Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социальная обусловленность законодательства об уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем 15
1.1. Историческая характеристика развития законодательства об уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем 15
1.2. Основание и принципы криминализации организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем 32
1.3. Сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательства об уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем 42
Глава II. Юридический анализ элементов и признаков состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ 56
2.1. Объективные элементы и признаки состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем 56
2.2. Субъективные элементы и признаки состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем 96
Глава III. Квалификация преступлений, совершенных членами незаконно го вооруженного формирования, и освобождение их от уголовной ответ ственности 112
3.1. Квалификация преступлений, совершенных членами незаконного вооруженного формирования 112
3.2. Освобождение членов незаконного вооруженного формирования от уголовной ответственности 125
Заключение 140
Список использованных источников и литературы 1
- Основание и принципы криминализации организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем
- Сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательства об уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем
- Субъективные элементы и признаки состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем
- Освобождение членов незаконного вооруженного формирования от уголовной ответственности
Основание и принципы криминализации организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем
Незаконное вооруженное формирование (НВФ) и сходные с ним вооруженные преступные группы долгое время в источниках уголовного законодательства России не выделялись в качестве самостоятельных образований1. Так, в ст. 31 Русской Правды в отношении лиц, совместно совершивших преступление, употреблялись только такие словосочетания, как «крало вместе несколько воров», «воров было много» .
В XIV в. Псковской судной грамотой вводится новое понятие «наход», под которым понимался разбой, произведенный шайкой, вооруженное вторжение с целью захвата имущества3. Некоторые признаки НВФ можно выделить в ст. 9 Судебника 1497 г., которая выделяла подымщика4 - лицо, поднимающее население на восстание для свержения существующей власти вооруженным путем5.
В Судебниках 1497 г. и 1550 г.1 не содержалось положений, относящихся к вооруженным группам.
Важнейшими источниками отечественного уголовного законодательства на рубеже XVI - первой половины XVII веков являлись крестоцеловальные записи, представлявшие собой религиозную присягу подданных на верность конкретному царю и включавшие в себя возлагаемые на подданных запреты. Нарушение этих запретов считалось «крестным преступлением», а наказание за них считалось возмездием бога. Крестоцеловальные записи предусматривали наказание за групповые вооруженные преступления против государя2. Так, в целовальной записи на верность Михаилу Федоровичу Романову «крестным преступлением» считалась вооруженная поддержка конкурентов царя на московский престол, сопровождающаяся военными действиями против правительственных войск. Рядовые участники такого вооруженного выступления, сложившие оружие, могли быть прощены, организаторов обычно подвергали смертной казни. Последние могли быть помилованы, если добровольно сдавались в плен, прекращали вооруженное сопротивление и присягали царю Михаилу3.
В Соборном Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г.4 была предусмотрена глава 2 «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать». В ст. 2 указанной главы говорится: «...будет кто при державе царьскаго величества, хотя Московским государьством завладеть и государем быть и для того своего злово умышления начнет рать сбирать и такова изменника по тому же казнити смертию». Кто замышлял занять государев трон и предпринимал для исполнения этого замысла какие-либо действия (собирал войско, вступал в сношения с врагами царского величия и т.д.) подлежал смертной казни. Такая норма появилась не случайно. По словам историков, в период действия Уложения Алексея Михайловича на Дону образовалось большое военное братство удалых полениц, где каждому богатырю можно было набрать себе дружину и идти на подвиг1. Зачастую деятельность подобных дружин и ее организаторов была связана с достижением каких-либо преступных целей. К признакам государственного преступления, предусмотренного ст. 2 Уложения Алексея Михайловича, можно отнести и действия Степана Разина, который, собрав силы, повел войско в 1670 году на Волгу, взял Царицын и Астрахань и подошел к Симбирску, где и был разгромлен государственными войсками . В качестве примера подобных формирований можно также привести отряды восставших крестьян под предводительством Ивана Болотникова.
