Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общая характеристика, основания и порядок задержания лица, подозреваемого в совершении преступления 17
1. Понятие и сущность задержания лица, подозреваемого в совершении преступления 17
2. Основания, условия и мотивы задержания лица, подозреваемого в совершении преступления 42
3. Система и порядок деятельности по задержанию лица, подозреваемого в совершении преступления 68
Глава II. Правовой статус лица, задержанного по подозрению в совершении преступления по уголовно-процессуальному законодательству Кыргызской Республики и Российской Федерации, обеспечение его прав и защиты законных интересов 83
1. Процессуальный статус лица, задержанного по подозрению в совершении преступления по УПК Кыргызской Республики и УПК Российской Федерации 83
2. Обеспечение прав и защиты законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления 111
3. Прокурорский надзор и судебный контроль за соблюдением прав, свобод и законных интересов лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления 134
Заключение 178
Список использованной литературы 183
- Основания, условия и мотивы задержания лица, подозреваемого в совершении преступления
- Система и порядок деятельности по задержанию лица, подозреваемого в совершении преступления
- Обеспечение прав и защиты законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления
- Прокурорский надзор и судебный контроль за соблюдением прав, свобод и законных интересов лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Признавая защиту прав человека одним из приоритетных направлений деятельности субъектов уголовно-процессуальных отношений в качестве необходимого аспекта борьбы с преступностью, важно выделить способы процессуального принуждения, от своевременного и мотивированного использования которых зависит результативность исполнения задач уголовного судопроизводства (ст. 4 УПК Кыргызской Республики, ст. 6 УПК Российской Федерации).
Уголовно-процессуальная деятельность, целью которой является выявление лица, совершившего противоправное деяние, и получение доказательств его причастности к преступлению, связана с возможностью применения к нему принудительных мер, ограничивающих его права, свободы и неприкосновенность личности. Среди этих мер задержание лица, подозреваемого в совершении правонарушения имеет немаловажное значение, ибо использование вышеуказанного способа существенно лимитирует права, свободы и законные интересы граждан, закрепленные в конституциях Кыргызстана и России, а также причиняет нравственные страдания в случае беспочвенного или преступного их применения.
Задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, в качестве меры процессуального принуждения применяется достаточно широко. Так, за последние шесть лет (2006-2012 гг.) как в Кыргызстане, так и в России в более 63 % случаев в отношении лиц, привлеченных к уголовной ответственности, применялась мера принуждения в виде задержания. Причем в период с 2009 по 2013 гг. количество лиц, задержанных следователями органов внутренних дел Кыргызской Республики, ежегодно увеличивалось: в 2009 г. по подозрению в совершении преступления задержано 7699 лиц, в 2010г. – на 44, в 2011 г. – на 42, в 2012 г. – на 24 и за первое полугодие 2013 г. – на 12 человека больше.
Признание на государственном уровне необходимости следования международным стандартам в области прав человека побуждает законодателя к созданию дополнительных гарантий неприкосновенности личности, по отношению к которой применены меры процессуального принуждения. В связи с этим одной из острейших проблем на сегодняшний день в теоретической концепции уголовного процесса и в правоприменительной практике является совершенствование правового регулирования указанной меры принуждения. Именно с этой целью в УПК Кыргызской Республики (1999 г.) введены отсутствовавшие в УПК Киргизской ССР (1960 г.) понятия: «задержание», «момент фактического задержания» и «доставление»; изменены трактовки некоторых оснований задержания; сокращен срок задержания; предусмотрены основания освобождения задержанного лица и т.д. Вместе с тем, отдельные вопросы, связанные с задержанием лица по подозрению в совершении преступления, на законодательном уровне остаются неразрешенными.
Различные взгляды по поводу правовой природы, целей, мотивов, начального момента исчисления сроков задержания, статуса задержанного лица существуют и в юридической литературе. Указанные причины, к сожалению, способствуют тому, что в практической деятельности должностных лиц органов расследования и прокуратуры допускаются нарушения норм, регламентирующих уголовно-процессуальное задержание, что негативно отражается на соблюдении законных прав и интересов участников уголовного процесса. Изложенное свидетельствует об актуальности указанной меры уголовно-процессуального принуждения и требует научного анализа разработки рекомендаций по ее применению и предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.
Степень научной разработанности темы исследования. Задержание лица по подозрению в совершении преступления, в качестве меры уголовно-процессуального принуждения было предметом исследования таких процессуалистов, как В.П. Божьев, В.Н. Григорьев, А.П. Гуляев, И.М. Гуткин, А.В. Гриненко, А.А. Давлетов, С.А. Данилюк, З.Д. Еникеев, С.П. Ефимичев, П.В. Жогин, 3.3. Зинатуллин, В.М. Корнуков, Л.Д. Кокорев, Ф.М. Кудин, Э.Ф. Куцова, З.Ф. Коврига, В.А. Михайлов, И.Л. Петрухин, В.А. Похмелкин, В.М. Савицкий, А.В. Смирнов, С.А. Шейфер, А.А. Чувилев, Л.В. Франк, Г.П. Химичева, Н.Ф. Чистяков и др.
В Российской Федерации на диссертационном уровне проблемы задержания лица по подозрению в совершении преступления рассматривались В.М. Тогулевым в работе - «Задержание в системе мер процессуального принуждения в советском уголовном судопроизводстве» (1991 г.), П.А. Пантелеевым в научном труде - «Проблемы совершенствования института подозрения в уголовном процессе России» (2000 г.), И.А. Ретюнских – «Процессуальные проблемы задержания лица по подозрению в совершении преступления» (2001 г.), И.А. Веретенниковым в исследовании «Задержание подозреваемого как комплексный правовой институт» (2001 г.). Однако данные работы были подготовлены в период действия УПК РСФСР.
