Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Риторика как научная парадигма в европейской культуре: от античности до нового времени
1.1. Понятие парадигмы в науке 11
1.2. Классическая риторика: некоторые общие характеристики 13
1.2.1. Риторика в Древней Греции 13
1.2.2. Элементы римской риторики 20
1.2.3. К оценке риторики классического периода 23
1.3. Риторика от античности к Средневековью и Ренессансу 24
1.3.1. Вторая софистика 24
1.3.2. Св. Августин и христианская риторика 25
1.3.3. Риторика в Средние Века (400 - 1400 гг.) 27
1.3.4. Риторика периода Ренессанса (1400 - 1600 гг.) 28
1.4. Европейская пост-классическая риторика 29
1.4.1. Неоклассицизм в Великобритании (1700-1740 гг.) 29
1.4.2. Риторика с точки зрения европейских мыслителей 17 - 18 вв. 32
1.4.2.1. Особенности рационалистской эпистемологической традиции 32
1.4.2.2. Теологическое эпистемологическое направление 38 Выводы по Главе первой 43
Глава вторая. Основные тенденции развития современной западной риторики
2.1. Семиотическое направление 45
2.2. Риторика в аксиологическом ракурсе 48
2.2.1. Ценности и их общериторические характеристики 48
2.2.2. Менталитет и ценности американской культуры 49
2.3. Риторика и мотивация 52
2.3.1. Социо-риторический подход Кеннета Берка 52
2.3.2. Составляющие риторики социального протеста 54
2.4. Современная риторика в эпистемологическом ракурсе 56
2.4.1. Конвенционалистская трактовка риторики в междисциплинарном 56 аспекте
2.4.2. Эпистемологическое направление и аргументология 58
Выводы по Главе второй 66
Глава третья. Убеждение как составляющая риторического дискурса
3.1. Риторические составляющие дискурса: некоторые методологические вопросы 67
3.1.1. Максималистская позиция: принцип панриторичности 68
3.1.2. Умеренная позиция: риторический дискурс и риторическая ситуация 69
3.2. Подходы к убеждению в западной коммуникативистике 73
3.3. Логос, этос, пафос как факторы убеждения 76
3.3.1. Логосная составляющая риторического общения 76
3.3.2. Этосный компонент убеждения 78
3.3.3. Пафосная составляющая убеждения 81
3.4. Методы анализа убедительности 84
3.4.1. Персуазивно-конвинсивный метод X. Перельмана 84
3.4.2. Критико-рационалистическая конвинсивная модель С. Тулмина 88
3.4.3. Традиционные стилистико-риторические методы: персуазивный 93 ракурс
Выводы по Главе третьей 95
Глава четвертая. Публичное выступление: анализ убедительности языкового сообщения
4.1. Прагматическая составляющая речи: риторическая ситуация 98
4.2. Персуазивно-конвинсивный анализ 106
4.2.1. Аргументы, основанные на ассоциации понятий 107
4.2.1.1. Квази-логическая аргументация 107
4.2.1.2. Аргументы, основанные на структуре реальности 116
4.2.1.2.1. Отношения следования 116
4.2.1.2.2. Отношения сосуществования 120
4.2.1.3. Аргументы, устанавливающие структуру реальности 124
4.2.1.3.1. Аргументация посредством конкретного случая 124
4.2.1.3.2. Аргументация посредством аналогии 126
4.2.1.3.3. Аргумент упорядочения 127
4.2.2. Аргументы, основанные на диссоциации понятий 127
4.3. Конвинсивный анализ 130
4.3.1. Микроструктурный аргументативный анализ текста речи 132
4.3.2. Макроструктурный аргументативный анализ текста речи 138
4.4. Персуазивный анализ: стилистический ракурс 151
4.4.1. Тропы 151
4.4.1.1. Собственно тропы 151
4.4.1.2. Несобственнно тропы 159
4.4.2. Фигуры 160
4.4.2.1. Микрофигуры 161
4.4.2.2. Макрофигуры 162
Выводы по Главе четвертой 167
Заключение 170
Библиографический список 180
- Риторика в Древней Греции
- Менталитет и ценности американской культуры
- Умеренная позиция: риторический дискурс и риторическая ситуация
- Микроструктурный аргументативный анализ текста речи
Введение к работе
Традиция исследования дискурса в мировой и отечественной лингвистике имеет богатую историю (ср.: [Бахтин 1979; Богданов 1990; 1993, Борботько 1998; Гальперин 1981; Дейк 1989; Долинин 1985; Дридзе 1984; Залевская 2001; Карасик 2002; Кибрик 1994; Комина 1984; Кубрякова 2000; Кухаренко 1988; Макаров 2003; Николаева 2000; Ревзина 1999; Реферовская 1989; Сидоров 1989; Слышкин 2000; Солганик 1973; Сусов 1984; Сухих 1998; Тураева 1986; Чахоян 1979; Шейгал 2000; Brandt 1970; Brown, Yule 1986; Burton 1980; Gumperz 1982; Joslyn 1986; Lincoln 1989] и др.).
