Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические принципы функционального описания динамической модели диалога в современной лингвистике 13
1.1. Содержание и структура диалогической коммуникации 13
1.2. Когезия и когерентность диалогического текста: прагматическая интерпретация 25
1.3. Проблемы интегративного подхода к связности, жанру и риторической структуре диалогического текста
Выводы по первой главе 45
Глава 2. Диалогический текст: лексико-грамматические средства связывания в рамках одного и двух диалогических ходов 47
2.1. Когезия как основа структурирования диалогической реплики 47
2.2. Расстояние между связываемыми элементами как характеристика когезии диалогической реплики, цепочка средств связывания 69
2.3. Матричные конструкции как средство связывания реплик в составе диалогического единства 79
Выводы по второй главе 87
Глава 3. Диалогический текст: риторические отношения между сегментами как средство связывания в рамках одного и двух диалогических ходов 89
3.1. Риторические отношения как средство связывания в рамках одного диалогического хода 89
3.2. Риторические отношения контраста как средство связывания в рамках одного и двух диалогических ходов 102
Выводы по третьей главе 126
Заключение 128
Список использованной литературы
- Когезия и когерентность диалогического текста: прагматическая интерпретация
- Проблемы интегративного подхода к связности, жанру и риторической структуре диалогического текста
- Расстояние между связываемыми элементами как характеристика когезии диалогической реплики, цепочка средств связывания
- Риторические отношения контраста как средство связывания в рамках одного и двух диалогических ходов
Когезия и когерентность диалогического текста: прагматическая интерпретация
Исследовательская цель динамического моделирования диалога заключается в том, чтобы выявить закономерности и обобщения относительно спонтанной коммуникации, осуществляемой в рамках естественного языка. Объектом изучения в этом случае становятся: цели и намерения говорящего субъекта (действия диалогического характера, речевые шаги) [Колокольцева, 2001; Романов, 1988]; поддержание внимания собеседника к этим целям и намерениям в процессе их планирования и непосредственного взаимодействия участников коммуникации (коммуникативная инициатива, обеспечение обратной связи с собеседником) [Азнабаева, 2002]; информационный поток, реализуемый в рамках диалогической коммуникации (тематические компоненты, способы введения новой информации) [Федотова, 2006]; обоснование информационного домена диалогической коммуникации в аспекте содержания диалогических высказываний [Остапюк, 2007; Рожнова, 2004]; контекст речевого взаимодействия (диалогическая активность собеседников, их коммуникативные роли) [Балаян, 1971]; общие конверсационные принципы (кооперация собеседников, рациональный характер их диалогических действий) [Кудряшов, 2005а, б; Пи-рожникова, 2004; Чеманова, 2005].
В современной лингвистической науке обнаруживается многообразие подходов к исследованию проблемы моделирования диалогического взаимодействия, среди которых в качестве доминирующих можно выделить струк-13 турный и функциональный. Указанные подходы сформировались в рамках различных научных направлений, в некоторых случаях придерживающихся диаметрально противоположных теоретических ориентаций. Выявляя различие в данных подходах, С. Левинсон называет их дискурсивным моделированием и конверсационным анализом [Levinson, 1983: 59].
В выделяемых исследовательских подходах по-разному решается вопрос о том, возможной ли оказывается формализация спонтанной коммуникации, являются ли формально описываемые структуры, актуализируемые посредством спонтанных речевых действий собеседников, оптимальным для исследования продуктом взаимодействия. В обоих подходах, однако, диалог рассматривается как реализация намеренного речевого поведения участников коммуникации, а основная единица взаимодействия определяется посредством анализа диалогических ходов и обмена диалогическими репликами между собеседниками.
В аспекте функционального анализа диалогического взаимодействия обнаруживаются такие техники описания диалога, которые учитывают:
В рамках исследовательской модели диалога, основывающейся на учете грамматики взаимодействия собеседников, определяются закономерности диалогического текста (в качестве реакции на вопросительные диалогические реплики выступают ответные речевые действия, речевые акты предложения сопровождаются согласием/несогласием с этим предложением и т.д.). Указывается, что данные закономерности могут быть «схвачены» диалогической грамматикой [Sinclair, 1975].
