Введение к работе
Актуальность избранной темы определяется постоянно растущим интересом к русскому искусству позднего Средневековья и необходимостью всестороннего изучения различных художественных явлений этого времени. Образ архангела Михаила грозных сил воеводы заслуживает внимания как одно из таких явлений, на примере которого можно проследить процесс зарождения и развития новой иконографии. Исследование этой проблемы открывает новые возможности для понимания русского позднесредневекового искусства и его места в культуре православного мира.
Степень научной разработанности проблемы (историография вопроса)
В данном разделе упоминаются только те работы, в которых рассматривается или затрагивается иконография архангела Михаила грозных сил воеводы. Несмотря на широкое распространение этого образа, его несомненную важность и значительность, специальных исследований по этой теме крайне мало.
Иконы архангела Михаила грозных сил воеводы привлекали внимание исследователей еще во второй половине XIX в. Сибирский историк и краевед Н.А. Абрамов в одной из своих работ (1859) описал изображение архангела-воеводы, находившееся в городе Берёзове Тобольской губернии, и отметил чрезвычайную оригинальность этого произведения. Описание той же иконы воспроизвел А.И. Сулоцкий (1884). В обширном труде Д.А. Ровинского «Русские народные картинки» (1881) приведены краткие описания шести гравированных листов XVIII–XIX вв. с изображением архангела Михаила грозных сил воеводы. В работах Л.П. Яковлева (1865) и А.В. Висковатова (1899) опубликованы воинские знамена XVII в. с изображениями архангела-воеводы. В целом исследователи второй половины XIX в., работавшие в рамках церковно-археологического подхода к памятникам средневекового искусства, ограничивались описанием произведений и изложением связанных с ними исторических сведений. Исключение составляет попытка объяснения этого сюжета, принадлежащая Н.В. Покровскому (1897). В комментариях к Сийскому иконописному подлиннику он сделал некоторые замечания об иконографии архангела-воеводы, возведя ее композицию к иллюстрациям русских Апокалипсисов XVI–XVII вв.
В отечественном искусствознании XX в. позднесредневековой иконописи уделялось гораздо меньше внимания, чем искусству XI–XV вв. При этом изучение христианского искусства вообще было сильно осложнено и поставлено в жесткие рамки. В этот период никаких работ, посвященных образу архангела-воеводы, не появлялось. Следует отметить лишь публикации нескольких важных произведений на этот сюжет. В 1960 г. была опубликована икона архангела Михаила воеводы из собрания П.Д. Корина (ныне в ГТГ). В каталоге, составленном В.И. Антоновой (1960), памятник описан во всех подробностях, с приведением сопровождающих изображение надписей. Икона архангела-воеводы с клеймами деяний из обонежской деревни Леликозеро (1671 г.) нашла своего первого исследователя в лице И.М. Гурвич (1985), которая тщательно изучила произведение, прочла надписи и определила сюжеты большинства клейм. В 1960-е – 1980-е гг. опубликованы ранние изображения архангела-воеводы из зарубежных собраний – двусторонняя хоругвь первой трети XVII в., находившаяся в частной коллекции в Швейцарии (Les icones dans les collections suisses, 1968; памятник ошибочно датирован XVI в.), и миниатюра румынского Апостола 1610 г. из Национальной библиотеки Австрии (Popescu-Vilcea, 1982). Эти публикации сопровождаются кратким описанием композиции.
В 1972 г. вышла в свет важная для нашей темы статья греческого исследователя М. Гаридиса «Конный ангел в византийском искусстве». В этой работе иконография архангела Михаила воеводы не анализируется подробно, а рассматривается вместе с другими византийскими, поствизантийскими и русскими изображениями ангела-всадника, что проясняет вопрос о генезисе позднесредневекового иконографического типа.
Если сама иконография архангела Михаила грозных сил воеводы в этот период почти не привлекала внимание исследователей, то некоторые связанные с ней произведения активно изучались. В.В. Морозов (1984), И.А. Кочетков (1985), Н.В. Квливидзе (1998) и В.М. Сорокатый (1999) предпринимали исследования, посвященные иконам «Благословенно воинство Небесного Царя» (или «Церковь воинствующая»). В перечисленных работах акцент ставился не на образ конного архангела, авторы стремились найти главный смысл всей композиции, а также идентифицировать всадников, которые следуют за Михаилом. Но изучение икон «Благословенно воинство...» и других близких к ним памятников создало необходимую базу для анализа иконографии архангела Михаила грозных сил воеводы.
