Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Стационарное предложение как социо и психолингвистический феномен 31
1. Понятие "стационарное предложение" 31
2. Стационарное предложение как социо и психолингвистический феномен 37
3. Толкование эмоций как ключ к пониманию культур 48
Глава 2. Стационарное предложение как речевой феномен 56
1. Стационарные предложения как единицы разговорной речи 56
2. Многозначность стационарных предложений как результат эмоционального переосмысления говорящим 65
3. Модус и подтекст: иллюзия сходства 87
Глава 3. Стационарное предложение как языковой феномен 95
1. Грамматическая характеристика стационарных предложений 95
2. Структурная характеристика стационарных предложений 108
Глава 4. Тематико-ситуативная характеристика стационарных предложений 128
1. Понятие "тематико-ситуативная группа" 130
2. Тематико-ситуативные группы в системе стационарных предложений 143
3. Синонимия в системе стационарных предложений 168
Глава 5. Варьирование стационарных предложений 187
1. Лексико-синтаксическое варьирование стационарных предложений 190
2. Прагматический эффект нестандартного употребления стационарных предложений 205
Заключение 216
Библиография 227
Список использованных словарей 292
Материал исследования 295
- Понятие "стационарное предложение"
- Стационарные предложения как единицы разговорной речи
- Грамматическая характеристика стационарных предложений
- Понятие "тематико-ситуативная группа"
Введение к работе
XX век в лингвистике - это век смены научных парадигм. Если в первой половине XX века лингвистика была сосредоточена на проблемах устроенности языкового механизма, то уже во второй половине коммуникативная парадигма лингвистических исследований наметила переход "к всестороннему изучению реальных условий функционирования языка" (Клобукова, 1995, с. 3).
Начало XXI века ознаменовалось становлением новой парадигмы научных исследований как закономерного результата развития науки и художественной мысли XX столетия. Составляющими новой научной парадигмы являются психолингвистика, этнолингвистика, культурно-историческая психология, культурология, когнитивная психология, когнитивная лингвистика, этнопсихо-лингвистика, лингвокультурология, нейролингвистика, отражающие различные грани общения.
Очевиден повышенный интерес к устной разговорной речи (Е.А. Земская, О.А. Лаптева, О.Б. Сиротинина), к изучению целевых установок коммуникантов, к выявлению прагма-социальных,
5 ролевых факторов в процессе общения (А.А. Леонтьев), к таким понятиям как коммуникативные намерения, ожидания, эффекты (интенции, иллокуции, перлокуции - в терминах авторов "теории речевых актов", а именно: Т.П. Грайса, Дж.Л. Остина, Дж.Р. Серля), стратегии и тактики общения.
В центре внимания лингвистов составляющие акта коммуникации в рамках конкретных сфер и ситуаций общения.
Доминирующим направлением современных лингвистических исследований продолжает оставаться антропоцентрический.
В трудах всех крупных лингвистов нашего времени не оставлен без внимания вопрос об антропоцентризме в языке. Французский лингвист Э. Бенвенист обратился к этой проблеме еще в начале 50-х годов прошлого столетия. В качестве фундаментального свойства языка в процессе его реализации (langue en exercice) Э. Бенвенист выделяет свойство, называемое им "субъективностью в языке", иначе способность говорящего присваивать себе язык в процессе его применения. За этим свойством скрывается еще более общее свойство языка - свойство, именуемое Э. Бенвенистом "человек в языке". Сущность этого свойства заключается в том, что основные референционные точки языка как семиотической системы непосредственно соотносятся с говорящим (см.: Бенвенист, 1974, с. 259-330).
Антропоцентрический принцип, который в современной лингвистике формулируется по-разному (см: Степанов, 2001, с. 50-51, где, в частности, приводятся ссылки на работы Г. Гийома, И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л.В. Щербы, Н.С. Поспелова, Е. Куриловича; см. также о языковой личности и ее речевых действиях:
Виноградов, 1986, с. 25; Караулов, 1987; Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты, 1998; Арутюнова, 1999), - наиболее естествененный и адекватно отражающий действительное положение вещей в языковом мире, ибо человек, как создатель и носитель языка, "является центральной фигурой языка и как лицо говорящее, и как главное действующее лицо мира, о котором он говорит" (Золотова, 2003, с. 5).
Концепция Э. Бенвениста "человек в языке", иначе говоря, антропоцентрическая точка зрения на язык "позволяет осмыслить системные связи языковых явлений не в принудительном разделении формы и содержания, а в синтезе, в едином служении их потребностям общества" (Золотова, 2003, с. 6). Такой подход соответствует современному этапу развития языкознания - этапу когнитивного языкознания.
Принцип антропоцентризма лег в основу процесса "укрупнения грамматики" (в теоретической лингвистике эта тенденция обнаружилась еще в 20-е годы прошлого века), сущность которого заключается в дальнейшем обобщении языковых категорий, то есть в объединении различных категорий языка в рамках "суперкатегорий" (см.: Степанов, 2001, с. 18-28).
Указывая на принцип антропоцентризма как на один из важнейших принципов современного языкознания, Ю.С. Степанов отмечает также, что "принцип антропоцентризма имплицитно содержится и в концепциях, основанных на "центральной роли синтаксиса" (2001, с. 51).
Известно, что во второй половине XX века в мировой лингвистике центр внимания переместился с языка как системы
7 форм к "языку в действии", к "языку в ситуации общения" (langue
en emploi, langue en exercice; langue en situation). В связи с этим в лингвистике на первое место выдвинулся синтаксис, в частности в прагматическом аспекте. Впрочем, в грамматическом строе языка синтаксис всегда занимал и продолжает занимать центральное место. Это определяется тем, что объектом изучения синтаксиса являются единицы, "которые непосредственно служат для общения людей и непосредственно соотносят сообщаемое с реальной действительностью, включая сюда как внешнюю, так и внутреннюю, интеллектуальную и эмоциональную сферу жизни" (Русская грамматика, 19806, с. 5). Заметим, однако, что сейчас, говоря о выдвижении синтаксиса на первое место, под термином "синтаксис" имеют в виду не совсем то, что обозначалось этим термином в традиционной лингвистике, - имеют в виду синтаксис в его новом понимании. Новое же понимание синтаксиса связано прежде всего с изменениями в интерпретации понятия "предложение". Еще в 30-е годы XX века понятие "предложение" стало интерпретироваться через два термина: 1) "предложение" и 2) "высказывание" ("высказывание" как результат речевого акта). Под термином "предложение" понимают предикативную единицу, под термином же "высказывание" - "объединенные в тексте минимальные сообщающие (коммуникативные) единицы" (Русская грамматика, 19806, с. 83). Именно в новом аспекте "синтаксиса высказывания", или "синтаксиса акта высказывания", синтаксис выдвинулся на центральное место (о "центральной роли синтаксиса" см.: Степанов, 2001, с. 31-33).
