Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие, правовая природа и нормативное содержание процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 16
1. Понятие и классификация частных лиц в уголовном судопроизводстве . 16
2. Понятие и сущность процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 32
3. Правовая природа института процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 46
4. Нормативное содержание института процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 53
ГЛАВА II. Компоненты (элементы) процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 72
1. Физическая безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве 72
2. Психологическая безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве 96
3. Материальная безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве 127
ГЛАВА III. Правовые средства обеспечения процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 156
1. Понятие средств обеспечения безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 156
2. Классификация средств обеспечения безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве 169
Заключение 183
Список использованных источников и литературы 195
Приложения 218
- Понятие и классификация частных лиц в уголовном судопроизводстве
- Понятие и сущность процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве
- Физическая безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве
- Понятие средств обеспечения безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Из сложившегося в России обыденного словоупотребления безопасность означает состояние внешней и внутренней защищенности личности от какого бы то ни было нежелательного воздействия. В правовой плоскости безопасность личности выражается в нормативном закреплении таких объективных прав личности, как право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность . Отсюда правовая безопасность в объективном смысле означает законодательное закрепление запрета посягательства на принадлежащие человеку личные неимущественные права и нематериальные блага.
Особую остроту проблема защиты личных неимущественных прав и нематериальных благ личности приобретает в сфере осуществления тех функций государства, в которых наиболее наглядно проявляется неравенство государственных органов, должностных лиц с одной стороны и граждан с другой. Ярким примером доминирования государства является уголовно-процессуальная деятельность, особенно в досудебных ее стадиях.
Уголовное и уголовно-процессуальное право являются ярко выраженными публичными отраслями российского права, реализация норм которых связана с самыми суровыми и долгосрочными лишениями для человека - как в смысле санкции применяемых норм, так и в смысле предварительных ограничений (применения мер процессуального воздействия) в досудебных стадиях уголовного процесса. Этим объясняется повышенная острота т.н. «конфликта интересов» участников такой деятельности, который вовне выражается в нарушении различных сфер жизнедеятельности вовлеченной в процесс личности, понимаемой в целом как ее безопасность.
Этот конфликт интересов имеет разнообразные «переплетения». Но самые постоянные, устойчивые и очевидные из них сводятся к двум проявлениям.
Во-первых, объективной закономерностью современного периода развития государства является рост преступности и ее положительная динамика. Но, 1 См., например: ст. 3 Всеобщей декларации прав человека (принята на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией 217 А (III) от 10 декабря 1948 г.) // Российская газета. 10 декабря 1998 г.; ст.ст. 22,23 Конституции Российской Федерации. помимо собственно роста преступности, преобладания в ее структуре насильственных тяжких и особо тяжких преступлений, на данном этапе развития страны отмечается появление новых и более изощренных форм противодействия преступников органам дознания, следствия и прокуратуры.
Это хорошо видно на примере феномена т.н. «организованной преступности», сращивания в отдельных случаях государственного аппарата с организованными преступными группами. Кроме того, сейчас противоправные способы влияния на результаты уголовного судопроизводства не ограничиваются, как раньше, только подкупом его должностных лиц (судей, прокуроров и следователей), а включают в себя любого рода воздействие (с применением насилия, посредством подкупа, высказывания угроз) на «живых носителей» доказательственной информации - в основном свидетелей и потерпевших, не исключая самих обвиняемых, с целью понудить их изменить линию правомерного поведения.
Бессилие государства в отмеченных ситуациях заключается не только в том, что оно не может защитить содействующих уголовному судопроизводству лиц после уже состоявшегося на них воздействия, но и даже не способно упредить такого рода воздействие путем предоставления достаточных материальных гарантий - сохранить имущество и источники доходов, а равно разумно компенсировать участие в процессе и, может быть, даже поощрить за позитивное содействие в отправлении важных государственных функций.
Во-вторых, реальностью сегодняшнего дня является и то, что сотрудники правоохранительных органов (дознания, следствия и прокуратуры), осознавая неэффективность борьбы с преступностью существующими правовыми и материально-техническими средствами, сами преступают закон и в недопустимой форме формируют выгодную им доказательственную базу по уголовным делам, то есть применяют недозволенные методы предварительного расследования. Особенно наглядно это проявляется при проведении предварительного следствия и дознания, в ходе которых уже почти «нормой» стало оказание давления на обвиняемых и «свидетелей защиты», корректировка невыгодных для стороны обвинения их показаний посредством высказывания угроз, иного психологического воздействия, а также путем применения физического насилия.
Бесспорно, как первое, так и второе проявления конфликта интересов в досудебных стадиях уголовного процесса негативно сказываются на обеспечении безопасности вовлеченной в такой процесс личности: в первом случае государство демонстрирует свое бессилие в вопросе защиты человека от совершенных преступлений; во втором случае государство не может создать цивилизованные условия осуществления уголовного правосудия в досудебных его стадиях, что тем более плохо с учетом того, что физические лица вовлекаются в процесс помимо их желания для оказания помощи государству в эффективном отправлении делегированных ему народом функций.
Отмеченные проявления конфликта интересов ставят в повестку дня в качестве неотложной государственной задачи проблему обеспечения законодательных, правоприменительных и материальных гарантий безопасности лиц, которые вовлечены в сферу уголовно-процессуальной деятельности.
В какой-то мере данная задача решается с принятием Федерального закона «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»1. Отрадна попытка законодателя решить названную задачу и посредством УПК РФ, принятого 18 декабря 2001 г. и введенного в действие с 1 июля 2002 г.2, где впервые в ст. И четко закреплена в качестве принципа уголовного судопроизводства необходимость охраны прав и свобод человека и гражданина. Данный принцип корреспондирует с иными содержащимися в УПК РФ нормами, которые регламентируют основания и порядок применения мер безопасности в отношении участников судопроизводства.
