Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социальная обусловленность уголовно-правовой охраны личной свободы
1. Социально-правовые причины криминализации незаконного лишения свободы. Личная свобода как объект преступления 16
2. Незаконное лишение свободы в дореволюционном и советском уголовном праве России 31
3. Незаконное лишение свободы в зарубежном уголовном праве 45
Глава II. Уголовно-правовое регулирование незаконного лишения свободы в уголовном праве России
1. Незаконное лишение свободы 65
2. Незаконное помещение в психиатрический стационар 103
3. Незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей 127
Заключение 173
Библиографический список 178
Приложение 198
- Социально-правовые причины криминализации незаконного лишения свободы. Личная свобода как объект преступления
- Незаконное лишение свободы в дореволюционном и советском уголовном праве России
- Незаконное лишение свободы
- Незаконное помещение в психиатрический стационар
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Право на свободу и личную неприкосновенность, закрепленное в ст. 22 Конституции РФ, является неотъемлемым естественным правом каждого человека, принадлежащим ему от рождения. Его значимость в качестве такового признается также международно-правовыми актами, являющимися составной частью правовой системы России (например, Всеобщей декларацией прав человека 1948 г.; Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 г.; Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г.). Данное право предполагает недопустимость без законных на то оснований какого-либо посягательства другого лица, общества или государства на свободу волевого решения субъекта о перемещении в пространстве либо к отказу от такового. Признавая и гарантируя личную свободу, законодатель установил уголовно-правовые запреты, направленные на противодействие подобным посягательствам.
Однако, несмотря на наличие соответствующих норм, в современных условиях в России посягательства на личную свободу остаются одними из самых опасных и распространенных на практике деяний. Так, по данным ГИАЦ МВД России, в 2006 г. было зафиксировано 994 случая похищения человека и 1259 -незаконного лишения свободы; в 2007 г. — соответственно 837 и 1051 случай. Число случаев незаконного помещения в психиатрический стационар, незаконного задержания и заключения под стражу не столь велики, однако есть достаточно оснований предполагать, что значительная часть данных деяний остается латентной. При этом среди фиксируемых преступлений наблюдается постоянная тенденция к росту деяний, в которых незаконное лишение свободы совершается с крайне опасными целями, как то: преступного завладения имуществом, сведения счетов с конкурентами в сфере предпринимательской деятельности и т.д. Организованная преступность широко использует незаконное лишение свободы в сфере контроля как за теневым, так и за легальным секторами экономики.
Особый характер общественной опасности незаконного лишения свободы связан также с тем, что личная свобода как таковая является основой правового статуса личности, необходимой предпосылкой реализации иных прав и свобод человека. Потерпевший при совершении преступления против личной свободы оказывается в опасном для жизни и здоровья состоянии, другое лицо обретает над ним не ограниченную ничем фактическую власть.
Действующее уголовное законодательство при этом не решает многих проблем, в том числе относящихся к характеристике незаконного лишения свободы, его отграничения от смежных преступлений, что в свою очередь приводит к различному толкованию уголовного закона в правоприменительной деятельности правоохранительных и судебных органов. Сегодня нормы о преступном незаконном лишении свободы представляют сложную совокупность, лишенную системного единства.
Все это свидетельствует о необходимости углубленного теоретического анализа социальной обусловленности криминализации незаконного лишения свободы, признаков составов соответствующих преступлений как единой системы посягательств, а также выработки соответствующих научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию законодательства.
Состояние научной разработки проблемы. В российской науке уголовного права отсутствует системное исследование незаконного лишения свободы. Отдельные деяния, входящие в группу рассматриваемых преступлений, представлены в работах как дореволюционных (Л.С. Белогриц-Котляревский, Н.А. Неклюдов, И.Я. Фойницкий и др.), так и советских юристов (З.А. Вышинская, А.А. Жижиленко, А.А. Пионтковский (сын) и др.). В настоящее время исследованием отдельных аспектов данной проблематики занимаются И.В. Дворянское, В.И. Зубкова, Л.В. Иногамова-Хегай, Н.Н. Лапунина, Л.В. Лобанова, Н.Э. Мартыненко, А.В. Наумов, А.И. Рарог, В.П. Степалин, И.М. Тяжкова, А.В. Федоров, А.И. Чучаев и др.
Различные аспекты уголовной ответственности за незаконное лишение свободы по УК РФ были предметом диссертационных исследований А.Г. Блажнова, Д.Н. Дмитриева, Д.Я. Зайдиевой, Е.А. Марахтановой, Т.Н. Нуркае-вой, В.В. Панкратова, С.Н. Потапкина, М.Р. Снаховой, М.В. Филина и др.
Преступление, предусмотренное ст. 301 УК РФ, изучалось Ю.И. Кулешовым, Х.М. Дадаевым, Е.М. Зацепиной, М.Н. Мирзабалаевым, Ю.П. Поповой, В.И. Субботиным, П.Л. Сурихиным, Н.Р. Фасхутдиновой и др.