Статьи и книги сербской исследовательницы С. Габелич (1977, 1991, 1998, 2004), посвященные архангельским циклам и отдельным изображениям архангела Михаила, вносят значительный вклад в изучение его иконографии, хотя также не касаются напрямую образа архангела-воеводы.
В последние десятилетия, отмеченные значительным ростом интереса к русскому искусству позднего Средневековья и к церковному искусству XVIII – начала XX в., перед исследователями открылся большой круг проблем. Среди них важное место занимает изучение отдельных иконографических схем, поиски причин их появления и выявление закономерностей развития. В 1990-х и особенно в 2000-х гг. иконография архангела Михаила грозных сил воеводы стала чаще привлекать внимание ученых.
Активизировавшаяся в 1990-е – 2000-е гг. публикация икон из государственных и частных собраний способствовала резкому увеличению фонда доступных исследователям произведений эпохи позднего Средневековья и Нового времени. Эти издания позволили установить, что иконы архангела-воеводы имеются во многих государственных и частных коллекциях в России и за рубежом. В.М. Сорокатый в 2000 г. опубликовал наиболее раннюю из известных сейчас икон архангела Михаила воеводы (Успенский собор в Дмитрове) и обосновал ее датировку 1624 г.
Поскольку иконография архангела Михаила воеводы была популярна в старообрядческой среде, произведения на этот сюжет особенно часто встречаются в работах по старообрядческой иконописи. Так, раздел, посвященный образу архангела-воеводы, включен в монографию Г.Г. Нечаевой «Ветковская икона» (2002). В этой книге опубликованы неизвестные памятники XVII–XIX вв., даны описания композиций икон, выборочно приведены надписи. В статьях Н.Г. Велижаниной сделаны ценные наблюдения об особенностях сибирских икон архангела-воеводы (1985, 1999). Специальным изучением уральских и сибирских икон конного архангела в последние годы занимается С.С. Остапенко (2005, 2006, 2010, 2011).
К 1990-м гг. относятся первые попытки интерпретации интересующего нас сюжета. В 1991 г. была опубликована полностью посвященная ему статья В.К. Цодиковича. Здесь собраны разновременные примеры иконографии архангела-воеводы и сделаны некоторые выводы (например, о том, что данная иконография родилась в «народном религиозном сознании»), однако зачастую они основываются на весьма сомнительных утверждениях. Подобным образом можно охарактеризовать несколько статей (1997, 1998) и книгу (2008) В.П. Ершова, посвященные северным иконам архангела Михаила грозных сил воеводы. В этих публикациях преобладает свободное ассоциативное толкование сюжета и отдельных его элементов. В таком же ключе интерпретирует иконографию архангела-воеводы С.А. Белобородов (2009).
В последние годы появились работы, в которых образ архангела Михаила воеводы анализируется на современном уровне, с использованием возможностей иконографического метода. Исследователи рассматривают иконы архангела-воеводы в контексте более широких проблем, связанных с почитанием небесных сил и с формированием композиций эсхатологического содержания. Этому сюжету посвящен раздел обобщающей работы И. Бенчева «Иконы ангелов. Образы небесных посланников» (2005). И.Л. Бусева-Давыдова обратилась к образу архангела-воеводы в своих статьях о старообрядческой иконописи (2005, 2010) и в монографии «Культура и искусство в эпоху перемен. Россия семнадцатого столетия» (2008). Исследовательница пришла к выводу, что, хотя важнейшим источником иконографии является текст Откровения, этот образ имеет более широкое воинское и охранительное значение. И.Л. Бусева-Давыдова указала на «Канон ангелу грозному воеводе» как на важнейший источник иконографии, отметила ее элитарное происхождение и последующее широкое распространение в народной культуре.
Ю.Л. Алферова предприняла попытку обстоятельного изучения иконографии архангела-воеводы на примере знаменитой иконы из собрания П.Д. Корина и поздних урало-сибирских произведений (2009, 2010). Исследовательница предложила объяснение отдельных элементов композиции, основываясь на текстах Апокалипсиса и «Канона ангелу грозному воеводе», а также убедительно опровергла некоторые необоснованные выводы В.П. Ершова и С.А. Белобородова.