8 Подлинной основой концепций, утверждающих центральную
роль синтаксиса, "является не столько синтаксис вообще, сколько синтаксис высказывания, анализируемого в конкретной ситуации", -подчеркивает Ю.С. Степанов (2001, с. 51). Знаменателен в этом отношении вывод Е.В. Падучевой о том, что семантику предложения следует описывать в контексте речевого акта, то есть описывать семантику предложения, функционирующего как высказывание. "Объект, с которым должна иметь дело семантика, -это не только семантическое представление предложения, но и семантико-прагматическое представление предложения в составе речевого акта" (Падучева, 1984, с. 292).
Высказывание, на наш взгляд, выступает как основная единица акта говорения, творцом которого является человек. Разные авторы признают в качестве таковой речевой акт, коммуникативный акт, дискурс, текст, жанр (см.: Формановская, 2003, с. 441). Высказывание, в отличие от предложения - единицы языка, является единицей речевого общения. Вопрос о природе предложения - один из сложнейших и труднейших в лингвистике. Борьба мнений по этому вопросу продолжается и в настоящее время (см.: Грамматика современного русского литературного языка, 1970; Валимова, 1971; Бахтин, 1979; Русская грамматика, 19806; Современный русский язык, 1981; Золотова, 2003; Сиротинина, 2003а; Формановская, 1999; 2001; 2003). В нашу задачу не входит раскрытие этой проблемы во всей ее сложности, мы коснемся лишь одного аспекта - отношения предложения к высказыванию.
9 Отсутствие разработанной теории высказывания как единицы
речевого общения приводит к нечеткому различению предложения
и высказывания, а часто и к полному их смешению.
Не давая хрестоматийных определений предложения (см.: Грамматика современного русского литературного языка, 1970, с. 54; Русская грамматика, 19806, с. 87; Современный русский язык, 1981, с. 364-365), отметим, что всякое предложение построено по отвлеченному грамматическому образцу (структурной схеме) и обладает грамматическим признаком предикативности (см.: Русская грамматика, 19806, с. 87). Рассматривая предложение в аспекте коммуникативном, его называют высказыванием (см.: Русская грамматика, 19806, с. 84). "Синтаксическая и семантическая структура предложения делает его потенциальной коммуникативной единицей, т.е. лишь предназначенной для коммуникации," - замечает Н.И. Формановская (2003, с. 443).
Предложение - одна из важнейших коммуникативно-синтаксических единиц, но не единственная. Кроме предложений, обладающих свойством членимости, свойством воспроизведения определенной структурной схемы (модели), имеются и другие коммуникативные единицы, которые оформлены не только при помощи конструкций, предназначенных "стать сообщением о какой-то действительности" при конкретном лексическом наполнении, "но и при помощи отдельных словоформ или соединений словоформ, такой предназначенности не имеющих" (Грамматика современного русского литературного языка, 1970, с. 54). Такие информативные единицы при однозначном их толковании в
10 современной синтаксической науке не имеют единого наименования.
Коммуникативные единицы, которые не могут выступать самостоятельно, изолированно, а реализуются в определенной ситуации или языковом контексте, называют "непредложенче-скими коммунистами" (Сиротинина, 2003а, с. 95), "релятивами" (Валимова, 1967, с. 133), "высказываниями" (Грамматика современного русского литературного языка, 1970, с. 54; Русская грамматика, 19806, с. 419). Ср., например: Хорошо, Спасибо, Здравствуй (-те), Пожалуйста. Как и предложения, подобные структуры информативны, но, в отличие от предложений, они синтаксически не членимы, не имеют парадигмы, их соотнесенность со временем ситуативна, но не синтаксична (см.: Валимова, 1967, с. 133-134).
Предложение - полифункциональная и многоаспектная единица, в то время как данные коммуникаты одноаспектны.
В применении к исследуемому нами материалу из приведенных выше терминов мы отдаем предпочтение термину "высказывание", хотя этот термин в современной лингвистике употребляется как в узком значении, так и в широком (см.: Сиротинина, 2003а, с. 111). В узком значении "высказывание" - "это предложение в аспекте его коммуникативной структуры, то есть в аспекте его актуального членения" (Сиротинина, 2003а, с. ПО). В широком значении "высказывание" - это коммуникат любого типа -предложенческого и непредложенческого. Мы понимаем "высказывание" в широком смысле этого слова - "высказывание как результат речевого акта" (Степанов, 2001, с. 32).
Н.И. Формановская, размышляя о единицах общения, различает исследователя и пользователя. "Пользователь, - пишет она, -имеет дело лишь с такой реальностью языкового существования, каким является речевое высказывание - ситуативное, лексически наполненное, интонированное, включенное в контекст и т.д. Исследователь же к одной и той же на поверхности единице может подойти с разных сторон, с разными задачами и разным научным аппаратом, и в этом смысле предложение в синтаксисе оказывается противопоставленным высказыванию в общении " (2003, с. 442).
Значимость изучения высказывания вытекает прежде всего из прикладных задач - задач обучения, ибо научиться говорить -значит научиться строить высказывания. Высказывание является основной коммуникативной единицей во всех стилях речи, в том числе в разговорной речи (см.: Кожевникова, 1971, с. 15; Русская - разговорная речь, 1973, с. 220; Скребнев, 1975, с. 115; Земская, 1979, с. 132; Формановская, 1999, с. 176; 2001, с. 18; 2003, с. 445), изучение которой значительно активизировалось на современном этапе развития языкознания.
Изучение современной русской разговорной речи важно не только в теоретических, но и в практических целях, ибо усвоение языка предполагает овладение не только книжно-письменной его формой, но и непринужденной неподготовленной разговорной речью.
Разговорная речь представляет собой систему, настолько обособленную от книжной речи, что это позволило Л.В. Щербе говорить о "противоположении литературного и разговорного языка" (Щерба, 19576, с. 115).
И вот уже в течение четырех десятилетий (начиная с середины 60-х гг. XX века) русская разговорная речь является объектом активного изучения лингвистов (см.: Лаптева, 20036, с. 270). Сложились целые коллективы, исследующие разговорную речь, в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН, в Российском университете Дружбы народов им. П. Лумумбы, в Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского. Разговорную речь изучали в Санкт-Петербурге (Л.С. Ковтун), в Перми (Н.П. Потапова), в Астрахани (Т.Р. Коновалова), в Самаре (О.И. Александрова, Т.В. Коновалова), в Таганроге (Г.Г. Инфан-това) и других городах (см. об этом: Сиротинина, 1974, с. 12).
