Содержание к диссертации
Введение
Глава I Возникновение ювелирного искусства в новой столице России (1703 -1725 гг.) 14
1.1 Допетербургские контакты с ювелирным искусством Западной Европы 14
1.2 Организация, ювелирного дела в Петербурге и первые мастера золотых и серебряных дел 22
1.3 Идеология, иконография и стилистика произведений ювелирного искусства первой четверти XVIII века 36
Глава II Появление ювелиров европейского уровня. Формирование петербургской школы (1730-е - 1760-е гг.) 51
II. 1 Институт придворных ювелиров как один из символов власти. 51
II. 2 Серебряное дело: мастера и их деятельность 55
II. 3 Ювелиры и мастера алмазных дел, их деятельность 67
И. 4 Стилеобразующие факторы в создании серебряных и ювелирных изделий 1730-х - 1760-х годов. 84
Глава III Расцвет ювелирного искусства в Петербурге; творчество новой плеяды ювелиров (1770-е - 1790-е гг.) 94
III.1 Серебряное дело; мастера и их деятельность 94
III. 2 Наместнические сервизы как символ государственной политики России 106
III. 3 Творческая практика ювелиров и мастеров бриллиантовых дел 114
III. 4 Стилевые формы изделий мастеров золотых и серебряных дел 13 5
Глава IV Эпоха ампира: национально-патриотическая тематика в ювелирных изделиях 146
IV. 1 Серебряное дело; мастера и их деятельность 146
IV. 2 Ювелирное искусство эпохи ампира: мода «на античность» 154
IV. 3 Идеология произведений ювелирного искусства эпохи ампира. Развитие национального стиля 158
Глава V Парадигма развития историзма (эклектики) и модерна. Ведущие ювелиры и фирмы Петербурга (1830-е - 1910-е гг.) 163
V. 1 Проблема дефиниции стиля XIX века 163
V. 2 Особенности практики мастеров ювелирного искусства XIX века. Поиски стиля 167
V. 3 Стилистика золотых и серебряных изделий эпохи историзма 190
V. 4 Деятельность фирмы К. Фаберже как одной из ведущих российских фирм второй половины XIX - начала XX века 199
Заключение 246
Библиография 250
Словарь терминов и понятий 282
Приложения 287
I. Выдержки из архивных документов XVIII века 287
II. Выдержки из «Описи Высочайшим Указамъ и Повелениямъ, хранящимся в С.-Петербургском Сенатском Архиве за XVIII векъ.» Тома 1-ІЙ. 1720—1762 289
III. Выдержки из «Санкт-Петербургских ведомостей». 1728-1800 гг. 305
- Допетербургские контакты с ювелирным искусством Западной Европы
- Серебряное дело: мастера и их деятельность
- Наместнические сервизы как символ государственной политики России
- Особенности практики мастеров ювелирного искусства XIX века. Поиски стиля
Введение к работе
Актуальность темы.
К настоящему времени известно весьма ограниченное количество публикаций, посвященных истории русского ювелирного искусства. При этом ни в одном из них не рассматривается подробно и в достаточно полном объеме феномен петербургской школы. Вместе с тем является несомненным, что знание истории отечественного ювелирного искусства необходимо для более полного представления о развитии русского декоративно-прикладного искусства вообще. Изучение русского ювелирного искусства и анализ ее наиболее значительных этапов важны как для работы современных художников-ювелиров, так и для фабричных производителей ювелирных изделий.
Активизировавшаяся в настоящее время выставочная деятельность музеев, ювелирных объединений, ассоциаций, также настоятельно требует профессионального подхода не только в оценке памятников ювелирного искусства, но и современных тенденций его развития. Такая оценка невозможна без серьезных знаний истории этого вида искусства.
История русского ювелирного искусства является важным разделом курсов лекций по истории прикладного искусства, которые вошли в настоящее время в академические программы высших и средних гуманитарных учебных заведений.
Автор настоящей работы, будучи в течение тридцати лет хранителем памятников ювелирного искусства в Государственном Эрмитаже, изучал оригинальные произведения русских и зарубежных художников-ювелиров. Для их систематизации и атрибуции потребовалась значительная работа по изучению архивных и музейных документов. Эта работа практически воплотилась в ряде выставок и экспозициях, а также в публикациях в научных журналах, в издании каталогов коллекций и в монографии.
Проведенные исследования могут заполнить пробел в истории русского прикладного искусства, могут стать отправной точкой для дальнейшего изучения этой грани русской культуры, а также найти применение в работе современных производителей ювелирных изделий.
Таким образом, объектом исследования стало ювелирное искусство -искусство мастеров золотых и серебряных дел Петербурга XVIII-XIX веков, предметом же исследования - выявление своеобразия петербургской школы и ее места в российском и общеевропейском контексте.
Степень изученности проблемы.
Золотое и серебряное дело Петербурга стало предметом серьезного -изучения только лишь в начале XX в. Старший хранитель Императорского Эрмитажа барон А.Е. Фелькерзам, составляя новый инвентарь Галереи драгоценностей, обратился к доступным ему архивным документам и собрал довольно обширный материал о петербургских ювелирах XVIII - начала XIX ввека, опубликованный в «Алфавитном указателе С.-Петербургских золотых и серебряных дел мастеров, ювелиров, граверов. 1714-1814 гг». (СПб., 1907).
О золотых и серебряных дел мастерах Петербурга Фелькерзам писал также в статье «Иностранные мастера золотого и серебряного дела», опубликованной в журнале Старые годы (СПб., 1911, март). Сведения, касающиеся, главным образом, серебряников содержатся в «Описи серебра Двора Его Императорского Величества» того же автора (СПб., 1907. Т. I—II). В работах Фелькерзама наличествует конкретный материал, относящийся к жизни и деятельности петербургских мастеров, главным образом XVIII в. Автор указывает годы жизни, если они известны, время пребывания в Петербурге, и какие работы выполнялись (в случае, когда автору удалось установить). Этим, прежде всего, ценны труды Фелькерзама.
