Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление уголовной ответственности за преступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания 13
Глава 2. Уголовно-правовой анализ преступлений, совершаемых в сфере формирования доказательств по уголовному делу 40
1. Объект и классификация преступлений, посягающих на правоотношения в сфере доказывания 40
2. Фальсификация доказательств по уголовному делу 61
3. Провокация взятки либо коммерческого подкупа 91
4. Заведомо ложный донос 117
Глава 3. Проблемные вопросы квалификации преступлений, посягающих на обеспечение формирования доказательств по уголовному делу 136
1. Особенности квалификации преступных посягательств на отношения, обеспечивающие формирование доказательств по уголовному делу 136
2. Особенности разграничения преступлений, совершенных в сфере формирования доказательств по уголовному делу 151
Заключение 173
Литература 181
- Становление уголовной ответственности за преступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания
- Объект и классификация преступлений, посягающих на правоотношения в сфере доказывания
- Фальсификация доказательств по уголовному делу
- Особенности квалификации преступных посягательств на отношения, обеспечивающие формирование доказательств по уголовному делу
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Уголовное судопроизводство как особый вид государственной юрисдикционной деятельности и правосудие как центральная его часть имеют своим основным назначением защиту от преступлений интересов личности, общества и государства. Эта цель закреплена в Конституции РФ и уголовно-процессуальном законодательстве.
Процесс доказывания искомых обстоятельств, регулируемый нормами уголовно-процессуального права, состоящий в собирании, проверке и оценке доказательств и протекающий в процессуальной форме, ввиду их исключительной важности для правильного установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, правильного применения материального уголовного закона, охраняется нормами уголовного права.
Должностные лица органов уголовного судопроизводства (прокурор, следователь, дознаватель), осуществляющие функции обвинения (уголовного преследования), несут уголовную ответственность за умышленное неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по собиранию, проверке и оценке доказательств, а защитники, осуществляющие на профессиональной основе защиту интересов подозреваемых и обвиняемых по уголовному делу за злоупотребление правами по их собиранию и представлению в целях формирования ложной информации и искажения вывода о наличии или отсутствии обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу, т.е. за фальсификацию доказательств (ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ), провокацию взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304 УК РФ). Лица, обязанные содействовать расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел путем дачи показаний или заключения, могут быть привлечены к уголовной ответственности за заведомо ложные показание, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК РФ); отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308 УК РФ).
Изучение правоприменительной практики свидетельствует, что уголовно-правовые нормы, регулирующие правоотношения в сфере доказывания, применяются достаточно редко и не гарантируют действительно необходимой эффективной охраны правоотношений, обеспечивающих получение системы полных и достоверных доказательств и, тем самым, выполнения уголовным судопроизводством своего назначения. Эта область криминальной действительности не получила надлежащей правовой и даже статистической оценки, что представляется взаимосвязанным и взаимообусловленным. Данные о состоянии и динамике преступлений, предусмотренных ч. 2, 3 ст. 303, ст. 304, ст. 306, ст. 307 УК РФ, за период 2000-2008 гг. свидетельствуют об их высокой латентности. Это объясняется не только причинами политического, экономического характера и недостаточным уровнем правосознания части правоприменителей, связанных с недооценкой общественной опасности этих преступлений, но отчасти вызвано сложностью применения уголовно-правовых норм, содержащих составы таких преступлений, как фальсификация доказательств, провокация взятки либо коммерческого подкупа ввиду сложной структуры самих поставленных под охрану уголовно-процессуальных правоотношений, а также очевидной недостаточностью теоретических исследований данной проблемы.
Степень разработанности темы исследования. Проблема уголовно-правовой защиты интересов правосудия от преступных посягательств постоянно находится в поле зрения научных исследований. Результаты исследований были отражены как в монографических трудах, так и в диссертационных исследованиях. Существенный вклад в разработку названных вопросов внесли С.А. Денисов, A.M. Кульберг, Л.В. Лобанова, И.С. Власов и И.М. Тяжко-ва, Ш.С. Рашковская, А.И. Чучаев и др. Частично проблемы уголовно-правовой защиты интересов правосудия от преступных посягательств затронули в своих трудах такие ученые, как А.С. Горелик, Б.В. Здравомыслов, В.П. Малков, Г.Л. Кригер, Л.Л. Кругликов, А.Г. Кибальник, Ю.И. Кулешов, А.В. Наумов, М.Д. Шаргородский и другие теоретики уголовного права.
