Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общая характеристика причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния 14
1. Ретроспективный анализ развития российского уголовного законодательства о причинении вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании 14
2. Социально-правовая природа причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния 28
Глава 2. Основания и условия правомерного причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании 49
1. Основные признаки правомерных действий при задержании лица, совершившего преступление 49
2. Критерии правомерности и пределы допустимости причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление 75
3. Понятие и признаки неправомерных действий при задержании лица, совершившего преступление 92
Глава 3. Проблемы квалификации превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление 102
1. Проблемы отграничения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от причинения вреда в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости 102
2. Особенности уголовно-правовой характеристики превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление 129
Заключение 157
Библиография 161
- Ретроспективный анализ развития российского уголовного законодательства о причинении вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании
- Социально-правовая природа причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния
- Основные признаки правомерных действий при задержании лица, совершившего преступление
- Проблемы отграничения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от причинения вреда в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости
Ретроспективный анализ развития российского уголовного законодательства о причинении вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании
Движение к правовому государству предполагает совершенствование системы законодательства как самой неотложной задачи. Ее решение обусловливает необходимость поиска эффективных средств защиты основных конституционных личных, субъективных прав граждан, связанных с правоохранительной и правоприменительной деятельностью государства в области борьбы с преступностью и отправлением правосудия. Одним из таких средств является право на причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании.
Норма о причинении вреда лицу, совершившему преступление, является относительно новой для действующего уголовного законодательства. Но тем не менее она имеет свои глубокие исторические корни. Право на причинение вреда преступнику существовало еще в период кровной мести. Так, ст. 40 Пространной редакции Русской Правды предоставляла потерпевшему право убить ночного вора, если последний не был связан и оказывал сопротивление: "аже оубиють кого оу клети или оу которое татбы, то оубъют во пса место..."1. То есть в данном случае нормой права закреплялся обычный самосуд. В иных случаях вора следовало задержать и вести на княжеский двор. Убийство связанного вора подлежало наказанию. Вред, причиненный .преступнику после отражения посягательства, считался преступлением и облагался денежным взысканием. Таким образом, право на причинение вреда с целью задержать лицо, совершившее преступление, было включено в более широкое понятие мести и предоставляло отдельному лицу право наказать посягнувшего. Преследование преступника было делом отнюдь не государственным, а самих пострадавших.
Процесс феодализации Древнерусского государства, усиление роли князя и княжеского суда внесли коррективы и ограничения в досудебные саморасправы. Так ст. 6 Двинской уставной грамоты 1397-1398 гг. содержала ответственность за соглашение между потерпевшим и преступником, при котором потерпевшему доставалась сумма штрафа, причитающаяся наместнику. Понятие данного своеобразного самосуда раскрывается в этой же норме: "А самосуд то: кто, изымав татя с поличным, да отпустит, а себе посул возьмет, а наместники доведаются по заповеди, ино то самосуд; а опрочь того самосуда нет"1.
Белозерская уставная грамота 1488 г. в ст. 13 также запрещала самосуд, понимая под этим отпуск вора, пойманного с поличным. Здесь наказуемым был отпуск всякого вора, а не только давшего задерживающему посул .
Анализ вышеуказанных источников свидетельствует о том, что государство стремилось сосредоточить в своих руках рассмотрение всех неправомерных деяний. Но в силу сложившегося общинного образа жизни, из-за недостаточного количества должностных лиц, наделенных судебными и административными полномочиями, государство было не в состоянии охватить мероприятия по розыску преступников в полном объеме, поэтому частично работа по задержанию, выдаче властям лиц, совершивших убийства, была возложена на жителей той местности, где совершалось преступление .