Вместе с тем до настоящего времени нормы, устанавливающие уголовную ответственность за незаконное лишение свободы (ст. 127, 128 и 301 УК РФ), не были предметом специального комплексного исследования; не получили отдельного освещения в диссертациях вопросы уголовной ответственности за незаконное помещение в психиатрический стационар. Многие работы, посвященные незаконному лишению свободы, по сути, являются комментариями к действующему законодательству; крайне мало монографических исследований по данной проблематике. Как следствие, до сих пор остается много вопросов, требующих разрешения.
Приведенные обстоятельства в своей совокупности обусловливают актуальность рассматриваемой проблемы и выбор ее диссертантом.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования выступает система преступлений, заключающихся в незаконном лишении свободы.
Предмет исследования включает:
- памятники уголовного права об ответственности за незаконное лишение свободы;
- действующие уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за незаконное лишение свободы;
-нормы конституционного, уголовно-процессуального, административного и иных отраслей права, регулирующие вопросы оснований и пределов законного ограничения личной свободы;
- судебная практика по делам о незаконном лишении свободы и связан ных с ним преступлениях;
- научные публикации по исследуемым вопросам.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационной работы являются: 1) исследование социально-правовых оснований криминализации незаконного лишения свободы, выявление объекта посягательства и построение системы соответствующих преступлений; 2) углубленный анализ наиболее важных либо дискуссионных проблем, относящихся к различным аспектам незаконного лишения свободы как самостоятельных преступлений, а также как способа совершения иных преступлений; 3) выработка научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию законодательства в данной области.
Средством достижения указанных целей является решение следующих задач:
- раскрыть понятие свободы в философском, социальном и правовом значениях;
- описать и сформулировать признаки основного непосредственного объекта незаконного лишения свободы;
- установить совокупность преступлений, образующих незаконное лишение свободы, и рассмотреть вопросы отграничения их от смежных преступных деяний;
- выявить тенденции развития уголовного законодательства об ответственности за незаконное лишение свободы;
- дать анализ основных закономерностей в уголовно-правовом обеспечении личной свободы на основе компаративного исследования уголовного законодательства ряда зарубежных государств;
- охарактеризовать признаки составов преступлений, предусматривающих ответственность за незаконное лишение свободы, по действующему уголовному законодательству;
- унифицировать законодательное описание признаков составов рассматриваемых преступлений;
- разработать аргументированные предложения по совершенствованию редакции соответствующих норм, а также практики их применения.
Методология и методика исследования. Методологическую основу диссертации составляют общенаучные (диалектический, системный, формально-логический, структурно-функциональный) и специальные методы познания (историко-правовой, сравнительно-правовой и др.).
Теоретическая и правовая основы работы. В качестве теоретической основы диссертации выступили научные труды в области философии (в том числе философии права), уголовного права, теории государства и права, конституционного права и др.
Правовой основой исследования стали: памятники русского права дооктябрьского периода, Конституция РФ, УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг., Уголовный кодекс РФ 1996 г., уголовно-процессуальное и административное законодательство, федеральные законы и подзаконные акты, регулирующие отдельные вопросы, связанные с регламентацией законного ограничения личной свободы.
При проведении сравнительно-правового исследования изучено уголовное законодательство стран дальнего зарубежья (континентальной (романо-гер-манской) правовой семьи и семьи общего (англо-американского) права), а также государств-участников Содружества Независимых Государств (включая рекомендательный законодательный акт - Модельный уголовный кодекс 1996 г.).
Эмпирической основой работы стала опубликованная судебная практика по делам о преступлениях, посягающих на личную свободу, и смежных преступлениях за 1997-2008 гг. При подготовке диссертации изучена следственная и судебная практика по 53 делам о похищении человека и незаконном лишении свободы районных судов и прокуратур Владимирской области (2003-2008 гг.), ряда судов Красноярского края. Также был проведен анкетный опрос судей и сотрудников районных прокуратур Владимирской обл. (всего 123 чел.) по наиболее актуальным вопросам применения норм уголовного закона, устанавли вающих ответственность за незаконное лишение свободы. Использованы данные, полученные другими исследователями, учтены разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по ряду категорий уголовных дел.
Научная новизна исследования определяется тем, что оно представляет собой впервые осуществленный комплексный анализ преступлений, заключающихся в незаконном лишении свободы, выполненный на основе Конституции РФ, УК РФ, процессуального и иного законодательства. Результаты исследования позволили сформулировать предложения по совершенствованию уголовного законодательства и уточнить ряд теоретических положений, относящихся к характеристике признаков составов рассматриваемых преступлений, разграничению их между собой и др.
На защиту выносятся следующие научные положения, выводы и рекомендации:
1. Абсолютный характер урегулированного правом общественного отношения личной свободы, естественно-правовое происхождении права на личную свободу не позволяют определить объект незаконного лишения свободы позитивно», т.е. указанием на то, чему причиняется ущерб при совершении преступления. Объект незаконного лишения свободы должен характеризоваться «негативно» через указание на то, что не должно нарушаться. Поэтому основным непосредственным объектом незаконного лишения свободы следует признавать общественное отношение личной свободы, в котором праву одного лица не быть принуждаемым без законных на то оснований к волевому решению о перемещении в пространстве либо к отказу от такового и (или) к самому такому перемещению в пространстве либо к отказу от такового корреспондирует обязанность другого лица (в том числе государства) не принуждать к этому без законных на то оснований.