В свою очередь, в диссертациях В.Ю. Мельникова «Задержание подозреваемого» (2004 г.), А.В. Ольшевского «Задержание как мера уголовно-процессуального принуждения» (2006 г.), О.И. Цоколовой – «Теория и практика задержания, ареста и содержания под стражей в уголовном процессе» (2007 г.) и ряде других работ задержание подозреваемого рассматривалось в основном как уголовно-процессуальный правовой институт. Однако исследованные вопросы теоретического характера по применению меры принуждения в виде задержания не исчерпывают весь комплекс насущных проблем, а сложность правовой природы действий и принимаемых решений при задержании лица по подозрению в совершении преступления, отражены в них недостаточно полно.
Важно отметить, что комплексного рассмотрения наиболее значимых для реализации уголовно-процессуальной деятельности мер уголовно-процессуального принуждения в отношении лица, задержанного в совершении преступления, в Кыргызстане на уровне диссертационного исследования не проводилось. Лишь отдельным аспектам процессуального положения подозреваемого были посвящены работы К.Д. Сманова, А.А. Коомбаева, А.С. Осмоновой и других ученых. Поэтому остаются недостаточно научно исследованными и проблематичными в правоприменительной практике вопросы разграничения понятий «фактическое задержание», «захват заподозренного лица на месте совершения преступления» и «процессуальное его оформление»; разграничения полномочий органов дознания и органов расследования по обеспечению прав и законных интересов лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления; эффективности прокурорского надзора и судебного контроля за законностью и обоснованностью применения меры принуждения в виде задержания лица, заподозренного в совершении уголовно наказуемого деяния.
Вышесказанным определяется актуальность темы диссертационного исследования как с точки зрения теории, так и практики.
Объект исследования - правоотношения, которые возникают между субъектами уголовно-процессуальной деятельности при применении уголовно-процессуального задержания.
Предмет исследования - теоретико-правовые и практические проблемы уголовно-процессуальной деятельности органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, по применению уголовно-процессуального задержания.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью исследования является выработка единой теории применения рассматриваемой меры уголовно-процессуального принуждения и формулировка предложений и рекомендаций по совершенствованию норм УПК КР и УПК РФ, а также практики применения указанной меры принуждения, которая основывается на анализе научной литературы, нормах уголовно-процессуального и иных отраслей права, обобщении следственной практики.
Для достижения поставленной цели исследования диссертантом решены следующие задачи:
проанализированы теоретико-правовые основы понятия, сущность задержания и определено содержание исследуемой меры процессуального принуждения;
разработаны научные положения об основаниях, условиях, мотивах и целях задержания лица, подозреваемого в совершении преступления;
исследованы система и порядок деятельности по задержанию подозреваемого в Кыргызской Республике и Российской Федерации;
выявлена эффективность уголовно-процессуальной регламентации задержания по законодательству Кыргызской Республики и Российской Федерации;
изучены рациональные аспекты зарубежного опыта законодательного регулирования оснований, условий и порядка применения задержания в отношении лица, заподозренного в совершении преступления, и определены возможности их имплементации в действующее законодательство Кыргызской Республики;
исследован процессуальный статус лица, задержанного по подозрению в совершении преступления по УПК Кыргызской Республики и УПК Российской Федерации;
проанализированы правовое регулирование компетенции органов дознания, следователя и прокурора по применению мер принуждения в виде задержания лица, заподозренного в совершении преступления, а также их деятельности по обеспечению прав и законных интересов задержанного;
выявлены возникающие в Кыргызской Республике проблемы у следователей и прокуроров при применения уголовно-процессуального принуждения в виде задержания и выработаны предложения по их решению;
определено значение прокурорского надзора и судебного контроля в охране прав, свобод и законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления;
сформулированы предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и выработке практических рекомендаций, направленных на повышение эффективности деятельности по применению уголовно-процессуального задержания.
Методологическая база и методы исследования. Методологию исследования составляют положения общенаучного диалектического метода познания социально-правовых процессов и явлений, который позволил провести анализ и оценку состояния законодательства и правоприменительной практики в области применения задержания в уголовном процессе.
В качестве частно-научных методов применялись формально-логический метод, заключающийся в выявлении и анализе элементов, составляющих понятие и сущность задержания подозреваемого в уголовном процессе; статистический метод, включающий сбор и анализ данных об уголовных делах, по которым производилось задержание подозреваемых лиц; конкретно-социологический метод при анкетировании следователей и сотрудников органов дознания. Использования методов системного исследования, юридико-технического анализа позволили уточнить на базе различных отраслей права понятие «задержание подозреваемого», а также сформулировать и внести предложения по совершенствованию уголовно-процессуальных норм, регламентирующих задержание подозреваемого в уголовном судопроизводстве.
Эмпирическую базу исследования составили собранные и проанализированные автором материалы, а именно:
статистические данные ИАЦ ГШ МВД Кыргызской Республики о состоянии преступности и ГСУ МВД Кыргызской Республики о следственной работе, а также Судебного департамента при Верховном Суде Кыргызской Республики и Российской Федерации о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел в 2006-2013 гг.;
результаты изучения 230 уголовных дел, рассмотренных в 2006 -2012 гг., районными судами г. Бишкек, Ошской и Чуйской областей Кыргызской Республики, по которым применялось задержание 274 лиц, что составляет 12,4 % от всех уголовных дел, по которым применялось уголовно-процессуальное задержание;
результаты анкетирования 150 следователей и 21 руководителей следственных подразделений с целью выяснения их мнения по наиболее спорным вопросам осуществления уголовно-процессуального задержания, что составляет 38,7 % от общего числа сотрудников следственных подразделений Кыргызской Республики, а также 49 сотрудников органов дознания (0,9% соответственно).
