Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Связный диалогический текст как продукт дискурса 11
1.1. Дискурсивный подход к исследованию текста 11
1.2. Диалог, диалогизм, диалогичность 18
1.2.1. Понятие «диалог» и его лингвистический статус 19
1.2.2. Модели диалогического взаимодействия 23
1.2.3. Открытый диалоги его особенности 27
1.3. Диалогичность текста в дискурсивной парадигме 30
1.3.1. Текст как диалог 30
1.3.2. От лингвистики текста к лингвистике дискурса 37
1.3.3. Диалогичность и дискурс 50
1.4. Категория связности в диалогическом тексте 58
Краткие выводы к главе 1 66
Глава 2. Способы реализации категории связности в диалогическом тексте 68
2.1. Взаимодействие способов реализации связности в диалогическом тексте 68
2.2. Интонация и союзные средства связи в диалогическом тексте 71
2.3. Бессоюзие в структуре диалогического текста 76
2.4. Линейные средства организации связности диалогического текста 78
2.5. Эллипсис в диалогическом тексте 87
2.6. Формальные способы реализации связности диалогического текста 95
2.6.1. Последовательность предложений как фактор связности диалогического текста 95
2.6.2. Детерминантные конструкции в диалогическом тексте 101
2.6.3. Параллелизм формальной и семантической сторон диалогического дискурса 104
Краткие выводы к главе 2 106
Глава 3. Связность диалогического текста в интертекстуальной перспективе 109
3.1. Интертекстуальность как одно из условий диалогичности дискурса 109
3.2. Изофункциональная модель диалогической коммуникации 116
3.3. Художественный текст в дискурсивной парадигме 132
3.3.1. Диалогичность и полифония художественного текста 144
3.3.2. Движение информации в связном диалогическом тексте 152
3.3.3. Несобственно-прямая речь как разновидность художественного диалогичного текста 157
Краткие выводы к главе 3 163
Заключение 165
Библиография 171
Список источников лингвистического материала 187
- Дискурсивный подход к исследованию текста
- Диалог, диалогизм, диалогичность
- Взаимодействие способов реализации связности в диалогическом тексте
- Интертекстуальность как одно из условий диалогичности дискурса
Введение к работе
Диалог как естественная форма общения находится в точке пересечения исследовательских интересов представителей многих гуманитарных наук, изучающих различные аспекты человеческой деятельности, так или иначе связанных с реальной коммуникацией.
Проблематика исследования диалога составляет ядро отдельных научных направлений - анализа диалога, или конверсационного анализа, теории речевых актов, анализа дискурса и дискурсивного подхода, диало-гизма как философии языка, интеракциональной социолингвистики - и входит в более общее направление коммуникативных исследований. Эта проблематика представляет собой междисциплинарную область исследований, сложившуюся во второй половине XX века из самостоятельных направлений в таких гуманитарных дисциплинах, как лингвистика, риторика, литературоведение, социология, политология, педагогика, социальная психология, антропология. Ее бурное развитие в конце XX - начале XIX веков, связанное с появлением новых информационных технологий, выдвинуло на повестку дня ряд новых проблем, затрагивающих различные аспекты социального, межкультурного и интерперсонального взаимодействия людей в системах "человек - человек" и "человек - машина".
Предлагаемая работа посвящена исследованию одной из важнейших сторон диалогичности текста с позиций дискурсивного подхода, активно разрабатываемого в современной отечественной лингвистике. Речь идет о категории связности, о ее проявлении в организации диалогического текста, с одной стороны, и о ее проявлении в организации междутекстового диалога - интертекстуальности - с другой.
В свете современной антропоцентрической парадигмы лингвистического знания проблема коммуникации и ее организации обнажает новые неисследованные стороны. Одной из этих сторон является гениально очерченная М.М. Бахтиным концепция интертекстуальности и диалогичности текста как порождения дискурса. Современные коммуникативные подходы
вкупе с методами когнитивного анализа позволяют раскрыть новые стороны этого многогранного явления.
Актуальность диссертации заключается в понимании категории связности как важнейшей текстообразующей категории, имеющей изо-функциональный характер своей реализации в диалогических текстах различных уровней и в интертекстуальных взаимодействиях, которые, в частности, наиболее ярко проявляются в художественных текстах.