В настоящее время в лингвистической науке существуют две точки зрения на сущность разговорной речи. Согласно первой точке зрения, которую выдвигают ученые Института русского языка РАН, в частности Е.А. Земская, "разговорная речь представляет собой особую систему, имеющую специфический набор единиц и специфические законы их функционирования" (Русская разговорная речь, 1973, с. 23). Авторы данной концепции, рассматривая разговорную речь как особую систему, анализируют ее вне сопоставления с другими видами речи. Более того, Е.А. Земская считает, что "разговорная речь не есть нечто вторичное, какая-то редукция кодифицированного литературного языка, а полноправная система" (1979, с. 21)-некодифицированный литературный язык.
Второе понимание разговорной речи выдвигают лингвисты Саратовского университета, в частности О.Б. Сиротинина. По мнению О.Б. Сиротининой, "разговорная речь - одна из реализаций литературного русского языка, и прежде всего его разговорного
13 стиля, в условиях непосредственного общения" (1974, с. 141). О.Б.
Сиротинина отмечает также, что разговорная речь не всегда
является реализацией разговорного стиля литературного языка, она
может быть и нелитературной (см.: 1974, с. 26).
Е.А. Земская дает следующее определение разговорной речи: " ... разговорная речь - это такая языковая сфера коммуникации, для которой характерны: устная форма реализации; непринужденность общения; неофициальность отношения между говорящими; неподготовленность речи; непосредственное участие говорящих в акте коммуникации; сильная опора на внеязыковую ситуацию, приводящая к тому, что внеязыковая ситуация становится составной частью коммуникации, "вплавляется" в речь; использование невербальных средств коммуникации - "жесты и мимика" (1979, с. 11).
При общности взглядов на разговорную речь как особую систему лингвисты признают определяющими разные факторы. Так, Е.А. Земская, Ю.М. Скребнев считают таковым неофициальность; О.А. Лаптева - устный характер речи; О.Б. Сиротинина -непосредственность общения; Кв. Кожевникова, К.А. Долинин -спонтанность (см.: Сиротинина, 1974, с. 20). На наш взгляд, все эти факторы взаимосвязаны и накладываются друг на друга, так что трудно определить главенствующий.
Второе истолкование природы разговорной речи представляется нам наиболее реалистичным, так как оно "отражает реальный факт социально обусловленного функционирования языка в разных сферах человеческого общения" (Шмелев, 1977а, с. 91).
14 Разговорная речь, будучи разновидностью литературного
языка, в определенной мере противопоставлена ему, она имеет прежде всего синтаксическую специфику. И не случайно изучение разговорной речи началось с изучения ее синтаксиса. При выделении высказывания в качестве основной коммуникативной единицы синтаксиса разговорной речи исследователи опираются на такой критерий, как интонация (см. об этом: Земская, 1979, с. 132; 2004). Интонация квалифицируется прежде всего как "важнейшая примета звучащей, устной речи, средство оформления предложения (высказывания), уточнение его коммуникативного смысла и эмоционально-экспрессивных оттенков" (Черемисина, 19826, с. 7). Вместе с тем, хотя "высказывание" вызывает представление о чем-то звучащем, говоримом, а теория высказывания базируется на интонационном оформлении предложения, высказывание является коммуникативной единицей не только устной, но и письменной речи в равной степени. В частности, о значимости интонации для письменной речи писали Л.В. Щерба, Н.И. Жинкин, Н.В. Черемисина (Щерба, 19576; Жинкин, 1956; Черемисина, 1962; 1971; 19826). Н.И. Жинкин подчеркивал, что мнение о том, будто "интонация имеет отношение только к устной речи, а не к письменной, глубоко ошибочно." И далее: " ... интонационный компонент ... выполняет очень важную роль. Читающий должен вычитать ту интонацию, которая вписана в текст сочинителем. Без этого невозможно верное прочтение и понимание текста" (1956, с. 148-149). Способом фиксации интонации на письме служат знаки препинания; обнаружены также особые непунктуационные способы
15 обозначения заданной автором интонации в письменном тексте
(Черемисина, 1962; 1969а; 19696; 1971; 1973; 19826).
Известно, что понятие "разговорная речь" двупланово. Существуют две формы разговорной речи - устная и письменная, а точнее - "разговорная речь возможна только в устной форме речи, а разговорный стиль безразличен к форме" (Сиротинина, 1974, с. 26). Письменная форма разговорной речи, пусть в той или иной мере стилизованной, находит отражение в драматургии и в речи персонажей прозы. Изучение письменной формы разговорной речи столь же актуально, как и устной.
Интерес лингвистов к изучению разговорной речи был вызван также связью разговорной речи с языковой антиномией "говорящий - слушающий". Языковая антиномия "говорящий - слушающий", являющаяся вместе с рядом других антиномий (например, кода - и текста; возможностей языковой системы - и узуса; означающего - и означаемого; информационной - и эстетической функций) "внутренним стимулом саморазвития языка" (см. о сущности антиномий: Русский язык и советское общество, 1968, с. 24-28; Черемисина-Ениколопова, 1979, с. 178; Протченко, Черемисина, 1986, с. 8), породила два противоборствующих принципа - принцип экономии и принцип избыточности.
Проблема "экономии" языка как вопроса, решение которого важно для теории языкознания и для практики общения, возникла давно. Мысль о том, что языковая структура должна определяться "экономным распределением" между ее частями, получила достаточно широкое распространение уже в XYII-XYIII вв. в связи с обсуждением разных проектов создания искусственных языков.
Эта идея оказалась настолько заманчивой, что позднее, уже в XIX в., ее частично стали распространять и на языки естественные, стремясь "упростить" их, при этом ссылаясь на "природу самого языка". В истории языкознания наметились два основных истолкования проблемы "экономии": чисто количественное и более широкое, при котором "экономия" отождествляется с совокупностью "всех сил и тенденций" языка.
Так, английский философ и социолог Г. Спенсер понимал "экономию" как сокращение длинных слов и предложений (см.: Будагов, 1972, с. 19), а младограмматики, в частности Г. Пауль, -как дифференциацию форм и категорий в языке (Пауль, 1960, с. 301-315). Г. Пауль, будучи образованным лингвистом и тонким знатоком индоевропейских языков, в отличие от Г. Спенсера, отходит от проблемы "экономии" языка в чисто количественном выражении.
По-новому ставил проблему "экономии" А.А. Потебня, который писал: " ... чтобы доказать, что число форм уменьшается, нужно ... считать формальные оттенки значений - труд не столь легкий, как счет окончаний" (1958, с. 63-64). И дальше: " ... новые языки вообще суть более совершенные органы мысли, чем древние, ибо первые заключают в себе больший капитал мысли, чем последние" (1958, с. 64-65). При такой постановке вопроса А.А. Потебня не мог понимать "экономию" языка как сокращение слов или длины предложений.
Особую известность принцип "экономии" языка получил в фонетике, а позднее и в фонологии. Поль Пасси в 1880 г., имея в виду звуковую систему французского языка, писал: "Язык по-
17 стоянно стремится освободиться от того, что является лишним, и
выделить то, что оказывается необходимым" (Будагов, 1972, с. 21).