В ходе проведенного исследования автором изучались опубликованная практика Конституционного Суда РФ, постановления пленумов Верховных Судов России и Кыргызстана, статистические данные о работе следователей и судов, а также использовались результаты других исследователей по данной проблематике (Е. Алахунова, Е.С. Березиной, В.Н. Григорьева, В.Ю. Мельникова, А.В. Пивень, А. Садыкова, О.И. Цоколовой и др.), но исключительно для сопоставления с результатами собственного исследования и для оценки сформулированных диссертантом выводов и предложений.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что это комплексная, самостоятельная работа по избранной теме на основе сравнительно-правового (компаративного) анализа норм уголовно-процессуального законодательства Кыргызской Республики и ряда положений УПК Российской Федерации, а также результатов следственной и судебной практики. В работе впервые на монографическом уровне проведено изучение особенностей и проблем применения в Кыргызской Республике такой меры уголовно-процессуального принуждения, как задержание. Признаки и элементы новизны нашли отражение как в замысле, так и в его результатах, выразившихся в ряде следующих выводов и положений:
- сформулировано авторское понимание понятия «уголовно-процессуальное задержание»;
- уточнены условия, основания и мотивы задержания лица по подозрению в совершении преступления;
- обоснована необходимость расширения оснований применения мер уголовно-процессуального задержания;
- выработаны предложения по уточнению терминологии, применяемой при регламентации задержания в УПК КР и УПК РФ; по порядку исчисления процессуальных сроков задержания и уточнению процессуального статуса лица, фактически задержанного по подозрению в совершении преступления, а также о мерах прокурорского надзора и судебного контроля за законностью и обоснованностью задержания лица, подозреваемого в совершении преступления;
- предложены меры по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства Кыргызстана и России в части определения статуса, уточнения средств обеспечения прав, свобод и законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления.
Кроме того, научная новизна работы заключается в разработке положений, которые, по мнению автора, могут пополнить теорию уголовного процессуальной науки не только Кыргызстана, но и России, поскольку отдельные аспекты исследуемых проблем правовой регламентации и правоприменительной практики освещались с использованием сравнительно-правового метода, что позволило автору предложить оптимальные пути их разрешения, которые должны способствовать обеспечению прав граждан, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, и эффективному осуществлению задач правосудия.
На защиту выносятся следующие новые или содержащие элементы новизны основные положения:
1. Авторское определение понятия «уголовно-процессуальное задержание» понимается диссертантом как социально обусловленная, имеющая превентивный и неотложный характер мера уголовно-процессуального принуждения, состоящая в лишении лица свободы путем помещения его в места содержания задержанных и применяемая органом расследования без каких-либо разрешений контрольно-надзорных органов в связи с возникновением процессуального правоотношения по причине совершения конкретным лицом уголовно-наказуемого деяния с целью установления причастности задержанного лица к совершенному преступлению и разрешения вопроса о применении в отношении последнего меры пресечения, связанной с заключением под стражу.
Совершенствование правовой регламентации задержания лица по подозрению в совершении преступления заключается в обеспечении баланса и оптимального сочетания интересов органов уголовного преследования в процессе раскрытия и расследования преступлений и соблюдения прав, свобод и законных интересов лиц, в отношении которых применяется эта мера процессуального принуждения.
2. Вывод о том, что уголовно-процессуальные законодательства Российской Федерации и Кыргызской Республики содержат сходные основания и порядок задержания лица по подозрению в совершении преступления (ст. 91, 92 УПК РФ; ст.94, 95 УПК КР), но в то же время по-разному регулирующие круг лиц и полномочия субъектов правоотношений, возникающих в связи с применением указанной меры процессуального принуждения. Отличия имеются и в содержании процессуальных норм, определяющих условия применения такой меры принуждения, сроки задержания и возможности их продления.
3. Мотивы задержания лица по подозрению в совершении преступления автором определены как побудительные причины, обосновывающие необходимость задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, так как, находясь на свободе, данное лицо может скрыться от органов расследования или продолжить заниматься преступной деятельностью, или воспрепятствовать производству по уголовному делу.
4. Уточнена применительно к уголовно-процессуальному законодательству Кыргызской Республики цель задержания лица по подозрению в совершении преступления, заключающаяся: а) в создании условий для подтверждения причастности или выяснения непричастности лица к совершению преступления; б) в принятии обоснованного решения о заключении данного лица под стражу. При этом задержание считается обоснованным тогда, когда оно преследует обе из указанных целей и мотивировано.
5. Автором обоснована целесообразность законодательного закрепления в УПК Кыргызской Республики понятия «условия задержания лица по подозрению в совершении преступления», определенные как требование закона, предписывающего органу дознания, следователю и прокурору выполнить определенные действия (как до возбуждения уголовного дела, так и после) по установлению одного из перечисленных в ст. 94 УПК КР оснований для задержания подозреваемого лица и указывающие на совершение данным лицом преступного деяния, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы. Для этого предлагается дополнить ст. 94 УПК КР подпунктом 5, предусматривающим, что задержание лица производится при наличии оснований, указанных в ч. 1, 2 ст. 94 УПК КР, и предусмотренной санкцией соответствующей статьи УК КР возможности назначения наказания в виде лишения свободы за совершение такого преступления.