Научная новизна исследования состоит прежде всего в том, что в нем впервые исследуется изофункциональный характер реализации категории связности с позиций дискурсивного подхода в различных пространствах функционирования текста.
Кроме этого, анализ и интерпретация эмпирического материала с этих позиций еще не производились в отечественной лингвистике, и основы методологии дискурсивного анализа диалогических текстов различных уровней еще не предлагались в исследованиях по данной проблематике.
Объектом исследования является диалогичность текста и категория связности в ее преимущественно синтаксических формах реализации в текстах различного уровня сложности.
Предметом исследования являются средства реализации категории связности в диалогических текстах различного уровня сложности.
Основной гипотезой исследования является предположение о функциональном подобии (изофункциональности) способов реализации категории связности в диалогическом тексте и в интертекстуальных взаимодействиях.
На основании этой гипотезы нами выдвигается следующая цель исследования: рассмотреть основные средства реализации связности и их соотношение в текстуальном и интертекстуальном функциональных пространствах.
Указанная цель работы может быть достигнута в результате решения следующих теоретических и практических задач:
уточнить определения диалогического текста и диалогичности текста;
рассмотреть методологию применения дискурсивного подхода к исследованию диалогического текста;
определить границы и статус категории связности в организации диалогического текста;
рассмотреть основные когнитивно-семантические, синтаксические и функционально-прагматические способы организации связного диалогического текста;
проследить возможность и особенности реализации категории связности в интертекстуальной перспективе;
рассмотреть основные аспекты реализации категории связности в пространстве художественного текста;
выявить функциональное подобие в реализации категории связности в текстуальной и интертекстуальной перспективах.
Материалом для исследования послужили не только конструкции, изъятые из литературных источников, но и узуально неопровержимые образцы высказываний аутентичных носителей главным образом русского языка, хотя использовались и отдельные английские диалогические тексты. В качестве лингвистического эксперимента иногда приводились высказывания, однозначно признаваемые указанными носителями языка как некорректные или неприемлемые. Общий объем выборки составил 1650 текстов и фрагментов текстов различной протяженности.
Методологической основой работы служит антропоцентрический подход к исследованию диалогической речи в рамках новой, коммуникативно-когнитивной парадигмы, ориентирующей на анализ ментальных представлений, лежащих в основе языковой структуры - это путь, обеспечивающий доказательную базу лингво-прагматического анализа категории связности.
Теоретико-методологическая база исследования опирается на диалектическую логику как основу научного познания, системный и си-
нергетический подходы, достижения антропоцентрической лингвистики (Ю.Н. Караулов, Н.А. Алефиренко и др.), исследования в области лингвистики текста, коммуникативной, когнитивной и функциональной лингвистики и анализа дискурса (И.В. Арнольд, Л.Г. Бабенко, А.Г. Баранов, А.В. Бондарко, В.И. Карасик, М.Н. Кожина, Е.С. Кубрякова, Н.А. Николина, Т.Л. Новикова, Ю.С. Степанов, К.Э. Штайн, Т. Ван Дейк, Ч. Пирс и др.), концепцию диалогичности М.М. Бахтина, работы Ростовской лингвистической школы в области дискурсивного подхода к анализу связного текста, труды ученых Ставропольской лингвистической школы «Синтаксические связи и синтаксические отношения».
При обработке эмпирического материала использовался комплекс методов исследования, ведущим среди которых стал описательно-аналитический метод с его основными компонентами: наблюдением, обобщением, интерпретацией и типологизацией. На различных этапах работы использовался также контекстный анализ и приемы сопоставления, сравнения, трансформации, подстановки и элиминации.
На защиту выносятся следующие положения:
Дискурсивный подход к исследованию синтаксиса текста позволяет сформировать новый взгляд на макросинтаксическую категорию связности как важный конституирующий признак диалогического текста и интертекстуальных явлений.
Диалогичность текста - это особая его категория, особая форма взаимодействия между когнициями участников диалога, проявляющаяся в формировании языкового состава высказывания адресанта под влиянием адресата.
Связность диалогического текста может быть квалифицирована как категория, средства выражения которой ориентированы на интеграцию элементов речевого потока, на создание континуума, реализующегося в структурно-семантической сопряженности этих элементов, обеспечивающей последовательную и логическую цельность диалогического текста.
