Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Право на защиту чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском судопроизводстве России
1.1. Сущностные характеристики процессуальных отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов 25
1.2. Структуризация отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессуальном праве 58
1.3. Функции процессуальных отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов 74
Глава 2. Вопросы институционализации права на защиту чужих прав, свобод и законных интересов
2.1. Правоэволюционное развитие отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе 89
2.2. Сравнительные характеристики представительства и отношений по участию в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора с отношениями по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском судопроизводстве 118
2.3. Системная организация субъектов, реализующих право на защиту чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе 149
Глава 3. Правовая институционализация участия прокурора в гражданском и арбитражном процессе для защиты чужих прав, свобод и законных интересов
3.1. Правовая регламентация оснований участия прокурора в гражданском судопроизводстве по защите чужих прав, свобод и законных интересов 170
3.2. Участие прокурора в гражданском процессе по защите чужих прав, свобод и законных интересов . 203
3.3. Процессуально-правовые особенности правореализационной деятельности прокурора в арбитражном процессе по защите прав, свобод и законных интересов других лиц. 235
Глава 4. Защита чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе государственными органами и органами местного самоуправления
4.1. Процессуально-правовые основания участия органов государственной власти и органов местного самоуправления в гражданском процессе с целью защиты прав, свобод и законных интересов других лиц 257
4.2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления в правореализационной деятельности по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессе 278
4.3. Участие органов государственной власти и органов местного самоуправления в арбитражном процессе для защиты прав, свобод и законных интересов других лиц 297
Глава 5. Общественные организации и физические лица как участники процесса по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе
5.1. Проблемы формирования права на участие общественных организаций физических лиц в гражданском судопроизводстве по защите прав, свобод и законных интересов 308
5.2. Правовые основания участия общественных организаций в защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе .327
5.3. Физические лица в процессуальной деятельности по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе 349
Заключение 377
Список литературы
- Структуризация отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессуальном праве
- Сравнительные характеристики представительства и отношений по участию в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора с отношениями по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском судопроизводстве
- Участие прокурора в гражданском процессе по защите чужих прав, свобод и законных интересов
- Органы государственной власти и органы местного самоуправления в правореализационной деятельности по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессе
Структуризация отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессуальном праве
Это сложный общественно-политический процесс, который имеет свои особенности функционирования в экономике и социальных отношениях и происходит в динамике, а осуществляемые изменения необходимо отслеживать, обеспечивая эффективные процессуально-правовые механизмы их регулирования. В периоды смены общественных императивов поведения возможен ничем не оправданный резкий переход от тоталитарного контроля к нигилистическому отношению при определении возможности регулирования и участия государства в частно-правовых отношениях, возможен и обратный поворот. Об опасности как крайнего этатизма, так и ухода государства от контроля над частно-правовой сферой жизни общества предупреждал русский философ Н. А. Бердяев, который говорил, что «государство должно иметь контрольные и посреднические функции, призванные не допускать угнетения человека человеком»6.
Во многих случаях защита чужих прав, свобод и законных интересов взаимосвязана с потребностью общества сохранить социальный мир и благополучие его членов. Данная деятельность уже давно существует в нашем обществе, и мы можем говорить об определенных полиативах поведения, которые проявляются в том числе и на уровне гражданского процессуального законодательства. Защита чужих прав, свобод и законных интересов не просто некая правовая категория, а часть необходимых потребностей общества, реализуемых в функциях государства или корреспондируемых им иным лицам. Необходимость исследования в данной области процессуальных отношений обусловлена потребностями общества, стоящего перед выбором путей развития судопроизводства по гражданским делам.
