Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Деятельность суда по собиранию и исследованию доказательств как правовая проблема состязательного уголовного судопроизводства 13
1. Характеристика и соотношение понятий «собирание доказательств» и «исследование доказательств» 13
2. Цель доказывания как предпосылка, определяющая компетенцию суда в собирании и исследовании доказательств в состязательном уголовном судопроизводстве 30
3. Современная концепция деятельности суда по собиранию и исследованию доказательств, ее теоретическая оценка и практическая реализация 76
ГЛАВА II. Мировой судья как субъект собирания и исследования доказательств по уголовным делам 109
1. Российский исторический опыт правового регулирования собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам 109
2. Зарубежный исторический и современный опыт собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам 124
3. Особенности статуса мирового судьи как субъекта собирания и исследования доказательств в современном уголовном процессе России 136
ГЛАВА III. Процессуальный порядок собирания и исследования мировым судьей доказательств при рассмотрении отдельных категорий дел и в особом производстве 146
1. Собирание и исследование мировым судьей доказательств при рассмотрении дел частного обвинения 148
2. Собирание и исследование мировым судьей доказательств при рассмотрении уголовных дел в особом порядке 169
3. Собирание и исследование мировым судьей доказательств при рассмотрении дел публичного обвинения 189
Заключение 197
Список использованных источников 202
Приложения 2366
- Характеристика и соотношение понятий «собирание доказательств» и «исследование доказательств»
- Цель доказывания как предпосылка, определяющая компетенцию суда в собирании и исследовании доказательств в состязательном уголовном судопроизводстве
- Российский исторический опыт правового регулирования собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам
- Собирание и исследование мировым судьей доказательств при рассмотрении дел частного обвинения
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящее время стало очевидным, что концепция роли и места суда в состязательном уголовном процессе, регламентированная в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее -УПК РФ), получила далеко не однозначную оценку ученых и практиков. Поддержке нормативной идеи максимального ограничения инициативы суда в собирании доказательств, высказываемой одними юристами, противостоит позиция других, обобщенное выражение которой можно свести к тезису о недопустимости «пассивного» поведения суда в судебном следствии. Отмеченное противостояние теоретических воззрений, по нашим наблюдениям, нарастает.
Возникшая дискуссия весьма масштабна и включает в себя различные аспекты научной полемики, обсуждение таких, например, проблем, как формирование системы принципов уголовного процесса (в первую очередь это касается понимания существа состязательных и публичных начал); определение целей уголовного судопроизводства вообще и целей доказывания в частности (является ли таковой установление истины); выявление содержания и соотношения функций уголовного преследования и отправления правосудия и др. Однако одно из направлений разрешения вопроса о роли и месте суда в состязательном уголовном процессе все же остается малоизученным. Речь идет о закономерностях доказательственной деятельности суда, которая, как представляется, первична по отношению ко всем иным аспектам организации судопроизводства.
Ответ на вопрос о том, вправе ли суд в судебном следствии собирать доказательства, сообразуясь исключительно со своим пониманием обстоятельств дела (т. е. свободно, не будучи ограниченным в проявлении инициативы), зависит не от политико-правовых представлений о формах процесса, а от правильно понятого существа уголовно-процессуального познания. Разработчики Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации посчитали, что инициативное получение судом сведений об обстоятельствах дела равнозначно причастности суда к обвинительной деятельности, если эти сведения будут иметь обвинительный характер. Следуя данной исходной посылке, законодатель в главе 37 УПК РФ пытается регламентировать, какие судебные действия суд вправе осуществить инициативно, какие— по ходатайству сторон. Представляется, что эта попытка весьма непоследовательна, она входит в противоречие с нормой ч. 1 ст. 86 УПК РФ,
4 вательна, она входит в противоречие с нормой ч. 1 ст. 86 УПК РФ, относящей суд к субъектам собирания доказательств, а главное, с принципом свободной оценки доказательств. Внутренние противоречия с рассматриваемых позиций содержатся и в самой главе Кодекса.
В теории уголовного процесса появились требующие осмысления утверждения о том, что 1) суд вправе свободно собирать доказательства лишь в целях их проверки или 2) использования сведений, благоприятных для подсудимого; 3) суд вправе инициативно исследовать имеющиеся в деле доказательства, но не собирать новые. В основе таких представлений лежит, с одной стороны, несогласие с ограничительной регламентацией полномочий суда в судебном следствии, с другой, как можно предположить,— отождествление получения доказательств виновности с обвинительной деятельностью.
