Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Интересы и процессуальные права потерпевшего и средства их обеспечения в уголовном судопроизводстве России
1. Общая характеристика процессуального статуса потерпевшего в уголовном процессе России в контексте оптимального обеспечения его интересов, прав и свобод а. 17
2. Процессуальные функции и права потерпевшего как средство защиты его интересов, нарушенных преступлением с. 48
Глава 2. Процессуальные права потерпевшего и средства их обеспечения на досудебном этапе уголовного судопроизводства России
1. Процессуальное положение, права и функции потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела с. 73
2. Уголовно-процессуальные средства обеспечения интереса и прав потерпевшего в стадии предварительного расследования с. 103
Глава 3. Проблемы обеспечения интереса и процессуальных прав потерпевшего в судебных стадиях уголовного судопроизводства России
1. Процессуальное положение и права потерпевшего в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию с. 140
2. Процессуальные формы рассмотрения и разрешения дела по существу в контексте обеспечения интереса и прав потерпевшего с. 166
Заключение с. 190
Список использованных источников с. 204
- Общая характеристика процессуального статуса потерпевшего в уголовном процессе России в контексте оптимального обеспечения его интересов, прав и свобод а.
- Процессуальное положение, права и функции потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела
- Уголовно-процессуальные средства обеспечения интереса и прав потерпевшего в стадии предварительного расследования
- Процессуальное положение и права потерпевшего в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию
Введение к работе
Актуальность исследования. Защита интереса и прав физических и юридических лиц, потерпевших от преступлений, декларируется в качестве одной из ключевых задач строящегося в России правового государства и гражданского общества. Правовой основой приоритетной защиты интереса, прав и свобод потерпевших служат акты международно-правового характера, среди которых: Всеобщая декларация прав человека (1948г.), Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950г.), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966г.), Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью (1985г.), Хартия Европейского союза об основных правах (2000г.).
В ст. 2 Конституции Российской Федерации также констатируется, что человек, его права и свободы являются высшей социальной ценностью. Государство берет на себя обязанность не только признавать и соблюдать, но и приоритетно защищать права и свободы личности. Статья 45 Конституции РФ дополняет это принципиальное положение нормой о том, что «государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется». Соответственно ст. 52 Конституции России возлагает именно на государство (в лице его управомоченных органов) обязанность по обеспечению потерпевшим от преступлений доступа к эффективному правосудию и справедливому возмещению причиненного им ущерба.
Названные международно-правовые и конституционные положения более или менее последовательно проведены в отраслевом законодательстве РФ. В частности, УПК РФ не только провозгласил защиту прав, свобод и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, одним из назначений уголовного судопроизводства России (ч.І ст.6), но и закрепил это положение в качестве приоритета уголовно-процессуальной
5 защиты. Однако, как выяснилось со временем, просто закрепить названные положения непосредственно в тексте Конституции РФ или последовательно преломить их содержание в нормах отраслевого законодательства весьма недостаточно для реального обеспечения столь широко декларируемых прав. Реально функционирующего, доступного и эффективного механизма их реализации за годы реформ так и не создано. Большинство из названных в Конституции РФ и весомо провозглашенных в нормах отраслевого законодательства прав потерпевших от преступлений так и остались в качестве деклараций, не востребованных практической деятельностью в сфере уголовного судопроизводства России.
Потерпевший, по сути, отстранен от реализации неразрывно связанной с его (нарушенным) интересом функции уголовного преследования; не имеет эффективных средств доказывания законности и обоснованности своих притязаний; практически лишен действенных средств воздействия на публичные процессуальные органы, манкирующие его интересами. Его «участие» в уголовном процессе сводится лишь к свидетельствованию, т.е. выполнению обеспечительной функции, реализуемой в публичных интересах. Любая процессуальная активность потерпевшего, направленная к отстаиванию своего интереса, к активному использованию (якобы) предоставленных прав, крайне негативно воспринимается должностными лицами и органами, ведущими процесс, ибо потерпевший воспринимается ими как объект исследования, а не как равный субъект правовых отношений.
Непоследователен в обеспечении интереса и прав потерпевшего и законодатель, с одной стороны, как бы предоставивший ему минимум необходимых процессуальных прав; с другой - не создавший ни публичного механизма их эффективной реализации, ни возможности для потерпевшего выступить самостоятельным субъектом уголовного преследования (обвинения) и доказывания; субъектом, чья воля и чей интерес должны предопределять не только ход и направления процесса, но и во многом его возможные исходы.
Все это в своей совокупности, накапливаясь годами, приводит к отчуждению потерпевшего от системы уголовной юстиции, к отсутствию веры в возможности государства реально защитить его интересы и права.
Названные обстоятельства практически полстолетия констатируются представителями российской уголовно-процессуальной науки, фиксируются (не всегда объективными) данными официальной статистики, все чаще звучат в официальных докладах Уполномоченного по правам человека в РФ1.
Все это побуждает не столько к анализу оптимальности имеющихся процессуальных прав потерпевшего, сколько к исследованию сути интереса потерпевшего в уголовном процессе, его взаимосвязи с функциями, реализуемыми потерпевшим в своем интересе, с системой предоставленных ему законодателем прав, служащих легитимными средствами обеспечения этого интереса. Именно интерес, функции и права потерпевшего, действительно равного в правовом отношении государству, взаимно сбалансированные и обеспеченные согласованным механизмом реализации своих предписаний, на наш взгляд, способны изменить акценты в уголовно-процессуальной деятельности по расследованию преступлений и судебному разрешению дел в контексте социального и нормативного назначения уголовного судопроизводства России, (ч.1 ст.6 УПК РФ). Именно данными обстоятельствами во многом был обусловлен выбор темы исследования, определены его цели, непосредственные задачи и направления.
