Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Право на защиту как предмет конституционного регулирования
1.1. Право на защиту как предмет конституционного регулирования. Общие пложения. Историко - сравнительный аспект 11
1.2. Соответствие Конституции РФ и уголовно - процессуального законодательства РФ международно-правовым документам, обеспечивающим право на защиту 33
1.3. Принцип обеспечения права на защиту в системе конституционных принципов уголовного судопроизводства. Право на защиту и презумпция невиновности 52
Глава 2. Подозреваемый в уголовном процессе Российской Федерации и реализация его конституционного права на защиту
2.1. Институт подозреваемого в уголовном процессе РФ 88
2.2. Реализация конституционного принципа обеспечения права на защиту подозреваемому 91
Глава 3. Эффективность реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту
3.1. Сущность эффективности реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту 128
3.2. Условия и критерии эффективности реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту подозреваемому 140
3.3. Измерение эффективности реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту подозреваемому 148
Заключение 165
Список использованной литературы
- Право на защиту как предмет конституционного регулирования. Общие пложения. Историко - сравнительный аспект
- Соответствие Конституции РФ и уголовно - процессуального законодательства РФ международно-правовым документам, обеспечивающим право на защиту
- Институт подозреваемого в уголовном процессе РФ
- Сущность эффективности реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту
Введение к работе
Важнейшей задачей проводимой в Российской Федерации судебной реформы является соблюдение прав и свобод человека и гражданина. Один из ее этапов ознаменовался принятием 18.12.2001г. УПК Российской Федерации, где защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод прямо провозглашена назначением уголовного судопроизводства. В качестве инструмента защиты прав и свобод выступает обеспечение квалифицированной юридической помощью, в том числе возможностью обеспечения защиты по уголовным делам.
«Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи... Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения» - закреплено в ст. 48 Конституции Российской Федерации, СТ.49УПК Российской Федерации.
Для юридической мысли прошлых лет было характерно отсутствие достаточной информации о том, как функционирует система гарантий защиты, достигаются ли цели, поставленные законодателем. Иными словами, не подвергалась достаточному исследованию одна из центральных проблем науки судопроизводства, связавшая воедино конституционное и уголовно-процессуальное законодательство - проблема эффективности реализации конституционных принципов правосудия, в частности принципа обеспечения права на защиту.
В конечном счете работа по изучению эффективности реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту должна привести к выявлению и оценке всех факторов, влияющих на качество осуществления, реализации демократических начал судопроизводства, исчислению «силы воздействия» каждого более или менее значимого фактора и их совокупности на достижение поставленных целей.
Повышенное внимание к реализации конституционных принципов правосудия объясняется последовательным проведением в уголовно-процессуальном законодательстве нормы о применении Конституции РФ в качестве акта прямого действия (Ст. 15 Конституции Российской Федерации).
Актуальность изучения проблемы эффективности реализации принципа обеспечения права на защиту объясняется также наличием новой концепции прав человека в конституционном законодательстве Российской Федерации, которая берет свое начало с принятия Съездом народных депутатов СССР 05.09.1991г. Декларации прав и свобод человека и с принятой Верховным Советом РСФСР 22.11.1991г. Декларации прав и свобод человека и гражданина. Начавшееся приведение конституционного законодательства Российской Федерации в соответствие с международными стандартами изменило основы, определяющие статус человека и гражданина.
Человек и его права и, следовательно, право на защиту признаются как самозначимые категории, что и предопределило процессы приведения уголовно-процессуального законодательства РФ в соответствие с международными нормативно-правовыми документами, прежде всего, Европейской Конвенцией «О защите прав человека и основных свобод» от 04.11.1950г., Конституцией РФ. Столь тесная связь вопросов конституционного и уголовно-процессуального права позволяет рассмотреть состояние реализации принципа обеспечения права на защиту и произвести количественное измерение его эффективности.
Данными соображениями и продиктован выбор темы диссертации.
Автор не претендует на исчерпывающее исследование проблемы. В диссертации рассматриваются вопросы, которые, по его мнению, представляют наибольший теоретический и практический интерес.
