Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Японская пролетарская литература в формате идеологической борьбы в первой половине XX века 12
1.1. Генезис нового литературного направления 12
1.2. Значение журнала «Сеятель» в формировании пролетарской литературы 33
1.3. Влияние внутрифракционных противоречий в Компартии Японии на литературные дискуссии 55
ГЛАВА ВТОРАЯ. Токунага Сунао. Формирование гражданской позиции и начало литературной деятельности 78
2.1. Первые литературные опыты 78
2.2. Разработка образа положительного героя на примере повестей «Улица без солнца» и «Токио, город безработных» 90
2.3. Позиция С.Токунага по вопросу о «пролетарском реализме» 109
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Разгул полицейских репрессий и закат пролетарской литературы 119
3.1. «Поворот» в творчестве пролетарских писателей 119
3.2. «Мёртвый сезон» и «Хиган» - опыт психологической прозы 124
3.3. Кризис творческой индивидуальности в условиях военной цензуры 138
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. Содержательные и художественные особенности прозы Токунага Сунао в послевоенный период 144
4.1. Формирование демократической литературы 144
4.2. Повесть «Спи, жена», как образец эго-романа 153
4.3. Художественное своеобразие эпопеи «Тихие горы», её стилистика и специфика адаптации социально-политических процессов в обществе 158
4.4. «Путешествие в СССР» - пример жанра репортажа 176
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 184
ПРИЛОЖЕНИЯ:
1. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 189
2. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ПРОИЗВЕДЕНИЙ СТОКУНАГА 194
ПЕРСОНАЛИИ 199
- Генезис нового литературного направления
- Разработка образа положительного героя на примере повестей «Улица без солнца» и «Токио, город безработных»
- «Поворот» в творчестве пролетарских писателей
Введение к работе
Постановка проблемы. Диссертация посвящена исследованию творчества видного японского писателя Токунага Сунао (1899-1958), которое оказало большое влияние на развитие демократических тенденций в современной японской литературе и сохраняет свою актуальность по сей день. Его имя неразрывно связано с одним из известных культурных явлений прошлого века - т.н. «пролетарской литературой».
В данной работе анализируется система взглядов и художественная манера Токунага Сунао, который предложил своё видение образа Человека Труда, его внутренний мир, систему мироощущения, философские концепции и духовные ценности. Своим творчеством он внёс неоценимый вклад в развитие пролетарской литературы и демократической культуры в целом.
В центре произведений Токунага Сунао стоит личность со всеми присущими ей проблемами, порождаемыми существующей социально-политической системой. Действия и поступки его персонажей логично детерминированы и выражают сущность их характеров. Писатель уделяет пристальное внимание психике, мыслительным процессам, чувствам и переживаниям своих героев, анализируя внутренние мотивы их проявления.
Одним из основных художественных достоинств прозы Токунага Сунао является переход от принципа «типизации» персонажей к созданию полнокровного образа человека, как личности с индивидуальным восприятием окружающего мира. Такой подход к созданию прозаических произведений был не характерен для творчества многих пролетарских писателей, старавшихся особенно подчеркнуть свою классовую принадлежность и идеологическую нетерпимость ко всяким проявлениям «буржуазной культуры».
Характерно мнение о творчестве Токунага будущего нобелевского лауреата Кавабата Ясунари: « Г-н Токунага очень популярный новеллист. В повести «Улица без солнца» и других произведениях он показал своё литературное мастерство, недоступное иным представителям массовой литературы из числа эстетов.»1
Как ни парадоксально, но творчество этого самобытного писателя, стоявшего в авангарде пролетарской литературы, не было предметом ни одного специального исследования или темой монографического издания в нашей стране.
Совсем иное отношение сложилось в отечественном востоковедение к пролетарской литературе.
Это направление возникло в начале прошлого века в разных странах мира, в том числе в России, США и Германии, и судьба его сложилась по-разному. Что касается Японии, то формально рождение пролетарской
1 Цит. по книге Уранией Кадзухико «Токунага Сунао» стр.120
литературы связано с выходом журнала «Танэмаку хито» («Сеятель») в 1921 году.
Первым этот термин использовал в своих работах известный литературный критик-марксист Хирабаяси Хацуноскэ. Он писал: «Пролетарская литература и развитие искусства являются дополнительными или вспомогательными процессами (в классовой борьбе. - М.Е.), которые не обладают решающей силой. Те, кто участвуют в этом движении, ратуют за него, не должны переоценивать свою роль. Это необходимо помнить» Таким образом изначально КПЯ и близкие к ней литераторы рассматривали пролетарскую литературу и соответственно пролетарских писателей, как подспорье в достижении революционных целей. Такое отношение вытекало из известного ленинского тезиса о «партийности литературы».
Советское востоковедение уделяло много внимания японской пролетарской литературе. Помимо большого количества художественных переводов произведений писателей этого направления публиковались также литературоведческие работы по данной тематике. Но все они носили достаточно тенденциозный характер и не выходили за рамки сугубо марксистского подхода.
