Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Правовые основы свободы слова и гарантии ее реализации в США и Великобритании 14
1.1. Понятие «свободы слова» и его содержание в контексте других прав и свобод человека 14
1.2. Внутригосударственные механизмы защиты свободы слова в США и Великобритании 27
1.3. Международно-правые гарантии свободы слова в США и Великобритании 47
Глава II. Нормативно-правовое регулирование свободы слова и СМИ в США и Великобритании 56
2.1. Особенности регулирования свободы слова в США и Великобритании 56
2.2. Правовое регулирование различных типов массовой информации 70
2.3. Введение предварительного запрета на публикацию 82
Глава III. Основания для правомерного ограничения свободы слова в праве США и Великобритании 91
3.1. Ограничения на публикацию диффамации и защита права на достоинство и деловую репутацию лица 91
3.2. Ограничения свободы слова в целях предотвращения разглашения личной и государственной тайны 112
3.3. Запрет на призывы к религиозной, расовой розни или насилию 125
3.4. Запрет на публикацию непристойных материалов и защита нравственности в обществе 142
3.5. Ограничения свободы слова, связанные с отправлением правосудия 153
Заключение 165
Список использованных источников и литературы 174
- Внутригосударственные механизмы защиты свободы слова в США и Великобритании
- Правовое регулирование различных типов массовой информации
- Ограничения на публикацию диффамации и защита права на достоинство и деловую репутацию лица
- Запрет на призывы к религиозной, расовой розни или насилию
Введение к работе
Актуальность темы исследования конституционно-правового регулирования свободы слова в США и Великобритании обуславливается необходимостью поиска путей развития и совершенствования законодательства в информационной сфере. На примере западного подхода к регулированию свободы слова представляется возможным определить, насколько успешно такой подход применяется в западных демократиях и возможна ли его адаптация в современных реалиях нашей страны.
Конституционно-правовое регулирование свободы слова в США и Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии было выбрано для данного исследования неслучайно. Правовые системы обеих стран прошли долгий исторический путь демократического развития. Правовые нормы претерпели ряд кардинальных изменений, и многие проблемы, связанные правовым регулированием, решались в ходе длительного процесса нормообразования в демократическом правовом обществе. Эти страны связывают не только исторические корни, но и принадлежность к семье общего права.
Принадлежность к семье общего права предопределила отличные от континентального права модели правовых институтов, юридических методов и категорий. Поэтому методология данного исследования несколько отличается от принятого подхода в отечественной юридической науке. Упор делается на анализ не столько нормативно-правовых актов, сколько на анализ судебных прецедентов, роль которых в системе общего права очень высока. Более того, для англо-американского научного подхода не характерно использование четких определений общественно-правовых отношений в их нормативно-правовой интерпретации; в правовой доктрине США и Великобритании принято проводить исчерпывающий анализ правовых явлений, на основе которого формулируются умозаключения, служащие основанием для вынесения судом окончательного решения. При этом эта цепочка юридического мышления отражается в тексте самого судебного решения, которое впоследствии может быть использовано при решении схожих дел другими судами в соответствии с их иерархией в судебной системе. Такой подход английских и американских юристов обуславливает приемы и методы анализа, используемые в данном диссертационном исследовании.
В основе данного диссертационного исследования лежит сравнительно-правовой анализ правового регулирования свободы слова в США и Великобритании. Этот анализ показал, что, несмотря на некоторую схожесть подходов США и Великобритании в вопросе регулирования свободы слова, между ними существуют и безусловные различия. Эти различия были раскрыты в диссертационном исследовании.
Диссертационное исследование также призвано выявить основные достоинства и обозначить существующие проблемы, вытекающие из английского и американского подходов к правовому регулированию свободы слова.
Степень научной разработанности темы. Теоретической основой диссертации является комплекс научных трудов отечественных и зарубежных исследователей, посвященных этой проблеме. Теоретические исследования конституционного права и проблемы регулирования свободы слова в США и Великобритании проводили отечественные правоведы: Андреева Г.Н., Арбузкин А.М., Баглай М.В., Винокуров Г.В., Власихин В.А., Геевский И. А., Давтян С.Л., Егоров С.А., Жидков О.А., Золотухин В.П., Кочеткова А.В., Лафитский В.И., Мишин А.А., Никифоров А.С., Никифорова М.А., Николайчик В.М., Перегудов С.П., Рихтер А.Г., Романов А.К., Савельев В.А., Сафонов В.Н., Сурков П.В., Федотов М.А., Чернышов В.В., Энтин Л.М. и ряд других авторов.
Однако в отечественной юридической науке практически отсутствуют специализированные научные труды, посвященные сравнительно-правовому анализу регулирования свободы слова в рассматриваемых странах. Учитывая низкую степень научной разработанности данной темы в отечественной правовой литературе, основной упор исследования был сделан на иностранные источники. Диссертационное исследование основывается на анализе научных работ, написанных такими зарубежными авторами, как Э. Барендт, Дж. Или, К. Санстейн, Т. Краттенмакер, Дж. Вейнстейн, А. Никол, Дж. Миллар, А. Шарлэнд, Дж. Битсон, И. Криппс, Д. Фельдман, К. Киф, Д. Андерсон, Ф. Шауер, Р. Пост, Л. Александер, Д. Страусс, Х. Босма, О. Фирс, Ф. Лоренс,
И. Лавлэнд, С. Уильямс, И. Хэр, С. Фостер, Т. Левис, Дж. Гриффитс и других.