Цель и задачи исследования
Цель настоящей диссертации автор видит в выявлении и разрешении актуальных теоретических и практических проблем, возникающих в связи с pea-
лизацией закрепленного в Конституции Российской Федерации права подозреваемого на защиту, в комплексном исследовании реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту по всему кругу характеризующих его вопросов: сущности, порядка реализации, условий реализации, полноты реализации.
Выбор цели предопределил постановку следующих задач:
Провести предметный и структурный анализ конституционно-правовых основ деятельности защитника по уголовным делам на стадии предварительного расследования.
Раскрыть содержание конституционного права подозреваемого на защиту в аспекте права требования от государства создания условий, обеспечивающих профессиональную защиту законных интересов граждан в уголовном процессе.
Проследить эволюцию оформления права на защиту в конституционный принцип отечественного законодательства.
Исследовать историю развития уголовно-процессуального законодательства с тем, чтобы с учетом исторического опыта совершенствовать механизм реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту на стадии предварительного расследования;
На основе изученного материала по решению данной проблемы в Российской Федерации и за рубежом выработать предложения, направленные на совершенствование механизма реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту на стадии предварительного расследования.
Определить количественные критерии измерения эффективности реализации данного принципа на стадии предварительного расследования.
Объект и предмет исследования
Объектом рассмотрения настоящей работы является конституционный принцип обеспечения подозреваемому права на защиту.
Предметом изучения диссертационного исследования является система факторов, влияющих на эффективность реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту, поскольку теория эффективности не ограничивается собиранием и систематизацией фактов. С учетом этих соображений в работе рассматриваются как вопросы общей теоретической концепции эффективности права на защиту и методы ее изучения, так и результаты комплексных исследований качества судебной работы.
Методологическая и правовая основы диссертации
Методологическую основу работы составляют система общефилософских законов и категорий, позволяющих получить необходимые знания относительно объекта и предмета исследования, апробированные наукой частные методы комплексного изучения явлений и процессов, а также теоретические работы правоведов.
При написании работы использованы историко-правовой, формально-юридический, конкретно-социологический, сравнительный и другие научные методы исследований.
Правовой основой диссертации является система соответствующих конституционных и уголовно-процессуальных норм, регулирующих реализацию конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту, а также материалы правореализационной практики.
Эмпирической базой диссертации явились материалы, поступившие в районные суды г. Казани в период 1998 - 2000гг., статистическая отчетность Генеральной Прокуратуры РТ, Президиума коллегии адвокатов РТ, 300 конкретных уголовных дел, интервьюирование и анкетирование судей и работников суда.
Разработанность темы исследования
Реализация конституционного принципа обеспечения права на защиту в уголовно-процессуальной литературе традиционно рассматривалась в комплексе с реализацией таких принципов уголовного судопроизводства, как
принципы презумпции невиновности, состязательности и равноправия сторон (Ю.И. Стецовский, A.M. Ларин, П.С. Элькинд, И.Л. Петрухин и др.). Исследование проблем эффективности проводилось применительно к исследованию эффективности норм права, следственных действий, мер процессуального принуждения, работы исправительно - трудовых учреждений (3.3. Зинатуллин, Ф.Н. Фаткуллин, Л.Д. Чулюкин, Л.А. Фомин, О.В. Смирнов, И.С. Самощенко, В.И. Никитинский, М.Д. Шаргородский, В.И. Шмаров). Недостаточное внимание в специальной литературе уделялось вопросам комплексного исследования форм и методов реализации конституционного права на защиту с привлечением анализа конституционных и уголовно-процессуальных норм отечественного законодательства.
Сделанные выводы и предложения данной работы основываются на положениях международных актов о правах человека и гражданина, практике Европейского суда по правам человека, Конституции РФ, уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве РФ, на принятом 18.12.2001г. УПК Российской Федерации, постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Исследовано уголовно-процессуальное законодательство зарубежных государств, в частности, практика Верховного Суда США.
Научная новизна исследования
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые комплексно исследованы формы и методы реализации конституционного права на защиту граждан от уголовного преследования на современном этапе демократического развития России, исходя из подлинного равенства сторон в состязательном судебном процессе. По результатам исследования сформулированы тактические положения, направленные на дальнейшее совершенствование правоприменительной деятельности в сфере судебной защиты, основных прав человека и гражданина в условиях строительства российского правового государства.
