Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Допустимость доказательств в уголовном процессе: история и современность
1. Развитие теоретических представлений о допустимости доказательств в российской науке уголовного процесса 11
2. Развитие нормативных основ допустимости доказательств как одно из основных направлений судебной реформы 33
3. Допустимость доказательств и система принципов уголовного процесса России 63
Глава II. Проблема использования в доказывании непроцессуальной информации 88
1. Правовые формы получения сведений о совершенном преступлении в стадии возбуждения уголовного дела и их доказательственное значение 88
2. Доказательственное значение сведений, полученных при осуществлении оперативно-розыскной деятельности 101
Глава III. Отступление от надлежащей процедуры следственных действий как фактор недопустимости полученных результатов 131
1. Получение доказательств из ненадлежащего источника 132
2. Получение доказательств неуправомоченным на то лицом 141
3. Нарушение надлежащей процедуры собирания доказательств 148
4. Нарушение правил закрепления доказательств 159
Заключение 171
Список литературы 177
Приложения
- Развитие теоретических представлений о допустимости доказательств в российской науке уголовного процесса
- Развитие нормативных основ допустимости доказательств как одно из основных направлений судебной реформы
- Правовые формы получения сведений о совершенном преступлении в стадии возбуждения уголовного дела и их доказательственное значение
- Получение доказательств из ненадлежащего источника
Введение к работе
Актуальності, темы диссертации определяется проводимой в стране судебной реформой, в основе которой - утверждение в России независимой судебной власти, последовательная демократизация правосудия, расширение состязательных начал в судопроизводстве и укрепление правового статуса его участников в соответствии с положениями Конституции РФ. Справедливое судопроизводство требует, чтобы выводы органов расследования и суда, разрешающих дела, были основаны только на доброкачественных доказательствах. Утверждение и развитие института допустимости доказательств - одно из основных направлений переустройства и реформирования российского уголовно-процессуального права. Практическое применение процессуального закона в расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел должно происходить с соблюдением жестких правил процесса собирания доказательств и их допустимости.
Проблема допустимости доказательств в уголовном процессе в период судебной реформы выведена на конституционный уровень. В ст.50 Конституции РФ закреплено положение о том, что «при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона». Важно учесть, что проблема допустимости доказательств находится в поле общепризнанных норм и принципов международного права, признанных частью правовой системы Российской Федерации (часть 4 ст. 15 Конституции РФ).
В последнее время доказательственное право предъявляет все более строгие требования к допустимости доказательств, поэтому перед российской наукой уголовного процесса стоит задача разработки и внедрения на практике соответствующих теоретических положений и рекомендаций. Особую актуальность разработки такого рода приобрели с введением в действие 1 июля 2002 года нового УПК РФ. Становится очевидным, что многие положения теории доказательств устаревают, становятся непригодными в новых условиях, что де-лает необходимой систематизацию концептуальных положений доказательственного права в ретроспективе и современности, определяет условия для формирования научных рекомендаций по допустимости доказательств с учетом реформирования общественного сознания и законодательных основ в государстве.
Вопросы допустимости доказательств исследовались многими учеными-процессуалистами. Значительный вклад в разработку проблем допустимости доказательств внесли В.Д. Арсеньев, Р.С. Белкин, Г.М. Миньковский, Л.М. Карнеева, Н.М. Кипнис, Н.П. Кузнецова, A.M. Ларин, П.А. Лупинская, В.З. Лукашевич, Ю.А. Ляхов, Ю.К. Орлов, И.Л.Петрухин, Г.М. Резник, М.С. Строго-вич, Н.В. Сибилева, А.И. Трусов, В.М. Савицкий, С.А. Шейфер, Ф.Н. Фаткул-лин и другие авторы. Однако стремительное изменение ситуации в стране в последние годы, сопровождавшееся интенсивными законотворческими процессами и формированием новой правоприменительной практики, ставят на повестку дня все новые теоретические и практические вопросы совершенствования доказательственной деятельности по уголовным делам, защиты интересов личности и общества от преступных посягательств и необоснованных ограничений прав и свобод человека и гражданина.
Диссертационное исследование проводилось в процессе активной разработки нового Уголовно-процессуального кодекса России и внедрения его в практику, что в значительной степени обусловило актуальность и практическую значимость работы.