Степень научной разработанности проблемы. Нельзя сказать, что проблемы оптимальности процессуального статуса потерпевшего вообще не были предметом исследования в теории российской уголовно-процессуальной науки.
Напротив, научной доктрине и судебно-следственной практике достаточно известны постановочные по сути работы В.П. Божьева (1962 г.) и Л.Д. Кокорева (1964 г.), посвященные данным проблемам. Известен и обзор
См.: Официальный доклад Уполномоченного по правам человека в РФ: «Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений» от 27 мая 2008 года. //РГ. 2008. 4 июня.
7 основных монографий и наиболее ярких работ, посвященных исследованию тех или иных проблем, связанных с участием потерпевшего в уголовном процессе, подготовленный коллективом в составе Н.С. Алексеева, В.Г. Даева и Л.Д. Кокорева1.
В дальнейшем комплексно или применительно к отдельным из стадий процессуальный статус потерпевшего исследовали Александров С.А., Баев О.Я., Бобров К.О., Божьев В.П., Бойков А.Д., Быков В.М., Григорьев В.Н., Гуреев П.П., Демидов И.Ф., Дубривный В.А., Зайцев О.А., Куцова Э.Ф., Лазарева В.А., Ларин A.M., Леви А.А., Лупинская П.А., Мазалов А.Г., Михайловская И.Б., Петрухин И.Л., Потеружа И.И., Савицкий В.М., Томин В.Т., Шадрин B.C., Шейфер С.А., Щерба СП., Юрченко В.Е., Яни П.С. и др.
Исследованию норм УПК РФ (2001г.), регламентирующих участие потерпевшего в уголовном процессе, посвятили свои работы Аверина А.В., Афисов В.В., Барабанов ПК., Бояров С.А., Брусницын Л.В., Володина Л.М., Гаевский Н.М., Гриненко А., Дегтярев В.П., Завидов Б.Д., Зиновьев А.С., Епихин А.Ю., Ибрагимов И.М., Иванов В.В., Ищенко Е.Л., Калинин В.Н., Ковтун Н.Н., Клещина Е.Н., Конах Е.И., Кондратьев Е.Е., Кондратьева О.И., Крутиков А.А., Кузнецова Н.В., Курочкина Л., Лукожев Х.М., Маслов В., Мирза Л.С, Мытник П.В., Парфенова М.Ф., Петрова Н.Е., Победкин А.В., Рыжаков А.П., Сарсенбаев Т.Е., Сирик М.С., Фаргиев И.А., Фоменко А.И., Холоденко В., Хупсергенов Х.М., Чекулаев Д.П., Шинкевич Н., Юношев СВ. и др.
Наконец, только за последние годы применительно к исследованию отдельных прав потерпевшего подготовлены и защищены диссертации Василенко Н.Н., Дмитриевой А.А., Золотой Е.А., Исаевой P.M., Корнелюк О.В., Колдина СВ., Колузаковой Е.В., Лукичева Н.А., Мисник И., Новикова В.Н., Тетериной Т.В., Фоменко А.А., Шумилина О.Ю.
Названные работы не исчерпали собой всех проблем, связанных с исследованием оптимального механизма обеспечения интереса и прав
См.: Алексеев Н.С, Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. - Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та., 1980. С. 251.
8 потерпевшего. Кроме того, в названных работах практически не исследовалась взаимосвязь между категорией интереса, функциями и правами потерпевшего как единым механизмом, определяющим его активность в уголовном судопроизводстве.
Объектом исследования в данной связи является вся система правовых отношений, складывающихся в связи с участием потерпевшего, (активно) отстаивающего свои интересы, в сфере уголовного судопроизводства России.
Предмет исследования составляют нормы международно-правового характера, Конституции РФ и уголовно-процессуального законодательства РФ, регламентирующие процессуальный статус и участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве России; теоретические разработки, касающиеся оптимальности процессуального статуса потерпевшего в уголовном процессе; закономерности следственно-судебной практики в контексте обеспечения интереса, функций и процессуальных прав потерпевшего.
Целями исследования явились разработка и обоснование на концептуальном уровне оптимального процессуального механизма обеспечения реализации функций и процессуальных прав потерпевшего как средств самостоятельной защиты им своих (нарушенных) интересов; исследование реальной эффективности средств подобной защиты.
В соответствии с данными целями в работе были поставлены и (последовательно) разрешены следующие непосредственные задачи:
- исследовать понятие и процессуальный статус потерпевшего в
позитивном уголовно-процессуальном законодательстве Российской
Федерации, обосновать конкретные меры (нормативного, организационного
и т. п. порядка) по оптимизации данного статуса;
- дать анализ диалектической взаимосвязи между нарушенным интересом
потерпевшего, его функциями в уголовном процессе, системой
предоставленных процессуальных прав как средств обеспечения данного
интереса;
- комплексно исследовать имеющийся процессуальный порядок
принятия, регистрации и проверки заявлений (сообщений) о преступлении,
принятия по результатам (подобной) проверки итоговых процессуальных
решений, призванных обеспечить интерес и права потерпевших на
публичное уголовное преследование лиц, совершивших преступления;
изучить оптимальность иных процессуальных средств обеспечения интереса, функций и диспозитивных прав потерпевшего в стадии предварительного расследования; обосновать предложения по совершенствованию эффективности указанных средств;
определить основные проблемы в обеспечении права потерпевшего на доступ к правосудию в стадии подготовки дела к судебному заседанию;
- обосновать основные подходы к эффективному выполнению
потерпевшим своих целевых функций в стадии рассмотрения дела по
существу, особенно, в контексте субсидиарного поддержания им обвинения.
