Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Телефонные и иные переговоры как объект контроля и записи доказательственной информации 13
1. Обеспечение и ограничение прав человека и гражданина на тайну переговоров 13
2. Генезис, понятие, сущность и виды переговоров как объект их контроля и записи 33
Глава 2. Основания, порядок и использование результатов контроля и записи переговоров при расследовании преступлений 82
1. Основания производства контроля и записи телефонных и иных переговоров 82
2. Процессуальный порядок контроля и записи телефонных и иных переговоров 98
3. Использование в доказывании результатов контроля и записи переговоров 132
Заключение 148
Библиография 155
Приложения 186
- Обеспечение и ограничение прав человека и гражданина на тайну переговоров
- Генезис, понятие, сущность и виды переговоров как объект их контроля и записи
- Основания производства контроля и записи телефонных и иных переговоров
- Процессуальный порядок контроля и записи телефонных и иных переговоров
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Права и свободы человека и гражданина, его честь и достоинство являются высшей ценностью современного общества. Это положение закреплено во Всеобщей декларации прав человека, утвержденной Генеральной Ассамблей ООН, а также в национальном законодательстве многих развитых стран, В некоторых из них накоплен значительный опыт функционирования созданных там систем охраны прав и законных интересов личности, в том числе в сфере уголовного судопроизводства.
Конституция Российской Федерации1 также обеспечивает охрану этих достижений человечества. Среди них особое место занимают предусмотренные статьёй 23 Основного закона страны право на неприкосновенность частной жизни, на тайну телефонных и иных переговоров.
Вместе с тем, криминогенная обстановка в стране характеризуется нарастающим ужесточением преступных проявлений, резким усилением противодействия следователю, суду, увеличением доли тщательно замаскированных преступлений, совершаемых организованными преступными группами и сообществами, что создаёт значительные трудности в их расследовании. Согласно статистике о состоянии и динамики преступности, продолжается рост количества преступлений, совершённых организованными преступными группами (с 28,2 тыс. до 28,6 тыс.) . В общей динамике преступности возросло количество совершённых преступлений следующей направленности: мошенничество (+ 8,2 %), контрабанда (+ 10,1 %), коммерческий подкуп (+ 7,8 %), легализация денежных средств и иного имущества (в 3,8 раза). Увеличилось число зарегистрированных преступлений, связанных с незакон-
1 Далее - Конституция РФ.
2 См.: Информационный бюллетень Следственного комитета при МВД Рос
сии 2006. № 2 (128). -М.: С. 16.
ным оборотом оружия (+ 5,1 %) и наркотических средств (+ 16,8 %), грабежей на 37 % и разбойных нападений - на 14, 8 %'.
Всеобщая компьютеризация и электронные средства коммуникации, к которым относятся телефонная, радио-, видеотелефонная связь, телефаксы, в настоящее время получили повсеместное распространение. Сфера их применения широка, а технические возможности их использования постоянно возрастают. Поэтому не случайно, наряду с законопослушными гражданами, эти средства коммуникации активно используют также криминальные структуры при реализации своих преступных замыслов. В связи с этим, общество объективно заинтересовано в том, чтобы создать правовые и организационно-технические механизмы контроля, препятствующие использованию современных средств коммуникации в преступных целях.
Между тем, уровень теоретической разработки проблем такого следственного действия как контроль и запись переговоров лиц, интересующих органы расследования, нельзя признать удовлетворительным. Тема не получила достаточного освещения ни в монографической литературе, ни в диссертационных исследованиях, что обусловливает трудности по использованию этих ><,. эффективных средств для обнаружения и собирания доказательств при расследовании опасных преступлений. Такое положение с разработкой проблем правового нормирования и особенностей применения практикой выделенного нами следственного действия в значительной мере обусловлена и его новшеством (оно предусмотрено в Уголовно-процессуальном кодексе России-ской Федерации лишь в 2001 году), а также незначительным (хотя и стремительно возрастающим) его использованием следственной практикой. Этому способствует и несовершенство ст. 186 УПК РФ, давшей следователям двусмысленные и даже ошибочные рекомендации по его осуществлению. В свя-
См.: Информационный бюллетень Следственного комитета при МВД России 2006. № 2 (128). - М.: С. 6. 1 Далее по тексту - УПК РФ.
