Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения в законодательстве России: ретроспективный анализ 18
1.1. Становление уголовного законодательства России об ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения (дореволюционный период) 18
1.2. Криминализация и пенализация уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения в уголовном законодательстве России советского и постсоветского периодов 27
ГЛАВА 2. Характеристика преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения, в современном уголовном праве России (ст. ст. 313, 314, 3141 УК РФ) 40
2.1. Система преступлений против правосудия, место в ней преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения 40
2.2. Объект преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения 52
2.3. Признаки объективной стороны преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения 60
2.4. Субъективные признаки преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения...89
ГЛАВА 3. Основные направления дальнейшей оптимизации законодательного описания составов преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения 100
3.1. Ответственность за уклонение от отбывания наказания или иных мер правового принуждения в зарубежном уголовном праве 100
3.2. Квалифицированные виды побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи: проблемы совершенствования 114
3.3. Криминализация уклонения от отбывания ограничения свободы и от административного надзора в современном уголовном праве России: юридическая природа, обоснованность и целесообразность 132
Заключение 144
Список использованных источников и
Литературы
- Криминализация и пенализация уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения в уголовном законодательстве России советского и постсоветского периодов
- Объект преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения
- Признаки объективной стороны преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения
- Квалифицированные виды побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи: проблемы совершенствования
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Важнейшей составной ветвью государственной власти является судебная власть, призванная осуществлять правосудие, что нашло свое закрепление в ст. 10 Конституции Российской Федерации. На правосудие в Российской Федерации, являющееся видом государственной деятельности, в качестве первостепенной задачи возложено обеспечение прав и свобод личности, закрепление гарантий взаимной ответственности государственной власти и личности.
Оценка эффективности правосудия должна осуществляться, исходя не только из законности и справедливости вынесенного судебного решения, но и от качества его исполнения. Применительно к уголовному судопроизводству последнее определяется уровнем достижения предусмотренных уголовным законом целей наказания. Решение же этой задачи главным образом зависит от деятельности пенитенциарной системы. Эти обстоятельства и обусловливают весьма высокий уровень общественной опасности исследуемой группы преступлений. Поэтому вполне естественно, что уголовное законодательство содержало ранее и содержит в настоящее время установления относительно ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения.
Изучение статистических данных показывает, что число побегов и уклонений от отбывания иных видов наказания, а также их удельный вес в общем числе преступлений против правосудия в последние годы несколько сократились. Так, в 1997 году количество побегов из мест лишения свободы составляло 19,7 % от общего числа зарегистрированных преступлений против правосудия. В 2005 году их удельный вес уменьшился, составив только 7 %. Подобные показатели уровня исследуемой группы преступлений зафиксированы в статистических отчетах и в 2010-2012 г.г. Однако при этом необходимо учесть, что абсолютное число побегов и уклонений от отбывания иных видов наказания не сократилось. Их рост обусловлен тем, что число преступлений против правосудия за последние 10 лет возросло на 100%. Названная тенденция сопровождается и иными негативными проявлениями, связанными с качественными изменениями состава лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Это, в основном, лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, неоднократно судимые, проявляющие очевидное нежелание исправляться. Само собой разумеется, что в подобных условиях исполнение наказания и достижение его целей представляет собой весьма сложный процесс.
Вместе с тем и менее проблемные категории осужденных склонны к уклонению от отбывания наказания и иных мер правового принуждения. Так, проведенное нами изучение правоприменительной практики в Краснодарском крае показывает, что почти половина побегов (41,5%) совершается из колоний-поселений; 25,1% - из следственных изоляторов; 16,7% - из исправительных колоний общего режима; 16,7% осужденных не возвращались в исправительное учреждение после окончания срока предоставленного им выезда.
Вместе с тем законодательная регламентация уголовной ответственности за названные преступные посягательства не является совершенной, статьи 313, 314, 3141 УК РФ требуют определенной корректировки. Необходимо и дополнительное теоретическое исследование целого ряда аспектов проблемы.
Степень научной разработанности темы исследования. В теории уголовного права изучению системы преступлений против правосудия, несомненно, всегда уделялось особое внимание. В рамках этой системы давалась общая характеристика преступлениям, связанным с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения. Проблемам уголовно-правовой охраны интересов правосудия в дореволюционный период российской истории были посвящены исследования М.В. Владимирского-Буданова, К.С. Валишевского, А.Н. Куницина, В.Н. Латкина, С.В. Познышева, А.С. Попова, А.Е. Преснякова, П.П. Пусторослева, Н.Н. Резина, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, М.П. Чубинского.
На базе ранее действовавшего российского советского законодательства проблемы уголовно-правовой охраны системы правосудия рассматривались Д.Б. Бектибаевым, И.С. Власовым, А.Т. Гужиным, Я.М. Кульбергом, Н.А. Носковым, С.Ш. Рашковской, С.И. Тихонко, И.М. Тяжковой. В более поздний период данной проблеме уделяли внимание М.И. Бажанов, М.А. Гаранина, Е.Ю. Хлопонцев.
