Содержание к диссертации
Введение
Глава I. К проблеме биографии Гвидо Аретинского 33
1.1. Предполагаемые даты жизни и происхождение 34
1.2. Основные вехи жизни. Сочинения Гвидо: проблема датировки 37
1.3. Биографические и творческие параллели 46
Глава II. Анализ «Микролога» 51
II. 1. Жанр, структура, методология 51
II.2. Музыкант и мыслитель: образованность Гвидо 58
II.3. Явные и скрытые авторитеты Гвидо 64
II.4. Термин и номен в средневековой музыкальной науке (на примере «Микролога») 75
II.5. Литературный стиль «Микролога» как отражение личности его автора 83
II.6. Разделы учения «Микролога» 87
II.6.1. Учение о звукоряде 88
II.6.2. Учение об интервалах 93
II.6.3. Учение о ладе 97
II.6.4. Начала учения о форме 111
II.6.5. Учение о музыкальной композиции 120
II.6.6. Учение о многоголосии 126
Глава III. Гвидо - новый Пифагор 142
III. 1 . Учение о гексахорде (сольмизация, «гвидонова рука») 143
III.2.Реформа нотации 147
II.3. Восприятие и преемственность (рецепция) учения Гвидо Аретинского 150
II.3 1. Научная мысль после Гвидо (XI-XV вв.) 150
III.3.2. Восприятие учения Гвидо с точки зрения концепции эволюционного развития науки 158
Заключение 165
Библиография 169
Приложения
- Предполагаемые даты жизни и происхождение
- Музыкант и мыслитель: образованность Гвидо
- Учение о гексахорде (сольмизация, «гвидонова рука»)
Введение к работе
Актуальность темы диссертации обусловлена важной задачей развития современного общества: формированием единого культурного пространства, способствующего участию нашей страны в мировом культурном процессе. Одной из форм такой интеграции является освоение наследия прошлого, в частности, развитие отечественной музыкальной медиевистики.
Каждая эпоха рождает своих гениев и корифеев. Но есть личности, которые сами представляют собой целую эпоху, над которыми «не властно время». К числу таковых, безусловно, принадлежит Гвидо Аретинский, один из самых известных музыкальных теоретиков Средневековья. Несмотря на то, что он жил 1000 лет назад, плодами его открытий мы пользуемся до сих пор: обучение музыке начинается с названий нот и записи их на нотоносце.
Боэций и Гвидо — ключевые фигуры в средневековой музыкальной науке: их труды наиболее часто цитировались в сочинениях других писателей о музыке [223, S. 217]. Об этом свидетельствует статистика известных на сегодняшний день манускриптов, которую приводит ученый-медиевист М.Бернхард в своем исследовании, посвященном обзору средневековых музыкально-теоретических трактатов [206, S. 72-74]. Безусловное первенство принадлежит «De instirutione musica» Боэция, самому распространенному в средние века музыкально-теоретическому трактату, «Великой книге Учения о музыке» (около 130 списков). Самый известный теоретик Средневековья, согласно статистике Бернхарда —Гвидо:
«Микролог»1 - 79 манускриптов;
«Правила в стихах» - 60;
Пролог к антифонарию - 51;
«Послание о незнакомом распеве» — 51.
1 Полное название, под которым трактат известен в музыкальной науке — «Micrologus de disciplina artis
musicae», здесь и далее - «Микролог».
2 В русскоязычной музыковедческой литературе обычно фигурирует под названием «Послание о
незнакомом пении» или «Письмо монаху Михаилу», далее - «Послание».
8 Далее следуют также получившие широкую известность трактаты «Диалог о музыке» Псевдо-Одо (56 списков), «Musica enchiriadis» (44) и «Scolica enchiriadis» (35) — ставшие отправной точкой теоретических новаций Гвидо. Таким образом, в первую очередь переписывались те ученые труды, которые в дальнейшем оказались ключевыми для развития музыкальной науки.
Предмет исследования. Неудивительно, что самый объемный и развернутый по содержанию трактат Гвидо, «Микролог», являющийся по существу учебником музыки4, сохранился в столь большом числе списков. Й.Смитс ван Васберге, предпринявший фундаментальное критическое издание аутентичных трактатов Гвидо (3 из 4-х), в предисловии к критическому изданию «Микролога» делится результатом своих многолетних исследований: «Ни один музыкальный трактат Средневековья не имеет такого количества списков» [52, р. 3]. Всего в издании Смитса ван Васберге учтено 78 манускриптов, с разной степенью полноты (и точности) воспроизводящих текст «Микролога»5.
По мнению известного ученого-историка Б.Гене, посвятившего специальную работу изучению исторических манускриптов и их авторов, количество сохранившихся списков может служить оценочным фактором успеха сочинения, его географического распространения и т.д. Число утраченных манускриптов, местонахождение которых на сегодня неизвестно - упомянутых в дарственных и завещаниях, зарегистрированных в каталогах старинных библиотек и т.п. — подтверждает эту оценку и почти никогда ей не противоречит. Согласно иерархии «оценок успеха», сочинения, дошедшие до нас в количестве около 15, свидетельствуют об «ограниченном успехе», около 30 - о «большом успехе», свыше 60 - об «очень большом», или «огромном успехе» [91, с. 294-295]. Таким образом, в один ряд с «Микрологом» встают такие известные исторические труды, как «Книга
3 Далее - «Диалог» (ок. 1000 г.).
4 Несмотря на то, что сам Гвидо «скромно» сопроводил его следующим пояснением: «[Микролог], или
Краткое изложение учения о музыкальном искусстве» [52, р. 79].
5 Еще один список был найден в Санкт-Петербурге и опубликован В.Г. Карцовником [229; 111].
9 понтификов» («Liber pontificalis», 68 списков) и «Жизнь Карла Великого» Эйнхарда (80). Более скромен успех таких известных в исторической науке сочинений, как «История франков» Григория Турского (50), а «Каталог блистательных мужей» Сигиберта из Жамблу мог иметь достаточно ограниченное распространение (9) [Там же, с. 289-292]6.
Другой показатель популярности - временная статистика. На фоне сочинений языческой античности и первых веков христианства заметнее7, «насколько велик был успех сочинений, дошедших до нашего времени в количестве манускриптов, сравнимом с античными». Отмечая, что индивидуальная судьба трудов различна, Б.Гене показывает, что одни из них имели устойчивый, но скромный успех (например, «История франков»), другие - быстрый и непродолжительный («Liber pontificalis») [Там же, с. 311-314]. Таким образом, судьба «Микролога» представляется уникальной, так как трактат имел устойчивый и продолжительный успех на протяжении около 500 лет (Таблица 1) :
Таблица 1
6 Мы намеренно оставили для примера только сочинения, датируемые до 1100 года; далее Гене отмечает,
что природа успеха сочинений в этой статистике не отражена: одни переписывались веками, другие
«прожили в рукописном виде только несколько десятилетий» [Там же, с. 292].
7 Сюда можно отнести и труды Боэция.
8 При составлении таблицы использовано критическое издание «Микролога» (датировка и описание
манускриптов) [52, р. 4-71]; в случае составления рукописи из нескольких частей - учтена датировка части,
содержащей текст «Микролога». Датировка некоторых манускриптов приблизительна (например, F2 -
XII/XIII вв.), в таких случаях мы ориентировались на нижнюю временную границу. В целом это не меняет
статистическую картину. Манускрипт М10 не учтен в критическом издании 1955 года и приводится по
описанию в критическом издании трактатов Гвидо 1999 г. [244, р. 144].
Окончание Таблицы 1
Быстрое распространение идей Гвидо в течение 100-150 лет после написания «Микролога» объясняет всплеск интереса к трактату в XII в. Интересно также отметить, что трактат продолжали переписывать «от руки» и после изобретения книгопечатания в XV в. , хотя количество рукописей резко сократилось в связи с появлением бумаги. Большое количество списков наиболее ранних из известных музыкальной науке трактатов весьма показательно по сравнению с появившимися позднее, это свидетельствует об устойчивости интереса к определенным сочинениям. Так, 44 списка трактата «Musica enchiriadis» (IX в.) несопоставимы с теми 48-ю, что содержат «Musica speculativa» Иоанна де Муриса (1323): до изобретения типографии первый воспроизводился рукописным способом на протяжении шести веков, второй - чуть более ста лет.