Следует отметить, что работы перечисленных выше зарубежных авторов касались лишь отдельных аспектов исследуемой темы, комплексного сравнительно-правового анализа исследуемой проблематики нет и среди зарубежных источников.
Целью диссертационного исследования является анализ конституционно-правового механизма регулирования свободы слова на основе проведения сравнительного исследования подходов США и Великобритании к данному вопросу, а также выявление основных достоинств и возникающих проблем в этой области в обеих странах и обозначение тенденций развития законодательства в сфере защиты свободы слова в рассматриваемых странах.
Задачами диссертационного исследования являются:
раскрыть сущность понятия «свободы слова» в праве Великобритании и США;
рассмотреть правовую основу системы регулирования свободы слова в рассматриваемых странах;
проанализировать существующие судебные, внесудебные и международно-правовые гарантии свободы слова в этих странах;
исследовать правовые нормы, регулирующие свободу слова в США и Великобритании и провести их сравнительно-правовой анализ;
выявить отличительные особенности правового регулирования свободы слова в каждой из конституционных систем этих государств;
определить основания для правомерного ограничения свободы слова в праве США и Великобритании;
Объектом диссертационного исследования выступают урегулированные нормами конституционного права общественные отношения, складывающиеся в сфере свободы слова Великобритании и США.
Предметом диссертационного исследования является совокупность правовых норм, регулирующих защиту свободы слова в США и Великобритании. Учитывая специфику нормообразования в этих странах, в данном исследовании рассмотрены не только нормативно-правовые акты, но и судебные прецеденты, являющиеся выражением норм обычного права и интерпретирующие нормативно-правовые акты, а также юридические доктрины.
Методологическую основу исследования составляют функциональный, системный и диалектический походы. Проблемы, связанные с регулированием свободы слова в Великобритании и США, исследовались с помощью таких методов как анализ, синтез, аналогия, логический метод, включая метод дедукции и индукции; метод системно-структурного анализа; метод формально-юридического и грамматического толкования и другие методы. Особое внимание в диссертационном исследовании уделялось сравнительно-правовому методу научного познания.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автором по-новому были раскрыты общетеоретические и научно-практические проблемы реализации свободы слова через систему механизмов защиты прав человека в Великобритании и США. Впервые в сравнительном плане были проанализированы британские и американские правовые нормы, регулирующие свободу слова в этих странах, проанализирована специфика использования различных принципов и доктрин, выработанных английским и американским правом в вопросе регулирования свободы слова.
В данной диссертации были исследованы общие подходы к регулированию свободы слова и развитию механизма ее защиты в системе прав и свобод человека. Автором были выявлены основные проблемы, связанные с конституционно-правовым регулированием свободы слова, обозначены тенденции развития законодательства в этой сфере в рассматриваемых странах.
Положения, выносимые на защиту:
1. В ходе диссертационного исследования было показано, что историческое развитие, а также конституционно-правовые особенности США и Великобритании во многом предопределили место свободы слова в правовых системах этих стран. Факт закрепления свободы слова на высшем конституционном уровне также влияет на степень защиты свободы слова.
2. В диссертационном исследовании был сделан вывод о том, что «остаточный» характер правового регулирования свободы слова в Великобритании долгое время определялся отсутствием закрепления этой свободы на конституционном уровне в этой стране, однако с принятием в Великобритании Акта о правах человека 1998 г. изменился баланс прав и интересов в пользу свободы слова в конституционном праве этой страны. В США, благодаря Первой Поправки к Конституции, суды исходят из презумпции верховенства свободы слова над другими правами человека и интересами государства. Интерпретация американскими судами Первой Поправки уже давно вышла далеко за рамки буквального толкования текста Конституции. Поэтому право на защиту свободы слова в США во многом продиктовано развитием прецедентного права в этой стране.
3. В диссертационном исследовании были выявлены различия английской и американской правовых доктрин в подходах к ограничениям свободы слова: если ограничения свободы слова в Великобритании (до принятия Акта о правах человека 1998 г.) считались, скорее, правилом, нежели исключением, то в США ограничения свободы слова всегда рассматриваются как исключение.
4. Сформулирован вывод о том, что американские суды подходят к проблеме свободы слова с помощью т. н. метода категоризации: они разделяют сообщения на те, которые подпадают под понятие «речь» (и значит, защищаются Первой Поправкой к Конституции), и на те, которые из него исключаются. Любые сообщения также могут относиться к категориям «речь» и «поведение». Если сообщение будет признано «речью» по смыслу Первой Поправки, государству в суде придется доказывать, что оно имеет законный интерес для ограничения свободы слова, а принятые меры пропорциональны целям такого ограничения. На современном этапе развития британского права английские суды стараются выстраивать справедливый баланс прав и интересов, противопоставляя свободу слова защите других прав и свобод человека и интересов государства.
5. Диссертантом рассмотрены основания для возможных ограничений свободы слова в различных сферах и раскрыты особенности применения таких ограничений в исследуемых странах. Диссертационное исследование показало, что при ограничении свободы слова американские суды исходят из позиции реального вреда, который может быть нанесен злоупотреблением свободой слова обществу или индивиду, тогда как британские суды оценивают лишь потенциальный вред и могут ограничить свободу слова, даже если злоупотребление ею не причиняет реального вреда. Такая позиция особенно проявляется в ограничениях свободы слова, основанных на защите общественной морали и общественного правопорядка. Британские суды исходят из оценки потенциального вреда, который могут нанести обществу непристойные сообщения и «враждебная речь», в то время как американские суды исходят из оценки реального вреда, наносимого обществу такими сообщениями.
