Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Социальная обусловленность уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы 12
1. Предпосылки уголовно-правового запрета на уклонение от отбывания лишения свободы 12
2. Исторический очерк уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы по российскому законодательству 41
3. Зарубежный опыт уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы 57
ГЛАВА 2. Уголовно-правовая характеристика уклонения от отбывания лишения свободы 78
1. Объект уклонения от отбывания лишения свободы 78
2. Объективная сторона уклонения от отбывания лишения свободы 95
3. Субъект уклонения от отбывания лишения свободы 118
4. Субъективная сторона уклонения от отбывания лишения свободы . 130
ГЛАВА 3. Правоприменительная практика и совершенствование уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы 142
1. Применение уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы 142
2. Совершенствование уголовного законодательства об ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы 163
Заключение 185
Список использованной литературы 190
Приложения 214
- Предпосылки уголовно-правового запрета на уклонение от отбывания лишения свободы
- Исторический очерк уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы по российскому законодательству
- Объект уклонения от отбывания лишения свободы
- Применение уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Надлежащая реализация приговора суда является необходимым условием достижения целей наказания и успешной борьбы с преступностью. Неисполнение наказания не только наносит серьезный урон авторитету закона и правосудия, но и фактически делает бесполезным действие всего уголовного закона, который в значительной степени реализуется посредством применения наказания. Указанное свидетельствует о важности и необходимости исследования вопросов исполнения и отбывания наказаний.
Развитие теории и практики исполнения и отбывания лишения свободы постепенно привело к гуманизации уголовной и уголовно-исполнительной отраслей права. Последовал ряд законодательных новелл, связанных с достижением целей наказания в отношении сравнительно менее опасных осужденных без изоляции от общества. Соответственно уголовное законодательство в 1977 году было дополнено ст. І883 УК РСФСР, предусматривающей уголовную ответственность за невозвращение осужденного в исправительное учреждение из предоставленного ему краткосрочного выезда. Ст. 314 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы осужденного лица, которому был предоставлен выезд за пределы исправительного учреждения, отсрочка исполнения приговора суда или отбывания наказания. Общественная опасность данного преступления очевидна и состоит в нарушении общественных отношений, обеспечивающих нормальные условия достижения интересов правосудия, что свидетельствует об актуальности изучения рассматриваемой нормы в новых социально-правовых условиях и реформированном законодательстве.
Действия осужденного, направленные на уклонение от отбывания лишения свободы, не только причиняют вред охраняемому объекту, но и совершаются на фоне определенных негативных обстоятельств, связанных с осуществлением процесса исполнения и отбывания наказания. Данные лица фактически ставят себя в условия нелегального существования, в силу чего они могут быть опасны для общества.
За последние годы количество регистрируемых уклонений от отбывания лишения свободы значительно уменьшилось. Так, если с 1993 по 1996 гг. по России их было зарегистрировано соответственно 1450, 2266, 1899, 1503, то в 1997 г. -уже только
278, 1998 г. - 223, в 1999 г. - 184, а в 2000 г. - лишь 163. Основные причины такого снижения различны. Во-первых, это наличие ряда проблем, относящихся к содержанию исследуемой нормы, и отсутствие обобщенной судебно-следственной практики по ее применению. Во-вторых, это совершаемые по различным мотивам руководителями всех звеньев в исправительных учреждениях укрывательства случаев невозвращения осужденных из выездов. Кроме того, удельный вес рассматриваемого преступления в общем количестве преступлений против правосудия значительно снизился именно в период реформы уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, что также свидетельствует о трудностях применения на практике ст. 314 УК РФ.
Отдельные вопросы уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы исследовались в работах Е.Р. Абдрахмановой, А.И. Друзина, В.й. Горобцова, В.И. Егорова, В.А. Елеонского, Л.В. Лобановой, В.К. Сауляка, В.В. Смышляева, Ю,М. Ткачевского, А.И. Чучаева и других. Однако следует иметь в виду, что, во-первых, данные исследования, как правило, осуществлялись в иных общественно-политических и социально-правовых условиях и, во-вторых, ни в одном из них нет комплексного монографического анализа уголовной ответственности за рассматриваемое общественно опасное деяние. Кроме того, ряд уголовно-правовых мер за уклонение от отбывания лишения свободы требует дальнейшего теоретического осмысления, особенно в связи с принятием и дальнейшим развитием нового уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства.
Российская правовая система должна обеспечивать реализацию ряда обязательств международного характера, касающихся либерализации исполнения наказа* ния в виде лишения свободы, стандартов и новых возможностей позитивного и целесообразного воздействия на преступников, согласованных с интересами общества и преследующих цель - возвращение в общество полноценной личности. А это предполагает уяснение содержания признаков исследуемой нормы и совершенствование уголовно-правовых мер об ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы в соответствии с положениями общепризнанных норм и принципов международного права, а также с прогрессивными идеями отечественного права.