Еще одним показателем популярности идей Гвидо, на наш взгляд, может служить количество полных списков трактата. Б.Гене констатирует, что, начиная с XII в., с развитием школ и распространением образования, наблюдается увеличение количества сокращенных пересказов [Там же, с. 321]. Рассматривая в качестве мотивации три причины - «неспособность вынести усердные занятия» («studiosi laboris impatientes»), боязнь чрезмерных расходов на изготовление рукописных копий и отсутствие
9 Известный специалист по истории книги Л.И.Киселева отмечает, что для 2-й половины XV в. характерно одновременное существование и взаимное влияние рукописной и печатной книги. Рукописи, не предназначавшиеся более для многократного чтения, свидетельствовали об индивидуальном интересе владельца [112, с. 14-15,116].
достаточного времени для чтения — историк опирается на высказывание знаменитого ученого-энциклопедиста Винсента из Бовэ (Vincentius Bellovacensis, ок. 1190 - ок. 1264)10, который резюмирует: «компендий приятен почти всем своею краткостью» («omnibus autem репе gratum est brevitatis compendium») [Там же, с. 340]11. Согласно же исследованию М.Бернхарда, из 79 манускриптов в 51 текст «Микролога» приведен полностью [206, S. 73].
Конечно, мнение знаменитых теоретиков не оставалось непреложным. Так, уже анонимный автор миланского трактата об органуме (inc. «Ad organum faciendum»; датируется немногим позже «Микролога», 2-я пол. XI в.), считает, что учение Гвидо «...оказывается малоценным, и поэтому недостаточно уважаемо» («vilia quapropter parum sunt diligenda») [29, p. 46]. Через четыре столетия испанский теоретик Рамос де Пареха резюмирует: «Монах, возможно, лучший, нежели музыкант» [146, с. 39]. Впрочем, учение Гвидо все равно de facto является вехой или даже отправной точкой («ipse dixit») в рассуждениях «пишущих о музыке». Между строк сочинений младших современников Гвидо читается уважение - «как сказано у Гвидо» [71, р. 54], доходящее до благоговейного трепета: «как свидетельствует блаженный Гвидо» [2, с. 369]. Известный историк музыки Нового времени Ч.Бёрни пишет, что Гвидо - «заслуженно славное среди благодарных потомков имя» и титулует его «Владетельным лордом (Lord of the Manor) Музыкальной империи» [210, р. 458] .
Научная разработанность темы. Начало систематическому изучению наследия Гвидо было положено Бёрни и другим известным
10 Здесь и далее при именах персон через тире указаны годы жизни, через дефис - годы правления,
понтификата и т.п.
11 Обращение к авторитетному мнению этого ученого не случайно. Винсент из Бовэ - автор энциклопедии
«Великое зерцало» («Speculum Majus»), одной из самых значительных в Средневековье. В 80 книгах (9885
глав) систематизированы знания по богословию, философии, истории, естественным наукам. Однако
Винсенту пришлось предпринять и труд, можно сказать, прямо противоположный: трактат «О наставлении
детей знатных граждан» («De eruditione filiorum nobilium»), написанный в помощь придворным учителям,
содержит «всего» 51 главу [196, с. 168, 170].
12 В своем труде Бёрни отводит Гвидо почетное место в истории музыки, характеризуя периоды
музыкальной истории и теории как «развитие музыки до времени Гвидо» и «от времени Гвидо» (т. 1, кн. 2:
гл. 1 и 2).
12 музыковедом XVIII в.13, И.Н.Форкелем [218]. В это же время появляется знаменитое собрание М.Герберта, куда вошли и сочинения Гвидо Аретинского [30; 41; 50; 66]. Первые специальные исследования относятся к началу XIX в. В 1811 году появляется биография Гвидо (автор Л.Анджелони), выдержанная в национально-патриотическом духе [201]. Напротив, Р.Г.Кизеветтер (1840) подвергает сомнению многие легендарные факты его жизни [230]. Так, он доказывает, что Гвидо Аретинского спутали с другим музыкантом (Guido Augiensis) и, следовательно, в Германии он не был. А.В.Амброс (1864) посвящает Гвидо и учению о сольмизации целую главу, справедливо отмечая при этом, что Гвидо лишь заложил основы явления сольмизации, которое, впрочем, связывают с его именем и называют «гвидоновым» [200]. «Биография Гвидо, монаха из Ареццо» Дж.Ристори выдержала три издания в течение 15 лет [248].
В 1882 году выходят в свет исследование А.Бранди [208], в которое входит переиздание (некритическое) сочинений Гвидо, и работа М.Фальки [217] - оба приурочены к открытию памятника Гвидо в Ареццо14. В 1870-е-80-е гг. появляются первые переводы сочинений Гвидо на немецкий язык, в частности, три перевода «Микролога» [68; 65; 73], что существенно облегчило задачу исследователей. В это время уже стала насущной необходимостью ревизия знаний о Гвидо, ибо «трезвое исследование отнимало у него заслуги одну за другой и, наконец, хотя едва ли справедливо, подвергло сомнению все» [162, с. 111]. В 1840-е годы Кизеветтер называл ранний органум «моральной невозможностью» [цит. по: 181, с. 6]; в конце того же века в качестве иллюстрации Л.Саккетти выбирает для своей «Хрестоматии» тот пример из «Микролога», где присутствуют терции («Venite adoremus»)15, называя его «органумом с человеческим
13 Строго говоря, первые исследования появились намного раньше. Анонимные комментарии к тексту
«Микролога», датируемые 2-й половиной XI в., были объединены Й.Смитсом ван Васберге в отдельном
издании [42].
14 Памятник Гвидо Аретинскому (скульптор Сальвини) установлен 2 сентября 1882 года в Ареццо на
площади, которой еще раньше было присвоено его имя. Е.Браудо сообщает также, что второй памятник
существует во Флоренции (как установлено автором работы - в галерее Уффици) [85, с. 97].
15 См. Приложение 1, Пример XVIII.
13 лицом» по сравнению с «горгонскими чудовищами» диафонии Хукбальда (в характеристике Амброса) [169, с. 60].
В музыковедении в это время не появлялось сколько-нибудь значительных исследований о Гвидо Аретинском. Это были лишь фрагментарные сведения (в основном в трудах общего характера), интерпретировавшие в первую очередь два его нововведения с точки зрения современного авторам классического гармонического мышления. В области нотного письма - улучшение записи и более точная фиксация нот на «подобии нотоносца» как стимул для дальнейшего развития многоголосного мышления [96, с. 117]; в ладовой теории - сольмизационные слоги как «введение к пониманию модуляции» [162, с. 117]. Впрочем, никогда не умалялось его значение как «выдающегося учителя», «желавшего внести некое единство в преподавание церковного пения» и упорядочившего «разрозненные попытки, сделанные его предшественниками» [85, с. 96, 89].
В 1930 году, вслед за диссертацией Романелли [249] появляется работа Хуберта Волькинга - по существу, первое систематическое изложение учения Гвидо, выполненное на основе немецкого перевода М.Эрмесдорфа. Волькинг выделяет и подробно рассматривает следующие самостоятельные разделы в «Микрологе»: учение о монохорде (и диастемологию), о ладе, о строении мелодии и теорию многоголосия [267, S. 22].