В данном исследовании предпринимается попытка не только проанализировать истоки пролетарской литературы, показать её сильные и слабые стороны, разобрать наиболее значимые произведения, в частности те, которые не переводились на русский язык, раскрыть роль ведущих авторов в её становлении и развитии, но также показать на примере многочисленных дискуссий, организационных катаклизмов и трагических судеб отдельных писателей, к каким последствиям привела тесная зависимость пролетарской литературы от Компартии Японии. Именно под её влиянием и в результате острой внутрифракционной борьбы, весьма характерной для того исторического периода, рождались острейшие дискуссии среди творческой интеллигенции, шельмовались отдельные писатели и оказывалось прямое давление на творческие индивидуальности. Более того, непосредственное участие в подпольной деятельности, которую вела КПЯ, и революционной борьбе поставили пролетарскую литературу и её организации под удар полицейского террора, царивший в те годы в Японии.
Становление пролетарской литературы пришлось на годы подъёма рабочего движения и массовых выступлений крестьянства, вызванных обострением социально-экономического кризиса, который в Японии наблюдался после окончания Первой мировой войны и революции в России.
С первых же шагов пролетарская литература выступила с резкой обличительной критикой существующего строя и социального неравенства. Именно поэтому она не могла не впитать в себя традиции классиков японского критического реализма или, как его называли, «натурализма», : таких как Токутоми Рока, Мори Огай, Симадзаки Тосон и других корифеев конца XIX века. Будучи по своему пафосу выразителем протеста, она также
1 «Нихон пурорэтариа бунгаку тайюй». T.1 с.350
:>
органично использовала многоликое творчество лучших представителей пацифистской и феминистской литературы, революционную поэзию Исикава Такубоку и особенно его яркую публицистику. Становлению пролетарской литературы во многом способствовало появление либеральных периодических изданий.
Определённый колорит новому направлению придавали писатели -выходцы из рабочей среды. Одним из них стал и С.Токунага. В этом контексте следует особо отметить роль журнала «Сеятель», который сплотил вокруг себя многих авторов и способствовал распространению демократических идей.
Новое литературное направление зиждилось на марксистской посылке, что только пролетариат в силу своего классового сознания несёт в себе способность правильно оценивать глубинные законы развития общества. Именно с позиций пролетариата, утверждали марксисты, можно наиболее точно отражать основные тенденции исторических преобразований и социальные процессы. Вот почему пролетарская литература, считали её адепты, способна стать общенародной, объединяющей и цементирующей основой культуры будущего.
Эти теории способствовали тому, что многие пролетарские писатели считали, что успех у читателей им гарантирует их происхождение и социальный статус, а вовсе не художественный уровень произведений, который часто оставлял желать лучшего. Это, естественно, бросало тень на всю пролетарскую литературу и не случайно, многие литераторы того времени весьма скептически относились к ней.
Следует иметь в виду, что в начале 20-х годов проходит водораздел между новой и новейшей японской литературой. Наступает время блестящего стилиста Дкутагава Рюноскэ (1892-1927), утончённого мастера новеллы Нагаи Кафу (1879-1959), великолепного прозаика Танидзаки Дзюнитиро (1886-1965), склонного к эротике, и, наконец, неосенсуалиста Кавабата Ясунари (1899-1972). Их произведения печатались большими тиражами и становились бестселлерами. На этом фоне пролетарские писатели, выступавшие, в основном, в документально-фактографическом ключе, явно проигрывали по художественному уровню.
Тем не менее новое направление нашло своего читателя и заставило с собой считаться, о чём свидетельствуют не только уважительные отзывы критики, но и публикации в многотиражных изданиях. Кроме того оно стало заметным фактором общественно-политической жизни страны, одним из каналов распространения марксистских идей, а созданные в его рамках различные кружки, печатные издания и организации активно использовались леворадикальными группами, и в частности, КПЯ. Естественно, что власти усмотрели в пролетарской литературе и её структурах реальную опасность -существующему строю и обрушили на неё всю тяжесть полицейских репрессий. Среди многих писателей, испытавших аресты и гонения был и С.Токунага, который входил в состав руководящих органов революционно настроенных писателей.
В этой связи следует отметить, что вся история развития пролетарской литературы - это история тяжелейшей борьбы за своё существование. Она не раз уходила в подполье и оказывалась не нелегальном положении в результате гонений. Помимо этого её постоянно раздирали внутренние противоречия, часто порожденные внутри партийными распрями.
К середине 30-х годов полицейские расправы и репрессии приняли невиданный характер. Среди замученных и убитых оказалось много коммунистов и представителей революционно настроенной интеллигенции. В их числе был и выдающийся писатель Кобаяси Такидзи, забитый насмерть в полицейском участке. В стране была установлена строжайшая цензура. Многие писатели сидели по тюрьмам или под домашним арестом. Некоторые ушли в подполье.
