Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие и назначение стадии подготовки дела к судебному разбирательству в системе уголовного судопроизводства России
1. Генезис института предания суду (назначения судебного разбирательства) в русском уголовном процессе с. 14
2. Сущность, цель и задачи стадии подготовки дела к судебному разбирательству в (современном) российском уголовном процессе с. 51
Глава II. Предварительные слушания: теоретические основы и практика реализации в российском уголовном процессе
1. Процессуальная форма предварительных слушаний, связанных с решением вопроса об исключении доказательств по делу с. 71
2. Процессуальная форма предварительных слушаний, связанных с исследованием оснований для прекращения или приостановления производства по делу
3. Предварительные слушания, связанные с решением вопроса о применении к обвиняемому меры пресечения заключение под стражу с. 92
Глава III. Возвращение уголовного дела прокурору в системе оснований для назначения и реализации предварительных слушаний
1. Институт возвращения уголовного дела прокурору в (общей) системе положений и норм стадии подготовки дела к судебному разбирательству с. 127
2. Несоответствие сути и содержания обвинительного заключения (акта) требованиям норм УПК РФ как основание для возвращения уголовного дела прокурору с. 147
3. Необеспечение прав и законных интересов заинтересованных участников процесса как основание для возвращения уголовного дела прокурору
4. Соединение уголовных дел как основание для возвращения уголовного дела прокурору с. 172
5. Предварительные слушания, связанные с необходимостью возвращения дела прокурору для составления обвинительного заключения (акта), по делу, поступившему с постановлением о применении принудительных мер медицинского характера с. 184
Список использованной литературы с. 201
- Генезис института предания суду (назначения судебного разбирательства) в русском уголовном процессе
- Процессуальная форма предварительных слушаний, связанных с решением вопроса об исключении доказательств по делу
- Предварительные слушания, связанные с решением вопроса о применении к обвиняемому меры пресечения заключение под стражу
- Институт возвращения уголовного дела прокурору в (общей) системе положений и норм стадии подготовки дела к судебному разбирательству
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Стадия назначения дела к судебному заседанию (предания суду) всегда занимала особое место в системе российского уголовного судопроизводства, с одной стороны, выполняя Контрольные задачи по отношению к досудебному этапу производства по делу; с другой - реализуя комплекс задач по подготовке оптимальной системы условий для рассмотрения и разрешения дела по существу. Соответственно этим задачам законодатель формулировал процессуальную форму предания обвиняемого суду, предмет и пределы проверки суда на этом этапе, круг участников стадии, их процессуальные права и обязанности, виды возможных, в том числе итоговых, решений суда.
Во многом в силу своих двуединых задач стадия подготовки дела к судебному разбирательству всегда находилась в центре внимания законодателя, который в зависимости от общего строя процесса или его нормативно определенных задач вводил тот или иной (процессуальный) порядок предания обвиняемого суду; то настаивая на оптимальности обвинительной формы внесения дела в суд, то возвращаясь к процедурам независимой судебной проверки наличия к тому достаточных юридических и фактических оснований. Определяющими в контексте данного выбора являлись проблемы, связанные с анализом оптимальности коллегиальной или «единоличной» формы предания обвиняемого суду; предметом и пределами оценки суда по поступившему делу; определением юридических и фактических оснований для законной и обоснованной постановки уголовного дела на разрешение суда; обеспечением прав сторон на участие в процедурах указанной стадии. Принципиальным также являлся вопрос о праве суда войти в оценку фактической стороны обвинения, внесенного (стороной уголовного преследования) в суд, как объективно необходимом основании для констатации вывода о законном и обоснованном предании обвиняемого суду и возможности разрешения уголовного иска по существу.
В контексте этих проблем и вопросов процессуальная форма предания суду принципиально менялась в 1918, 1920, 1922-1923, 1924, 1929, 1935, 1955, 1958, 1960, 1992-1993 годах. Изменен порядок подготовки дела к судебному разбирательству и в нормах УПК РФ 2001 года. Прежде всего, законодатель, по сути, отказался от предварительной оценки судом достаточности обвинительных доказательств как (необходимом) основании законного и обоснованного внесения дела в суд. Во-вторых, кардинально дополнены основания для назначения и реализации предварительных слушаний на этом этапе. В-третьих, на принципиально отличных началах сформулирован законодателем институт возвращения уголовного дела прокурору. В-четвертых, стороны, чуть ли не впервые в российском уголовном процессе, получили комплекс прав и гарантий, позволяющий использовать процедуры названной стадии в своих интересах. Особенно эти новеллы касаются такой формы подготовки дела к судебному разбирательству, как предварительные слушания.
Исследование оптимальности названных законодательных новелл, безусловно, является актуальной научной проблемой, имеет важное теоретическое и практическое значение, в том числе в контексте социального и нормативного назначения уголовного судопроизводства России (ст. 6 УПК РФ).
Степень научной разработанности темы. Нельзя сказать, что изучению стадии подготовки дела к судебному заседанию (предания суду) в научной доктрине не уделялось внимания. В той или иной мере исследованию ее процессуальных задач, оптимальности процессуальной формы и практических составляющих посвятили свои работы такие известные процессуалисты, как СИ. Викторский, М.В. Духовской, И.Я. Фойницкий, СВ. Познышев, Н.Н. Полянский, Н.Н. Розин.
