Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Советская архитектура 1920-х - середины 1950-х гг.: основные тенденции развития .
1.1 . Градостроительные поиски 1920-х - середины 1950-х гг. : теория и практика 23
1.2.Стилистическая эволюция советского зодчества 1920-х - середины 1950-х гг 46
Глава II. Градостроительство и архитектура Челябинска конца 1920-х — 1930-х гг.
2.1. Промышленно-селитебные комплексы конца 1920-х — первой половины 1930-х гг. Конструктивизм и постконструктивизм в архитектуре города 69
2.2. Генплан 1934 - 1936 гг.: формирование основ новой архитектурно - планировочной структуры Челябинска. Ретроспективизм в архитектуре города 102
Глава ІII. Градостроительство и архитектура Челябинска 1940-х - середины 1950-х гг .
3.1. Генеральный план 1945 - 1947 гг. Формирование неоклассического ансамбля городского центра 125
3.2.Промышленно-селитебные комплексы второй половины 1940-х - первой половины 1950-х гг 154
Заключение 181
Примечания 187
- Градостроительные поиски 1920-х - середины 1950-х гг. : теория и практика
- Промышленно-селитебные комплексы конца 1920-х — первой половины 1930-х гг. Конструктивизм и постконструктивизм в архитектуре города
- Генплан 1934 - 1936 гг.: формирование основ новой архитектурно - планировочной структуры Челябинска. Ретроспективизм в архитектуре города
- Генеральный план 1945 - 1947 гг. Формирование неоклассического ансамбля городского центра
Введение к работе
Актуальность исследования. Главенствующее положение зодчества в системе пространственных искусств на протяжении столетий во многом было обусловлено осознанием его важной социальной роли. Архитектура не только оформляет пространственную среду бытия человека, но и транслирует через знаковую систему «основной код» эпохи, отражая господствующие в обществе идеи. «Архитектура не излишество, не роскошь и не прихоть, а государственная необходимость», - эти слова академика А.К. Мордвинова точно указывали на ту общественно-значимую роль, которая отводилась советскому зодчеству в процессе строительства новой . жизни. [141]. Советская архитектура- в полной мере отразила в художественно-образной, форме исторический контекст, позволяя взглянуть на него сквозь призму искусства. Не случайно в настоящее время наблюдается стремление к полномасштабному осмыслению градостроительного и архитектурного наследия советского периода, как и в целом истории этого времени. Немаловажно и то, что именно в этот период сформировались основы современной архитектурно-планировочной структуры новых и реконструируемых городов и значительно изменилась градостроительная ситуация в крупных исторических центрах. Это придает особую значимость градостроительным и архитектурным объектам советского времени в существующем городском пространстве. Сложившаяся градостроительная ситуация учитывается в концепциях генеральных планов и проектах реконструкции отдельных элементов городской среды, в историко-архитектурных опорных планах и проектах охранного зонирования, которым в 1980-е — 1990-е гг. уделялось особое внимание. Все это обусловливает актуальность изучения советского зодчества для более активного включения его наследия в современный архитектурный процесс. Кроме того, современная постмодернистская «всеядность» и эклектичность также определяет интерес к художественно-эстетическим принципам и формам советского зодчества.
Челябинск, будучи с середины 1920-х гг. городом, стремительно развивающимся и не обремененным значительной историко-архитектурной средой, служил, как и многие другие реконструируемые города, своеобразной экспериментальной площадкой для воплощения разнообразных архитектурных концепций. Зодчество Челябинска достаточно полно отражает основные этапы, типологические и стилистические особенности советской архитектуры, дополняя и расширяя, таким образом, общероссийскую картину. Кроме того, в 1930-е - 1950-е гг. в отсутствие собственной крупной проектной организации, архитектурно-планировочное решение города и проекты отдельных, . наиболее важных, сооружений разрабатывались зодчими московской и ленинградской школ - А. Буровым, А. Фисенко, Я. Корнфельдом, Н. Эйсмонтом, Д. Барагиным, Н. Барановым, Н. Куренным и другими. Это дает возможность более глубокого изучения творчества этих мастеров на основе исследования менее известного, «провинциального», периода их деятельности.
Архитектура советского времени в Челябинске оказалась наименее исследованной. Основное внимание уделялось изучению городской архитектуры XVIII - начала XX вв., а имеющиеся отдельные работы по интересующему периоду рассматривали архитектурное развитие кратко и фрагментарно, как правило вне историко-культурного контекста и взаимосвязи с общим развитием советского зодчества. Все вышеуказанные обстоятельства и определяют актуальность избранной для исследования темы.
Хронологически рамки исследования охватывают период конца 1920-х - первой половины 1950-х гг. Границы обусловлены прежде всего особенностями развития города. В истории Челябинска ясно выражены три этапа: город-крепость (XVIII - первая половина XIX в.); город - крупный торговый центр региона (XIX - начало XX вв.); город - промышленный центр (с середины 1920-х гг.). На первом и втором этапах были заложены основы регулярной планировки Челябинска, сформировались важнейшие архитектурно-планировочные узлы исторической части города, определились основные композиционные оси и оформились границы исторического центра. Несмотря на относительно ускоренные темпы развития Челябинска на рубеже XIX - XX вв. (с 1861 по 1897 г. численность населения увеличилась с 4989 до 19998 чел., к 1910 г. выросла до 62564 чел., к 1916 г. -до 67300 чел. [248, C.536J), Челябинск оставался небольшим провинциальным городом с территорией к 1917 г. около 4 тыс. га. [248, , с. 829]. Кардинальные изменения в масштабах и принципах организации города произошли в конце 1920-х - 1950-е гг. в связи с активными процессами индустриализации. Именно в эти годы сформировались основы современной градостроительной структуры Челябинска и определился облик центра и крупных промышленно-селитебных районов.
Типологически исследование ограничено периодом эволюции градостроительных подходов от разнообразных вариантов «социалистического расселения» (конец 1920-х - начало 1930-х гг.) к приоритету ансамблевого проектирования (1930-е - первая половина 1950-х гг.); в стилистике - эволюцией от лидирующей роли новаторской архитектуры (конеці 920-х - начало 1930-х гг.) к преобладанию ретроспективизма (середина 1930-х - середина 1950-х гг.). Типологическая периодизация в целом соответствует этапам развития советского зодчества в указанных хронологических рамках, но с учетом смещения нижней временной границы ввиду того, что активное развитие города и освоение достижений «современной архитектуры» началось в Челябинске только в конце 1920-х гг. ""
Объектом изучения служит планировка и застройка г. Челябинска в конце 1920-х - первой половине 1950-х гг. Для анализа привлекаются генеральные планы города 1934 - 1936 и 1945 - 1947 гг.; проекты детальной планировки отдельных структурных элементов городской среды; разнообразные проектные материалы; данные натурных обследований; текстовые документы. Предметом изучения является эволюция градостроительной структуры и архитектурной стилистики Челябинска в конце 1920-х середине 1950-х гг. во взаимосвязи с общероссийскими архитектурными процессами и историко-культурным контекстом. Методика исследования основана на систематизации и комплексном анализе разнообразных источников. Методологическую базу составил "системный подход, позволивший рассмотреть..объект изучения ВО ВСЄМ; многообразии внутренних связей и отношений и во взаимосвязи с общим фоном эпохи. Целью диссертации . определено комплексное изучение градостроительства и архитектуры Челябинска конца 1920-х — середины 1950-х гг. в контексте развития советского зодчества. Для достижения цели поставлены следующие задачи: рассмотреть процесс формирования новой архитектурно-планировочной структуры Челябинска на рубеже 1920-х -1930-х гг. и проследить ее эволюцию на протяжении 1930-х -середины 1950-х гг.; . изучить основные принципы планировки и застройки города в указанный период; охарактеризовать стилистические особенности архитектуры Челябинска конца 1920-х— середины 1950-х гг.; определить общее и особенное в развитии челябинского зодчества в сравнении с общероссийскими архитектурными процессами в указанный период; выявить ценные градостроительные и архитектурные объекты и определить их значимость для изучения истории городской и региональной архитектуры 1920-х - 1950-х гг., а также их место и роль в современной городской структуре; включить в научный оборот неизвестные и малоизвестные проектные материалы и текстовые документы, характеризующие развитие зодчества 1920-х - середины 1950-х гг. Научная новизна работы обусловлена тем, что впервые комплексно исследовано архитектурное развитие Челябинска в наиболее важный в градостроительном отношении период конца 1920-х - пе ой половины 1950-х гг. Кроме того, развитие это включено в контекст общероссийских архитектурных процессов, что, в свою очередь, дополняет, и .расширяет представление о советском зодчестве и преломлении его принципов в градостроительстве и архитектуре крупных провинциальных городов. В научный оборот введены неопубликованные ранее проектные материалы и архивные документы. Уточнено авторство некоторых проектов и реализованных сооружений, а также освещен менее изученный, «провинциальный», период деятельности известных мастеров советской архитектуры. На основе системного анализа определены этапы, принципы и закономерности развития челябинского зодчества указанного периода.