Цель исследования. Диссертационное исследование имеет целью анализ критериев допустимости доказательств, теории и практики реализации требований допустимости доказательств в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, разработку научных рекомендаций по пре дотвращению использования в уголовном судопроизводстве доказательств, не обладающих необходимой надежностью и доброкачественностью. Задачи исследования:
анализ научной категории допустимости доказательств в истории и на современном этапе развития российского уголовного процесса;
анализ правового института допустимости доказательств в уголовном процессе, его места и роли в системе уголовно-процессуального права, соотношения со смежными институтами доказательственного права;
исследование связи института допустимости доказательств с конституционными основами правосудия в России и принципами уголовного процесса;
выработка научно обоснованных критериев допустимости доказательств в единстве правил о надлежащих источниках используемой в доказывании информации, об управомоченных на её собирание лицах; о надлежащей процедуре собирания и закрепления доказательств;
изучение типичных для современной правоприменительной практики нарушений правил о допустимости доказательств, их причин и способов устранения и предотвращения;
исследование порядка принятия решений о признании доказательств недопустимыми.
Объектом исследования в настоящей работе является уголовно-процессуальное право и его внутренние закономерности, характеризующие его как систематизированную, целостную структуру, институты теории доказательств, а также практика возбуждения уголовных дел и предварительного расследования, связанная с получением доказательств.
Предметом исследования являются: а) научные критерии допустимости доказательств, а также способы и методы, позволяющие формировать доказательства, которые возможно определить как допустимые; б) положения, ка сающисся допустимости доказательств, в отечественном уголовно-процессуальном законодательстве в ретроспективе и в настоящее время, уголовно-процессуальном праве других стран мира; в) современная правоприменительная практика России.
Методология и методы исследования. Методологической базой диссертации являются научные труды российских и зарубежных авторов по проблемам уголовного процесса, оперативно-розыскной деятельности, криминалистики, а также философии, психологии и педагогики. В работе анализируются Конституция РФ, федеральное законодательство, уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, законопроекты, материалы следственной и судебной практики.
Решение поставленных задач производилось с применением широкого спектра научных методов: исторического, логико-аналитического, сравнительно-правового, статистического, экспертного опроса, системно-структурного.
Эмпирическая основа исследования. Статистической информацией, отражающей специфику правоприменительной практики, являются материалы изучения 350 уголовных дел, рассмотренных судами Самарской области и гарнизонными судами Приволжского военного округа за период с 1993 по 2002 года, а также данные анонимного анкетирования 150 следователей, работников прокуратуры, судей. Статистическая выборка по изученным уголовным делам систематизировалась по разработанной программе. Изученные дела находились в производстве разных субъектов расследования, а именно: органов дознания (17 % всех изученных дел); территориальной прокуратуры (12 %); военной прокуратуры (6,3 %); специальной прокуратуры (0,6 %); органы ФСБ (0.3 %); органы МВД (63,7 %).
Сводная таблица статистических данных, используемых в ходе диссертационного исследования, представлена в приложениях. Автором использован и личный опыт практической работы в качестве следователя военной прокурату ры гарнизона (1987-1994 г.г.), помощника и старшего помощника прокурора Приволжского военного округа (1994-2001 г.г.), военного прокурора Тольят-. тинского гарнизона (2001 г. - по настоящее время).
Научная новизна исследования определяется содержащимся в нем анализом законодательства, разработанного в последние 10 лет, принятого в 2001 году и вступившего в силу 1 июля 2002 года УПК РФ, а также первой практики его применения. Автором осуществлен комплексный подход к исследованию проблемы допустимости доказательств на досудебных стадиях уголовного процесса с учётом специфики процессуальной деятельности на этих стадиях и особенностей реализации на них принципов уголовного судопроизводства: в доказательственную деятельность здесь вовлекаются материалы, полученные не только на основе уголовно-процессуального законодательства, но и вне производства по уголовному делу, что делает необходимым использование их в разном качестве (в качестве ориентирующей информации, оснований для возбуждения уголовного дела, либо, при соблюдении определенных процессуальных условий, в качестве доказательств). В работе сформулированы предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и практические рекомендации, способствующие устранению разночтений в решении вопросов о допустимости доказательств в досудебном и судебном производстве по конкретным уголовным делам.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Научные выводы, к которым приходит автор, могут быть использованы для дальнейших исследований в области теории уголовного процесса, а также могут найти применение для разработки законопроектов, законов и совершенствования правоприменительной практики. Практическое применение результатов диссертационного исследования целесообразно в преподавании дисциплины Уголовный процесс" и спецдисциплин процессуально-криминалистического цикла в юридических образовательных учреждениях.
