Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие военных преступлений 19
1. Гуманизация ведения вооруженных конфликтов в международных документах . 19
2. Становление понятия военного преступления 38
A. Формирование международно-правового определения военного преступпения до Нюрнбергского процесса 38
Б. Вопросы ответственности за военные преступпения в уставах Международных военных трибуналов 42
B. Современное понятие военного преступления... 46
ГЛАВА II. Объект, предмет и потерпевшие при применении запрещенных средств и методов ведения войны 57
1. Объект преступления 57
2. Национальное имущество как предмет преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ ... 63
3. Потерпевшие от преступления, запрещенного ст. 356 УК РФ 65
А. Военнопленные 65
Б. Гражданские лица 69
ГЛАВА III. Объективная сторона преступления 71
1. Деяние и его формы 71
А. Жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением 71
Б. Депортация гражданского населения 89
В. Разграбление национального имущества 92
Г. Применение в вооруженном конфликте запрещенных средств 98
Д. Применение в вооруженном конфликте запрещенных методов 108
2. Обстановка совершения деяния 123
3. Применение оружия массового поражения 134
ГЛАВА IV. Субъективные признаки преступления 145
1. Характеристика субъекта преступления 145
2. Доктрина государственного акта и уголовная ответственность за военные преступления 149
А. Ответственность за исполнение преступного приказа 151
Б. Ответственность начальника за преступные действия подчинённых 156
3. Соучастие в военных преступлениях ., 160
Заключение 171
Библиография 177
- Гуманизация ведения вооруженных конфликтов в международных документах
- Национальное имущество как предмет преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ
- Жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением
- Ответственность за исполнение преступного приказа
Введение к работе
_.Актуальность_.исследо.ва_ния
Состояние современных международных отношений, высокий уровень ядерной вооруженности, региональные и межнациональные вооруженные конфликты и войны, ведущиеся в различных районах мира и сопровождающейся преступлениями против человечности, массовым истреблением гражданского населения и другими военными преступлениями, - все это требует решительных действий мирового сообщества в цепом и каждого государства в отдельности (в том числе и Российской Федерации), направленных на преодоление взрывоопасной для всего человечества ситуации правовыми методами.
Опасность и продолжительность войн, их жестокость, разрушительность последствий возрастали с постепенным развитием цивилизации. Попытки осудить и запретить применение сипы, ограничить правовыми средствами возможность прибегать к ней для разрешения международньк конфликтов предпринимались їхавно, а в XX веке - особенно активно. Идея ответственности военных преступников нашла воплощение во многих международных актах.
Наиболее важным историческим прецедентом привлечения к уголовной ответственности и наказания наиболее опасных военных преступников явился Нюрнбергский процесс, который реализовал на практике юридические принципы ответственности конкретных государственных деятелей за проведение агрессивной политики и совершение преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности.
Усиление международной напряженности, рост числа локальных вооруженных конфликтов (вооруженные конфликты во Вьетнаме, Афганистане, Югославии, Чечне, Таджикистане) доказывают необходимость развития и изучения правовых норм, регламентирующих правила поведения сторон в ходе таких конфликтов.
В настоящее время развитие сформулированньїх в Нюрнберге понятий международных преступлений идет по двум направлениям: расширения и разъяснения составов конкретных преступлений и попыток включить их в более широкую категорию преступлений против мира и безопасности человечества.
Признанное Уставом Нюрнбергского трибунала подтверждение принципов международного права, которое содержится в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 91 (1) от 11 декабря 1946 г.; резолюция Генеральной Ассамблеи о геноциде, датированная тем же днем, конвенция о геноциде, принятая Генеральной Ассамблеей 9 декабря 1948 г.; конвенция о неприменении установленных законом сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности, Женевские конвенции 1949 г. и протоколы к ним 1977 г. - все эти и многие другие документы можно рассматривать как попытки закрепить и конкретизировать сформулированные в Нюрнберге понятия преступлений против мира и безопасности человечества и в то же время как подтверждение Нюрнбергских принципов мировым сообществом в целом.
Попытки сформулировать, обобщить и систематизировать уроки Нюрнберга имели место в работе Комиссии по международному праву, результатом работы которой явились проекты Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества и Статуса Международного уголовного суда.
Однако кодификация международно-правовых норм об ответственности за преступления против мира и безопасности человечества проводится очень медленно, в связи с чем отдельные государства, «обгоняя» такую кодификацию, включают нормы об этих преступлениях в свое внутреннее (национальное) уголовное законодательство1. Например, новый Уголовный кодекс Франции 1992 г. в книге второй «О преступлениях и проступках против человека» предусмотрел раздел 1 «О преступлениях против мира и безопасности человечества», объединяющий три главы и насчитывающий девять статей.
