Частное коллекционирование русской гравюры и литографии в России в конце XVIII - начале XX вв. Власова Ольга Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Специфика коллекций гравюры и литографии. Владельческий знак. Художественный рынок 33

Глава II. Бытование гравюры в России до 1770-х гг. Первые коллекционеры отечественной гравюры (1770-1800) 64

Глава III. От собраний портретов в составе музеев российских древностей к первым словарям граверов и гравированных портретов (1800-1875) 86

Глава IV. Новый тип собирателя эстампов: коллекционер-знаток. Каталогизация и публичность коллекций (1875-1910-е гг.) 134

Заключение 192

Основные литературные источники 196

Каталоги и описания коллекций, выставочные и аукционные каталоги 210

Основные неопубликованные источники 215

• Специфика коллекций гравюры и литографии. Владельческий знак. Художественный рынок
• Бытование гравюры в России до 1770-х гг. Первые коллекционеры отечественной гравюры (1770-1800)
• От собраний портретов в составе музеев российских древностей к первым словарям граверов и гравированных портретов (1800-1875)
• Новый тип собирателя эстампов: коллекционер-знаток. Каталогизация и публичность коллекций (1875-1910-е гг.)

Введение к работе

Коллекционерам гравюры и литографии и их коллекциям посвящена обширная литература, но коллекционирование русской печатной графики как единый закономерный процесс, обусловленный различными факторами, никогда не становилось объектом специального изучения.

Предметом диссертационного исследования являются коллекции русской гравюры и литографии, формировавшиеся в России. При их изучении были поставлены следующие цели: представить картину частного коллекционирования русского эстампа в России с момента его возникновения до начала XX в.; проследить зарождение антикварного рынка гравюр; рассмотреть эволюцию собирательства и происходящие в нем процессы, связанные с изменением условий культурной и художественной жизни. Определить, как меняющееся отношение к печатной графике влияло на количество коллекций, принципы их организации и состав. Выявить специфику коллекций печатной графики и особенности, характерные для каждого периода, основные типы коллекций, а также способы их комплектования. Определить роль коллекционеров в изучении истории искусства гравюры и литографии и значение частных коллекций для образования музейного фонда России.

Для достижения этих целей решались следующие задачи. Во-первых, было необходимо определить максимально полно корпус самых значительных российских коллекций печатной графики, типичных для своего периода и включающих наиболее важные для этих коллекций произведения. Далее, на архивном материале и на материале малодоступных источников (периодика, малотиражные каталоги) и мемуаров исследовалась история создания и принципы комплектования важных, но малоизученных коллекций (Г. Т. Аш, П. П. Бекетов, Д. И. Толстой и др.), а также коллекций, составивших основу фонда гравюры Русского музея (С. Н. Казнаков, Е. Н. Тевяшов, Е. И. Маковский и др.). Согласно принятому членению на периоды выявлялись предпочтения

4 коллекционеров в приобретении тех или иных произведений. Определялись основные источники пополнения коллекции, характерные для каждого периода.

Временные рамки исследования обусловлены логикой развития собирательства в России. Уже с первых лет существования русская гравюра сохраняется в некоторых библиотеках и домашних кунсткамерах. Но только в последней четверти XVIII в. она становится предметом активного коллекционирования наряду с другими произведениями искусства. Этот процесс, если и не прекращается полностью, то принимает другие формы после событий 1917 года. Основные, крупнейшие коллекций в это время, либо несколько раньше или несколько позже, обретают окончательное место пребывания - государственные хранилища.

Терминология: коллекция и собрание

В нашей работе используются два ключевых слова: коллекция и собрание, и производные от них. В современном русском языке значение этих слов близко, но не идентично. Коллекция (от латинского collectio) систематизированное собрание однородных предметов¹; собрание -совокупность каких-либо предметов, представляющих тот или иной интерес для собирателя . Различный подход к коллекционированию отметил в начале XX в. Д. Шмидт. Он разделил коллекции на научные и любительские. «Научные собрания, «коллекция» в строгом смысле, основана на систематических, абстрактных началах, она составляется в виду возможности полноты работ известного исторического периода или известного рода производства; так собираются монеты или гравюры, русские древности и голландские картины. Коллектор-любитель, напротив, собирает, руководствуясь исключительно своей личной эстетической оценкой, то есть своим личным вкусом»³. Различие слов коллекция и собрание подчеркивал А. А. Сидоров: «...собирание может быть и чаще бывает сознательным,

¹ Словарь русского языка. АН СССР. Т. II. - М., 1982. - С. 74.

² Там же. Т. IV. - М., 1984. - С. 171.

³ Шмидт. Д. Собрание графа Павла Петровича Шувалова // Художественные сокровища России. - 1902. - №11. -
С. 271.

5 целеустремленным, мудрым. Когда оно имеет цель, предпочтительнее говорить о коллекционировании... Когда собиратель начинает «собирать коллекцию» -он становится творцом»⁴. Тем не менее, свою книгу Сидоров озаглавил «Записки собирателя». Так же определяет эти понятия известный современный культуролог А. И. Фролов: «Разница между собирательством и коллекционированием - это разница между случайной и ничем не связанной совокупностью вещей и некоей группой предметов, строго подобранных по какому-либо основанию. И хотя сказанное выше довольно ясно, провести четкую грань между коллекционерством и собирательством совсем непросто. Многие впоследствии искушенные коллекционеры начинали с бессистемного собирательства»⁵.

Нам представляется, что в XIX столетии семантическое различие между этими словами, если и существовало, то отличалось от современного. Обратимся к словарю В. И. Даля: «коллекция - собрание чего-либо, собранные вместе однородные и чем-либо замечательные вещи, предметы»⁶. По Далю, для нашего исследования даже более подходит слово собрание: «собранье (собрание) от глагола [собрать] собранье, совокупление чего-либо однородного в одно место, с какою-либо особою целью»⁷. Коллекционер Даль, подаривший собранные им народные картинки Императорской публичной библиотеке, приводит такой пример, поясняющий глагол «собирать»: «Он собирает древности, и собрал много хорошего». Обратившись к известной статье П. П. Свиньина 1820 г. «Первое письмо из Москвы. Частные библиотеки, собрания, кабинеты и русские художники», уже в названии обнаруживаем слово «собрание». Далее Свиньин пишет о «собрании резных камней и эстампов» А. С. Власова, вновь о его «собрании эстампов», о «собрании эстампов и медалей» А. А. Тучкова, «собрании оригинальных рисунков» А. И. Долгорукова и т. д. Слово «коллекция» он также употребляет, но по отношению к живописи:

⁴ Сидоров А. А. Записки собирателя: Книга о рисунках старых и новых. - Л., 1969. - С. 5.

⁵ Фролов А. И. Русские коллекционеры и формирование музейного фонда России // Шахматовский вестник. -
1993. -№3.- С. 12.

⁶ Дать В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В четырех томах. Т. 2. - М., 1994. - С. 348.

«коллекция А. А. Тучкова состоит из 92 картин, составляющих нечто целое...»⁸. Определение слову «собрание», данное в начале XX в. коллекционером гравюры В. В. Рождественским, соответствует сегодняшнему понятию «коллекция». Сетуя, что появились собиратели, наряду с гравюрой приобретающие бисер, иконы, курительные трубки и тому подобное, Рождественский пишет о таких собраниях: «...это не собрание, а магазин bric-a-brac. Собрание представляет из себя стройное и в тех или иных пределах законченное целое, имеющее свои границы и систему, преследующее свою определенную цель»⁹. В XIX - начале XX вв. по отношению к печатной графике, особенно к гравированным и литографированным портретам, было более распространено употребление слова «собрание». Его чаще использовали коллекционеры в названии каталогов (С. Н. Казнаков, А. В. Морозов, И. Д. Орлов и др.). В XVIII в. распространенным в отношении гравюр и нумизматики было слово «кабинет» (в значении «коллекция»), но к концу XIX в. оно практически вышло из употребления.

Анализируя лексику, использовавшуюся коллекционерами гравюры в текстовой части их владельческих знаков, мы не установили четкого различия в употреблении этих слов. «Собрание» или «из собрания» - на знаках Б. А. Врасского, Э. Ф. Голлербаха, Н. П. Дурова, С. Н. Казнакова, А. Е. Пальчикова, Н. К. Синягина, Е. Н. Тевяшова, С. Н. Тройницкого. «Коллекция», «из коллекции» - на знаках Ш. Брокар, В. С. Карповича, А. А. Васильчикова, А. Э. Мюнстера, Э. К. Гуттен-Чапского. Можно констатировать более частое употребление в знаках (в том числе и в XX веке) слова «собрание» и предпочтительное использование латыни и других иностранных языков при обращении к слову «коллекция».

⁷ Там же. Т. 4. - С. 340.

⁸ Свиньин П. П. Первое письмо из Москвы. Частные библиотеки, собрания, кабинеты и русские художники
1819 года// Отечественные записки. Спб. - 1820. - 4.1. - С. 202.

⁹ Рождественский В. В. Частные собрания гравюр и каталог А. В. Морозова// Русский библиофил. - 1914. - № 2.
-С. 38.

В нашей работе мы употребляем оба слова и выбираем одно из них, считая их равнозначными и не вкладывая в этот выбор особого смысла, стремясь лишь избежать тавтологии.

Важным является вопрос о количественных границах понятий «коллекция» и «собрание». Верхний предел, очевидно, неограничен. Сложнее определить, какое минимальное количество предметов можно назвать коллекцией. По мнению культуролога, «начальное минимальное количество вещей - три предмета, ибо три - это много»¹⁰. С этим положением можно согласиться, лишь учитывая его условность. Действительно, иногда небольшое количество предметов компенсируется тщательностью отбора. По нашему мнению, коллекция гравюры для того, чтобы считаться таковой, должна освещать хотя бы один краткий этап в развитии этого вида искусства, развитие какой-нибудь из гравировальных техник или одного из жанров, творчество одного или нескольких художников и т.д. Историография

Не становясь предметом специального изучения, русские коллекции гравюры привлекали внимание уже в XVIIIb. В первом полном описании Петербурга, сделанном в 1790-е гг. прибывшим из Померании ученым-ботаником И. Г. Георги, есть специальная глава «О собраниях произведений естества и искусства». Но раздел «Собрания эстампов» помещен в предыдущей главе под заглавием «О ученых пособиях», где освещаются также книгохранилища, книжные лавки и типографии, общества и библиотеки для чтения. В разделе «Собрания эстампов» в основном описывается собрание Эрмитажа, автор лишь отметил, что из частных собраний «отличаются драгоценностию и достопамятностию собрания графа Строганова и графа Чернышева, княгини Дашковой и многие другие достопамятности»¹¹. Посетивший Россию в конце XVIII в. берлинский астроном И; Бернулли, среди прочих петербургских коллекций упомянул коллекции Г. Т. Аша, А. В.

¹⁰ Римкус В. Коллекция как явление культуры // Коллекционер. — 1998. - № 1-6. - С. 97.

8 Олсуфьева, Я. Я. Штелина¹². К сожалению, сам Штелин, первый историк искусства России, оставил подробное описание только петербургских коллекций живописи¹³. Можно лишь строить предположения, касался ли Штелин коллекционирования в несохранившейся рукописи по истории гравирования в России.