Всё это привело к тому, что Союз пролетарских писателей объявил о своём самороспуске, а многие литераторы отошли от революционной тематики и даже покинули классовые баррикады. Этот период получил в истории название «тэнко бунгаку». В английских источниках используется термин "conversion literature"' (см. работу G.T.Shea). В отечественном востоковедении использован дословный перевод «литература поворота», что, на наш взгляд, не совсем точно передаёт суть этого термина. Вот почему в данной работе мы говорим о «литературе отступничества».
Но, конечно, самые тяжёлые времена настали в годы войны, когда практически все пролетарские писатели вынуждены были прекратить своё творчество и бороться за выживание.
Разгром милитаризма в результате Второй мировой войны и создание необходимых условий для построения в Японии демократического общества позволили возродить традиции пролетарской литературы под флагом «Синнихон бунгаку-кай» - «Общества Новой Японской Литературы», в котором с первых же дней самое активное участие принимал С.Токунага.
Токунага Сунао родился и вырос в бедной крестьянской семье, с ранних лет познал нужду и тяжесть подневольного труда. Его детство и юношеские годы были отмечены войной с Россией, Первой мировой войной, ростом революционного движения в стране, участием Японии в иностранной интервенции в Россию и другими драматическими событиями. Он рано приобщился к рабочему движению и в силу обстоятельств стал одним из руководителей двух крупнейших забастовок токийских печатников в 20-е годы. Если первая завершилась громкой победой, то вторая окончилась полным провалом. Начались массовые увольнения, а первыми, естественно, оказались на улице профсоюзные лидеры, в том числе и С.Токунага. Но беда не словила его, и он нашёл в себе силы продолжить борьбу. Его оружием стало Слово: он решил взяться за перо, чтобы поведать миру о тяжёлой жизни и борьбе японских трудящихся.
Таким образом приход Токунага Сунао в литературу явился сублимацией его гражданской позиции: он продолжил свою борьбу за освобождение рабочего класса, но только другими методами. Конечно, он
был писателем-самоучкой, но благодаря работе в типографии с ранних лет приобщился к литературе, познакомился с произведениями классиков, проникся любовью к творчеству Горького. Всё это позволило расцветись его природному таланту.
После выхода в свет первого романа «Улица без солнца» (1929) автор получил широкую известность не только в Японии, но и за рубежом.
Волею судьбы именно в то время шло становление пролетарской литературы, в русло которой и влилось творчество С.Токунага. Без всякого преувеличения можно сказать, что весь жизненный путь писателя не отделим от этого литературного направления, его взлётов и падений, тяжёлых разочарований и трагических последствий.
Актуальность темы определяется важностью изучения проблемы взаимодействия и взаимообусловленности культурных процессов, происходивших в Японии, и вытекает из подхода к пониманию новых литературных тенденций, которые отражают интеграционные процессы, происходящие в мировой культуре, и представляют собой один из характерных феноменов культурного контекста нашего времени.
Новизна диссертационного исследования состоит в том, что, как сказано выше, впервые проводится комплексный анализ творчества Токунага Сунао в контексте пролетарской литературы, освещаются мало изученные периоды его жизни и вводятся в научный оборот целый ряд его доселе неизвестных художественных и публицистических произведений. Помимо этого в работе использовались некоторые источники, полученные автором в результате личных встреч с С.Токунага и посещения в Японии мест, связанных с его жизнью и творчеством Анализ художественных текстов позволяет осмыслить миропонимание и мироощущение писателя, определить его роль и место в современной литературе. Впервые предметом изучения стала публицистика писателя и материалы творческих дискуссий, в которых он проявил себя умелым полемистом, убежденно отстаивавшим своё творческое кредо. Также впервые исследовались критические выступления японских писателей и литературоведов, касавшиеся творчества Токунага Сунао,
Впервые предпринимается попытка показать негативные последствия партийного руководства со стороны КПЯ литературным процессом, а также влияние Москвы на развитие японской пролетарской литературы. Известно, что большую роль в её судьбе и писательских организаций демократической направленности сыграли дискуссии и споры, развернувшиеся в Советском Союзе в 30-е годы вокруг Пролеткульта и ЛЕФа. Это было естественно, так как каждое слово, доносившееся из Москвы, считалось истиной в последней инстанции. Критика пролеткультовских теорий воспринималась в Токио, как руководство к действию и переносилась на японскую почву. Следует иметь в виду, что подобная «трансферация», проводившаяся без учёта качественно иных условий, в которых проходили литературные процессы в Советском Союзе и Японии, тем более в условиях плохой информированности, вызванной строгой цензурой в Японии и политикой изоляции Советского
Союза, проводимой Западом, приводила порой к негативным последствиям и непониманию среди японских писателей.
Новым является научно обоснованная периодизация истории пролетарской литературы и раскрытие её идейно-содержательной сущности на примере творчества наиболее крупных пролетарских писателей.
