Введение к работе
Северокавказское вокальное многоголосие представляет этнически множественное выражение исторической, этнографической, территориальной, социокультурной, фольклорной и слуховой общности, ярко проявившейся в традиционных песнопениях абазин, абхазов и адыгов, балкарцев, карачаевцев и осетин, ингушей и чеченцев. Этим объясняется правомочность изучения северокавказского многоголосия на примере нескольких традиций, позволяющих охватить разнообразие его форм и освещающих вокальную полифонию в качестве исторического артефакта музыкальной культуры северокавказского региона.
Исследование осуществлено на основе вокальных традиций кавказоязычных адыгов и тюркоязычных балкарцев и карачаевцев – народов, составивших две суперэтнические группы и компактно проживающих на территории нескольких республик Северного Кавказа (Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия). Несмотря на языковые различия, культура этих народов функционировала как историческая и региональная целостность, сложившаяся на базе субстратов местной северокавказской культуры, а также на основе многих сходных институтов и традиций, в том числе древней традиции вокального музицирования.
Обращение к песенному многоголосию адыгов, балкарцев и карачаевцев объясняется высокой степенью эмпирически-собирательной изученности песнопений этих народов на протяжении последнего столетия, возможностью осуществить научное обобщение типологических признаков северокавказского вокального многоголосия на примере разноязычных традиций. Накопление данных по вокальным традициям других народов может дать, в будущем, расширение музыкальной базы в изучении проблем кавказского многоголосия.
Настоящая диссертация представляет музыковедческое теоретическое исследование северокавказского вокального многоголосия как ранней формы полифонии, возникшей и сохранённой в определённых исторических, природно-географических и культурных условиях.
Актуальность исследования. Северный Кавказ как уникальный геополитический регион, испытавший тяготы не одной войны, бедствия и страдания, продолжает оставаться одним из самых социально-напряжённых регионов России. В этой связи, острую актуальность приобретает восстановление утраченного культурного потенциала, особенно значимого для многонациональных республик. Важным звеном в восстановлении связи времён выступает музыкальная культура и в частности вокальная традиция. В силу ряда причин политического, географического, фольклорного, исполнительского и исследовательского характера, северокавказская вокальная традиция долго оставалась «закрытой» и образ вокальной музыки оценивался по образцам некоторых закавказских традиций (прежде всего грузинской). Системно-типологическое изучение северокавказского вокального многоголосия даёт возможность переосмысления сложившихся стереотипов по отношению к кавказской музыкальной культуре, раскрывающейся красочным богатством разных традиционных стилей.
Актуальность исследования определена научными, образовательными, исполнительскими и социальными потребностями изучения традиционной музыкальной культуры региона и связана с отсутствием трудов, посвящённых теоретическим проблемам северокавказской вокальной полифонии. Имеющиеся работы замыкаются, как правило, на вопросах многоголосия внутри одной этнотрадиции. Такой подход затрудняет вхождение в целостную систему функционирования полифонии бурдонного типа, объединяющей вокальные традиции многих кавказских народов.
Отмечаемые музыкально-стилевые параллели многоголосных песнопений абхазов, адыгов, балкарцев, восточных грузин, карачаевцев и осетин (В. Абаев, Б. Ашхотов, Т. Блаева, Б. Галаев, Е. Гиппиус, А. Рахаев, К. Цхурбаева) не нашли, на наш взгляд, должного научного обоснования причин и механизмов их возникновения. Тем более не изучены отличия, обнаруживаемые при безусловном типологическом сходстве этнических и субэтнических вариантов кавказского многоголосия. Системно-типологическое исследование закономерностей вокальной полифонии адыгов, балкарцев и карачаевцев направлено на выявление объективно-глубинных истоков музыкально-стилевого родства традиционных песнопений разноязычных кавказских народов.
На примере северокавказского вокального многоголосия, в работе выдвигается гипотеза о существовании единых алгоритмов процесса зарождения и эволюции музыкального многоголосия. В этой связи научную актуальность приобретает обоснование и построение северокавказской певческой модели, способной дать те методы и инструмент исследования, с помощью которых станет возможным изучение типологически родственных и этнически особенных свойств вокального многоголосия.
