Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Научные основы и значение изучения истории уголовного права
1. Историзм в науке уголовного права 14
2. Современное значение эволюции уголовного права 46
Глава II. Социальная обусловленность и теоретические предпосылки принятия УК РСФСР 1926 г.
1. Характеристика социально-политической ситуации в период разработки УК РСФСР 1926 г 58
2. Правовые предпосылки принятия УК РСФСР 1926 г 68
3. Разработка и принятие УК РСФСР 1926 г 101
Глава III. Концептуальные основы и характеристика УК РСФСР 1926 г.
1. Концептуальные основы и характеристика основных положений Общей части УК РСФСР 1926 г 119
2. Общая характеристика Особенной части УК РСФСР 1926 г 157
Заключение 177
Библиографический список 183
- Историзм в науке уголовного права
- Современное значение эволюции уголовного права
- Характеристика социально-политической ситуации в период разработки УК РСФСР 1926 г
- Концептуальные основы и характеристика основных положений Общей части УК РСФСР 1926 г
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В истории российского уголовного права УК РСФСР 1926 г. занимает особое место, что обусловлено рядом обстоятельств. Во-первых, это первый уголовный кодекс союзного государства, принятый на основе общесоюзного законодательства и, в частности, Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.
Конституция СССР 1924 г., разделив сферу компетенции в области уголовного права между СССР и союзными республиками, предоставила последним право самостоятельного развития уголовного законодательства в пределах, очерченных указанными Основами.
Во-вторых, специфическое наименование рассматриваемого кодекса — Уголовный кодекс РСФСР редакции 1926 года — было призвано подчеркнуть его преемственную связь с Уголовным кодексом РСФСР 1922 г., хотя на самом деле он представлял собой заново переработанный кодифицированный нормативный правовой акт.
В-третьих, данный кодекс знаменовал ступень в развитии советского уголовного законодательства; действовал в течение 34 лет (до 1 января 1961 г.), когда был введен в действие последний советский уголовный кодекс - УК РСФСР 1960 г.
В-четвертых, в отличие от УК РСФСР 1922 г. он воплотил в себе итог весьма кропотливой и сложной работы ученых и практиков. Многие его положения были настолько удачно сформулированы, что остаются практически неизменными поныне. УК РСФСР 1926 г. вобрал не только взгляды коммунистов на уголовную репрессию; время показало глубину и точность разработок многих содержащихся в нем норм и институтов, что дает основание для утверждения о преемственности положений, заложенных в первом российском уголовном кодексе, а в целом еще раньше - в дореволюционном уголовном праве.
Разработчики кодекса скорее всего, с одной стороны, пытались воплотить идеи, отвечающие потребностям времени, с другой, - сохранив его «социалистический фундамент», обеспечить «охрану социалистического государства рабочих и крестьян и установленного в нем правопорядка от общественно опасных действий (преступлений) путем применения к лицам, их совершающим,... мер социальной защиты» (ст. 1 УК РСФСР 1926 г.).
В-пятых, согласно Кодексу меры социальной защиты судебно-исправительного, медицинского либо медико-педагогического характера применялись в отношении лиц, представляющих опасность по своей связи с преступной средой или по своей прошлой деятельности. Тем самым «была создана легальная основа для грядущих репрессий 30-х годов в отношении лиц, преступлений не совершавших, но общественно опасных по различным произвольным оценкам» (Н.Ф. Кузнецова).
В литературе, как правило, дается лишь общая характеристика рассматриваемого Кодекса либо представлены односторонние оценки, которые, на наш взгляд, не отражают ни его содержания, ни значения для дальнейшего развития отечественного уголовного права, понимания его закономерностей и движущих механизмов.
Изложенное свидетельствует о необходимости углубленного комплексного и всестороннего теоретического анализа предпосылок, процесса формирования УК РСФСР 1926 г. и его значения как уголовно-правового источника, являющегося значительным звеном в цепи исторически преемственного развития отечественного уголовного права.
Степень научной разработанности проблемы. Работы, подготовленные в
советское время (в частности, Л.В. Багрий-Шахматовым, В.В. Борисовым, И.А.
Бушуевым, М.Н. Гернетом, А.А. Герцензоном, И.Т. Голяковым, Ш.С. Грингаузом,
П.С. Дагелем, Б.В. Даниэльбеком, Н.Д. Дурмановым, М.М.Исаевым, С.Г.
Келиной, Е.А. Козельцевым, Г.Л. Кригер, В.Н. Кудрявцевым, В.Д. Меньшагиным,
И.С. Ноем, А.А. Пионтковским, П.С. Ромашкиным, Б.С. Утевским, М.Д. Шаргородским, О.Ф. Шишовым, Г.В. Швековым, А.Я. Эстриным и др.), по известным причинам излишне идеологизированы, практически не содержат критического анализа норм и институтов УК РСФСР 1926 г. Это не только затрудняет уяснение его подлинного содержания и значения, но и затушевывает сущность научных подходов к созданию кодифицированного уголовного законодательства, сформировавшихся в науке советского уголовного права к середине 30-х гг. прошлого века.