Цели и задачи исследования» Данная работа имела перед собой двуединую задачу: проанализировать творческий путь Токунага Сунао в контексте японской пролетарской литературы и показать её истоки, этапы развития, причины её успехов и поражений.
Диссертация позволяет ответить на вопрос о путях поисков и обретения Токунага Сунао своей идентичности, что позволило ему занять достойное место в японской литературе. Кроме того, проведённый художественно-литературный анализ его творчества и жизненного пути, как в зеркале отразил сложный процесс развития японского общества в XX веке. Для реализации поставленных исследователем целей потребовалось разрешить ряд задач:
исследовать литературно-критические тексты, а также целый ряд документов, в которых отражались восприятие и осмысление писателем литературного процесса; выявить в материалах дискуссий и публицистике тему художественных критериев произведения и отношения к читательской аудитории;
изучить взаимозависимость творческих концепций писателя с процессами общественных трансформаций; показать значение творчества писателя в развитии общелитературной проблемы синтеза художественного мастерства и расширения читательской аудитории: проанализировать влияние концептуальных взглядов Токунага Сунао на развитие японской пролетарской литературы и общую эволюцию литературного процесса. Проведённая аналитическая работа позволила определить основные этапы жизни и творчества писателя, показать рост его художественного мастерства на примере конкретных произведений, а также определить вехи развития пролетарской литературы.
Каждый из этих этапов имел свои отличительные черты и отражал определённое отношение писателя к происходящим событиям. Кроме того они характеризовались особенностями творческой манеры писателя. Таких этапов было четыре:
- Начало литературной деятельности. Романы «Улица без солнца», «Токио, город безработных», «Путь в боевые ряды», в которых автор зарекомендовал себя талантливым литератором, глубоко знающим жизнь и психологию рабочего человека. Его произведения были пронизаны пафосом борьбы и революционной романтикой.
- Период «отступничества» («тэнко бунгаку»), вызванный гонениями и жестокой военной цензурой. Произведения этого периода - «Мёртвый
сезон», «Хиган», автобиографические повести и рассказы, «Люди, несущие свет» - отразили желание писателя отойти от революционной тематики и совершенствовать художественное мастерство. Он занимается самообразованием, а в творчестве отдаёт предпочтение психологической
прозе.
- Осмысление разгрома Японии. Повести «Спи, жена», «Японец Сато» и другие становятся образцами эго-романа. Токунага вновь занял видное место в авангарде демократической литературы.
- Вершина творчества. Работа над многоплановой эпопеей «Тихие
горы» (1 и 2 части) в которой раскрывается процесс возрождения Японии в
тяжёлых условиях американской оккупации. В последние годы реализуется
мечта всей его жизни - посещение СССР и как результат этого - серия
очерков и репортажей о Советском Союзе.
Роль и место С.Токунага в пролетарской литературе можно определить только с учётом творчества писателей, стоявших у её истоков и прежде всего Наканиси Иносукэ, Хосои Вакидзо, Акита Удзяку и Эгути Киёси, а также его ближайших соратников, занявших видное место среди японских литераторов XX века - Кобаяси Такидзи, Миямото Юрико и Накано Сигэхару, произведения которых тоже анализируются в данной работе.
Что касается истории развития пролетарской литературы, то рассматриваются следующие её вехи:
Выпуск журнала «Сеятель» и формирование его авторского актива.
Борьба за единство: создание НАПФ и Союза пролетарских писателей.
«Отступничество»: дискуссия о социалистическом реализме, годы войны и реакции.
Возрождение демократической литературы: «Синнихон бунгаку-кай».
В результате анализа творчества наиболее крупных представителей пролетарской литературы и прежде всего самого С.Токунага делается вывод о том, что, она зиждилась на «трёх китах» - демократических традициях японской литературы конца XIX - начала XX века, специфическом жанре «эго-романа» («ватакуси-сёсэцу»)1 и творческом методе реализма, хотя вокруг этого термина и шли ожесточённые споры.
Объектом исследования стали художественная проза и публицистика писателя преимущественно на японском языке, литературно-критические материалы, посвященные творчеству Токунага Сунао и другим пролетарским писателям, а также исторические разработки, связанные с разными этапами развития пролетарской литературы.
' Этот термин, выражающий автобиографический подтекст произведения, появился в японском литературоведении в начале 20-х годов прошлого века применительно к творчеству Акутагава Рюносю, а впоследствии его распространили на всю пролетарскую литературу.
Методология исследования. Данная работа представляет собой инвариантную попытку проанализировать концептуальный подход писателя к сущности творческого процесса в контексте исторически-литературных реалий японского общества XX века, выявить особенности его идеологии и отношение к социально-политическим проблемам своего времени, а также идентифицировать наиболее характерные особенности его художественной прозы. Эта аналитическое исследование проводится в контексте развития и стагнации пролетарской литературы.