Сформулирован авторский подход к определению сущности реализации принципа обеспечения права на защиту на стадии предварительного расследования.
Выявлены и проанализированы основные причины, препятствующие полной реализации конституционного принципа обеспечения права на защиту.
Предложена формула для количественного измерения эффективности реализации принципа обеспечения права на защиту на стадии предварительного расследования.
На защиту вынесены следующие положения :
Тесная связь конституционного и уголовно-процессуального законодательства, выражающаяся в конкретизации конституционных прав граждан процессуальными гарантиями, закрепленными в нормах отраслевого законодательства, позволяет рассматривать реализацию конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту как исполнение государством одной из своих функций.
Конституционный принцип обеспечения подозреваемому права на защиту сегодня реализуется в условиях фактического отсутствия должной состязательности и равноправия сторон в уголовном судопроизводстве на досудебных стадиях процесса и в условиях обвинительной направленности правореа-лизационной практики органов дознания и предварительного следствия. Последняя выражается в неоправданно частом использовании столь суровой меры пресечения, как заключение под стражу до судебного разбирательства.
Одно из главных прав подозреваемого - право знать, в чем он подозревается, - диктует необходимость сокращения срока, в течение которого производится допрос задержанного лица с 24часов до 3-х часов соответственно.
Взаимосвязь конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту с принципом презумпции невиновности определяет дальнейшее развитие уголовно-процессуального законодательства в ключе смягче-
ния репрессивных начал: сокращения сроков содержания под стражей при расследовании преступлений; сроков задержания.
Эффективность реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту можно измерить, используя показатели, характеризующие эффективность процессуальной деятельности защитника на стадии предварительного расследования.
В качестве критериев измерения эффективности реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту выступают: полнота реализации функции защиты; состояние законности при ее осуществлении и воспитательное воздействие ее на граждан.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что она посвящена исследованию проблемы реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту в уголовном процессе РФ на основе прежнего и действующего законодательства, с определением путей и направлений развития законодательства.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что результаты диссертационного исследования могут быть использованы для совершенствования действующего уголовно-процессуального законодательства, практики его применения по вопросам, затрагивающим реализацию обеспечения права на защиту по уголовным делам, в практической деятельности адвокатов и про-курорско-следственных работников, а также в научно-исследовательской деятельности и в учебном процессе.
Апробация результатов исследования
Основные теоретические выводы и практические рекомендации автором изложены в выступлениях на форумах, научно-практических конференциях 1998 - 2001гг., состоявшихся в Казанском государственном университете.
Результаты диссертационного исследования нашли отражение в четырех опубликованных статьях в периодических изданиях и сборниках материалов конференций.
Структура и объем работы определены содержанием темы и задачами исследования. Диссертация выполнена в объеме, предусмотренном ВАК РФ, и состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.
Право на защиту как предмет конституционного регулирования. Общие пложения. Историко - сравнительный аспект
Право на защиту относится к группе личных конституционных прав граждан. Личные права и свободы граждан принято делить на две большие сферы - институт неприкосновенности личности и институт неприкосновенности частной жизни граждан, несколько особняком стоят иные личные права граждан, существенно отличающиеся по объекту, в отдельную группу выделяют и право на защиту, относя его к группе конституционно - процессуальных и уголовно -правовых конституционных прав личности.1 Само название «личные права» не только обозначает принадлежность этих прав личности, но и подчеркивает, что указанные права предоставляют человеку свободу во всех аспектах и сферах личной жизни, социальную возможность пользоваться ее благами, обеспеченную обществом и закрепленную в праве.