В современной литературе, в частности учебной, рассматриваемый Кодекс, как правило, лишь упоминается (в лучшем случае описывается его структура), самостоятельных же исследований, посвященных, например, историко-правовым, уголовно-правовым либо юридико-техническим проблемам второго российского уголовного кодекса, до сих пор не проводилось. Многие авторы затрагивали лишь частные аспекты, причем в большинстве своем в связи с изучением проблем действующего уголовного права (А.В.Бриллиантов, И.В. Дворянсков, М.Г.Детков, А.И. Друзин, СВ. Жильцов, СИ. Кузьмин, А.С Михлин, А.А.Сулейманов, Г.Н. Тоскина, А. И. Чучаев и др.).
Указанные обстоятельства свидетельствуют об актуальности комплексного уголовно-правового анализа социально-правовых предпосылок разработки и принятия УК РСФСР 1926 г., его концептуальных основ, основных положений Общей и Особенной частей и обусловливают выбор данной темы исследования диссертантом.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают
концептуальные основы Уголовного кодекса РСФСР 1926 г., его преемственность
законодательству первого десятилетия советской власти, а также
дореволюционному уголовном праву, влияние на дальнейшее развитие советского
уголовного права.
Предметом исследования являются:
- методологические основы изучения истории уголовного права;
- основные этапы развития и становления советского уголовного
законодательства;
социальные, политические, идеологические и правовые предпосылки УК РСФСР 1926 г.;
концептуальные основы и содержание отдельных институтов и норм УК РСФСР 1926 г.;
партийные и государственные документы по уголовно-правовой политике Советской России в 30-е гг. прошлого века;
научные публикации по исследуемым вопросам.
Цели и задачи исследования. Цели диссертации предопределяются его объектом и предметом. К ним относятся, во-первых, исследование теоретических и практических проблем, а также предпосылок, тенденций и закономерностей становления советского уголовного законодательства в 1917—1926 гг.; во-вторых, сравнительный анализ сложившихся в рассматриваемый период взглядов на уголовное право, основания уголовной ответственности, суть и содержание уголовной репрессии и уголовной политики, основные уголовно-правовые институты; в-третьих, выявление как позитивных, так и негативных аспектов исследуемого исторического опыта, его влияния на последующее советское уголовное законодательство, а также на Уголовный кодекс РФ.
Сформулированные цели предопределили следующие задачи:
раскрыть методологические основы изучения и значение эволюции уголовного права;
исследовать в их взаимосвязи теоретическую основу и практику формирования советского уголовного права;
- выделить основные исторические этапы этого процесса;
- проследить эволюцию и трансформацию основных уголовно-правовых
институтов в рассматриваемый период;
- проанализировать позиции идеологов, разработчиков Уголовного кодекса
РСФСР 1926 г., а также их оппонентов;
- показать результаты рассматриваемых процессов и их влияние на
уголовную политику советского государства на последующих исторических
этапах.
Методология и методика исследования. В качестве методологической основы диссертации выступают диалектический метод, общенаучные, а также специальные методы познания: исторический, сравнительно-правовой, логический, системно-структурный, лингвистический и др.
Теоретические и правовые основы работы. В качестве теоретической базы работы использованы научные труды в области философии, истории, истории права, общей теории права, уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права, криминологии.
Правовой основой исследования послужили источники советского уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального права как рассматриваемого (1917-1926 гг.), так и более поздних периодов, а также Уголовный кодекс РФ.
В качестве эмпирической основы использованы материалы архивов, публикаций, стенограммы, официальной статистики периода создания и действия УКРСФСР1926г.
Научная новизна диссертации определяется тем, что эта первая работа, специально посвященная комплексному исследованию вопросов методологии изучения истории уголовного права (основы, структуры, задач и значения), формирования концептуальной основы советского уголовного права, предпосылок создания УК РСФСР 1926 г., его общей характеристике и влиянию на современное уголовное законодательство. Выявлены и изучены философские и исторические закономерности преемственности в развитии отечественного уголовного права,
показан генезис концепции, на которой основано советское уголовное
законодательство второй половины 30-х гг. прошлого века, раскрыто содержание основных уголовно-правовых институтов в сравнении с УК РСФСР 1922 г. и УК РФ.
На защиту выносятся следующие научные положения, выводы и рекомендации:
Уголовное право нуждается не только в позитивном, но и в ретроспективном изучении. Последнее возможно благодаря наличию общих свойств и закономерностей развития, присущих уголовному праву как социальному явлению, обусловливающему применение соответствующей методологии историко-социальных исследований с учетом специфических особенностей предмета.