Особое место в работе Волькинга занимают вопросы восприятия и передачи теоретического знания в трудах средневековых ученых. При изложении материала он использует тексты трактатов; прежде всего, это сочинения самого Гвидо (помимо «Микролога» - Пролог к антифонарию и «Послание»). Также в подтверждение своих рассуждений исследователь приводит цитаты из анонимного «Комментария к Микрологу» (между 1070-1100 гг.) и сочинений других младших современников теоретика: Верно из Райхенау, Германа Расслабленного и Фрутольфа. В вопросах звукорядной организации и ладовой теории в качестве источника, на который опирался Гвидо, он видит «Диалог», указывая на текстовые параллели. Расценивая
14 . учение Гвидо о многоголосии как «новый органум» по сравнению с теорией строгого параллельного органума [Ibid., S. 62-67], Волькинг считает, что Гвидо вряд ли был знаком с Кёльнским и Парижским трактатами об органуме и соответствующим разделом сочинения Иоанна Скота Эриугены («De divisione naturae»). Однако, цитируя главу VI «Микролога», он убежден, что автор знал дасийную нотацию и, следовательно, учение о многоголосии в трактате «Musica enchiriadis» [Ibid., S. 36].
Важным достоинством исследования можно также считать глоссарий музыкальных терминов, помещенный в приложении [Ibid., S. 70-72]. Волькинг отмечает педагогическую направленность метода литерафонии [Ibid., S. 62], а также указывает на исключительную оригинальность16 и прогрессивность идей Гвидо, в то же время органично связующих его с предшественниками [Ibid., S. 68-69].
Новый этап в изучении наследия Гвидо начинается в 1950-х годах. Практически одновременно появляются исследования Х.Эша [239] и И.Смитса ван Васберге [256], рассматривающие различные аспекты учения и биографии Гвидо Аретинского. В капитальном труде Смитса ван Васберге17 дана характеристика научных исследований о Гвидо Аретинском, подробно освещаются известные науке факты жизни ученого: в частности, обсуждаются, с привлечением широкого круга источников спорные версии о его происхождении, пребывании в Гамбурге, связи с орденом камальдулов (часть первая). Вторая часть исследования посвящена практическим аспектам деятельности Гвидо: реформе нотации, новациям в музыкальной педагогике (метод сольмизации, литерафония). В третьей части комментируются отдельные теоретические положения его учения (способы деления монохорда, вопросы формообразования и мелодической композиции в хорале, многоголосие). Важным достоинством труда И.Смитса ван Васберге
16 Например, Волькинг отмечает независимость Гвидо в выборе формы изложения: несмотря на знакомство
с «Диалогом» и «Musica enchiriadis», он не избирает столь распространенную в то время диалогическую
форму для своего «Микролога» [Ibid., S. 23].
17 Написанный на латыни, этот труд по единодушному мнению жюри был удостоен премии на
состоявшемся в 1950 году в Италии конкурсе, приуроченном к 900-лстию смерти Гвидо Аретинского.
15
является подкрепление рассуждений автора результатами
источниковедческого анализа (в конце приводится указатель манускриптов, содержащих сочинения Гвидо). Х.Эш предпосылает своей работе подробную библиографию. Ученый также анализирует биографические сведения о Гвидо, на основании которых приводит хронологию его сочинений и предположительные даты жизни. Основным аспектом исследования Эша является установление взаимосвязей между автором «Диалога» (называемым им Одо) и Гвидо Аретинским. При этом рассматриваются предполагаемые биографические параллели; также прослеживаются связи музыкально-теоретических учений на основании сравнительного анализа текстов трактатов.
Новый этап в изучении наследия Гвидо Аретинского связан также с выходом критического издания «Микролога», предпринятого Й.Смитсом ван Васберге [52]. В своей рецензии Л.Шраде характеризует его как «большого мастера редактуры», «эксперта в области средневековой теории музыки» [252, р. 113, 115]. Издание обладает многими неоспоримыми достоинствами. В нем приведен аннотированный список манускриптов, содержащих труды Гвидо (целиком или частями); фактически же он является ценным каталогом источников для исследователей музыкальной теории Средневековья. В орфографии за основу взята классическая латынь (в соответствии с принципами, выработанными в трудах по истории и классической филологии XIX в.). Текст сопровождается мощным критическим аппаратом, куда помещены все варианты текста и примеров в буквенной нотации (с приложением списка идентифицированных распевов), разночтения и ошибки, допущенные переписчиками - как результат кропотливой работы по
і о
сопоставлению источников . Однако, как справедливо замечает Шраде, в ряде случаев остается неясным, чем руководствовался редактор при выборе «аутентичной» версии, что в дальнейшем послужило причиной
18 Именно благодаря подробному описанию манускриптов и насыщенности критического аппарата (за что издание подвергалось критике - например, со стороны В.Апеля) становится возможной локализация вновь найденных списков «Микролога» [111].
корректировок текста, начатых самим редактором. Тем не менее, именно И.Смитсу ван Васберге по праву принадлежит «львиная доля» заслуг по освоению наследия Гвидо. В продолжение своего «титанического геркулесова труда», по меткому выражению Л.Шраде [Ibid., р. 115], он подготовил критические издания других сочинений Гвидо - Пролога к антифонарию [54] и «Правил в стихах» [53].
Как мы видим, опыты систематического изложения и анализа учения Гвидо были предприняты в середине прошлого века, однако в последние десятилетия никто из медиевистов не ставил перед собой такой задачи. Заметным исследованием стала статья М.Югло [226], посвященная, вопросу авторства «Диалога». Публикуя в версии статьи на немецком языке Пролог к «Диалогу» в новой редакции [227, S. 138-139], автор доказывает, что Пролог к антифонарию и Пролог к «Микрологу» Гвидо писал, основываясь на этом тексте.
Новый всплеск интереса к трудам Гвидо происходит в 90-е годы (в связи с 1000-летием юбилеем). В частности, выходит в свет публикация К.Мейера [235], одного из научных консультантов французского перевода «Микролога». В его исследовании приводится стемма, отражающая группировку, возраст и степень взаимозависимости рукописей19. Помимо этого, автор приводит свой вариант хронологии сочинений Гвидо и высказывается в пользу некоторых коррекций текста (в частности, он подтверждает аутентичность фрагментов, не вошедших в текст главы VIII; см. ниже об Интерполяциях 2 и 3). К исследованию прилагается аннотированный список манускриптов, содержащих «Микролог», с уточненными датировками и разночтениями текста, не вошедшими в критическое издание И.Смитса ван Васберге.
Чтобы понять, как изменился с течением времени научный метод, достаточно сравнить «Микролог» в редакции И.Смитса ван Васберге с
19 О необходимости такого «генеалогического древа» ранее высказался в своей рецензии Л.Шраде [252, р. 116].
17 критическим изданием (включающим новый английский перевод) остальных сочинений Гвидо в публикации Д.Пеше [244]. Если первое издание посвящено исключительно изучению манускриптов, и концепция редактора заключается в восстановлении подлинного текста трактата, то в другом руководящим принципом стало установление его контекста. Несомненным достоинством издания Д.Пеше является систематизация современных научных знаний о наследии Гвидо. Помимо развернутого вступления, где обсуждаются различные аспекты его учения в свете современных исследований, текст трактатов сопровождается разветвленным критическим аппаратом и комментариями, содержащими перекрестные ссылки к текстам трактатов Гвидо и других средневековых ученых, сведения по теории музыки, терминологические экскурсы. С одной стороны, это дает возможность проследить целостность учения теоретика во всех его сочинениях (тексты трактатов соотнесены между собой, включая «Микролог»). С другой - при сравнении со взглядами предшественников и современников Гвидо по тому или иному вопросу, тексты его трактатов в издании Д.Пеше предстают как результат преемственности в развитии музыкально-теоретических знаний.