зи со сказанным, требуется скрупулёзный анализ имеющихся теоретических разработок, практики использования средств контроля и записи переговоров интересующих следствие лиц с целью совершенствования этой деятельности на всех этапах расследования преступлений, особенно на первоначальном, и оптимизации взаимодействия в этой работе следователей и оперативных работников органов внутренних дел. Многие аспекты этой деятельности, в том числе уголовно-процессуального характера, пока ещё недостаточно исследованы, в основном, потому, что она, как уже сказано, узаконена сравнительно недавно.
Изложенные обстоятельства предопределили актуальность и выбор автором темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы исследования. Проблемы, связанные с контролем и записью переговоров, в той или иной мере затрагивались в трудах отечественных авторов, например, Т. В. Аверьяновой, О. Я. Баева, В. М. Быкова, В. Б. Вехова, А. Ф. Волынского, Л. И. Ивченко, Ю. А. Ковтуна, А. А. Леви, Н. Г. Лопухиной, П. А. Лупинской, Н. Е. Павлова, И. Л. Петрухина, А. П. Рыжакова, В. М. Савицкого, В. А. Семенцова, С. А. Шейфера, С. П. Щербы, А. Ю. Шумилова, Л. Г. Юриной и других известных ученых.
Вместе с тем, признавая их значимость для науки и практики, отметим, что работы этих авторов посвящены рассмотрению лишь отдельных аспектов контроля и записи переговоров; они не освещают всех проблем, связанных с процессуальной регламентацией данного следственного действия и его использования при расследовании преступлений.
Во вступившем в силу УПК РФ (2001 г.) уголовное судопроизводство рассматривается как средство защиты от любых форм произвола. Это явилось дополнительным стимулом для дальнейшего совершенствования процессуальной регламентации пока ещё нового для практики следственного действия - контроля и записи переговоров.
Настоящая диссертация является попыткой исследования правовых, теоретических и практически значимых вопросов, относящихся к контролю и записи переговоров как следственного действия, по результатам которого автор предполагает подготовить предложения, направленные на решение тех проблем, которые возникают при производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров в уголовном судопроизводстве - на стадии предварительного расследования преступлений.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в деятельности следователя, прокурора и суда при контроле и записи переговоров как следственном действии.
Предмет исследования составляет система норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих относительно новое следственное действие - контроль и запись переговоров, а также его использования в уголовном процессе.
Цель и задачи исследования. Его целью явились научный анализ проблем, связанных с контролем и записью переговоров как следственного действия, а также подготовка, обоснование и формирование предложений по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства и практики его применения с учётом обеспечения интересов всех участников уголовного судопроизводства. Для достижения этой цели автор поставил следующие задачи:
определить пределы, порядок и правила правомерного ограничения конституционных прав лиц, интересы которых затрагивает контроль и запись переговоров, осуществляемых в уголовном процессе;
раскрыть понятие и сущность телефонных и иных переговоров как объекта контроля и записи в уголовном судопроизводстве;
с учётом действующего законодательства, теоретических достижений, а также потребностей правоприменительной практики, сформулировать понятие контроля и записи телефонных и иных переговоров; определить ос-
новные процессуально-правовые правила осуществления данного следственного действия;
осуществить комплексный теоретический анализ положений закона, регламентирующих контроль и запись переговоров;
изучить практику применения соответствующих норм закона следователями и судами;
подготовить предложения по совершенствованию действующего законодательства и методические рекомендации по повышению эффективности практики применения рассматриваемого следственного действия.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Диссертационное исследование проведено с использованием современных методов познания, выработанных наукой и практикой. В их число входят: общенаучные, частнонаучные методы, в том числе и специальные (диалектико-материалистический, системный, сравнительно-правовой, логический, социологический, анализ, анкетирование и др.).
Теоретическую основу исследования составили труды: Т. В. Аверьяновой, О. Я. Баева, Р. С. Белкина, В. П. Божьева, В. Б. Вехова, О. А. Галусть-яна, А. Н. Васильева, А. Ф. Волынского, Е. А. Доля, Г. Г. Зуйкова, Л. М. Кар-неевой, Н. И. Кулагина, П. А. Лупинской, А. М. Ларина, И. М. Лузгина, И. Л. Петрухина, Е. Р. Российской, В. М. Савицкого, В. А. Семенцова, М. С. Строговича, В. Т. Томина, С. А. Шейфера, М. А. Шматова и других отечественных и зарубежных ученых.