Методология и методы исследования. Методологической основой диссертации послужили основные положения материалистической диалектики и философии в целом, определяющие единые требования к научным теориям. Специальную базу исследования составили имеющиеся достижения науки российского уголовно-процессуального права. В ходе исследования также применялись доступные современной юридической науке методы исследования: системный, сравнительно-правовой, статистический, логико-юридический, социологический.
Основные выводы и предложения диссертанта базируются на положениях Конституции РФ, международно-правовых актах, актах конституционного правосудия и Пленума Верховного Суда РФ, уголовного, гражданского и уголовно-процессуального законодательства РФ.
Эмпирической базой, обусловившей достоверность исследования, послужили материалы обобщения следственной и судебной практики, официальная (в том числе, опубликованная) статистика. По специально разработанным анкетам автором изучены материалы 165 (архивных) уголовных
10 дел, оконченных производством; 115 судебно-контрольных производств, предметом которых были жалобы потерпевших, рассмотренные в порядке ст.125 УПК РФ; 74 «отказных материала». Произведено анкетирование 67 следователей; 53 дознавателей из 7 регионов России; опрошено 65 судей районного звена судебной системы Российской Федерации. Изучение материалов, (архивных) уголовных дел и «отказных материалов» охватывает правоохранительные и судебные органы Республики Дагестан, Нижегородской области, Ставропольского края.
Научная новизна исследования о пределяется новизной подхода к изучению уголовно-процессуальных явлений, комплексно сочетающего в себе новейшие достижения современной науки уголовного процесса, положения концепции судебной реформы, Конституции РФ, общепризнанных принципов и норм международного права, актов конституционного правосудия.
В работе впервые исследована взаимосвязь между нарушенным интересом потерпевшего и его процессуальной активностью в реализации (своих) целевых функций посредством комплексного использования системы предоставленных процессуальных прав. Каждое последующее звено в данной взаимосвязи рассматривается в качестве необходимого средства для оптимального функционирования как опосредующих звеньев, так и системы в целом. В этом контексте в работе уточнены сущность и содержание категории «уголовное преследование», формы, субъекты и временные пределы его осуществления; методологически точно определены функции потерпевшего, реализуемые в своем интересе, взаимно сбалансированы процессуальные права потерпевшего как легитимные средства обеспечения его интереса и функций.
По сути, впервые с позиций обеспечения интереса и прав потерпевшего в работе дан анализ законодательных новелл, введенных в нормативную ткань УПК РФ Федеральным законом №141-ФЗ от 29 июня 2009 года.
О научной новизне предпринятого исследования свидетельствуют и основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Именно нарушенный преступлением интерес потерпевшего
обусловливает его процессуальную активность в осуществлении двух
взаимосвязанных функций: (1) уголовного преследования и (2) требования о
возмещении вреда (ущерба), причиненного преступлением (функции
гражданского иска).
Требование обеспечения его субъективных процессуальных прав, устранения причин и условий, способствовавших совершению преступления, участие в доказывании (свидетельствование) не образуют самостоятельной функции потерпевшего, поскольку являются лишь легитимными процессуальными средствами обеспечения нарушенного интереса и, соответственно, двух обеспечивающих его целевых функций.
Функция гражданского иска связана с функцией уголовного преследования обвиняемых, но не является тождеством обвинения. Свидетельством тому - право потерпевшего обжаловать приговор лишь в части, касающейся гражданского иска (ч.5 ст.354 УПК), не ставя под сомнение законность и обоснованность обвинения, подтвержденного данным приговором.
В данной связи автор, во-первых, настаивает на уточнении содержательной части п. 55 ст. 5 УПК РФ; во-вторых, обосновывает, что названное положение является прямым указанием законодателя на право потерпевшего быть самостоятельным субъектом реализации субсидиарного уголовного преследования в судебных стадиях процесса вне зависимости от позиции прокурора.
2. При определении процессуального положения потерпевшего в
системе уголовного судопроизводства России автор принципиально исходит
из того, что по смыслу УПК РФ потерпевшим признается лицо, которому
преступлением причинен имущественный, физический или моральный вред.
Последующее вынесение постановления означает лишь процессуальное
12 закрепление факта нанесения такого вреда потерпевшему. В данной связи реализация потерпевшим своих прав не должна зависеть от факта вынесения указанного постановления (в этом контексте в работе уточнены нормы ч. 1 ст. 42 УПК).
3. Оптимальность обеспечения интереса и функций, реализуемых потерпевшим, требует согласованности и иных его процессуальных прав. В данной связи автором обоснованы предложения по изменению (дополнению) системы норм части 2 статьи 42 УПК РФ, а именно права потерпевшего:
знать о предъявленном обвиняемому обвинении (п. 1 ч. 2 ст. 42 УПК; во-первых, обеспечено изменениями норм ч. 8 ст. 172 УПК РФ; во-вторых, его правом знать об инкриминируемом подозрении в рамках такой формы предварительного расследования как дознание (ч. 5 ст. 223.1 УПК);
давать показания (п.2 ч. 2 ст. 42 УПК); дополнено правом «...давать показания и устные объяснения следователю в рамках производства отдельных следственных действий или суду в ходе судебно-контрольных производств, реализуемых по правилам статьи 108,125 или 165 настоящего Кодекса»;
- представлять доказательства (п.4 ч.2 ст.42 УПК); обеспечено
согласованными изменениями ч. 2 ст. 86 УПК РФ, согласно которым следователь
императивно обязан приобщить к материалам уголовного дела любые сведения,
предоставленные потерпевшим (его представителем), и лишь затем осуществить
их проверку и оценку по правилам статей 17, 87, 88 УПК РФ;
- иметь представителя (п. 8 ч. 2 ст. 42); дополнено соответствующим
изменением норм части 1 и 3 ст. 45 УПК РФ, согласно которым, во-первых,
представителями потерпевших могут быть любые лица; во-вторых, они
имеют те же права, что и адвокаты; в-третьих, обоснованием предложений,
связанных с необходимостью безотлагательного введения в нормативную
ткань УПК РФ статьи 45.1 УПК РФ «Обязательное участие представителя» с
анализом перечня обязательности такого представительства (адвоката);
- знакомиться с постановлением о назначении судебной
экспертизы и заключением эксперта в случаях, предусмотренных ч.2 ст.