Изучение диалогического и монологического общения в аргументативно-риторическом ракурсе также весьма представительно (ср.: [Александров 2002; Анисимова 2000; Аннушкин 1998; Панов 1997; Аристотель 1978 (а), (б); Арно, Николь 1991; Баранов 1990; Безменова 1989; 1991; Белова 1996; Брутян 1984; Васильев 1992, 1994, 2008; Варзонин 1998; 1999; Васильянова 2007; Волков 2001; Волкова 2005; Голубев 1996; Гусева 2006; Демьянков 1983; 1989; Дюбуа и др. 1986; Зарецкая 1999; Ивин 1997; Клюев 2001; Ощепкова 2004; Пучкова 2006; Еемерен, Гроотендорст 1994; Еемерен, Гроотендорст, Хенкеманс 2002; Иванова 1992; Ивин 1997; 2002; Кохтев 1992; Курбатов 1991; Михальская 1996; Панова 2001; Рождественский 1999; Стернин 1993; Фанян 2000 (а), (б); Яковлева 1998; Billig 1987; Brandt 1970; Cohen 1995; Corley 1983; Crable 1976; Ducrot 1984; Eem-eren, Grootendorst, Henkemans 1996; Ehninger, Brockriede 1973; 1978; Freeley 1981; Gronbeck 1999; Henkemans 1997; Johnson, Blair 1994; Perelman, Olbrechts-Tyteca 1969; Toulmin 1958; Walton 1996] и др.). Существуют уже сложившиеся отечественные школы как в риторике, так и в аргументологии. Среди первых можно упомянуть алтайскую, воронежскую, московскую, пятигорскую, саратовскую и др. Ко вторым можно отнести московскую, петербургскую, краснодарскую, калужскую и др.
В мировой практике разделение риторических и аргументологических изысканий, характерное для недавнего прошлого (до начала нынешнего века)
6 уступает место все более укрепляющемуся взаимопониманию между этими отраслями во многом единой науки (ср. международные конференции по аргументации, проводимые раз в четыре года в Амстердамском университете (см.: [The Programme ... 2006]).
Эта тенденция весьма знаменательна, если учесть, что аргументативный аспект всегда присутствовал в классической риторике в качестве ее компонента - просто исторически сложилось так, что риторика постепенно лишалась этой составляющей, превращаясь в науку о собственно красноречии, в которой акцентировались лишь стилистические средства. С другой стороны, формирование современной аргументологии, зародившееся в 1950-х гг., происходило на базе университетских дисциплин логического цикла, в которых постепенно стал ощущаться недостаток исследования именно персуазивных средств как сопутствующих рациональным средствам убеждения. Таким образом, риторика и аргументация вновь становятся на тропу сотрудничества.
Еще один аспект соприкосновения риторики и аргументологии видится в том, что первая традиционно ориентирована преимущественно на группового и даже массового адресата, а вторая - на индивидуального (например, исследования в русле направления «неформальная логика» в Северной Америке) и на адресата в малой группе (штудии голландской школы прагмадиалектики). По всей очевидности, существуют некоторые как общие, так и специфические закономерности создания убедительности текста в этих режимах. Ведь убедительность - это то, что аргументология, и риторика имеют сегодня в качестве неоспоримо общего аспекта.
Тем не менее, проблемы разноаспектности эффективности речевого воздействия на массовую аудиторию, принадлежащую к англо-саксонской культуре, в отечественном языкознании разработаны пока еще недостаточно.
Актуальность исследования обусловлена потребностью системного описания западной риторической традиции как научного и мировоззренческого базиса для создания дискурса, нацеленного на одностороннее воздействие оратора на массового реципиента, ориентированное на достижение необходимого агенту результата. Такой дискурс создается либо профессионалами-
спичрайтерами, либо самими ораторами-агентами. В любом случае, говорить об эффективности его можно лишь в том случае, если создатель дискурса знаком с приемами создания убедительности. Для этого требуется специальная университетская подготовка; преподавание же риторико-аргументатиных дисциплин должно осуществляться в ориентации на менталитет и ценности прогнозируемой аудитории. Из-за того, что в культуре, например, США доминируют англосаксонские ценности, обучение будет строиться соответственно. Более того, оно по понятным причинам неизбежно осуществляется в опоре на западноевропейскую философско-научную традицию. Эта традиция имеет свое воплощение и в риторике как науке и практике.