Коренные изменения, происшедшие в общественной идеологии в советский период, сказались на методологии уголовного права, внеся в них учение: о классовом содержании, антинародной и реакционной сущности уголовного права буржуазных стран, его принципиальной противоположности советскому праву. В советской правовой науке, в том числе уголовного права, использование исторического метода сводилось исключительно к критике немарксистских правовых концепций, их «реакционной» сущности.
Основные тенденции развития науки советского уголовного права периода разработки проекта УК РСФСР 1926 г. обусловливались необходимостью создания принципиально нового уголовного права на основе учения К. Маркса и В. И. Ленина. В частности, требовалось выработать понятийный аппарат, отличный от имевшегося, отвергавшегося как исключительно буржуазный.
Отрицание базовых понятий уголовного права исключительно по мотивам классовой борьбы, классового отличия советского уголовного права от буржуазного не имело под собой объективных оснований, негативно сказалось как на развитии науки уголовного права, так и судебной практике, что впоследствии
привело к возврату в теорию и законодательство традиционных понятий, проверенных временем и практикой.
4. Подготовка УК РСФСР 1926 г. наглядно показала, что, во-первых,
теоретическая разработка уголовно-правовых проблем на базе марксистско-
ленинского учения о репрессии вообще и уголовной в частности на тот момент не
была завершена; во-вторых, уголовное право представляло собой поле
ожесточенной борьбы не столько по собственно уголовно-правовым вопросам,
сколько в связи с необходимостью окончательного закрепления
коммунистической идеологии в уголовном праве и, что не менее важно, создания
репрессивного инструментария для обеспечения безопасности власти и
проведения в жизнь ее политики.
5. При всей декларативности нормы о задачах уголовного законодательства
в УК РСФСР 1926 г. в ней постулировалось важное концептуальное положение о
неравенстве субъектов уголовной ответственности и о нацеленности закона не
только на борьбу с преступностью, но и на классовую борьбу. Это придавало
Кодексу политизированный характер, позволяло рассматривать его не только как
инструмент правоохранительной деятельности, но и как орудие политических
репрессий.
6. Преступлением, по УК РСФСР 1926 г., признавалось действие или
бездействие, опасное не для системы социальных благ (общественных
отношений), а для советского строя и правопорядка, установленного рабоче-
крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период. Таким
образом, категория общественной опасности была представлена иначе, чем
понимается в настоящее время, и, по сути, не соответствовала своему названию. К
ее содержанию больше подходило бы понятие «государственно опасное деяние».
Общественные же интересы и ценности не рассматривались как самостоятельное
благо. Отсутствие формального критерия преступления вряд ли можно
рассматривать как случайное упущение разработчиков УК 1926 г. Это был вполне
осознанный шаг; такой подход логически встраивается в один ряд с концепцией мер социальной защиты и с положением о лицах, представляющих социальную опасность. В данном случае уголовное преследование могло обходиться без соблюдения формальных процедур доказывания и осуществления правосудия. Уголовно-правовой запрет деяния не мог бы «уживаться» с принципом аналогии, провозглашенным в УК 1926 г.
7. Сугубо материальное понятие преступления в УК РСФСР 1926 г.,
принцип аналогии, теория опасного состояния и меры социальной защиты -
элементы единой концепции преступления в советском уголовном праве,
отдававшей приоритет в установлении оснований уголовной ответственности не
закону, а судейскому усмотрению, что зачастую вело к произволу и помогало
применять репрессии к «неугодным лицам». При довольно низкой степени
определенности как правил назначения репрессивных мер, так и диспозиции норм
Особенной части основная роль при установлении вида и размера кары
принадлежала социалистическому правосознанию, классовое содержание
которого никем не скрывалось. Классовая принадлежность и социальное
происхождение лица, совершившего преступление, имели решающее значение
при выборе меры социальной защиты и влияли на степень общественной
опасности совершенного преступления.
Большая часть норм Особенной части конструировалась с использованием умышленной формы вины, что существенно повышало репрессивность УК РСФСР 1926 г. Кодекс содержал составы преступлений с двумя формами вины, хотя в Общей части о них ничего не говорилось.
Иерархия видов наказаний строилась от более строгих к менее строгим.
Это может косвенно свидетельствовать о репрессивной нацеленности Кодекса, по
крайней мере об отсутствии правила о том, что более строгое наказание
применяется» только в случае, если менее строгое не способно достичь своих
целей.