В прежнем УК РСФСР 1960 г. ряд международных военных преступлений был отнесен к воинским преступлениям (мародерство -ст. 266, насилие над населением в районе военных действий - ст. 267, дурное обращение с военнопленными - ст. 268, незаконное ношение знаков Красного Креста и Красного Полумесяца и злоупотребление ими - ст. 269). Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. впервые предусмотрел самостоятельную главу о преступлениях против мира и безопасности человечества, которые относятся к международным преступлениям, посягающим на основные принципы международного права, обеспечивающие мир и безопасность мирового сообщества. Тот факт, что статьи, предусматривающие уголовную ответственность за совершение указанных деяний, помещены в последнюю главу УК, безусловно, не выражает отношения российского законодателя к социальной значимости охраняемых этими нормами общественных отношений. Эти отношения складываются в результате соблюдения норм международного права и обеспечивают основы существования государств и народов, применение принципов обеспечения
1 См.: Наумов А.В. Преступления против мира и безопасности человечества и преступления международного характера // Государство и право. 1995, " 6, с. 48.
международного мира и безопасности (принципов мирного сосуществования, неприменения силы, неприкосновенности границ, территориальной целостности, самоопределения народов и невмешательства во внутренние дела других государств, уважения прав человека и добросовестного выполнения международных обязательств). Перечисленные принципы в цепом призваны обеспечивать мирное урегулирование споров и разрешение конфликтов между народами и государствами, а также охранять безопасные условия существования человечества.
Совершенно очевидно, что в современных условиях общественные отношения, являющиеся родовым объектом преступлений против мира и безопасности человечества, взяты российским государством под особую охрану. Тот факт, что они помещены законодателем в последнюю главу Уголовного кодекса, лишь подчеркивает их особый правовой статус и особое положение подобных норм в правовой системе России в целом. Специфика норм об ответственности за преступления против мира и безопасности человечества состоит в том, что эти нормы, входя в систему внутригосударственного уголовного законодательства Российской Федерации, являются отражением норм, составляющих систему международного уголовного права. Определение соотношения двух указанных групп норм является частным спучаем проблемы соотношения международного и национального права. Мировая концепция господства права предусматривает «признание всеми государствами верховенства международного права»1. Фактически речь идет о приоритетном положении международного права в общей правовой системе.
Конституция 1993 г. и законы Российской Федерации содержат положения о преимущественном действии международного договора
Международное уголовное право. М., 1995, с. 31.
в случае, если в нем установлены иные правила, чем те, которые содержатся во внутреннем законодательстве. В ст. 1 УК РФ прямо указано, что наше уголовное законодательство основано не только на Конституции Российской Федерации, но и на общепризнанных принципах и нормах международного права. И.Я. Козаченко, говоря о «творческой близости» национального и международного уголовного права, высказывает мнение, что становление последнего «в качестве самостоятельной отрасли права - дело ближайшего будущего» *.
В этих условиях четко прослеживаются две тенденции,
которые необходимо учитывать при ответе на вопрос о природе
соотношения международного и национального российского
уголовного права. Первая из них состоит в тесной взаимосвязи
правовых норм, регулирующих одну и ту же область отношений, их
взаимном влиянии и проникновении, вторая - во все большей
передаче так называемых традиционных вопросов
внутригосударственного права для решения их на международном уровне путем заключения межгосударственных соглашений.
Согласно п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации 1993 г. общепризнанные нормы и принципы международного права ( а к ним, безусловно, относятся принципы обеспечения международного мира и безопасности), а также международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Становление и развитие международного уголовного права всегда испытывало и испытывает влияние национального права
1 Уголовное право. Общая часть. М., Изд-во Инфра. М - Норма, 1997, с 8.
отдельных государств (в том числе и Российской Федерации). С другой же стороны, международное уголовное право оказывает влияние на внутригосударственное. Говоря о влиянии международных договоров на национальное уголовное право, В.И, Степаненко указывал три основных правила такого влияния:
а) установление и определение содержания признаков,
составов преступлений;
б) определение и назначение наказания;
в) определение сфер уголовной юрисдикции1.
Под воздействием международных договоров произошло расширение видов объектов, охраняемых национальным уголовным правом. С вступлением в сипу нового УК РФ к их числу впервые отнесены общественные отношения по обеспечению мира и безопасности человечества.
Российское уголовное законодательство не знает термина «военные преступления», широко использующегося в международном уголовном праве. Однако то, что в международно-правовых нормах определено как военное преступление, в УК РФ названо применением запрещенных средств и методов ведения войны. Норма, устанавливающая уголовную ответственность за совершение подобных деяний, - ст. 356 УК РФ, - имеет бланкетную диспозицию и отсылает к международно-правовым источникам (действующим международно-правовым нормам, определяющим поведение воюющих сторон во время вооруженных конфликтов и регламентирующим правила обращения с военнопленными и гражданским населением, правовой режим военной оккупации, а также применение средств и методов ведения войны).
1 См.: Степаненко В.И. Влияние международных договоров на содержание и сферу действия советского уголовного права. Свердловск, 1982,
Проблема всестороннего анализа международных преступлений в целом и военных преступлений в частности давно изучается в различных отраслях правовой науки. В русской дореволюционной литературе ее исследованием занимались Н.М. Коркунов, Ф.Ф. Мартене, В.А. Ульяницкий1.