Анализ правоприменительной практики, решений Конституционного Суда Российской Федерации и самих норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации дает почву для сомнений в эффективности официальной доктрины максимальной нейтральности суда в сфере собирания и исследования доказательств. Особенно такое ограничение неестественно применительно к доказыванию, осуществляемому мировыми судьями. Мировые суды, во-первых, являются специфическими органами судебной власти, максимально приближенными к населению. Деятельность этих судов должна быть понятна участникам процесса и широкому кругу граждан и отвечать общественным представлениям о справедливости. Формализация судебного познания обстоятельств дела здесь вряд ли уместна. Во-вторых, к подсудности мировых судов отнесены (в числе прочих) дела частного обвинения, рассматриваемые по специальным правилам. Рассмотрение таких дел предполагает инициативное получение судом отдельных сведений, без которых невозможны правильная квалификация содеянного и назначение наказания. Частный обвинитель может доказать в своем деле «вопросы факта», но не в состоянии обеспечить предоставление всех сведений для разрешения «вопросов права», необходимость которых диктуется не событием преступления, а юридическими нормами.
Мировая юстиция имеет глубокие исторические корни в России и за рубежом. Прошел достаточный период деятельности возрожденных в нашей стране
5 мировых судов. Однако практике их работы присущи противоречия, что подтверждает актуальность и насущную потребность изучения накопленного опыта с целью понять, в чем же состоит идея мировой юстиции, и ответить на вопрос, насколько правила собирания и исследования доказательств, установленные для российских мировых судей почти в том же виде, что и для федеральных судов, соответствуют этой идее. Изложенные обстоятельства определили выбор темы диссертационного исследования.
Степень разработанности проблемы. Вопросы доказательственной деятельности суда всегда были в центре внимания российской науки уголовного процесса. Им посвящены ставшие классическими труды Н.С. Алексеева, В.Д. Арсеньева, Б.Т. Безлепкина, А.Р. Белкина, А.И. Винберга, Г.Ф. Горского, И.М. Гуткина, Н.В. Жогина, 3.3. Зинатуллина, Ц.М. Каз, Л.М. Карнеевой, А.С. Кобликова, Л.Д.Кокорева, А.М.Ларина, И.Б.Михайловской, Ю.К.Орлова, П.Ф.Пашкевича, М.С. Строговича, А.И. Трусова, Ф.Н. Фаткуллина, С.А. Шейфера, П.С. Элькинд и др. Названными известными учеными разработаны фундаментальные основы понимания уголовно-процессуального познания, осуществляемого судом. Вместе с тем современная нормативная база значительно изменилась, что само по себе свидетельствует о важности развития (адаптации к новым условиям) устоявшихся представлений.
С принятием Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации проблема участия суда в доказывании стала изучаться наиболее активно. По ней высказали свои позиции В.А. Азаров, А.С. Александров, B.C. Балакшин, А.С. Барабаш, Л.М. Володина, СП. Гришин, А.П. Гуськова, Н.Н. Ковтун, Р.В. Костенко, ВЛазарева, П.А. Лупинская, И.Б. Михайловская, З.Д. Еникеев, Н.Г. Муратова, Г.А. Печников, В.Т. Томин и др. На уровне кандидатских диссертационных исследований различные аспекты данного вопроса анализировались В.В. Васиным, М.К. Гочияевым, О.В. Губерманом, А.В. Пиюком, А.А. Плашевской, Н.С. Соколовской. При всем разнообразии высказанных позиций практике не даны оптимальные рекомендации по участию суда в доказывании. Высокий накал дискуссии требует оценки имеющихся точек зрения, поиска новых аргументов и концептуальных решений. Острота полемики возрастает применительно к пониманию доказательственной деятельности мирового судьи, статус которого имеет свою специфику, однако уголовно-
процессуальное познание обстоятельств дела мировым судьей еще не было предметом комплексного исследования.
Объектом исследования являются уголовно-процессуальные отношения, возникающие в процессе собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам.
Предметом исследования выступают нормы уголовно-процессуального законодательства, регулирующие собирание и исследование доказательств мировым судьей по уголовным делам, а также сложившаяся практика их применения.
Цель и задачи исследования. Целью исследования служат поиск и обоснование решения одной из центральных проблем теории и правоприменения - проблемы компетенции мирового судьи по собираншо и исследованию доказательств в различных уголовно-процессуальных производствах.
Указанная цель предопределила постановку и решение следующих задач:
- определить содержание и соотношение понятий «собирание доказа
тельств» и «исследование доказательств» судом;
- дать оценку имеющимся теоретическим воззрениям на роль и место суда
(мирового судьи) в уголовно-процессуальном познании обстоятельств дела;
- проанализировать действующее уголовно-процессуальное
законодательство в части регулирования судебной компетенции по собиранию,
исследованию и использованию доказательств;
выявить правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам участия суда в собирании и исследовании доказательств по уголовным делам;
провести сравнительный анализ правового регулирования деятельности мирового судьи по собиранию и исследованшо доказательств в гражданском и уголовном судопроизводстве;
исследовать в аспекте рассматриваемой проблемы исторический российский и зарубежный опыт деятельности мирового судьи;
изучить практику собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам;
разработать предложения по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Диссертационное исследование базируется на общенаучном диалектическом методе познания объективной реальности. Выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, основываются на комплексном применении исторического, логико-юридического, сравнительно-правового, конкретно-социологического методов исследования, а также метода включенного наблюдения.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили научные труды ученых-процессуалистов дореволюционной России, советского периода, современные разработки по судоустройству, уголовному и гражданскому процессу, криминалистике и другим отраслям знаний.
