Содержание к диссертации
Введение
Первая глава. Композиторский фольклоризм в отечественной музыке 1960-90-х гг. и проблемы переинтонирования как сущности творческого воплощения фольклора 19
Вторая глава. Ведущие жанрово-стилевые тенденции русского композиторского фольклоризма Сибири 40
Композиторский фольклоризм в музыкально-культурологическом контексте региона 40
Произведения на фольклорные тексты 50
Произведения для русских народных инструментов 71
Третья глава. Ведущие жанрово-стилевые тенденции композиторского фольклоризма Дальнего Востока 85
Композиторский фольклоризм и региональный контекст формирования его специфики 85
Композиторский фольклоризм Н. Менцера 98
Произведения для русских народных инструментов 121
Произведения на народные тексты 127
Четвёртая глава. Региональная специфика фольклорного направления в композиторском творчестве Сибири и Дальнего Востока 132
Центр — Сибирь - Дальний Восток: культурологические аспекты взаимодействия в музыкальной культуре и композиторском творчестве 132
Композиторский фольклоризм Сибири и Дальнего Востока в свете общероссийских жанрово-стилевых тенденций 1960-90-х гг. 134
Сибирь - Дальний Восток: общее и особенное в развитии региональных тенденций композиторского фольклоризма 147
Заключение 165
Литература 169
- Композиторский фольклоризм в музыкально-культурологическом контексте региона
- Композиторский фольклоризм и региональный контекст формирования его специфики
- Центр — Сибирь - Дальний Восток: культурологические аспекты взаимодействия в музыкальной культуре и композиторском творчестве
Введение к работе
Композиторский фольклоризм - особое направление авторского творчества, вобравшее жанрово-стилевые, образно-концепционные особенности фольклора. В русской и современной отечественной музыке оно является одним из корневых и устойчивых. В системе стилевых явлений второй половины XX в. композиторский фольклоризм представляет одну из важнейших линий стилевого контрапункта [5; 20; 34; 35; 38; 61; 62; 64; 66]1. В исследованиях, посвященных современной российской хоровой музыке [19; 48; 49; 50], музыке для оркестра русских народных инструментов [33], «фольклорные» произведения представляют самостоятельное направление творчества. Общероссийская (общесоюзная) тенденция «новой фольклорной волны» нашла свое отражение и на региональном уровне.
Основным объектом исследования является фольклорное направление творчества композиторов собственно Сибирской (Новосибирск) и Дальневосточной (Хабаровск, Владивосток) организаций, принадлежащих к русской национальной традиции. Национальные варианты композиторского фольклоризма автономных республик сибирского региона (Бурятия, Тува, Хакасия, Якутия и др. [96; 98 - 105]) и композиторских организаций (Омская, Красноярская) приняты во внимание как общероссийские контекстные явления, но не получают специального освещения. Уточняя хронологические рамки исследования, отметим, что за основу взяты произведения 1960-80-х гг., но привлекаются также материалы 1990-х гг. для полноты создаваемой картины русского композиторского фольклоризма регионов, имеющего в этот период (1990-е гг.) динамику развития-исчерпания.
«Фольклорные» произведения - те произведения профессиональной композиторской музыки, которые опираются на фольклорно-жанровые музыкально-поэтические прообразы.
Яркость, систематичность и регулярность проявлений композиторского фольклоризма, глубина и содержательность художественного обобщения, интерес исполнителей - всё это позволяет поставить «фольклорные» произведения композиторов русской национальной традиции Сибири и Дальнего Востока в ряд достижений современной отечественной музыки.
Русский композиторский фольклоризм Сибири и Дальнего Востока имеет определенные стилевые тенденции, характеризуется жанровым разнообразием, множественностью фольклорных истоков (русских и инонациональных), что составляет основу его образно-стилистической оригинальности. Разнопланов региональный фольклоризм и в методах воплощения фольклорных прообразов - от заимствования до свободного моделирования жанровых признаков в контексте авторского произведения.
Мысль о сохранении наследия руководила деятельностью композиторов (в Сибири - М. Невитова, К. Нечаева, А. Анохина, на Дальнем Востоке - Н. Менцера) ещё на стадии становления региональных школ (в 1920-30-е гг. и в середине 1930-х гг., соответственно). Фольклор «своих» регионов был воспринят композиторами не только как специфически локальное образно-эстетическое явление, но осознан как возможность стилевого обогащения музыки.
Первенство в творческом освоении сибирского фольклора принадлежит А.П.Новикову. Именно он, как представитель одного из первых поколений сибирских композиторов, в 1940-50-е гг. пробудил интерес к фольклору среди авторов следующих поколений. В программной музыке А.П.Новикова (сюитах для оркестра русских народных инструментов, песенных, хоровых обработках) происходила апробация фольклорных образов и различных методов введения фольклорных элементов в авторский контекст. Переосмысливая образцы сибирского фольклора, трактуя его мелос обобщённо, А.П.Новиков формировал представления о возможных типах его интерпретации у композиторов младшего поколения.
Позже, в 1960-80-е гг. обращение к фольклору стало массовым явлением в творчестве сибирских композиторов разных поколений и творческих индивидуальностей - А. Мурова, Г. Иванова, Ю. Шибанова, Ю. Юкечева, Е. Кравцова, В. Пешняка, В. Асанова, А. Попова и других. Линия композиторского фольклоризма развивалась особенно активно в вокально-хоровых произведениях на народные тексты, музыке для оркестра русских народных инструментов (в дальнейшем сокращённо - ОРНИ).