Практическая значимость диссертации состоит, прежде всего, в выявлении памятников градостроительства (ансамблей, комплексов, структурных элементов городской среды) и архитектуры (отдельных сооружений) и установлении режима их охраны. Материал диссертации может быть использован для необходимой корректировки историко-архитектурного опорного плана и проекта охранных зон Челябинска (1992) и историко-культурного анализа исторической зоны центра города (1982). Работа дополняет и расширяет существующие представления о развитии советской архитектуры 1920-х - середины 1950-х гг. и открывает возможность использования ее резулЕлатов и введенных в научный оборот источников в дальнейших исследованиях по истории архитектуры. Исследование также углубляет представления о культурном развитии региона в первой половине XX в.
В соответствии с вышесказанным, на защиту выносятся: этапы и принципы планировки и застройки г. Челябинска на протяжении конца 1920-х - середины 1950-х гг.; закономерности архитектурно-планировочной организации города, рассмотренные во взаимосвязи с общероссийскими архитектурными процессами указанного периода; рекомендации по градостроительной и объектной охране. Источниковую базу исследования составили прежде всего графические, фото• - и текстовые-архивные- материалы. Стоит, отметить, распыленность информации по разным архивам и фондам, не только челябинским, но и центральным. Это. объясняется во многом тем, что застройка города в 1920-е - первой половине 1950-х гг. велась в основном по проектам, созданным в Москве и Ленинграде, в разнообразных, часто ведомственных, проектных конторах. Индустриальный характер города и относительная закрытость его в советский период предопределили режим секретности для многих, прежде всего градостроительных, материалов, которые уничтожались по истечении определенного времени. Поэтому, несмотря на относительно небольшой исторический срок, многое либо утеряно безвозвратно, либо представлено фрагментарно.
В ходе работы были проанализированы архивные фонды Государственного научно-исследовательского музея архитектуры им. А.В. Щусева (ГНИМА), г. Москва; Российского государственного архива экономики (РГАЭ), г. Москва; Центрального государственного архива научно-технической документации (ЦГАНТД), г. С.-Петербург; Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО), г. Челябинск; архивы Главного архитектурно-планировочного управления Челябинска ГлавАПУ); Муниципального предприятия технической инвентаризации Челябинска (МПТИ); ПК «Челябинскгражданпроект»; Центра историко-культурного наследия Челябинска (ЦИКН), а также личные архивы архитекторов Е. Александрова, Ф. Серебровского, Б. Петрова и М. Мочаловой.
По своей значимости и количеству введенных в научный оборот архивных дел ведущее место принадлежит фондам РГАЭ 7620 (Всероссийское объединение автотракторной промышленности ВСНХ СССР) и 9432 (Комитет по делам архитектуры при Совете министров СССР); ЦГАНТД 46 (Ленгипрогор); ОГАЧО 160, 220 (Челябинский Горсовет), 379 (Управление строительства Челябинского тракторного завода 1928 - 1933), .-•1258 (Отдел по делам строительства и архитектуры. Исполнительного комитета Челябинского Горсовета). В этих фондах хранятся дела, освещающие различные стороны архитектурной деятельности, так или иначе связанной с развитием челябинского зодчества 1920-х — 1950-х гг.: официальные документы, многочисленная деловая переписка, отчеты, экспертные заключения, а также разнообразные проектные материалы. Особо следует отметить значимость фонда 46, описи 3-9 ЦГАНТД и архивного фонда отдела Генплана ГлавАПУ, где хранятся текстовые части генеральных проектов планировки Челябинска 1934 - 1936 и 1945 - 1947 гг., соответственно. Также определяющую роль для исследования сыграли документы, хранящиеся в фондах 7620 РГАЭ и 379, 1284 ОГАЧО, в которых максимально полно собрана документация по планировке и застройке крупнейших промышленно-селитебных комплексов Челябинска - районов Челябинского тракторного завода (ЧТЗ) и Челябинского металлургического комбината (ЧМК). Столь же значимы фонды 9432 РГАЭ, 220 ОГАЧО, ВП 51 А 1346 и ВП 53 А 1390 ЦИКН, освещающие крупномасштабную работу по детальной планировке ансамбля центра города. В вышеуказанных архивных фондах собрана в основном текстовая документация, особо же ценны для настоящего исследования графические проектные материалы. Они представлены, прежде всего, в архивах ГНИМА им. А.В. Щусева, ПК «Челябинскгражданпроект», ЦИКН и личных собраниях архитекторов.
Все источники можно разделить на группы.
Во-первых, это официальные документы, регламентировавшие архитектурную деятельность: протоколы заседаний, постановления, приказы и циркулярные распоряжения Управлений по делам архитектуры при Советах министров СССР и РСФСР, исполкомов Челябинского городского и областного Советов.
Во-вторых - текстовые части разнообразных проектных материалов и сопровождающая их документация. Это, прежде всего, эскизный проект планировки Челябинска (1928); генеральные, планы города 1934 - 1936 и 1945 - 1947 гг.; программы и пояснительные записки к проектам планировки и перепланировки отдельных структурных .элементов . городской среды, наиболее значимыми из которых являются; проекты детальной планировки ул. Спартака, площадей Революции и Ярославского, в целом центральной части г. Челябинска; проекты планировки и застройки промышленно-селитебных комплексов ЧГРЭС (Челябинской городской районной электростанции), ЧТЗ, ЧМК и других. Кроме того, важным источником послужили экспертные оценки и заключения по разнообразным градостроительным проектам.
В третьих -графические части проектов. Сохранились в основном фотографии проектной графики и макетов. Подлинные проектные листы остались в основном от периода второй половины 1940-х - первой половины 1950-х гг., преимущественно в личных архивах челябинских архитекторов (Е. Александрова, И. Чернядьева, Б. Петрова и М. Мочаловой, Б. Ривкина и Д. Бернштейн, Ф. Серебровского, И. Кладовщикова). Насколько значимы, настолько и малочисленны, прежде всего, градостроительные материалы -схемы, детальные проекты планировок наиболее важных городских архитектурно-планировочных узлов, проектные перспективы. Здесь стоит отметить редкие сохранившиеся документы конца 1920-х - начала 1930-х гг., как то: проекты застройки рабочих поселков ЧГ РЭС и ЧЭМК (Челябинского электрометаллургического комбината), а также фотографию проектной перспективы соцгорода ЧТЗ. Эти материалы ценны еще и тем, что получили частичное воплощение, и, следовательно, есть возможность сравнения проектных замыслов и их реализации. Реконструированные в институте «Челябинскгражданпроект» по генеральным планам 1934 - 1936 и 1945 -1947 гг. схемы планировок и схемы развития города в 1930-е - 1950-е гг. позволяют проанализировать эволюцию городской архитектурно-планировочной структуры на протяжении указанного периода. Важны и сохранившиеся на фотографиях проекты центральной части города -конкурсные проекты общегородского центра, выполненные архитекторами: Л. Баталовым, И. Чернядьевым; Д. Барагиным, Н. Барановым (1947); "развертки детального проекта планировки ул. Спартака.архитекторов И. " Чернядьева , Б. Рйвкина, М. Иванцовой (1948); проекты,застройки.площади . Революции, созданные архитекторами Е. Александровым (первая половина 1950-х гг.), И. Чернядьевым (1950); проект застройки площади Ярославского И. Чернядьева и Л. Ашихминой (1952) и другие. Имена авторов многих проектных предложений не сохранились.