2. Система преступлений, заключающихся в незаконном лишении свободы, охватывает деяния, предусмотренные ст. 126 (похищение человека), ст. 127 (незаконное лишение свободы), ст. 128 (незаконное помещение в психиатриче ский стационар), ст. 301 УК РФ (незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей).
Основной непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 301 УК РФ, отражает, с одной стороны и прежде всего, право на личную свободу как объект уголовно-правовой охраны; с другой - корреспондирующую обязанность соответствующих процессуальных субъектов соблюдать при осуществлении своей деятельности конституционный принцип неприкосновенности личности.
Торговля людьми (ст. 1271 УК РФ) и использование рабского труда (ст. 127 УК РФ) не относятся к незаконному лишению свободы, их основной непосредственный объект по сравнению с основным непосредственным объектом незаконного лишения свободы намного сложнее, охватывает достоинство личности в целом.
3. Появление в уголовном законодательстве первых самостоятельных норм об ответственности за незаконное лишение свободы обусловило образование системы преступлений против свободы. В нее входили две группы посягательств, выделяемых по субъекту и объекту преступления: «общие» посягательства на личную свободу и «служебные» преступления против свободы. Уголовному законодательству не был известен общий состав похищения человека, похищение человека образовывало лишь выделенные по потерпевшему составы посягательств на личную свободу; традиционным для законодательства было выделение квалифицированных составов незаконного лишения свободы в зависимости от продолжительности последнего.
В советский период уголовное законодательство сохранило преемственность с дореволюционным законодательством в части выделения двух групп посягательств на свободу; различие заключалось лишь в том, что законодатель не выделял квалифицированные составы незаконного лишения свободы в зависимости от продолжительности нахождения жертвы в неволе.
4. Объективная сторона незаконного лишения свободы может выражать ся в: а) прямом насильственном или не требующем применения насилия лишении свободы человека без изъятия его с места нахождения, т.е. в лишении человека свободно покинуть место нахождения (путем применения насилия или к угрозе применения такового, явного лишения свободы путем запирания в каком-либо помещении без применения насилия, явного лишения свободы потерпевшего путем изъятия у него возможности покинуть место нахождения, простого оставления потерпевшего у виновного либо иных связанных с последним лиц без применения насилия и без извещения лиц, ответственных за благополучие потерпевшего, о месте его нахождения); б) обманной изоляции потерпевшего в каком-либо помещении без применения насилия.
Если потерпевший внешне не ограничивается в возможности передвигаться по своему усмотрению, однако не делает этого под угрозой убийства или причинения вреда здоровью, которую он воспринимает реально и осуществления которой у него есть основания опасаться, то такие действия необходимо квалифицировать по ст. 119 УК РФ.
5. Преступление, предусмотренное ст. 127 УК РФ, следует считать оконченным с момента, когда потерпевшему стало очевидно, что он лишен свободы. Если в силу возраста, психического состояния либо каких-то иных причин он не способен осознавать происшедшее, то в такой ситуации преступление следует признавать оконченным с момента «установления господства над потерпевшим» (оставление потерпевшего у виновного без применения насилия; лишение лица, временно находящегося в бессознательном состоянии, возможности покинуть место нахождения).
Моментом окончания незаконного помещения в психиатрический стационар (ст. 128 УК РФ) следует считать момент воспрепятствования человеку покинуть место его пребывания - психиатрический стационар, сопряженный с пониманием потерпевшим того, что его свобода им утрачена. При помещении в психиатрический стационар лица, находящегося в бессознательном состоянии, преступление следует признавать оконченным с момента его доставления в психиатрический стационар.
6. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 301 УК РФ, заключается в заведомо незаконных уголовно-процессуальном, административно-процессуальном задержании, дисциплинарном задержании военнослужащего, поскольку деятельность, в связи с которой эти виды задержания имеют место, охватывается видовым объектом преступлений против правосудия в качестве деятельности, содействующей реализации задач и целей правосудия, а общественная опасность незаконного административного или дисциплинарного задержания оправдывает уголовную ответственность. Напротив, незаконное задержание в условиях военного времени и чрезвычайного положения не может квалифицироваться по ч. 1 ст. 301 УК РФ, поскольку не согласуется с видовым объектом преступлений против правосудия. Данные виды задержания не связаны с разрешением спора между государством и гражданином о совершении последним противоправного деяния, поэтому соответствующие действия, совершенные незаконно, надлежит квалифицировать по ст. 286 УК РФ.
7. Исторические традиции построения конструкций составов преступлений против личной свободы, выявившиеся на практике затруднения при квалификации похищения человека (ст. 126 УК РФ) и его отграничении от незаконного лишения свободы (ст. 127 УК), неоправданные различия в диспозициях и санкциях похищения человека и незаконного лишения свободы оправдывают исключение ст. 126 УК РФ из действующего уголовного закона с соответствующей корректировкой ст. 127 УК РФ.