13 198 настоящего Кодекса (п. 11 ч. 2 ст. 42 УПК); дополнено безусловным правом потерпевшего знакомиться с «иными постановлениями следователя, прокурора, суда в случаях, когда принимаемые процессуальные решения прямо касаются обеспечения его прав, свобод и (или) законных интересов»;
участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной инстанций (п. 14 ч.2 ст.42 УПК); дополнено указанием на аналогичное право потерпевшего участвовать в рамках оперативных судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе;
на возмещение имущественного вреда по гражданскому иску (ч. 3 ст. 42 УПК); дополнено его же неотъемлемым правом на возмещение физического вреда путем соответствующих изменений ч.З ст. 42 и чЛ ст. 44 УПК РФ;
- на возмещение расходов на представителя (ч.З ст.42 УПК);
обеспечено необходимым дополнением норм пункта 5 ч. 2 ст. 131 УПК РФ.
4. Применительно к интересу и процессуальным правам потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела обоснованы изменения и дополнения норм главы 19 и 20 УПК РФ в части, касающейся:
- методологически точного понятия основания к возбуждению
уголовного дела (ч. 2 ст. 140 УПК);
- дополнения легитимных процессуальных средств предварительной
проверки, осуществляемой по правилам ч.1 ст. 144 УПК РФ, более полно
обеспечивающих выполнение непосредственных задач исследуемой стадии;
- обеспечения права потерпевшего на разумные сроки
предварительной проверки и принятия итоговых решений по
заявлению/сообщению о преступлении (путем соответствующего изменения
норм ч. 4 ст. 144 УПК);
- обеспечения права потерпевшего на официальное признание
потерпевшим одновременно с возбуждением уголовного дела (посредством
изменения норм ч. 1 ст. 146 УПК); на ознакомление с материалами,
послужившими основанием для вынесения итоговых процессуальных
решений на этом этапе (путем дополнения норм ч. 2 ст. 145 УПК); на
14 обжалование итоговых процессуальных решений в порядке ст. 125 УПК РФ (изменением норм ч. 1 ст. 125 УПК).
5. Обоснование предложений, направленных к обеспечению интереса и
прав потерпевшего в стадии предварительного расследования, посредством:
уточнения и дополнения его процессуальных прав в ходе назначения и производства экспертизы, для чего соответственно дополнены или изменены нормы п. 3 ч. 2 ст. 29, ч. 4 ст. 195, ч. 2 ст. 198 , чч. 1 и 2 ст. 203 УПК РФ;
своевременного уведомления потерпевшего о сути процессуальных решений, ограничивающих его право на доступ к правосудию (уточнены или изменены нормы ч. 8 ст. 162, ч. 4 ст. 213, ч. 1 ст. 221, чч. 1 и 2 ст. 222 УПК).
В интересах обеспечения интереса и прав потерпевшего обоснованы и дополнены новеллы закона, связанные с введением в УПК РФ института соглашения обвиняемого с прокурором (гл. 40.1 УПК), для чего согласованы нормы ч. 2 ст. 317,ч. 1 ст. 317.3, ч. 3 ст. 317.5, ч. 1 ст. 317.6 УПК РФ.
В контексте обеспечения интереса и права потерпевшего на доступ к правосудию согласованы нормы главы 33 и 34 УПК РФ, регламентирующие порядок подготовки дела к судебному заседанию (дополнены, полностью или частично изменены нормы ч. 2 ст. 231, чч. 2, 3 и 4 ст. 234 УПК).
8. В стадии судебного рассмотрения дела по существу обоснован
порядок осуществления потерпевшим субсидиарного обвинения при отказе
государственного обвинителя от обвинения по правилам ч.7 ст.246 УПК РФ,
для чего:
- определен порядок отказа государственного обвинителя от обвинения
путем дополнения статьи 246 УПК РФ частью 11-й;
- обоснован процессуальный порядок поддержания обвинения потерпевшим
в названной ситуации посредством дополнения ст. 249 УПК РФ чч. 4-6.
Теоретическая значимость исследования обусловлена комплексной разработкой теоретических основ уголовно-процессуальной деятельности потерпевшего и публичных процессуальных органов, осуществляемой в условиях реформирования уголовного судопроизводства России;
15
обоснованием системы теоретических предложений, связанных с
оптимизацией процессуального механизма обеспечения интереса, функций и процессуальных прав потерпевшего на основных стадиях уголовного судопроизводства; определением основных проблем законодательной регламентации осуществления потерпевшим своих процессуальных функций и обозначением способов их преодоления. Эти положения в определенной мере развивают науку уголовного процесса и могут служить основой для дальнейших исследований в этих направлениях.