Нормативную базу исследования составили положения международных нормативных правовых актов, Конституции РФ, федеральных конституционных законов, УПК РФ и иных федеральных законов, регулирующих общественные отношения в области уголовного процесса, оперативно-розыскной деятельности, а также постановлений Правительства Российской Федерации, постановлений и определений Конституционного Суда Российской Федерации, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Фе-
дерации, ведомственных нормативно-правовых актов, относящихся к предмету исследования, положения уголовно-процессуального законодательства зарубежных государств (Австрийской Республики, Республики Армении, Республики Беларусь, Республики Молдовы, Республики Узбекистан, Соединённых Штатов Америки, Федеративной Республики Германии, Французской Республики).
В процессе исследования использовались материалы научных конференций и семинаров, труды ученых в области уголовного процесса, криминалистики, теории оперативно-розыскной деятельности, социологии и некоторых других отраслей научного знания.
Эмпирическую базу исследования составили материалы опубликованной следственной, прокурорской и судебной практики, данные статистики ГИАЦ МВД РФ, Следственного Комитета при МВД РФ.
По специально разработанным анкетам изучены (в период с 2003 г. по 2006 г.) материалы 134 уголовных дел, относящихся к теме исследования, а также (по специально разработанным анкетам) опрошены 237 следователей МВД РФ, Прокуратуры РФ, ФСБ РФ и ФСКН РФ.
Кроме того, при подготовке диссертации использовались результаты исследований, полученные другими авторами по проблемам, в той или иной мере относящимся к теме научной разработки.
Научная новизна исследования заключается в системном изучении теоретических (правовых, организационных) и прикладных (методических) основ регламентации контроля и записи телефонных и иных переговоров; системном подходе к определению мер, повышающих качество получаемых доказательств при контроле и записи переговоров, оптимизирующих их роль и значение для процесса расследования преступлений, в доказывании по уголовным делам, что на таком уровне проведено впервые.
В диссертации внесены обоснованные рекомендации о дополнении уголовно-процессуального законодательства положениями, регулирующими
основания и порядок производства рассматриваемого следственного действия, направленными на обеспечение эффективности контроля и записи переговоров как нового современного способа получения доказательств по уголовным делам.
Основные положения, выносимые на защиту:
авторское определение понятия контроля и записи переговоров - это следственное действие, проводимое на основании постановления судьи или заявления названных в ч. 2 ст. 186 УПК РФ лиц, включающее в себя предусмотренный законом комплекс процессуально-правовых и организационно-технических решений следователя, заключающихся в контроле за производством записи на записывающие технические средства содержания переговоров, а так же в создании возможности по дальнейшему использованию за- -. фиксированных (относимых к делу) сведений в процессе расследования;
предложение о разрешении контроля и записи переговоров в качестве следственного действия по любым составам преступлений, когда существует угроза безопасности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, их родных и близких; _ >
- аргументация и вывод о том, что законодателю следовало бы в на
звании ст. 186 УПК РФ (контроль и запись переговоров), убрать слово «за
пись», оставив в названии следственного действия только «контроль перего
воров»;
аргументация и вывод о том, что законодателю следовало бы в диспозиции ст. 186 УПК РФ, заменить термин «фонограмма», термином «фоно-документ», что позволило бы производить контроль и запись переговоров ведущихся с помощью средств связи, передающих не только звуковую, но и (или) изобразительную информацию;
авторская точка зрения о том, что к «иным переговорам», следует относить переговоры, ведущиеся в личном непосредственном контакте, и (или), переговоры, ведущиеся вблизи средств связи;
предложение о законодательном закреплении положения об обязательном направлении следователем в суд вместе с ходатайством о производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров материалов уголовного дела, подтверждающих обоснованность данного ходатайства;
суждения и вывод автора о том, что контроль и запись телефонных и иных переговоров должны проводиться в установленные законом сроки предварительного расследования по уголовному делу, которые не должны превышать двух месяцев с последующим их продлением.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что содержащиеся в нём выводы, предложения и рекомендации по оптимизации рассматриваемого следственного действия могут быть использованы и при дальнейших разработках порядка, правил осуществления и регламентации контроля и записи переговоров.
Предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в нормотворческом процессе, в правоприменительной практике органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, при подготовке методических рекомендаций для следователей, а также в процессе проведения занятий по курсам уголовного процесса и криминалистики в учебных заведениях.
Потребность во внедрении таких рекомендаций в деятельность следователя и суда предопределена состязательным характером российского уголовного судопроизводства, жесткими требованиями законодателя к процессуальному порядку ведения предварительного расследования, а также к тем решениям, которые по уголовным делам принимает суд.
Достоверность и обоснованность выводов, полученных в результате исследования, обусловлены использованием новейшей и апробированной методологии, большим объёмом научной литературы и нормативной базы, а также репрезентативными эмпирическими данными, собранными и подвергнутыми анализу в процессе работы над диссертацией. Репрезентативность
исследования как важнейшая предпосылка научной обоснованности и достоверности полученных результатов обеспечивалась его географией, а также количеством и качеством изученных автором статистических данных.
Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена и обсуждена на кафедре организации следственной работы Волгоградской академии МВД России; по результатам исследования опубликованы четыре научные статьи: «Право гражданина на тайну переговоров» на международной научно-практической конференции «Закон и право в третьем тысячелетии», состоявшейся в Брянском филиале Московского университета МВД России - Брянск 21-22 апреля 2005 года; «Понятие переговоров. Телефонные переговоры как их разновидность» на межвузовской научно-практической конференции «Актуальные проблемы экономики, управления и права», состоявшейся в Социально-правовом институте экономической безопасности - Домодедово 20-21 апреля 2006 года; «Использование результатов, полученных в ходе контроля и записи переговоров, при проведении следственных действий» на научно-практическом семинаре «Актуальные уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы борьбы с преступностью», состоявшемся в Брянском филиале Московского университета МВД России -Брянск 21 декабря 2006 года; «Контроль и запись переговоров - следственное действие или оперативно-розыскное мероприятие»; научно-практический журнал «Уголовное право» № 6 за 2006 год». Отдельные выводы и рекомендации исследования внедрены в практику деятельности Следственного управления при УВД по Брянской области (акт о внедрении от 29.12.2006 г.). В учебный процесс Брянского государственного университета имени академика И. Г. Петровского (акт о внедрении от 30.12.2006 г.) и в учебный процесс Волгоградской академии МВД России (акт о внедрении от 15 марта 2007 г.).
Структура диссертации определена целями, задачами и логикой проведённого исследования, а также обусловлена содержанием темы. Она состо-
ит из введения, двух глав, объединяющих пять параграфов, заключения, списка литературы, семи приложений.
Обеспечение и ограничение прав человека и гражданина на тайну переговоров
Желание послушать, о чём говорят посторонние, изначально присуще человеку. Соблазн этот, не чужд и лицам, стоящим у власти или стремящимся пробиться к ней. Более того, для подобного рода деятельности издавна создавались специальные государственные учреждения. Ещё в глубокой древности некоторые здания строились таким образом, чтобы можно было, не обнаруживая себя, следить за находящимися там людьми, выявляя их намерения, а затем в нужный момент наносить упреждающие удары.
Первоначально контроль речевой информации осуществлялся непосредственным способом, то есть путём использования медицинского прибора или органов слуха человека. Недостатком этого способа являлось то, что он позволял улавливать речевые сигналы человека на небольшом расстоянии.
С учётом достижений научно-технического прогресса всё сложнее сохранить тайну переговоров между людьми. Возможность контроля и записи переговоров во времена информационных технологий, когда информация становится одним из самых основных и ценных ресурсов в обществе, многократно возрастает. Следователи, прокуроры и суды всё больше нуждаются в получении доступа к различного рода информации, что, безусловно, станет существенным средством выявления и обезвреживания организованных преступных группировок, банд террористов и т.п.
Под тайной в русском языке понимается: 1) всё сокрытое, неизвестное, неведомое; 2) нечто скрытно хранимое, что скрывают от кого-либо с намерением1. Как видим, «тайна» имеет два смысловых значения: нечто абсолютно неизвестное всем и нечто относительно неизвестное для какого-либо круга лиц. Очевидно, что уголовно-правовой смысл имеет только второе значение.
