Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Современные тенденции развития концепции вины в уголовном праве и реализация принципа субъективного вменения в уголовном законодательстве 13
1. Современные концепции вины в уголовном праве и проблемы их преемственности 13
2. Проблема теории "двух вин" в уголовном праве и реализация понятия вины в уголовном законодательстве 31
Глава II. Вина как конструктивный элемент состава преступления и ее содержание 46
1. Проблемы содержания вины в науке уголовного права 46
2. Конструирование состава преступления и система юридических признаков форм вины 59
3. Влияние категории вины на формирование и действие уголовно-правовых норм институтов соучастия и неосторожного
сопричинения 116
Глава III. Мотив и цель в конструировании состава преступления 138
1. Мотив как конструктивный признак состава преступления 138
2. Цель и ее значение в конструировании составов преступления 187
Заключение 198
Литература 200
- Современные концепции вины в уголовном праве и проблемы их преемственности
- Проблема теории "двух вин" в уголовном праве и реализация понятия вины в уголовном законодательстве
- Проблемы содержания вины в науке уголовного права
- Мотив как конструктивный признак состава преступления
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. На сегодняшний день необходимость научной разработки проблем реализации принципа субъективного вменения в конструировании уголовно-правовых норм объясняется бессистемностью и внутренними противоречиями в законодательном предписании ст. 5, 24-27 УК РФ и ряде норм Особенной части УК РФ:
В числе признаков субъективной стороны преступления основным является вина. Однако в современной науке уголовного права нет единства позиций в определении самой концепции вины. Это влечет противоречивое понимание категории вины и ее содержания, а следовательно, создает существенные препятствия в ее законодательном предписании.
В законе не существует определения принципа субъективного вменения. Несмотря на то, что в ст. 5 УК РФ закреплен «принцип вины», содержание и название данной уголовно-правовой нормы нельзя признать удачными1. Между тем лишь закрепление принципа субъективного вменения в Уголовном кодексе может гарантировать "...общий подход к конструированию уголовно-правовых запретов, предопределяя единое направление в правоприменительной деятельности"2.
Представления о вине и принципе субъективного вменения в настоящее время не имеют определенной логической последовательности, что влечет неверное понимание места данной категории в реализации уголовной ответственности. С этим связано и сохранение проблемы теории "двух вин" в уголовном праве, в соответствии с которой вина - это основание уголовной ответственности и в то же время элемент состава преступления.
В настоящее время продолжает оставаться актуальной проблема функционального соотношения отдельных психологических категорий (мотив, цель) с юридическими конструкциями уголовно-правовых норм, регламентирующих основной состав преступления.
1 См.: Векленко СВ. Виновное вменение в уголовном праве: Дис. ... д-ра
юрид. наук. Омск, 2003. С. 80-82.
2 Там же. С. 76.
В современных научных исследованиях, посвященных проблемам субъективной стороны преступления, не достаточно ясно представлены решения вопросов квалификации преступлений при полимотивированности деяния. Так, предлагается правоприменителю в каждом конкретном случае классифицировать мотивы преступного поведения с последующим выбором одного "...из мотивов, ставшего реально действующим ..." и который, воз-никнув на ряду с другими мотивами, "...доминирует над остальными" . Данная уголовно-правовая доктрина негативно влияет на практику уголовного правоприменения.
Изучение судебно-следственной практики показывает, что "...значительное количество уголовных дел, пересматриваемых в порядке надзора, содержит ошибки в установлении и анализе мотивов совершенного деяния"4. Кроме того, "именно при установлении видов умысла и неосторожности наиболее часто допускаются судебные ошибки"5. Є учетом-этих предпосылок автор разрешает как юридико-практические, так и методологические, противоречия в реализации и соотношении признаков субъективной стороны преступления с отдельными уголовно-правовыми институтами (в частности, соучастия) и конструкциями конкретных составов преступлений.
Отмеченные выше обстоятельства, образуя систему проблем субъективного вменения в уголовном праве, определяют актуальность данного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Анализу и разрешению проблем вины и принципа субъективного вменения в науке уголовно-
Скляров СВ. Вина и мотивы преступного поведения, как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2004. С. 18.
4 Скляров СВ. Указ. соч. С. 7.
5 Векленко СВ. Указ. соч. С 205.