Актуальность подобной модели объясняется её востребованностью: а) в образовательной программе, ориентированной на точные категории в различных областях знания и обращённой к универсальным понятиям северокавказского вокального многоголосия; б) в исполнительстве, направленном на слуховое распознавание и практическое усвоение этномаркирующих характеристик многоголосия; в) в процессах социальной адаптации и этноидентификации на современном этапе жизни разных северокавказских народов.
Актуальность исследования обусловлена также неразработанностью, в отечественном музыкознании, теоретических проблем бурдонной полифонии, представляющей одну из архаических и универсальных форм многоголосия (В. Виноградов, И. Жордания, Е. Трембовельский); принадлежащей, a priori, музыкальной культуре всего человечества (Ю. Евдокимова); занявшей безусловное лидерство в кавказском вокальном многоголосии. Вопросы композиционной и полифонической типологии северокавказского бурдонного многоголосия актуализируют апелляцию к терминам и понятиям, сформулированным в античной и средневековой теории музыки. Термины и понятия бурдон, антифон, респонсорий, диафония, органум, cantus firmus, монофония, монодия, полифония, контрапункт и гармония наиболее адекватно объясняют полифоническую специфику северокавказского бурдонного многоголосия и структурный универсализм северокавказской певческой модели.
Обращение к северокавказскому вокальному многоголосию как ранней форме музыкального искусства приобретает актуальность в связи с тем интересом к архаике, который характеризует современное музыкознание и композиторскую практику. Актуальной для изучения выступает и сама специфика сложившихся стереотипов традиционной северокавказской культуры, органичной частью которой стала вокальная музыка.
Степень изученности проблемы. Северокавказское вокальное многоголосие до настоящего времени не было объектом специального теоретического изучения и типологического обобщения на уровне системного явления в истории мировой музыкальной культуры. В то же время, в трудах отечественных исследователей создана солидная научная база изучения традиционной вокальной и инструментальной музыки разных северокавказских народов, имеется ряд докторских и кандидатских диссертаций, множество книг и статей. Вопросы истории и этногенеза, жанровой классификации и музыкально-поэтической специфики, мелодико-ритмической и фактурной организации традиционных песнопений абхазов, адыгов, балкарцев, карачаевцев и осетин рассматриваются в работах В. Абаева, Э. Адцеевой, М. Анзароковой, Б. Ашхотова, Т. Блаевой, Б. Галаева, Е. Гиппиуса, М. Гнесина, А. Гутова, А. Даурова, З. Налоева, А. Кабисовой, Л. Канчавели, А. Кешева, Г. Концевича, Х. Малкондуева, Р. Ортабаевой, А. Рахаева, Д. Рогаль-Левицкого, Г. Самоговой, А. Соколовой, С. Танеева, Р. Унароковой, Ф. Урусбиевой, М. Хашба, К. Цхурбаевой, И. Шамба, Т. Шейблер, Ш. Шу, Б. Шэуджен и мн. др.
В кругу работ, посвящённых северокавказскому вокальному многоголосию, выделим труды Б. Ашхотова (адыги) и А. Рахаева (балкарцы и карачаевцы). Характеризуя адыгское народное многоголосие, Б. Ашхотов опирается на исторический и жанровый принципы его процессуально-эволюционного преобразования и по фактурным признакам выделяет антифонное, гетерофонное, стреттное, бурдонное и контрастное песенное двухголосие. Собственно бурдонный тип многоголосия определяется, с одной стороны, в качестве фактурной версии народного многоголосия адыгов, а с другой – идеалом музыкальной ментальности народа. Отмечая некоторые особенные черты абхазского, балкарского и карачаевского, восточно-грузинского (Картли и Кахети), северо- и южноосетинского бурдонного многоголосия, исследователь одновременно констатирует сходство бурдонного песенного стиля разных кавказских народов.