Статья 18 главы 2 Соборного Уложения 1649 года содержала положение о скопе и заговоре, под которыми понималась толпа, объединенная предварительным соглашением. В ст. 19 отмечалось, что «если кто будет сведав, или услыша на царьское величество в каких людех скоп и заговор, или иной какой злой умысл и государя об этом не известит, его за то без всякой пощады казнить»3. В Уложении 1649 г. содержится упоминание о видах соучастников -исполнитель и организатор (начальник): «А которой дияк (организатор)... велит судное дело подьячему (исполнитель) написати не так, как в суде было...». В соответствии со ст. 12 гл. 10 Уложения наиболее строгому наказанию подвергались не организаторы, а лица, признанные исполнителями: «дьяку (организатору) учинить за то торговую казнь - бить кнутом... а подьячего (исполнителя) казнить - отсечь руку»4.
Сравнительно-правовой анализ зарубежного законодательства об уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования или участие в нем
Однако в связи с проявлением в науке уголовного права интереса к альтернативным взглядам на объект преступления, отличающимся от теории «объект преступления - общественные отношения», рассмотрим основные из них и выскажем в связи с этим свои суждения.
Некоторые ученые считают, что объектом преступления выступают не общественные отношения, а материальное выражение соответствующих общественных отношений, например, имущество в смысле совокупности вещей1. Данная позиция подверглась обоснованной критике, поскольку имущество не может быть объектом посягательства. В общественной жизни посягательство осуществляется не на саму вещь, а на отношения по поводу вещи (например, отношения собственности). Оперируя только определенной вещью или конкретным предметом, определить объект посягательства, понять социальную сущность преступления невозможно. Вне общественных отношений не сущест-вуют свойства физического предмета как имущества .
Находит сторонников точка зрения об объекте преступления как о правовом благе, ценности3. По этому поводу в литературе справедливо отмечается, что благо не может быть положено в основу определения объекта преступления, т.к. оно является лишь элементом общественного отношения, на которое посягает преступление4.
Предлагается объектом преступления также считать социальные интересы5. Так, В.Я. Таций утверждает: «Когда мы указываем на интерес как на объект соответствующего преступления, то одновременно подразумеваем и те поставленные под охрану уголовного закона «невидимые» общественные отно 58 шения, которые стоят за соответствующим интересом...» Полагаем, что не может быть никакого интереса, как и блага, вне системы отношений, так как он включен в общественные отношения.
Г.П. Новоселов отстаивает точку зрения относительно человека как объекта преступления. Он утверждает, что «в результате содеянного виновным в окружающей действительности могут произойти самые различные изменения (как в природе, так и в обществе), но нужно со всей определенностью подчеркнуть: такие изменения могут быть вредными (или полезными) лишь для человека, но не для самих общественных отношений, материальных предметов и т.д.». Автор также отмечает: «...Лишь человек, люди противостоят виновному в процессе посягательства, именно против них, а не чего-то иного совершаются общественно опасные деяния, именно поэтому, а не в связи с чем-то иным дея-ние становится общественно опасным» . Отметим, что человек, как существо социальное, как субъект правоотношений, как потерпевший от преступлений вне системы общественных отношений не существует. Кроме того, при совершении преступления человеку может быть и не причинен вред, например как при приготовлении к убийству, однако общественные отношения в виде безопасных условий жизнедеятельности личности уже нарушены.
По поводу всех высказанных в научной литературе суждений на объект отметим, что все указанные явления не могут претендовать на роль объекта преступления, т.к. далеко не во всех случаях терпят ущерб, на эту роль могут претендовать только общественные отношения, которые во всех случаях совершения преступления претерпевают вред3. В связи с этим при определении объекта состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, следует исходить из общепринятого понимания объекта преступления как общественных отношений, охраняемых уголовным законом.