го права посвящены многие работы. Различные аспекты проблематики вины и уголовно-правового принципа субъективного вменения рассмотрены в трудах Б.С. Утевского, П.С. Дагеля, Г.А. Кригера, А.И. Рарога, И. Бикее-ва, В.В. Лунева, В.В. Кулыгина, И.А. Гревневой, В.А. Якушина, Ю.А. Язов-ских. Между тем отсутствуют специальные исследования, посвященные проблемам функционального соотношения психологических категорий с конструкциями уголовно-правовых норм. Ряд авторов предприняли попытки проведения такого анализа путем значительной психологизации уголовного закона (О.Д. Ситковская и др.). Однако большинство ученых лишь обозначили в своих работах то, что, являясь основой сознательно-волевого акта, мотив, цель и обусловленная ими вина определяют поведение субъекта в обществе, влияют на психологическую структуру его личности и поэтому должны учитываться при конструировании и применении норм общеуголовного законодательства (С.С. Хабиров). В'связи с тем, что на законодательном уровне еще не выработаны принципиальные подходы к решению данной проблемы, предлагается Пленуму Верховного суда РФ издавать периодические разъяснения о способах практического отражения в, материалах уголовного дела функций мотива, цели в определении оснований уголовной ответственности, в квалификации и индивидуализации ответственности и наказания, а также обращать в этих разъяснениях внимание на полимотивированность деяний и всей совокупности мотивов и целей (С.С. Хабиров). Однако едва ли можно согласиться с подобным предложением, поскольку все толкования Пленумом Верховного суда РФ осуществляются в рамках уже принятого законодательства. Несмотря на то, что общетеоретические рекомендации по описанию признаков субъективной стороны преступления в материалах уголовных дел в некоторой степени разработаны. (А.И. Рарог), проблема требует научно обоснованного, систематизированного разрешения.
Некоторые авторы лишь предпринимают попытки проанализировать соотношение признаков субъективной стороны с конструкциями составов престу-
плений (Е.И. Думанская, С.С. Скляров) либо ограничиваются исследованием некоторых (ст. 285,292 УК РФ) составов преступлений (О.А. Борисов и др.).
Таким образом, вышеизложенное обусловливает необходимость более глубокого и системного исследования отмеченных выше проблем.
Цель настоящего диссертационного исследования - осуществить целостное, комплексное исследование уголовно-правовых норм института субъективного вменения, разработать предложения по совершенствованию законодательства в данной области.
Для достижения поставленной цели в диссертации формулируются и решаются следующие основные задачи:
проанализировать современные концепции вины и принципа субъективного вменения, существующие в науке уголовного права;
определить преемственность юридической структуры действующей редакции умысла и неосторожности с современной практикой уголовного правоприменения;
исследовать юридико-техническую характеристику функциональных свойств мотива и цели и их выражение в законодательной конструкции уголовно-правовых норм Особенной части УК РФ;
исследовать соотношение и влияние признаков субъективной стороны преступления на содержание уголовно-правовых норм института соучастия.
Объектом диссертационного исследования являются уголовно-правовой принцип субъективного вменения, признаки субъективной стороны преступления и проблемы их реализации в нормах Уголовного кодекса РФ.
Предмет диссертационного исследования составили существующие в науке уголовного права концепции вины, совокупность правовых норм, в которых закреплена структура юридических признаков форм вины и реализуются факультативные признаки субъективной стороны преступления (мотив, цель), правоприменительная практика, а также данные, полученные при анкетировании практических работников.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что на основе анализа и обобщения норм уголовного законодательства, а также судебно-следственной практики, автором проведена критическая оценка существующих концепций вины и современного состояния^ реализации признаков субъективной стороны преступления в уголовном законодательстве.
Данная работа представляет собой комплексное исследование ряда уголовно-правовых проблем, связанных с реализацией принципа субъективного вменения в уголовном законодательстве. Системный анализ научных знаний в теории уголовного права и практики уголовного правоприменения позволил по-новому сформулировать определение понятия «принцип вины» и рассмотреть его признаки.
Проведенное исследование позволило автору выдвинуть ряд конкретных предложений по изменению уголовно-правовых норм института субъективного вменения и теоретических положений по реализации признаков субъективной > стороны преступления (мотива и цели) в уголовном законодательстве.
Научная новизна настоящего исследования нашла отражение в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
Научным критерием применения психологических категорий в конструировании составов преступлений и в определении системы признаков субъективной стороны деяния является использование психологических понятий, характеризующих психическое отношение, а не психическое состояние лица.