Кроме того, необходимо установить параметры риторико-аргументативного описания убедительности публичной речи в ориентации на соотношение в ней рационального и эмоционального. Для каждой из этих сторон можно отыскать наиболее пригодные исследовательские методы.
Объектом данной диссертации является риторический монологический дискурс (публичное выступление) американских политиков.
Предмет диссертации - риторико-аргументативные характеристики убедительности публичного выступления.
Цель работы - выявить средства формирования конвинсивного и персуа-зивного аспектов убедительности текста-монолога.
В соответствии с целью определены следующие задачи исследования:
описать особенности методологии западной риторической мысли от классики до современности;
установить параметры описания убеждения в конвинсивном и персуа-зивном аспектах;
охарактеризовать принципиальные исследовательские методы, позволяющие описать конвинсивный и персуазивный аспекты убедительности;
продемонстрировать применение этих методов на анализе конкретной публичной речи и выявить средства создания убедительности в ней.
Задачи, поставленные в исследовании, определили применение соответствующих методов и методик, к которым относятся методы моделирования,
контекстуально-композиционный, методы неориторического анализа, функцио-нально-аргументационного анализа, стилистико-риторического анализа, метод семантической интерпретации, методики тактико-стратегического и компонентного анализа.
Научная новизна исследования заключается в том, что в ней впервые на монографическом уровне: представлено становление, развитие и современное состояние научной риторической парадигмы в ее западноевропейском и североамериканском вариантах; описаны подходы к установлению убедительности риторического дискурса в рациональном и психологическом аспектах; проанализировано соотношение эффективности применения конвинсивных и персуа-зивных методов при анализе убедительности публичной речи.
Теоретической базой исследования послужили труды отечественных и западных исследователей риторики (Н.А. Безменова, Ю.Н. Варзонин, А.А. Волков, Е.В Клюев, Ю.В. Рождественский, И.А. Стернин, У. Брокрид, Дж. Голден, Дж. Кеннеди, X. Перельман, X. Саймоне, Дж. Хозер, Д. Энингер и др.) и аргу-ментологии (Л.Г. Васильев, Ф.Х. ван Еемерен, С.Тулмин и др.). В качестве инструмента исследовательского анализа использованы модели Х.Перельмана, С. Тулмина и Е.В. Клюева.
Материалом исследования послужили труды западных исследователей по методологии риторики и публичные речи американских политических деятелей XX в. Общий объем проанализированного материала составил более 8000 стр.
В ходе исследования были сформулированы и выносятся на защиту следующие положения:
объяснительный подход к изучению принципов построения эффек
тивной публичной речи американских политиков возможен лишь при учете не
только синхронного среза риторической науки в США с ее прагматической ори
ентацией, но и истоков - развития и достижений риторики как отражения соци
ального и общенаучного климата в Западной Европе;
исторически в западной теории риторики неоднократно (и зачастую
кардинально) менялись взгляды: на значимость риторики вообще; на возмож
ность включения в нее устной и письменной речи; на удельный вес частей рито-
рической исследовательской процедуры (инвенция, диспозиция, элокуция, ме-мория, акция); на соотношение и значимость логосного, этосного и пафосного компонентов;
в американской коммуникативистике удельный вес освещения методов риторического анализа убедительности представлен по-разному - в наименьшей степени в семиотическом направлении, в развернутом виде — в аксиологическом и мотивационном, а наиболее выпукло - в эпистемологическом;
две стороны убедительности - рациональная (конвинсивная) и эмоционально-психологическая (персуазивная) присутствуют в любом дискурсе, но не обязательно находятся в равновесии; для каждого отдельного типа речи и речевой ситуации можно прогнозировать примат одной или другой стороны;
для анализа каждой стороны убедительности речи можно использовать свои наиболее пригодные исследовательские методы: для конвинсивного анализа эффективные результаты дает модель С. Тулмина, для персуазивного -традиционный риторико-стилистический метод (в варианте, описанном в [Клюев 2001]), для персуазивно-конвинсивного - неориторика X. Перельмана.
Теоретическая значимость диссертации заключается: в расширении и уточнении понятийного аппарата теории анализа монологической публичной речи; в демонстрации возможностей применения общенаучного методологического принципа дополнительности к анализу дискурса; в характеристике соотношения и особенностей двух принципиальных аспектов убеждения; в расширении историографических сведений о риторике.