Важнейшими структурно-семантическими и функциональными средствами реализации связности диалогического текста являются интонация, структура средств синтаксической связи в сложном предложении и сверхфразовом единстве, последовательность синтаксических единиц и порядок следования их частей, взаимодействие с предтекстом в грамматикализованном проявлении (эллипсис и неполнота), коммуникативно-прагматическая значимость детерминирующих элементов и роль параллелизма синтаксических средств в структуре диалога.
Дискурсивная природа текста обусловливает его внутреннюю и внешнюю диалогичность, и отношения в этих структурах различных порядков изофункциональны: внутри текста категория связности охватывает его конститутивные элементы, а в интертекстуальном взаимодействии категория связности начинает функционировать на уровне элементов, каждый из которых сам по себе представляет собой текст.
Особые виды организации связности и проявлении диалогичное принадлежит художественному дискурсу, который является динамичным процессом диалогического взаимодействия автора и читателя, с одной стороны, и языковых, социально-интеракциональных и культурных явлениями, с другой; он формирует социально-культурный опыт общества и индивидуальный опыт человека.
Диалогичность художественного текста образует сложную систему, которая является непременным условием понимания текстов, находящихся в отношениях зависимости друг от друга. В художественном тексте можно выделить три сложных типа диалогичности: 1) диалогичность с имплицитно представленным предшествующим текстом; 2) диалогичность с эксплицитно представленным предшествующим текстом; 3) диалогичность с потенциальным адресатом, который интерпретирует его и создает свой собственный текст.
Достоверность выводов диссертации опирается на всесторонний анализ большого объема научно-лингвистической литературы на русском и английском языках, библиографический список которой составляет 192
наименования, подкреплена нашими исследованиями, результаты которых докладывались на Международных и Всероссийских научных конференциях, нашли отражение в 7 публикациях.
Теоретическая ценность работы определяется тем, что в диссертации делается методологически обоснованный вывод о том, что дискурсивная природа текста обусловливает его внутреннюю и внешнюю диалогич-ность, уточняется понятие диалогичности, выводится заключение о изо-морфности и изофункциональности синтаксических средств реализации связности в текстуальных и интертекстуальных диалогических структурах. Выводы и основные положения диссертации открывают обширную перспективу дальнейших исследований в области общей теории связности в тексте и интертекстуальных диалогических структурах.
Кроме того, теоретическая значимость работы заключается и в собственно комплексном подходе к динамическому исследованию текста как диалога. Сделанные в результате исследования выводы могут обогатить идеями смежные с теоретическим языкознанием науки - теорию и практику перевода, лингвистический анализ художественного текста, литературоведение.
Практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что ее результаты и обобщения могут быть использованы в преподавании теоретических лингвистических дисциплин, в чтении спецкурсов и спецсеминаров, в первую очередь по синтаксису текста, лингвистическому анализу художественного текста, теории и практике перевода, теории литературы, при подготовке и переквалификации специалистов, осуществляющих адаптацию и оптимизацию работы средств массовой коммуникации и рекламы.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации, результаты отдельных этапов исследования были представлены в докладах и сообщениях на Международных, Всероссийских, региональных и межвузовских конференциях в период с 2005 по 2007 год: на 51-й межвузовской научно-методической конференции СГУ «Университетская наука
- региону» (Ставрополь, 2006); III Международной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы педагогической и детской антропологии» (Ставрополь, 2005); III Международной конференции «Актуальные проблемы современной лингвистики» (Ростов-н/Д, 2005); IX Региональной научно-практической конференции СГПИ (Ставрополь, 2006); ежегодных научно-методических конференциях ПГЛУ (2005 - 2006 гг.); обсуждались на заседаниях кафедры теории языка и массовой коммуникации Ставропольского государственного пединститута, используются в преподавании учебных дисциплин «Лингвистический анализ художественного текста», «Введение в языкознание», «Культура речевого общения», «Практика устной речи», «Практикум по русскому языку» в Ставропольском государственном пединституте и Пятигорском филиале Российского государственного торгово-экономического университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, а также списка источников фактического материала.
Дискурсивный подход к исследованию текста
Включение категории дискурса в основные понятия антропологической парадигмы современной науки приводит к необходимости изучения естественно протекающего речевого общения, что требует широкого междисциплинарного подхода к исследованию этой важнейшей формы человеческой деятельности.