В ч. 1 ст. 24 УК РФ автор предлагает включить определение вины в следующей редакции: "Вина является сознательно-волевым отношением вменяемого физического лица, достигшего возраста уголовной ответственности, к фактическому содержанию совершаемых действий (бездействия), признаваемых настоящим Кодексом противоправными, а также к вредным последствиям, предписанным в настоящем Кодексе как общественно опасные. Сознательно-волевое отношение лица к преступлению определяется в форме умысла или неосторожности".
С учетом проведенного юридико-практического, психологического, исторического анализа диссертант предлагает следующую редакцию умысла (ст. 25 УК РФ): "Преступление признается умышленным, если лицо осознавало фактическое значение совершаемых им или с его участием общественно опасных действий (бездействия) и желало их совершить, предвидело возможность причинения или неизбежность наступления общественно опасных последствий, желало неминуемого причинения этих последствий либо осознанно ожидало или относилось безразлично к их наступлению".
Исключив такой вид неосторожности, как легкомыслие, автор обосновывает необходимость единой конструкции неосторожности, включив в нее понятие "заблуждение", а саму уголовно-правовую норму ст. 26 УК РФ предлагает изложить в следующей редакции: "Преступление признается совершенным по неосторожности, если лицо заведомо не осознавало или заблуждалось относительно фактического развития совершаемых действий (бездействия), не предвидело обстоятельств, причинно повлекших общественно опасные последствия, но при необходимой внимательности или предусмотрительности должно было и могло их предвидеть и не допустить".
При определении психического отношения к единому по характеру причинно-следственного развития деянию с различными последствиями положение ст. 27 УК РФ следует рассматривать не как "двойную" форму вины, а в качестве "вменения с двумя формами вины". С таким названием содержание ст. 27 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции: "Наступившие от умышленного преступления тяжкие последствия, влекущие более строгое наказание, подлежат вменению как не охватываемые умыслом лица лишь в случае, если лицо заведомо не осознавало или заблуждалось относительно фактического развития совершаемых действий' (бездействия), не предвидело обстоятельств, причинно повлекших общественно опасные последствия, но при необходимой внимательности или предусмотрительности должно было и могло их предвидеть и не допустить. Такие преступления признаются совершенными с двумя формами вины".
6. Название ст. 5 УК РФ "Принцип вины" предлагается изменить на
"Принцип вменения", а ее содержание изложить в следующей редакции:
"1. Совершенное общественно опасное и запрещенное настоящим Кодексом деяние подлежит вменению только при установлении в действиях (бездействии) лица умысла или неосторожности и предусмотренных в соответствующих статьях Особенной части настоящего Кодекса мотивов и целей преступления.
2. Вред признается причиненным невиновно, если лицо заведомо не осознавало и не могло осознавать фактического развития совершаемых действий (бездействия), не должно было и не могло предвидеть обстоятельств, причинно повлекших общественно опасные последствия.
3. Вред также признается причиненным невиновно, если лицо, заведомо осознавая фактическое развитие совершаемых действий (бездействия), не могло предотвратить общественно опасные последствия в силу несоответствия психофизиологических качеств возникшим экстремальным условиям или нервно-психологическим перегрузкам".
В связи с этими изменениями ст. 28 УК РФ следует признать утратившей силу.
7. Реализация принципа субъективного вменения в конструировании уго
ловно-правовых норм служит преодолению случаев предписания составов пре
ступлений с неопределенной формой вины. К таким относятся ст. 246-247, ч. 1
ст. 248 УК РФ. Обосновывается необходимость разработки усеченной конструк
ции этих составов преступлений с включением в их диспозиции признака заве-
домости создания угрозы причинения вреда, который также следовало бы ис
пользовать и в конструкциях ст. 250-252,254 УК РФ.
В группе экологических преступлений действия, связанные с нарушением правил охраны и использования недр (ст. 255 УК РФ), а также нарушением правил охраны рыбных запасов (ст. 257 УК РФ), не могут характеризовать необходимое причинение предписанных в них последствий. Поэтому в их юридической конструкции следует использовать оговорку о наступлении общественно опасных последствий по неосторожности.