Практическая ценность работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в вузовских курсах по общему языкознанию, риторике, аргументации, культуре речи, теории дискурса, при обучении студентов построению эффективной аргументированной речи и критическому восприятию убеждающей речи.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования были представлены в докладах на:
Международной научно-методической конференции «Актуальные проблемы сопоставительной типологии» (Тюмень, 2009 г.);
Всероссийской научной конференции «Когнитивные науки: междисциплинарные исследования мышления и интеллекта» (Томск, 2009 г.);
Всероссийской научной конференции «Современная политическая коммуникация» (Екатеринбург, 2009 г.);
открытых научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов КГПУ им. К.Э. Циолковского (Калуга, 2008, 2009 гг.);
научно-практической конференции «Проблемы повышения эффективности обучения коммуникации и иностранному языку в вузе: теория и практика» (Калуга, 2009 г.)
По теме диссертации опубликовано 10 работ общим объемом 4,8 п.л.
Структура исследования. Диссертация состоит из: введения; четырех глав; заключения; библиографического списка, куда входит научная литература (192 наименования на русском, английском, французском и немецком языках) и список проанализированных речей; приложения, содержащего результаты пер-суазивного анализа речей американских политических деятелей.
Риторика в Древней Греции
Дискурсивная практика в своем наиболее древнем виде может быть охарактеризована как нарративная. Она обрела существование во времена Гомера, когда население жило относительно раздробленно, в сельской местности, образуя сообщества, между которыми существовал товарный обмен. Потребность в общении (хотя бы ради выживания) требовало следования конвенциям - нормам и традициям (при этом первые во многом определялись последними). Конвенции закреплялись в (устных) преданиях и мифах, в которых описывалась борьба добра со злом, и путь к победе добра во многом знаменовал стратегии, которых следовало придерживаться в жизни.
Хотя исторически нормы имеют нарративную природу, они, тем не менее, не существуют в нарративной форме - они, скорее, имплицитно заложены в культуре. При этом экспликация норм должна производиться с учетом того, что сами нарративные комплексы обладают сюжетным строением. При этом нарративный комплекс «по умолчанию» эксплицируется в нормативном виде, т.е. должен отвечать ценностям и ожиданиям аудитории. Так, русская сказка, в которой добрый Иван-дурак будет посрамлен злым царем, скорее всего, будет отвергнута в рамках русской культуры. Иначе говоря, нарративный дискурс в названном отношении призван служить передатчиком норм, но не противостоять им. Поэтому можно считать, что нарративный дискурс в его традиционном осмыслении в целом не обладает рефлексивной природой, так как не призван подвергать анализу (а значит, и сомнению) мифологемы, лежащие в его основе.
Способ рассуждения в нарративах основывался на том, что они представляли собой истории или эпизоды из жизни, т.е. обладал выраженными хроно-топными характеристиками. Такие истории проецировались на реальную жизнь, и идея состояла в следовании хорошим примерам и неприятии плохих.
С развитием демократических институтов в городах-государствах Сицилии и Др. Греции создание речей становится формой искусства и социальным инструментом. Поскольку форма функционирования риторики была устной, риторика и стала наукой об устном дискурсе. Поскольку ее основные функции состояли в аргументировании достоинств законов и политики, обвинения и защиты в суде, она стала наукой об убеждении. Поскольку ораторское искусство должно было передаваться другим, риторика писалась с педагогическим уклоном, и акцент делался на механическое развитие умений и навыков. Поскольку риторика считалась не только практическим инструментом, но и изящным искусством, ей придавались как прагматические, так и эстетические параметры. Основное внимание сосредоточивалось на синтаксических аспектах речи - выстраивании структуры и комбинаций компонентов речи: перед рассмотре нием прагматических или эстетических аспектов создания речей, риторы долж ны были определить последствия произнесения речи и грамматически правиль но выстроить речь. Риторы определяли дискурс (а) с позиций метода, отделяя риторику от грамматики, логики и поэтики и (б) с точки зрения ее содержания, изучая отношение риторики к политике и этике. Выделялись речевые жанры законодательный, судебный и церемониальный. Изучались «искусства» (офи ции) речевой коммуникации - инвенция, диспозиция, элокуция, запоминание и произнесение. В качестве подклассов в официях разрабатывались словари (для обсуждения типов доказательств, характеристик стиля и частей речи). Все эти компоненты оформлялись в виде моделей для лучшего овладения обучаемыми. В период классической античности доминировали три основных подхода - морально-философский (Платон), научно-философский (Аристотель) и педа гогически-философский (Исократ, Цицерон, Квинтилиан) Платон (427-347 до н.