Источники и аппарат исследования охватывают большой пласт литературы на русском, японском, английском и других языках. Теоретическо-методологической основой диссертации послужили работы выдающихся основоположников отечественного литературоведения и востоковедения, в первую очередь - М.М.Бахтина, В.М.Жирмунского, Д.СЛихачёва, М.Б.Храпченко, а также Н.И.Конрада, А.Е.Глускиной, Н.И.Фельдман, В.Н.Марковой и других. Особо хотелось бы подчеркнуть содействие, оказанное диссертанту доцентом Иоффе Ириной Львовной.
Несомненную помощь оказали работы по культурологии, экономике и истории Японии, а также литературной жизни в СССР в первой половине XX века.
В качестве ключевых источников на японском языке необходимо прежде всего назвать произведения Токунага Сунао, углублённый анализ которых стал основой диссертации.
В этом контексте следует отметить, что большую роль в популяризации его творчества в Советском Союзе сыграли переводы на русский язык ряда повестей и романов писателя, выполненных И.Л.Львовой, Е.Пинус, Н.И.Фельдман и другими.
Заметное место при работе над диссертацией заняли труды таких известных японских литературоведов, как К.Курахара, Х.Хирабаяси, С.Ямада и других. Они отражали позицию КПЯ на основные проблемы формирования пролетарской литературы, творческие концепции отдельных писателей и давали партийную оценку тем или иным произведениям. Их содержание характеризовалось бескомпромиссностью, сугубо марксистским подходом ко всем явлениям культурной жизни и отличалось особой жёсткостью, характерной для критических выступлений того времени. Но они чётко формулировали цели и задачи, которые КПЯ ставила перед творческой интеллигенцией, и требовала от неё неукоснительного исполнения.
Большую помощь оказали работы, посвященные исследуемой тематике, принадлежащие перу Д.П.Бугаевой, В.С.Гривнина, Т.П.Григорьевой, В.А.Гришиной, А.А.Долина, И.И.Коваленко, Ким Ле Чуна, В.В.Логуновой, Е.М.Пинус, Б.В.Поспелова, Н.И.Чегодарь и других.
Как правило, эти материалы, написанные в основном в советский период, отражали принятую в СССР официальную точку зрения и основывались исключительно на марксистских концепциях «партийности литературы». При анализе художественных произведений советская
литературная критика делала главный упор на идейное содержание и партийную принадлежность автора. Характерна нижеследующая выдержка из предисловия к советскому изданию романа Токунага «Тихие горы»: «Прогрессивная литература старается художественными средствами разоблачать колонизаторские планы американских империалистов, показывать народу предательскую роль японской реакции, призывать к борьбе за независимость своей страны, за создание демократической миролюбивой Японии, бороться против влияния реакционной японской литературы»1
Научно-практическое значение исследования призвано восполнить пробелы в целостном изучении творчества Токунага Сунао, а его отдельные положения и, в частности, материалы, касающиеся развития пролетарской литературы в Японии, позволяют более полно анализировать состояние японского общества в первой половине прошлого века. Кроме того, это исследование может помочь дополнить портреты многих современных японских писателей, которые в своём творчестве продолжают демократические традиции. К ним можно отнести Мацумото Сэйтё, Моримура Сэйити, Абэ Кобо и даже нобелевского лауреата Оэ Кэндзабуро.
Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из четырёх глав, введения, заключения и приложений в составе списка использованной литературы, хронологического указателя произведений Токунага Сунао и биографического справочника.
Апробация работы. Основные положения диссертации публиковались в виде статей в ряде журналах, в том числе «Иностранной литературе», предисловии к авторскому переводу произведений С.Токунага а также в отдельных изданиях: «Японская пролетарская литература 20-х -30-х годов: зарождение и закат» (3.0 п.л.) и «Эго-роман Токунага Сунао» (3.0. п.л.) -издания ИВ РАН, 2006.
ПЛетров Предисловие «С.Токунага «Тихие горы» Москва «ИЛ» 1952.
Генезис нового литературного направления
Сам термин пролетарская литература давно уже получил «права гражданства» в японском литературоведении. Им определили направление, которое возникло формально в. 1921 году после основания журнала «Танэмаку хито» («Сеятель») и куда вошли писатели, исповедовавшие марксистскую идеологию и близкие по духу к коммунистической партии, созданной в те годы.
Это литературное направление отнюдь не чисто японское явление. Оно возникло в начале прошлого века в разных странах мира, в том числе в России, США и Германии, и судьба его сложилась по-разному..
Пролетарская литература возникла не на голом месте. Будучи по своей природе оппозиционной, обличительной, протестной она была рождена теми социально-экономическими процессами, которые сотрясали японское общество в период перехода от феодальных устоев к капитализму. Кроме того она стала синтезом тех литературных направлений и явлений культурной жизни, которые предшествовали её возникновению и наиболее полно отвечали её сущности.