В дальневосточной музыке волна фольклоризма отозвалась в 1960-90-е гг. Все ведущие композиторы - В. Румянцев, Ю. Владимиров, Э. Казачков, Б. Напреев, А. Гончаренко, А. Новиков - обращались к интерпретации фольклора. Но, как правило, - это немногочисленные примеры в их творчестве. На этом фоне выделяется несколько фигур, чей интерес к фольклору был более стоек. Прежде всего, это личность Н. Менцера, весь зрелый период творчества которого (конец 1950-х - 80-е гг.) посвящен адаптации аборигенного фольклора в системе европейских стилистических средств. Стержневыми жанрами его музыки стали песенные обработки и симфонические произведения (сюита, фантазия, симфониетта). Большую «фольклорную» область на русской стилевой основе включает творчество В. Наумова 1970-х гг. и С. Москаева 1990-х гг. для ОРНИ в крупных циклических формах.
Именно в XX в. проблемы регионального развития профессиональной российской музыки приобретают особую значимость3. Если музыкальная культура регионов в XIX в. характеризуется более или мене активным течением музыкальной жизни в различных её проявлениях, то формирование устойчивых музыкально-культурных и особенно В истории России, в том числе советского и постсоветского периодов, тенденции локализма были одним из полюсов социокультурной инверсии. Другим полюсом была интеграция культурного пространства [74,328, 358, 360, 400, 563, 571, 581, 627-628, 644, 653-655, 658, 660]. В 1990-е гг. локализм стал определять движение страны как идеология, распространившаяся на все уровни деятельности, выступив катализатором исследования данных проблем в науке.
музыкально-творческих институтов - региональных композиторских организаций — это явление XX в. Все творческие организации СССР, в частности отделения Союза композиторов РСФСР, складывались по национальному и региональному принципу. Это явилось основой образования музыкально-стилевых региональных тенденций - подсистем, локализующихся относительно общей тенденции (например, композиторского фольклоризма)4.
Актуальность и научная важность исследования художественных региональных систем состоит в выявлении индивидуального преломления общей тенденции. Влияние общероссийской (советской) тенденции «новой фольклорной волны» в развитии русского композиторского фольклоризма Сибири и Дальнего Востока явилось детерминирующим фактором. Истоки региональной специфики единой тенденции коренятся во влиянии общего и регионального культурологического и музыкально-стилевого контекста на композиторское творчество.
Однако, в исследовательской литературе проблемы регионализма в культуре и музыкальном творчестве еще не получили должного освещения. Достаточно взглянуть на учебники по истории современной отечественной музыки, материалы журнала «Советская музыка» / «Музыкальная академия».
История развития профессионального композиторского творчества бывших союзных и автономных республик СССР, России уже в достаточной степени осмыслена в советском музыкознании. Получили интенсивную разработку и вопросы композиторского творчества республик Сибири в работах А. Асиновской, Н. Головнёвой, Г. Осипенко, О. Куницына, А. Лесовиченко, Е. Покидько и др. [96; 98; 104; 100; 105]. В то же время, собственно русские региональные центры - Урал, Сибирь, Дальний Восток - введены в российское музыкознание крайне слабо.
О локализации подсистем (различных видов искусства) в системе художественной культуры см. статью М. Кагана [37, 82].
Степень изученности композиторского наследия сибирского и дальневосточного регионов в избранной для анализа сфере минимальна. Литература, как правило, ограничена лишь упоминанием произведений при решении других исследовательских задач, касающихся общих вопросов музыкальной культуры региона [115], хоровой, камерно-вокальной, оркестровой музыки сибирских и дальневосточных авторов, проблем творческой эволюции, черт стиля творчества отдельных композиторов. Нередко образно-тематическая направленность произведений понимается упрощённо.
Более активному теоретическому осмыслению подверглись, в основном, два произведения — «Из сибирской народной поэзии» А. Мурова и «Сибирские вечера» Г. Иванова. Статья В. Задерацкого содержит анализ первого из названных произведений, выявляет его взаимосвязь с сибирским фольклорным прообразом и описывает метод работы композитора с фольклорным материалом [111]. В статье А. Айзенштадта о жанровом составе и композиционных закономерностях сибирского фольклора ссылка на оба произведения, являющихся показателями живости народно-песенных традиций Сибири и композиторского интереса к ним, представляет лишь её фрагмент [128].
Краткий, но содержательный анализ тематики, образного строя, синтетического народно-профессионального языка произведений впервые отмечен в дипломной работе И. Сабадаш [123]. Помимо названных, автор упоминает и о двух других произведениях - «Песни села Балман» А. Мурова и «Сибирские лирические песни» В. Асанова. Не являясь основным предметом работы, посвященной тенденциям развития хорового творчества сибирских композиторов, они остались на периферии исследовательских интересов автора.
Характеристику оратории «Сибирские вечера» содержит статья В. Калужского [112], посвященная творчеству Г. Иванова. По мере возникновения объектами исследований музыковедов Б. Шиндина, Я.
Файна, А. Ментюкова становятся «Сибирские свадебные песни» и «Пять обрядовых песен» А. Мурова [119]. Точностью характеристик и тонкостью проникновения в образный мир произведений отмечена работа Я. Файна [124]. Своевременно замечание Б. Шиндина об однобоком развитии произведений сибирской деревенской тематики, имеющей жанрово-бытовое, комическое или лирическое воплощение и исключающей пока широкое, социально общезначимое толкование. Но автор отмечает и положительные моменты - творческое отношение к фольклору, его опосредованное и дифференцированное воплощение [126]. Исключая два первых произведения Г. Иванова и А. Мурова, остальные не имеют целостного теоретического описания. Высказывания музыковедов представляют собой непосредственные отклики на первое исполнение, заметки обзорного типа.