Безусловным научным приоритетом Д.Пеше является также впервые предпринятое критическое издание текста «Послания». Кроме того, результатом предпринятого Д.Пеше палеографического изучения рукописей стали подробно комментированные стеммы к трактатам Гвидо. Это также позволило исследовательнице ввести ряд интерполяций в текст «Правил в стихах»; их аутентичность определялась в соответствии с текстом в группе манускриптов, выделяемых ею по зональному географическому признаку (все они происходят из северной и центральной Италии). Ориентируясь на ту же группу, Д.Пеше существенно меняет орфографию текста, заменяя во многих случаях классическую латынь на средневековую (однако единственно
18 регулярной стала замена «ае» на «е») . В виде приложении даны сверенные по рукописям варианты примеров в буквенной нотации, библиография и предметно-именной указатель к трем трактатам Гвидо.
Несмотря на огромное количество работ, посвященных наследию Гвидо, за рубежом, его учение по-прежнему остается неким locus obscurus в отечественном музыкознании. Краткие сведения в энциклопедических изданиях и трудах общего характера, к сожалению, содержат много неточностей биографического характера [89] и некорректных трактовок: «...хотя в трудах Гвидо ... все же идет речь о некоторых теоретических вопросах [выделено мной. -Ю.Л.]» [127, с. 48].
Следует отметить, что в последние десятилетия в отечественном музыковедении был предприняты шаги по изучению сочинений Гвидо. Осуществлено несколько переводов на русский язык: отдельных глав «Микролога» [14; 12; 111], фрагментов «Правил в стихах», а также Пролога к антифонарию и «Послания» [11; 15-17]. Сюда же можно отнести исследование учения Гвидо об органуме и перевод соответствующих глав «Микролога» в монографии В.А.Федотова [181; 13]. Вышли в свет статьи, посвященные отдельным аспектам учения «Микролога» (проблема ритма в главе XV) [133; 149]. Новации Гвидо в области реформирования нотации и метод сольмизации исследует Р.Л.Поспелова в монографии, посвященной западной нотации средних веков. В 1-й главе этой работы [147, с. 50-89] впервые в отечественном музыковедении дана характеристика всех аутентичных трактатов Гвидо, предваряемая биографическим очерком с привлечением широкого круга материалов.
Подытоживая сказанное, мы вынуждены признать, что существующая на русском языке литература, посвященная учению Гвидо Аретинскому, недостаточна по объему и полноте содержания. Выполненные же переводы Пролога к антифонарию и «Послания» не могут полностью устранить этот
20 За замену «абстрактного», «идеализированного» языка на исторический «оригинал» также ратовал Л.Шраде [252, р. 115].
19 пробел, поскольку трактаты не дублируют друг друга по содержанию, и воссоздать целостную картину учения знаменитого теоретика можно лишь в сопоставлении их с «Микрологом», самым развернутым трактатом Гвидо.
Материал исследования. Как справедливо замечает Р.Л.Поспелова, «тормозом к изучению наследия Гвидо является неизданно сть полных русских переводов всех его трактатов» [147, с. 50]. Таким образом, на русском языке до сих пор отсутствует полный перевод трактата, значение которого в истории и теории музыки трудно переоценить. В восполнение этого досадного пробела автором данной работы осуществлен полный перевод «Микролога» на русский язык с комментариями (Приложение 1), а также составлены предметный и именной указатели к 4-м трактатам Гвидо, признанным современной наукой аутентичными (Приложения 2 и 3). В основе перевода - критическое издание трактата Й.Смитса ван Васберге, текст которого дополнен нами с учетом исследований последних лет. При работе над переводом «Микролога» и комментариями использованы современные переводы на европейские языки, полные [58; 45; 47] и частичные [214; 263; 247; 264; 262], упоминавшиеся выше переводы сочинений Гвидо на русский язык. При составлении указателей, уточнении датировок трактатов и других сведений автор опирался на ряд изданий [244; 233; 234; 265], а также на электронные базы данных [268; 272; 274; 275; 277]. Все нотные примеры — цитируемые в тексте трактата в буквенной нотации, а также иллюстрирующие аналитическую часть работы — прилагаются в современной нотации в расшифровке автора. Они идентифицированы по ряду музыкальных источников в хоральной нотации и указателям инципитов текста [32-34; 43; 44; 62; 213].
В работе исследуются также обстоятельства жизни Гвидо Аретинского, этой уникальной личности, во многом имеющие легендарный характер вследствие недостаточности точных сведений. В работе освещена историография вопроса, подробно рассматриваются известные в науке факты биографии знаменитого ученого. Биографическому исследованию
20 сопутствует исторический экскурс, отсылающий к контексту жизни и деятельности Гвидо, освещающий события, которые могли оказать прямое или косвенное воздействие на формирование его личности, характер, особенности жизненного пути (Приложение 4).
Метод исследования. Анализ обширного круга музыкально-теоретических источников опирается как на основополагающие труды по вопросам истории и теории музыкальной науки средних веков, григорианского хорала [242; 202; 247; 222], так и на исследования, посвященные отдельным аспектам музыкальной теории изучаемого периода [253; 255; 257; 259; 263; 219; 243; 250; 246], в том числе отечественных музыковедов-медиевистов [181; 147; 104]. Исторический, теоретический, культурологический ракурсы позволяют выявить специфические особенности научного мышления Гвидо Аретинского на фоне развития музыкально-теоретических взглядов рассматриваемого периода - от сочинений его предшественников, к восприятию и преемственности учения Гвидо Аретинского в трудах следующих поколений теоретиков.
Цели и задачи исследования. Одна из задач, стоявших перед автором работы, заключалась в том, чтобы, ясно представляя место Гвидо Аретинского, этого замечательного музыканта, в истории и теории музыкальной науки, установить степень оригинальности его научного наследия. Кроме того, новации Гвидо, принесшие ему славу реформатора и даже ниспровергателя авторитетов, начались не с tabula rasa, они естественным образом вписывались в систему преемственных связей с научными взглядами его предшественников и ученых последующих поколений, что также нашло отражение в исследовании. Напомним, что современная научная литература в основном посвящена частным аспектам учения Гвидо. Перед автором данной работы стояла задача по возможности обобщить результаты этих исследований, скоординировать их между собой и при необходимости подвергнуть коррекции (как в случае с установлением аутентичности текста «Микролога»). Как нам представляется, результаты
21 этой работы помогут сформировать суждение по широкому кругу вопросов, связанных с наследием Гвидо Аретинского и, в первую очередь, с главным его трудом - «Микрологом».
В связи с тем, что со времени публикации критического издания «Микролога» прошло уже более 50 лет, необходимо было внести изменения в текст трактата с учетом современных палеографических и музыкально-теоретических исследований. Указывая в предисловии к своему изданию на беспрецедентную значимость этого текста для музыкальной науки, Й.Смитс ван Васберге подчеркивал, что «критическое издание подобного труда должно быть как можно более точным и окончательным» [52, р. 3]. Между тем, планомерные исследования в этой области приводят к закономерному результату: необходимости уточнить подлинный текст трактатов и даже в некоторых случаях подтвердить их аутентичность. Так, например, трактат (тонарий) «De modorum formulis et cantuum qualitatibus» и Пролог к тонарию (inc. «Vocum modus») в первых изданиях приписывались Гвидо. В известной монографии 1958 года, посвященной григорианскому хоралу, В.Апель все еще сохраняет авторство Гвидо, хотя и ставит этот вопрос под сомнение [202, p. 54]21. Несомненно, находясь под влиянием ладовой теории Гвидо, анонимный автор Пролога все же недостаточно последователен в использовании терминологии знаменитого теоретика (в частности, из главы XVI «Микролога»). В тексте тонария найдены существенные расхождения с «Микрологом» в вопросах строения звукоряда. Ныне оба трактата считаются анонимными и датируются 2-й половиной XI в. [228, р. 339]. Также признан неаутентичным трактат «Quomodo de arithmetica procedit musica» (inc. «Quinque sunt in arithmetica inaequalitatis genera»). Он приписывался Гвидо, поскольку предшествовал в одном манускрипте «Микрологу», авторство которого не оспаривается [206, S. 55]. Как указывает Р.Л.Поспелова,
21 В.Апель приводит еще один «сомнительный» пример: в некоей хронике («De cantu») [GS II, p. 61] рассказывается, будто бы в монастыре Корби при аббате Ратольде (972-986) стали петь по новому методу, помещая нотные знаки на линейках и в промежутках между ними [202, р. 119]. Манускрипт XVI в., содержащий этот текст, был признан Й.Смитсом ван Васберге неаутентичным. Напротив, замечает он, по иронии судьбы Корби воспринял новую «гвидонову» нотацию позже других [255, р. 49-50].