Вслед за Г. Суитом П. Пасси называл первую тенденцию "законом
наименьшего усилия", а вторую - "принципом экономии". Обе эти
тенденции П. Пасси хотел обнаружить в фонетике.
Предпринималась попытка объяснить причину тенденции к "экономии" языка ссылками на человеческую лень. Эта точка зрения была развита замечательным советским лингвистом Е.Д. Поливановым, лингвистические взгляды которого складывались под влиянием И.А. Бодуэна де Куртенэ и Л.В. Щербы.
Факт, что целый ряд типичных эволюционных процессов повторяется и в историях самых различных языков (как родственных, так и неродственных), позволил Е.Д. Поливанову обобщить тенденции, которые обнаруживаются в типичных эволюционных процессах. Он писал: "И вот, если попытаться одним словом дать ответ относительно того, что является общим во всех этих тенденциях (и без конца - в самых различных языках -повторяющихся) "типичных" процессов, то лаконический ответ этот - о первопричине языковых изменений - будет состоять из одного, но вполне неожиданного для нас на первый взгляд слова: "лень". И дальше: "Как это ни странно, но тот коллективно-психологический фактор, который всюду при анализе механизма языковых изменений будет проглядывать как основная пружина этого механизма, действительно, есть то, что, говоря грубо, можно назвать словами: "лень человеческая", или - что то же - стремление к экономии трудовой энергии" (1968а, с. 81).
Удивляться этому не приходится, так как стремление сэкономить расход трудовой энергии - это общая черта различных видов трудовой деятельности человечества. Е.Д. Поливанов устанавливает в виде общего признака для всех видов трудовой деятельности границы экономии энергии: "Экономия трудовой энергии склонна осуществляться (и фактически осуществляется) именно до тех пор, пока сокращение энергии не угрожает бесплодностью всего данного трудового процесса (т.е. недостижением той цели, для которой данный труд вообще предпринимается)" (1968а, с. 81).
В 1955 г. с аналогичным идеям П. Пасси истолкованием выступает А. Мартине. Французский ученый подчеркивает, что язык постоянно подвергается действию двоякого рода сил: с одной стороны, язык изменяется, так как потребности людей в выражении мыслей и чувств все время увеличиваются и осложняются, а с другой стороны - язык не изменяется, так как инерция людей приводит к ограничению лингвистических средств выражения. "Языковое поведение", по А. Мартине, регулируется принципом наименьшего усилия, или принципом экономии. А. Мартине пишет: "Термин экономия включает все: и ликвидацию бесполезных различий, и появление новых различий, и сохранение существующего положения. Лингвистическая экономия - это синтез действующих сил" (1960, с. 130).
Шаг назад в сторону количественной интерпретации "экономии" был сделан американским лингвистом Л. Блумфилдом в его книге "Язык". Он писал: "Даже сейчас ясно, что изменения в языке направлены в сторону укорочения слов и упорядочения их построения: звуковые изменения делают слова более короткими, а
19 изменения по аналогии заменяют нерегулярные образования регулярными" (1968, с. 559). Как видим, Л. Блумфилд возвращается к Г. Спенсеру.
Дальнейшее развитие принцип "экономии" получил в работах Р.А. Будагова (1972), Н.В. Глаголева, В.П. Кобкова, Н.Н. Монть-евой, М.Е. Шафиро, Г.Х. Суярова (см. об этом: Инфантова, 1975, с. 9), Н.В. Черемисиной (1981; Протченко, Черемисина, 1986) и других. При этом наибольшей известностью в современной лингвистической науке пользуется толкование принципа экономии, предложенное в работах А. Мартине. Однако это определение, как правильно замечает Р.А. Будагов, является слишком широким и, следовательно, нуждается в дальнейшем осмыслении. Г.Г. Инфантова в докторской диссертации "Экономия сегментных средств в синтаксисе современной русской разговорной речи" дает анализ определения А. Мартине и предлагает вариант определения понятия "экономия" в применении к фактам лингвистики: "Экономия как лингвистическое явление предполагает такое использование средств, принимающих участие в языковом общении, которое приводит или обладает способностью привести к экономии времени и сокращает процесс общения" (1975, с. 19).
В процессе исторического развития языка принцип экономии конкурировал (и продолжает конкурировать) с принципом избыточности. Говорящий стремится к экономии произносительных и мыслительных усилий, а слушающий заинтересован в развертывании реплики говорящего, так как стремится затратить наименьшие усилия на восприятие и понимание. Принцип экономии, конкурирующий с принципом избыточности, связан, по наблю-
20 дениям Н.В. Черемисиной, с тенденцией к стандарту, ибо стандарт
предполагает "ограничение разнообразия" (1982а, с. 154). Человек и сегодня еще стремится зачастую выразить мысль стандартно, по стереотипам, по заданным алгоритмам. Поэтому в стандарте заинтересованы как говорящий, так и слушающий. Однако часто стандарт свидетельствует о бедности и шаблонности мысли и речи. Поэтому в практике речи следует придерживаться "золотой середины": найти то, что способствует и соответствует реализации принципа экономии, но в то же время не приводит к злоупотреблению стандартом.
Разговорный стандарт соответствует узусу языка, вот почему его изучение представляет собой интерес. "Именно в узусе, складывающемся в масштабе всего литературного языка как результат взаимодействия индивидуальных, социальных, профессиональных, возрастных и иных речевых пристрастий и предпочтений, возникают некие точки расшатывания устойчивого состояния и риска его нарушения, некие линии разлома, затрагивающие и норму, и систему" (Лаптева, 2002, с. 345).
Тенденция к стандарту и противодействующая ей тенденция к увеличению разнообразия вместе с остальными постоянно действующими в языке закономерностями (тенденцией к анали-тизму формальных структур - и к синтетизму; к экономии в парадигматике - и к избыточности; к интеграции средств языкового выражения - и к дифференциации) существовали во все времена (см.: Черемисина, 1982а, с. 153). На современном этапе развития языка в условиях массовой коммуникации тенденция к стандарту активизировалась (см.: Черемисина, 1982а, с. 153; Протченко, Чере-
21 мисина, 1986, с. 89-102; Пищальникова, Сорокин, 1993, с. 93-106;
Красных, 1999, с. 266-271; Бурвикова, Костомаров, Прохоров, 2003,
с. 3-5). Активизацию стандарта Н.В. Черемисина объясняет тем, что
"стандарт снимает на какое-то время (ибо в принципе речевой
стандарт, как и большинство штампов, недолговечен и исторически
изменчив) антиномию говорящего и слушающего" (1982а, с. 154).