Видимо, для того, чтобы конкретнее и понятнее говорить о тайне переговоров, надо начать с анализа тех норм, в которых это понятие содержится. Во Всеобщей декларации прав человека, утвержденной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, в ст. 12 провозглашено: «никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию»1. Подчеркнём, что принятая в 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН в качестве «стандарта, к достижению которого должны стремиться все народы и все государства», Всеобщая декларация прав человека является не просто рекомендательным документом. Это один из основных источников международного права, поскольку большинство государств рассматривают её как документ, содержащий обычные нормы международного права, тем более, что почти все из них воспроизведены в национальных Конституциях и внутригосударственных законах. Исходя из этого, можно сделать вывод, что нормы Декларации являются общепризнанными и в качестве таковых входят как в общее международное право, составляющее ядро всей системы современного международного права, так и в национальную правовую систему Российской Федерации. В Международном пакте о гражданских и политических правах, принятом 16 декабря 1966 г. Генеральной Ассамблеей ООН, в ст. 17 закреплено: «Никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посяга 15 тельствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию»1. В ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) провозглашено то, что «каждый имеет право на уважение личной и семейной жизни, жилища и корреспонденции»2. Эта Конвенция является международным договором, ставшим частью правовой системы России, и поэтому подлежит непосредственному применению судами Российской Федерации. Одна из особенностей данного международного соглашения состоит в том, что контроль за соблюдением Россией этого договора возложен на международную организацию - Европейский Суд по правам человека. Следовательно, если государственные или муниципальные органы Российской Федерации, включая суды, допустят нарушения Конвенции, то Россия может быть привлечена к международно-правовой ответственности. Названные документы нашли своё отражение в ст. 9 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 года. В ней сказано, что каждый имеет право на неприкосновенность его частной жизни, на тайну переписки, телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений. Статья 23 Конституции РФ устанавливает, закрепляет и гарантирует право каждого человека на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Часть вторая ст. 23 устанавливает, что каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения. Таким образом, право личности на тайну переговоров является одним из неотъемлемых и неотчуждаемых прав. Безусловно, существование в Конституции РФ ст. 23 является важным показателем того, что российское государство стремится к упорядочению механизма вторжения в сферу конституционно охраняемых прав личности. На наш взгляд, в названной норме Конституции РФ говорится о двух самостоятельных объектах правовой охраны: во-первых, о праве каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ч. 1 ст. 23); во-вторых, о праве на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ч. 2 ст. 23). Представляется, что ч. 2 ст. 23 Конституции РФ, определяя право каждого на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, говорит о переговорах, которые ведут люди, каждый человек. Это утверждают такие факторы: 1) сама норма сконструирована таким образом, что каждый охраняемый Конституцией РФ объект выделен в самостоятельную её часть; 2) сущность указанных объектов свидетельствует, на наш взгляд, об их разной правовой природе, и, следовательно, о различных методах и способах их охраны; 3) тайна переговоров связана, прежде всего, с тайной передачи информации, в связи с чем, необходимо разграничивать понятия «неприкосновенность частной жизни» и «тайна переговоров». Кроме того, объектом охраны в таких случаях выступают все сведения, передающиеся посредством переговоров: и те, которые относятся к частной жизни лица, и те, которые содержат иные данные,
Генезис, понятие, сущность и виды переговоров как объект их контроля и записи
Вступивший в действие 1 июля 2002 года УПК РФ в ст. 186 предусматривает производство контроля и записи переговоров при расследовании преступлений средней тяжести, тяжких и особо тяжких. При этом, законодатель, раскрывая в этой статье виды переговоров, называет только - «телефонные и иные переговоры». Такая неконкретность приводит к различным толкованиям понятия «иных переговоров». Представляется, что для правильного понимания сущности и содержания данного следственного действия необходимо, прежде всего, определить понятие «переговоры».
В Толковом словаре русского языка это слово означает: 1) обмен мнениями с деловой целью; 2) то же, что разговор1.
Под разговором в данном словаре понимается: 1) словесный обмен сведениями, мнениями, беседа; 2) толки, пересуды; 3) обсуждение чего-нибудь2.
Кроме того, существительное «переговоры» производно от глагола «говорить», то есть владеть устной речью, каким-нибудь языком, высказывать мнения, суждения, а так же общаться, разговаривать, вести беседу, разговор .
Исходя из сказанного, переговоры в широком значении слова можно рассматривать как обмен мнениями. Такой обмен может происходить как угодно и при помощи чего угодно. В узком значении слова - это умение владеть устной речью. Кроме того, в переговорах должны участвовать как минимум два человека.