Уголовно-правовую характеристику отдельных составов преступлений, посягающих на получение достоверных доказательств по уголовному делу, в своих работах рассматривали следующие ученые. Юридический анализ лжесвидетельства и фальсификации доказательств содержится в трудах Ю.П. Адамова, В.А. Блинникова, С.Н. Волочай, М.А. Гараниной, И.В. Дворянскова, А.И. Жиляева, В.М. Колесника, А.Р. Ратинова, B.C. Фельдблюма, М.Х. Хаби-буллина, Е.Ю. Хлопцевой, СМ. Юдушкина. К изучению проблем провокации взятки либо коммерческого подкупа обращались Б.В. Волженкин, Н.А. Егорова, В.Д. Иванов, П.В. Котин, П.С. Яни и др. Собственно, уголовно-правовому исследованию провокации взятки либо коммерческого подкупа посвящены диссертационные работы О.А. Мансурова, А.А. Мастеркова, С.Н. Радачинского, О.А. Рыжовой.
Среди авторов, так или иначе уделивших внимание этой проблеме, следует назвать В.Л. Будникова, Б.В. Волженкина, А.В. Гужина, А.Б. Мельниченко и др. Однако к специальным исследованиям, непосредственно посвященным уголовной ответственности за преступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания, следует отнести диссертационное исследование В.М. Колесника.
При этом, несмотря на то, что анализируемым вопросам уделено большое внимание, степень разработанности проблемы уголовно-правовой охраны правоотношений в сфере доказывания для современного этапа развития законодательства недостаточна. В науке уголовного права отсутствует общее понятие преступлений, посягающих на правоотношения в сфере доказывания, нет единства взглядов относительно места составов преступлений, предусмотренных статьями 303, 304, 307-309 УК РФ, в общей системе преступлений против правосудия, не исследован механизм совершения этих преступлений, не рассмотрены детально вопросы квалификации указанных преступлений, разграничения их со смежными составами, не достаточно разработаны уголовно-правовые меры противодействия указанным преступлениям.
Изложенное свидетельствует о необходимости проведения углубленного научного исследования по указанной проблеме.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом научного исследования выступают общественные отношения, возникающие в связи с созданием и применением уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства в сфере формирования полных и достоверных доказательств по уголовному делу.
Предметом исследования послужили соответствующие нормы действующего отечественного уголовного законодательства и их исторические аналоги, судебная практика по уголовным делам о преступлениях в сфере доказывания и иные материалы соответствующей правоприменительной практики, характеризующие динамику преступных посягательств такого рода и состояние охраны рассматриваемой категории общественных отношений, а также статистические данные, характеризующие преступные посягательства на общественные отношения, связанные с формированием полных и достоверных доказательств по уголовному делу.
Целью диссертационного исследования является выявление уголовно-правовых особенностей преступлений в сфере доказывания и разработка на этой основе предложений по совершенствованию уголовного законодательства, а также комплексная научная разработка теоретических и практических рекомендаций в правоохранительной сфере.
Исходя из указанных целей сформулированы основные задачи исследования:
проанализировать развитие российского уголовного законодательства об ответственности за преступления в сфере доказывания;
определить место составов преступлений, предусмотренных статьями 303,304,307-309 УК РФ, в общей системе преступлений против правосудия;
провести уголовно-правовой анализ признаков составов преступлений, предусмотренных статьями 303, 304, 306 УК РФ;
рассмотреть вопросы квалификации указанных преступлений, а также разграничения их со смежными составами;
проанализировать правоприменительную практику по делам данной категории, провести анкетирование научных и практических работников, обобщить полученные результаты и использовать их для разработки научно обоснованных рекомендаций прикладного характера.
Методология и методика исследования. Методология диссертационного исследования основывалась на принципах диалектического метода как всеобщего метода познания. В ходе исследования использовались частнона-учные методы: исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, системного анализа.
Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное, административное и законодательство иных отраслей российского права, постановления пленумов верховных судов СССР, РСФСР, Российской Федерации, касающиеся проблем уголовной ответственности за преступления в сфере доказывании.