6. Фактическое задержание лица, заподозренного в совершении преступления, определяется автором как начальный этап уголовно-процессуального задержания, заключающийся в физическом захвате лица по подозрению в совершении уголовно наказуемого деяния по основаниям, предусмотренным уголовно-процессуальным законом, производимым сотрудниками милиции либо гражданами, удержание и последующее доставление задержанного в орган дознания, к следователю или прокурору.
В целях устранения пробелов в действующем законодательстве в части неопределенности в УПК КР момента фактического ограничения свободы передвижения заподозренного лица, в случаях задержания лица на месте совершения преступления или сразу после его совершения, вследствие чего задержанное лицо в указанный период времени фактически не обладает процессуальным статусом, предлагается дополнить:
а) ст.94 УПК КР – положением о том, что при физическом захвате и доставлении лица сотрудниками милиции или должностными лицами иных правоохранительных органов оно должно быть уведомлено о произведенном задержании в связи с возникшим подозрением о причастности задержанного к совершению преступного деяния;
б) ч.1 ст.95 УПК КР – положением, определяющим порядок исчисления срока задержания, произведенного сотрудниками милиции или должностными лицами иных правоохранительных органов либо гражданами на месте происшествия, с учетом времени доставления задержанного в орган дознания, к следователю или прокурору.
Разрешить проблемы соблюдения процессуального срока, исчисляемого с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления возможно, предусмотрев в законе в качестве процессуального документа рапорт должностных лиц правоохранительных органов или объяснение иных лиц, фиксирующих время, место и обстоятельства фактического задержания и лишения свободы задержанного лица, физической возможности его передвижения (ст. 95 УПК КР).
7. Сравнительный анализ норм УПК Кыргызской Республики и УПК Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что в них статус лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, определен однозначно как подозреваемый, однако указанные в уголовно-процессуальных законах обоих государств процессуальные основания признания лица в таком процессуальном статусе не исключают иных обстоятельств, при которых в отношении лица может быть осуществлено уголовное преследование. В связи с этим, а также учитывая практику несвоевременного и необоснованного привлечения лица к участию в уголовном процессе в статусе подозреваемого и привлечения лица в качестве «уличаемого свидетеля», автор предлагает:
- предусмотреть в законе в качестве основания признания лица подозреваемым вынесение официального решения (постановления) в случаях необходимости производства следственных действий и принятия решений, уличающих лицо в совершении преступного деяния;
- определить статус заподозренного лица, в отношении которого у дознавателя, следователя и прокурора есть определенные данные, позволяющие считать его причастным к совершению преступления.
8. Вывод автора о том, что права, свободы и законные интересы задержанного охраняются, включая средства прокурорского надзора и судебного контроля, по трем основным направлениям: 1) при выполнении установленной законом процедуры задержания (по закону); 2) при выполнении органом дознания, следователем, прокурором функциональных обязанностей, направленных на обеспечение законности в уголовном судопроизводстве (по виду деятельности); 3) при рассмотрении жалоб на действия (бездействие) и решения органа дознания, следователя, прокурора, предпринятые при задержании подозреваемого (по жалобам).
При этом прокурорский надзор, как одна из уголовно-процессуальных функций, содержание которой состоит в систематическом наблюдении за законностью и обоснованностью задержания подозреваемого, действует постоянно, а реализация своих полномочий судом осуществляется исключительно по инициативе заинтересованных лиц, права и законные интересы которых нарушены при производстве расследования по уголовному делу, в случае обращения их в суд с жалобами на действия (бездействие) и решения органа дознания, следователя и прокурора.
9. Предложения автора по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, включающие в себя дополнения:
а) ч. 1 ст. 95 УПК КР - «О всяком случае задержания подозреваемого лица по основаниям, указанным в ст. 94 УПК КР, следователь или прокурор обязан составить протокол задержания с указанием оснований, дня и часа, года и месяца, места фактического задержания, времени составления протокола. Протокол должен быть составлен непосредственно при фактическом задержании подозреваемого лица или, если это не представляется возможным, то в течение трех часов после его доставления в орган дознания, к следователю или прокурору»;
б) ч. 1 ст. 95 УПК КР - подпунктом следующего содержания: «в протоколе указывается, что задержанному в соответствии со ст. 40 УПК КР разъяснены его права и обязанности и он осведомлен с момента его фактического задержания о правах и обязанностях, а также о возникших в отношении него подозрениях, послуживших причиной задержания, а также фиксируются результаты личного обыска и другие фактические обстоятельства задержания. Протокол задержания подписывается лицом, его составившим, подозреваемым, а также защитником (в случае его присутствия)»;
в) ч. 1 ст.100 УПК КР – указанием на то, что «задержанный должен быть допрошен в течение 24 часов с момента фактического задержания».
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечены применением социологических критериев репрезентативности выборочного исследования; сравнением использованных теоретических положений и данных, полученных эмпирическим путем; сравнением результатов исследований, выполненных автором, с данными, полученными другими исследователями.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость диссертации определяется комплексным монографическим исследованием задержания подозреваемого и его места в системе мер уголовно-процессуального принуждения. Практическая значимость работы заключается в том, что выводы и рекомендации, сформулированные в исследовании, могут быть использованы в процессе подготовки законопроектов и применены в качестве методических рекомендаций в правоприменительной деятельности органов следствия; при разработке учебно-методических материалов и в процессе обучения слушателей и студентов в образовательных учреждениях Кыргызстана и России.