', 8. Опираясь на предыдущее положение, автор предлагает следующую
I редакцию ч. 2 ст. 24 УК РФ: "Лицо подлежит уголовной ответственности
лишь за умышленное совершение преступления, если в статьях или частях
\ статей Особенной части настоящего Кодекса специально не предусмотрено
* 9. В квалификации преступления доминирующая сфера уголовно-
1 правовой мотивации не тождественна доминирующей сфере психологической
, мотивации, хотя они и являются результатом единого мотивационного про-
цесса. Для квалификации преступления и вменения содеянного при полимотивированности доминирующее значение имеет не та субъективная причина или мотив, которые для лица психологически являются приоритетными, а тот мотив, который предписан в законе.
10. Предписание специального мотива в составе преступления допустимо
лишь при конструировании квалифицированных деяний. Мотив нельзя включать
в диспозицию основного состава преступления, но он может образовывать ква
лифицированные составы преступлений. Только в этом случае (при соотноше
нии с первичными (основными) признаками деяния) мотив может существенно
повысить степень общественной опасности преступления.
11. Составы преступлений, образованные с предписанием хулиганского
і мотива, правомерно сохранять лишь в случаях наличия за их совершение бо
лее строгих санкций, чем те, которые предусмотрены в ч. 1 ст. 213 УК РФ.
Данные деяния квалифицируются по совокупности преступлений (п. "и" ч. 2
ст. 105, п. "д" ч. 2 ст. 111 и ст. 213 УК РФ). Только в этом случае хулиган-
і ский мотив обретает юридико-техническое значение в конструировании спе-
циальных видов квалифицированных преступлений.
( 12. Цель определяет характер создаваемой опасности, а не фактическое
наступление общественно опасных последствий, позволяя уголовно-
f правовым нормам функционировать в превентивном режиме. В этом выраже-
но основное юридико-техническое значение предписания цели в юридических конструкциях общественно опасных деяний.
Методология и методика диссертационного исследования включают: метод диалектической логики; сравнительно-правовой, системно-структурный, системно-аналитический методы; социологические методы опосредованного опроса (анкетирование) и анализа документов.
Нормативной базой диссертационного исследования являются: Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, федеральные законы и другие нормативно-правовые акты.
Эмпирическую основу диссертационного исследования составили материалы текущей юридической практики, опубликованные в Бюллетене Верховного суда РФ, в журнале "Российская юстиция" и др., материалы уголовных дел, рассмотренных судами Кабардино-Балкарской Республики, а также положения постановлений Пленумов Верховного суда РФ по уголовным делам.
В процессе исследования проводилось анкетирование ПО практических работников из числа следователей ОВД, дознавателей ОВД, следователей прокуратуры, адвокатов по вопросам применения положений ст. 5, 24-27 УК РФ.
Теоретическая значимость диссертации определяется вкладом, внесенным в науку уголовного права при разработке и разрешении ряда актуальных проблем субъективного вменения в уголовном праве, выработкой правильного понимания социально-психологической и юридической природы уголовно-правовой категории вины; определением методологических основ принципа субъективного вменения и юридико-технических принципов реализации признаков субъективной стороны преступления в уголовном законодательстве.
Содержащиеся в диссертации положения, выводы и рекомендации, по мнению автора, позволят восполнить имеющиеся пробелы в теории уголовного права по рассматриваемому вопросу, создать определенную теоретическую и методологическую базу для дальнейшего исследования проблем реализации принципа субъективного вменения в законодательстве.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что положения и материалы, содержащиеся в настоящей работе, могут быть использованы в теории уголовного права для устранения пробелов и коллизий, в правотворческой деятельности по совершенствованию действующего законодательства, в разработке разъяснений Верховного суда Российской Федерации, в правоприменительной деятельности правоохранительных органов, в системе служебной подготовки практических работников, в процессе преподавания курсов уголовного права, а также при проведении новых научных исследований в области уголовного права.
Апробация результатов диссертационного исследования. Диссертация подготовлена и обсуждена на-кафедре уголовного права Ростовского юридического института МВД России. Основные положения и выводы диссертации изложены автором в пяти опубликованных по теме работы научных статьях и обсуждались в докладах на научно-практических конференциях.
Результаты диссертационного исследования используются при изучении Общей части уголовного права на специальном юридическом факультете Нальчикского филиала Краснодарского университета МВД России, на юридическом факультете Кабардино-Балкарского государственного университета, а также в системе служебной подготовки сотрудников Следственного управления МВД по Кабардино-Балкарской Республике.