Более многочисленны и разнообразны проекты отдельных сооружений. Для исследования имели определяющее значение проекты Дома культуры ЧТЗ (А. Буров) Профтехкомбината Челябтракторостроя (М. Гинзбург), оперного театра (Н. Куренной), Управления ЮУЖД (Д. Барагин, Н. Баранов, Б. Помпеев), жилого дома Облисполкома (А. Максимов, П. Кухтенков), жилого дома ЮУЖД (Е. Александров), политехнического института (Ф. Истомин; А. Луконин, В. Соковнин) и некоторые другие. Эти проекты, мри сравнении их с осуществленными вариантами, позволяют проследить эволюцию архитектурно-художественного образа сооружения и сопоставить ее с общими архитектурными процессами. В работе также были использованы данные широкомасштабных натурных обследований с привлечением материалов технической паспортизации. Последние предоставили возможность провести сравнительный типологический и стилистический анализ сооружений, оценить состояние зданий и комплексов, определить их значимость в структуре города, историческую и архитектурно-художественную ценность и предложить, соответственно, тот или иной режим охраны.
Для решения задач, поставленных в работе, представляют интерес и воспоминания челябинских архитекторов, зафиксированные как автором настоящей работы, так и в разнообразных интервью и монологах для прессы и научно-популярных изданий. Несмотря на субъективность авторских позиций, этот источник позволяет более разносторонне представить архитектурные процессы, акцентировать личностный фактор-Многие из охарактеризованных источников введены автором исследования в научный оборот впервые.
Степень изученности проблемы. Периоду 1920-х - середины 1950-х гг. в развитии советской архитектуры посвящен достаточно широкий круг литературы.
Особую роль для исследования сыграли опубликованные документальные материалы, прежде всего - постановления партии и правительства 1920-х - середины 1950-х гг. [148 - 164]. В условиях тоталитарного общества регламентировались все сферы деятельности, в том числе и архитектурная. Именно в партийных и правительственных постановлениях и решениях формулировались основные положения политики государства в области архитектуры, давалась оценка архитектурных процессов, которая во многом определяла дальнейшее развитие зодчества. Та или иная оценка была тесно увязана с идеологией и общественно-политической ситуацией, что дало возможность исследователю рассмотреть архитектурное развитие во взаимосвязи с историческим процессом. Не менее ценны в этом плане сборники документов, характеризующие в целом культуру указанного периода и, в частности, архитектуру. Это, например, сборники «Из истории советской архитектуры: документы и материалы» 82 - 84J, «Культурное строительство РСФСР: документы и материалы» 117- 120J и другие.
Интерес для исследования представляли также материалы творческих дискуссий, пленумов Союза советских архитекторов, сессий Академии архитектуры СССР 1930-х - середины 1950-х гг., отражающие всю сложность и противоречивость развития советского зодчества. Например, важным этапом в осознании новой проблематики зодчества в 1930-е гг. явилась дискуссия 1933 г. в Союзе советских архитекторов «Творческие задачи советской архитектуры и проблема архитектурного наследства» [214], материалы которой стали первыми в серии выпусков дискуссионных сборников по творческим проблемам советской архитектуры. В них основное место занимали проблемы стиля советского зодчества, взаимосвязи современного этапа развития архитектуры и исторического наследия, в первую очередь классического. Аналогичные проблемы решались и на Пленумах Союза советских архитекторов, что находило отражение в публикуемых по их итогам постановлениях и сборниках материалов [215;216;217]. Наибольшее значение среди рассматриваемых вопросов имели проблемы, связанные с принципами градостроительства. Вопросы ансамблевого проектирования легли в основу дискуссионного сборника «Проблема ансамбля в советской архитектуре» (1952)( 183J. Ансамблевая архитектура рассматривалась в каждом сборнике материалов Академии архитектуры СССР на протяжении второй половины 1930-х - первой половины 1950-х гг., что свидетельствует о значимости данной проблемы для советского зодчества этого периода.
Особо важными для диссертационного исследования были статьи и монографии, написанные в 1920-е - 1950-е гг., посвященные обоснованию тех или иных принципов зодчества и хорошо отражающие эволюцию в понимании целей, методов и средств советской архитектуры. Прежде всего это произведения мастеров зодчества 1920-х - середины 1950-х гг. На страницах журнала «Современная архитектура» (1926 - 1930) представлена наиболее яркая картина идей и концепций 1920-х гг. Здесь были опубликованы градостроительные теории Л. Собсовича 203 и М. Охитовича [171;172], комплекс теоретических работ М. Гинзбурга [54 - 59], Н. Милютина [139; 140], Р. Хигера [238 и других, разнообразные дискуссионные материалы. Кроме того, отдельными книгами были изданы труды Л. Собсовича [201 - 202J, М. Гинзбурга [60], Н. Милютина [140] и других. Лишенные еще идеологических оценок, они посвящены собственно градостроительным и архитектурным поискам и в них прослеживается все многообразие архитектурных идей 1920-х - начала 1930-х гг. Из литературного наследия этого периода в диссертационной работе были использованы в основном произведения архитекторов - конструктивистов, так как именно это течение нашло отражение в челябинском зодчестве рубежа 1920-х - 1930-х гг. Значительную роль сыграли дневники, письма, размышления А. Бурова [39;40] - архитектора, принимавшего активное участие в проектировании соцгорода ЧТЗ в конце 1920-х — начале 1930-х гг. Также акцент был сделан на произведениях М. Гинзбурга [54 — 61] для рассмотрения в контексте его теоретического и архитектурного творчества проекта Профтехкомбината Челябтракторостроя и на работах Н. Милютина [138 — 140] и Л. Собсовича [201 - 203], идеи которых оказали непосредственное влияние на развитие градостроительства Челябинска рубежа 1920-х - 1930-х гг,
Новаторские поиски «современной архитектуры» сменились в 1930-е гг. ретроспективистскими устремлениями и теоретические работы 1930-х -середины 1950-х гг. имели уже иную тематику. Проблеме взаимоотношений с архитектурным наследием посвящена и монография СЮ. Савицкого «Русское классическое наследие и советская архитектура» [194]. Главная ее мысль в том, что «основным в истории должно быть то положительное, что история архитектуры должна дать для нашей практики социалистической архитектуры». К той же теме обращена и книга И.Л. Маца «Изучение истории архитектурных теорий и теория советской архитектуры» [134] и многие другие работы. Все архитектурные вопросы рассматривались как составляющие части главной проблемы: мегода социалистического реализма в архитектуре, чему посвящена книга М.П. Цапенко «О реалистических основах советской архитектуры». Это своеобразный панегирик социалистическому строю и мудрости вождя, в котором еще и предпринимается попытка осветить довольно расплывчатое по сути понятие «соцреализма в архитектуре» 244J. В книге дан подробный анализ развития советской архитектуры 1921 - 1932 гг. и обзорно, в заключительном очерке, особенности архитектуры 1933 - 1949 гг. Автор делает однозначный вывод, являющийся стержнем построения книги, что прогрессивная борьба социалистического реализма против формализма в архитектуре составляет основу развития советского зодчества. М. Цапенко отразил общее негативное отношение в 1930-х - середине 1950-х гг. к новаторской архитектуре 1920-х, которую исследовать и анализировать не считали необходимым.