Кроме того, к данной теме обращался французский автор Брюэль в своей публикации о французских ювелирах, работавших в Петербурге: Bruel. Les orfevres francais a Saint-Petersbourg de 1714 a 1814// Bulletin de la Societe de l'histoire de Г art francais. Paris, 1908. В свою очередь финский
исследователь Л. Бексбака внес определенный вклад в пополнение конкретных данных о финских мастерах Петербурга: Backsbacka L. St. Petersburgs Juvelerare, Guld-och Silversmeder. 1714-1870. Helsingfors, 1951. Оба эти автора ограничиваются краткими биографическими сведениями, найденными ими в архивах или известными по преданиям.
Изучением архивных документов, касающихся клеймения и деятельности мастеров, главным образом московских занимались В.И. Троицкий, выпустивший в период с 1914 по 1930 год «Словари» мастеров. В 1940-е годы значительную работу по этой же теме проделала Т.Г. Гольдберг. В 1967 году вышла первая книга «Русское золотое и серебряное дело XV -XX веков» (М., 1967) Т. Гольдберг, Ф. Мишукова, Н. Платоновой, М. Постниковой-Лосевой. В ней изложена краткая история ювелирного дела в России. Петербургу уделено всего несколько страниц с самыми общими сведениями о крупнейших мастерах. В 1974 году М.М. Постникова-Лосева выпустила в свет книгу «Русское ювелирное искусство, его центры и мастера XVI -XIX вв.». В ней автор продолжила разработку заданной темы, обобщила найденные ею и ее предшественниками главным образом архивные материалы, касающиеся ювелирного дела России. Два небольших раздела посвящены совместно ювелирному искусству Москвы и Петербурга XVIII и XIX веко. Автор не дает сравнительного анализа, казалось бы, логичного в таком контексте. Основной акцент она сделала на изделиях, выполненных русскими мастерами, прибывшими в Петербург из Москвы, Костромы, Великого Устюга, Сольвычегодска.
Следующая публикация М.М. Постниковой-Лосевой, Н.Г. Платоновой, Б.Л. Ульяновой «Золотое и серебряное дело XV—XX вв.» (М., 1983) в принципе мало, чем отличается от предыдущих. Книга была переиздана в 1987 году и в 2004-м. Ценность названных книг на данный момент заключается в наличии Указателей клейм русских мастеров на изделиях из драгоценных металлов. По сути дела, это справочники, не утратившие своей практической значимости и по сей день. Авторы не выделяют и не
характеризуют петербургскую школу, как, впрочем, и другие российские школы.
В 1988 году вышел альбом «Русское серебро в собрании Государственного Эрмитажа» З.А. Бернякович, в котором была представлена наиболее интересная часть коллекции музея. Ею была проделана большая работа по атрибутированию экспонатов, поступивших в собрание после революции. Конкретные сведения о вещах содержатся в альбомах-каталогах «Русское серебро XIV—начала XX века из фондов Государственных музеев Московского Кремля» (М., 1984), «Русские ювелирные украшения 16-20 веков из собрания Государственного ордена Ленина Исторического музея» (М., 1987). «Русское серебро. Вторая половина 19-начало 20 века» А. Гилодо (М, 1994) из коллекции Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. В этих альбомах-каталогах даются лишь конкретные сведения о материальных памятниках, хранящихся в указанных музеях. В 2004 году опубликована книга-каталог «Русское серебро XVI - начала XX века» с обширными статьями И.Д. Костиной, Т.Н. Мунтян, Е.В. Шакуровой (СПб). В них содержится обширный фактический материал, свидетельствующий о более высоком уровне изученности памятников серебряного дела. Авторы дают развернутые описания изделий, приводят новые сведения о деятельности мастерских и фирм, главным образом работавших во второй половине XIX века. Недостатком этих статей является их несколько панегирический характер. Отсутствует такое понятие как школа. Поэтому характеристики отдельных художественных центров расплывчаты и неопределенны. Это же относится и к петербургским вещам, своеобразие которых никак не выявлено.
В последние десятилетия опубликованы статьи научных сотрудников Эрмитажа Л.К. Кузнецовой, О.Г. Костюк, Л.А. Завадской, касающиеся, главным образом, конкретных произведений петербургских ювелиров XVIII - середины XIX века. Их ценность, особенно работ Л.К. Кузнецовой, состоит в том, что они основаны на архивных материалах. В них приводятся новые
фактические сведения о заказах русского двора и мастерах. Нельзя не упомянуть каталог И.Д. Костиной «Произведения московских серебряников первой половины XVIII века» (М., 2003). Это серьезное исследование с новыми сведениями о московских мастерах, в том числе и тех, которые были отосланы в Петербург во времена Петра I.
Новые данные о ювелирах Петербурга появились в работах западных авторов: М. Риббинг (Ribbing Magdalena. Jewellery & Silver for Tsar, Queens and others. 1996), У. Тилландер-Годенхельм (Tillander-Godenhielm, Ulla. Smycken. Fran det Kejserliga S:t Petersburg. Helsinki. 1996), а также в каталоге выставки, посвященной императрице Марии Федоровне (Kejserlinde Dagmar. Maria Feodorovna. Empress of Russia. Copenhagen, 1997), и фирме Болинов (В.А. Болин. «Болин в России. Придворный ювелир конца XIX - начала XX веков». М. 2001). К этим изданиям примыкает обширная литература, в основном каталоги выставок, посвященная творчеству фирмы К. Фаберже.
Первая публикация вышла в 1933 году. Это были воспоминания бывшего сотрудника лондонского отделения фирмы Г. Бейнбриджа. В 1953 году вышла в свет книга владельца антикварной фирмы Wartski в Лондоне А.К.Сноумана. Она долгое время считалась основополагающей в освещении творчества Фаберже и имела несколько переизданий. Автор был непререкаемым авторитетом на Западе в вопросах, касающихся ювелирного искусства и, в частности, творчества Фаберже.
С конца 1970-х годов выходят каталоги выставок и частных коллекций изделий Фаберже, авторами которых в основном были дилеры Г. фон Габсбург и А. фон Солодкофф. Каталоги различались лишь количеством включенных экспонатов, сведениями об императорской семье и ее окружении. Материалы же, касающиеся фирмы Фаберже, основывались главным образом на книге Г. Бейнбриджа и повторялись во всех изданиях. Прорыв произошел в 1984 году, когда в журнале Apollo (Лондон) была опубликована статья «New Light on Faberge» автора даннойдиссертации. В ней приводились архивные документы, которые внесли изменения в
устоявшиеся мнения о первых императорских пасхальных яйцах, уточнялись некоторые биографические сведения. Главное же, в статье была дана достаточно объективная характеристика творчества Фаберже.