Структура работы определена целями и задачами исследования, состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и списка литературы. Объем и оформление диссертации отвечают требованиям, предъявляемым ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
Современные концепции вины в уголовном праве и проблемы их преемственности
На современном этапе развития науки уголовного права актуальным остается вопрос преемственности отдельных концепций вины. Многогранность в понимании данной уголовно-правовой категории не позволила на сегодняшний день однозначно признать приоритет одной из существующих концепций.
В науке уголовного права различают нормативную, оценочную и психологическую концепции вины. Сторонники первого (нормативного) направления отстаивают легализованную (выраженную в законе) конструкцию видов умысла и неосторожности. При этом не разрешаются обусловленные данной конструкцией внутренние противоречия. Не рассматривается и проблема дефинирования самой уголовно-правовой категории вины. Законодатель же ограничился не совсем удачной редакцией видов умысла и неосторожности. В действующей системе уголовно-правовых норм Общей части УК РФ функциональная и юридико-техническая стороны форм вины также не нашли своего непосредственного выражения, что создает существенные сложности на практике уголовного правоприменения.
В общеправовом понимании сам нормативизм вреден. Он ограничивается регламентированными в правовых нормах признаками, невольно отстаивая позиции "мертвых" и "отживающих" уголовно-правовых норм. "Сам по себе нормативный подход к праву, - пишет В.В. Лазарев, - был бы не плох. Уязвимым его делает, как это ни парадоксально, государство. В силу разных причин, в определенных обстоятельствах оно удовлетворяется устаревшими
нормами или, хуже того, издает акты, идущие в разрез с жизнью, принимает нормы, работающие на консервативные силы"6.
На сегодняшний день нормативная концепция вины способствует развитию догматизма в понимании данного уголовно-правового явления. Она не служит устранению имеющихся в законодательстве противоречий, однако "по мере изучения вопросов субъективной стороны преступления создается впечатление, что авторы уголовного закона придерживались разных позиций, поэтому логики и системности решения ее проблем в УК РФ не наблюдает-ся" . Представители психологического направления предлагают легализовать отдельные термины и понятия психологической науки, используемые в качестве средств юридической техники. В предписании признаков вины они придерживаются дифференцированного понимания субъективного процесса психических функций личности, сводят интеллектуальное содержание осознания к эмоциональной сфере личности. В частности, В.В. Лунеев указывает: "Отрицательные эмоции, которые нередко сопровождают преступное поведение, заметно снижают интеллектуальные и прогностические возможности субъекта. В целях объективности и определенного соблюдения прежней конструкции вины этот момент можно назвать интеллектуально-эмоциональным. Изучение связи между сознанием и эмоциональным состоянием позволит глубже раскрыть реальные возможности субъекта по осознанию общественной опасности своих действий и их общественно опасных последствий, поскольку многие отрицательные и некоторые положительные эмоции часто стимулируют или парализуют сознание и волю субъекта"
Однако положения дифференциальной психологии в определении вины и субъективного вменения не приемлемы. В противном случае исследуемые юридические признаки вины неизбежно ассоциируются с индивидуальной психикой лица, совершившего преступление. Это уже является изучением не субъективной стороны, а вменяемости субъекта преступления. Такую психологизацию И.Г. Филановский признает в качестве доктрины, в соответствии с которой вина "утратила бы свою специфику как формулы, представляющей в наиболее концентрированном виде элементы осознания преступником своего поведения"
Отвергая психологическую дифференциацию при определении юридических признаков (в том числе и субъективной стороны) преступления, профессор Н.Д. Дурманов пишет: "Преступление представляет собой не совокупность свойств личности субъекта, а конкретный акт человеческого поведения"10. Тождественной позиции придерживаются и другие ученые. В частности, О.Д. Ситковская отмечает: "...потребности законодателя и правоприменительной практики вполне удовлетворяются конструкцией, использующей лишь некоторые элементарные положения психологии. Понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов. Их психологическая характеристика представляет достаточно сложную конструкцию, предлагает использовать в качестве базовых такие понятия, как «осознание» и «целенаправленное поведение». Это позволяет определить общие границы виновной ответственности, но не отграничить умышленное от неосторожного деяния"
Проблема теории "двух вин" в уголовном праве и реализация понятия вины в уголовном законодательстве
На современном этапе развития науки уголовного права актуальным остается вопрос преемственности отдельных концепций вины. Многогранность в понимании данной уголовно-правовой категории не позволила на сегодняшний день однозначно признать приоритет одной из существующих концепций.