На основании анализа структуры Особенной части УК 1926 г. можно сделать вывод, что ее главы были сформированы, исходя из родового объекта преступного посягательства. Вместе с тем внутри глав не всегда соблюдалась последовательность в классификации преступлений по указанному признаку. Составы посягательств были сгруппированы хаотично, без видимых классификационных критериев, в том числе по степени опасности. Такая эклектика была вызвана не иным, нежели сегодня, пониманием механизма отдельных преступлений, а недостаточной разработанностью теории объекта посягательства и основ систематизации преступлений, а также содержания объектов уголовно-правовой охраны.
Характерной чертой норм Особенной части УК РСФСР 1926 г. было то, что в них непосредственно дифференцировалась ответственность в отношении соучастников. Причем наиболее строгое наказание предусматривалось для подстрекателей, руководителей и организаторов, поскольку именно данные лица признавались «движущей силой» подобных посягательств, формировали их идеологическую основу, обосновывали «привлекательность» преступления в частности и преступной деятельности вообще.
Первичность уголовно-правовой охраны государственных интересов по сравнению с интересами личности проходит красной нитью по всей Особенной части УК 1926 г. Так, глава о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности находится лишь на шестом месте, соответственно после глав о контрреволюционных преступлениях, посягательствах на порядок управления, должностных преступлениях, нарушениях правил об отделении церкви от государства и хозяйственных преступлениях.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая
значимость диссертации обусловлена тем, что это первое современное
комплексное монографическое исследование проблем становления и развития
советского кодифицированного уголовного права в 1922-1926 гг. В работе
показаны предпосылки и условия формирования уголовно-правовых воззрений, основных теоретических положений, господствовавших в советском уголовном праве и определивших направление и содержание его дальнейшей эволюции, прослежена взаимосвязь между теоретическими положениями советской уголовной политики и имевшимися результатами.
Практическая значимость исследования заключается в том, что выявленные тенденции и закономерности находятся в обусловленной законом преемственности диалектической связи с ныне существующими теорией и практикой соотношения и развития уголовно-правовых явлений. Полученные результаты могут быть учтены при подготовке законопроектов о внесении изменений и дополнений в уголовное законодательство, а также в современной юридической науке. Содержащиеся в диссертации выводы и положения могут послужить методологическими ориентирами для дальнейших историко-правовых и теоретических исследований уголовно-правовых проблем. Результаты диссертационного исследования целесообразно использовать в процессе преподавания уголовного права, истории государства и права России, истории политических и правовых учений и др.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Ульяновского государственного университета, там же проводилось ее обсуждение и рецензирование.
Материалы диссертации докладывались на научно-практических конференциях (Ульяновск, 2005-2008 гг.), на международной научно-практической конференции «Современные тенденции развития юридической науки и правоприменительной практики», состоявшейся 12 декабря 2008 г. в Кирове (Институт (филиал) в г. Кирове Московской государственной юридической академии).
Основные положения диссертации опубликованы в научных статьях и монографии, внедрены в учебный процесс Ульяновского государственного университета.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка.
Историзм в науке уголовного права
Историческое развитие любого социального явления представляет собой сложный комплекс процессов, оценить и изучить который с позиции какой-либо одной отрасли знания практически невозможно. Сказанное в полной мере относится к изучению эволюции права вообще и уголовного права в частности. При этом историко-правовые исследования обладают своей спецификой, обусловленной тем, что для понимания сущности и природы права и происходящих в нем изменений недостаточно лишь констатировать и наблюдать последние, сравнивая их с предыдущими. Не менее важно изучать концептуальную основу таких изменений, т.е. эволюцию теоретических воззрений, доктрин, учений, научной полемики как по идеологии и методологии, так и по специальным вопросам права. Известна определенная способность правовой науки к рефлексии, анализу не только наличного состояния права, но также предпосылок и тенденций его изменения. Однако нельзя объяснить последние только с помощью правовых категорий. Требуется вскрыть их внутренние онтологические причины, выявить закономерности развития, спрогнозировать тренд и динамику. Все это возможно только с помощью методологии, основанной на использовании инструментария целого ряда наук, прежде всего философии (в том числе философии истории), истории, социологии, политологии, психологии, семантики, лингвистики и др. При этом, разумеется, базу такого исследования должна составлять именно философия, объясняющая фундаментальные законы развития, причинно-следственные связи и результаты последнего. В связи со сказанным уместно сослаться на справедливое утверждение М.А. Дамирли о том, что историей науки давно подтвержден факт тесной связи всех наук с философским знанием. Все науки в той или иной степени находят в философии основополагающие методологические идеи. Именно тот факт, что при историческом изучении права присутствуют одновременно и «право», и «история», делает необходимым выяснение взаимоотношений ее с философским осмыслением как права, так и истории, которое осуществляется в рамках специальных философских дисциплин, т.е. философией права и философией истории1.
