Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Прагматические и когнитивные основания исследования тематических компонентов в художественном тексте 26
1.1. Проблема определения темы и ее прагматического назначения в дискурсе и тексте 26
1.2. Определение темы с когнитивных позиций 48
1.3. Специфика взаимоотношений темы в анафорической функции и когезии в аспекте понятий «текст», «контекст», «дискурс» 78
Выводы по первой главе 95
Глава 2. Прагматический эффект тематических компонентов в художественном тексте 99
2.1. Прагматические модели дискурсивной анафоры в монологическом тексте 99
2.2. Характер пропозициональных структур, анафора и когерентность монологического текста 114
2.3. Прагматические модели дискурсивной анафоры в диалогическом тексте 127
2.4. Характер пропозициональных структур, анафора и когерентность диалогического текста 137
Выводы по второй главе 173
Глава 3. Референциальный домен художественного текста: анафорические средства в функции тематических компонентов, их взаимосвязь с риторической структурой текста 175
3.1. Анафорические средства в функции тематических компонентов в монологическом тексте 175
3.2. Анафорические средства в функции тематических компонентов в диалогическом тексте 196
3.3. Взаимосвязь тематической функции анафорических компонентов и риторической структуры текста 215
Выводы по третьей главе 241
Глава 4. Когнитивный эффект тематических компонентов в художественном тексте 244
3.1. Моделирование связного монологического текста в аспекте его концептуальной организации 244
3.1. Моделирование связного диалогического текста в аспекте его концептуальной организации 275
Выводы по четвертой главе 309
Заключение 311
Список использованной литературы 324
Список художественных источников
- Определение темы с когнитивных позиций
- Характер пропозициональных структур, анафора и когерентность монологического текста
- Взаимосвязь тематической функции анафорических компонентов и риторической структуры текста
- Моделирование связного диалогического текста в аспекте его концептуальной организации
Определение темы с когнитивных позиций
В современной теории языка проявляется стабильный интерес к тому эмпирически определенному факту, что инициация высказывания – как в монологическом, так и диалогическом тексте – влечет за собой одновременную актуализацию не только семантической составляющей, но и межличностной, ситуативной и других видов информации. Признается, что указанные виды информации явно или косвенно выражаются синтаксической структурой высказывания, которая в связи с этим предстает конструктивным основанием для декодирования и последующей интерпретации со стороны адресата [Агафонов, 2000; Андреева, 2005; Богин, 1986; Климова, 2002; Леденев, 2003; Манаенко, 2009; Падучева, 1985].
Реализуясь в условиях дискурсивной активности субъекта речи, синтаксическая структура сигнализируется несколькими механизмами, наиболее общими из которых являются ключевые слова или сегменты высказывания, которые выявляют информацию об априорных намерениях и дискурсивных отношениях как внутри высказывания, так и в рамках целостного речевого произведения. Подобные ключевые слова и сегменты высказывания (тематические по своей пресуппозициональной природе) сосредоточивают внимание адресата на тех пропозициональных сущностях, которые являются известными и актуальными в данной точке текста, с целью сообщить о них новую информацию, необходимую для последующего продуктивного взаимодействия участников художественной коммуникации.
Пресуппозициональная природа тематических компонентов базируется на том неоспоримом факте, что автор в процессе их актуализации априорно полагает, что заложенная в них информация известна читателю из фонда знаний (семантическая информация) или из текущего контекста употребления высказывания (межличностная, ситуативная информация). Учет пресуп-позициональной природы тематических компонентов оказывается важным в понимании закономерностей информационного обмена между участниками художественной коммуникации, формирования информационной структуры общения, рассматриваемой как оптимальное сочетание темы и ремы высказывания, фоновой информации и фокуса, выражающего новую информацию.
При этом информационной структурой наделяются языковые единицы, которые по составу являются меньше, чем предложение [Gundel, Hedberg, Zacharski, 1993]. В процессе проектирования компонентов, несущих новую информацию, тема предопределяет, какой отрезок «нового» должен быть интегрирован в речевое произведение.
