Содержание к диссертации
Введение
1. Языковые интерпретации карточной игры и ее общественно-нравственная сущность 8
1.1. Лингвистическая концепция происхождения и распространения карт и карточных игр 8
1.2. Место карточной игры как социального аспекта миропонимания в языковой картине мира 17
1.3. Лингвистический аспект игровой модели мира 26
1.4. Эволюционные характеристики парадигмы языка карт и их прикладная вариативность 39
1.5. Глобализм карточной лексики как информационный процесс 52
1.6. Многоплановость лексики карточной игры в дискурсе лингвокультурологии 63
1.7. Общественно-жизненные параметры карточной игровой концепции культуры 70
1.8. Основные идеи смысловой нормативности языковых карточных игр 89
2. Лексико-семантические аспекты карточной игры как феномена языковых интерпретаций 97
2.1. Дескриптивность лингвистики математической теории карточных игр 97
2.2. Лингвистическая сущность роли карточной игры в русской культуре 110
2.3. Средовая ситуация карточных игр в диахроническом аспекте 123
2.4. Карточные игры и азарт: их социальное определение и лингвистическая трактовка 131
2.5. Символизм карт Таро 137
2.6. Формы и нормы общения в процессе карточной игры 143
Заключение 153
Библиографический список 157
- Лингвистическая концепция происхождения и распространения карт и карточных игр
- Эволюционные характеристики парадигмы языка карт и их прикладная вариативность
- Дескриптивность лингвистики математической теории карточных игр
- Карточные игры и азарт: их социальное определение и лингвистическая трактовка
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена возросшим вниманием современной лингвистики к проблемам языковой семантики, к философии языка, к механизмам образования языковых полей.
Правомерность изысканий определяется и самим объектом исследования - речевыми интерпретациями лексики карточных игр, которая рассматривается в диссертации как феномен культуры, зародившийся определенным образом в недрах общественных отношений и сохраняющий свое место в лексике языка, культуре, сознании и мышлении человека.
Предметом исследования являются языковые единицы, порожденные на протяжении большого периода времени возникновением и чрезвычайной распространенностью карточных игр, которые рассматриваются нами в соответствии с современной теорией языкознания, а также лексико-семантические уровни языка игрового характера, возможности сочетаемости интеллектуализма и общественной сущности современного человека.
Научная новизна исследования заключается в том, что карточная игра, ее лексическая оригинальность не рассматривалась в науке как аспект лингвистических исследований. Карточная игра не исследовалась ранее как объект интеллектуального характера, дающий представление об основах других наук, например, таких, как теория вероятностей и математическая логика.
Теоретическая значимость исследования состоит в обобщении и систематизации теоретических подходов к изучению лексических инноваций языка карточных игр, их роли в русской культуре, где игры в карты рассматриваются как процесс, который обнаруживает развитие определенных способностей у человека.
Практическая значимость работы определяется возможностью
лингвистического познания причин возникновения карточных игр, языковых методов распространения, их влиянии на культуру, мышление, сознание человека, которые необходимы для понимания как социального статуса человека, так и его уровня образованности и норм поведения.
Объект изучения - история возникновения игровой терминологии карточных игр, сущность лексики ее общественно - политической значимости как одного из аспектов культуры общества.
Цель данной работы - рассмотреть языковые интерпретации роли карточной игры в русской культуре; выявить природу концепции языковых реалий, а также формы и нормы общения в процессе многообразных карточных игр.
Указанная цель обусловила постановку и решение следующих задач:
1. Изучить теоретические и практические вопросы, связанные с лингвистической концепцией происхождения и распространения лексики в языке карт и карточных игр.
2. Рассмотреть определение места языка в карточных играх как социального аспекта миропонимания в языковой картине мира; определить лингвистический аспект игровой модели мира, сущность глобализма карточного языка как информационного процесса в дискурсе лингвокультурологии. Проанализировать общественно-жизненные параметры языка карточной игровой концепции как одного из аспектов культуры современного общества.