После Постановления ЦК КПСС и СМ СССР 1955 г. «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» [163] и советская ретроспективистская архитектура 1930-х - середины 1950-х гг. также стала оцениваться крайне отрицательно. Она осуждалась за «игнорирование важнейших принципов и основных особенностей советской архитектуры», за «эстетское понимание архитектуры и преувеличение роли классического наследия». Такая оценка была наиболее полно выражена в монографии И. А. Игнаткина «Советская архитектура и классическое наследие» [78].
Более взвешенная и объективная оценка архитектуры 1920-х - 1950-х гг. формировалась на протяжении последних тридцати лет. В 1970-е — 1990-е гг. появились крупномасштабные исследования, где получило наиболее полное отражение развитие советского зодчнства на протяжении первой половины XX в.
Основные тенденции и особенности архитектурного процесса рассмотрены в обобщающих трудах. Значительно 12-ти томное издание всеобщей истории архитектуры, где в двенадцатом томе широко представлены градостроительство 204;205], архитектура промышленных 101, общественных 178. жилых сооружений 212;213;227;228 1920-х 1950-х гг. В общем контексте дана краткая текстовая информация, фото- и графические материалы о челябинском зодчестве, например о промышленной архитектуре ЧТЗ рубежа 1920-х - 1930-х гг. или об архитектурном решении центра города. Развитию градостроительства этого периода посвящены отдельные обширные главы в многотомных исследованиях «Основы советского градостроительства» [169], «История градостроительного искусства» [37] и других.
В 1980-е - 1990-е гг. обобщающие исследования вышли на уровень рассмотрения архитектурных процессов во взаимосвязи с историко-культурной ситуацией. Анализу развития архитектуры в таком контексте посвящены труды А.В. Иконникова [88;89], где рассматривается проблема знакового языка зодчества и его прочтение личностью и обществом в определенной социо-культурной обстановке. К рассмотрению искусства периода 1930-х - середины 1950-х годов обращается И.Н. Голомшток [63], проводя параллели между культурным развитием России, Германии, Италии, выявляя общие закономерности развития тоталитарного искусства. В. Паперный 1176] рассматривает советскую культуру с помощью двух идеальных моделей: «культуры 1», устремленной в будущее, генерирующей идеи, и «культуры 2», статичной и иерархичной. Основным объектом анализа В. Паперный избирает архитектуру, отражающую основные общественные идеи, образ жизни, тип социальных отношений и многое другое.
Труды этих авторов содержат не только анализ развития зодчества, но это и свободное философское размышление о глубинных основах художественного образа, отражающего через частное произведение духовные процессы эпохи.
Во всех этих изданиях дана общая характеристика развития советского зодчества в 1920-е - 1950-е гг., однако, существуют многочисленные исследования, рассмаїриваїощие отдельные аспекты в развитии архитектуры этой эпохи и ее отдельные периоды.
Прежде всего это работы СО. Хан-Магомедова [229;230], А.В. Рябушина [192; 193], В.Э. Хазановой (225;226], А.В. Иконникова [86;88] и некоторых других авторов. В их монографиях и статьях исследуются наиболее важные стороны творчества в области архитектуры в 1920-е - 1950-е гг.: поиски новых градостроительных принципов, проекты новых типов массового жилья и общественных сооружений, зарождение и развитие архитектурных направлений и течений В работах также дан анализ отдельных, наиболее ярких памятников.
Наибольшую ценность для нашего исследования представляет фундаментальный труд СО. Хан-Магомедова «Архитектура советского авангардам в двух книгах: «Проблемы формообразования. . Мастера и течения» и «Социальные проблемы» [229;230. - В монографии автор подводит итог своим многолетним исследованиям советской архитектуры послереволюционного периода до середины 1930-х гг. В первой книге подробно проанализированы творческие концепции новаторских архитектурных течений, деятельность основных архитектурных группировок, вклад отдельных мастеров в развитие отечественного и мирового зодчества. Особо значима для настоящего исследования вторая книга, в которой рассмотрен максимально широкий круг проектов так называемого «социалистического расселения» и рассмотрено их воплощение в 1920-е - середине 1930-х гг., прослежена эволюция градостроительных подходов на протяжении указанного периода, представлено большое количество документов, а также репродукции многочисленных проектных предложений. Монография ценна не только подробным анализом архитектуры указанного периода, но и своим обобщающим характером. Однако, при всей широте и глубине охвата, градостроительство Челябинска осталось за пределами исследования СО. Хан-Магомедова. В диссертационной работе были использованы также другие монографии того же автора, где рассмотрено творчество крупнейших мастеров авангардной архитектуры - М. Гинзбурга 233), И. Леонидова 131, Л. Веснина 231, И. Голосова [232], Н. Ладовского [235], К. Мельникова [236]. В книге о М. Гинзбурге воспроизведены фрагменты проекта Профтехкомбината Челябтракторостроя, непосредственно использованные в диссертации.
Особо следует отметить также книгу соавторов О.И. Ржехиной, Л.Н. Блашкевич, Р.Г. Буровой, посвященную творчеству А. Бурова, деятельность которого была тесно связана со строительством Челябинского тракторного завода и "социалистического города" ЧТЗ. В книге опубликованы материалы из личного архива архитектора: документы, схемы, планы.
Существует и ряд монографических работ, посвященных отдельным проблемам архитектурного развития. Ансамбль в градостроительстве СССР - основной объект исследования Ю.А. Егорова [70]. Отмечая, что в социалистическую эпоху проблема ансамбля решается с небывалым размахом, автор делает вывод о принципиальном отличии советского ансамблевого зодчества от предшествующего времени. С его точки зрения, в ансамблевой архитектуре СССР внимание перенесено с внешней, парадной стороны, с лицевых фасадов улиц и площадей на архитектурную организацию внутренних пространств жилых и промышленных комплексов. Но Ю.А Егоров не останавливает внимания на разнице между провозглашаемыми принципами и их воплощением, когда во второй половине 1940-х - середине 1950-х гг. часто преобладал подход к ансамблевой застройке как к репрезентативной декорации городского пространства.
Внимания заслуживают также работы М. Бархина [29], Н. Баранова ]26], а также сборник научных трудов «Архитектурный ансамбль как форма реализации синтеза» [22], где рассмотрены как общетеоретические вопросы, так или иначе связанные с понятием ансамбль и ансамблевым проектированием, так и исторический аспект.
Широкий искусствоведческий интерес к архитектуре общественных зданий свидетельствует о том значении, которое имел этот тип сооружений в совеїском зодчестве. Прежде всего это массовые учреждения культуры театры, кинотеатры, Дома и Дворцы культуры, выполнявшие не только зрелищную, но и идеологическую функцию. Анализ такого рода сооружений с их архитектурной и идейной оценкой проводился уже в 1930-е - 1950-е гг. Одна из первых работ - обобщающая статья Я. Корнфельда «Рабочие клубы и дома культуры: Обзор за 15 лет», опубликованная в журнале «Советская архитектура» в 1933 г. [107. Исследование сопровождается большим количеством репродукций проектов и фотографий выстроенных сооружений. Статья имела особую ценность для написания настоящей диссертации, так как в ней воспроизведен проект Дома культуры ЧТЗ, выполненный А. Буровым и Г. Кирилловым. Эта работа была продолжена рядом монографий: «Театры» Я. Корнфельда (1948) [108], «Архитектурный образ советских общественных зданий: клубы и театры» К. Лагутина (1953) [122J, «Архитектура рабочих клубов и дворцов культуры» (1953) [10], «Архитектура кинотеатров» (1955) [9] и другими. Современная, научно-обоснованная, внеидеологнзированная точка зрения представлена в обобщающей, выстроенной на основе анализа огромного количества проектного материала, монографии В. Хазановой «Клубная жизнь и архитектура клуба» (1994) [223;224].