К сожалению, имеющаяся нормативная база обеспечения безопасности участников уголовного процесса все же далека от совершенства. Федеральный закон «О государственной защите судей...» призван защищать только должностных лиц - субъектов уголовно-процессуальных отношений. Между тем
Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 24 апреля 1995 г. № 17. Ст. 1455 (далее по тексту -Федеральный закон «О государственной защите судей...»). 2 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (с изменениями и дополнениями по состоянию на 31 октября 2002 г.) (далее по тексту - «УПК РФ»). аналогичный федеральный закон, направленный на защиту свидетелей, потерпевших, понятых и других не облеченных властью субъектов, на данный момент в России отсутствует.
Корреспондируемые же с принципом охраны прав и свобод человека и гражданина нормы ст.ст. 166, 186, 193, 241, 274 УПК РФ формально исключают из сферы своего действия почти всех участников процесса, помимо потерпевшего и свидетеля. С учетом же реалий уголовно-процессуального правоприменения имеющаяся в названных нормах оговорка - «или иные участники уголовного судопроизводства» - вряд ли будет толковаться расширительно.
Кроме того, закрепленный в ст. 11 и развитый в ст.ст. 166, 186, 193, 241, 274 УПК РФ порядок применения средств защиты потерпевшего и свидетеля подвергается вполне обоснованной критике, так как некоторое устранение стороны защиты от исследования демографических сведений о личности названных лиц влечет за собой нарушение не менее значимого уголовно-процессуального принципа, а именно принципа непосредственности исследования доказательств (ст. 240 УПК РФ)1.
Следует отметить и некоторую бессистемность закрепления в законодательстве средств обеспечения процессуальной безопасности.
Таким образом, рост числа преступлений, совершенных в отношении участников уголовного судопроизводства, недостаточная нормативная обеспеченность их правового статуса, незащищенность от применяемых в их отношении незаконных методов расследования, недостаточная научная проработка подобных проблем обусловливают необходимость их исследования.
Степень разработанности темы. Понятие процессуальной безопасности было введено в научный оборот в работах таких ученых, как В.М. Барановский, С.А. Ворожцов, СИ. Прокопьева, А.К. Тихонов.
На необходимость обеспечения процессуальной безопасности как предпосылки возникновения уголовно-процессуальной дееспособности лица, участвующего в уголовном деле и не облеченного властными полномочиями, обратил внимание в своих трудах B.C. Полосков, а применительно к фигуре потерпевшего - О А. Зайцев, Т.Е. Сарсенбаев, СП. Щерба. 1 См.: Рогатин А., Петрухин И. О реформе уголовно-процессуального права // Законность. 1996. № 2. С. 41-42.
Отдельные аспекты обеспечения физической, психологической и материальной безопасности участвующих в уголовном судопроизводстве лиц изучались В.А. Азаровым, В.Н. Андреевым, О.Я, Баевым, В.М Барановским, Б.Т. Безлепкиным, Ю.Н. Белозеровым, Л.В. Брусницыным, В.Л. Будниковым, В.А. Булатовым, В.М. Быковым, С.А. Ворожцовым, О.А. Зайцевым, 3.3. Зинатуллиным, А.С. Кобликовым, С.А. Колосовичем, В.М. Корнуковым, А.П. Крутиковым, Н.И. Кулагиным, A.M. Лариным, П.Г. Марфициным, Т.Н. Москальковой, И.Л. Пегрухиным, СИ. Прокопьевой, И.В, Ростовщиковым, Б.И. Сердюковьш, Ю.И. Стецовским, А.К. Тихоновым, В.В. Чагинским, B.C. Шадриным, С.А. Шейфером и другими учеными.
Процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого и свидетеля в контексте с разработкой института привилегии от самоизобличения изучался в работах В.Л. Будникова.
Теоретическую базу исследования составили также труды представителей науки общей теории права (С.С. Алексеев, А.К. Безина, В.Н. Карташов, Д.А. Керимов, В.И. Леушин, А.В. Малько, Н.И. Матузов, СВ. Поленина, И.Н. Сенякин, В.А. Юсупов).
Анализ литературы позволяет заключить, что проблема обеспечения процессуальной безопасности не является новой в отечественной науке. Однако работы прошлых лет посвящались, во-первых, анализу проблемы обеспечения процессуальной безопасности только отдельных субъектов уголовного судопроизводства и, во-вторых, данная проблема рассматривалась только сквозь призму одной отрасли права - уголовно-процессуального (на базе УПК РСФСР 1960 г.).
Вне научных исследований осталась выработка общего понятия процессуальной безопасности лиц, не облеченных в досудебных стадиях уголовного процесса властными полномочиями, а равно и самого понятия таких лиц, обоснование месторасположения норм, регламентирующих порядок обеспечения процессуальной безопасности, в системе российского права, обозначение значимости исследования данной правовой категории как предпосылки должного участия отдельных субъектов уголовного процесса в досудебных его стадиях.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем на теоретическом уровне предпринята попытка всестороннего изучения процессуальной безопасности, во-первых, как правового института, и, во-вторых, как сложного системно-структурного механизма, включая составляющие его элементы. При этом изучение процессуальной безопасности проводится применительно к категории «частных лиц» в досудебных стадиях уголовного судопроизводства.
Определенную новизну диссертационному исследованию придают сама постановка ряда общетеоретических вопросов избранной темы и предложенные автором варианты их решения, а также содержащиеся в работе результаты конкретно-социологического исследования и основанные на них отдельные предложения по совершенствованию действующего и проектируемого законодательства, направленного на охранение частных лиц в досудебных стадиях уголовного процесса.
Цель и задачи диссертационного исследования. Цель исследования состоит в проведении комплексного научного изучения проблем обеспечения безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве, определении путей их разрешения и выработке на этой основе предложений по совершенствованию действующего российского законодательства и практики его применения.
