Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие, назначение и система иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России 11
1.1. Генезис правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России 11
1.2. Понятие и система иных мер процессуального принуждения 33
Глава II. Проблемы правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России 56
2.1. Обязательство о явке 56
2.2. Привод 74
2.3. Временное отстранение от должности подозреваемого или обвиняемого 92
2.4. Наложение ареста на имущество и ценные бумаги 112
2.5. Наложение денежного взыскания на участников уголовного судопроизводства 166
Заключение 185
Библиография 196
Приложение 211
- Генезис правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России
- Понятие и система иных мер процессуального принуждения
- Обязательство о явке
- Временное отстранение от должности подозреваемого или обвиняемого
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Криминальная ситуация в Российской Федерации продолжает оставаться достаточно сложной. Так, по данным МВД России, в 2005 г. в нашей стране зарегистрировано 3554,7 тыс. преступлений, в 2006 г. -3855,4 тыс., а в 2007 г. - 3582,5 тыс.1 В такой ситуации становится очевидно, что достижение целей уголовного судопроизводства, обеспечение его нормального хода во многом зависит от своевременности и эффективности применения мер уголовно-процессуального принуждения.
Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепил совершенно новую систему мер процессуального принуждения; многие вопросы, ранее вызывавшие разногласия, получили свое разрешение. Впервые на законодательном уровне определены понятия «меры процессуального принуждения» и «иные меры процессуального принуждения», четко регламентирована система мер процессуального принуждения.
Однако неверно полагать, что проблема совершенствования мер процессуального принуждения полностью решена и не нуждается в дальнейшем исследовании. Анализ новелл уголовно-процессуального законодательства, относящихся к мерам процессуального принуждения, показывает, что они содержат ряд противоречивых, несовершенных и трудно реализуемых в практической деятельности положений. Некоторые из этих норм уже подвергнуты корректировке федеральными законами от 29 мая 2002 г. № 58-ФЗ, 24 июля 2002 г. № 98-ФЗ, 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ, 8 декабря 2003 г. № 161-ФЗ, 22 апреля 2004 г. № 18-ФЗ, 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ, 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ и 11 июля 2008 г. № 85-ФЗ, что наглядно свидетельствует о незавершенности соответствующих нормативных конструкций, их слабой проработке при принятии УПК РФ.
Остаются проблемными многие вопросы, связанные с понятием и содержанием как мер уголовно-процессуального принуждения в целом, так и непосредственно такой их разновидности, как иные меры процессуального принуждения, а также условиями и порядком их применения, обеспечением конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства. Так, в нормах, регулирующих обязательство о явке, содержится ряд противоречивых положений относительно круга лиц, к которым обязательство о явке может быть применено, оснований ее применения, процессуального оформления принятого решения о ее применении. В ст. 112 УПК РФ также отсутствуют указания на конкретные последствия, нарушения лицом обязательства о явке.
1 См.: Аналитические материалы МВД России. -М., 2008.
Существенные пробелы имеются в регламентации ряда вопросов, связанных с осуществлением привода (например, привод без предварительного вызова подозреваемого, обвиняемого; основания проникновения в жилище, где находится лицо, подвергаемое приводу; возможность применения физической силы, специальных средств при исполнении постановления о приводе; процессуальное оформление фактического доставления лица в орган расследования и в суд). Недостаточно четкими являются нормативные предписания и в отношении временного отстранения обвиняемого (подозреваемого) от должности, наложения ареста на имущество и ценные бумаги, а также денежного взыскания.
Это подтверждается результатами проведенного диссертантом исследования. Так, на вопрос об обеспечении законодателем оптимального регулирования иных мер процессуального принуждения положительно ответили лишь 25 % опрошенных следователей и дознавателей.
В силу этого в деятельности следователей и дознавателей по применению иных мер уголовно-процессуального принуждения имеется немало недостатков,' среди которых значительная часть предопределена несовершенством уголовно-процессуального законодательства.
Указанные обстоятельства определили выбор темы диссертационного исследования и в полной мере обусловили его научную и практическую значимость.
Степень научной разработанности проблемы. В уголовно-процессуальной теории институту мер уголовно-процессуального принуждения уделяется достаточно большое внимание. Проблемы правового регулирования этого института освещались в трудах Р.С. Абдрахманова, В.А. Азарова, Б. Альмухаметова, И.А. Антонова, Е.И. Арестовой, А.Н. Ахпанова, Ф.Н. Багаутдинова, И.И. Басецко-го, В.П. Божьева, Б.Б. Булатова, Л.А. Буторина, Н.В. Бушной, Ю.В. Гаврилина, М.Г. Гайдышевой, О.С. Гречишниковой, СП. Гришина, Н.А. Громова, А.Х. Дав-летшина, К.В. Задерако, З.Д. Еникеева, 3.3. Зинатулина, К.Б. Калиновского, В.В. Кальницкого, Н.И. Капинус, З.Ф. Ковриги, В.М. Корнукова, Э.К. Кутуева, Н.В. Луговца, И.Л. Петрухина, А.П. Рыжакова, В.М. Савицкого, А.В. Смирнова, В.В. Смирнова, Ю.И. Стецовского, И.Л. Трунова, И.З. Федорова, О.И. Цоколовой, А.А. Чувилева, B.C. Шадрина, А.В. Шмонина, М.А. Шостока, П.С. Элькинда и др.