Дальневосточное музыковедение находится только в стадии оформления интереса к фольклорному направлению композиторского творчества региона, о чем свидетельствует статья Е. Соловьёвой [145] о творчестве С. Москаева. В работах Н. Соломоновой [146; 107], подводящих итог 35- и 40-летнего функционирования Дальневосточной композиторской организации, представлена систематизация произведений по периодам, жанрам, стилевым тенденциям, в качестве одной из которых выделен композиторский фольклоризм.
Исследовательская литература о композиторском творчестве Сибири и Дальнего Востока почти не затрагивает «фольклорной» области в специфическом для неё ракурсе «композитор - фольклор», не касается проблем художественного стилевого синтеза народного и профессионального . Разрозненность публикаций о русском региональном композиторском творчестве Сибири и Дальнего Востока затрудняет и накопление фактов, и теоретическое их осмысление.
Отчасти данную проблему могут осветить монографии Н. Соломоновой «Музыкальная культура народов Дальнего Востока России» и «Николай Менцер», находящиеся в производстве [107, 48].
В связи с этим в работе ставится цель - проследить развитие региональных тенденций русского композиторского фольклоризма Сибири и Дальнего Востока, выявить особенности их функционирования в регионах.
Поэтому основная задача состоит в том, чтобы проследить два уровня связей: центр - периферия (регионы) и регион -регион.
Центр
Регион (Сибирь)
Регион (Дальний Восток)
Ограничение аналитического материала ведущими жанровыми сферами в русском композиторском фольклоризме Сибири и Дальнего Востока позволит наблюдать эти связи более корректно и последовательно.
Региональная коррекция общестилевых российских тенденций обусловлена специфичностью протекания культурной жизни и творчества в центре (Москве, Петербурге) и на периферии, самобытностью культурологического контекста регионов, того «соотношения материального и духовного начал художественно-творческой деятельности» [37, 82], которое представляет культурологическую плоскость рассмотрения музыкально-стилевого феномена русского композиторского фольклоризма. В круг контекстных явлений, определивших его специфику в регионах, включаются и жанрово-стилевые тенденции композиторского творчества Сибири и Дальнего Востока.
«Расслоение» тенденции «новой фольклорной волны» на особые региональные варианты и развитие региональных тенденций русского композиторского фольклоризма определялось действием контекстных явлений различного типа.
К импульсам постоянного и «обязательного» действия относятся контекстные явления культурологического и стилевого характера, исходящие из центра и регионов. Из явлений «обратного действия» наиболее устойчиво влияние регионального композиторского фольклоризма на музыкально-стилевой контекст региона (на схеме отмечены стрелками, обозначенными сплошной линией). Остальные виды импульсов «обратного действия» имеют переменный или лишь предполагаемый характер (пунктирные стрелки на схеме)6.
Культурологическая информация, связанная с функционированием композиторского творчества, его координация с контекстом региональной музыкальной жизни, с одной стороны, и рассмотрение регионального фольклоризма в свете общесоюзных/общероссийских тенденций, с другой стороны, должны стать тем фоном, на котором возможно наиболее полно и адекватно интерпретировать результаты анализа композиторской музыки,
Поставленная цель предполагает решение совокупного ряда задач: 1) создание жанрово-стилевой картины композиторского фольклоризма Сибири и Дальнего Востока, основные тенденции которого наиболее ярко обозначены избранными для анализа произведениями;
В специальном социологическом ракурсе проблема влияния контекста на композиторское творчество рассмотрена в статье А. Сохора и О. Капустина [58, 124-129].
2) анализ контекстных явлений общероссийского и регионального порядка, которые способствовали образованию специфики русского композиторского фольклоризма Сибири и Дальнего Востока:
в культурологическом аспекте, в музыкально-стилевом аспекте;
3. сравнение двух региональных тенденций в общероссийском и региональном контексте;
4. на основе сравнительного анализа произведений классифицировать принципы работы с фольклорным материалом, наметить линии стилевого развития в ведущих жанровых сферах регионального композиторского фольклоризма.
Произведения, в своем большинстве не имеющие широкой известности, нуждаются в анализе их образно-эмоционального строя, музыкальной драматургии, общестилистических закономерностей, жанра и композиции, что ставит перед автором диссертации дополнительные задачи. Методы, приемы и степень подробности предпринимаемого анализа неоднородны. В одних случаях важен анализ, близкий целостному (Л. Мазель)в других - достаточно указания лишь на некоторые, наиболее перспективные особенности произведения, в третьих - определение его общего характера, места в русле фольклорного направления. Вне зависимости от аспекта анализа его специфика в данной работе состоит в рассмотрении произведений с точки зрения приемов введения фольклора в авторский контекст.
Методологическая база диссертации соответствует двум избранным ракурсам исследования композиторского фольклоризма - анализу стиля произведений и анализу региональной специфики фольклорного направления.
Для рассмотрения специфики композиторского фольклоризма в стилевом аспекте, в плане взаимодействия фольклора и авторской музыки в работе используются аналитические методики, сложившиеся в рамках отечественного исторического и теоретического музыкознания и, отчасти, музыкальной фольклористики. Основное внимание уделено трудам крупнейших отечественных учёных - Б. Асафьева, А. Сохора, В. Гусева, И. Земцовского, Г. Головинского Н. Шахназаровой, Т. Бершадской, Э. Алексеева, М. Арановского и других [4; 16; 17; 21; 30; 57; 68]. Анализ произведений на народные тексты проводится по принципу сопоставления их образности, словесно-музыкальной авторской композиции с типовыми жанрово-стилевыми моделями семантического и композиционного согласования словесного текста и напева в фольклоре. Методологической основой анализа выступают классификации приемов воплощения фольклорных жанров А. Сохора, Н. Жоссан [59; 27], приемов воплощения народных текстов Л. Ивановой [31; 32].