В середине 1820-х гг. историк А. Ф. Малиновский, долгое время работавший в архиве иностранных дел, составлял путеводитель по Москве, который опубликован впервые в наше время¹⁴. В главе, посвященной торговле, Малиновский уделил внимание лубкам. В главе «Картинные галереи и библиотеки иностранных книг» упоминается о предстоящей продаже коллекции А. С. Власова, в том числе его собрания эстампов. Ниже дается характеристика «Галерее редкостей из библиотеки г. Власова». Названы картинные галереи Ф. С. Мосолова и А. А. Тучкова, об эстампах, которые они также собирали, упоминаний нет.

В русской периодике частные коллекции эстампов стали освещаться уже в первой четверти XIX в. «Отечественные записки», издававшиеся коллекционером П. П. Свиньиным, целенаправленно знакомили публику с разнообразными петербургскими, московскими и провинциальными собраниями. В «Первом письме из Москвы»¹⁵ Свиньин не только перечислил известные ему московские собрания, но и определил достоинства лучших. Главную ценность большинства составляли живопись и скульптура, но в статье упомянуты и другие виды искусства, в том числе гравюра (в собраниях А. С. Власова, А. А. Тучкова, Ф. С. Мосолова), сугубо гравюрных коллекций в статье нет. Описывая коллекцию А. С. Власова, включавшую живопись, скульптуру, резные камни, рукописи, Свиньин подробно остановился на эстампах, отметив

Георги И. Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамяностей в окрестностях оного, с планом. - Спб., 1996. - С. 324.

¹² Bernoulli J. Reisen durch Brandenburg, Pommern, Pressen, Curland, Russland und Polen in den lahren 1777 und 1778. Bd. V. - Leipzig. 1780.

'^J Записки Якоба Штелина об изящных искусствах в России / Составление, перевод с немецкого, вступительная статья и примечания К. В. Мапиновского. - М., 1990. - С. 357-390 (глава «История картин»).

¹⁴ Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. - М., 1992.

¹⁵ Свиньин П. П. Ук. соч. - С. 59-83, 195-238.

9 избирательность подхода при их приобретении, отличавшую этого коллекционера: «Он [Власов] не ищет полноты авторов, а старается единственно иметь превосходные их произведения»¹⁶. В конце статьи несколько слов сказано и о московских художниках, в том числе о граверах, но все описанные Свиньиным коллекции гравюры включали по преимуществу западноевропейские эстампы. Две строчки посвящены собранию отечественных рукописей и медалей П. Ф. Карабанова, его коллекция русских гравюр не упоминается. В журнале содержались также сведения о путях формирования и судьбах отдельных собраний, об антикварных магазинах и продавцах эстампов.

Более всего известий находим о коллекции эстампов А. С. Власова, широко известной как при его жизни, так и после кончины. В 1826 г. «Московский телеграф» опубликовал «Речь, произнесенную в Заседании Московского Общества Истории и Древностей Российских» писателем и историком Н. Д. Иванчиным-Писаревым¹⁷. Он был другом Власова, и речь посвящена его собирательской деятельности.

Тема коллекционирования неоднократно возникала на страницах «Москвитянина», где его издатель, историк и коллекционер М. П. Погодин помещал материалы о своем «Древлехранилище»¹⁸. Здесь были опубликованы статьи Иванчина-Писарева о гравюрах, доставшихся ему от А. С. Власова: о «Портрете Лжедмитрия» Л. Килиана¹⁹ и о «Портрете А. Д. Виниуса» К. Висхера²⁰. Автор продемонстрировал понимание особенностей гравировального искусства и знание его истории. Акцентируя славянскую тематику, «Москвитянин» прежде всего поддерживал собирательство русских предметов. Так, в рецензии на книгу «Русский музей П. Ф. Карабанова» дается

¹⁶ Там же.-С. 195.

¹⁷ Иванчин-Писарев Н. Д. Речь, произнесенная в Заселании Московского Общества Истории и Древностей
Российских, 28 января 1826 года // Московский телеграф. - 1826. - Ч. 8. - № 8. - С. 284-298.

¹⁸ Об археологических собраниях Погодина // Москвитянин. - 1844. - Ч. III. - № 5. - С. 169,0 новых
приобретениях в моем древлехранилище // Москвитянин. - 1847. - Ч. III. - С. 246-248.

¹ Иванчин-Писарев Н. Д. О редчайшем гравированном портрете Лжедмитрия // Москвитянин. - 1842. - Ч. II. -

№ 4. - С. 486-488.

²⁰ Иванчин-Писарев Н. Д. Портрет Виниуса // Москвитянин. - 1844. - Ч. И. - №4. - С. 389-391.

10 оценка деятельности коллекционера, имя которого поставлено в ряд «Голицыных, Шереметьевых, Куракиных» и др. В завершении заметки сообщается, что музей Карабанова предоставлен «в распоряжение Государя Императора», а полученные деньги переданы «в пользу богоугодных заведений в Москве»²¹. Специального внимания гравюре «Москвитянин» не уделял, несмотря на то, что собрание гравюры было составной частью «Древлехранилища».

В большинстве случаев знания современных исследователей о коллекциях гравюры, не имевших каталогов, базируются на данных, опубликованных Д. А. Ровинским. Ровинский впервые систематизировал материал не только по истории русского гравирования, но и по истории его собирательства. В своем первом серьезном труде, вышедшем в 1870 г., словаре «Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств», исследователь писал, что «настоящих охотников и собирателей русских гравюр за прежнее время у нас почти не было»²². В предисловии он назвал лишь две коллекции, но ниже, в специальном приложении, перечислил известные ему частные и публичные собрания русских гравюр, указал при этом их перемещения и местонахождение к моменту выхода книги. Здесь же Ровинский назвал самые значительные российские собрания иностранной гравюры. В 1872 г. вышел составленный Ровинским «Словарь русских гравированных портретов». Автор вновь повторил слова сожаления по поводу отсутствия собирателей, сетуя на то, что «произведения русской гравюры исчезали с неимоверною быстротою»²³. К списку известных Ровинскому коллекций со временем добавились новые. В следующем издании «Словаря портретов», выходившем в 1886-1889 гг., значительное место заняло приложение под названием «Перечисление собраний русских гравированных

²¹ Критика и библиография // Москвитянин. - 1850. - 4.1. - С. I.

Русские граверы и их произведения с 1564 года до основания Академии Художеств. Исследование Д. Ровинского / Издание графа Уварова. - М., ІД70. - С. III. \\'*С

²³ Словарь русских гравированных портретов / Составил Д. Ровинский. Приложение к XXI тому записок имп. Академии наук. - СПб., 1872. - С. III.

11 портретов, поименованных в Словаре»²⁴. Оно состояло из трех частей: общественные собрания, частные собиратели и заграничные собрания русской гравюры. Частных собирателей в этом словаре 74. А в вышедшем после смерти исследователя новом издании «Подробного словаря русских граверов» состоящее из тех же частей приложение «Перечисление собраний русских гравюр и портретов, поименованных в Словаре и сохранившихся до нашего времени медных гравированных досок»²⁵ включает описания 105 коллекций частных собирателей. Характеристики, составленные Ровинским, неравнозначны. Как обычно, явным было стремление сохранить все известные сведения, значительная часть которых получена от современников в устной форме. Указывается наличие у коллекционера книг, рукописей, рисунков и т.д. Обозначены перемещения коллекций или отдельных гравюр. Лишь в некоторых случаях дается обобщающая характеристика коллекции, чаще кратко указывается, что собирал: русскую или иностранную гравюру, русские портреты, портреты определенного лица и т.д. Не всегда указаны даже имя и отчество собирателя. Часто в коллекции выделена группа произведений, представляющая, с точки зрения автора, ее главную ценность. Судя по всему, Ровинский не считал нужным писать о тех гравюрах, которые можно было найти у большинства собирателей. Среди граверов, наличие произведений которых чаще всего указано в коллекциях, большую часть составляют те, чьи произведения сегодня мы относим к россике - А. Шхонебек, И. Штенглин, А. Блотелинг, Г. Ф. Шмидт, Дж. Уокер. Ровинский проследил судьбы пробных оттисков или редких экземпляров этих мастеров и отдельных гравюр некоторых других авторов, например, «Портрета Виниуса» К. Висхера (Вишера в транскрипции XIX в.). Среди русских граверов Ровинский чаще других отмечает гравюры А. Ф. и И. Ф. Зубовых, Е. П. Чемесова, F. И. Скородумова, Н. И. Уткина. Тематика и содержание коллекций зарубежной гравюры (исключая россику), как правило, не раскрыты. «Перечень собраний русских народных

²⁴ Ровинский Д. А. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. IV.-СПб., 1889.-Стб. 1163-1183. * Ровинский Д. А. Подробный словарь русских граверов. Т. I. - СПб, 1895. - Стб. 293-313.

12 картинок» был также приложен Ровинским к изданному в 1881 г. труду «Русские народные картинки»²⁶. Коллекционерство самого Ровинского было оценено уже первыми его биографами как необходимая основа для его исследований. А. П. Новицкий отметил организующую роль исследователя среди московских коллекционеров²⁷.

Важным событием начала 1890-х гг. стал выход монографии профессора Киевского университета В. С. Иконникова «Опыт русской иконографии». Во второй книге I тома в разделе «Музеи» исследователь собрал библиографию публикаций по теме коллекционирования различных предметов (искусства, книг, рукописей). Посвященный частным коллекциям раздел он назвал «Частные музеи» и поместил туда краткие сведения о коллекциях А. М. Белосельского-Белозерского, М. П. Погодина, П. Я. Дашкова и некоторых других²⁸. Кроме того, в разделах, освещающих правительственные и общественные музеи, он указал на отдельные поступившие туда частные собрания, например, коллекцию гравюры М. Н. Похвиснева, завещанную в Императорский Российский исторический музей. Во многих случаях дана краткая характеристика коллекции и приведены биографические сведения о владельце.

На рубеже XIX - XX вв. началось теоретическое осмысление процессов частного коллекционирования в России. Этому способствовала активная выставочная деятельность и возникновение многочисленных журналов, в которых описывались российские коллекции предметов искусства: «Художественные сокровища России» (Петербург, 1901-1907, Издание Общества Поощрения Художников, под ред. А. Прахова), «Старые годы», (с подзаголовком: Ежемесячник для любителей искусства и старины, Петербург, 1907-1916, ред. П. П. Вейнер), «Столица и усадьба» (Петербург, 1914-1917). Многие авторы сами были коллекционерами, большинство материалов

²⁶ Русские народные картинки / Собрал и описхт Д. Ровинский. Т. I. - СПб., 1881. - С. IX-XIV.

²⁷ Новицкий А. Памяти Д. А. Ровинского // Русская мысль. - 1906. - №2. - Отд. 2. - С. 133-170.

13 представляло собой описание их собраний или отдельных предметов. В журналах публиковались отчеты об аукционах и хроника художественной жизни. Неоднократно обращался к этой теме Н. Н. Врангель, его рукопись «Частные собрания в Петербурге» хранится в Русском музее . Будучи близко знаком с Е. Г. Шварцем, наследником коллекции А. Р. Томилова, Врангель посвятил последнему отдельную статью³⁰. Благодаря Врангелю, а также С. Р. Эрнсту ', коллекция рисунка и живописи Томилова-Шварца стала широко известна, чего нельзя сказать об их собрании печатной графики. В статьях, посвященных отдельным коллекциям, ставились теоретические проблемы. Уже упоминался Д. Шмидт, который в статье о коллекции Шуваловых произвел классификацию коллекций по критериям отбора и назначению . Е. Ленц в «Заметках о тульском оружейном заводе» попытался объяснить причины узкой специализации некоторых коллекционеров (увлечение определенной эпохой, мода, отношение к понятию «родного»)³³.