22 авторство пролога к «Диалогу» (inc. «Petistis obnixe»), вследствие сходства с текстами сочинений Гвидо, иногда также приписывалось ему [148, с. 20].
Долгое время не был однозначно решен вопрос об авторстве «Правил в стихах», стихотворного пролога к утраченному антифонарию Гвидо. Со времени выхода издания Герберта разными исследователями неоднократно высказывались сомнения по поводу его аутентичности. Например, Г.Риман относил его к разряду приписываемых Гвидо сочинений, созданных вскоре после его смерти [161, с. 311]; Х.Волькинг считал, что этот вопрос подлежит дальнейшему изучению [267, S. 35]. Относительно основной части текста авторство Гвидо было в дальнейшем признано подлинным. В качестве аргументов фигурируют унифицированная с другими его сочинениями терминология, а также упоминание в конце «Послания» о существовании изложенного в стихотворной форме учения о ладах и невмах, каковым и признаны «Правила в стихах». Интересно, что Гвидо в этом месте «Послания» сам перечисляет остальные свои сочинения, включая антифонарий:
Наес pauca quasi in prologum antiphonarii de modorum et neumarum formula, rhythmice et prosaice dicta <...> Qui autem curiosus fuerit, libellum nostrum, cui nomen Micrologus est, quaerat... [41, p. 50]. Таково в нескольких словах [учение] о формулах ладов и невм, изложенное [мною ранее] прозой и стихами в форме пролога к антифонарию <...> Пытливый же читатель пусть разыщет нашу книжку «Микролог»... (курсив мой. -Ю.П.) [15, с. 228:137-138].
Что касается вступительного акростиха (знаменитое «Gliscunt corda») и заключительной части трактата (inc. «Omnibus ессе modis»), то исследователи до сих пор не пришли к единому мнению, были ли они изначально включены в текст или добавлены позднее. В части манускриптов итальянского происхождения акростих предваряет не «Правила в стихах», а «Диалог», в несколько измененной по сравнению с известной по
23 критическому изданию версией. Д.Пеше помещает в своем издании обе версии, допуская их аутентичность. Однако она отмечает разнобой в стилистике и строгости соблюдения стихотворного метра [244, р. 3-4, 14-15, 226; 49, р. 314, 328-331]. Эпилог «Omnibus ессе modis» отсутствовал в критическом издании И.Смитса ван Васберге. Даже включая его в свое издание как часть трактата, Д.Пеше рассматривает его авторство как более сомнительное, чем аутентичность акростиха. Она считает, что эпилог недостаточно ясен в изложении и содержит расхождения в терминологии22 по сравнению с другими трактатами Гвидо. Именно вследствие смены размера стиха (дактилического гексаметра на трохаический тетраметр) после инципита и обратно в эпилоге Пеше высказывает сомнения по поводу их аутентичности [244, р. 4, 14; 49, р. 315].
Хотя принадлежность «Микролога» Гвидо Аретинскому не оспаривается, его текст - по сравнению с изданием 1955 года - нуждается в коррекции. Такие дополнения (так называемые интерполяции) уточняют целостное представление об учении Гвидо. Кроме того, вопрос о подлинности обсуждаемых ниже фрагментов имеет не только источниковедческий интерес: принятые во внимание тексты умножают наши скромные знания об облике этого уникального человека в целом (см. об Интерполяции 2 в Главе II Исследования).
Спорным моментом является вопрос о подлинности фрагмента, интерполируемого нами в текст главы IV «Микролога», посвященной учению об интервалах. Перечисляя шесть возможных консонансов - тон, полутон, большая (ditonus) и малая (semiditonus) терции, кварта, квинта - на первый взгляд, Гвидо здесь еще раз подтверждает правило, вынесенное в название главы («О том, что звуки сопрягаются друг с другом шестью способами») и коррелирующее с диастемологией, изложенной в «Диалоге». Сам он буквально следует этому предписанию: ни в горизонтальных соединениях, ни далее, при изложении правил диафонии, в вертикальных
Термин «diatriton», по мнению Пеше, не имеет аналогов в средневековой теории [49, р. 396-397].
24 других интервалов у него нет. Однако в издании М.Герберта между фразами IV, 12 и 13 есть вставка (далее - Интерполяция 1), дополняющая текст рассуждением о том, что существуют также большая (diapente cum tono) и малая (diapente cum semitonio) секста, а к ним прибавляется еще октава. Рассматривая обсуждаемый фрагмент как позднейшую интерполяцию, Й.Смитс ван Васберге вынес ее из основного текста в критический аппарат. В.Апель также считал эту вставку дописанной позднее [202, р. 253, footn. 8]. Сам Смите ван Васберге позднее откорректировал свой взгляд на эту проблему, ссылаясь на Германа Расслабленного, современника Гвидо:
Тег terni sunt modi, quibus omnis cantilena contexitur: scilicet unisonus, semitonium, tonus, semiditonus, ditonus, diatessaron, diapente, semitonium cum diapente, tonus cum diapente, ad haec sonus, diapason [57, p. 150]. Есть трижды три способа [соединения звуков], которыми исчерпывается любая мелодия, а именно: унисон, полутон, тон, малая терция, большая терция, кварта, квинта, малая секста, большая секста, а сверх того - октавный звук.24
Таким образом, предполагаемая теоретическая позиция Гвидо - не учитывать неупотребительные в певческой практике интервалы - выглядит более консервативной, что несколько не вяжется с образом передового музыканта-мыслителя, сочинения которого проникнуты духом реформаторства. Й.Смитс ван Васберге отмечает, что XI век стал поворотным в истории учения об интервалах [258, S. 76]. Термины «diapente cum tono» и «diapente cum semitonio» впервые появляются у Иоанна Афлигемского («De musica», ок. 1100 г.), в практических же руководствах по органуму - кодексах из Милана и Монпелье (2-я пол. XI в.) - терции и сексты становятся узаконенными практикой консонансами еще раньше.
23 Здесь и далее при ссылках на текст «Микролога» римской цифрой обозначена глава, арабской - фраза
внутри главы, согласно нумерации в критическом издании [52].
24 Здесь и далее переводы с латинского языка выполнены автором работы, за исключением особо
оговоренных случаев.
25 Гораздо логичнее предположить, что учение Гвидо об интервалах вписывается в эту преемственную линию.
Впервые обратил внимание на то, что без указанного выше фрагмента диастемология в «Микрологе» предстает в неполном виде, С.Н.Лебедев [121, с. 66-68] . Вновь обращаясь к экстраполированному тексту, исследователь считает: единственное, что может вызвать сомнение в оригинальности отрывка - это малое количество сохранивших его рукописей. Однако если обратиться к критическому аппарату издания трактата [52, р. 105], мы увидим, что после фразы 13 в другой, весьма обширной группе манускриптов, должен следовать отрывок практически того же содержания. Единственное различие между ними — в степени подробности информации: во втором перечисление интервалов отсутствует и седьмым интервалом добавлена октава. Причина исключения из состава общеупотребительных интервалов указана одна и та же:
(1) Adiungitur etiam et diapason. Quae quia raro inveniuntur, a nobis minus
inter sex annumerantur.
Добавим [к ним; малой и большой сексте. - Ю.П.] также и октаву. Так как они редко употребляются, то исключены нами из числа тех шести, что перечислены [выше].
(2) His etiam adiungitur septima diapason, quae quia raro invenitur, minus
inter alias annumeratur.
К этим [консонансам] также прибавляется октава, которая - так как редко употребительна — не перечислена среди других.