Однако принятие ныне действующего Уголовного кодекса РФ 1996 г. активизировало деятельность по исследованию проблем охраны интересов правосудия. Этому были посвящены научные публикации и диссертационные работы К.П. Андреева, Б.Н. Ботоева, И.Ю. Бунева, С.А. Денисова, А.И. Друзина, Е.Н. Зацепиной, В.Д. Иванова, В.А. Кима, В.М. Колесника, Ю.И. Кулешова, Л.В. Лобановой, А.А. Мастеркова, В.В. Намнясовой, А.А. Примак, А.В. Синельниковой, П.В. Тепляшина, Н.Р. Фасхутдиновой, А.В. Федорова, К.Н. Харисова, Е.Ю. Хлопонцевой, К.Л. Чайки, А.И. Чучаева и других авторов.
Работы названных ученых, несомненно, внесли существенную лепту в разработку различных аспектов проблемы ответственности за преступления против правосудия. Однако, как правило, интересующие нас преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, рассматривались в общей системе преступлений против правосудия. Мы же считаем необходимым уделить особое внимание исследованию именно этих преступлений. Тем более что в соответствующие статьи УК РФ (313, 314) в последнее время внесены изменения. В 2011 году введена статья 3141 УК РФ, устанавливающая ответственность за уклонение от «реанимированного» ныне института административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. Следовательно, в этой части требуются серьезные исследования. Кроме того, появление такого нового вида наказания, как принудительные работы, предусмотренного как альтернатива лишению свободы, возможно, потребует внесения соответствующих корректив в ст.314 УК.
Изложенные обстоятельства, на наш взгляд, обусловливают актуальность избранной темы и необходимость ее дополнительного исследования.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с совершением преступных посягательств, направленных против нормального функционирования системы правосудия, в том числе на организацию эффективного исполнения назначенных судом наказаний и иных мер правового принуждения.
Предметом исследования явились:
– понятие правосудия, его место в системе государственной власти и роль в осуществлении охраны свобод, прав, интересов человека и гражданина, государства и общества;
- классификация преступлений против правосудия и место в ней преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;
– процесс исторического развития российского уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за преступления против правосудия;
– следственная и судебная практика по делам о преступлениях, посягающих на нормальное отправление правосудия, отбывание уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;
– материалы официальной статистики как в целом по Российской Федерации, так и по Краснодарскому краю, а также обзоры и иные аналитические материалы по данной проблеме;
– юридическая и иная литература, научные публикации по исследуемой проблеме;
- опыт зарубежной практики криминализации деяний, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения.
Цель исследования – на основе углубленного анализа фундаментальных исследований проблемы, ее дискуссионных аспектов, нормативного материала определить место преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, в системе преступлений против правосудия и сформулировать предложения по совершенствованию соответствующих норм уголовного законодательства.
Задачи исследования. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
а) рассмотреть ретроспективу становления и современное состояние отечественного уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства по данной проблеме;
б) исследовать уголовно-правовые аспекты преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения на предмет выявления возможной несогласованности норм Общей и Особенной части УК РФ, УИК РФ;
в) изучить судебную практику для решения вопроса о соответствии правоприменительной деятельности законодательным установлениям об ответственности за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;
г) выявить потребности практики в совершенствовании уголовно-правовых норм и теоретической разработке практических рекомендаций по квалификации преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;
д) обобщить российский исторический и зарубежный опыт регулирования вопросов, связанных с регламентацией ответственности за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, для выявления положений, заслуживающих внимания в процессе дальнейшего совершенствования действующего уголовного законодательства России;
ж) провести углубленный анализ наиболее важных дискуссионных аспектов проблемы классификации и квалификации преступлений против правосудия.
Методологическая основа исследования. Диссертационное исследование осуществлено на основе положений метода диалектического познания, общенаучных методов (системного, анализа и синтеза, обобщения, индукции, дедукции, аналогии), а также частно-научных (исторического, сравнительно-правового, статистического, конкретно-социологического и др.).
Исследование проведено на основе действующего уголовного законодательства. При этом учтены необходимые положения конституционного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального, административного права, психологии, социологии и криминологии.
Теоретическая основа исследования. В процессе проведения диссертационного исследования изучались научные труды ученых в области философии, общей теории государства и права, конституционного, административного, уголовного, уголовно-процессуального, социологии и криминологии (таких авторов, как Ю.М. Антонян, М.И. Байтин, Д.А. Корецкий, О.Е. Кутафин, А.В. Малько, Н.И. Матузов, С.Л. Рубинштейн, М.С. Строгович, И.В. Шмаров, и др.). Использовались также труды названных выше отечественных правоведов дореволюционного, советского и современного периодов, а также некоторых зарубежных ученых.
Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации; Уголовный кодекс РФ; Уголовно-исполнительный кодекс РФ; Уголовно-процессуальный кодекс РФ; Федеральные конституционные законы: а) от 21.07.1994 г. №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», б) от 07.02.2011 г. №1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации», в) от 31.12.1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»; ряд постановлений Правительства РФ. Использованы Уголовные кодексы Германии, Голландии, Испании, Китайской Народной Республики, Польши, Республики Сан-Марино, Франции, Швейцарии, Швеции, Японии.
Эмпирическую основу исследования составили статистические данные о преступлениях против правосудия в Российской Федерации, Южном федеральном округе, включая Краснодарский край, за период с 2000 по 2012 гг., опубликованная судебная практика, положения ряда постановлений Пленума и обзоры судебной практики по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации; приговоры, постановления и определения по уголовным делам о преступлениях против правосудия, рассмотренных судами различных регионов Российской Федерации. Использованы результаты анонимного опроса судей (89 чел.) и помощников судей (32 чел.) Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской и Астраханской области, а также материалы периодической печати, результаты исследований по рассматриваемой проблеме, проведенных другими авторами.