Комплекс проблем, связанных с частным коллекционированием гравюры, '*/ был обозначен в статье, написанной московским коллекционером В. В. Рождественским в связи с выходом каталога коллекции А. В. Морозова³⁴. Главная трудность, по мнению автора, - тотальное отсутствие каталогов и описаний коллекций. Основным указанием на предыдущую принадлежность к той или иной коллекции являются пометы в словарях Ровинского. При распродаже коллекции ее полная реконструкция становится невозможной. ^ Рождественский перечислил все основные печатные каталоги, в том числе и государственных хранилищ, отметив еще одну важную проблему - попав в

²⁸ Музеи как хранилища памятников вещественных древностей и искусства. Музеи правительственные, <[
общественные, церковные и частные в России // Иконников В. С. Опыт русской историографии. Т. I. Кн. II. - ,
Киев, 1892.-Ст. 1350-1432.

²⁹ ОР ГРМ. Ф. 96, д. 126.

³⁰ Врангель H. Н. Страничка из художественной жизни начала XIX века// Старые годы. - 1907. - Май. - С. 115-
162.

³¹ Эрнст С. Рисунки русских художников в собрании Е. Г. Шварца // Старые годы. - 1914. - Октябрь-декабрь. -
С.24-56; Эрнст С. Картины русских художников в собрании Е. Г. Шварца//Старые годы. - 1916.-Январь-
февраль. - С. 50-93.

³² «Художественные сокровища России». - 1902. - С. 271.

³³ Ленц Е. Заметки о тульском оружейном заводе // Старые годы. - 1907. - №7 - 9. - С. 336. _/

³⁴ Рождественский В. В. Частные собрания гравюр и кат&іог Л.В. Морозова // Русский библиофил. - 1914. - №2.
- С. 33-56.

14 музей, коллекция также по-прежнему может долгие годы лежать неописанной и неопубликованной. Он с сожалением констатировал, что, начиная собирать, лишь немногие сразу ставят цель - определить назначение коллекции, и не для каждого такой целью является перемещение коллекции в музей.

В 1921-1924 гг. проблемам коллекционирования был посвящен специальный журнал «Среди коллекционеров» (Ежемесячник искусства и художественной старины, Москва, ред. И. И. Лазаревский). Здесь были помещены многие монографические очерки о коллекционерах гравюры. В статье «Петербургское и московское собирательство (Параллели)» А. Эфрос назвал историю московского собирательства «историей вкусов современности»³⁵. Это определение взято на вооружение современными исследователями, особенно теми, кто изучает московские коллекции.

В. Я. Адарюков опубликовал в этом же журнале статьи о петербургских коллекционерах гравюры, Е. Н. Тевяшове и Е. Е. Рейтерне³⁶ (последнему был посвящен некролог в год смерти³⁷). Ему принадлежит также публикация о П. А. Ефремове, помещенная в «Казанском библиофиле»³⁸. В некоторых статьях затрагиваются общие вопросы собирательства. В статье «Д. А. Ровинский-1. коллекционер»³⁹ Адарюков, вслед за В. В. Рождественским, поднял проблему бесследного исчезновения коллекций гравюры. Назвав имена крупных собирателей, чьи коллекции были распроданы антикварами, Адарюков определил их участь — «разойтись по рукам, оставя единственный след, карандашную пометку в углу листа одной начальной* буквы фамилии собирателя, которую обычно делал Фельтен на всех листах, проходивших через его руки»⁴⁰. Будучи исследователем печатной графики и коллекционером,¹^ Адарюков внес значительный вклад в изучение истории коллекционирования

³⁵ «Среди коллекционеров».- 1921.- №4.-С. 18.

³⁶ Адарюков В. Я. Собиратели и антиквары прошлого. Е. Е. Рейтерн // Среди коллекционеров. - 1921. - №8-9. -
С. 36-40; Адарюков В. Я. Собиратели и антиквары прошлого. Е. H. Тевяшов // Среди коллекционеров. - 1921. -
№11-12.-С. 51-54.

³⁷ «Жизнь искусства». - 1919. - № 231. - 2 октября.

³⁸ Адарюков В. Я. Петр Александрович Ефремов // Казанский библиофил. - 1922. - №4. - С. 69-78.

³⁹ «Среди коллекционеров». - 1921. - №2. - С. 1-3. _v
⁴⁰Там же.-С. 1.

15 русского эстампа. Истории русского собирательства гравюр он посвятил доклад, прочитанный в Русском обществе друзей книги.

Многие начинания 1910-1920-х гг. не были завершены. Над историей частных коллекций работал С. Р. Эрнст. Об этом свидетельствуют сохранившиеся рукописи и его письма, как опубликованные, так и хранящиеся в ОР ГРМ. В письме Эттингеру от 26 сентября 1917 г. Эрнст писал: «Сейчас как раз работаю над словарем русских художников и историей частных собраний в России...» * К сожалению, сохранившиеся картотеки Эрнста представляют собой черновой вариант, большинство карточек плохо читаемы. В 1922 г. предполагался выход сборника статей П. Д. Эттингера «Художники и собиратели», о чем сообщал журнал «Среди коллекционеров»⁴².

О разных аспектах и проблемах коллекционирования произведений искусства неоднократно писал Э. Ф. Голлербах, имевший в числе своих художественных коллекций также и графику. Одна из статей озаглавлена «Блаженная болезнь»⁴³. В ней Голлербах определяет различные цели собирательства: собирательство из снобизма и подражания; деляческое; «вкладывание капитала», подсобное собирательство, имеющее служебное значение. Все эти виды он противопоставляет фанатическому собирательству во имя любви к прекрасному. В 1930- е гг. Голлербах опубликовал несколько статей по этой теме в журнале «Советский коллекционер». В статье «О коллекционировании портретов»⁴⁴ он утверждал, что в подобные собрания для достижения иконографической полноты могут быть включены хорошо исполненные репродукции. Имевший уникальную коллекцию книжных обложек, Голлербах давал советы по формированию коллекции книжной графики в статье «О коллекционировании книжных обложек»⁴⁵.

Анализируя формирование коллекции одного музея, исследователи также касаются общих проблем коллекционирования. Писавшаяся в 1930-е гг. и

⁴¹ Этгингер П. Д. Статьи. Из переписки. Воспоминания современников. - М., 1989. - С.154.

⁴² Там же.

⁴' Голлербах Э. Ф. Встречи и впечатления. - СПб., 1998. - С. 269-272.

⁴⁴ Голлербах Э. О коллекционировании портретов // Советский коллекционер. - 1931. -№3. - С. 73-76. .

опубликованная значительно позже, книга В. Ф. Левинсона-Лессинга «История картинной галереи Эрмитажа» начинается главой, посвященной истории коллекционирования произведений искусства в России до Эрмитажа⁴⁶. Признавая, что первые серьезные заслуги в создании музеев принадлежат Петру I, автор начинает историю русского собирательства с XVII в. Кроме предметов прикладного искусства, в это время относительно широкое бытование получает западноевропейская гравюра, использовавшаяся и как украшение помещений, и как учебное пособие. Уже в это время, по мнению Левинсона-Лессинга, можно говорить о начале собирательства. Далее анализируются коллекции петровского времени, в том числе «Книга Андрея Виниуса».

Исследование государственных и частных коллекций было возобновлено в 1960-е гг. в «Трудах научно-исследовательского института музееведения». Частному коллекционированию в России посвящено две статьи С. А. Овсянниковой⁴⁷. Обе статьи содержат новые сведения и ссылки на архивные источники. Интересна попытка автора связать эволюцию собирательской деятельности с общим развитием общества, его экономикой и политикой, социальной и культурной жизнью. Соответственно времени, акцентирован социологический момент. В статье «Частное собирательство в России в XVIII -первой половине XIX века» описан ряд интересующих нас коллекционеров: П. Ф. Карабанов, П. П. Бекетов, М. П. Погодин и некоторые другие. Но лишь в коллекции «Русского музеума Карабанова» отмечено существование «кабинета русских гравированных портретов». Бекетов и Погодин традиционно характеризуются как коллекционеры русских древностей, исторических документов и рукописей. В статье «Частное коллекционирование в России в пореформенную эпоху (1861-1917)» коллекциям печатной графики уделено

Голлербах Э. О коллекционировании книжных обложек // Советский коллекционер. -1931. - № 3. - С. 82-84.

⁴⁶ Левинсон-Лессинг В. Ф. История картинной галереи Эрмитажа (1764-1917). - Л., 1985.-С. 32-48.

⁴⁷ Овсянникова С. Л. Частное коллекционирование в России в пореформенную эпоху (1861-1917) // Очерки t-'
истории музейного дела в России. Вып. П. - М., 1960. - С. 66-144; Овсянникова С. А. Частное собирательство в
России в XVIII - первой половине XIX века // Очерки истории музейного дела в России. Вып. III. - М., 1961. -

С. 268-300.

17 большее внимание. Рассматривается художественный рынок России, привлекается архивный материал, в том числе до сих пор не опубликованные мемуары антиквара М. М. Савостина, хранящиеся в архиве Русского музея. Произведена классификация коллекций, которой мы также частично придерживаемся. В раздел исторических коллекций отнесены собрания П. И. Щукина, А. П. Бахрушина и П. Я. Дашкова. В разделе художественных коллекций отдельно рассматриваются коллекции живописи, древнерусского искусства, гравюры и рисунка. В числе гравюрных коллекций даны краткие описания собраний Д. А. Ровинского, Н. С. Мосолова, В. А. Тюляева, А. А. Васильчикова, Н. Д. Чечулина, А. И. Доливо-Добровольского, Е. Е. Рейтерна и Е. Н. Тевяшова. Для автора не принципиален состав коллекции гравюры по техникам или эпохам, коллекции отечественной и зарубежной гравюры также рассматриваются в совокупности. К сожалению, в ряде случаев ощущается недостаток фактической информации. Так, сообщив важные сведения, извлеченные из документов Государственного музейного фонда в отношении коллекции Александра Иосифовича Доливо-Добровольского, Овсянникова дает не совсем точную характеристику его коллекции (и по составу, и по количеству); имя и отчество коллекционера отсутствуют. Между тем при жизни Доливо-Добровольского его коллекция была широко известна, о ней и её владельце были опубликованы статьи⁴⁸.

Проблемам государственного и частного собирательства произведений русского искусства в России в XVIII - первой половине XIX вв. посвящена статья И. И. Сальниковой с одноименным названием⁴⁹. В ней рассматриваются различные типы коллекций (художественные, исторические, естественнонаучные) в заявленный промежуток времени и создаваемые государственной властью условия для их формирования. Автор не ставил своей целью анализ отдельных коллекций по видам искусства. Тем не менее, в статье

⁴⁸ См., например, Голлербах Э. Памяти Л. И. Доливо-Добровольского (Некролог) // Советский коллекционер. -
1932.-№4(128).-С. 125.

⁴⁹ Сальникова И. И. Государственное и частное собирательство произведений русского искусства в России в
XVIII - первой половине XIX веков // Памятники культуры: Новые открытия' 1997. - М., 1998. - С. 336-350.

18 обозначен ряд коллекций, включавших собрания гравюры, и проанализированы две из них: А. Р. Томилова и П. Ф. Карабанова. Отдельные ошибки, незначительные на первый взгляд, принципиально меняют общее представление о роли частных коллекций. Так, «Русский музеум» П. Ф. Карабанова, по сведениям автора, был завещан Оружейной палате. На самом деле, книги и документы поступили в Императорскую публичную библиотеку, а знаменитая гравюрная часть была завещана Эрмитажу и явилась одним из первых вложений частного лица в формирование фондов русской гравюры крупнейшего российского музея. Этот факт был широко известен уже современникам и высоко ими оценен.