э.). Академия Платона была основана в 387 г. до н.э., т.е. до завоевания Др. Греции Филиппом Македонским; в это время преимущественным методом обучения был софистический. Платон противопоставил ему диалектический метод - диалоги с вымышленными собеседниками. Цель диалектики - достичь чистоты мышления, освободив его от идей, основанных на здравом смысле. Согласно этому подходу, верования и мнения людей могут противоречить истине. Поиск последней осуществляется с помощью сократического вопросно-ответного метода. Это диалогическое общение, однако в традиции оно именуется диалектическим (не имея тем самым отношения к тра 15 диционной философской диалектике). В нем предлагаются возражения любым выдвигаемым сомнительным утверждениям до тех пор пока эти возражения не будут опровергнуты или пока исходное утверждение не заменится тем, что выдерживает проверку критикой. Диалектический подход предполагает поиск истины на основе некоторых исходных посылок (мнений), однако реальный мир (или конкретная ситуация) не обязательно получает а них адекватное отражение. Скорее, данный подход выводит нас в семантику и прагматику возможных миров, в которых используемые посылки будут истинными. Способ рассуждения в диалектическом подходе - не изображение конкретных обстоятельств (как в нарративах), а получение абстрактных обобщений. В диалектике предусмотрено приведение в столкновение конфликтующих идей об основных принципах жизни и далее, призыв к реципиентам концептуализировать эти принципы. Диалектика не предлагала уместных действий в соответствии со своим набором истин, так как в ней не принимались во внимание мотивы субъектов: даже если человек посчитает выводы по диалектическому методу убедительными, это еще не означает, что он будет действовать в соответствии с ними.
Философская риторика у Платона, в отличие от диалектики, основана на истинах и имеет потенциал убедить богов. Цель риторики - передавать истины, выработанные в философии; риторика предназначена лишь для тех, кто владеет истиной и желает передать ее другим. Хотя она может передавать то, что известно, она не может считаться частью искусства поиска, или инвенции.
В риторической теории Платон выходит за пределы собственно ораторской формы публичной речи. Оригинальные организация и риторические стратегии в диалектическом методе следующие. В рамках хронологической модели диалог начинается с определения терминов и, продолжаясь в рамках анализа и синтеза, заканчивается выводом, основанном на понимании-озарении. Конкретные коммуникативные стратегии раскрываются последовательно на четырех ступенях. Один из коммуникантов начинает беседу, формулируя один или несколько вопросов; среди затрагиваемых вопросов имеется вопрос, касающийся дефиниции понятий. За ним следует ответ, в котором выдвигаются гипотезы, которые развиваются посредством демонстрации. Далее осуществляется опро 16 вержение и «перекрестный допрос». Последняя ступень предполагает модификацию исходных позиций каждого из коммуникантов. Желаемый результат -общее мнение и лучшее понимание обсуждавшегося вопроса.
Одним из первых диалогов стал «Горгий», направленный против знаменитого сицилийского софиста Горгия Леонтинийского, где Платон излагает параметры ложной риторики - подхода к риторике как к ремеслу, подобному кулинарии или как к форме лести для завоевания толпы - иначе говоря, против псевдо-искусства, не предназначенного для поиска истины.
Менталитет и ценности американской культуры
Этот вопрос обсуждается здесь в связи с тем, что практический анализ предусматривает риторические характеристики американской ораторики. Основой американского менталитета и ценностей стали англо-саксонские корни, связанные с протестантизмом и пуританством, идеалы семьи, религии [Леонтович 2002: 105-123], частной собственности и протестантской трудовой этики. Борьба за суверенитет и формирование государственности определило также приоритет всего, что связано с демократией и демократическими свободами, а также свободы как таковой [Campbell, Jameison, 1986: 217].
В литературе имеется много работ, рассматривающих менталитет американцев (см. их обзор в [Тер-Минасова 2000; Леонтович 2002; Федосюткина 2005; Гусева 2006]), поэтому ограничимся кратким перечислением его признаков, которые лежат в основе коммуникативных стратегий.
Индивидуализм обозначает установку на самодостаточность, высокую инициальную самооценку, личную свободу. Индивидуализм определяет сниженную ориентацию на групповые ценности, направленность на плюрализм и терпимость. Он предполагает: четкое разграничение между работой и досугом; восприятие человека как существующего независимо от природы и господствующего над ней; свободу самореализации и самоопределения личности.