Обращает на себя внимание то, что большинство работ указанных авторов написаны еще до вступления в силу УПК РФ. При этом целый ряд предложений, изложенных на страницах исследований, так и не был воспринят законодателем. Кроме того, многие рекомендации, выводы и предложения носят достаточно спор-
ный характер. Большинство ученых-процессуалистов исследуют такие меры процессуального принуждения, как задержание и меры пресечения.
Проблемы правового регулирования иных мер процессуального принуждения в значительной части юридической литературы рассматриваются фрагментарно - в рамках исследования института мер процессуального принуждения в целом. Так, например, общая характеристика и отдельные аспекты, связанные с применением иных мер процессуального принуждения, получили освещение в работах А.Д. Бурякова, В.Н. Григорьева, З.Ф. Ковриги, Ю.Д. Лившица, Л.Н. Масленниковой, В.А. Михайлова, И.Л. Петрухина, B.C. Чистяковой, С.А. Шейфера и др. После вступления в действие УПК РФ теорию и практику применения иных мер процессуального принуждения в рамках комплексного анализа проблем государственного принуждения в уголовном судопроизводстве подверг исследованию Б.Б. Булатов. Рассмотрению иных мер процессуального принуждения отчасти посвящено диссертационное исследование Н.В. Луговца.
Самостоятельному исследованию иные меры процессуального принуждения в целом, а таюке отдельные их виды подвергнуты в работах таких ученых, как Г.В. Аршба, СИ. Гирько, П.В. Гридюшко, К.В. Задерако, В.В. Николюк, И.Б. Ту-, тынин и др.
Вместе с тем в работах указанных ученых наблюдается разброс мнений, а также высказываются противоположные взгляды, что образует широкое поле для дискуссий и обусловливает актуальность исследования проблем правового регулирования иных мер процессуального принуждения.
Таким образом, актуальность темы исследования определяется:
противоречиями в определении как мер уголовно-процессуального принуждения в целом, так и иных мер процессуального принуждения, а также их системы;
несовершенством процессуального законодательства в части регламентации иных мер уголовно-процессуального принуждения;
необходимостью дальнейшего научного обеспечения процесса совершенствования правового регулирования иных мер процессуального принуждения;
потребностями науки и практики в научном толковании норм, регламентирующих иные меры процессуального принуждения.
Объектом исследования выступает система общественных отношений, складывающихся при применении иных мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовным делам.
Предмет исследования образуют генезис и современное состояние нормативного регулирования иных мер процессуального принуждения, а также закономерности реализации соответствующих нормативных предписаний.
Цель диссертационного исследования состоит в дальнейшей разработке теоретической модели иных мер процессуального принуждения и выработке на основе полученных результатов рекомендаций и предложений по совершенствованию законодательства и практики применения указанных мер принуждения.
Реализация названной цели предопределила постановку и решение следующих задач:
провести ретроспективный анализ российского законодательства, регламентирующего применение иных мер процессуального принуждения;
изучить современное состояние законодательного регулирования иных мер процессуального принуждения;
уточнить и дополнить определение понятия «иные меры процессуального принуждения»;
выявить признаки иных мер процессуального принуждения, а также определить их систему и место в структуре мер уголовно-процессуального принуждения;
внести предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в части регулирования применения иных мер процессуального принуждения;
-разработать рекомендации, направленные на совершенствование правоприменительной практики органов предварительного расследования по применению мер уголовно-процессуального принуждения.
Методологическую основу исследования составляет диалектический метод познания, требующий рассмотрения предмета познания в его непрерывности и развитии, изменениях и связи с другими явлениями. В работе использованы общенаучные (наблюдение, моделирование, сравнение, прогнозирование, анализ, синтез, индукция, дедукция) и частно-научные: формально-юридический и конкретно-социологический (анкетирование, опрос) методы.
Теоретическая основа исследования. Основополагающими при проведении настоящего исследования являлись теоретические положения, содержащиеся в монографических трудах и отдельных публикациях В.А. Азарова, И.А. Антонова, Е.И. Арестовой, Г.В. Аршба, А.Н. Ахпанова, Ф.Н. Багаутдинова, Б.Т. Безлепкина, В.П. Божьева, Б.Б. Булатова, Н.В. Власенко, М.Г. Гайдышевой, СИ. Гирько,
7 О.С. Гречишниковой, СП. Гришина, Н.А. Громова, А.Х. Давлетшина, К.В. Задера-ко, З.Д. Еникеева, 3.3. Зинатулина, К.Б. Калиновского, В.В. Кальницкого, Н.И. Ка-пинус, З.Ф. Ковриги, В.М. Корнукова, Э.К. Кутуева, Н.В. Луговца, В.В. Николюка, И.Л. Петрухина, В.И. Рохлина, А.П. Рыжакова, В.М. Савицкого, А.В. Смирнова, В.В. Смирнова, Ю.И. Стецовского, А.В. Тарасова, И.Л. Трунова, И.Б. Тутынина, И.З. Федорова, И.Я. Фойницкого, О.И. Цоколовой, B.C. Чистяковой, B.C. Шадрина, СВ. Шевелевой, П.С. Элькинда и других ученых.