В 1989 году прошла первая в Советском Союзе выставка Фаберже (Елагиноостровский дворец-музей). В каталоге к ней продолжали публиковаться новые сведения, почерпнутые из российских архивов. Значительный вклад в фабержеведение внесла большая выставка 1993-1994 годов, организованная Эрмитажем и Фондом искусства Фаберже (Вашингтон - Санкт-Петербург). Авторы каталога Г. фон Габсбург и М. Лопато собрали по возможности все новое, что было накоплено к этому времени в изучении Фаберже.
Начиная с 1990-х годов редактор журнала «Антикварное обозрение» В.В. Скурлов активно публикует материалы, найденные в разных российских архивах. Они, несомненно, имеют ценность в части фактических данных. Такова книга В. Скурлова и Г. Смородиновой «Фаберже и придворные ювелиры» (М. 1992), в которой представлены материалы, собранные, главным образом из адресных книг. Одна из наиболее значительных работ В.В. Скурлова, написанная в соавторстве с Т.Ф. Фаберже и американской журналисткой Л.Г. Пролер, «Императорские пасхальные яйца Фаберже» (Faberge Т., Proler, L.G. Skurlov V.V. The Faberge Imperial Easter Eggs. «Christies'», 1997). Она ценна именно выдержками из архивных документов. В книге опубликованы счета, которые Фаберже предъявлял Кабинету ЕИВ, хранящиеся в РГИА. Однако, вступительная статья, написанная, видимо, Л.Г. Пролер, рассчитана на западного читателя, не знакомого с русской историей.
Императорским пасхальным яйцам из бывшей коллекции журнала «Форбс» посвящена книга американского автора Г. фон Габсбурга «Фаберже: сокровища Российской империи» (Нью Йорк, 2004). В ней имеются новые сведения, касающиеся поздних владельцев императорских пасхальных яиц.
В последнее десятилетие публикуются статьи научного сотрудника Оружейной палаты Т.Н. Мунтян. Отметим, что ее оценки творчества
Фаберже, как и В.В. Скурлова, характеризуются иногда некоторой завышенностью. Упомянутые публикации не содержат какого-либо критического анализа изделий Фаберже и беспристрастной оценки его творчества. Однако несомненную ценность представляют обширные конкретные сведения, касающиеся его деятельности.
Таким образом, значительная часть исследований и публикаций на тему русского ювелирного искусства, посвящена главным образом ювелирному искусству второй половины XIX столетия. Это является вполне закономерным, так как от этого времени сохранилось больше документов и материальных памятников. Кроме того, в связи с продолжающимся активным интересом к теме Фаберже, изучаются в основном фирмы и мастера с ним связанные, или его современники, такие как П.Овчинников или И. Хлебников. Важно также учесть, что интерес к ним был обусловлен и тем, что это было время подъема русского ювелирного искусства. Гораздо в меньшей степени исследователей привлекает искусство золотых и серебряных дел мастеров XVIII века и особенно Петербурга. Хотя вторая половина этого столетия в развитии ювелирного искусства именно в Петербурге была не менее блестящей, нежели сто лет спустя.
Целью исследования является воссоздание истории формирования и развития ювелирного искусства Петербурга, определение характерных особенностей петербургской школы, ее места в российском и общеевропейском контексте. В связи с этим важно было определить степень влияния зарубежных образцов в процессе исторического развития ювелирного дела в России, в формировании его художественной концепции и в дальнейшем развитии этого вида искусства.
Выбор Петербурга неслучаен, так как сам город создавался для радикального обновления русской культуры. Именно в этом городе с начала XVIII века сосредоточился цвет нового российского общества и самые передовые мастера всех видов искусств. Придворные круги и высшее дворянство не только прививали самим себе новый «европейский вкус», но и
искали художников, способных удовлетворить этот вкус. В результате, в частности, сформировалась своеобразная петербургская школа ювелирного искусства, которая заняла достойное место не только в России, но и в Европе.
В связи с этим ставилась задача выявить особенности собственно петербургской школы и определить характер и степень влияния зарубежных образцов на ювелирное искусство Петербурга и на формирование его художественных концепций; на основе детального изучения памятников и архивных документов, воссоздать и проанализировать историю становления и формирования петербургской школы ювелирного искусства.
Методологическая основа и методы исследования.
Методологической основой стал комплексный, системный подход к исследованию. Основой для этого явилась, прежде всего, практическая работа с материальными памятниками эрмитажной коллекции, изучение которых зижделось на опыте работы петербургской школы ученых. Публикации А. фон Фелькерзама, С.Н. Тройницкого, П.П. Дервиза, А. Кубе, и их последователей, таких как О.Д. Доброклонская, НЛО. Бирюкова, Р.С. Соловейчик, основанные на обширнейших знаниях в разных областях искусства и истории, стали методологической базой изучения петербургской школы. Данное исследование велось с учетом принципиальных разработок петербургских ученых.
Основными методами исследования были историко-сравнительный и художественно-стилистический анализы. Исследование зиждилось на детальном изучении российских (прежде всего петербургских) и европейских памятников ювелирного искусства, созданных в XVII, XVIII, XIX и в начале XX в. Был проведен тщательный поиск и изучение архивных документов, старой периодики, записей регистрации поступления произведений ювелирного искусства в музеи, статей в научных журналах и публикаций современных памятникам. Метод реконструкции истории развития ювелирного искусства в Петербурге был применен к систематизации собранного материала.
Хронологические рамки.
Поскольку формирование школы золотого и серебряного дела в Петербурге начинается с момента возникновения города на Неве, то и нижней временной границей исследования является начало XVIII столетия. Завершается исследование прекращением деятельности ювелирных фирм и мастерских в 1917-1918 гг.
Научная новизна работы.
Впервые воссоздана развернутая, достаточно полная и подробная картина формирования и развития петербургской ювелирной школы на протяжении двух веков существования Петербурга. Необходимо подчеркнуть: впервые показано, что российская ювелирная школа является оригинальным и значительным явлением в истории искусств, имеющим самодовлеющую ценность. Определяется ее место и значение в европейском и мировом искусстве.