В соответствии с результатами проведенного исследования на защиту выносятся следующие основные положения:
Показано, что допустимость доказательств должна рассматриваться в двух аспектах - как научная категория, определяющая основы доказательственной деятельности, составляющей главное содержание уголовного процесса, и как правовой институт, в нормах которого соответствующие научные положения получают адекватное (либо неадекватное) отражение; степень адекватности такого отражения определяет качество правосудия в государстве.
Определено содержание уголовно-процессуального института допустимости доказательств, образованного нормами права, определяющими понятие доказательства; их процессуальные формы; процедуру их собирания закрепления в материалах дела; критерии допустимости отдельных видов доказательств; процедуру постановки и разрешения вопроса о признании доказательств недопустимыми; правил, определяющих последствия признания доказательств недопустимыми.
Высказаны аргументы против концепции «беспощадного исключения» доказательств, полученных с нарушением закона, предложены критерии разграничения таких нарушений на устранимые и неустранимые: первые из них во всех случаях не должны влечь ограничение конституционных прав и свобод участников процесса, а также не влияют на процесс формирования доказательства и не способны повлечь утрату или искажение собираемой информации.
Предложен процессуальный порядок придания доказательственной силы материалам, полученным вне производства по уголовному делу (до возбуждения уголовного дела - в части, не урегулированной УПК РФ, в результате административной и оперативно-розыскной деятельности): материалы официально представлены следователю или дознавателю, в производстве которого находится уголовное дело, руководителем соответствующего ор гана, затем - материалы официально принимаются следователем или дознавателем с оформлением этого действия протоколом, затем - материалы официально приобщаются (либо не приобщаются) следователем или дознавателем к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств или иных документов, что оформляется особым постановлением; Обоснована идея о юридической некорректности использовании в ч.З ст.86 УПК РФ выражения «Защитник вправе собирать доказательства», поскольку собирание доказательств в уголовно-процессуальном смысле - это властная правоприменительная деятельность, завершающаяся официальным оформлением всех полученных сведений.
Предложен процессуальный порядок придания доказательственной силы сведениям, предметам и документам, собранным и представленным защитником по аналогии с принятием материалов от органов, осуществляющих оперативно-розыскную и административную деятельность: в случае заявления защитником соответствующего ходатайства следователь обязан вынести мотивированное постановление о приобщении представленных предметов и документов к делу в качестве вещественных доказательств или иных документов, либо произвести следственное действие, о котором ходатайствует защитник; в случае отказа в удовлетворении такого ходатайства следователь выносит мотивированное постановление.
Предложен процессуальный порядок признания доказательства недопустимым на досудебных стадиях процесса по аналогии с той, что предусмотрена в УПК РФ для суда: исключая недопустимое доказательство, следователь, дознаватель или прокурор выносят об этом мотивированное постановление, которое может быть обжаловано в суд.
На основе сравнительного анализа прежнего УПК РСФСР и нового УПК РФ в сопоставлении с материалами следственной и судебной практики выявлены тенденции развития нормативной регламентации следственных дейст вий, показаны потенциальные и реальные трудности применения нового закона, их влияние на допустимость собираемых доказательств.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации докладывались автором и обсуждались на научно-методических и научно-практических конференциях, проводимых в г. Самаре (Теоретическая конференция преподавателей Самарской гуманитарной академии и Самарского государственного университета в 1998 году, 24-я научная конференция молодых ученых и специалистов 19-24 апреля 1999 года), на региональных сборах следователей военных прокуратур Приволжского, Северо-Кавказского, Уральского военных округов (в 1998-2002 годах в городах Самаре, Кирове, Казани), а также в процессе повседневной практической деятельности. Автор принял участие в подготовке информационного письма Военной прокуратуры Приволж-ско-Уральского военного округа о практике применения нового Уголовно-процессуального кодекса РФ (август 2002 г.).