Апробация и внедрения результатов исследования происходила в форме обсуждения основных положений диссертации на заседании кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, а также на Всероссийских и международных научно-практических конференциях, проводившихся в 2006-2013 гг.: «Актуальные проблемы судопроизводства: вопросы теории, законодательства, практики применения» (М.: МГЮА, 2007); «Значение трудов профессора И.Ф. Крылова в становлении и развитии криминалистики (к 100-летию со дня рождения)» (М.: Академия управления МВД России, 2006); «Организованная преступность в ХХ1 веке: проблемы теории и практики» (М.: МЮИ, 2011).
Результаты исследования, основные выводы, предложения и рекомендации автора по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики используются в учебном процессе Академии МВД Кыргызской Республики, Московского государственного университета приборостроения и информатики, в практической деятельности следственных подразделений органов внутренних дел и отдела правового обеспечения МВД Кыргызской Республики, о чем имеются соответствующие акты внедрения.
Структура и объем диссертации обусловлены целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Основания, условия и мотивы задержания лица, подозреваемого в совершении преступления
Построение в Кыргызской Республике фундаментальных правовых принципов в государстве предполагает усиление законодательных основ гарантирования прав, свобод и интересов личности. Особую важность данное положение приобретает в области уголовного судопроизводства, т.к. связано с вмешательством в частную жизнь граждан, лишением или ограничением свободы и неприкосновенности, применением мер уголовно-процессуального принуждения.
Статья 24 Конституции Кыргызской Республики гарантирует право каждого на свободу и личную неприкосновенность (ст.21, 22 Конституции Российской Федерации) . Это положение Конституции КР полностью соответствует ст. 9 Всеобщей Декларации прав человека , ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах3, являющихся правовым фундаментом соблюдения основных прав, свобод человека и гражданина в обществе, в том числе сфере уголовного судопроизводства.
Задержание лица по подозрению в совершении преступления прямо влияет на свободу и неприкосновенность граждан. Арест необходим и является непреложной мерой ограничения свободы подозреваемого лица в целях раскрытия и расследования преступлений.
Необходимо уточнить, что до настоящего времени как в законодательстве, так и в теории уголовного процесса не существовало синкретичного понимания задержания в системе институтов уголовно-процессуального права.
Анализ правовых документов, дошедших до наших дней, содержащих упоминания о подозрении и задержании лица за совершенные преступления, а также различные взгляды исследований на их историю, позволяют диссертанту сделать вывод, что подобный давно известен отечественному праву. Впервые он был упомянут в «Русской правде» (XIII-XYII вв.) и «Псковской судной грамоте» (1467 г.). По названным документам задержание состояло во взятии под стражу, лица, попавшего под подозрение, с целью выяснения обстоятельств преступления1 и его причастности к совершенному преступлению2.
Обращение к истории вопроса задержания подозреваемого позволили Е.В. Сопиевой выделить пять этапов развития статуса подозреваемого во взаимосвязи с подозрением и задержанием как основанием его создания и способами его введения в производство по уголовному делу3.
Каждый из указанных этапов кратко можно характеризовать следующим образом: 1) формирование подозрения, как основания создания процессуальной фигуры подозреваемого; 2) появление подозреваемого в уголовном деле путем применения процессуального принуждения в основном в виде задержания; 3) использование понятий «подозреваемый», «задержание» без их детальной правовой регламентации; 4) упразднение процессуальной фигуры подозреваемого, а включение задержания в систему неотложных процессуальных действий; 5) создание процессуальной фигуры подозреваемого посредством применения различных мер принуждения, в том числе задержания.
Подводя итог прошедшего исторического этапа, необходимо отдать должное Основам уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г., которые причислили арест и допрос подозреваемого к неотложным следственным действиям. Данный документ наделил следователя правом производить задержание наряду с органами дознания. Принятые на базе Основ уголовного судопроизводства уголовно-процессуальные кодексы союзных республик, в том числе УПК Киргизской ССР, отчасти заимствовал эти нормы и их отразил в своих положениях. Так, в Гл. 8 «Дознание» УПК Киргизской ССР 1960 г.1 содержалась установка на задержание лица по подозрению в совершении преступления, в ст. 109 рассматривались основания задержания органом дознания, а в ст. 426 УПК -следователем.
С течением времени не всегда продуманное внесение поправок в УПК Киргизской ССР приводило к ряду отрицательных последствий: нарушению логического строя, появлению повторов, различий в уровне регламентации, возникновению внутренних несоответствий и противоречий, включению в УПК Киргизской ССР указаний, которые не регулировали производство по уголовному делу и не являлись процессуальными2.
В этой связи нельзя не назвать порядок, предложенный Институтом государства и права (сектор теоретических проблем правосудия). Согласно предложенному порядку, задержание подозреваемого следует регламентировать в отдельной главе, предшествующей главе о мерах пресечения1. Именно такой подход был использован законодателем в уголовно-процессуальных кодексах Кыргызской Республики 1999 г. и Российской Федерации 2001 г.2
Задержание регламентировано в одной из глав раздела IV «Процессуальное принуждение», а следующая глава посвящена мерам пресечения. В целом четвертый раздел УПК КР «Меры процессуального принуждения» содержит три главы: задержание подозреваемого (гл. 11), меры пресечения (гл. 12), иные меры процессуального принуждения (гл. 13). Законодатель выделил задержание в качестве самостоятельного вида мер процессуального принуждения, обозначая его специфику, которая отличает его от мер пресечения и иных мер процессуального принуждения. Это правомерно, ибо: 1. задержание, наряду с заключением под стражу, сводится к лишению свободы и ограничению самостоятельного передвижения лица; 2. задержание и заключение под стражу - не меры наказания, а являются только мерами упреждающего характера, которые направлены на выполнение задач уголовного судопроизводства.