Научная новизна исследования характеризуется комплексным характером изучения уголовно-правовых аспектов преступлений, совершаемых в сфере доказывания. Помимо этого научная новизна отражена в таких результатах, как: определение основных проблем, связанных с применением данных норм; разработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства. Комплексный подход к исследованию темы дал возможность сделать ряд новых по содержанию и по обоснованию теоретических выводов, практических рекомендаций и предложений законодателю.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Изложенные в диссертации положения, выводы и рекомендации могут быть использованы:
— в законотворческой деятельности при подготовке изменений и дополнений норм, регламентирующих ответственность за преступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания;
в практической деятельности по применению статей 303, 304, 307-309 УК РФ. Выработанные автором рекомендации позволят минимизировать трудности, связанные с толкованием криминообразующих признаков указанных составов преступлений, облегчат их разграничение со смежными преступными посягательствами;
в научно-исследовательской работе. Результаты исследования могут служить основой для дальнейшей разработки проблем уголовно-правовой борьбы с преступными посягательствами на отношения, связанные с формированием полных и достоверных доказательств всех видов по уголовному делу;
в учебном процессе юридических вузов при преподавании курса уголовного права и в системе повышения квалификации работников органов внутренних дел, прокуратуры и суда, ведущих борьбу с посягательствами на отношения, связанные с формированием полных и достоверных доказательств всех видов по уголовному делу.
Основные положения, выносимые на защиту, вытекают из целей и задач диссертационного исследования:
1. Анализ становления и развития уголовной ответственности за пре
ступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания, позволил
сделать вывод о том, что начиная с XIX века российский законодатель уста
новил уголовную ответственность за посягательства на интересы правосудия
по обеспечению достоверных доказательств по делу. Данное обстоятельство
было вызвано тем, что правовые акты до XVII века не содержали в полной
мере достаточный перечень уголовно наказуемых деяний, которые могли
препятствовать получению достоверных сведений по уголовному делу ввиду
неразвитости форм самого уголовного судопроизводства, отсутствия четкого
определения и распределения обязанностей по участию в нем как должност
ных лиц, так и иных граждан.
2. Уголовно-правовой анализ преступлений, совершаемых в сфере
формирования доказательств по уголовному делу, позволил нам определить
видовой объект преступлений против правосудия — это общественные отношения, создающие предпосылки для осуществления процессуальных правоотношений и реализации их назначения, обеспечивающие в итоге решение задач гражданского, уголовного, арбитражного, административного судопроизводства.
Считаем необходимым выделить в системе преступлений главы 31 УК РФ в самостоятельную группу преступные посягательства на правоотношения в сфере доказывания, осуществляемые в предписанной законом форме (процессуальном порядке), обеспечивающие точное и адекватное установление фактических обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу на основе поступления в распоряжение уголовного судопроизводства достаточной системы полных и достоверных доказательств. К данной группе преступлений должны быть отнесены деяния, предусмотренные статьями: 303, 304, 306, 307, 308, 309 УК РФ.
Непосредственным объектом преступлений в сфере доказывания в уголовном судопроизводстве являются общественные отношения, обеспечивающие правильное установление фактических обстоятельств по уголовному делу на основе формирования и поступления в распоряжение уголовного судопроизводства необходимых полных и достоверных доказательств (сведений, имеющих значение по уголовному делу).
5. Уголовно-правовой анализ преступлений, совершенных в сфере
формирования доказательств по уголовному делу, позволил сделать сле
дующий вывод. Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 2
ст. 303 УК РФ, выражается в противоправном воздействии (действии или
бездействии) на материальные носители доказательственной информации,
включая и воздействие на иных участников доказывания, вовлечение фаль
сификатором других лиц в совершение преступления с целью формирования
заведомо ложных выводов о наличии или отсутствии обстоятельств, входя
щих в предмет доказывания по уголовному делу.