Усиленное исследовательское внимание к лингвистическому статусу темы высказывания предопределяется: интеграцией современных парадигм научного знания по вопросу ха-рактеризации текста как линейной последовательности, при порождении и интерпретации которой открывается доступ к определенным участкам памяти и производятся изменения в них [Балаян, 2001; Борботько, 1998; Бутакова, 2001; Сорокин, 1997]; многомерной теоретизацией в сфере исследования закономерностей формирования содержания и языковых средств манифестации этого содержания в процессе организации связного текста [Алефиренко, 2005; Андреева, 2005; Белоусов, 2006; Ревуцкий, 1998]; цело-частной динамикой изысканий, посвященных проблемам взаимоотношений между риторическими структурами дискурса и интенциями говорящего субъекта [Mann, Matthiessen, Thomson, 1992; Mann, Thomson, 1988].
Тематическая организация монологического и диалогического текста является одной из самых важных составляющих лингвистических исследований, что непосредственно определяется грамматической спецификой «точек», предназначенных для последующего комментирования, их концептуальными и функционально-прагматическими возможностями, которые активно исследуются лингвистической наукой как в рамках комплексных тео-5 ретических построений, так и на уровне самостоятельных проблемных сфер, затрагивающих концепты отношений, образующих информационную структуру сообщения.
Данные теоретические построения и сферы признают перспективность не сплошного анализа языкового материала, а избирательного исследования тех дистантно расположенных по отношению друг к другу сегментов, которые образуют «стартовую площадку» для организации речевого произведения как смыслового целого, в комплексе высвечивают единый смысл этого произведения [Лузина, 1996; 2000; Мухин, 1964; Олянич, 2004; Покровская, 2003].
В то же время исследование сегментов высказывания, маркируемых как «данное», на текущем этапе развития теории языка, несмотря на многогранность оценки их конституирующей роли в различных типах текста в трудах ученых, принадлежащих к различным направлениям, представляется лишенным комплексности описания. В частности, данная проблемная ситуация связана с тем, что при анализе информации, от которой субъект речи «отталкивается» в общении, в исчерпывающей форме не реализуется антропоцентрический аспект, детерминирующий прагматические и когнитивные тенденции современных гуманитарных изысканий.
Указанный аспект, в свою очередь, предопределяет следующие перспективные сферы интерпретации темы как коммуникативно-дискурсивной категории, иконически кодирующей имманентные качества референта в иерархической организации речевого произведения: мотивационную сферу, признающую, что тема предстает результатом ситуационного выбора говорящим субъектом, осуществляемого в целях производства когерентного монологического и диалогического текста; репрезентационную сферу, интерпретирующую тему как способ языкового отражения фактов, событий посредством актуализации известной ин формации, линейно заложенной в дискурсивной схеме речевого произведения его продуцентом; дистрибутивную сферу, определяющую априорно сконструированный субъектом речи диапазон анафорических выражений, оптимальных для континуального выражения в определенные моменты развития текста; прагматическую сферу, выявляющую скрытый в речевом произведении образ автора как филологическую категорию, рамку референции произведения, по отношению к которой читатель признает действенность интерпретации объективной действительности со стороны субъекта речи; когнитивную сферу, устанавливающую, что тема концептуализует такую сильную позицию картины мира автора, которая обнаруживается в текущем сообщении и обладает объективными связями с моментом референции.
В современной теории языка объективно сформировалась познавательная ситуация, в рамки которой необходимо включение лингвистических теоретических и практических данных о представленных выше сферах интерпретации темы в решение задач, связанных с описанием и моделированием смыслового перехода от первых высказываний – к последующим высказываниям.
Характер пропозициональных структур, анафора и когерентность монологического текста
Нацеливаясь на структурные отношения идентификации в рамках номинативной группы, средства лексической связности определяют: дейктические средства, указывающие на авторскую интенцию реализовать объект с помощью средств языкового подмножества (общего или личного существительного, личного или относительного местоимения и т.д.); постдейктические средства, или вторичные дейктические элементы в номинативной группе, которые облегчают процесс идентификации средств языкового подмножества в вопросительном высказывании (другой, несколько и т.д.); прилагательные в сравнительной степени в функции эпитетов, ука зывающие на некоторое качество объектов повествования, классификаторы, сигнализирующие об определенном подклассе объекта повествования в во просительном высказывании, квалификаторы объекта повествования [Наза рук, 2006; Ревуцкий, 1998; Хэллидей, Хасан, 1979].
На уровне предложения процесс идентификации структур включает в себя анализ таких четырех объектов, как: 1) тематические предикативные структуры и эквативы темы [Казарян, 2006]; 2) конструкции, моделирующие активные объекты повествования [Диброва, 1997]; 3) некоторые типы атрибутивных сочетаний и процессов, задействованных в отражении изменений в изображении активных объектов повествования [Тарасова, 2005]; 4) оппозитивные структуры [Малахов, 2008].