При раскрытии содержания объекта состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, необходимо рассматривать проблему классификации объектов преступления. Долгое время в теории уголовного права общепризнанной считалась предложенная В.Д. Меныпагиным трехступенчатая классификация объектов преступлений по вертикали (общий, родовой, непосредственный)1. В свое время данную классификацию объектов критиковал Б.С. Никифоров, указывая на путаницу, допускаемую некоторыми авторами при определении родового и непосредственного объектов. Автор пришел к выводу, что трехступенчатая классификация объектов не является классификаци-ей в научном смысле слова . По мнению Н.И. Коржанского, объектов не три, а четыре: общий, родовой, видовой, непосредственный объект3. А вот отдельные исследователи вообще отказываются от классификации объекта преступления. Как отмечает Г.П. Новоселов, «в реальной действительности в посягательстве нет никакого иного объекта, кроме того, который сторонниками классификации объектов преступления по вертикали называется непосредственным»4. Дискуссии и разногласия по поводу классификации объектов актуальны и в наше время.
Мы придерживаемся признаваемой большинством ученых классификации объектов преступления «по вертикали» и «по горизонтали».
Совокупность существующих в обществе отношений выступает в виде определенной системы. Если данную совокупность рассматривать как систему определенных взаимосвязей, то проясняется, что вред этой системе может быть причинен на различных ее уровнях5. Следовательно, возникает необходимость выделения общего, родового, видового и непосредственного объектов исследуемого состава преступления.
Общий объект преступления представляет собой совокупность всех охраняемых уголовным законом общественных отношений6, указанных в ч. 1 ст. 2 УК РФ, и включает в себя отношения по охране прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств.
Однако ответа на вопрос, какие конкретно общественные отношения нарушены, определение общего объекта не дает, поэтому в теории уголовного права при дальнейшей конкретизации выделяется родовой объект. Данный вид объекта положен в основу деления УК РФ на разделы. Законодатель, поместив ст. 208 в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК РФ, указал тем самым родовой объект этого преступления. В процессе исследования истории развития уголовного законодательства о незаконных вооруженных формированиях, А.В. Дмитренко пришла к выводу о том, что действия, связанные с их организацией, предусматривались главой 1 раздела 2 Особенной части УК РСФСР 1960 г. (Иные государственные преступления) в связи с тем, что были направлены против государственных интересов1. По мнению отдельных специалистов, данное расположение является целесообразным и на современном этапе. Соответственно, предлагается отнести деяние «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» к категории преступлений против государства2. Мы считаем, что современный законодатель правильно определил место преступлений, предусмотренных ст. 208 УК РФ, в разделе преступлений против общественной безопасности и общественного порядка, а не среди преступлений против основ государства.
Субъективные элементы и признаки состава организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем
При квалификации преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, наибольшее значение имеют три проблемы: во-первых, разграничение со смежными составами преступлений; во-вторых, разграничение с конкурирующими составами преступлений; в-третьих, квалификация преступлений по совокупности. Прежде всего внимание следует уделить отграничению преступления, пре-усмотренного ст. 208 УК РФ, от других преступлений, т.к., по сути, весь процесс квалификации состоит в последовательном отграничении каждого признака совершенного деяния от признаков других преступлений1. Кроме того, именно эта проблема вызывает особые трудности в судебной и следственной практике2.
Не всегда бывает просто определить, где есть разграничение смежных составов, а где есть разграничение конкурирующих составов, поэтому следует обратиться к разработанным в науке уголовного права положениям о понятиях смежных и конкурирующих составов преступлений.
В.Н. Кудрявцев исходит из того, что смежные составы преступлений отличаются друг от друга по одному признаку, все остальные признаки являются общими3. А.С. Горелик полагает, что смежные составы преступлений обладают некоторыми общими признаками, но в одном из этих составов есть признак, отсутствующий в другом, а в другом есть признак, отсутствующий в первом4. Более точное определение, на наш взгляд, даетет, что смежные составы преступлений включают в себя несколько общих признаков, но по каким-то признакам отличаются1. Действительно, смежные составы преступлений, как будет показано в дальнейшем, могут отличаться между собой не по одному, а по нескольким признакам.