Итак, к настоящему моменту введено в научный оборот значительное количество икон архангела воеводы XVII – начала XVIII в. и более позднего времени. Вышло несколько статей, посвященных конкретным примерам этой иконографии и ее отдельным элементам. В литературе высказывались замечания о возможных источниках и символическом содержании сюжета. Однако многие важные памятники из этой группы остаются неизученными (а зачастую и не опубликованными), а связанные с ними вопросы – нерешенными. Это как общие проблемы, касающиеся происхождения и смысла образа архангела-воеводы, так и частные вопросы (например, вопросы о значении того или иного атрибута архангела). В перечисленных публикациях чувствуется недостаток фактического материала: работа исследователей затруднена тем, что ранние примеры иконографии архангела-воеводы разрознены и не всегда доступны для изучения. Таким образом, можно констатировать, что в отечественной науке этот сюжет еще не получил всестороннего осмысления. Поэтому в нашей работе сделана попытка максимально полного привлечения раннего материала, связанного с иконографией архангела Михаила грозных сил воеводы. На его основании делаются выводы о возможном времени и месте появления этой иконографии, о ее символическом значении и роли в русском искусстве позднего Средневековья.
Теоретические и методологические основы исследования
В ходе исследования использовалась комплексная методология. Основой работы стал иконографический метод, примененный к сохранившимся изображениям архангела Михаила грозных сил воеводы. Он предполагает: 1) выявление и изучение текстов, лежащих в основе исследуемого сюжета; 2) выявление иконографических прототипов, способствовавших формированию сюжета, и родственных мотивов, позволяющих прояснить его содержание; 3) создание иконографической классификации изучаемых памятников, позволяющей проследить развитие сюжета; 4) систематизацию и интерпретацию вербального компонента сюжета (комментирующих надписей); 5) интерпретацию сюжета, выявляющую основные пласты его символического содержания. Выводы, полученные в ходе иконографического анализа, дополняются анализом свидетельств письменных источников – летописей, описей храмов и монастырей. Для изучения общих закономерностей развития культа архангела Михаила в Византии и на Руси были использованы произведения христианской литературы (апокрифы, писания святых отцов, византийские сказания об архангеле Михаиле и свидетельства русских летописей о его явлениях) и исследования из смежных областей науки – истории и филологии.
Цели и задачи исследования
Целью данной работы является всестороннее изучение иконографии архангела Михаила грозных сил воеводы, выяснение причин и времени ее появления, классификация сохранившихся произведений и выявление смыслов, заложенных в этом образе.
Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи:
рассмотреть литературные источники, повествующие об архангеле Михаиле, и выявить основные аспекты его почитания в Византии и на Руси, оказавшие воздействие на формирование изучаемого сюжета;
изучить особенности иконографии архангела Михаила в византийском, поствизантийском и древнерусском искусстве до XVI в.; выявить и проанализировать прототипы и параллели изучаемой иконографии;
собрать воедино и детально изучить все доступные изображения архангела-воеводы XVII – начала XVIII в. (как опубликованные, так и неопубликованные) и классифицировать их;
привлечь письменные источники – описи храмов и монастырей – для получения информации об утраченных иконах архангела-воеводы;
сделать выводы о смысле и значении изучаемой иконографии для искусства позднего Средневековья.
Объектом исследования являются наиболее ранние сохранившиеся изображения архангела Михаила грозных сил воеводы – около тридцати произведений иконописи, фресковой живописи и миниатюры XVII – начала XVIII в., воинские знамена этого периода, а также отдельные иконы архангела-воеводы XVIII – начала XX в. Для решения поставленных задач привлекается широкий круг византийских, поствизантийских и русских памятников XI–XVII вв., содержащих тематически близкие иконографические мотивы (произведения монументальной живописи, иконы и миниатюры). Также объектом исследования являются библейские, апокрифические, гимнографические и агиографические тексты, посвященные архангелу Михаилу, и многочисленные надписи, сопровождающие его изображения.
Предмет исследования – образ архангела Михаила грозных сил воеводы, его смысл и значение, круг связанных с ним идей. Изучаются процесс зарождения и развития нового иконографического типа, взаимодействие различных явлений в области изобразительного искусства и литературы позднего Средневековья, связь этих явлений с особенностями культурной жизни эпохи.