В последующие периоды развития российского государства рассматриваемой проблеме уделялось внимание в трудах И.П, Блищенко, Л.Н. Галенской, Р.А. Каламкаряна, И.И. Карпеца, Г.М. Мелкова, А.В. Наумова, В.П. Панова, А.И. Полторака, П.С. Ромашкина, Л.Н. Савинского, А.Н. Трайнина и других.
Значительное внимание изучению международных
преступлений уделено и в работах зарубежных авторов, таких как Х.-П. Гассер, М. Гринспен, Ф. Кальсховен, Е. Кастрен, Л. Оппенгейм, Р. Фолк и другие.
Отдавая дань уважения проделанной в правовой науке работе по изучению проблемы уголовной ответственности за военные преступления как разновидности преступлений против мира и безопасности человечества, следует отметить, что углубленного комплексного изучения именно этого вопроса до сих пор не проводилось.
Между тем, Российская Федерация, как и другие государства, входившие в состав бывшего СССР, все чаше оказывается так или иначе втянутой в вооруженные конфликты международного и немеждународного характера (в Югославии, Таджикистане и др.). кроме того, совсем недавно и на территории самого российского государства велись боевые действия (на территории Чечни). Обстоятельства чеченского вооруженного конфликта, вероятнее
1 См., например: Мартене Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов, Т. 2. СПб, 1905; Коркунов Н.М. Опыт конструкции международного уголовного права / Журнал уголовного и гражданского права. 1S89, s 1.
всего, в недалеком будущем станут объектом самого тщательного исследования.
Приведенные доводы свидетельствуют об актуальности углубленного изучения в современных условиях ответственности за военные преступления (применение запрещенных средств и методов ведения войны).
Цеіі_ь_и^щщчі^исіае^слвдшія.
Цепью настоящей работы является исследование теоретических и практических проблем уголовной ответственности физических лиц за совершение военных преступлений и разработка на этой основе рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства Российской Федерации и приведению его в соответствие с международно-правовыми актами.
Для реализации указанной цели диссертантом были поставлены задачи провести анализ международно-правовых конвенций, опыта их практического применения, а также исследовать признаки, характеризующие объект, объективную сторону и субъект преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ. (Анализ признаков субъективной стороны указанного преступления ни теоретической, ни практической сложности не представляет и поэтому в работе не проводится).
№холика_жгшедавания.
диссертация написана с использованием логического, исторического, социологического» сравнительно-правового методов исследования российского законодательства и международно-правовых актов. В процессе исследования были использованы труды
таких ученых, как Н.С. Алексеев, И.М. Арцибасое, С.А. Егоров, Е.Б. Зайцев, И.И, Карпец, И.А. Ледях, В.П. Панов, А.И. Полторак, Ю.А. Решетов, Л.И. Савинский, Л.Н. Смирнов, А.Н. Трайнин и др.
Объект исследования
Объектом исследования стали нормы уголовного законодательства Российской Федерации, предусматривающие ответственность за военные преступления, а также соответствующие международно-правовые нормы.
Работа выполнена на основе изучения, применительно к исследуемой проблеме, имеющейся международно-правовой практики привлечения к ответственности физических лиц за совершение военных преступлений (материалы Нюрнбергского, Токийского, Хабаровского процессов, а также Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии).
Вэ^тя_^ош^зв.еи^жовш^тя
t. Диссертация представляет собой первое в отечественной уголовно-правовой науке монографическое исследование проблемы ответственности за применение запрещенных средств и методов ведения войны и иных вооруженных конфликтов, что обусловлено отсутствием соответствующей уголовно-правовой нормы в ранее действовавшем российском законодательстве, как и вообще комплекса норм о преступлениях против мира и безопасности человечества.
Нормы главы 34 УК РФ по своему происхождению и содержанию носят международно-правовой характер. Поэтому составной частью исследования явился систематический анализ международно-правовых документов, регламентирующих правила и обычаи поведения сторон в обстановке вооруженного конфликта. Процесс формирования этих правил был прослежен на этапах от второй половины XIX века до Нюрнбергского и Токийского процессов; после указанных процессов - до принятия Дополнительных протоколов 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и далее - до настоящего времени.
Впервые проведено сопоставление системы преступлений против мира и безопасности человечества, предусмотренных УК РФ, с классификацией этих преступлений в международно-правовых актах и обоснован вывод о том, что российское уголовное законодательство в основном соответствует действующим и разрабатываемым международно-правовым документам.
Систематизированы взгляды на объект преступлений против мира и безопасности человечества и сделан вывод, что объектом военных преступлений являются общественные отношения, обеспечивающие соблюдение установленных международно-правовыми нормами и национальным законодательством порядки, и правил ведения военных действий в условиях вооруженного конфликта.