Все вышеперечисленные труды послужили теоретической базой для исследования особенностей развития архитектуры в Челябинске.
Круг литературы, посвященной анализу челябинского зодчества 1920-х -середины 1950-х гг., весьма ограничен.
В первую очередь следует назвать обобщающий труд В.Н. Лахтина «Система расселения и архитектурно-планировочная структура городов Урала» 123]. Автор исследовал формирование и особенности планировочной структуры Челябинска 1930-х-1950-х годовГ отметив главный недостаток планировки - расчлененность территории города вследствие размещения крупных промышленных предприятий с обширными санитарно-защитными зонами и собственными селитебными районами. В.Н. Лахтпн определил этапы формирования новой планировочной структуры, обратившись к генеральным планам города 1934 - 1936 и 1945 - 1947 гг. Но Челябинск в данном труде рассматривается в системе с другими городами Урала и, поэтому, более подробный анализ его архитектурного развития остался за пределами работы. В том же аспекте выполнено монографическое исследование Н. Шишкина и Л. Бирюкова [251], а также диссертации Н. Лоховой [128], Е. Пономаренко [182], Е. Радзивилловой[187 .
Краткое рассмотрение особенностей архитектурно-планировочной структуры Челябинска, • наряду с другими городами, содержится в монографии А.В. Бунина и Т.Ф. Саваренской «История градостроительного искусства» [37] и обобщающем труде «Градостроительство СССР 1917 — 1967» [64]. Однако, в последней допущена неточность: на с. 177 под фотографией Челябинского театра оперы и балета (1955, арх. Н. Куренной) сделана подпись «Челябинск. Театр в Тракторозаводском районе. 1948. Арх. Лежень».
Собственно градостроительству Челябинска посвящена книга-альбом, выпущенная к 250-летию города в 1986 году - «Челябинск: градостроительство вчера, сегодня, завтра» [245[, подготовленная сотрудниками института «Челябинскгражданпроект». Альбом содержит краткую обобщающую информацию по истории градостроительства Челябинска и атрибуцию наиболее примечательных архитектурных объектов города. Книга снабжена большим количеством фотографий и схем, многие из которых были опубликованы впервые, в частности схемы планировок города. Ценны также по представленному материалу книги о зодчестве Челябинска, написанные архитекторами П. Володиным (1950) [49] и М. Иванцовой (1961) [81]. По эти исследования, особенно П. Володина, во многом отличаются избирательностью материала и тенденциозностью оценок.
В 2001 г. был издай обобщающий фундаментальный труд -энциклопедия «Челябинск» [248], в статьях которой можно почерпнуть обширную, но в основном фактологическую информацию о развитии челябинского зодчества 1920-х - 1950-х гг. и творчестве наиболее выдающихся городских архитекторов.
В нашем исследовании был также использован историко-архитектурный опорный план г. Челябинска, составленный в 1991г. [92], и анализ исторической зоны центра города, созданный в 1982г. [91]. Соответствующие пояснительные записки содержат перечень и атрибуцию объектов ценной исторической среды, состоящих под государственной охраной или требующих дальнейшего изучения, паспортизации и постановки под охрану. Однако, к настоящему времени в этих документах выявлены неточности и они требуют корректировки и расширения круга памятников.
Существенными для диссертационного исследования были также статьи в столичных и местных журналах и газетах 1930-х - 1950-х гг., посвященные архитектуре Челябинска. В них содержится фактологическая информация, проектные материалы, краткий анализ и оценка существовавшего положения и предполагаемого развития, передан «дух эпохи» [П1;113;121;196;241]. Особо стоит отметить статью Н.Г. Эйсмонта «Планировка г. Челябинска» в журнале «Архитектура Ленинграда» (1937) (253]. Н. Эйсмонт - архитектор, непосредственно руководивший группой по составлению генплана Челябинска 1934 - 1936 гг. В статье он кратко излагает основные принципы генплана Челябинска, акцентируя внимание на архитектурном решении города. Текст сопровожден многочисленными репродукциями проектных предложений, разработанных составителями проекта планировки.
При анализе архитектурной ситуации в городе в 1930-е - 1950-е гг. были также использованы разнообразные статистические материалы [145; 180].
Историографический обзор позволяет сделать следующие выводы. Основные этапы, принципы, закономерности, стилистические особенности в развитии советской архитектуры 1920-х - середины 1950-х гг. изучены достаточно полно и всесторонне. Однако, те же аспекты на уровне челябинского зодчества остались за рамками крупномасштабных исследований. Отсутствие цельного анализа градостроительства и архитектуры Челябинска в указанный период подтверждает актуальность данной диссертации.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли свое отражение в докладах на научных конференциях: «Россия: классический ракурс. Три века русской художественной культуры» (1999); «Роль Урала как арсенала Победы» (2000); по итогам- научно-исследовательских работ профессоров, преподавателей, научных сотрудников и аспирантов Челябинского государственного педагогического университета (1999). Кроме того, результаты исследования были: опубликованы в энциклопедии. «Челябинск» (2001), а также в статьях для журнала «Бюллетень архитектуры» (2000, 2001).
Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. Объем основного текста составляет 184 страницы. Научный аппарат диссертации включает примечания, список литературы и источников, приложения, в том числе впервые публикуемые архивные документы. Альбом, объемом 209 страниц, содержит 140 авторских фотографий архитектурных объектов, а также воспроизведение проектных материалов, схем и планов. Работа выстроена по хронологическому принципу, который одновременно отражает и типологическую эволюцию советского зодчества в целом и архитектуры Челябинска в частности.
Градостроительные поиски 1920-х - середины 1950-х гг. : теория и практика
На рубеже XIX - XX вв. в Европе и США быстрый темп урбанизации и формирование мегаполисов привели к необходимости принципиальных изменений в теории и практике. градостроительства. Срочного решения требовала проблема стихийного роста городов и связанные с ней переуплотненность застройки, расширение промышленных и сокращение озелененных зон, контраст благоустроенных центральных районов и «трущобных» рабочих окраин, уменьшение свободного пространства, дающего человеку возможность не чувствовать себя в «каменном мешке». Урбанизация обострила и межсоциальные противоречия, не случайно градостроительные поиски развивались в тесной связи с социал-реформистскими идеями. Впервые в полной мере была осознана необходимость комплексного подхода к решению функциональных и социальных проблем городской среды. Спектр градостроительных предложений простирался от вариантов частичной или крупномасштабной реконструкции городской структуры до создания проектов «городов будущего» на абсолютно новых началах. Архитектор осознавал себя творцом новой действительности, создателем «идеальной модели» среды обитания; способной сформировать нового человека и новое, социально-гармоничное общество. Максимальное развитие и воплощение эти идеи получили в России после революции 1917г. Создаваемый «новый мир» Требовал соответствующего архитектурного оформления.
Послереволюционной российской архитектуре был особенно свойственен романтический преобразовательный пафос. Зодчество расценивалось как «искусство жизнестроения», призванное изменить окружающее пространство и преобразить личность [56, с.87[. Творчество 1920-х гг. - попытка реализации мечты об архитектуре для нового человека - «будетлянина», «бесконечно радостного оптимиста», осознающего индивидуальное «я» как часть общего «мы» [136, с.331]. Казалось, открывались перспективы воплощения социально-архитектурных утопий прошлого.