Для определения региональной специфики композиторского фольклоризма в культурологическом аспекте, в его взаимодействии с контекстом музыкальной культуры регионов необходима методология культурологического характера.
Методологическая база регионализма в культуре и музыкальном творчестве находится в состоянии становления. В теории культурологии региональный аспект функционирования культуры практически не представлен [см., например, 81]. Работы, раскрывающие вопросы региональной специфики в музыкальной культуре и творчестве, не имеют концептуального характера и преимущественно обращены к частной проблематике [73; 75 - 78; 80 - 88; 91 - 94]. Изучение проблем регионов советского периода 1960-80-х гг. осложняется апелляцией к современному состоянию культуры (времени перестройки и постперестроечному периоду). В то же время недавнее советское прошлое по-прежнему нуждается в «современном взгляде» из постсоветского настоящего, в
Осознание процессов современного состояния культуры происходит иногда через параллелизм кризисному состоянию культуры начала XX в. [74,661- 667; 90,178 -186].
освещении проблем регионального развития советского времени без идеологической предвзятости и тенденциозности.
Существенной для данного исследования является методологическая проблема общего и особенного в культуре региона, определения «функциональных механизмов и условий формирования типичных и особенных черт региональной духовной культуры» [89,5].
В отдельных отраслях науки методология поиска региональной специфики развита в достаточной степени. В этнографии, фольклористике региональный аспект находится в поле постоянного исследовательского внимания [12; 15; 25; 26; 40; 53; 71]. Некоторые методы обозначения локального своеобразия местных традиций предложены регионологией сибирского [118], дальневосточного аборигенного [128 - 130; 147; 107; 150; 153; 154] и переселенческого [140; 152] фольклора.
Особого внимания заслуживает методика выявления общего и особенного в региональных системах применительно к традиционной культуре, данная Б. Путиловым [53, 146-153]. Она может быть распространена и на область профессиональной композиторской музыки регионов, несмотря на кардинальные различия двух типов культуры (музыкального фольклора и профессиональной композиторской музыки). «В сфере литературы, театра, профессиональной музыки привычно противопоставление центра - периферии, столицы - провинции, общенационального - областного. Оно неизбежно вносит момент ограничений, представление о рядах - первом, втором. В сфере фольклора нет центров и столиц» [53, 146]. Самое общее направление в поисках региональной специфики, по мнению Б. Путилова, - соотнесение регионального с общенародным, общеэтническим. При этом он предостерегает от односторонности - отыскания только исключительного, так как явления культуры могут характеризоваться ординарностью. «Трудность региональных исследований ... в анализе специфики общеизвестного, широко распространённого», в выявлении типичного в особом преломлении, «своего чужого» [53,151-153].
В связи с этим для данного исследования методологическое значение имеет ряд универсальных положений, характеризующих механизм саморазвития, динамики культуры. Их действие распространяется и на функционирование системы «центр - периферия», и на развитие музыкальной культуры регионов.
Одной из общих закономерностей функционирования культуры является существование единых имманентных принципов ее развития. Это - фазовость или этапность, смена стилей, жанров и направлений, обогащение и дифференциация культуры, застой, ослабление дифференциации, кризис, циклически повторяемые (волнообразные) изменения (в отличие от эволюционных), вариантами которых являются инверсия (движение по принципу маятника), концепции возрождения, преобразования или трансформации [81, 279, 280, 283 — 291].
Социокультурная динамика имеет четыре основных источника (фактора). Это - наследие, социально детерминированная инновация; культурные заимствования (аккультурация, диффузионизм) и синтез [81, 300 - 301]. Важными для исследования являются и положения о структуре (творцы - культуроустроители - зрители) и принципах саморегуляции культуры - субординации, координации и состязательности [81, 322]. Принципы развития культуры могут сочетаться, проявляя одно- и разнонаправленность своего действия и придавая процессу культурной динамики полиморфизм [81, 291]. Наблюдение действия этих принципов в упомянутых аспектах (центр - периферия, регион - регион) является средством обозначения региональной специфики фольклорного направления в композиторском творчестве Сибири и Дальнего Востока.
В основу диссертационного исследования положен разнообразный материал. Среди музыкальных источников - рукописи (оркестровые, хоровые партитуры), находящиеся в нотных собраниях Сибирского отделения Союза композиторов (Новосибирск), Дальневосточной государственной научной библиотеки, библиотеки Дальневосточного симфонического оркестра, Хабаровского государственного краевого колледжа искусств, звукозаписи из коллекций Гостелерадиокомпаний «Новосибирск» и «Дальневосточная» и личных архивов композиторов Ю. Юкечева, С. Тосина, А. Попова (Сибирь), Н. Менцера, А. Гончаренко, А. Новикова, С. Москаева (Дальний Восток). В работе использованы материалы Государственного архива Новосибирской области, Государственного архива Хабаровского края, ведомственного архива и музея ГТРК «Дальневосточная», периодической печати, бесед с композиторами Г. Ивановым, Ю. Юкечевым, С. Тосиным, А. Поповым, С. Кравцовым, М. Орловой (Сибирь), А. Гончаренко, А. Новиковым, С. Москаевым (Дальний Восток).