Указанные обстоятельства определили выбор темы диссертационного исследования и основные направления ее разработки, они позволяют говорить о том, что обращение к вопросам совершенствования уголовно-правовых мер борьбы с уклоне-
ниями от отбывания лишения свободы не случайно и обусловлено логикой развития данной проблемы.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступает совокупность общественных отношений, складьівающихся в процессе уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы.
Предметом исследования является уголовно-правовая норма, устанавливающая ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы, практика ее применения за период с 1989 по 2000 гг., обстоятельства, обуславливающие затруднения в применении уголовного законодательства по данной категории уголовных дел, а также система научных взглядов, тенденции развития и вопросы совершенствования уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы
Цель и задачи исследования. Цель исследования - комплексное изучение теоретических, законодательных и правоприменительных проблем уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы, а также научная разработка на этой основе предложений и рекомендаций по совершенствованию уголовного» уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства и практики их применения.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
исследовать предпосылки, отечественный исторический опыт и тенденции развития уголовно-правовых мер борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы;
проанализировать состояние зарубежной теории и практики борьбы с рассматриваемым общественно опасным деянием;
исследовать объективные и субъективные признаки преступления, предусмотренного ст. 314 УК РФ;
изучить и обобщить практику применения законодательства по данной категории уголовных дел;
изучить мнение сотрудников правоохранительных и судебных органов, работников мест лишения свободы по поводу применения и совершенствования исследуемой нормы;
оценить степень соответствия действующего законодательства практическим потребностям уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы;
разработать практические рекомендации по применению действующего законодательства об уголовной ответственности за данное преступление;
обосновать необходимость и сформулировать соответствующие рекомендации и предложения по совершенствованию нормативной базы, регулирующей вопросы уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы.
Методологической основой исследования являются современные положения теории научного познания общественных процессов и правовых явлений.
В исследовании также использовались частнонаучные методы: исторический, социально- и сравнительно-правовой, системно-структурный и статистический, а также методы социологического исследования.
В диссертационном исследовании изучаются, критически оцениваются н ин-теріфетируются имеющие отношение к теме исследования научные и учебные работы как отечественных, так и зарубежных правоведов. В работе анализируется ранее действующее законодательство и проекты законов, изучены нормы, устанавливающие международные стандарты правового статуса личности, а также действующее законодательство ряда зарубежных государств, включая бывшие союзные республики.
Положения и выводы работы основываются на Конституции н законодательстве Российской Федерации, результатах собственного исследования.
Научная обоснованность и достоверность результатов исследования определяются эмпирической базой работы, включающей в себя:
статистические данные по рассматриваемому преступлению;
опубликованную судебную практику по делам об уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы;
данные, полученные в результате изучения 159 архивных уголовных дел, возбужденных в период с 1989 по 2000 гг. по ст. 314 УК РФ (ст. 188е УК РСФСР) органами дознания либо следствия Красноярского края и Иркутской области, и 18 отказных материалов по фактам невозвращения либо несвоевременного возвращения из
очередного отпуска с выездом или краткосрочного выезда за пределы исправительного учреждения, по которым было отказано в возбуждении уголовных дел рассматриваемой категории в период с 1993 по 1999 гг. Красноярской прокуратурой по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях;
- результаты анкетирования 400 практических работников судебных и правоохранительных органов, проведенного на территориях Красноярского края, республик Хакасия и Тыва, Иркутской, Омской, Нижегородской, Екатеринбургской и Томской областей по вопросам уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы.
Диссертант также использовал данные ГЙЦ МВД РФ, ИЦ ГУИН МЮ Красноярского края и Иркутской области.
Научная новизна исследования. На основе анализа законодательства, практики его применения, существующих научных взглядов и собственного видения проблемы диссертант предпринял попытку на монографическом уровне осуществить комплексное исследование вопросов уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы в условиях действия нового уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства, изменившейся социально-экономической и общественно-политической обстановки в стране, радикального реформирования пенитенциарной системы, что дало возможность сделать ряд новых по содержанию и по обоснованию теоретических выводов, практических рекомендаций и предложений законодателю.
Актуальность и научная новизна исследования характеризуется и полученными результатами, сформулированными как положения, выносимые на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту. На защиту выносятся следующие теоретические выводы, практические рекомендации и предложения по совершенствованию законодательства:
1. В области исполнения наказания в виде лишения свободы выезды за пределы мест лишения свободы, отсрочку исполнения приговора и отсрочку отбывания наказания следует отнести к группе тех явлений, которые, имея свою ценность и значение в борьбе с преступностью, создали общественную потребность в уголовно-правовой охране сферы их реализации. Поскольку нормальное функционирование и развитие таких отношений обусловлено объективными потребностями государства и
общества, постольку причинение этим отношениям вреда общественно опасно и неизбежно влечет ущерб интересам самого государства и всего общества в целом. В уголовно-правовой охране этих отношений заключается социально-правовая сущность и назначение исследуемой нормы.