Интенсивные творческие поиски новой архитектуры велись разнообразными творческими объединениями и школами с различными программными установками, со своим пониманием, сущности советского зодчества и приоритетом тех или иных художественных методов и форм. Многообразие творческих экспериментов пронизывало все архитектурные сферы, но прежде всего касалось . градостроительства, являвшегося интегрирующим элементом.
1920-е гг. - время оживленных дискуссий о так называемом «социалистическом расселении» - новых принципах градоформирования, соответствующих социалистическому укладу жизни. При всем широком спектре подходов к этой проблеме, общим было стремление к комплексному рассмотрению градостроительных вопросов, как собственно архитектурных, так и социально-экономических. Первоначальная задача реорганизации жизни на рабочих окраинах - главной «язвы» капиталистических городов, трансформировалась постепенно в глобальный вопрос о судьбе индустриальных центров, принципиальной возможности и необходимости их реконструкции. Эта проблема стала центральной в первой градостроительной дискуссии 1922 - 1923 гг. Дискуссия была тесно связана с планом ГОЭЛРО (1920), определившим курс на реконструкцию народного хозяйства в направлении приоритетного развития тяжелой промышленности, транспорта, энергетики. Соответственно, предполагаемое увеличение количества предприятий и объема производства обостряло проблемы города.
Основой градостроительных поисков на этом этапе стала идея «города-сада», сформулированная на рубеже XIX - XX вв. английским социологом Э. Говардом и оказавшая большое влияние на мировую архитектуру ХХв. Концепция была предложена Э. Говардом в книге, с названием в большей мере социально-политическим, чем собственно архитектурным: «Завтрашний день. Мирный шаг к подлинной реформе» (1898), которая была переиздана в 1902 г. под заголовком «Города будущего» [62]. Город, предложенный Э. Говардом, располагавшийся недалеко от мест приложения труда и, в то же время, не оторванный бт природного окружения, давал человеку свет, воздух, зелень, пространство - то, чего не доставало в крупных промышленных центрах. Теория Э.. Говарда послужила основой дальнейших градостроительных поисков, а концептуальные идеи, предложенные им, можно проследить и в других крупных градостроительных теориях XX в.
Большое распространение идеи Э. Говарда получили в России, где еще в 1913 г. было сформировано «Общество городов-садов». Создавались и реализовывались конкретные проекты, как например: «Царский лес» близ Риги (1902 - 1908, арх. Янсен, Купфер, Шмеллинг); поселение близ станции «Прозоровская» Московско-Казанской железной дороги (1913, арх. В. Семенов); «Никольское» близ Москвы (проект, 1908, арх. А. Веснин и др.). Популярность теории была во многом предопределена аграрно-индустриальным характером российской экономики, тесной связью городских слоев населения с сельским землевладением, а, соответственно, и с жизненным укладом деревенской общины или загородной усадьбы. Кроме того, в годы революции и гражданской войны экономический кризис и голод вызвали значительное сокращение городского населения, что создало естественную почву для развития концепции разукрупнения городов и породило иллюзию начала этого процесса. Лозунг «смычки с деревней», союза пролетариата с крестьянством, еще больше актуализировал идею преодоления противоречии между городом и селом. Теория «города-сада» была значительно переосмыслена и развита в соответствии с конкретными условиями советской деіісінптслмюсти. В начале XX в. и послереволюционные годы идеи Э. Говарда использовались в России фрагментарно, прежде всего при проектировании пригородных и городских (на рабочих окраинах), максимально озелененных поселков с малоэтажной застройкой, что не в полной мере соответствовало изначальной концепции. В 1920-е гг. создание рабочих поселков-садов было вариантом решения проблемы благоустройства пролетарских районов и улучшения условий жизни малоимущих слоев населения. Этот путь был гораздо предпочтительнее первоначального «квартирного передела», рождавшего дискомфорт не только для тех, кого уплотняли, но и для новых жильцов, попадавших в новую пространственную и социальную среду. Широкое распространение получило кооперативное рабочее строительство, примерами чего являются небольшие, погруженные в зелень московские поселки с усадебной застройкой, такие как «Сокол» (1923, арх. Н. Марковников), для рабочих заводов «Красный богатырь» (1924 — 1926) и «АМО» (1923, арх. И. Жолтовский), «Дукстрой» (1924 - 1926, арх. Б. Вендеров); а также поселок им. С. Разина на Апшероне (1925, арх. А. Самойлов) и другие. По такому же принципу планировались поселки при небольших промышленных предприятиях, как, например, в проекте Л. Веснина для Шатурских торфоразработок (1918).
Промышленно-селитебные комплексы конца 1920-х — первой половины 1930-х гг. Конструктивизм и постконструктивизм в архитектуре города
Планировочные основы Челябинска были заложены во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. После выхода указа Екатерины II «О сделании всем городам, их строениям и улицам специальных планов по каждой губернии- особо» (1763) было несколько попыток создания упорядоченной планировочной структуры Челябинска (планы .1768 и 1784 гг.), не имевших успеха. Отправной точкой в дальнейшем развитии города стал план троицкого землемера Сидорова (1838) сохранявший свое значение на протяжении XIX - начала XX вв. и ставший основой будущего генерального плана. Сложилась полицентричная регулярная структура с прямоугольно-решетчатой формой плана, определились основные композиционные оси и главные площади. Город был разделен р. Миасс на правобережную, центральную часть, где расположилось историческое ядро и Заречье (Ил.1).
До последней трети XIX в. город рос медленно: население в 1795 г. составляло 2564 чел., в 1863 г. - 5857 чел., в 1882 г. - 7440 чел. [248, с. 537J. Ситуация изменилась в связи со строительством в 1880-е гг. Самаро-Златоустовской железной дороги, превратившей город в достаточно крупный торговый центр Урало-Сибирского региона. По данным Всеобщей переписи населения 1897 г. в городе проживало уже 19 998 чел. [248, "с. 537). Промышленный рост обусловил рост числа небольших предприятий на периферии городской территории с сопутствующими неблагоустроенными рабочими поселками. Застройка небольшого города была в основном одно-двухэтажпой, деревянной или каменно-деревянной, с небольшим количеством достаточно крупных каменных построек - доминант, прежде всего храмов, а также административных и общественных учреждений. К 1926 г. основная территория Челябинска представляла собой вытянутый в меридиональном направлении прямоугольник, протяженностью с севера на юг примерно 5 км., с запада на восток - около 2,5 км., с населением 59 тыс. человек (Ил.2).
Крупномасштабные изменения в планировке и застройке города начались в конце 1920-х гг. Это было связано с осуществлением проекта создания Урало-Кузнецкого комбината - крупнейшей многоотраслевой агломерации на базе объединения природных богатств и производственной мощи предприятий Сибири и Урала. Годы первой и.второй пятилеток -период активного строительства новых и реконструкции старых уральских городов, превращение их в крупные промышленные центры. В 1913 — 1926 гг. общая численность населения Урала была в пределах 9,5 млн. человек; в 1939 г. она составляла уже 12,4 млн. человек. Если в 1913 г. доля проживавших в городах и крупных поселениях составляла 13,72 % от всего населения, то в 1939 г. - 45% [123, с.29). Быстрый рост городского населения наблюдался, в частности, и в Челябинской области: в 1925 г. горожане составляли 30,8% , в 1939 г. - уже 59,9%; число городов увеличилось соответственно с 5 до 11 [145, с. 17J. Появились на Урале и новые города как, например, Магнитогорск, Березники, Медногорск и другие. Значительно, в 2 - 4 раза, выросло население крупных уральских городов. При сравнении изменения численности жителей в этих городах можно сделать вывод о наиболее быстром развитии г. Челябинска.