Возникновение и развитие идеи создания публичного русского художественного музея проследил Я. В. Брук в статье «Из истории художественного собирательства в Петербурге ив Москве в XIX веке», предваряющей рассказ о П. М. Третьякове и его галерее⁵⁰. Уже к середине XIX в. выявилась ведущая роль частной инициативы. «С усилением «среднего класса» в 1830-1850-х годах художественное любительство перестает быть ограничено аристократически-дворянскими верхами. Коллекционеры картин, гравюр, основатели частных галерей появляются в среде разбогатевшей буржуазии и купечества»⁵¹. По мнению Брука, именно в это время складываются лучшие традиции русского художественного собирательства. Ряд коллекционеров освобождается от влияния официальных оценок и предубеждений и собирает коллекцию согласно собственным эстетическим взглядам. «Рядом с вельможей-меценатом и «коллектором» из разбогатевших купцов возникает новый тип любителя: просвещенного знатока, свободно и широко собирающего все, что «носит печать истинного таланта»; или ревностного поборника отечественной школы, ставящего перед собой цель собрать её с возможной полнотой в лучших образцах и сделать свою

Брук Я. В. Из истории художественного собирательства в Петербурге и в Москве в XIX веке // , Государственная Третьяковская галерея: Очерки истории. 1856-1917. - Л., 1981. - С. 10-55. ⁵¹ Там же.-С. 15.

19 коллекцию доступной для публичного обозрения»⁵². В качестве примера независимости художественной программы автор обращается к графической коллекции Л. Р. Томилова. Интересным представляется традиционное противопоставление Петербурга и Москвы. В Москву, бедную коллекциями в начале XIX в., во второй половине века перемещается центр собирательства, особенно отечественной старины. Открытая для публики коллекция Е. И. Маковского рассматривается как одна из тех, которые возмещали отсутствие общедоступного музея.

Обобщение некоторых важных фактов, имеющих отношение к истории коллекционирования гравюры, сделано в монографии О. С. Острой «История искусствоведческой библиографии в России (XI - нач. XX вв.)». Исходя из того, что «библиографические искусствоведческие источники отражают историко-культурные и - шире - общеисторические явления конкретной эпохи»⁵³, Острой связывает выход литературы, посвященной определенному виду искусства, с изменением отношения к нему. Так, появление трудов Д. А. Ровинского автор объясняет не только особенностями личности исследователя, но и тем, что гравюра стала предметом широкого коллекционирования, а это, в свою очередь, было вызвано процессами демократизации общества. Ценность данного исследования повышает использование архивных материалов (например, письма и другие источники, раскрывающие процесс работы Ровинского и отношение к нему современников).

Из теоретических исследований последних лет необходимо отметить книгу Т. П. К&тугиной «Художественный музей как феномен культуры» (СПб., 2001). В ней проблемы, частного коллекционирования рассматриваются с позиции философско-культурологического подхода в рамках заявленной темы. Автор прослеживает превращение частных собраний в музеи, начавшееся в Западной Европе гораздо раньше, чем в России. В XVII в. происходит «выделение из кунсткамеры ее художественной составляющей и формирование

⁵² Там же.

⁵³ Острой О. С. История искусствоведческой библиографии в России (XI - нач. XX вв.). - Л., 1991. -С. 211.

20 галереи как первого самостоятельного специализированного собрания»⁵⁴. Это были, по преимуществу, коллекции портретов, составленные по принципу «политически-династическому», а не художественному. По мнению автора, такого рода собрания являются предтечами скорее исторических музеев. Для нас интересны возникающие параллели с процессами, наблюдавшимися в России более столетия спустя. Важной является глава «Осуществление идеи публичности»: «Появление публичных художественных музеев отражало и изменения социальных функций собирательства: аристократическое коллекционирование, служившее целям репрезентации, уступает место деятельности, вдохновляемой - в идеальном случае - желанием сделать собрание и систематизированные памятники достоянием широкой публики»⁵⁵. В данном случае речь идет не о России XIX в., а о Франции конца XVIII в. В начале XIX в. «институонализируется новое понимание произведения искусства как исторического источника»⁵⁶.

Отсутствие каталогов в определенной степени восполняется статьями об отдельных коллекциях, написанными сотрудниками музеев, хранящих коллекцию. За некоторыми исключениями, все публикации появились в последнее время. Это статья О. П. Булич-Елагиной о П. Я. Дашкове⁵⁷ (ГИМ), М. А. Пожаровой о В. В. Рождественском⁵⁸ (ГМИИ им. А.С. Пушкина), О. В. Власовой о коллекциях С. Н. Казнакова⁵⁹ и Е. Н. Тевяшова⁶⁰(ГРМ), Ю. М. Ходько о коллекции Ф. М. Плюшкина⁶¹ (ГРМ), Н. М. Штример о коллекции Е.

Калугина Т. П. Художественный музей как феномен культуры. - СПб., 2001. - С. 61. s

⁵⁵ Там же. -С. 81.

⁵⁶ Там же. - С. 87.

Булич-Елагина О. П. Коллекция графики П. Я. Дашкова в собрании Государственного Исторического музея // Ежегодник Государственного Исторического музея, 1959 год. - М., 1961. - С. 104-135.

⁵⁸ Пожарова М. А. Владимир Васильевич Рождественский - забытое имя собирателя и знатока русской гравюры
// Частное коллекционирование в России. Материалы научной конференции «Випперовские чтения-1994». Вып.
XXVII.-М., 1995.-С. 166-173.

⁵⁹ Власова О. В. Коллекция гравюры С. H. Казнакова // Памятники культуры: Новые открытия' 2001. - М., 2002.
- С. 320-329.

⁶⁰ Власова О. В. Коллекция гравюры и литографии Е. H. Тевяшова // Судьбы музейных коллекций: Материалы
VI Царскосельской конференции. - СПб., 2000. С.263-271.

⁶¹ Ходько Ю. М. Народные картинки в собрании Ф. М. Плюшкина // От'тиск: Ежегодный альманах печатной
графики. - СПб, 2001. - С. 52-54.

21 Е. Рейтерна⁶² (ГРМ) и некоторые другие. Авторов интересует история создания коллекции, состав, определение наиболее важных или раритетных произведений. В некоторых статьях реализована попытка сопоставить собирательство разных видов искусства в определенный исторический период, например, в статье С. С. Степановой «Собиратели западноевропейской гравюры и живописи из среды московской художественной интеллигенции второй трети XIX века»⁶³ рассматривается деятельность Е. И. Маковского и коллекционера живописи Е. Д. Тюрина, эти две фигуры, по мнению автора, были самыми заметными в художественной среде Москвы в рассматриваемый период. Статья построена на архивных материалах и мемуарной литературе. К сожалению, для ее автора остался неизвестным факт нахождения в Русском музее русской части коллекции гравюры Маковского, что повлекло за собой неполноту анализа коллекции и некоторые ошибки.

Системный ПОДХОД К ИЗучеНИЮ КОЛЛеКЦИОНИрОВаНИЯ ОТДеЛЬНЫХ ВИДОВ 'У

изобразительного искусства сформировался в нашей стране сравнительно недавно. В последнее десятилетие появились диссертационные работы, основанные на его использовании. Для нас представляют интерес те из них, в которых коллекционирование предметов искусства рассматривается в контексте эпохи, учитывается специфика объекта собирательства. Это работы Л. Ю. Савинской, И. Б. Калинычевой, А. Н. Балаш⁶⁴ и некоторые другие. Методологически важной является оставшаяся незавершенной работа Ю. Ф. Конова⁶⁵, к которой часто обращаются исследователи⁶⁶. Ограничившись изучением только коллекционирования рукописей, Конов ставил задачу:

Штример H. М. Графическая коллекция Е. Е. Рейтерна в собрании Государственного Русского музея // Судьбы музейных коллекций: Материалы VI Царскосельской научной конференции. - СПб., 2000. - С. 236-243.

⁶³ Степанова С. С. Собиратели западноевропейской гравюры и живописи из среды московской художественной
интеллигенции второй трети XIX века// Частное коллекционирование в России: Материалы научной
конференции «Випперовские чтения-1994». Вып.. XXVII. - М., 1995. - С. 131-141.

⁶⁴ Савинская Л. Ю. Коллекционирование французской живописи в России во второй половине XV11I — первой
трети XIX вв. Лвтореф. дис. - М., 1991; Калинычева И. Б. Частное коллекционирование западноевропейской
живописи в Санкт-Петербурге в середине XVIII - начале XX вв. Лвтореф. дис. - СПб., 1997; Балаш А.Н.
Коллекционирование памятников античного искусства в России. Автореф. дис. - СПб., 1999.

⁶⁵ Козлов В.П. Российское архивное дело. - М., 1999. - С. 141-142.

⁶⁶ См. например: Бржовская H. В. Труды Ю. Ф. Конова по истории архивного дела // Археографический
ежегодник за 1973. - М., 1974. - С. 263-266.

22 выявить специфику данного предмета, и от конкретных фактов перейти к теоретическому обобщению исследуемого им предмета. Посвященная иной ' области - частному коллекционированию рукописных материалов - она ставила те же цели: дать обобщенную картину коллекционирования письменных, источников на протяжении нескольких столетий, рассматривая собирательство .' / в тесной связи с социальными, политическими, культурными условиями;: _/ наметить основные типы коллекций и способы их комплектования.

Источники изучения коллекций.

Одним из основных источников при изучении коллекций являются их каталоги и описания. Опубликованные каталоги немногочисленны. В России не было традиции издавать каталоги гравюры и литографии, особенно русской. Это вошло в практику только после выхода трудов Д. А. Ровинского. К сожалению, большинство каталогов выпускалось как дополнение к словарям Ровинского и поэтому они не содержали всего объема коллекции, на основе которой созданы. Отдельные профессионально и тщательно составленные каталоги стали эталонными, к ним обращаются также часто, как к трудам самого Ровинского («Описание нескольких гравюр и литографий» Е. Н. Тевяшова. СПб., 1903), другие же известны ограниченному кругу лиц (Бокачев Н. Ф. История русских земель и городов. СПб., 1896). Для нашего исследования одинаково важными являются и те, и другие. Некоторые каталоги остались в рукописном варианте; например, С. Н; Казнаков опубликовал «Описание...» своей коллекции с краткой историей ее формирования и перечислением наиболее важных произведений, без какого-либо списка произведений⁶ . В РГИА в фонде Казнаковых (ф. 948, оп. 1, ед. хр. 184) хранится полный каталог его коллекции. Тем же автором был составлен каталог коллекции А. А. Васильчикова перед ее передачей в ГИМ (там же, ед. хр. 182).

Глобальное перемещение коллекций в музеи в конце 1910-х 1920-е гг. не изменило ситуации с их каталогизацией. После попадания в музеи они также

⁶⁷ Краткое описание книг, гравированных портретов и эстампов, миниатюр и медалей Екатерининской эпохи из собрания С. H. Казнакова. - СПб., 1903.