Интерпретация информативных структур художественного сообщения предполагает, что: извлечение смыслового содержания данных структур не определяются степенью референциальной / контекстуальной предсказуемостью / непредсказуемостью ее конституентов; осуществляется в результате анализа взаимодействия между тем, что представлено автором как новая информация и уже сообщенное, из связки «данное-новое», отраженной в акте инициации индивидуального высказывания [Панова, 1977; Шевякова, 1976].
Таким образом, «данное», выражаемое, как правило, форическими средствами (т.е. предварительно актуализованными в вербальном и / или ситуационном контексте) и тесно соотносимое с такими моделями связывания, как субституция или референция, рассматривается в качестве информативно- го компонента в отношении к «новому», не извлекаемому из предшествующего контекста компоненту. Тема предстает отправной точкой последующего введения «свежей» или контрастной информации.
Данная модель «циркуляции» информации в художественном повествовании допускает потенциальную возможность, что любой тип информации может вводиться в повествование как «новое», когнитивное содержание которого в контекстуальном и референциальном отношении не всегда предстает таковым.
Другими словами, тот факт, что предикация, из которой извлекается / не извлекается контекстуальная информация, должна быть представлена как «данное» и «новое», соответственно, обладает не более чем высокой вероятностью в тексте. Феномен кодирования информации как «новой» или «данной» полностью находится в сфере языковой личности автора, определяется данной сферой.
Маркирование сегментов высказывания как «данного» и «нового» предполагает одновременный выбор таких параметров, как: тональность – автор «упаковывает» дискурс в некую линейную по следовательность неопределенного числа намеренно реализуемых информа тивных единиц, тональных групп; концентрация тона, которая определяет местоположение факультативного и обязательного претонического сегмента в рамках тонической группы, или простой / сложный информационный фокус, который наделяет некий сегмент новой информацией, а предшествующий ему – функцией «данного»; тон [Halliday, 1967: 211].
Процесс интерпретации сегментов высказывания как «данного» и «нового» акцентирует исследовательское внимание на следующих характеристиках прагматических функций анализируемых сегментов: данные функции предопределяются предложением, в то время как референты топикализации и фокализации определяются художественным дискурсом; если кодирование прагматических функций не соответствует специфической структуре, лежащей в основе предложения, то нет четких оснований для выявления особой прагматической организации, отличной от семантического и синтаксического уровней структуры предложения; особое толкование служит основанием для различения прагматических функций, с одной стороны, вне уровня предложения и на уровне предложения – с другой.
Признается, что понятие «тема» определяется как семантической составляющей («то, о чем сообщается в предложении»), так и синтаксической моделью предложения-сообщения («точка отправления для предложения») [Всеволодова, 2008].
Таким образом, тема анализируется как потенциальная лингвистическая универсалия, функциональная категория предложения, прагматический принцип его организации. Выражение темы оказывается чувствительным в отношении языковых средств актуализации.
Темой должна являться известная информация. Адресат высказывания определяет факт известности информации посредством анализа того, как эта информация соотносится с информацией, доступной из контекста употребления высказывания. Предложенный В. Матезиусом подход к определению темы высказывания, как представляется, можно определить как комбинированный, поскольку в нем объединяются тематическая и информационная структуры высказывания и текста. В указанном исследовательском ключе определяет тему высказывания и Т. ван Дейк: тема – это тот элемент высказывания, который непосредственно связан с предшествующим ходом текста или контекстом [Dijk, 1977: 117].
Взаимосвязь тематической функции анафорических компонентов и риторической структуры текста
На уровне монологического текста мы разграничиваем глобальное и локальное выдвижение информации. Персонажи, которые задействуются автором в повествовании, приобретают статус точки референции в рамках глобальной повествовательной репрезентации: они рассматриваются читателем в качестве первоочередного фокуса поддержания внимания, к которому непосредственно «привязывается» событийность текста. В частности, персонажи могут удерживать за собой указанный статус на протяжении обширных текстовых сегментов. А. Кармилофф-Смит обнаружил, что личные и притяжательные местоимения в анафорической функции используются, как правило, в отношении главных персонажей; в то время как анафорические номинации персонажей второго ряда кодируются полными субстантивными выражениями, даже если упоминание о них наблюдается в этом же текстовом сегменте и контексте повествования [Karmiloff-Smith, 1981].