6. Анализ материалов доследственной проверки показал, что в право
применительной практике нередки случаи создания и использования долж
ностным лицом (следователем либо дознавателем) ложных доказательств
еще до момента возбуждения уголовного дела. Факт умышленного создания
или использования лицом, производящим дознание, следователем, прокуро
ром или защитником ложных доказательств, является незаконным способом
собирания доказательств и вследствие этого грубым нарушением уголовно-
процессуального законодательства, что влечет за собой признание этих дока
зательств недопустимыми, но не образует фальсификации доказательств. Во
избежание приведенных ситуаций можно было бы предложить следующую
формулировку диспозиций ч. 2 и 3 ст. 303 УК РФ:
«2. Фальсификация, т.е. умышленное создание или использование лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником ложных доказательств, либо внесение изменения, искажающего достоверный характер сведений, создающих возможность незаконного привлечения лица к уголовной ответственности, либо освобождения от нее, -
3. Умышленное создание или использование лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником ложных доказательств по уголовному делу, либо внесение любого изменения, искажающего достоверный характер содержавшихся в нем сведений, —
7. Уголовно-правовой анализ преступления, предусмотренного ст. 304
УК РФ, позволил сделать вывод о том, что неудачная формулировка диспо
зиции данной нормы порождает различные, подчас прямо противоположные
толкования понятия "провокации взятки или коммерческого подкупа». Зако
нодатель, на наш взгляд, не учел, что опасность провокации взятки или ком
мерческого подкупа заключается не только в том, что провокатор преследует
цель искусственного создания доказательств обвинения и последующего
шантажа, но и в том, что он именно формирует такие ложные доказательства
в целях их последующего использования. В связи с этим предлагается изло-
жить диспозицию ст. 304 УК РФ следующим образом: «Провокация взятки, т.е. искусственное создание обстановки или условий, сопряженных с формированием заведомо ложных доказательств, непосредственного получения должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих или иных организациях денег, ценных бумаг, иного имущества, выгод или услуг имущественного характера в целях использования их для обвинения в совершении преступления либо шантажа».
8. Формулируются и обосновываются конкретные предложения, на
правленные на совершенствование уголовно-правовой нормы, предусматри
вающей ответственность за заведомо ложный донос. После соответствующих
изменений ст. 306 УК РФ может выглядеть следующим образом:
Заведомо ложный донос о совершении несуществующего преступления-
Заведомо ложный донос о совершении несуществующего преступления, сопряженного с обвинением конкретного лица в его совершении, -
Заведомо ложный донос о совершении преступления, сопряженного с обвинением невиновного лица в его совершении, —
Те же деяния, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления -
5. Те же деяния, соединенные с искусственным созданием доказа
тельств обвинения, —
9. Автором выносятся рекомендации по квалификации преступлений,
совершенных в сфере формирования доказательств по уголовному делу.
Эмпирическая база создавалась посредством изучения статистических данных, результатов анкетирования 80 сотрудников правоприменительных органов, в том числе 40 сотрудников следственных подразделений Ростовской области по различным аспектам изучаемой проблемы. В процессе исследования было изучено 57 уголовных дел, а также материалов доследст-венной проверки.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования апробировались в докладах и сообщениях на различных научных конференциях, конференциях адъюнктов и соискателей, научных теоретических и практических семинарах по данной проблеме.
Основные положения проведенного диссертационного исследования в форме научного доклада обсуждались на кафедре уголовного права РЮИ МВД России. Результаты диссертационного исследования внедрены в деятельность РЮИ МВД РФ, ГУВД Ростовской области и ГУВД Волгоградской области. Выводы и предложения, сформулированные в диссертации, отражены в 6 научных публикациях автора общим объемом 2,3 п.л.
Структура диссертации определена поставленными целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и списка литературы. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям, предъявляемым ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
Становление уголовной ответственности за преступления, посягающие на правоотношения в сфере доказывания
Развитие уголовного законодательства и формирование рассматриваемых нами норм непосредственно связано с определенными историческими эпохами развития российской государственности, формированием национальной правовой культуры и правовой системы государства.
Основные этапы становления и развития правосудия в нашей стране обусловлены эпохальными изменениями объективных факторов общественного развития, культуры, правосознания и правовой идеологии с учетом национально-этнических особенностей народов, населяющих страну. Законодательство о преступлениях, посягающих на правоотношения в сфере доказывания, имеет древнюю историю. С определенной долей условности можно полагать, что правовые нормы об ответственности за данные преступления возникли почти одновременно с появлением юридической ответственности и уголовной ответственности как вида последней.
Ответственность за общественно опасные деяния, посягающие на правоотношения в сфере доказывания, предусматривалась еще нормами в «Русской правде» и княжеских уставах. Например, статья 20 Пространной редакции «Русской правды» (предусматривалось уголовное наказание за поклеп) видится определенным аналогом положения, устанавливающего ответственность за заведомо ложный донос и лжесвидетельство1. А ст. 61 в ее Пространной редакции содержала важное положение о признании недействительными судебных решений, принятых на основании подложных фактов.