Нормативно-правовую базу исследования составили: Конституция Российской Федерации, международные правовые акты, действующее уголовно-процессуальное законодательство России, УПК РСФСР, постановления Конституционного и Верховного Судов Российской Федерации, а также иные нормативные правовые акты, имеющие отношение к исследуемой проблеме.
В рамках проведенного исследования проанализированы проекты УПК Российской Федерации, подготовленные различными авторскими коллективами в ходе проведения судебно-правовой реформы в нашей стране.
Эмпирическую базу исследования составили официально опубликованные статистические данные, отражающие состояние преступности и результаты правоохранительной деятельности. Автор опирался на результаты социологического исследования, проведенного в Псковской и Калининградской областях (по специально разработанным анкетам было проведено интервьюирование ПО следователей Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации, а также следователей и дознавателей органов внутренних дел); результаты изучения 120 уголовных дел, в ходе производства по которым применялись иные меры процессуального принуждения.
При подготовке работы диссертантом использовались результаты эмпирических исследований, полученные другими авторами по проблемам, имеющим отношение к теме, а также личный опыт практической работы соискателя в следственных подразделениях ОВД и в системе высшего образования.
Научная новизна работы определяется тем, что автором во многом по-новому на монографическом уровне, комплексно и детально исследованы теоретические и научно-практические вопросы, касающиеся института иных мер процессуального принуждения. В исследовании приведена периодизация развития национального уголовно-процессуального законодательства об иных мерах процессуального принуждения; разработана правовая характеристика иных мер процессуального принуждения; уточнены понятие и система иных мер процессуального принуж-
дения с позиций повышения эффективности деятельности государственных органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовным делам.
Диссертация содержит обоснованные предложения по восполнению имеющихся пробелов в законодательстве и улучшению правового регулирования порядка применения иных мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовным делам. В частности, разработан комплекс дополнений и изменений в главу 14 УПК РФ «Иные меры процессуального принуждения».
Наиболее значимые результаты диссертационного исследования, содержащие научную и практическую новизну, сформулированы в положениях и выводах, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту.
Авторская периодизация развития правовой регламентации иных мер процессуального принуждения: 1) начало XI в. - 1864 г.; 2) 1864-1917 гг.; 3) 1917-1960 гг.; 4) 1960 г. - конец 2001 г.; 5) конец 2001 г. - по настоящее время.
В качестве самостоятельных элементов уголовно-процессуального принуждения следует выделять меры уголовно-процессуального принуждения и иные процессуальные действия, содержащие элементы принуждения. При этом основным критерием разграничения этих элементов следует признать цели применения принуждения.
Авторское определение понятия иных мер процессуального принуждения: самостоятельная группа мер уголовно-процессуального принуждения, которые применяются как самостоятельно, так и в совокупности друг с другом, а также меры пресечения и задержания уполномоченными на то государственными органами или должностными лицами при наличии к тому достаточных оснований и в порядке, установленном законом, в отношении подозреваемых, обвиняемых, других участников уголовного процесса, а также иных лиц в целях предупреждения и пресечения преступлений, устранения препятствий для производства по делу, обеспечения его порядка и надлежащего исполнения приговора.
Обоснование необходимости изменения в уголовно-процессуальном законодательстве России системы иных мер уголовно-процессуального принуждения, которая должна включать в себя: обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество, денежное взыскание, удаление из зала судебного заседания, а также помещение подозреваемого и обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар для производства судебной экспертизы.
5. Комплекс предложений, направленных на совершенствование правовой
регламентации иных мер процессуального принуждения:
изменения редакции ст. 112 «Обязательство о явке», 114 «Временное отстранение от должности» и 117 «Денежное взыскание» УПК РФ;
изменение редакции ч. 1 ст. 113 «Привод» УПК РФ, а также дополнение указанной статьи ч. 8-11 в представленной автором редакции;
изменение редакции ч. 1 ст. 115 УПК РФ и иные предложения относительно, законодательной регламентации наложения ареста на имущество.
6. Предложения, направленные на совершенствование практики избрания и
применения иных мер процессуального принуждения в ходе производства по уго
ловным делам.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что на основе полученных результатов автором обоснованы и сформулированы научные положения и выводы, которые могут внести определенный вклад в развитие общей теории уголовного процесса, в частности в формирование учения о мерах уголовно-процессуального принуждения и непосредственно такой их разновидности, как иные меры процессуального принуждения.
В диссертации обоснованы понятие, признаки, система и классификация иных мер процессуального принуждения, разработана периодизация развития их правового регулирования, выявлены проблемы законодательной регламентации указанных мер принуждения, а также предложены основные направления по ее оптимизации.