Из главы V «Микролога» (специально посвященной октаве) следует, что Гвидо считает октаву, во-первых, составным интервалом, как и обе сексты (V, 1-3). Во-вторых, она отлична от указанных шести интервалов - по степени консонантности - и считается единственно совершенной (V, 24).
25 Термин «диастемология» (от «diastema» - латинизированной формы греческого «біаоттцш») предложен СН-Лебедевым в качестве синонима понятия «учение об интервалах и его применение в музыкальной практике» [121, с. 61, 73].
26 Таким образом, в обоих случаях добавленные к шести «основным» интервалы выделяются в особый класс явлений по степени употребительности на практике. Это позволяет объединить две группы манускриптов, содержащих, по нашему мнению, два варианта интерполяции . Итак, всего этот фрагмент записан в 31 рукописи (а это значительная часть от общего числа списков, содержащих «Микролог»); из них 4 (5) датируются XI в. (самая ранняя 1064 г.), подавляющее большинство — XII в., то есть они принадлежат к древнейшей части корпуса манускриптов.
В связи с разделами учения Гвидо о ладе и многоголосной композиции всегда считалась неясным моментом его теория «родства звуков» («affinitas») Восполнить этот пробел может существенное уточнение текста, внесенное Й.Смитсом ван Васберге уже после выхода критического издания «Микролога» [258, S. 116]. Он пишет, что более подробное изучение рукописей привело его к выводу: текст, приведенный им в критическом аппарате в конце главы VII (фразы 13-36), следует считать аутентичным текстом главы VIII. Он распределяется таким образом [Ibid., S. 118]: фразы 13-30 (далее - Интерполяция 2) [52, р. 120] должны быть вставлены в текст главы VIII перед словами «Omnes itaque»); фразы 31-37 (далее -Интерполяция 3) [Ibid., р. 121] - в конце главы после Схемы II . Списки трактата, содержащие эти фрагменты, можно разделить на группы. Рукописи итальянского происхождения (Флоренция, Милан, датируются в пределах начала XII-XV вв.) содержат оба фрагмента, причем второй, разъяснение к Схеме II - в стихотворной форме («in modo versuum»). Другая группа -немецкие рукописи (Карлсруэ, Мюнхен, Вена) - включающие только второй фрагмент - датируется XI-XIV/XV вв.
26 К сходным выводам приходит К.Мейер [235, р. 15-16].
27 Рукопись D (Дармштадт) датируется ок. 1100 г.
28 Здесь и далее римскими цифрами обозначены оригинальные примеры (распевы, цитируемые и
упоминаемые в тексте) и схемы в тексте трактата, двойной нумерацией - схемы и примеры автора работы.
29 Согласно новейшим исследованиям, уточнено происхождение и датировка некоторых манускриптов, но
региональное деление (итальянская и немецкая группы) сохраняется [226, р. 20].
27 В пользу аутентичности фрагментов можно привести следующие соображения. Главы VII-IX представляют собой законченный раздел ладовой теории, посвященный функциям звуков в звукоряде и мутации. Уделяя столь много внимания изложению теории модальных функций, Гвидо демонстрирует ее исключительную важность. Обсуждаемые фрагменты образуют единое смысловое целое с содержанием этого раздела трактата. Об этом говорит наличие параллельных мест в основном тексте главы VIII и в Интерполяции 2, например, рассуждение об интервале октавы, который «случается в любых звуках», обозначенных «одними и теми же буквами» (VIII, 3; Интерп. 2:28*; VIII, 30) . Убедительный аргумент смыслового единства уточненного текста главы VIII - а значит, и аутентичности Интерполяции 2 - соответствующий раздел из анонимного «Комментария к Микрологу», который отделяет по времени написания от сочинения Гвидо всего около 50 лет . Его автор связывает воедино содержание различных фрагментов этой главы, очевидно, считая их единым текстом. «...Все остальные звуки образуют консонансы [октавы, квинты и кварты] с этими тремя - .C.D.E. - либо в нисходящем, либо в восходящем движении» (сравн.: Интерп. 2:25*-26*) и далее: «Ведь точно так же можно сказать: все дистинкции, лады и звуки» (сравн.: VIII, 26) [42, р. 128:55-56].
Еще один довод в пользу подлинности интерполяций — их стилевое родство с другими пассажами «из Гвидо», оригинальность которых ныне не подвергается сомнению. Например, начало Интерполяции 2 обнаруживает разительное сходство по содержанию и выражениям со вступительным разделом «Послания» [15, с. 217-218] (сравн.: VIII, Интерп. 2:13*-20*).Что касается Схемы II в конце главы VIII и комментария к ней (Интерполяция 3), то, как нам кажется, именно она подразумевается под «кратким правилом»
30 Фраза 26 той же главы является логичным продолжением последней фразы Интерполяции 2, иначе
возникает вопрос: о каких, собственно «этих трех звуках» идет речь?
31 Принятая датировка трактата: 1070-1100.
32 Здесь и далее мы используем буквеные обозначения высот по традиции, принятой в критических изданиях
трудов Гвидо Лретинского. Соотнесение этих обозначений и современных буквенных обозначений см. в
Приложении 5. Во избежание смешения с остальным текстом, звукоступени обозначаются буквами,
окруженными с двух сторон точками.
28 («brevis sermo») в Интерполяции 2. Этим еще раз подтверждается единство содержания главы VIII и двух интерполируемых фрагментов, а, следовательно, и аутентичность последних.
Еще один интерполируемый нами в текст «Микролога» фрагмент дополняет учение о многоголосии (глава XIX, Интерполяция 4). Эту коррекцию обсуждает Э.Л.Вельтнер в предисловии к своему переводу органумных глав трактата [264, S. 89, 102-103], опубликованному несколько лет спустя после предпринятой И.Смитсом ван Васберге автокоррекции. Вельтнер считает, что в критическом издании «Микролога» были установлены чрезмерно строгие критерии аутентичности текста. С другой стороны, редактору недоставало критического взгляда на рукописные отклонения (поскольку в издании отсутствует аналитическая стемма) . Вельтнер высказывает мысль о необходимости внести в дальнейшем коррективы в текст трактата, причем не только в главы, посвященные органуму. В своем переводе он интерполирует два примера с поясняющим текстом, помещенные И.Смитсом ван Васберге в критическом аппарате [52, р. 214]. В пользу аутентичности фрагмента говорит тот факт, что его содержание соотносится со внесенным самим Смитсом ван Васберге дополнением в текст главы VIII, где автор делает отсылку: в конце трактата будут приведены примеры на употребление кварты с участием .Ь. (VIII, Интерп. 2:28*-29*). Таким примером является входящий в состав Интерполяции 4 Пример XX. Содержащие обсуждаемый фрагмент манускрипты входят во вторую группу немецких рукописей, куда включена Интерполяция 3, комментирующая Схему II в конце Главы VIII.
Перевод текста «Микролога» на русский язык и его анализ, составляющие основу данной работы, выполнены с учетом рассмотренных выше интерполированных фрагментов. Коррекции отдельных фраз в тексте3 , выполненные Э.Л.Вельтнером [265, S. VII], также приняты во внимание при
33 М.-Н.Колетт в предисловии к французскому переводу трактата высказывает мысль, что издание 1955 года
- не идеальное [212, р. 10].
34 См.: III, 23; VII, 6-7; XVIII, 12, 44; XIX, 4.
29 переводе. Отметим, что в современных полных переводах трактата на распространенные европейские языки оговоренные нами интерполяции и коррекции текста не приняты во внимание. Научная новизна исследования.
Впервые в отечественной науке предпринят анализ важнейшего трактата, «Микролога», с точки зрения содержащегося в нем целостного учения, поскольку до этого в современном музыкознании рассматривались лишь частные аспекты научного наследия Гвидо Аретинского. Кроме того, трактат рассматривается в тесной связи с другими его музыкально-теоретическими сочинениями. Особое внимание уделено исследованию терминологии, отражающей характерные тенденции развития теоретической мысли Средневековья, а также яркая стилевая индивидуальность текста. Отдельно рассматриваются практические аспекты учения Гвидо, связанные с его педагогической деятельностью.