Практическая значимость исследования определяется
возможностью использования сформулированных теоретических положений, нормативных предложений и разработанных диссертантом рекомендаций непосредственно при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности публичными процессуальными органами на основных ее этапах. Основные положения, а также итоговые выводы работы могут быть использованы: а) при совершенствовании (дополнении) уголовно-процессуального законодательства России; б) в рамках издания нормативных актов ведомственного характера; в) в ходе дальнейших научных исследований по этой проблематике; г) в преподавании учебного курса «Уголовно-процессуальное право России».
Апробация и внедрение в практику результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования докладывались на научных и научно-практических конференциях в г. Махачкале (2008г.), г. Москве (2009г.), г. Челябинске (2009г.), были предметом комплексного обсуждения на теоретических семинарах по проблемам уголовного процесса; отражены в 9 публикациях автора, часть из которых рекомендована для использования в учебном процессе.
Теоретические положения и практические выводы автора используются при чтении лекций, проведении семинарских и практических занятий в Дагестанском государственном университете, Московской академии экономики и права.
Итоговые выводы и предложения автора внедрены в практику следственных подразделений МВД Республики Дагестан, а также используются при подготовке ведомственных нормативных актов; включены в пакет предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, направленных в Государственную Думу РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 6 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Общая характеристика процессуального статуса потерпевшего в уголовном процессе России в контексте оптимального обеспечения его интересов, прав и свобод а.
Защита прав, свобод и законных интересов физических лиц или организаций, потерпевших от преступлений, декларируется в качестве одной из ключевых задач строящегося в России правового государства и гражданского общества. Правовой основой приоритетной защиты прав, свобод и законных интересов потерпевших, как законопослушных граждан своего государства, служат акты международно-правового характера1, Конституция РФ, отраслевое законодательство.
В ст. 2 Конституции РФ также констатируется, что человек, его права и свободы являются высшей социальной ценностью. Государство берет на себя обязанность не только признавать и соблюдать, но и защищать права и свободы личности. Статья 45 Конституции РФ дополняет это принципиальное положение нормой о том, что «государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется», а ст. 52 Конституции России возлагает именно на государство обязанность по обеспечению потерпевшим от преступлений доступа к эффективному правосудию и справедливому возмещению причиненного им ущерба.
Названные конституционные положения последовательно проведены в отраслевом законодательстве РФ. УПК РФ (2001г.) не только провозгласил защиту прав, свобод и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, одним из назначений уголовного судопроизводства России (ч.1 ст.6), но и закрепил это положение непосредственно в качестве приоритета правовой (уголовно-процессуальной) защиты.
По нормам УПК РФ впервые в российском уголовном процессе потерпевший наряду с прокурором, руководителем следственного органа, следователем и дознавателем (органом дознания) отнесен к ключевым участникам уголовного судопроизводства на стороне обвинения, назван одним из основных субъектов уголовно-процессуальной деятельности, наделен определенными правами как по осуществлению уголовного преследования обвиняемых, так и правом собирания и представления в процесс (легитимных) доказательств виновности последнего.
Однако, как выяснилось со временем, просто закрепить названные положения непосредственно в тексте Конституции РФ или последовательно преломить их содержание в нормах отраслевого законодательства весьма недостаточно для реального обеспечения столь широко декларируемых прав, ибо реально функционирующего, доступного и эффективного механизма их реализации за годы прошедших реформ так и не создано. Большинство из названных в Конституции РФ и провозглашенных в нормах отраслевого законодательства прав потерпевших от преступлений так и остались в качестве деклараций, вполне приемлемых для (длящихся) научных дискуссий, монографических или диссертационных исследований, но не востребованных практической деятельностью в сфере уголовного судопроизводства России.
Нет в УПК РФ (2001г.) более или менее точно сформулировано понятие потерпевшего (ст. 42 УПК РФ), приведен достаточно обширный по содержанию перечень его основных процессуальных прав, ряд из которых, оговоримся, провозглашается впервые. Практически каждым исследователем традиционно постулируется тезис о том, что в принципиальных моментах процесса потерпевший, как и ранее, поставлен в явно неравное положение с подозреваемым (обвиняемым)1.
Причем речь идет не об арифметическом равенстве в перечне указанных прав, а о реальном процессуальном паритете прав основных участников стороны обвинения и защиты в принципиальных вопросах процесса. Сказанное позволяет исследователям формулировать выводы, во-первых, о несостоятельности принципа равенства прав сторон в уголовном судопроизводстве России (ст. 15, 244 УПК); во-вторых, о нарушении конституционного принципа состязательности.
А. Гриненко, к примеру, прямо указывает на то, что УПК РФ (2001 г.) создал для обвиняемого более «комфортные», с точки зрения процедуры, условия, чем для потерпевшего1, причем как в плане обеспечения его процессуальных прав, так и допустимых для этого процессуальных средств защиты.
Еще более категоричен в этом вопросе А.Д. Бойков, справедливо отмечающий, что при анализе норм УПК РФ (2001г.) «нельзя не заметить, что в ходе судебно-правовой реформы развитие процессуальных гарантий преимущественно ориентировано на ...обвиняемого»2.
По мнению Н.М. Гаевского, «... новый уголовно-процессуальный закон...в корне не отвечает интересам потерпевших от преступлений. Только слепой может не увидеть то, что этот закон делает «фаворитом» подозреваемого и обвиняемого, ...и почти бесправным потерпевшего — второго участника уголовного процесса»3.
О действительном" уровне обеспечения прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве России объективно свидетельствует и тот факт, что практически полстолетия1 законодатель не может методологически точно определиться даже в самом определении понятия потерпевшего.