8. Системный анализ составов незаконного лишения свободы позволяет выдвинуть ряд предложений по унификации законодательного описания их признаков, а также правоприменительной практики. В частности, по ст. 128 УК РФ следует квалифицировать действия, выразившиеся в незаконном удержании в психиатрическом стационаре лица, ранее помещенного туда на законных основаниях, а по ч. 1 ст. 301 УК РФ - заведомо незаконное удержание лица, ранее задержанного на законных основаниях и в законном порядке; из ч. 3 ст. 127, ч. ст. 128 и ч. 3 ст. 301 УК РФ следует исключить указание на наступление иных тяжких последствий, поскольку, во-первых, данное понятие является крайне неопределенным; во-вторых, в отношении некоторых из таких последствий невозможно установить причинную связь и неосторожную форму вины со стороны виновного; в-третьих, ни одно из тяжких последствий несопоставимо с равнозначным ему по тексту закона последствием в виде смерти потерпевшего и вполне может быть учтено при назначении наказания (п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ). 9. В целях совершенствования уголовного законодательства внесены предложения:
а) переименовать гл. 17 УК РФ в «Преступления против личной свободы, чести и достоинства личности»;
б) ст. 126 исключить из УК РФ;
в) ст. 127 УК РФ изложить в следующей редакции: «Статья 127. Незаконное лишение свободы
1. Незаконное лишение человека свободы -наказывается...
2. Незаконное лишение свободы:
а) двух и более лиц;
б) лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением несовершеннолетнего;
в) женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;
г) продолжительностью свыше семи суток;
д) совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия;
е) совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;
ж) совершенное группой лиц по предварительному сговору;
з) из корыстных побуждений, наказывается...
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, если они совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть потерпевшего, наказываются...
Примечание. Лицо, добровольно освободившее человека, незаконно лишенного свободы, до истечения семи суток с момента незаконного лишения свободы, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления»;
г) ст. 128 УК РФ изложить в следующей редакции:
«Статья 128. Незаконное помещение в психиатрический стационар
1. Незаконные помещение лица в психиатрический стационар или удержание лица в психиатрическом стационаре наказываются...
2. Те же деяния, если они повлекли по неосторожности смерть потерпевшего, наказываются...»;
д) ст. 301 УК РФ изложить в следующей редакции:
«Статья 301. Незаконные задержание или содержание под стражей
1. Заведомо незаконные задержание подозреваемого, административное задержание, задержание в связи с дисциплинарным проступком, а равно незаконное удержание ранее задержанного лица наказываются...
2. Заведомо незаконное содержание под стражей — наказывается...
3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего, —наказываются...».
Теоретическая и практическая значимость исследования определяют ся прежде всего тем, что в нем: а) комплексно рассмотрено преступное незаконное лишение свободы; б) выявлен основной непосредственный объект данной группы преступлений; в) в системной связи проанализированы входящие в данную группу преступления; г) сформулированы теоретически обоснованные предложения по унификации законодательного описания их признаков, а также правоприменительной практики.
Практическая значимость проведенного исследования обусловлена его направленностью на решение стоящих перед правоохранительными органами задач по своевременному выявлению, пресечению и предупреждению незаконного лишения свободы, а также точному и единообразному применению соответствующих уголовно-правовых норм.
Кроме того, практическая значимость диссертации определяется тем, что: 1) внесен ряд конкретных предложений по совершенствованию уголовного законодательства; 2) содержащиеся в диссертации выводы и положения могут быть использованы как для дальнейшего теоретического исследования преступного незаконного лишения свободы, так и в правоприменительной практике; 3) некоторые рекомендации могут быть учтены при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации; 4) результаты диссертационного исследования целесообразно применять в процессе преподавания курса уголовного права.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и процесса Владимирского государственного университета, где проводилось ее рецензирование и обсуждение.
Некоторые теоретические выводы и положения диссертационного исследования докладывались на международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (Московская государственная юридическая академия, 2008 г.).
Основные положения работы опубликованы в монографии и научных статьях, в том числе в ведущем рецензируемом научном журнале из списка ре комендованных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней кандидата наук.
Структура диссертации обусловлена ее целями и задачами, кругом рассматриваемых вопросов и состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения, библиографии и приложения.
Социально-правовые причины криминализации незаконного лишения свободы. Личная свобода как объект преступления
Свобода человека представляет собой одно из тех ключевых понятий, которые являются предметом исследования сразу нескольких общественных наук. И несмотря на всю кажущуюся простоту этого понятия, самоочевидность его наполнения, вопрос о свободе человека до сих пор остается и будет оставаться в определенном смысле загадкой, волнующей умы научного сообщества.
Самые ёмкие определения свободы даются, бесспорно, в толковых словарях русского языка. Так, у В.И. Даля мы читаем, что свобода есть «своя воля, простор, возможность действовать по-своему; отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле»1. В словаре СИ. Ожегова свобода определяется с точки зрения философии как «возможность проявления субъектом своей воли в условиях осознания законов развития природы и общества», с политической точки зрения как «независимость, отсутствие стеснений и ограничений, связывающих общественно-политическую жизнь и деятельность какого-нибудь класса, всего общества или его членов» и с «обыденной» точки зрения как «от-сутствие каких-нибудь ограничений, стеснений в чем-нибудь» .