Степень разработанности проблемы. Наука российского гражданского процессуального права в своем развитии сформировала определенный взгляд на процессуально-правовой механизм по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском и арбитражном процессе. В работах юристов, начиная с первой половины XIX в., вопрос защиты чужих прав, свобод и законных интересов рассматривался внутри права на представительство. Среди авторов этого периода следует выделить работы К. Д. Кавелина «Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства в период времени от Уложения до Учреждения о губерниях» (1844) и М. М. Михайлов «Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 г. до издания Свода Законов» (1856). В указанных трудах в контексте рассматриваемых вопросов научному анализу был подвергнут судебный порядок представительства, деятельность органов прокуратуры, государственных органов, суда и иных лиц по защите чужих прав. Отдельные упоминания о судебном порядке по защите чужих прав можно обнаружить в труде К. А. Неволина «История российских гражданских законов» (1851).
Самостоятельный круг источников составляет учебная литература, в которой также находили отражение вопросы судебной защиты чужих прав. Это учебник по гражданскому судопроизводству «Основания Российского судопроизводства» (1832), труды П. Дегая «Учебная книга Российского гражданского судопроизводства губерний и областей на общих правах состоящих» (1840) и Н. О. Руровского «Судоустройство гражданское» (1834). Порядок изложения права на судебную защиту чужих прав, свобод и законных интересов в них специально не выделялся и рассматривался только при общем анализе текста.
Начиная со второй половины XIX в. расширяется круг авторов, занимающихся вопросами гражданского судопроизводства, но исходя из общей концепции действовавшего на тот период законодательства защита чужих прав, свобод и законных интересов относилась исключительно к вопросам функционирования судебных представителей в гражданском процессе – адвокатов, поверенных и частных поверенных. Значимыми трудами этого периода являются работы Е. В. Васьковского «Учебник гражданского процесса» (1917), Е. А. Нефедьева «О сущности гражданского процесса» (1891), А. Х. Гольмстена «Учебник русского гражданского судопроизводства» (1913).
Отдельно следует выделить книгу А. М. Пальховского «О праве представительства на суде» (1876), в которой четко и определенно было заявлено о том, что процессуальное представительство является самостоятельным видом представительства, отличным от общегражданского.
Вопросы защиты чужих прав, свобод и законных интересов находили свое отражение и в судебной практике того времени. Они нашли свое закрепление в «Своде кассационных положений по вопросам русского гражданского процессуального права за 1866–1907 г.» (1908 г.)
Особенностями защиты чужих прав, свобод и законных интересов на уровне сложившихся правовых обычаев в конце XIX – начале XX вв. занимались, кроме юристов, и этнографы, в исследованиях которых мы можем найти упоминания о данной процессуальной деятельности. В частности, это книга В. В. Тенишева «Правосудие в русском крестьянском быту» (1907 г.).
После революции 1917 г. защита чужих прав, свобод и законных интересов стала рассматриваться с точки зрения разделения общества на классы. Работы авторов 20-х гг. XX в. в рассматриваемой нами сфере были посвящены защите чужих прав, свобод и законных интересов, с одной стороны, органами прокуратуры, с другой – органами государственной власти, что в период всеобщего огосударствления означало, что в ней были задействованы практически все органы и организации. Среди работ этого периода следует отметить книги А. Ф. Клейнмана «Участие третьих лиц в гражданском процессе» (1927 г.) и В. Н. Бельдюгина, Д. В. Швейцера «Прокурор в гражданском процессе» (1948 г.).
Значительный вклад в разработку вопросов защиты чужих прав, свобод и законных интересов внесли монография Д. М. Чечота «Участники гражданского процесса» (1960 г.) и Курс советского гражданского процессуального права (1981 г.). В последней работе было высказано предположение о существовании среди субъектов гражданского процессуального права самостоятельной дифференциальной группы лиц, участвующих в деле от своего имени, но в защиту чужих прав, свобод и законных интересов.
Среди диссертационных исследований следует обратить внимание на работу Т. Ю. Кареевой «Участие в гражданском процессе лиц, выступающих в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц» (2005 г.). Остальные диссертационные исследования включали в основном анализ правовых характеристик участников процессуальных отношений по защите чужих прав, свобод и законных интересов.