Особенности развития уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ст. 314 УК РФ (ст. 1881 УК РСФСР), связаны с тенденциями пенитенциарной политики и права в России, кроме того, закономерный характер уголовно-правового запрета подтверждается и соответствующим опытом уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы за рубежом. Расширение сферы охраняемых общественных отношений и более обстоятельное и содержательное закрепление признаков состава преступления отражает основные отечественные и зарубежные тенденции развития уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы.
Содержание элементов состава преступления исследуемой нормы имеет определенную специфику, В первую очередь это проявляется в особенностях охраняемых нормой общественных отношений, в том смысле, что, помещая анализируемую норму в главу о преступлениях против правосудия, законодатель ее непосредственную направленность видит не в охране порядка управления мест лишения свободы и суда, а в обеспечении нормальных условий достижения интересов правосудия. При этом, правосудие как объект уголовно-правовой охраны не соответствует его буквальному толкованию в так называемом узком (процессуальном) смысле, однако определяет именно ту специфическую сферу государственной деятельности, которая аккумулирует весь спектр социальных ценностей и благ, требующих самостоятельной уголовно-правовой защиты и связанных с реализацией интересов правосудия. Это предопределяет необходимость понимания правосудия в широком смысле слова, при котором исправительные учреждения выступают органами правосудия, способствуя реализации задач и целей правосудия судами.
Объект преступления позволяет отнести к нему, наряду с участниками отношений (определенный круг учреждений уголовно-исполнительной системы, а именно: исправительные колонии, воспитательные колонии, следственные изоляторы и тюрьмы, а также суды) и социальной связью (практическая деятельность по поводу осуществления выездов за пределы мест лишения свободы либо отсрочки отбывания
наказания или исполнения приговора суда, заключающаяся в должной реализации этих мер), правовую оболочку, представляющую внешнее проявление нормального состояния указанных правоотношений, возникающих в процессе отправления правосудия, юридическую форму их материального содержания, состоящую из совокупности соответствующих правовых актов.
Особенности объективной стороны уклонения от отбывания лишения свободы характеризуются законодательной конструкцией состава данного преступления, который следует относить к разряду формальных. При определении момента окончания необходимо исходить из механизма причинения вреда объекту преступления, не имеющего своего внешнего проявления и, следовательно, материальных последствий. Поэтому моментом окончания преступления выступает истечение срока, в который осужденный обязан вернуться в исправительное учреждение или прибыть в суд. Преступление носит длящийся характер и возможно только в форме преступного бездействия.
Исследуемое преступление характеризуется специальным субъектом и прямым умыслом. По смыслу действующего законодательства мотив и цель не являются обязательными признаками состава преступления, однако они разнообразны по своему содержанию и должны учитываться при индивидуализации наказания.
При назначении окончательного наказания за уклонение от отбывания лишения свободы по совокупности приговоров целесообразно использовать, в первую очередь, правило полного присоединения наказаний, назначенных по отдельным приговорам, поскольку это в большей мере повышает эффективность наказания и позволяет использовать весь его карательный потенциал.
Одним из препятствий, затрудняющих применение исследуемой нормы, является несовершенство действующего законодательства. В частности, исследуемая норма содержит две формы уклонения от отбывания лишения свободы - невозвращение в исправительное учреждение и неявка в суд. В связи с этим обосновывается необходимость ее разделения на два самостоятельных состава. В части субъективной стороны норма должна быть дополнена указанием на специальную цель преступления. Обосновывается необходимость установить уголовную ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы лиц, которые не возвратились в исправительное учреждение из предоставленных им в качестве мер поощрения:
а) проведения за пределами колонии-поселения выходных и праздничных дней
(ч.2ст. ПЗУИКРФ);
б) длительного свидания за пределами воспитательной колонии (п. «б» ч. 2 и п.
«г»ч. Зет. 133УИКРФ);
в) посещения культурно-зрелищных и спортивных мероприятий за пределами
воспитательной колонии, а также права выхода за пределы воспитательной колонии
(п.п. «а» и «б» ст. 134 УИК РФ).
На основании изложенного с учетом отечественного и зарубежного законодательного опыта, потребностей правоприменительной практики и научных разработок предлагается проект новой редакции нормы, предусматривающей уголовную ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования заключается в содержащихся в диссертации научных выводах и предложениях по совершенствованию нормы, устанавливающей уголовную ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы. Кроме того, формулирование положении по проблемам ряда смежных наук (уголовно-исполнительного права и уголовно-процессуального права) может стимулировать их дальнейшую разработку.
Практическая значимость исследования обусловлена его направленностью на совершенствование законодательства, устанавливающего ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы. Кроме того, практическая значимость работы выражается в том* что она позволяет глубже оценить уровень правоприменительной деятельности в области применения ст. 314 УК РФ, выявить характерные ошибки в этой деятельности, наметить конкретные меры по более эффективному использованию в деятельности правоохранительных и судебных органов указанной нормы.