В советский период развития права в исследовании круга проблем и вопросов названной стадии активное участие приняли: Ю-В. Астафьев, А.Д. Бойков, М.И. Бажанов, М.М. Выдря, И.М. Гальперин, Ю-М. Грошевой, В.Д. Даев, Л.Д. Кокорев, A.M. Ларин, В.З. Лукашевич, П.А. Лупинская, Т.А. Михайлова, Т.Г. Морщакова, И.И. Мухин, И.Д. Перлов, И.Л. Петрухин, М.С. Строгович, Л.Г. Татьянина, М.Л. Шифман.
В современный период развития российского уголовно-процессуального права стадия подготовки дела к судебному разбирательству стала предметом исследования О.В. Волколуп, В.М. Бозрова, А.П. Гуськовой, А.П. Евсютиной, Н.Н. Ковтуна, А.В. Кудрявцевой, В.А. Лазаревой, Н.Г. Муратовой, М.К. Нур-каевой, Н.А. Юркевич, А.А. Юнусова и других.
Известны и диссертации по проблемам этого процессуального института Т.К. Рябининой, А.В. Горяинова, А.В. Шигурова, А.А. Юнусова и ряда других процессуалистов. Это свидетельствует о том, что научной доктрине не безразличны проблемы оптимальной процессуальной формы подготовки уголовного дела к судебному разбирательству; обеспечения прав, свобод и законных интересов личности и правосудия на этом этапе; определения истинного характера задач, решаемых судом и сторонами в рамках данной стадии.
О практической значимости, а также необходимости комплексного исследования института предварительных слушаний свидетельствует и то, что, к примеру, только в 2005 году судами Нижегородской области предварительные слушания были реализованы по 3 989 уголовным делам, поступившим в суды (что в итоге составило 26% от общего числа оконченных производством). Для примера, в 2004 году предварительные слушания были проведены по 1 861 уголовному делу (или 13% от всех оконченных производством)1.
Правомерно возникают вопросы, насколько порядок подготовки дела к судебному разбирательству по правилам предварительных слушаний, предмет и пределы проверки суда в ходе данного заседания, полномочия суда и сторон оказались эффективней тех процессуальных порядков, которые были апробированы практикой уголовного судопроизводства России; в какой мере эта процессуальная форма подготовки дела к судебному разбирательству отвечает его социальному назначению, закрепленному в нормах ст. 6 УПК РФ; какие пробелы в нормативном регулировании данного института выявила практика его реализации за первые годы применения УПК РФ; есть ли достаточные резервы для его дальнейшей оптимизации.
Эти вопросы пока не нашли своего должного освещения на страницах юридической литературы, в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ или в научной доктрине; не учтены в имеющихся работах и новеллы, внесенные в УПК РФ Федеральным законом РФ № 153-ФЗ от 27 июля 2006 года. Представляя собой актуальную, теоретически и практически значимую проблему, без решения которой невозможно эффективное функционирование уголовного судопроизводства в целом, комплекс названных проблем и вопросов в той или иной мере стал предметом предпринятого исследования, предметом научно-практического анализа практики реализации данного института, результаты которого предлагаются для обсуждения.
Объектом исследования выступает система общественных отношений, складывающихся в сфере нормативного регулирования стадии и института подготовки дела к судебному заседанию по нормам УПК РФ, а также основанная на этом регулировании система общественных отношений, связанных с практической реализацией института предварительных слушаний.
Предмет исследования охватывает собой генезис и современное состояние института подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе; положения научной доктрины, направленные к оптимальности функционирования данного процессуального института; нормативное регулирование института подготовки дела к судебному разбирательству по правилам предварительных слушаний и практику его реализации.
Целью предпринятого исследования является: анализ теоретических и нормативных основ процессуальной формы подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе в порядке предварительных слушаний (гл. 34 УПК РФ); разработка научно обоснованных предложений теоретического и практического характера по оптимальному функционированию и развитию данного процессуального института, включая разработку комплекса (возможных) предложений de lege ferenda, призванных к совершенствованию механизма правового регулирования деятельности суда и сторон на этом этапе уголовного судопроизводства России.
В рамках достижения поставленной цели последовательно решались следующие непосредственные задачи:
- исследовать генезис института подготовки дела к судебному разбирательству с целью определения круга проблем и вопросов, стоящих перед законодателем на том или ином этапе его развития и определения оптимальной формы подготовки дела к судебному разбирательству;
- дать объективный анализ системы доктринальных подходов, предметом которых были вопросы, связанные с порядком подготовки дела к судебному разбирательству в российском уголовном процессе; предметом и пределами проверки суда, полномочиями суда и сторон на этом этапе;
- осуществить анализ нормативного регулирования института предварительных слушаний по нормам УПК РФ с целью определения его оптимальности; разработать на основе такого анализа систему теоретических и практических предложений, призванных к повышению эффективности функционирования этого института;
- провести исследование практики института предварительных слушаний в судах общей юрисдикции; дать определение его положительных и негативных моментов; выработать практически обоснованные предложения по совершенствованию указанной практики.
Методологической основой исследования выступили всеобщий диалектический метод научного познания, а также общие и частные научные методы: исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический.
Теоретическую базу исследования составили разработки философии, науки уголовно-процессуального и уголовного права, общей теории права, социологии и формальной логики. Непосредственными источниками информации по теме исследования послужили: монографии, учебные пособия, лекции, научные статьи, официальные обзоры и обобщения практики реализации этого института и другие опубликованные материалы, комплексно отражающие те или иные стороны предмета исследования.