Диалогическая грамматика определяет такие сегменты речевого взаимодействия, как диалогический шаг, обмен диалогическими репликами, серия диалогов, а также их различные комбинации. Например, серия диалогов может состоят из более чем одного диалогического взаимодействия, вклю-чающего инициирующую и ответную реплики, факультативные средства обеспечения обратной связи с собеседником, а также «внедренные» в спонтанное общение мини-диалоги, проясняющие топик главного диалога. Правила моделирования диалогического взаимодействия определяют структурную отлаженность диалогического единства или серии диалогов (таблица 1).
В рамках исследования диалогической грамматики обнаруживается несколько подходов, как чисто теоретических, так и практического назначения. Указывается, что модель диалога порождает специфические грамматические правила взаимодействия собеседников. В частности, модель диалога, разработанная в рамках Женевской дискурсивной школы, предполагает выделение четырех иерархически организованных уровней: серия диалогов, обмен диалогическими репликами, серия диалогических актов, диалогические акты [Moeschler, 1989; Roulet, 1986]. Диалогические акты являются основными структурными элементами, которые определяются предварительными условиями реализации (информативными и конверсационными целями, менталь-15
ным состоянием говорящего субъекта, диалогической ситуацией) и речевыми эффектами (информативными и конверсационными эффектами, новым ментальным состоянием собеседников, новой диалогической ситуацией). Диалогические акты образуют серию речевых действий, в то время как обмен диалогическими репликами включает серию речевых действий или диалогическое единство.
Диалогическая структура характеризуется определенной гибкостью, что, в свою очередь, позволяет процессу обмена информацией состоять не только из двух взаимодействующих реплик, но и из трех реплик, при этом отдельно взятое реагирующее речевое действие может стать итогом не только данного диалогического единства, но и всего диалогического взаимодействия. Структурное наполнение диалогических реплик, последующее развитие диалогического общения предстают планируемыми действиями с опорой на определенные правила.
Проблемы интегративного подхода к связности, жанру и риторической структуре диалогического текста
Согласно мнению М. Халлидея и Р. Хасан, характеристики, позволяющие последовательности высказываний формировать текст, отражают текстуру речевого произведения [Halliday, 1989: 3–14]. Текстура извлекается из того факта, что текст функционирует как целостная единица в отношении своего окружения, реализуется в отношениях, которые обнаруживаются между текстовыми сегментами. Ср.: (4) “This is your patch, Rebus had conceded, washing down more pills with a mug of cheap chicory coffee. You know the place better than any of us: any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night…” (I. Rankin. Dead Souls).
В данном примере сегмент your patch в референтном отношении соотносится с сегментами the place, any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night. На уровне диалогической реплики между данными сегментами моделируются отношения: синонимические (your patch – the place); гипо-гиперонимические (your patch – any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night). Благодаря данным отношениям высказывания в рамках реплики говорящего формируют диалогический текст.
Отношения когезии имеют место, когда интерпретация того или иного сегмента диалогического текста зависит от интерпретации некоторого другого сегмента, предшествующего или последующего. В анализируемом нами примере сегмент your patch в пресуппозициональном плане предопределяет сегменты the place, any hidey-holes, gang huts, anywhere he might stop the night. Собеседник призван соотнести последние сегменты с первым, чтобы выявить их пресуппозициональную зависимость. Как только эта зависимость выявле-47 на, отношения когезии между рассматриваемыми сегментами устанавливаются (как мыслительная операция).
В структурном отношении диалогический текст предстает единицей более сложной, чем составляющие его высказывания. Отношения, которые связывают текст в единую формальную и смысловую последовательность, по своей природе не являются аналогичными тем, которые предопределяют целостность отдельного высказывания. Высказывание порождается через актуализацию правил структурирования некоторого количества словосочетаний.
Если мы применим те же самые правила к текстопорождению (макроструктурам по ван Дейку [van Dijk, 1980]), параметры связности текста выявлены не будут. М. Халлидэй и Р. Хасан полагают, что любая единица, подвергаемая структурированию, сама по себе обладает связностью [Halliday, 1976: 7]. Для данных исследователей, однако, текст выходит за рамки традиционно понимаемых структурных отношений: текст – текстура – оказывается зависимым от чего-то большего, чем структура. Естественно, в тексте обнаруживаются некоторые структурные отношения, которые именуются дискурсивной структурой [Ibid.: 7].