В ст. 20 Судебника 1550 г. предусматривалась выдача истцу на ответчика бессрочной грамоты, которая давала право поймать ответчика, представить его па правеж и наказание, а иногда разрешавшая бить и грабить, но только не убивать и не разорять его дом. Можно сделать вывод, что при задержании закон допускал причинение вреда здоровью различной степени тяжести, кроме причинения смерти - так государством охранялось право на жизнь. Должностные лица, ловившие разбойников и татей, назывались нс-дельщиками. Если нсдельщика подкупали, и он отпускал преступника, то его подвергали торговой казни и предварительному тюремному заключению до вынесения наказания1.
Более полно вопрос задержания лица, совершившего преступление, был проработан в Соборном Уложении 1649 г. царя Алексея Михайловича. Причинение вреда здесь допускается не только в случае поимки вора, но и тогда, когда вор бежал и в процессе преследования был задержан потерпевшим и оказал ему сопротивление. Допускалось даже лишение вора жизни, когда он "изымати себя не дает"2, то есть в случаях активного уклонения преступника при задержании. В целях борьбы с политическими преступлениями устанавливалось вознаграждение за привод и даже убийство изменника. По указанию государя, тому, кто приводил и убивал изменника, полагалась часть его животов. Если же существовала опасность, что изменник может сбежать или его отобьют, то даже связанного его могли побить до смерти . Жесткость, если не сказать жестокость подхода к вопросу задержания государственных изменников можно объяснить тем, что совершение такого преступления, как государственная измена, безоговорочно каралось смертной казнью.
Тем не менее целью задержания все же являлось доставление лиц, совершивших преступления, в органы власти. Поэтому при поимке разбойников и татей причинять смерть последним было менее предпочтительным, хотя и правомерным в некоторых случаях. Соответственно, правомерным считалось также причинение виновному вреда здоровью любой степени тяжести.
Соборное Уложение 1649 г. также содержало нормы, направленные на борьбу с самосудом. Ст. ст. 79, 80, 83 запрещали самосуд как населению, так и должностным лицам, подчеркивая тем самым цели задержания преступников.
Анализируя данный закон, можно сделать вывод о том, что он содержал нормы, предусматривающие своеобразную правовую защиту лицам, задержавшим преступников. Так, ст. 8 гл. 21 запрещала татям и разбойникам оговаривать в разбое, татьбе и ином воровстве людей, доставивших их в губу1 - так законодатель поощрял всяких людей "бесстрашно воров имая в губу приводить".
Социально-правовая природа причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, как обстоятельства, исключающего преступность деяния
Уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в силу 1 января 1997 года, в главе 8 закрепляет ряд обстоятельств, исключающих преступность деяния. К ним отнесены: необходимая оборона; причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление; крайняя необходимость; физическое или психическое принуждение; обоснованный риск; исполнение приказа или распоряжения.
Особое место среди данных обстоятельств, исключающих преступность деяния, занимает уголовно-правовой институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. Для его правильной характеристики необходимо рассмотреть те общие признаки, которые объединяют в систему все обстоятельства, исключающие преступность деяния. В связи с этим уяснение социально-правовой природы обстоятельств, исключающих преступность деяния, является необходимым этапом анализа нормы, регламентирующей задержание лица, совершившего преступление.
Совершение деяний, содержащих все признаки состава преступления, является основанием уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ). Но нередки случаи, когда действие (бездействие) весьма схоже с преступлением, однако таковым не признается. Деяния, совершенные при указанных в законе обстоятельствах, признаются правомерными, поскольку соответствуют интересам государства, общества и личности, а по своему объективному содержанию направлены в конечном счете на укрепление позитивных общественных отношений. На это влияют условия, обстановка совершения таких деяний. Типичные условия, при наличии которых действия (бездействие) признаются правомерными и социально полезными (или хотя бы допустимыми), объединены в одну группу под общим названием "обстоятельства, исключающие преступность деяния".
Уголовный кодекс Российской Федерации впервые официально, на законодательном уровне, закрепляет это название. До этого такие обстоятельства выделялись в основном в теории и судебной практике, что приводило к многочисленным спорам в их наименовании, толковании и применении.