Конкуренцию В.А. Куринов определяет как случаи, когда одно преступное деяние одновременно охватывается несколькими статьями уголовного кодекса, а для квалификации должна быть использована одна уголовно-правовая норма2. В.Н. Кудрявцев утверждает, что при конкуренции совершается одно преступление, которое одновременно содержит признаки двух или более преступлений, и возникает вопрос, какую из норм следует применить при квалификации преступления3. Н.Г. Кадников под конкуренцией понимает такие случаи, когда преступление одновременно охватывается различными статьями Особенной части УК РФ, а для квалификации может быть использована лишь одна, которая наиболее точно отражает социальную и правовую природу совершенного общественно опасного деяния4. По мнению А.С. Горелика, конкуренция уголовно-правовых норм заключается в том, что содеянное подпадает под несколько норм, но применению подлежит одна из них5. В.П. Малков определяет конкуренцию как претендование на применение к конкретному случаю двух или более уголовно-правовых норм, когда правоприменительному органу необходимо решить, какая из них обладает приоритетом перед остальными6. Общепризнанным является положение о том, что при конкуренции норм приоритетной является одна норма7.
Таким образом, сходство между смежными и конкурирующими составами преступлений состоит в том, что деяние должно квалифицироваться только по одной из уголовно-правовых норм, отличие - в том, что при разграничении смежных составов, обладающих общими признаками, преступление подпадает под признаки только одного из них, при конкуренции норм преступление подпадает одновременно под признаки двух и более составов преступлений, описанных этими нормами, однако квалифицируется по норме, описывающей это деяние с наибольшей полнотой1.
Разграничение преступлений от смежных и конкурирующих составов проводится по отдельным элементам преступления: объекту, объективной сто-роне, субъективной стороне и субъекту . Это правильный подход. Однако важно, прежде всего, при отграничении преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, от смежных и конкурирующих составов использовать признаки незаконных вооруженных формирований. Это связано с тем, что диспозиция ст. 208 УК РФ во многом сходна с диспозицией ст.ст. 205.4, 205.5, 209, 210, 239, 282.1, 282.2 УК РФ, устанавливающих ответственность за организацию, руководство, а равно участие в преступных группах. В этих составах преступлений устойчивые группы являются конститутивным признаком. Законодатель прибегает к созданию указанных составов преступлений в тех случаях, когда эти группы в силу факта своего существования обладают особой общественной опасностью и являются типичными для тех видов преступности, которые существуют только как групповая преступность, либо преимущественно как групповая, либо тяготеют к групповым формам выражения3. Квалификация действий организаторов, руководителей и участников устойчивых преступных групп будет зависеть прежде всего от того, к какой разновидности будет отнесена определенная группа (банде, террористическому сообществу и т.д.). родовому признаку НВФ относится устойчивость группы. Видовыми признаками НВФ являются, во-первых, военизированность, т.е. создание формирования по типу воинских подразделений; во-вторых, вооруженность формирования, т.е. наличие у него оружия и других предметов вооружения, предназначенных для ведения боевых действий. Как уже отмечалось, оба эти признака должны обеспечить формированию способность вести боевые действий. Безусловно, что при отграничении преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, от других преступлений необходимо использовать видовые признаки НВФ.
В банде, преступном сообществе, экстремистской, террористической организации и сообществе могут присутствовать такие признаки, как внутренняя сплоченность, конспиративность, четкое распределение ролей, жесткая дисциплина, соподчиненность, субординация. Однако при военизированности группы речь идет о четко выраженных армейских основах построения ее деятельности. Признак военизированности НВФ также означает, что отличие между ним и другими видами устойчивых преступных групп может состоять также в количественном составе участников этих групп. Любую устойчивую группу в минимальном количественном отношении составляют два физических лица, достигших соответствующего возраста уголовной ответственности. Минимальный количественный состав НВФ должен быть равен численности военизированного подразделения, которое предназначено для проведения определенной войсковой операции. Соответственно такая численность, как правило, должна составлять не менее трех человек.
Освобождение членов незаконного вооруженного формирования от уголовной ответственности
Цель настоящего исследования, как отмечалось во введении, заключалась в выработке научно обоснованных предложений по совершенствованию уголовного законодательства об ответственности за создание НВФ, руководство им и участие в нем, а также по совершенствованию практики его применения. Полагаем, что эта цель достигнута.