Одним из проявлений тенденции к стандарту являются стационарные высказывания, типичные для разговорной речи и потому широко употребительные в языке современной драматургии, в прямой речи персонажей прозаических произведений. Так, например, в пьесе современного драматурга Эдуарда Володарского "Беги, беги, Вечерняя заря", рассказывающей весьма неординарную историю жизни талантливого математика и игрока, всего содержится 2545 предложений-высказываний, из них 952 (т.е. -37,4% всего текста пьесы) составляют предложения-формулы, разговорные штампы, так называемый разговорный стандарт, стационарные высказывания.
Н.Д. Бурвикова, В.Г. Костомаров, Ю.Е. Прохоров называют XXI век в лингвистике веком "обостренного внимания к стереотипам". "Ведь стереотип, - пишут они, - облегчает коммуникацию, позволяя каждый раз заново не конструировать словосочетание или высказывание. Стереотипный язык противопоставляется эмоциональному языку и различим только на фоне последнего. Стереотипы, наконец, исчислимы. "Стереотипно" - не значит плохо. "Стереотипно" означает - быстро. Цель реализации стереотипов - затратив минимум языковых и поведенческих усилий, достигнуть нужного коммуникативного эффекта" (2003, с. 5).
22 В.В. Красных в языковом сознании выделяет следующие
слои/пласты: 1) мифопоэтический; 2) стереотипный; 3) "информационный"; 4) метафорический. "Стереотипный слой/пласт представлен собственно стереотипами-представлениями, как образами, так и ситуациями, с данными образами связанными" (Красных, 2004, с. 121).
Настоящая диссертационная работа посвящена исследованию особого класса коммуникативных единиц - стандартных высказываний, которые являются речевой реализацией особых предложений, характеризующихся воспроизводимостью не только структурной схемы, но и лексического состава. Подобные структуры в классическом труде выдающегося русского лингвиста A.M. Пешковского (1956), а затем и в публикациях проф. Н.В. Череми-синой называются стационарными предложениями.
Актуальность темы диссертации обусловлена прежде всего необходимостью разработки теории речевого стандарта как важной составляющей прагмалингвистики, так как без речевого стандарта невозможна относительная устойчивость языковой системы, а следовательно, эффективное общение.
Исследование направлено на верификацию гипотезы, которая может быть сформулирована следующим образом: стационарные высказывания как стереотипный пласт или слой значатся в структуре языкового или лингвокультурного сознания носителей языка и в конкретной ситуации целиком и полностью воспроизводятся. Стационарные высказывания имеются в виде готовых фраз в "ассортименте словарного, фразеологического мышления" (Поливанов, 1968, с. 59) людей, и говорящий в зависимости от
23 задач, условий, ситуации речевого общения выбирает ту или иную
коммуникативную единицу. Более того, стационарные высказывания являются структурной основой, по которой строятся аналогичные креативные предложения.
Сформулированная гипотеза позволяет определить объект, предмет и материал исследования.
Объектом исследования являются стационарные высказывания, готовые, заранее данные единицы языка, характеризующиеся постоянством оформления и неизменностью лексического состава.
В качестве критериев стационарности исследуемых нами коммуникативных единиц следует признать такие их параметры, как воспроизводимость, регулярная повторяемость в речевой практике носителей русского языка, закрепленность за определенной ситуацией.
В качестве же факторов, отражающих воспроизводимость, повторяемость, регулярность данных коммуникативных единиц, учитывалось следующее:
высокая частотность стационарных высказываний, определенная на базе речевой компетентности исследователя и отраженная в исследованном автором материале разговорной речи;
высокая частотность стационарных высказываний с точки зрения информантов, владеющих русским литературным языком во всех его функциональных проявлениях;
высокая частотность данных коммуникативных единиц в языке современной русской художественной литературы, в частности, драматургии и прямой речи персонажей прозы.
Предметом исследования стали социо- и психолингвистический аспекты стационарных высказываний, описание их как речевого и языкового феномена, определение их специфики, отличия от предложений, свободных по лексическому наполнению, характеристика их структурно-грамматического своеобразия, выявление и описание тематико-ситуативных групп в системе стационарных высказываний, возможности допустимого их (стационарных высказываний) варьирования.
Материал исследования: произведения современной русской драматургии и прямая речь персонажей современной русской прозы (6000 карточек), а также данные разговорной речи, полученные в ходе социолингвистического эксперимента (анкетирование и устный опрос информантов-носителей языка).
Идея разработки теории речевого стандарта как важной составляющей прагмалингвистики, позволяет сформулировать цель исследования, которая заключается в определении места стационарных высказываний в структуре языкового сознания, в проведении комплексного, многоаспектного изучения их семантики, структуры, тематико-ситуативной закрепленности, типологии их варьирования.
Для реализации поставленной цели и подтверждения выдвинутой гипотезы необходимо было решить следующие задачи:
выявить список стационарных высказываний, подлежащих исследованию;
обосновать их принадлежность к единицам языка;
дать им социо- и психолингвистическое объяснение;
- описать их как речевой и языковой феномен, определить их
специфику, отличие от предложений, свободных по лексическому наполнению, а также охарактеризовать их структурно-грамматическое своеобразие;
выявить и описать тематико-ситуативные группы в системе стационарных высказываний, определить, что есть тематико-ситуативная группа - синонимический ряд или толерантное множество;
проследить возможности допустимого варьирования стационарных высказываний, то есть увидеть динамику языковых явлений и выявить направления их изменений.
Методы исследования. Для решения поставленных задач был использован комплекс методов: методы наблюдения, сопоставления, в том числе субституции, обобщения, структурно-семантический метод, метод контекстологического анализа, а также элементы компонентного и оппозиционного анализа. К основным методам следует отнести статистический анализ и метод социолингвистического эксперимента.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые стационарное высказывание получило разноаспектное и относительно полное лингвистическое описание и прагма-, социо- и психолингвистическое обоснование. Проведено комплексное, многоаспектное изучение стационарных высказываний как языкового и речевого феномена (их семантики, структурно-грамматического своеобразия, тематико-ситуативной закрепленности), выявлены и описаны тематико-ситуативные группы в системе стационарных высказываний, определена типология их варьи-
26 рования. Новым является рассмотрение тематико-ситуативной
группы не только как синонимического ряда (Н.И. Формановская), но и как толерантного множества, а также исследование возможности допустимого варьирования стационарных высказываний, то есть фиксация динамики языковых изменений и выяснение их направления.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что описание стационарных высказываний как социо- и психолингвистического, языкового и речевого феномена, классификация их по тематико-ситуативным группам, характеристика особенностей их варьирования обогатит теорию речевого стандарта и теорию предложения в целом, а также теорию речевого общения, ибо говорить - значит обмениваться предложениями-высказываниями.
Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы в практике преподавания русского языка как иностранного, в оптимизации методики развития речи в школе и в уточнении лингводидактических представлений о формировании у школьников синтаксической компетенции на родном языке, а также в освещении многих спорных вопросов таких профилирующих вузовских дисциплин, как общее языкознание, синтаксис современного русского языка, социо- и психолингвистика.