Истоки «пролетарской литературы» следует искать ещё в Движении за свободу и гражданские права («Дзию мипксн ундо»), возникшем в середине 70-х годов X1X века.
Теоретическую основу этого широкого демократического движения заложили труды крупнейших японских просветителей и литераторов. Особо следует отметить перевод труда Ж.Ж. Руссо «Общественный договор», осуществлённый в 1877 году Хаттори Току, а также работу Фукудзава Юкити (1835-1901) «Цудзоку минкэнрон» («Популярная теория гражданских прав»), опубликованная в 1875 году. Этот ряд можно продолжить следующими основополагающими трудами, увидевшими свет в те годы: «Минъяку яккаи» («Комментарий к Гражданскому Договору») Накаэ Тёмин (1847-1901) и «Хаккэн синсэцу» («Новое толкование гражданских прав») Като Хироюки (1836-1916), опубликованные в 1882 году, и другие.
Эти работы будоражили умы, вызывали повышенный интерес, хоть и трудно читались и были рассчитаны на весьма ограниченную аудиторию. Они заставляли задумываться о необходимости демократических преобразований.
Как известно, история Японии на рубеже XIX и XX веков была отмечена бурной индустриализацией, рождением нового класса буржуазии и в то же время укреплением монархического строя и самурайской военщины.
Именно в этих условиях происходит массовое обнищание японской деревни, которая питает рабочей силой возникающие в городах предприятия. На место феодальному рабству приходит полное бесправие и тяжелейшая эксплуатация наёмных пролетариев.
Эта печальная картина находит своё отображение в литературных произведениях, авторы которых посвятили свой талант служению народа. Не случайно на конец XIX века приходится расцвет литературы критического реализма или, как её называли, «натурализма» в Японии. Он связан прежде всего с именами таких корифеев, как Симадзаки Тосон (1872-1943), Токутоми Рока. (Кэндзиро) (1867-1927), Куникида Доппо (Тэцуо) (1871-1908) и Мори Огаи (1862-1922).
Их лучшие романы составили золотой фонд японской литературы, поскольку отразили глубинные процессы, происходившие в обществе в период коренных преобразований. В качестве примера можно привести такое высказывание Тосон из его романа «Земля»: «Земледелец покорен. Но он покорен так же, как покорна земля...Свой гнев земледелец терпит до самого конца. Но однажды вспыхнув, вырвавшись наружу, он сотрясает все основы. Что может удержаться на широкой земле, когда она сотрясается?»1
Характерно высказывание Токунага Сунао в ответе своему рабочему читателю, которому он рекомендует наряду с книгами выдающихся пролетарских писателей таких, как Кобаяси Такидзи, Миямото Юрико, Фудзимори Сэйкити изучать также произведения классиков японской литературы - Фтабатэй Симэй, Симадзаки Тосон, Тояма Катай и Нацумэ Сосэки.2
Нельзя не отметить также заметное влияние, которое оказала западная литературы от Шекспира до Шелли и Пруста. Но особо следует подчеркнуть роль русской литературы и прежде всего Достоевского, Л.Толстого и Чехова в утверждении канонов критического реализма в Японии. Это вовсе не исключает и неразрывную связь японских классиков со своими национальными корнями, что блестяще выразил Куникида Доппо:
«В моей душе борются два разных мироощущения. Одно - Восточное, которое я унаследовал от своих предков. Другое - Западное, приобретённое в ходе обучения. Я чувствую душевный подъём, когда вспоминаю строки Вордворта, глядя на утреннюю радугу. Но что я могу поделать, когда вечерний звон приносит с собой невыразимо трогательные строки танка давно минувших дней»3.
Разработка образа положительного героя на примере повестей «Улица без солнца» и «Токио, город безработных»
Первые литературные произведения Токунага остались незамеченными и критиками, и читателями. Как и большинство пролетарских писателей, вышедших из заводских цехов или пришедших с крестьянских полей, он писал в жанре «ватакуси-сёсэцу». Иными словами, он рассказывал читателю о пережитом им самим, о своём детстве, нищете и наивных надеждах. Естественно, он не учился литературному труду и его первыми наставниками были книги, которые он беспорядочно читал. Многие его собратья по перу, вернее кисти, так и остались в рамках личных переживаний и не смогли подняться до создания подлинно литературных образов и художественных обобщений». Будучи членом исполкома профсоюза, он написал для их издания «Курабу» маленький- рассказ «Доко-э» («Куда?»). За этим немедленно последовал реприманд, и ему запретили впредь заниматься «писаниной». Запрет он воспринял вполне серьёзно и впоследствии сказал, что вынужден был «писать с пониманием такого отношения к себе».1
Ситуация изменилась после выхода в свет повести Кобаяси Такидзи «15 марта 1928 года». «Она оказала колоссальное эмоциональное воздействие на многих, кого я знал в профсоюзном движении, и стала единственным, самым значимым произведением, которое полностью переломило всякие «анти-литературные» предубеждения» . Теперь путь к творчеству для Токунага был открыт.