A. H. Халтурин и С. И. Цветков полагают, что «...в основе понятия «переговоры» лежит устная речь, которой пользуются собеседники в процессе как непосредственного общения, так и опосредованного, то есть с использованием технических средств для передачи устной речи (речевой информации) на расстояние»1.
Как нам представляется, с точкой зрения этих авторов, можно согласиться в том случае, если рассматривать «переговоры» в узком значении слова (как умение владеть устной речью, языком), но если «переговоры» рассматривать как обмен мнениями, притом, как угодно и при помощи чего угодно, то с ними согласиться нельзя.
Посмотрим, какое же понятие переговоров закреплено в ст. 186 УПК РФ. Из положений этой статьи видно, что в ней закреплено узкое значение «переговоров»; чтобы «усилить» эту позицию, законодатель в ч. 6 ст. 186 УПК РФ, говорит о фонограмме, которая определяется как «носитель записи с записанными на нём звуковыми колебаниями» . Такое определение фонограммы, практически ничем не отличается от того, которое дано в законе «Об авторском праве и смежных правах». В статье четвёртой вышеупомянутого закона, фонограмма определяется как «любая исключительно звуковая запись исполнений или иных звуков»3. В таком значении, фонограмма - это носитель звуковых следов, оставленных человеком (с присущими им физическими признаками) в результате колебания его голосовых связок.
Однако, в Межгосударственном стандарте ГОСТ 7.69-95 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Аудиовизуальные документы. Основные термины и определения», термина «фонограмма» нет, а используется термин «фонодокумент», то есть - аудиовизуальный документ на ленточном или дисковом носителе, содержащий звуковую информацию. Этим же ГОСТом 7.69-95 аудиовизуальный документ определяется как документ, содержащий изобразительную и (или) звуковую информацию, воспроизведение которой требует применения соответствующего оборудования. Следовательно, фонодокумент - это материальный объект, используемый для закрепления и хранения на нём речевой, звуковой или изобразительной информации, в том числе в преобразованном виде.
Уместно возникает вопрос, а как же быть с переговорами, передаваемыми не посредством речи, а с помощью других способов, например, телексных, факсимильных каналов передачи данных, компьютерных сетей, SMS-сообщения, MMS-сообщения, голосовая почта, общение жестами? Уместно возникает и другой вопрос: допустим ли вообще контроль и запись таких переговоров?
А. П. Короткое и М. Е. Токарев считают, что ответ на данный вопрос даёт ч. 1 ст. 13 УПК РФ, где в перечне прав гражданина, ограничение которых в уголовном судопроизводстве допускается на основании судебного решения, наряду с тайной телефонных и иных переговоров, указана тайна переписки, почтовых, телеграфных и иных сообщений. С учётом сказанного, используемый в ст. 186 УПК РФ термин «переговоры» следует понимать как сообщения, осуществляемые посредством не только речи, но и иных вышеперечисленных способов передачи информации1. Говоря точнее, ст. 13 УПК РФ, на наш взгляд, расширительно толкует термин «переговоры», употребляемый законодателем и в ст. 186 УПК РФ.
Основания производства контроля и записи телефонных и иных переговоров
Исследование вопроса о необходимости производства контроля и записи телефонных и иных переговоров, видимо, следует начать с рассмотрения положений тех норм уголовно-процессуального закона, которые регламентируют это следственное действие, то есть ст. 186 УПК РФ. Согласно ч. 1 этой статьи, при наличии достаточных оснований полагать, что телефонные и иные переговоры подозреваемого» обвиняемого и других лиц могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела, их контроль и запись допускаются при производстве по уголовным делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения, принимаемого в порядке, установленном статьей 165 УПК РФ.
По поводу «достаточности оснований полагать» Л. Г, Юрина и В, М. Юрин высказали следующее суждение: «очевидно, что достаточное основание имеет место тогда, когда есть разумная вероятность того, что разговоры конкретного лица, имеющие отношение к преступной деятельности, будут зафиксированы». Далее эти авторы делают такой вывод: «Требование достаточности оснований является ключевым компонентом закона, имеющим конституционное значение. Установление достаточного основания независимым судьёй, безусловно, является адекватной гарантией права гражданина от излишнего вмешательства государства в сферу личной жизни» . Со сказанным надо согласиться, И вот почему. Представляется, что формулировка ч. 1 ст. 186 УПК РФ, с одной стороны, может показаться неопределённой, с другой - излишне категоричной. Но такие утверждения будут субъективными и также неопределёнными.