Эмпирической базой исследования послужили материалы опубликованной судебной практики, выборочное изучение уголовных дел, рассмотренных мировыми судьями Омской области в конце XIX - начале XX вв., хранящихся в Государственном архиве Омской области, результаты анкетирования судей и анализа 200 уголовных дел, находящихся в производстве мировых судей Омской области в : период действия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также личный опыт разрешения более 300 уголовных дел в качестве мирового судьи.
Научная новизна исследования определяется совокупностью поставленных задач и в обобщенном виде заключается в том, что диссертация является одной из первых работ, посвященных анализу собирания и исследования доказательств; мировым судьей по уголовным делам.
Соискатель изменил вектор исследования проблемы полномочий суда (мирового судьи) в судебном следствии современного российского уголовного процесса. Вместо традиционного пути решения данной проблемы, характерного для большинства научных подходов (от нормы-принципа, определяющего место и роль суда в состязательном процессе, - к компетенции по собиранию и исследованию доказательств), приоритет отдается познавательной деятельности суда, которая как первичный фактор определяет построение и содержание судебного разбирательства в суде первой инстанции. В результате предложена позиция, которая трактует положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации как позволяющие суду осуществлять доказательственную деятельность по собственной инициативе для проверки переданного на его разрешение обвинительного тезиса. В ней оптимально учитываются принципы разделения процессуальных
8 функций участников процесса (недопустимости возложения на суд бремени доказывания), независимости суда, свободной оценки судом доказательств по внутреннему убеждению.
Научную новизну диссертационного исследования определяют также следующие основные положения, выносимые на защиту:
Регламентация полномочий суда (мирового судьи) в сфере собирания и исследования доказательств осуществлена в действующем уголовно-процессуальном законодательстве непоследовательно и противоречиво. В статье 86 УПК РФ суд указан в числе государственных органов, наделенных правом собирать доказательства, в то же время норма ст. 15 и положения главы 37 УПК РФ в их правовом единстве эту возможность существенно ограничивают, обусловливая проведение большинства судебных действий по собиранию доказательств наличием ходатайства сторон. Несовершенство нормативного регулирования создает предпосылки для неоднозначной оценки деятельности судов в части обеспечения ими полного и всестороннего исследования обстоятельств дела, а также для теоретической позиции о невозможности свободного осуществления судом собирания и исследования любых доказательств по собственной инициативе.
Научная концепция (по нашим оценкам, являющаяся в настоящее время в теории уголовного процесса доминирующей), в соответствии с которой инициатива суда по собиранию доказательств должна быть ограничена, умаляет возможности суда по осуществлению правосудия, лишая его надлежащих средств оценки законности и обоснованности уголовного преследования, а обвиняемого - права на судебную защиту посредством объективного судебного разбирательства.
Основой определения компетенции суда по собиранию и исследованию доказательств должна служить правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации: обвинительная деятельность заключается в возбуждении уголовного преследования, формулировании обвинения и поддержании его в суде. Собирание доказательств судом не относится к функции обвинения, а представляет собой элемент отправления правосудия.
Ограничения полномочий суда по собиранию доказательств приводят к ограничению его компетенции по исследованию доказательств, что подрывает сами основы разрешения судом уголовных дел. Исследование предполагает собирание новых доказательств в целях проверки имеющихся сведений. Собирание -
9 одно из средств исследования. Коль скоро нет реальных критериев определения, в каких случаях доказательства собираются для проверки представленной суду совокупности доказательств, а в каких - в целях собирания новых сведений (все сведения тесно взаимосвязаны), предложения de lege ferenda о законодательном разрешении деятельности суда по собиранию доказательств исключительно в целях проверки доказательств малоэффективны.
Право суда на инициативное собирание доказательств предопределено тем обстоятельством, что суд при постановлении обвинительного приговора должен исходить из достоверного установления обстоятельств дела, т. е. установления объективной истины.
Критерием определения компетенции суда по собиранию доказательств являются потребность и возможность свободного формирования им внутреннего убеждения о наличии либо отсутствии обстоятельств, подлежащих доказыванию. Пределы участия суда в собирании доказательств зависят от понимания им обстоятельств дела и степени сформированности его внутреннего убеждения.