Прикладной аспект исследования заключается также и в том, что изложенные в диссертации положения, выводы и предложения могут быть использованы:
в правотворческой деятельности по совершенствованию действующего законодательства применительно к рассматриваемой норме;
в правоприменительной деятельности судебных и правоохранительных органов в целях разрешения проблемных ситуаций, возникающих в процессе примене-
ния ст. 314 УК РФ, а также в деятельности вышестоящих судебных органов, разъясняющих содержание нового уголовного законодательства;
в учебном процессе юридических вузов, а также в системе переподготовки и повышения квалификации правоприменителей различных ведомств;
в научно-исследовательской деятельности при дальнейшем решении проблем уголовно-правовой борьбы с уклонениями от отбывания лишения свободы.
Апробация результатов исследования. Полученные результаты и рекомендации исследования были изложены на трех научно-практических конференциях «Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе», проводимых в 2000-2002 годах на базе Сибирского юридического института МВД России (г. Красноярск), научно-методологическом семинаре «Уголовная ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК РФ)», проводимом в марте 2001 года на кафедре уголовного права и криминологии Восточно-Сибирского института МВД России (г. Иркутск).
На основе проведенного исследования подготовлены аналитическая справка н аналитический обзор судебной практики по делам об уклонении от отбывания лишения свободы. Данные материалы используются в правоприменительной и служебной деятельности Красноярской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях.
Основные положения диссертационного исследования в виде методических рекомендаций внедрены в учебный процесс Сибирского юридического института МВД России и используются при проведении различных по организационным формам занятий по курсу «Уголовное право».
Значительная часть положений и рекомендаций работы отражена в 10 научных публикациях автора.
Структура работы предопределена целями и задачами диссертационного исследования и включает в себя введение, три главы, объединяющие девять параграфов, заключение, список использованной литературы и приложения.
Предпосылки уголовно-правового запрета на уклонение от отбывания лишения свободы
В известной степени уголовно-правовая норма представляет собой средство достижения стоящих перед обществом целей. Осмысливая социальные потребности в конкретных уголовных нормах и их эффективность, представляется верным рассмат-ривать уголовно-правовой запрет через призму его социальной обусловленности и предпосылок, на основании которых в дальнейшем осуществляется «перелив» общественной потребности в норму уголовного права.
Нормы права не создаются произвольно, они отражают закономерности общественного развития. В результате объективного и закономерного процесса постоянного развития, изменения и совершенствования общественных отношений возникает необходимость в уголовно-правовой защите некоторых из них. Установлением уголовной наказуемости деяний, могущих причинить вред вновь возникающим общественным отношениям, н обеспечивается подобная защита. Поэтому уголовно-правовой запрет выступает не просто как юридическая категория, но и как социально обусловленное явление, имеющее свои характерные особенности и закономерности развития, свой специфический механизм влияния на социальные условия и отражения в законе.1 В этой связи актуально замечание Н.Д. Сергеевского о том, что «преступник» совершая преступное деяние, нарушает не уголовный закон, преступник этих статей вовсе не знает, а нарушает известные запреты».2
Думается, что социальная обусловленность уголовной ответственности за определенное деяние состоит из комплекса факторов, образующих предпосылки уголовно-правового запрета, соответствующей исторической почвы и зарубежного опыта по аналогичной проблеме.
Исследование данного комплекса условий имеет не только теоретический смысл, но и прямое практическое значение. Так, принятая правовая новелла может быть более или менее удачной, вполне совершенной или, наоборот, ошибочной и в силу этого неэффективной. Последнее возможно в тех случаях, когда за поверхностью отдельных явлений не удалось раскрыть их сущности,1 Как справедливо отмечает А.И. Марцев, именно исследование закономерностей конкретного уголовно-правового явления позволяет раскрыть (отразить) его сущность.2 В свого очередь, выяснить смысл правовой нормы - это значит выяснить, «какие именно общественные явления, объективные исторические закономерности лежали в основе создания данной нормы, какую цель хотел достичь законодатель ее установлением. Только тогда мы можем правильно представить, система каких именно юридических признаков отвечает этой цели, как надо понимать те или иные выражения из текста закона».3 Способность достаточно верно отражать эти явления и закономерности образует залог эффективного действия уголовно-правовой нормы.
В связи с вышеизложенным очевидно, что установление уголовно-правового запрета на уклонение от отбывания лишения свободы не имеет случайного характера и не является произвольным актом законодателя. Указанное обстоятельство, а также важность и необходимость рассматриваемой уголовно-правовой нормы указывается и в юридической литературе.4
Важно отметить то обстоятельство, что 48 % проанкетированных сотрудников правоохранительных и судебных органов, работников мест лишения свободы отме чают актуальность исследуемого преступления и лишь 19 % из них утверждают об ратное, при этом 33 % опрошенных затрудняется ответить.1
Устанавливая уголовную ответственность за рассматриваемое деяние законодатель принимает во внимание большой спектр факторов, образующих предпосылки такого решения. В науке же сформировалась если не система, то совокупность подходов к вопросу об установлении уголовно-правового запрета.