3. Рассмотреть дескриптивность лингвистики математической теории карточных игр в плане определенной игровой модели мира; проанализировать средовую ситуацию языка карточных игр в диахроническом аспекте.
4. Описать символизм карт Таро, формы и нормы языкового общения на примерах разнообразных карточных игр.
Материалом анализа послужили информационные данные в научных и художественных текстах русско - и англоязычных авторов, а также статьи газет и журналов общественно-политического характера, где употреблялись языковые единицы карточной терминологии.
Методологической основой исследования послужили фундаментальные научные изыскания о связи языка и мышления, языка и общества, языка и культуры, о социальной сущности языка и его функций (работы В. Гумбольдта, А. А. Потебни, Ф. де Соссюра, А. А. Леонтьева, Д. Лесного, В. Г. Костомарова, Г. П. Немца и др.). Методика исследования основана на системном междисциплинарном подходе к изучаемым явлениям, требующем их рассмотрения во взаимных связях и отношениях. Принцип системности в качестве основного определяет частные методы исследования - дескриптивный, описательный и метод фактического анализа языковых единиц карточных игр.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвистические аспекты каждой карточной игры, имеющие свои установленные правила, традиции и закономерности, социальные и условно - нормативные характеристики, что определило возможности моделирования в общем процессе языковой игры такую разновидность как язык карточной игры, выражающей основные идеи, направления той или иной культуры в общем глобальном рассмотрении истории цивилизованного общества.
2. Так как одним из важных феноменов концепции культуры является человек, его язык и его интеллектуальная сущность, то становится целесообразным определение объективной ценности языковых карточных интерпретаций и изначально присущих ему творческих устремлений: научный поиск, общественная деятельность, культура, в том числе карточная игра с ее лингвистическими концепциями, нравственными и социальными определениями.
3. Поскольку языковая номинативность социально - нравственной сущности карточных игр и философская аспектность их описания создали определенную общенациональную характеристику цивилизованного общества, постольку становится необходимым создание дескриптивных общественно - реальных институтов и других лингвистических форм функциональности как национального достояния.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования излагались на международных конференциях: «Язык. Этнос. Сознание» (Майкоп, 2003), «Язык. Общество и Проблемы межкультурной Коммуникации» (Гродно, 2004), на межвузовской научно - практической конференции «Совершенствование методики преподавания как условие модернизации высшего профессионального образования» (Пятигорск -Новороссийск, 2004), на межвузовской конференции «Вопросы филологии: теория и методика обучения» (Новороссийск, 2002).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, приложения.
Лингвистическая концепция происхождения и распространения карт и карточных игр
Как показали исторические данные, самыми азартными игроками в мире считаются, китайцы и другие народы Юго-Восточной Азии. В содержании исторических документов определяются две главные версии происхождения карт. Первая — китайская, хотя некоторые исследователи не хотят в нее верить, поскольку для европейцев непривычны китайские и японские карты и по внешнему виду, и по характеру игры, которая больше похожа на домино. Но, как известно, уже в VIII веке в Китае для игр использовались вначале палочки, а потом и полоски бумаги с обозначениями различных символов.
Эти далекие предки карт употреблялись также вместо денег, поэтому у них было три масти: монета, две монеты и много монет. А в Индии на игральных картах изображалась фигура четырехрукого Шивы, который держал кубок, меч, монету и жезл. Можно предположить, что эти символы четырех индийских сословий и дали начало современным карточным мастям.
Особенной популярностью пользовалась египетская версия происхождения карт, которые утверждали, что в глубокой древности египетские жрецы записали всю мудрость мира на 78 золотых табличках, изображенных также в символическом виде карт. 56 из них — «Младшие Арканы» — стали обычными игральными картами, а оставшиеся 22 «Старших Аркана» вошли в состав загадочной колоды Таро, используемой для гаданий. Эту версию впервые обнародовал в 1785 году французский оккультист Эттейла, а его продолжатели французы Элифас Леви и доктор Папюс и англичане Мэзерс и Кроули создали собственные системы интерпретации карт Таро (68). Название это якобы происходит от египетского «та рош» ("путь царей"). Никаких доказательств столь раннего существования колоды Таро науке установить не удалось.