Признание права суда (мирового судьи) осуществлять инициативные действия по собиранию доказательств не создает потенциальной опасности перехода к нему обязанности доказывания. Возложение бремени доказывания на орган преследования не препятствует участию в доказывании суда для целей вынесения правосудного решения. Выявление в процессе рассмотрения дела обвинительных сведений не означает произвольного (или вынужденного) перехода обязанности доказывания либо вторжения суда в компетенцию обвинителя (переход на его сторону), поскольку обязанность доказывания строго определена. Обстановка деятельности суда делает мнимыми также и опасения о реальной подмене судом государственного обвинителя при формальном сохранении за ним бремени доказывания.
В судебном следствии имеют место элементы тактики суда, которые могут оказать влияние на ход судебного следствия в целях проверки доказательств судом, выявления и устранения имеющихся пробелов и противоречий. Таковыми являются: постановка вопросов в целях уточнения и дополнения показаний (при допросе лиц, участвующих в деле); определение логической последовательности вопросов; выявление и разрешение противоречий в показаниях допрашиваемого, а также между его показаниями и другими исследуемыми доказательствами путем требо-
10 вания от допрашиваемых лиц объяснения причин этих противоречий; устранение судом наводящих вопросов и отклонение вопросов, не имеющих отношения к делу; использование судом полномочий по инициативному проведению судебных действий, а также разъяснение сторонам в соответствующий момент судебного следствия их права на совершение тех или иных действий, определение судом порядка исследования доказательств при участии в деле нескольких подсудимых.
9. Констатируемый нами негативный эффект ограничения инициативы
суда в собирании и исследовании доказательств усиливается применительно к
деятельности мирового судьи по делам публичного обвинения. В силу природы
мировой юстиции, призванной быть максимально приближенной к населению,
мировой судья должен разрешить социальный конфликт на основе обществен
ного представления о справедливости, что невозможно без права на свободное
собирание сведений о рассматриваемой жизненной ситуации. Современная
трактовка роли и места суда в состязательном процессе во многом навеяна
целью внешнего демонстрирования беспристрастности суда, что является неес
тественным для производства у мирового судьи.
При установлении статуса мирового судьи и его компетенции по собиранию и исследованию доказательств следует учесть российский исторический, а также зарубежный опыт деятельности мировых судей. Российский мировой судья при рассмотрении уголовных дел имел право по собственной инициативе собирать доказательства. Мировые судьи Англии и США также имеют указанное право.
При производстве по делам частного обвинения право мирового судьи производить по собственной инициативе собирание доказательств, необходимых для доказывания обстоятельств, предусмотренных пп. 3-7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, является насущной потребностью. Без его наличия в условиях, когда материалов досудебного производства нет, а частный обвинитель в силу отсутствия специальных познаний не заявляет ходатайства об истребовании таких доказательств, принять законное решение по делу невозможно.
Применительно к производству по делам частного обвинения (с учетом специальной нормы ч. 2 ст. 319 УПК РФ) нормативное описание права мирового судьи по собиранию доказательств, относящихся к «главному факту»,
представлено следующим образом: судья инициативно не собирает доказательства, он вправе это сделать только по ходатайству стороны. Подобная трактовка есть следствие ярко выраженных диспозитивных начал, отдающих приоритет волеизъявлению (в том числе и в сфере собирания доказательств) частного обвинителя, и может быть признана приемлемой. Вместе с тем право мирового судьи собирать доказательства в целях проверки представленных частным обвинителем доказательств само по себе не противоречит конституционному принципу состязательности и равноправия сторон.
Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что полученные результаты в значительной мере дополняют и корректируют теоретические воззрения на компетенцию судьи (мирового судьи) по собиранию и исследованию доказательств в уголовном судопроизводстве. Оппонируя наиболее распространенным концептуальным взглядам на роль судьи в собирании доказательств, соискатель предложил к обсуждению иной подход, по его мнению, оптимально сочетающий состязательное судебное следствие и независимость суда в собирании и исследовании доказательств, а также учитывающий специфику производства у мирового судьи.
Выводы и практические рекомендации, содержащиеся в работе, могут быть использованы в целях совершенствования уголовно-процессуального законодательства и формирования единой практики рассмотрения мировыми судьями уголовных дел.
Выработанные диссертантом идеи и предложения могут найти применение в преподавании дисциплины «Правоохранительные органы в Российской Федерации» и «Уголовный процесс», для повышения квалификации мировых судей, подготовки научных работ и учебно-методических материалов по данной теме.
Апробация результатов исследования проходила по нескольким направлениям. Результаты и выводы диссертационного исследования прошли обсуждение на кафедре уголовного процесса Омской академии МВД России. Основные положения диссертационного исследования опубликованы в двенадцати научных статьях общим объемом 4,21 п. л., подготовленных лично соискателем.
Теоретические и прикладные положения диссертации докладывались на научно-практических конференциях в Омской академии МВД России («Преемст-
12 венность и новации в юридической науке», март 2005 и 2006 гг.; «Совершенствование норм и институтов Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», май 2006 г.), Омском юридическом институте («Международные юридические чтения», апрель 2007 и 2008 гг.).
