Содержание к диссертации
Введение
1. Современные представления о семейных факторах риска наркозависимости подростков 11
1.1 .Понятие о наркомании как разновидности аддиктивного поведения 11
1.2. Особенности подросткового возраста как фактор риска наркозависимости 13
1.3.Дисгармоничные семейные взаимоотношения как фактор риска нар козависимости подростков
2.Организация и методы исследования 57
2.1 .Объект и организация исследования 57
2.2.Методы исследования и статистической обработки
3. Исследование особенностей взаимоотношений между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» по наркозависимости и зависимых от ПАВ 69
3.1.Исследование взаимоотношений в семьях подростков «группы риска» 70
3.1.1. Изучение стиля родительского отношения матерей подростков «группы риска» по наркотизации и возможных психологических причин его нарушений 70
3.1.2.Выявление особенностей отношения матерей подростков «группы риска» к своей семейной роли и эмоциональной дистанции с ребенком 95
3.1.3 .Оценка взаимоотношений с матерью подростками «группы риска» 105
3.1.4.Сравнительный анализ оценок взаимоотношений подростками «группы риска» и их матерями 108
3.1.5. Особенности факторной структуры взаимосвязей психодиагностических показателей взаимоотношений между подростками «группы риска» и их матерями 115
3.1.6. Изучение различий во взаимоотношениях между матерями и подростками «группы риска» в зависимости от пола ребенка 117
3.2.Исследование взаимоотношений в семьях наркозависимых подростков 134
3.2.1.Изучение стиля родительского отношения матерей наркозависимых подростков и возможных психологических причин его нарушений 134
3.2.2. Выявление особенностей отношения матерей наркозависимых подростков к своей семейной роли и эмоциональной дистанции с ребенком 148
3.2.3.Оценка взаимоотношений с матерью наркозависимыми подростками 154
3.2.4.Сравнительный анализ оценок взаимоотношений наркозависимыми подростками и их матерями 157
3.2.5.Особенности факторной структуры взаимосвязей психодиагностических показателей взаимоотношений между наркозависимыми подростками и их матерями 162
3.3.Исследование особенностей взаимоотношений между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» по наркозависимости и зависимых от ПАВ 165
3.3.1.Выявление различий в стиле родительского отношения матерей и возможных психологических причин его нарушений в зависимости от степени вовлеченности подростка в наркотизацию 166
3.3.2.Изучение особенностей отношения матерей к своей семейной роли и эмоциональной дистанции с подростком в зависимости от степени его вовлеченности в наркотизацию 172
3.3.3.Оценка взаимоотношений с матерью подростками, в различной степени вовлеченными в наркотизацию 177
3.3.4.Изучение различий во взаимоотношениях между матерями и подростками, в различной степени вовлеченными в наркотизацию, в зависимости от пола ребенка 179
4. Изучение прогностических психодиагностических показателей взаимоотношений между матерью и подростком, способствующих формированию наркозависимости у несовершеннолетних 193
4.1.Выявление психодиагностических показателей отклонений во взаимоотношениях между матерью и ребенком, обладающих прогностической ценностью для отнесения подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркозависимости 194
4.1.1. Изучение прогностической значимости психодиагностических показателей отклонений в семейных взаимоотношениях для отнесения девочек-подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркозависимости 196
4.1.2.Изучение прогностической значимости психодиагностических показателей отклонений в семейных взаимоотношениях для отнесения мальчиков-подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркозависимости 203
4.2.Исследование прогностической ценности психодиагностических показателей отклонений в родительско-детских взаимоотношениях для определения вероятности формирования наркозависимости у подростков «группы риска» 209
4.2.1.Изучение прогностической ценности психодиагностических показателей отклонений в родительско-детских взаимоотношениях для определения вероятности формирования наркозависимости у девочек- подростков «группы риска» 210
4.2.2.Изучение прогностической ценности психодиагностических показателей отклонений в родительско-детских взаимоотношениях для определения вероятности формирования наркозависимости у мальчиков-подростков «группы риска» 213
5. Обсуждение результатов 218
6. Выводы 228
7. Библиография 230
8. Приложения
- Особенности подросткового возраста как фактор риска наркозависимости
- Изучение стиля родительского отношения матерей подростков «группы риска» по наркотизации и возможных психологических причин его нарушений
- Выявление особенностей отношения матерей наркозависимых подростков к своей семейной роли и эмоциональной дистанции с ребенком
- Изучение прогностической значимости психодиагностических показателей отклонений в семейных взаимоотношениях для отнесения девочек-подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркозависимости
Введение к работе
Актуальность исследования. Рост числа наркологических заболеваний среди несовершеннолетних в последние годы выдвигает в ряд наиболее актуальных проблему изучения путей предотвращения и снижения негативного влияния агрессивной наркотической среды на подрастающее поколение. При этом подростковый возраст многими авторами определяется как «критический» для формирования аддиктивного поведения.
