Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности тематического содержания монгольской прозы 1985-2000 годов 13
Глава II. Идейно-художественное содержание монгольской прозы 1985-2000 годов 50
Глава III. Особенности развития эпических форм и художественно- изобразительные средства в монгольской прозе 1985-2000 годов 108
Заключение 157
Библиография 169
- Особенности тематического содержания монгольской прозы 1985-2000 годов
- Идейно-художественное содержание монгольской прозы 1985-2000 годов
- Особенности развития эпических форм и художественно- изобразительные средства в монгольской прозе 1985-2000 годов
Введение к работе
Литература XX в. - важнейшая составная часть общей культуры Монголии. Ее корни уходят далеко в традиции устного народного творчества, литературы средневековья и нового времени.
Устное народное творчество оказало огромное влияние на становление монгольской литературы XX в. Для современных литераторов оно служило богатым источником тем и сюжетов. Традиции героического эпоса и бытовой сказки сыграли особую роль в процессе формирования образа героя современной монгольской литературы, который поначалу был чрезвычайно близок героям эпических сказаний. Со временем влияние фольклора перестало быть явным, писатели постепенно отошли от его прямых заимствований и обработок. Теперь он лишь некой органичной і материей очень тонко вплетается в систему художественных ценностей современной литературы, оттеняя ее национальный дух и колорит. Также велико было и влияние старой литературы, которая во многом оказала влияние на такие жанры, как пейзажная лирика и исторический роман.
Становление монгольского суверенного государства и дальнейшие
социальные перемены, сопровождаемые ростом образования и
профессионального мастерства писателей, приобщение к мировой художественной культуре - стали основой нового этапа развития монгольской литературы.
Уже к 60-м годам XX в. резко расширилась читательская аудитория, радикально изменилось понимание места и роли писателя в общественной жизни. Характерными чертами монгольской литературы 1965-1985-х годов стали многообразие тематики и художественное осмысление сложностей и противоречий действительности, изменившихся отношений между людьми, новый взгляд на историческое прошлое.
Изменился и герой современной литературы - он стал личностью с индивидуальным характером. Прозаики все глубже проникали в духовный мир своих персонажей, исследовали их характер, логику поведения, строй мыслей и чувств.
Расширение проблематики, отражение наиболее актуальных проблем современности и истории, стремление глубже проникнуть в духовный мир человека обусловили в литературе 60 - 80-х годов существенное развитие и многообразие прозаических жанров.
Развитие уже сложившихся прозаических жанров и становление новых определялось, с одной стороны, потребностью времени, с другой, выражением эволюции самого литературного процесса. Рост мастерства писателей, освоение опыта мировой литературы, возрастающее стремление к анализу, всестороннему художественному исследованию жизни вели к совершенствованию литературы. Особенно важным в ней было появление к концу 50-х - началу 60-х годов жанра романа, который в последующие десятилетия стал одним из наиболее развитых прозаических жанров. В 1965-85-е годы жанры монгольской прозы были представлены во всем их многообразии.
Литература 1965-1985 гг. по-прежнему продолжала развиваться на основе традиций устного народного творчества, дореволюционной литературы, взаимосвязей с мировой литературой. Однако теперь ее развитию способствовал еще и собственный опыт, накопленный в предшествующие десятилетия.1
Представленная работа посвящена исследованию монгольской прозы 1985-2000-х годов. Она продолжает изучение современной монгольской прозы в отечественном монголоведении.
Важно было определить основные тенденции развития монгольской прозы этого периода, ее характерные черты, жанровые и стилистические особенности. Объем имеющегося фактического материала и его анализ дают основания для определенных выводов и заключений. В диссертации много анализа отдельных произведений монгольских авторов. Представляется, что это не просто целесообразно, но и необходимо потому, что дает представление о содержании; и художественной ценности произведений
1 Герасимович Л. К. «Литература Монгольской Народной Республики 1921 - 1964 годов». Л. 1965., «Литература Монгольской Народной Республики. 1965 - 1985». Л. 1991.
монгольской прозы 1985-2000-х годов, практически неизвестных современным ученым.
Хронологические рамки, ограниченные именно 1985-2000-ми годами, обусловлены особенностью исторического развития Монголии этого периода, занимающего в истории страны вполне самостоятельное место.
1985-2000 годы переломные в истории Монголии. Это - период перехода от некапиталистического этапа развития к новому историческому этапу развития монгольского общества, характер которого историками исследован еще не в полной мере. Годы эти были сложными и болезненными для страны. Общественная жизнь Монголии находилась в состоянии неустойчивого равновесия. Произошедший перелом отразился на всех сторонах общественной и личной жизни. Это было время поиска путей общественного развития, экзамен для общества; на сохранение политической, культурной, этнической самобытности.
80 - 90-е годы XX в. были трудными и для экономики страны. В конце 80-х начале 90-х годов наблюдался ее полный паралич. Связи с СССР распались, выхода на внешние рынки в то время не было. С середины 90-х годов, благодаря большей стабильности политической жизни, улучшается и экономическое положение Монголии.