Приведенные определения, как можно заключить, трактуют свободу механистически, как отсутствие стеснений у человека в его деятельности.
Философское понимание свободы, что вполне закономерно, сложнее; начиная также с механистического определения свободы, философы в дальнейшем начали увязывать вопрос свободы с проблемой свободы воли и противостоящего ей принуждения обстоятельств или людских сил. Вопрос о свободе воли, в свою очередь, стал одним из самых сложных и многогранных в философии. «Ни один вопрос не являлся таким головоломным и не поддается в такой мере решительному утверждению или отрицанию как вопрос о свободе воли», - отмечал Людвиг Фейербах1.
Так, сторонники абсолютного детерминизма сводят проблему личной свободы исключительно к вопросу о свободе воли. Как отмечал П. Гольбах, «во всех своих поступках человек подчиняется необходимости... его свобода воли есть химера» . Как следствие, отрицание свободы воли делает вопрос о социальной свободе бессмысленным.
Начало индетерминизму, положенное Эпикуром, получило свое развитие в теологической и мистической философии (хотя и в религиозной среде встречались сторонники концепции абсолютного предопределения (к примеру, лидеры христианской реформации), а также в философии иррационализма.
Частично преодолеть крайности абсолютного детерминизма и индетерминизма стало возможным с развитием диалектического понимания действительности (Г.Ф. Гегель, К. Маркс, Ф. Энгельс). Уже у Гегеля свобода воли связывается с ограничением ее законом и общением, которые выступают в качест-ве необходимой основы разумного бытия личности . В марксистской философии свобода определяется как возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов развития природы и общества . В свою очередь, воля определяется как сознательное регулирование человеком своего поведения и деятельности, где в основе поведения человека лежат его реально существующие потребности, интересы.
Вместе с тем философское понимание свободы не вполне вписывается в рамки современного правопонимания. Так, в смысле абсолютного детерминизма свобода человека является лишь иллюзией. В смысле последовательного индетерминизма и диалектических концепций свобода вообще не может быть ограничена, поскольку является неотъемлемым атрибутом личности.
Как следствие, в правовой науке уже достаточно долгое время существует собственное учение о свободе человека, истоки которого прослеживаются к естественно-правовой школе.
Выросшая на почве борьбы с феодальными пережитками, с абсолютизмом и произволом, школа естественного права связывала свободу человека прежде всего с его политической и религиозной свободой, политическими правами, понимаемыми, вместе с тем, достаточно широко. Так, Монтескье писал, что «свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане»1. У Локка мы читаем: «Свобода людей, находящихся под властью правительства, заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и установленное законодательной властью, созданной в нем: это свобода следовать своему собственному желанию во всех случаях, когда это не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной самовластной воли другого человека» . В развитие идей естественного права Джефферсон, составитель американской Декларации независимости, ставил в упрек властям Великобритании нарушение личных (гражданских) прав колонистов: произвольные заключения, лишение преимуществ суда присяжных и т. п. При таком пониманий свобода человека сводится к свободе от государственного вмешательства и к праву участвовать в управлении государством; с другой стороны, эта же свобода может быть ограничена тогда, когда этого требует материальное самосохранение1.
Развитие идеологии прав человека привело к появлению и признанию в конституциях государств мира следующих после личных и политических прав поколений прав и свобод человека — прав социально-экономических, культурных, экологических2. Во второй половине XX в. признание указанных разновидностей прав и свобод совпало с возрождением естественно-правовых представлений о праве как протеста против утвердившегося в правопонимании позитивизма, фактически могущего оправдать произвол со стороны государства3.
Конституция РФ 1993 г. строится именно на естественно-правовых представлениях о правах и свободах человека как неотъемлемо принадлежащих человеку и защищаемых от посягательства на них как со стороны государства, так и со стороны других лиц. В соответствии с ч. 2 ст. 17 Конституции РФ «основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения»; «права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» (ст. 18); «каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом» (ч. 2 ст. 45).
Незаконное лишение свободы в дореволюционном и советском уголовном праве России
Изучение истории развития того или иного вопроса в уголовном праве является необходимой методологической составляющей исследования его современного состояния, поскольку позволяет выявить прообразы нынешних норм уголовного закона, определить тенденции развития последних и сформулировать в ряде случаев согласованные с историческим опытом предложения по совершенствованию действующего законодательства. До настоящего времени не утратили актуальности слова Н.Д. Сергеевского: «...Наука уголовного права не может ограничиться одним действующим уголовным законом, оставив в стороне его прошлое, его историю. Проследив происхождение известного института или законоположения, мы узнаем те условия, которые породили его и которые влияли на его развитие; зная это, мы имеем возможность оценить его современное значение, иначе говоря, мы получаем возможность решить: должно ли быть это законоположение сохранено, или оно должно уступить место другому... Каково должно быть это новое законоположение — при разрешении этого вопроса изучение прошлых эпох дает опять-таки незаменимое руководство векового опыта ...Историческое направление ведет за собою не регресс уголовного законодательства, не возвращение к старым формам, а наоборот, оно есть необходимое условие прочного прогресса»1.