В научный оборот вводятся новые архивные и исторические документы, связанные с жизнью и творчеством петербургских ювелиров.
Источниковедческая база.
Работа построена на изучении обширного предметного материала -подлинных памятников ювелирного дела, на поиске и анализе разнообразных письменных и печатных источников. Использованы архивные материалы из фондов РГАДА, РГИА, архива Государственного Эрмитажа, инвентарные книги старого Эрмитажа и Галереи драгоценностей XVIII - XX веков. Важные сведения были почерпнуты из императорских указов и из «Санкт-Петербургских ведомостей» XVIII столетия.
Автором были изучены и систематизированы золотые и серебряные ювелирные произведения из собраний Государственного Эрмитажа, Государственного, а также Историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль», Государственного Исторического музея.
Практическая значимость.
Работа восполняет пробел в истории русского ювелирного искусства и является новым источником сведений по формированию российской художественной культуры. Она может стать дополнительным и важным инструментом для аргументированной систематизации, классификации и атрибуции памятников русского ювелирного искусства. Она будет также полезна современным художникам-ювелирам в разработке новых моделей, развивающих и продолжающих традиции прошлого.
Теоретическая значимость заключается в том, что в научный оборот вводится понятие петербургской школы, как полноправного субъекта в истории ювелирного искусства.
Апробация работы.
Материалы работы отражены в книге «Ювелиры Старого Петербурга» (СПб., 2004), статьях и каталогах. Основное содержание работы и главные выводы исследования были изложены в докладах и сообщениях на научных российских и международных конференциях, коллоквиумах и симпозиумах. В том числе ~ в музее Хилвуд в Вашингтоне в 1992 г., в Баварском Национальном музее в Мюнхене в 1993 г., в Екатерининском дворце в Пушкине в 1998 г., в Королевском замке в Варшаве в 2001 г., в обществе «Друзья Эрмитажа» в Нью-Йорке в 2002 г. Кроме того - на конференциях в Государственном Эрмитаже, в Меншиковском дворце, на научных заседаниях Отдела западноевропейского искусства Государственного Эрмитажа.
Материалы работы помогли организовать и провести ряд выставок, посвященных творчеству К. Фаберже (первая из этих выставок состоялась в 1989 году). Органическим продолжением были выставки современных художников-ювелиров в Государственном Эрмитаже, экспозиция которых была построена с учетом тех художественных норм и принципов, которые были сформулированы автором в его работе. Новые сведения, раскрытые
автором в ходе его исследований, были использованы при организации выставок за рубежом.
По теме диссертации проводились занятия с мастерами в Клубе молодых ювелиров, существующем при Фонде искусства Фаберже. Читались лекции и проводились практические занятия со студентами Художественно-промышленной академии, Академии культуры, слушателями Европейского университета. Специальные углубленные лекции были прочитаны научным сотрудникам Научно-просветительного отдела Государственного Эрмитажа, научным сотрудникам периферийных музеев, слушателям курсов по повышению квалификации. Систематически даются консультации научным сотрудникам российских и зарубежных музеев.
Структура диссертации определилась в ходе постановки цели и задач, обусловивших решение проблемных вопросов в рамках темы исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, включающей, словаря терминов и понятий, приложения, состоящего из трех частей, и альбома с иллюстрациями.
В каждой из глав рассмотрены основные этапы развития ювелирного искусства, деятельность мастеров в Петербурге в тот или иной период, отмечаются характерные черты развития этого вида искусства каждого периода.
Допетербургские контакты с ювелирным искусством Западной Европы
Ювелирное искусство один из тех видов художественной деятельности, которое непосредственно связано с социальными законами. Особое положение в системе ценностей оно заняло еще в доисторические времена. Логика того далекого от нас мира выработала сложные представления о причинно-следственных связях между явлениями, о способах воздействия на ход событий. В древности пышные уборы из перьев и раковин подчеркивали особый ранг вождей или шаманов. Позже ту же социальную роль играли короны королей, религиозные символы священнослужителей, значки, эмблемы и ордена, драгоценные сосуды. Все они являются внешними признаками высокого положения их владельцев. Эти объекты служили, и по сей день служат формой сжатого, но емкого сообщения.
Еще в Древнем Египте шестьдесят веков назад после первых находок золота и электрума в Аравийско-Нубийской пустыне оно становится задолго до монетного бытия явлением художественной культуры, эстетическим, а вскоре и статусным знаком. Этому способствовали его природные качества -неизменность, нетленность и солнечные блеск. Фетишизация золота была связана сначала с магическими и символическими представлениями о природе. Оно отождествлялось с «плотью богов», происшедших от бога солнца Ра, с богиней Хатор, «глазом солнца», «золотом воплощенным», «сверкающей золотым пламенем». В то же время золото и серебро обладают сами по себе эстетическими качествами, так как отличаются, по словам С.С. Аверинцева «слишком вещественным, навязчиво-роскошным, чувственно-гипнотизирующим блеском». Их материальность говорит достаточно выразительно собственным языком, а именно языком природных стихий . И, наконец, красота драгоценных металлов и камней это реальная ценность, измеряемая помимо эстетического впечатления, в денежном выражении. Основными объектами, которым предназначались и предназначаются драгоценности, это - боги, цари и женщины. Эти объекты определяют их форму, идеологию и тематику. Предметы культа, церковные сосуды посвящались богу. Разного рода регалиями власти обладали правители. Драгоценная утварь свидетельствовала о престиже владельца, его богатстве и власти. Украшения женские и мужские создавались и создаются для того, чтобы нравиться и завоевывать.
Эти положения действенны для всех времен и народов, естественно, в большей степени для их элитарных слоев.
История русского искусства золотых и серебряных дел мастеров уходит корнями в глубокую древность. От XII-XV веков сохранилось не так уж много произведений ювелирного искусства. Однако вещи XVI-XVII столетий свидетельствуют о давних традициях высокого мастерства. К этому времени сформировались основные виды ювелирных изделий и характер их декора. Выработались вполне своеобразные, несмотря на влияние и заимствование восточных форм и орнаментики, формы и орнаментация. О золотой и серебряной утвари, обильно украшавшей поставцы княжеских палат, о богато убранных пиршественных столах писали почти все иностранцы, приезжавшие в Россию в XVI - XVII веках. Столы сервировали бесчисленными золотыми и серебряными сосудами, осыпанными драгоценными камнями.