В соответствии с ч. 1 ст.42 УПК РФ потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя (руководителя следственного органа) или суда.
Как видим, в законе в качестве самостоятельных норм сформулирована двойственная конструкция в понимании потерпевшего. При этом данная конструкция содержит такие дефекты в законодательной технике, при которых обеспечение интересов, прав и свобод потерпевших от преступлений во многом зависит от субъективного усмотрения публичных процессуальных органов, а не от объективного положения личности в системе складывающихся общественных отношений. В материальном (уголовно-правовом) аспекте потерпевшим (физическое или юридическое) лицо - является (сразу) в силу самого объективного факта причинения ему преступлением имущественного или физического ущерба либо морального вреда".
Процессуальное положение, права и функции потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела
Исследование вопроса о процессуальном положении потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела и оптимальности предоставленных ему прав должно выглядеть (по крайней мере) некорректным, поскольку потерпевший в качестве полноправного участника уголовно-процессуальных отношений появляется лишь после возбуждения уголовного дела и по властному решению (постановлению) публичных процессуальных органов. До этого момента названный участник (субъект) возникших и развивающихся уголовно-процессуальных отношений как бы потенциально присутствует в процессуальном статусе заявителя (ст. 141 УПК), лица, дающего объяснения управомоченным органам, и т. п.
Именно названное обстоятельство во многом побудило отдельных исследователей к отстаиванию тезиса о том, что «для обеспечения законности при реализации прав лиц, пострадавших от противоправных деяний, в стадии возбуждения уголовного дела необходимо определить и законодательно закрепить правовой статус пострадавшего, его права и обязанности»1.
Нам ближе суждение проф. В. Быкова , который правильно указывает на то, что введение в уголовный процесс еще одного термина для обозначения того же самого потерпевшего (жертвы преступления) ничего, кроме путаницы, не даст. Тем более, что проблема во многом субъективно надуманна и не вызвана действительными потребностями практики.
Еще в 2002 году Верховный Суд РФ правильно ориентировал судей в вопросе о том, что «.. .по смыслу уголовно-процессуального законодательства потерпевшим признается лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред (ст. 42 УПК). Последующее вынесение надлежащего постановления означает лишь процессуальное закрепление установления следователем факта нанесения такого вреда потерпевшему»1.
Как видим, высшая судебная инстанция страны правильно, в точном соответствии с конституционно-правовыми подходами определилась в фактическом положением лица, п острадавшего от преступления, но еще не «наделенного» официальным статусом участника уголовного судопроизводства. Потерпевший, как полноправный субъект материального и процессуального права, отмечает суд, появляется сразу, в момент причинения ему того или иного вреда. С этого же момента он наделен практически всей системой процессуальных прав и обязанностей , необходимых ему для защиты своего нарушенного интереса, прав и свобод. Что же касается официального признания (оформления) его потерпевшим соответствующим постановлением следственных органов или суда, то, являясь субъективно зависимым, оно не может препятствовать осуществлению потерпевшим комплекса предоставленных ему прав. В данной связи при анализе процессуального положения потерпевшего в стадии возбуждения уголовного дела мы будем исходить именно из его конституционно-правового и фактического положения как потерпевшего, а не из факта официального признания его таковым по властному решению управомоченных органов3.
На правомерность именно такого подхода указывают и устоявшиеся акты Конституционного Суда РФ, четко сформулировавшего конституционно-правовые позиции, согласно которым «...обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве должно вытекать из фактического положения этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права»1. Оговоримся и в наших подходах относительно сути и содержания деятельности, осуществляемой в стадии возбуждения уголовного дела, а также (итоговых) ее результатов. При анализе указанной деятельности мы будем исходить из того, что: 1) деятельность управомоченных государственных органов (должностных лиц), ведущих процесс, и иных заинтересованных лиц на этом этапе реализуется (преимущественно) в рамках уголовно-процессуальных отношений, т. е. является уголовно-процессуальной; 2) сущность и основное содержание указанной деятельности составляет уголовно-процессуальное доказывание, предмет и содержание которого обусловлено непосредственными задачами исследуемой стадии; 3) фактические данные (сведения), полученные в результате указанной деятельности, имеют статус легитимных доказательств, которые вполне могут быть использованы для обоснования тех или иных значимых процессуальных решений, принимаемых в ходе уголовного судопроизводства2. Известно и то, что непосредственная задача указанной стадии включает в себя установление и (или) проверку наличия (отсутствия) оснований для законного и обоснованного возбуждения уголовного дела или отказа в этом . Названная задача в целом более или менее адекватно отражает и интерес потерпевшего, прямо заинтересованного как в инициации возбуждения уголовного дела, так и в (скорейшем) предварительном расследовании, имеющем целью полное и всесторонне установление всех обстоятельств дела (входящих в предмет доказывания) и направление уголовного дела в суд.
Однако названный интерес потерпевшего, всецело признаваемый законодателем и обществом в целом, как отмечает практически каждый исследователь и как указывают данные ведомственной или судебной статистики, на стадии возбуждения уголовного дела практически не обеспечен необходимыми процессуальными (материальными, организационными и т. п.) средствами.
Объективным свидетельством тому сотни тысяч заявлений потерпевших, поставленных на учет по итогам прокурорской или ведомственной проверки; десятки тысяч постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, отмененных прокурорами или признанных незаконными судом в порядке ст. 125 УПК РФ;" сотни тысяч нарушений, выявленных в деятельности управомоченных органов и должностных лиц при приеме, регистрации и своевременном разрешении заявлений о преступлении.