Нормативная база исследования представлена нормами международно-правового характера и Конституции РФ, федеральными конституционными и федеральными законами, ведущее место среди которых занимают нормы УПК РФ. Значительное место в нормативном аспекте составляет анализ актов конституционного правосудия, разъяснений Пленума Верховного Суда РФ; ведомственные акты Генеральной прокуратуры РФ и МВД России. При исследовании генезиса данного института использованы законодательные памятники, отражающие его становление в уголовном судопроизводстве России.
Эмпирическая база исследования основана на материалах изучения 185 уголовных дел, поступивших в суды Нижегородской области в 2004-2005 годах; 75 дел частного обвинения, принятых (за тот же период) к производству мировыми судьями Нижегородской области; на результатах анкетирования 34 судей, 37 прокуроров, 56 адвокатов, принимавших участие в реализации предварительных слушаний.
Дополнительными источниками эмпирических данных послужили данные официальной статистики, имеющие отношение к предмету исследования; обобщающие данные других исследователей; итоги обобщений судебной коллегии по уголовным делам и президиума Нижегородского областного суда за 2003-2005 годы; другие эмпирические материалы.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на монографическом уровне, комплексно и всесторонне, на основе норм УПК РФ 2001 года исследуется комплекс проблем, связанных с оптимальной подготовкой дела к судебному разбирательству по правилам предварительных слушаний. В единстве нормативного регулирования и практики реализации каждой из предусмотренных законодателем форм реализации предварительных слушаний исследуются: оптимальность алгоритма действий и решений суда, связанных с назначением и реализацией указанных слушаний; предмет и пределы проверки суда в рамках подобного заседания; процессуальные полномочия сторон; виды итоговых решений суда. В итоге акцентируется внимание на том, что при реализации практически каждой из форм предварительных слушаний суд прямо или косвенно входит в оценку фактической обоснованности данных, лежащих в основе процессуального решения, несмотря на (во многом надуманный) запрет законодателя в этом вопросе; что оптимальность реализации указанных слушаний во многом предопределена, во-первых, пробель-ностыо нормативного регулирования в принципиальных моментах процесса, во-вторых, субъективными моментами в деятельности суда, пока не сумевшего отказаться от публичных стереотипов прежнего уголовно-процессуального законодательства. На этой основе в работе, во-первых, формулируется ряд теоретически и практически обоснованных выводов, служащих основой для оптимизации нормативного регулирования и практического функционирования этого процессуального института; во-вторых, вносится система предложений de legeferenda и сугубо практического характера.
О научной новизне свидетельствуют и основные положения исследования, выносимые на защиту;
1. Вывод о том, что только взаимосвязь категорий законности и обоснованности, объективированных на этапе предварительных слушаний в качестве предмета и пределов судебной проверки, служит гарантией законности и обоснованности отправления правосудия и обеспечения прав личности. При этом исключение любой из данных сторон из пределов проверки суда приводит к существенному нарушению как названных прав и гарантий, так и к постановке на суд односторонне расследованных дел с неправильной юридической квалификацией содеянного либо при отсутствии к тому достаточных фактических оснований.
2. Определение непосредственных задач стадии подготовки дела к судебному разбирательству в целом и института предварительных слушаний, в частности, суть которых заключаются в том, что суд должен оценить и проверить как законность досудебного производства по делу, обеспечивающую соблюдение основных прав и интересов участников процесса, имеющих в деле признаваемый законом интерес, так и законность и обоснованность требования стороны обвинения о внесении дела в суд с целью разрешения вопроса о виновности обвиняемого или о наличии оснований для применения к данному лицу принудительных мер медицинского характера.
3. Система авторских доводов и предложений по устранению противоречий в теоретическом понимании сути предварительных слушаний, их нормативном регулировании, в оптимальной форме их назначения и реализации по каждому из оснований, установленных системой российского уголовно-процессуального права.
4. Результаты анализа теоретической, нормативной и практической составляющей института возвращения уголовного дела прокурору, сформулированные применительно как к сути и содержанию данного института в целом, так и к каждому из оснований принятия такого решения в отдельности.
5. Теоретическое и практическое обоснование системы предложений de lege ferenda, суть которых заключается в том, что в целях эффективного обеспечения прав и законных интересов участников процесса на этом этапе и оптимальности реализации самих предварительных слушаний необходимо:
5.1. Расширить в УПК РФ перечень оснований для назначения и реализации предварительных слушаний, дополнив их, соответственно:
- пунктом 4 ч. 2 ст. 229 УПК: «для решения вопроса о применении к обвиняемому меры пресечения - заключение под стражу или домашний арест».
- пунктом 6 ч. 2 ст. 229 УПК: «в отношении несовершеннолетнего обвиняемого»;
- пунктом 7 ч. 2 ст. 229 УПК: «по делам, где в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь».
5.2. Снять противоречия между нормами ч. 4 ст. 88 УПК РФ и системой норм, изложенных в главе 33 или 34 УПК, по вопросу о праве суда по собственной инициативе принять на этапе предварительных слушаний решение об исключении доказательств по делу по признаку их недопустимости. Для чего названные правомочия суда должны быть исключены из ч. 4 ст. 88 УПК РФ.
5.3. Привести нормы ч. 5 ст. 319 и ст. 320 УПК РФ в соответствие с общей волей законодателя по вопросу о надлежащей процессуальной форме подготовки дела к судебному разбирательству, так как и мировой судья обязан назначить предварительные слушания по делу при наличии оснований, предусмотренных в ч. 2 ст. 229 УПК РФ.