Неопределённость, на наш взгляд, выражена в том, что ч. 1 ст. 186 УПК РФ, не раскрывает содержания «наличия достаточных оснований полагать». Но следователь не может достоверно знать наперёд, что переговоры подозреваемого, обвиняемого и других лиц, обязательно могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела; он может лишь предполагать, что такие сведения возможны.
Категоричность термина «достаточности» - это также субъективная категория, понимаемая каждым следователем по-своему; всё зависит от его профессиональной подготовки, опыта, наличия знаний и т.п. Для одного «достаточными основаниями» могут выступать, например, анонимные письма, рапорта и справки оперативных работников, а для другого недостаточными могут бьпь и доказательства, полученные при производстве других следственных действий, почти прямо указывающих на необходимость контроля и записи переговоров.
По мнению Е. А. Доля, «основанием для производства должны служить данные о том, что абонент может использовать телефонную связь в целях продолжения преступной деятельности, сокрытия следов преступления или для воспрепятствования установлению истины по делу»1.
Как видно, понятие, употребляемое в ч. 1 ст. 186 УПК РФ, где речь идёт о наличии «достаточных оснований» как оснований принятия процессуального решения для производства рассматриваемого следственного действия, толкуются неоднозначно. По смыслу ст. 11 Федерального закона Российской Федерации «Об оперативно-розыскной деятельности» результаты, полученные при производстве оперативно-розыскных мероприятий, могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий. Представляются правильными действия следователей по приобщению таких документов к материалам уголовного дела.
Проведённым нами анкетированием установлено, что треть опрошенных (33,3 %) следователей включали в материалы уголовных дел результаты прослушивания оперативными работниками телефонных переговоров. Показательно, что эти материалы затем стали основанием производства такого следственного действия, как контроль и запись переговоров1.
Заметим5 что вопрос о «достаточности оснований» по-разному решается в отдельных зарубежных государствах. Так, в США «достаточное основание» может базироваться на информации, полученной от известного осведомителя, особенно если информация подтверждается сотрудниками правоохранительных органов, при этом нет необходимости называть судье имя осведомителя. В качестве «достаточных оснований» для проведения прослушивания или электронного наблюдения являются анонимные сведения, подтвержденные сотрудниками правоохранительных органов2.
Кроме того, Верховный суд США, разъяснил, «что наличие «достаточного основания» имеет место, если на момент ареста, фактов и обстоятельств, о которых производящее арест должностное лицо имело достоверную информацию, было достаточно, чтобы разумный человек убедился, что преступление совершено или совершается именно задерживаемым лицом»1,
В Германии «для прослушивания телефонных переговоров, согласно 100а УПК, необходимы определенные основания. Прежде всего, требуется наличие подозрения в совершении преступления, обоснованного определенными фактами. Поэтому простого предположения недостаточно»5.
Отметим, что производство любого следственного действия, а не только рассматриваемого нами, всегда обусловливается предусмотренными законом основаниями их проведения,
В русском языке под основанием понимается: опорная часть предмета, сооружения, основа; существенный признак, но которому распределяются явлении, понятия; причина, достаточный повод, оправдывающие что-нибудь3»
Уголовно-процессуальное значение имеет только последнее определение основания как причина, достаточный повод, оправдывающие что-нибудь. Основания контроля и записи переговоров делятся на фактические и юридические.
Фактическое основание представляет собой объективную, непосредственную причину проведения конкретного следственного действия, материализованную в фактической информации, то есть в совокупности сведений о признаках деяния (события, процесса, явления), которые входят в указания законодателя.