В контексте проблем диссертационного исследования особого внимания заслуживает мысль Б. Ашхотова об автохтонном происхождении и распространении бурдонного пения адыгов, давшего «общедоступный и общепонятный язык» коллективного музыкального творчества в кавказском регионе. На основе ансамблевой партии ежъу (жъыу), вербально-ассонантные формулы которой восходят к адыгской лексике, исследователь выдвигает предположение о возникновении бурдонной певческой культуры в недрах адыго-абхазской языковой группы. Универсальность ассонантного текста, удобство его ансамблевой вокализации способствовало, по мнению Б. Ашхотова, заимствованию (в том числе терминологическому) этого элемента адыгского многоголосия другими народами, что привело, как утверждает исследователь, к появлению сходства песнопений разных северокавказских и закавказских традиций.
В классификации песенного многоголосия балкарцев и карачаевцев А. Рахаев выделяет многоголосно-унисонный (с элементами гетерофонии), антифонный и сольно-групповой (в стреттном наложении голосовых партий) типы вокальной полифонии. Последний вид многоголосия связывается исследователем с традицией исполнительства, «в силу пока ещё не до конца выясненных причин» доминирующей в северокавказском регионе и свойственной песням, начиная от нартских (эпических) и заканчивая любовной лирикой современности. Фактурные особенности сольно-групповых песен балкарцев и карачаевцев А. Рахаев находит в «педальном» выражении ансамблевого сопровождения эжиу (эжыу); в сочетании развёрнутой мелодии солиста и мелодически менее развитого группового сопровождения, широко распространённого в северокавказском вокальном многоголосии: «подобная традиция, со своими национальными чертами и отличиями, бытует у адыгов, осетин, вайнахов, ряда закавказских народов».
В исследовании балкарских и карачаевских форм вокального многоголосия примечательно избегание понятия «бурдон», которое, в отличие от А. Рахаева, выделяет Б. Ашхотов в классификации адыгских форм вокальной полифонии. Это не случайно и связано с различной этнической трактовкой бурдона: типологически многоликой и «самостоятельной мелодической единицы» (Б. Ашхотов) в многоголосии адыгов; типологически единородного «педально»-звукового фона (А. Рахаев) в многоголосии балкарцев и карачаевцев. Единая природа и широкое бытование бурдона подобного типа в инструментальной и вокальной музыке тюрков осознаётся традицией, не требующей выделения в качестве особой формы многоголосия, что и наблюдается в классификации А. Рахаева.
Экскурс в наиболее фундаментальные работы по северокавказскому вокальному многоголосию позволяет сделать следующие выводы: 1) высокой степенью изученности отличается многоголосие адыгов, балкарцев и карачаевцев; 2) на примере традиционных песнопений определена структурная общность многоголосия разноязычных северокавказских народов; 3) введены некоторые терминологические обозначения фактурной индивидуальности многоголосия (понятие антифона); 4) охарактеризованы варианты фактурного сопряжения голосовых партий; 5) отмечена этноинтегрирующая специфика вербального элемента басовой партии, получившей самоназвание жъыу-ежъу в традиции адыгов и эжиу-эжыу в традиции балкарцев и карачаевцев; 6) обозначена точка зрения на бурдон как «педальный» компонент многоголосия; 7) предпринята попытка установления причин появления общерегионального певческого стиля, которые связываются с заимствованием адыгской традиции (Б. Ашхотов) или остаются «под вопросом» (А. Рахаев).
Объект диссертационного исследования – северокавказское вокальное многоголосие.
Предмет исследования – северокавказская певческая модель, выступившая основанием музыкально-языковой общности многоголосия разных традиций, создавшая благоприятные условия культурного сосуществования и взаимообмена в полиэтническом северокавказском регионе, послужившая базой для формирования этнических певческих моделей. Одним из определяющих факторов сложения инвариантной структуры певческой модели выступил древний бурдонный диалект. Стереотип архаичного «бурдонного образа мира» обусловил изначальное сходство исполнительских установок музицирования в северокавказском регионе, маркировал типологические признаки единой певческой модели.
Целью исследования становится обоснование онтологических, семантических, синтаксических, композиционно-драматургических, формообразующих и полифонических закономерностей северокавказской певческой модели – гетерогенного культурного феномена, обращённого к общим архаичным корням происхождения и вместившего, на морфологическом уровне, принципы музыкального мышления разных цивилизаций. В соответствии с поставленной целью определяются и основные задачи диссертации:
Характеристика исторических, природно-акустических и социокультурных предпосылок северокавказского вокального многоголосия.