В ст. 14 Синодальной редакции Устава святого князя Владимира и ст. 38 Краткой редакции Устава князя Ярослава о церковных судах по сути регламентировалась ответственность за вмешательство в деятельность церковных судов.
Государственных органов уголовного преследования (IX—XII вв.) еще не было. Производство по уголовному делу начиналось с подачи жалобы (челобитной) потерпевшим. Не было различия между уголовным и гражданским процессами. Преступление рассматривалось как «обида». Жалобщик сам отстаивал перед судом свою правоту, и если ему не удавалось это, то он сам подвергался тому наказанию, которое грозило обвиняемому. Ни суд, ни какой-либо другой орган государства не производил розыск, т.е. отыскание доказательств обвинения и задержание преступника. Роль судьи или суда была пассивной: он не собирал доказательства, а лишь следил за соблюдением правил выяснения отношений между потерпевшим и обвиняемым и выносил приговор.
Перед судом не ставилась задача установления материальной истины. Средств доказывания в современном их понимании не было. Считалось, что истина исходит от бога, поэтому применялись такие методы ее установления, как поединок (на Руси - «поле»), испытания раскаленным железом, погружением в воду и т.п. Поединок проводился по установленным заранее правилам. Отказ от поединка приравнивался к признанию вины. В поединке по договоренности с тяжущимися могли применяться копья, латы, кольчуга, шлем, топор. На Руси «поле» по ст. 4 Судебника Ивана III 1497 г., ст. 11-12 Судебника Ивана IV 1550 г. организовывали окольничий, дьяк или неделыщик4. В «поле» могли сражаться не сами стороны, а нанятые ими лица. Поединок в «поле» проводился в присутствии доброжелателей с обеих сторон, вооруженных дубинками, и нередко переходил в драку. При проведении ордалий неправым признавался тот, у кого не зарастала рана, причиненная раскаленным железом, или тот, кто при погружении в воду не тонул.
В качестве доказательства использовалась клятва. В суд допускались «послухи» — совместно проживающие со спорящими лица, подтверждающие их добрую репутацию. Признание обвиняемого считалось «лучшим доказательством всего света. В суд допускались только тяжущиеся. Судебное представительство было возможным лишь для защиты женщин, монахов, малолетних, стариков и глухих (ст. 48 Псковской судной грамоты XV в.). К должностным преступлениям относилось, например, неправосудие, ответственность за которое устанавливалась еще Судебниками 1497 и 1550 гг.5 В судебнике 1550 г. («царском») расширился круг регулируемых центральной властью вопросов, была проведена выраженная социальная направленность наказания, усилились черты разыскного процесса.
В связи с усложнением системы наказания и формированием новых целей - устрашения, возмездия и изоляции преступника — ответственность лжесвидетеля усилилась - кроме возмещения вреда последний подвергался торговой казни6. Санкции для лжесвидетелей и лжедоносчиков содержали и Приговор о губных делах от 22 августа 1555 г., а также Приговор о лжесвидетельстве и ложных исках от 12 марта 1582 года7.
Наиболее распространенным средством доказывания в России XII-XVI вв. были обыск и пытка. Губные старосты и целовальники собирали людей и проводили обыск (в смысле расспроса) о том, «кто у них в губе, на посаде или в уезде лихих людей, татей (воров) и разбойников привечает и к кому разбойники и тати приезжают и разбойную рухлядь привозят» . Обыск был средством раскрытия преступления, когда истца не было. Всех, кого «облихуют» при обыске, подвергали пытке и до суда «отдавали за пристава», который содержал их у себя во дворе в сарае, хлеву или в яме. В дальнейшем были допущены «повальные обыски» — спрос населения с подсчетом голосов «за» и «против» (ст. 161 Соборного уложения 1649 г.).
Объект и классификация преступлений, посягающих на правоотношения в сфере доказывания
Деятельность органов правосудия обеспечивается уголовно-правовыми средствами. В целях осуществления борьбы с преступными посягательствами на интересы правосудия в разделе X Уголовного кодекса Российской Федерации «Преступления против государственной власти» выделена специальная глава 31 под названием «Преступления против правосудия».