Темой своего нового произведения он избирает борьбу печатников типографии «Киодо инсацу» и их забастовку. Естественно, тема эта была очень хорошо знакома автору, который принимал самое активное участие во всех происходивших событиях. Но важно отметить, что Токунага решил воссоздать события не 1924 года, когда выступление рабочих увенчалось победой, а 1926 года, завершившиеся полным провалом. Именно на таком драматическом фоне, по мнению писателя, можно было наиболее полно показать всю героику борьбы рабочих и выделить лучшие качества её участников.
Вспоминая о работе над повестью, автор отмечал, что не имел ни малейших литературных амбиций. «С самого начала целью написания повести вовсе не было желание удивить литературный мир. У меня и мысли не было, как он к ней отнесётся»В работе у него было два стимула. Первый - это оправдать надежды своих «товарищей по несчастью» - уволенных печатников «Киодо инсацу», -которые, зная о его литературных наклонностях, просили рассказать всему миру об их борьбе и страданиях. Второй - его собственный моральный долг. Ведь в течение двух лет, прошедших после поражения забастовки, он постоянно думал, всё ли было сделано правильно, не совершил ли он какой-либо роковой ошибки.
Почти целый год Токунага работал над повестью «Улица без солнца». За это время в его жизни произошло памятное событие: родилась дочь Ёко.
Впоследствии он вспоминал:
«...Поэтому стимул, толкнувший меня написать «Улицу без солнца», никак не исходил из мыслей о «творчестве», о «литературе». Я ни во что не ставил напыщенные, ходульные и никчемные художественные формы. Я ни во что не ставил те произведения, из которых усталый рабочий, вернувшись с завода, не сможет прочесть ни строчки. Я взялся за перо с мыслью написать так, чтобы мои товарищи с увлечением читали бы, даже вернувшись с ночной смены...
А между тем нужно подумать о том, что же на самом деле читает большинство рабочих? Они читают журнал «Кинг», «Фудзи», выходящие отдельным изданием газетные романы. Всюду в этих вещах мы - оставляя в стороне вопрос идеологии - находим лёгкий , простой язык и занимательный сюжет. Я читал «Месс-Менд» (агитационно-приключенческая повесть известной советской писательницы М.С.Шагинян, вышедшая в 1925 году. -М.Е.), имевшую огромный успех в СССР. Я прочёл «Цемент» Гладкова. И я отбросил всякого рода размышления и умствования, присущие прежним писателям. Рабочим не нужны эти умозрения, тщательно высиживаемые за столом.
...Я поставил во главу угла свой лозунг «Заставить себя читать».
Прежде всего заставь себя читать! Привлеки глаза рабочих к печатным строкам! Вступи в бой за освобождение массы рабочих читателей, взятых в плен «Кингом» с его трёхмиллионным тиражом. Отвоюй их!
...Литература должна, развлекая их, в то же время научить их тому, что она нужна. Она должна привести их к этому простым языком, естественными чувствами, должна заставить их плакать и смеяться. Она должна быть такой, чтобы, прочитав вещь, с нею шли бы к соседу, как ходят с граммофоном. Да, она должна войти в число предметов повседневного обихода.
«Поворот» в творчестве пролетарских писателей
Начало 1934 года было отмечено следующими трагическими событиями, которые достаточно убедительно характеризуют политическую атмосферу в стране:
19 февраля - в полицейском участке забит до смерти видный теоретик компартии Норо Эйтаро;
22 февраля - на Ш расширенном пленуме ЦК КОПФ принимается решение о роспуске Союза японских пролетарских писателей. В те же дни объявляется о прекращении деятельности других творческих организаций, входивших в Лигу;
16 марта парламент принимает поправки к пресловутому Закону «Об охране общественного спокойствия», которые ещё больше его ужесточили .
В стране воцарилась откровенно фашистская диктатура. Она имела свою специфику, которую проф. И. И. Коваленко характеризует следующим образом: «Процесс фашизации в Японии имел свои особенности. В отличие от Германии и Италии, фашизм в Японии закрепился не в форме прямого государственного переворота (в отношении Германии этот тезис вызывает сомнения. - М.Е.), а путём постепенного закрепления господствующей роли в государстве за наиболее агрессивными элементами в рамках существующего государственного строя, в центре которого стояла монархия.»1
Но даже в этой тяжёлой обстановке демократические силы страны находили любые возможности, чтобы заявить о себе. Возникали многочисленные общества-«однодневки». Они даже выпускали полукустарные печатные издания, в которых эзоповским языком выражалось неприятие политики милитаризма и шовинизма.
В целом же приходится констатировать, что культурная жизнь страны, в первую очередь, её демократический сегмент после закрытия КОПФ оказался не только обезглавленным, но и парализованным.