6. Диссертантом установлено, что при ограничении свободы слова американские суды оценивают, насколько государство имеет возможность применить любые другие меры, кроме ограничения свободы слова, для того чтобы защитить преследуемые законные интересы. В то же время британские суды чаще всего настаивают на ограничении свободы слова как наиболее удобного для государства способа защиты своих интересов. Данная ситуация особенно проявляется в ограничениях свободы слова в целях соблюдения принципа независимости судопроизводства. Британские суды чаще запрещают публикации о проходящем громком судебном процессе, в то время как американские суды заставляют государство принимать другие меры, например, ограничивать доступ судей и присяжных к общественной информации по рассматриваемому делу.
7. Выявлено, что суды Великобритании и США по-разному относятся к вопросу о распространении конфиденциальной информации. Если в Великобритании не только разглашение госслужащими, но и распространение журналистами конфиденциальных сведений подлежит наказанию, то в США законное получение журналистами и распространение ими информации не рассматриваются как противоправные действия: как только конфиденциальные сведения получили огласку, они уже могут свободно распространяться, подпадая под защиту свободы слова.
8. Установлено, что наиболее радикальное расхождение в принципах правового регулирования свободы слова в США и Великобритании проявляется в сфере ограничения диффамационных сообщений. Американское право, в отличие от британского права, исходит из позиции того, что истец должен доказывать ложность диффамационных утверждений, а не ответчик – их правдивость, поэтому в США отдается предпочтение защите свободе слова, а не репутации. Доказано, что в американском праве очень важным в этой связи является применение доктрины «общественно-значимого лица» (по-английски «public figure»), благодаря применению которой публичным лицам, политикам, госслужащим и другим известным людям крайне трудно выиграть иски о клевете. Установлено, что в британском праве эта доктрина не применяется, а британские суды предпочитают апеллировать к традиционным способам защиты, предусмотренным в статутном и прецедентном праве.
9. В ходе проведенного исследования сформулирован вывод о том, что подход и американского, и британского права к защите свободы слова содержат в себе ряд недостатков. Так, американская модель защиты свободы слова представляет собой абсолютистский подход, практически не позволяя государству регулировать свободу слова и придавая ей наивысшую степень защиты. В то же время другие права и интересы граждан и общества в целом могут серьезно пострадать. Британская система защиты свободы слова, наоборот, не является еще достаточно развитой, поскольку свобода слова долгое время не имела статутного регулирования, и до вступления в силу Акта о правах человека 1998 г. носила «остаточный» характер. Английские суды до сих пор придерживаются более консервативного подхода и отдают предпочтение другим правам, свободам и интересам, а не свободе слова.
Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость данной диссертации определяется тем, что автором вводится в научный оборот массив малоизученных в отечественной научной литературе правовых категорий и доктрин, связанных с защитой свободы слова в праве США и Великобритании.
Практическая значимость диссертационного исследования обусловлена его новизной и содержащимися в нем обобщениями и выводами, которые могут быть использованы в процессе совершенствовании российского законодательства и судебной практики при применении стандартов в сфере защиты свободы слова. Материал, содержащийся в диссертации, и отдельные положения, сформулированные в ней, могут быть использованы в учебном процессе при преподавании соответствующих тем в курсах конституционного права зарубежных стран и правовых основ журналистики.
Апробация и реализация результатов исследования заключалась в рецензировании и обсуждении на кафедре Конституционного права МГИМО (У) МИД России. Основные положения проведенного исследования были опубликованы в научных статьях. Кроме того, результаты диссертационного исследования апробированы в ходе проведения семинарских занятий по конституционному праву. Результаты проведенного исследования использовались для подготовки материалов для рассмотрения индивидуальных жалоб в Комитете ООН по правам человека во время прохождения диссертантом стажировки в Управлении Верховного комиссара ООН по правам человека.
Структура диссертации предопределена целями и задачами исследования, его содержанием и логикой изложения материала. Работа включает в себя введение, три главы, подразделяемые на параграфы, заключение, а также библиографический список использованных нормативно-правовых источников, судебных прецедентов, научной и учебной литературы.
Внутригосударственные механизмы защиты свободы слова в США и Великобритании
Великобритания и США имеют хорошо развитую систему прецедентного права. Как известно, прецедентное право - это по преимуществу судебно-процессуальное право. Основное внимание английских и американских юристов и правовой доктрины обеих стран сосредоточено на анализе судебной практики, на вопросах судебной процедуры и доказательств . Поэтому в Великобритании и США наиболее важным источником регулирования общественных отношений являются решения судов, ведь именно судебная власть осуществляет толкование норм действующего права, определяя конкретное содержание тех или иных свобод .
В отличие от британских юристов, которые рассматривают нормы статутного права наравне с прецедентами, американские юристы предпочитают не ссылаться на нормы статутного права, и это происходит не только потому, что согласно общепризнанной в США доктрине «они должны быть включены в структуру права только в форме, опосредованной судебной практикой, а также потому, что в процессе толкования суды вовсе не чувствуют себя скованными волей законодателя, нередко отступают от очевидного и, на первый взгляд, бесспорного значения конституционных и законодательных норм». Это происходит вследствие действия принципа судейского усмотрения29.
Именно судам в США отводится главная роль в вопросах контроля и санкционирования допустимых ограничений свободы слова, они принимают решения о том, какие ограничения являются конституционными, а какие - нет.