Незаконное лишение свободы как самостоятельная разновидность преступного деяния появляется в российском уголовном праве с Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Мы не разделяем стремления некоторых авторов возводить истоки преступления незаконного лишения свободы к более древним памятникам права, таким как Русская Правда, Судебники XV—XVI вв., Соборное уложение 1649 г. Несомненно, разновидности преступных деяний, связанных в том или ином виде с незаконным лишением свободы, встречаются в самых древних памятниках права, однако казуистичность соответствующих положений и полное отсутствие какой-либо уголовно-правовой теоретичности придают этим нормам не более чем исторический интерес.
К примеру, вряд ли можно рассматривать как абстрактную норму общего применения, позволяющую сделать некие теоретические обобщения и выводы, следующую статью Соборного уложения: «А будет такой же поругатель кого нибудь зазвав, или силою заволокши к себе на двор, учнет бити ослопом, или кнутом, или батоги, и с суда сыщется про то допряма, и такому поругателю за такое его дело учинити жестокое наказание, велеть его бить кнутом по торгом, и вкинуть в тюрму на месяц, да на нем же доправити тому, над кем он такое дело учинит, бесчестье и увечье вдвое» (ст. 11 гл. XXII)1. В аналогичном стиле сформулировано большинство норм Соборного уложения.
В этой связи Г.С. Фельдштейн отмечал следующее: «О том, чтобы Уложению была придана форма, свидетельствующая о систематизации, о классифицировании отдельных понятий и институтов, исходящем из общих теоретических оснований, нет и речи... Составы преступлений строго согласованы с практическими условиями уголовно-правового обихода. В них всего менее теоретичности» .
Напротив, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.3 являет собой уже приближенный к подлинному кодексу законодательный акт. Несмотря на все его недостатки, с точки зрения Особенной части Уложения его «составители... сделали не только не менее, но даже более, чем мы могли бы от них требовать. Они дали нам не новое Уложение, а значительно приведенный в порядок, дополненный и систематизированный свод законов. При низком уровне юридической науки в России в то время, лучшее, что они могли создать -это именно свод»4.
Преступления, посягающие на личную свободу, разбросаны по разным главам Особенной части Уложения, однако всё же они выстраиваются в определенную систему. Систему эту, сохранившуюся в российском праве до сегодняшнего дня, образуют две группы преступных деяний: «общие» посягательства на личную свободу и «служебные» преступления, влекущие утрату потерпевшим свободы.
«Общие» посягательства на личную свободу заключены в Уложении в главе «О противозаконном задержании и заключении» раздела «О преступлениях против жизни, здравия, свободы и чести частных лиц». Открывает главу ст. 1540, в которой сформулирован основной состав преступного лишения свободы. Диспозиция ч. 1 данной статьи звучала следующим образом: «Кто, по какой бы то ни было причине и с каким бы то ни было намерением, кроме лишь случаев, в коих задержание и самое предварительное заключение, по уликам или подозрениям, или же в виде наказания, дозволено или предписано законом, самовольно и насильственно лишит кого либо свободы, тот, буде заключение или задержание его продолжалось более трех месяцев, приговаривается...» к лишению всех или некоторых особенных прав и преимуществ и к отдаче в исправительные арестантские отделения или к заключению в крепости. Если обобщить казуистически сформулированную норму, то можно указать на следующие отличительные признаки данного состава по Уложению 1845 г.: во-первых, незаконность лишения свободы; во-вторых, насильственность лишения свободы (в том числе обман с последовавшим насильственным удержанием); в-третьих, любой мотив незаконного лишения свободы1. Часть 2 данной статьи наказывала незаконное лишение свободы сроком от одной недели до трех месяцев, ч. 3 - сроком до одной недели.
Незаконное лишение свободы
Незаконное лишение свободы, ответственность за которое предусмотрена ст. 127 УК РФ, является единственной общей нормой в действующем уголовном законе, устанавливающей ответственность за противоправное лишение другого человека личной свободы. Все иные составы преступлений, посягающие на личную свободу, являются специальными нормами по отношению к данной статье УК РФ.
Общественная опасность этого преступления находит свое выражение в том, что оно непосредственно посягает на личную свободу человека как его неотъемлемое право и благо, гарантируемое Конституцией РФ и общепризнанными принципами и нормами международного права. Декларация о защите всех лиц от насильственных исчезновений, принятая 18 декабря 1992 г. резолюцией № 47/133 Генеральной Ассамблеей ООН, подчеркивает, что любой акт насильственного исчезновения является оскорблением человеческого достоинства, осуждается как отрицание целей Устава ООН и как серьезное и вопиющее нарушение прав человека и основных свобод1.
Статистические данные показывают значительное число совершаемых ежегодно деяний, квалифицируемых по ст. 127 УК РФ; в частности, в 1997 г. было зафиксировано 1011 преступлений; в 1998 г. - 1278; в 1999 г. - 1417; в 2000 г. - 1365; в 2001 г. - 1314; в 2002 г. - 1256; в 2003 г. - 1432; в 2004 г. - 1178; в 2005 г. — 1398; в 2006 г. - 1259. В 2007 г. число преступлений составило 1051, из них раскрыто было 917 и привлечено к ответственности 1038 человек1.