На наш взгляд, именно данные дисциплины можно рассматривать в качестве философской основы исследования истории права. Философия права является фундаментальным основанием любого правового исследования, т.е. высшей формой познания права, а философия правовой истории соответственно высшим уровнем историко-правового познания, выступающим в форме философского знания.
Гегель писал: «Философская наука о праве имеет своим предметом идею права - понятие права и его осуществление. Наука о праве есть часть философии»2.
По мнению Д. А. Керимова, «предмет философии права можно охарактеризовать как разработку логики, диалектики и теории познания правового бытия» .
Философия права возникает на основе общей философии и отраслевых юридических наук и, используя всеобщие законы и категории, общенаучные и частные научные методы, проникает в специфику познания правовых явлений и процессов. Философия права призвана исследовать методологические проблемы науки, что не исключает разработку отдельными юридическими науками методологических проблем и частных научных методов анализа специальных правовых образований. На основе общетеоретического определения предмета философии права можно установить предмет философии отдельных отраслей права.
Историю права с философией права сближает общность объекта (обе они занимаются изучением права), а с философией истории - направленность их на постижение истории.
В свою очередь философия истории дает представление об общих закономерностях исторического процесса, развития общества в целом и отдельных социальных явлений, образующих фон, на котором и происходит неотделимое от него и обусловленное им развитие правового явления.
Вместе с тем следует иметь в виду, что обращение к философии при исследовании истории права имеет прикладной характер и подчинено цели более глубокого проникновения в сущность эволюционных процессов и взаимосвязи между правовыми явлениями разных эпох. Поэтому следует избегать чрезмерного увлечения сугубо философской проблематикой, устанавливать пределы философского анализа,, обусловленные его целями и задачами, а также самим объектом. Так, А. Франк, исследуя основные начала назначения наказания, сущность, содержание, систему наказаний, а также отграничение преступного наказуемого поведения от непреступного, в частности безнравственного поведения, пришел к выводу, что философия уголовного права имеет ясно определенные границы. Она заключается в решении следующих трех вопросов:
«1. Из какого начала истекает и на каком начале основывается право наказания? Берет ли право наказания свое начало в религии, нравственности или просто в общественном интересе? Следует ли смотреть на него как на следствие начала возмездия, принципа абсолютного правосудия, требующего воздаяния злом за зло, или как на применение права необходимой обороны, или, наконец, как на особенную форму благотворительности, которая требует не наказания, а исправления виновного;
2. Какие действия наказуемы или какие действия должны быть подведены под уголовный закон? Должен ли уголовный закон нападать безразлично на все ошибки, на все нечестивые и безнравственные поступки, на всякое нарушение, от которого могут пострадать наши обязанности, все равно оскорбляет ли оно наших ближних и все общество или, не переходя за пределы совести и веры, только нас одних? Должны ли законы - в случае если мы даже допустим полную их строгость для деяний, наносящих людям ущерб, равным образом преследовать и действия, оскорбляющие только внутреннее наше чувство. Должны ли они преследовать, например, ложь, неблагодарность точно так же, как убийство и воровство. С этим вопросом связано определение степени разумности и свободы, которая необходима для того, чтобы виновный в преступлении был бы ответствен за него, и определение различных степеней виновности, смотря по обстоятельствам, которые содействовали совершению преступления.
3. Какого свойства должны быть наказания? Какие наказания может налагать общество, не превышая своего права и не погрешая против истинного правосудия, не нарушая соответственности, которая должна существовать между преступлением и наказанием, и не ослепляясь ни жалостью, ни местью? Что следует думать о наказаниях, до сих пор сохранившихся в большей части уголовных законодательств и главным образом во французском уголовном кодексе?».
Философское осмысление уголовного права раскрывает его сущность, методологические основы, важнейшие институты - преступление и наказание, категории уголовного права, способствует выработке концептуальных подходов к уголовной репрессии, современной системе наказаний, разграничению преступного и непреступного, значимого и малозначительного с точки зрения общественной опасности, освобождения от уголовной ответственности и наказания, применения иных мер уголовно-правового характера.
В основе такого осмысления должны лежать не столько сугубо правовые, сколько социально-политические аспекты, определяющие общую канву правового регулирования в конкретный исторический период, особенности развития общества и потребности в борьбе с преступностью средствами уголовного права.
Современное значение эволюции уголовного права
История развития уголовного права - процесс непрерывный. В настоящее время оно тоже развивается: ежегодно в УК РФ вносятся десятки поправок. Это не всегда обусловлено изначальным несовершенством уголовно-правовых норм. Изменение обстановки в стране, в частности криминальной ситуации, потребностей в уголовно-правовой охране вызывают и изменение уголовного права. Причем процесс его развития не ограничивается только текстуальными поправками, вернее сказать, состоит не только в этом. Последние являются лишь следствием функционирования механизма такого развития. Сам же он обусловлен сложным комплексом детерминирующих факторов (социальных, экономических, политических и пр.) и состоит из системы взаимосвязанных элементов, последовательно формирующихся и включающихся в общий процесс. Такой механизм можно представить следующим образом.