Таким образом, выделение 1985-2000-х годов в изучении монгольской литературы обусловлено, в первую очередь, историческим фактором. В истории Монголии эти годы выделяются отдельным периодом и определяются учеными как переломные или переходные, временем кардинальных реформ.
Изменение жизненных реалий и перелом в общественном сознании привели к серьезным и принципиальным изменениям в социальной и культурной жизни; страны. Естественно, это сказалось и на литературе, которая, развиваясь по своим внутренним законам, все же не может не зависеть от общественно-политической жизни. Нынешнее состояние монгольской литературы, хотя и подготавливалось предшествующими годами, определяется, прежде всего, коренными изменениями, которые произошли в обществе в конце XX в.
Проза 1985-2000-х годов является отражением нового, стремительно изменившегося, времени и представляет собой совершенно другую страницу развития монгольской литературы, до сих пор еще не изученную и требующую своего исследования.
Данная работа изучает завершающий период монгольской прозы XX века. Поэтому, наряду с характеристикой того, что представляла собой литература этого времени, мы считаем необходимым, хотя бы кратко, но все же отметить и процесс ее изучения.
Монгольское литературоведение XX века имеет свою историю. Оно развивалось и росло вместе с самой литературой. От критических заметок отдельных произведений, часто простого изложения содержания, оно постепенно приходит к литературоведческим исследованиям. Уже в 70-е годы появляются монографии на конкретные темы, которые содержат не только пересказ, но и анализ произведений. Литературоведы пишут об истории развития современной монгольской литературы (С. Лувсанвандан1,
Г. Жамсранжав2), истории формирования ее идеологии (Л. Тудэв3), теории
литературы (Ц. Хасбаатар4), художественно-эстетических аспектах прозы (Д. Цэдэв5, X. Сампилдэндэв6), об отдельных: литературных жанрах (Ч. Билигсайхан7), проблемах художественной критики и литературоведения (Ц. Мунх8).
Естественно, что перечисленные работы не исчерпывают список исследований монгольских ученых. Но, как нам представляется, даже
1 Лувсанвандан С. «Амьдрал, урлагийн сайхан нь». Улаанбаатар. 1969; «Монголын орчин
уеийн, уран зохиолын онол туухийн асуудалд». Улаанбаатар. 1973. «Монголын орчин
уеийн уран зохиолын туух нийгмийн дэвшил, уран сайхны, соёлын хегжилт». Улаанбаатар.
1981; «Монголын уран зохиолын дэвшил, социалист реализм».Улаанбаатар. 1987.
2 Жамсранжав Г. «Анхны алхам». Улаанбаатар. 1969; «Шинэ замар». Улаанбаатар. 1978.
3 Тудэв Л. Монголын шинэ утга зохиол узэл суртлын талаар бурэлдэн тогтсон туухэн тойм».
Улаанбаатар. 1971.
4 Хасбаатар Ц. «Уран зохиолын учир». Улаанбаатар. 1976; «Уран зохиолын онолын
асуудал». Улаанбаатар. 1980; «Социалист реализмын зарчим монголын шинэ уран зохиол».
Улаанбаатар. 1987.
5 Цэдэв Д. «Уран зохиолын шинэчлэлийн зарим асуудал». Улаанбаатар. 1968;
«Уран зохиолын шинэчлэлийн зарим асуудал». Улаанбаатар. 1978; «Зохиолчийн урлах эрдэм». Улаанбаатар. 1978; «Цагуе, шинэхун, зохиол». Улаанбаатар. 1987.
6 Сампилдэндэв X. «Уран дурслэл орчин уе». Улаанбаатар. 1978.
7 Билигсайхан Ч. «Орчин цагийн монгол роман». Улаанбаатар. 1981.
8 Менх Ц. «Орчин уе уран сайхны шуумжлэл». Улаанбаатар. 1974;«Монголын шинэ уран
зохиолын шуумжлэлийн туухэн найруулал». Улаанбаатар. 1982.
перечень наиболее важных из них, дает общее представление о качественно новом уровне монгольского литературоведения.
Достаточно отметить, что уже в 1968 году вышел «Очерк современной монгольской литературы».1 А спустя двадцать лет были опубликованы три объемных тома «Истории современной монгольской литературы».2
В нашу задачу не входит подробное рассмотрение исследований монгольских литературоведов. Важно было отметить, что монгольская литература XX в. (за исключением 1985-2000-х гг.) достаточно основательно изучена самими монгольскими учеными.
В российском монголоведении монгольская проза до 1985 года была исследована также достаточно подробно и обстоятельно.
Одним из первых исследователей был Г.И.Михайлов3. В своей книге он впервые дал российским ученым и читателям представление о характере монгольской литературы середины XX в., о состоянии литературной критики, а также творчества Э. Оюун, Ц. Цэдэнжава, Ч. Ойдова, Д. Сэнгээ, Ч. Лодойдамбы и Б. Ринчэна.