Стремительный рост городов обусловил и крупномасштабные градостроительные работы, связанные во второй половине 1920-х - начале 1930-х гг. с созданием крупных промышленно-селитебных комплексов, становившихся часто основой новой планировочной структуры городов. Будучи фактически автономными, такие комплексы решались прежде всего в русле концепции «социалистического города». Наиболее примечательны соцгорода: Уралмаша в Свердловске (1929, арх. П. Оранский), Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле (1933, арх. А. Мостаков), «Горки» в Перми (1932, арх. X. Майер), «Новый город» в Орске (1934, арх. Г. Шмидт и др.), Магнитогорска (1932, арх. Э. Май), Тракторного завода в Челябинске (1929 - 1933, арх. А. Буров и др.). Создание системы, промышленно-селитебных комплексов было определено в проектах Генпланов Свердловска (1930, рук. С. Домбровский), Перми (1928 - 1929, рук. В. Семенов; 1931, рук. Л. Ильин), Нижнего Тагила (1932, рук. А. Мостаков).
В Челябинске в конце 1920-х - 1930-е гг. было заложено около 30 промышленных предприятий, рядом с которыми строились рабочие поселки. Часть из них изначально планировалась с капитальной застройкой на принципах «социалистического поселения». Стройплощадки промышленно-селитебных комплексов были значительно отдалены от исторического ядра города и это во многом предопределило новую планировочную структуру Челябинска. Начало процессу было положено в 1927 - 1928 гг., когда на северо-востоке от исторического центра было размещено строительство Челябинской ГРЭС.
В соответствии с планом ГОЭЛРО к концу 1932 г. в различных районах страны вошло в строй 46 крупных электростанций, в том числе Челябинская государственная районная электростанция (1927- 1930) (Ил.З). Параллельно со строительством предприятия проектировался и застраивался рабочий поселок (1928- начало 1930-х гг.). Хотя проект поселка создавался в 1928 г., типологически он более близок градостроительным идеям первой половины - середины 1920-х гг., когда на базе концепции «городов - садов» получили распространение компактные, озелененные и благоустроенные рабочие поселения с малоэтажной застройкой. Общероссийский опыт проектирования и строительства поселков для рабочих несомненно оказал влияние на планировочное и архитектурное решение жилого района ЧГРЭС. Поселок расположен к югу от станции, вдоль современной улицы Российской, по обеим ее сторонам. Достаточно узкая территория ограничена с запада р. Миасс, с востока - полотном железной дороги, что обусловило линейный характер планировки. В основу первого этапа строительства (1928 - 1929) был положен проект поселка на 1380 жителей, подписанный главным инженером Челябгрэсстроя Н. Гиновтом и утвержденный Техническим советом Стройкомитета ВСНХ СССР .
Генплан 1934 - 1936 гг.: формирование основ новой архитектурно - планировочной структуры Челябинска. Ретроспективизм в архитектуре города
В связи с начавшимся интенсивным промышленным развитием города, в середине - второй половине 1920-х гг. Челябинск стал быстро и фактически бесконтрольно расти.
В сложившейся ситуации в 1928 г. местными силами -техническим руководителем планировочного бюро, городским землемером Ефимовым и техником-планировщиком Турусовым - был составлен первый советский проект планировки г. Челябинска. Создателями он расценивался «как крайность при отсутствии проекта планировки и невозможности составления его в ближайшее время для ориентации руководства при составлении проектов частичной планировки города...» . По сути, первый эскизный проект был скорее общей схемой развития города, но в нем были заложены основные принципы, сохранившие свою значимость в будущих крупномасштабных генеральных планах 1934 - 1936 и 1945 - 1947 гг. Это в первую очередь «...необходимость сохранения старого города как ядра нового городского поселения» 2, а также основные направления перспективного развития селитебной части города на запад и северо-запад, а размещение промышленных зон к северу, югу и юго-западу от центра.
На основе анализа дореволюционного архитектурно-планировочного развития города были выделены существовавшие к 1928 г. основные части, районы и улицы города, охарактеризована плотность застройки. Соответственно было предложено экономическое районирование и строительное зонирование. Предусматривалось выделение в городе торгового и жилого районов и была определена плотность застройки с уменьшением процента от центра (20 - 25%) к периферии (8 — 20 %). Этажность и материал сооружений также изменялись от центра к окраинам: соответственно от двух -трех каменных этажей до одного каменного и двух деревянных. Дореволюционная средняя плотность застройки по городу составляла от 9,69 до 15%; от 79,2 до 98,2 % зданий были деревянными и 93,2 % сооружений - одноэтажными 3.
Был намечен административный центр на пл. Ярославского (бывш. Соборная пл. - ядро старого Челябинска), а также площадь для митингов, парадов и демонстраций с размещением там общественных сооружений - пл. Революции (бывш. Южная), являвшаяся геометрическим центром городской территории. Площади располагались на одной меридиональной оси. В проекте определялись основные архитектурные оси: экваториальные -бульвары по улицам Спартака и Коммуны, а также параллельный им «мощный бульвар, вернее городской парк, по обеим сторонам реки»; меридиональные - ул. Рабоче - Крестьянская (бывш. Уфимская, с начала 1930-х гг. - ул. Кирова - торговый центр дореволюционного Челябинска) и ул. Цвиллинга (бывш. Христорождественская), пересекавшие ул. Коммуны и Спартака и обрамлявшие с запада и востока пл. Ярославского и Революции.
Таким образом, основа нового города сохранялась в черте исторической застройки. Принципиальных структурных нововведений схема не предусматривала; мало отличались от дореволюционных и предполагаемые архитектурные формы. Такой подход был во многом связан с планируемым плавным ростом населения с 59 тыс. в 1928 г. до 100 тыс. в 1942 г. с учетом темпов развития промышленности . Челябинск проектировался как город «социалистического типа», что соответствовало общей направленности градостроительных поисков 1920-х гг., однако, более подробно этот тезис не расшифровывался ".
На основе эскизного проекта разработка полномасштабного генерального плана города была поручена в 1929 г. Свердловскому Уралкомжилпроектбюро 6 и Уральскому областному геодезическому объединению в соответствии с общим планом «Большого Урала» . Работа была продолжена «Уралгипрогором», представившим в 1934 г. генеральный проект планировки Челябинска. Однако, проект был отклонен и заказ был отдан «Ленгипрогору» 123, с.68 - 69].
К этому времени общие размеры промышленных территорий в административных границах города составляли 6%, а вместе с жилыми поселками — 24% селитебной части 9, в то время как в дореволюционный период промышленные предприятия занимали лишь 1,3 % городских земель10. Размещение промышленных новостроек вместе с сопутствующими обширными рабочими городками предопределило рассредоточенную планировочную структуру Челябинска, свойственную в этот, период и многим другим реконструируемым городам Урала (Нижний Тагил, Свердловск, Орск и др.) (Ил.62). Таким образом, создатели первого в советский период генерального плана столкнулись с проблемой, в целом характерной для градостроительства СССР конца 1920-х — первой половины 1930-х гг., когда формирование новой структуры реконструируемых городов опережало или шло параллельно с разработкой генеральных планов.
Генеральный план Челябинска 1934 - 1936 гг. создавался в институте «Ленгипрогор» в проектной мастерской проф. В. Витмана и разрабатывался архитектурной бригадой в составе Н. Эйсмонта, С. Готлиба, Д. Барагина, Б. Помпеева, Н. Баранова и других, а также группой инженеров под рук. проф. Шелейховского м. Многие архитекторы, принимавшие участие в составлении генерального плана, стали и авторами проектов наиболее значимых сооружений.