1. Начало изменений. Оно связано со вступлением в силу уголовного закона, уголовно-правового института либо отдельных норм. Посредством этого осуществляется регулирование тех общественных отношений, которым адресованы данные правовые новеллы. Однако ввиду того, что нельзя полностью предсказать, как проявит себя право при его «соприкосновении» с действительностью, могут возникнуть коллизии либо иные препятствия для реализации замысла законодателя. В ряде случаев правоустановление «не работает» либо «работает» не так, как нужно. Думается, что избежать этого не удастся никогда, потому что действительность не стоит на месте, а постоянно меняется. В этом контексте право как раз призвано консервировать общественные отношения либо, по крайней мере, притормозить эти изменения. В результате наблюдается диалектическое противоречие, которое, как известно, и является движущей силой развития.
2. Формирование теоретической основы изменений. Обнаружившееся несовершенство правового регулирования становится объектом правовых исследований, которые, как правило, идут вслед за потребностями правоприменительной практики и реагируют на ее проблемы. Вначале происходит выявление проблемы, затем ее описание и выработка предложений по ее решению. При этом основными средствами верификации последних являются логический анализ, отсылка к историческому либо зарубежному опыту. Игнорирование указанных средств ведет к безосновательному прогнозу. При этом надо иметь в виду, что под историческим опытом в данном случае понимается не столько функционирование аналогов правового положения, тем более что их не всегда можно найти в прошлом, сколько опыт реализации именно конкретного правового явления. Выявленные недостатки играют роль критериев его корректировки либо отмены (в зависимости от степени их важности).
3. Дискуссия. На данном этапе недостатки становятся общепризнанными и направление научного поиска специалистов определяется потребностью их устранения. При этом различие в научных воззрениях и видении обсуждаемого явления обусловливают разницу в понимании проблемы и подходов к ее решению. Дискуссия выступает закономерным и необходимым элементом правового развития. Ее отсутствие приводит к появлению неэффективных или нежизнеспособных новелл.
4. Законотворческий процесс. Как свидетельствует история, нельзя ожидать того, что дискуссия разрешится появлением общеприемлемого компромиссного решения. Как правило, за основу берется либо наиболее обоснованная точка зрения, либо (что чаще) точка зрения, совпадающая с убеждениями законодателя. Однако и сам процесс создания правовой новеллы вносит вклад в ее развитие: отрабатывается содержание, формулировки, юридико-технические аспекты.
5. Принятие и вступление в силу правовых изменений. На данном этапе процесс развития замыкается и начинает развиваться по новой спирали.
Как видим, алгоритм протекания отдельно взятого этапа развития включает не только изменение текста закона, но и детерминирующих его факторов, а также нераздельно связанных с ним явлений. В этом смысле нельзя говорить о подлинном развитии уголовного права только на основании текстуального изменения правовой материи. Прав М. В. Кирюшкин, отмечающий, что нет оснований усматривать во всяком изменении текста закона уже состоявшуюся эволюцию догмы права1. Вместе с тем вряд ли можно разделять эти явления. Представляется, что они взаимосвязаны и взаимообусловлены. Разумеется, не всегда вновь принятый закон или внесенное изменение может свидетельствовать об эволюции соответствующих теоретических постулатов уголовного права. Однако в дальнейшем наука либо предоставляет теоретическое обоснование нововведений, либо обосновывает их несостоятельность. И в том, и в другом случае, как видим, текст закона влияет на догму, развивая учение о конкретном правовом институте, а также концепцию права в целом.
Приведенная схема наглядно демонстрирует процесс преемственности в развитии уголовного права как отрасли, как науки, как системы реальных отношений, фактически складывающихся в правоприменительной деятельности, наконец, как учебной дисциплины. Вместе с этим она показывает противоречивость такого развития.
С одной стороны, несомненно, что изменения уголовного права неизбежны вслед за изменениями социальной реальности, на регулирование которой оно нацелено. Более того, эти изменения необратимы. Право прошлого не может быть применено к настоящим общественным отношениям, каким бы совершенным оно ни казалось.
Характеристика социально-политической ситуации в период разработки УК РСФСР 1926 г
Период, предшествующий принятию второго советского уголовного кодекса (1922-1926 гг.), в отечественной истории является ключевым. Закончилась гражданская война и связанные с ней военный коммунизм, продразверстки и террор, подавлены стихийные народные восстания, о которых не принято было говорить в советской историографии, но которые оказали серьезное воздействие на доктрину уголовного права, в частности, теорию наказания (мер социальной защиты).