Конформизм. Высокая степень конформизма определяется большим количеством иммигрантов, стремящихся ассимилироваться; конформизм принял формы консолидации и стандартизации [Леонтович 2002: 220]. Американцы убеждены, что их личное благосостояние зависит от общего процветания, поэтому они занимают активную социальную позицию, проявляющуюся в поддержке ближнего и труде на пользу общего блага [Токвиль 1994].
Агентивностъ. Это ощущение потребности действовать, сосредоточиваясь не на осмыслении ситуации, а на операциональных процедурах. Отсюда -стремление изменить окружающий мир в соответствии со своими представлениями [Гусева 2006: 87].
Прагматизм и рациональность. Они проявляются во взвешенной умеренности и отсутствии тенденции руководствоваться эмоциями.
Этика успеха. Это стремление добиваться намеченного (причем любая проблема трактуется как разрешимая), с приоритетом состязательности над сотрудничеством положительное отношение к конкуренции. Сюда же можно отнести уверенность в завтрашнем дне и долгосрочную временную ориентацию -планируемость жизни.
Императивность счастья. Американцы традиционно рассматривают несчастье и проблемы как нечто неестественное и неприличное - при любых обстоятельствах надо сохранять видимость процветания и благополучия.
Терпимость. Страна, исторически сформированная иммигрантами с их собственными культурными особенностями, изначально создавала условия для того, чтобы население уживалось в согласии. Терпимость американцев базируется скорее на конформизме, чем на уважении к разнообразию. Но терпимость охватывает не все сферы общественной жизни: ср. толерантность по отношению к морали, правам меньшинств и др., - и нетерпимость к альтернативной точке зрения на политику или роль США в мире [Леонтович 2002: 230-232], к бытовой неустроенности, нарушению прав потребителей и человека вообще.
В рамках философии демократии как риторического стандарта выделяются следующие ценности: (1) тщательная информированность ритора в предмете речи. (2) честность в выборе и презентации фактов и мнения. (3) не-утаивание источников своих фактов и мнения. (4) терпимость к иным мнениям и уважение различий в позициях и аргументировании [Wallace 1965: 188].
Социо-риторический подход Кеннета Берка Вклад К. Берка, концепция которого испытала влияние антропологов и психоанализа 3. Фрейда, в современную западную риторику огромен. Основная функция риторики, по К. Берку - использование людьми языка для формирования отношений и стимулирования действий других людей (см.: [Nichols 1952]).
Риторика у К. Берка трактуется широко (в отличие, скажем, от Л. Битце-ра) - ср. обсуждение определений риторики: как убеждения; как «адресования» к аудитории с конкретной целью; как искусства доказывания противоположных сущностей; как обращения к эмоциям и предрассудкам; как демонстрации как искусства использования выгод.
Согласно К. Берку, основной упор «старая» риторика делала на убеждении и на делиберативном дискурсе, а «новая» - на идентификации. Считая индивида аудиторией, К. Берк привносит в область риторики вопросы морали и этики. Индивид, стремясь формировать себя в соответствии с коммуникативными нормами, соответствующими принципам сотрудничества в обществе (в т.ч. стилем), выходит в область идентификации.
Умеренная позиция: риторический дискурс и риторическая ситуация
Рассмотрение теоретических вопросов, связанных с риторическим дискурсом, предполагает, что последний осуществляется в специфических коммуникативных условиях, которые в совокупности отвечают принципу событийности риторики и носят название риторической ситуации.
В событийном плане риторику можно рассматривать как разновидность действия - оно подразумевает наличие действующего субъекта, реализующего акциональное событие как результат своего собственного выбора. В числе модусов действия, характерных для риторики и задающих концептуальные ее рамки можно выделить: социальность, ситуативность, знаковость, трансакциональ-ность и стратегичность (в несколько иной терминологии, значении и порядке следования см.: [Hauser 1986:8]). Социальность заключается в том, что в риторическом общении задействованы конкретные люди со всем спектром социальных и культурных характеристик; участники общения вступают в кооперативные отношения уже потому, что создают взаимно совместимые интерпретации ситуаций, например, значимость тех или иных их компонентов выступает как социальный конструкт.
Ситуативность определяется хронотопом, адресностью, наличием групп лиц, объединенных общими интересами и т.д.
Знаковость предопределена наличием кода (обычно вербального), наличием и проявлением в знаке отношения субъектов к обсуждаемому предмету (ср. индивидуальное поле сигнификата в [Васильев 1999 (а): Гл.1]).