Одним из наиболее значимых факторов риска приобщения детей и подростков к наркотикам является нарушение взаимоотношений в семье, в частности, дисфункциональные родительско-детские отношения.
Отдельные специалисты рассматривают само возникновение проблемы зависимости от психоактивных веществ (ПАВ) как следствие определенных нарушений в функционировании семьи (Н.Я. Копыт, 1985; СБ. Белогуров, 1999; Э.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкис, 1999; Н.Ю. Максимова, 2000; СВ. Березин, К.С Лисецкий, 1997, 2001; Н.С Курек, 2001 и др.). Следовательно, наркозависимость выступает в качестве симптома-показателя наличия проблем в семейных взаимоотношениях.
Известно также, что наркотизация одного из членов семьи приводит к изменению в функционировании семьи, как в целом, так и отдельных ее членов. Здесь, прежде всего, речь идет о таком явлении как созависимость (Н.Н. Иванец, 2001; В.Д. Москаленко, 2002, 2003; СБ. Вайсов, 2002; Е.А. Назаров, 2002 и др.).
В настоящее время наблюдается недостаток исследований психологических аспектов влияния семейных отношений на вероятность формирования наркозависимости у несовершеннолетних. Большинство существующих на сегодняшний день исследований проводилось на основе клинических наблюдений и обследовании членов семей подростков с уже сформированной наркотической зависимостью (Э.У. Смит, 1991; СВ. Березин, К.С. Лисецкий, 2000, 2001; Е.А.Назаров, 2002; В.Д.Менделевич, 2003 и др.). Однако остаются невыясненными особенности взаимоотношений в семье, являющиеся возможной причиной, а также следствием формирования наркозависимости у подростка. Недостаточно изучен тендерный аспект взаимоотношений в семьях подростков, употребляющих ПАВ.
В связи с высокой значимостью профилактики в предотвращении формирования наркозависимости (Ю.В. Валентик, 1998; Зарецкий, Н.В. Восторкнутов, 2002, 2003 и д.р.), особую актуальность приобретает изучение взаимоотношений в семьях подростков, находящихся на начальной стадии употребления ПАВ. Восполнение недостатка психологических исследований в данной области знания может внести важный вклад в организацию системы мер, направленных на своевременное выявление несовершеннолетних «группы риска» по наркотизации, и определение приоритетных направлений работы с данной категорией лиц.
Цель исследования: сравнительный анализ особенностей взаимоотношений между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» по наркозависимости, наркозависимых и не употребляющих психоактивные вещества.
Задачи исследования:
1. Теоретический анализ и систематизация имеющихся научных представлений о роли родительско-детских взаимоотношений в формировании наркозависимости у несовершеннолетних и разработка на этой основе психодиагностического пакета исследования.
2. Изучение особенностей отношений между подростками «группы риска» и их матерями в сравнении с семьями подростков, не употребляющих психоактивные вещества.
3. Исследование различий во взаимоотношениях между матерью и ребенком в семьях наркозависимых подростков в сравнении с семьями здоровых сверстников.
4. Выявление факторов риска наркомании во взаимоотношениях между матерью и подростком, определение приоритетных направлений работы с такими семьями.
5. Выявление с помощью методов математической статистики прогностических показателей для выяснения наличия в семье нарушенных взаимоотношений между матерью и ребенком, являющихся факторами риска приобщения подростка к употреблению психоактивных веществ.
Объект исследования: подростки 13-18 лет «группы риска» по наркозависимости, наркозависимые, не употребляющие ПАВ, и их матери.
Предмет исследования: психологические аспекты взаимоотношений между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» по наркозависимости и наркозависимых.
Гипотеза исследования. Взаимоотношения между подростками «группы риска» по наркозависимости и их матерями обладают специфическими особенностями по сравнению с таковыми в семьях как не употребляющих ПАВ, так и наркозависимых подростков. В сравнении с нормой, для семей несовершеннолетних, имеющих склонность к употреблению ПАВ, характерны: отклонения в стиле родительского отношения и неудовлетворенность матери различными аспектами своей семейной роли; нарушения эмоциональной дистанции между матерью и ребенком, который воспринимает отношения с матерью как враждебные, а ее поведение как непоследовательное и директивное. Дисгармоничные взаимоотношения между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» являются предпосылкой формирования созависимости, которая проявляется в гиперпротекции или гипоопеке подростка, стремлении к тотальному контролю, подавлению активности подростка и попустительстве со стороны матери, а также в манипулятивном характере отношения со стороны подростка.