Большая заслуга в изучении монгольской литературы XX века принадлежит Л.К. Герасимович4, научные труды которой в полной мере отражают картину зарождения, становления и развития современной монгольской литературы и её прозы вплоть до 1985 года.
Историей монгольского романа занималась Л. Г. Скородумова. Как результат её исследования, вышла в свет книга «Драгоценные четки. Монгольский роман»5, в которой представлен генезис романа с древнейших времен до наших дней.
На западе исследователей, всерьез занимавшихся современной монгольской прозой, практически нет.
1 «Монгол орчин уеийн уран зохиолын товч туух. Улаанбаатар. 1968.
2 «Монголын орчин уеийн уран зохиолын туух. I Боть. Улаанбаатар. 1985; II Боть. 1989; III
Боть. 1998.
3 Михайлов Г. И. «Очерк истории современной монгольской литературы». М. 1955.
4 Герасимович Л. К. «Литература Монгольской Народной Республики 1921-1964 годов». Л.
1965; «Литература Монгольской Народной Республики. 1965-1985». Л. 1991; «Основные
тенденции развития монгольской литературы на современном этапе: IV Международный
Конгресс монголоведов». Улан-Батор. 1984. С. 407-414; «Монгольская литература: традиции
и новаторство: V Международный Конгресс монголоведов. Улан-Батор. 1987. Т. 2. С. 20-28.
5 Скородумова Л. Г. «Драгоценные четки. Монгольский роман». Улаанбаатар. 2002.
Монгольская проза с 1985 года не исследовалась российскими учеными, хотя именно в это время в ней происходят значительные изменения. Прежде всего, появляется новая тематика, расширяется жанровый диапазон, совершенствуется художественная форма. Естественно, что проза 1985-2000-х годов продолжает развивать достижения предшествующего периода, при этом обретает тенденции, определяющие новый этап ее развития.
Монгольское литературоведение 90-х годов, по признанию самих литературоведов, находится в сложном положении. В этот период ученые, изучающие монгольскую литературу, очень мало пишут о ней. Как правило, это не исследование, а критический отзыв на то или иное произведение. Обычно литературоведы оценивали произведение, главным образом, с идеологической стороны. В перестроечный и постперестроечный периоды прежние методы анализа существенно меняются. Но это не значит, что о литературе вообще перестали писать. Анализом современного состояния литературы занимались Д. Галбаатар, С. Байгалсайхан, Ц. Хасбаатаар, С. Энхбаяр и др.1
Следует уточнить, что основное внимание литературоведов в 90-е годы было традиционно обращено к поэзии. Проза, как правило, не исследовалась. Вообще, в своем большинстве литературоведческие работы, если и касаются прозы, то анализируют творчество таких классиков, как Б. Ринчэн, Ц. Дамдинсурэн, Д. Намдаг.
Более внимательны к прозе последних двух десятилетий ученые X. Сампилдэндэв и С. Байгалсайхан. Их можно назвать наиболее крупными специалистами по прозе в монгольском литературоведении 1985-2000-х годов. Однако в данной области и у них нет серьезных монографических исследований.2 Они пишут, главным образом, рецензии и статьи. В сборнике статей X. Сампилдэндэва «Некоторые вопросы литературы переходного периода» всего лишь одна статья («Анализ литературы с идеологической
Сампиллэлдэв X. «Узэл суртлын хяналтаас уран сайхны шинжилгээнд шилжих нь». «Нийгмийн шилжилтийн уеийн уран зохиолын зарим асуудал». Улаанбаатар. 1998. 2 Возможно, в самые последние годы появились какие-то монографии, но они нам не доступны.
точки зрения») посвящена прозе. И в книге «Некоторые вопросы истории монгольской литературы»2 всего лишь небольшая статья посвящена монгольской литературе 90-х годов.
Но даже в этих статьях можно увидеть мнение монгольских литературоведов и их оценку современной монгольской прозы. Так, X. Сампилдэндэв считает,3 что перестройка в монгольском обществе благоприятно сказалась на развитии монгольской литературы, так как открыла новые возможности для способа выражения новых идей и взглядов. Монгольские литераторы перестали писать только в реалистической манере, появляются модернистские направления (это относится к поэзии). В тематику монгольской литературы вошли новые, ранее запретные темы: о Чингис-хане и других ханах, нойонах, религиозных деятелях и хубилганах4. Появилось много произведений о репрессиях 30-х годов. Прежние темы потеряли свою актуальность, и монгольские писатели вынуждены были искать новые темы и способы их художественного решения.
Автор выделяет в прозе две тенденции. Первую он называет «отрицающей новые общественные процессы»: в ней царят настроения уныния, отчаяние, депрессии, страданий. Это направление он называет декадентским^ Страдания и трудности героев изображаются выразительно, в результате чего остро высвечивается социальная проблема. Социальная направленность особенно ярко выражается в поэзии.