Под преступлениями против правосудия следует понимать совокупность деяний, которые препятствуют законной деятельности органов правосудия в соответствии с его целями и задачами, посягают на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов правосудия, а также на установленный законом процессуальный порядок получения доказательств по делу, на деятельность этих органов по своевременному пресечению и раскрытию преступлений, на отношения по реализации вступивших в законную силу судебных актов.
Правосудие — одна из форм государственной деятельности, заключающаяся в рассмотрении и разрешении судами общей юрисдикции, а также арбитражными судами дел в порядке гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопроизводства. Для осуществления правосудия помощь и содействие суду оказывают другие государственные органы: прокуратура, органы дознания и предварительного следствия, учреждения, исполняющие вступившие в законную силу приговоры, решения и иные судебные акты. Нормами главы о преступлениях против правосудия охраняется деятельность не только судов, но и перечисленных органов, без деятельности которых выполнение судом функции правосудия было бы затруднительно или даже невозможно.
При этом перечисленные органы, составляя часть органов государственной власти, выполняют и другие функции: управленческие, хозяйственные, организационные и иные. Уголовный закон охраняет не все виды деятельности этих органов. Только их специфическая деятельность по решению задач правосудия, направленная на обнаружение, изобличение и наказание виновных в совершении преступлений лиц, разрешение гражданских, административных и иных дел, исполнение судебных решений, находится под охраной уголовно-правовых норм о преступлениях против правосудия .
В теории уголовного права существуют различные подходы к определению родового (видового) объекта преступлений против правосудия. Одни авторы понимают правосудие как деятельность суда, которая заключается в разрешении конкретных уголовных и гражданских дел и в применении в необходимых случаях в порядке, определенном процессуальными нормами, го-сударственного принуждения к лицам, совершившим правонарушения . В основе этого определения лежит конституционная норма, прямо указывающая, что правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. Однако, как правильно замечают другие ученые, если следовать этому определению, то деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры, не являющаяся правосудием, а лишь направленная на содействие его осуществлению, и деятельность учреждений, призванных к обеспечению исполнения приговора или решения суда, исключается из сферы уголовно-правовой охраны главы 31 УК РФ45. Поэтому часто в научной литературе понятие правосудия отождествляется со всем судопроизводством и обеспечением исполнения приговора (решения) суда, и на этом основании в число преступлений против правосудия включаются и посягательства на деятельность органов дознания, следствия, прокуратуры, суда и органов исполнения наказания. В частности, высказаны позиции, что объектом преступлений главы 31 УК РФ являются отношения, обеспечивающие законную деятельность судебной власти по осуществлению правосудия. По мнению М.И. Бажанова, родовым объектом преступлений против правосудия можно признать совокупность отношений, обеспечивающих: 1) нормальную деятельность органов дознания, следствия и прокуратуры в сфере уголовного судопроизводства; 2) нормальную деятельность суда по уголовным и гражданским делам; 3) нормальную деятельность органов, осуществляющих исполнение решений и ПрИГО-воров и назначенных в них наказании .
По мнению В.М. Колесника, Е.Ю. Хлопцева, с одной стороны, правильно, по сравнению с М.И. Бажановым, расширяет круг общественных отношений, складывающихся при отправлении правосудия, за счет включения в него деятельности арбитражного суда по разрешению экономических споров и споров в сфере управления, а также суда и других государственных органов, осуществляющих разрешение дел об административных правонарушениях. С другой стороны, неоправданно исключены из родового объекта преступлений против правосудия общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов, осуществляющих исполнение решений и приговоров и назначенных в них наказаний.
В теории уголовного права так же высказывается мнение о том, что родовым объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия48. Другой автор, не соглашаясь с таким определением, утверждает, что в данном случае допускается смешение родового и видового объектов. Родовым объектом преступлений против правосудия, по ее мнению, являются общественные отношения по осуществлению государственной власти.