Материалы диссертации могут быть полезны при написании учебников и учебных пособий по русскому языку, а также при составлении словарей устойчивых формул общения, разговорных выражений.
Тематико-ситуативная и структурная характеристики стационарных высказываний в перспективе могут быть использованы
27 при создании учебного пособия "Автоматизированные средства
обучения русскому языку (разговорный стандарт)".
Достоверность выводов подтверждается высокой частотностью стационарных высказываний в исследованном нами материале разговорной речи, в языке современной русской художественной литературы, в частности, драматургии и прямой речи персонажей прозы, а также данными социолингвистического эксперимента.
Основной критерий установления стационарного (стандартного) статуса тех или иных коммуникативных единиц - восприятие их как стереотипов и частотность употребления, ибо "генетически благодаря этому они, видимо, и стали стационарными" (Черемисина, 1982а, с. 155). Вот почему для определения, стационарна ли (стандартна ли) данная коммуникативная единица или нет, мы обратились к двум методам - социолингвистическому опросу, или анкетированию информантов, и статистическим подсчетам. Статистический метод - один из наиболее широко используемых в лингвистике научно-исследовательских приемов: то, что лингвист и информант чувствуют интуитивно, должно подтверждаться математическими, статистическими, количественными данными. Один из героев повести "Мысли и сердце" известного советского кардиохирурга Н.М. Амосова объяснял: "Настоящая наука начинается, когда можно считать" (1969, с. 87).
Разговорный стандарт, как и большинство штампов, недолговечен и исторически изменчив. Учитывая все вышеизложенные факторы (частотность употребления, влияние социальных факторов, недолговечность и изменчивость), мы сочли целесообраз-
28 ным для выяснения стационарного статуса тех или иных коммуникативных единиц провести социолингвистический эксперимент, в ходе которого было опрошено 100 человек.
Методика социолингвистического эксперимента заключалась в составлении анкеты, которая состояла из ряда высказываний, данных в письменном виде и вне контекста, и трех граф: "стационарное предложение", "креативное предложение", "ситуация употребления". Информант должен был отнести каждое данное предложение к стационарным или к креативным и описать ситуацию употребления. Во избежание личных пристрастий мы не сообщали информантам собственных оценок-интерпретаций. Для достижения достоверности результатов опроса в качестве информантов были выбраны высокоавторитетные носители языка. К их числу были отнесены лица: 1) для которых русский язык родной, 2) которые родились и выросли в городе и ныне живут в Москве, 3) которые имеют высшее образование (необязательно филологическое) либо являются студентами. Далее с помощью элементарной статистики (абсолютные цифровые показатели и проценты) был определен стационарный статус той или иной коммуникативной единицы. И лишь при условии стационарности единица была включена в список единиц, подлежащих исследованию.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Стационарные высказывания являются единицами языка и
вписываются в триаду "система - норма - узус" (Э. Косериу).
2. Стационарные высказывания в виде готовых фраз имеются
в словарном ассортименте фразеологического мышления людей, то
29 есть составляют индивидуальный тезаурус языковой личности, и
говорящий выбирает ту или иную единицу в зависимости от ситуации общения.
Стационарные высказывания как языковой/речевой феномен своим существованием подтверждают правильность стерео-лингвистического подхода Ж. Дюрена, который, хотя и "имеет эвристический характер" (Дюрен, 2002, с. 277), дает возможность утверждать, что стационарные высказывания значатся в структуре языкового сознания. Сам Ж. Дюрен опирается на идеи Ж. Пиаже, Л. Выготского и А. Валлона.
Стационарные высказывания закреплены за ситуацией, могут быть однозначными и многозначными, односитуативными и многоситуативными. При этом предложения односитуативные, как правило, однозначны; многоситуативные предложения могут быть и однозначными, и многозначными.
Многозначность стационарных высказываний является не только результатом их множественной ситуативной закрепленности (таковы данные Н.В. Черемисиной), но и результатом эмоционального переосмысления говорящим.
Конвенционализация экспрессивно-иронического употребления предложений Много ты понимаешь! От тебя дождешься! дает основание говорить о стационарной энантиоссмии.
Стационарные высказывания - особые коммуникативные единицы, имеющие невариативные категории объективной модальности, времени, лица: объективной реальной модальности или реальной перспективы, актуального настоящего в момент речи или
перспективы в настоящее, 1-го лица адресанта и 2-го лица адресата или перспективы от 1-го лица ко 2-му.
Стационарные высказывания разнообразны по структуре. Но среди этого разнообразия целесообразно выделить три основные модели: фразеологизированную, комбинированную и свободную.
Стационарные высказывания объединяются в тематико-ситуативные группы, которые складываются из тематически объединенных или синонимических рядов единиц (толерантное множество).
В каждой тематико-ситуативной группе можно выделить доминанту, наиболее употребительную, частотную единицу (так называемое ядро), центральные единицы, составляющие центр тематико-ситуативной группы, и периферийные (варьируемые) единицы.
Варьирование синтаксического состава и лексического наполнения стационарных высказываний в прагматических целях имеет предел. Оно замкнуто зоной безопасного варьирования, за границами которой наступает разрушение стандарта и рождается новое, подчас оригинальное предложение.
В начале было Слово, а в конце - Фраза. S.J. Lee. Mysfi nieuczesane.
Понятие "стационарное предложение"
В процессе вербального общения мы пользуемся предложениями, которые не создаем каждый раз заново, а повторяем, воспроизводим. Например: Как поживаете (-ешь)? Сколько вам (тебе) лет? Ты (Вы) кашу заварил (-и), ты (вы) и расхлебывай (-те). Подобное повторение не носит характера цитирования, ибо предложения эти не имеют автора, а являются общим достоянием народа. Такие предложения воспроизводимы и, следовательно, входят в систему языка. Говоря о единицах языка, А.И. Смир-ницкий подчеркивал, что они обладают, во-первых, "не только внешней (звуковой) стороной, но и внешне выраженным значением (смысловым и эмоциональным содержанием) и, во-вторых, выступают не как произведение, создаваемое в процессе речи, а как нечто, уже существующее и лишь воспроизводимое в речи" (1956, с. 13). Этими признаками обладают стационарные предложения.
На существование в языке предложений, являющихся своего рода готовыми "формулами", обратили внимание еще Л.П. Якубинский (1923, с. 93-194), A.M. Пешковский (1956, с. 398-399), Е.Д. Поливанов (1968, с. 59), О. Есперсен (1958, с. 16-23), А.И. Смирницкий (1956, с. 228-230). В современной лингвистике такие предложения называют стационарными. "Стационарные предложения суть готовые, заранее данные единицы языка, характеризующиеся постоянством оформления и неизменностью лексического состава" (Черемисина, 1980, с. 67). Поскольку они воспроизводимы и нередко идиоматичны, их называют иногда фразеологизированными (Лекант, 1974, с. 151), нечленимыми предложениями (Меликян, 2001а; 2002). Однако идиоматичностыо, в том числе нечленимостыо, обладают не все подобные предложения, и поэтому более удачным представляется термин стационарные предложения, данный A.M. Пешковским (1956, с. 399).