Онтологическое обоснование фактурных стереотипов многоголосия на основе типологии бурдонного компонента.
Оценка выразительных и содержательных качеств, стабильных и мобильных элементов единой певческой модели как базы для формирования общности северокавказских вокальных традиций.
Выявление типологических признаков этнических певческих моделей.
Музыкальный материал исследования составили: 1) опубликованные адыгские, балкарские и карачаевские многоголосные и сольные песнопения разных жанров; 2) аудиозапись карачаевских песнопений из архива Р. Ортабаевой (г. Черкесск) в нотации автора диссертации; 3) аудиозапись адыгских песнопений в исполнении фольклорного ансамбля «Жъыу» (г. Майкоп); 4) аудиозапись адыгских, балкарских и карачаевских песнопений из фондов радио республики Карачаево-Черкесия в нотации автора диссертации (50 примеров); 5) собранные (и нотированные) автором на территории республики Карачаево-Черкесия (г. Карачаевск и г. Черкесск, Алибердуковский и Хабезский районы) сольные и многоголосные песнопения черкесов (восточных адыгов) и карачаевцев (30 примеров); 6) нотированные образцы балкарских и карачаевских песнопений из архива М. Ногайлиева (г. Черкесск); 7) опубликованные абхазские и осетинские многоголосные и сольные песнопения. Всего прослушано и проанализировано более пятиста примеров разных жанров и традиций.
Ряд песенных образцов вводится в музыкознание впервые. В процессе отбора песнопений, иллюстрирующих положения диссертации, автор опирался на примеры, нотированные на основе аналитического метода расшифровки, дающего высокую степень музыкально-текстологической достоверности. Таковы опубликованные (под ред. Е. Гиппиуса) адыгские и осетинские песнопения, примеры балкарских песнопений в нотации А. Рахаева и песнопения карачаевцев и черкесов (восточных адыгов), нотированные автором работы.
Методологической базой диссертации выступили историческое, культурологическое, теоретическое, музыковедческое, этномузыковедческое направления и системно-комплексный метод изучения, позволяющие выявить широкий круг контекстных связей в выразительном и содержательном «кодах» северокавказского вокального многоголосия.
Важность исторического подхода в определении типологической общности вокального многоголосия разных северокавказских народов объясняется мультикультурной спецификой исторического становления региональных художественных традиций. Культурологическое направление исследования раскрывает значение вокального многоголосия как подсистемы музыкальной и, шире, духовной культуры северокавказских народов; даёт широкое поле возможностей для применения сравнительно-типологического метода изучения и формирует стратный (субстратный, суперстратный) подход в характеристике этнических и субэтнических вариантов бурдонного многоголосия; позволяет выйти за пределы конкретной этнической культуры в раскрытии общечеловеческих особенностей «культурного проявления этничности» (В. Сузукей).
В вопросах культурологического исследования автор опирается на метод изучения в контексте понятия «месторазвитие», сформулированного евразийской культурологической школой (Л. Гумилёв, Н. Марр, В. Побединский, Н. Трубецкой); методы исследования этнических культур в теориях культурной интеграции (Ю. Бромлей, К. Унежев) и автохтонно-миграционного формирования культурных традиций народов Северного Кавказа (Р. Бетрозов, И. Тресков); метод исследования культуры полиэтнических регионов в контексте понятий «художественно-культурная целостность» и «системное единство», сформулированных в трудах З. Алемединовой (Загаштоковой). На высшем уровне, культурологический аспект изучения северокавказского вокального многоголосия связан с философско-эстетическим методом исследования, затрагивающим «уровень отражения мировоззренческих основ культуры в музыке» (В. Сузукей). Исторический и культурологический подходы стали решающими в изучении внемузыкальных предпосылок северокавказского вокального многоголосия, которым посвящена первая глава диссертации.