Рассматривая этот вопрос, целесообразно подчеркнуть, что в УПК Кыргызской Республики, в отличие от УПК Киргизской ССР, нашло правовое выражение понятие «задержание». В ст. 5 УПК КР задержание определено как мера процессуального принуждения, сущность которой состоит в лишении свободы подозреваемого на краткий срок (до 48 часов) -до судебного решения.
Безусловно, выяснение этого понятия и его сущности раскрывает наиболее характерные, устойчивые признаки предмета, отграничивает его от других явлений, определяет направление исследования1. Анализ понятия «задержание» тем более необходим ввиду того, что в юридической литературе по данному поводу имеются различные точки зрения. Определение понятия «задержание», по мнению автора, обязано отражать указания: на его процессуальную природу, сущность и цель;на неотложный и кратковременный характер применения;на отсутствие необходимости в санкции прокурора или решения суда; на статус должностных лиц, уполномоченных производить задержание, и на законодательное регулирование его применения.
Если проанализировать уголовно-процессуальное законодательство России, то, по мнению некоторых ученых, с принятием 18 декабря 2001 г. нового УПК РФ еще более окрепло положение подозреваемого, его уровень доводя до статуса обвиняемого . Действительно на данном этапе законодатель значительно систематизировал нормы, образующие институт подозреваемого, и определил место этого участника процесса в квалификации других участников российского уголовного судопроизводства. С таким утверждением некоторых ученых можно согласиться лишь отчасти, поскольку, как показывает практика, имеются многочисленные проблемы в самом понятии, определении процессуального статуса задержанного по подозрению в совершении преступления лица и обеспечении его прав и интересов в ходе осуществления производства по уголовному делу.
Система и порядок деятельности по задержанию лица, подозреваемого в совершении преступления
В качестве оснований задержания должны выступать объективные данные о причастности лица к совершению преступления, те или иные процессуальные действия, производимые органами следствия. Закон не указывает на «фактические данные, свидетельствующие о совершении лицом преступления», ввиду их многообразия, а определяет лишь источники, из которых такие данные могут быть получены. Указание на данные, которые могут свидетельствовать о совершении лицом преступления, содержится только в ч.2 ст. 94 УПК КР.
Задержания, производимые на основании полученных из непроцессуальных источников сведений, могут привести к существенным нарушениям прав личности, поскольку эти сведения не имеют тех гарантий достоверности, которые установлены законом в отношении доказательств. По данному вопросу диссертант придерживается мнения, что как и всякое процессуальное решение, задержание должно быть обосновано достоверными фактическими данными, имеющими характер доказательств по уголовному делу.
Вместе с основаниями задержания лица по подозрению в совершении преступления в законе также должны быть четко определены условия применения мер принуждения в виде задержания. Отсутствие же условий, свидетельствующих о намерении подозреваемого скрыться или помешать расследованию, исключает возможность использования иных данных в качестве оснований для задержания, так же, как и наличие только этих условий при отсутствии фактических данных, указывающих на совершение преступления определенным лицом, не может служить основанием задержания. Следовательно, гарантии законности и обоснованности в уголовном судопроизводстве заключаются не в исчерпывающем перечне оснований задержания, которого уголовно-процессуальный закон КР не содержит, а в четком определении содержания этих оснований и выполнении требований закона о возможности использования иных данных в качестве оснований задержания лишь в сочетании с условиями задержания.
Таким образом, с учетом результатов проведенного исследования, диссертант предлагает следующее определение: «Основаниями задержания подозреваемого являются фактические данные, полученные из достоверных источников, свидетельствующие о причастности заподозренного лица к совершению конкретного преступления».
Рассматривая основания задержания лица по подозрению в совершении преступления, следует отметить, что при задержании должны учитываться не только основания, обусловившие возникновение подозрения, но и мотивы, цели и условия применения такой превентивной меры уголовно-процессуального принуждения.
Наличие любого из оснований, предусмотренных ст. 94 УПК КР, не влечет автоматически его применения. Необходимость и возможность производства задержания коррелируют с наличием определенных предпосылок (условий). В соответствии с положениями ст. 95 УПК КР законность и обоснованность задержания определяются также его мотивами, что зависит от тяжести совершенного деяния, личности подозреваемого и других обстоятельств. Установление оснований и мотивов задержания позволяет принять правомерное решение, в иных случаях задержание считается незаконным.
УПК Кыргызской Республики не содержит упоминаний об условиях задержания. УПК Киргизской ССР (ч. 1 ст. 109 и ч. 1 ст. 426) рассматривал в качестве обязательного для задержания лица по подозрению в совершении преступления не только юридический факт совершения преступления, но и в качестве условия применения задержания совершения преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы.
В.Н. Григорьев выделял, что задержания возможны при сочетании двух условий: 1) необходимости немедленной изоляции подозреваемого из-за опасения, что оставленный на свободе он скроется от производства следствия или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью; 2) невозможности немедленного применения меры пресечения в виде заключения под стражу ввиду отсутствия достаточных оснований, либо наличия объективных препятствий для ее надлежащего оформления (большая удаленность, ночное время, стихийные бедствия и т. д.). Если нет хотя бы одного условия, задержание не применяется1. Соглашаясь с приведенным мнением, диссертант отмечает, что несправедливо задерживать заподозренного гражданина только потому, что ему может быть назначено наказание в виде лишения свободы. К сожалению, этот вопрос в УПК КР не отрегулирован.