Основные положения диссертации отражены также в 8 опубликованных работах автора.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Развитие теоретических представлений о допустимости доказательств в российской науке уголовного процесса
Под допустимостью доказательств в уголовно-процессуальной теории принято понимать одно из двух (наряду с относимостью, то есть наличием связи доказательства с обстоятельствами, подлежащими установлению по уголовному делу) обязательных их свойств. Строго говоря, доказательство, не обладающее этим свойством, нельзя считать собственно доказательством в уголовно-процессуальном смысле.
Допустимость доказательства представляет собою требование, установленное законодателем, которое охраняет судопроизводство от применения ненадежных, сомнительных доказательств. Значение допустимости доказательств заключается в том, что данная категория уголовного процесса позволяет ограничить использование доказательств, полученных с формальными нарушениями (устранение которых возможно при дальнейшем производстве по делу) и при этом всегда категорически исключает из сферы доказывания те доказательства, которые были получены в результате профессиональной небрежности, некомпетентности, противоправных действий субъектов, уполномоченных на их собирание. Допустимость используемых по уголовному делу доказательств - это одна из наиболее важных гарантий правильного установления судом юридически значимых обстоятельств дела, а в конечном счете - достижения целей правосудия.
На протяжении длительного времени общее представление о допустимости доказательств в уголовном процессе, при всех разногласиях в науке по поводу отдельных ее признаков, не претерпело кардинальных изменений. Авторы, определяя названную процессуальную категорию, обычно исходят из лексического значения слова «допустимость» в русском языке, буквально означающего «разрешение, предоставление возможности кому-либо участвовать в чем-либо или использовать какое-либо средство для чего-либо1». В специальной литературе в разные годы понятие «допустимость доказательств» авторы, как правило, определяли через многие синонимы слова «допустимость»: «пригодность (приемлемость)» (Ф.Н. Фаткуллин)2, «позволительность» (С.А.Пашин)3. По существу во всех случаях имелась в виду в виду всё та же «предоставленная возможность». Аналогично поступали и представители теории других отраслей права .
Значение процессуальной категории «допустимость доказательств» для решения задач уголовного судопроизводства определяет постоянный повышенный интерес к ее проблемам в уголовно-процессуальной теории, в которой нет ни одного исследовательского направления, прямо или косвенно не связанного с этой категорией. Закономерно в связи с этим, что при очевидном единодушии в определении существа рассматриваемой категории, во многих деталях ученые расходились во взглядах: разногласия обусловлены несовпадением подходов в определении многих иных понятий: «доказательство», «собирание доказательств» и многих других.
Ещё более объяснимо внимание к категории допустимости доказательств в практической доказательственной деятельности, где нарушения соответствующих требований закона порождают весьма отрицательные последствия. При изучении 350 уголовных дел (отобранных путем случайной выборки) выяснилось, что из 231 дел, возвращенных на дополнительное расследование судами общей юрисдикцией Самарской области и гарнизонными судами Приволжского военного округа , 94 (27% от общего числа и почти половина от возвращенных) уголовных дела было возвращено на досудебную стадию процесса из-за существенного нарушения уголовно-процессуального закона органами дознания и предварительного следствия именно по мотиву фактического признания судом части доказательств недопустимыми. Однако нельзя не отметить, что только в приговорах по 12 (12%) уголовным делам это признание было официально отражено. Последнее свидетельствует, на наш взгляд, о том, что сама по себе процессуальная категория допустимости (недопустимости) доказательств еще недостаточно прочно укрепилась в профессиональном правосознании судей.
В период с 1996 по 2001 г. военными судами Приволжского военного ок-руга6 было возвращено на дополнительное расследование 25% уголовных дел из-за существенных нарушений уголовно-процессуального закона, повлекших признание доказательств недопустимыми, что свидетельствовало о повышенном внимании военных судов к проблеме нарушения норм уголовно-процессуального закона при собирании доказательств, среди них определенная часть выражалась в нарушении конституционных прав и свобод граждан. Например, военный суд Ижевского гарнизона 19.06.1996 г. возвратил на дополнительное расследование уголовное дело по обвинению рядового в/ч 89559 К. по п. "а" ст.247 УК РФ в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое выразилось в-том, что в ходе предварительного следствия, при предъявлении обвинения следователь, несмотря на желание обвиняемого К. иметь защитника, предложил последнему отказаться от его услуг, поскольку это требует больших материальных затрат, с чем К. пришлось согласиться. Военный суд дал негативную оценку доказательствам, которые были получены вследствие нарушения порядка проведения такого процессуального действия, как допрос обвиняемого, и признал их недопустимыми . Заметим, что в советский период отказы военных трибуналов от постановления обвинительных приговоров по подобным основаниям встречались значительно реже, нежели в общегражданских судах, хотя и последние проблеме допустимости доказательств уделяли явно недостаточно внимания.