Научная новизна диссертационного исследования. На основе результатов анализа имеющихся в теории уголовного права дискуссионных подходов к классификации преступлений против правосудия были предложены направления ее оптимизации. Автором сформулированы и обоснованы предложения по совершенствованию ряда норм уголовного закона, предусматривающих ответственность за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения. Обоснована необходимость внесения корректив в редакцию квалифицирующих признаков побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ч. 3 ст. 313), а также дополнения перечня, предусмотренного ч. 2 ст. 20 УК РФ, статьей 313 УК РФ. Предложено изложить признаки состава неявки в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, в самостоятельной части 21 ст. 314 УК РФ, дополнив диспозицию указанием на то обстоятельство, что отсрочка исполнения наказания отменена судом. Это необходимо для согласования норм Общей части УК РФ и УПК РФ, регламентирующих порядок применения и отмены отсрочки исполнения наказания. В работе показана практическая целесообразность дополнения ст. 314 УК РФ примечанием, раскрывающим содержание понятия «злостность». В целях усиления профилактического потенциала ограничения свободы как вида наказания предложено внести коррективы в редакцию ч. 5 ст. 53 УК РФ, которая регламентирует правовые последствия уклонения от исполнения ограничения свободы.
В проведенном исследовании впервые в теории уголовного права проанализированы подходы в законодательстве зарубежных стран к регламентации ответственности за правонарушения, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения. При этом отмечен приоритет предупредительно-воспитательного воздействия этих норм по сравнению с уголовно-репрессивными мерами. Сделан вывод, что в России имеются нормативно-правовые и организационные предпосылки для совершенствования процесса предупреждения преступности. В стране реанимируют деятельность добровольных народных дружин, привлекают к профилактике преступлений казачьи формирования. Следовательно, имеется реальная возможность сделать акцент в работе с поднадзорными лицами на предупредительную, воспитательную работу вместо применения уголовно-репрессивных мер.
Наиболее значимые результаты, отражающие новизну исследования, содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Основным непосредственным объектом преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения выступают общественные отношения, складывающиеся в сфере выполнения отдельными гражданами обязанностей, возложенных на них вынесенным судебным решением. Дополнительным непосредственным объектом в данных составах преступлений выступают жизнь, здоровье, прежде всего, работников пенитенциарной системы.
2. Подход законодателя к установлению возраста привлечения к уголовной ответственности за совершение побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи с 16-ти лет представляется спорным. Осужденные лица от 14 до 16 лет, находящиеся в местах лишения свободы, отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления и представляют повышенную опасность. Предложено возраст привлечения к уголовной ответственности за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи установить с 14 лет, дополнив перечень, содержащийся в ч. 2 ст. 20 УК РФ, статьей 313 УК РФ.
3. Законодатель недостаточно четко определил адресата применения насилия или угрозы применения насилия при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи. Поэтому редакцию диспозиции ч. 3 ст. 313 УК РФ предлагается дополнить следующим образом: побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких.
В итоге редакцию ст. 313 УК РФ изложить следующим образом:
«Статья 313. Побег из места из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи
1. Побег из места из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание, а также подозреваемым или обвиняемым, заключенным под стражу, -
наказывается принудительными работами на срок до четырех лет либо лишением свободы на тот же срок.
2. Те же деяния, совершенные:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких, -
наказывается лишением свободы на срок от четырех до шести лет.
3. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные:
а) организованной группой;
б) с причинением легкого либо средней тяжести вреда здоровью, а равно с угрозой причинения такого вреда в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких;
в) с применением оружия либо предметов, используемых в качестве оружия, -
наказывается лишением свободы на срок от шести до десяти лет.
4. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких, -
наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет».
4. Неопределенность признака злостности уклонения от отбывания ограничения свободы, лежащего в основе привлечения лица к уголовной ответственности (ст. 314 УК РФ), не способствует реализации принципов законности и справедливости. Его необходимо четко конкретизировать, связав с административным принуждением. По мнению автора, уклонение от отбывания ограничения свободы может быть признано злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней. Соответственно, ст. 314 УК РФ целесообразно дополнить примечанием следующего содержания: «Уклонение от отбывания ограничения свободы признается злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней».
5. В нормотворческой практике при криминализации деяний, связанных с нарушением соответствующих запретов, законодатель, как правило, акцентирует внимание на злостности соответствующего поведения. В противном случае создается предпосылка для произвольного толкования нормы. С учетом отмеченного предложено диспозицию ч. 2 ст. 314 УК РФ изложить в следующей редакции: «Злостное уклонение от возвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда».
6. Криминализации неявки в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, требует согласования норм Общей части УК РФ и УПК РФ. Причем изложить признаки этого состава следует в самостоятельной части 21 ст. 314 УК РФ, акцентировав внимание на том обстоятельстве, что отсрочка судом отменена.
Редакцию статьи 314 УК РФ в таком случае целесообразно изложить следующим образом:
«1. Злостное уклонение лица, осужденного к ограничению свободы, от отбывания наказания, - …
2. Злостное уклонение от возвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда, - …
21. Неявка в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, после отмены судом отсрочки отбывания наказания в связи со злостным уклонением осужденного от установленных приговором обязанностей, - …
3. Уклонение лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, от применения к нему принудительных мер медицинского характера, - …
Примечания. 1. Уклонение от отбывания ограничения свободы, лишения свободы, а также от применения принудительных мер медицинского характера признается злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней.