В уголовно-процессуальном законодательстве Кыргызстана также не упоминается о целях задержания. Целью задержания, как и любой другой меры процессуального принуждения, является правомерное воздействие на субъект для обеспечения исполнения процессуальных обязанностей и осуществления надлежащего выполнения задач уголовного судопроизводства (в том числе для предупреждения правонарушений и исключения возможности нанесения ущерба правосудию).
Обеспечение прав и защиты законных интересов лица, задержанного по подозрению в совершении преступления
В гл. 45 УПК КР, регламентирующей производство по делам о применении принудительных мер медицинского характера, не предусмотрено каких-либо специфических положений, которые должны применяться при задержании лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение. В данной главе дополнительно установлены следующие положения: а) выделение дела в отношении такого лица в отдельное производство; б) обязательность участия защитника с момента установления факта невменяемости или болезненного психического расстройства; в) участие законного представителя.
Порядок задержания иностранных граждан и лиц без гражданства, прежде всего, зависит от того, пользуется ли иностранный гражданин дипломатической неприкосновенностью. При этом лица, имеющие дипломатический иммунитет от уголовной юрисдикции Кыргызстана, не могут быть подвергнуты уголовному преследованию (в том числе задержанию) без согласия аккредитующего государства или международной организации. Дипломатическая неприкосновенность представляет собой совокупность прав и привилегий, предоставляемых актами международного и национального права, а также международными договорами и соглашениями сотрудничающих государств иностранным правительствам и консульским учреждениям, их главам, сотрудникам и некоторым другим лицам. Поэтому к лицам, обладающим дипломатическим иммунитетом, уголовно-процессуальное задержание применено быть не может.
В свою очередь, задержание иностранных граждан, не обладающих дипломатической неприкосновенностью, и лиц без гражданства осуществляется в общем порядке (ст. 3, гл. 11 УПК КР) с условием своевременного (в течение 12 часов) уведомления консульства или посольства иностранного государства, чьим гражданином является задержанное лицо.
Говоря о процессуальном статусе подозреваемого лица, отметим, что лицо обретает таковой, будучи задержанным на основании и в порядке, предусмотренном гл. 11 УПК Кыргызской Республики. Также по УПК КР лицо является подозреваемым, когда в отношении конкретного лица возбуждено уголовное дело (ч. 1 ст. 39 УПК КР). Однако такое ограниченное определение понятия и статуса подозреваемого лица в уголовном судопроизводстве, на наш взгляд, неправильно. Для наиболее полного раскрытия содержания самого понятия и статуса лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, диссертант считает необходимым вкратце рассмотреть и другие основания признания лица подозреваемым.
В уголовно-процессуальной деятельности подозреваемый в совершении преступления рассматривается как участник, имеющий специфический, установленный законом правовой статус. Заметим, что в теории и практике уголовного процесса в течение длительного времени велась дискуссия о необходимости вообще фигуры подозреваемого в уголовном судопроизводстве. Была попытка исключить из уголовно-процессуальной деятельности этап подозрения и фигуру подозреваемого1.
Принятые Верховным Советом СССР Основы уголовного судопроизводства СССР и союзных республик не только подтвердили правомерность и необходимость признания лица в определенных случаях подозреваемым, но и внесли существенный вклад в разработку процессуально-правового положения последнего. Дискуссия о процессуальном статусе подозреваемого не утихает и в настоящее время.
Так, одни авторы предлагают исключить подозреваемого из числа участников уголовного судопроизводства, распространив понятие «обвиняемый» на содержание ст.91, 225 и иных статьей уголовно-процессуального закона, с ним логически связанных. При этом в обоснование своих позиций данные авторы приводят следующие данные: принципиального различия между понятиями «обоснованное подозрение» и «обвинение» в европейском праве нет; этимологическое различие между понятиями «подозрение» и «обвинение» также весьма скупое; содержания и анализ п. 11 ч.З ст.56 и п.21 ч.4 ст.47, позволяющие подозреваемому и обвиняемому «защищаться иными средствами и способами, не запрещенными настоящим Кодексом», фактически нивелируют какие бы то ни было процессуальные различия в их статусе1.
Другие же авторы говорят о разграничении процессуального статуса лица, на которого пало подозрение и лица, в отношении которого имеются достаточные доказательства для обоснованного обвинения. Они также предлагают расширение оснований признания лица подозреваемым, которые, по их мнению, также будут содействовать развитию процессуальных гарантий прав граждан, заподозренных в совершении преступления, в отношении которых применяются меры процессуального принуждения . Развивая предложения названных ученых, А. Давлетов и В. Войт убеждены, что подозреваемый в уголовном процессе может появляться только после вынесения постановления о признании лица в качестве данного участника судопроизводства. С их точки зрения, такое постановление призвано «в документированной форме» выразить подозрение, имеющееся у производящего предварительное расследование лица, на основании информации, находящейся в распоряжении последнего1.
По уголовно-процессуальному законодательству Кыргызской Республики (1999 г.) и Российской Федерации (2001 г.) подозреваемый признан субъектом права на защиту наряду с обвиняемым. Уголовно-процессуальный кодекс Кыргызской Республики предусматривает два юридических факта, которые являются основаниями к возникновению уголовно-процессуальных правоотношений между подозреваемым и органом, осуществляющим производство следствия по уголовному делу: 1) возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица; 2) применение к лицу меры принуждения - задержания.
Кроме того, необходимо отметить, что в Уголовном кодексе Кыргызской Республики предусмотрен ряд составов преступлений, специфика которых предполагает наличие индивидуально-определенного субъекта уже к моменту возбуждения уголовного дела. Таковыми являются: а) преступления, совершаемые должностными лицами; б) преступления, связанные с неисполнением конкретным лицом своих обязанностей; в) некоторые воинские преступления.