Практическое значение проведенного исследования обусловлено возможностью использования обоснованных и сформулированных автором научных выводов, рекомендаций в нормотворческой деятельности по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, в практической деятельности органов предварительного расследования, прокуратуры, суда, а также адвокатуры в целях повышения эффективности применения иных мер процессуального принуждения для решения задач уголовного судопроизводства и недопущения ошибок, влекущих незаконное и необоснованное ограничение прав граждан. Положения диссертационного исследования могут быть использованы для подготовки учебной, методической и научной литературы по уголовно-процессуальному праву, а также в учебном процессе образовательных учреждений юридического профиля.
Достоверность и обоснованность полученных результатов обусловлены выбором и применением научной методологии исследования, основанной на ком-
плексном применении теоретических и эмпирических методов, репрезентативностью эмпирических данных, сопоставимостью результатов проведенного научного анализа исследуемых проблем с результатами, полученными другими авторами.
Апробация результатов исследования. Результаты проведенного исследования и основанные на них выводы, предложения и рекомендации обсуждались на кафедре уголовного процесса Калининградского юридического института МВД России, использовались в ходе лекционных и семинарских занятий по дисциплине «Уголовный процесс» в указанном учебном заведении и Псковском юридическом институте Федеральной службы исполнения наказаний, а также при подготовке научных публикаций.
Теоретические и прикладные положения диссертации обсуждались на межрегиональных научно-практических конференциях (г. Калининград, 2007 и 2008 гг.) и международном научно-практическом семинаре (г. Вологда, 2007 г.). Основные теоретические положения и практические выводы диссертации отражены в восьми опубликованных работах общим объемом 4,25 п.л.
Результаты исследования внедрены в практическую деятельность Следственного управления при УВД Псковской области, в учебный процесс Псковского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний и Калининградского юридического института МВД России.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения, библиографического списка и приложения.
Генезис правового регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России
Становление института иных мер процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве России представляет собой сложный многоэтапный процесс, протяженностью несколько столетий. Естественно, что генезис и динамика этого процесса были опосредованы целым рядом причин и предпосылок, порожденных как становлением отечественно уголовного процесса, так и общецивилизационным развитием Русского государства. Таким образом, институт иных мер процессуального принуждения, равно как и большинство правовых институтов, своими корнями уходит в глубокое прошлое нашей истории.
Российское уголовно-процессуальное законодательство развивалось и совершенствовалось на протяжении нескольких столетий. И.Я. Фойницкий, предлагая периодизацию развития уголовного судопроизводства в первом во втором периоде IX-XII вв., не упоминает о мерах принуждения1. Мы разделяем позицию Н. Дювернуа, который полагает, что институт принуждения впервые появляется в Рус-ской Правде XI века . До нас дошло несколько редакций этого памятника: наиболее известны Краткая и Пространная, где видны зачатки становления института принуждения. Так, статья 35 (во изменении статьи 14) Краткой Правды отменяет льготный срок (5 дней), представлявшийся лицу, у которого была обнаружена пропавшая вещь или раб (ранее ответчик мог не являться на свод в течение 5 дней, сославшись на поручителей)3.
Следует отметить, что поводом к процессуальным действиям, направленным на отыскание вещи, в Русской Правде служит непосредственно утрата владения вещью (движимой): «Аче кто конь погубит, или порт, или оружие» (ст. 26), или «аже холоп бежит (ст. 106), или «закуп бежит от господы» (ст. 52). В случаях, когда таким образом утрачено владение, первым действием истца должна быть явка или заповедь. Такая заповедь (ст. 28), которая производится посредством объявления на торгу о пропаже, посредством «заклича» (ст. 26), как видно из смысла указанных статей, считается необходимой.
Согласно ст. 20 Псковской судной грамоты1 целью явки являлось отыскание вещи. Результатом ее могло быть также восстановление владения. Все меры предпринимает сам истец, если процесс идет в рамках постоянного места жительства истца. Помощь власти требуется тогда, когда процедура не может быть исчерпана родным населенным пунктом истца, (ст. 108). В этом, последнем, случае истец должен поведать посаднику, что нашел своего раба, взять от него отрока и, говоря современным языком, арестовать раба. Содействие частных лиц поощрялось видами на вознаграждение (ст. 107). Эта норма также встречается в русских договорах с греками. Напротив, утайка необоснованного владения была наказуема в рамках ст. 26 и 106.
Суд в эпоху Русской Правды начинался с действия лица, право которого оспаривалось, и открывался призывом на суд ответчика. Призыв ответчика совершался без всякого участия органов власти. Ответчика мог вызвать и сам истец (ст. 29). Понятно, что весь смысл этого способа призывать на суд обусловливается тем, что он совершался публично. Ответчик мог не повиноваться приглашению, тогда тут же на глазах у всех должна была происходить развязка: или являлись люди, которые ручались в явке к суду, или истец привлекал его к суду силой. При этом Русская Правда указывает только одну альтернативу, когда есть «поручник», и определяет срок явки пятью днями (ст. 13).