Основным непосредственным объектом данного состава преступления, как следует из 1 гл. I, является общественное отношение по поводу личной свободы или, как для краткости говорится в литературе, признаваемая законом и охраняемая им личная свобода человека .
В юридической литературе неоднозначно раскрываются дополнительный и факультативный непосредственный объекты. В частности, В.П. Степалин относит к дополнительному объекту безопасность жизни, здоровья потерпев-шего, его родственников, отношения собственности ; Л.В. Иногамова-Хегай — честь, достоинство, здоровье, жизнь личности, отношения собственности4.
Представляется, что такое понимание дополнительного непосредственного объекта (применительно к основному составу незаконного лишения свободы) не отвечает его трактовке в науке уголовного права. Дополнительный непосредственный объект связан со способностью деяния «посягать одновременно на два непосредственных объекта... В конкретном составе преступления оба объекта равно необходимы, дополнительный объект противополагается основному только потому, что именно основной объект, по мнению законодателя, определяет принадлежность преступления к определенному роду или виду» . Очевидно, что приведенным критериям не отвечает изложенное выше понимание дополнительного непосредственного объекта незаконного лишения свободы. Как следствие, в основном составе данного преступления речь может идти лишь о факультативном непосредственном объекте, к которому и относятся ранее перечисленные блага и интересы потерпевшего.
Напротив, в квалифицированном и особо квалифицированном составах данного преступления появляется уже дополнительный непосредственный объект в виде жизни и здоровья потерпевшего (п. «в» ч. 2, ч. 3 ст. 127 УК РФ), его нормального нравственного и физического развития (п. «д» ч. 2 ст. 127 УК РФ), интересов собственности и иных социально значимых интересов потерпевшего и близких к нему (ч. 3 ст. 127 УК РФ).
Следует также оговориться о характеристике потерпевшего в данном составе преступления. (Мы рассматриваем как недопустимую с нравственной, социальной и уголовно-правовой точек зрения одновременно признание потер-певшего предметом преступления в данном составе .) Согласно господствующему мнению, половозрастные и иные характеристики потерпевшего, его нахождение в беспомощном или бессознательном состоянии не влияют на квали-фикацию содеянного (за изъятием п. «д», «е» ч. 2 ст. 127 УК РФ) . Иными словами, лицо, которое не способно самостоятельно воспользоваться своим правом на личную свободу либо в данный ограниченный момент времени, либо в течение более или менее продолжительного промежутка времени, также может быть незаконно лишено свободы, поскольку его право на личную свободу остаётся возникающим с момента рождения компонентом его правового статуса (ст. 22 Конституции РФ). Такое лицо до определенного момента времени просто либо не может самостоятельно пользоваться своим правом, либо использование права ввиду слабости воли и сознания потерпевшего предопределяется лицами, несущими ответственность за благополучие лица (родителями, иными законными представителями). В последней ситуации преступное деяние по сути посягает на личную свободу потерпевшего, опосредованную волеизъявлением указанных субъектов, имеющим определяющее значение в сравнении даже с волей потерпевшего. Поэтому, к примеру, согласие малолетнего лица или невменяемого не исключает уголовной ответственности за незаконное лишение их свободы.
Соответственно, нельзя безоговорочно согласиться с позицией, согласно которой незаконное лишение свободы может совершаться лишь против воли потерпевшего, когда потерпевший лишен возможности перемещаться по своему усмотрению в пространстве, и он это понимает1.
Следует также отметить, что мы рассматриваем как недостаток уголовного закона умолчание в ст. 127 УК РФ о таком квалифицирующем признаке, как незаконное лишение свободы лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Представляется, что повышенная общественная опасность таких действий, легко могущих быть совершенными в отношении беззащитных лиц, требует законодательной коррекции. При этом необходимо учитывать и тот факт, что потерпевший при совершении преступления может быть специально приведен в беспомощное состояние виновным, что (в случае изменения закона) будет исключать вменение соответствующего признака. Так, К. и П., имея умысел на незаконное лишение свободы С, вступив в предварительный сговор между собой, привели последнего в состояние опьянения, после чего, заперев потерпевшего в доме П., на протяжении 5 дней требовали от С. объяснений, куда он дел вверенные ему фирмой (директором которой ранее был К.) деньги. Районный суд обоснованно квалифицировал действия виновных, среди прочего, по п. «а» ч. 2 ст. 127 УК РФ1.
Незаконно лишено свободы может быть и лицо, уже лишенное свободы, т.е. находящееся в исправительном учреждении, поскольку в пределах последнего в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством оно обладает определенной свободой передвижения, а при некоторых условиях — и правом на передвижение без конвоя и сопровождения за пределами исправительного учреждения (ст. 96 УИК РФ, п. 39 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Минюста России от 3 ноября 2005 г. № 2052).
Незаконное помещение в психиатрический стационар
Состав незаконного помещения в психиатрический стационар (ст. 128 УК РФ) традиционно предусматривается российским уголовным законом: исключая промежуток 1960-1988 гг., в уголовных кодексах практически без изменений предусматривается ответственность за незаконное помещение лица в психиатрический стационар.