Вторую X. Сампилдэндэв называет «приспособившейся к новым жизненным реалиям». К ней относятся прагматическое (прагматик чиглэл)5 и формалистическое (формалист чиглэл)6 направления. Автор считает, что прагматическое направление творчески осваивает возможности литературы нового времени. Но, к сожалению, он не раскрывает, что именно подразумевает под этой формулировкой и какого рода произведения имеет в
1 Сампилдэндэв X. «Узэл суртлын хяналтаас уран сайхны шинжилгээнд шилжих нь»,
«Нийгмийн шилжилтийн уеийн уран зохиолын зарим асуудал». Улаанбаатар. 1998. стр. 29.
2 Сампилдэндэв X. «Нийгмийн шилжилтийн уеийн утга зохиол». «Монголын уран зохиолын
туухийн зарим асуудал». Улаанбаатар. 1998. стр. 176.
3 Сампилдэндэв X. «Узэл суртлын хяналтаас уран сайхны шинжилгээнд шилжих нь»,
«Нийгмийн шилжилтийн уеийн уран зохиолын зарим асуудал». Улаанбаатар. 1998.
4 монг. хувилган - перерожденец.
5 Определение автора.
6 Определение автора.
виду. Представители формалистического течения, опять же, по мнению автора, заполняют идейную пустоту копированием западной литературы. Однако, несмотря на эти попытки подражания, качественных изменений в монгольской литературе не произошло. Хотя сама возможность использовать приемы формалистической s литературы1 была, несомненно, полезной для литературы 90-х годов.
К сожалению, более подробного определения этим тенденциям автор не дает.
Другой исследователь С. Байгалсайхан считает, что тематика монгольской литературы 90-х годов совершенно изменилась. Приметой её стали описания убийств, насилия, постельных сцен. Произведения с подобным содержанием рассчитаны на привлечение читательского интереса и продиктованы потребностями рынка. В 90-е годы, по мнению автора, пострадала повесть. Если романы и рассказы по издаваемому объему практически остались на прежнем уровне, то повесть стала появляться крайне редко.2
Обобщая сказанное, можно констатировать, что монгольская проза 1985-2000-х годов серьезно не исследовалась ни в России, ни в Монголии. Вместе с тем, в ней происходили и происходят значительные изменения. Работа, которая хоть как-то восполнит этот пробел, может иметь определенное значение для изучения не только монгольской прозы, но и всей монгольской литературы конца XX века. Данное исследование посвящено монгольской прозе 1985-2000-х годов и основано на обширном фактическом материале.
Целью его было определить основные тенденций развития монгольской прозы 1985-2000 гг., её характерные черты, жанровые и стилистические особенности. Задачей - представить литературный анализ произведений монгольской прозы 1985-2000 гг.; затем на основе имеющегося материала определить характер преемственности литературного процесса;
1 Определение автора.
2 Байфлсайхан С. «Ерээд оны хуурнэл зохиолын хегжлийн телев». «Монголын орчин уеийн
уран зохиолын туухэн сургамж». Улаанбаатар. 1999. стр. 44.
выявить то новое, что радикально отличает прозу 1985-2000 гг. от предыдущих периодов.
Полученные автором результаты работы вытекают из подхода к исследуемому материалу с позиции современного литературоведения. Дан анализ идейно-эстетических, жанровых и стилистических аспектов прозы, сделана попытка системного описания литературного процесса с точки зрения модификации традиционных и возникновения современных литературных форм.
Работа сильно осложнялась недоступностью литературы, так как со второй половины 80-х годов обмен книгами между библиотеками Монголии и России прекратился. Монгольская литература 80-х - 90-х гг. отсутствовала в библиотеках Санкт-Петербурга, Москвы, Элисты. В Петербурге это подтверждают каталоги библиотек Восточного факультета, Института Востоковедения, Академии наук, Публичной библиотеки. В библиотечных фондах хранятся книги, изданные не позднее 1990 - 91-х гг. Их немного, и в лучшем случае в них содержатся произведения, написанные в 1985-87-х годах.
Познакомиться с литературой интересующего периода можно было только в самой Монголии, но и там ситуация оказалась непростой, так как со второй половины 80-х гг. у монгольских писателей возникли трудности с изданием своих произведений. Книги издавались очень маленькими тиражами* и за счет автора. Они быстро расходились среди друзей и знакомых автора, поэтому в книжных магазинах практически отсутствовали. Некоторые экземпляры можно было найти на книжном рынке подержанной; литературы. Но в основном приходилось рассчитывать на помощь самих писателей, с которыми довелось познакомиться в Монголии. Большую помощь в сборе материала оказал монгольский литературовед д. ф. н. С. Байгалсайхан.
Существенную часть литературы предоставила работающая в Посольстве России в Монголии д. ф. н. Л.Г. Скородумова. Многое получено из библиотеки! научного руководителя д. ф. н. проф.- Л.К.Герасимович, собранной за долгие годы общения с монгольскими писателями и
исследователями монгольской литературы. Автор данной работы выражает всем им глубокую благодарность за помощь в сборе материалов, необходимых для написания представленной диссертации.