Старинное русское ювелирное искусство самобытно и артистично. Мастера древней Руси выработали собственные формы и приемы декорировки, не совпадающие ни с западными, ни с восточными. При этом они не чуждались влияния, как Востока, так и Запада, сохраняя свое национальное ощущение формы и декора. Можно дискутировать, например, об истоках формы братины, аналогии которой находим у некоторых восточных народов. Но к XVI веку, времени расцвета древнего русского среброделия, это уже сугубо русская форма - мягкая и в то же время с упругим четким абрисом. Конструкция ее архитектонична благодаря выверенным пропорциям всех частей. Еще более изысканны по своему образному решению ковши. В лучших образцах они поистине шедевры формотворчества. До XVIII века форма, например, ковшей, как правило, очень проста. Но в самой своей простоте она чрезвычайно рафинирована в смысле точности, плавности, стильности и полного соответствия предмета его назначению.
Не менее своеобразна и орнаментация на старинных изделиях. Узорочье известное нам по деревянной резьбе, вышивке или красочных росписей претворяется в руках ювелира в элегантный черневой, резной или чеканный декор на мерцающей глади серебряного сосуда. Это главным образом растительный орнамент - «травы», покрывающий всю поверхность, или только изящные спуски, идущие от венцов. В него органично вплетаются надписи штамбового письма. Нередко встречается и грубоватая орнаментация, не очень точная по рисунку, но она сочная и сильная, выполненная смелой, уверенной рукой. Как сказал один из известных знатоков ювелирного дела Д.Д. Иванов, «в нем выражено то, что есть в русском искусстве бойкого, звонкого, нарядного и кудрявого». Это определение, возможно, несколько эмоциональное, характерно в определенной степени для русского ювелирного искусства в целом.
Многое из этого великолепия погибло в период Смутного времени. Тем не менее, к концу XVII столетия казна вновь стала наполняться серебром и драгоценностями. Русские мастера сохраняли старые традиции и в то же время на них все активнее влияли западные изделия, приток которых становился с каждым годом все обильнее. В связи с налаживанием торговых и дипломатических отношений дворцовые сокровищницы заблистали прежней роскошью. В них же все больше появлялось изделий европейских мастеров. Предметы искусства, бытовые вещи, привезенные «из-за моря», постепенно наполняют и дома знати. Так исподволь намечалась тенденция к сближению с западноевропейской культурой. Постепенно, со второй половины XVII века и, особенно со времен Петра I, меняется стиль жизни, меняются и предметы обихода. Русские мастера активно осваивают западные формы и приемы декорировки. На изделиях середины XVIII века можно видеть какие удивительные плоды породил этот симбиоз русского и западного формотворчества.
Освоение западных образцов шло через печатные книги и гравюры, наиболее активно поступавшие из Киево-Печерской лавры, с Западной Украины и Польши. Еще в середине века в обиход русских мастеров вошла лицевая Библия, изданная в 1650 году Пискатором (Фисхером). Предположительно, ее завез в Москву голландец Д. Вухтертс, поступивший в 1667 году на службу в Оружейную палату. Гравюры Библии, выполненные по оригиналам голландских и фламандских мастеров, канонизировавших традиции итальянского Ренессанса, стали одним из источников формирования новых мировоззренческих и художественных устоев . Известно, что иконописец Симон Ушаков «начинал свой путь как рисовальщик: знаменил в Серебряной палате узоры для утвари и украшений, для патриарших митр и шитья, рисовал эскизы знамен, чертил карты. Тяготевший к западной культуре С. Ушаков сотрудничал с Симеоном Полоцким из Белоруссии. Их связывали просветительские устремления и обостренное восприятие европейского опыта» . Графические источники были одним из путей проникновения западных влияний в русское серебро, что в первую очередь сказывалось на орнаментике и в появлении фигуративных композиций. Освоение западных форм шло и при непосредственном знакомстве мастеров с самими вещами. Это были, прежде всего, дипломатические подарки, в изобилии украшавшие царскую сокровищницу и Патриаршую ризницу. Правда, предметы, которые привозили иностранные посольства, были роскошными и исключительно незаурядными и по этой причине вряд ли могли служить образцами для подражания. Гораздо более доступными оказывались изделия, поставлявшиеся купцами и продававшиеся в Серебряных рядах. Их привозили также послы, служившие за границей дьяки и торговые агенты. Популярностью пользовались стопы, кружки, ложчатые кубки разных типов. Наиболее часто в музейных коллекциях встречаются так называемые виноградные кубки на стояне в виде фигурки юного Вакха с гроздью в руках, сделанные в Германии и Польше.
Серебряное дело: мастера и их деятельность
В середине века, как и в предыдущее время, важным институтом, организующим и контролирующим деятельность петербургских ювелиров, оставался цех, как иностранный, так вечный русский. Известно, что в 1750-е годы альдерманом иностранного золотого цеха был Гиндрик Аксман, а русского серебряного - Иван Безсонов . О рядовых членах цехов сведений почти не сохранилось. Больше повезло мастерам, связанным с императорским двором. Время донесло до нас имя крупнейшего золотых и серебряных дел мастера аннинского времени Николая Дома (или Дона, как он писался в документах Придворной конторы). Приехавший из Франции в 1714 году, в 1721-м Дом уже был помощником цехового старосты. Время его наибольшей популярности и успеха пришлось на 1730-е годы. Именно в этот период он выполнял большие заказы для императорского двора. Так, в 1735 году он сделал наиболее известный золотой «нахтышный», т.е. столовый, сервиз «принятой в 1736 г. мая 14 дня [от] золотых дел мастера Николая Дона ... 5 пудов 22 ф. 27 3/4 з.»9.