Еще в 20-х годах прошлого столетия Бахтин отметил неразработанность того раздела лингвистики, в котором должны исследоваться большие текстовые единства: «длинные жизненные высказывания, диалог, речь, трактат, роман и т.п., ибо и эти высказывания могут и должны быть определены и изучены чисто лингвистически, как языковые явления... До сих пор лингвистика научно еще не продвинулась дальше сложного предложения; это самое длинное лингвистически научно обследованное явление языка: получается впечатление, точно лингвистический методически чистый язык здесь вдруг кончается и начинается сразу наука, поэзия и проч., а между тем чисто лингвистический анализ можно продолжать и дальше» (Бахтин 1975, 45). Почти в течение полувека это замечание сохраняло свою актуальность, и только в 70-е годы XX века, когда стала бурно развиваться лингвистика текста, уровень предложения (названный X. Вайнрихом «геркулесовыми столбами лингвистики») был преодолен.
В 50-е годы XX в. Э. Бенвенист, разрабатывая теорию высказывания, последовательно применяет традиционный для французской лингвистики термин discours в новом значении - как характеристику «речи, присваиваемой говорящим». 3. Харрис публикует в 1952 г. статью «Discourse analysis», посвященную методу дистрибуции по отношению к сверхфразовым единствам. Таким образом, эти два авторитетных учёных закладывают традицию тождественного обозначения разных объектов исследования: Бенвенист понимает под дискурсом экспликацию позиции говорящего .в высказывании, в трактовке Харриса объектом анализа становится последовательность высказываний, отрезок текста, больший, чем предложение.
Первоначальная многозначность термина предопределила и дальнейшее расширение семантики. В 60-е годы М. Фуко, развивая идеи Э. Бенвениста, предлагает своё видение целей и задач дискурсивного анализа. По мнению Фуко и его последователей, приоритетным является установление позиции говорящего, но не по отношению к порождаемому высказыванию, а по отношению к другим взаимозаменяемым субъектам высказывания и выражаемой ими идеологии в широком смысле этого слова. Тем самым, для французской школы дискурс - прежде всего определённый тип высказывания, присущий определённой социально-политической группе или эпохе («коммунистический дискурс»).
В большинстве работ отечественных и зарубежных ученых (Арутюнова 1990; ван Дейк 1988; Иссерс 1999; Карасик 1998; Кибрик 1992; Кубрякова 2000; Падучева 2002 и др.) дискурс понимается как целостное речевое произведение в многообразии его когнитивно-коммуникативных функций. Одно из наиболее признанных на сегодня в лингвистике определений дискурса характеризует его как «связный текст в совокупности с экстралингвистическими (прагматическими, социокультурными, психологическими и др.) факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемую как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)» (Арутюнова 1990:136-137).
Развивая и уточняя этот подход, Е.С. Кубрякова считает необходимым подчеркнуть, что «дискурс - это прежде всего событие когнитивное, то есть имеющее дело с передачей знаний или запросом о знаниях, с новой переработкой знания, или же оперированием знанием в определенных целях... Не может быть дискурсивной деятельности, не сопряженной так или иначе с информацией и с работой по её применению» (Кубрякова 2001:10). Таким образом, дискурс для когнитивистов - прежде всего совокупность мыслительных операций по обработке языковых и экстралингвистических данных при порождении речи: когнитивная лингвистика обогатила анализ дискурса учётом ментальной сферы языковой личности.
В.З. Демьянков в своем словаре "Англо-русских терминов по прикладной лингвистике и автоматической переработке текста" (вып. 2, 1982 г.) сумел дать обобщающий эскиз того, что представляет собой "грамматика" и, шире, "мир дискурса". В.З. Демьянков писал (мы опускаем его многочисленные указания на отдельные работы, подтверждающие его обобщения): "Discourse — дискурс, произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения или независимой части предложения. Часто, но не всегда, концентрируется вокруг некоторого опорного концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т. п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который "строится" по ходу развертывания дискурса, — это точка зрения "этнография речи", ср. предлагаемый (в одной из работ. — А.А.) гештальтистский подход к дискурсу. Исходная структура для дискурса имеет вид последовательности элементарных пропозиций, связанных между собой логическими отношениями конъюнкции, дизъюнкции и т.п. Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, перформативная информация и "не-события", т.е. а) обстоятельства, сопровождающие события; б) фон, поясняющий события; в) оценка участников событий; г) информация, соотносящая дискурс с событиями " (Демьянков 1982, 7).