В науке уголовного права различают нормативную, оценочную и психологическую концепции вины. Сторонники первого (нормативного) направления отстаивают легализованную (выраженную в законе) конструкцию видов умысла и неосторожности. При этом не разрешаются обусловленные данной конструкцией внутренние противоречия. Не рассматривается и проблема дефинирования самой уголовно-правовой категории вины. Законодатель же ограничился не совсем удачной редакцией видов умысла и неосторожности. В действующей системе уголовно-правовых норм Общей части УК РФ функциональная и юридико-техническая стороны форм вины также не нашли своего непосредственного выражения, что создает существенные сложности на практике уголовного правоприменения.
В общеправовом понимании сам нормативизм вреден. Он ограничивается регламентированными в правовых нормах признаками, невольно отстаивая позиции "мертвых" и "отживающих" уголовно-правовых норм. "Сам по себе нормативный подход к праву, - пишет В.В. Лазарев, - был бы не плох. Уязвимым его делает, как это ни парадоксально, государство. В силу разных причин, в определенных обстоятельствах оно удовлетворяется устаревшими
нормами или, хуже того, издает акты, идущие в разрез с жизнью, принимает нормы, работающие на консервативные силы"6.
На сегодняшний день нормативная концепция вины способствует развитию догматизма в понимании данного уголовно-правового явления. Она не служит устранению имеющихся в законодательстве противоречий, однако "по мере изучения вопросов субъективной стороны преступления создается впечатление, что авторы уголовного закона придерживались разных позиций, поэтому логики и системности решения ее проблем в УК РФ не наблюдает-ся" . Представители психологического направления предлагают легализовать отдельные термины и понятия психологической науки, используемые в качестве средств юридической техники. В предписании признаков вины они придерживаются дифференцированного понимания субъективного процесса психических функций личности, сводят интеллектуальное содержание осознания к эмоциональной сфере личности. В частности, В.В. Лунеев указывает: "Отрицательные эмоции, которые нередко сопровождают преступное поведение, заметно снижают интеллектуальные и прогностические возможности субъекта. В целях объективности и определенного соблюдения прежней конструкции вины этот момент можно назвать интеллектуально-эмоциональным. Изучение связи между сознанием и эмоциональным состоянием позволит глубже раскрыть реальные возможности субъекта по осознанию общественной опасности своих действий и их общественно опасных последствий, поскольку многие отрицательные и некоторые положительные эмоции часто стимулируют или парализуют сознание и волю субъекта"
Однако положения дифференциальной психологии в определении вины и субъективного вменения не приемлемы. В противном случае исследуемые юридические признаки вины неизбежно ассоциируются с индивидуальной психикой лица, совершившего преступление. Это уже является изучением не субъективной стороны, а вменяемости субъекта преступления. Такую психологизацию И.Г. Филановский признает в качестве доктрины, в соответствии с которой вина "утратила бы свою специфику как формулы, представляющей в наиболее концентрированном виде элементы осознания преступником своего поведения"
Отвергая психологическую дифференциацию при определении юридических признаков (в том числе и субъективной стороны) преступления, профессор Н.Д. Дурманов пишет: "Преступление представляет собой не совокупность свойств личности субъекта, а конкретный акт человеческого поведения"10. Тождественной позиции придерживаются и другие ученые. В частности, О.Д. Ситковская отмечает: "...потребности законодателя и правоприменительной практики вполне удовлетворяются конструкцией, использующей лишь некоторые элементарные положения психологии. Понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов. Их психологическая характеристика представляет достаточно сложную конструкцию, предлагает использовать в качестве базовых такие понятия, как «осознание» и «целенаправленное поведение». Это позволяет определить общие границы виновной ответственности, но не отграничить умышленное от неосторожного деяния"
Проблемы содержания вины в науке уголовного права
С учетом указанных предпосылок развития концепции вины в уголовном праве следует определить ее содержание.