Особенности тематического содержания монгольской прозы 1985-2000 годов
Монгольская проза 1985 - 2000 гг. органично синтезирует в себе новое и старое; она представлена как совершенно новыми, так и традиционными для нее темами и проблемами.
За последние 15 лет в монгольской прозе произошли принципиальные изменения, особенно в идейно-тематическом содержании. При всем этом в центре внимания монгольской литературы остаются такие основные составляющие части мироощущения каждого монгола как любовь к родине, матери, любимому человеку. Произведения, раскрывающие эти главные человеческие привязанности, занимают значительное место в монгольской литературе. «Для истинного монгола родина, мать и природа - понятия врожденные и нерасторжимо связанные друг с другом. Темы эти неизменно и обязательно присутствуют в творчестве любого монгольского писателя».1 Правда, сегодня эти темы получают иное решение. Публицистику в них сменяет лирика.
Патриотическая тема (о родине), которая в период 20 - 60-х гг. решалась, как правило, публицистически, теперь обретает новые и многообразные формы. Если до 70-х гг. писатели часто воспевали родину, как общее понятие, то теперь главным становится малая родина (место, где родился и вырос).
Каждый писатель по-своему выражает любовь к родине. Это может зависеть от местности, в которой он вырос, от его детских впечатлений и воспоминаний. Для некоторых родина — это камни родного кочевья. Даже контуженный на русской земле монгол, забывший родной язык, неожиданно вспоминает его, увидев камни, которые собирал в детстве. (Ж. Лхагва «Сила родины»).
Для Д. Норова камни, горы, родина - это единые понятия. Говоря о родине, автор неизменно воспевает горы. А камни наделяет особым смыслом, для него они имеют глубокую духовную сущность, что, по мнению автора, может понять только настоящий монгол. (Д. Норов «Синий камень»).
В романе «Гребень Алтан Богдо» Д. Норов пишет, что для каждого человека его родина кажется самой прекрасной: «Для степняка степь прекрасна своими просторами. Для хангайского жителя Хангай прекрасен своими лесами. А алтайский житель отдыхает душой, глядя на горы». Герой романа возвращается на родину и, в первую очередь, наслаждается родным и знакомым с детства пейзажем: «Хул морьтны сэруун» - это очень красивая гора, духовная мощь этой местности. Не высокая, и не низкая, не скалистая, и не голая. Перед ней, отливаясь на солнце росой, расстилается зеленый луг, пестреющий цветами»; «Эти горы, их подножия, холмы и перевалы впитали в себя многовековую историю. Герой знает в родной местности все, она как продолжение его самого»; «Это и есть родина. Родившись на этой земле, в ней нужно и раствориться. Надо зажечь свой очаг, охотиться на зверей, любить и печалиться, воспитывать детей и внуков, прятаться от грозы, плакать и смеяться, сливаясь с горами».
В рассказе Д. Батбаяра «Мой камень» выражается трепетное и уважительное отношение к камню. Камень вмещает в себя глубокий неисчерпаемый смысл. Под ним в земле хранится пуповина героя, которая навсегда связывает его с родной землей. Слово «камень» было первым, которое он произнес, учившись разговаривать. Начиная ходить, он впервые споткнулся о камень. Это стало первым уроком в его жизни. С тех пор герой не раз спотыкался и падал, но знал, что надо встать и идти дальше.
Камень - это духовный учитель, наставник на его жизненном пути. Он научил героя, не сожалеть об утраченном и не хвалиться нажитым. Игрушками в детстве героя были камни. Из них он строил юрту, собирал скот. Радовался, когда находил подходящий камень. Огорчался, когда терял камни. Перекочевывая на новое место, приходилось оставлять их. А на новом месте начинал собирать снова.
Все мироощущение героя связано с камнем. Все важные вехи в его жизни сопоставимы с камнем. Впервые надолго покидая дом, он оглядел свой нутак1 с вершины горы Дэлгэрхангай. Первым/что попалось ему на глаза - это обон2. Когда женился, он камнем отметил место, где будет стоять его юрта. Поставив юрту, камнями подпер таган. Герой почитает камень, на котором высечены стихи Цогто-хунтайджи: «Этот камень познакомил меня с мыслями великого предка», - говорит он. На могиле его матери у изголовья лежит камень.
Герой относится к камню, словно тот живое существо. «Не всегда между нами было все хорошо», - говорит он и признается, что, случалось забыть, чему учил его камень, бывало, что покупал и владел им как материальной ценностью. «Наша история с камнем продолжается. А для будущих поколений я бы высек на самом обычном камне слова: «Камень вашей родины - настоящая драгоценность», - пишет автор.