5. Диссертация содержит ранее не проводившийся в
юридической литературе анализ круга потерпевших от преступления,
предусмотренного ст. 356 УК РФ, на основе международно-
правового определения понятий: комбатант, некомбатант,
военнопленные, гражданское население, а также понятия
«национальное имущество» как предмета рассматриваемого
преступления.
6. Осуществлен полный и подробный анализ предусмотренных
диспозицией ст. 356 УК РФ форм деяния, образующих объективную
сторону этого преступления: жестокое обращение с военнопленными»
жестокое обращение с гражданским населением, депортация
гражданского населения, разграбление национального имущества на
оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте
средств и методов, запрещенньк международным договором
Российской Федерации. На основе этого анализа и сопоставления с
нормами международного права обоснованы некоторые предложения
об изменении диспозиции ст. 356 УК РФ.
В соответствии с международно-правовыми документами раскрыты понятия и приведен иллюстративный перечень средств и методов, запрещенных к применению в вооруженных конфликтах.
В нескольких аспектах исследована обстановка совершения деяния как обязательный признак объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ, и сделан вывод о том, что эта норма применима к действиям, совершенным не только в состоянии войны, но и р состоянии как международного, так и немеждународного вооруженного конфликта. В диссертации доказывается, что с точки зрения уголовного права запрещено и наказуемо нарушение правил и обычаев ведения боевых действий при столкновении вооруженных сил двух воюющих суверенных государств, регулярных войск государства с войсками ополчения или партизанскими формированиями противоборствующей стороны, а также при вооруженном столкновении е 7Йск ООН с боевыми единицами стороны, вступившей в вооруженный конфликт, и антиправительственных организованных вооруженных отрядов - с вооруженными силами правительства в случаях немеждународных вооруженных конфликтов.
9. Исследуя вопрос о субъекте военных преступлений автор подвергает критической оценке так называемую доктрину государственного акта и обосновывает вывод о персональной уголовной ответственности руководителей и военачальников государства, виновного є нарушении правил и обычаев поведения сторон в вооруженном конфликте. При этом анализируются проблемы ответственности начальника за преступные действия подчиненных и за соучастие в военных преступлениях.
Псж>;^ния^ынс^имые_ла_зэ^
Уголовная ответственность главных военных преступников, за преступления против мира и безопасности человечества, в том числе и за военные преступления^ производна от международно-правовой ответственности государства, преступная политика которого реализуется в действиях физических лиц. В этом состоит ее особенность по сравнению с другими преступлениями международного характера (незаконная торговля оружием, наркобизнес, пиратство, терроризм и т.п.).
Сфера применения ст. 356 УК РФ должна определяться исходя из международно-правовых актов, а следовательно не ограничивается обстановкой объявленной или необъявленной войны; она охватывает освободительную вооруженную борьбу против национального или расового угнетения, а также любые вооруженные конфликты между вооруженными группами, находящимися под ответственным командованием и осуществляющими контроль над частью территории данного государства, что позволяет осуществлять им непрерывные и согласованные действия. Указанная норма подлежит применению и в том случае, когда сторона, нарушающая правила и обычаи поведения в вооруженном конфликте, не является
участницей соответствующих международна конвенций, поскольку нормы общего международного права обязательны для всех субъектов международного права независимо от их участия в международных договорах, устанавливающих эти нормы.
Хотя ст. 356 УК РФ прямо не связывает ответственность за жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением ни с систематичностью, ни с «большим масштабом» совершения соответствующих действий, этот признак является обязательным в соответствии с Женевскими конвенциями 1949 г. и другими международно-правовыми документами, которые к жестокому обращению относят убийства, пытки, бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты, преднамеренное применение тяжелых страданий или серьезного увечья и другие подобные действия, носящие систематичный и массовый характер.
В соответствии со ст. 147 Женевской конвенции 1949 г. о защите гражданского населения запрещаются «депортация, перемещение и арест гражданских лиц» как проявление жестокого обращения с ними. Поскольку депортация является частным случаем жестокого обращения с гражданским населением и полностью охватывается этим понятием, целесообразно слова «депортация гражданского населения» исключить из текста ст. 356 УК РФ.
5. Использование термина «разграбление» национального
имущества в ст. 356 УК РФ (особенно при сопоставлении с
термином «грабеж» в ст, 161 УК РФ) неоправданно сужает сферу
применения этой нормы. Опираясь на Устав и приговор
Нюрнбергского международного трибунала и на Женевские
конвенции 1949 г. и Дополнительные протоколы к ним 1977 г.,
целесообразно в ст. 356 УК РФ слова «разграбление национального
имущества» заменить словами «расхищение или разрушение
национального имущества, не вызываемое военной необходимостью».
6, между названием и диспозицией ст. 356 УК РФ имеется
противоречие, состоящее в необоснованном отождествлении понятий
«война» и «вооруженный конфликт». Второе из них по объему (но,
конечно, не по масштабу) является более широким и точнее
характеризует обстановку применения средств и методов,
запрещенных к использованию. Поэтому указанное противоречие в
ст. 356 УК РФ целесообразно устранить, заменив в названии этой
статьи слово «война» словами «военных действий в вооруженном
конфликте».