Возможно, сервиз заказали специально к окончанию строительства Зимнего дворца. В нем 28 января 1736 года был торжественно отмечен день рождения императрицы: «...изволила Ея императорское величество подняться в новопостроенную 60 шагов длины имеющую и богато украшенную Салу к убранному золотым сервисом столу, за которым Ея императорское величество с их высочествами, государынею цесаревною Елизаветой Петровной и принцессою Анной на седьмиступенном высоком престоле под золотым балдахином между золоченых столбов кушать соизволила» . Согласно именным указам императрицы, в 1736 году Дону «за дело ко Двору Нашему золотой и серебряной посуды» выплачивают шесть тысяч рублей, сумму по тем временам огромную. Более мелкие выплаты следуют в 1737 и 1738 годах за «несервизную золотую посуду» - жаровни, кастрюли, туалетные, столовые и чайно-кофейные принадлежности. В 1742 году он был вызван в Москву для починки упавшего паникадила Верхоспасского собора и сломанного сосуда. Тогда же ему поручено было сделать новую застежку к Евангелию11. Умер Дом в 1748 году, о чем свидетельствуют прошения его вдовы, а затем - через два года - и его сыновей о выплате им денег за выполненную Домом работу. Судя по всему, Придворная контора осталась глуха к их просьбам.
До 1918 года в кладовых Зимнего дворца было довольно много произведений Николая Дома, однако почти все они были проданы после революции. В настоящее время несколько вещей хранятся в Государственном Историческом музее, в музее Художественно-промышленной академии в Санкт-Петербурге, в Эрмитаже. На них гравирован вензель Анны Иоанновны и изображение двуглавого орла под императорской короной в фигурном картуше под короной. Крышка на блюдо и сахарница входили в так называемый Вседневный сервиз (ил. 10). Сервиз, как это бывало, пополнялся новыми вещами по мере износа или утраты каких-то предметов. А так как он был в употреблении еще во времена Павла I, то многие предметы были выполнены разными мастерами и в более поздний период. Это чайник 1756 года, работы мастера К. Пальма, кофейник и поднос 1759 -1760-х годов мастера И.Ф. Кеппинга , кофейник и чайник 1775 года, сделанные мастером Карлом Фредериком Бьеркманом. На предметах гравирован вензель Елизаветы Петровны под императорской короной, и Павла I на подносе, награвированном позднее. По всей видимости, какие-то вещи из Вседневных сервизов приходили в негодность или терялись, и сервизы постоянно пополнялись новыми, которые необходимо было делать на манер старых. Ничем другим невозможно объяснить в 1775 году изделия, выполненные в архаичном для этого времени стиле тридцатых годов.
На 1730-е - 1760-е годы приходится деятельность вольного, т.е. не состоявшего в цехе и много работавшего по заказам Придворной конторы, серебряника Ивана Либмана (Липмана). В течение 1739-1740 годов он выполнил так называемый Первый Новый сервиз, от которого сохранился пладеменаж, представленный в настоящее время на постоянной экспозиции в Эрмитаже14 (ил. 15). Сервиз был выполнен по заказу императрицы Анны Иоанновны для государственного канцлера князя Алексея Михайловича Черкасского. После его смерти императрица Елизавета Петровна повелела выкупить сервиз весом более сорока трех пудов и вычеканить на пладеменаже императорские короны и вензеля. Пладеменаж состоит из подноса фигурной формы с восемью подсвечниками, массивной вазы для фруктов, или корпуса, четырех сахарниц и четырех соусников. Ваза, опирающаяся на массивные ножки в виде причудливых раковин, по тулову украшена литыми фигурами птиц и гирляндами из цветов и фруктов. Высокий рельеф литья, виртуозно прочеканенный мастером, асимметричность и перегруженность декором придают всему произведению динамичность и некоторую тяжеловесность, характерную для прикладного искусства времени Елизаветы Петровны.
В Петербурге в те же годы работали еще два или три мастера по фамилии Дюболон. Более известен из них Мартин Карл родом из Франкфурта-на-Майне, вступивший в иностранный цех в 1742 году. Накладка на гренадерскую шапку его работы с монограммой Елизаветы Петровны и императорским двуглавым орлом хранится в Эрмитаже.
Несколько вещей имеются в Государственном Историческом музее - это чеканные суповые миски, полоскательница, ковчег в виде храма.
В середине века одним из крупных серебряников, работавших при дворе, был швед Карл Густав Пальм, приехавший из Ревеля. В 1749 году он был принят в иностранный цех, а с 1753 года стал получать заказы от Придворной конторы. В 1754 - 1759 годы он уже числился зильбердинером Высочайшего двора, то есть мастером, который обязан был выполнять всю текущую работу - чистку, починку, золочение, изготовление дополнительных предметов к уже имеющимся сервизам, а также исполнение новых сервизов из казенного или своего серебра (ил 10). Так, например, Пальм сделал ряд дополнительных блюд, тарелок, шандалов, подносов и столовых приборов к Английскому сервизу, который был привезен в 1726 году для Екатерины I и, как свидетельствуют архивные документы, в середине века все еще находился в употреблении.
Надо отметить, что работа, связанная с доделками к привозным сервизам, была важной частью в деятельности придворных ювелиров. Двор постоянно ощущал нехватку различных предметов в таких комплектах. На протяжении двух столетий издаются царские указы об изготовлении дополнительных «штук» к уже готовым сервизам. Подобного рода работа, несомненно, способствовала непосредственному изучению художественных и технологических приемов западных мастеров.
Наместнические сервизы как символ государственной политики России
Изучая историю искусства серебряного дела Петербурга нельзя обойти молчанием наместнические (или губернские) сервизы, которые стали поступать во дворец, начиная с 1775 года и вплоть до последних лет правления Екатерины И. Эти сервизы, созданные в лучших мастерских крупнейших художественных центров Европы, несомненно, оказали большое влияние на петербургских серебряников. Заказы наместнических сервизов были, пожалуй, одним из крупных предприятий Екатерины по приобретению ценностей. Это осталось мало известным, так как сервизы постигла обычная судьба серебряных и золотых изделий - большую их часть переплавили уже во времена Павла I.
Возобновив реформы провинциального управления, начатые Петром I, Екатерина II издала в 1775 году закон, согласно которому Россия была поделена на одиннадцать губерний. К 1796 году было образовано уже сорок губерний. В наместничества входили порой несколько губерний. Тогда же императрица постановила снабдить их серебряными сервизами. Как полагал Фелькерзам, имея такие сервизы в наместничествах, не надо было бы посылать их из Петербурга для приема путешествующей императрицы, как это делалось раньше. Кроме того, наместники и губернаторы могли бы представительствовать с соответствующим их положению достоинством. Однако, это справедливо лишь отчасти. Политика Екатерины в данном предприятии заключалась в том, чтобы еще раз продемонстрировать богатство, а, следовательно, и силу той страны, которой она управляет. Не случайно львиную долю заказов рассылали в основные центры Европы -Париж и Лондон. Ни один из монархов этих стран не снабжал управителей провинций дорогостоящими сервизами, созданными за казенный счет.