5.4. Уточнить подходы законодателя, изложенные в нормах п. 2 ч. 1 ст. 238 УПК РФ, по вопросу о возможности приостановления производства по делу в ситуации, связанной с временным психическим расстройством обвиняемого.
5.5. Уточнить алгоритм действий и решений прокурора в нормах ч. 2 ст. 222 УПК РФ при отсутствии возможности вручения обвиняемому копии обвинительного заключения или акта.
5.6. Обеспечить единство нормативного регулирования в вопросах (возможного) соединения и выделения дел на этапе предварительных слушаний. Для чего п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК РФ следует дополнить указанием на основания для выделения дела в отдельное производство.
Теоретическое значение исследования. Разработанные в диссертации положения теоретического характера обогащают теорию уголовно-процессуальной науки и в своей совокупности создают практические предпосылки для оптимального функционирования института предварительных слушаний. В работе, по сути, впервые сформулированы теоретические и нормативные основы оптимального алгоритма деятельности суда и сторон в ходе реализации предварительных слушаний, комплексное использование которых позволит сторонам эффективно использовать процессуальную форму указанных заседаний в своих интересах. В ходе исследования уточнены исходные категории института предварительных слушаний; определены основные моменты пробельности нормативного регулирования данного института в действующем уголовно-процессуальном законе; устранены противоречия в системе доктринальных подходов в понимании сути и содержания института предварительных слушаний в целом и института возвращения уголовного дела прокурору, в частности; сформирован теоретический и методологический базис дальнейшего развития этого института.
Практическая значимость исследования определяется его общей направленностью на решение не только теоретических, но и комплекса практических задач по созданию оптимального механизма назначения и реализации предварительных слушаний, призванных прежде всего обеспечить максимум процессуальных гарантий прав и законных интересов личности и правосудия на этапе подготовки дела к судебному разбирательству. В этом контексте в работе формулируются практические предложения по уточнению предмета и пределов проверки и оценки суда на этом этапе; по совершенствованию порядка назначения и реализации предварительных слушаний; расширению перечня оснований для их проведения; созданию эффективной процессуальной формы их реализации; оптимизации института возвращения уголовных дел прокурору и др. Практические рекомендации автора могут быть использованы в процессе правотворчества (в плане совершенствования УПК РФ), для повышения эффективности соответствующих направлений деятельности суда и сторон на этом этапе; для подготовки учебных курсов в вузах; переподготовки юристов уголовно-правовой специализации.
Апробация исследования. Основные положения, выводы и предложения исследования изложены в пяти опубликованных работах автора общим объемом 2,9 п. л. Результаты исследования обсуждались и получили одобрение на кафедре уголовного процесса и криминалистики Нижегородской правовой академии (института). Основные положения диссертации приняты для использования в учебном процессе, что подтверждается соответствующими актами внедрения. Отдельные материалы исследования используются в практической деятельности органов судебной власти Приволжского федерального округа, Прокуратуры Нижегородской области, следственных и оперативных служб ПФО. Результаты исследования докладывались соискателем на четырех научно-практических конференциях.
Структура диссертации обусловлена объектом, предметом, целью и задачами исследования и включает в себя введение, три главы, состоящие из 10 параграфов, заключение и библиографию.
Генезис института предания суду (назначения судебного разбирательства) в русском уголовном процессе
Среди основных проблем стадии (и института) предания суду в российском уголовном процессе всегда выступали вопросы точного определения сути деятельности суда на этом этапе, ее цели и непосредственных задач, оптимальных процессуальных форм подготовки дела к судебному разбирательству, предмета проверки суда по поступившему делу, круга участников названной стадии и их полномочий. Более того, именно система этих проблем и вопросов, по сути, явилась причиной тех многочисленных законодательных изменений, которым подвергалась процессуальная форма указанной стадии на том или ином этапе развития российского уголовно-процессуального права. Большинство из этих проблем не нашло своего адекватного разрешения и в нормах УПК РФ 2001 года.
Отчасти, причины подобного положения дел в игнорировании исторического опыта реализации данной формы деятельности суда; в отказе от осмысления устоявшихся положений научной доктрины и достаточно апробированных судебной практикой процедур. В данной связи, в контексте названных выше проблем и вопросов исследуем генезис стадии предания суду (назначения судебного разбирательства) в российском уголовном процессе, с тем чтобы понять, какие факторы лежали в основе того или иного подхода законодателя при определении процессуальной формы предания суду; какие побудительные мотивы (со временем) привели к изменению данных подходов; насколько внесенные новеллы оказались адекватны социальному и нормативному назначению указанной стадии (института) и российского уголовного судопроизводства в целом на том или ином этапе его развития. По утверждению И.Я. Фойницкого, истоки института предания суду «...лежат в глубокой древности, и уже во времена классического Рима существовало деление уголовного процесса на производство injure и injudicio, где первое заканчивалось принятием имени обвиняемого, nominis receptio, после чего обвиняемый считался преданным суду»1.
Что касается становления стадии и института предания суду в собственно русском уголовном процессе, то, например, в работе М.А. Чельцова-Бебутова, первые упоминания о процедурах, так или иначе связанных с решением вопросов о предании обвиняемого суду, удается обнаружить лишь при анализе судебной реформы 1719 г,
Регулируя вопросы подсудности , вновь созданных надворных судов, законодатель указывает воеводам, как высшим чинам администрации на местах, что более им «...не надлежит ссор тяжебного дела между поданными чинить», а «смертные» дела, каждое к своему надлежащему суду отсылать»3.