Конституционные права, в свою очередь, оказывают активное воздействие на развитие тех общественных отношений, которые вызвали их к жизни. Для конституционных прав характерна их высокая степень общности и значимости, их большая стабильность, которая связана с характером их содержания. Конституционные права - основа субъективных прав граждан, ядро правового статуса. Особенности конституционных прав обусловлены характером и значимостью соответствующих общественных отношений, местом конституционных прав и свобод. Права и свободы названы основными, т.к. наиболее полно выражают суть взаимоотношений общества и личности, государства и граждан. Стабильность конституционных прав и свобод не исключает их динамизма, который тоже обусловлен особенностями указанной группы прав и свобод. Существует два варианта развития конституционных прав: один заключается в развитии их социального содержания, в реальном обогащении конституционных прав, свобод и обязанностей, не требующем изменения их юридического содержания. Эволюция конституционных прав и свобод, конкретизированных в отраслевом законодательстве, осуществляется в большинстве этим путем. Второй вариант связан с изменением их юридического содержания. Такая необходимость возникает тогда, когда количественные изменения в социальном развитии конституционных прав и свобод перерастают в качественные и требуют соответствующего адекватного юридического отражения. Конституционные права конкретизируются через правовые нормы конкретных отраслей права. Отраслевые нормы могут развивать и дополнять конституционные субъективные права граждан, закрепляя в текущем законодательстве то, что нашло выражение в Конституции в виде целей, программных положений. Эволюция прав и обязанностей граждан, закрепленных в отраслевом законодательстве, заканчивается существенным (качественным) изменением содержания соответствующих конституционных прав и свобод либо формированием нового конституционного права или обязанности.
Все еще встречается недооценка значения и высшей юридической силы конституционных прав. Перенесение центра тяжести на обеспечение провозглашенных государством прав является самой выразительной чертой подлинной демократии.
От того, как реализуются в обществе права и свободы граждан, в существенной степени зависит реализация права в целом. Эффективность реализации прав и обязанностей - показатель уровня законности и правопорядка в обществе, его правовой культуры.
Инициативный юридический порядок реализации прав и свобод определяет важную роль социально-психологических особенностей личности в момент реализации субъективного права. Эффективность реализации прав и свобод не может быть понята без учета интересов, движущих мотивов поведения личности, целого комплекса социальных условий и факторов, включенных в социальный механизм реализации и рассматривающихся главным образом в связи с обеспечением прав и свобод определенной системой гарантий. Одной из самых существенных гарантий реализации прав граждан служат закрепленные в законодательстве демократические начала, принципы, в том числе конституционный принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту.
Уголовно - процессуальное право тесно связано с государственным правом. Закрепленные в Конституции РФ принципы государственного и общественного строя, основные права, свободы и обязанности граждан определяют во многом и принципы уголовного процесса. Поэтому проблема обеспечения права на защиту решается в зависимости от более широких реалий: правового положения личности, характера и степени развития демократии в государстве и некоторых других. Чем больше процессуальных гарантий от незаконных задержаний, арестов, обысков получает человек, тем выше уровень свободы личности.
Уголовный процесс, в свою очередь, во многом характеризует политический режим государства, уровень свободы личности.
Закон выступает в качестве гарантии демократии, выполняя роль организующего фактора по отношению к самому государству. Требование законности обращено к государству, ко всем его органам, включая высшие органы государственной власти. Государство само строит свою деятельность на основе права и исключительного его соблюдения. Это четко выражено в ст. 15 Конституции РФ, где сказано: «Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы».
Демократизм и социальная ценность, права обусловлены, в частности, тем, что оно должно служить оградительным механизмом, способным обеспечить применение мер государственного принуждения в тех пределах, которые вызваны объективными потребностями общества. Это одна из важных гаран тий, предупреждающих возможность произвола в деятельности органов, осуществляющих властно - принудительные функции.
В связи с этим представляет интерес история становления, развития и оформления права на защиту в конституционный принцип.
Во взаимоотношениях «государство - личность» последняя выступает в качестве гражданина РФ. Юридической формой их взаимоотношений являются их права и обязанности: правам граждан соответствуют обязанности государства, а обязанностям граждан - права государства.
Условием приобретения различных прав и выполнения обязанностей применительно ко всем отраслям права является состояние гражданства. Государственно-правовой институт гражданства сложился под влиянием двух идей: равноправия всех лиц в государстве и национальной принадлежности. В самом наименовании «гражданин государства» выражено одинаковое правовое положение всех лиц, населяющих государство. Идея охраны свободы личности выразилась в том, что постепенно термин «гражданство» вытеснил термин «подданство».