Вместе с тем, остается неизменным тот факт, что помимо весьма значимых изобретений как бумага, порох, шелк и фарфор, древняя цивилизация подарила миру и карточные игры. Из Китая по Великому шелковому пути, а затем вместе с завоевателями карты распространились по всему Востоку. Происходили эти события приблизительно в XII веке.
Из области лингвистических наблюдений установлено, что старинное название карточной игры сохранилось в некоторых современных европейских языках. В Италии ее называют naibi или naipes. По-испански — naypes, по-португальски — naipe.
В других же странах, где сильного влияния мавританской (арабской) культуры не было, карты стали именовать на свой манер. Французы называют их carte, в Германии именуют Karten, Spielkarten (хотя сначала называли Briefe от однокоренного «письмо»). В Дании они известны как Spelkort, а в Голландии — Speelkaarten, англичане сдают на игорном столе cards.
Из истории обычных карт есть сведения, что они появились на европейском континенте не позднее XIV века. Еще в 1367 году в городе Берне карточная игра была запрещена, а десять лет спустя шокированный папский посланник с ужасом наблюдал, как монахи увлеченно играют в карты у стен своей обители. В 1392 году Жакмен Грингоннер, шут французского короля Карла VI, нарисовал карточную колоду для развлечения своего господина. Та колода отличалась от нынешней одной деталью: в ней было всего 52 карты. Не хватало четырех дам, присутствие которых казалось тогда излишним. Только в следующем столетии итальянские художники начали изображать мадонн не только на картинах, но и на картах.
Не было единообразия и в языковой интерпретации карточных мастей. В ранних итальянских колодах они носили названия «мечей», «кубков», «денариев» (монет) и «жезлов». Похоже, как и в Индии, это было связано с сословиями: дворянством, духовенством и торговым классом, в то время как жезл символизировал стоявшую над ними королевскую власть. Во французском варианте мечи превратились в «пики», кубки — в «черви», денарии — в «бубны», а «жезлы» — в «кресты», или «трефы» (последнее слово по-французски означает «лист клевера»).
На разных языках эти названия и сейчас звучат по-разному; например, лексически в Англии и Германии они определялись как «лопаты», «сердца», «бриллианты» и «дубинки», а в Италии — «копья», «сердца», «квадраты» и «цветы». На немецких картах еще можно встретить старинные имена мастей: «желуди», «сердца», «колокола» и «листья». Что касается русского слова «черви», то оно произошло от слова «червонный» (красный).
Ранние карточные игры были достаточно сложными, ведь помимо 56 стандартных карт в них употреблялись 22 «Старших Аркана» плюс еще 20 козырных карт, названных по именам знаков Зодиака и стихий.
В разных странах эти карты назывались по-разному и так запутали правила, что процесс игры чрезвычайно усложнялся. К тому же раскрашивались карты от руки и стоили так дорого, что их могли приобрести только состоятельные люди. В XVI веке карты радикально упростились — из них исчезли почти все картинки за исключением четырех "старших мастей" и шута (джокера). Следует отметить, что у всех карточных изображений были реальные или легендарные прототипы.
Например, четыре короля — это величайшие монархи древности: Карл Великий (черви), библейский царь Давид (пики), Юлий Цезарь (бубны) и Александр Македонский (трефы). В отношении значимости дам такого единодушия не было — например, дама червей была то Юдифью, то Еленой Троянской, то Дидоной. Дама пик традиционно изображалась как богиня войны — Афина, Минерва и даже Жанна д Арк. В роли дамы пик после долгих споров стали изображать библейскую Рахиль: она идеально подходила на роль «царицы денег», поскольку обокрала собственного отца. Наконец, дама треф, на ранних итальянских картах, выступавшая как добродетельная Лукреция, превратилась в Аргину — аллегорию суеты и тщеславия.