Прокурорский надзор и судебный контроль за соблюдением прав, свобод и законных интересов лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления
Генеральный прокурор Кыргызстана в своей повседневной деятельности обязан незамедлительно осуществлять проверку заявлений о применении в отношении задержанных незаконных методов расследования. Реагирование на подобные случаи должно быть индивидуально и по любому заявлению должен решаться вопрос о возбуждении или об отказе в возбуждении уголовного дела, принятию мер. Он также призван уделять пристальное внимание на законность и обоснованность по привлечению к ответственности виновных, а в случае нарушений, а также необходимости принятия мер по пресечению случаев использования задержания в качестве средства получения показаний подозреваемых о совершении преступлений на восстановления прав и законных интересов подозреваемого.
Оформление протокола об административном задержании лиц, в отношении которых применяется порядок, предусмотренный ст. 95 УПК КР является типичным нарушением закона, когда необходимо вмешательство прокурора. Поэтому при проверке в порядке надзора законности задержания прокурору следует обращать внимание на такие основные вопросы, как: факт и порядок возбуждения к моменту задержания уголовного дела, в связи с которым осуществлено задержание, при положительном ответе, на качество соблюдения требования законодательства о поводах и основаниях возбуждения дела; соблюдение требований ст. 95 УПК КР об основаниях и мотивах задержания лица в качестве подозреваемого; степень соответствия протокола задержания требованиям закона о порядке его составления, содержание всех предусмотренных законом реквизитов; разъяснение задержанному его прав, и важнейшее из них - право иметь защитника с момента задержания; предоставление правонарушителю защитника, обеспечены ли следователем другие права подозреваемого; соблюдение требований ч. 2 ст. 46, 189, 190 УПК КР о немедленном или не позднее 24-х часов с момента задержания допросе подозреваемого (если невозможно немедленно); соблюдение требований ст. 95 УПК КР о сроках и порядке сообщения прокурору о состоявшемся задержании; извещение родственников подозреваемого о состоявшемся задержании; факт подачи задержанным жалобы на действия органа дознания, следователя, других должностных лиц и соблюдены ли требования ст. 20 Закона КР «О порядке и условиях содержания под стражей лиц, задержанных по подозрению и обвинению в совершении преступлений», о порядке их направления; соблюдение в отношении задержанных других пунктов Закона Кыргызской Республики «О порядке и условиях содержания под стражей лиц, задержанных по подозрению и обвинению в совершении преступлений».
Как показало изучение правоприменительной практики по прокурорскому надзору, в ходеосуществления надзора, прокуроры Кыргызстана основываются на таких методах и средствах, как: а) знакомство прокурора с представленными ему письменными сообщениями и другой информацией о состоявшихся задержаниях подозреваемых, учет их; б) проверка ИВС (или других мест содержания задержанных). Во время проверки он изучает учетную и иную документацию, сопоставляет содержащиеся в ней данные со своими учетами задержанных, посещает камеры ИВС и помещения для лиц, задержанных по протоколам об административных нарушениях, осуществляет опрос задержанных и пр.; в) изучает протоколы задержаний и другие материалы уголовных дел; г) осуществляет личный допрос подозреваемых, производит или участвует в производстве других следственных действий в целях проверки доказательств, подтверждающих законность задержания и истребования разрешения на заключение под стражу, законности и обоснованности оформления явки с повинной задержанных; д) получает объяснения от работников ИВС и должностных лиц, в производстве которых находятся уголовные дела по фактам, дающим основание полагать о нарушении закона при задержании; е) рассматривает жалобы и заявления задержанных о нарушениях закона, ущемлении их прав, применении незаконных методов расследования1.
Среди работников правоохранительных органов бытует мнение, что следователь, осуществивший задержание, вправе самостоятельно использовать 48-часовой срок. Нарушение закона не произойдет, если до его окончания задержанный будет освобожден, или в отношении него будет получена санкция на заключение под стражу.
Однако, если проанализировать ст. 95 УПК КР (ст. 92 УПК РФ), становятся понятными неопровержимые свидетельства об ошибочности такого подхода. Согласно закону, в течение 12 часов с момента задержания в обязанности следователя входит письменное сообщение прокурору. В функции судьи в течение 48 часов с момента получения сообщения входит выдача санкции на заключение под стражу, либо освобождение задержанного.
В юридической литературе утверждается, что в сообщении прокурору времени задержания должен указываться момент, с которого исчисляется срок задержания . Для прокурора, надзирающего за соблюдением законности, сведения об этом времени действительно необходимы. Причем следовало бы отдельно указать в сообщении о времени доставления лица к следователю или о его фактическом задержании. Сообщение прокурору о задержании не будет препятствовать следователю самостоятельно освободить задержанного, если отпадет необходимость дальнейшего его содержания под стражей.
Представляется, что направление письменного сообщения прокурору не следует ставить в зависимость от проведения следственных действий и мер по проверке личности задержанного, а также обстоятельств дела. Такая зависимость не вытекает из закона и может повлечь ущемление прав и законных интересов подозреваемого. В этой связи нельзя согласиться и с высказанным предложением о необходимости увеличения срока для направления сообщения о произведенном задержании прокурору .
Некоторые процессуалисты полагают, что орган, применивший задержание, должен предоставить прокурору одновременно с сообщением о задержании все материалы дела3. На наш взгляд, подобная рекомендация не является безупречной, ибо она может искусственно затянуть срок такого сообщения. Кроме того, после проверки причастности лица к совершенному преступлению, с учетом его личности и других обстоятельств, может выясниться, что нет необходимости и в дальнейшем задержании.