Однако в каком процессуальном порядке эти «тяжбы» принимались к производству самими надворными судами, была ли при этом предусмотрена предварительная подготовка дела к судебному разбирательству, каковы были реальные полномочия суда и сторон на данном этапе, ни законодатель, ни М.А. Чельцов-Бебутов, к сожалению, не раскрывают.
Нормы, имеющие (весьма) косвенное отношение к институту предания суду, при известном желании, можно усмотреть и в регулировании полномочий суда, связанных с применением пытки, которая в «петровские» времена еще достаточно широко применялась в ходе судебного сыска. Предоставляя суду достаточно широкое усмотрение в этом вопросе доказывания, законодатель вместе с тем (ясно) предупреждает судей о жестоком наказании, если пытка была применена «с их вымысла без жадного подозрения»4. Из анализа названной нормы, конечно, можно усмотреть императивную обязанность для суда в каждом конкретном случае оценивать фактические основания для начала судебно-уголовного процесса. Вместе с тем очевидно и то, что достоверность этого вывода может быть поставлена под сомнение. И прежде всего в виду крайней «неразвитости» самой процедуры возбуждения уголовного судопроизводства, осуществления предварительного расследования или рассмотрения дела по существу, которые на данном этапе развития российского уголовного судопроизводства фактически осуществляются одним и тем же органом (не всегда, отметим, судом) и сливаются в едином, розыскном по форме и сути «...сыске судом допряму».
О непонимании значимости стадии предания суду в структуре российского уголовного судопроизводства, в системе обеспечения процессуальных гарантий личности и правосудия свидетельствуют и дальнейшие реформы российского суда и процесса. Уже в правление царицы Елизаветы даже в Сенате, являющимся высшей судебной инстанцией в системе судебных установлений Империи, вся работа по изучению и подготовке поступивших дел возлагалась не столько на судей, сколько на канцелярию Сената. Соответственно, исключительно от деятельности и компетентности последней, в конечном итоге, зависел материал, представляемый на разрешение Сената. Говорить в этом контексте о независимом судебном контроле за законностью и обоснованностью внесения уголовных дел непосредственно на разрешение Сената, представляется, было бы преждевременным.
Институт предания суду не нашел своего должного нормативного закрепления и в правление Екатерины П. Административно-правовая реформа 1775 г., итогом которой стало «Учреждение для управления губерний», лишь более или менее полно определила компетенцию (подсудность) отдельных судов Империи, не добавляя ничего к сути самого института предания суду, который и в этот период развития уголовно-процессуального права России прак 17 тически не обозначает себя в качестве самостоятельного уголовно-процессуального порядка .
Ситуация меняется с изданием Свода законов Российской империи 1832 года. В книге 2 тома 15 Свода законов («О судопроизводстве по преступлениям») законодатель, по сути, впервые производство по уголовным делам делит на три части: следствие, суд и исполнение, с разделением этих функций между различными субъектами процесса. Кроме того, перед предварительным расследованием впервые сформулирована ясная процессуальная задача, а именно: ясность и полнота дела, чтобы «.. .судебное следствие не могло иметь ни малейшего затруднения или сомнения для постановления по делу пригово-ра» . Наконец, - что для нас главное - впервые в структуре российского уголовного процесса предусмотрены действия суда прямо направленные к подготовке дела к судебному разбирательству.
Так, несмотря на то, что с сущностью дела и доказательствами суд знакомился только по письменным материалам , фактически ознакомление членов суда с делом происходило путем изготовления так называемых «выписок из дела», подготовить которые (для состава суда) поручалось одному из судей, входящих в судебный состав. Выписки при этом полагалось «...составлять по пунктам или отделениями, не наполняя их излишними обстоятельствами и помещать в них только самые нужные предметы по материям, соединяя в них все течение и окончание происшествий; показания о летах подсудимых, также не имел ли кто из них прежде отличных заслуг или важных пороков; ...помещать в выписке на каждый пункт приличные законы и, ежели на что нет приличных законов, то это именно означить»4.
Процессуальная форма предварительных слушаний, связанных с решением вопроса об исключении доказательств по делу
Наиболее урегулированной формой (по сути, «эталоном») назначения и реализации предварительных слушаний в нормах УПК РФ является система действий и решений суда и сторон, связанная с исследованием вопроса об исключении доказательств по делу. Принимая решение о назначении слушаний по этому основанию, суд, прежде всего, руководствуется положениями норм п. 1 ч. 2 ст. 229, ст. 234-235 и ч. 4 ст. 236 УПК. Обязательной для данного заседания является также система норм, связанная с регламентацией сути и содержания процесса доказывания в уголовном процессе России, особенно, в части касающейся критериев проверки и оценки доказательств на предмет их относимости, допустимости и достоверности.
В нормах главы 34 УПК РФ законодатель впервые отказался от ограничений по непосредственному исследованию доказательств в ходе подготовки дела к судебному разбирательству, реализуемой по правилам предварительных слушаний (ст. 235-236 УПК), что особенно важно в плане проверки на предмет их допустимости и достоверности. Исследуя вопросы, связанные с исключением доказательств, суд, теперь, вправе непосредственно проверить оспоренные сведения, обращаясь, к примеру, к процедурам допроса свидетелей, могущих сообщить о порядке получения названных сведений; к оглашению и исследованию непосредственно необходимых материалов уголовного дела (ч. 8 ст. 234, ч. 3 ст. 235 УПК)1. В итоге, суд имеет достаточные возмож 72 ности как к проверке источника и порядка получения оспоренных сведений, так и сами процессуальные средства проверки (ст. 86-87 УПК).