Достижение этой цели обусловило следующие задачи: - изучить международное, конституционное, уголовно-процессуальное и уголовное законодательство по вопросам регламентации обеспечения прав и свобод личности в уголовном процессе; - изучить следственную, судебную и адвокатскую практику по обеспечению в досудебном производстве по уголовным делам прав и законных интересов подозреваемых, обвиняемых, свидетелей, потерпевших и иных не облеченных властными полномочиями субъектов уголовно-процессуальной деятельности для выявления форм и способов противоправного воздействия на них; - определить общее научное понятие «безопасность частного лица в досудебном уголовном судопроизводстве» и связанного с ним понятия «частного лица»; - выяснить правовую природу института процессуальной безопасности частных лиц в уголовном судопроизводстве, его места в системе российского права, круга регулируемых им общественных отношений, а также обозначить перспективы его развития; выявить структуру процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве и произвести характеристику ее основных элементов; определить понятие, основания и цели применения средств, обеспечивающих процессуальную безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве, осуществить общую характеристику их системы; сформулировать предложения по совершенствованию действующего российского законодательства, регламентирующего обеспечение процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве, и практики его применения.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом диссертационного исследования выступают закономерности правого регулирования общественных отношений, возникающих в досудебных стадиях уголовного процесса в связи с обеспечением физической, психологической и материальной защищенности участников уголовного процесса, не наделенных властными полномочиями публичного характера по отношению к иным субъектам уголовно-процессуальной деятельности.
Предметом исследования выступают соответствующие нормы действующего отечественного и зарубежного уголовно-процессуального, уголовного, уголовно-исполнительного и административного законодательства, а также аналогичное законодательство России прошлых лет, ныне утратившее силу; научная литература по исследуемой проблематике; сложившаяся практика применения анализируемых правовых норм и собранный диссертантом эмпирический материал (результаты анкетирования, интервьюирования, материалы следственно-судебной практики и статистические данные).
Методология и методика исследования. Диссертационное исследование носит комплексный характер, поскольку в нем рассматриваются проблемы и даются рекомендации для их разрешения, имеющие значение как для уголовного процесса, так и для уголовного, административного и уголовно-исполнительного права.
При написании работы для решения поставленных задач основным являлся общенаучный метод диалектического материализма. Кроме того, автором использован и метод сравнительного правоведения, так как в работе рассматривалась регламентация обеспечения процессуальной безопасности частных лиц нормами международного права и законодательством других стран, а также другие общенаучные и частные методы, применяемые в юриспруденции (формально-логический, сравнительно-исторический, метод системно-структурного анализа и др.).
Нормативную базу исследования составляют: Конституция РФ; международные нормативно-правовые акты (Всеобщая декларация прав человека, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и др.); положения действующего кодифицированного уголовно-процессуального законодательства, включая и утративший силу УПК РСФСР 1960 г.; федеральные законы (Федеральный конституционный закон «О судебной системе в Российской Федерации», Федеральный закон «О государственной защите судей...», Закон РФ «О милиции», Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» и др.), содержащие в себе нормы о процессуальной безопасности отдельных участников уголовного процесса. Прежде всего это нормы уголовно-процессуального и административного права.
Эмпирическую базу исследования составляют обобщенные статистические данные, полученные в результате проведенного автором выборочного изучения 254 архивных уголовных дел, оконченных производством (с вынесением приговора и с прекращением по иным различным основаниям) за период с 1998 по 2002 годы некоторыми районными судами г. Волгограда, Волгоградской и Тамбовской областей, ГСУ при ГУВД Волгоградской области, СУ прокуратуры Волгоградской области, прокуратурой г. Волгограда и рядом районных прокуратур г. Волгограда. Часть эмпирического материала получена в ходе проведенных автором опросов 104 адвокатов, практикующих на территории Волгоградской и Тамбовской областей, 84 следователей (органов внутренних дел и прокуратуры) и прокуроров, 42 судей районных судов г. Волгограда и
Волгоградского областного суда, а также ПО граждан, ранее когда-либо участвовавших в стадии предварительного расследования в качестве потерпевших, понятых и свидетелей.
Автор обращался также к эмпирическим данным, полученным другими исследователями и опубликованным в печати, включая официальные статистические сборники.
Основные положения диссертационного исследования, обусловливающие ее научную новизну и выносимые на защиту, могут быть сведены к следующему:
Группа частных лиц в уголовном судопроизводстве может быть выделена по совокупности следующих признаков: а) вовлечение таких лиц в уголовно-процессуальную деятельность не в связи с занимаемой ими должностью в органах дознания, следствия, прокуратуры и суда и соответственно отсутствие у них властных полномочий (полномочий представителя власти) должностных лиц таких органов по отношению к иным субъектам уголовного процесса; б) частное лицо - это лицо только физическое, участвующее в процессе лично (непосредственно); в) частное лицо суть лицо не обязательно выполняющее какую-либо предусмотренную УПК РФ функцию, но и лицо, для которого само возбуждение и расследование уголовного дела выступает своеобразным юридическим фактом возникновения комплекса предусмотренных уголовно-процессуальным законом прав и обязанностей.
Безопасность личности представляет собой системное единство двух ее составляющих: а) состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, то есть состояние, при котором им не угрожает опасность; б) состояние личности, когда государство предоставляет ей эффективные средства защиты от уже состоявшейся или возможной опасности, минимизируя тем самым вредные последствия действия таковой.
Дееспособность частного лица в уголовном судопроизводстве является необходимой предпосылкой его эффективного участия в реализации прав и исполнении обязанностей как субъекта уголовно-процессуальных отношений. Однако с учетом зависимого положения такого лица от субъектов процесса, наделенных властными полномочиями, специфики уголовно-процессуальных отношений как разновидности охранительных правоотношений для возникновения дееспособности частного лица недостаточно только достижения им определенного законом возраста и нормального состояния физического и душевного здоровья. Поэтому процессуальная безопасность выступает третьей предпосылкой возникновения дееспособности частного лица в уголовном судопроизводстве.