Сравнительные характеристики представительства и отношений по участию в деле третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора с отношениями по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском судопроизводстве
Из этого общего правила имеются исключения, которые касаются недееспособных или ограниченно дееспособных лиц, а в остальных случаях лицо самостоятельно реализует свое диспозитивное право на защиту. Со стороны государства создаются и регламентируются лишь порядок и условия реализации данного права. В зависимости от порядка реализации права на иск можно осуществлять классификацию исков. Профессор В. В. Ярков, обращая внимание на целый комплекс классификационных признаков в зависимости от характера защищаемых интересов, выделяет личные иски, иски в защиту публичных и государственных интересов, иски в защиту прав других лиц, иски в защиту прав неопределенного круга лиц (групповые иски), косвенные (производные) иски79. Во многом именно эта классификация способствовала формированию не только представлений об иске, но и тому, что в арбитражное процессуальное законодательство были введены нормы, регламентирующие порядок защиты прав и законных интересов группы лиц и рассмотрения дел по корпоративным спорам. В науке процессуального права различают право на иск как право на получение защиты в определенном процессуальном порядке80, а также право на предъявление иска с учетом соблюдения определенных условий при наличии для этого законодательно установленных предпосылок. Указанные представления не противоречат существующим понятиям о праве на защиту и праве на обращение в суд. Право на защиту соотносится в данном случае с правом на удовлетворение иска, а право на предъявление иска — с правом на процесс81. Необходимо исходить из того, что любое лицо имеет право на получение защиты любым законно допустимым способом, а защита чужого права и законного интереса в гражданском и арбитражном процессе и есть реализация этой возможности. Таким образом, право на предъявление иска является процессуальной категорией, поскольку наличие этого права у заинтересованного лица совершенно не зависит
С. Ф. Афанасьев считает, что следует дифференцировать такие понятия, как «право на обращение в суд», не тождественное праву на предъявление иска и относящееся ко всем видам гражданского судопроизводства (исковое, публичное, особое, приказное), и «право на судебную защиту», принадлежащее гражданам и организациям, гарантированное Конституцией РФ83.
Вопрос о праве на иск и на судебную защиту достаточно давно обсуждается в науке. Так, К. И. Малышев связывал эти понятия со способностью к процессу: «Способность вести процесс лично или через уполномоченных в качестве стороны или пособника называется способностью к процессу».
В гражданском и арбитражном судопроизводстве, когда решается вопрос о защите чужих прав, свобод и законных интересов, под этим подразумевается защита интересов лица определенными государственными органами. В науке существуют различные взгляды на право государственных органов защищать чужие права и законные интересы. Этот вопрос связывают и с правоспособностью указанных органов совершать действия, связанные с защитой чужого права. И если вопрос о правоспособности и дееспособности физического и юридического лица, а также объеме этих прав в основном разрешен, то вопрос о правоспособности прокуратуры и государственных органов продолжает оставаться дискуссионным84. Так, А. Ф. Клейнман считает, что процессуальная правоспособность прокурора и государственных органов выражается в совокупности их процессуальных прав и обязанностей, определяется законом и возникает в силу специального приказа о назначении их для участия в гражданском деле85. Изменение законодательства в 90-е гг. ХХ в. потребовало корректировки этой, не потерявшей своей актуальности формулировки. На наш взгляд, в современных условиях можно говорить о законодательно определенных . обязанностях прокурора и государственных органов участвовать в гражданском деле с целью защиты публичного интереса. Следует отметить, что в настоящее время идет сокращение дискреционных полномочий административных органов, которые могут дать соответствующее указание прокурору, и это снимает актуальность наличия некоего специального приказа, но при этом возрастает роль прямых указаний в законе, которые носят императивный характер и предписывают прокурору участие в определенной категории дел по гражданским делам.
В существующей правовой оценке правосубъектности прокурора и государственных органов, а также органов местного самоуправления, участвующих в процессе, произошел отход от ранее сложившегося в начале ХХ в. понимания этой деятельности как представляющей интересы государства. Профессор И. Е. Энгельман отмечал, что по ряду прав, в «сохранении и защите коих заинтересовано само государство, и по коим свободное распоряжение частных лиц ограничено»86, в деле предусматривается участие прокурора, который представляет интересы государства или частных лиц, выступая в роли «представителя точного разума действующих узаконений и защитника, во имя закона, тех лиц, юридических или физических, кои, по естественному порядку вещей, не могут лично предстать пред судом»87.