Главное место в иерархии судов в США занимает Верховный суд США, который, будучи высшим судом по гражданским, уголовным, и административным делам, одновременно выступает и как орган конституционного контроля . Он также осуществляет контроль за конституционностью решений нижестоящих судов, поскольку выступает в роли высшей судебной инстанции. Верховный суд стремится признать неконституционными такие законы, которые содержат слишком широкие, всеохватывающие ограничения свободы слова, позволяющие чиновникам вводить дискриминационные порядки в отношении содержания информации3 .
Так как процесс формирования конституционного права в сфере свободы слова в США тесно связан с судебными прецедентами, а не с законами, буквальная формулировка самого текста Первой Поправки не имеет особого значения, ведь она получила очень широкое толкование со стороны судов. Для США характерно также то, что необходимый толчок для развития свободы слова давало не столько мнение большинства судей, сколько особые мнения судей, оказавшихся в меньшинстве. Это в особенности касается мнений знаменитых американских судей О. Холмса и Л. Брэндиса в серии дел, которые рассматривались Верховным судом во время и после Первой мировой войны.
Судьи Верховного суда США, в отличие от своих британских коллег, наделены большими полномочиями, они могут признавать законы неконституционными в случае обнаружения их противоречия основному закону страны. Судебная практика США в сфере свободы слова отличатся тем, что судьи не просто толкуют национальное законодательство, они проверяют его на соответствие Первой Поправке Конституции. Они, таким образом, занимаются интерпретацией и расширением границ Первой Поправки. При этом американские суды не часто стремятся применять принцип обеспечения баланса между свободой слова и другими правами и свободами для определения легитимности государственных ограничений - они скорее используют разные методы проверки этих ограничений в зависимости от категории информации. Поэтому Верховный суд США выработал ряд доктрин, которые помогают ему и остальным американским судам решать вопрос о недопустимости некоторых ограничений свободы слова со стороны государства. Потребовалось полтора столетия для того, чтобы судьи выработали эти доктрины в том виде, в котором они известны в наши дни.
Одной из таких доктрин является доктрина «очевидной и реальной опасности» {«clear and present danger»), впервые сформулированная судьей О. Холмсом в знаменитом деле Schenck v. United States в 1919 г., в котором суд поддержал ограничение свободы слова. Суть данной доктрины заключается в том, что в каждом случае рассматривается вопрос о том, были ли слова произнесены при таких обстоятельствах и такого содержания, что создавали очевидную и реальную опасность нанесения значительного вреда, который мог бы быть предотвращен Конгрессом. Таким образом, доктрина «очевидной и реальной опасности» исходит из возможности реальной опасности, которую может повлечь свобода слова, а не из целей, преследуемых лицом в ходе произнесения какой-либо речи.
После упомянутого дела новым этапом в развитии доктрины «очевидной и реальной опасности» стало дело Abrams v. United States . Наибольший интерес для науки представляет особое мнение судьи О. Холмса касательно толкования этой доктрины. Он уточнил, что данная доктрина требует от государства доказательств наличия большой вероятности того, что будет нанесен одновременно неминуемый и серьезный вред. Однако мнение судьи О. Холмса было всего лишь особым мнением, не поддержанным большинством судей. Впоследствии судья Л. Брэндис поддержал судью О. Холмса в его интерпретации этой доктрины, и дело за делом судьи отстаивали подход судьи О. Холмса. В дальнейшем американское право основывалось именно на мнении двух упомянутых судей (О. Холмса и Л. Брэндиса). Это мнение легло в основу правовой доктрины в вопросе ограничения свободы слова. Американский исследователь Д. Страусе также полагает, что это мнение лежит в основе принципа, который в деле New York Times v. Sullivan суд назовет «центральным значением Первой Поправки» 4.
Доктрина «очевидной и реальной опасности» со временем претерпела некоторые изменения, и согласно ее современной трактовке, свобода слова может быть ограничена только тогда, когда она направлена на то, чтобы вызвать неминуемое незаконное поведение, и существует большая вероятность того, что она его вызовет 5. Данная доктрина используется, например, для того, чтобы защитить от ограничений оскорбительную и провоцирующую агрессию речь, если только государство не сможет доказать, что такая речь могла неминуемо повлечь за собой беспорядки. Рассматриваемая доктрина может быть также применена в делах о давлении на суд (contempt of court). В результате те судебные разбирательства, которые заканчиваются проигрышем ответчика в Великобритании, скорее всего, не прошли бы испытания Первой Поправкой в США, и ответчик мог бы выиграть дело. То есть свобода слова ответчика в результате применения этой доктрины в США может получить большую защиту, чем в Великобритании. Более того, как полагает американский профессор Р. Пост, «американская судебная практика в области свободы слова также уникальна в своем нежелании разрешать государству исключать из широкого обсуждения неразумную и оскорбительную речь или речь, которая иначе бы считалась несовместимой с разумным диалогом»36.
Рассматривая дела о защите свободы слова, Верховный суд США вывел принцип, в основе которого лежит различие между ограничениями, основанными на содержании сообщений (content-based), и ограничениями, которые нейтральны к содержанию сообщений (content-neutral). По мнению профессора Л. Фишера, такой принцип является центральным в регулировании свободы слова . Профессор Э. Барендт также считает, что выдающейся характеристикой современного американского права в области свободы слова является «особая враждебность судов по отношению к регулированию, основанному на содержании сообщения» . И действительно, в основе американского права в области свободы слова лежит принцип полного непринятия и недоверия к любым действиям государства, регулирующим или ограничивающим свободу слова. Если ограничение основано на содержании, то оно подвергается более тщательной проверке, при этом государство должно показать свой непреодолимый интерес в ограничении свободы слова, а также доказать, что такая задача, преследуемая государством, не может быть решена другим, менее ограничивающим свободу слова способом. Поэтому ограничения, основанные на содержании, скорее всего, будут признаны неконституционными. Что касается ограничений, нейтральных к содержанию, то они должны пройти более умеренную проверку со стороны суда. В этом случае государство должно показать, что имеется существенный интерес в ограничении свободы слова, а также, что принимаемая мера предназначена для обеспечения этого интереса, а сам интерес не состоит в неоправданном ограничении свободы слова. К «нейтральным» по содержанию относятся ограничения по времени, месту и манере. В то время как на место, время и способ подачи информации могут быть установлены ограничения, никто не имеет права запретить высказывание мнения только по причине того, что кому-то оно может показаться ложным или опасным.