Нельзя не обратить внимания на очень важный момент: во многих чертах процесса заметен непосредственный переход от состояния физической борьбы к процессуальному состязанию. Так, ст. 58 Русской Правды говорит: «А се аже холоп ударит свободна мужа, а убежит в хором, а господин его не выдаст, то силой его из дому нельзя взять; оскорбленный ждет, покуда ему случиться встретиться где-нибудь холопа, тогда он может с ним управиться».
Понятно, что при таком способе призывать на суд лицо, которое пользовалось доверием, ни в коем случае не могло стать предметом насилия. Ему было всегда легко найти поручителя, который избавлял его от необходимости тотчас следовать за истцом. Поручитель тем самым становился ответственным перед истцом. На него ложилась вся тяжесть последствий неявки.
Истоки зарождения института иных мер процессуального принуждения видны и в Псковской судной грамоте1. Статья 17 Грамоты посвящена вызову обвиняемого в суд, а также непосредственно его приводу. Позовний - княжий или псковский служитель, либо частный человек, нанятый истцом за свой счет, приносил с собой особый акт — позовнщу, который составлялся писцом или частным лицом, оплачивался пошлиной, в обязательном порядке запечатывался печатью княжеской или «Троицкой» (псковской). При этом важно отметить, что позовник со своей по-зовницей появлялся в определенном месте - в церковно-административном центре той общины, к которой принадлежал обвиняемый.
Если обвиняемый уклонялся от чтения позовницы, прятался, то позовница оглашалась в его отсутствие перед приходским священником (и, надо полагать, перед прихожанами — членами общины). Если после этого в течение пяти дней позванный не являлся в суд, на него истцу выдавалась «грамота на виноватого», представлявшая собой, по-видимому, акт принудительной доставки в суд2.
В этом памятнике законодательства Псковской республики ст. 55 гласит: «...Пристав не только вызывает на суд, но может и «рисковать» или «сковать» великими полномочиями пристава, которым может быть простой псковитин».
Статья 56 Псковской судной грамоты указывает на то, что привод как мера принуждения являлась платной процедурой: «Поездка пристава для вызова уголовного преступника оценивается двойными прогонами, которые удерживаются с преступника. Однако, если приставу не удастся найти татя или установить его вину, прогоны платит истец».
С учетом изложенного можно сделать вывод о том, что уже в ХІ-ХІП веках законодательство Руси носило процессуальную окраску, а отдельные положения были посвящены институту принуждения.
Понятие и система иных мер процессуального принуждения
После рассмотрения исторических аспектов нормативного регулирования иных мер процессуального принуждения в уголовном процессе России важнейшими вопросами, которые требуют своего детального изучения в диссертационном исследовании, являются вопросы относительно понятия и системы указанной группы мер процессуального принуждения.
Под принуждением, в обыденном понимании этого слова, понимаются действия, направленные на подчинение воли лица, к которому применяются такие действия, с тем чтобы его поступки соответствовали воле того, кто применяет принуждение. Принужденный означает не свободный, принудить - заставить что-либо сделать в принудительном порядке, то есть вопреки своей воле1.
Государственное принуждение связано непосредственно с применением мер государственного принуждения и рассматривается обычно в юридической литературе в связи с применением права органами государства и их должностными лицами, в том числе с правоохранительной деятельностью и юридической ответственностью2.
В правоохранительной сфере под принуждением большинство авторов понимают физическое, психическое или иное воздействие уполномоченных на то органов государства, должностных лиц на сознание и поведение субъектов путем применения к ним в установленном процессуальном порядке принудительных мер, указанных в санкциях (диспозициях) правовых норм и связанных с наступлением для них отрицательных последствий личного, имущественного или организационного порядка в целях борьбы с правонарушениями, охраны общественной безопасности и правопорядка" .
При этом, говоря о принуждении, значительная часть ученых использует термин «государственно-правовое принуждение», поскольку считает нецелесообразным дифференцировать понятия государственного и правового принуждения,4.
В качестве признаков государственно-правового принуждения в юридической литературе рассматриваются5: 1) оно всегда урегулировано правом; 2) необходимость в принуждении возникает при несовпадении государственной воли и воли принуждаемого субъекта, что объективно выражается в совершении лицом нормативно закрепленного правонарушения; 3) государственно-правовое принуждение имеет своей целью сформировать у лица состояние подчиненности, заставить его выполнить предписываемые законом действия либо, напротив, воздержаться от противоправных поступков; 4) государственное принуждение состоит из различного рода ограничений личного, имущественного и организационного характера, которым подвергается принуждаемый; 5) фактическое реальное действие государственно-правового принуждения происходит в правоприменительной деятельности органов государства, что требует предусмотренных законом процессуальных форм его осуществления.
Указанные признаки берутся за основу и при определении сущности принуждения в сфере уголовного судопроизводства, конечно с учетом соответствующей специфики. Так, П.В. Гридюшко выделяет следующие сущностные признаки уголовно-процессуального принуждения1: 1) применение его в сфере уголовного судопроизводства; 2) точная регламентация уголовно-процессуальным законодательством лиц, к которым оно может применяться, оснований, условий, пределов и порядка его применения; 3) обеспечение системой процессуальных гарантий личности; 4) связано с различного рода правовыми ограничениями в виде личного, материального и морального характера; 5) по своему целевому назначению призвано содействовать успешному осуществлению стоящих перед уголовным судопроизводством задач; 6) применение независимо от воли и желания лиц, в отношении которых допустимо их применение; 7) применяется органами и должностными лицами, осуществляющими уголовное судопроизводство.