Основополагающими выступили теоретическое и музыковедческое направления диссертационного исследования, в рамках которых предпринимается системно-типологическое изучение бурдонной полифонии, обоснование и построение северокавказской певческой модели. Системно-стилевой метод помогает выявить парадигматические (на уровне музыкального мышления) признаки певческой модели. Системно-этнофонический метод (впервые введённый И. Мациевским в органологии и Н. Гиляровой в традиционной вокальной культуре) синхронизирует изучение музыкально-текстологических, исполнительских и внемузыкальных характеристик северокавказского вокального многоголосия, позволяет проникнуть в его глубины через систему составляющих народной «грамматики жизни», играет исключительную роль в изучении фонологического своеобразия музыки традиционных северокавказских песнопений. Системно-теоретический метод выступает платформой изучения северокавказской певческой модели в контексте таких первостепенных проблем музыки устной и письменной традиций, как монофония и полифония, монодия и гармония, мелос, ритм и лад.
Особая роль отводится компаративному изучению на основе сравнительно-исторического, сравнительно-типологического и историко-типологического методов исследования, не получивших широкого применения в работах, посвящённых северокавказской традиционной музыке. Указанные методы исследования способствуют познанию северокавказского вокального многоголосия в контексте ранних форм музыкального искусства; выступают инструментом реконструкции древнейших и позднейших элементов на основе этимологического и диалектологического анализа единиц музыкального текста; открывают новые перспективы типологического изучения северокавказской вокальной полифонии как в связи с внешними факторами, так и на основе внутренних закономерностей этнических и субэтнических традиций. В этой связи представляется актуальным обращение к теории раннефольклорного интонирования в трудах Э. Алексеева, К. Закса и А. Ринджера; к теории ранних форм многоголосия в трудах Е. Апфеля, Б. Асафьева, И. Барсовой, Т. Бершадской, Л. Дьячковой, Ю. Евдокимовой, И. Жордания, П. Коллера, А. Ментюкова, М. Сапонова, С. Скребкова, В. Сузукей, М. Тонгерена, Е. Трембовельского, Ю. Тюлина, С. Утегалиевой, В. Федотова, Ю. Хоминьского, Д. Шабалина, Н. Шиманского, М. Шнайдера; к теоретическим вопросам монодии в трудах Т. Бершадской, С. Галицкой, Л. Дьячковой, Х. Кушнарёва, Ю. Плахова, Е. Трембовельского.
Сравнительно-типологический и историко-типологический методы исследования дают возможность: а) зафиксировать этновариантную трактовку компонентов бурдонного многоголосия; б) обосновать специфику северокавказской вокальной полифонии как многоголосной традиции, в которой «встретились» (Б. Путилов) и пересеклись родственные элементы разных этнических культур; в) сформулировать феноменологические признаки северокавказской певческой модели как системы диффузного взаимодействия сходных (по своей изначально-архаической природе) и различных (восточноазиатских и европейских) элементов музыкального мышления.
Этномузыковедческое направление исследования базируется на разработках авторов, знающих языки и обычаи народов северокавказского региона, а так же на теоретических положениях в трудах Н. Гиляровой, И. Земцовского, К. Квитки, И. Мациевского, Б. Путилова, Ф. Рубцова, А. Рудневой, А. Соколовой, Т. Старостиной, В. Щурова, А. Ярешко и др. В контексте этномузыковедческого изучения впервые применён музыкально-диалектологический метод исследования этнических и субэтнических вариантов северокавказского вокального многоголосия. Музыкальная диалектология северокавказских народов – сфера практически не изученная, требующая соответствующего терминологического и методологического аппаратов и в настоящее время только намечающаяся в будущем. В данном исследовании проблема музыкальных диалектов лишь затрагивается и частично освещается в связи с этническими и субэтническими певческими моделями. По вопросам музыкальной диалектологии автор руководствуется положениями работ А. Соколовой и Ф. Хараевой.
Впервые в изучении музыкального языка северокавказских многоголосных песнопений использованы категории концептуально-лингвистического метода анализа структуры музыкального текста в теории М. Арановского, приобретающие решающее значение в обосновании выразительных и содержательных закономерностей северокавказской певческой модели. В вопросах семантики музыкального языка автор опирается также на работы Л. Казанцевой, Л. Саввиной, И. Степановой, Л. Шаймухаметовой.