Методы исследования: наблюдение и беседа, анализ документов, экспертная оценка, экспериментальный метод, методы математической статистики.
Положения, выносимые на защиту:
1. Для семей подростков «группы риска» характерно наличие отклонений во взаимоотношениях между матерью и ребенком, специфичных по сравнению с семьями подростков, как не употребляющих ПАВ, так и наркозависимых, которые составляют психологическую основу формирования нарушений стиля родительского отношения и эмоциональной дистанции между матерью и подростком.
2. В числе психологических причин нарушений родительско-детских взаимоотношений в семьях подростков «группы риска» особое место занимают отклонения в установках матери по отношению к подростку, непонимание и непринятие его особенностей, проявление неразвитости родительских чувств.
3. По мере формирования наркозависимости подростка, между ним и матерью формируется созависимость, которая проявляется в усугублении отклонений во взаимоотношениях, формировании неправильных стилей отношения матери к подростку по типу гиперпротекции или гипоопеки, нарушениях эмоциональной дистанции и манипулятивном характере отношений подростка к матери.
4. Наиболее значимыми психодиагностическими показателями для выявления нарушенных взаимоотношений между матерью и ребенком, повышающих риск наркомании являются следующие: проекция матерью собственных нежелаемых качеств на подростка, гиперпротекция, недостаточность требований-запретов, чрезмерность требований-обязанностей, партнерские отношения с подростком, чрезмерное опасение обидеть подростка, непоследовательность, враждебность и директивность матери.
Научная новизна и теоретическая значимость исследования
состоит в том, что впервые было проведено эмпирическое исследование особенностей взаимоотношений между матерью и ребенком в семьях подростков «группы риска» по наркотизации, и выявлена их специфика по отношению к таковым в семьях их сверстников, не употребляющих ПАВ, и наркозависимых подростков.
Полученные данные являются результатом теоретически обоснованного психологического исследования и вносят важный вклад в научное обоснование профилактической и психокоррекционной работы с семьей по предупреждению формирования наркозависимости у подростков «группы риска» и психологической реабилитации сформировавшейся созависимости.
Практическая значимость исследования заключается в определении значимых психодиагностических показателей для выявления семей, имеющих нарушенный характер отношений между матерью и ребенком, повышающий вероятность приобщения последнего к употреблению ПАВ, что позволяет отнести подростка в «группу риска» по наркозависимости. Выявленные факторы риска и защиты, влияющие на формирование наркозависимости у подростков «группы риска», позволяют целенаправленно разработать программы психокоррекционной и профилактической работы с семьями.
Апробация результатов исследования. Результаты исследования были представлены и обсуждены на заседаниях кафедр специальной психологии Санкт-Петербургского государственного университета и Института специальной педагогики и психологии Международного университета семьи и ребенка им. Р. Валленберга, в докладах на международной конференции в г. Москве 30-31 октября 2001 года «Подростки и молодежь в меняющемся обществе (проблемы девиантного поведения)», Всероссийской научно-практической конференции в г. Москве 22-24 октября 2003 г. «Профилактика злоупотребления психоактивными
веществами несовершеннолетними и молодежью», а также в рамках курсов повышения квалификации работников образовательных учреждений гг. Санкт-Петербурга (2003, 2004), Пскова (2003) и Калининграда (2003). По материалам диссертации подготовлены курс лекций дистанционного обучения и учебно-методическое пособие для специалистов образовательных учреждений по организации работы с семьями детей и подростков, употребляющих ПАВ. Основные результаты исследования отражены в трех публикациях автора.
Структура и объем работы
Диссертация состоит из введения, четырех глав, обсуждения результатов, выводов и приложений. Работа изложена на 254 страницах, содержит 83 рисунка, 13 таблиц, 2 приложения. Библиография насчитывает 182 наименования, из них - 32 на иностранном языке.
Особенности подросткового возраста как фактор риска наркозависимости
По данным специалистов, приобщение к наркотоксическим веществам по сравнению с алкоголем происходит, как правило, в несколько более позднем возрасте (в 11-14 лет - к токсическим и в 15-16 лет - к наркотическим) и в компании сверстников (Т.В Иванова., 1991; Н.А. Сирота, В.М. Ялтонский 1998; Н.Я. Оруджев, О.А.Жигунова, 1999; С.Г.Коновалов, Е.А.Кошкина, К.В.Вышинский, 2000; Н.Н.Иванец и М.А. Винникова, 2000) [141].