Процессуальный порядок контроля и записи телефонных и иных переговоров
Проведённым анкетированием установлено, что в 87,4% случаев следственное действие - контроль и запись переговоров - производилось на основании судебного решения и в 12,6 % случаев - на основании постановления следователя Учитывая изложенное, можно сделать вывод о том, что для производства контроля и записи переговоров необходима совокупность фактических и юридических оснований, которые должны представлять собой: - четко сформулированную в постановлении следователя объективную и непосредственную причину, в связи с которой данное следственное действие необходимо провести (совершение лицом преступления средней тяжести, тяжкого или особо тяжкого); - наличие фактической информации, подтверждающей необходимость контроля и записи переговоров; - наличие документально оформленных источников указанной фактической информации. Большое значение имеет определение круга лиц, в отношении которых может проводиться контроль и запись переговоров. Ст. 186 УПК РФ предусматривает производство контроля и записи переговоров подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля или их близких родственников1, родственников2, близких лиц3, других лиц, которые могут располагать сведениями, имеющими значение для уголовного дела.
Как видно из содержания ст. 186 УПК РФ, имеется возможность ограничения конституционного права на тайну телефонных и иных переговоров, не только в отношении подозреваемого и обвиняемого, но и других лиц, круг которых законодателем не ограничен. Неограниченность круга лиц, конституционное право которых подвержено возможному ограничению, может привести к расширению круга возможных злоупотреблений. Поэтому возникает вопрос о том, какие доказательства должен привести следователь в качестве обоснований своего ходатайства, если речь идёт не об обвиняемом либо подозреваемом, а о других лицах.
Кого же понимает законодатель под «другими лицами»? Какие переговоры «других лиц» «могут содержать сведения, имеющие значение для уголовного дела»?
Не вдумываясь глубоко» под это понятие, можно подвести всех тех, кто беседует по телефону или в личном непосредственном общении с подозреваемым или обвиняемым,
«Законодатель, - пишет Т. В, Будилина, - возможно, имел в виду граждан, в отношении которых в уголовном деле есть требующие проверки данные о том, что они являются соучастниками преступления, либо совершают действия по укрывательству преступника, орудий и средств совершения преступления, предметов, добытых преступным путем, либо в иной форме препятствуют установлению истины по делу, отправлению правосудия»1.
Неопределенным остается и процессуальный статус «других лиц». Согласно уголовно-процессуальному закону, «другие лица» не всегда являются участниками уголовного процесса- Законодатель же называет их «другими лицами», не разъяснив, кого он имеет в виду. Поэтому следователь может вторгаться в частную жизнь почти каждого гражданина, назвав его «другим лицом».
Таким образом, «другие лица», если подойти не вдумчиво, даже не будучи участниками уголовного процесса, могут стать участниками следствен-ного действия - контроля и записи телефонных и иных переговоров.
В. М, Быков считает, что «под «другими лицами», следует понимать достаточно широкий круг лиц - это родственники, члены семьи, близкие люди подозреваемого и обвиняемого, а также потерпевшие и свидетели, по каким-либо причинам не давшие следствию правдивые показания, К ним можно отнести оставшихся не разоблаченными соучастников преступления, а также лиц, в жилище или по месту работы которых могут находиться важные доказательства, укрывается подозреваемый или обвиняемый, и так называемых заподозренных, т.е. лиц, в отношении которых у следователя есть основания подозревать их я совершении преступления»2.
Далее этот автор пишет, что «термин «другие лица» весьма неопределенный, и существует опасность, что на следственной практике его будут трактовать расширительно, что может привести к нарушению прав и законных интересов граждан»1.
Можно задаться вопросом, а на каком основании контролируются и записываются переговоры лица, с которым беседует подозреваемый (обвиняемый)? Ответить на поставленный вопрос можно и так: законодатель не случайно использует в ч. 1 ст, 186 УПК РФ термин «другие лица». Этот термин даёт следователю возможность контролировать и записывать переговоры, которые ведёт подозреваемый (обвиняемый) с лицом, участвующим в этом разговоре. Высказывается мнение о том, что недопустимо предусмотренное законом расширение участников уголовного процесса, т. к, это может привести к необоснованному ограничению прав граждан, причастность которых к расследуемому преступлению фактически не установлена. Это мнение не беспочвенно, но не будь в уголовно-процессуальном законе, в частности, в ч. 1 ст. 186 УПК РФ, термина «другие лица», на каком бы основании следователь контролировал и записывал переговоры тех лиц, с которыми разговаривает подозреваемый (обвиняемый). Как нам представляется, законопослушным гражданам нечего скрывать и нечего бояться того, что их переговоры могут быть подвергнуты контролю и записи. Да и случаев злоупотребления правоохранительными органами контролем и записью переговоров как следственным действием практика не знает .