Трансакциональность основана на принципе интерактивности, согласно которому стороны в коммуникации считаются имеющими равные права в общении. Сюда относится идея активности аудитории - у нее формируются мнения и убеждения, она делает свои выводы и выражает их вербально или невербально. Идея трансакциональности подчеркивает меняющиеся состояния участников общения в результате восприятия сообщений и осмысления их.
Стратегичность задается тем, что действия партнеров по общению являются адаптационно-интенциональными, так что во внимание принимается то, что можно и чего нельзя делать для достижения целей в конкретных обстоятельствах. В соответствии с этим коммуниканты выстраивают конкретные цели и оформляют свои сообщения так, чтобы они максимально соответствовали этим целям (ср. убеждение, информирование и др. виды риторической деятельности, имеющие разную целесообразность в разных условиях).
Понятие риторической ситуации основывается на принципе событийности риторики. Согласно Л. Битцеру [Bitzer 1968], наличие риторического дискурса - это признак наличия риторической ситуации (далее - PC), но отсюда не следует, что PC существует только при наличии такого дискурса - наоборот, PC задает появление риторического дискурса (далее - РД). Иначе говоря, при широком понимании риторики риторический дискурс - это признак PC, но не ее условие. Поэтому теоретические вопросы должны быть сконцентрированы сна-
чала не на дискурсе как результате PC, а на ситуации, которая задает создание дискурса оратором.
Ситуативность риторики означает нечто большее, чем то, что понимание речи базируется на понимании контекста, в котором она реализуется. Контекст - это общее условие для PC и не равно ей. Недостаточно также сказать, что риторика возникает при наличии субъектов общения и их целей - эти условия характерны для многих ситуаций, не только риторических. PC также не равнозначна ситуации убеждения, в которой под воздействием речи у аудитории могут поменяться взгляды или действия - любая аудитория в любой момент может в определенной степени так измениться под воздействием речи; ситуация убеждения — понятие несколько иного порядка. Сказать, что риторический дискурс возникает, чтобы произвести изменения — это слишком общо; должно наличествовать какое-то особое условие или ситуация, которое требует высказывания.
В трактовке Л. Битцера ситуационность риторики означает следующее: (1) РД возникает как реакция на ситуацию, подобно тому, как решение - реакция на проблему; (2) много PC возникают и исчезают, не порождая РД - так же, как многие вопросы остаются без ответа; (3) ситуация риторична, если требует дискурса, который может ее урегулировать; (4) дискурс риторичен, если может функционировать как подходящая реакция на ситуацию; (5) ситуация управляет риторической реакцией так же, как вопрос управляет ответом.
PC — это комплекс лиц, событий, предметов и отношений, представляющих реальную или потенциальную проблему (exigence), которую можно полностью или частично разрешить с помощью дискурса, если он может так настроить (constrain) решение или действие человека, что в проблему будут внесены значительные модификации. До и для создания и реализации РД должны наличествовать три составляющие PC: (1) проблема, (2) аудитория (решения и действия которой можно настроить) и (3) ограничения (constraints), влияющие на ритора и которые можно наложить на аудиторию.
Проблема — это несовершенство, дефект, препятствие, которое необходимо исправить. Проблема, которую нельзя исправить, не является риторической (ср. зима, наводнение и т.п.). Проблема, которую можно исправить лишь не-дискурсным способом, не является риторической.
Риторическая аудитория, по Л. Битцеру, состоит только из тех людей, на поведение которых можно повлиять с помощью дискурса тех, кто является посредниками в изменении проблемной ситуации. Например, научный и поэтический дискурс не требуют аудитории в этом смысле (в них речь идет об изменении не поведения, а мнений или эстетического состояния).
Ограничения включают людей, события, предметы и отношения как компоненты ситуации. Типичные источники ограничений - это взгляды, мнения, документы, факты, традиции, образы, интересы, мотивы и т.п. - РД появляется благодаря PC. Ситуация не является производной только интенции (мотива) говорящего - в этом случае интенции определяются ситуацией (ср., напр., дискурс президента Дж. Буша [Гусева 2006] после событий 11 сентября в США: риторическое взаимодействие не явилось просто реакцией ритора на потребности или ожидания аудитории, так как ожидания аудитории сами были обусловлены этим трагическим событием). Речь является риторической, если она есть реакция на ситуацию, которая является риторической. - Подходящая реакция (fitting response) - это второй признак PC, по Л. Битцеру; реакция должна быть уместной, например, при важном политическом событии в стране президент должен говорить о сущности и значимости этого события, а не о социальных программах. Если PC предусматривает подходящую реакцию, она должна сама в какой-то мере предписывать, какая реакция является подходящей; другое дело, поймет ли ритор это предписание. - Реальные PC надо отличать от: софистических, в которых, например, выдуманные проблемы представляются как реальные; фиктивных ситуаций, в которых существование конституентов есть результат ошибки или незнания; фантазий, в которых проблема, аудитория и ограничения являются вымышленными или игрой ума.