Изучение литературы показало, что одни авторы в качестве предпосылок криминализации деяний указывают закономерно развивающиеся социальные явления, которые в силу свой ценности детерминируют потребность в уголовно-правовой ох-ране сферы их действия (существования).
Другие ученые в качестве основы теории криминализации выделяют общественную опасность. Так, с точки зрения П.С. Тоболкина в области уголовного права основополагающей категорией, дающей общее освещение всех основных проблем теории уголовного права, обеспечивающей концептуальное единство уголовно-правовых знаний, является категория общественной опасности.3
Третья группа авторов указывает на факторы, которые с одной стороны связанны с общественной опасностью, с другой - нет. Например, П. С. Датель полагает, что «к числу важнейших факторов, определяющих объективную потребность общества в криминализации, относятся прежде всего общественная опасность деяния, степень распространенности этих деяний и невозможность успешной борьбы с ними менее репрессивными мерами».4
Ученые следующей группы в качестве предпосылок криминализации выделяют факторы как правового, так и не правового характера. Так, В.М. Коган считает, что «определение степени общественной опасности деяния, которая порождает (либо не порождает) потребность в уголовно-правовом регулировании, является чрезвычайно важной задачей. Однако решения этой задачи все-таки недостаточно для признания правонарушения преступлением. Необходимо учитывать и другие обстоятельства».1 К таковым он относит объективные закономерности жизни общества, социальный последствия уголовного наказания, материальные ресурсы для реализации уголовно-правового воздействия, нравственные представления общества, возможность стимулирования должного поведения уголовно-правовыми средствами, уровень развития науки и техники, возможность действенного контроля за поведением обязанных лиц, общие законы управления (например, закон необходимого разнообразия).2 А.В. Шее-лер и Л.М. Прозументов предпосылки уголовно-правового запрета рассматривают через систему криминологических, социально-экономических, социально-психологических и системно-правовых принципов криминализации.
Пятая группа исследователей существенно расширяет перечень факторов, образующих предпосылки установления уголовной ответственности, утверждая при этом, что их количество не является исчерпывающим. Например, И.М, Гальперин приводит следующий набор таких факторов: изучение распространенности конкретных действий и оценка их типичности как формы проявления антиобщественного поведения; установление динамики совершения указанных деяний с учетом причин и условий, их порождающих; определение причиняемого такими деяниями ущерба; выявление общественного мнения различных социальных групп; определение возможности системы уголовной юстиции в борьбе с определенными деяниями и др.
Исторический очерк уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы по российскому законодательству
Изучение истории российского уголовного законодательства необходимо в целях избежания повторения ошибочного опыта прошлых лет, для познания н использования положительных моментов, присутствующих в нем. Так, в свое время Б.М. Кедров справедливо отмечал, что «изучение прошлого может и должно служить средством для того, что бы понять настоящее и предвидеть будущее и на основе этого осмыслить развитие науки.
Историческая преемственность, проявляющаяся в гіецегщии передовых идей, представляет для исследователей значительный интерес, так как позволяет с учетом национальных традиций проследить особенности возникновения и развития уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы. Выделение и теоретическое осмысление исторического аспекта в данной области имеет, несомненно, важное значение для социальной обусловленности и дальнейшего совершенствования законодательства об ответственности за рассматриваемое преступление.
Развитие законодательства об уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы напрямую связано с уровнем развития пенитенциарной политики и права в России, с теми прогрессивными мерами и идеями гуманизма, которые были положены в основу исполнения наказания. В связи с этим представляется важным проследить становление и развитие сопряженных с ответственностыо за уклонение от отбывания лишения свободы институтов предоставления краткосрочных выездов (отпусков или выходов) из мест изоляции от общества и отсрочки исполнения приговора суда или отбывания наказания.
Исследование организации лишения свободы в дореволюционной России приводит к выводу, что в это время отсутствовали какие-либо исключения из требований изоляции. Так, Е. Ширвинд и Б. Утевский прямо указывают на то, что русские дореволюционные правила не знали отпусков заключенных за пределы мест их содержания.1 Справедливости ради замечу, что имели место случаи, когда тюремные сторожа на день отпускали заключенных в город, «где они могли просить милостыню и пользоваться благами счастливого случая..., а на ночь по возвращении в тюрьму их «ковали в железо».2 Однако эти действия не были законодательно регламентированы, не выполняли функций установления и поддержания социально полезных связей, а представляли собой преимущественно элементарную потребность тюремной администрации в содержании относительно менее опасных преступников. При этом администрация мест изоляции не слишком заботилась о надлежащем исполнении дальнейшего наказания, надеясь лишь на благонадежность самих заключенных. Случаи невозвращения осужденных расценивались как побеги.