Полагаем, что был еще один мотив для столь серьезного предприятия. Екатерина была императрицей - просветительницей. Одной из целей ее политики было сделать Россию страной европейской культуры. Для этого требовалось привить обществу новые вкусы и новую эстетику, причем не только столичному. Достичь этого можно было, побудив дворянство ввести в обиход и использовать вещи, которые были бы носителями современной европейской моды. Речь может идти в первую очередь об одежде и о домашней утвари. И то, что Екатерина стала заказывать в Европе и рассылать губернаторам выполненные европейскими мастерами сервизы, было знаменательным и действенным средством показать богатство, силу и вкусы двора и столицы. Эти сервизы становились не только милостивыми и почетными подарками, но были одновременно носителями властной демонстрации того, что принято в кругу высшего дворянства, какие формы, какие декоративные элементы следует применять. Считаем, что это объясняет те огромные суммы, которые тратились из казны на губернские сервизы.
В делах Кабинета ЕИВ, хранящихся в Российском Государственном Историческом архиве, находим записи о выдаче денежных сумм агентам, через которых шли заказы наместнических сервизов. Уже в декабре 1774 года идет первый платеж придворному банкиру барону Иоганну Фридриксу в 50 000 рублей за два столовых сервиза, заказанных в Англии, в апреле и мае — еще столько же. Судя по всему, к ноябрю следующего года эти сервизы прибыли в Петербург. Через три месяца с ним окончательно рассчитываются «за зделанные в Англии два столовых серебряных сервиза в число 129 820 р. Пошлина с оных сервизов в таможню 6090. 88 1/2 к.» . В декабре 1775 года один из сервизов был отправлен в Тверское наместничество. О прибытии сервиза генерал-поручик и губернатор новгородский и тверской Яков Сивере доложил в Придворную контору. Второй сервиз был отправлен в Волынскую губернию. Вскоре по прибытии этих сервизов, 30 января 1776 года, Екатерина II пишет управляющему Кабинетом Олсуфьеву: «Адам Васильевич! Два столовых серебряных сервиза прикажите выписать из Англии точно против тех, что по случаю прошедшего мирного торжества оттуда были вывезены» На основании этого повеления с апреля 1776 года по май следующего выплачиваются деньги за «деланные там два последние серебряные сервиса», которые обошлись казне в 128 653 р. плюс пошлина 6240. 88 1/2 к.19 В тот же год «открываются» Ярославское и Тульское наместничества, куда и были отосланы эти сервизы. А в мае 1777 года был заказан еще один сервиз стоимостью в 56 827 рублей, который к концу года был уже готов , однако следы его затерялись. Можно только предположить, что его отправили в Псковское наместничество. В свое время барон Фелькерзам писал лишь о трех сервизах, выписанных из Лондона, — Тульском, Ярославском и Волынском, от которого ничего не сохранилось. Изучение архивных документов позволило выяснить, что английские мастера выполнили для русского двора еще два сервиза — Тверской и, возможно, Псковский.
В тех же делах за 1777 год имеются записи о переводе денег в Париж на «деланье там серебряных сервисов» . Поставкой их занимаются купцы Келли и компания, Роберт и Джон Гей. В 1782 году появляется имя купца Стендера (или Штендера), а в конце 1780-х платежи осуществляются через придворного банкира барона Ричарда Сутерланда (в России его называли Карл Иванович).
По записям реестра именных указов порой трудно определить, о каких именно наместнических сервизах идет речь. Во всяком случае, с 1777 года по 1783-й включительно можно вычленить, по крайней мере, счета за четыре сервиза, хотя их, как мы увидим, было больше. Согласно Фелькерзаму и сохранившимся сервизным предметам, известны именно четыре парижских наместнических сервиза, заказанные ювелиру короля Людовикам VI Роберу
Жозефу Опосту. Это Нижегородский, Казанский, Екатеринославский, датирующиеся 1778 годом (ил. 38), и Московский - с клеймами 1782 года.. Так, в августе 1779 года с купцами Робертом и Джоном Геями окончательно расплачиваются за сервиз, привезенный из Парижа и стоивший 52 866 рублей 45 копеек22. Можно предположить, что речь идет о Казанском или Екатеринославском сервизе. В декабре того же года переводят деньги «в здешнюю таможню пошлин с привезенного из Парижа столового серебряного сервиза, отданного в Нижегородское наместничество 2202 р. 38 к.» . Приблизительно сосчитанная стоимость этого сервиза выливается в сумму около 52 000 рублей. Одному из сервизов, стоимостью в 62 794 рубля 36 копеек, сразу было дано название «Симбирский». Приобретенный через тех же купцов Р. и Дж. Геев, он был отправлен на место в 1780 году.
В марте 1781 года князь Потемкин пишет А.В. Олсуфьеву, что «Ея Императорское Величество соизволили купить у меня для Саратовского наместничества выписанный из Парижа в 1778 г. серебряный столовый сервиз с позолоченными десертными приборами, за ту самую цену, в которую он с доставлением сюда обошелся...» И далее следует: «В полученном в 1778 г. из Парижа столовом серебряном сервизе с позолоченными десертными приборами, отданном Его Светлости князю Григорию Александровичу Потемкину, на обмен прежнего его Аглинского сервиза, состоящем в 1153-х штуках, весу 34 пуда 1 фунт 16 1/4 золотника. Денег за оной по генеральному счету показано с провозом, дорожными пошлинами и комиссией - 52 617 р.»24. Судя по цене, это один их тех четырех сервизов, которые упоминались в счетах Кабинета за 1777-1778 годы, а оплата шла через купца Келли и компанию начиная с июля 1777 года.