Соответствие Конституции РФ и уголовно - процессуального законодательства РФ международно-правовым документам, обеспечивающим право на защиту
Основными международными актами, регулирующими вопросы права на защиту в Европейском пространстве, являются:
Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950г., заключенная в Риме; Протокол № 1 от 20.03.1952г.; Протокол №2 от 06.05. 1963г. О наделении Европейского Суда по правам человека компетенцией выносить консультативные заключения; Минимальные стандартные Правила обращения с заключенными от 30.08.1955г.; Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, от 09.12.1988г.; Конвенция против пыток и других бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 19.12.1984г.; Европейская Конвенция по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство видов обращения и наказания от 26.11.1987г. № 126.
Принятие Римской Конвенции 1950г. было продиктовано демонстрацией правительств европейских государств - участниц конвенции «приверженности основным свободам, которые являются основой справедливости и мира во всем мире и соблюдение которых ... зависит, с одной стороны, от подлинной демократической системы и, с другой стороны, от общего понимания и соблюдения прав человека...».
Россия подписала Европейскую Конвенцию 28.02.1996г. и ратифицировала ее два года спустя Федеральным законом от 30.03.1998г. Часть оговорок, сформулированных в указанном законе, вызваны отсутствием материальных условий для выполнения конвенционных положений. Двухлетний период оказался весьма коротким и явно недостаточным для приведения национального законодательства в соответствие со стандартами Совета Европы: для аналогичной процедуры Франции, например, потребовалось почти четверть века.
Ст. 1. Европейской Конвенции гласит: «Высокие договаривающиеся стороны обеспечивают каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в Разделе 1 настоящей Конвенции».
Конвенция защищает право на жизнь, устанавливает запрет на применение пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, охраняет право на свободу и личную неприкосновенность, для чего при водит исчерпывающий перечень оснований лишения свободы. Указанных оснований шесть, среди них «законное содержание лица под стражей на основании признания его виновным судом», «законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения» или в случае необходимости предотвращения совершения им правонарушения или возможности скрыться после его совершения при наличии оснований для такого предположения. В перечень оснований включено и такое, как законное задержание по медицинским показаниям лица, представляющего опасность для общества.
Конвенция устанавливает в ч.2 ст. 5, что каждому арестованному сообщаются незамедлительно на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявленное ему обвинение; гарантирует проведение процедуры «хабеас корпус», предусматривает право лица, задержанного или арестованного в нарушение закона, требовать компенсации. Положения ст. 5 провозглашают право на свободу и безопасность, регламентируют условия физической изоляции граждан и устанавливают процессуальные гарантии того, что такая изоляция не будет являться произволом со стороны государства. В деле «Броуген против Великобритании» 1988г. Европейский суд решил, что задержание лиц, подозреваемых в террористической деятельности, больше чем на четыре дня без проверки законности их задержания является нарушением. Помимо упоминавшегося дела «Броуген против Великобритании», для российской правоприменительной практики представляет интерес дело «Ассенов и другие против Болгарии» 1998г., в котором Европейский суд установил нарушение ст.З европейской Конвенции со стороны Болгарии потому, что там не существовало эффективной процедуры расследования заявлений лиц, утверждавших, что они подверглись ненадлежащему обращению в период задержания в полицейском участке. Вопрос обжалования задержания по подозрению в совершении преступления актуален для Российской Федерации. В Постановлении Пленума Вер ховного Суда Российской Федерации от 29.09.1994г. № 6 внимание российских судей было обращено на имеющееся у них право принимать к рассмотрению жалобы на незаконное и необоснованное задержание по подозрению в совершении преступления, руководствуясь ч.4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, ч.4 ст.9 Международного пакта о гражданских и политических правах. Ст.6 предусматривает справедливое публичное судебное разбирательство в разумный срок и независимым судом: « каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока виновность его не будет доказана в соответствии с законом»; устанавливает минимум прав обвиняемого, среди которых достаточное время и возможности для подготовки своей защиты; возможность участия выбранного им самим защитника, возможность предоставления бесплатной помощи переводчика и защитника; возможность знать и допрашивать свидетельствующих против него.2 Значимый характер права на защиту подчеркнут в решении Европейского суда по правам человека по делу Кэмпбелл и Фэл против Великобритании (1984). Суд приравнял отсутствие конфиденциальных контактов между адвокатом и клиентом к нарушению права на доступ в суд, что, в свою очередь, является нарушением п. 1 ст. 6 рассматриваемой нами Конвенции.