Правовое регулирование различных типов массовой информации
В правовой доктрине США выделяют разные типы информации, и регулирование каждого типа информации также происходит по-разному. По принципу целевой направленности выделяют следующие типы информации: политическую информацию, коммерческую информацию и информацию общего характера. В США, как, впрочем, и в Великобритании, отдается большее предпочтение категории политической информации, так как она влияет на существование в стране демократии. Коммерческая же информация не получила такой же степени защиты со стороны судов, как политическая, вследствие ее незначительного влияния на поддержание демократического режима в стране.
В тоже время правовое регулирование информации отличается в зависимости от способа ее распространения: в прессе, на телевидении, радио, Интернете, от чего зависит ее правовое регулирование. В данном параграфе диссертации вначале будут исследованы типы информации, классифицируемые по ее целевой направленности, и проанализирован вопрос об особенностях правового регулирования этих типов. Затем будут рассмотрены типы информации, классифицируемые в зависимости от способа их распространения.
По мнению американских исследователей, политическая информация может относиться ко всем видам информации, оказывающим влияние на формирование общественного мнения по целому ряду тем, которые обычно волнуют образованных граждан1 5. Свобода политической информации должна занимать привилегированное положение по сравнению с другими типами информации. Такой подход ревностно отстаивают суды США, порой даже в ущерб другим правам. Поэтому некоторые ученые считают, что политическая информация в США является своеобразным «брендом», который суды защищают от любых попыток регулирования, даже когда регулирование необходимо с целью защиты тех самых интересов, которые придают политической информации особый статус. Как считает известный юрист Айван Хэр, одним из недостатков такого подхода Верховного суда США к свободе слова является то, что «почти автоматическая ассоциация ограничений политической информации с неконституционностью искажает манеру, с которой должен осуществляться государственный процесс»10 .
Однако такое беспрекословное подчинение всех интересов свободе политической информации скорее характерно для США, чем для Великобритании, традиционно придерживающейся более либерального подхода к вопросу о необходимости защиты свободы слова в демократическом обществе. Действие норм британского права о клевете наглядно свидетельствует об этом.
Если в США в самом знаменитом деле New York Times v. Sullivan Верховный суд значительно ограничил действие законов о клевете в тех случаях, когда истцом выступал государственный чиновник (только при наличии злого умысла у ответчика его можно обвинить в диффамации), то в Великобритании Палата Лордов в небезызвестном деле Reynolds v. Times учете всех обстоятельств опубликования этого материала . Поэтому дело Reynolds v. Times Newspapers, несомненно, является заметным шагом вперед на пути к защите политической информации в английском праве.
Несмотря на то, что политическая информация в Великобритании не пользуется особым статусом, возникают различные ситуации, когда сообщения, затрагивающие вопросы, представляющие особый общественный интерес (к которым относится политическая информация), могут пользоваться защитой, если ответчик выдвигает этот аргумент в качестве защиты.
В то же время, существует еще одно показательное дело британских судов, которое отдает предпочтение политической информации и позволяет предоставить ей привилегированное положение по отношению к остальным типам речи: дело Derbyshire Country Council v. Times Newspapers . В своем решении по этому делу Палата Лордов высказала следующую позицию: ситуация будет противоречить общественному интересу в том случае, если органы государственной власти смогут предъявлять иски о диффамации, что, в свою очередь излишне ограничивает свободу слова. Как заметил Лорд-судья Кит в решении по этому делу, «демократически избранный, да и любой орган государственной власти должен быть открыт для общественной критики» .
Поэтому в основе защиты политической информации лежит защита критики государственной власти. Однако раньше и в США, и в Великобритании преступлением признавалось подстрекательство к мятежу, под которым понималась публикация материала с целью разжигание ненависти, неуважения или враждебности по отношению к монарху, правительству, Парламенту и осуществлению правосудия, или с целью инициирования незаконными способами реформы или способствованию разжигания классовой борьбы"2. Однако благодаря развитию судебной практики в отношении дел о клевете и свободе слова, применение норм, предусматривающих санкции за это преступление, практически сведено на нет.
В США закрепление в каком-нибудь законе запрета подстрекательства к мятежу будет признано неконституционным, хотя в этой могут существовать законы, запрещающие пропаганду смены власти революционным способом113. Ограничение свободы слова возможно и в том случае, если суды признают наличие в сообщении подстрекательства к насилию. Тогда судам придется провести тонкую грань между политической речью, пользующейся наибольшей степенью защиты, и подстрекательством к насилию.
Как уже отмечалось выше, политическая речь в ее чистом виде получила очень высокую степень защиты со стороны американских и британских судов, чего нельзя сказать о коммерческой речи, или рекламе, которая обычно не попадала под действие норм о защите свободы слова.