Градостроительная концепция формировалась на мощной базе всестороннего предпроектного исследования. Генплан был составлен на основе тщательного изучения природно-климатических особенностей региона и инженерно-технической характеристики территории, исторических особенностей развития города и его сложившейся планировочной структуры, а также социально-экономических перспектив. Текстовая часть генплана опиралась на подробно разработанный трехтомный документ - «Социально-экономические установки и схема распределения территории г. Челябинска», 105 выполненный в 1934 - 1935 гг. под рук. А.И. Чалдымова. Собственно генплан состоял из 1270 страниц текста и сопроводительных 147 чертежей, дополненных 14 макетами [27, с.7]. На основе предпроектного анализа, главной задачей генплана была определена «концентрация селитебных районов в компактный архитектурный организм, подчиненный единой планировке» п. Проблема целостности и компактного единства городской среды являлась в целом стержнем советской градостроительной теории и практики 1930-х гг. Генплан определял перспективы общего развития трех крупных промышленно-селитебных комплексов - Челябинска, Копейска (угольный бассейн; в настоящее время - город-спутник Челябинска) и Бакала (на градообразующей основе металлургического комбината; в настоящее время Металлургический район г. Челябинска). Понимание их как единого планировочного организма соответствовало предполагаемому формированию промышленной и, следовательно, градостроительной агломерации. Однако, совместные перспективы развития были лишь в общих чертах намечены, основная часть генплана касалась собственно Челябинска.
Генеральный план 1945 - 1947 гг. Формирование неоклассического ансамбля городского центра
В годы Великой Отечественной войны темпы промышленного развития города резко ускорились. В связи с перебазированием на восток значительной части предприятий из западных районов СССР, в Челябинск было направлено оборудование более 60 крупных заводов в сопровождении специалистов. В результате количество занятой в промышленности рабочей силы почти утроилось, составив в 1945 г. около 150 тыс. человек. Общее количество населения города достигло 450 тыс. человек (1939 г.-273,1 тыс. чел.[248,с.537]).
Промышленное строительство шло стремительными темпами, значительно опережая работы по организации и благоустройству селитебной территории. Наряду с небольшим объемом капитального малоэтажного строительства в гораздо больших масштабах велась временная застройка домами барачного типа. Общее соотношение строений по материалу стен составило 6 % каменных и 19,1 % деревянных с преобладанием одноэтажных домов - 94 % . Показателен факт, что население города к концу Великой Отечественной войны увеличилось в 1,64 раза, а селитебная территория — в 3 раза 3. Общая площадь города выросла с 20 тыс. га в 1940 г. до 33,8 тыс. га к началу 1950-х гг. [248, с. 829]. Две трети нового строительства осуществлялась промышленными предприятиями и застройка велась, как правило, небольшими обособленными рабочими поселками/ "Все это значительно обострило проблему разобщенности городского пространства, существовавшую с 1930-х гг. Генеральный план 1934 - 1936 гг. потребовал корректировки, в ходе котором была выявлена необходимость составления нового полномасштабного планировочного документа.
Работы по созданию нового генерального плана велись с апреля 1945 по февраль 1947 г. в проектном институте «Ленгипрогор», в архитектурно-планировочной мастерской № 2, под рук. архитектора Д. Барагина, имевшим уже опыт по составлению генплана Челябинска в 1934 — 1936 гг. Выполнялся проект архитекторами А. Слонимским, И. Гохблитом, Л. Вертоусовым, инженерами Я. Ротенбергом, И. Беневичем и другими.
Принципиальных изменений по сравнению с генеральным планом 1934 - 1936 гг. новый проект предусматривал. Прежде всего была сохранена основная концепция — централизация городской структуры и создание компактного и целостного архитектурного организма. В этой связи интересна точка зрения членов Объединенной экспертной комиссии Комитета по делам архитектуры СНК СССР с Управлением по делам архитектуры при СНК СССР под рук. В. Семенова, проводивших промежуточную экспертизу генплана Челябинска осенью - зимой 1945 г. Комиссией была признана ошибочной общая архитектурно-планировочная идея и было предложено отказаться от централизации города и дать вариант планировки Челябинска в виде комплекса собственно городского массива, городов - сателлитов (Бакал, Копейск) и более или менее самостоятельных промышленно-селитебных районов4. При этом в текстах заключений даны прямые ссылки на зарубежный опыт: «Может быть город не будет столь компактным, но он будет отвечать тем прогрессивным идеям децентрализации, которые так энергично проводятся теперь в Европе и Америке относительно миллионных городов» - говорилось, например в сводном заключении по эскизу генплана, представленному «Ленгипрогором» \
Возрождение интереса к западным градостроительным идеям и широкое распространение в профессиональной среде информации о зарубежной архитектурной практике после более чем десятилетнего перерыва, было связано, прежде всего, с отступлением в годы второй мировой войны от политики изоляционизма и относительным ослаблением идеологического прессинга в 1944 - 1946 гг. Послевоенную зарубежнуюградостроительную практику определяли, в первую очередь, идеи децентрализации крупных городов и микрорайонного проектирования. Примером может служить реализация концепции «Большого Лондона» П. Аберкромби (1944), в ходе которой были спроектированы восемь городов спутников, в числе которых Харлоу (1947, арх. Ф. Гибберд), Кроули (1949, арх. А. Миноприо) и другие. Во второй половине 1940-х - 1950-е гг. города спутники со структурной основой - микрорайоном, были предусмотрены для Парижа, Стокгольма, Хельсинки, Чикаго и других крупных центров Европы и США; ...:.. Эти идеи не были абсолютно новыми для советского градостроительства, они органично вписывались в архитектурную, теорию и практику 1920-х - начала 1930-х гг. Однако, к концу. 1946-1947 гг. постепенно опускавшийся «железный занавес» определил и поворот в сторону официальной негативной оценки любого иностранного опыта. Характерен в этом плане заголовок статьи архитектора Н. Былинкина в журнале «Архитектура и строительство» за 1947 г., дающей информацию о зарубежной градостроительной практике: «Градостроительные утопии западных архитекторов» [411. Идеи оказались несвоевременными и потому, что для советского зодчества второй половины 1940-х - первой половины 1950-х гг. определяющим было понятие «ансамбль», а ансамблевое проектирование, предполагавшее приоритетными композиционную целостность и архитектурное единство. В силу этого идеи децентрализации и микрорайонного проектирования как на уровне профессионального осмысления, так и на уровне градостроительной практики отошли на второй план.
Осенью 1946 г. в сквозном экспертном заключении по генплану Челябинска (председатель экспертной комиссии Л. Руднев) уже было одобрено общее планировочное решение, основывающееся на объединении разрозненных частей городской территории, при доминирующей роли исторического ядра и при наличии индивидуальной планировочной структуры сложившихся периферийных районов6. Планировка города получала, таким образом, в окончательном варианте достаточно замкнутый композиционный характер.
Дальнейший рост Челябинска предусматривался, прежде всего, в северо-западном, северо-восточном и северном направлениях, при перспективном росте численности населения до 700 - 730 тыс. человек7. Основное внимание уделялось формированию промышленных узлов на базе мощностей существующих крупных предприятий, расположенных в основном на восточной и юго-восточной окраинах города! В первую очередь предполагалось развитие восточного, тракторозаводского, района и нового, северного, района металлургического комбината. Перспективный . рост селитебных территорий, как и в генплане 1934 - 1936 гг. предполагался прежде всего на свободных территориях к северо-западу и северо-востоку от городского ядра, что не соответствовало сложившемуся размещению основных промышленных зон на севере, востоке юго-востоке и обостряло проблему связи новых жилых районов с местами приложения труда. В связи с этим в генплане были обозначены актуальные транспортные проблемы, продумана сеть основных магистралей с выходом на автодороги за пределами городской черты и отмечена необходимость строительства объездной кольцевой магистрали для соединения районов города. При проектировании жилых районов учитывалось размещение промышленных площадок, направление основных магистралей, ландшафтные особенности местности. Были определены принципы организации районов и размещение райцентров, тип и характер застройки, зонирование территории (Ил. 93).
Похожие диссертации на Градостроительство и архитектура г. Челябинска конца 1920-х середины 1950-х годов