При отождествлении прокурора и государственного органа с представителем вопрос о его правосубъектности решается по правилам, отнесенным к представителю, и в данном случае этот вопрос достаточно урегулирован как нормами права, так и теорией гражданского процесса. Разночтения по этому вопросу в праве и науке появились после 1917 г., когда роль и место прокурора в системе государственных органов кардинально изменились, и он стал восприниматься как представитель государства с особым процессуальным положением88
Участие прокурора в гражданском процессе по защите чужих прав, свобод и законных интересов
Соборное уложение содержало указания относительно тех лиц, которые не могли быть истцами. К таким лицам относились крестьяне и крепостные (за исключением крестьянских судов), малолетние и несовершеннолетние, дети против родителей, облеченные три раза в поклепном иске и давшие ложную присягу157. Вместо вышеуказанных лиц в суде участвовали их представители (ходатае). Наличие подобной нормы указывает на то, что именно с этого периода начинает формироваться понятие представительства чужих интересов в силу закона, так как интересы лица, которое не могло само участвовать в суде, должно было представлять иное лицо, обязанное к этому по закону.
Развитие положений Соборного уложения о возможности представлять в суде лицо, не имеющее возможности осуществлять это лично, происходило и в последующем законодательстве России. Так, в Указе от 24 апреля 1686 г.158 предусматривалось, что «за дворцовых крестьян назначено искать и отвечать во всех делах — Дворцовым Стряпчим»159. Данный порядок сохранился до середины XIX в.160
Защита интересов иного лица допускалась и со стороны представителей, под которыми в тот период времени в основном признавались близкие родственники. Однако правоотношения по защите чужих прав и законных интересов и отношения по представительству начинают разниться, и регулироваться отдельными самостоятельными нормами именно с этого периода. Таким образом, с одной стороны формируется институт представительства, и
Основания Российского судопроизводства. Ч. I. М., 1832. С. 34. существуют и функционируют отношения по защите чужого права. В ст. 109 главы X Соборного уложения предусматривалось, что в том случае, если истец не явился в суд по причине болезни, то он мог вместо себя прислать членов своей семьи: «А будет тот истец на срок и после сроку учнет в свое место к суду присылати сына, или племянника, или кого ни буди, а самому ему в то время к суду итти не мощно за болезнью или за иным зачем»161. Согласно нормам Соборного уложения интересы лиц, находящихся на воинской службе вне пределов Москвы, в суде могли представлять как родственники, так и верные им люди: «А отвечати за них велети братиям и детем и племянником, или людем их, которые после их будут на Москве, или друзьям их, кому они в том верят»162.
Аналогичные положения содержала и ст. 185 главы X, в которой допускалась возможность представлять интересы лица, которое по каким-либо причинам не может этого сделать самостоятельно, даже его крепостным крестьянам: «и отвечати им за себя не умети, а родимцов у них на Москве нет, а скажут они, что есть у них родимцы, кому за них отвечати, и тем их родимцом отсрочено, а людей у них и крестьян таких нет, кому за них отвечати»163.
Интересы зависимых крестьян в суде представляли их помещики: «суд давати на дворян и на детей боярских потому, что за крестьян своих ищут и отвечают они же, дворяне и дети боярские во всяких делах, кроме татьбы и разбою, и поличного и смертных убийств»164. Интересы монастырей представляли монастырские стряпчии, а дворцовых крестьян — дворцовые стряпчии165.
Существовали ограничения на участие в суде, которые распространялась на лиц, выполнявших отдельные государственные обязанности. В этом случае обязанность по их судебной защите возлагалась или на иных лиц, или на их начальников. Соборное уложение предусматривало, что стрельцы лишены права самостоятельной подачи иска: «А будет которому стрелцу чего искати на стороннем человеке в и(ы)ном приказе, и ему того своего иску на стороннем человеке искати в и(ы)ном приказе по подъписным челобитным из Стрелецкого приказу»166. Защита прав стрельцов в судах осуществлялась через их начальников и с их посредничеством, что также относило стрельцов к группе лиц, в отношении которых государство осуществляло защиту интересов в суде, но уже с учетом выполнения такими лицами государственно значимых обязанностей.