В Великобритании реклама и другие типы коммерческой речи жестко регулируются статутным правом, поэтому неудивительно, что при толковании судами законов о регулировании коммерческой информации редко высказывается аргумент о защите свободы слова. Например, реклама медикаментов в этой стране регулируется тщательным образом . В то же время будет считаться правонарушением опубликование ложной или вводящей в заблуждение рекламы касательно качества еды"5. Запрещена также реклама, указывающая на желание родителей усыновить ребенка . Поэтому можно говорить о том, что в Великобритании реклама и другого рода коммерческая информация не пользуются такой защитой, как свобода слова.
Что касается отношения американских судов к коммерческой информации, то они сначала исключали ее из защиты Первой Поправкой, но в 1970-х годах начали пересматривать свое отношение к коммерческой информации. В деле 1975 года Bigelow v. Virginia суд отверг аргумент о том, что никакая коммерческая реклама не будет защищаться Первой Поправкой, и аннулировал закон штата Вирджиния о запрете продвижения или поощрения абортов на том основании, что эта тема представляет особый общественный интерес. Ранее в другом деле Верховный суд США признал, что в некоторых случаях право на аборт может признаваться . Еще один закон этого штата касательно запрещения рекламы лекарств, выпускаемых только по рецептам, был признан Верховным судом США в 1976 г. неконституционным. Суд в деле Virginia State Board of Pharmacy v. Virginia Citizens Consumer Council постановил, что даже чисто коммерческая реклама, которая предоставляет достоверную информацию о продукте или услуге, подпадает под защиту Первой Поправки. Поэтому можно сделать вывод о том, что реклама, или коммерческая информация в США, может подпадать под защищу свободы слова. Для защиты рекламы от излишнего государственного регулирования Верховный суд предоставил рекламе несколько правовых гарантий. Однако они являются менее эффективными по сравнению с предоставленными судом гарантиями защиты от чрезмерного государственного регулирования политической и литературной информации.
Ограничения на публикацию диффамации и защита права на достоинство и деловую репутацию лица
Свобода слова не является абсолютной и может подвергаться ограничениям, если они являются законными и необходимыми в интересах общества и государства. Как правило, свобода слова противопоставляется таким интересам, а суды стараются выстроить справедливый с их точки зрения баланс прав и интересов, в котором свобода слова стоит на одной чаше весов, а иное право или интерес - на другой.
То же самое происходит в случае с диффамационными сообщениями. Правовые нормы, регламентирующие диффамационные высказывания, представляют собой конфликт двух прав: свободу слова и права на репутацию. Несмотря на то, что право на репутацию издавна признается различными правовыми системами, его не всегда выделяют в отдельное право, оно может быть частью более общего права, например, права на неприкосновенность частной жизни. Такого подхода придерживаются, например, судьи ЕСПЧ, следуя положениям Европейской конвенции154.
В выстраивании баланса между свободой слова и правом на репутацию учитывается вопрос о том, защищаются ли они на конституционном уровне. В Великобритании право на репутацию признавалось отдельно и уже давно, и ему всегда придавалось большое значение. Однако после принятия Акта о правах человека в 1998 г., оба этих права получили равнозначную защиту благодаря статьям 8 и 10 Европейской конвенции. В США же право на репутацию, в отличие от свободы слова, не имеет большого значения. Хотя до 1976 года право на репутацию считалось одним из фундаментальных прав, защищаемых нормой о надлежащей правовой процедуре по Четырнадцатой Поправке к Конституции, в деле Paul v. Davis 5 суд решил, что репутация сама по себе не является «интересом свободы» или «собственности», защищаемым по Четырнадцатой Поправке.
Проблема выстраивания баланса интересов свободы слова и репутации в делах о клевете включает в себя вопрос о том, может ли диффамация являться «речью» по смыслу Первой Поправки. Сначала Верховный суд США полагал, что так как посягательство на репутацию человека не содействует поддержанию общественной дискуссии, то диффамация не должна получить статус «речи» по смыслу Первой Поправки. Эта позиция претерпела значительные изменения в известном деле New York Times v. Sullivan 5 .
Перед тем как Верховный суд США коренным образом изменил американское право о клевете в деле Sullivan в 1964 году, оно было по существу идентично английскому общему праву о клевете. И английское, и американское диффамационное право основывалось на принципе «абсолютной ответственности», который, в свою очередь, берет свои истоки в старинной доктрине: «Что бы человек ни опубликовал, он публикует это на свой страх и риск» . В то же время общее право о клевете в Великобритании и в США до 1964 года признавало три основных способа защиты от клеветы: 1) защиту правдой, 2) добросовестным комментарием и 3) т.н. квалифицированную привилегию при добросовестном репортаже. Однако после 1964 года практика американских судов резко разошлась с британским правом и сделала большой шаг по направлению к укреплению защиты свободы слова.
На современном уровне развития диффамационного права в США рассматривается очень незначительное количество уголовных дел о клевете: в основном это дела, где частные лица выступают против других частных лиц по диффамационным сообщениям частного характера, хотя в некоторых штатах законы об уголовно наказуемой клевете сохранились до сих пор. Элементом же гражданского иска о клевете является ложное и дискредитирующее высказывание, которое касается истца и адресовано третьему лицу 158 . Дискредитирующим высказыванием является такое сообщение, которое умышленно рассчитано причинить ущерб репутации другого лица для того, чтобы сделать его объектом ненависти, презрения или осмеяния159.