Самая сложная лексико-семантическая фигура карточного пантеона — валет, или, по английской терминологии, оруженосец. Само слово «валет» вначале означало слугу или даже шута, но позже утвердилось иное его значение - не вполне честный, хоть и храбрый искатель приключений. Именно таковы были все реальные прототипы валетов — французский рыцарь Ла Гир по прозвищу Сатана (черви), а также герои эпоса Ожье Датчанин (пики), Роланд (бубны) и Ланселот Озерный (трефы).
С тех знаменательных пор (ХІ-ХІІІ вв.) мастера-художники вплоть до появления печатного станка Иоганна Гуттенберга изготавливали каждую колоду вручную. Спрос на игральные карты был необычайно велик. Прижившись во дворцах знати, они очень быстро перекочевали в дома оперяющейся буржуазии, а оттуда вполне естественным образом перекочевали «в народ».
Эволюционные характеристики парадигмы языка карт и их прикладная вариативность
К наиболее актуальным для языкознания XX в. философским проблемам относится вопрос о том, как язык, культура, в том числе и карточные игры, оставаясь собой, могут эволюционировать.
С развитием форм и разного рода реализаций в национальном, в общественно-культурном плане, с развитием языка развивалась и карточная игра, что находило свое отражение в языковых лексических оборотах. Язык эволюционировал, поглощая в себя и обновленные формы карточных игр, которые так же как и язык функционировали по возрастающей.
Европейская философская традиция представлена тремя основными теориями эволюции: ламаркистской (эволюция путем незначительных изменений, которые не являются случайными), дарвинистской (эволюция путем последовательных, чисто случайных и незаметных изменений при их воспроизводстве) и, наконец, теорией эволюции путем «катастроф» (скачков), — когда изменения происходят при воспроизводстве, но не являются ни незначительными, ни случайными, а связаны с внезапными изменениями окружения или с имманентно присущими самой системе преобразованиями (112).
Развитие языка трактуется лингвистами по-разному. Например, В. 3. Панфилов расценивает «диалектическое противоречие между функциональным назначением языка и системными факторами его организации как источник постоянного процесса развития языка» (90; 12).
А. Мартине рассматривает принцип языковой экономии как одну из основных тенденций языкового развития (75). К. Шмидт придерживается мнения, что в основе развития языка лежит его стремление к коммуникативной четкости языковых единиц. А. С. Мельничук отмечает следующие важные положения: «Развитие языка, как всякого другого явления, представляет собой результат борьбы внутренних противоречий, свойственных языку в его реальном существовании в виде речевой деятельности общества. Главным из этих противоречий следует, по-видимому, признать противоречие между установившимися языковыми навыками и постоянно меняющимися под влиянием внешних обстоятельств потребностями выражения новых мыслей. Обычно в этом смысле говорят о противоречии между устойчивостью структуры языка и изменчивостью потребности выражения» (77;23).
В языкознании получила убедительное обоснование мысль о том, что устойчивость языковой системы, постоянное поддержание ее коммуникативной эффективности связаны с неравномерностью темпов и интенсивности развития ее отдельных уровней. Эта специфика развития системы языка обусловлена качественными и количественными различиями ее отдельных уровней и принадлежащих к ним моделей. В качественном отношении уровни и модели языка различаются между собой по характеру их зависимости от потребностей мысли и по степени их подверженности воздействиям различных внеязыковых и внутриязыковых факторов. В количественном отношении различные уровни языковой системы как отдельные ее подсистемы различаются по своему объему сложности и обусловленной этими признаками степени открытости для вхождения в них новых компонентов. В соответствии с этими различиями наибольшую степень изменяемости обнаруживают лексическая и фразеологическая системы языка, менее подвижным является синтаксический строй языка, еще медленнее меняются морфологическая и фонетическая подсистемы (76).
Свежий взгляд на язык проникает извне - со стороны точных наук. М. А. Беланже утверждает, что многие данные по механике хаоса, науке о сложных системах и психомеханике, могут быть полезны лингвистике. Сотрудничество между этими областями знания позволит создать основу для нового понимания языка. Основное внимание уделяется изучению сложных адаптивных систем, каковой является и язык (22).