По результатам диссертационного исследования подготовлен и направлен на рассмотрение в Государственную Думу Российской Федерации проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
Методические рекомендации по собиранию и исследованию доказательств по уголовным делам внедрены в практическую деятельность и используются при рассмотрении уголовных дел районными судами и мировыми судьями Омской области, в том числе соискателем.
Положения диссертации нашли применение в учебном процессе Омской академии МВД России.
Структура и объем работы. Структура диссертации предопределена целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка использованных источников и приложений.
Характеристика и соотношение понятий «собирание доказательств» и «исследование доказательств»
К числу наиболее проблемных в современном уголовном судопроизводстве относится вопрос о роли и месте суда в состязательном процессе, пределах его активности при рассмотрении дела по существу. Статья 15 УПК РФ, указав, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, дает предпосылки для утверждений о так называемой нейтральной позиции суда, призванной разрешить спор сторон. Надо признать, что данный взгляд доминирует в теории уголовного процесса, поскольку опирается на принципиальное положение.
Вместе с тем фактическое положение суда в уголовном судопроизводстве не может быть определено без анализа норм доказательственного права, устанавливающих степень его участия в процессе доказывания. Поэтому, принимая во внимание приоритетную функцию суда - рассмотрение и разрешение уголовных дел, исследуем ее через такие категории, как «собирание» и «исследование» доказательств. Цель анализа состоит в выявлении той меры дозволенного суду, которая вытекает из объективного процесса познания обстоятельств дела. Полученные результаты помогут таклсе выяснить, насколько норма-принцип, провозгласившая недопущение в деятельности суда элементов уголовного преследования, согласуется с функцией осуществления правосудия.
В качестве рабочей гипотезы нами избран следующий вариант истолкования современного нормативного описания роли и места суда в состязательном процессе. Вводя принцип состязательности, предполагающий уход суда от всяческих проявлений с его стороны обвинительной деятельности, законодатель обоснованно исключил ряд ранее присущих суду полномочий, которые позволили ему участвовать в формировании обвинения. Это позитивный момент. Однако в той части, в которой ограничено участие суда в доказывании, законодатель зашел дальше своей цели и формальными запретами исказил естественный процесс познания судом обстоятельств дела.
Нельзя не принять во внимание ст. 85 УПК РФ, где дано легальное определение доказывания как собирания, проверки и оценки доказательств. Полагаем, однако, что его наличие не устраняет предпосылки для теоретических изысканий в этой области, поскольку такую сложную деятельность, как доказывание, невозможно определить абсолютно точно и строго. Последовательность элементов, закрепленных законодателем в ст. 85 УПК РФ, в некоторой мере условна. Но в других нормах уголовно-процессуального закона (ст. ст. 274, 286, 316, 321 УПК РФ) на указанных в ст. 85 УПК РФ понятиях (собирание, проверка, оценка) «замыкаются» очень важные вопросы, связанные с компетенцией суда по собиранию доказательств.
В разделе IX «Производство в суде первой инстанции» законодатель употребляет иной термин: «исследование доказательств».
В области уголовного процесса нет устоявшихся представлений о понятиях «собирание доказательств» и «исследование доказательств» судом. В период действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (далее- УПК РСФСР) «цепочка», отображающая процесс доказывания, была достоянием теории (науки), а не закона. Законодатель применительно к операциям с доказательствами употреблял термины «собирание», «исследование», «проверка», «рассмотрение», «оценка». В статье 20 УПК РСФСР говорилось об обязанности всестороннего, полного и объективного исследования материалов дела, в ст. ст. 245, 250, 279 УПК РСФСР также указывалось на исследование доказательств в судебном заседании. В статье 70 УПК РСФСР отмечалось, что все собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и полной проверке. В некоторых статьях Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (ст. ст. 295, 301) упоминалось о доказательствах, рассмотренных судом. Нормативная несогласованность требовала поиска ответов на возникающие вопросы.
В теории уголовного процесса существовали различные воззрения на структуру процесса доказывания. Преобладающим было мнение о том, что доказывание заключается в собирании, проверке и оценке доказательств с целью установления обстоятельств, имеющих значение для законного, обоснованного и справедливого приговора. Такой позиции придерживались в работах, написанных на основе Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, Б. Т. Безлепкин1, А. И. Берзин
.
К. В. Вишневецкий1, Э. С. Зеликсон2, А. С. Кобликов3, Р. В. Костенко4, Ю. К. Орлов5, М. С. Строгович6, И. В. Тыричев7, С. А. Шейфер8. Однако в литературе существовали и другие точки зрения. Мы приведем некоторые из них, чтобы через содержание понятий «собирание» и «исследование» доказательств выяснить существо деятельности суда в ходе доказывания.