4. Процессуальная безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве - это состояние всесторонней защищенности физической, психологической и имущественной сферы частных лиц, достигаемое комплексом правовых средств, направленных на предупреждение неправомерного посягательства со стороны заинтересованных в исходе дела лиц на права, свободы и законные интересы частных лиц, а равно на восстановление их прав и законных интересов от любого уже состоявшегося неправомерного вмешательства, являющееся необходимой предпосылкой возникновения уголовно-процессуальной дееспособности для данной категории участников уголовного процесса.
Процессуальная безопасность с точки зрения институционально-нормативной принадлежности является комплексным правовым институтом, содержащим в себе нормы уголовно-процессуального и уголовного права, а также нормы частных отраслей права, при безусловном приоритете публичной группы названных норм. Комплексный характер института процессуальной безопасности предопределяется: (а) качественной однородностью общественных отношений, выступающих объектом регулирования для норм из разных отраслей права, которая объективно обусловливается установленным в ст. 11 УПК РФ принципом охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве; (б) рассредоточением направленных на обеспечение процессуальной безопасности частных лиц юридических норм по разным отраслям в системе российского права, что обусловливает различение регулируемых ими отношений по субъектам, объектам, содержанию, моменту возникновения с сохранением своей отраслевой самостоятельности.
Институт процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве в системе российского права — это совокупность регулятивных и охранительных норм различных отраслей российского права, содержащихся в Конституции РФ, международных правовых актах, федеральных законах и подзаконных нормативных актах, постановлениях Конституционного Суда РФ, вырабатываемых судами общей юрисдикции правоположениях при отправлении правосудия по уголовным делам, а также правотолковательных постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, устанавливающих комплексную систему правовых средств государственной защиты физической, психологической и материальной сферы частных лиц уголовного судопроизводства.
7. Процессуальная безопасность - это общее понятие, а ее компонентами (элементами) являются физическая, психологическая и материальная безопасность частных лиц.
Физическая безопасность частного лица в досудебном уголовном производстве представляет собой состояние защищенности от всякого неправомерного посягательства на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность, свободное передвижение и выбор места пребывания и жительства частного лица.
Психологическая безопасность частного лица в досудебном уголовном производстве представляет собой состояние защищенности частного лица от всякого неправомерного вторжения в сферу его психической деятельности в связи с участием данного лица в процессе, которое искусственно создает критическую жизненную ситуацию, выражающуюся вовне для такого лица в виде стресса, конфликта, кризиса и (или) сопутствующего им вреда здоровью.
Материальная безопасность частного лица в досудебном уголовном производстве представляет собой состояние защищенности от всякого неправомерного посягательства на имущество, наличные или предполагаемые доходы частного лица, а равно материальные гарантии полноценного участия частного лица в уголовном судопроизводстве.
Цель ограждения частных лиц в досудебном уголовном производстве от негативной активности любых заинтересованных в исходе уголовного дела лиц достигается установлением в законодательстве системы средств обеспечения процессуальной безопасности.
Основанием применения средств безопасности частных лиц выступают обоснованные предположения компетентного должностного лица о возможности противоправного посягательства на участников уголовного судопроизводства со стороны заинтересованных в деле лиц, а также данные об уже имевшем место посягательстве на момент принятия решения о применении средства безопасности.
10. Содержание средств безопасности — это описание в тексте закона преимущественно правовых ограничений как видовой разновидности правовых средств, состоящих в юридических фактах-ограничениях, обязанностях, запретах, приостановлениях, наказаниях, направленных как на превентивное охранение частного лица от возможного противоправного воздействия, так и на восстановление физической, психологической и материальной сферы его жизнедеятельности, поврежденной вследствие уже оказанного воздействия.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что изложенные в работе выводы автора по вопросам обеспечения процессуальной безопасности частных лиц в досудебном производстве по уголовным делам, а также рекомендации по совершенствованию уголовно-процессуального и иного отраслевого законодательства и практики его применения в некотором смысле восполняют отдельные пробелы, имеющиеся в теории уголовного процесса. Выводы диссертанта могут быть использованы при проведении последующих отраслевых и межотраслевых исследований проблем должного участия частных лиц в уголовном судопроизводстве, в том числе и проблем обеспечения их процессуальной безопасности.
Некоторые положения проведенного исследования могут быть применены законодателем при доработке проекта Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству», равно как и при разработке законодательства, направленного на обеспечение процессуальной безопасности частных лиц в досудебных стадиях уголовного процесса.
Отдельные результаты диссертационного исследования могут быть полезными в практической деятельности правоохранительных органов, в том числе при подготовке руководящих разъяснений высших судебных инстанций.
Содержащиеся в работе теоретические положения можно использовать в учебном процессе высших юридических учебных заведений при чтении лекций и разработке учебно-методических пособий по уголовному процессу.
Апробация результатов исследования. Отдельные выводы диссертационного исследования внедрены в практическую деятельность Волгоградского областного суда по вопросам судебного контроля за деятельностью органов предварительного расследования (акт о внедрении от 23 декабря 2002 г.), прокуратуры Волгоградской области (акт о внедрении от 16 декабря 2002 г.), а также Волгоградской межрайонной коллегии адвокатов (акт о внедрении от 11 ноября 2002 г.). Результаты диссертационного исследования используются в учебном процессе Волгоградского государственного университета при проведении практических занятий по уголовному процессу (акт о внедрении от 11 ноября 2002 г.). Основные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры уголовного процесса и криминалистики Волгоградского государственного университета (2002 г.), на курсах повышения квалификации членов Волгоградской межрайонной коллегии адвокатов (2001-2002 гг.), на ежегодных апрельских конференциях молодых ученых и студентов Волгоградского государственного университета (2000-2002 гг.).
Объем и структура диссертации. Диссертация выполнена в объеме, соответствующем требованиям ВАК. Структура исследования определена его содержанием и логикой изложения материала. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, и библиографии. В конце работы содержатся приложения.