Под внутренней формой, или содержанием, вины следует понимать структуру, систему строения; а также способ связи отдельных частей юридических признаков умысла и неосторожности. То есть содержание вины составляют социально-психологические, юридически значимые признаки психической активности субъекта, определяющие характер сознательно-волевого отношения к порождаемому им. (или с его участием) общественно опасному событию. Мы. говорим именно о психической, активности, поскольку в противном случае в содержание данной категории включается и бессознательное, а вслед за этим и случаи невиновного причинения вреда . Но бессознательное не может составлять сферу юридической оценки, поскольку вина лишается предметной соотносимости с объективными признаками деяния. Ведь именно в предметном соотношении с конкретным деянием мьь говорим о виновности лица в совершении преступления.
Вместе с тем на сегодняшний день в науке уголовного права не существует единого мнения», относительно, характеристики предметного содержания вины. В частности, Г.В. Назаренко указывает, что "содержание вины включает в себя все фактические обстоятельства дела, которые нашли свое отражение в психике субъекта преступления и характеризуют его противоправное поведение"109. Как видно; автор поставил признак противоправности в прямую зависимость от отражательной способности психики субъекта преступления, с чем нельзя согласиться. Определение противоправности является сугубо прерогативой субъектов правотворчества. С учетом этого указанное понимание содержания вины представляется сомнительным. Оно приводит к тому, что "субъективная сторона ... составляет лишь» часть вины и входит в последнюю наряду с объективными обстоятельствами совершения преступления"110. И по сути, раскрывается не содержание вины, а уголовно-процессуальное понятие субъективного вменения (установления виновности), поскольку под "обстоятельствами дела" при вменении следует подразумевать весь комплекс "действий по установлению факторов, доказывающих и подтверждающих как фактическую, так и психическую принадлежность тех или иных обстоятельств к совершенному преступлению"111.
Поэтому все фактические обстоятельства события общественно опасного деяния, характеризующие виновность, производны от материальных и идеальных последствий преступления. "Криминалистическое учение о следах, - пишет Е.Е. Центров, - изучает следы не только во взаимосвязи следа и объекта, оставившего конкретный след, но и во взаимной связи всех следов и объектов следообразования, вызванных тем или иным событием" . В связи с этим необходимо отграничивать оценку фактических обстоятельств преступления субъектом правоприменения от их отражения в психике лица, совершающего конкретное деяние.
Нельзя говорить об "обстоятельствах дела" как, составляющих содержание вины. Как известно, под юридическим делом понимают жизненную ситуацию, получившую не только "оценку как юридическая, но и фактически» ставшую предметом юридических действий со стороны правоприменитель-ного органа" . Как было отмечено в предыдущей главе, вина существует объективно, не завися от юридической оценки обстоятельств произошедшего. "В уголовном праве, - пишут Е.В: Ворошилин, F.A. Кригер, - вина является реально существующим в объективной действительности-первичным фактором, а оценка и порицание со стороны общества и государства выступают как производное . Достаточно лишь указать, что латентные преступления, не составившие сферу необходимой оценки со стороны субъектов уголовного правоприменения, также содержат признаки вины.
Признание того, что "содержание вины включает в себя все фактические обстоятельства дела, которые нашли отражение в психике субъекта преступления", означает существование уголовно-правовой категории вины не как юридически объективированное явление, а как результат оценки правоприменителя.
Поэтому целесообразно говорить не о фактических обстоятельствах дела, а о фактических обстоятельствах события общественно опасного деяния, так как на момент установления признаков вины в целом состав преступления также устанавливается, а не оценивается. Образуемые же механизмом совершения преступления следы существуют в объективной действительности, находя свое начало в воленаправленном поведении лица, не завися каю от оценки субъекта правоприменения, так и от психики субъекта преступления.
Вне преступления нет фактических обстоятельств дела, а самого состава преступления нет без признаков вины. Финальная, нормативно-оценочная постановка самого факта существования вины в зависимость от "обстоятельств дела" приводит к произволу правоприменителя. С другой стороны, не верно полагать, что лицо не виновно, если его сознанием не охватывались все образовавшиеся (в широком смысле) следы совершенного им же преступления. Вина существует независимо от того, насколько полно сознанием охватывались следы общественно опасного деяния. Сама степень осознавания обстоятельств еледообразования влияет не на существование категории вины, а. на разграничение его форм. Поэтому важно установить, соответствуют ли осознанные при- совершении общественно опасного деяния фактические обстоятельства порождаемого события предписанным в законе юридическим» признакам состава преступления. Ведь "содержание интеллектуального элемента вины зависит от способа законодательного описания преступления
Мотив как конструктивный признак состава преступления
В науке уголовного права мотиву как одному из признаков субъективной стороны преступления уделяется большое внимание. Понятие "мотив" в психологии определяется как побудительная, внутренняя причина, осознанный источник поведенческой активности человека. Между тем вопросы его использования в конструировании составов уголовно-правовых деяний не достаточно разработаны.