Диалогический текст структурируется особым образом. С. Стоддард предлагает определение текстуры, которое включает организацию текстового материала и риторическую структуру [Stoddard, 1991]. С другой стороны, между частями текста обнаруживаются отношения, которые не сводятся исключительно к структурным. Именно при реализации данных отношений ко-гезия играет свою роль. Когезия – это неструктурные отношения текстофор-мирования, которые – наряду со структурными отношениями – обеспечивают текстуру [Halliday, 1976].
Если на уровне высказывания когезия не соотносится со структурными отношениями, мы должны признать, что все отношения когезии реализуются непосредственно между высказываниями. Однако данное положение не при знается истинным, поскольку в рамках высказывания также обнаруживаются отношения связности. Ср.: (5) “…and then perhaps we can go over to the court-room, that s right to my office…” (I. Rankin. Dead Souls).
В рамках анализируемого диалогического высказывания сегмент my office устанавливает связь с сегментом we. Отношения притяжательности, манифестируемые местоимением my, соотносятся с адресантом, который, в свою очередь, является одним из компонентов местоимения we. Хотя данные внутренние отношения явно устанавливаются, они не несут основную нагрузку в связывании высказывания. Это прерогатива структурных отношений.
В аспекте описания диалогического текста важное место занимает ко-гезия между высказываниями, которая репрезентирует переменный аспект связности, позволяющий отличать один текст от другого. Однако когезия, строго говоря, не является отношением надпредложенческого уровня. Это отношения, относительно которых высказывание или какая-либо другая форма грамматической структуры предстают иррелевантными [Halliday, 1976: 9]. Именно в силу данной причины мы уделяем большее внимание отношениям связности вне рамок отдельного диалогического высказывания. В диалогической речи высказывание характеризуется большей независимостью, чем на уровне письменной речи.
Как мы уже отметили, отношения когезии устанавливаются между сегментами диалогического текста, между которыми обнаруживаются пресуп-позиционная взаимозависимость. Когда собеседник обнаруживает сегмент, который проецирует пресуппозицию, в его когнитивном сознании устанавливается эндофорический тип референции. Это происходит при «внутреннем» анализе данного диалогического текста. Однако проецирующий пресуппозицию сегмент может обнаруживаться вне рамок данного диалогического текста. В этом случае референция носит экзофорический характер. Когезия является частью системы языка, как и другие семантические отношения. Она выражается посредством уровневой организации языка. Язык организуется вокруг трех различных уровней кодирования, причем каждый уровень кодируется в уровне, расположенном ниже. Семантический уровень репрезентирует значения в языке, реализуется через лексико-грамматический уровень, который включает языковые формы. Лексико-грамматический уровень, в свою очередь, реализуется в выражении языка – в фонологический и орфографической системах.
Расстояние между связываемыми элементами как характеристика когезии диалогической реплики, цепочка средств связывания
Отдельные исследователи полагают, что некоторые диалоги представляют собой «структурированные собрания текстов» [Mann, 1992: 41]. В связи с этим, думается, актуальной проблемой предстает изучение того, как диалог, будучи текстом, организуется и какие общие характеристики мы можем обнаружить в корпусе подобных текстов на уровне отдельно взятой диалогической реплики.
Считаем, что изучение риторических отношений в рамках диалога оптимально осуществлять в русле психологической теории влияния [Ковалев, 1989]. Указанная теоретическая установка проявляет свою исследовательскую действенность, в частности, при анализе того, какие речевые действия задействует говорящий субъект с целью оказания речевого воздействия на собеседника, достижения перлокутивного эффекта своих вербальных действий. В данном случае эффективным оказывается выявление презентационных отношений, которые проектируются диалогическими действиями участников спонтанной интеракции. В рамках нашей диссертационной работы к подобным отношениям мы относим: 1) актуализацию фоновой информации; 2) моделирование возможности для реализации собственного речевого действия; 3) предоставление сведений; 4) оправдание своего действия; 4) уступку.