Называя упомянутые воспроизводимые единицы языка предложениями, мы под термином "предложение" подразумеваем высказывание, ибо, реализуясь в определенной конситуации, данные коммуникативные единицы, то есть стационарные предложения, становятся единицами речевого акта, являются результатом речевого акта. "Высказывание, - пишет Н.И. Формановская, -на наш взгляд, является подлинно коммуникативной единицей, в отличие от предложения - единицы потенциально коммуникативной" (2003, с. 442). Более того, среди стационарных предложений есть и "коммуникаты", то есть высказывания, построенные не на основе структурной схемы. (Вопрос о структурной схеме предложения нами не рассматривается.) Таким образом, под термином "предложение" мы имеем в виду "предложение-высказывание". В целях экономии мы называем их просто стационарными предложениями.
Стационарные предложения образуют различные функционально-семантические микросистемы (речевой этикет, городские стереотипы, афористика и др.), обнаружить полный состав которых еще предстоит. В настоящее время теоретически исследован лишь речевой этикет, являющийся одной из микросистем устойчивых формул общения (см. об этом: Акишина, Камогава, 1974; Акишина, Формановская, 1983; Формановская, 1975; 1977; 1979; 1982а; 19826; 1984; 1998). Объектом же нашего исследования является разговорный стандарт, то есть не только и не столько речевой этикет, сколько, по возможности, - полный список наиболее частотных разноситуативных стационарных предложений, живущих полнокровной жизнью в разговорной речи.
Мы исключили из объекта нашего исследования литературные реминисценции, крылатые слова, хотя они тоже часть "стандарта" и не менее частотны в разговорной речи. Но крылатые слова, литературные реминисценции могут стать, на наш взгляд, объектом самостоятельного изучения другого научного исследования.
Стационарные предложения как единицы разговорной речи
По справедливому замечанию швейцарского лингвиста Ш. Балли, "для каждого из нас язык, которым он пользуется ежеминутно и на котором выражает свои самые сокровенные мысли, является богатейшим источником самого достоверного лингвистического материала" (1961, с. 38). Таким источником является разговорная речь. "Воистину, - пишет О.А. Лаптева, -настала пора конкретизировать мысль Л.В. Щербы, высказанную много десятилетий тому назад применительно к разговорной речи, -о ее роли как кузницы языковых изменений" (2002, с. 345; выделено нами. - Л.М.). Ф. де Соссюр отмечал, что " ... наилучшим способом выделить единицы языка является именно анализ речи, выступающий в виде регистрации языка, поскольку мы не имеем возможности изучать то, что происходит в клеточках нашего мозга" (Слюсарева, 1975, с. 14). Стационарные предложения живут полнокровной жизнью именно в разговорной речи, в частности, в таком жанре разговорной речи, как диалог. Закрепленность стационарных предложений за разговорной речью является одной из важнейших их особенностей. Вместе с тем изучение стационарных предложений производится нами и на материале русской драматургии и прямой речи персонажей русской прозы, то есть исследуется письменная форма русской разговорной речи. Известно, что многие исследователи (Кв. Кожевникова, В.В. Виноградов, Л.С. Ковтун, О.А. Лаптева) пришли к выводу " ... о принципиальных различиях естественной разговорной речи и ее отображения в художественной прозе" (Сиротинина, 1974, с. 12). Несомненно, что форма речи -письменная или устная - во многом предопределяет и комбинации языковых средств. Применительно к языку драматургии и к речи персонажей в прозе принято иногда говорить о стилизации под разговорную речь. Однако при изучении стационарных предложений (стандарта) этот фактор не играет решающей роли. Так, М.К. Милых пишет: "Из всех форм прямой речи, используемых в художественной прозе, диалог в наибольшей степени отражает особенности бытового разговорного языка" (1956, с. 165). В пьесе и драме, несомненно, представлен художественный диалог. Однако каждый писатель и драматург стремится приблизить речь своих персонажей к естественной разговорной речи, сделать ее максимально достоверной. В подтверждение сказанного приведем несколько примеров из драматургии и прозы. [Марина (Калошину, панически):] А ну поднимайся!... Поднимайся, и чтоб духу твоего здесь не было! Вставай немедленно! [Калошин:] Нет, нет! Ни в коем случае. [Марина:] Ты что же, подняться не можешь? [Калошин:] Не могу. (А. Вампилов, Провинциальные анекдоты, с. 268.) [Алексей (сухо):] По части знаменитости - это у меня дядя. А мне пока мало что удается. [Аннушка (горячо):] Неправда! Папка говорит, что вы будете такой же, как Павлов. А уж папка-то знает. (Лицо Алексея резко меняется.) (Отступает.) Я обидела вас? (Л. Леонов, Обыкновенный человек, с. 420.) (Федор снимает с ящика брезент. В клетке попугай.) [Федор:] На, дерзки! [Вася:] Так и знал! [Федор:] Будь он проклят! Всю дорогу в руках его держал, боялся, чтоб не простудился. Да ты никак не рад? [Вася:] Нет, я очень рад... Только я думал... [Федор:] Что обезьяну привезу? [Вася:] Нет, я думал, что ты мне макет вашего завода привезешь. (И. Шток, Ленинградский проспект, с. 85.) [Леонид (ошеломленный, смотрит на Окаемова):] Боже мой! Что вы наделали! Я побегу к Маше, я скажу ей, все равно ее приведу! [Окаемов:] Не надо. Все сказано. Все понято. До конца... (А. Афиногенов, Машенька, с. 62.) [Катя:] Алло. Его нет дома. А что передать? Хорошо, обязательно. (Э. Володарский, Беги, беги, Вечерняя заря, с. 33.) [Валя (помолчав, вдруг засмеялась):] Я замуж:, Витька, решила идти. [Виктор:] Не смеши... За кого? [Валя (с вызовом):] А хоть бы и за тебя? [Виктор:] Да... Вот бы смеху было. [Валя:] Что dice смешного? [Виктор:] Да брось ты... Не было печали. Нам с тобой и так весело. (Обнимает ее.) Я к тебе сегодня попозже зайду... Только ты свою чулиду в кино отошли - на последний сеанс. [Валя:] Ладно. [Виктор:] Скажи, картина интересная... Скажешь? [Валя:] Скажу. [Виктор:] Вот и порядок. (Потрепал ее по щеке.) Я побежал, а то от бати влетит. (Уходит.) [Валя (одна):] Вот бы смеху было. (А. Арбузов, Иркутская история, с. 298.)