Эксперты отмечают рост наркоманий и токсикомании в детско-подростковой популяции со сдвигом показателей злоупотребления ПАВ в младшие возрастные группы [29]. Происходит неуклонное "омоложение" современной наркомании, которой в детско-подростковом возрасте предшествует ранняя алкоголизация. Под ранней алкоголизацией понимается знакомство со спиртными напитками в возрасте до 16 лет и регулярное его употребление в старшем подростковом возрасте; о раннем алкоголизме можно говорить при появлении признаков хотя бы первой стадии болезни до 18 лет (Личко, 1985) [45]. Средний возраст начала употребления алкоголя среди мальчиков за последние 4 года снизился до 12,5 лет, а среди девочек до 12,9 лет; возраст приобщения к психоактивным веществам снизился соответственно до 14,2 лет среди мальчиков и 14,6 лет среди девочек [122]. Из числа детей и подростков, злоупотребляющих психоактивными веществами, около 41,2% детей впервые встретились с наркотическим средством в возрастном периоде от 11 до 14 лет; основную возрастную группу риска составляют несовершеннолетние - дети и подростки, преимущественно лица мужского пола, в периоде от 11 до 17 лет (Н.В. Восторкнутов, [123]).
Следовательно, одной из наиболее уязвимых категорий по вовлечению в употребление ПАВ являются подростки [16, 40, 45, 50 и др.]. Возрастные границы данного периода существенно варьируются по данным разных авторов. Кроме того, описаны значительные индивидуальные различия вовлечения несовершеннолетних в наркотизацию. Поэтому необходимо указать на то, что возрастные рамки - 10-11-15-18 лет - весьма условны. Отечественные подростковые наркологи называют подростками как учащихся средних, так и старших классов (Н.С. Курек, [66]). Возраст 12-15 лет — определяют как младший и средний подростковый возраст, 16-17 лет — как старший подростковый возраст [75]. Разночтения в определении границ детского и подросткового возраста могут быть достаточно существенными (Уткин А.В., 1999). Так, по мнению А.Ю.Антропова (2000), при периодизации алкоголизма ранний юношеский период следует считать с 13 до 17 (18) лет. М.В. Боткина (1991) относит к подросткам детей с 9 лет и старше. В то же время другие авторы (Буторина Н.Е., Дедков Е.Д., 1991; Буторина Н.Е. и др., 2000) отодвигают верхнюю границу подросткового периода до 20 лет [141].
Подростковый возраст является одним из кризисных этапов в становлении личности человека. Он характеризуется рядом специфических особенностей и новообразований как в познавательной, так и в личностной сферах. Это возраст кардинальных преобразований в сфере сознания, деятельности и системы взаимоотношений. Этот этап характерен бурным ростом человека, формированием организма в процессе полового созревания, что оказывает заметное влияние на психофизиологические особенности подростка [59]. Основу формирования новых психологических и личностных качеств составляет общение в ходе различных видов деятельности - учебной, производственной, творческих занятий и прочих [14, 133].
"Ключевым феноменом" подросткового возраста выступает "чувство зрелости". Школьник начинает ощущать себя равноправной и равнозначной личности взрослого. Сложность и противоречивость подросткового периода формирования личности заключается, прежде всего, в его переходности, и сопровождается кризисом взросления. Важную роль в этом возрасте приобретает общение со сверстниками. Именно взаимоотношения подростка с референтной группой и образуют в значительной степени социальную ситуацию его развития [1]. Когда мы говорим, что именно в этом возрасте появляются устойчивые, эмоционально насыщенные, доверительные взаимоотношения, обозначаемые как дружба, мы, тем не менее, ставим под сомнение стабильность, силу, глубину этих чувств. Неустойчивость симпатий и антипатий связана у подростков и с неустойчивой и поляризованной самооценкой [60]. Судя по отсутствию в этом возрасте серьезных мировоззренческих убеждений и идеалов, вряд ли можно ожидать в этот период устойчивости просоциальной мотивации. Группа сверстников играет преобладающую роль в процессе социализации подростков, ибо отношения с партнерами своего и противоположного пола создают прототип взрослых отношений, реализуемых в социальной, профессиональной и сексуальной жизни [33]. Исследования Б. Британ (1988) показали, что каждая из групп - как сверстники, так и семья - является альтернативным референтным источником выбора моделей поведения. Подростки склонны принять родительские нормы в тех сферах, где культурные нормы стабильны и тогда, когда решения имеют долговременные последствия, в то время как группа сверстников служит референтным источником многочисленных моделей поведения, которые соотносимы с изменчивыми социальными и культурными нормами [55]. А. Е. Личко обращает внимание на особые поведенческие модели -специфически подростковые поведенческие реакции на воздействия среды. Среди них: реакция эмансипации, проявляющаяся в стремлении высвободиться из-под опеки, контроля, покровительства старших; реакция группирования со сверстниками - почти инстинктивное тяготение к сплочению; реакция увлечения - хобби реакция; реакции, обусловленные формирующимся сексуальным влечением; детские поведенческие реакции (отказ от контактов, игр, пищи, оппозиция и т.д.) [74].