2. Уголовная ответственность за совершение деяния, предусмотренного частью третьей настоящей статьи, наступает в случаях, когда принудительные меры медицинского характера применяются к лицу после отбытия наказания».
7. Необходимо обеспечить четкое отграничение преступления, связанного с уклонением от административного надзора, от созвучного административного правонарушения, также связанного с уклонением от административного надзора. Для этого предложена следующая редакция диспозиции ст. 3141 УК РФ: «Самовольное оставление лицом, в отношении которого установлен административный надзор, без уважительных причин места жительства или пребывания, определенных администрацией исправительного учреждения, в целях уклонения от административного надзора, совершенные после привлечения его к административной ответственности за данные нарушения».
8. С учетом позитивного опыта регламентации уголовной ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, а также пробации в законодательстве зарубежных стран сделаны соответствующие выводы. Представляется логичным устранить диспропорцию в оценке общественной опасности уклонения от отбывания ограничения свободы как в качестве основного, так и дополнительного видов наказания, усилив их профилактический потенциал. Для этого ч. 5 ст. 53 УК РФ изложить в следующей редакции: «При злостном уклонении от отбывания ограничения свободы суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, может заменить не отбытую часть наказания принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ или один день лишения свободы за два дня ограничения свободы». Представляется обоснованным исключение уголовной ответственности за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания.
9. По мнению автора, в действующей редакции статьи 3141 УК РФ не усматривается основания уголовной ответственности за уклонение от административного надзора. Ее необходимо скорректировать с учетом юридической природы административного надзора, предусмотрев для возникновения основания уголовной ответственности два факта привлечения виновного к административному наказанию за допущенные нарушения в течение определенного времени.
10. С учетом зарубежной законодательной практики предложено вместо криминализации уклонения от административного надзора более эффективно применять социально-профилактические меры со стороны специальных служб. Например, реализацию так называемого «защитного надзора» на период испытательного срока в Германии осуществляет служба надзора; Служба публичного обвинения или «социально-судебного наблюдения» реализует институт пробации (Голландия, Франция и другие страны). Основное предназначение указанных служб заключается в предупреждении рецидива. Такой подход целесообразно было бы использовать в России, учитывая сложившуюся ситуацию. Тем более что определенный опыт в нашей стране имеется. Как известно, ранее в структуре МВД СССР функционировала разветвленная служба профилактики преступлений, которая во взаимодействии с государственными органами, общественными организациями проводила серьезную работу по предупреждению преступлений, наблюдению за лицами, освободившимися из мест лишения свободы.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в формулировании уточненного определения правосудия и структуризации преступлений против правосудия с приведением дополнительных аргументов. Предложения по дополнению, уточнению редакции уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за преступления, связанные с побегом из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уклонением от отбывания уголовного наказания, а также от иных мер правового принуждения, будут способствовать обеспечению эффективного исполнения приговоров, решений и иных судебных актов.
Результаты исследования могут быть учтены в правотворческой деятельности законодательных органов при совершенствовании действующего законодательства, при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Рекомендации диссертанта будут способствовать правильной квалификации преступлений, связанных с побегом из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения. Они могут быть использованы в системе повышения квалификации судей, следователей и дознавателей, а также учебном процессе юридических учебных заведений при преподавании курсов уголовного права, уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительных органов.
Апробация и внедрение в практику результатов диссертационного исследования осуществлены в результате выступлений автора на двух международных конференциях. Отдельные положения и выводы проведенного исследования докладывались на заседаниях кафедры уголовного права и криминологии КубГУ, изложены в 7 научных статьях, 4 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Результаты исследования внедрены в учебный процесс в ходе преподавания уголовного права РФ в Кубанском государственном университете, Северо-Кавказском филиале Российской академии правосудия и Краснодарском университете МВД России, в деятельность правоохранительных органов (что подтверждается имеющимися актами о внедрении).
Структура диссертационного исследования. Структура диссертации определена целями и задачами проведенного исследования. Она состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка использованной литературы, приложений. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям, предъявляемым ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.
Криминализация и пенализация уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения в уголовном законодательстве России советского и постсоветского периодов
Социально-правовое развитие общества базируется на известной аксиоме, которая предопределяет в роли одного из первых приёмов критического анализа права - оценку любого нового закона с исторических позиций. Это важно потому, что истинным знание о настоящем может быть лишь тогда, когда оно основано на знании прошлого и прогнозировании развития в будущем. Устойчивость правовых норм зависит, преимущественно, условиями их исторического развития. Прямое влияние на содержание нормативно-правовой базы оказывают соответствующий тип общества и складывающиеся в нем отношения. Следовательно, право возникает вместе с государством, живёт и видоизменяется в соответствии с развитием общества. Так, известный ученый, российский профессор Н.С. Таганцев особо подчеркивал важность учета исторического опыта законотворчества для создания современной системы права. Он отмечал, что «право создаётся народной жизнью, живёт и видоизменяется вместе с ней; поэтому понятно, что прочными могут оказаться только те положения закона, в которых выразились эти исторически сложившиеся народные воззрения: закон, не имеющий корней в исторических условиях народной жизни, всегда грозит сделаться эфемерным, сделаться мёртвой буквой» .