Анализ реализации предварительных слушаний, связанных с исследованием вопроса о допустимости представленных сведений, во-первых, свидетельствует, что стороны уже обращаются к разрешению этого вопроса в своих интересах на этапе подготовки дела к судебному разбирательству. Во-вторых, постепенно проявляется алгоритм действий и решений суда, связанных с рассмотрением и разрешением такого рода ходатайств.
К примеру, в 2003 году Нижегородским областным судом вопрос о допустимости доказательств исследовался в 19,8% случаев от числа рассмотренных (с постановлением приговора) дел. При этом из 41 внесенных ходатайств:1 9 (22%о) - рассмотрены в ходе предварительных слушаний; 2 (5%) - в подготовительной части судебного разбирательства; 30 (73%) - непосредст-венно в ходе судебного следствия, при разрешении дела по существу .
В 2004 году Нижегородским областным судом по первой инстанции было рассмотрено уже 110 уголовных дел (94 дела - были рассмотрены с вынесением приговора; по 3 делам - решался вопрос о применении принудительных мер медицинского характера)3. По 17 (18,7 %), рассмотренным делам4, судом выносились постановления о допустимости тех или иных доказательств5. Все ходатайства заявлены стороной защиты. В двух случаях сторона обвинения согласилась с ходатайством стороны защиты о признании доказательств недопустимыми полностью, в одном - частично. Из 29 ходатайств об исключении доказательств: 3 (10,3%») были рассмотрены в ходе предвари-При этом из 41 заявленного ходатайства - 40 было заявлено стороной защиты; 1 -стороной обвинения. тельного слушания; 2 (6,9%) - в подготовительной части судебного заседания; 24 (82,8%) - непосредственно в ходе судебного следствия.
При структурном анализе указанных данных, прежде всего, обращает на себя внимание то обстоятельство, что подавляющее количество ходатайств об исключении доказательств заявляется заинтересованной стороной, не в ходе предварительных слушаний, а в стадии судебного разбирательства. Принципиально и то, что по сравнению с 2003 годом, в 2004 году почти в 2 раза уменьшилось количество ходатайств о проверке допустимости доказательств, разрешенных в ходе предварительных слушаний. Говорить о закономерности, пока, рано, но определенные тенденции в функционировании этого института, как представляется, налицо. Прежде всего, очевидно, что сторона защиты пока не считает порядок, предложенный законодателем в нормах ст. 234-235 УПК, достаточно эффективным для заявления и разрешения подобного рода ходатайств, все реже обращаясь к нему.
Закономерен вопрос: чем вызвано проявление подобных тенденций? Ответ на этот вопрос требует рассмотрения нормативной и практической составляющих оптимальности действий суда и сторон, связанных с разрешением вопроса о допустимости доказательств по правилам главы 34 УПК.
По смыслу ч. 8 ст. 234 и ч. 3 ст. 235 УПК, при исследовании вопроса о допустимости доказательств в ходе заседания, реализуемого по правилам предварительных слушаний, могут быть допрошены в качестве свидетелей любые лица, которым что-либо известно об обстоятельствах производства процессуальных действий или изъятия и приобщения к делу документов.
В нормах ч. 4 ст. 235 УПК законодатель распределил бремя доказывания притязаний сторон, связанных с исследованием вопроса о допустимости доказательств. Так, бремя опровержения доводов стороны защиты, утверждающей, что поставленное под сомнение доказательство получено с нарушением тре 74 бований норм УПК РФ, лежит на прокуроре1. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство.
Наиболее урегулированным в нормах главы 34 УПК оказался вопрос о правовых последствиях признания сведений, не имеющими юридической силы. В соответствии с ч. 5 ст. 235 УПК, если суд принял решение об исключении доказательства, то данные сведения теряют юридическую силу и не могут быть положено в основу приговора, а также исследоваться (сторонами или судом) в ходе разбирательства дела по существу. В соответствии с ч. 6 ст. 235 УПК, если дело рассматривается с участием присяжных заседателей (раздел XII УПК), стороны не вправе сообщать присяжным о существовании сведений, исключенных из процесса доказывания. В постановлении о назначении судебного заседания судья в обязательном порядке указывает, какое доказательство исключается и какие материалы дела, обосновывающие его исключение, не могут исследоваться и оглашаться в судебном заседании и использоваться в процессе доказывания (ч. 4 ст. 236 УПК).
Названные положения не исчерпывают собой нормативного регулирования порядка предварительных слушаний, реализуемых по данному основанию, так как этот порядок включает в себя и те положения, которые связаны с разрешением следующего круга вопросов:
Предварительные слушания, связанные с решением вопроса о применении к обвиняемому меры пресечения заключение под стражу
Решение о прекращении уголовного дела или прекращении уголовного преследования в отношении отдельных из обвиняемых в стадии подготовки дела к судебному разбирательству может быть принято только по итогам предварительных слушаний (п. 3 ч. 2 ст. 229 УПК). Закон указывает основания принятия такого решения в нормах чч. 1 и 2 ст. 239 УПК, ссылаясь на пп. 3-6 ч. 1 ст. 24, пп. 3-6 ч. 1 ст. 27 УПК, ст. 25 и 28 УПК, а также на возможный отказ прокурора от обвинения в порядке, установленном ч. 7 ст. 246 УПК.