23 редко публиковались как единое целое, как «бывшее собрание такого-то», о чем мечтали дарители, завещая коллекцию. В. Я. Адарюков, писавший в 1921 г. статью о собрании гравюр и литографий Тевяшова, задавался вопросом, где бы могла в настоящее время находиться эта знаменитая коллекция. Ему был неизвестен факт, что ее значительная часть была приобретена в 1916 г. Русским музеем. Ситуация не изменилась и на сегодняшний день. Каталоги хранящихся в музее коллекций немногочисленны. Повезло коллекции Ф. Ф. Вигеля, завещанной владельцем Московскому университету: помимо статьи Н. Г. Сапрыкиной , эта коллекция описана в каталоге, составленном тем же автором⁶⁹; в настоящее время готовится к изданию большой иллюстрированный каталог коллекции. При этом история формирования коллекции, о которой ничего не знали современники автора известных мемуаров, так и осталась тайной.

Другим важным источником являются каталоги аукционов и продаж. Впервые несколько таких каталогов было опубликовано в России уже в 1820-1830-е гг. при распродаже широко известной коллекции А. С. Власова , в составе которой была в основном зарубежная гравюра. Относительно регулярно российские продавцы гравюр стали выпускать каталоги в последней четверти XIX в. Это каталоги антикварной продукции А. Ф. Фельтена, Н. В. Соловьева, П. П. Шибанова. Из какой коллекции поступили гравюры и, литографии, как правило, не указывалось. В российскую практику так и не вошел обычай издавать полный каталог частной коллекции, предлагающейся к продаже. Повезло коллекции В. А. Тюляева, чей каталог перед распродажей был составлен коллекционером Н. В. Басниным . Несколько персональных

Сапрыкина H. Г. Коллекция Ф. Ф. Вигеля в Московском университете // Из фонда редких книг и рукописей научной библиотеки Московского университета. - М, 1987. - С. 55-70.

⁶⁹ Сапрыкина H. Г. Коллекция портретов собрания Ф. Ф. Вигеля. Гравюра и литография XVIII - первой
половины XIX веков: Аннотированный каталог. - М., 1980.

⁷⁰ Каталог вещам, назначенным от комиссии высочайше утвержденной по имению покойного г-на Власова для
разыграния в лотерею. М., 1826; Catalogue des tableaux, estampes, Iivres, pierres graves, bronzes, marbes,
porcelaines, armes, etc. Faisant partie du cabinet de feu M. le Chambellan de Vlassoff, objets d'arts et au tres.dont, par
permission supreme, on a forme une loterie. Moscow, 1826 ; Каталог вещам, назначенным от комиссии высочайше
утвержденной по имению покойного г-на Власова для продажи с аукциона. - М., 1830.

' Баснин H. В. Катхтог коллекции, собранной В. А. Тюляевым. - М., 1894.

24 каталогов русских графических коллекций было издано при их продаже за рубежом. В России был хорошо известен каталог коллекции И. И. Куриса, распроданной в Германии⁷². Интересно содержание каталогов зарубежных антикваров, продававших русские гравированные портреты (Ф. Мюллера, 8. Другулина и др.). В отдельные периоды они становились для некоторых коллекционеров основным справочным пособием. Зарубежные печатные каталоги хранятся в ряде личных фондов коллекционеров.

Важным источником информации являются знаки, которыми помечали владельцы принадлежавшие им графические листы. В Европе владельческие знаки привлекли внимание специалистов уже в конце XVIII в. Но первый значительный справочник, содержащий 700 знаков, появился только в конце XIX в. Он был составлен сотрудником Британского музея Л. Фаганом⁷³ и среди прочих включал некоторые знаки русских коллекций, в основном тех, которые были известны в Европе: А. В. Олсуфьева. А. Я. Лобанова-Ростовского и его племянника А. Б. Лобанова-Ростовского, императора Павла I. Фаган опубликовал также подписи Д. А. Ровинского и А. Я. Лобанова-Ростовского и как знак неизвестного владельца - штамп И. И. Куриса. Справочник Фагана с добавлением 260 знаков был переиздан в 1918 г. американцами М. Эйнштейном и М. Гольдштейном⁷⁴, в ряду других дополнений в него включен знак С. С. Шайкевича. В 1921 г. вышел труд, которым до сих пор пользуются антиквары, коллекционеры и историки искусства; в настоящее время он стал библиографической редкостью. Его автор - голландский искусствовед Ф. Лугт. Лугт поместил в книгу не только знаки частных и государственных графических коллекций, но и знаки художественных обществ, издателей, торговцев, печатников и т.д.⁷⁵. В 1956 г. вышла вторая часть⁷⁶. Знаки русских

⁷² Katalog der beruhmten Bildniss-Sammlung des Herrn Ivan von Kuriss in Odessa enthaltend uber 500 Bildnisse der russischen Herrscherfamilien Rurik und Romanovv nahezu 700 Bildnisse beruhmten Russen und Polen zahlreiche Darstellungen aus des Geschichte Russlands... - Berlin 1889. ^7J Fagan L. Collectors' marks I Department of prints and drawings, British Museum. - London, 1883.

⁷⁴ Collectors' Marks I Arranged and edited by Milton I. D. Einstcn and Max A. Goldstein. - Saint Louis. 1918.

⁷⁵ Lugt F. Les marques de collections de dessins & d'estampes. Marques estampillees et ecrites de collections
particulieres et publiques. Marques de marchands, de monteurs et d'imprimeurs. Cachets de vente d'artistes decedes.
Marques de graveurs apposees apres le tirage des planches. Timbres d'edition. Avec des notices historiques sur 1 les

25 коллекций в книге немногочисленны, их аннотации отличаются краткостью. Основным поставщиком информации из России был П. Д. Эттингер, в свою очередь, для сбора материала обращавшийся к В. В. Воинову, П. И. Нерадовскому, С. Р. Эрнсту⁷⁷. Некоторые аннотации содержат сведения о зарубежных распродажах, идущие явно не из российских источников.

Первым в России, кто обратил внимание на владельческие знаки на графических листах, был Д. А. Ровинский, категорично заявивший в приложении к «Словарю портретов», что "все собиратели, без исключения, отмечают гравюры своих собраний особыми клеймами"⁷⁸. В 1905 г. отдельные знаки были опубликованы в первом выпуске книги коллекционера экслибрисов и портретов У. Г. Иваска «Описание русских книжных знаков»⁷⁹. Книга содержит богатый материал по истории коллекционирования гравюры. В некоторых случаях дано подробное описание коллекции эстампов (особенно когда она мыслилась самим владельцем как часть библиотеки), и изложена история ее формирования. В издание Иваска попали знаки, использовавшиеся владельцами для обозначения принадлежности и книг и гравюр. Это знаки В. П. Ахлынина, А. С. Власова, Н. П. Дурова, П. К. Сухтелена и др. В дальнейшем Иваск издал еще два выпуска «Описания»⁸⁰.

В начале XX в. важную роль владельческих знаков подчеркивали многие коллекционеры и служащие государственных хранилищ. Сотрудник Императорской публичной библиотеки, коллекционер Н. Д. Чечулин, побывавший в 1908 г. в специальной командировке с целью изучения принципов хранения публичных собраний эстампов в Париже, Берлине,

Дрездене и Мюнхене, обращал особое внимание на «штемпелевание гравюр» .

collectionneurs, les collections, les ventes, les marchands et editeurs. - Amsterdam, 1921. В издание включено более трех тысяч знаков.

⁷ Lugt F. Les marques de collections de dessins & d'estampes. - La Haye, 1956.

⁷ Об этом свидетельствуют его письма, опубликованные (Эттингер П. Д. Статьи. Из переписки. Воспоминания современников / Сост. Л. Л. Демская, H. Ю. Семенова. - М., 1989) и неопубликованные (ОР ГМИИ им. А. С. Пушкина. Ф. 29). ⁷⁸Ровинский Д.Л. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. IV, - СПб. 1889. - С. 603.

⁷⁹ Иваск У. Г. Описание русских книжных знаков. Вып. I. - М., 1905.

⁸⁰ Иваск У. Г. Описание русских книжных знаков. Вып. И.-М., 1908; Вып. III. — М., 1918.

⁸¹ Чечулин H. Д. О собраниях эстампов в Парижской Национальной библиотеке и в главных музеях Берлина,
Дрездена и Мюнхена (отчет о командировке апрель- май 1908). - Пг., 1915.

26 В. В. Рождественский отмечал определяющее значение владельческого знака для реконструкции коллекций, констатировав с сожалением, что далеко не все русские коллекционеры имели знак, а те, кто им пользовался, не имели привычки помечать все листы, иногда выбирая лишь лучшие . Обращал внимание на роль владельческих знаков московский коллекционер А. В. Чаянов, издавший в 1926 г. на основе своего собрания гравюры и коллекции Берлинского кабинета гравюр пособие для коллекционеров печатной графики. Он направлял взгляд собирателей на "всякие надписи и пометки, нанесенные на оборотную сторону листа или на подклеенный к гравюре лист её прежними обладателями и торговцами, через руки которых она проходила" . Чаянов подчеркивал значение "коллекционных марок", которые "так же, как и ех libris'bi на книгах, указывают на пребывание её [гравюры] в том или ином собрании, бросают свет на часто замысловатую биографию листа и подымают стоимость его, давая возможность торговцу в своих каталогах отметить: "экземпляр из собрания такого-то"⁸⁴.

Первую попытку определить своеобразную эстетику владельческого знака предпринял Э. Ф. Голлербах в статье "Коллекционерский знак"⁸⁵. Он включил в это понятие не только знаки на графических листах, но и ярлыки и всевозможные печати или пометы, которые используют коллекционеры картин или прикладного искусства, а также экслибрисы. Вслед за А. В. Чаяновым, Голлербах высказал мнение о необходимости бережного обращения со знаками и их изучения, "...с момента поступления частной коллекции в музей ) коллекционерский знак уже перестает быть знаком частной собственности, а является документом, обозначающим происхождение данной вещи, нередко указывающим на её историю и во всяком случае облегчающем наведение всякого рода справок"⁸⁶. В статье описан и воспроизведен ряд знаков, и в заключение опубликован "Перечень русских коллекционерских знаков". Среди

⁸² Рождественский В. В. Ук. соч. - С. 36.

⁸³ Чаянов А. В. Старая западная гравюра. - М., 1926. - С. 29.

⁸⁴ Там же. - С. 30.

⁸⁵ "Советский коллекционер". - 1931. - №7. - С. 185-190.

27 них есть и знаки коллекционеров гравюры, например, В. С. Карповича, С. Н. Тройницкого. В добавление к этому "Перечню..." из 47 знаков еще 5 были опубликованы Голлербахом в статье "Дополнение к статье о коллекционерском знаке" . В этом же номере журнала «Советский коллекционер» помещена статья Эттингера "Еще о коллекционерских знаках"⁸⁸, а в качестве приложения к ней - "Перечень русских коллекционерских знаков по Фр. Лупу".

В 1940-1950-е гг. таблицы владельческих знаков приводил в эрмитажных
каталогах рисунка М. В. Доброклонский.⁸⁹. Среди них есть несколько русских
знаков (И. И. Бецкого, Е. И. Маковского). В последнее время появился ряд
публикаций, в которых знаки воспроизводятся или описываются, например,
"Каталог рисунка XVIII века" Третьяковской галереи, где в таблице приведены
некоторые знаки из упомянутых в тексте (но не все; нет знаков Цветковской
галереи, Музея изящных искусств императора Александра III, Э. Ф. Голлербаха
и др.)⁹⁰. Несколько знаков графических коллекций воспроизведены в каталоге
книг из собрания ленинградского коллекционера гравюры Е. М. Лавренко
(большая часть коллекции Лавренко поступила в Омский музей)⁹¹. Однако
принадлежность зафиксированных знаков в каталоге не указана. Первым

монографическим исследованием в России, посвященным владельческому знаку на произведениях печатной графики, является книга О. В. Власовой и Е. Л. Балашовой «Владельческие знаки на гравюрах и литографиях» . Она состоит из вступительной статьи Власовой, аннотаций коллекций учреждений и музеев (Балашова) и аннотаций частных коллекций (Власова). Книга снабжена иллюстрациями. Описано 164 знака, все они воспроизведены.