Понятие и классификация частных лиц в уголовном судопроизводстве
Нормативно задача определения эффективных мер защиты лиц, сотрудничающих с правосудием1, была закреплена в Концепции судебной реформы в России, Однако ее реальное воплощение в законодательстве вообще и в УПК России, в частности, оставляет желать лучшего. Как справедливо отмечено В.А. Булатовым, до сих пор законопослушный гражданин, вовлеченный в уголовный процесс в досудебных его стадиях, преимущественно для оказания помощи должностным лицам органов дознания и следствия, не всегда чувствует себя в безопасности .
Как представляется, исследование проблем обеспечения процессуальной безопасности ряда участников уголовного процесса в досудебном уголовном производстве должно быть начато с раскрытия понятия «частного лица», которое поможет обособить в рамках относительно самостоятельной группы тех участников уголовного судопроизводства, которые особо нуждаются в государственной защите. Решение этой задачи, думается, возможно посредством выделения основных (существенных) признаков названного понятия.
(1). Из традиционных определений видно3, что уголовный процесс - это (а) регламентированная законом деятельность компетентных государственных органов и должностных лиц по возбуждению, расследованию, судебному рассмотрению и разрешению уголовных дел, имеющая своей задачей обеспечение реализации уголовного закона, а также (б) возникающие в связи с этой деятельностью правовые отношения между органами и лицами, участвующими в ней.
Уголовно-процессуальная деятельность носит ярко выраженный публичный характер. В досудебных стадиях ее вправе осуществлять только определенные законом лица, занимающие соответствующие должности в правоохранительных органах1 государственной власти. Полномочия должностных лиц прямо определяются занимаемой ими должностью (вытекают из нее). Например, УПК РФ перечисляет полномочия следователя в ст. 38, а полномочия дознавателя - в ст. 41.
Однако в уголовном судопроизводстве принимают участие и лица, не занимающие должности в органах государственной власти. Данные участники уголовно-процессуальной деятельности не реализуют полномочия представителей власти, вытекающие из занимаемой ими должности, что позволяет отнести их к особой группе «частных лиц». Таким образом, первым признаком понятия «частного лица» выступает участие данного лица в уголовном процессе не в силу занимаемой им должности и, соответственно, отсутствие у него властных полномочий должностного лица правоохранительного органа.
Отсюда для отделения частного лица от должностного лица уголовного правосудия необходимо уяснение понятия должностного лица.
Очевидно, что должностное лицо органа дознания, следствия и прокуратуры, участвующее в уголовном судопроизводстве, обязательно является именно государственным служащим, так как уголовный процесс п. «о» ст. 71 Конституции РФ отнесен к исключительному ведению Российской Федерации.
Действующее федеральное законодательство, регламентирующее правовые основы организации и деятельности государственной службы и государственных служащих, не содержит понятия «должностного лица» федерального органа государственной власти и управления. Поэтому может создаться впечатление, что понятия «государственного служащего» и «должностного лица государственной службы» являются тождественными. Однако такое впечатление ошибочно, а отсутствие в федеральном законодательстве о государственной службе понятия «должностного лица» можно объяснить дефектами законодательной техники. Некоторое смысловое различение данных понятий явно следует из систематического толкования иных норм административного законодательства.
Так, например, действующее законодательство РФ об общих принципах организации органов местного самоуправления и муниципальной службы четко дифференцирует понятия «муниципального служащего» и «должностного лица органа местного самоуправления» - например, в п. 1 ст. 1 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»1 должностным лицом местного самоуправления является «выборное либо работающее по контракту (трудовому договору) лицо, выполняющее организационно-распорядительные функции местного самоуправления и не относящееся к категории государственных служащих (выделено мною — В.Ш.)». Согласно п.п. 1,2 ст. 17 указанного Федерального закона, наименование, порядок формирования, компетенция, сроки полномочий, подотчетность, вопросы организации и деятельности должностных лиц органов местного самоуправления определяются уставами муниципальных образований в соответствии с законами субъектов Российской Федерации. Это позволяет сделать вывод, что должностные лица органов местного самоуправления - это только подвид муниципальных служащих и поэтому не каждый муниципальный служащий с необходимостью входит в категорию должностных.
Пункт 1 ст. 19 анализируемого Федерального закона предусматривает, что «органы местного самоуправления и должностные лица местного самоуправления по вопросам своего ведения принимают (издают) правовые акты», поэтому можно прийти к выводу, что должностное лицо муниципальной службы — это только тот муниципальный служащий, который, будучи физическим лицом, на профессиональной основе непосредственно выполняет все или часть функций органа местного самоуправления и в пределах своей компетенции издает обязательные для исполнения правовые акты нормативного и индивидуального характера2.
Автор считает неточным понятие должностного лица, содержащееся в примечании к ст. 2.4, КоАП РФ. Из данного примечания следует, что должностным лицом, в числе прочего, будут и совершившие административные правонарушения в связи с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций руководители и другие работники организаций, основанных на иных, помимо государственной и муниципальной, формах собственности, а также лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица. Думается, такое понятие должностного лица было предусмотрено при принятии КоАП РФ для упрощения административного законодательства в части регулирования вопросов административных правонарушений, тем самым для удобства его практического использования, почему в рамках одного специального субъекта были объединены все руководители и иные лица, наделенные функциями управления. Однако наименование этого специального субъекта - «должностное лицо» - выбрано несколько неудачно, что не позволяет использовать его как универсальное понятие даже при проведении административно-правовых исследований, не говоря уже про общеправовые и межотраслевые изыскания.
Понятие и сущность процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве
Всякое нарушение прав частного лица ведет по сути к ограничению или даже устранению его процессуальной дееспособности, которую П.В. Полосков определяет как «закрепленную в нормах уголовно-процессуального права способность лица с учетом его физического, психического состояния и возраста самостоятельно совершать процессуальные действия или участвовать в них, сознательно используя права и выполняя обязанности того или иного участника процесса» (курсив мой - В.Ш.)1.