П.С. Элькинд в качестве признаков уголовно-процессуального принуждения определяет2: а) оно применяется только в сфере уголовного судопроизводства; б) лица, к которым такое принуждения может применяться, основания, условия, формы, пределы и порядок его применения точно регламентированы уголовно-процессуальным законодательством; в) законность и обоснованность уголовно-процессуального принуждения обеспечивается системой процессуальных гарантий личности, строжайшим судебным и прокурорским надзором.
Р.Х. Якупов, говоря о пределах уголовно-процессуального принуждения, в качестве таковых выделяет : а) недопустимость ограничения прав и свобод личности, не вызываемого обстоятельствами дела и законной необходимостью; б) недопустимость недооценки охраняемых законом интересов других лиц и связанного с этим непринятия должных мер уголовно-процессуального принуждения путем ограничения соответствующих прав и свобод подозреваемого, обвиняемого и т.д.; в) соблюдение баланса охраняемых законом интересов личности, общества и государства при применении мер уголовно-процессуального принуждения; г) ограничения конституционных и других прав и свобод личности допускаются только федеральным законом.
В то же время, говоря о принуждении в сфере уголовного судопроизводства, следует отметить, что многие ученые-процессуалисты указывают на нетождественность понятий «уголовно-процессуальное принуждение» и «меры процессуального принуждения» и подчеркивают более широкий объем первого и его неоднородность.
При этом преобладающей в юридической литературе является позиция, согласно которой объем уголовно-процессуального принуждения образуют меры защиты, уголовно-процессуальная ответственность и превентивные меры1.,
Так, например, И.Л. Петрухин относит к мерам защиты: принудительное осуществление обязанности участника процесса в его уголовно-процессуальном правоотношении (проведение следственного действия вопреки воле и желаниям субъекта); принудительное осуществление субъективного права участника процесса; аннулирование незаконных и необоснованных процессуальных актов; частные (особые) определения (постановления); отстранение дознавателя, следователя, прокурора от дальнейшего ведения дела; отводы вопреки воле отводимого.
В качестве превентивных мер этим ученым рассматриваются меры пресечения, задержание подозреваемого, наложение ареста на имущество, отстранение обвиняемого от должности.
Обязательство о явке
В уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, в отличие от предшествовавших, мера процессуального принуждения в виде обязательства о явке получила самостоятельное правовое регулирование. Так, ст. 143 УПК РСФСР 1923 г. была изложена законодателем следующим образом: «От каждого лица, привлеченного в качестве обвиняемого, следователь отбирает подписку о явке к следствию и суду и обязательство сообщать о перемене своего места жительства. Сверх того, следователь вправе принять в отношении обвиняемого меры пресечения к уклонению от суда и следствия».
В соответствии с ч. 4 ст. 89 УПК РСФСР 1960 г. также предусматривалась возможность взятия обязательства о явке только у обвиняемого, но уже только в тех случаях, когда отсутствовали основания, делающие необходимым применение меры пресечения.
Согласно ст. 112 УПК РФ сущность обязательства о явке состоит в письменном разъяснении подозреваемому, обвиняемому, а также потерпевшему или свидетелю обязанности своевременно являться по вызову и незамедлительно сообщать о перемене места жительства, а также последствий нарушения такого обязательства.
Таким образом, из указанного положения видно, что наименование и общие правила применения этой меры принуждения очень близки к наименованию и требованиям, возникающим в связи с избранием такой меры пресечения, как подписка о невыезде и надлежащем поведении. На практике это нередко приводит к смешению названных двух правовых институтов и как результат к избранию меры пресечения (подписки о невыезде и надлежащем поведении), когда основания принятия такого решения отсутствуют, а стоящие перед уголовным процессом задачи могли бы быть решены путем применения одного лишь взятия обязательства о явке.
Вместе с тем названные меры процессуального принуждения различаются по степени ограничений, предъявляемых к поведению лица. Наряду с обязанностью в назначенный срок являться по вызовам, при подписке о невыезде подозреваемому и обвиняемому запрещается покидать постоянное или временное место жительства. При обязательстве о явке лицу вменяется в обязанность лишь незамедлительно сообщать о перемене места жительства.
Некоторыми авторами в юридической литературе высказывается мнение о том, что решение о взятии обязательства о явке по УПК РФ может быть принято не только как альтернативная мера, но и в качестве дополнительной к уже существующей мере пресечения (например к личному поручительству)1. Эта точка зрения, как справедливо отмечается в юридической литературе, является весьма спорной2. Согласно ст. 103 УПК РФ применение личного поручительства в качестве меры пресечения преследует, наряду с другими, и цель обеспечить явку подозреваемого или обвиняемого по вызовам дознавателя, следователя и в суд.