Эффективные средства правовой защиты перед государственными органами, которыми обладает каждый человек, предусмотрены в ст. 12 настоящей Конвенции.
Пользование правами и свободами, изложенными в Конвенции, обеспечивается без дискриминации по какому - либо признаку.
Отступления по настоящей Конвенции допускаются только в той «степени, которая соответствует остроте положения» и при отсутствии противоречий между такими отступлениями и другими международными обязательствами страны участницы.
На основе конвенционных положений создан механизм контроля за соблюдением закрепленных в ней прав и свобод. До 1998г. он был двухступенчатым и состоял из Европейской Комиссии по правам человека и Европейского суда (далее - Европейский суд) по правам человека. В настоящее время действует единый суд в соответствии с порядком, введенным Протоколом № 11 к европейской Конвенции. Европейский суд вправе принимать заявления от физических и юридических лиц, конвенционные права которых нарушены государством, под юрисдикцией которого они находятся. Одним из условий приемлемости индивидуальных жалоб является исчерпание внутренних средств защиты, лишь после этого может быть задействован контрольный механизм Конвенции. Кроме этого, Конвенцией предусматриваются и межгосударственные иски. Решение Европейского суда будет окончательным и обязательным для государств.
Институт подозреваемого в уголовном процессе РФ
Появление фигуры подозреваемого в процессе вызвано двумя причинами: невозможностью привлечения лица, на которое пало подозрение, в качестве обвиняемого и стремлением правоохранительных органов оперативно раскрыть преступление.
Институт подозреваемого в отечественном уголовном процессе появляется в первые годы советской власти. Ст. 27, 28 инструкции «Об организации советской рабоче-крестьянской милиции» закрепила за милицией функцию производства дознания по уголовным делам и полномочия по задержанию подозреваемого (задержание оформлялось протоколом с точным обозначением места, времени задержания, оснований применения данной меры).
УПК РСФСР 1922г. ограничивал дознание принятием мер к сохранению следов преступления и устранению возможности для подозреваемого скрыть-ся.1
Лица, виновность которых устанавливалась органами дознания, фигурировали в качестве подозреваемых и лишь после передачи материалов дознания прокурору, следователю, судье могли стать обвиняемыми и подсудимыми.
УПК РСФСР 1923 г. существенных изменений в институт подозреваемого не внес, лишь закрепил право органов дознания применять меру пресечения к подозреваемым в преступлении, за которое может быть назначено наказание свыше 1 года лишения свободы. УПК РСФСР 1922, 1923 гг. не определили прав и обязанностей подозреваемого, порядка его появления в процессе, процедуры его допроса. Подозреваемый являлся рядовым участником процесса на дознании и в исключительных случаях временным участником предварительного следствия.
Подозреваемый вовлекался в процесс актом допроса в качестве подозреваемого или применения к нему меры пресечения для предотвращения уклонения от следствия или суда.
Изменения, внесенные в УПК РСФСР в 1929г., превратили фигуру подозреваемого из постоянного участника на дознании во временного. Это привело к восприятию неписаного правила: каждого предполагаемого обвиняемого необходимо допросить в качестве подозреваемого. В начале 30-х гг. появляются специальные бланки протокола допроса в качестве подозреваемого, где предусматривалось предупреждение подозреваемого об ответственности за отказ от дачи и дачу заведомо ложных показаний. К середине 30-х годов подозреваемый оказался фактически обязательным временным участником процесса в стадии предварительного расследования, ступенью на пути к появлению в деле обвиняемого.
Дискуссия на страницах журнала «Советская юстиция» в 1936- 1937 годах развивалась в двух направлениях : ликвидации института подозреваемого2 и замены фигуры подозреваемого в процессе на лицо, дающее объяснения3. Из представленных в юридической литературе тех лет к современной трактовке фигуры подозреваемого были близки взгляды С.А. Голунского (подозреваемый как рядовой участник процесса) и О. Калугина (подозреваемый как исключительный участник процесса )4
Широкое вовлечение в процесс граждан в качестве подозреваемых вызвало издание Прокурором СССР циркуляра от 05.06. 1937г. № 41 /26 «О повышении качества расследования», устранившего фигуру подозреваемого, ввиду «совершенно неопределенного его положения». Неопределенность положения состояла в отсутствии в законе прав и гарантий прав подозреваемого, правил его допроса.