Фактически аналогичное определение дееспособности содержится и в нормах частных отраслей права. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 21 ГК РФ гражданско-правовая дееспособность возникает с момента достижения лицом 18 лет. Таким образом, гражданское законодательство РФ также связывает наступление дееспособности как с достижением лицом определенного возраста (это прямо указано в ч. 1 ст. 21 ГК РФ), так и с нормальным душевным и физическим здоровьем лица (что предполагается по смыслу ч. 1 ст. 21 ГК РФ).
Действительно, иные условия наступления дееспособности для частных отраслей права представляются излишними - в области действия норм гражданского права объективные права лица переводятся «на язык» конкретных субъективных прав посредством участия в так называемых «позитивных» формах правореализационной деятельности (соблюдение, исполнение, использование). При этом данные объективные права могут реализовываться в практической деятельности даже вне рамок правовых отношений2.
Уголовно-процессуальная дееспособность для подозреваемого и обвиняемого возникает с момента достижения ими возраста уголовной ответственности согласно ст. 20 УК РФ. Для иных участников судопроизводства она возникает с 16 лет, то есть с момента, когда лицо вправе самостоятельно участвовать в следственных действиях (ч. 4 ст. 188 УПК), за исключением специально оговоренных в законе случаев (п. 1 ч. 2 ст. 60 УПК), или случаев участия в судопроизводстве в силу занятия соответствующей профессиональной деятельностью, или наличия специальных знаний (ч, 1 ст. 49, ч. 1 ст. 57, ч. 1 ст, 58 УПК). Таким образом, изучение действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства позволяет сделать вывод, что уголовно-процессуальная дееспособность также увязывается с достижением определенного возраста, вменяемостью и физическим здоровьем. Вместе с тем правоприменительная практика вносит коррективы в определение дееспособности частных лиц уголовного процесса.
Так, в публичных отраслях права лицо может реализовать свои объективные права, во-первых, только в рамках правоотношений, во-вторых, только в рамках особой правореализационной формы — правоприменения и, в-третьих (что напрямую применимо к уголовному праву и процессу), только в рамках правоохранительного вида правоприменительной деятельности. Отсюда явно видно, что в уголовном процессе одного только достижения возраста, наличия вменяемости и нормального физического здоровья недостаточно для эффективного выполнения лицом возложенных на него обязанностей и реализации предоставленных ему прав. Это связано с тем, что выделенные автором частные лица в уголовном судопроизводстве зависят от должностных лиц, наделенных государством функциями обвинения и правосудия. Следовательно, реализация правосубъектности частных лиц, ее перевод в плоскость конкретного правоотношения становится производной от действий и решений должностных лиц уголовного процесса.
Данное обстоятельство было замечено и в научной литературе при изучении режимов действия правовых норм и соответственно динамики порожденных ими правовых отношений. Например, В.И. Леушин выделяет общие (или общерегулятивные) и конкретные правоотношения. Общие правоотношения, по его мнению, «не создают конкретных обязанностей действовать. Они создают своеобразное поле деятельности, обеспечивают психологическую готовность действовать, определяют круг возможных действий, очерчивают запрещенную зону, образуют сферу правового регулирования»1. Таким образом, возникновение общих правоотношений связано с наличием у лица правоспособности, то есть комплекса принадлежащих ему от рождения прав. Вместе с тем реализация этих прав на уровне конкретного правоотношения «происходит в разных формах: через собственные активные действия..., через правонаделительную деятельность компетентных органов... (выделено мною - В.Ш.), через организационную деятельность специальных учреждений... Иначе говоря, реализация конституционных прав осуществляется благодаря усилиям как личности, так и общества»1. Как видно, в тех случаях, когда правоспособность реализуется через правонаделительную деятельность компетентных органов либо через организационную деятельность специальных учреждений, одного только возраста и физического вкупе с душевным здоровья лица для возникновения конкретного правоотношения явно недостаточно.
Изложенное наводит на мысль о том, что состояние защищенности, своего рода «комфортности» и в целом безопасности частного лица является необходимой предпосылкой для наступления его уголовно-процессуальной дееспособности, ибо данное состояние достигается не только посредством взросления лица и обладания им физическим и душевным здоровьем, но и посредством активной деятельности компетентных органов и их должностных лиц2.
Действительно, противоправное воздействие, оказываемое на частное лицо, может как парализовать волю, так и причинить вред здоровью, чем приведет фактически к беспомощному состоянию, выражающемуся в неспособности реализовать свои права и выполнить обязанности в уголовном процессе. Отсутствие же соразмерной материальной компенсации лицам, содействующим правосудию, ведет к невозможности их участия в судопроизводстве по экономическим соображениям. В конечном итоге невозможность участия частного лица в процессуальных действиях означает невозможность осуществления им своих прав, правильное выполнение обязанностей, а значит, его уголовно-процессуальную недееспособность.
По мнению автора, возможно выделить следующие общие причины нарушения прав частных лиц в досудебном производстве по уголовным делам и распределить их по трем группам :
(1) посткриминальное воздействие со стороны соучастников преступления, членов организованных преступных групп или преступных сообществ;
(2) противоправное поведение должностных лиц, обязанностью которых является раскрытие и расследование совершенных преступлений2;
(3) отсутствие системы средств материального стимулирования и компенсации участия частных лиц в процессуально значимых действиях3.
Очевидно, что государство в лице его компетентных органов обязано обеспечить условия для того, чтобы любой участник судопроизводства был дееспособным в процессуальном смысле, поскольку каждый человек, вольно или невольно принимающий участие в уголовно-процессуальной деятельности, вправе рассчитывать на то, что он спокойно, без излишних усилий и чьего бы то ни было давления сможет реализовать свои права и выполнить возложенные на него обязанности.
Следует создать такие условия, когда частное лицо, участвующее в уголовном процессе, будет находиться в безопасности.