Соответственно поставленным целям и задачам, работа имеет введение, четыре главы, заключение, список использованной литературы и четыре приложения.
Введение содержит обоснование избранной темы, актуальности её изучения, обзор использованной литературы и определение целей и задач исследования, основополагающих методологических подходов в области регионализма в культуре и композиторском творчестве, характеристику источниковой базы.
Первая глава «Композиторский фольклоризм в отечественной музыке 1960-90-х гг. и проблемы переинтонирования как сущности творческого воплощения фольклора» представляет обзор историко-теоретической литературы по теме «композитор - фольклор». Проблемы в главе сгруппированы по принципу от наиболее общих, представляющих тему «композитор и фольклор» в историческом аспекте, к более
Автору диссертации известно лишь несколько изданных произведений: «Из сибирской народной поэзии», «Сибирские свадебные песни», «Осенняя симфония» А. Мурова.
специальным - проблемам переинтонирования фольклора, воплощения фольклорной жанровости, интертекстуальности «фольклорного» произведения. Корреляция терминологических систем разных исследователей позволила сформировать методологическую базу диссертации, выработать терминологический аппарат анализа «фольклорных» произведений, их синтетической, фольклорно-профессиональной природы.
Вторая глава «Ведущие жанрово-стилевые тенденции композиторского фольклоризма Сибири» посвящена рассмотрению основных областей сибирского фольклоризма — хоровых произведений на народные тексты и музыки для русских народных инструментов. В результате анализа произведений прослежены линии преемственности в переинтонировании фольклора (А.П.Новиков - Г. Иванов - М. Орлова, А. Муров - Е. Кравцов, В. Асанов, А. Попов, 3. Бляхер - Ю. Юкечев - С. Тосин), где просматривается логика синтезирования традиций на заключительном этапе рассматриваемого периода. В главе отмечены черты эволюции от 1960-х к 1990-м гг. в постоянно разрабатываемых жанровых линиях фольклоризма отдельных композиторов: хоровой музыке на народные тексты А. Мурова, в музыке для ОРНИ А. Мурова, Г. Иванова, Ю. Юкечева.
Третья глава «Ведущие жанрово-стилевые тенденции композиторского фольклоризма Дальнего Востока». Одна из тенденций фольклорного направления в дальневосточной музыке 1960-70-х гг. индивидуализирована и прочно связана с именем Н. Менцера, чей фольклоризм развивался в песенных обработках, симфонических произведениях.
Начинание Н. Менцера было поддержано в 1970-90-е гг. коллегами (С. Томбаком, Ф. Садовым, Ю. Владимировым, В. Наумовым, Б. Напреевым, Г. Угрюмовым, А. Гончаренко, А. Новиковым, С. Москаевым). Несколько расширился жанровый спектр фольклоризма, в его сферу включилась музыка для ОРНИ, симфоджаза, хоровые произведения на фольклорные тексты, опера, балет. Но обращение к разным типам фольклорно-стилевых прообразов (к аборигенным у Н. Менцера, к славянским у большинства упомянутых композиторов), различие методов переинтонирования фольклора, разный «удельный вес» «фольклорных» произведений в творчестве авторов и рассредоточенность отдельных проявлений композиторского фольклоризма во времени позволяют наблюдать в нем временные и стилевые разрывы.
Четвёртая глава «Региональная специфика фольклорного направления в композиторском творчестве Сибири и Дальнего Востока» содержит специализированный анализ явлений регионального композиторского фольклоризма, заключающийся в соотнесении его с тенденциями общероссийского и регионального уровней в культурологическом и музыкально-стилевом планах.
Заключение подводит общий итог исследования и намечает перспективы изучения проблем регионального композиторского фольклоризма.
Список использованной литературы включает 165 названий на русском языке.
Приложения содержат списки произведений (приложения 1, 2) и аналитические очерки (приложения 3, 4).
Композиторский фольклоризм в музыкально-культурологическом контексте региона
Непосредственному рождению Сибирской композиторской организации предшествовал длительный этап становления профессиональной музыкальной культуры в регионе [106]1, деятельность просветителей 1910-1920-х гг. (А. Хитрова, Б. Попова), композиторов (М. Невитова, К. Нечаева, К. Сементовского), фольклористов (А Анохина), [125, 310]. Расцвет исполнительства (Сибгосопера, симфонический оркестр и ОРНИ радиокомитета), музыкально-просветительской работы радио, рост числа государственных музыкальных учреждений (передвижные оперные театры, вокальные и инструментальные ансамбли) в 1920-30-е гг. - всё это создавало предпосылки к творческому объединению композиторов [125,311-312].
Композиторами М. Невитовым, К. Нечаевым, А. Хитровым, П. Вальдгардтом, А. Кенелем, П. Корчинским, А. Анохиным, Л. Перельманом, А. I Ильиным, В. Денбским, АЛ.Новиковым, А. Коростылёвым, В. Неклюдовым и другими в 1930-е гг. была осознана необходимость создания единой творческой организации. На совместных собраниях композиторов, помимо задач систематического проведения авторских вечеров-отчётов, помощи самодеятельным музыкантам, были намечены поездки по региону с целью собирания и обработки фольклора [102, кн. 1,197; 125,312-314].