Нельзя недооценивать общественную опасность данного преступления. Еще совсем недавно помещение на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения применялось по политическим мотивам1; сегодня это способ преступного завладения имуществом , сведения счетов с конкурентами в сфере предпринимательской деятельности и т. д. При этом сфера оказания психиатрической помощи до сих пор остаётся по сути закрытой от общества, что в свою очередь является криминогенной предпосылкой.
При этом статистические данные свидетельствуют о незначительном числе этих преступлений, регистрируемых ежегодно. Так, в 1997 г. было зарегистрировано 9 преступлений, в 1998 г. - 4, в 1999 г. - 7, в 2000 г. - 7, в 2001 г. - 11, в 2002 г. - 9, в 2003 г. - 2; в 2004 г. - 2; в 2005 г. - 6; в 2006 г. - 4. В 2007 г. число преступлений составило 4, из них раскрыто было 2 и привлечено к ответственности 4 человека. С другой стороны, несколько сот тысяч граждан ежегодно обращаются за психиатрической помощью; тысячи ежегодно госпитализируются в принудительном порядке. Таким образом, есть достаточно оснований полагать, что определенная доля совершающихся преступлений здесь остается латентной.
Обращаясь к анализу состава преступления, предусмотренного ст. 128 УК РФ, отметим, что в науке уголовного права практически однообразно определяется основной непосредственный объект данного состава преступления как личная (физическая) свобода человека в части свободы его передвижения (или, в зависимости от источника, как общественные отношения, охраняющие или обеспечивающие такую свободу) . Следуя трактовке объекта незаконного лишения свободы, предложенной в 1 гл. I, точнее говорить об основном непосредственном объекте данного преступления как об общественном отношении по поводу личной свободы.
В ряде работ авторы указывают на существование дополнительного непосредственного объекта преступления. Так, по мнению Л.В. Иногамовой-Хегай в качестве последнего могут выступать жизнь, здоровье, честь, достоинство, отношения собственности1; В.П. Степалин относит к такому объекту безопасность жизни, здоровья потерпевшего, его родственников2, а Г.А. Есаков - лишь здоровье человека, которое ставится под угрозу причинения вреда3. А.И. Рарог называет здоровье потерпевшего в качестве факультативного непосредственного объекта , а Л.Л. Кругликов добавляет к такому объекту еще и телесную неприкосновенность личности .
Представляется, что в данном составе преступления речь может идти о существовании лишь факультативного непосредственного объекта как общественного отношения, «которое, находясь под уголовно-правовой защитой, терпит урон не во всех случаях совершения преступления данного вида»6. В качестве такого объекта применительно к ч. 1 рассматриваемого состава преступ-ления выступает, как справедливо отмечает А.И. Рарог , здоровье потерпевшего. Факультативность данного объекта предопределяется лишь возможностью причинения вреда здоровью потерпевшего в результате незаконного помещения его в психиатрический стационар.
Что касается дополнительного непосредственного объекта квалифицированного состава преступления (ч. 2 ст. 128 УК РФ), то им является жизнь потерпевшего, а также, исходя из действующей редакции закона, интересы надлежащей профессиональной медицинской деятельности. Поскольку ни законодатель, ни судебная практика не конкретизируют содержание признака «иные тяжкие последствия», то к дополнительному непосредственному объекту квалифицированного состава преступления (исходя из сложившейся трактовки «иных тяжких последствий» в науке уголовного права) следует относить также жизнь и здоровье родственников потерпевшего.
Объективная сторона преступления связана с незаконным помещением лица в психиатрический стационар, т.е. с нарушением законного порядка оказания психиатрической помощи либо проведения принудительных мер психиатрического характера.
Действующее законодательство в этой области основывается на Принципах защиты лиц, страдающих психическим заболеванием, и улучшения здравоохранения в области психиатрии, одобренных резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 46/119 от 17 декабря 1991 г. Закрепленные в данном документе основополагающие принципы оказания психиатрической помощи и правовые гарантии лицам, нуждающимся в её оказании, получили свое развитие в Законе Российской Федерации от 2 июля 1992 г. № 3185-1 «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (далее: Закон).
В соответствии со ст. 4, 11(1) Закона психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении лица или с его согласия, за исключением случаев, предусмотренных законом; несовершеннолетнему в возрасте до 15 лет, а также лицу, признанному в установленном законом порядке недееспособным, психиатрическая помощь оказывается по просьбе или с согласия их законных представителей в порядке, предусмотренном законом. Таким образом, Закон закрепляет как общее правило добровольность оказания психиатрической помощи. Закон также закрепляет право лица на отказ от лечения (ст. 12(1), который обязателен для врача, за исключением случаев, предусмотренных Законом.
Недобровольное оказание психиатрической помощи или недобровольное продолжение оказания психиатрической помощи возможны в следующих ситуациях: во-первых, при применении принудительных мер медицинского характера по основаниям, предусмотренным УК (ст. 13 Закона, ст. 435 УПК РФ); во-вторых, при проведении принудительного психиатрического обследования (психиатрической экспертизы) (ст. 14-15, 28(2) Закона, ст. 283 ГПК РФ, ст. 203 УПК РФ); в-третьих, при недобровольной госпитализации лица по основаниям, предусмотренным ст. 29 Закона.