Так, Л. Т. Ульянова9 и Г. П. Корнев10 в структуре доказывания, наряду с собиранием, проверкой, оценкой, дополнительно выделяли закрепление доказательств, а И. М. Гуткин11 - их использование. Аналогичной позиции придерживался П. Ф. Пашкевич12.
Р. С. Белкин, А. И. Винберг13, В. Д. Арсеньев14, Ц. М. Каз15, Н. В. Жогин16 в процесс доказывания включали собирание, исследование и оценку доказательств.
Цель доказывания как предпосылка, определяющая компетенцию суда в собирании и исследовании доказательств в состязательном уголовном судопроизводстве
Одним из недостаточно разработанных и спорных в теоретическом плане аспектов нового уголовно-процессуального законодательства является построение судебного разбирательства на основе состязательных начал. Принцип состязательности заставил по-иному взглянуть на процессуальное доказывание, в том числе существенно осложнил понимание цели доказывания по уголовному делу. Вопрос о том, является ли в рамках Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации установление истины целью доказывания по уголовному делу, относится к наиболее дискуссионным в современной уголовно-процессуальной теории.
Между тем цель доказывания - одна из предпосылок, определяющих компетенцию суда в собирании и исследовании доказательств. Если цель доказывания -установление истины, то суд должен осуществлять собирание и исследование доказательств, чтобы установить истинную картину событий и дать ей справедливую оценку. Если же суд отвечает лишь за то, чтобы «результат судоговорения был достигнут определенным образом», то отсутствие инициативы суда в доказывании в полной мере отвечает названной цели.
В настоящем параграфе рассмотрим вопрос о цели доказывания по уголовному делу как предпосылку, определяющую компетенцию суда в собирании и исследовании доказательств в условиях состязательного уголовного процесса.
Состязательность служит системообразующим методом построения юридического производства, создающим в итоге тот или иной тип уголовного процесса. В уголовном процессе состязательность является базовым принципом взаимодействия основных элементов системы и началом, которое организует деятельность всех субъектов системы уголовного процесса .
А. В. Смирнов определяет состязательность как идеальный тип процесса, в котором спор равных сторон разрешается независимым судом. При этом, если создаются сомнения в его беспристрастности, суд должен устраниться от активного участия в процессе, вплоть до отказа от инициативы в исследовании доказательств, а в обвинительном суде- и в оценке доказательств1. Исторически сложилось три типа процесса: розыскной (инквизиционный), где состязательности нет ни в предварительном расследовании, ни в суде; состязательный, в котором как досудебное, так и судебное производства строятся по правилам состязательности сторон; смешанный, где предварительное расследование носит розыскной характер, а судебное разбирательство- состязательный2. Российский уголовный процесс традиционно относили и относят к смешанному или континентальному, разделяя несостязательное досудебное производство и состязательное судебное разбирательство3.
Как крайние теоретические модели инквизиционный и состязательный процессы представляется возможным охарактеризовать следующим образом. В первом лидирующую роль играет обвинение. Суд выступает как активный участник процесса, вследствие чего в отдельных случаях смешиваются функции осуществления правосудия и обвинения.
Состязательный процесс, напротив, стремится к полному равенству сторон при осуществлении ими функции защиты и обвинения. Участники процесса собирания доказательств не получают от государства никаких предустановленных статусов до начала разбирательства в суде. Деятельность по сбору доказательств регулируется процессом лишь в отношении допустимости и относимости представленных доказательств4.
В советском уголовном процессе состязательность понималась как принцип судопроизводства, который заключался в таком построении судебного разбирательства, при котором функция обвинения отделена от функций защиты и решения дела. Однако при этом состязательность характеризовалась исключительными полномочиями и активной ролью суда, который в силу публичного начала его деятельности, возложенной на него обязанности устанавливать событие преступления, лиц, виновных в его совершении, отягчающих и смягчающих обстоятельств, был призван выносить законные, обоснованные и справедливые решения.
Суд принимал меры к собиранию новых доказательств, восполнял неполноту предварительного следствия и дознания, был вправе возбудить уголовное дело по новому обвинению в отношении подсудимого или иных лиц (ст. ст. 255 и 256 УПК РСФСР).
Обязанность государственных органов и должностных лиц в пределах своей компетенции обеспечивать охрану прав и свобод граждан, интересов общества и государства ранее действовавший кодекс возлагал на суд, прокуратуру, следователей и орган дознания. Согласно ст. 3 УПК РСФСР суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления, принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказаншо.
Задачи судебного разбирательства определялись принципом всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела (ст. 20) и требованием возбуждения уголовного дела по новому обвинению либо в отношении нового лица, если таковые данные при судебном разбирательстве будут установлены (ст. ст. 255, 256 УПК РСФСР).
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР предписывал в ходе доказывания устанавливать истину. Данное требование вытекало из задач уголовного судопроизводства, важнейшим элементом которых было быстрое и полное раскрытие преступлений (ч. 1 ст. 2). Положение закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела (ст. 20) научными и практическими работниками рассматривалось как принцип уголовного судопроизводства, нацеленный на установление истины в процессе доказывания (принцип объективной истины).