Уголовно-процессуальные средства обеспечения интереса и прав потерпевшего в стадии предварительного расследования
Процессуальное положение потерпевшего в стадии предварительного расследования и выполняемые им функции во многом взаимосвязаны с непосредственными задачами указанной стадии. Формулируемые субъективно различно, они фактически едины, включая в себя диалектически взаимосвязанные задачи: (1) полного и всестороннего раскрытия преступления; установления всех фактов и обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу (ст.73 УПК); (2) подготовки материалов уголовного дела к судебному разбирательству, чтобы суд мог разрешить основной вопрос уголовного дела только на основе имеющихся в деле фактических данных (доказательств, ст. 74 УПК).
Основным средством решения данных задач, как известно, выступает уголовно-процессуальное доказывание, которое (в целях решения задач указанной стадии) не исключает необходимого комплекса розыскных или оперативно-розыскных мер, а также возможного применения мер процессуального принуждения, выступающих в качестве факультативных средств достижения непосредственных задач стадии.
Перефразируя в данной связи достаточно известное суждение французского процессуалиста Ф. Эли1, суммируем, что два интереса, одинаково мощные и одинаково значимые, определяют процессуальное положение, процессуальные функции, права и обязанности потерпевшего на этом этапе уголовного судопроизводства России, это: (1) уголовное преследование лица, совершившего преступление; и (2) потребность в возмещении ущерба, причиненного ему преступлением.
Эффективная реализация каждого из указанных направлений деятельности, как уже отмечалось, неразрывно связана с уголовно-процессуальным доказыванием, ибо привлечение виновного к уголовной ответственности и его справедливое наказание требуют достоверной доказанности оснований уголовной ответственности. Подобного же доказывания (обоснования) требует разрешение по существу гражданского иска1.
Таким образом, потерпевший на этом этапе должен быть наделен эффективными процессуальными средствами либо по самостоятельному доказыванию сути своих (материальных и гражданско-правовых) притязаний, либо действенными средствами контроля и воздействия на следственные органы и прокурора, позволяющие ему (в своих интересах) влиять на ход и результаты уголовного преследования обвиняемых2.
Подобными средствами, во-первых, являются процессуальные права и обязанности потерпевшего, более или менее системно включенные в нормативную ткань Конституции РФ и УПК РФ. Их оптимальность уже отчасти рассмотрена нами в предыдущих разделах работы, предложены и отдельные меры (нормативного, организационного и т. п. характера), направленные к оптимальности указанных прав. Во-вторых, реальной эффективностью должен обладать имеющийся механизм реализации указанных прав, т. е. установленные законодателем формы и виды предварительного расследования, имеющие конечной целью решение все тех же целевых задач (назначения) уголовного судопроизводства России (ст. 6 УПК).
В этом разделе работы мы будем в основном апеллировать к тем процессуальным средствам обеспечения прав потерпевшего, которые необходимы ему для защиты своего интереса, закреплены в нормах УПК РФ и более или менее эффективно реализуются потерпевшим (в своем интересе) в процессе осуществления предварительного расследования. Поскольку именно уголовно-процессуальное доказывание составляет не только суть и основное содержание деятельности на стадии предварительного расследования, но и одно из важнейших средств обеспечения интереса (и целевых функций) потерпевшего, именно этому аспекту деятельности, на наш взгляд, следует уделить основное внимание.
Нами уже отмечались весьма ограниченные возможности потерпевшего (его представителя) к участию в уголовно-процессуальном доказывании. В большинстве своем если он и участвует в доказывании, то лишь как очевидец факта, допрашиваемый следственными органами по тем или иным обстоятельствам, имеющим, по мнению следственных органов, значение для уголовного дела. Практически в том же процессуальном качестве и с той же процессуальной (вспомогательной/обеспечительной) функцией потерпевший принимает участие в очной ставке или при предъявлении для опознания, в ходе проверки показаний на месте или в следственном эксперименте.
При известном желании, конечно, можно обосновать, что посредством указанных действий потерпевший (косвенно) реализует функцию уголовного преследования, поддерживает своим участием официальное обвинение, что его интерес в данной связи нормативно обеспечен. Косвенно, да. Но реально процесс развивается все же публичной волей закона, публичным интересом управомоченных государственных органов, которые по своему усмотрению принимают решения как о необходимости производства определенных следственных (процессуальных) действий, так и необходимости участия в них потерпевшего (его представителя). Потерпевший в названных ситуациях, как и свидетель, эксперт и т. п., скорее носитель обеспечительной, связанной с уголовно-процессуальным доказыванием функции, чем полноправный субъект уголовного преследования (обвинения). Это во многом подтверждается и возможностью применения к нему мер процессуального принуждения. К примеру, в случае уклонения от явки к следователю (ст. 113, 117 УПК).
Потерпевший не может более или менее эффективно влиять на усмотрение следственных органов, являться инициатором обязательного производства необходимых следственных (процессуальных) действий, призванных к защите его интереса, уголовно-процессуальному доказыванию его притязаний, обеспечению тех или иных процессуальных прав. Даже столь декларируемое право потерпевшего давать показания (п.2 ч.2 ст.42 УПК), неразрывно подкрепленное императивной обязанностью следователя допросить его по предложенным обстоятельствам, нередко игнорируется следственными органами, самостоятельно определяющими ход и направления расследования, объем и пределы необходимого доказательственного материала. В данной связи письменные или устные ходатайства потерпевшего (его представителя), направленные к (необходимому, по мнению потерпевшего) восполнению доказательственного материала, дополнительному исследованию отдельных обстоятельств преступного события, особо значимых для него, как правило, влекут отказ в их удовлетворении. Причем отказ, как свидетельствует следственно-судебная практика, по достаточно формальным основаниям.