В соответствии со ст. 137 «Свода учреждений и уставовъ о содержащихся под стражею» 1880 года арестованным лицам разрешалась всего лишь отлучка с ведома попечителей или надзирателей из арестного помещения на срок не свыше трех суток в случае смерти или тяжкой болезни родителей, супругов, детей, родных братьев и сестер. Однако местами лишения свободы эти помещения не являлись. Арест по приговору мировых или городских судей, а также земских участковых начальников применялся за малозначительные правонарушения.
В конце XIX - начале XX века репрессивно-карательные функции тюремной политики Российского государства начинают приобретать исправительную направленность, на уровне общественного сознания формируется идея условности наказания. III Государственной Думой был принят законопроект об условном осуждении, который по сути представлял отсрочку исполнения назначенного наказания (в том числе и в виде лишения свободы). Условное осуждение по этому законопроекту предлагалось ввести в форме погасительной отсрочки наказания при условии несовершения условно осужденным лицом новых преступлений в течении определенного срока.1 Государственный Совет 7 апреля 1910 года отклонил указанный законопроект.2
Таким образом, на пороге исторических событий 1917 года, по справедливому выводу В.И. Горобцова, фактически были сформированы лишь основы уголовно-исполнительного законодательства и права, по существу в зародыше находилось теоретическое осмысление пенитенциарной практики.3 На мой взгляд, при отсутствии в законодательстве четко закрепленных и реально действующих мер, продиктованных идеями гуманизма н исправительного воздействия, не могла получить своего закрепления и уголовная ответственность за нарушение таких мер.
В период временного правительства, «в связи с наступившей дезорганизацией тюрем, отпуска заключенных вылились в самочинные стихийные, никем не регулируемые формы, служа часто предлогом для фактического побега».4 В борьбе с этим способом побега использовались различные меры. Например, циркуляр № 72 Главного Управления местами заключения от 5 сентября 1917 года запрещал «разрешение отлучек заключенным из места заключения по своим надобностям, для покупок или сбыта изделий, свидания с родственниками и др.».
С первых шагов советская власть декларировала решительный отказ от прежней пенитенциарной практики и необходимость ее кардинального пересмотра. В сложной социально-политической обстановке был осуществлен ряд мер по гуманизации исполнения наказаний. Так, хотя тюрьма продолжала оставаться пока что основным средством исполнения наказания в виде лишения свободы, с июля 1918 года начинают формироваться и новые исправительные учреждения с более демократичным и гуманным режимом содержания осужденных.1 В частности, в п. 23 Временной инструкции, утвержденной постановлением НКЮ РСФСР от 23 июля 1918 года № 53 «О лишении свободы, как мере наказания, и о порядке отбывания такового», указывалось, что лицам, осужденным на срок не свыше одного года, в случае смерти отца, матери, супруга или ребенка, или иного близкого родственника, или по иному серьезному поводу разрешался отпуск с выездом за пределы исправительного учреждения на время не свыше двух недель.2 На мой взгляд, данная мера по своей сути представляет прообраз краткосрочных выездов в связи с исключительными личными обстоятельствами, которые закреплены в п. "а" ч. 1 ст. 97 УИК РФ. Однако по сравнению с действующим уголовно-исполнительным законодательством Временная инструкция устанавливала достаточно высокие ограничения относительно возможностей выездов осужденных, поскольку предусматривающийся ею отпуск разрешался только тем лицам, которые были осужденным «на срок не свыше одного года», то есть речь, по сути, шла о лицах, отбывающих лишение свободы за уголовно-наказуемые деяния небольшой общественной опасности.
Объект уклонения от отбывания лишения свободы
Ст. 8 УК РФ определяет, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. Таким образом, состав преступления выступает правовым основанием уголовной ответственности и поэтому подлежит обязательному установлению.
Теория объекта преступления является не простой и поэтому в науке уголовного права она постоянно находится в центре внимания. Первоначально в советском уголовном праве общепризнанной признавалась предложенная в 1938 году В.Д. Меньша-гиным трехчленная классификация объектов преступления по вертикали (общий, родовой и непосредственный). В последствии трехчленная классификация впервые была поставлена под сомнение Б.С. Никифоровым и Е.А. Фроловым1 и предложена классификация объектов преступления, включающая в себя четыре ступени (общий, родовой, видовой и непосредственный). На основе данной классификации построена система Особенной части действующего уголовного закона. Общий объект предложенной классификации объединяет всю систему отдельных общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств. Выделение общего объекта безусловно имеет важное познавательное и практическое значение. Как справедливо отмечает Н.И. Коржанский, общий объект преступления показывает общественную опасность и направленность преступного посягательства на общественные отношения, «отказ от общего объекта преступления приведет к затушевыванию и недооценке общественной опасности преступления и может нанести вред науке уголовного права и практике применения уголовного законодательства». Остальные категории объектов (родовой, видовой и непосредственный) имеют троякое значение: во-первых, помогают законодателю определить характер и степень общественной опасности посягательств; во-вторых, позволяют отграничить преступление от действий, не являющихся преступлением, дать верную квалификацию содеянному. В свое время Б.С. Никифоров отмечал, что неправильная квалификация деяния вызвана в большинстве случаев неверным решением вопроса об объекте преступления,1 В-третьих, определение содержания объекта способствует не только уяснению смысла самой нормы, но и позволяет по определенной системе осуществлять научную и законодательную классификацию преступлений и норм, предусматриваюших ответственность за их совершение, в силу чего предполагает дальнейшее совершенствование системы Особенной части уголовного закона.