7. Запрещая химическое, бактериологическое и частично
ядерное оружие, международное право исходит из недопустимости
применения и других видов оружия массового поражения, которое
может быть создано в будущем и по своим губительным
последствиям сопоставимо с названными выше видами. И хотя
Российская Федерация еще не заключила международных договоров
о запрещении их применения, следует признать применение таких
видов оружия массового поражения (лучевого, инфразвукового,
генетического, психотропного, геофизического и т.п.) столь же
опасным, как химическое, бактериологическое или ядерное. Поэтому
в ч. 2 ст. 356 УК РФ слова «международным договором Российской
Федерации» целесообразно заменить выражением «нормами
международного права».
Ыауэдодракт^еская _знач_и_масть_ ^<хазедоваяия
Выводы и предложения, содержащиеся в работе, могут быть использованы при дальнейшем совершенствовании действующего уголовного законодательства. Отдельные рекомендации и предложения могут быть реализованы при подготовке постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, посвященного
вопросам применения законодательства о преступлениях против мира и безопасности человечества, а также использованы в судебной практике по применению ст. 356 УК РФ. Материалы исследования могут применяться в процессе преподавания соответствующего раздела уголовного права, а также при подготовке методических пособий.
Гуманизация ведения вооруженных конфликтов в международных документах
История свидетельствует, что законы и обычаи ведения войны, ее методы и средства занимали одно из ведущих мест в отношениях между народами уже в древние века. Например, в законах Ману было установлено запрещение употреблять отравленное оружие, убивать безоружных пленных, просящих пощады, спящих и раненых. В Древней Греции между городами-государствами существовали правила, по которым война не должна была начинаться без объявления; при захвате городов нельзя было убивать укрывшихся в храмах; военнопленные подлежали обмену или выкупу, и только в крайних случаях обращались в рабство. По действовавшим тогда законам победитель должен был быть умеренным в требованиях к побежденным. Смерть на поле боя давала право на погребение, действовал обычай, предоставляющий возможность воюющим сторонам собирать и захоранивать павших во время сражения воинов.
Однако большинство норм, регулирующих отношения между государствами по вопросам, связанным с применением военной силы, сформировалось в конце ХЇХ - начале XX веков и получило развитие в последующие годы, особенно после второй мировой войны. Анализ международного законодательства позволяет сделать вывод о том, что нормы, входящие в систему права вооруженных конфликтов, неоднородны. Значительное место среди них занимают так называемые нормы международного гуманитарного права {этот термин используется в изданиях Международного комитета Красного Креста и Лиги обществ Красного Креста). По вопросу о соотношении права вооруженных конфликтов и гуманитарного права в международно-правовой науке существуют различные взгляды.
Многие авторы полагают, что гуманитарное право охватывает все право вооруженных конфликтов1, другие считают гуманитарное право подотраслью права вооруженных конфликтов, посвященной защите жертв войны2, третьи понимают под международным гуманитарным правом все принципы и нормы в области прав человека, применяемые как в военное, так и в мирное время3. Не углубляясь в подробный анализ данной проблемы, наиболее верной представляется точка зрения, сторонники которой, не отождествляя международное гуманитарное право и право вооруженных конфликтов, полагают, что «международное гуманитарное право стремится к защите прав и свобод человеческой личности в условиях вооруженного конфликта, а право вооруженных конфликтов ставит задачу урегулирования различных сторон процесса вооруженной борьбы в тех же условиях»4.
К числу важнейших источников правового регулирования отношений в ходе вооруженных конфликтов нужно отнести Петербургскую декларацию от отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль 1868 г., которая запретила употребление конкретного вида жестоких снарядов (тех, которые при весе менее 400 грамм имеют свойство взрывчатости или снаряжены ударным или горючим составом), а также сформулировала два общих принципа относительно запрещения средств и способов ведения войны, противоречащих законам человеколюбия. В Декларации указано, что единственная законная цель государств во время войны должна состоять в ослаблении военных сил неприятеля, а употребление оружия, которое по нанесению противнику ран без пользы увеличивает страдания людей, выведенных из строя, или делает смерть их неизбежной, должно признаваться не соответствующим этой цели. Согласно положениям Петербургской декларации 1868 г., право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы и средства ведения войны не является неограниченным.
Из всех норм, относящихся к праву вооруженных конфликтов, в международно-правовой науке принято выделять два больших блока: так называемые Женевское право и Гаагское право. «Женевские конвенции касаются защиты личности от злоупотребления силой, тогда как Гаагские конвенции - это межгосударственные правила фактического ее применения... Женевское право обладает четко очерченной сферой действия, тогда как Гаагское право охватывает все остальные проблемы права войны». В целом же и Гаагские конвенции, и Женевские конвенции представляют собой попытки систематизировать международно-правовое законодательство, регулирующее правила ведения вооруженных конфликтов.