В качестве условий принятия такого решения в нормах ст. 239 УПК законодатель дополнительно указывает на то, что прекращение уголовного дела по основаниям ст. 25 и 28 УПК возможно на этом этапе только по ходатайству одной из сторон. Решение о прекращении производства по делу (прекращении уголовного преследования) по иным основаниям, указанным в данной статье, очевидно, может быть принято и по личной инициативе суда.
На этом регламентации оснований такого решения, реализуемого по правилам предварительных слушаний, заканчиваются. Иные предписания законодателя в нормах ст. 239 УПК адресованы не столько к надлежащей процессуальной форме действий и решений суда, сколько к определению содержания отдельных частей постановления судьи о прекращении производства по делу. В итоге, практически неурегулированными применительно к сути указанного решения суда и процессуальной форме его принятия оказались вопросы: о структуре и содержании предварительных слушаний, реализуемых по данному основанию; об обязательных и факультативных участниках слушаний; предмете и пределах проверки и оценки суда на этом этапе; о дополнительной системе условий, формирующих в итоге единственно законное и обоснованное основание для принятия такого решения. Соответственно правоприменителям в рамках реализации данного института необходимо либо (снова) апеллировать к аналогии норм ст. 234 и 235 УПК, либо восполнять пробелы в нормативной регламентации этих вопросов положениями уголовно-процессуальной доктрины, судебными прецедентами или разъяснениями высшей судебной инстанции страны.
В контексте предмета исследования мы уходим от рассмотрения тех вопросов, которые нашли свое разрешение в науке материального или уголовно-процессуального права; уже не являются предметом научных дискуссий; не вызывают трудностей в своем понимании и практическом применении. Не обсуждая, мы, в частности, принимаем как данность тезисы о том, что: 1. Различие в дифференциации процессуальных форм освобождения от уголовной ответственности по формуле in rem и in personam, при скрупулезном анализе норм УПК РФ, оказывается, скорее, терминологическим, а не реальным, по сути. При исследовании всех ситуаций прекращения уголовного дела или прекращения уголовного преследования (в отношении отдельных из обвиняемых), законодательные конструкции норм ст. 24, 25, 27 и 28 УПК во многом становятся мнимыми, допуская одновременно освобождение от уголовной ответственности и по правилу in rem, и по правилу in personam, несмотря на, кажущиеся принципиальными, терминологические оговорки законодателя в этих вопросах1. 2. В зависимости от избранного критерия основания для прекращения производства по делу могут быть дифференцированы2: а) на общие (ст. 75-78 УК; ст, 25 и 28 УПК) и специальные (примечания к ст. 126, 194, 198, 199,204-206 УК и др.)3. Критерием подобной классификации выступает структура Уголовного кодекса РФ, согласно которой законодатель и выделяет общие и специальные (лишь для отдельных составов), основания освобождения от уголовной ответственности; б) дискреционные (ст. 75-78 УК; ст. 25, 28 УПК) и императивные (пп. 3 6 ч. 1 ст. 24, пп. 3-6 ч. 1 ст. 27 УПК)1. В основе этой классификации - катего рия усмотрения органа, принимающего такое решение. В случае установле ния дискреционных оснований названные органы вправе по своему усмотре нию решить вопрос о целесообразности принятия такого решения; при нали чии императивных оснований право на подобное усмотрение - исключено, и discretio превращается в императивную обязанность; в) субъективные и объективные. Субъективные основания ставятся в зависимость от позитивного поведения обвиняемого, в отношении которого принимается решение о прекращении производства по делу (ст. 25, 28, ст. 427 УПК; ч. 1 ст. 75, ст. 76, ст. 90 УК). Более того, именно система признаков по зитивного поведения образует одно из условий принятия такого решения. Применение объективных оснований, напротив, не связано с позитивными действиями такого лица, и реализуется исключительно в силу велений закона (пп. 3-4 ч. 1 ст. 24, п. 3 ч. 1 ст. 27 УПК; ст. 77, 78, 84 УК). К примеру, нормативная модель субъективного основания, свидетельствующего о деятельном раскаянии обвиняемого (ст. 28 УПК), в качестве системы условий позитивного поведения обвиняемого предусматривает: явку с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличение соучастников преступления; добровольное возмещение ущерба потерпевшему, включая денежную или иную компенсацию морального вреда; согласие с предъявленным обвинением; и т. п. Установление (этой) системы положительных посткриминальных поступков дополняет в итоге надлежащее основание для прекращения производства по делу по нормам ст. 28 УПК; г) условные и безусловные. Этот критерий имеет две составляющие. Ма териальная - включает в себя возможность возложения на лицо, в отношении которого принимается такое решение, дополнительных обязанностей, которые следует претерпеть, несмотря на прекращение производства по делу. Процес суальная составляющая - указывает на возможность отмены принятого реше ния, в случае (виновного) неисполнения лицом, возложенных обязанностей. Соответственно, условным основанием прекращения уголовного преследова ния следует считать нормы ст. 427 УПК (ст. 90 УК), применяемые в отноше нии несовершеннолетнего обвиняемого. Иные основания прекращения произ водства по делу (прекращения уголовного преследования), соответственно, характеризуются в теории материального и уголовно-процессуального права как безусловные (окончательные)1; д) материальные и процессуальные . Критерием дифференциации вы ступает отрасль права, определяющая сущность применяемого основания. В этом контексте, к примеру, давность привлечения к уголовной ответственно сти (ст. 78 УК) следует считать материальным основанием; отсутствие заяв ления потерпевшего по делам частного или частно-публичного обвинения (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК) или наличие в отношении обвиняемого вступившего в за конную силу приговора, определения, постановления по тому же обвинению (пп. 4 и 5 ч. I ст. 27 УПК) - напротив, процессуальными.