Актуализация фоновой информации обнаруживается, как правило, в момент инициации общения, когда адресант делает попытку объяснить целесообразность действия или события, образующих пропозицию следующего высказывания в рамках этого же диалогического хода. Прагматическим эффектом данных отношений предстает тот факт, что способность адресата осознать указанную целесообразность увеличивается. Ср.:
(68) “I think it s time we made another appointment. What would be good for you preferably in the week of the tenth to the fourteenth?” (L. Scottoline. Save Me).
Говорящий обеспечивает адресата некоторой предварительной информацией с тем, чтобы тот адекватно понял последующий вопрос. Данный риторический прием в диалоге никак не маркируется какими-либо языковыми средствами.
В том случае, когда собеседники договариваются о чем-либо, достаточно частотным видом отношений, которые задействуются в диалогической реплике адресанта, предстает уступка. Формула отношений высказываний в рамках диалогического хода говорящего может быть представлена следующим образом: «Хотя я не могу выполнить действие в то время, которое ты предлагаешь, я смогу совершить его в другое (конкретное) время». Согласно нашим подсчетам, из собранного корпуса примеров 14,2 % отношений между высказываниями в рамках одного и того же диалогического хода отличаются отношениями уступки. Они задействуются адресантом как средство реализаии стратегии вежливости, поскольку минимизируют негативную реакцию со стороны слушающего субъекта.
Характерной особенностью отношения уступки предстают дискурсивные маркеры, маркирующие данное отношение. В нашей картотеке обнаруживается 52 % примеров актуализации отношения уступки посредством определенного маркера (37 из 70 примеров). Наиболее частотными маркерами при этом выступают союзы but (88,5 %), though (5,3 %), вводное слово however (6,2 %).
Примеры (69)–(70) содержат различные случаи актуализации отношений уступки в английском диалогическом тексте. В (69) эти отношения маркируются союзом but, который непосредственно граничит с аналогичными отношениями, маркируемыми вводным словом however. В (70) мы обнаруживаем иной источник маркирования данных отношений: эмфатический глагол do, который передает контраст между ядерным и зависимым от него высказыванием в рамках одного диалогического хода. Ср.:
Интересно заметить, что отношения уступки в русском диалогическом тексте предполагают тот же самый контекст актуализации, что и в диалоге на английском языке. Данные отношения также маркируются: в 53,4 % случаев из нашей картотеки они сигнализируются союзом. Пример (71) иллюстрирует случай, когда отношения уступки между высказываниями в рамках одного диалогического хода оказываются немаркированными: (71) «Ой, нет. Я не могу, потому что у меня важная встреча. А что ты думаешь насчет вторника с часу до двух по полудню. Я буду свободен…» (Д. Агуреева. Без парашюта). Подобный случай актуализации отношений уступки можно также интерпретировать как поиск решения возникшей проблемы: говорящий не может встретиться с адресатом в определенное время, и в качестве решения предлагается другая дата. В (72) отношения между высказываниями (1), (2) и (3) могут быть одновременно рассмотрены и как уступка, и как поиск решения возникшей проблемы: (72) “(1) Well, I ll be on vacation the second, third, and forth. (2) I m taking the family to Cancun. (3) How about the seventh, or the ninth?” (C. Carroll. Remind Me Again Why I Need a Man).
Риторические отношения контраста как средство связывания в рамках одного и двух диалогических ходов
Контраст, актуализированный в репликах-реакциях, потенциально выражает несовместимость на смысловом уровне связности диалогических ходов участников взаимодействия (например, несовместимость с ожиданиями адресата о том, что новый парень собеседницы, по сути, является простодушным, а благодарственные письма нужно посылать в свое время). Однако реагирующие реплики, содержащие контраст, в плане взаимодействия собеседников представляют собой оптимальные речевые шаги, гармонизирующие текущий спонтанный диалог.
Отсутствие обоснования контрастирующей позиции собеседника и указания на позитивный выход из сложившейся ситуации определяется также социальным положением участников коммуникативного взаимодействия. Из контекста художественного повествования, из которого был заимствован диалог (104), мы узнаем, что инициатор общения в социальной иерархии занимает более высокое положение, чем реагирующий собеседник.