Правовое содержание сущности и функций защиты чужих интересов в гражданском судопроизводстве по Соборному уложению 1649 г. сводилось к замещению субъекта права иным лицом во время судебного разбирательства как в случае подачи иска, так и при ответе на него. В дальнейшем развитие законодательных положений о возможности замещения в гражданском процессе лица — обладателя права иным лицом в российском праве было продолжено в Судных Статьях от 11 ноября 1685 г.167, в которых определялось, что тяжущиеся могут присылать вместо себя поверенных, если сами на суд явиться не могут.
Гражданское процессуальное законодательство ХVII в. в части правовой регламентации возможностей осуществления деятельности по защите в суде интересов другого лица развивалось в направлении принятия новых норм регламентирующих данный порядок в гражданском судопроизводстве. Это осуществлялось путем законодательного разрешения замещать субъект права, который не мог выступать в суде по причинам недееспособности, болезни, невозможности личного присутствия или зависимого положения, лицом, которому закон прямо предписывал выступать от имени этого лица, или же субъекту спорного правоотношения давалась возможность выбора такого представителя.
Можно констатировать тот факт, что диспозитивные начала в выборе лица, представлявшего чужие интересы, в соответствии с законодательством ХVII в. были ограничены кругом лиц, определяемых по признакам родства или иными близкими отношениями, среди которых выделялись служебные отношения или, в исключительном случае, дружба, а также крепостная зависимость.
Внешняя регуляция права на защиту чужих интересов (отношения «субъект-объектные», где объектом выступают защищаемые права) носила общеконстатирующий характер, который сводился к тому, что каждый имел право на защиту как своего, так и чужого интереса, если это требование отвечало критерию правомерности и допустимости «и избавляти обидящаго от руки неправеднаго». Подобный подход базировался на свойственном православному вероисповеданию требовании жить по вере, что заключалось в понятии «любить Бога и людей и творить добрые дела»
Правовое развитие отношений «субъект — субъект» между обладателем права и лицом, его замещающим или представляющим в суде, законом не регламентировалось.
В конце XVII в. институционализация внешней регламентации отношений «субъект — объект защиты» (чужой интерес) начинает развиваться в направлении уточнения субъектного состава лиц, которые могут осуществлять защиту чужих интересов.
Дальнейшее развитие правовая категория «защита чужих интересов» в гражданском судопроизводстве получила при Петре I, который и определил пути развития гражданского законодательства на весь ХVIII в. Таким образом, мы можем оценить это время как период бифуркации, когда произошла смена императивов поведения людей, в том числе и в сфере гражданского судопроизводства.
Органы государственной власти и органы местного самоуправления в правореализационной деятельности по защите чужих прав, свобод и законных интересов в гражданском процессе
Развитие гражданского общества потребовало выработки новых подходов к урегулированию отношений между доверителем и поверенным, которые бы соответствовали требованиям пореформенной России, что и было закреплено в Судебных уставах 1864 г. Начиная с этого периода, юристы отмечали, что законодательство «выделило право представительства на суде из общей массы гражданских прав и сделало из него право специальное, принадлежащее только лицам, совмещающим в себе установленные для того законом условия»219. Известный юрист Е. А. Нефедьев отмечал также другое существенное условие представительства этого периода, которое заключалось в том, что оно «может возникнуть или по воле представляемого, или, если у представляемого отсутствует воля, а также по отношению к лицам юридическим – в силу закона»220. Указанный автор выделил существенное основание для возникновения представительства – наличие или отсутствие воли лица, что предопределяет форму представительства, подразделяя его на добровольное (необходимое) или законное221. Первое возникает по воле доверителя, а второе – в силу предписаний закона или установлений правительства.