Но не только камень является для Д. Батбаяра олицетворением родины. Человек, сумевший так глубоко прочувствовать одно явление, несомненно, чувствителен и восприимчив к остальному. Воду в озере он сравнивает со своей детской слезой. Говорит, что слезы отцов и дедов тоже хранятся в ее водах. «У человека только одна мать. Для нас, монголов, ты, Хубсугул, наша единственная мать».3 И верные своей родной степи жаворонки, и огонь в домашнем очаге, и мудрые величавые старики нутака, и добрые старушки - все это для писателя неотъемлемые составляющие понятия родины: «Если бы я хоть что-то упустил и не почувствовал в красоте родного края, то не был бы настоящим монголом».
Необычен взгляд Л. Гомбожава, который называет родину «Лягушачьей Монголией». Он говорит, что многим это может не понравиться, но для него родина ассоциируется с лягушкой. В детстве все монголы играют в игру «Пестрая лягушка»5. Это одно из самых ярких воспоминаний детства автора. В монгольском языке много пословиц и поговорок про лягушку. У древнего города Хархорум стоят каменные черепахи (яст мэлхий)1. По поведению лягушек монголы определяют погоду. Для автора «мэлхий (лягушка) - это дэлхий (земля, мир, свет). А если быть еще конкретнее, то слово мэлхий (для него) означает слово Монголия.
Для писателя Б. Бааста родина - это, прежде всего, лесной пейзаж и его животный мир: Б. Бааст говорит: «Человек, способный любить животное, способен на любовь вообще».
Олицетворением монгольской земли для него является волк. Немало произведений писатель посвятил этому умному хищному животному. Волк вызывает у автора чувство уважения своей силой, ловкостью и умом. («Жуухалдаг», «Пятнистая волчица», «Стройный»). По древней легенде предком монголов был волк. Поэтому такое восприятие автора созвучно с мифологическим представлением монголов о своем происхождении.
С. Пурэв воплощает свою любовь к родине через пейзаж и, прежде всего, - алтайские горы, которые являются живыми участниками и свидетелями жизниі простых монголов многих поколений. Окружающая природа у С. Пурэва тесно связана с бытом кочевников, с их повседневной жизнью. Именно природа - основной ориентир кочевой жизни: «Если над вершиной горы Согоот стелется туман, надо готовиться к похолоданию, араты начинают запасаться дровами, пасут скот рядом с домом». Вековая мудрость народа, передающаяся из поколения в поколение, содержит завет почитать и бережно относиться к природе, неуважение к ней может обернуться духовной гибелью человека.
Идейно-художественное содержание монгольской прозы 1985-2000 годов
Современная монгольская литература вступила в новый период своего развития, начинающийся со второй половины 80-х годов, как сложившаяся литература с достаточно высоким уровнем писательского мастерства. К этому времени она прошла определенный, пусть и не очень долгий для мировой литературы, путь, накопила немалый опыт. Имена некогда начинающих писателей стали теперь широко известными, а их произведения составили классику современной литературы Монголии.
Особенно заметны успехи монгольской прозы середины 60-х гг. Прежде всего, это касается обращения ее к:сложному внутреннему миру человека. Ведь долгое время личность в монгольской прозе оставалась на втором плане. В результате этого в прозе преобладали произведения с бесконфликтным сюжетом, упрощенным решением противоречий, стойким оптимизмом. Ей было чуждо глубокое изображение таких естественных человеческих чувств как сомнение, колебание, печаль, страдание и отчаяние. Основными темами в монгольской прозе долгое время были революционная и военная темы. Персонажи напоминали героев героического эпоса.
Однако постепенно облик героя современной литературы меняется, он становится реальной личностью с индивидуальными качествами. Характер его перестает быть статичным. В прозе появляется стремление показать внутренний мир персонажей в динамике, в становлении характера. Все чаще предпринимаются попытки художественного анализа, стремление изобразить сложность и многогранность человеческой души. Однако наряду с неоспоримыми успехами монгольской прозы, в ней еще оставалось немало слабых сторон. Слабость в построении сюжета и схематизм в изображении героев говорили о недостатке литературного мастерства писателей.
Однако появление романа в 60-е годы свидетельствовало о том, что растет писательское мастерство, соответственно, развивается и монгольская литература. В романе авторы пытались отразить жизнь современного общества, осмыслить сложности и противоречия общественного развития. Героем в нем стал человек, активно участвующий в жизни страны. Наряду с исторической темой, ведущими в монгольской прозе становятся проблемы современности.
Монгольская проза, особенно 60 - 80-х годов, широко отражала жизнь страны и народа, раскрывала роль человека в обществе, отмечала основные общественные проблемы, пытаясь решить их на высоком художественном уровне. В современной монгольской литературе в полной мере отразились проблемы исторического развития. Поэтому, когда с середины 80-х годов в стране стали происходить серьезные общественно-политические изменения, это незамедлительно сказалось и на литературе.