В российском дореволюционном уголовно-процессуальном законодательстве специального определения правового института допустимости доказательств не было, тогда как отдельные его нормы нашли законодательное закрепление в Уставе уголовного судопроизводства (далее - УУС) 1864 года.
Так, УУС детально регламентиров&т проведение отдельных следственных действий, в частности допроса свидетелей мировыми судьями, включая нормы, касающиеся свидетельского иммунитета (ст.704-705), собирания и хранение вещественных доказательств (ст.371-376), нарушение которых вело к признанию полученных доказательств недопустимыми и исключению их из орбиты уголовного процесса.
Проблема допустимости доказательств и осмысления ее места в теории входила в сферу научных интересов видных дореволюционных исследователей. В трудах Л.Е. Владимирова, СИ. Викторского, М.В. Духовского, А.Ф. Кони, Н.Н. Розина, В.К. Случевского, И.Я. Фойницкого и других понятие доказательства и его свойств: относимости и допустимости подвергались исследованию и анализу.
И.Я. Фойницкий, которого современники называли "великим учителем русских процессуалистов и криминалистов", говоря о допустимости доказательств писал: "Доказательства ненадежные могут вести суд по ложной дороге и приводить к неверным заключениям, Заботой об ограждении правосудия от заблуждений объясняется выработка отдельных родов и видов доказательств, которые могут быть представлены суду; допущение иных средств влияния на суд, например жребия, суда Божьего в какой бы то ни было форме, протокола показания, отобранного мировым судьей в порядке обеспечения доказательств (ст.68 1-10 У УС), безусловно воспрещается.
Развитие нормативных основ допустимости доказательств как одно из основных направлений судебной реформы
В числе ключевых решений судебной реформы, равных по масштабу введению суда присяжных, в Концепции судебной реформы названо «определение жестких критериев допустимости доказательств и введение практики беспощадного аннулирования недопустимых материалов»40. Реализация этого программного заявления нацелена на обеспечение таких условий доказывания, которые, если перефразировать слова И.Я.Фойницкого, исключали бы опасность введения правосудия в заблуждение. Эти условия, в свою очередь, должны приобрести форму чётких, однозначно толкуемых и потому пригодных для точного применения нормативных предписаний, касающихся процессуальной формы доказательств. Понятно, что без достаточно детальной проработки всех правовых институтов, образующих в совокупности нормативную основу допустимости доказательств, без их адекватного нормативного выражения все теоретические разработки, рассмотренные в предыдущем разделе, останутся не более, чем благими пожеланиями. Напомним, что главный критерий допустимости доказательства - его процессуальность (Н.М.Кипнис допускает признание его единственным критерием), а это требует, чтобы все критерии допустимости нашли отражение в процессуальной форме доказательственной деятельпости.
Анализ теоретической сущности категории допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве позволяет рассматривать её как самостоятельный уголовно-процессуальный институт. В пользу такой оценки свидетельствуют множественность и одновременно с этим единая направленность всего комплекса правил, закреплённых в законе и обеспечивающих использование в доказывании только доброкачественных сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела.
С.А.Шейфер, впервые исследовавший категорию «следственное действие» как обобщённый (генеральный) уголовно-процессуальный институт, опи-раясь на положения общей теории права , так обозначил признаки, позволяющие рассматривать соответствующую систему нормативных предписаний именно как правовой институт:
1) Специфическая область отношений, достаточно полно и самостоя I тельно регулируемых нормами о следственном действии. Данные нормы регулируют отношения, возникающие между следователем и другими участниками по поводу получения и закрепления доказательственной информации определенного вида. В ходе собирания доказательств возникает специфическая, внутренне единая и разветвлённая система правоотношений, отличающихся от других уголовно-процессуальных отношений своим предметом и пространственно-временными границами.