Поскольку обеспечение безопасности частного лица в досудебном уголовном производстве связывается автором с возникновением уголовно-процессуальной дееспособности, в рамках данного исследования необходимо проанализировать понятие безопасности в его отраслевой приложимости к исследуемой проблематике.
Физическая безопасность частных лиц в досудебном уголовном производстве
Декларация прав и свобод человека и гражданина1, а вслед за ней и Конституция России установили право человека на жизнь . Право это неотчуждаемо и присуще каждому с момента рождения.
Хотя это прямо и не указано в Конституции РФ, но систематический анализ норм ст. 8 Декларации и ст.ст. 20-22 Основного Закона подводит также к выводу о праве человека и гражданина на телесную неприкосновенность,
И национальное, и международное законодательство называют право человека на жизнь и телесную неприкосновенность в качестве основных (главных) прав личности, предоставляющих возможность реализации всех остальных прав человека и гражданина3.
Именно в силу этих причин автор полагает необходимым начать анализ компонентов (элементов) процессуальной безопасности с самого важного и значимого для любого человека - физической безопасности, обеспечение которой направлено на реализацию права на жизнь и личную (телесную) неприкосновенность.
Актуальность проблеме физической безопасности придает сложившееся положение с ее недостаточным обеспечением в российском уголовном процессе. В ходе анкетирования сотрудников правоохранительных органов и адвокатов подавляющее большинство респондентов (95,22%)4 указало на неудовлетворительное состояние с обеспечением физической безопасности частных лиц . Следствием этого стала реальная возможность оказания на них физического воздействия с целью изменения линии правомерного поведения, что отмечено 83,48% респондентов. К примеру, только в системе военных судов Московского военного округа в 1996 г. зарегистрировано 53 случая посткриминального воздействия на потерпевших в форме угроз и насилия в связи с их сотрудничеством с правоохранительными органами2.
Особую значимость проблеме обеспечения физической безопасности в уголовном процессе придает также анализ субъектного состава посягающих на нее лиц. Как показали результаты анкетирования, физическая безопасность частных лиц нарушается как сотрудниками правоохранительных органов (отметило 45,22% респондентов)3, так и иными заинтересованными в исходе дела лицами (отметило 54,78% респондентов). Получается, что участвующее в судопроизводстве частное лицо может опасаться неправомерного воздействия не только со стороны таких же частных лиц, но и со стороны должностных лиц правоохранительных органов, от воздействия которых действенной защиты, как показывает практика, просто не существует4.
Для дальнейшего анализа физической безопасности необходимо дать ее определение в двух аспектах - нормативном и содержательном.
С нормативной точки зрения физическая безопасность - это обособленная часть института уголовно-процессуальной безопасности, фактическое наполнение которой составляют нормы права (как материальные, так и процессуальные), направленные на защиту жизни и защиту всех аспектов телесной неприкосновенности частного лица в уголовном судопроизводстве.
Думается, что данное утверждение небесспорно, а поэтому нуждается в более подробном рассмотрении посредством уточнения понятия физической безопасности в содержательном смысле.
Сложность уяснения данного понятия проистекает из того, что правовая дефиниция физической безопасности в законодательстве, теории и практике отсутствует. Следовательно, его уяснению, как представляется, поможет анализ неюридической литературы и систематическое толкование закона.
Как указано в Толковом словаре русского языка, прилагательное «физический» понимается как «относящийся к работе мышц, мускулов, телесный»1. Следовательно, данное прилагательное применимо исключительно к человеку, а поскольку система права оперирует в основном термином «личность» (реже гражданин, физическое лицо) как тождественным термину «человек», то соответственно посягательство на физическую (телесную) неприкосновенность есть любого рода посягательство на биологическую сторону личности человека.
В последние годы в философской и правовой литературе утвердился взгляд на личность человека не только как носителя исторических общественных отношений, но и биологического существа, биологического явления2.
Сложность и полиструктурность человеческой личности иллюстрируются Н.И. Матузовым при характеристике ее правового статуса, который, по мнению данного автора, представляет собой совокупность самых общих, универсальных, конституционных субъективных прав, включающую в себя право на доступ к основным ценностям и завоеваниям государства, право на участие в политической жизни страны, в управлении государством, право на пользование материальными и духовными благами, удовлетворение разнообразных потребностей, запросов, интересов, достойное человека существование, положение в обществе3. В качестве благ, которые являются объектами составляющих правовой статус каждой личности прав, как считает Н.И. Матузов, могут выступать «свобода, честь, достоинство, жизнь, здоровье, безопасность, образование, творческая деятельность, труд, отдых, общение и многое другое».
Биологическая сторона жизни человека всегда выражена вовне и внешне очевидна для окружающих. Так, окружающим индивидам, как правило, понятно, жив человек или мертв, здоров он или болен, а равно в какой точке пространственно-временных координат он находится.
Наконец, биологическая сторона жизни человека по своим внешним признакам, как правило, одинакова у всех мыслящих субъектов - так, не каждый обладает достаточными творческими потенциями для написания книг и стихов, но почти каждый человек, как правило, рождается здоровым, свободным в передвижении и т.д. Следовательно, биологическая сторона личности человека является своеобразной универсальной «стартовой» площадкой у каждого индивида.
Отсюда биологическая сторона человеческой личности в правовом смысле представляет собой совокупность тех естественных, принадлежащих каждому от рождения прав, входящих в правовой статус каждого человека и закрепленных во всех конституционных законах развитых государств, посредством которых каждый человек выражает себя вовне для окружающих и определяет свое место в системе географических координат (глава 2 Конституции РФ).
Указанный взгляд на физическую безопасность как биологическую сторону жизнедеятельности человека подтверждается на примере анализа составов преступлений раздела VII Особенной части УК РФ «Преступления против личности».