Методологическая категория «истина» использовалась в тексте закона применительно к стадии предварительного расследования и судебным стадиям (ч. 2 ст. 89, ч. 2 ст. 257, ч. 3 ст. 280 УПК РСФСР). Наконец, достижение истины как цели доказывания и ее содержание по уголовному делу всесторонне обосновывалось в научных работах в рамках теории познания. Бесспорным признавалось мнение о том, что в основе обвинительного приговора должна лежать истина.
В этой связи мы позволим себе не согласиться с мнением Л. М. Батычко, считающего, что объективность в смысле Уголовно-процессуального кодекса РСФСР означает не установление действительных обстоятельств по делу, а отражение в процессуальном решении обстоятельств такими, какими они установлены в ходе следствия, но не судебного разбирательства1.
При создании нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации требование закона об осуществлении судопроизводства на основе состязательности было претворено в жизнь.
Российский исторический опыт правового регулирования собирания и исследования доказательств мировым судьей по уголовным делам
Степень участия суда в доказывании по уголовному делу, совершении активных действий по собиранию и исследованию доказательств значительно отличается не только в различных типах уголовного процесса, но и в рамках одного типа процесса в зависимости от различных исторических факторов.
Для достижения целей настоящего исследования, в частности, чтобы выяснить положительные моменты и отрицательные стороны, содержащиеся в нормах уголовно-процессуального законодательства, регулирующих собирание и исследование доказательств, в чем их причины и какими способами их можно устранить, необходимо проследить в историческом аспекте, какие законодательные нормативные акты и каким образом регулировали сферу рассматриваемых общественных отношений, а также какой была теоретическая основа, научная мысль, на которую опирался законодатель.
В советские времена считалось, что «заглядывать» в дореволюционный период не следует1. Между тем многие материально-правовые, да и процессуально-правовые институты и категории того времени, как и воззрения, и сегодня могут служить если не образцом, то ориентиром для отечественного законодателя и правоприменителя.
Изучение российского исторического аспекта свидетельствует, что проблема, являющаяся предметом настоящего исследования, на различных этапах развития нашей страны решалась неоднозначно.
Профессор И. П. Слободянюк описывает судебные учреждения дореформенного периода Российской империи. По свидетельствам современников, дела иногда залеживались по первой инстанции по 10-15 лет. Один из авторов Судебных уставов 1864 г. и руководитель адвокатуры России Д. В. Стасов характеризовал в 1889 г. дореформенный суд как нагромождение судебных инстанций, в которых на каждое сословие был свой суд, судопроизводство тянулось десятилетиями. Судебная система России, не претерпевшая существенных изменений со времени «Учреждения для управления губерний» 1775 г., насущно нуждалась в реформировании1.
В 1862 г. император Александр II утвердил «Основные начала преобразова-ния судной части в России» , которые были подготовлены специальной комиссией при Государственной канцелярии. Другая комиссия разработала проекты Устава уголовного судопроизводства (далее - УУС) и Устава гражданского судопроизводства (далее - УГС), которые, пройдя ряд бюрократических инстанций, были утверждены указом Александра II 20 ноября 1864 г.3 Они узаконили в России новые буржуазные принципы судоустройства и судопроизводства. Так, была введена формальная несменяемость судей и независимость суда от администрации, провозглашены гласность и публичность судебных заседаний, состязательный процесс, институты адвокатуры, присяжных заседателей, выборный мировой суд.
В Указе говорилось, что главная задача судебной реформы в империи - «водворить в России суд скорый, правый, милостивый, равный для всех подданных» -фраза императора, к которой в настоящее время апеллируют авторы идеи возрождения института мировых судей при обосновании его необходимости. Согласно основным положениям судебной реформы в стране были введены две системы судебных учреждений: суды с избираемыми судьями (мировые судьи и их съезды) и суды с назначаемыми судьями (окружные суды, судебные палаты). 17 апреля 1886 г. новые судебные установления были открыты в Санкт-Петербурге, а 23 апреля того же года - в Москве. При их открытии министр юстиции Д. Н. Замятин говорил собравшимся представителям магистратуры: «На вашу долю выпал завидный жребий провести в жизнь многознаменательные слова Авгу
стейшего Монарха: правда да милость царствуют в судах...»1. В этих словах, на наш взгляд, выражена суть судопроизводства, поскольку правосудие- принудительная форма защиты нарушенных прав в тех случаях, когда самозащита последних в силу каких-либо причин не осуществлена. И именно правда является той целью, к которой стремятся тяжущиеся. Данное положение, полагаем, справедливо для положений уголовного процесса как царской России, так и современности.