С созданием композиторской организации в 1942 г., в состав членов которой вошли эвакуированные во время войны музыканты [125, 315, 316], активизировались все направления творческой деятельности, в том числе, работа по собиранию и изучению сибирского переселенческого (композиторами
АЛ.Новиковым и В. Левашовым [102, кн. 1,206\) и аборигенного (композитором А. Кенелем — алтайского [96, 14]) фольклора. Исследованный в трудах литературоведов и филологов М. Азадовского, Я. Кошелева, А. Мисюрева, он играл решающую роль в качестве истока своеобразия сибирской музыки, способствуя появлению произведений на фольклорном материале [102, кн. 1,201].
Общий жанровый контекст композиторского творчества Сибири 1940-х -начала 1950-х гг. был достаточно широк. Его составляли песни, симфонические поэмы, увертюры, баллады, концертные арии2, камерная, театральная музыка (оперы «Маскарад» В. Денбского, «Бесприданница» А.П.Новикова), кантатно-ораториальные произведения [125,318, 320, 322].
Деятельность организации «развивалась по линиям творческого претворения опыта русского классического искусства ... и поисков собственного "сибирского» лица"» [125,327]. Истоком своеобразия композиторы видели фольклор, поэтому Союзом сибирских композиторов были развёрнуты его запись и издание, инициированные А.П.Новиковым и В. Левашовым.
В жанровом составе фольклорного направления Сибири 1940-х — первой половины 1950-х гг. ведущее значение принадлежало хоровой песне, сюите, музыке для ОРНИ в творчестве В. Денбского, А.П.Новикова, В. Левашова, а также эвакуированных из Ленинграда композиторов [102, кн. 2, 244; 125, 325-326]. Созданные на фольклорном материале произведения (Приложение 1) стали органичной частью музыкального творчества Сибири. Композиторы стремились подчеркнуть сибирскую принадлежность стилистики в программных заголовках инструментальных и хоровых произведений (в Приложении 1.2 см. сюиты, миниатюры для ОРНИ В. Левашова, А.П.Новикова и др., симфонические, камерные произведения). Тенденция к обозначению локального колорита сохранилась и в дальнейшем.
Качественно новым этапом завоевания высот творчества в сибирской музыке стали 1956 - 1980-е гг. Этому способствовала общая культурная ситуация в стране, растущий потенциал материальной, интеллектуальной, культурной жизни Новосибирска. Знакомство сибирских композиторов с опытом отечественной и зарубежной музыки XX в., в том числе с авангардными произведениями, стимулировало их творчество [102, кн. 2,243]. Расширялся круг тем, обновлялись музыкальные образы и выразительные средства.
С открытием Новосибирской консерватории в 1956 г. фольклористическая деятельность её преподавателей, студентов, а также композиторов стала планомерной. Возглавляемая А. Айзенштадтом, она существенно активизировалась и приобрела во второй половине 1960-х гг. научно-исследовательскую направленность [117,232].
Все это привело к интенсивному развитию фольклорного направления в 1960-80-е гг., позволив реализоваться накопленному прежде опыту в более широком круге жанров, на ином стилевом уровне.
Среди сибирских композиторов первенство в освоении фольклора, его интонационных богатств в 1960-е гг. принадлежало А.П.Новикову. Именно он, как представитель одного из первых поколений сибирских композиторов, своим творчеством пробудил интерес к фольклору среди авторов следующих поколений. Композитор создал обработки многих сибирских песен ("Лебёдушка", "Горушки Саянские", "Скакал казак через долину", "Как по бережку" и др.), где народная мелодика трактована "близко к тексту". Её более глубокое переосмысление, гибкое претворение типовых черт фольклорных жанров, их обобщённая трактовка были представлены в нескольких сюитах для ОРНИ (см. Приложение 1.2). Тем самым композитор формировал представления о возможных типах воплощения фольклора от цитирования до стилизации.
Откликом творческой молодёжи Сибири, продолжением намеченной тенденции композиторского фольклоризма, начиная с середины 1960-х гг., явился целый ряд произведений для ОРНИ (Приложение 1.2). В той или иной мере они впитали в себя и влияния фольклора, и названные приёмы работы с ним.
В области композиторского творчества Сибири 1970-х гг. примечательно выдвижение на передний план сложных многогранных концепций в хоровой, симфонической музыке, о чем свидетельствует жанровый состав созданных в эти годы произведений, среди которых было семь симфоний, восемь инструментальных концертов, около десяти крупных произведений для хора, вокальные циклы, инструментальная ансамблевая музыка [102, кн. 2,24S]4.
Ситуация общего развития музыкального творчества в 1970-е гг. осложнилась действием двух противоположных тенденций. С одной стороны, наметилось отступление от ранее завоёванных широких эстетических позиций, так как дали о себе знать консервативные установки, приведшие к критике недавних творческих достижений5. С другой стороны, происходило дальнейшее собирание сил, связанное с приходом нового поколения композиторов, которые начали работать в Омске (И. Хейфец), Барнауле (Е. Кравцов и В. Пешняк), Томске (К. Лакин), Новосибирске (Ю. Юкечев, Ю. Шибанов, Ю. Ащепков, И. Бершадский, О. Иванов, Г. Гоберник).
Укрепление позиций композиторского фольклоризма в 1970-е гг. было связано с организацией нескольких фольклорных экспедиций по Алтаю, Новосибирской, Томской областям (при участии А.П.Новикова, М. Мельникова) [102, кн. 1, 221], а также с деятельностью активиста фольклорной секции Сибирского отделения СК В. Захарченко, явившегося инициатором создания на базе Сибирского народного хора фольклорной группы. Примечательным было исполнение ею народных песен «в манере, приближенной к их естественному звучанию. ... В 1980-е гг. в новых условиях, под влиянием молодежного фольклорного движения, исполнительские опыты В. Захарченко продолжил молодой новосибирский композитор В. Асанов» [117,232-233].