Изучение стиля родительского отношения матерей подростков «группы риска» по наркотизации и возможных психологических причин его нарушений
Предпочтение в подростке детских качеств (ПДК), как выраженное нарушение, было выявлено в 40% обследованных семьях подростков «группы риска» (балл по шкале равен или превысил 4 балла, что по ключу свидетельствует о наличии отклонения от нормы).
ПДК предопределяет формирование роли «маленького ребенка» и обуславливает такое нарушение стиля родительского отношения, как потворствующая гиперпротекция. Матери в этом случае стремятся игнорировать взросление детей, стимулировать сохранение у них «детских» качеств. Подобная позиция может быть связана как с большей симпатией женщины к маленьким детям, так и непониманием и страхом перед происходящими с ребенком изменениями. Многие матери подростков «группы риска», обращавшиеся к нам за психологической помощью, подчеркивали, что их ребенок «лет до 10 был идеальным ребенком: способным, послушным». Надо заметить, что в процессе проведения семейных психокоррекционных занятий с участием матерей подростков данной группы, мы часто сталкивались с непониманием ими особенностей подросткового возраста, непринятием происходящих с подростком изменений. Происходящие с подростком «неприятности» и трудности во взаимоотношениях с ним зачастую объяснялись тем, что он(она) «еще совсем ребенок, только роста большого, а в голове еще ничего нет». При обсуждении представлений об «идеальном ребенке», одним из определяющих признаков «идеальности» называлось «послушность».
На наш взгляд, выраженность данного нарушения может являться как причиной, так и следствием возникающих проблем в развитии подростка и его воспитании.
С одной стороны, такая позиция матери может спровоцировать формирование у подростка потребительской позиции, нежелание и неспособность брать на себя ответственность за что бы то ни было, что в свою очередь приводит к росту риска формирования личностной предрасположенности к аддиктивному поведению. В случае, когда подобная ситуация объясняется недостатком педагогической культуры матери, особенностями ее личности и взглядами на воспитание, ПДК может служить фактором, повышающим вероятность попадания подростка в «группу риска» формирования аддиктивного поведения.
С другой стороны, ПДК может быть «естественным» следствием того, что с взрослым ребенком мать уже справиться не в состоянии и при этом вспоминает, насколько было с ним «удобнее», когда он был маленьким. Надо заметить, что типичным является начало возникновения трудностей в период перехода детей из младшей школы в среднюю. При этом нередко в «группу риска» попадают дети, ранее успешно обучавшиеся в начальной школе, но которые по какой-либо причине не смогли успешно адаптироваться к новым условиям. Рассказывая о сложившейся ситуации, матери часто подчеркивают, что «до этого все было хорошо, все испортилось как-то неожиданно, без каких-либо очевидных причин.. .сразу». Однако мы склонны предполагать, что ощущение «внезапности» связано скорее не с фактическим отсутствием ранее каких-либо проблем в воспитании ребенка, а с тем, что матери легче было «управлять» поведением ребенка, подавлять или не замечать какие-либо негативные проявления в его поведении. «Сглаживание» нарушений поведения осуществлялось в большей степени с позиции «силы», «старшинства» матери, которая естественным образом «пошатнулась», когда ребенок подрос и больше не хотел подчиняться. Отсутствие психологического контакта между родителями и ребенком, навыков «договариваться» друг с другом, а также непонимание родителями возрастных особенностей ребенка на фоне снижения контроля и невнимания к происходящим с ним изменениям может привести к серьезным последствиям. Среди них - заострение проблем, возникающих у ребенка в связи с переживанием кризиса подросткового возраста, рост конфликтности в отношениях в семье и т.д. В итоге данное положение может привести к развитию дезадаптации подростка в различных областях жизни.
На практике определить, является ли ПДК причиной или следствием отклонений в развитии ребенка, достаточно трудно и возможно лишь при рассмотрении конкретного случая в процессе беседы при выяснении условий более раннего развития ребенка.