Родовой объект включает в себя группу однородных и взаимосвязанных между собой общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств. Родовым объектом преступлений против правосудия являются отношения по осуществлению государственной власти.
Наименование главы 31 УК РФ «Преступления против правосудия» характеризует видовой объект уголовно-правовой охраны - фуппу общественных отношений, отражающих определенный спектр родственных н взаимосвязанных социальных интересов (благ). Название данной главы уголовного закона закрепляет обобщенную характеристику объекта соответствующей группы преступлений. При этом представляется, что объектом соответствующих преступлений против правосудия являются общественные отношения, а не конкретные интересы (в данном случае - это интересы правосудия). Такое словоупотребление как «преступления против правосудия», принятое лишь для краткости научного изложения, обеспечивает лаконичность законодательных конструкций и не может служить доказательством того, что объект преступ-ления не исчерпывается общественными отношениями.
В частности, в современной науке уголовного права отмечается проявление интереса к распространенной в XIX веке теории объекта преступления как правового блага, суть которой сводится к тому, что объектом уголовно-правовой охраны выступают не общественные отношения, а конкретные блага человека биологического, биосоциального и социального характера.
Так, Г.П. Новоселов в своей работе «Учение об объекте преступления. Методологические аспекты», вышедшей в свет в 2001 году, усомнился в научной достоверности господствующего взгляда на объект преступления как общественное отношение. По его мнению объектом любого преступления выступают люди в качестве отдельных физических лиц или некоторого множества лиц и люди как социум (общество).1 Свое мнение автор аргументирует тем, что без способности причинить или создать угрозу причинения вреда людям никакое деяние в принципе не может быть объявлено преступлением. И поэтому, по словам Г.П. Новоселова, нанесение реального или потенциального вреда государству, как некоторого рода организации людей, означает не что иное, как нанесение вреда тем людям, интересам которых оно призвано служить, и нередко дополнительно и тем, через кого осуществляются функции государства, кто является его представителем.2 Вместе с тем, даже в тех последних работах, которые специально посвящены уголовно-правовой охране личности, объект преступления не рассматривается как конкретные блага человека и собственно сам человек, но как общественные отношения, обеспечивающие защиту личности от преступных посягательств. Например, Р.Д. Шарапов в своей монографии «Физическое насилие в уголовном праве», изданной в 2001 году, справедливо отмечает, что в целях разрешения сложившейся дилеммы об определении объекта преступления необходимо четко различать два аспекта проблемы: во-первых, уголовно-правовую охрану самостоятельных общественных отношений, обеспечивающих незыблемость и благополучное существование каждого человека как биологической единицы рода людей, и, во-вторых, уголовно-правовую охрану тех общественных отношений, в которых выступает человек в процессе своей жизни, выполняя различные социальные функции и выступая в различных социальных ролях, а его жизнь, здоровье и другие личные блага являются условием выполнения этих ролей.3 Еще в свое время Б.С. Никифоров справедливо обращал внимание на то, что объектом преступлений против личности и одновременно объектом уголовно-правовой охраны в этих случаях является не только сам человек как участник общественных отношений, как личность, но и отношения между людьми в обществе - обвдественные отношения: охраняемые законом блага личности, обеспеченные ей социальные возможности (возможность жить, пользоваться здоровьем и т.д.), поэтому нельзя отделять интересы личности от не самой и затем выводить личность за рамки общественных отношений, видя в личности, в «живом человеке» годный объект уголовно-правовой охраны и в то же время упуская отношения между людьми.1 Развивая мысль Б.С. Никифорова следует указать на то, что общественные отношения охраняются нормами уголовного права именно потому, что таким путем охраняется человек. Общественные отношения, таким образом, не могут существовать без людей. Поэтому неверно признавать объектом преступления и общественные отношения, и человека.2
Применение уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за уклонение от отбывания лишения свободы
Правоприменительная практика выступает важнейшим показателем жизнеспособности и эффективности нормы. От того как реализуется ответственность зависит не только и не столько вывод о целесообразности применения той или иной нормы, но и происходит формирование определенного вида социальной практики, которая, в итоге, формирует новую ценностную ориентацию, необходимую и полезную для общества. Поэтому меры, ориентированные на уголовно-правовую охрану общественных отношений, обеспечивающих нормальные условия достижения интересов правосудия по реализации выездов осужденных за пределы мест лишения свободы либо отсрочки исполнения приговора суда или отбьшания наказания, должны быть направлены не только на исследование природы, юридических признаков и проблем квалификации рассматриваемого преступления, но и на совершенствование практики применения и законодательной регламентации этой нормы.