В то же время он подчёркивал, что «историческая почвенность есть только одно, но не единственное условие жизненного значения закона. Поэтому не нужно забывать, что исключительно историческая оценка всякого законодательного движения, всякой реформы легко может сделаться тормозом народного развития. Поэтому, отдавая дань должного уважения историческому наследию, следует всегда иметь в виду такой критерий оценки правовых положений, как их жизнеспособность»1. Эта позиция была созвучна с мнением немецкого криминалиста Росси: «Исключительно историческое направление страдает часто двумя погрешностями, весьма естественными у лиц, постоянно направляющих свои помыслы к тому, чтобы понять и разъяснить прошлое. Первая погрешность - это стремление всё признать и всё оправдать, что мы находим в законах прошлого, как будто наши предки не делали ошибок, как будто они никогда не отступали от принципов, выработанных их собственной цивилизацией. Другая погрешность - это сделать последнее состояние законодательства не отправной точкой дальнейшего развития, а совершенным идеалом возможно лучшего в этом мире» .
Следовательно, создавая настоящее, при учете прошлого опыта необходимо прогнозировать объективное развитие общественных отношений и сообразовывать с этим процесс корректировки правовых норм. Проследим историю становления системы преступлений против правосудия и место в ней уклонения от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового и процессуального принуждения, а равно особенности регламентации ответственности за их совершение . Необходимо отметить, что эти уголовно-правовые нормы прошли многовековой путь становления как структурная часть системы преступлений против правосудия. Анализ нормативных правовых источников подтверждает, что российское уголовное законодательство практически во все периоды своего развития содержало в том или ином объеме нормы, предусматривающие ответственность за преступления против правосудия. Их система менялась, расширялась, совершенствовалась.
В истории российского государства проблемам организации деятельности судов уделялось самое серьезное внимание, ведь именно в суде проверяется жизненность основополагающих принципов в цивилизованном государстве - законности, справедливости и гуманизма. «Правда и милость да царствуют в судах» - подобным образом было сформулировано в Манифесте 19 марта 1856 г. принципиальное понимание Российским Императорским двором содержания отправления правосудия.
В юридической литературе представлены различные подходы к периодизации эволюции российского уголовного законодательства об ответственности за преступления против правосудия. В одних случаях за основу берут большие по времени периоды, отличающиеся однотипностью государственного устройства, в других случаях обосновывают более детальную периодизацию. Некоторые авторы выделяют три периода, каждый из которых охватывает значительные этапы жизни российского общества. Это наиболее распространенная точка зрения, и мы также её придерживаемся. Например, по мнению А.В. Наумова, с учетом особенностей развития российского государства целесообразно выделять три периода: 1) уголовное законодательство досоветского периода; 2) советское социалистическое уголовное законодательство; 3) постсоциалистическое уголовное законодательство . К этой точке зрения присоединяются авторы Энциклопедии уголовного права2, А.А. Бахрадзе3 и др.
В то же время, по мнению В.А. Кима, в истории становления российского уголовного законодательства можно выделить пять периодов: - первый период (11-15 века) формирования права связан с преодолением феодальной раздробленности и с процессом образования Древнерусского государства; - второй период, охватывающий 16-17 века, соответствует этапу образования и развития Русского централизованного государства; - третий период (вторая половина 17-го и 18 век) связан с развитием абсолютизма в России укреплением правовой системы; - четвертый период охватывает 19 век и соответствует этапу развития капитализма в России; - пятый период связан с разрушением Российской империи, ее правовой системы и становлением советского государства и права с выделением постсоветского этапа их развития .
Мы придерживаемся точки зрения авторов, выделяющих три периода становления российского уголовного законодательства. Но при этом согласны с мнением М.Ф. Владимирского-Буданова, который досоветский период подразделял на три этапа: 1) уголовное право Русской Правды; 2) уголовное право московского государства; 3) уголовное право Российской Империи. Он отмечал, что «именно по этим эпохам изменяются не только свойства наказания, но и понятие о преступлении» .
Объект преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения
Задачей судов, осуществляющих правосудие, является не только рассмотрение и разрешение уголовных дел, но и осуществление судебного контроля за деятельностью должностных лиц и органов, производящих предварительное расследование. Это положение вытекает из содержания ст. 46 Конституции Российской Федерации. Как известно, серьезно ограничивающие права и свободы человека меры пресечения и процессуального принуждения (в частности, залог, домашний арест, заключение под стражу, наложение ареста на имущество) применяются только по решению суда. Такой же порядок установлен для проведения оперативно-розыскных мероприятий.
Пределы компетенции судов далеко не ограничиваются вынесением приговора, определения или иного решения. Они простираются также на период исполнения приговора и до снятия судимости с лица, отбывшего наказание1. Суды решают вопросы об условно-досрочном освобождении от наказания осужденных либо вообще освобождении от наказания при наличии определенных законом обстоятельств, решают и вопросы, связанные с установлением за освобождаемыми осужденными административного надзора или применением к ним принудительных мер медицинского характера .
Для обеспечения такого режима движения уголовного дела и охраны прав и интересов участников этих отношений законодатель предусматривает систему преступлений против правосудия. Согласно положениям главы 7 Конституции РФ правосудие представляет собой особый вид государственной деятельности. Главное ее предназначение - рассмотрение и разрешение дел о самых разнообразных нарушениях правовых предписаний. Этот процесс предполагает многочисленный круг участников. Таким образом, механизм уголовно-правовой охраны интересов правосудия, а также вовлеченных в судопроизводство разнообразных категорий лиц весьма непрост. В связи с этим его оценка не может быть однозначной и свободной от дискуссий.