Первая систематизация законов и обычаев войны была осуществлена на конференциях в Гааге в 1899 и 1907 гг. На этих конференциях было принято 13 конвенций и Декларация о запрещении метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров (в том числе конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, о бомбардировании морскими силами во время войны, о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны, о правах и обязанностях нейтральньос держав в случае морской войны и др.). особое значение имеет IV конвенция о законах и обычаях войны 1907 г., согласно которой запрещается; а) применять яд или отравленное оружие; б) предательски убивать или ранить лиц, принадлежащих к населению или войскам неприятеля; в) убивать или ранить неприятеля, который, положив оружие или не имея более средств защищаться, безусловно сдался; г) объявлять, что никому не будет дано пощады; д) употреблять оружие, снаряды или вещества, способные причинить излишние страдания; е) незаконно пользоваться парламентским или национальным Флагом, военными знаками и форменной одеждой неприятеля, равно как и установленными отличительными знаками; ж) уничтожать или захватывать неприятельскую собственность, кроме случаев, когда подобное уничтожение и захват настоятельно вызываются военной необходимостью; з) объявлять потерявшими силу, приостановленными или лишенными судебной защиты права и требования лиц противной стороны или принуждать таких лиц принимать участие в военных действиях, направленных против их страны, даже в том случае, если они были на его службе до начала войны1.
Национальное имущество как предмет преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ
Предметом преступления, совершенного в одной из предусмотренных ст. 356 УК форм, может выступать национальное имущество.
Под национальным имуществом следует понимать любое движимое или недвижимое имущество, являющееся индивидуальной или коллективной собственностью частных лиц или государства, общин либо общественных или кооперативных организаций. Особое место в национальном имуществе государства занимают культурные ценности. Согласно положениям конвенции 1954 г. «О защите культурных ценностей», к культурным ценностям народов относятся: а) ценности, движимые или недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие как памятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские, археологические месторасположения, архитектурные ансамбли, которые представляют исторический интерес, произведения искусства, рукописи, книги и другие предметы художественного, исторического или археологического значения, а также научные коллекции книг, архивных материалов или репродукций, ценностей, указанных выше; б) здания, главным назначением которых является сохранение или экспонирование движимых купьтурных ценностей, таких, как музеи, крупные библиотеки, хранилища архивов, а также укрытия, предназначенные для сохранения движимых культурных ценностей в случае вооруженного конфликта; в) центры, в которых имеется значительное количество культурных ценностей1. Сейчас международно-правовая защита культурных ценностей раскрывается в обязанностях: 1) включить их в международный реестр культурных ценностей, который ведется у Генерального директора ЮНЕСКО. Копия реестра хранится у Генерального секретаря ООН и у каждой стороны, находящейся в конфликте. С момента включения в Международный реестр ценности получают иммунитет - воюющие обязаны воздерживаться от любого враждебного акта, направленного против них. 2) обозначить культурные ценности в начале вооруженного конфликта специальными отличительными знаками. Персонал, предназначенный для защиты культурных ценностей, пользуется уважением. Если он (вместе с культурными ценностями) попадает в руки противника, то ему должна быть предоставлена возможность осуществлять свои функции. Как предмет преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ, национальное имущество представляет собой комплексное понятие. По сути оно включает все предметы внешнего мира, имеющие какую-либо ценность (экономическую, культурную, научную, историческую, экологическую и т.д.) и находящиеся в собственности государства, территория которого оккупируется, физических лиц, являющихся его гражданами, юридических лиц, действующих на его территории (кроме иностранных юридических лиц), а также существующих в этом государстве общественных или религиозных организаций. К предмету анализируемого преступления следует относить находящиеся на оккупированной территории природные ресурсы, культурные ценности, а также любое движимое или недвижимое имущество, деньги и ценные бумаги, принадлежащие указанным выше субъектам на праве собственности. А, Военнопленные Основным международно-правовым документом, определяющим режим военного плена, является Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 г. Согласно этому документу, военнопленными признаются участники вооруженного конфликта, попавшие во власть неприятельской стороны во время войны или военного конфликта. В зависимости от их непосредственного участия в боевых действиях с оружием в руках от имени и в интересах той воюющей стороны, в вооруженные силы которой они правомерно включены, принято условно выделять дее группы участников вооруженных конфликтов: сражающиеся (комбатанты) и несражающиеся (некомбатанты). Согласно Дополнительному протоколу I к Женевским конвенциям 1949 г., вооруженные силы воюющих сторон «состоят из всех организованных вооруженных лиц, групп и подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за поведение своих подчиненных, даже если эта сторона представлена правительством или властью, не признанной противной стороной. Такие вооруженные силы подчиняются внутренне2й дисциплинарной системе, которая среди прочего обеспечивает соблюдение норм международного права, применяемых в период вооруженных конфликтов»1. Комбатантами считаются лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, и принимающие непосредственное участие в боевых действиях, то есть лица, непосредственно ведущие боевые действия против неприятеля с оружием в руках. В соответствии с Женевскими конвенциями 1949 г. комбатантами признаются: - личный состав регулярных вооруженных сил; - личный состав ополчений, добровольческих отрядов как входящих, так и не входящих в состав регулярных вооруженных сил; - личный состав движений сопротивления и партизанских формирований (если они принадлежат к какому-либо военным образом организованному отряду, имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных, имеют и носят отличительные знаки; открыто носят оружие и соблюдают в ходе боевых действий законы и обычаи войны) - члены экипажей торговых судов и гражданских самолетов, оказывающие помощь сражающимся;- стихийно восставшее население, которое при приближении противника взялось за оружие, если они открыто носят оружие и соблюдают законы и обычаи войны (согласно ст. 44 Дополнительного протокола ї, комбатант, чтобы отличаться от гражданского населения, должен открыто носить оружие: а) во время каждого столкновения; б) в то время, когда он находится на виду у противника в ходе развертывания в боевые порядки, предшествующего началу нападения, в котором он должен принять участие).
Жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением
Термин «жестокое обращение» применяется законодателем при конструировании и других составов преступлений (доведение до самоубийства путем жестокого обращения, неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего ребенка родителем, если это соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним, и др.).
В любом случае под жестоким обращением понимается фактическое причинение ему физических страданий - лишение пищи и воды (истязание голодом, жаждой), избиение, лишение медицинской помощи, изгнание из жилища, помещение в заведомо не приспособленное для проживания место vi т.д. Совершено это может быть как путем действий (истязание, нанесение побоев и т.п.), так и путем бездействия (лишение питания, одежды, крова и др-)1.
Российский законодатель при конструировании первых двух форм совершения преступления, предусмотренного ст. 356 УК РФ, воспользовался так называемым абстрактным методом, который характеризуется предельным обобщением признаков, при помощи которых сформулировано уголовно-правовое предписание.
В то же время в международном праве чаще применяется так называемый казуистический способ, при котором законодатель пытается охватить диспозицией нормы предельное количество конкретных ситуаций. Так, в последнем варианте ч. 1 статьи проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, предусматривающей ответственность за военные преступления, приведен исяедшвакщш перечень серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 г., любое из которых является военным преступлением. К ним относятся:
Деяния, совершенные в нарушение международного гуманитарного права: а) умышленное убийство; б) пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты; в) умышленное причинение серьезного увечья или ущерба здоровью; г) незаконное, произвольное и производимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемое военной необходимостью; д) принуждение военнопленного или гражданского лица служить в вооруженных силах неприятельской державы; е) лишение военнопленного или гражданского лица права на нормальное и беспристрастное судопроизводство; ж) незаконное депортирование или арест гражданского лица; з) взятие заложников. 4. Посягательство на человеческое достоинство в нарушение международного гуманитарного права, в частности, оскорбительное и унижающее обращение, изнасилование, принудительная проституция и любая форма непристойного нападения»1.
Как видно, в проекте при перечислении возможных форм совершения военных преступлений вообще не употребляется термин «жестокое обращение» (во всяком случае, в первых пяти группах деяний, совершаемых во время вооруженного конфликта международного характера), однако в статье 18 проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, содержится прямое указание на то, что совершение вышеперечисленных деяний только тогда является преступлением против мира и безопасности человечества, «если оно совершается систематически или в больших масштабах»1. Вообще же, если в международных документах и употребляется термин «жестокое обращение», то в очевидно более узком смысле, чем в российском законодательстве. Так, в ст. 3 Женевской конвенции «О защите жертв войны» 1949 г. «жестоким обращением» названа одна лишь форма совершения деяний, запрещенных в отношении военнопленных и гражданского населения, наряду с которой в указанной норме названы и другие - «пытки, истязания, увечья, всякие виды убийства; взятие заложников; посягательство на человеческое достоинство, в частности, оскорбительное и унижающее обращение»2.
Термин «жестокое обращение» с военнопленными или гражданским населением в российском законодательстве используется без ссылки на систематичность или большой масштаб совершения подобных действий. В связи с этим по букве закона совершение даже единичного акта жестокого обращения, причиняющего страдания хотя бы одному лицу из числа военнопленных или гражданского населения, может быть квалифицировано по анализируемой статье УК РФ3.
Кроме того, в российском законодательстве не содержится прямого указания, что жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением должно представлять серьезные нарушения Женевской конвенции 1949 г. и Дополнительного протокола І 1977 г. (Конвенция ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г.; Дополнительный Протокол I ратифицирован Советским Союзом 4 августа 1989 г.), в то время как в большинстве международных документов это определено1. Однако, по всей видимости, такой вывод можно сделать на основе анализа названия ст. 356 УК РФ; «Применение запрещенных средств и методов ведения войны». Жестокое обращение с военнопленными и гражданским населением рассматривается законодателем в качестве одного из запрещенных методов ведения вооруженного конфликта, а основным международно-правовым актом, формулирующим такие запреты, как раз и являются Женевские конвенции 1949 г. «Об обращении с военнопленными» и «О защите гражданского населения во время войны».