В целях исследования проблем реализации уголовной ответственности за уклонение от отбывания лишения свободы мной, в первую очередь, были изучены основания отказа в возбуждении уголовных дел по ст. 314 УК РФ (ст. 1881 УК РСФСР). Так, изучение 18 отказных материалов по фактам невозвращения либо несвоевременного возвращения из очередного отпуска с выездом или краткосрочного выезда за пределы исправительного учреждения, по которым было отказано в возбуждении рассматриваемой категории уголовных дел в период с 1993 по 1999 гг. Красноярской прокуратурой по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях, показало, что, во-первых, во всех случаях предварительной юридической оценки обстоятельств случившегося правоприменителем был осуществлен правильный выбор уголовно-правовой нормы, подлежащей применению, поэтому случаи переквалификации отсутствуют. Во-вторых, практически во всех случаях причиной невозвращения являлось поведение самого осужденного, которому был предоставлен выезд за пределы места лишения свободы, и только в одном случае такой причиной явилось, как указано в заключении материала, формальное отношение сотрудников исправительного учреждения к предоставляемому выезду, выразившееся в том, что они не разъяснили осужденному его обязанность прибыть в место отбывания наказания в тот день, который указан в удостоверении, выдаваемом осужденному лицу на период выезда, а не в последующий.
В тех 17 случаях, когда причиной невозвращения или несвоевременного запоздалого возвращения являлось поведение самого осужденного, необходимо выделить поводы субъективного и объективного характера: субъективного характера:
2 случая - страх дисциплинарной ответственности за употребление спиртных напитков и появление в состоянии алкогольного опьянения в исправительном учреждении (в этом случае осужденное лицо было задержано через 1 час 30 мин. и два часа соответственно после истечения законного срока нахождения вне места отбывания наказания); объективного характера случаев - отсутствие денежных средств на возвращение в исправительное учреждение;
1 случай - осужденное лицо» уже фактически вернувшись из предоставленного выезда, находилось в непосредственной близости от исправительного учреждения в состоянии алкогольного опьянения;
1 случай - телеграмма, которая предупреждала о непредвиденном обстоятельстве, затрудняющем обратный выезд осужденного в установленный срок, во время не пришла в исправительное учреждение.
В 10 отказных материалах имеется указание на то, что намерений на уклонение от отбывание лишения свободы осужденное лицо не имело, что также можно отнести к поводу субъективного характера. В остальных материалах такое указание отсутствует.
Наличие указанных поводов субъективного и объективного характера следует воспринимать как отсутствие соответственно субъективных и объективных признаков состава уклонения от отбывания лишения свободы, но однако не учтенных правоприменителем как таковых. Так, основанием отказа в возбуждении уголовного дела во всех изученных материалах было указание на отсутствие состава преступления однако ни в одном нз них нет указания на отсутствие тех признаков, наличие которых позволило бы квалифицировать поведение осужденных лиц как уклонение от отбывания лишения свободы. Это обстоятельство, на мой взгляд, показывает отсутствие юридически обоснованной позиции правоприменителя относительно отказа в возбуждении уголовного деда и, следовательно, занижает значение постулата об основании уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ).
В этом плане показательно извлечение из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении осужденной Т.И, Стриженюк, которая отбывала наказание в виде лишения свободы в колонии-поселении УП-288/22 г. Красноярска. Так, с 12 по 24 июля 1993 года Т.И. Стриженюк был предоставлен краткосрочный выезд в г. Омск (по адресу: ул. Красный пахарь, 22), по истечении которого осужденная в исправительное учреждение не вернулась. Принятыми мерами 30 июля 1993 года она была обнаружена в г. Омске по своему адресу; ул. Красный пахарь, 22 и доставлена в колонию-поселение. В возбуждении уголовного дела по данному факту было отказано за отсутствиям в действиях осужденной Т.И. Стриженюк состава преступления. Такое решение было аргументировано тем, что, во-первых, со слов Т.И. Стриженюк, осужденная не смогла вовремя приобрести билеты в г. Красноярск и, во-вторых, осужденная все время находилась по адресу, куда она убыла.1 Не вдаваясь в квалификацию лишь отмечу, что позиция правоприменителя в этом примере слабая, так как его решение не достаточно мотивировано: отсутствует связь с соответствующей уголовно-правовой нормой, нет разъяснений о том» пыталась ли осужденная приобрести билет, есть ли другие обстоятельства, свидетельствующие о ее преступных устремлениях, имела ли она намерение уклониться от отбывания лишения свободы. Более того, указание на то, что осужденная все время находилась по своему адресу говорит о неверном уяснении правоприменителем уголовно-правовой нормы о уклонении, особенность которой состоит в невозвращении осужденного лица по истечении установленного для пребывания вне исправительного учреждения срока без уважительных причин обратно в место отбывания наказания. Ведь фактически указание на то, что осужденная все время находилась по своему адресу как раз и свидетельствует о ее преступном бездействии.