Во-первых, ряд ученых высказывают сомнения относительно включения в круг посягательств на правосудие деяний, совершаемых лицами, осуществляющими дознание и предварительное расследование, и прокурорами. Они категорически против отнесения к этой группе посягательств деяний, совершаемых подозреваемыми, обвиняемыми, осужденными. В связи с этим ими было предложено рассматривать правосудие в «широком» и «узком» смыслах.
Во-вторых, наиболее серьезные споры разгорелись относительно классификации преступлений против правосудия. Эта дискуссия по вопросу классификации названных посягательств, а равно и названия данной главы в теории уголовного права возникла, по сути, с момента принятия Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. Законодатель включил в Особенную часть УК РСФСР главу 8, назвав ее «Преступления против правосудия». Эта глава объединила преступления, признаваемые ранее в УК РСФСР 1926 г. должностными преступлениями или преступлениями против порядка управления. В таком виде сложилась и законодательно оформилась система преступлений против правосудия1. Но факт объединения в одной главе Уголовного кодекса, казалось бы, различных по объективным и субъективным признакам пре ступлений обусловил неоднозначные подходы к их классификации, которые базировались на различных критериях. Прежде всего, ученые выделили наиболее выраженный субъективный критерий - субъект преступления. Сразу считаем необходимым отметить, что, несмотря на единый критерий, группировки преступлений, тем не менее, у авторов отличались. Так, в 1962 году Я. М. Кульберг предложил выделять три группы преступлений против правосудия: 1) преступления, совершаемые должностными лицами правоохранительных и судебных органов (специальными субъектами); 2) преступления, совершаемые лицами, в отношении которых были применены меры правового принуждения; 3) преступления, совершаемые участниками процесса . Исследуемые нами преступления были выделены им в самостоятельную группу, причем Я.М. Кульберг употребил такой обобщающий оборот, как меры правового принуждения.
Известный специалист в области исследования преступлений против правосудия Ш.С. Рашковская придавала особую значимость особенностям характеристики субъекта преступлений для их группирования. Она подчеркивала, что «этот критерий позволяет более четко выявить особенности отдельных групп рассматриваемых преступлений, лучше уяснить степень их общественной опасности и, тем самым, глубже изучить отдельные составы преступлений, входящие в указанные группы». И в соответствии с данным критерием выделяла следующие 4 группы преступлений против правосудия, среди которых и преступления, совершаемые лицами, подвергшимися уго 2 ловно-правовому осуждению . Четыре группы преступлений против правосудия выделяла и М.А. Гаранина, но несколько иначе их формулировала с учетом специфики субъекта преступления . Несколько иную группировку предлагал В.К. Глистин, выделяя 3 группы преступлений против правосудия2.
Сходные группировки преступлений против правосудия обосновывали в своих работах и некоторые иные авторы - А. Сахаров и Н. Носкова3, И.М. Черных , Б.В. Здравомыслов5 и др. При этом необходимо отметить, что во всех из них особо выделялись преступления, совершаемые лицами, к которым были применены меры правового принуждения.
Заслуживает внимания и другой подход к группированию преступлений против правосудия, при котором критерием признавались признаки объекта преступления. Например, по мнению И.С. Власова и И.М. Тяжковой, «построение системы без учета объекта привело бы к искусственному и необоснованному разделению преступлений, препятствующих осуществлению близких по содержанию или сходных интересов правосудия». С учетом признаков объекта преступления ими были выделены четыре группы преступлений против правосудия: 1) преступления против правосудия, препятствующие использованию работниками правосудия их прав для осуществления задач правосудия; 2) преступления против правосудия, препятствующие поступлению в распоряжение правосудия доброкачественных доказательств и правдивых сведений от граждан; 3) преступлений против правосудия, нарушающие беспрепятственное получение правосудием сведений о преступлении и обстоятельствах его совершения; 4) преступления, препятствующие осуществлению государственного принуждения, выраженного в приговоре суда или решении суда, в постановлении суда или прокурора1.
Представляет интерес позиция И.М. Бажанова, признававшего в качестве критерия группирования преступлений против правосудия непосредственный объект посягательства, и также выделивший сходные четыре группы2.
Принятие Уголовного кодекса РФ 1996 г. не изменило теоретических подходов к группированию преступлений против правосудия. Часть авторов также придерживается позиции о необходимости учета субъекта этих преступлений, выделением три их группы (А. Я. Гришко)3. Сходные позиции с выделением трех групп преступлений против правосудия по признакам субъекта преступления занимают Н.И. Ветров , а также авторы ряда учебников по уголовному праву5.
Признаки объективной стороны преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения
В приведенном определении автор выделяет три признака объективной стороны - деяние (действие либо бездействие), преступный результат и причинную связь между ними. В содержание объективной стороны, кроме указанных признаков, законодатель может включать место, время и обстановка, способ, орудия и средства совершения преступления. По мнению Г.В. Ти-мейко, объективная сторона преступления представляет собой внешний акт преступного поведения, протекающий в условиях определенного места, времени и обстановки .
Таким образом, признаки объективной стороны можно разделить на две группы: обязательные и факультативные, которые в зависимости от конструкции состава преступления могут либо присутствовать, либо нет. Например, при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи имеет значение способ совершения - групповой (группа лиц по предварительному сговору либо организованная группа - ч. 2 ст. 313 УК). Влияет на пределы уголовной ответственности и применение к потерпевшим при совершении преступления оружия либо иных предметов, используемых в качестве оружия (ч. 3 ст. 313 УК РФ). Рассмотрим законодательную характеристику объективной стороны составов преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения.