Совершенствованию уголовного законодательства о НВФ послужит следующая авторская редакция ст. 208 УК РФ:
Статья 208. Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем Создание вооруженного формирования (объединения, отряда, дру жины или иной группы по типу воинского подразделения), не предусмотренно го федеральным законом, а также вооруженного формирования на территории иностранного государства, не предусмотренного законом этого государства, а равно руководство такими формированиями, наказывается... Участие в таких формированиях, наказывается...
Примечание. 1. Лицо, добровольно прекратившее участие в незаконном вооруженном формировании и сдавшее имеющееся у него оружие, освобождается от уголовной ответственности за деяние, предусмотренное настоящей статьей, если оно не содержит иного состава преступления, направленного на реализацию планов этого формирования.
Лицо, создавшее незаконное вооруженное формирование или руководившее им, освобождается от уголовной ответственности за деяние, предусмотренное настоящей статьей, если помимо обстоятельств, предусмотренных частью 1 настоящего примечания, оно предпринятыми мерами прекратило деятельность этого формирования.
Совершенствованию практики применения ст. 208 УК РФ послужат следующие авторские предложения по квалификации действий членов НВФ при разграничении рассмотренного состава преступления со смежными и конкурирующими составами преступлений, а также при совокупности преступлений:
Признаки военизированности (создание формирования по типу воин ских подразделений) и вооруженности (наличие у формирования оружия и иных предметов вооружения, предназначенного для ведения боевых действий) применяются для отграничения состава преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, от смежных с ним составов преступлений, в которых устойчи вые преступные группы являются обязательным признаком (ст.ст. 205.4, 205.5, 209, 210, 239, 282.1, 282.2 УК РФ УК РФ). В ситуациях, когда устойчивые преступные группы обладают признаками военизированности и вооруженности, характерными для НВФ, между ст. 208 УК РФ и ст.ст. 205.4, 205.5, 209, 210, 239, 282.1, 282.2 УК РФ имеет место конкуренция специальной норме. В качестве общей нормы выступает ст. 208 УК РФ, в качестве специальной - остальные статьи УК РФ. В этом случае отличие между преступлением, предусмотренным ст. 208 УК РФ, и преступлениями, предусмотренными ст.ст. 205.4, 205.5, 209, 210, 239, 282.1, 282.2 УК РФ УК РФ, должно осуществляться по целям, для которых образуются устойчивые общей и специальной норм, при которой квалификация осуществляется по преступные группы, указанные в этих статьях. НВФ для таких целей не создаются.
Реальная совокупность преступлений, предусмотренных ст.ст. 208, 209 УК РФ, возможна в тех случаях, когда банда не является структурным подраз делением НВФ и его совпадение с бандой происходит только частично по субъ ектному составу (в банду входят отдельные участники НВФ), т.к. участники банды не связанными между собой действиями выполнили разные составы пре ступлений, предусмотренных ст.ст. 208, 209 УК РФ. Это обусловлено тем, что нападения совершаются членами банды не в связи с планами НВФ. Кроме того, реальная совокупность преступлений, предусмотренных ст.ст. 208, 209 УК РФ, возможна в тех случаях, когда произошла динамика устойчивой преступной группы: сначала она была создана как НВФ, а затем, совершая нападения, трансформировалась в банду. По правилам идеальной совокупности преступлений следует квалифицировать действия участников НВФ в тех случаях, когда банда является структурным подразделением НВФ, созданным для реализации планов этого формирования. В данном случае, совершая нападения, члены банды осуществляют свое участие в НВФ, т.е. одним действием выполняют два состава преступления, предусмотренных ст.ст. 208, 209 УК РФ. Указанные варианты квалификации преступлений по совокупности возможны и в тех случаях, когда в качестве основного признака состава преступления помимо банды выступают другие разновидности устойчивых преступных групп (ст.ст. 205.4, 205.5, 239, 282.1, 282.2 УК РФ).