Заметим, что в юридической науке вопросы, касающиеся понятия, перечня, классификации обстоятельств, исключающих преступность деяния, не подвергались серьезным исследованиям. Несмотря на значительное количество работ об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, а также исследований отдельных видов данных обстоятельств1, следует констатировать, что их юридическая природа остается недостаточно ясной.
В научной и учебной литературе эти обстоятельства называли по-разному. Так, В.П. Диденко и Н.П. Берестовой предлагали термин "обстоятельства, исключающие общественную опасность и преступность деяния" . Действительно "существенными и необходимыми признаками преступления следует считать общественную опасность и противоправность"3. Но в соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ "преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания". Таким образом, для преступления характерны четыре основных признака: виновность, общественная опасность, противоправность и наказуемость. Отсутствие любого из анализируемых обстоятельств нейтрализует социально-правовую значимость всех остальных признаков преступления, а не только общественную опасность и противоправность. Следовательно, указание в названии главы на отсутствис только двух признаков (общественная опасность и противоправность) представляется не совсем точным.
Профессор Ю.В. Баулин в одной из своих работ ввел более общее понятие "основания, исключающие преступность деяния"1. Принципиальных возражении против такого подхода нет, к тому же законодатель избрал также достаточно близкий по смыслу термин "обстоятельства, исключающие преступность деяния".
В наиболее общем виде обстоятельства, исключающие преступность деяния, можно охарактеризовать как "социальные ситуации"2, "типичные ситуации", "типичные случаи, исключающие преступность деяния"3, что подтверждается и определением: обстоятельства - это "условия, определяющие положение, существование кого-чего-нибудь, обстановка"4.
Несмотря на все достоинства избранной законодателем терминологии при определении названия главы 8 УК РФ, она не лишена недостатков. Самый существенный из них, по нашему мнению, заключается в том, что выбранная формулировка не раскрывает социально-правовой сущности ситуаций, закрепленных в данной главе. Это обстоятельство приводит к существованию различных взглядов на этот вопрос. Ряд авторов считает, что собранные в этой группе обстоятельства по своей сути являются основаниями освобождения от уголовной ответственности5.
По нашему мнению, речь должна скорее идти об отсутствии оснований для уголовной ответственности, поскольку деяние не является преступным.
Освобождение от уголовной ответственности более применимо к лицам, совершившим преступление.
Согласно другой точке зрения, которой, в частности, придерживался профессор В.А. Елсонский, все анализируемые нормы являются по своей сущности, поощрительными . Кстати, автор и его сторонники к поощрительным относят разные по своей правовой природе нормы: необходимую оборону, крайнюю необходимость, условно-досрочное освобождение, условное осуждение, добровольный отказ от совершения преступления и т.п. В качестве связующего звена при таком объединении норм выделяется поощрение как метод воздействия на лицо. Оно должно применяться, как отмечал Ю.В. Голик, когда наказание становится явно неэффективным либо тогда, когда наказание уже сыграло свою роль2. Таким образом, при указанном перечислении норм происходит объединение преступного и непреступного поведения, а при раскрытии понятия поощрения речь уже идет о наказании, которое служит реакцией лишь на преступление. Термином поощрительные нормы правильнее было бы охватывать лишь воздействие на лицо, совершившее преступление, например, в случае деятельного раскаяния, что имеет место при обязательном смягчении наказания в порядке ст. 62 УК РФ.
Основные признаки правомерных действий при задержании лица, совершившего преступление
Действия граждан, представителей общественности и представителей власти, предпринимаемые в целях немедленного задержания лиц, совершивших преступления, являются одной из действенных форм борьбы с преступностью.
В ст. 38 УК РФ закреплено: "не является преступлением причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер".