⁸⁶ Там же.-С. 186.

⁸⁷ «Советский коллекционер". - 1932. - №7. - С. 223.

⁸⁸ Там же.-С. 221-223.

⁸⁹ Государственный Эрмитаж. Рисунки итальянской школы XV и XVI веков / Составил М. В. Доброклонский. -
М.-Л., 1940. - С. 152; Государственный Эрмитаж. Рисунки фламандской школы XVII-XVIII веков / Составил М.
В. Доброклонский. - М., 1955. - С. 262.

⁹⁰ Государственная Третьяковская галерея. Рисунок XVIII века. - М., 1996.

⁹¹ Коллекция Е. М. Лавренко в отделе редкой книги Омского областного музея изобразительных искусств им.
М. А. Врубеля: Каталог. - Омск, 2001. - С. 105-111 (разделы: Личные печати. Штампы. Экслибрисы. Ярлыки).

⁹² Власова О. В., Балашова Е. Л. Владельческие знаки на гравюрах и литографиях. На материале отдела
гравюры Государственного Русского мрея / Научный редактор М. Л. Алексеева. - СПб.:Дмитрий Буланин,
2003.

Для определения круга лиц, включаемых в исследование, необходимым источником являются списки и перечни коллекционеров, которые начали публиковать в конце XIX в., вслед за Ровинским. Списки различны по объему информации. Иногда это просто фиксация имен собирателей на данный отрезок времени. Подобный список сопровождал книгу Г. Скамони, посвященную столетию изобретения литографии А. Зенефельдером⁹³. Краткий перечень коллекционеров гравюр, офортов и литографий из 15 имен включал наиболее известных, большей частью петербургских, коллекционеров: П. Я. Дашкова, Е. Е. Рейтерна, Е. Н. Тевяшова, К. С. и В. К. Веселовских, Д. И. Толстого и др. Из москвичей были названы Н. С. Мосолов, Н. Баснин, С. С. Шайкевич, проживавший в то время в Москве П. А. Ефремов.

В начале XX в. адресные книги коллекционеров выходят во многих странах. В 1902 г. «Антиквар» сообщал, что «одной из Берлинских издательских фирм приступлено к составлению адресной книги коллекционеров всего мира. Адреса собирателей и краткие сведения о их коллекциях будут расположены по странам и городам. В издание войдет довольно большое количество адресов русских коллекционеров»⁹⁴. В России также вышло несколько адресных книг, некоторые касались интересующего нас предмета. В 1903 году коллекционер античных монет, действительный член СПб. Археологического института, Н. В. Белозерский выпустил «Справочную книгу для коллекционеров памятников старины в России (преимущественно монет)». В предисловии автор писал, что в издание включены «адресы коллекционеров не только монет, но и всяких памятников старины, а также адресы лиц, торгующих ими»⁹⁵. Действительно, в книгу вошли имена большинства известных петербургских коллекционеров эстампов (П. Я. Дашков, М. А. Остроградский, Е. Е. Рейтерн, Д. И. Толстой, С. Д. Шереметьев

⁹³ Alois Senefelder und sein Werk. Zur hundertjahrigen Feier der Errindung der Litographie. Verfasst von Georg
Scamoni. - St. Peterburg. 1896.

⁹⁴ «Антиквар». - 1902. - Ноябрь. - С. 270.

⁹⁵ Белозерский Н. В. Справочная книга для коллекционеров памятников старины в России (преимущественно
монет). - СПб., 1903.-С. III.

29 и др.), с указанием места службы, краткой характеристикой коллекции и домашним адресом.

Московский антиквар и коллекционер книг и русских редкостей М. Я. Парад елов в 1904 г. выпустил «Адресную книгу русских библиофилов и собирателей гравюр, литографий, лубков и прочих произведений печати»⁹ . В предисловии Параделов сетовал на то, что в справочной литературе отсутствуют списки лиц, владеющих библиотеками и собраниями гравюр, литографий и лубков; а опубликованные Д. А. Ровинским перечни давно устарели. В 1903 г. Парад елов разослал собирателям две тысячи писем, и получив только пятьсот ответов, не всегда полных ив большинстве случаев непроверенных, все же решился их издать. Антиквар надеялся на будущую корректировку имеющихся у него сведений и выход второго издания. Книга содержит указатель собирателей по месту жительства; в нее включены также и русские коллекционеры, проживающие в Гамбурге, Вене, Лондоне.

В следующем году вышла «Справочная книга для русских коллекционеров и библиофилов» Е. А. Шуманского⁹⁷. Шуманский также разослал две тысячи писем, часть сведений он заимствовал у Параделова, отметив имена тех, кто попал в книгу Параделова случайно. Шуманским было опубликовано более пятисот адресов собирателей. Кроме списка коллекционеров, книга включала список книжных магазинов, антикваров, музеев и библиотек. Разумеется, сам жанр «адресной книги» несопоставим с перечнями, составленными Ровинским, посвятившим большую часть жизни изучению этих коллекций, однако иногда, при отсутствии других сведений, эти книги становятся важным источником информации.

Ввиду отсутствия каталогов и описаний коллекций возрастает роль мемуарной литературы, особенно в тех случаях, когда авторами являются сами коллекционеры. Петербургские коллекционеры гравюры 1860-1870-х гг.

Адресная книга русских библиофилов и собирателей гравюр, литографий, лубков и прочих произведении печати / Составил М. Я. Параделов. - М.: Издание антикварного Книжного отделения при магазине Древностей и редкостей М. Я. Параделова, 1904. ". Справочная книга для русских коллекционеров и библиофилов / Составил Е. А. Шуманский. - Одесса, 1905.

упоминаются в мемуарах Я. Ф. Березина-Ширяева⁹⁸. Это историки и библиографы М. И. Семевский, Г. Н. Геннади, П. А. Ефремов. Коллекционер описал содержание коллекций, отметил принципы хранения гравюр. Несомненный интерес представляют мемуары московского коллекционера А. П. Бахрушина, изданные после его смерти Л. Э. Бухгеймом". В них описаны крупнейшие московские антиквары и коллекционеры, в том числе из собиравших гравюру достаточно подробно - А. А. Брокар и В. А. Тюляев. Дополнительные сведения содержатся в составленных М. Цявловским примечаниях. Оставил воспоминания современник Бахрушина коллекционер П. И. Щукин¹⁰⁰. Как и Бахрушин, Щукин собирал разные виды искусства. В его мемуарах есть замечания по поводу коллекций С. С. Шайкевича, И. М. Остроглазова, К. А. Нарышкина. Богатый фактический материал представляют мемуары антикваров Ф. Г. Шилова и П. П. Шибанова. Написанные букинистами-книжниками, они в значительной степени касаются вопросов коллекционирования гравюры, и среди персонажей - самые известные коллекционеры. «Записки старого книжника» Шилова впервые вышли в 1959 г., и выдержали затем несколько изданий. В последнем издании они объединены с мемуарами П. Н. Мартынова¹⁰¹. Шилов был знаком лично или имел дело с коллекциями П. А. Ефремова, Н. К. Синягина, П. Я. Дашкова, Н. Ф. Бокачева, Е. Н. Тевяшова и многих других. Шибанов, имевший план написать шестьсот страниц мемуаров, исполнил лишь третью часть. Интересующий нас материал туда не вошел, но он был освещен в читанных Шибановым докладах из цикла «Друзья и враги книги». Один из них, текст которого хранится в РГБ, опубликован в 1973 г. в сборнике «Книга» . Знаток старой книги, автор мемуаров, ярко обрисовывающих знаменитых коллекционеров эстампов того времени, Шибанов выделил два направления в собирательств: одно - по линии

Из записок Я. Ф. Березина-Ширяева / Сообщил А. Родных // Русский библиофил. - 1912. - №3. - С. 20-35.

⁹⁹ Из записной книжки Л. П. Бахрушина: Кто что собирает / Издал Л. Э. Бухгейм. - М., 1916.

¹⁰⁰ Щукин П. И. Воспоминания. 4. 1-5. - М., 1911-1912.

¹⁰¹ Шилов Ф. Г. Записки старого книжника. Мартынов П. H. Полвека в мире книг. - М., 1990.

¹⁰² Шибанов П. П. Друзья книги / П>бликация Е. П. Шибановой и А. П. Толстякова // Книга. Исследования и
материалы. - Сб.27. - М., 1973. - С. 154-173.

31 древних рукописей и старопечатных книг, возглавляемое С. Д. Шереметьевым, и образовавшее «Общество любителей древней письменности» под председательством П. П. Вяземского; другое - собирательство иностранных и русских книг, которое Шибанов связывал прежде всего с «Дуровскими средами». Большинство вышеуказанных любителей древней и новой письменности были также, в большей или меньшей степени, знатоками и любителями гравюр и литографий; примечательно, что в мемуарах под названием «Друзья книги» Шибанов останавливается именно на этой стороне собирательства, описывая не только и не столько их библиофильскую деятельность.

Петербургский коллекционерский мир и Кружок любителей русских изящных изданий, а также отдельные московские коллекционеры обрисованы в книге воспоминаний В. Я. Адарюкова¹⁰³. Названные автором «В мире книг и гравюр», мемуары начинаются с описания его детской любви к книге. И в дальнейшем Адарюков пишет, казалось бы, в первую очередь о библиотеках и книгах, но в поле его зрения постоянно попадают коллекции гравюр. Эта одна из особенностей, касающаяся изучения коллекционирования гравюры -необходимость обращения к библиофильской литературе.

Яркую картину торговли предметами искусства рисуют неопубликованные мемуары антиквара М. М. Савостина, написанные в 1914-1915 гг.¹⁰⁴. В 1901 г. Савостин переехал из Москвы в Петербург, что позволило ему проводить параллели между этими городами в вопросах торговли предметами искусства.

Воссоздать процесс формирования знаменитой в свое время коллекции Д. И. Толстого помогли две его «Автобиографии», обе неопубликованные и хранящиеся в РГАЛИ¹⁰⁵.

Адарюков В. Я. В мире книг и гравюр: Воспоминания. - М., 1921.

ОРГРМ.Ф. Ш.Ед.хр. 1.

РГАЛИ. Ф. 1956. Оп. 1. Ед. хр. 58. Ф. 1337. Оп. 5. Д. 65.

В диссертации также использованы письма коллекционеров и антикваров, находящиеся в различных архивах. Это письма С. Н. Казнакова, Е. Н. Тевяшова, Д. И. Толстого и др.

Кроме того, при работе над диссертацией изучены списки графических произведений, сданных на хранение в Русский музей, списки завещанных различным музеям произведений, документы Государственного музейного фонда с перечислением распределенных между музеями произведений и т. д. Привлекались старые инвентарные книги и книги поступлений, журналы заседаний художественного совета Русского музея.