Циркуляр юридически не отменил закона, но фактически привел к исчезновению фигуры подозреваемого. Устранение из процесса подозреваемого привело к снижению требований к обоснованности привлечения лица в качестве обвиняемого. В качестве таковых привлекались лица при наличии данных, указывающих на совершение преступления, а не при наличии достаточных данных. Субъективизм в решении вопроса о привлечении граждан к уголовной ответственности , подмена оснований для привлечения лица в качестве обвиняемого основаниями для вовлечения в процесс в качестве подозреваемого создали условия для произвола и беззакония.
В 1946г. Генеральный прокурор СССР А.Я. Вышинский признал неправильность исключения из процесса фигуры подозреваемого и отметил, что подозреваемым является тот, на кого падает подозрение при условиях, названных УПК в качестве оснований для задержания. До принятия Основ уголовного судопроизводства СССР вопрос о подозреваемом оставался дискуссионным : выделялось два основных момента - допустим ли подозреваемый как самостоятельный участник процесса и кого следует считать таковым?
Основы уголовного судопроизводства подозреваемым считали лицо, не привлеченное еще в качестве обвиняемого по делу, но в отношении которого при расследовании дела применено задержание или мера пресечения ввиду наличия некоторых данных, указывающих на совершение преступления этим лицом, но еще недостаточных для привлечения его в качестве обвиняемого. Эта трактовка фигуры подозреваемого подтверждалась и практической деятельностью органов дознания и предварительного следствия.
Развитию и реализации принципа обеспечения права на защиту подозреваемого в уголовном процессе РФ будет посвящен следующий параграф.
Сущность эффективности реализации конституционного принципа обеспечения подозреваемому права на защиту
Проблема совершенствования законодательства - это прежде всего проблема выявления его эффективности. Изучение эффективности правовых предписаний стало одной из главных задач юридической науки почти полвека назад.
Исследуя социальную обусловленность отдельных правовых норм, их роль в общественной жизни, выявляя и разрабатывая на основе полученного материала рекомендации по совершенствованию законодательства, правоведы определили критерии оценки эффективности правовых норм, понятия эффективности.
Приблизительно в 70 - х годах окончательно сформировался подход к изучению эффективности правовых норм, включающий в себя «теоретическую разработку общих проблем эффективности права и развертывание широких социологических исследований конкретных результатов его воздействия на развитие общественного организма».1
Наиболее полно, в силу ряда причин, понятие эффективности было разработано в экономике. Измерение эффективности скорее прерогатива экономистов, чем юристов, исходя из этого, определения, данные экономистами, будут отличаться, но в присутствующих в экономике тенденциях определения эффективности можно найти сходные с юриспруденцией черты. Специфика этой отрасли обусловила понимание эффективности как экономичности. Первую попытку обобщить содержание понятия эффективности предпринял философ М.П. Андрющенко, определивший эффективность как «меру возможности с точки зрения ее близости к наиболее целесообразному, необходимому человеку результату. Более точно, речь идет о близости к цели в ее оптимальном выражении».1
Эффективность, по мнению М.П. Андрющенко, - «количественная характеристика отношения цели и теоретической возможности , теоретической возможности и формы ее материализации, цели и материализации ее конструктивного решения». Здесь же Андрющенко говорит о невозможности доведения оценки эффективности до числового выражения в силу присутствия в системе человеческого фактора.
Тот факт, что правовое регулирование характеризуется необычайной динамичностью, обеспечивающей различные варианты поведения людей и конкуренцию в применении множества средств для достижения целей, среди которых, естественно, выбираются лучшие, объясняет заимствование теоретических идей кибернетики в правовых исследованиях. Применение статистического материала, анализ результатов деятельности правоохранительных органов, в соответствии с которыми в деятельность последних вносятся коррективы, - яркая иллюстрация применения теоретических идей кибернетики в праве. Кибернетические идеи, таким образом, являются одной из составляющих методологии исследований эффективности правовых норм в юриспруденции.