Основной принцип диффамационного права в США заключается в том, что правительство как институт власти может подвергаться неограниченной критике со стороны общества. Диффамационное сообщение о государственном чиновнике также было признано формой политической речи, которая является основным предметом защиты Первой Поправки. Поэтому дело Sullivan не только придало диффамационным сообщениям статус «речи» по смыслу Первой Поправки, но и придало им статус политической информации, получившей особую защиту на конституционном уровне. В результате, политический деятель не может подать иск о клевете, если только он не сможет доказать, что ответчик действовал со злым умыслом. Поэтому профессор К. Юм считает, что суды в США после дела Sullivan стали однобоко оценивать дела о диффамации, и большое предпочтение отдают защите свободы слова по сравнению с защитой репутации . Европейская конвенция же и другие международные договоры о правах человека не предусматривают такой абсолютной и широкой защиты свободы слова, как Первая Поправка в ее толковании судами США.
Рассматривая дела о клевете, Верховный суд США не исходит из баланса конкурирующих интересов и не использует доктрину «явной и непосредственной опасности». Суд не оценивает серьезность вреда, нанесенного репутации истца, противопоставляя его ценности или важности публикации того или иного сообщения. Напротив, Верховный суд сформулировал несколько очень четких принципов (о которых речь пойдет ниже), с помощью которых он решает вопрос о том, защищаются ли те или иные диффамационные сообщения Первой Поправкой.
Данный подход США нельзя назвать случайным. Он основывается на опасении, что в противном случае интересы свободы слова будут подчинены защите репутации. Если слишком много свободы действия предоставлено нижестоящим судам, то существует опасность того, что не будут учтены последствия применения диффамационного права, которые могут негативным образом отразиться на средствах массовой информации и на свободе слова в общем. В результате, при федеральной структуре власти правовые системы штатов, которые отвергли английскую модель общего права о диффамации, восприняли подход, отдающий предпочтение анализу дел с позиции требований Конституции, а не с позиции существовавшего общего права.
Такой отход от прежних принципов общего права произошел по большей части в самом известном деле в американской судебной практике по свободе слова - New York Times v. Sullivan , в котором Верховный суд признал, что клевета не может больше считаться выходящей за рамки Первой Поправки (т.е. будет считаться «речью» по ее смыслу), а следовательно, наказание за нее должно тщательным образом проверяться судами на соответствие требованиям свободы слова. Как сказал судья У. Бреннан, федеральное право запрещает государственному чиновнику налагать взыскания за ущерб, причиненный диффамацией, касающейся его официальных действий, если только он не докажет, что утверждение было сделано с прямым или косвенным умыслом163.
Однако наличие злого умысла должно быть доказано «с убедительной ясностью». Наиболее важное отличие современного американского права от английского общего права заключается в том, что последнее предполагает, что именно ответчик должен доказывать верность диффамационных утверждений в суде и должен нести ответственность в случае, если он этого не сделает, в то время как в практике американских судов после дела Sullivan, именно истец должен доказать ложность высказываний ответчика, а не ответчик их правдивость. Такая позиция американских судов основывается на том, что при применении общего права журналисты могут бояться публиковать суждения, если им будет сложно доказать их правдивость в ходе возможных судебных разбирательств впоследствии.
Одним из главных нововведений в американском праве после дела Sullivan стало расширение понятия «общественно-значимого лица» («public figure»), которое включает в себя не только государственных и общественных деятелей, но и других знаменитостей, которые находятся на позициях доминирующей власти и влияния, что делает их «общественно-значимыми лицами» («public figures») во всех смыслах 164 . Поэтому анализ судов сосредоточился на проведении различий между публичными и частными лицами, ведь фактически от принадлежности истца к той или иной категории будет зависеть исход дела.
Запрет на призывы к религиозной, расовой розни или насилию
В последние пятьдесят лет устные и письменные нападки на расовые, религиозные и другие меньшинства часто становились предметом дел, расследуемых правоохранительными органами и расследуемых судами в разных странах. Комитет министров Совета Европы принял Рекомендацию № R (97) 20 по вопросам разжигания ненависти. При этом разжигание ненависти понимается как покрывающее все формы самовыражения, которые включают распространение, провоцирование, стимулирование или оправдание расовой ненависти, ксенофобии, антисемитизма или других видов ненависти на основе нетерпимости, включая нетерпимость в виде агрессивного национализма или этноцентризма, дискриминации и враждебности в отношении меньшинств, мигрантов и лиц с эмигрантскими корнями . Однако не совсем понятно, могут ли такого рода ограничения быть оправданными, учитывая серьезные обязательства по соблюдению свободы слова.
Немногие сомневаются, что «враждебная речь» (hate speech), даже крайне расистского содержания, затрагивает проблему свободы слова. Существуют различные аргументы в поддержку ограничений такой «враждебной речи». Наиболее важным аргументом, на наш взгляд, является аргумент о том, что такие ограничения исходят из интересов государства по защите группы лиц, которой эта речь адресована, от нанесения им психологической травмы. Как считает профессор Э. Барендт, группы лиц должны быть защищены от такой речи, которая лишает их человеческого достоинства, а законы должны быть составлены таким образом, чтобы каралась уголовной ответственностью только та речь, которая в реальности ранит достоинство группы лиц, против которой она направлена230. В Великобритании, например, законы о групповой клевете и подстрекательстве к расовой ненависти запрещают «враждебную речь», даже если нет указания на то, что она обязательно и незамедлительно приведет к насилию и беспорядку.