Впервые с 1921 года монгольская проза перестает напрямую зависеть от государственной политики страны, перестает выражать волю и идею единой партии. Перед литературой открываются новые, ранее не допустимые для нее просторы. Естественно, какое-то время еще продолжали выходить произведения, близкие по своему идейно-художественному содержанию литературе 60 - 80-х гг. (С. Пурэв «Жизнь продолжается»2, Б. Нямаа «Прости, Хандмаа»3,. П. Авирмэд «Кочевка, выбравшая жизнь»4, Н. Банзрагч «Гудит гудок»5 и др.)
Однако новые жизненные реалии; ставят перед монгольским обществом новые вопросы и проблемы, хотя многие из них до сих пор еще не могут найти адекватного художественного решения.
В прозе, прежде всего, происходит переосмысление социалистического прошлого страны. Появляется обилие произведений, критикующих предшествующий период исторического развития и даже отрицающих его. Для многих писателей все, что было в доперестроечной жизни, то, о чем еще недавно так светло и оптимистично писали в монгольской литературе, потеряло смысл и значение. Писатели (в своем большинстве) избегают революционной и патриотической темы. Недавнее прошлое упоминается теперь лишь в критических оценках. Вся критика, в основном, выражается в изображении подавления свободы личности государством. В произведениях, критикующих социализм, изображаются сломанные государственной машиной человеческие судьбы. После долгого запрета на серьезную критику появление таких произведений было неизбежно.
Многие произведения действительно рассказывают о судьбах реальных людей, репрессированных в 30-е годы. Героями их являются как известные исторические личности, так и простые, неизвестные люди. В одних произведениях осуждается сам факт того, что безвинно загублена человеческая жизнь, сломлена судьба. Акцент в них делается на судьбе одного героя, оклеветанного, как правило, его личным врагом. Здесь часто преобладает личное, нравственное начало.
Другие произведения, наряду с конкретными судьбами, показывают общую атмосферу того времени. В них есть попытка выяснить причину репрессий, определить виновных; они в большей степени касаются общественно-политических вопросов.
Роман Д. Чинзорига «Жизнь, которая не оборвалась в небе»1 рассказывает о судьбе известного монгольского летчика Дамчайн Дэмбэрэла. Автор говорит, что люди не знают, как погиб Д. Дэмбэрэл, думают, что он погиб в небе. Однако этот отважный человек, не раз бывавший в смертельном бою, умер не от вражеской пули, а от рук своих же. Д. Дэмбэрэл был репрессирован и расстрелян в тюрьме. Еще до своего ареста Дэмбэрэл стал замечать, что вокруг творится что-то странное. Одного за другим арестовывают по обвинению в шпионаже и предательстве родине заслуженных людей, героев, которые многократно подтверждали свою верность родине и преданно служили ей. Дэмбэрэл даже собирался написать письмо маршалу Чойбалсану и поделиться своими сомнениями. Ему казалось, что маршал не знает о происходящем, что все эти аресты — дело рук врагов, желающих уничтожить цвет монгольской нации.
В романе показана беззаветная вера людей, и самого Дэмбэрэла в партию и ее руководство. Видя многочисленные аресты, они не могут понять суть происходящего, определить причину. Им и в голову не приходит, что все это - политика самой партии. Дэмбэрэлу не пришлось писать письмо Чойбалсану. Маршал сам вызвал Дэмбэрэла к себе и лично учинил допрос. Он потребовал, чтобы Дэмбэрэл либо подтвердил, либо опроверг обвинение в шпионаже. После разговора с Чойбалсаном, герой думал, что теперь ему не стоит бояться ареста, ведь сам маршал убедился в его невиновности. Вскоре он был арестован, но даже это не могло поколебать его веру в Чойбалсана и партию.
Условия, в которых содержались заключенные, были невыносимы. «Сам черт не смог бы выжить в таких условиях». Но Дэмбэрэл знал, что нужно жить, нужно преодолеть любые трудности, чтобы сохранить доброе имя. Герой поражен, как много расстреливают людей и как легко говорят об этом. На отчаянный крик одного из заключенных: «Мучители, расстреляйте же скорей меня!», стражник хладнокровно ответил: «И без твоих просьб рано или поздно расстреляем». Стражники спокойно рассуждают о том, что сегодня не надо кормить заключенных крайней юрты, ночью их поведут на расстрел.
Особенности развития эпических форм и художественно- изобразительные средства в монгольской прозе 1985-2000 годов
Монгольская проза этого периода стала намного разнообразнее в способах художественного изображения. Часто для выражения художественной идеи она используют мистические мотивы. Проза обращается теперь не только к реальным фактам жизни, но и к еще непознанным, тонким сферам сознания.
В народе широко бытуют рассказы о привидениях, духах и другой потусторонней силе. Часто, собравшись в тесной компании, люди рассказывают друг другу страшные истории, которые заставляют содрогнуться даже самого скептически настроенного слушателя. Воплощенные в художественную форму, «страшные события» перестают быть просто историями. Их задача не просто «напугать» людей, но и внушить нечто важное. Например, уважение к непостижимым нам тайнам и загадкам. Человеку не все дано знать и понимать. Многое для него таинственно, непонятно, а значит страшно.