Фальсификация доказательств по уголовному делу
Статья 118 Конституции РФ закрепила одно из фундаментальных положений правового государства: правосудие может осуществляться только судом. Судопроизводство по гражданским и уголовным делам, имея различное функциональное предназначение и правовую природу, в качестве обязательной составляющей включает процесс собирания (представления), проверки и оценки доказательств. Любое посягательство на интересы доказывания в процессе судебного разбирательства (а по уголовным делам — и в процессе предварительного расследования) ставит под сомнение законность судебного решения и причиняет тем самым вред интересам правосудия в целом. Интересы обеспечения законной процедуры доказывания, будучи составной частью интересов правосудия, являются юридическим основанием криминализации фальсификации доказательств как носителей тех или иных сведений, имеющих значение для законного разрешения юридического конфликта в рамках уголовного или гражданского дела66. Для отечественного уголовного законодательства фальсификация доказательств - это новый состав преступления, о котором не упоминалось в УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг. Фальсификация доказательств представляет повышенную общественную опасность, поскольку совершается это преступление, влекущее весьма серьезные правовые последствия, в такой важной сфере государственной деятельности, как судопроизводство. Статья 303 УК РФ устанавливает ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем (ч. 1) и за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (ч. 2). Общественная опасность деяния возрастает, если фальсификация доказательств совершена по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно, если она повлекла тяжкие последствия (ч. 3). Данные о состоянии и динамике преступления, предусмотренного ч. 2, 3 ст. 303 УК РФ, за период 2005-2008 г. (2005 г. - 445, 2006 г. - 494, 2007 г. - 306, 2008 г. -285), свидетельствуют об их высокой латентности. Это объясняется сложностью применения данной нормы, ввиду сложной структуры самих поставленных под охрану уголовно-процессуальных правоотношений. Переходя к юридическому анализу состава преступления, следует заметить, что в переводе с латинского слово «фальсифицировать» (falsificare) озна-чает «подделывать» . Следовательно, не было бы ошибкой, если бы ст. 303 УК РФ называлась «Подделка доказательств». В литературе высказаны различные суждения относительно непосредственного объекта фальсификации доказательств. Одни ученые 8 признают основным непосредственным объектом состава преступления общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность суда, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания. Дополнительным непосредственным объектом — общественные отношения, содержанием которых являются права и законные интересы граждан . Другие авторы отмечают, что непосредственным объектом преступления ст. 303 УК РФ являются общественные отношения по обеспечению поступления в распоряжение органов правосудия достоверных (вещественных и письменных) доказательств, что не имеет значения - по какому делу осуществляется получение доказательств7 . Эта точка зрения вызывает возражение. Уголовный закон (ч. 2 ст. 303 УК РФ) охраняет в данном случае уголовно-процессуальные правоотношения, обеспечивающие поступление полных и достоверных доказательств всех видов в распоряжение органов уголовного судопроизводства - получение, закрепление, сохранение и передачу их прокурором следователем, дознавателем. Если в протоколе следственного действия и судебного заседания фиксируются сведения, полученные от других лиц (протоколы допросов обвиняемого, подозреваемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта), то он относится к соответствующему виду доказательств (показания обвиняемого, показания свидетеля и т.д.). Значительно отличающийся подход к определению объекта фальсификации доказательств представлен А.Г. Кибальником и В. Майбородой. Они определяют такой объект, как: 1) интересы законной процессуальной деятельности суда и участвующих в гражданском процессе сторон по собиранию, исследованию и оценке доказательств с целью правильного установления фактических обстоятельств рассматриваемого гражданского дела и принятия по нему законного судебного решения; 2) интересы законной деятельности участников уголовного процесса и суда по собиранию, проверке и оценке доказательств в целях принятия законного решения по уголовному делу на досудебных стадиях и в ходе судебного производства . Как видно, в основу объекта уголовно-правовой охраны положен «интерес», а не содержание общественных интересов. С такой позицией мы также не согласны, поскольку непосредственным объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 303 УК РФ, могут являться в каждом отдельном случае процессуальные правоотношения, обеспечивающие формирование, поступление от прокурора, следователя, дознавателя в распоряжение уголовного судопроизводства полных и достоверных доказательств всех конкретных видов, а от защитника — поступление в распоряжение уголовного судопроизводства достоверных доказательств отдельных видов. Следует отметить, что ч. 3 ст. 86 УПК РФ предоставляет защитнику право, а не обязанность собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребование справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, которые обязаны предоставить запрашиваемые документы или их копии. Следует указать, что, собственно говоря, защитник собирает не доказательства, а предметы и документы, которые могут стать доказательствами после их проверки, оценки, приобщения, в установленном законом порядке, причем обязанность предоставления полной информации на защитника не возлагается, а лишь соблюдение запрета представлять заведомо ложную информацию.