В соответствии с новейшими исследованиями, в настоящей работе впервые в музыкальной науке осуществлен пересмотр текста «Микролога» по сравнению с критическим изданием 1955 года. В текст введены некоторые уточнения, а также фрагменты, ранее считавшиеся неаутентичными (так называемые интерполяции), корректирующие содержание некоторых разделов учения Гвидо Аретинского - учение об интервалах, ладовое учение, дополняется учение о многоголосии.
Систематизированы известные в науке факты биографии Гвидо Аретинского; хронология создания и датировки его сочинений у разных исследователей впервые проанализированы в виде сводной таблицы. Автор работы привлекает разнообразные сведения о контексте жизни и деятельности знаменитого ученого, которые могли оказать прямое или косвенное воздействие на формирование его личности, характер, особенности жизненного пути - тем самым рассматривая его биографию в новом ракурсе, практически не имеющем аналогов в отечественном музыкознании.
Основные положения учения «Микролога» рассмотрены в контексте современного ему научного знания, что позволяет уточнить представления о степени оригинальности научного наследия Гвидо Аретинского с точки зрения приоритета научных идей.
Отдельное внимание в исследовании уделено проблеме восприятия и преемственности (рецепции) учения Гвидо Аретинского в трудах музыкальных теоретиков следующих поколений.
Теоретическая значимость диссертации обусловлена тем, что это первое в отечественном музыковедении исследование, посвященное выдающемуся музыкальному теоретику XI века Гвидо Аретинскому, научное наследие которого является одним из ключевых в истории и теории музыкальной науки. Впервые в отечественной науке предметом исследования становится трактат «Микролог» — главный труд ученого, самый объемный и значимый по кругу рассматриваемых в нем тем. Существенным является также то, что полный перевод «Микролога» на русский язык впервые в истории музыкальной науки выполнен автором работы на основе уточненного текста трактата, куда внесен ряд дополнений и изменений с учетом современных исследований. Таким образом, в научный обиход вводится не затрагивавшийся ранее новый музыкально-теоретический материал.
Практическая значимость исследования. Материалы диссертации (перевод трактата, систематизация биографических данных, аналитическая часть, иллюстративный материал) могут найти применение в курсах музыкально-теоретических систем, истории и теории музыки, латинской музыкальной терминологии, музыкальной педагогики (метод литерафонии). Отдельные аспекты работы - рассмотрение биографии музыканта-теоретика в контексте жизни средневековой Европы рассматриваемой эпохи, исследование его литературного стиля и языка, характер и источники цитирования сочинений других авторов - могут стать ценным материалом
31 для курсов смежных гуманитарных дисциплин: истории, филологии, философии, эстетики.
Выполненный перевод «Микролога» открывает перспективу комплексного издания всех аутентичных трактатов Гвидо Аретинского на русском языке.
Апробация исследования. Материалы диссертации прошли апробацию в виде доклада и ряда публикаций в специализированных музыковедческих изданиях:
Гвидо Аретинский. Микролог: Главы 7-9 / Пер. с лат., примеч., вступит, ст. Ю.В. Пушкиной // Старинная музыка. М., 2005. № 1-2. С. 39-48. - 1 а.л.
Пушкина Ю.В. Гвидо Аретинский // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005. С. 472-473. - 0,2 а.л.
Пушкина Ю.В. Ладовая мутация в западном хорале XI в. (неизвестные страницы теории); Аноним. «Трактат о музыке и в особенности о трансформации» / Пер. с лат. и примеч. Ю.В. Пушкиной // Полифонические чтения. От Гвидо до Кейджа. Материалы научной конференции / Ред.-сост. Н.И.Тарасевич. М., 2006. С. 46-60, 358-371. -2 а.л.
Пушкина Ю.В. Гвидо Аретинский // Большая российская энциклопедия. Т. 6. М., 2006. С. 460-461. - 0,2 а.л.
Пушкина Ю.В. Гвидо Аретинский: между мифом и реальностью. Штрихи к биографии // Старинная музыка. 2008. № 4. С. 4-11. - 1 а.л.
Структура диссертации обусловлена стоявшими перед исследователем целями и задачами.
В Главе I рассматриваются биографические данные, позволяющие реконструировать основные вехи жизненного пути Гвидо Аретинского, предпринято исследование и коррекция предположительных дат его жизни, а также представленных в работах современных ученых датировок и хронологии сочинений.
Аналитическая часть работы сосредоточена в Главе II; она содержит
подробный анализ учения «Микролога», коррелирующий с остальными
сочинениями Гвидо и отражающий взаимосвязь с текстами других трактатов
изучаемой эпохи.
В Главе III рассматриваются практические реформы Гвидо в области сольмизации и нотации, прослеживается преемственность различных аспектов его учения в трудах младших современников. На примере научного наследия Гвидо Аретинского процесс преемственности музыкально-теоретических знаний рассматривается в рамках современных эволюционных концепций развития научного знания.
В виде приложений представлены: полный комментированный перевод «Микролога» на русский язык, сопровождаемый оригинальными схемами и нотными примерами; предметный и именной указатели к аутентичным музыкальным трактатам Гвидо Аретинского; исторический экскурс, где освещены важнейшие политические, религиозные, культурные события, характерные социальные тенденции современной Гвидо эпохи; таблица соотнесения ступеней звукоряда, описанного в «Микрологе», со звукорядом в современных обозначениях.
Предполагаемые даты жизни и происхождение
Итак, точная дата рождения Гвидо неизвестна. Исследователи сходятся на том, что он родился в последнем десятилетии X в., указывая практически все цифры в пределах 990-999 гг. Например, по мнению К.Палиски, датировка может быть уточнена в этих пределах, основываясь на концовке («explicit») в рукописи «Микролога», где говорится, что это сочинение автор закончил в возрасте 34-х лет [241, р. 522].
Между тем, в критическом издании трактата мы находим единственный вариант эксплицита (XX, 23) в поздней рукописи конца XV в.6, где сохранился пассаж относительно датировки «brevis sermo in musica», который гласит:
Explicit Micrologus in musicam domni guidonis peritissimi musici qui floruit in italiam anno domini m. tricesimo quarto [52, p. 234].
Заканчивается краткое наставление о музыке дона Гвидо, наисведущего музыканта, процветавшего в Италии лета Господня 1034-го.
Как видим, речь идет не о 34-хлетнем возрасте, а о 34-м годе. Впрочем, переписчик, живший на 400 лет позже создания трактата, мог допустить досадную ошибку. Если же предположить, что подлинность рукописи не вызывает сомнений, а Гвидо родился в 999 году, то и в 1034-м году на момент окончания «Микролога» ему могло быть еще 34 года (неполных 35).
Далее К.Палиска приводит расчеты: если, по И.Смитсу ван Васберге, окончание работы Гвидо над «Микрологом» падает на временной промежуток ок. 1028-1032 гг., то даты его рождения - 994-998 гг., если на 1025-1026 гг. (по Х.Эшу) - то, соответственно, дата рождения - 991 г. Сам Палиска, судя по датам в указанной энциклопедической статье, склонялся к версии Эша, считая ее более точной [241, р. 522]. Ее же придерживаются М.Бернхард [234, S. LXXVII] и Д.Хайли [222, р. 466].