Если Андрющенко был первым, кто обобщил понятие эффективности, то это не означает, что до него эта проблема не исследовалась. В частности, С.Г. Струмилин в ряде своих работ, начиная еще с 30 - х годов, высказывал мнение, согласно которому эффективной хозяйственной деятельностью признавалась лишь та, что «в оптимальной степени ... обеспечила бы расширенное воспроизводство... возможно быстрыми темпами в целях максимального удовлетворения потребностей всего общества при минимальных затратах».
Позже эта позиция ориентации на «минимизацию затрат» будет прослеживаться у целого ряда экономистов. Например, А. Илларионов говорит об эффективном выполнении бюджетных задач «при значительном снижении государственных расходов в минимальные сроки».
Точка зрения, согласно которой критериями эффективности экономических процессов выступают прежде всего финансовые показатели и их динами-ка, прочно утвердилась и среди зарубежных экономистов.
Перенесение подобного подхода в юриспруденцию, несомненно, обогащает ее, но в то же время абсолютная минимизация затрат не может выступать критерием эффективности правовых норм. Актуальность этой позиции в экономике легко объяснима тем, что большинство процессов, финансируемых из бюджета, рассчитаны на бюджетный год и строго ограничены по времени исполнения. Действие же права рассчитано на десятилетия и призвано осуществлять воспитательную функцию в отношении многих поколений.
Анализ юридической литературы по проблеме эффективности правовых норм позволяет сказать, что содержательная сторона данного понятия до сих пор остается вопросом дискуссионным.
Споры вызывало не только определение самого понятия эффективности правовых норм, ее условий и предпосылок, но также и то, в какой именно отрасли эффективность правовых норм должна исследоваться.
В частности, И.Л. Петрухин считал, что для исследования эффективности необходимо создание «новой комплексной отрасли исследования». В противовес ему Ф.Н.Фаткуллин заявлял, что разработка проблем эффективности права-неотъемлемая часть задач существующих отраслей юриспруденции, в том числе науки уголовного процесса. Просто необходимо учитывать, что речь идет о специфической, процессуальной отрасли права. И здесь, как справедливо отмечает Ф.Н.Фаткуллин, кроме совместного действия норм материального и процессуального права, при котором результат действия последних очень трудно выделить, еще есть момент своеобразной трактовки цели процессуальных норм.
Действительно, цель уголовно - процессуального права не «выступает в его конкретных нормах в виде общих и обязательных правил поведения субъектов уголовного судопроизводства». Поведение субъектов служит лишь средством достижения целей, связанных с выполнением задач уголовного судопроизводства.
Цели правовых норм признаются мерилом эффективности... Именно через цель большинство правоведов определяют эффективность правового регулирования.
Долгое время в определении эффективности господствовала трактовка, согласно которой эффективность правовых норм определяли как отношение между достигнутыми результатами и целями, для достижения которых создавались законодателем нормы и институты. Родоначальниками этой трактовки принято считать И.С.Самощенко и В.И.Никитинского.
Некоторые ученые переняли эту точку зрения и трактовали эффективность или как соотношение реально достигнутого результата и той цели, на которую рассчитано действие данной нормы, или ставили знак равенства между эффективностью и достижением цели.
Другие правоведы обогатили это определение, вводя в него ранее не учитывавшиеся признаки, характеризующие качественную сторону достижения целей, например, экономичность, количество затраченных сил и времени.
Таким образом, если представить исследование эффективности правового регулирования в некой хронологической последовательности, то можно получить примерно следующую картину:
Эффективность отождествляется с правильностью, обоснованностью самих норм права. Объектом исследования становится процесс правотворчества. Вне поля исследования остаются социальные условия и результаты действия права. С.С. Алексеев с своей работе «Механизм правового регулирования в социалистическом государстве» отождествляет эффективность с результативностью. Еще позже А.С. Пашков и Д.М. Чечот в статье «Эффективность правового регулирования и методы ее выявления», опубликованной в 1965г., впервые определяют эффективность правового регулирования как действенность, результативность, способность оказывать влияние на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении. В 1967г. эту точку зрения разделит и С.Г. Дробязко : эффективностью считается достижение «полезных для общества результатов».2