В настоящей работе мы будем придерживаться определения дискурса, предложенного Н.Д. Арутюновой (см. выше), с учетом того нового, что было добавлено в дефиницию термина в работах Е.С. Кубряковой.
Таким образом, дискурс в современных исследованиях предстает и как «речь, погружённая в жизнь» (Н.Д.Арутюнова), и как движение информационного потока между участниками коммуникации. В самом общем виде эти подходы могут быть охарактеризованы как коммуникативный (социопрагматический) и когнитивно ориентированный, причем каждый из них имеет собственные теоретические и методологические основы и объединяет несколько парадигм и направлений исследования.
Диалог, диалогизм, диалогичность
В современной гуманитарной науке все термины и понятия, используемые в работах по диалогу, тексту, дискурсу и языку, так или иначе связаны с дискурсивной теорией диалога М.М. Бахтина. Однако в настоящее время диалогическая терминология настолько разнообразна, что требует специального уточнения. Наиболее общие термины: диалог, диалогизм и диалогичность, - употребляются в работах М.М. Бахтина без терминологической специфики, в широком смысле, как особенность речи «с постановкой собеседника». Как термин «диалогизм» стал употребляться после выхода в свет монографии М. Холквиста «Диалогизм: Бахтин и его мир» (Holquist 1990), где под диалогизмом понимается диалогическая философия языка и методология гуманитарного познания. Это значение термина закреплено в журнале "Dialogism", издаваемом Центром Бахтина в Шеффилде. В методологическом смысле употребляется также диалогический принцип, введенный Ц. Тодоровым в одноименной монографии, посвященной теории М.М. Бахтина (Todorov, 1984). После этой книги стали широко употребляться такие словосочетания, как диалогическая философия, диалогическая теория, диалогический анализ, диалогическая парадигма, диалогический дискурс, диалогический метод, диалогическое взаимодействие, диалогическое общение, диалогическая коммуникация, диалогическое представление, диалогическая культура и др. В. Библер использует также термин «диалогика» (Библер, 1991), противопоставляя диалогический метод диалектическому. Этот термин иногда используется и в зарубежных исследованиях, наравне с диалогизмом (Реагсе 1994; Hitchcock 1993 и др.). Как метод, общий подход и методология диалогизм применяется, в основном, в литературно-критических исследованиях, анализе дискурса и практике преподавания комплекса дисциплин, связанных с текстом. Отдельные авторы используют также термин «диалогия» в широком значении «общего принципа речевой деятельности», согласно которому составной частью речи любого субъекта является присутствие Другого, что делает речь неоднородной. В связи с принципом диалогии понятие неоднородности интерпретируется как конститутивное начало любого дискурса (Пульчинелли, Орланди 1999, 210).
Термин «диалогичность» употребляется как категория текста, характеризующая его направленность на адресата (адресованность) (Кожина, 1986; Красавцева 1987; Реагсе 1994; Воробьева 1993 и др.). Эта категория подчеркивает реляционную природу всех текстов и тот факт, что диалог происходит не только внутри высказывания, но и между высказываниями (текстами). Диалогичность текста - это вплетенность разных «голосов» в его составе. Особенность текста, как и речи вообще, перекликаться с чужими высказываниями, получила название «интертекстуальность» (Кри-стева 1993), или «интердискурсность» (Пешё, 1999), которая подчеркивает открытость текста, его связь с культурным контекстом, его вписанность в «большое» или «малое» время. Связанные с этим понятием термины полифония, полифонический, многоголосие, многоязычие, разноречие употребляются М.М. Бахтиным для описания способа взаимодействия «голосов» в тексте и языке. Диалогичность в широком смысле понимается как «особая форма взаимодействия между равноправными и равнозначными сознаниями» (Бахтин, 1979, 309).
Терминологическое разнообразие в диалогической парадигме подчеркивает лишь тот факт, что центральное понятие «диалог» многоаспектно и на нем следует остановиться особо.