Царское правительство крайне медленно вводило институт мировых судей на территории России. На окраинах судебная реформа была закончена лишь к началу XX в. Так, должности мировых судей в Сибири были введены указом импера-тора Николая II от 13 мая 1896 г. , утвердившим «Временные правила о применении Судебных уставов к губерниям и областям Сибири». В декабре же 1917 г. мировые судьи были уже упразднены Советской властью.
Указ императора положил начало формированию института мировых судей в Акмолинской области и Тобольской губернии. На территории современной Омской области находились Омский уезд Акмолинской области, а также Тарский и Тюкалинский уезды Тобольской губернии. Уезд со входящим в него административным центром, а иногда и крупный город в отдельности составляли мировой округ, который делился на несколько участков. В каждом из участков, охватывавшем несколько волостей, работали один мировой судья и один почетный. Мировые судьи (участковые и почетные) избирались местными органами городского и земского самоуправления сроком на три года. Мировыми судьями могли быть лица, имеющие определенный возрастной (не моложе 25 лет), образовательный (юрист), служебный и имущественный (недвижимость должна была быть оценена не менее, чем в 15 тыс. рублей) ценз.
Собирание и исследование мировым судьей доказательств при рассмотрении дел частного обвинения
Под частным обвинением понимаются правоотношения и деятельность частного обвинителя в сфере уголовного судопроизводства по возбуждению уголовного преследования конкретного лица и доказываншо его виновности в совершении преступления. Для частного обвинения в уголовном процессе характерны возбуждение уголовного дела по жалобе потерпевшего (частного обвинителя), возбуждение производства путем подачи заявления, возможности прекращения производст ва по уголовному делу за примирением сторон до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.
Делами частного обвинения являются дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст.116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ. В литературе частное обвинение относят к упрощенному порядку судопроизводства наряду с особым порядком судебного разбирательства и заочным производством. В рамках данного диссертационного исследования рассмотрим полномочия мирового судьи по собиранию и исследованию доказательств в силу значительных особенностей производства по названной категории дел и отличий в полномочиях мирового судьи.
В чем же причины, обусловившие необходимость выделения дел частного обвинения в отдельный вид уголовного преследования1 и дифференциации правил собирания и исследования доказательств мировым судьей?
В последнее время взгляд на обвинение как на уголовный иск, высказанный русскими учеными Н. Н. Рогозиным, И. Я. Фойницким, находит все больше сторонников среди процессуалистов. Проводя параллель между гражданским судопроизводством и производством по уголовному делу частного обвинения, они называют последнее уголовным иском, концепция которого была разработана советским ученым Н. Н. Полянским. Он высказал мнение о том, что уголовный иск есть обращенное к суду требование о признании обвиняемого виновным, которое и содержит жалоба потерпевшего по делам частного обвинения. Обвинение перед судом выполняет ту же функцию, что и иск в гражданском процессе, и это в полной мере соответствует принципу состязательности2.
И. И. Попова под частным обвинением в материальном значении понимает утверждение пострадавшего перед соответствующим органом (судом) о совершении в отношении него преступления, за которое уголовное преследование передано государством на его усмотрение, в процессуальном смысле — это особый вид уголовно-процессуальной деятельности в рамках специальной правовой процедуры, которая позволяет частному обвинителю выразить свою волю, обязательную для государственных органов, в уголовном преследовании обвиняемого в ходе возбуждения уголовного дела, поддержания обвинения в суде и отказ от обвинения1.
С. И. Катькало и В. 3. Лукашевич называют, в числе прочих, следующие основания выделения преступлений, преследуемых в порядке частного обвинения: природу этих преступлений, посягающих на субъективные права граждан; сложность установления не только общественной опасности деяния и личности виновного, но в ряде случаев и самого состава преступления без учета субъективного мнения потерпевшего; то обстоятельство, что дела частного обвинения затрагивают, как правило, интересы определенного круга лиц: членов семьи, родственников, знакомых, соседей по квартире, друзей и товарищей, сослуживцев и возникают на почве бытовых конфликтов; отсутствие (по общему правилу) необходимости в предварительном расследовании таких дел; специфику совершения этих преступлений, позволяющую самим гражданам, являющимся потерпевшими, обоснованно решать в каждом конкретном случае, нужно ли требовать привлечения виновного к уголовной ответственности, или можно урегулировать данный конфликт без вмешательства государственных органов; особенность этих дел, при которой вмешательство государственных органов вопреки воле потерпевших может нанести существенный урон личным взаимоотношениям граждан и привести к дальнейшему обострению конфликта; относительно меньшую степень общественной опасности .
Традиционно в теории права выделяются два способа правового регулирова ния- диспозитивный (частно-правовой) и публично-правовой . П. В. Демидов отмечает, что введение законодателем правил производства по делам частного обвинения является отражением тенденции взаимопроникновения частно- и публично-правовой сфер правового регулирования, значение которой в сфере уголовного права крайне высоко