Грамматическая характеристика стационарных предложений
Стационарные предложения - факт языка, рассматриваемый нами как элемент речевого общения. Устойчивость синтаксической структуры и лексического наполнения позволяет отнести часть из них к особому типу фразеологизированных предложений. Подобную точку зрения высказал П.А. Лекант в книге "Синтаксис простого предложения в современном русском языке": "К фразеологизированным относятся неглагольные предложения типа
Счастливого пути! Что нового?" (1974, с. 151). А выше П.А.
Лекант отмечает: "Они обладают основным признаком предложения - предикативностью, но, в отличие от свободно конструируемых предложений, обрели свойство воспроизводимости, что сближает их с фразеологическими единицами" (1974, с. 151). Н.И. Формановская в докторской диссертации "Функциональные и категориальные сущности устойчивых формул общения", посвященной изучению речевого этикета, отмечает, что единицы речевого этикета обладают предикативностью (см.: 1979, с. 16). В.Г. Гак, хотя и относит высказывание к единицам речи, конста-тирует, что " ... предикативность, отличительное свойство выска-зывания, есть показатель соотнесенности его с ситуацией" (1973, с. 356). Однако среди стационарных высказываний встречаются и такие (например, Алло! Ура! Увы! Ну и ну! Разве? и другие), которые основными грамматическими признаками предложения не обладают.
Предикативность является грамматическим значением предложения. Она представлена категориями объективной модальности, синтаксического времени и лица. Вопрос о категории лица как "составляющей" категорию предикативности до сих пор в современном синтаксисе остается спорным: одни лингвисты (В.В. Виноградов, Г.А. Золотова) выделяют категорию лица в качестве одного из основных грамматических признаков предложения (см.: Грамматика русского языка, 1954, с. 82; Золотова, 1973), другие (Н.Ю. Шведова) - исключают (см.: Грамматика современного русского языка, 1970). Мы, вслед за В.В. Виноградовым и Г.А. Золотовой, придаем категории лица самостоятельный статус и выделяем лицо как категорию столь же значимую, как и категории объективной модальности и синтаксического времени. Категория лица отсутствует в номинативных и собтвенно-безличных предложениях, но этим во многом определяется их специфика на фоне иных структур.
Стационарным предложениям, подобно единицам речевого этикета (см.: Формановская, 1979), присущи устойчивые невариативные категории объективной модальности, синтаксического времени, лица, а именно: объективной реальной модальности или реальной перспективы; актуального настоящего времени момента речи или перспективы в настоящее; 1-го лица адресанта и 2-го лица адресата или перспективы от 1-го лица ко 2-му лицу. Оста-новимся на рассмотрении каждого признака в отдельности.
Объективная модальность - это комплекс значений времени и реальности/нереальности, слитых воедино. Синтаксические категории, формирующие предикативность, образуют систему синтаксических времен и наклонений. "Синтаксические наклонения, несущие объективно-модальные значения реальности, т.е. временной определенности - настоящего, прошедшего или будущего времени, - все вместе образуют синтаксический индикатив" (Русская грамматика, 19806, с. 86) - реальную модальность. "Синтаксические наклонения, несущие объективно-модальные значения ирреальности, т.е. временной неопределенности, образуют синтаксические ирреальные наклонения" (Русская грамматика, 19806, с. 86) - ирреальную модальность.
Понятие "тематико-ситуативная группа"
Что такое тематико-ситуативная группа (ТСГ)? Ситуация в современных исследованиях выступает "как своеобразная единица членения и описания либо вымышленной, либо реальной окружающей нас действительности" (Караулов, 1976, с. 164). Переход от рассмотрения устойчивых сочетаний типа поговорки, пословицы, загадки как знаков типовых ситуаций (см.: Пропп, 1996; Пермяков, 1970) к анализу любых речевых произведений, равных слову или больших, чем слово (предложение-высказывание), как знаков, отражающих некоторую ситуацию, оказался естественным, так как предпосылки подобного подхода были заложены в самой трактовке языкового знака (слова) как продукта определенной (знаковой) ситуации (см.: Общее языкознание, 1972, с. 299). Этот факт позволил представить синтаксис как "набор" способов "обозначения целостных событий" (см.: Общее языкознание, 1972, с. 301-310). Но если в синтаксисе существенным является учет абстрактной структуры ситуации, то при анализе устной речи важен семантический аспект ситуации, то есть содержательный. Так, С. Филленбаум, "рассматривая результаты экспериментальных исследований некоторых характеристик грамматически правильных предложений в связи с их запоминанием, высказал мнение о принципиальной невозможности получения данных о природе запоминания только на основе синтаксического анализа" (Караулов, 1980, с. 7). Это свидетельствует о том, что запоминание предложения основано не на синтаксисе, а на семантике, и в памяти кодируется значение предложения (см.: Караулов, 1980, с. 7). Поэтому, на наш взгляд, выделение элементарных единиц содержательного плана, составляющих типовую ситуацию, необходимо. Напомним, что значение термина "ситуация" мы понимаем широко: как "общую обстановку речи", то есть понятия "ситуация" и "тема" как бы вплетаются друг в друга. Стационарные предложения объединяются в группы, основанные на их тематической общности и закрепленности за одной и той же ситуацией. Отсюда и название - тематико-ситуативная группа стационарных предложений (ТСГ). ТСГ стационарных предложений - это аналог тематических групп в лексике. Тематическая группа в лексике - это группа слов, объединенных одной семантической темой и дифференциальными семантическими признаками, по которым слова, входящие в данную группу, противопоставлены друг другу (см.: Шмелев 19776, с. 189). Например, общее значение "побуждения" объединяет в одну тематическую группу глаголы просить, упрашивать, умолять, советовать, рекомендовать, увещевать, требовать, приказывать и др. Однако на основе семантической общности обнаруживается и то, что отличает значение этих слов, - это степень категоричности (ср.: просить - требовать). Именно по степени категоричности, которая выступает в качестве дифференциального признака, названные глаголы противопоставлены друг другу. Каждая ТСГ стационарных предложений состоит из предложений, объединенных тематико-ситуативно или представляющих собою синонимический ряд. Каждой ТСГ можно дать название, которое представляет собой обобщенную основу смысла всех стационарных предложений, входящих в ее состав. В "Философских тетрадях" В.И. Ленин отмечает: название - это " ... отличительный знак, какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю представителем предмета, характери- зующим предмет, чтобы представить его себе в его тотальности" (1963, с. 74). Таким тотальным представителем каждой ТСГ будем считать родовое, гиперонимическое название. Так как значения гиперонимических названий составляют основу обобщенного смысла всех (и каждого в отдельности) стационарных предложений в составе каждой ТСГ, то представляется целесообразным рассмотрение их семного состава. Поэтому в дальнейшем описании мы постараемся очертить пучок сем, который составляет суть обобщенного значения стационарных предложений, входящих в состав той или иной конкретной ТСГ.