Особенное значение приобретает творческое погружение в музыкальный текст песнопений на базе аудиально-слухового, визуального, музыкально-текстологического и нотографического методов его осмысления. Последний связан с тем опытом изучения северокавказского вокального многоголосия, который автор приобрёл в процессе работы над расшифровкой более ста примеров песнопений, выполненной по аналитическому методу Э. Алексеева и Е. Гиппиуса.
Теоретическое, музыковедческое и этномузыковедческое направления исследования составили методологическую базу изучения семантических и синтаксических, композиционно-драматургических, формообразующих и полифонических закономерностей северокавказского вокального многоголосия, стабильных и мобильных элементов северокавказских певческих моделей – вопросов, освещаемых во второй и третьей главах диссертации.
Научная новизна заключается в том, что предлагаемая работа является первым музыковедческим исследованием, посвящённым целостному и проблемному изучению северокавказской вокальной полифонии. Впервые в музыкальную науку вводятся понятия «северокавказское вокальное многоголосие» и «северокавказская певческая модель». Новизной отличается как сама постановка проблемы, так и решение ряда актуальных вопросов музыкознания:
Вокальное многоголосие северокавказских народов изучено на основе системно-комплексного метода культурно-исторического исследования.
Сравнительно-типологические методы изучения направлены на выявление причин, механизмов и закономерностей сходства вокальных традиций северокавказского региона.
Введена типологическая унификация северокавказской вокальной полифонии на основе бурдонного компонента многоголосия.
Произведена классификация вокального многоголосия по признакам архаических типов коллективного исполнительства (респонсорно-антифонное и диафонное многоголосие).
Северокавказское бурдонное многоголосие получило типологическое обоснование в композиционном контексте ранних форм вокальной полифонии в музыке устной и письменной традиций.
Новое выразительное и структурное осмысление получил северокавказский бурдон – «педальный» (бурдон-данность) и остинатный (бурдон-принцип) компонент многоголосия.
Изучены архаические признаки интонационной системы многоголосия.
Получена комплексная оценка семантического генезиса, синтаксического строения и композиционно-драматургической функции компонентов песенного многоголосия.
Выразительные свойства музыки песнопений обосновываются фонологическими (акустическими, артикуляторными, тембро-регистровыми, языково-речевыми) средствами вокализации.
В контексте диалога и монолога как основных «персонажей» музыкального сюжета определены базисные жанровые и композиционно-драматургические категории северокавказского вокального многоголосия.
Выявлена специфика строфической формы песнопений, лежащая в плоскости рондифицированных форм, дискретно-стадиального (европейского) и континуально-медитативного (восточноазиатского) типов композиции.
Определены и изучены монодийно-гармонические признаки музыкального мышления.
На основе дифференциации стабильных и мобильных элементов многоголосия выведены структурные универсалии единой певческой модели и прослежены векторы образования этнических певческих моделей.
Положения, выносимые на защиту:
Древние бурдонные корни песенного многоголосия разных северокавказских народов обусловили изначальную типологическую близость вокальных традиций в регионе, их сходство не по «формуле заимствования», а по «формуле единой архаичной природы».
Общность архаического источника, природной и социокультурной среды обитания, специфика исторического становления и развития культурных традиций в северокавказском регионе создали благоприятные условия для встречного движения вокальных традиций восточноазиатских и европейских цивилизаций; способствовали образованию инвариантной структуры северокавказской певческой модели, получившей индивидуальное преломление в этнических и субэтнических моделях вокального многоголосия.
Системно-типологические свойства единой певческой модели раскрываются в двух проекциях – семиотической (иерархическое соподчинение уровней семантики, синтактики и прагматики) и этногенетической (иерархическое соподчинение структурных вариантов функционирования модели на субэтническом, этническом и надэтническом уровнях).