Микроструктурный аргументативный анализ текста речи
В традиционной риторике метафора трактуется не как фундаментальная операция разума, а как чисто стилистическое средство, в котором эмотивность создается на основе используемых эмоционально окрашенных (т.е. стилистически не-нейтральных) слов. В метафоре задействуются парадигматические отношения. С метафорой сходны сравнение (simile) и эпитет.
В когнитивной лингвистике метафора предстает с позиций неразрывной связи языка и мышления - как комплексный концепт, в котором одна идея (концептуальная область) трактуется с помощью другой [Lakoff, Johnson 1980; 1999; Lakoff 1987; Lakoff 1995; Баранов 2004; Баранов, Караулов 1991; Крюкова 2000; Макарова 2005 и др.]. При этом используемые концептуальные области должны быть разными.
Такое понимание метафоры восходит к идее осмысления мира на основе аналогии. Одна из названных областей выполняет функцию источника (ср. любовь - это война), другая - функцию цели (ср. любовь — это война); при этом цель - это то, что мы хотим выразить, а источник - с помощью чего мы пытаемся это сделать. Такой комплекс возможен на основе явления проецирования (mapping), в котором задействованы до-языковые схемы образов, касающиеся времени, движения, пространства, каузации и иных принципиальных элементов человеческого опыта. Отсюда - понятие метафорической модели как схемы связи между понятийными сферами, которую можно представить формулой: X -это Y, где знак тире понимается не как прямое отождествление, а как подобие.
Типичным для концептуальной метафоры является использование в каче стве цели (target) более абстрактного, а в качестве источника (source) - более конкретного прототипического концепта. В американском политическом дис курсе можно усмотреть концептуальную метафору «семья»: аудитория воспри нимает политика как строгого, но заботливого отца [http://en.wikipedia.org/wiki/Conceptual_metaphor]. Для описания метафоры выбираются ее следующие признаки: (А) холи-стичность/парциальность манифестации; (Б) исходная понятийная область (источник, который задает понимание метафоры); (В) конечная понятийная область (цель, т.е. метафоризуемый концепт); (Г) грамматическая структура. (А) Холистичность/парциальность означает, как представлена метафора в тексте - дается ли возможность ее понимания самой структурой словосочетания или требуется выход в текстовый (или затекстовый) уровень. Холистичными являются нечленимые на внутрисемантическом уровне фраземные метафоры to cash a check, America has defaulted on this promissory note; to blow off steam; every valley shall be exalted; every hill and mountain shall be made low; the rough places will be made plain; the crooked places will be made straight; остальные метафоры парциальны, т.е. обладают внутренней семантической структурой, в которой также значима структура морфологическая. (Б) Исходная понятийная область (ментальная сфера-источник - см. о термине: [Чудинов 2000]), к которой относятся неметафорические смыслы охватываемых метафорой единиц. Во многих случаях существует возможность указать не только исходную понятийную область, но и ее отдельные участки, служащие источником метафорической экспансии. Принципиальные исходные понятийные области метафор в речи М.Л. Кинга следующие. а) антропоморфная: Бог создал человека по своему образу и подобию. Возможно, поэтому человек также моделирует политическую, экономическую, социальную реальность также по своему подобию, что позволяет метафориче ски представлять сложные политические и экономические понятия как простые и хорошо известные реалии. Ср.: the life of the Negro is still sadly crippled; stripped of their selfhood; to satisfy our thirst for freedom by drinking from the cup of bitterness and hatred; robbed of their dignity; staggered by the winds of police brutal ity; creative suffering; to wallow in the valley of despair; to hew out of the mountain of despair a stone of hope. б) природоморфная: живая и неживая природа и ее свойства и артефакты служит моделью, в соответствии с которой человек представляет социальную, в том числе политическую, реальность. Ср.: the flames of withering injustice; a lonely island of poverty; a vast ocean of material prosperity; the corners of American society; the dark and desolate valley of segregation; the night of their captivity; the sunlit path of racial justice; the quicksand of racial injustice; the solid rock ofbroth erhood; sweltering summer of ... discontent І ... invigorating autumn of freedom and equality; battered by the storm of persecution; the heat of injustice; the heat of oppression; an oasis of freedom and justice; to hew out of the mountain of despair a stone of hope; storms of persecution and...the winds of police brutality; the whirlwinds of revolt ... the bright day of justice .