Проекция на ребенка нежелаемых качеств (ПНК) как выраженное нарушение, было выявлено в 30% обследованных семьях подростков «группы риска» (балл по шкале равен или превысил 4 балла, что по ключу свидетельствует о наличии отклонения от нормы).
ПНК обуславливает эмоциональное отвержение и жестокое обращение по отношению к подростку. Родители в данном случае часто и охотно говорят о непримиримой и постоянной борьбе с отрицательными чертами и слабостями подростка, о наказаниях, которые они применяют.
Навязывание подростку роли «неисправимого», «хулигана» и т.д. связано с целым рядом причин, в том числе, с желанием матери оправдать собственную беспомощность и в полной мере снять с себя ответственность за решение возникших проблем в отношениях с подростком (дескать, «я сделала все, что могла, но уж такой он»). Несмотря на то, что среди причин отклонений в поведении ребенка матери часто называют неправильное воспитание, они говорят об этом как о законченном и необратимом событии, совершенно неподдающимся коррекции. При прояснении же, в чем именно они видят допущенные ими ошибки, зачастую можно услышать: «да, наверное, я слишком к нему (к ней) добра, хорошо относилась и доверяла, жалела». Здесь мы видим очевидное желание матери представить себя в выгодном свете, когда единственным поводом для возникновения у нее чувства вины может послужить только ее излишняя «хорошесть», которую подросток не оценил по достоинству. При проведении психокоррекции семейных взаимоотношений мы, как правило, сталкиваемся с явным и/или скрытым сопротивлением родителей к участию в работе. Матери часто демонстрируют непонимание необходимости их присутствия и участия, склонны требовать от психолога «таблетку», «вылечить» их ребенка от дурного характера, проблем и т.д. Подобная позиция матери может спровоцировать дополнительные сложности в налаживании контакта с подростком, который изначально относится к посещению психолога как к наказанию. В то же время, матери часто демонстрируют уверенность в том, что у психолога «ничего не получится», - «вы, конечно, попробуйте, но что ж тут сделаешь, если у него натура такая».
Выявление особенностей отношения матерей наркозависимых подростков к своей семейной роли и эмоциональной дистанции с ребенком
Ниже мы рассмотрим взаимосвязи между данными, полученными: при обследовании наркозависимых подростков с помощью анкеты и опросника «ADOR»; при обследовании матерей с помощью анкет и методик «АСВ» и «PARI». Позитивный интерес со стороны матери («ADOR») чаще испытывают подростки из полных семей. Интересным представляется тот факт, что обнаружены значимые взаимосвязи по этой шкале с воспитательной неуверенностью матери и уклонением ею от контакта с подростком. Постоянное опасение сделать ошибку при общении с подростком и при этом стремление избежать контакта с ним может привести к формированию манипулятивного стиля отношения со стороны подростка. Директивностъ («ADOR») по отношению к подростку связана с ощущением матери отсутствия у нее авторитета в глазах подростка, сопровождается гиперпротекцией, чрезмерным вмешательством в жизнь ребенка при проекции на него негативных качеств. Таким образом, к директивности матери чаще прибегают в случае, когда в целом оценивают ребенка как «плохого», «испорченного» и не верят, что могут оказать на него влияние. В связи с этим матери прибегают к тотальному контролю и опеке над подростком. По всей видимости, в данной группе семей это связано с тем, что матери видят неспособность, а зачастую и нежелание подростка «выбираться» из болезни. Фактически матери пытаются принять на себя всю ответственность за жизнь подростка, и при этом, соответственно, пытаются «завладеть» жизнью подростка. Проекция же негативных качеств на подростка, целостная негативная оценка личности подростка, в данной группе семей зачастую связана, во-первых, с реальными серьезными его проступками, во-вторых, с непониманием матери специфики заболевания ребенка и предъявлением требований к его поведению без учета деформаций, вызванных зависимостью, что неминуемо приводит к разочарованиям. Враждебность («ADOR») со стороны матери подростки нередко связывают с отсутствием доверия, сотрудничества и общих интересов. Матери же при этом, проецируя на ребенка негативные качества, тем не менее, чрезмерно опекают подростка, стараются удовлетворить все его желания и редко наказывают за провинности. Занимая доминирующую позицию в семье, матери тратят массу сил на то, чтобы избежать любого влияния на ребенка извне, стремясь подавить сексуальность и агрессию подростка. Здесь мы скорее говорим о манипулятивном стиле отношений со стороны подростка, который стремится вырваться из-под влияния матери и воспринимает ее заботу и опеку скорее как проявления враждебности и непонимания. Автономность («ADOR») матери по отношению к подростку чаще встречается в неполных семьях, что, по всей видимости, связано с необходимостью матери тратить большую часть времени на зарабатывание денег, чтобы содержать семью. Интересно, что именно автономность матери является единственным показателем отклонения в контакте с ребенком по методике «АДОР», который не связан с проекцией на него собственных негативных качеств. При этом автономность матери может быть связана как с наличием общих интересов (со слов подростка), отсутствием гиперпротекции со стороны матери, ее стремлением строить партнерские отношения с ребенком, так и с уклонением от контакта с ребенком и чрезмерным на него давлением. Возможно, наличие или отсутствие сопутствующих отклонений в воспитании и характере эмоциональной дистанции связано с тем, насколько автономность матери является вынужденной, «физической», или «психологической», когда она может и не иметь отношения к фактическому присутствию матери дома. Непоследовательность («ADOR») в поведении матери по оценкам подростка также чаще встречается в неполных семьях при наличии отчима, вероятность формирования непоследовательности в поведении с подростком прямо пропорциональна возрасту матери, связана с отсутствием у нее авторитета в глазах подростка. Непоследовательность воспитательных мер со стороны матери может быть связана с проекцией негативных качеств на подростка и характеризоваться такими противоречивыми тенденциями, как уклонение от контакта с подростком, чрезмерное вмешательство в его жизнь и стремление строить с ним равноправные отношения.