В науке не существует единства мнений относительно определения мотива. Зачастую данная категория подменяется такими понятиями, как "мотивация", "мотивировка! . Проведя анализ понимания термина "мотивация" в психологии, Е.П. Ильин пришел к выводу, что "...ни в понимании сущности мотивации, ее роли в регуляции поведения, ни в понимании соотношений между мотивацией и мотивом нет единства взглядов. Во многих работах эти два понятия используются как синонимы". Автор предлагает "...рассматривать мотивацию как динамический процесс формирования мотива" . Тождественной точки зрения придерживаются и в науке уголов-ного права . Для того чтобы установить мотив, необходимо выявить и так называемый "динамический процесс" его формирования. Однако этот процесс сугубо субъективен и протекает в сознании субъекта. На это указывает и А.Г. Ковалев, представляя процесс мотивации в следующей форме: "Возникший импульс или первое побуждение соотносится с внешними усло виями, ситуацией, а также с внутренними? морально-психологическими: установками личности. Этот процесс соотнесения осуществляется мышлением (анализ условий, средств и путей решения»; задачи, учет последствий и т.п.)".357 Попытки постпреступного анализа; этого динамического процесса вносят путаницу в квалификацию содеянного, поскольку в пределах динамического уровня содержание побуждения может не бесконечно; но довольно-широко варьироваться358. Возможность ложной мотивировки сохраняется на любой стадии уголовного правоприменения: Ведь соотношение побуждениям внешними условиями может оставаться за пределами объективации преступного замыслам Такой/вывод обосновывается тем, что "мотивация представляет собой процесс внутренней аргументации;мотивов, когда индивид в; своих решениях и действиях опирается на,какие-либо факты, принципы, правила и нормы поведения (руководствуются ими) . Между тем "люди привыкли объяснять свои действияшз своего мышления вместо того чтобы объяснять их из своих.потребностей}(которые при-этом; конечно, отражаются в;голове, осознаются)"360. Соответственно, как объективно?существующее:явление,.мотив не всегда обнаруживается; хотя? и составляет психологическую основу преступного поведения.
В литературе мотивировку определяют как "сознательное, а подчас и искусственное приписывание своим действиям тех или-иных мотивов (в том-числе и ложных, с целью скрыть или;облагородить подлинные побуждения)" 361, как "доводы, объясняющие поведение"362. На практике такие случаи не единичны. . Например "между Баговым?В М:, Батыровым А.Н:, с однотстороны, и Ш. - с другой, произошла ссора;по; поводу невозврата долга послед нему. В ходе ссоры Багов В.М. и Батыров А.Н. по предварительной договоренности между собой, из корыстных побуждений, произвели выстрелы в Ш. из пистолета ИЖ-76 . От полученных огнестрельных ранений Ш. скончался на месте"363. В процессе расследования уголовного дела указанные лица пытались исключить корыстный мотив в содеянном. Они переводили факт задолженности и производства выстрела друг на друга. Каждый мотивировал действия другого внезапным душевным волнением, вызванным нецензурны . ми выражениями в их адрес со стороны . Однако суд справедливо учел лишь корыстный мотив в содеянном. В приведенной части действия указанных лиц были квалифицированы по признакам преступления, предусмотренного п. "з" ч. 2 ст. 105УК РФ.
В другом случае А. и К., временно проживая в сдаваемой под наем квартире, принадлежащей гр. Б., похитили у последней деньги в сумме 7 тыс. рублей. Обнаружив факт кражи, потерпевшая Б. стала требовать у А. и К.
вернуть деньги. В свою очередь, А. и К. из боязни обращения Б. в милицию и ввиду нежелания возврата похищенного убили ее. В процессе следствия указанные лица отрицали факт кражи, исключая тем самым,и корыстный мотив, и свою вину в содеянном365. Вменение квалифицирующего признака убийства (корыстного мотива) стало возможным лишь после доказывания кражи денег у потерпевшей. Сама же возможность доказывания подобных случаев, как известно, крайне редка.