Будучи самостоятельным видом правомерного поведения граждан действия по задержанию преступника предполагают необходимость их юридической характеристики, которая должна базироваться на различии между актом правомерного задержания преступника и действиями, причинившими ему вред с целью осуществления такого задержания. В литературе это различие проводится не всегда. Некоторые ученые выделяют лишь условия правомерности действий по задержанию1, другие - условия правомерности причинения вреда лицу, совершившему преступление, с целью его задержания2, третьи считают, что различать правомерное задержание и правомерные действия, причиняющие вред, все-таки необходимо.
Мы также считаем, что акт правомерного задержания лица, совершившего преступление, и правомерное причинение ему при этом вреда являются относительно самостоятельными действиями. Различие между этими актами проводилось еще в прежнем законодательстве. Так, в ст. 15 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. "Об усилении ответственности за хулиганство" отмечено, что правомерными признаются действия, направленные на задержание преступника, даже если этими действиями ему вынужденно был причинен вред. Тем самым подчеркивалось, хотя и недостаточно четко, различие между задержанием и действиями по причинению вреда преступнику как способом его задержания. Ныне действующая редакция статьи 38 УК РФ указывает только на основание и условия правомерности причинения вреда лицу, совершившему преступление, и не определяет основания и условия самого акта его задержания. По нашему мнению, необходимо восполнить данный законодательный пробел. Такой вывод можно сделать на основе анализа Конституции РФ, в которой закреплено право каждого на свободу и личную неприкосновенность. Таким образом, личная свобода - конституционное право человека, ограничение которого в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ может быть установлено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Акт задержания лица, совершившего преступление, без причинения ему вреда внешне может напоминать лишение свободы, что требует законодательной регламентации правомерности такого задержания. И если уголовный закон предусматривает ответственность за незаконное лишение свободы, то именно он должен определять, когда лишение личной свободы является правомерным, исключающим ответственность по ст. 127 УК РФ.
Раздельное рассмотрение и характеристика актов правомерного задержания и причинения вреда при таком задержании позволит более глубоко уяснить их содержание и правомерность осуществления. Далее, такое различие дает возможность четко определить роль и значение отдельных оснований и условий, характеризующих каждый акт, а также уголовно-правовые последствия их несоблюдения. Кроме того, это важно для правильной квалификации неправомерных действий задерживающего лица.
Так, совершенно очевидно, что причинение преступнику вреда с целью его задержания должно основываться на правомерности самого акта задержания. Поэтому, когда задержание и причиненный при этом лицу вред были правомерными, ответственность задерживающего исключается не только за лишение задержанного личной свободы, но и за этот вред. И, напротив, когда и задержание лица, совершившего преступление, и причиненный ему при этом вред были неправомерными, т.е. если незаконное лишение свободы задержанного было сопряжено с совершением другого преступления, например, причинением вреда здоровью, то все совершенное следует квалифицировать по совокупности преступлений - по ст. 127 УК РФ и статье, предусматривающей ответственность за причинение вреда здоровью. Однако в случае, если акт задержания правонарушителя был правомерным, а вред причинен незаконно, то ответственность лица, осуществившего задержание, может наступать лишь за необоснованно причиненный вред. Таким образом, раздельная регламентация в уголовном законе акта правомерного задержания лица, совершившего преступление, и условий правомерности причинения ему вреда с целью осуществления такого задержания будет содействовать усилению правовых гарантий неприкосновенности личности и укреплению законности в отношениях между различными субъектами уголовно-правовых отношений.