В современной прозе часто встречаются подробные описания снов и галлюцинаций. Галдан Бошогту-хан (Д. Догмид «Повеление синего неба»)1, выпив отраву, в предсмертной агонии видит толпу чертей: «Подобные огню и молнии, в такт грозного танца, тьма чертей, демонов и злых духов, галдя, ввалилась в юрту. Издеваясь над ханом, они суматошно суетились, приплясывали и подпрыгивали». Тюремный палач (Г. Нямаа «Белая ворона»)2 видит вокруг себя души казненных им людей. Они преследуют его повсюду/днем и ночью, окружают со всех сторон, сжимают в кольцо. Он отчетливо видит их, слышит их голоса. Пытаясь понять, почему эти души преследуют его, Даш вспоминает одну за другой совершенные им казни. За каждой из них оборванная человеческая жизнь, страх перед смертью, человеческая трагедия.
Большинство рассказов Я. Ганбаатра из сборника «Зло духа»1 -«страшные истории», слегка обработанные художественно. Свои рассказы автор определяет как триллер. Если понимать триллер как произведения, которые держат читателя в постоянном напряжении и нагнетают чувство страха, то, действительно, рассказы Я. Ганбаатра соответствуют такому определению. Какие-то из них более удачны, какие-то менее, но упомянутые выше напряженность и нагнетание чувства страха присутствуют в них обязательно. К наиболее удачным относятся рассказы «Пояс»2, «Зов духа»3, «Легенда о валявшемся на земле синем кизяке»4 и некоторые другие.
Героев Ганбаатра, столкнувшихся с необъяснимыми мистическими явлениями, ждет трагический конец. Кто-то лишается рассудка, а кто-то и вовсе погибает. Особенно часто встречается второй вариант.
В рассказе «Пояс» молодой женщине каждую ночь является призрак умершего родственника и зовет ее за собой. Ясновидящая подсказала ей, что в доме есть какая-то ярко-желтая материя, от которой необходимо срочно избавиться. Муж вспомнил, что из старого пояса умершего брата они сшили наперник для подушки. Как раз на этой подушке всегда спала его жена. Казалось бы, после того, как он догадался, в чем дело, должна наступить благополучная развязка, но автор усиливает напряжение странным поведением женщины. Когда муж предложил ей выкинуть подушку, она сначала громко рассмеялась, потом также громко заплакала и сказала: «Нет, это же твой брат. Как ты не понимаешь. Это твой родной брат, - и нежно прижав подушку к груди, стала напевать колыбельную».
В рассказе «Зов духа», как и в первом рассказе, молодого человека зовет душа покойного друга. В детстве три неразлучных друга поклялись на крови, что даже смерть не сможет разлучить их и если один из них умрет, то остальные последуют за ним. И, действительно, несмотря на старания ламы, все три героя рассказа погибают.
В рассказах Я. Ганбаатра духи и приведения всегда сильнее человека. Борьба с ними неизбежно заканчивается для человека трагически. Особенно,
если речь идет о духах, с которыми связаны старинные легенды. С незапамятных времен человечеству знаком культ духов. Культура человека начиналась с почитания окружающего его мира, уважения к законам этого мира, выражавшихся в поклонении духам различным стихий, а так же духам предков. Человек не должен вступать с ними в конфликт. В рассказе «Дух волка»1 мужчина поплатился жизнью за то, что преследовал волка, который оказался духом, предком монголов.
Аналогичен и рассказ «Зло духа»2. Ехавшие на сакман студенты увидели лису и погнались за ней. Лисица спряталась в развалинах древнего поселения, но одного из студентов это не остановило, и он стал разрывать нору, в которой скрылась лиса. Вдруг засверкала молния, загрохотал гром и перед ним появился настоящий древний город с ханом, его подданными и т. д. Ханская стража схватила студента... Говорят, будто в тех местах до сих пор раздаются крики: «Тысячи лет встречаются в сутки небо, ночь и степь. Обнимая друг друга, они растворяются друг в друге. Их безмолвное слияние исполнено спокойствия и тишины. Тишина и покой - непременный закон степи. Никто не должен нарушать его», - говорит автор. Степь хранит свою историю и не терпит неуважения к ней.
В рассказе «Слезы Каменной бабы»3 юноша зачах оттого, что не послушался совета ламы и «связался с духом». Однажды, пася скот, он заснул под стоящим в степи одиноким камнем. Ему приснился сон, будто появилась перед ним удивительной красоты девушка, и они предались страсти. После этого он стал сам не свой. Лама предупредил юношу об опасности. Одинокая Каменная баба в степи была местом захоронения одной ханши. С давних времен люди не останавливаются в тех местах, и даже скот не подпускают близко. И только тот, кто нарушал эти неписаные правила, расплачивался своей жизнью. Погиб и юноша.