После введения Судебных уставов в 1864 г. порядок деятельности представителей регламентировался законом, и представлять интересы тяжущихся в суде могли только специально уполномоченные на это лица, к которым относились: присяжные поверенные; частные поверенные и приравненные к ним помощники присяжных поверенных, имеющие право на ходатайства по делам; лица, связанные с тяжущимися близкими семейными отношениями (супруги, родители, дети); соучастники тяжущихся; лица, заведующие делами или имениями тяжущихся. Право ходатайствовать по чужим делам представляло собой самостоятельный вид отношений, и лицо, которому выдавалась 125 доверенность на ведение дела, должно было обладать правом быть поверенным по чужим делам222.
Регламентация отношений субъект – объект получает в рассматриваемый период свое дальнейшее развитие и обоснование. Юристы обращали внимание на то, что отношения между доверителем и поверенным носили юридический характер, но при этом права и обязанности возникали у последнего, что, безусловно, вело к переоценке возникающих правоотношений. Так, профессор А. Х. Гольмстен обратил внимание на то, что при осуществлении представительства объект права в гражданских и ранее существовавших гражданско-процессуальных отношениях изменился, и на анализируемый им период (конец ХIХ в.) «на первый план выступают не объекты прав или обязанностей, каковыми являются действия, а сами права и обязанности, можно сказать, что в гражданском процессе представитель есть лицо, осуществляющее процессуальные права другого от имени того, кому права эти принадлежат, и исполняющее процессуальные обязанности от имени того, на ком они лежат, и притом с тем, чтобы последствия его действий были отнесены на счет представляемого»223. В ходе гражданского процесса происходит полная замена представителем представляемого, и последний полностью устраняется из него.
Следует отметить, что при защите чужих прав, свобод и законных интересов лицо, обладатель соответствующего права не устраняется от ведения дела, а может активно участвовать в нем, и только ему принадлежат распорядительные права по делу.
Представительство с момента введения новых Судебных уставов 1864 г. становится не просто процессуальной формой заместительства в судебном деле, а самостоятельным процессуальным институтом защиты прав и интересов других лиц, имеющим самостоятельный объект права.
Коренной ломке подверглась внешняя регуляция отношений по представительству в период после 1917 г. В соответствии с декретами Советской власти старые суды были ликвидированы, как и ранее существующий порядок судопроизводства. Вместо отмененного законодательства народный комиссариат юстиции стал издавать инструкции, которые частично воспроизводили прежний порядок судопроизводства. Как правомерно заметил С. А. Халатов, анализируя правотворчество этого периода в отношении представительства по гражданском делам, законодательство «фактически вернулось к адвокатской монополии»224. Именно в этот период создавались коллегии правозаступников, и только они имели право участвовать в суде наряду с родственниками и представителями организаций. Правозаступники стали должностными лицами, которым были установлены оклады по смете народного комиссариата юстиции. Таким образом, правотворчество в первые годы после революции было направлено на реализацию самых радикальных предложений, которые выдвигались отдельными представителями юридической науки, критически переосмысливавшими существующее гражданское судопроизводство. Попытка привести законодательные инициативы и предложения в соответствие с потребностями общества, в котором гражданский оборот, несмотря на жесткий контроль государственного аппарата, все же не укладывался в прокрустово ложе социалистической идеи, была предпринята в ГПК РСФСР 1923 года.
Внешняя регуляция отношений по представительству в период действия ГПК РСФСР 1923 г. основывалась на признании права сторон и третьих лиц вести дела лично или через своих представителей. Исходя из смысла ГПК РСФСР 1923 г. определяющим условием при решении вопроса об участии лица в суде было наличие гражданской процессуальной дееспособности. Лица, не обладающие такой дееспособностью, защищали свои права через представителей, а юридические лица, или по определению ст. 14 ГПК РСФСР 1923 г. коллективы, – через свои органы, которые рассматривались как их представители. Целями судебного представительства по гражданскому процессуальному законодательству того времени, как определил Д. М. Чечот, были защита в суде интересов сторон и третьих лиц в тех случаях, когда они не имели такой