Ответственность за исполнение преступного приказа
Некоторые ученые считают такое оружие незапрещенным средством вооруженной борьбы, исходя из того, что выводить такой запрет из действующих норм нельзя, поскольку ядерное оружие представляет собой совершенно новый вид оружия. Так, М. Макдугал и Ф. Фипициано утверждали, что при отсутствии какой-либо конкретной значительной нормы обычного или договорного права, применимой к ядерному оружию, использование такого оружия должно допускаться в качестве законного. Они отрицают, что такая запретительная норма может возникнуть «по аналогии» из обычных норм и унаследованных принципов1.
Другие специалисты считают применение ядерного оружия противоестественным, обосновывая свои взгляды действующими международно-правовыми актами. Так, Р. Шарпье полагает, что применение ядерного оружия запрещается «по аналогии» Гаагской декларацией 1899 г. об удушающих газах, а также ст. XXII Гаагской конвенции 1907 г., согласно которой воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю2. Дж. Шварценбергер обосновывает незаконность применения ядерного оружия тем, что оно вызывает радиоактивное излучение и осадки, что противоречит пункту «а» ст. XXIII Гаагской конвенции 1907 г.3 Я. Броули считает, что применение ядерного оружия причиняет «излишние страдания», что противоречит п. «е» ст. XXIII Гаагской конвенции4.
Существует в науке и точка зрения, согласно которой запрещения, содержащиеся в Декларации 1868 г., в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 гг. и Женевском протоколе 1925 г., распространяются и на ядерное оружие. Цепь таких запретов - в охвате новых разрушительных видов вооружений, которые еще не были изобретены ко времени принятия названных документов1. В международном праве признается существование обычной нормы, требующей от государств принятия мер по запрещению новых видов оружия, применение которых приводит к нарушению общепризнанных принципов международного права. Однако признается и необходимость разработки и заключения специального договора, запрещающего применение ядерного оружия в случае вооруженного конфликта, который сформулировал бы конкретные нормы по этому вопросу.
Что касается реальной политики государств, то некоторые из них допускают возможность применения ядерного оружия. Так, в инструкциях американским ВМС указано, что «в отсутствие явного запрещения использование такого оружия против вражеских комбатантов и других военных объектов допустимо»2, правила сухопутной войны США предусматривают возможность применения ядерного оружия3. В военных уставах некоторых других стран (Австрии, Нидерландов, Великобритании) также содержатся положения о том, что применение ядерного оружия не запрещено международным обычным правом4.
Противоправность применения ядерного оружия в случае вооруженного конфликта основана на многих факторах. Во-первых, ядерное оружие является оружием массового поражения, оно действует неизбирательно, поражая и комбатантов, и некомбатантов, и гражданское население, и военные, и гражданские объекты, а право вооруженных конфликтов однозначно запрещает применять оружие против гражданского населения и гражданских объектов.
Во-вторых, применение ядерного оружия противоречит общепризнанному принципу права вооруженных конфликтов, согласно которому воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю.
В-третьих, применение ядерного оружия невозможно таким образом, чтобы оно «щадило храмы, здания, служащие целям науки, искусств и благотворительности» и т.д., которого требует Гаагская конвенция 1899 г. (ст. 27) и IV Гаагская конвенция (ст. XXVI!). Применение ядерного оружия всегда нарушает принцип защиты культурных ценностей,
В-четеертьрх, право вооруженных конфликтов запрещает уничтожать всякую собственность, принадлежащую частным лицам, общинам или государству, а применение ядерного оружия неизбежно нарушает эту норму.
В-пятых, противоправность применения ядерного оружия, последствием которого всегда будет радиоактивное заражение местности, подпадает под действие Декларации 1899 г. об удушающих газах, Женевского протокола 1925 г., Конвенции 1972 г. о запрещении бактериологического и токсинного оружия, Конвенции 1977 г. о запрещении военного или любого иного воздействия на природную среду.
И, наконец, применение ядерного оружия вызывает радиоактивное облучение гражданского населения, что повлечет за собой в одних случаях быструю и неминуемую гибель, в других -длительное заболевание и страдания. Нормы же права вооруженных конфликтов однозначно запрещают применять оружие, причиняющее излишние страдания (IV Гаагская конвенция 1907 г., п. «д» ст. XXIII).
Запрещая химическое, бактериологическое и частично ядерное оружие, международное право исходит из недопустимости применения и других видов оружия массового поражения, которое может быть создано в будущем и по своим губительным последствиям сопоставимое с названными выше видами. И хотя Российская Федерация еще не заключила международных договоров о запрещении их применения, следует признать применение таких видов оружия массового поражения (лучевого, инфразвукового, генетического, психотропного и т.п.) столь же опасным, как химическое, бактериологическое и ядерное.