Другая часто приводимая дата рождения - 995 год: в частности, у Г.Римана [161, с. 309], в Католической Энциклопедии [273], из русскоязычных изданий - в энциклопедическом словаре «Биографии композиторов с IV-XX век» [81, с. 5], в хрестоматии В.П.Шестакова [137, с. 195], в учебнике Т.Н.Ливановой [127, с. 49]. По-видимому, эта версия опирается на предположение, что Гвидо (возможно, уже будучи автором «Микролога» и 34-х лет от роду, что не исключает в таком случае версию Палиски) получил первое приглашение приехать в Рим от папы (см. ниже) в 1030 году. Сам Гвидо в «Послании» упоминает, что его приглашали трижды (!):
Summae sedis apostolicae Iohannes... tribus nuntiis me ad se invitavit. Равноапостольный Иоанн ... через трех нунциев призвал меня к себе [15, с. 218: 19]. Суммируя относительность этих «точных» датировок, мы позволим заметить, что формулировка Смитса ван Васберге нам кажется наиболее уместной: «рожден между 990 и 1000 гг.» [256, р. 24, 37]; она отражена и в отечественной Музыкальной энциклопедии: «990-е гг.» [89].
По поводу места рождения и национального происхождения Гвидо также в разное время существовали различные версии. Некоторые современные источники тактично умалчивают о месте его рождения [224, Sp. 221] и лишь сообщают, что «образование он получил в бенедиктинском монастыре в Помпозе на Адриатическом побережье близ Феррары» [137, с. 195; 241, р. 522]8.
В конце XIX в. выдвигалась версия, согласно которой он вообще не был итальянцем. Жермен Морен (Dom Germain Morin), бельгийский монах-бенедиктинец, пришел к выводу, что Гвидо был родом из Франции. Согласно обнаруженным и опубликованным им в 1888 г. документам [237]9, Гвидо родился близ Парижа; мальчиком он вступил в бенедиктинский монастырь Сен Мор де Фоссе (St.Maur des Fosses), в котором провел юношеские годы и получил образование. Именно поэтому в некоторых манускриптах Гвидо значится под именем Guido de Sancto Mauro [Риман, 1896, 309]. Интересно, что эта версия просуществовала довольно долго, до середины XX в. [195, с. 3, примеч. 2; 55, р. 117], когда она подверглась критике Й.Смитса ван Васберге [256, p. 37ff] и Х.Эша [238, S. 25-36].
Музыкант и мыслитель: образованность Гвидо
Автор «Микролога» предстает перед нами не только как выдающийся музыкант и педагог, но и разносторонне образованный человек. Судя по тексту его трактатов, Гвидо был знаком с дисциплинами, входящими в цикл «семи свободных искусств», с античной метрикой и законами стихосложения, с греческой философией и основами схоластики [244, р. 14; 261, р. 20-21]. В «Микрологе» он неоднократно демонстрирует знание текстов античных авторов и Священного Писания14.
Так, например, автор «Микролога» проводит параллель между музыкальными категориями и грамматическими формами речи («partes grammaticae», XI, 20; «partes orationis», XIII, 2). В возникающей в тексте главы XV парадигме «cantus prosaicus - cantus metricus» (XV, 36-39) под метризованными, возможно, имеются в виду секвенции, гимны и др. распевы на вновь сочиненные тексты (составленные по-новому, ритмическому стиху)15. В учебнике Мария Викторина читаем, что метр - «наука стихотворства, соблюдающая в стопах известное соотношение слогов и долгот», ритм - «складное сложение стихов... со скандовкой по счету, улавливаемой на слух» (сравн.: «quasi versus pedibus scandere»; XV, 38). Объяснить это мнимое несоответствие можно тем, что в средние века «квантитативное стихосложение продолжало существовать по инерции» [88, с. 78-79], сохраняя античную память о том, что стих должен измеряться не слогами, а группами слогов (сравн.: невмы должны связываться в распеве наподобие стоп; XV, 40)16. Об этом свидетельствуют и средневековые учебники, от Беды Достопочтенного («De arte metrica», VIII в.) до Иоанна Гарландского («Новая поэтика», XIII в.) [Там же, с. 83] . По мнению Р.Крокера, в главе XV Гвидо опирается на труды античных грамматиков -«Institutions oratoriae» Квинтилиана, «Ars grammatica» Элия Доната, «Explanationes artis Donati» Сергия (Псевдо-Кассиодора) - по которым изучались дисциплины тривия. Так, исследователь усматривает аналогию между «tremula» (XV, 11) и «syllaba communis» у Доната, между «пешпа reciprocata» (XV, 26) и «versus reciproci» у Мария Викторина («Ars grammatica»), а также с основными стилистическими украшениями, восходящими к античной риторике: равенством частей («parison»; XV, 23), параллелизмом («isokolon»; XV, 22), со звуковой стороны подчеркнутым подобием окончаний («homoeoteleuton»; XV, 34) [214, р. 12-14].
Учение о гексахорде (сольмизация, «гвидонова рука»)
В основе метода сольмизации, раскрываемого в «Послании», лежит принцип соотнесения предварительно освоенных и закрепленных слуховой памятью звуковысот со звуками незнакомого распева2, «невиденного и неслышанного ранее» (Пролог, 34), то есть как фиксированного на письме, так и незаписанного - на слух («Послание») [15, с. 221:46, 48]3. С этой целью вводится в обиход гимн «Ut queant laxis» (его 1-я строфа; Пример ПІЛ) [41, с. 45]. Особенность мелодики распева заключается в том, что начальные звуки (принципии) каждой его фразы образуют гексахорд .С—D-E-F-G-a.4 Само же мелодическое строение фраз таково, что дает ясное представление об интервальном контексте каждого из этих звуков «согласно их свойствам» [15, с. 221:45], то есть об их модальной функции. Таким образом, суть метода заключается в идентификации модального контекста финалиса незнакомого распева, «так чтобы последний звук пьесы и начальный звук фразы были бы одинаковы по высоте» [Там же, с. 221:46].
Отметим, что мелодия гимна, по всей видимости, сочинена или «переработана» самим Гвидо [211, р. 58; 220, р. 58; 224, Sp. 224; 244, р. 548]5. В литургическом обиходе существуют и другие, отличные мелодии с этим текстом (Пример III.2) [33, р. 858] . Мелодия, представленная в критическом издании Д.Пеше, не демонстрирует предполагаемого модально-звукорядного контекста каждой из ступеней гексахорда (у слога «Fa» нет нижнего полутона). Хотя в своде рукописей в критическом аппарате инварианты с нижним полутоном присутствуют [244, р. 549-554], в основном тексте помещен иной вариант распева, выбранный в соответствии с бытующим в современном источниковедении принципом частоты употребления и древности манускриптов и совпадающий со стандартным литургическим распевом (Пример Ш.З) [46, р. 466:121-127; 34, р. 922].
Помимо гимна, в «Послании» дается еще одна мелодия «Alme rector» -дидактико-мнемоническое упражнение [244, р. 20, 36], позволяющее запомнить все возможные мелодические комбинации, то есть интервалы между звуками гексахорда-ключа, в восходящем и нисходящем движении (Пример IIL4) [46, р. 474-475:156-162; 232, p. 88-90]8:
Не меньший интерес представляет вопрос о практическом внедрении метода экстраполяции модальных функций на мелодию незнакомого распева. Во всяком случае, исследователи указывают, что Гвидо не дает подробных указаний, однако предпринимались попытки в общих чертах реконструировать этот процесс [222, р. 467-468]. Можно предположить, что метод сольмизации предназначался в первую очередь для распевов, записанных в новой нотации. Дискуссионным остается вопрос о том, как метод применялся по отношению к распевам с более широким диапазоном. Ведь, поскольку мелодия гимна не выходит за рамки гексахорда .С-а., это ясно маркирует его границы. Д.Пеше отмечает, что при идентификации модальной функции возникает необходимость различать звуки .D. и .G., имеющие одинаковое интервальное окружение; это ясно указывает, что Гвидо подразумевает интервальный контекст именно в рамках целостного шестизвучного сегмента [244, р. 19]. Однако, если на практике и предполагается использование других гексахордов, объединяемых в систему, а также явление мутации, то никаких указаний в тексте «Послания» нет.
При анализе глав «Микролога», посвященных ладовому учению, мы отмечали, что особенности разъяснения в трактате теории модальных функций имеют предпосылки для сольмизационного осмысления звукоряда. .