В узком смысле, как языковая форма общения, диалог определяется nв «Словаре лингвистических терминов» О.С.Ахмановой как «одна из форм речи, при которой каждое высказывание прямо адресуется собеседнику и оказывается ограниченным непосредственной тематикой разговора» (СЛТ 2004, 132). Данное определение подчеркивает важную сторону организации диалога как формы речи: наличие адресата, общая тематика высказываний, разговорность. Однако этим не исчерпывается содержание термина. Начиная с 90-х годов прошлого века лингвистические словари, справочники и энциклопедии определяют диалог шире, с учетом диалогической теории М.М. Бахтина и его последователей. В Лингвистическом энциклопедическом словаре диалог, или диалогическая речь, определяется как «форма (тип) речи, состоящая в обмене высказываниями-репликами, на языковой состав которых влияет непосредственное восприятие, активизирующее роль адресата в речевой деятельности адресанта. Для диалогической речи типично содержательная (вопрос/ответ, согласие/возражение) и конструктивная связь реплик» (ЛЭС 2002, 135). Данное определение включает не только наличие адресата и адресанта, формальное и содержательное единство реплик, но и конститутивный момент - формирование языкового состава высказывания адресанта под влиянием адресата.
Чтобы понять, как далеко шагнула наука со времени, когда было дано первое приведенное определение диалога (1969 г. - время выхода в свет первого издания словаря О.С. Ахмановой), сравним его со следующим определением: «Диалог - это особая форма общения с возможностью совершенствования процессов совместного познания, координации действий среди коллективов и достижения подлинных социальных изменений» (Isaacs 1996, 20). Это определение, данное в духе социального конструктивизма, основано на философии диалога М. Бубера и теории открытого диалога Д. Бома (Бубер 1994; Bohm 1997). По направленности на изменение, открытости обновлению и выходу в социальный контекст оно близко к пониманию сущности диалога у М.М. Бахтина.
Взаимодействие способов реализации связности в диалогическом тексте
Диалогические тексты являются продуктом совместной деятельности, основанной на реальной интенции говорящего и задаваемой им интенции собеседника, а также на общих знаниях. В этих текстах инициирующая диалог реплика реализует стимулирующую валентность, которая обусловливает появление у собеседника ответной реакции в виде речевого или неречевого поведения. При наличии вербальной реакции возникает основанная на заданной сочетаемости структурная единица текста - реплика-реакция. Это результат реализации диалогической валентности, основу которой составляет синтагматически сильная позиция - позиция начальной реплики. Тексто- и смыслообразующий потенциал инициирующей реплики диалога выше, чем у начального высказывания сложного синтаксического целого-монолога, поскольку она не только стимулирует смысловое развитие темы, микротемы, но и как бы прогнозирует появление именно определенного структурно-функционального типа высказывания, например, ответ на вопрос, подтверждение или отрицание, который, по мнению говорящего, изберет, в силу общего языкового опыта и традиционности употребления, адресат, интерпретирующий смысл предтекста. Семантический потенциал диалогической валентности предопределен пресуппозициями, лексико-семантическим наполнением реплики-стимула, ее тема-рематическим представлением и смысловой соотнесенностью с предтекстом. В многокомпонентном диалоге перечисленные приоритеты реплики-стимула приобретает и промежуточная реплика-реакция, реализующая одновременно левую (реагирующую) и правую (стимулирующую) валентности, см., например: (1)- Наташа, - строго сказала Таня секретарше, - я беру отпуск на неделю (информация - стимулирует определенную деятельность секретарши). (2)- Романтическое путешествие? - ехидно промурлыкала Наташа... (реакция - попытка дружеского комментария). (3)- Семейные неурядицы, - сухо отбрила Татьяна... - Оформи, пожалуйста, мне отпуск с завтрашнего числа (реакция - продолжение информации, но уже, из-за неожиданной реакции Наташи, в виде побуждения к конкретному невербальному действию). (А. и С. Литвиновы. Предмет вожделения) Текстовая валентность «работает» на реализацию категории связности в равной мере как в монологических текстах различной функциональной нагруженности (повествовательном, описательном, рассуждении), так и в диалоге. «Но в репликах последнего, - пишет Т.