В рамках монологического текста коррелятом концептуальной связности выступает структура отдельного эпизода [Оганесова, 2009: 76-77]. Эпизод – как отдельно взятая ситуация, связанная с конкретным персонажем – играет важную роль в процессе маркирования более или менее важной информации и в целостной организации связного художественного текста. Он отражает процесс когнитивного планирования дискурсивных сегментов со стороны автора. Для интерпретации художественного текста, как указывают Р.А. Зван и Г.А. Радвански, обнаруживаются экспериментально выявленные свидетельства наличия в тексте психологической реальности репрезентируемых событий (которые исследователи называют «ситуационными моделями»), важности концептуальной связности между этими событиями.
Читатель следит за процессом развития событий, описываемых в тексте, а не только суммирует информацию, извлекаемую из пропозиций текста [Zwaan, Radvansky, 1998]. В научной лингвистической литературе также от-74 мечается, что последовательно развиваемые события фиксируются в измерениях времени, пространства, мотивации и сферы персонажей. Бесперебойное развитие событий в терминах указанных измерений оказывает влияние на процесс интеграции высказываний в рамках целостной художественной репрезентации [Аюпова, 2012].
Представленные выше эмпирические и теоретические наблюдения ак-туализуют понятие концептуальной связности в рамках художественного текста. Они также характеризуют текст как определенный континуум: последовательно реализуемые высказывания репрезентируют либо крайнюю границу, либо последующее расширение какого-либо из измерений или их комбинации. Концептуальная связность между последовательно реализуемыми высказываниями может разниться по силе проявления.
Считаем, что для структуры эпизода – как отдельно взятой ситуации, связанной с конкретным персонажем – действенными оказываются следующие характеристики:
1) Структура эпизода является отражением концептуальной связности в художественном тексте. Это своеобразный континуум, который включает в себя такие параметры, как персонаж, мотивация, пространство, время.
2) Крайняя граница эпизода наблюдается в том случае, когда обнаруживаются изменения, по крайней мере, в одном из представленных параметров, которые предопределяют концептуальную связность на протяжении всего текста. Следовательно, границы эпизода репрезентируют различного рода концептуальные сдвиги в повествовании.
3) Прототипические концептуальные сдвиги в повествовании предполагают изменения в пространстве и времени описываемых событий.
4) Для маркирования эпизодов задействуются разнообразные текстовые сигналы, такие как абзацный отступ, пространственные и темпоральные маркеры [van Dijk, 1982: 181].
Протяженность референциальных доменов частично предопределяется концептуальной связностью, отраженной в структуре эпизода. Переход к по-75 следующему эпизоду может маркировать завершение текущего референци-ального домена, приводящее к употреблению анафорической формы, выраженной субстантивным сочетанием, если в обоих эпизодах обнаруживается тот же самый персонаж.
Основная идея, лежащая в основе когнитивной модели тематических компонентов в диалогическом тексте, заключается в том, что анафорическое кодирование детерминируется когнитивными процессами, таким как активация и внимание. Активация референта в текущей кратковременной памяти участников взаимодействия в момент tn является результатом фокусирования внимания на этом референте в предшествующий момент tn-1 [Kibrik, 1996: 256-257]. Делается различие между когнитивным статусом определенного референта и средствами достижения этим референтом особого когнитивного статуса.
В рамках когнитивного статуса референта производится различие между идентификацией и активацией референта. Идентификация, в свою очередь, определяется знаниями адресата о данном референте, т.е. важным оказывается тот факт, была ли предварительно заложена в когнитивное сознание адресата дискурсивная репрезентация референта. Сферой действия активации предстает сознание адресата. Активируется текущая когнитивная репрезентация идентифицируемого референта. Выделяется три способа идентификации и активации референта: 1) введение референта в лингвистический контекст употребления; 2) восприятие экстралингвистического, пространственно-временного окружения, разделяемого участниками диалогической коммуникации; 3) определение референта как части общих энциклопедических знаний собеседников, потенциальная возможность извлечения референта из долго срочной памяти [Kibrik, 1996].