Объективную сторону основного состава побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК) характеризуют несколько специфических признаков, требующих обстоятельного рассмотрения.
Во-первых, законодатель предусматривает уголовную ответственность за три вида общественно опасного поведения: побег из места лишения сво боды; побег из-под ареста; побег из-под стражи . Пределы должного поведения лица, на которое возложены определенные обязанности и установлены соответствующие запреты, регламентированы различными правовыми нормами (уголовно-правовыми, уголовно-процессуальными, уголовно-исполнительными).
Во-вторых, диспозиция рассматриваемой уголовно-правовой нормы носит бланкетный характер. Ее содержание может быть рассмотрено при обращении к нормам Уголовно-исполнительного и Уголовно-процессуального кодексов РФ.
В-третьих, рассматриваемое преступление является длящимся. Начало любого из названных трех действий уже свидетельствует об окончании состава преступления. В стадии оконченного преступление будет длиться до задержания лица, явки его с повинной либо издания акта об амнистии.
Объективная сторона всех трех видов поведения характеризуется одним признаком - это активное действие, связанное с оставлением места обязательного пребывания виновного. Первый вид противоправного поведения, ответственность за которое предусмотрена ст. 313 УК РФ, характерен для лиц, в отношении которых вынесен обвинительный приговор и назначено наказание в виде лишения свободы с отбыванием в исправительном учреждении. Так, К., ранее дважды судимый за многократное совершение краж, отбывал наказание в колонии строгого режима. 18 декабря 2011 г., воспользовавшись отсутствием контроля со стороны сотрудников исправительного учреждения за осужденными, имеющими право на передвижение без конвоя по установленному маршруту, покинул территорию исправительной колонии. После этого он уехал в поселок Краснооктябрьский Республики Адыгея, где был задержан 24 января 2012 года и осужден по ч. 1 ст. 313 УК РФ .
Места лишения свободы, из которых может быть совершен побег, определены уголовно-исполнительным законодательством: колония-поселение; воспитательная колония; лечебное исправительное учреждение; исправительная колония общего, строгого или особого режима; тюрьма. Как мы уже отмечали ранее, часто побеги совершают осужденные, отбывающие наказания в колонии-поселении, так как контроль за их поведением в этих учреждениях недостаточен. Так, М. отбывал наказание за совершенное им дорожно-транспортное происшествие (ч. 1 ст. 264 УК РФ) в колонии - поселении № 12 г. Усть-Лабинска. 25 декабря 2011 г. в три часа ночи М. покинул территорию колонии. Через три дня он был задержан сотрудниками колонии в дачном поселке станицы Васюринской Динского района Краснодарского края и осужден по ч. 1 ст. 313 УК РФ .
Чаще всего эти преступления совершаются осужденными во время посещения лечебных учреждений. Например, С. был осужден по ч. 1 ст. 313 УК РФ к одному году шести месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. С. был помещен на лечение в противотуберкулезный диспансер г. Новороссийска. 26 октября 2010 г. он самовольно покинул противотуберкулезный диспансер и выехал в г. Краснодар. Спустя 3 дня он был задержан2.
Статьи 82-86 УИК РФ регламентируют режим отбывания лишения свободы в названных исправительных учреждениях и средства его защиты. Побег из места лишения свободы чаще всего означает оставление жилой или производственной зоны колонии. Так, П. был вывезен на хозяйственную работу, наблюдение за ним осуществлял начальник отдела безопасности предприятия. Усыпив его бдительность, П. вышел из помещения якобы в туалет и скрылся. После задержания П. был осужден за побег . Имели место факты, когда осужденные захватывали машины службы хозяйственного обслуживания и выезжали за пределы колонии, протаранив ограждение, использовали вертолет. Побег может быть совершен путем подкопа под ограждением и другими способами.
Осужденные могут совершить побег и из медицинской части или лечебно-профилактического учреждения. Например, М, осужденный за разбой, находился на лечении в центральной районной больнице. Воспользовавшись тем, что конвоир заснул, открутил от кровати проволоку, открыл ею наручники и скрылся. Деяние М. были квалифицированы судом как побег из места лишения свободы2. Нередко побеги совершают осужденные во время конвоирования при перемещении из одной колонии в другую либо при следовании на хозяйственные работы и т. д.
Второй вид противоправного поведения, ответственность за которое установлена для лиц, в отношении которых вынесен обвинительный приговор и назначено наказание в виде ареста. Отбывание этого вида наказания предполагает наличие арестных домов. Порядок и условия исполнения наказания в виде ареста определены ст. ст. 68 - 72 УИК РФ. Часть 1 ст. 69 УИК устанавливает, что осужденные к аресту содержатся в условиях строгой изоляции. При этом законодатель подходит дифференцированно к изоляции отдельных категорий осужденных. Раздельно в соответствии со ст. 58 УК РФ должны быть размещены: осужденные мужчины, осужденные женщины, несовершеннолетние осужденные, а также осужденные, ранее отбывавшие наказание в исправительных учреждениях и имеющие судимость.
Квалифицированные виды побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи: проблемы совершенствования
Редакцию ч. 2 ст. 314 УК РФ целесообразно изложить следующим образом: «Неявка в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, после отмены судом отсрочки отбывания наказания в связи со злостным уклонением осужденного от установленных приговором обязанностей».