Данный исторический период характеризуется переходом к новой экономической политике (НЭП), которая весьма неоднозначно воспринималась в политических кругах страны и в целом послужила основанием для последующей весьма жесткой политики «закручивания гаек», в том числе и посредством уголовного права. Во-первых, именно с НЭПом часто связывают идеи о возможности осуществления иного, нежели сталинский, варианта развития страны, иной модели социализма; во-вторых, борьба в руководстве страны в связи с ее осуществлением характеризует сущность внутренней политики СССР.
Спектр идей был весьма широк: от соображений Н. И. Бухарина о дальнейшем совершенствовании военного коммунизма до высказанного еще в начале 1920 г. предложения Л. Д. Троцкого о введении продналога.
Поворот в экономике, осуществленный советским руководством, способствовал улучшению экономического положения страны и восстановлению народного хозяйства, укреплении позиции большевиков. Поэтому, несмотря на продолжавшие сотрясать страну время от времени кризисы (например, «ножниц цен»), политическая обстановка в стране стабилизировалась. Казалось бы, это создавало благоприятную почву для консолидации политических сил, гуманизации внутренней политики, в том числе уголовно-правовой, однако этого не произошло.
Сам переход к НЭПу не вызвал каких-либо серьезных разногласий среди партийных и государственных деятелей, однако уже первые его результаты привели к возникновению левого крыла в партийном руководстве, отрицавшего возможность через НЭП построить социализм в СССР. Левым не удалось получить поддержки своей позиции в партии.
На фоне этой идеологической и политической борьбы формировались предпосылки к подготовке нового Уголовного кодекса.
В целом необходимо отметить, что социально-политические условия самым непосредственным образом отражаются на уголовной политике любого государства, они определяют систему социальных ценностей, а значит потребности, приоритеты и задачи уголовно-правового регулирования, подходы к криминализации деяний, выбор карательных средств.
Как отмечается в литературе, в первой фазе развития Советского государства (1917-1922 гг.) оно осуществляло по преимуществу две основные функции: 1)подавление свергнутых классов внутри страны; 2) оборону страны от нападения извне. Функция хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы органов в этот период не получила должного развития.
В это же время происходит процесс ломки и уничтожения старого буржуазного и создание основ советского социалистического уголовного права, издание первых уголовных кодексов во всех советских республиках, принятие основ общесоюзного уголовного законодательства и общесоюзных законов, имеющих своим содержанием борьбу с наиболее опасными видами преступлений
- государственными и воинскими. Перед советским уголовным правом как отраслью социалистического права поставлена задача охраны социалистического государства от преступных посягательств, представляющих собой сопротивление свергнутых классов и их агентуры, борьбы с преступлениями, выражающими проявление пережитков капитализма в сознании трудящихся. Что же касается охраны хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы советских органов — охраны социалистической дисциплины труда, создававшихся правил социалистического общежития и т.д., - то данная функция советского уголовного права в первой фазе развития Советского государства еще не получила полного закрепления1.
Вторая фаза развития Советского государства охватывает период от ликвидации капиталистических элементов до полной победы социалистической системы хозяйства, получившей законодательное выражение в сталинской Конституции победившего социализма. «Основная задача этого периода, -говорил И.В.Сталин, - организация социалистического хозяйства по всей стране и ликвидация последних остатков капиталистических элементов, организация культурной революции, организация вполне современной армии для обороны страны»2.
Таким образом, в указанный период государство осуществляет следующие функции: 1) охраны и укрепления социалистического государства и социалистической собственности; 2) военной защиты страны от нападений извне; 3) хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работы.
Рассматриваемый период (1921-1925 гг.) в литературе связывается с переходом на мирную работу по восстановлению народного хозяйства. В это время происходит процесс кодификации советского уголовного законодательства, издаются уголовные кодексы советских республик, создаются основы общесоюзного уголовного законодательства.
Концептуальные основы и характеристика основных положений Общей части УК РСФСР 1926 г
Изучение Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. представляет интерес как в плане сравнения с современным периодом и преобладающими сейчас уголовно-правовыми взглядами, нашедшими выражение в действующем уголовном законе, так и с точки зрения преемственности в развитии значительного числа уголовно-правовых институтов и положений. В первую очередь Общая часть уголовного кодекса дает основную информацию относительно его концептуальных основ, именно в ее нормах выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления.
Общая часть анализируемого УК имела следующую структуру: раздел I «О задачах уголовного законодательства РСФСР»; раздел 2 «Пределы действия Уголовного кодекса»; раздел 3 «Общие начала уголовной политики РСФСР»; раздел 4 «О мерах социальной защиты, применяемых по Уголовному кодексу в отношении лиц, совершивших преступление»; раздел 5 «О порядке применения мер социальной защиты судебно-исправительного характера»; раздел 6 «Об условном осуждении и условно-досрочном освобождении».