Если обратиться к предыстории законодательства, регулирующего «враждебную речь» в Великобритании, то в его основе лежит Акт о расовых отношениях 1965 года, часть 6 которого признавала незаконной публикацию написанного материала или произнесение речи на публике, которая является запугивающей, ругательной или оскорбительной и которая может вызвать расовую ненависть в том случае, если ответчик намеревался вызвать такую ненависть. В ранее принятом Акте об общественном порядке 1936 года содержалось условие, что такая речь должна обязательно привести к нарушению общественного порядка. В Акте о расовых отношениях 1965 года данное условие не было включено в текст закона, что не могло не отразиться негативным образом на свободе слова. Вследствие жесткой критики этот Акт был заменен новым Актом о расовых отношениях 1976 года, который, в свою очередь, претерпел изменения, и запрет подстрекательства к расовой ненависти впоследствии был включен в Акт об общественном порядке 1986 года.
Акт об общественном порядке 1986 года, в свою очередь, регулирует ответственность за совершение нескольких правонарушений, так или иначе относящихся к ограничению свободы слова и регулирующих различные типы «враждебной речи»: это и призывы к расовой ненависти, и произнесение речи, вызывающей страх и провоцирующей насилие, а также речи, вызывающей беспокойство, тревогу и страдания, а позднее были включены также положения, запрещающие произнесение речи, которая может спровоцировать религиозную ненависть.
Представляется довольно странным само по себе включение в Акт об общественном порядке положений, карающих за речь, которая может разжечь расовую ненависть независимо от того, может ли такая речь вызвать общественные беспорядки. Доктор права Д. Кусерину также считает, что наибольшее беспокойство законодателя вызывает не столько защита групп населения как таковых от враждебной речи, сколько опасность нарушения правопорядка вследствие произнесения расистской речи и реакция на нее23 .
Стоит также отметить, что понятие расовой ненависти относится только к проявлению ненависти по отношению к группам, определяемым по цвету кожи, расе, национальности, этническому или национальному происхождению . В таком виде это положение не относится к религиозным группам, а также группам, определяемым на основе пола или сексуальной ориентации. Что касается первых, то законодатель уже предусмотрел их защиту путем внесения изменений в тот же Акт об общественном порядке и в обычное право, ограничивающее богохульство (см. ниже).
Что же касается положений, карающих за произнесение речи, вызывающей расовую ненависть, то Акт об общественном порядке запрещает использование слов, поведения, демонстрации написанных материалов (например, плакатов), публикацию и распространение материалов, демонстрацию постановок, записей и т.п. и даже владение такими материалами (с целью их дальнейшего распространения или публикации), которые являются «запугивающими, бранными или оскорбительными».
Одним из условий признания таких правонарушений является запугивающий, бранный или оскорбительный характер языка сообщения, что исключает материалы, которые могут нанести очень большой вред по своему смыслу, но не содержат оскорбительных выражений по своей форме. При этом выражения, которые просто вызывают раздражение или причиняют боль другим, не достигают того уровня вреда, который требуется для того, чтобы такая речь считалась правонарушением 233 , если только не существует опасности возникновения немедленного нарушения правопорядка с учетом аудитории, на которую эта речь направлена234.
По сравнению с предыдущими положениями, которые содержались в Акте о расовых отношениях 1975 года, нормы Акта об общественном порядке, позволяют доказать такого рода правонарушения более простым способом. Теперь достаточно, чтобы, учитывая все обстоятельства дела, слова или поведение могли бы объективно спровоцировать ненависть к расовой группе235, и необязательно доказывать наличие умысла. Таким образом, Акт 1986 года можно понимать, как еще более ограничивающий свободу слова, так как он снижает порог субъективной стороны преступления, более не требуя доказательства умысла. Но профессор Э. Барендт в этой связи считает, что британское право правильно применяет ограничения к «враждебной речи» именно в тех случаях, когда очевидно, что распространение такого рода выражений может нанести существенный психологический вред, и где риск для свободы политической речи минимален: «Было бы неправильным расширить это ограничение в отсутствии веских доказательств того, что более широкий запрет действительно необходим» .
Однако нельзя утверждать, что положения Акта 1986 года, закрепляющие такого рода ограничения, каким-либо образом учитывают интересы свободы слова. Так, по мнению профессора Дж. Джаконелли, правонарушения, предусматривающие ответственность за слова, подстрекающие к расовой ненависти, как и иные правонарушения, затрагивающие общественный порядок, не предусматривают использование в качестве основания для защиты аргумента о высокой ценности той или иной публикации для общества .
В Акте об общественном порядке 1986 года также содержится ряд статей, ограничивающих свободу слова. Статья 4 признает незаконным использование против другого человека «запугивающих, бранных или оскорбительных слов или поведения с намерением вызвать в этом человеке страх применения незамедлительной незаконной силы против него или других лиц или с намерением спровоцировать такое применение силы» . Такой подход в принципе соответствует подходу, которого придерживается судебная практика США . Однако положения британского акта идут дальше, признавая правонарушением в статье 5 «использование запугивающих, бранных или оскорбительных слов или поведения в пределах видимости или слышимости человека, который может быть такими словами запуган, встревожен или обеспокоен»24 . При этом необязательно, чтобы обвиняемый имел прямой умысел - достаточно, чтобы он осознавал, что слова могут являться «запугивающими, бранными или оскорбительными» и что они могут вызвать беспорядок2 . Как видно из текста этой статьи, речь идет о предположительном вреде, а не о реальном. Более того, исключение прямого умысла из состава правонарушения, может негативно сказаться на свободе слова и оказывать так называемый сдерживающий эффект ("chilling effect") на тех, кто будет бояться экспрессивно выражать свои идеи только по причине того, что кому-то они могут показаться оскорбительными.