Теоретическая значимость исследования определена активизацией процессов создания научной базы в изучении исторических и теоретических проблем северокавказской музыкальной культуры. Теоретические положения и выводы диссертации дополняют, развивают и обновляют существующие в академическом и этномузыкознании концепции музыкального многоголосия в аспектах: происхождения и эволюции многоголосия; структуры его ранних видов; типологии бурдонных форм многоголосия; принципов музыкального мышления в многоголосии бурдонного типа; связей ранних форм полифонии в музыке устной и письменной традиций. Теоретически обоснованная единая модель северокавказского вокального многоголосия становится «точкой отсчёта» для осмысления путей формирования этнокультурных контактов и причин возникновения культурной целостности в северокавказском регионе. Теоретические положения и выводы диссертации представляются значимыми как в изучении вопросов национальной традиционной музыки, так и в изучении проблем современной композиции академического музыкознания. Таковыми, в частности, выступают: вопросы монодийного мышления в многоголосии и гармонического мышления в условиях двухголосия; вопросы полифонического взаимодействия разных звуковысотных систем; вопросы содержания и формы в композициях смешанно-диффузного типа.
Практическая значимость исследования обусловлена его актуальностью для современной жизни северокавказского региона, характеризующейся обострённым этническим самосознанием и стремлением познания своей культуры «изнутри». В ситуации возрождения и продолжения многих музыкально-исполнительских традиций, создания ансамблей аутентичного музицирования, теоретические положения данного исследования могут быть полезны в изучении особенностей вокального многоголосия разных северокавказских народов.
Отметим также практическую значимость выведенной северокавказской певческой модели, представляющей: а) универсальный тип модели, объясняющей исторически сложившуюся целостность и системность музыкальной культуры северокавказского региона; б) этномаркирующий тип модели, имеющей выход в этнические модели-версии и широкое поле реализации в образовании и исполнительской практике; в) модель прогнозного типа в изучении народной и академической ветвей северокавказской музыкальной культуры. Результаты работы могут быть использованы при чтении курсов музыкальные культуры народов мира, полифония, гармония и народное творчество, на семинарах по вопросам национальных музыкальных культур в высших и средних специальных учебных заведениях. Материалы исследования – важный источник теоретической и практической информации в дальнейшем изучении проблем кавказского многоголосия.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории музыки и композиции Саратовской государственной консерватории (академии) им. Л.В. Собинова. Помимо печатных работ автора (в числе которых монография и 11 публикаций в рекомендуемых ВАК изданиях), основные идеи и положения исследования были изложены в 31 выступлении на научных конференциях различного уровня, в том числе международных: научный симпозиум «Время культурологии» (Москва, 2007); научный конгресс «Восток и Запад: этническая идентичность и традиционное музыкальное наследие как диалог цивилизаций и культур» (Астрахань, 2008); 4-я международная научная конференция памяти А.В. Рудневой (Москва, 2008); научные и научно-практические конференции «Вселенная звука» (Москва, 2007), «Музыкальное образование и наука: преемственность традиций и перспективы развития» (Астана, 2008), «Культура. Наука. Творчество» (Минск, 2008), «Инструментальная музыка в межкультурном пространстве: проблемы артикуляции и тембра» (Санкт-Петербург, 2008), «Интегративная психология и педагогика искусства в полиэтническом регионе» (Майкоп, 2010) и др. Основные положения и результаты исследования отражены в 51 научных публикациях объёмом 83,7 п.л.
Учитывая национальную языковую и исполнительскую специфику традиционных северокавказских песнопений, автор неоднократно консультировал основные положения своего исследования в беседах с народными исполнителями, с ведущими специалистами (филологами, культурологами, историками, этнографами, искусствоведами, фольклористами) Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований (г. Черкесск) и Адыгейского государственного университета (г. Майкоп); участвовал в научных обсуждениях проблем северокавказской музыкальной культуры (гг. Майкоп, Черкесск); проводил мастер-классы по теоретическим вопросам балкаро-карачаевского вокального многоголосия (г. Карачаевск); выступал соруководителем проекта по экспериментальному курсу сольфеджио на материале традиционной музыки народов Карачаево-Черкесии (г. Карачаевск).
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трёх глав, Заключения, библиографического списка литературы, включающего 490 наименований и приложения, содержащего нотографическую транскрипцию 125 образцов песнопений, указатель нотных примеров, схематическое отображение признаков (индексов) северокавказской певческой модели и аудиоприложение.