В действующий УК РФ законодатель включил новый вид отсрочки отбывания наказания . Статья 82 УК устанавливает, что осужденному к лишению свободы, признанному больным наркоманией, суд может отсрочить отбывание наказания в виде лишения свободы до окончания лечения и медико-социальной реабилитации, но не более чем на пять лет. Основанием применения отсрочки отбывания наказания является «основанная на материалах уголовного дела убежденность суда в возможности достижения целей наказания без реального его отбывания» . При этом закон предусматривает несколько обязательных условий, необходимых для применения отсрочки. Во-первых, преступление должно быть совершено впервые. Во-вторых, преступление, которое совершил осужденный, входит в установленный законом перечень, являющийся исчерпывающим. В законе перечислены преступления, ответственность за которые предусмотрена ч. 1 ст. 228, ч.1 ст. 231, ст. 233 УК РФ, т.е. преступления, отнесенные к категории небольшой тяжести. В-третьих, лицо осуждено к лишению свободы, а не к иному виду уголовного наказания. В-четвертых, осужденный изъявил желание добровольно пройти курс лечения от наркомании, а также медико-социальную реабилитацию.
Отсрочка отбывания наказания может быть применена судом при вынесении приговора в судебном заседании. При этом осужденный сразу ста вится на учет в уголовно-исполнительной инспекции, которая осуществляет контроль за исполнением осужденным установленных законом правил отсрочки отбывания наказания. Суд может также применить отсрочку отбывания оставшейся части наказания лицу, находящемуся в исправительном учреждении (ч. 3 ст. 82 УК). В таком случае администрация исправительного учреждения, получив решение суда, в соответствии с ч.2 ст. 178 УИК РФ, освобождает осужденного и направляет его по месту жительства. При этом обязывает его в трехдневный срок явиться для постановки на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, которая будет осуществлять контроль за прохождением курса лечения от наркомании, а также медико-социальной реабилитации. Если осужденный в двухнедельный срок со дня его освобождения из исправительного учреждения не явился для постановки на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, то последняя осуществляет розыскные мероприятия по установлению осужденного. Аналогичные действия должны быть осуществлены и в случае, если уже поставленный на учет осужденный скрывается от контроля. При установлении данного лица оно может быть задержано на 48 часов. Этот срок в соответствии с ч. 9 ст. 178 УИК РФ может быть продлен до 30 суток.
Отсрочка отбывания наказания лицу, признанному больным наркоманией, может быть отменена в следующих случаях: оно отказалось от прохождения курса лечения от наркомании, а также медико-социальной реабилитации; оно уклоняется от лечения после предупреждения, объявленного органом, осуществляющим контроль за поведением осужденного. Уклонение от курса лечения может быть выражено в непосещении лечебного учреждения или медико-социальной реабилитации либо в самовольном его оставлении. К уклонению от лечения приравнивается потребление наркотиков, систематическое потребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, невыполнение повторного предписания лечащего врача. В этих случаях суд по представлению контролирующего органа отменяет отсрочку и направляет осужденного для отбывания наказания в место, назначенное в соответствии с приговором суда (ч. 2 ст. 82 УК РФ).
По логике, если лицо, признанное больным наркоманией, не является в исправительное учреждение, оно также подлежит уголовной ответственности по ч. 2 ст. 314 УК РФ. Наказание ему будет назначено по правилам совокупности преступлений (ст. 70 УК РФ).
Как представляется, целесообразность установления уголовной ответственности за уклонение от явки в исправительное учреждение после отмены отсрочки отбывания наказания сомнительна. При этом необходимо иметь в виду, что речь идет о лицах, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, причем впервые. В конечном итоге получается, что гуманное решение законодателя оборачивается усилением уголовной ответственности для лица, которому отсрочено исполнение наказания. И нельзя не согласиться с мнением Э. Жевлакова, что «явление это, несмотря на определенный опыт зарубежного законодателя, в настоящем виде имеет социально-политическое (в плане демонстрации политики либерализации уголовного законодательства), а не практическое значение» .
Объективная сторона состава уклонения лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости (ч. 3 ст. 314 УК РФ), заключается в невыполнении решения суда о применении к нему принудительных мер медицинского характера. Эта обязанность предусмотрена п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ. Данная норма гласит, что принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам, совершившим в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. Порядок применения этих мер уголовно-правового характера регламентирован ч. 2 ст. 102 УК РФ. Принудительные меры медицинского характера применяются к данной категории лиц в период условно-досрочного освобождения или в период отбывания более мягкого вида наказания, а также после отбытия наказания. Однако ч. 3 ст. 314 УК РФ распространяется на лиц, уклоняющихся от применения принудительных мер медицинского характера после отбытия наказания.
Объективная сторона состава уклонения лица, за которым установлен административный надзор (ст. 314 УК)1. Законодатель в диспозиции данной нормы слишком кратко и лаконично изложил суть уклонения, за которое установлена уголовная ответственность.
Статья гласит, что уклонение от административного надзора (в уголовно-правовом смысле) представляет собой «неприбытие без уважительных причин лица, в отношении которого установлен административный надзор при освобождении из мест лишения свободы, к избранному месту жительства или пребывания в определенный администрацией исправительного учреждения срок, а равно самовольное оставление данным лицом места жительства или пребывания, совершенные в целях уклонения от административного надзора».