В. Милевская, - наряду с неполнотой, координацией, инверсией и прономинальностью, более активную роль в подчеркивании статуса последовательности играет фактор смены и взаимодействия разных речевых актов: утверждений, вопросов, приказаний, советов и т.д.» (Милевская 2003: 211). Ср., напр., реплики: Я спросил Таню: - Кто находится с тобой рядом? (вопрос) Она тут же притихла: - Не скажу (отказ сообщить требуемую информацию). А я уже отчетливо слышу, как кто-то нашептывает ей в ухо, что она должна мне сказать, раз восемь я спросил ее жестким голосом: - Кто с тобой рядом? Если не ответишь, я тебе ничего не скажу! (адресант стремится убедить адресата в необходимости дать ответ). Татьяна сдалась: - Это Березовский.. .(согласие). - Передай своєму Березовскому, - сказал я Татьяне,- его указаний выполнять не намерен (побуждение к определенному действию) - Тогда я вынуждена разбудить папу, - не унималась Татьяна (отказ). (В. Краскова Серые кардиналы Кремля) Цели речевых актов подчеркиваются и авторскими ремарками. Валентность реплики-стимула в целом или ее части (особенно в репликах - полипредикативных высказываниях) может «работать» на развитие темы, заданной заголовком, находящимся в сильной позиции. См., например, отмеченные предпосылки сочетаемости и развития темы в диалогическом тексте из стихотворения М.Ю.Лермонтова: Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые? Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина!» -Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри - не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля... Не будь на то господня воля, Не отдали б Москвы! (М. Лермонтов. Бородино) В данном примере перед нами диалог, состоящий из двух реплик, первая из которых является стимулом, а вторая - реакцией. Элементы, предопределившие текстовую валентность первого речевого акта, - это 1) лексико-семантические узлы (заголовок «Бородино», «сдача Москвы», «героизм русских воинов»), определяющие микротемы текста; 2) адресованность (обращение, формы 2 лица глагола); 3) побуди- тельные и вопросительные предложения; 4) два восклицательных предложения, оценивающих героизм воинов и, безусловно, стимулирующих ответные эмоционально окрашенные реплики. Ответные реплики - это и реакции, и развитие микротем, особенно важной темы «ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана», в ответе «не будь на то господня воля, не отдали б Москвы», которым и заканчивается стихотворение. Эта реплика, как и реплика-характеристика сражения и воинов, в свою очередь стала и репликой-стимулом для дальнейшего повествования. Как видим, становление диалога в тексте происходит под влиянием и на базе пресуппозиции и задается интенциями говорящего, направленными на привлечение внимания адресата и вовлечение его в речевой акт с целью информирования о каких-то факторах и ситуациях действительности. При этом говорящим используется непременно комплекс языковых средств, которые не только инициируют коммуникацию, но и, реализуя текстовую валентность, обеспечивают прогрессию текста, т.е. появление реплики-реакции адресата. Анализ устного дискурса как исходной и фундаментальной формы существования языка позволяет выявить несовпадение физической расчленённости речевого потока с традиционным членением текста на предложения. Процессам речепорождения и речепроизводства свойственна расчленённость и фрагментарность: речь порождается толчками, квантами. Изощрённые эксперименты позволили У. Чейфу выделить в устном дискурсе такие отделенные друг от друга паузами интонационные единицы, которые имеют относительно завершенный интонационный контур и обычно совпадают с элементарными предикациями - минимальными единицами информационного потока - клаузами (clause) (ср. с пониманием Л.В. Щербой синтагмы как интонационной единицы, представляющей смысловое целое). Но очевидная потребность коммуникантов передать и воспринять фрагмент информационного потока как продукт одного дискурса, т.е. как связный диалогический текст, предопределяет интеграцию предикаций в различные виды синтаксических объединений. Основным средством синтагматической консолидации и делимитации речевых единиц является интонация. Интонация - это универсальный и безусловный способ дискурсивной просодии, специализирующийся на выражении отношений связности.