Согласно Постановлению ВНИК Кодекс был введен в действие с 1 января 1927 г. Он применялся ко всем преступлениям, совершенным и до его издания, т.е. имел обратную силу (как и УК 1922 г.). Постановление предусматривало порядок прекращения дел о деяниях, которые, согласно УК 1926 г., не содержали состава преступления, а также порядок пересмотра приговоров по делам, по которым осужденному была определена мера социальной защиты, превышающая ее наивысший предел, установленный за данное преступление УК 1926 г., или определена мера социальной защиты более тяжелая, чем та, которую влечет по УК 1926 г. данное преступление.
Таким образом, обратную силу имел только закон, отменяющий применение мер социальной защиты либо смягчающий меры социальной защиты, иными словами, более мягкий уголовный закон. Придание обратной силы более мягкому уголовному закону и установление правила о том, что закон, устанавливающий преступность деяния, не имеет обратной силы, основывалось в свою очередь на ст. 3 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. УК РСФСР 1926 г. распространял свое действие: а) на всех лиц (на всех граждан РСФСР), совершивших общественно опасные деяния в пределах РСФСР, а равно и за пределами СССР в случае их задержания на территории РСФСР (ст. 2); б) на граждан иных союзных республик, совершивших преступления на территории РСФСР, а равно вне пределов Союза ССР, если они были задержаны и преданы суду или следствию на территории РСФСР (ст. 3); в) на иностранцев, совершивших преступления на территории Союза ССР (ст.4), за исключением иностранцев, пользующихся правом экстерриториальности.
В силу единства союзного гражданства за преступления, совершенные на территории СССР, граждане союзных республик подлежали ответственности по законам места совершения преступления. Таким образом, УК 1926 г. закреплял территориальный, экстерриториальный принципы действия уголовного закона в пространстве.
Общая часть открывалась нормой, определяющей задачу уголовного законодательства как «охрану социалистического государства рабочих и крестьян и установленного в нем правопорядка от общественно опасных действий (преступлений) путем применения к лицам, их совершающим, указанных в ... Кодексе мер социальной защиты» (ст. 1).
По существу УК 1926 г. воспроизводил формулировку Основных начал 1924г., но вместо словосочетания «власти трудящихся» указал «социалистическое государство рабочих и крестьян»1.
Как отмечалось в литературе, «в отличие от буржуазного законодательства, стремящегося затушевать свою классовую природу, УК в первой же статье подчеркивает классовый характер советского уголовного законодательства». При этом добавлялось, что «советское уголовное законодательство носит переходный характер, изменяясь в своем содержании по мере приближения к коммунизму»2.
При всей декларативности нормы о задачах уголовного законодательства, она закрепляла важное концептуальное положение о неравенстве субъектов уголовной ответственности и о нацеленности закона не только на борьбу с преступностью, но и на классовую борьбу. Это придавало Кодексу политизированный характер, позволяло рассматривать его не только как инструмент правоохранительной деятельности, но и как орудие политических репрессий.
В Кодексе 1926 г. (подобно УК РСФСР 1922 г.) давалось классово-социальное, исключительно материальное понятие преступления. Противоправность не рассматривалась в качестве критерия отнесения деяния к преступным. Преступлением признавалось действие или бездействие, опасное не для системы социальных благ (общественных отношений), а для советского строя и правопорядка, установленного на переходный к коммунистическому строю период. Таким образом, категория общественной опасности бьша далека от современного понимания и, по сути, не соответствовала своему названию. К ее содержанию больше подходило бы понятие «государственно-опасное деяние». Общественные же интересы и ценности не рассматривались как самостоятельное благо.
Следует отметить, что материальная характеристика преступления, рассматриваемая сегодня как несомненное достижение уголовно-правовой мысли, далеко не всегда имеет положительное значение и зависит от того, что вкладывается в ее содержание. В данном случае она закрепляла тоталитарный характер государства и его взаимоотношений с обществом.
Вместе с тем материальный признак имел и положительную сторону, поскольку позволял обосновать критерий малозначительности, а значит ненаказуемости деяния. В примечании к ст. 6 УК РСФСР 1926 г. указано, что «Не является преступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего Кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно опасного».
Данное положение было прогрессивным, оно имеется и в действующем Уголовном кодексе (ч. 2 ст. 14 УК РФ).
Из анализа формулировки ст. 1 УК 1926 г. в части соотношения терминов «общественно опасное действие» и «преступление» можно сделать двоякий вывод: с одной стороны, в ней говорится об общественно опасных действиях, термин «преступление» используется как дополнительный, а термин «наказание» вообще не применяется; с другой стороны, понятия «общественно опасное действие» и «преступление» отождествляются.