Институт возвращения уголовного дела прокурору в (общей) системе положений и норм стадии подготовки дела к судебному разбирательству
Одним из оснований назначения и реализации предварительных слушаний, является ходатайство сторон или внутреннее убеждение суда о необходимости возвращения уголовного дела прокурору с целью устранения препятствий для его рассмотрения по существу (ст. 237 УПК)1.
При анализе нормативного регулирования и практики применения данного процессуального института в среде научной общественности и практиков сложилось разное отношение к этому правовому феномену. Мнения разделились: от его неприятия и оценки как наследия «инквизиционного», по сути, процесса, до придания ему характера весьма эффективного средства обеспечения и восстановления прав основных участников уголовного судопроизводства в состязательном уголовном процессе .
Одна группа ученых, в нормах данного института видит определенные тенденции к реанимации достаточно известного теории и практике российского уголовного судопроизводства института возвращения дел на дополнительное расследование (ст. 232,258 УПК РСФСР 1960 г.)3.
Другие, против таких аналогий, указывая на то, что юридическое назначение этого института заключается лишь в устранении объективных препятствий к судебному рассмотрению дела, Поэтому он не может служить законным средством восполнения обвинительной деятельности, инструментом исправления ошибок стороны обвинения, используемым в ее интересах1. В данной связи обратимся, прежде всего, к генезису становления и развития данного института в уголовном судопроизводстве России. Как известно, до 1999 года суд обладал практически неограниченными полномочиями по возвращению дела на дополнительное расследование по основаниям (ст. 232, 358 УПК РСФСР 1960 г): 1) неполноты произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании; 2) существенного нарушения в ходе предварительного расследования уголовно-процессуального законодательства; 3) необходимости предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении; 4) необходимости привлечения к уголовной ответственности других лиц при невозможности выделить о них материалы в отдельное производство; 5) неправильного соединения или разъединения дела (дел)2. При анализе названных оснований, как правило, отмечалось, что каждое из них в той или иной мере связано с нарушением такого принципа уголовно 129 го судопроизводства как всесторонность, полнота и объективность исследования фактических обстоятельств дела (ст. 20 УПК РСФСР). Устанавливая, к примеру, содержание такого основания, как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, суд понимал под ним не любые нарушения закона, а лишь те, которые объективно препятствовали ему полно, всесторонне и объективно рассмотреть данное дело по существу и, соответственно, вынести законное, обоснованное и мотивированное решение .
Подобный, по сути, подход практиковался и к пониманию сути иных оснований для возвращения дела на дополнительное расследование. На что в частности, указывали соответствующие разъяснения пленума Верховного Суда СССР и РСФСР . В итоге, институт возвращения дел на дополнительное расследование (ст. 232, 258 УПК РСФСР), длительные годы служил законным средством устранения неполноты обвинительной деятельности; средством улучшения ее количественных и качественных показателей.
Эти подходы закономерно были поставлены под сомнение в Концепции судебной реформы (1991 г.). Согласно положениям последней, в частности, намечалось, что «...судья, при поступлении уголовного дела, изучая только обвинительный акт с точки зрения правильности его составления, обнаружив формальные нарушения, отказывается принять дело к производству, и возвращает его прокурору».
Значительные изменения в практическое применение института возвращения дела на дополнительное расследование были внесены и постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П «По делу о проверке конституционности положений пп. 1 и 3 ч. 1 ст. 232, ч. 4 ст. 248 и ч. 130 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросами Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда города Нижний Новгород»1, так как именно этим актом были признаны, не соответствующими Конституции РФ положения пп. 1 и 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР, позволяющие суду по собственной инициативе возвращать дело прокурору в случаях обнаружения невосполнимой в судебном заседании неполноты расследования, необходимости предъявления обвиняемому другого обвинения либо изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении.
Как справедливо отмечают Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов , определенная попытка «откорректировать» названные правовые позиции была предпринята Верховным Судом РФ, который в постановлении Пленума № 84 от 8 декабря 1999 года прямо рекомендовал судам (при наличии к тому достаточных оснований) реализовывать названные нормы института возвращения дел на дополнительное расследование лишь по ходатайству одной из сторон.
В итоге, сторона обвинения сохранила те же возможности по своему усмотрению отозвать из суда дело, при обнаружившихся недостатках обвинительной деятельности, юридически и фактически дополнить обвинение и вновь направить это дело в суд. Реализовать эти «нововведения» не удалось. Конституционный Суд РФ подтвердил незыблемость своих позиций в этом вопросе. Определением от 3 февраля 2000 года Суд не только посчитал невозможным направление дел на дополнительное расследование по основаниям п. 2 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР, но и указал, что подобное решение не может быть принято судом, в том числе, по инициативе сторон. Эти положения нашли свое нормативное закрепление и в нормах УПК РФ (2001 г.)3.