Композиторский фольклоризм и региональный контекст формирования его специфики
Линия фольклоризма уже на стадии формирования Дальневосточной композиторской организации в конце 1930-х - 1950-е гг. составила одну из тенденций творчества дальневосточных композиторов Н. Менцера (1935), В. Румянцева (1938), С. Томбака (1938), Ф. Садового (1947), В. Левашова (середина 1940-х гг.)1. Практическое прикладное назначение произведений определило жанровый профиль (песни, хоровые сюиты [132; 133], музыка в театре) и тематику творчества - в основном гражданско-патриотическую, связанную с историей, природой, бытом коренных народов Дальнего Востока. Благодаря руководству воинскими, театральными коллективами, композиторы имели уникальную возможность регулярно слышать собственные сочинения, пропаганда которых была ограничена гастрольной деятельностью этих же коллективов.
Таким образом, в пределах данного этапа ярко обозначилась одна из основных особенностей регионального композиторского творчества (в том числе, его «фольклорного» направления), проявляющаяся и далее. Это - непосредственная связь его со всем музыкально-культурным контекстом региона, деятельностью профессиональных и любительских исполнительских коллективов.
Музыкальная культура провинциального города предоставляет относительно неширокие возможности приложения сил для композиторов. В основном работая в театрах, оркестрах, преподавая в учебных заведениях, он&обращены к проблемам, поставленным перед ними их «производством». Профиль музыки, востребованной там, иногда непосредственно не «состыкован» со стилистикой фольклоризма.
В скобках указано время приезда композиторов на Дальний Восток.
Правда, в немногих отдельных случаях внутренняя потребность автора в воплощении фольклора совпадала с внешними обстоятельствами.
Например, предвоенные, военные и послевоенные годы были отмечены творческим ростом композиторов-песенников - В. Румянцева, С. Томбака, Ф. Садового, А. Яковлева. Актуальность их творчества, в том числе и фольклоризованного, была вызвана активизацией концертной практики воинских хоровых коллективов художественной самодеятельности, которые своими выступлениями отчасти компенсировали сужение деятельности профессиональных коллективов [151,103].
Линия фольклоризма в песенном творчестве композиторов 1930-50-х гг. была связана не только с русской, но и с аборигенной музыкальной культурой. Тяготение композиторов, воспитанных европейской традицией, в частности Н. Менцера, В. Румянцева, к инонациональным прообразам было обусловлено музыкально-эстетическими особенностями звучащего экзотического» фольклора, который «волновал воображение» (вспомним, например, впечатления К. Дебюсси, русских композиторов, работавших в Закавказье, Средней Азии, от соприкосновения с неизвестными им неевропейскими культурами). К фольклору дальневосточные композиторы обратились и вследствие уже сформировавшихся традиций интенсивной его разработки в русской и советской музыке в ходе формирования музыкальных национальных композиторских школ союзных и автономных республик СССР.
В качестве импульса творчества, несомненно, значимой оказалась и общая атмосфера заинтересованности русской интеллигенции Дальнего Востока проблемами культурного строительства среди коренного населения. При всех издержках и негативизме оттенков [150], она выражалась в продолжающейся с дореволюционного времени научной деятельности2, издании книг по этнографии (в том числе по музыкальному фольклору)3, работе по созданию Дальневосточной энциклопедии (сбор материалов начат в 1929 г.; не издана).
Увлечённость искусством коренных народов Дальнего Востока была присуща и композиторам Н. Менцеру, В. Румянцеву, С. Томбаку, Ф. Садовому, А. Яковлеву, В. Левашову (уехавшему в Сибирь в 1948 г.), о чем свидетельствовали поездки музыкантов по краю [143]. Но из этой замечательной плеяды подлинных подвижников в области музыкальной культуры 1930-50-х гг. только творческой деятельности Н. Менцера суждено было уже позднее развернуться с особым масштабом и систематичностью.
В послевоенное время композиторское творчество дальневосточных авторов приобрело очертания специального вида деятельности, существовавшего по-прежнему наряду с исполнительством. Творческие интересы позволили композиторам сплотиться в неформальное содружество.
К концу 1950-х гг. активизация деятельности Н. Менцера и необходимость стабилизации профессиональных композиторских кадров региона на государственном уровне ускорили решение проблемы организации регионального союза композиторов. В 1958 г. в Хабаровск по путёвке СК РСФСР был направлен Ю. Владимиров - выпускник Одесской консерватории, к тому времени - автор трёх симфоний, в том числе, «Русской» [149, 99 - 100], что существенно укрепило позиции уже работающих в сфере фольклоризма авторов.
Первоосновы регионального фольклорного направления со своими жанрами, русско-славянскими и инонациональными стилевыми прообразами были заложены конце 1950-х гг. не только в жанрово разнообразном творчестве Ю. Владимирова (список его произведений до 1958 г. см. в Приложении 2.2), но и в песенно-хоровом наследии В. Румянцева, обработках фольклора и симфонизме Н. Менцера
С образованием Дальневосточной композиторской организации в декабре 1960 г. начался качественно иной этап развития профессионального музыкального творчества [138]. С отъездом композиторов первого поколения как более опытные авторы выступили Ю. Владимиров (1925 - 1978) и Н. Менцер (1910 - 1997). В разряд молодых в 1960-70-е гг. включились Э. Казачков, руководитель организации с 1978 г., Б. Напреев, А. Гончаренко, Ю. Рабинович, Е. Казановский, В. Пороцкий, Г. Угрюмов и др. Секции самодеятельных композиторов на периферии возглавили Е. Лыткин, И. Бродский, И. Забегин, В. Наумов [146].