Специфика коллекций гравюры и литографии. Владельческий знак. Художественный рынок

Приступая к исследованию коллекций печатной графики, необходимо иметь в виду их отличие от других художественных коллекций. Специфика гравюры как вида искусства обеспечила ее коллекциям особое, «срединное» положение между коллекциями произведений искусства и библиотеками. Уже в первые годы бытования в России гравюра как произведение печати входила в состав библиотек. Речь идет не только об иллюстрированных изданиях. Эстампная гравюра, как печатный материал, чаще всего находилась при библиотеках. Несколько папок («портфелей») эстампов были почти непременным атрибутом библиотеки XVII-XVIII вв.; в значительной степени эта связь осталась надолго. Это не является особенностью России, и не является особенностью частных собраний, по такому же принципу организовывались общественные и государственные хранилища. С течением времени положение изменилось, и в конце XIX в. иногда библиотеки по искусству стали возникать при коллекциях гравюр. Связь между книгой и гравюрой, становясь то более, то менее значимой, не прерывалась никогда.

Лишь незначительная часть эстампов, и то далеко не всегда, украшала стены в доме коллекционера. Гравюры хранились в папках, а те - в шкафах, зачастую специально для этого оборудованных. Специфичность гравюрных коллекций заключалась не только в особом способе их хранения, но и в особом способе их показа «другому» - интимном и камерном, рассчитанном на вглядывание, вчувствование, созерцание.

Эстамп всегда стоил дешевле живописи и других видов искусства, и это, зачастую, становилось причиной более небрежного к нему отношения и недолгого бытования. Одновременно относительная дешевизна печатной графики всегда делала ее привлекательной в глазах не очень состоятельных потенциальных коллекционеров, многие из которых, начав с эстампа, переходили затем к коллекционированию других видов искусства. Самый показательный пример - знаменитая коллекция П. М. Третьякова, которая начиналась с графики. По свидетельству В: В. Стасова, «с детства П. М. Третьяков полюбил гравюры и литографии с историческими и вообще интересными сюжетами и ревностно собирал их, покупая большинство на рынках, в маленьких лавочках»1. В то же время, в истории мировой культуры известны коллекции гравюры, собранные очень состоятельными людьми. Многие представители российской императорской фамилии коллекционировали русскую гравюру. Это, например, великие князья Николай Николаевич Старший (1831-1891) и Михаил Николаевич (1832-1909), великая княгиня Ольга Федоровна (1839-1898). Их владельческие знаки есть на эстампах, хранящихся в отделе гравюры Русского музея.

Считается, что гравюру и литографию собирать проще ввиду ее тиражности. На первый взгляд, можно быстрее стать знатоком, научиться «опознавать», идентифицировать оттиск, уже кому-то известный, или описанный в литературе. В некоторой степени это действительно так. Тиражность гравюры позволяла и стимулировала создание коллекций по образцу уже имеющихся, их точное копирование, повторение не только известных имен художников, но и конкретных произведений. Правда, в значительной мере это относится к коллекционерам западноевропейской гравюры. В то же время, как и в коллекционировании других видов искусства, явным было стремление большинства собирателей приобрести что-то особенное, свое, чего нет ни у кого другого. В число раритетов попадали не только действительно ценные листы, являющие собой образцы высших достижений гравировального искусства, но и просто редкие, независимо от того, чем была вызвана их редкость; уже сама редкость, «уникальность» тиражного материала, «единственность» листа становилась качеством, определяющим его ценность. Иногда редкости гравюры способствовал случай. Например, «Портрет императрицы Екатерины II» английского художника Дж. Юнга по рисунку Ф. И. Шубина, высоко ценившийся собирателями русских гравированных портретов за сходство, попал в категорию редких, т.к. основной тираж гравюры погиб при транспортировке в море.

С особым интересом коллекционеры относились к пробным экземплярам, позволяющими проникнуть в мастерскую гравера. Отдельные пробные оттиски отличаются большей четкостью, пропечатанностью штриха. Ценными считались у коллекционеров некоторые экземпляры, забракованные самими авторами, уничтожившими доску или значительно переделавшими её. Такие экземпляры описаны в «Словарях» Ровинского с указанием их владельцев.

Все экземпляры до подписи автора составляли гордость коллекционеров, многие стремились к тому, чтобы иметь несколько состояний одной гравюры, в том числе состояние «до подписи» (художника) и «до адреса» (издателя). Коллекционеры книжной иллюстрации проявляли особый интерес гравюрам с необрезанными полями, или напечатанным на особой бумаге. Такие гравюры никогда не входили в книги, в качестве иллюстраций которых были созданы; иногда несколько экземпляров иллюстрации печаталось специально - не для книги. Коллекционеры стремились иметь два экземпляра: извлеченный (вырезанный) из книги и необрезанный, и помещали их в коллекции рядом, для сравнения.

Эстамп - оттиск с печатной формы, деревянной или металлической доски (линолеума и др. материалов в XX в.) или камня. Коллекционируется обычно оттиск. Случаи приобретения частными лицами гравированных досок немногочисленны, и, как правило, это делалось с целью дальнейшей печати, т.е. владелец досок выступал в качестве издателя, а не коллекционера. Правда, известны случаи, когда такой издатель приобретал доски для того, чтобы изготовить гравюры для своей коллекции. Основными хранилищами печатных форм изначально были и остаются государственные или ведомственные и общественные учреждения и организации. Время от времени они печатали новые оттиски со старых авторских досок. Спечатанная форма не всегда позволяла получить хорошую гравюру, но зато и цена на новые оттиски была значительно ниже. Для некоторых собирателей, особенно начинающих, пытавшихся любыми способами увеличить коллекцию, качество приобретаемого отпечатка было не столь важно. Мы не можем здесь не остановится на известной истории с «Портретом Бенигны Готтлиб Бирон» Г. А. Качалова (?) (ранее считался произведением X. А. Вортмана ) с оригинала Л. Каравакка. Гравюра была изготовлена во время регенства Бирона, продолжавшегося 22 дня и имела соответствующую надпись в четыре строки, объясняющую, что изображена супруга регента России. После свержения Бирона гравюра была уничтожена. В XIX в. было известно два сохранившихся экземпляра: в библиотеке Геттингенского университета и в московской коллекции А. С. Власова. Экземпляр Власова поступил к П. Ф. Карабанову, при поступлении коллекции последнего в Эрмитаж этого портрета в ее составе уже не было. Таким образом, единственный известный экземпляр гравюры находился в Германии. В 1870 г.

Бытование гравюры в России до 1770-х гг. Первые коллекционеры отечественной гравюры (1770-1800)

Формирование светской культуры в России началось в конце XV-XVI вв., и с самого начала стиль новой жизни складывался под влиянием Западной Европы. Страна воспринимала не только достижения в области науки и техники, но и эстетику быта. С XVI в. в Россию ввозят иностранную гравюру, в следующем веке она получает более широкое распространение, особенно в столице. Изучавший историю Москвы А. В. Чаянов считал, что «... предметами собирательства XVII века были главным образом драгоценная посуда, принадлежности одежды, фряжские листы (гравюры), портреты одиночные, картины, всякого рода диковинные вещи, а кроме того, конечно, иконы и книги по преимуществу духовного содержания»1. Опись имущества Артамона Сергеевича Матвеева (1625-1682), одного из приближенных к царю Алексею Михайловичу бояр, содержит "печатные чертежи"; в разделе "Персоны" - "лист печатной, а на нем напечатан голанской князь Вилим на бумаге"2. Вместе с игрушками гравюры покупались для малолетних царевичей и царевен. В комнатах царевича Алексея Алексеевича, умершего в 1670 г., висело «пятьдесят рамцов с листами фряжскими»3. В 1682 г. в хоромы царевича Петра Алексеевича было приобретено сто фряжских листов. Гравюры использовались как наглядные пособия, а иногда ими просто украшали покои. Их приклеивали к стенам (как, например, в Теремном Дворце в 1685 г.), но чаще всего листы прибивали гвоздиками по деревянному дорожнику, который служил вместо рамы. Широкое бытование получили гравюры со священными изображениями; они вставлялись в рамки. В хоромах царевны Софьи в 1686 г. висели на стенах в золоченых и расписанных красками рамах: «Образ Спасителя в терновом венце, немецкия печати, на бумаге... Образ Распятия, на бумаге же, немецкой печати...»4 и др.

Религиозная гравюра использовалась и как предмет культа и как элемент украшения интерьера. Это подтверждает одна из грамот патриарха Иоакима (1674-1690). В ней сказано: «...многие торговые люди, резав на досках, печатают на бумаге листы икон святых изображения, иние же велми неискусние и неумеющие иконного мастерства делают рези странно и печатают на листах бумажных развращенно образ Спасителя Иисуса Христа, и Пресвятая Богородицы...; и те печатные листы образов святых покупают люди и украшают теми храмины, избы, клети и сени, пренебрежно, не для почитания образов святых, но для пригожества...еще же торговые люди покупают листы на бумаге ж немецкие печатные, и продают...»5

Приведенные примеры охватывают область бытования гравюры, являющейся предметом поклонения или украшения интерьера. Трудно провести грань и определить, когда возникли первые коллекции гравюры. Хранилищами эстампов в это время были княжеские и монастырские библиотеки, однако вряд ли можно считать их художественными коллекциями.

Одним из первых русских коллекционеров является князь Василий Васильевич Голицын (1643-1714) - известный государственный деятель, получивший в 1684 г. титул «Царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегатель, ближний боярин и наместник новгородский». У Голицына была огромная библиотека, включавшая книги на русском, латинском, немецком, польском языках, а также рукописи XVI-XVII веков. В московском доме Голицына «все было устроено на европейский лад»6... Многочисленные предметы искусства украшали интерьер его дома, обставленного мебелью художественной работы, серебряной и хрустальной посудой, часами в нарядных футлярах, шкатулками. По стенам висели портреты русских царей: «в четырех рамах резных, висели четыре листа немецкие [т. е. гравюры], за лист по пяти рублей, да портреты Великого Князя Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора, Иоанна и Петра Алексеевичей, да четыре парсуны королевские».7 Очевидно, можно говорить не о простом стремлении оформить интерьер «на европейский лад», но и о целенаправленном стремлении собирать предметы искусства и старины.

Гравюра появилась в творчестве русских мастеров в XVI в. в виде ксилографических книжных иллюстраций. В последней четверти XVII в. в московской Оружейной палате складывается школа резцовой гравюры на меди. Особое место отводится гравюре в культурной жизни России в эпоху Петра I. Она приобретает статус документа, фиксирующего важные исторические события; гравируются аллегорические композиции, баталии, виды. Приглашенный Петром I голландский гравер А. Шхонебек возглавил гравировальную мастерскую Оружейной палаты и обучил русских мастеров технике офорта. Лучшим учеником Шхонебека был А. Ф. Зубов, выполнивший окола ста листов. В 1711 г. Гравировальная мастерская Оружейной палаты была передана в ведение Санкт-Петербургской типографии, А. Ф. Зубов стал её руководителем. В Москве в 1705 г. В. О. Киприанов открыл Гражданскую типографию, также ставшую местом издания и распространения гравюры. Главным заказчиком гравюры в это время являлось государство в лице императора, но мастера получали заказы и от его приближенных. Император раздавал гравюры своим подданным и рассылал в другие государства.

От собраний портретов в составе музеев российских древностей к первым словарям граверов и гравированных портретов (1800-1875)

XIX век был для России временем интереса к истории и к собирательству, которое также проходит под знаком истории. На протяжении столетия Россия исследует свое прошлое. В 1804 г. при московском университете образовано Общество истории и древностей российских - для изучения отечественной истории и публикации исторических документов. С 1811 г. его председателем являлся П. П. Бекетов, сыгравший ключевую роль в направленности русского собирательства. Затем общество возглавил М. П. Погодин. Отсутствие источников заставило исследователей обратиться к сбору документальных и иных памятников. Историки собирали исторические факты, документы и портреты исторических деятелей, библиофилы - книги и портреты писателей, лингвисты и филологи - народное творчество в виде песен, сказок, русских народных картинок. Гравюра выступала как дополнительный источник сведений для историка или лингвиста и зачастую как основной источник - для иконографа.