Интертекстуальность как одно из условий диалогичности дискурса
Лингвистика, воспринимающая текст в замкнутом пространстве, не соотнесенном с другими текстами, препятствовала исследованиям в области диалогической структуры дискурса с ее интертекстуальной коммуникацией. Очевидным стал тот факт, что попытка получить информацию из одного текста может изменить смысл текста, так как он выпадает из диалогического общения и создается его искусственная изоляция (она возможна лишь для каких-то исследовательских целей). С функциональной точки зрения границы текста определяются, главным образом, цельностью, законченностью и когерентностью высказывания, которое может и должно быть ориентировано на более чем одного участника коммуникативной ситуации. Любое информационно полноценное действие, будь это сообщение, желание получить информацию или императив, изначально двусторонне. С одной стороны, это такая синтаксическая актуализация языкового инварианта, которая соответствует коммуникативной задаче. С другой стороны, это своеобразная «модернизация» семантической структуры высказывания, которая имеет целью обеспечить наибольшую адекватность передачи и взаимной обработки актуальной и фоновой информации. Исходя из этого, можно было бы предположить, что структурно-синтаксическое оформление высказывания является вторичным по отношению к семантической и прагматической его сторонам, что, лишь сформировав пропозиционный и пресуппозиционный компоненты высказывания, мы воплощаем их в формально-синтаксическом выражении. Эта идея исповедовалась многими лингвистами и имеет под собой основание - основной функцией языка нередко считается исключительно коммуникативная. Если же подойти к исследуемому феномену с позиций равно- ценности коммуникативной и когнитивной функций, рассматривать язык как речемыслительную деятельность, то становится понятно, что так называемые «глубинные» структуры - не более, чем теоретическая абстракция для моделирования синтаксических явлений. Если исходить из определения языка как системы инвентаря и моделей его реализации, то становится ясным, что процесс формальной актуализации высказывания более сложен. С одной стороны, инвентарные средства языка при соответствующем установлении возможных для них связей и отношений способны реализовать любую семантику. С другой стороны, для реализации большого количества «стандартных» смыслов существуют «типовые» способы применения синтаксического материала, которые даже адаптируют оттенки предназначенного к коммуникации смысла к своей структуре, что, на наш взгляд, существенно раздвигает рамки явления идиоматики в сторону синтаксиса и даже позволяет относиться к ней как к явлению более системному, чем считалось ранее. В «идиоматичности» многих «типовых» синтаксических конструкций нет ничего удивительного. Так, большая часть событий внеязыковой действительности из-за своей «стандартности» характеризуется в языке такими же «стандартными» единицами. В «типовую» структуру такой «стандартной» единицы входят все необходимые элементы, достаточные для описания большинства вариаций соответствующей ситуации. В зависимости от оценки ситуации коммуникации и языковой (а также и внеязыковой) компетенции субъекта речи он стремится выбрать наиболее адекватную, экономную и стилистически соответствующую моменту высказывания конструкцию из набора готовых инвариантных моделей, хранящихся в его лингвистической памяти. При выборе конструкции, также как и при ее синтаксическом преобразовании для наибольшего соответствия реализации коммуникативной задачи, идет непрерывный процесс «обратной связи» с объектом коммуникации (даже если объект и субъект совпадают - т.е. происходит «монолог»). Дальнейшее преобразование идет по линии экспликации и импликации, в процессе которого актуализируется в известных субъекту речи (и, по его мнению, реципиенту) конструкци- ях та актуальная и фоновая информация, которая в совокупности приведет к наиболее адекватному, с точки зрения субъекта коммуникации, восприятию ее реципиентом. Имплицируется же в общем виде та информация, которая составила пресуппозицию, тему данного акта коммуникации и вытекает из внешней ситуации, знаний об окружающем мире или из последствий предыдущего акта коммуникации и является на данный момент неактуальной. В этом виде импликация возможна в области и структуры, и семантики. Семантическая импликация представляет собой описанное выше явление отсутствия формальной реализации неактуальной информации. Структурная импликация в гораздо большей степени зависит от лингвистических параметров речевого взаимодействия и связана с адаптацией к действующему стилю и предполагаемой языковой компетенции объекта коммуникации. Этот подход получил название изофункционального. С этой точки зрения нельзя говорить о «неправильности» речи до тех пор, пока не нарушается ожидаемая говорящим информационная и стилистическая пропорция адекватности сообщаемого и воспринимаемого. Дополнительная экспликация (и структурная, и семантическая) служит тем же целям, но при этом часть «фоновой» информации перемещается в зону функционирования актуальной. Интертекстуальность помогает воспринимать текст с точки зрения его зависимости от других релевантных текстов, так как мы в различной степени обладаем множеством актуальных когниций, которые возникают из нашего предшествующего опыта и знаний, то есть нельзя не учитывать тезаурусно-концептуальную систему знаний коммуникантов, обладающих разными мнениями и знаниями об окружающей действительности.