Процессуальное положение и права потерпевшего в стадии подготовки уголовного дела к судебному заседанию
Известно, что стадия подготовки дела к судебному заседанию (предания суду; назначения судебного разбирательства) всегда занимала особое место в системе стадий российского уголовного судопроизводства. С одной стороны, она всегда выступала своего рода проверочным фильтром законного и обоснованного внесения уголовного дела (уголовного иска) в суд. С другой -она же реализовывала комплекс задач по подготовке оптимальных условий для предстоящего рассмотрения уголовного дела по существу.1
Непосредственные задачи названной стадии заключаются в том, чтобы суд мог предварительно оценить и проверить: законность досудебного уголовного судопроизводства, обеспечивающего соблюдение (обеспечение) интересов и процессуальных прав основных участников предстоящего судебного процесса, имеющих в деле признаваемый законом интерес; законность требования (уголовного иска) стороны обвинения о внесении данного дела- в суд с целью разрешения утверждения стороны обвинения о виновности обвиняемого в инкриминируемых ему преступлениях; законность и обоснованность различного рода ходатайств сторон, связанных с порядком разрешения как названных выше вопросов по существу, так и с надлежащим обеспечением интересов и прав заинтересованных лиц (сторон) при разбирательстве данного дела по существу. Именно перечень и содержание данных задач формируют предмет проверки суда на этом этапе, определяют пределы его активности при изучении материалов, поступившего в суд уголовного дела.
По нормам УПК РФ законодатель предусматривает две процессуальные формы подготовки дела к судебному разбирательству: единолично судьей (гл. 33 УПК) и в порядке предварительного слушания (гл. 34 УПК). Конвенциально общими для каждого из этих процессуальных порядков являются: непосредственные задачи суда, разрешаемые (достигаемые) на этом этапе; процессуальные сроки, в течение которых должны быть решены эти задачи (ч. 3 ст. 227; ст. 233 УПК), обеспечивая как защиту интересов и прав основных участников процесса, так и интересы оптимального отправления правосудия. В том же едином контексте сформулированы предмет и пределы проверки суда, реализуемые на данном этапе, правила разрешения возможных ходатайств сторон (ч. 3 ст. 229, ч. 5 ст. 231 УПК), единые требования законодателя к сути и содержанию итоговых решений суда, принимаемых на этом этапе (ч. 2 ст. 227, чч. 2 иЗ ст. 231, 236 УПК).
Безусловно, имеются и отличия. Они объективно проявляют себя как в части вопросов, которые могут быть разрешены на этом этапе единолично судьей (гл. 33 УПК) или только по итогам предварительных слушаний (гл. 34 УПК), так и в видах итоговых решений суда. Различны и методы деятельности суда для каждого из исследуемых порядков.
При подготовке дела к судебному разбирательству в ординарном порядке (гл. 33 УПК) основным методом деятельности судьи, решающего задачи указанной стадии, является метод самостоятельного познания юридических и фактических обстоятельств дела по имеющимся письменным материалам уголовного дела. Если потерпевший и является участником указанной деятельности, то лишь в качестве субъекта возможных ходатайств1.
При этом суть данных ходатайств со стороны потерпевшего (его представителя) не может затрагивать суть основного вопроса уголовного дела и иных вопросов, которые могут быть разрешены судом лишь при разрешении дела по существу. Как показывают результаты исследования, названные ходатайства чаще всего направлены: — на допуск заинтересованных лиц к участию в деле; — к постановке поступившего дела на предварительное слушание по основаниям ч. 2 ст. 229 УПК РФ1; — к истребованию или приобщению к делу новых или дополнительных доказательств, отражающих интерес потерпевшего; — к реализации права потерпевшего (его представителя) на дополнительное ознакомление с материалами уголовного дела (ч. 3 ст. 227 УПК) ; — к принятию судом мер обеспечения гражданского иска (ст. 230 УПК); — к допуску в дело (судебное заседание) представителя. О реальном отношении законодателя к значению указанных ходатайств свидетельствует то обстоятельство, что на (возможные) результаты их разрешения судом на этом этапе вообще не указано в нормах, регулирующих содержательную часть постановления судьи о назначении судебного заседания. Их как бы и нет для судьи, а значит и не надо ничего мотивировать. Примечательно и то, что названный пробел законодателя весьма «адекватно» воспринят практикой. В большинстве изученных постановлений суда о назначении судебного заседания нет ответа по сути внесенных на этом этапе ходатайств. Мы же считаем принципиальным обеспечить права потерпевших и иных заинтересованных лиц в этом вопросе, для чего нормы ч. 2 ст. 231 УПК РФ, как представляется, необходимо дополнить пунктом 7-м следующего содержания: «мотивированное решение суда по заявленным сторонами ходатайствам». Напротив, для предварительного слушания (гл.34 УПК) определяющим является метод судебного заседания, реализуемый по правилам состязательной процедуры и при потенциально-активном участии заинтересованных лиц (в том числе, потерпевшего, его представителя). В итоге, именно «вторая» форма подготовки дела к судебному заседанию, по мысли законодателя, содержит максимум процессуальных гарантий для обеспечения интересов и прав заинтересованных лиц, связанных как с субъективной оценкой ими качества досудебного этапа производства по делу, так и с оптимальностью предстоящего судебного заседания. В данной связи именно эта процессуальная форма должна стать определяющей в деле обеспечения судебной защиты интересов и прав заинтересованных лиц (в т.ч. - потерпевших) в рамках исследуемой стадии1.