Общая структура оценки взаимоотношений, полученной при сравнении результатов обследования наркозависимых подростков и их матерей носит противоречивый характер. Так, позитивный интерес со стороны матери подростки отмечают в случае ее автономности и стремления уклониться от контакта с ним. Ощущение враждебности со стороны матери чаще ощущают подростки, к которым матери, с их слов, относятся даже чрезмерно лояльно. Данная ситуация может свидетельствовать о наличии серьезных нарушений родительско - детских отношений в семьях экспериментальной группы II, непонимании мотивов и поступков друг друга, ригидности, отсутствии близости, принятия и уважения.
Подобный анализ, проведенный по данным контрольной группы, свидетельствует об отсутствии подобных противоречий в оценках взаимоотношений матерями и подростками, на фоне меньшего количества значимых взаимосвязей между измеренными показателями. Например, директивность со стороны матери связана с зависимостью матери от семьи и чрезмерностью санкций, применяемых к подростку, а позитивный интерес матери к подростку - с отсутствием давления и непоследовательности в его воспитании.
В целом, выявленные закономерности могут быть интерпретированы как отражающие различные элементы феномена созависмости. Среди них -попытки матери осуществлять тотальный контроль над подростком или, напротив, отказ от любых контактов с ним, непоследовательность в отношении с ним, которая связана с непониманием специфики проблемы и естественной растерянностью матери, что позволяет ребенку манипулировать ею, добиваться того, чего он хочет и избегать наказания за проступки. Также проявлениями созависимости является отрицание матери проблем в отношениях с подростком, стремление представить их в лучшем свете, нежели они есть на самом деле.
Изучение прогностической значимости психодиагностических показателей отклонений в семейных взаимоотношениях для отнесения девочек-подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркозависимости
Возможность предсказания по отдельным блокам методик психодиагностического пакета вероятности отнесения девочек-подростков 13-15 лет в «группу риска».
Для анкетных данных, включенных в статистическую обработку (возраст матери и подростка, состав семьи, наличие отчима, младших и старших сибсов), также был проведен подобный анализ, в результате чего был сделан вывод о том, что они сами по себе не несут сколько-нибудь прогностической ценности в связи с низким уровнем значимости (R2= 0,072, р 0,317). Кроме того, это свидетельствует о том, что в обследовании участвовали взвешенные выборки относительно возраста ее участников и состава семьи.