Проблемы отграничения причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, от причинения вреда в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости
История нормы о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, свидетельствует о том, что в разное время ученые по-разному трактовали ее юридическую природу. Долгое время в теории уголовного права была распространена точка зрения, согласно которой задержание преступника являлось способом реализации граждан права на необходимую оборону.1 Другие авторы считали, что у задержания преступника боль-ше общего с нормой о крайней необходимости . Судебная же практика вплоть до 1996 года, когда вступил в силу действующий уголовный кодекс, рассматривая дела о задержании преступника, руководствовалась правилами о необходимой обороне и указаниями постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств", пункт 3 которого гласил: "Действия народных дружинников и других граждан, выполнявших общественный долг по поддержанию правопорядка и причинивших вред лицу в связи с пресечением его общественно опасного посягательства и задержанием или доставлением посягавшего непосредственно после посягательства в соответствующие органы власти, должны рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны.". Содержание вышеуказанного пункта по своей сути является аналогией закона, которой пользовались правоприменители более двадцати лет. Проведенный нами опрос среди сотрудников органов внутренних дел показал, что и в настоящее время около 20 % респондентов затрудняются провести четкую грань при квалификации между причинением вреда в состоянии необходимой обороны и при задержании лица, совершившего преступление. Оба анализируемых правовых явления имеют схожую социально-правовую природу - общественно полезны и правомерны. Акт необходимой обороны исключает общественную опасность, потому что, пресекая общественно опасные действия, он тем самым не допускает причинение вреда охраняемым законом интересам. В момент посягательства на чьи-либо законные интересы преступник автоматически исключает себя из поля уголовно-правовой охраны своих прав и свобод. Данное обстоятельство вытекает из самого факта существования в уголовном кодексе нормы, регламентирующей условия и порядок причинения вреда преступнику при защите своих прав, что, в свою очередь, производно от той пользы, которую приносит обществу самостоятельная защита гражданами своих прав, в пределах дозволенного. Что касается правомерности, (более подробно мы уже определяли ее ранее), это формальная включенность нормы о необходимой обороне в уголовный кодекс в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Безусловно, все вышесказанное применимо только в случаях причинения вреда при наличии всех условий правомерности необходимой обороны, поскольку, например, превышение ее пределов, наоборот, является общественно опасным и противоправным деянием. Сказанное актуализирует необходимость подробно рассмотреть отличительные признаки причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление и в обстановке необходимой обороны. Проведенный анализ норм о правомерном причинении вреда позволил выделить следующие критерии для отграничения: 1. Круг охраняемых интересов. 2. "Потерпевший" от правомерного причинения вреда. 3. Основания возникновения права на причинение вреда. 4. Время возникновения права на причинение вреда. 5. Характер и степень тяжести причиняемого вреда. 6. Условия правомерного причинения вреда. 7. Цель причинения вреда. Одним из критериев разграничения, по нашему мнению, является круг охраняемых данными нормами интересов. Круг объектов защиты при необходимой обороне определен в статье 37 УК РФ: а) личность обороняющегося; б) права обороняющегося; в) личность других лиц; г) права других лиц; д) охраняемые законом интересы общества; е) охраняемые законом интересы государства. Основной признак, характерный для всех названных объектов, -это их законный характер, то есть все они основаны на законе, не противоречат ему. Если лицо защищает какой-либо незаконный свой интерес, то такая защита не может быть признана правомерной. Например, осужденный совершил побег из мест лишения свободы. При его последующем задержании сотрудниками милиции в отношении него совершаются определенные правомерные насильственные действия (удержание). Однако задерживаемый оказывает при задержании сопротивление, "защищая", как он считает, свое право на личную свободу, причиняя вред лицам, осуществляющим задержание. Причинение такого вреда не является правомерным, так как здесь виновный защищает незаконный свой интерес. Безусловно, основными объектами защиты при необходимой обороне выступают жизнь и здоровье граждан, однако законом допускается причинение вреда при защите иных объектов уголовно-правовой охраны, в том числе имущественных прав граждан, их чести и достоинства. Данное положение вытекает из смысла статьи 37 УК РФ, а также закреплено в постановлении Пленума Верховного суда СССР от 16 августа 1984 г., в котором отмечается, что право на необходимую оборону является важной гарантией реализации конституционных прав и обязанностей граждан по защите от общественно опасных посягательств интересов общества и государства, собственности, общественного порядка, жизни, здоровья, чести и достоинства граждан".