2) Структурное обособление норм, регулирующих указанные отношения. Нормы о следственных действиях сосредоточены в отдельных главах уголовно-процессуальных кодексов. В то же время многие правила собирания доказательств определенного вида, включенные в другие разделы нормативных актов, явственно обнаруживают свою связь с этими нормами.
3) Специфическая юридическая конструкция. Несмотря на существенные различия между отдельными следственными действиями, совокупности норм, их регулирующие, обладают определенным сходством: они выступают как упорядоченные по общему для всех следственных действий принципу и объединенные однотипной внутренней связью системы правил, обеспечивающих отыскание, восприятие и закрепление фактических данных42».
Экстраполировать все названные признаки процессуального института на комплекс правил о допустимости доказательств можно лишь с оговоркой: институт допустимости доказательств значительно более масштабен, нежели институт следственного действия, нормы, имеющие то или иное отношение к допустимости используемых в доказывании сведений, содержатся практически во всех разделах УПК РФ и в других нормативных актах, касающихся производства по уголовным делам .
Вместе с тем аналогия с разработанной С.А.Шейфером теоретической схемой анализа процессуального института следственного действия весьма продуктивна: она позволяет, во-первых, убедиться в целостности комплекса правил о допустимости доказательств; во-вторых, определить составляющие этого комплекса; в-третьих, выявить возможные пробелы в законодательстве и оптимальные пути их устранения.
С.А.Шейфер применительно к институту следственного действия определил три взаимосвязанные группы правовых норм, образующие структурную модель данного правового института: 1) правовые основания производства следственного действия; 2) правила, регулирующие поведение лиц, непосредственно участвующих в собирании доказательств (определяющие состав участников, гарантии их прав, содержание собственно поисковых, познавательных и удостоверительных операций); 3) меры принуждения, обеспечивающие надлежащее поведение участников следственного действия .
На основе предпринятого ранее анализа теоретической сущности категории допустимости доказательств, полагаем, что уголовно-процессуальный институт допустимости доказательств образован пятью группами правил:
1) Правила, определяющие понятие доказательства по уголовному делу и его процессуальную форму.
2) Правила, определяющие способы собирания и закрепления доказательств (то есть придания им тех процессуальных форм, исчерпывающий перечень которых определен в законе).
3) Правила, определяющие круг субъектов, способы и процессуальные формы постановки вопроса о признании конкретных доказательств недопустимыми.
4) Правила, определяющие круг субъектов, уполномоченных на решение этого вопроса, процессуальный порядок принятия соответствующего процессуального решения, его процессуальную форму.
5) Правила, определяющие правовые последствия признания отдельных доказательств недопустимыми, а также последствия использования недопустимых доказательств при принятии властных решений.
Правовые формы получения сведений о совершенном преступлении в стадии возбуждения уголовного дела и их доказательственное значение
Вопрос о том, осуществляемся ли в стадии возбуждения уголовного дела доказывание, и, соответственно, имеют ли доказательственное значение данные, полученные до возбуждения уголовного дела, является предметом острых научных дискуссий в течении нескольких десятилетий84. Принципиально поддерживая положительное решение этого вопроса, полагаем, что и для отрицательного ответа на него имеются определенные основания. Собственно доказательства, т.е. сведения, с помощью которых устанавливаются обстоятельства, образующие предмет доказывания по уголовному делу, могут, по логике, появиться только при производстве по возбужденному уголовному делу, а само это производство осуществляется уполномоченным участником процесса (следователем, дознавателем), принявшим это дело к своему производству . В стадии возбуждения уголовного дела познания, осуществляемого в строгой форме нет, нет и соответственно, лиц, уполномоченных на производство следствия или дознания.
Однако, при проверке повода к возбуждению уголовного дела для установления оснований к этому лицо, уполномоченное на проведение такой про-верки, получает некоторый (иногда весьма значительный) объем важной для дела информации. Вряд ли есть основания игнорировать эту информацию в ходе последующего производства, поскольку получена она законным путем86.
По некоторым категориям дел (например, о должностных преступлениях) официальные документы, направленные уполномоченным органом для решения вопроса о возбуждении дела, в ходе расследования и судебного разбирательст i ва играют существенную, а иногда - главную роль при решении вопроса о воз суждении уголовного дела .