При анализе вклада показателей, измеренных с помощью методики «АСВ», полученные данные были нами разделены на два блока. В первый вошли данные о возможных психологических причинах нарушений в воспитании подростка, во второй - сами нарушения: о в целом, по нашим данным, первый класс показателей обладает прогностической ценностью около 57% (R2=0,572, р 0,005); наибольший вклад при этом вносит показатель «проекция негативных качеств на подростка» (В=0,91 , р 0,002); о возможные отклонения в воспитании девочек-подростков до 15 лет, учтенные в методике «АСВ», определяют прогноз отнесения их в «группу риска» примерно на 90% (R2= 0,919 , р 0,0000). Наибольший вклад при этом вносят параметры: «гиперпротекция» (2,41), «недостаточность санкций» (-1,08), «гипопротекция» (0,86). В целом все показатели оказались значимыми, кроме «чрезмерности запретов». Анализируя вклад показателей, входящих в методику «PARI», мы также отдельно рассматривали показатели, отражающие отношение матери к своей семейной роли и характер эмоциональной дистанции с подростком. о имея данные об особенностях отношения матери к своей семейной роли, есть возможность предсказать вероятность попадания их дочерей 13-15 лет в «группу риска» на 70 % (R = 0,70 , р 0,005). Наибольший вклад при этом вносят такие показатели, как «доминирование матери» (-1,12), «неудовлетворенность ролью хозяйки» (-1,1), «конфликтность» (0,96), «ощущение самопожертвования в роли матери» (0,89); о в совокупности показатели, входящие в фактор «оптимальность контакта», обладают предсказательной способностью 48% (R2= 0,48, р 0,002) и наибольший вклад вносит параметр «развитие активности подростка» (0,80); о предсказательная способность совокупности показателей, входящих в фактор «излишняя эмоциональная дистанция» - 65% (R2= 0,65, р 0,000), наибольший вклад вносят параметры: «раздражительность» (0,94) и «строгость» (0,48); о показатели, составляющие фактор «чрезмерная концентрация на подростке», вместе не составляют прогностической ценности (R2= 0,26, р=0,125), однако по отдельности при этом некоторые параметры являются значимыми. Результаты обследования девочек-подростков 13-15 лет с помощью методики «ADOR» позволяют в целом предсказать вероятность попадания их в «группу риска» на 60% (R 0,60 , р 0,0006), наибольший вклад вносит показатель «директивность» (0,72). 2. Выявление показателей и шкал, имеющих самостоятельную прогностическую ценность для отнесения девочек-подростков 13-15 лет в «группу риска» по наркотизации. Ниже приведены данные о том, какой прогностической ценностью, относительно всей совокупности измененных параметров, обладают показатели, выраженность которых в группе семей девочек-подростков «группы риска» статистически значимо отлична от условной нормы (см. п. З.1.), и обладают самостоятельной прогностической ценностью. Жирным шрифтом выделены показатели, чья прогностическая способность в данном наборе показателей превышает или равна 40%. шкалы по методике «ADOR»: «позитивный интерес со стороны матери», «директивность», «враждебность матери», «непоследовательность матери». Таким образом, нами была исследована предсказательная ценность пакета, включающего четыре шкалы из методики «АСВ», две - «PARI» и четыре - из методики «ADOR». Совокупность данных параметров позволяет получать до 90% (R2= 0,9069, р 0,000003) от информации, получаемой при использовании всего диагностического пакета и позволяет сократить количество измеряемых параметров до 10. По результатам проведенного прямого пошагового метода регрессионного анализа эти параметры были распределены по степени прогностической значимости, 6 наиболее значимых из них. Психодиагностические показатели, обладающие наибольшей прогностической ценностью для выявления семей, в которых отношения между матерью и ребенком служат фактором риска приобщения к употреблению ПАВ девочек подросткового возраста Подобным уровнем прогностической значимости, по результатам нашего исследования, обладает совокупность шкал методики «АСВ», включенных в блок «нарушения воспитания». Однако, учитывая итоги сопоставления взглядов на взаимоотношения девочек-подростков «группы риска» и их матерей, которые свидетельствуют о существовании в них некоторых различий (см. пп. 3.1.4. и 3.1.5.), на наш взгляд, целесообразным является использование результатов обследования как матерей, так и их дочерей. Дискрименантный анализ (метод апостериорных вероятностей) показал точность разделения семей подростков «группы риска» и условно здоровых с помощью выделенных шести показателей, отражающих детско-родительские отношения, на две соответствующие группы, не выявив ни одной ошибки прогнозирования. Подведя итоги, мы сделали следующие выводы. 1. Неполная семья, наличие отчима, младших или старших сибсов - эти особенности семьи подростка сами по себе не могут быть расценены ни как факторы защиты, ни как факторы риска приобщения несовершеннолетнего к ПАВ. 2. Наиболее прогностически значимой причиной нарушений в детско родительских взаимоотношениях в семьях девочек-подростков является проекция матери собственных нежелаемых качеств на ребенка (при значениях по данной шкале свыше 3 баллов). 3. Нарушения отклонений в воспитании подростка, выявляемые с помощью методики «АСВ» в совокупности обладают прогностической ценностью до 90%. В свою очередь, наибольшей самостоятельной значимостью обладают шкалы - «гиперпротекция» (свыше 6 баллов), «недостаточность требований-запретов» (свыше 3 баллов) и «неустойчивость стиля воспитания» (свыше 4 баллов).