Траекторию развития собирательства изменил 1812 год. Значительное число графических коллекций погибло или пострадало во время нашествия французов; это коллекции П. П. Бекетова, Д. П. Бутурлина, П. Ф. Карабанова, А. В. Олсуфьева, А. А. Тучкова и др. Одновременно, события 1812-1813 гг. дали новый импульс собирателям. В это время «с новой силой вспыхивает тема русской «самобытности» - уже не во имя возврата к старой русской жизни, как это часто бывает в XVIII в., а во имя раскрытия «русской идеи», русских начал»1.

Две взаимосвязанные идеи, зародившиеся в конце XVIII в., станут определяющими на протяжении большей части XIX в.: создание музеев российских древностей и русского искусства и составление полной иконографии русских деятелей. Большинство собираемых коллекций изначально сопровождаются мыслью об их публичности и общедоступности и о возможном превращении их в музеи.

Идея создания публичных художественных музеев выдвигалась еще энциклопедистами. В 1792 г. декретом Конвента в Лувре был учрежден музей из национализированных королевских и частных коллекций. В начале XIX в. в большинстве европейских стран возникли музеи, ставшие впоследствии крупнейшими хранилищами искусства.

В России идея создания национального музея имела акцент не столько на художественном аспекте, сколько на сохранении памятников истории. Появившись впервые в конце XVIII в., эта идея получила поддержку и развитие после наполеоновских войн, на волне патриотического подъема. Она определила общее направление собирательства и, в конечном итоге, возрастание интереса к отечественному искусству. В 1824 г. В. И. Григорович подал «Докладную записку о желательности образования в Эрмитаже особого отделения произведений русских художников».

Первый российский общедоступный музей - Кунсткамера - был открыт Петром I в 1718 г. Выполняя важную научно-просветительскую функцию, Кунсткамера по своей сути являлась музеем курьезов. Первый художественный музей был образован в 1757 г. при Императорской Академии художеств, что определило его узковедомственный характер и педагогическую направленность. В 1763 г. было положено начало коллекции Эрмитажа, но его сокровищами, по словам императрицы Екатерины II, наслаждались «только мыши и она сама».

На смену собирателю XVIII века - утонченному знатоку изящных искусств, созерцающему в одиночестве или в кругу избранных друзей, свои сокровища, в XIX в. приходит ученый, патриот, собирающий коллекцию для славы отечества. Многими собирателями движет желание создать музей национальной истории и национального искусства и передать его государству.

Одной из первых попыток воплощения в жизнь идеи общедоступного национального музея можно считать «Русский музеум» П. П. Свиньина. Основанный в 1816 г. в Петербурге, он включал живопись, скульптуру, медали, минералы, библиотеку, исторические реликвии, и, по сути, явился первым частным русским музеем. Созданием подобного музея его владелец пытался противодействовать «жалкому предубеждению в пользу иностранцев»2, против которого он постоянно выступал. В 1826 г., испытывая денежные затруднения, Свиньин предлагал приобрести его собрание в казну с тем, чтобы в дальнейшем в Петербурге был создан Российский музей. Однако его предложение не встретило отклика и в результате «Русский музеум» был распродан в 1834 г. с аукциона.

Примечательна деятельность министра иностранных дел Н. П. Румянцева. Вокруг него образовался кружок из известных историков и археографов, работавших в архиве министерства. Поставленная перед ними цель - изучение отечественной истории - натолкнулась на отсутствие необходимых материалов. Это заставило обратиться к сбору рукописей, книг и других источников. Проекты создания национального музея рождаются у членов кружка Румянцева: Ф. П. Аделунга (1817 г.)3 и Б. Г. Вихмана (1821 г.)4. В некоторой степени все эти проекты воплотились в Румянцевском музее, открытом в Петербурге в 1831 г. на основе коллекций Н. П. Румянцева, переданных в казну после смерти коллекционера его братом, С. П. Румянцевым.

Новый тип собирателя эстампов: коллекционер-знаток. Каталогизация и публичность коллекций (1875-1910-е гг.)

Коллекционирование произведений искусства, книг, архивных материалов, предметов старины стало еще более актуальным и повсеместным в последней четверти XIX столетия. Этот процесс наблюдается по всей России, но особенно заметен в Петербурге и Москве. «Конец 70-х и начало 80-х годов прошлого столетия застают Петербург в полном расцвете собирательства и любительства. Люди всякого звания и состояния, купцы, чиновники, простые банковские служащие, вельможи - все являются собирателями...»1, - писал крупнейший московский антиквар-букинист П. П. Шибанов. Так же обрисовывал ситуацию в Москве в 1890-е годы коллекционер А. П. Бахрушин: «В настоящее время в Москве, да и в других местах, так много собирателей, что почти каждый мало-мальски свободный человек собирает что-нибудь»2. Самого купца Бахрушина вряд ли можно назвать свободным, даже «мало-мальски»; тем не менее он был одним из самых активных собирателей. Расширился не только контингент собирателей, но и их география. Если открыть одну из «Адресных книг собирателей» начала XX в., то большое число коллекционеров графики можно обнаружить ив других городах. В статье «Памяти В. Я. Адарюкова» Э. Ф. Голлербах описал распространенный на рубеже столетий тип «любителя-знатока, искусствоведа-дилетанта, который, не будучи профессиональным ученым, но обладая острым «глазом», собирательским опытом и прирожденным вкусом, становится как бы аккумулятором» художественно-научных знаний, а иногда, при наличии универсальной эрудиции, носителем незаурядной художественной культуры»3. Голлербах назвал ряд известных персонажей (П. В. Деларов, П. П. Тян-Шанский, В. А. Верещагин, Е. Н. Тевяшов, Н. Н. Врангель, П. П. Вейнер), для которых наряду с коллекционерством имен существовало «коллекционерство знаний». Голлербах сделал оговорку: многие из них «вероятно, не имели бы ничего общего с искусством, если бы не располагали значительными финансовыми возможностями и если бы коллекционерство не стало одно время модой в их кругу»4. Об этом же, но в другом тоне, писал работавший в Москве и в Петербурге антиквар М. М. Савостин, отмечая еще одну характерную черту времени - стремление опубликовать коллекцию. Вспоминая «прежние времена», он отмечал, что в то время в Москве не было собирателей новейшего типа, которые, в подражание Петербургу, собирают в силу моды. «Тогдашние собиратели составляли свои коллекции только для себя, а до восторгов или критики им не было никакого дела. Теперь же - наоборот, как только один из коллекционеров соберет 10-15 вещиц какого-нибудь хлама, сейчас же старается издать свое собрание в виде какого-либо «увража» в фототипических изображениях»5.

Гравюра и литография занимают все более значительное место в коллекциях. Этому по-прежнему способствовала деятельность Д. А. Ровинского. Ровинский продолжал коллекционировать гравюру и изучать как свое, так и другие собрания, результатом чего явилось новое издание словаря портретов - в четырех томах, осуществлявшееся с 1886 по 1889 гг.6 Одновременно готовились «Материалы для русской иконографии, издававшиеся с 1884 по 1891 гг. двенадцатью выпусками7. За прошедшие со дня выхода первого словаря годы выросло число коллекционеров русской гравюры, изменились цены. Большинство европейских антикваров стали специально собирать и предлагать к продаже русскую гравюру и «россику», что, чаще всего, помечалось на их визитках или в титулах официальных бумаг. Это также было отмечено Ровинским, который писал: «В последние 15 лет число собирателей русских гравюр и портретов увеличилось в значительных размерах. Многие из собирателей иностранных гравюр перешли к собиранию русских листов»8. Ровинский работал над новым изданием «Словаря граверов», но умер за чтением его корректуры. В 1895 г. его друг и душеприказчик Н. П. Собко выпустил в свет это издание в двух томах под названием: «Подробный словарь русских граверов».

Об интересе к гравюре свидетельствует и такой факт, что в 1889 г., после публикации большинства основных трудов Д. А. Ровинского, П. Н. Петров счел необходимым обратиться вновь к „Перечню Фиорилло". Он поместил в „Художественных новостях" критическую статью „О перечне русских граверов, составленном Фиорилло", в которой подверг „Перечень" основательной критике9.

В 1892 г. осуществилась мечта москвичей иметь общедоступный художественный музей отечественного искусства - П. М. Третьяков передал в дар городу Москве свою коллекцию произведений русского искусства. В 1898 г. в Петербурге открылся первый государственный музей отечественного искусства - Русский музей императора Александра III.

В честь открытия Третьяковской галереи в 1894 г. московское Общество русских художников и любителей художеств организовало в Императорском Историческом музее Первый съезд русских художников и любителей художеств, внесший вклад в дело возрождения искусства печатной фафики. Ее положение стало одним из предметов обсуждения на съезде. Значительную роль в привлечении общественного внимания к гравировальному искусству сыграли московские коллекционеры фавюры Н. В. Баснин и С. С. Шайкевич. Баснин в докладе «О значении фавюры в сфере искусства» утверждал, что «все остальные, механические способы воспроизведения, как фотофафирование, фототипия, гелиофавюра и т.д., не могут заменить фавюры, потому что не представляют собой художественного произведения, они только должны вывести гравюру на более самостоятельную деятельность, уничтожив ее ремесленную часть»10. По докладу Шайкевича «О мерах поднятия искусства гравирования в России», в котором назывались как причины упадка, так и конкретные меры для изменения этого положения, была принята специальная резолюция. В ней постановлялось: ходатайствовать о введении в программу Академии художеств преподавания офорта и других способов гравирования, об учреждении государственной калькографии, о необходимости сделать доступными для публики музейные собрания гравюр и устройстве в различных городах периодических выставок гравюр всех школ и эпох". На Всероссийском съезде художников в Петрограде в 1911- 1912 гг. гравюре были посвящены доклады В. В. Матэ («Гравюра и ее самостоятельное значение») и Н. 3. Панова («Психология гравюры»)12. По докладу Матэ принято постановление ходатайствовать об устройстве периодических ретроспективных выставок гравюры.

Похожие диссертации на Частное коллекционирование русской гравюры и литографии в России в конце XVIII - начале XX вв.

Наполеоновская эпоха в батальной и портретной живописи России и Европы конца XVIII - начала XX вв.Шереметьев, Олег Васильевич

Художественный металл в архитектуре Пермского Прикамья конца XVIII - начала XX векаЧагина Екатерина Викторовна

Технико-технологические и художественные особенности московской скани конца XVIII - начала XX вв.Чавушьян Данил Макартычевич

Гюбер Робер. Живописное наследие в русских собраниях конца XVIII - начала XX векаДерябина, Екатерина Вадимовна

Русское сцепное кружево конца XVIII - начала XX вв.Бертяева, Наталья Николаевна

"Готический стиль" в русской архитектуре второй половины XVIII - начала XX вв.Баранова Мария Геннадьевна

Иконы и настенные росписи Валаамского монастыря XVIII - начала XX вековБольшакова Светлана Евгеньевна

Динамика развития окна как архитектурного элемента в культовом зодчестве Алтая середины XVIII - начала XX вв. Волкова Юлия Витальевна

Русский академический учебный рисунок : XVIII - начало XX векаБабияк, Вячеслав Вячеславович

Градостроительство и архитектура Симбирска второй половины XVIII - начала XX вековКотова Ирина Геннадьевна