В связи с этим взятие у данных участников процесса дополнительно обязательства о явке является, на наш взгляд, излишним. Тем более в настоящее время,
УПК РФ не закрепляет положение о том, что, наряду с указанной мерой принуждения, в отношении подозреваемого, обвиняемого может быть применена мера пресечения.
В период действия УПК РСФСР 1960 г. обязательство о явке, за исключением протокольной формы досудебной подготовки, применялась достаточно редко.,-Так, по результатам исследования, проведенного Ю.Д. Лившицем сразу после вступления в силу указанного Кодекса, выявлены единичные случаи взятия обязательства о явке3.
По данным, полученным В.В. Манаевым, B.C. Посником, В.В. Смирновым в 1976 году в ходе обобщения следственной практики, также были зафиксированы лишь отдельные случаи, когда следователи отбирали у обвиняемых обязательства являться по вызовам и сообщать о перемене места жительства .
По данным В.М. Корнукова, которые отражают следственную практику более чем двадцатилетней давности, из всех изученных им уголовных дел «не встретилось ни одного, по котором} бы мера пресечения не применялась... хотя такая возможность не исключалась»1.
Мало изменилась ситуация и после вступления в силу с 1 июля 2002 г. УПК РФ. Так, из опрошенных Э.К. Кутуевым 137 дознавателей и следователей ОВД, 54 следователей прокуратуры только 5 дознавателей, 3 следователя ОВД и 7 следователей прокуратуры в своей практике вместо меры пресечения подозреваемому, обвиняемому предпочли взятие обязательства о явке. При чем ни в одном из случаев соответствующие обязательства нарушены не были". При этом в отношении свидетелей эта мера применялась 17 раз, в отношении потерпевшего - 8 раз. Ни одного раза обязательство о явке не применялось в отношении иных участников уголовного судопроизводства, указанных в ч. 2 ст. 111 УПК РФ" .
Аналогичные данные получены и в ходе настоящего исследования. Так, в результате изучения материалов уголовных дел было выявлено, что обязательство о явке применялась в отношении 5 подозреваемых (обвиняемых), 7 потерпевших и 13 свидетелей.
Закономерно возникает вопрос: с чем же связана указанная ситуация? Как представляется, во многом такое положение вещей объясняется несколько пренебрежительным отношением как целого ряда ученых, так и практических работников к институту получения обязательства о явке. В ряде комментариев ст. 112 УПК РФ, а также в учебниках (учебных пособиях) институт обязательства о явке в должной мере не разъясняется или вообще не рассматривается5.
Между тем полагаем, что указанная мера принуждения должна найти на практике большее применение. Так, обязательство о явке могла бы найти свое достойное применение в ходе производства дознания. В соответствии с действующим законодательством дознание осуществляется по уголовным делам о преступлениях небольшой части, перечисленных в п.1 ч. 3 ст. 150 УПК РФ. По письменному указанию прокурора расследование уголовных дел в указанной форме может осуществляться также по иным преступлениям небольшой средней тяжести (п. 2 ч. 3 ст. 150 УПК РФ).
Кроме того, в ходе дознания лицо приобретает статус подозреваемого в большинстве случаев с момента возбуждения в отношении него уголовного дела (п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ) либо уведомления о подозрении в совершении преступления в порядке, установленном ст. 223-1 УПК РФ. Согласно части первой указанной статьи в случае, если уголовное дело возбуждено по факту совершения преступления и в ходе дознания получены достаточные данные, дающие основание подозревать лицо в совершении преступления, дознаватель составляет письменное уведомление о подозрении в совершении преступления, копию которого вручает подозреваемому и разъясняет ему права подозреваемого, предусмотренные ст. 46 УПК РФ, о чем составляется протокол с отметкой о вручении копии уведомления.
В указанных ситуациях, как представляется, для обеспечения своевременной явки подозреваемого в большинстве случаев будет достаточно отобрать у него обязательство о явке. Между тем на практике даже при явном отсутствии оснований для избрания меры пресечения, указанных в ст. 97 УПК РФ, дознавателями избирается мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.
В соответствии с законом потерпевший и свидетель обязаны являться по вызову (ч. 5 ст. 42 и ч. 6 ст. 56 УПК РФ). При этом в большинстве случаев участие потерпевшего, а часто и свидетеля, одним прибытием к следователю, дознавателю и в суд не ограничивается. Часто возникает необходимость неоднократного вызова этих участников для производства дополнительного допроса, опознания, очной ставки и других следственных и процессуальных действий. В ходе судебного разбирательства участие этих субъектов также необходимо обеспечить.
Временное отстранение от должности подозреваемого или обвиняемого
Конституция Российской Федерации (ст. 37) закрепляет положение о том, что каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Однако в ходе расследования уголовных дел, особенно совершенных должностными лицами с применением своих должностных полномочий, нередко приходится сталкиваться с тем, что они, используя свое служебное положение, препятствуют ходу расследования с целью воспрепятствовать установлению истины по уголовному делу и избежать наказания (уничтожают документы, вещественные доказательства, воздействуют на своих подчиненных, не позволяя им давать свидетельские показания дознавателю и следователю и т.п.).