Обогатился музыкально-творческий контекст композиторского фольклоризма. Изменился характер фольклористической деятельности композиторов, направления которой теперь были связаны с областью композиторского фольклоризма непосредственно. В частности, новые импульсы получило сочинение произведений для художественной самодеятельности коренных народов Дальнего Востока4.
Центр — Сибирь - Дальний Восток: культурологические аспекты взаимодействия в музыкальной культуре и композиторском творчестве
Организованное по принципу «центр - периферия», общероссийское культурное пространство явилось одним из факторов вызревания региональной специфики композиторского фольклоризма 1960-80-х гг. Характеризуемое взаимодополняемостью качеств гомогенности и гетерогенности, оно обусловило гибкость сочетания явлений интегративности, унификации и автономии в культурном пространстве регионов [81; 74].
Корреляция таких свойств как креативность и традиционность в области творчества [86, 16-17] обнаруживает несамодостаточность периферии [86, 18; 91, 396]1 при системообразующей интегрирующей роли центра, являющегося «референтной средой» [87,214-215,221] инновационного, аксиологического плана
Взаимосвязь центра и периферии подчиняется принципу относительности [94, 89], который выражается в многоуровневости соподчинения главного и региональных центров, имеющих свои ареалы влияния [84, 51]2. В функционировании системы «центр — периферия» в области музыкального творчества на начальной стадии прослеживается направленность импульсов от центра к периферии. На следующем этапе возникают встречные импульсы. Заключительная стадия характеризуется формированием нового центра, «обрастающего собственной периферией» [79,44].
Копирование модели «центр - периферия» на региональном уровне Сибири и Дальнего Востока обусловило двойственность положения Сибири, основанного на сочетании в ее функциях черт периферии и центра (относительно Дальнего Востока). Сибирь представила пример более раннего формирования ядра местного масштаба со своей культурной периферией. В обоих регионах наряду с центрами первого порядка, Новосибирском и Хабаровском, образовывались центры второго порядка со своими сферами влияния3.
Культурная среда ядра охватывает весь спектр проявлений и сфер национальной культуры, здесь нет незаполненных культурных ниш. Культурная среда периферии развивается обычно на более узкой основе, так как диапазон проявлений национальной культуры здесь не столь широк. Противоречивость культурного развития регионов Сибири и Дальнего Востока заключается, с одной стороны, в потребности заполнения культурных ниш, с другой, — в небольших возможностях заполнения этих ниш местными силами, с третьей, - в меньшей, по сравнению с центром, востребованности академической музыки как объекта художественного творчества и потребления. Дополнительным фактором противоречий выступает унификация культурной жизни в регионах, что затрудняет как формирование специфики композиторского творчества, так и её выявление.
Унифицирующая тенденция центра в 1960-80-х гг. выразилась, например, в законодательной возможности вмешиваться в компетенцию местных творческих организаций, деятельность композиторов4, проявлялась в дублировании функций и структуры руководства региональных композиторских организаций, форм их деятельности (заседаний с прослушиванием произведений, системы рекомендаций к исполнению, публикаций, просветительской работы композиторов и музыковедов и др.), которые, между тем, имели положительный заряд. «Аппаратизация» культуры привела к минимальным результатам при значительных затратах сил и средств [77,19; 78,32].
Внутренние факторы вызревания региональной специфики заключаются и в гетерогенности культурного пространства регионов. Наличие субкультур различных этнических и других типов, сочетающихся по принципу наложения [90, 181], относительная художественно-творческая свобода, обусловленная функционированием культурной инфраструктуры, имманентными законами саморегуляции в искусстве, личностная активность деятелей культуры [89, 7, //] закладывали ресурсы реинтеграции.
Процессу регионализации фольклорного направления Сибири и Дальнего Востока сопутствовало действие двух разнохарактерных тенденции - аккумуляция черт общности, воспринятых от российского неофольклоризма, и накопление отличий. Обе тенденции характерны для взаимодействия центра и регионов и двух регионов между собой. Обозначению специфики фольклорного направления Сибири и Дальнего Востока должен способствовать анализ общероссийского и регионального музыкально-культурологического фона в многообразии векторов его влияния на композиторское творчество, ассимилирующее фольклорные истоки.
КОМПОЗИТОРСКИЙ ФОЛЬКЛОРИЗМ СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В СВЕТЕ ОБЩЕРОССИЙСКИХ ЖАНРОВО-СТИЛЕВЫХ ТЕНДЕНЦИЙ 1960-90-Х ГГ. Точками соприкосновения в композиторском фольклоризме центра и регионов явились ассимиляция достаточно широкого спектра музыкально-стилевых элементов фольклора, в том числе и словесно-поэтических, обращение к такому типу содержания фольклора, которое нередко определяет и образную драматургию сочинения в целом. Принцип координации центра и регионов проявляется в общности некоторых тем, например, темы деревни в ее особых преломлениях5, в обращении к истории страны и своего края, гражданственно-патриотической и, в частности, ленинской тематике6, несмотря на локальную специфичность их воплощения.
Фольклорно-тематические прообразы большой группы произведений центра и обоих регионов восходят к традиционной национальной обрядности. Российскому и сибирскому фольклоризму присуща синхронность расцвета жанров вокально-хоровой музыки, связанной с воплощением обряда7, а затем нарастание общефилософской, нравственно-этической, религиозной проблематики в этих жанрах на фоне падения роли обрядового начала в их образной драматургии8.