Особенности квалификации преступных посягательств на отношения, обеспечивающие формирование доказательств по уголовному делу
Условием эффективности борьбы с преступностью является правильное применение уголовного закона всеми органами и должностными лицами на всех этапах правоприменительной деятельности, строгое соблюдение требований законности и социальной справедливости. Этому способствует точная квалификационная деятельность правоприменителя, однако в уголовном законе имеют место преступления, сходные по ряду признаков, и тем самым конкурируют между собой, что создает определенные трудности при квалификации.
В уголовно-правовой доктрине и судебной практике продолжают оставаться дискуссионными некоторые вопросы, связанные с квалификацией преступлений, посягающих на обеспечение формирования доказательств по уголовному делу, например, такого преступления, как лжесвидетельство. Одним из них является вопрос о введении дифференцированной ответственности за дачу ложных показаний без присяги и под присягой (лжеприсяга).
Идея введения присяги при допросе лица в качестве свидетеля не нова, она высказывалась и ранее. В настоящее время в обоснование этой идеи можно привести следующие дополнительные аргументы. Во-первых, в Конституционном Суде Российской Федерации свидетель дает показания под присягой . Таким образом, имеется наработанный законодательный и правоприменительный опыт использования данного института. Во-вторых, в последние годы в России значительное распространение получили религиозные конфессии, отрицательные установки которых к лжесвидетельству могут оказать профилактическое воздействие при принятии присяги. Обращение к религиозной или гражданской совести свидетеля через процедуру присяги (клятвы) о правдивости даваемых показаний способно подчас сделать больше, чем ставшее дежурным напоминание об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. В-третьих, следует предусмотреть право, а не обязанность лица давать показания под присягой, дифференцировав как доказательственную значимость данных под присягой показаний, так и от-ветственность за лжеприсягу и ложные показания, данные без присяги .
Уголовный закон прямо не связывает характер ложности показаний свидетеля или потерпевшего с наличием или отсутствием в их действиях рассматриваемого состава преступления. Вместе с тем в теории уголовного права и судебной практике превалирующей является точка зрения о том, что искаженные факты и обстоятельства должны иметь существенное значение для разрешения дела. К ним относят в первую очередь обстоятельства, составляющие предмет доказывания по делу. По уголовным делам это обстоятельства, характеризующие событие преступления, виновность лица в его совершении, побудительные мотивы, а также обстоятельства, характеризующие как личность виновного, так и влияющие на степень и характер ответственности, характер и размер ущерба, причины и условия, способствовавшие совершению преступления. Если же искажаются, хотя бы и сознательно, несущественные факты, то это не образует состава данного преступления. Именно на это обратил свое внимание Верховный Суд Российской Федерации. Принимая решение о законности привлечения М. к уголовной ответственности за лжесвидетельство, он указал, что М. был очевидцем убийства 3. потерпевшего, однако в суде изменил показания о том, что убийство совершено другим лицом. Такое изменение показаний следует считать существенным для разрешения дела.
Мы считаем, что не всегда на этой стадии судопроизводства можно оценить значимость ложных показаний и их влияние на принимаемое решение. Кроме того, трудно представить ситуацию, когда ложь, положенная в основу решения суда, не делает его неправильным.
В законе прямо говорится о том, что субъектом лжесвидетельства преступления могут быть только лица, достигшие 16-летнего возраста и привлеченные по делу в установленном процессуальным законом порядке в качестве свидетеля, потерпевшего, эксперта, специалиста или переводчика. Близкие родственники, супруг (супруга) подозреваемого, обвиняемого или подсудимого в соответствии со ст. 51 Конституции РФ имеют право отказаться от дачи показаний против себя лично либо своих близких. Однако, если указанные лица соглашаются дать такие показания, то заведомая ложь карается привлечением их к ответственности по ст. 307 УК РФ. В то же время сожители или так называемые гражданские супруги не наделены подобным свидетельским иммунитетом. В этой связи нельзя согласиться с решением следователя Советского РОВД г. Ростова-на-Дону, прекратившего уголовное дело по ст. 307 УК РФ в отношении А. и других лиц по следующим основаниям. Указанные лица дали заведомо ложные показания в судебном заседании по обвинению С. в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 213 УК РФ. Следователь указал, что формально в действиях всех лиц есть состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 307 УК РФ. Однако поскольку А. сожительствовала с С, то согласно ст. 51 Конституции Российской Федерации она имела право не свидетельствовать против М., и поэтому в ее действиях нет состава пре-ступления .