В связи с этим временное отстранение от должности, предусмотренное ст. 114 УПК РФ, занимает особое место среди мер уголовно-процессуального принуждения. Оно применяется в отношении подозреваемого или обвиняемого, ограничивает указанное выше конституционное право, а если речь идет об отстранении от должности государственного служащего, то тем самым ограничивается также право на равный доступ к государственной службе (ч. 4 ст. 32 Конституции Российской Федерации).
Следует отметить, что указанная мера процессуального принуждения находит свое упоминание еще в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Так, согласно ст. 1100 этого нормативного акта «должностные лица, предаваемые суду во время нахождения на службе, могут быть временно устраняемы, или вовсе удаляемы от должностей».
Отстранение от должности в качестве меры процессуального принуждения было регламентировано в ст. 145 УПК РСФСР 1922 г., а затем и в ст. 142 УПК РСФСР в редакции 1923 г. В соответствии с указанными статьями при привлечении должностного лица в качестве обвиняемого следователь обязан был разрешать вопрос: подлежит ли обвиняемый на время следствия отстранению от должности, о чем сообщал по месту службы обвиняемого. Таким образом, указанный Кодекс предусматривал, что отстранение от должности осуществлялось только в отноше- нии обвиняемого. При этом санкции прокурора или судебного решения на отстранение от должности не требовалось.
При разрешении вопроса об отстранении от должности следователь должен был принимать во внимание характер предъявленного обвинения, силу улик, а в особенности степень связанности преступного деяния с обязанностями должностного лица, последствия оставления обвиняемого в должности и возможные вредные последствия при дальнейшем исполнении обвиняемым своих обязанностей .
Постановление следователя об отстранении от должности сообщалось соответствующему учреждению и предприятию и принималось администрацией к беспрекословному исполнению. При этом администрация и сам обвиняемый могли обжаловать это постановление следователя в порядке ст. 212 УПК РСФСР прокурору.
В УПК РСФСР I960 г. отстранение от должности было предусмотрено ст. 53, которая находилась в гл. 11 «Привлечение в качестве обвиняемого». Согласно указанной статье, при привлечении должностного лица в качестве обвиняемого следователь, в случае необходимости отстранить обвиняемого от должности, выносил об этом мотивированное постановление, подлежащее утверждению прокурором. Отмена решения об отстранении обвиняемого от должности, если в ее применении отпала дальнейшая необходимость, осуществлялась постановлением следователя самостоятельно.
С начала 90-х гг. XX века в период проведения работ по подготовке нового уголовно-процессуального законодательства предлагался целый ряд вариантов совершенствования нормативной регламентации рассматриваемой меры процессуального принуждения.
Так, в Теоретической модели Уголовно-процессуального кодекса РСФСР отстранению от должности была посвящена отдельная глава, которая была включена в раздел, посвященный мерам пресечения.
Авторами указанного законопроекта в качестве оснований отстранения от должности обвиняемого были определены достаточные данные полагать, что, оставаясь на прежней работе, он будет препятствовать установлению истины по уголовному делу, возмещению ущерба, причиненного преступлением, или продолжать преступную деятельность.
Предусматривалась возможность судебного обжалования постановления (определения) об отстранении обвиняемого от должности самим обвиняемым, его защитником и законным представителем, а также руководителем учреждения, предприятия, организации, где работал отстраненный от должности.
При отсутствии у обвиняемого средств к существованию на лицо или орган, принявший решение об отстранении обвиняемого от должности, возлагалась обязанность трудоустроить его в течение одной недели.
В качестве обязательного условия отстранения от должности отдельных категорий должностных лиц предусматривалась необходимость согласия соответствующих компетентных органов. За реабилитированным обвиняемым признавалось право на возмещение вреда, причиненного незаконным отстранением обвиняемого от должности .
Авторскими коллективами, подготовившими проекты Общей части УПК РФ (ст. 186) и Модельного УПК (ст. 184) отстранение от должности также включалось в систему мер пресечения.
В указанных законопроектах было закреплено, что сущность этой меры пресечения состоит в запрете при наличии определенных подозреваемому и обвиняемому исполнять должностные полномочия, осуществлять работу или деятельность, которыми он занимался. При этом лицам, отстраненным от должности или работы, по их просьбе орган, ведущий уголовный процесс, мог назначить пособие в размере двух минимальных размеров оплаты труда.
Время применения к лицу отстранения от должности в качестве меры пресечения предписывалось учитывать при исчислении всех видов трудового стажа.
Решение об отстранении от должности допускалось только на основании ордера суда, выдаваемого по результатам рассмотрения представления прокурора или следователя, если ими будут приведены доказательства, достаточные для утверждения обвинения и подтверждения возможного противодействия расследованию уголовного дела, а также обоснована необходимость отстранения лица от должности.
Исполнение ордера суда о применении меры пресечения в виде отстранения подозреваемого или обвиняемого от должности предполагалось обеспечивать за счет немедленного направления копии ордера администрации по месту работы отстраненного от должности лица и возложения на нее обязанности не допускать до работы или осуществления иного вида деятельности подозреваемого и обвиняемого.