Особенности практики мастеров ювелирного искусства XIX века. Поиски стиля
Уже в 1830-х годах в столице работали несколько сотен ювелиров и мастеров золотого и серебряного дела. И.И. Пушкарев в «Описании Санктпетербурга...» отмечал, что «...некоторых из мастеров золотых, серебряных и бриллиантовых дел по справедливости должно назвать отличными художниками. Всякому, кто может и признает нужным променивать тысячи четвертей хлеба на драгоценные перстни, фермуары и разные бальные принадлежности, советую чаще посещать блестящие магазины Брейтфуса, Кейбеля, Яна и Болена. Усердсвующие же о благолепии Божиих храмов и приносящие свои посильные дары к украшению святыни могут обращаться к серебряных дел мастеру, добросовестному русскому человеку Даниле Андрееву, который работает неподражаемо церковные утвари и по честности своей заслуживает истинную признательность».
Одни из богатейших заказчиков серебра и драгоценностей князья Юсуповы приобретали серебро не только за границей, но и в большом количестве в Петербурге. В их кладовых числились вещи работы Самуила Мальма и мастера ELM, столовые приборы Адама Юдена, Карла Адольфа Сейпеля, Густава Александра Зольмана, разная посуда Готхарда Фердинанда Станга и других мастеров, чьи именники не указаны в описях княжеского имущества.
Важным проводником западных идей был широко известный Английский магазин. Имена первых владельцев - Гоя и Беллиса - появились в документах Кабинета в 1786 году. С 1804 по 1840 год магазин, располагавшийся на углу Невского проспекта и Большой Морской, принадлежал купцам Константину Никольсу и Вильгельму Плинке. С их именами он и вошел в историю города. Приблизительно с 1820-х годов они начинают поставлять императорскому двору самые разнообразные товары: серебро, драгоценные и малахитовые изделия, дорогие шали, модные ткани, галантерею, вина и всякие заморские продукты. Никольс и Плинке своих мастерских не имели, и выполнение заказов поручали известным фирмам. Одним из таких исполнителей, работавших на Английский магазин, был Карл Иоганн Тигельштейн. На его фабрике серебряных и бронзовых изделий создавались сервизы для двора, особенно в период 1830-х - 1850-х годов. Это были банкетные, чайные и туалетные сервизы, входившие в приданое дочерей Николая I - великих княжон Марии, Александры и Ольги.
Сервизные предметы для Ольги Николаевны делались «с последних весьма красивых и изящных английских фасонов». В заказе для великой княжны Александры Николаевны указывалось, что «серебряный туалет без позолоты с чеканкою и фигурами принять от означенного магазина имеющийся готовый», а к «вызолоченному туалету, купленному в Дрездене, ... приделать в том же вкусе недостающие канделябры и шандалы»9. Это приданое, в которое входили и драгоценные украшения, оказывалось очень дорогим и обходилось казне чуть меньше ста десяти тысяч рублей10. Одним из образцов таких свадебных приданых может служить полностыо сохранившийся туалетный прибор 1851—1852 года, заказанный фирме Никольса и Плинке и выполненный на фабрике К.И. Тигельштейна11 (ил. 96). Туалетный прибор состоит более чем из пятидесяти предметов: большого парадного зеркала, маленького ручного, разнообразных коробок и коробочек для гребешков, пудры, перчаток, булавок, флаконов, щеток и щеточек, стаканов, мыльниц. Единственным видом декора на всех предметах является виноградная лоза, прихотливо оплетающая всю поверхность предметов, гравированная также на гранях хрустальных флаконов. В императорском доме существовала традиция, согласно которой каждой великой княжне в приданое полагались два парадных серебряных туалета - золоченый и незолоченый. Вероятно, этот туалетный прибор был заказан к бракосочетанию великой княжны Екатерины Михайловны, племянницы императора Николая I, с герцогом Георгием Мекленбург-Стрелицким. Однако решение по каким-то соображениям было изменено, и туалетный прибор оказался в серебряных кладовых Зимнего дворца12.
Другим примером работы мастеров фабрики К.И. Тигельштейна могут служить предметы из сервиза графов Бобринских. Сервиз был заказан также Английскому магазину Никольса и Плинке и выполнен на указанной фабрике (ил.97). Заказ был сделан по случаю свадьбы Александра Александровича Бобринского и Софьи Андреевны Шуваловой, состоявшейся в 1850 году. В середине XIX века одним из направлений в декоративно-прикладном искусстве, в том числе и в серебряном деле, был натурализм. Поверхность серебра обрабатывалась таким образом, что в результате получалась имитация самых разнообразных материалов - меха, дерева, тканей. Реалистические фигуры животных на геридонах, великолепно прочеканенная поверхность серебра, имитирующая рыхлую землю, мясистые листья винограда и узловатые побеги лозы показывают все богатство технических приемов, которыми владели мастера фирмы.
Кроме К.И. Тигельштейна, с магазином Никольса и Плинке сотрудничали Андреас Лонг, Самуэль Арндт, Густав Абраам Бернштрам и много других мастеров разных специальностей. С 1852 по 1878 год содержателем магазина был 1-ой гильдии купец Роман (Роберт) Яковлевич Кохун, создавший при нем фабрику золотых, серебряных и бронзовых изделий, располагавшуюся на Лиговке, 38, в которой трудилось 138 работников. Характерным образцом реалистического направления в русском серебряном деле является ваза, изготовленная фабрикой в 1867 году (ил 101). Ее стоян сделан в виде скульптурной композиции, изображающей трех крестьянских детей, жнущих колосья пшеницы14. Эта вещь свидетельствует о продолжении развития народной тематики, начатой еще после войны 1812 года. Национальная тема в разных ее проявлениях - исторические сюжеты и герои, мотивы из крестьянской жизни, типы городских низов, звучит на протяжении всего XIX столетия и будет одной из отличительных черт русского ювелирного искусства. В формировании новых направлений, в поиске и создании новых образов и декоративных мотивов принимали участие ведущие художники, архитекторы и сами мастера-ювелиры, многие из которых имели художественное образование.
В период бурного развития промышленного производства и возникновения большого слоя потребителей из буржуазного сословия неумолимо растет и число мастерских, фирм и фабрик, выпускающих огромное количество продукции, способной удовлетворить разного уровня покупателей. Но художественную политику диктовали крупные мастера и проектанты, тонко улавливающие и понимающие требования времени. В данном контексте важно обратить внимание на те явления в истории ювелирного дела, которые действительно можно обозначить как художественные.