Диалогическое общение между данными собеседниками подчиняется определенным правилам речевого поведения. Несмотря на то, что между репликами участников диалога обнаруживается несовместимость пропозиций, реагирующий собеседник игнорирует возможность обоснования своей контрастирующей позиции, не дает совет, как выйти из сложившейся ситуации, вследствие поддержания «социального лица» говорящего субъекта. Подобная речевая характеристика адресата определяется правилами коммуникативного поведения, проявлением вежливости как сферы социально-культурных отношений, «ядро которых составляют социально-психологическая (горизонтальная) и статусная (вертикальная) дистанции» [Ларина, 2003: 9].
Когда инициатор общения выражает жалобу или повествует о некотором проблемном состоянии дел, реагирующий собеседник может принять на себя две коммуникативные роли: 1) предложить совет, выход из проблемной ситуации, в которой оказался говорящий субъект или третье лицо, не участвующее в диалоге, или 2) занять позицию «сочувствующего слушателя».
В примере (105) одна собеседница (недавно вышедшая замуж) рассказывает (жалуется) другой о продолжительном споре в ее многочисленной семье относительно того, где молодожены должны проводить свое свободное время:
Контраст выявляет несовместимость между следующими пропозициями диалогических реплик инициатора общения: близость проживания молодой семьи от родителей (реплика (1)) и существующее напряжение в решении вопроса, где проводить свободное время (реплика (3)). Контраст отражает проблематичное состояние дел, с которым столкнулась собеседница, инициировавшая диалогическое общение. Однако указанная проблема не находит поддержки у реагирующей собеседницы в форме указания на позитивный выход из сложившейся проблемной ситуации. Ключевым элементом интерпретации контраста адресатом, как представляется, является повтор выражения six blocks, актуализированного в реплике (1) (реплика (3)).
Реагирующий собеседник «подхватывает» повтор (реплика (4)), что, в свою очередь, еще раз подчеркивает невероятность сложившейся ситуации, еще раз актуализирует контраст между реальным и желаемым положением дел. В реплике (6) реагирующий собеседник оценивает сложившуюся ситуацию негативным образом. Подобная реакция подтверждает тот факт, что контраст интерпретируется адресатом как действительная презентация определенной проблемы. Однако адресат не дает каких-либо советов относительно выхода из проблемной ситуации, в которой оказалась говорящая.
Контраст в данном случае моделируется между репликами (1) и (2). Несовместимыми оказываются следующие пропозиции: исключение Гусько-ва из списка на получение гаража и отрицательное отношение к данному факту со стороны жены Гуськова. После того как между участниками речевого взаимодействия обнаруживаются контрастивные позиции, реагирующий собеседник (жена Гуськова) реализует речевой акт жалобы, детализирует проблемное положение дел (реплика (4)). Эта речевая активность собеседни-124 ка не находит поддержки у инициаторов общения: контрастные позиции участников общения никак не обосновываются, не обозначается выход из сложившейся проблемной ситуации. Единственной реакцией на речевое поведение жены Гуськова оказывается негативная оценка подобного поведения (реплики (3) и (5)).
Анализ примеров (105)–(106) свидетельствует о том, что контраст, интерпретируемый как жалоба, сообщение о проблемном состоянии дел в рамках спонтанного диалогического общения, не инициирует последующего обоснования или указания выхода из сложившейся ситуации, как это имеет место в случаях, рассмотренных нами выше. Более того, именно отсутствие обоснования или разрешения проблемы позволяет говорить об обозначенном положении дел как проблематичном. Адресаты контрастирующих высказываний в этом случае принимают на себя роль «пассивного слушателя жалобы» и не предлагают конструктивного совета, как выйти из сложившейся проблемной ситуации. При этом контраст может моделироваться между диалогическими репликами: 1) принадлежащими одному собеседнику (пример (105)); 2) реализованными разными собеседниками (пример 106)). Негативная оценка контраста со стороны адресата говорит о том, что обнаруживаемая в общении несовместимость пропозиций диалогических реплик интерпретируется как действительная проблема. Отсутствие обоснования контрастирующей позиции одного из собеседников или указания на возможный выход из сложившейся проблемной ситуации усиливает иллокутивную силу жалобы, реализуемую данным контрастом. Проблематичная несовместимость пропозиций диалогических реплик партнеров по речевому взаимодействию обусловливает негативную оценку сложившегося положения дел, не намечает положительного разрешения обсуждаемой проблемы.