В ночь на 8 декабря 1941 года прозвучал сигнал «Тора . Тора !Тора!» и японская авиация, базировавшаяся на авианосцах, нанесла удар по Пирл-Харбору, где базировался военно-морской флот США. Началась Тихоокеанская война. Авантюра, затеянная японской военщиной, завершилась полным крахом. Хиросима, Нагасаки, оккупация страны -подобных трагедий и такого позора Япония ещё не знала за все годы своей истории. Но всё это будет только в 1945 году.
Все эти драматические события прямо отразились на общественной жизни страны и, в частности, на судьбе пролетарской литературы, которая к тому же раздиралась внутренними спорами и идеологической борьбой.
Согласно официальному заявлению КОПФ от 22 февраля 1934 года, одной из причин её самороспуска было то, что Лига, дескать, была подвержена «вульгарным политическим утилитаризмом». Конкретно за этим витиеватым эвфемизмом скрывались призывы к принятию социалистического реализма в качестве творческого метода и отказ от диалектического материализма, оказавшимся, по мнению ряда писателей, несостоятельным.
Вокруг данной проблемы развернулись бурные споры, насколько вообще это было возможно в условиях полицейских гонений.
Инициатором дискуссии выступил журнал «Бунка сюдан». Его создали в 1933 году бывшие члены Союза писателей Хасэгава Сусуму (1902-?) и Хидэдзима Такэо, которые выступали против руководства Кадзи Ватару. В первое время с журналом тесно сотрудничал Куросима Дэндзи, но потом он отошёл по состоянию здоровья.
В первом номере редакция опубликовала письмо Сига Наоя в адрес Кобаяси Такидзи и открыла серию статей, посвященных социалистическому реализму.
Главный аргумент противников нового метода состоял в том, что в Японии, тем более в данный момент, отсутствуют какие-либо признаки социализма. «А раз так, - писал Ито Дайсукэ (1889-1981), один из деятелей Лиги пролетарского театра и ярый противник роспуска Союза, - о нём не могут судить те, кто не имеют ясного марксистского видения истории»,1
По мнению Ито и его единомышленников, каждому этапу революционного движения должен соответствовать свой творческий метод в литературе и искусстве. Коль скоро Япония ещё не достигла этой стадии своего развития, то и преждевременно говорить о социалистическом реализме.
С другой стороны, считая, что для освоения этого метода необходимо обладание «марксистским видением исторических процессов», Ито тем самым ограничивал сторонников этого метода исключительно писателями-коммунистами.
Ито обвинял тех, кто решил использовать социалистический реализм не только как средство в борьбе с диалектическим материализмом, но и в качестве предлога для роспуска Союза писателей. Он целиком поддержал Камияма Синэо, одного из лидеров КПЯ, предложившего назвать новый творческий метод «революционным реализмом».
Преимущества этого наименования, по мнению его авторов, очевидны: во-первых, оно полностью отвечает требованиям текущего момента, во-вторых, оно может объединить все творческие силы, чтобы расширить рамки «пролетарской литературы» до общенародной, и, наконец, оно подразумевает бескомпромиссную борьбу с теми, кто капитулировал под 1 вражеским натиском и сдал свои революционные позиции.
Читая эти споры вокруг правомерности использования того или иного термина для характеристики творческого метода, трудно поверить, что они велись в обстановке, когда под вопросом было само существование пролетарской литературы. Этот диспут закончился в июле 1935 года после ареста его участников.
Можно лишь констатировать, что жаркие баталии вокруг творческого метода безусловно подтолкнули руководство Союза к принятию драматического решения о самороспуске. Пусть не они стали первопричиной, но в условиях массовых репрессий, роста взаимной подозрительности и брожения умов их действия безусловно способствовали дестабилизации обстановки.
История японской пролетарской литературы в середине 30-х годов (конкретно 1934-1937 годы) характеризуется как период «тэнко бунгаку» (дословный перевод - «литература поворота», в англоязычных источниках -"conversive literature"). На наш взгляд, более точно отражает сущность этого явления термин «литература отступничества», поскольку писатели, которых осуждали за этот «поворот» по существу отказались от своих прежних идеалов. Поэтому в дальнейшем в данной работе будет использоваться «отступничество» и «отступники».
Уже после войны, в 1957-м году известный критик Хонда Сюго (1908-?) выпустил фундаментальный труд «Тэнко бунгаку-рон» («Теория отступнической литературы»), в котором он попытался дать ей научное определение.
Он сравнил отказ некоторых коммунистов от коммунистических идей с первыми адептами христианства, которые в эпоху Бакуфу (ХП век) под пытками отказывались от своей веры.
Нечто подобное происходило и в середине 30-х годов прошлого века. Даже такие испытанные борцы, как старые коммунисты Сано Манабу и Набояма Садатико запятнали свои имена предательством и своим отступничеством нанесли серьёзный удар по КПЯ.