Исходя из того, что свойство допустимости характеризует доказательство с точки зрения формы его получения и закрепления, определим, какими способами получается информация в стадии возбуждения уголовного дела и какие процессуальные формы она при этом приобретает. Здесь уместно обратиться к сравнительному анализу УПК РФ 2001 года и УПК РСФСР, что позволило бы выявить тенденции развития законодательства в этой части в последние годы.
Применительно к ранее действовавшему закону С.А. Шейфер писал, что «доказательственные материалы могут появиться не только в процессе расследования и судебного разбирательства но и в стадии возбуждения уголовного дела, на которой государственные органы получают информацию о соверше i нии преступления и определяют достаточность данных, позволяющих начать производство. Мнения процессуалистов о том, имеет ли место на этом этапе доказывание или нет, резко разделились. Ученые, отрицающие такую возможность, обычно ссылаются на положения ст. 70 УПК РСФСР, из которой следует, что собирание доказательств осуществляется его субъектами только по делам, находящимся в их производстве, т.е. после возбуждения уголовного дела и только процессуальными способами. Не вдаваясь глубоко в анализ этой позиции, заметим, что и ее сторонники вынуждены признать, что по крайней мере три категории материалов, полученных в этой стадии, имеют доказательственное значение. Таковы: 1) заявления и сообщения о совершенном преступлении, публикации в прессе, протокол явки с повинной, а также материалы, лежащие в основе этих сообщений; 2) документы справочно-удостоверительного характера, которые поступили вместе заявлением либо даже дополнительно истребованы (эти материалы рассматриваются как «иные документы»); 3) протокол осмотра места происшествия (поскольку закон разрешает его проведение до возбуждения уголовного дела)» Применительно к прежнему законодательству автор отмечал также, что непосредственно наблюдавшиеся должностным лицом факты также должны быть зафиксированы в форме, соответствующей содержанию служебной деятельности лица и методам ее осуществления. В противном случае, по его мнению, требования закона о необходимости обоснования решения о возбуждении уголовного дела (ст. 112 УПК РСФСР) оказалось бы неосуществимым 89. Ря і дом авторов исследовался и вопрос о правовом значении рапорта должностных лиц органов дознания об обнаружении признаков преступления в качестве повода к возбуждению уголовного дела90.
Последняя из названных проблем была решена с введением в УПК РФ правила, определившего процессуальную форму сведений, полученных при «непосредственном обнаружении» органом дознания признаков преступления (воспользуемся в данном случае терминологией ст. 108 УПК РСФСР) - это «рапорт об обнаружении признаков преступления» (ст. 143 УПК РФ). Нет сомнений, что именуемый таким образом документ должен впоследствии оцениваться в совокупности с другими доказательствами, хотя бы потому, что в нем, как правило, фиксируются сведения, не отраженные ни в каком другом процессуальном документе.
Получение доказательств из ненадлежащего источника
«Источник - то, что дает начало чему-нибудь, откуда исходит что-нибудь» " . Определенное ранее негативное отношение к многозначно трактуемому термину «источник доказательств» не препятствует использованию созвучного термина в данном контексте, поскольку здесь речь идет об источнике информации, преобразуемой в доказательства в процессе их собирания. В уголовном процессе источниками сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию (ст.73 УПК РФ) являются: люди, вещи, предметы, местность, то есть те реально существующие объекты, на которых отражается событие, подлежащее исследованию (когда речь идет о людях - они являются источником информации, сохранившейся в их памяти).
При изучении уголовных дел выяснилось, что в 4 уголовных делах (менее 2%) доказательства были признаны судом недопустимыми, как полученные из ненадлежащего источника: в 3 уголовных делах (менее 1%) в качестве свидетелей допрашивались лица, обладающие свидетельским иммунитетом, без разъяснения соответствующего конституционного права, в 1 деле в качестве доказательств использовались результаты ОРД без указания источника их получения, в одном деле недопустимым было признано заключение эксперта в части ответа на вопрос, выходящий за рамки его компетенции.