Моделирование связного диалогического текста в аспекте его концептуальной организации
Антецедент, который непосредственно проектирует анафору, вносит определенный вклад в определение онтологической категории или типа анафорического референта. В целом, референт и его характеризация в художественном тексте предопределяются широким диапазоном факторов: тем, что будет содержаться в предикации референта до момента его вторичной актуализации, природой отношений когеренции при интеграции двух дискурсивных объектов, особым характером анафорической предикации.
Анализируемый тип антецедента не всегда получает эксплицитное выражение в тексте. Как отмечает Ф. Корниш, он может обнаруживаться на уровне восприятия текста или функционировать в качестве невербального сигнала [Cornish, 1999: 93]. В частности, в примере (14) анализируемый антецедент проявляется как ситуативно обусловленный элемент, который «запускает» соответствующую дискурсивную репрезентацию в предикативном выражении само пройдет. В (15) в качестве такового выступают номинативы князь, Ольга Павловна.
Мыслительный антецедент как компонент действия дискурсивной анафоры представляет собой дискурсивную репрезентацию когнитивного характера, психологическую сущность, в рамках которой анафора реализует свою референтную функцию, выступает средством обозначения чего-либо. Исходя 106 из подобного определения, мыслительный антецедент является сегментом дискурса, а не текста и может быть конструирован через прямую интерпретацию контекста, фонд общих знаний автора и читателя. Ср.: (21) «Совершенно не важно, что вы никогда не прибегали к эпистоляр ному жанру, дабы общаться с кем-то через тысячи верст. В этом деле на чать никогда не поздно…» (Д. Липскеров. Пространство Готлиба).
В приведенном контексте мыслительный антецедент выражения в этом деле можно обозначить как «сочинение и отсылка писем адресату, который их с нетерпением ждет».
В дискурсивном плане мыслительный антецедент может манифестироваться десемантизированным анафорическим компонентом, что порождает контекстуальную размытость первого. Данный факт, возможно, предопределяется несущественностью мыслительного референта для адекватной интерпретации художественного повествования читателем. С другой стороны, размытость дискурсивной репрезентации мыслительного антецедента становится неявным средством характеризации персонажа-рассказчика. Например: (22) «Она дала мне впервые почитать «Песнь о Нибелунгах». Там были телефоны жэка и рецепт, как солить сало…» (Д. Бортников. Свинобург).
В данном случае анафорический компонент там не реализует пространственного значения, определяет мыслительный антецедент как «страницы книги», а возможно и «листки бумаги, вложенные между страницами книги». Читатель определяет данные интерпретативные варианты исходя из фонда своих знаний: в частности, в приведенном примере мыслительный антецедент не может быть описан как «составная часть сюжета книги». Другими словами, в монологическом тексте антецедент, который непосредственно проектирует анафору, способен порождать несколько дискурсивных репрезентаций мыслительных антецедентов.
Анафора – зависимый в референтном отношении индексальный языковой знак. В данном контексте употребления анафора сама по себе не «восстанавливает» дискурсивный референт, этому способствует анафорическая пре-107 дикация в целом. Выявляются разнообразные типы анафоры – обладающие нулевой формой выражения, передаваемые местоимениями, принадлежащих к местоимениям различных разрядов, именами собственными, эллипсисом и т.д. [Падучева, 1973; Фатеева, 2003]. Каждая из выделяемых разновидностей, проявляя чувствительность к дискурсивному контексту, обладает специфическими индексальными характеристиками, устанавливает различные виды анафорических структур.
В рамках монологического текста различные виды анафорических структур образуют тематические цепочки. Тематическая цепочка – это структурированная последовательность референций, развиваемых в рамках текста из одного и того же дискурсивного референта. В тексте обнаруживаются как макротематические цепочки, так и второстепенные, менее значимые, определяемые как микротематические [Cornish, 1999: 105-108]. Макротематические цепочки получают развитие как в главных, так и во второстепенных дискурсивных сегментах. Микротематические цепочки проявляют тенденцию к обнаружению в периферийных дискурсивных сегментах текста.
В целях иллюстрации данного положения проанализируем рассказ Людмилы Петрушевской «Через поля», написан одним абзацем от первого лица (полный текст рассказы приводится в Приложении 1).
В тексте рассказа обнаруживается несколько тематических цепочек, главным образом, представляющих собой последовательность анафорических (зависимых в референциальном отношении) языковых выражений, которые обозначают тот же самый референт. Этот референт, в свою очередь, предстает субъектом нескольких предикаций в рамках определенного сегмента текста.