Новизна исследования
Исследование представляет собой первый опыт системного изучения сложной позднесредневековой иконографии архангела Михаила грозных сил воеводы. В результате работы выявлены ранние примеры этой иконографии (XVII – начала XVIII в.), уточнены датировки некоторых памятников, впервые введены в научный оборот ранее неизвестные произведения и данные исторических источников об утраченных иконах. Удалось обнаружить предпосылки появления изучаемой иконографии в культуре и искусстве Византии и Древней Руси, были выявлены прототипы и параллели образа архангела Михаила воеводы. На основании анализа обширного материала были сделаны выводы о времени и месте возникновения иконографии, ее смысле и значении, о том, какое место она занимает в культурных процессах эпохи позднего Средневековья.
Основные положения, выносимые на защиту
-
Первые, не дошедшие до нас, изображения архангела Михаила грозных сил воеводы были созданы около середины – второй половины XVI в.; уже в первой трети XVII в. они существуют в некоторых провинциальных храмах России и получают относительную известность в искусстве других православных стран
-
Иконография архангела-воеводы возникла в московском искусстве, в кругах, близких к высшей церковной и государственной власти; она формируется параллельно с такими сюжетами, как «Благословенно воинство Небесного Царя», и с богословско-дидактическими композициями середины XVI в.
-
Прототипы и параллели иконографии архангела Михаила воеводы обнаруживаются в византийском, поствизантийском и русском искусстве XI–XVI вв. Они объединены общей темой архангела как предводителя на пути спасения (функция архангела как военачальника может восприниматься как один из вариантов этой темы). Очевидные западные аналогии изучаемой иконографии отсутствуют.
-
В образе архангела Михаила грозных сил воеводы соединены апокалиптический смысл и тема посмертной участи души, идеи покровительства православному воинству, шествия избранного народа по пути спасения и утверждения христианства, а также мотив вечной борьбы добра и зла (Бога и сатаны), завершающейся торжеством спасительной истины. Архангел Михаил грозных сил воевода – это изначально теофанический образ, охватывающий все свершившиеся и грядущие этапы мировой истории в ее эсхатологической перспективе (т.к. в иконографической программе была заложена тема Предвечного Совета и тинственности Боговоплощения, которая выражена в верхней части композиции, где изображался медальон со Спасом Еммануилом, поддерживаемый десницей Бога Отца).
-
В искусстве XVII в. образ архангела Михаила воеводы, хотя и не являлся центральной темой в искусстве, но был довольно широко распространен и воспроизводился в разных видах искусства. В это время иконография архангела-воеводы еще не была связана преимущественно с формирующейся старообрядческой культурой, напротив, образ был востребован в разных слоях общества. Но именно в это время происходит постепенный переход этого сюжета из элитарной московской культуры в провинциальную и народную культуру.
Теоретическая и практическая значимость исследования определяется актуальностью избранной темы и ее востребованностью в современной науке о древнерусском искусстве. В работе впервые собрано и проанализировано максимальное число ранних изображений архангела-воеводы, выявлены прототипы и параллели этого сюжета. Результаты работы могут использоваться при дальнейшем изучении иконографии архангела Михаила и истории его почитания. Вместе с тем данное исследование может быть полезно для изучения более общих культурных процессов XVI–XVII вв.: оно дает материал для понимания особенностей мышления человека эпохи позднего Средневековья, позволяет проследить процесс сложения новой иконографии, вносит вклад в изучение проблемы использования и переработки византийского наследия в искусстве Московского царства. Положения диссертации могут использоваться при разработке лекционных курсов, посвященных проблемам русского позднесредневекового искусства и культуры. Результаты исследования будут способствовать изучению и атрибуции икон XVI–XIX вв. в музейных и частных собраниях.
Апробация исследования
Основные положения диссертации были обсуждены и одобрены на заседаниях Отдела древнерусского искусства Государственного института искусствознания. По теме работы были сделаны доклады на научных конференциях: «Лицевые рукописи XI–XVII веков. Проблемы и аспекты изучения» (Москва, Государственная Третьяковская галерея, 24–25 октября 2011 г.) – доклад «Русские лицевые Апокалипсисы XVI в. и образ архангела Михаила грозных сил воеводы»; Международная конференция молодых специалистов «Актуальные проблемы теории и истории искусства» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 24–27 ноября 2011 г.) – доклад «Образ конного архангела в византийском и поствизантийском искусстве и его связь с русской иконографией «Архангел Михаил грозных сил воевода». Также основные положения диссертации были представлены научному сообществу в виде статей, опубликованных в периодических изданиях и научных сборниках (перечислены в списке публикаций).
Структура диссертации