Понятие средств обеспечения безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве
Как было отмечено выше, процессуальная безопасность частных лиц в уголовном судопроизводстве обеспечивается применением компетентными должностными лицами в порядке и на условиях, определенных нормами различных отраслей права (преимущественно уголовно-процессуального), специальных мер безопасности. Такие меры должны быть адекватны предполагаемой или наличной угрозе, равно как и состоявшемуся посягательству на права и законные интересы личности.
Перед анализом понятия «меры безопасности» представляется необходимым определить лексическое значение глагола «обеспечить» вообще и применительно к рассматриваемой проблематике в частности.
Толковый словарь русского языка определяет, что обеспечить - значит, сделать вполне возможным, действительным, реально выполнимым; снабдить чем-либо в нужном количестве; оградить, охранить1. Большая смысловая емкость глагола «обеспечить» подчеркивает многоаспектность проявлений сложного процесса, реализующегося в сферах физической, психологической и материальной жизнедеятельности человека. Думается, что для целей данного исследования понятие «обеспечить» лучше всего характеризуется следующими определениями: (а) сделать действительным, (б) охранить.
Между тем понимание обеспечения процессуальной безопасности только как ее охранения является недостаточно полным и не отражающим сущности анализируемого явления. Дело в том, что помимо предупреждения совершения противоправного посягательства на участника уголовного процесса, задача обеспечения процессуальной безопасности состоит и в том, чтобы уменьшить или устранить негативные последствия уже оказанного воздействия. По этой причине наиболее точно обеспечение безопасности описывается словосочетанием «сделать действительным», указывающим на конечную цель формирования процессуальной безопасности - достижение результата в виде состояния действительной (реальной, эффективной) защищенности субъекта уголовного судопроизводства как от возможного в будущем, так и от уже состоявшегося посягательства.
Таким образом, под обеспечением процессуальной безопасности понимается деятельность уполномоченных законом органов государственной власти и должностных лиц по осуществлению (реализации) комплексной системы правовых средств государственной защиты физической, психологической и имущественной сферы частных лиц уголовного судопроизводства в целях формирования состояния их эффективной защищенности как от возможного в будущем, так и от уже состоявшегося посягательства.
Необходимо также кратко рассмотреть понятие «обеспечение процессуальной безопасности» с нормативных и правореализационных позиций, то есть применительно к учению о механизме правового регулирования.
Как отмечает Р.З. Лившиц, «существо правового регулирования заключается в определенном воздействии на общественные отношения» . Обычно это воздействие проходит по схеме «идея - норма - отношения». Иначе говоря, сначала происходит осознание потребности урегулировать общественные отношения правовыми нормами. Далее с помощью правотворчества происходит собственно урегулирование путем создания правовой нормы. А уже затем, после ее создания, правовая норма воплощается в конкретном поведении людей, то есть во всем многообразии динамики фактических правовых отношений.
С точки зрения статического (нормативного) звена механизма правового регулирования обеспечение процессуальной безопасности происходит двумя способами. Во-первых, путем установления законодателем запрещающих правовых норм, направленных на предупреждение посягательств на физическую, психологическую и материальную сферу жизнедеятельности частного лица и, во-вторых, путем установления правовых норм с управомочивающими и обязывающими диспозициями, которые с одной стороны наделяют частное лицо правом потребовать от государства в лице его компетентных органов защиты от состоявшегося воздействия на права и законные интересы и с другой стороны возлагают на государство обязанность принять все меры для восстановления, включая и компенсацию, умаленных в отношении частного лица правоохраняемых благ. Последнее тем более актуально с учетом того, что большинство частных лиц (за исключением подозреваемого, обвиняемого и потерпевшего) необоснованно, без своей на то воли и вины, претерпевает определенные лишения для оказания государству содействия в эффективном осуществлении его функций.
Однако любые правовые нормы только тогда составляют ткань права, когда выступают регуляторами общественных отношений в ходе правоприменительной деятельности1 или, другими словами, когда на индивидуальном уровне правового регулирования достигаются ранее запрограммированные в нормативных предписаниях цели „
Таким образом, в правореализационном смысле обеспечение процессуальной безопасности частных лиц в досудебном уголовном производстве происходит в результате применения в установленном законом порядке в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования различных нормативных предписаний комплексного межотраслевого института уголовно-процессуальной безопасности.
Указанные нормативные предписания определяют 1) субъектный состав лиц, подлежащих государственной защите посредством применения таких мер, и содержат 2) основания и 3) порядок применения мер безопасности. Отсюда мы полагаем необходимым перейти к анализу понятия «мера безопасности» в российском уголовном судопроизводстве.
Ни в российском, ни в изученном автором иностранном законодательстве3 определения понятия «мера безопасности» не содержится. Законодатели ограничиваются лишь перечислением оснований и порядка применения мер безопасности, а также указанием на их содержание4. Под «мерой» Толковый словарь русского языка понимает средство для осуществления чего-нибудь .
Думается, относительно недавно введенный в научный оборот2 термин «мера безопасности» является неточным и не отражающим действительной сущности данного правового явления. Имеющееся же в лингвистической литературе определение понятия «меры» едва ли можно экстраполировать на исследуемую проблематику, потому что в Толковом словаре мера определяется через средство, тогда как в правоведении «мера» и «средство» совершенно различные по смыслу явления.
В общепринятом значении мера есть граница, предел проявления чего-либо или же одна из характеристик какого-либо процесса, явления и т. п., которые поддаются количественному измерению. В универсальном смысле мера есть количественное различение явления в пределах неизменного качества. Последнее справедливо и для правоведения, ибо в публичных отраслях права мера как законодательный прием и как предписание-дефиниция используется при описании и применении относительно определенных санкций для индивидуализации ответственности лиц, совершивших одинаково квалифицируемые деяния. Например, в отрасли уголовного права термин «мера» употребляется для указания пределов видов наказания, предусмотренных ст. 44 УК РФ. Во втором значении в теории уголовного права и на практике понятие «мера» употребляется для характеристики степени общественной опасности преступления.