Последний случай, на практике весьма распространённый, заслуживает отдельного внимания. По делу Г., обвинявшегося по ч.4 ст. 111 УК РФ, была назначена обязательная по таким делам судебно-медицинская экспертиза. В своём заключении эксперт, выйдя за пределы своей компетенции, указал, что телесные повреждения потерпевшая П. получила, «при падении трижды о батарею». Обвинение сочло возможным ограничиться данным экспертным заключением для обоснования своих выводов, не подтвердив их следственным путём. Эксперт, будучи допрошенным в суде, заявил, что такой вопрос в постановлении о назначении экспертизы перед ним вообще не ставился, а его вывод носил предположительный характер. Очевидно, что такое заключение экс-перга-судебного медика, независимо от степени его категоричности, нельзя считать допустимым доказательством, но вывод об этом был сделан только в ходе судебного разбирательства .
Признание доказательств недопустимыми, как полученных из ненадлежащего источника было реализовано судами только в 4 изученных уголовных делах, тогда как сходные основания для этого были обнаружены в 12 (менее 4% от общего числа). По 2 делам в качестве доказательств использовались документы неизвестного происхождения, и факт этот не был выявлен и официально признан ни в одном из процессуальных документов. На существе принятых решений это обстоятельство не отразилось, но из разбирательства недопустимые доказательства исключены не были и исследовались наравне с другими доказательствами.
Между тем на вопрос, «Каким требованиям допустимости должно отвечать доказательство» 54 (54%) судей, прокурорских работников, следователей, среди прочего указали, что доказательство должно быть получено из надлежащего (законного) источника, аналогично ответили на этот вопрос и 44 адвоката - 88% от общего числа опрошенных. Реальная следственная и судебная практика не вполне соответствует этим распространённым правильным представлениям.
Во избежание подобных противоречий необходимо более конкретно рассмотреть - каким требованиям должен отвечать источник доказательств, с тем, чтобы они могли считаться допустимыми.
а) известность происхождения информации Относящиеся к делу сведения, полученные из источников, происхождение которых неизвестно, не отвечают требованию допустимости и поэтому доказательствами не являются.
Ст. 56 УПК РФ определяет, что не могут служить доказательством данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности. Эта норма дополнена (сравнении со ст.74 УПК РСФСР) важным правилом о недопустимости показаний потерпевшего и свидетеля, основанных на догадке, предположении, слухе. В теории правильность именно такого подхода не ставилась под сомнение и при прежнем законе Ь9. Тем не мене в следственной практике вопрос о доказательственном значении таких показаний решался неоднозначно. Так, по делу П., обвинявшегося по ст. 158 УК РФ, Федеральный суд Кировского района г.Самары не принял в качестве доказательства показания свидетеля Д., основанные на слухах о совершении П. преступления, циркулировавших в период расследования по месту жительства Д. и П. и отчасти подтвержденных результатами некоторых следственных действий. Следствие сочло возможным сослаться на эти показания в обвинительном заключении и включить Д. в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание. Суд, допросив свидетеля Д., отверг его показания, указав в приговоре, что они основаны на слухах140. Новым законом вопрос о недопустимости таких свидетельских показаний решен предельно ясно, что заслуживает положительной оценки.
Менее категорично должен решаться вопрос о допустимости производных доказательств, в том числе - показаний «с чужих слов» (то есть со слов иного лица, указанного допрашиваемым). Нет сомнений в том, что первостепенное значение должно отдаваться доказательствам, полученным из первоисточника, то есть от лиц, непосредственно наблюдавших сообщаемый факт и подлинным документом, а не их ксерокопиям. Но реальная ситуация доказывания, может исключить возможность такого решения. По делу Ш., обвинявшегося в убийстве (ч.1 ст. 105 УК РФ), медсестра скорой помощи, прибывшая на место происшествия по телефонному вызову, услышала от умирающего потерпевшего неизвестную ей ранее фамилию среди других, по большей части, нецензурных, слов, общий смысл которых сводился к выражению злости и обиды в отношении обладателя этой фамилии. По прибытии на станцию скорой помощи потерпевший скончался . Известно, что сотрудники скорой помощи во всех подобных случаях допрашиваются об обстоятельствах обнаружения трупа, и считать недопустимыми показания медсестры нет оснований, в том числе, и в изложенной части. Случаи, когда в силу объективных причин получить показания из первоисточника невозможно, в практике встречаются, и в литературе обоснованно считается допустимым использование в этих случаях производных доказательств, в том числе и показаний «с чужих слов»142. Однако обстоятельства, обусловившие это, должны быть действительно исключительными, то есть делать невозможным (а не затруднять) обращение к первоисточнику информации.