Общим свойством всех подобных систем является то, что они находятся на грани хаоса, балансируя между стабильностью и беспорядком. Язык представляет собой связующее звено между стабильной репрезентацией и хаотичностью опыта и мыслей (26).
В термодинамике неравновесных систем, развиваемой И. Пригожиным, подчеркивается, что решающую роль в мире играют неустойчивость и неравномерность, что в ходе флуктуации (отклонений от нормы) подсистем возникает точка бифуркации, где невозможно предсказать дальнейшее направление изменений системы, причем в диссипативных структурах возможно спонтанное возникновение самоорганизации беспорядка и хаоса (93).
Исторические данные свидетельствуют, что всплеск карточных игр приходится на тот период времени, когда в обществе наблюдается политическая нестабильность, социальная неопределенность. Возникает ниша в общественном сознании и языке, которую заполняют карточные игры с их терминологией, законами, формами и нормами поведения.
«Необратимость, которую мы наблюдаем, является характерной особенностью теорий, надлежащим образом учитывающих природу и ограниченность наблюдения. Возросшая ограниченность детерминистских законов означает, что мы отходим от замкнутой Вселенной, в которой все задано, к новой Вселенной, открытой флуктуациям, способной рождать новое» (104;45).
К концу столетия в науке складывается представление о языке как динамической системе, находящейся в неустойчивом равновесии и в постоянном переходе от одного состояния устойчивости к другому.
В. Н. Базылев подчеркивает: «Европейское научное мышление подошло к новому качественному пониманию целого — системы языка. От ориентации на законы механической причинности, причино-следственных связей произошел переход к взгляду на язык как на гомеостатическии организм, следующий закону относительного, подвижного равновесия, обусловливающий постоянство внутренней среды. Постоянство, покой обеспечивается движением, двусторонним колебательным циклом в оптимальных пределах. Взаимодополнительность и взаимопереход противоположностей внутри целого (языка) осуществляется, в свою очередь, скачком» (17;67).
Дескриптивность лингвистики математической теории карточных игр
Азартная карточная игра, распространяясь повсеместно и принимая все новые формы, заставляла простых обывателей и мыслителей задуматься над тем, почему одни выигрывают, а другие проигрывают, почему люди одного социального слоя всегда имели больше шансов для выигрыша? Такого рода размышления являлись иногда источником аморального поведения.
Эпоха Ренессанса, как известно, раскрепостив человеческое сознание, дала мощный толчок развитию науки и искусства, В числе прочих не осталась в стороне и математика, где впервые были предприняты серьезные попытки изучить закономерности случайных событий.
Труды ученых увенчались успехом, и на свет появилась математическая теория вероятностей. Великие мыслители, пионеры естественнонаучного подхода к исследованию окружающего мира, среди которых почетные места по праву принадлежат таким выдающимся личностям, как Иоганн Кеплер и Галилео Галилей, сумели вырваться из плена вековых предрассудков и заложить теоретический фундамент целых направлений современной науки.
Когда в 1604 году на небосводе вспыхнула новая яркая звезда, именно Кеплер, проанализировав взгляды своих собратьев-астрономов, выдвинул теорию, объясняющую появление звезд «случайным» скоплением атомов вещества, которые под воздействием сил взаимного притяжения разогреваются до сверхвысоких температур, формируя ядро очередного светила.
Смелая и необычная идея требовала практических доказательств. Кеплер занялся математическими расчетами, которые были призваны подтвердить правильность сделанных выводов, предсказав время и вероятность повторения подобного явления. Вклад Галилея в теорию вероятностей затронул интересующую нас область азартных игр в значительно большей степени, чем достаточно отвлеченные и умозрительные построения Кеплера. Поддавшись на уговоры одного из своих друзей, увлекавшегося азартными играми, Галилей, отложив в сторону трактаты по математическому анализу и космогонии, принялся за теорию игр. Ученому не давала покоя подмеченная им странная закономерность: почему-то, когда бросают три кости, десятка выпадает чаще, чем девятка. Проанализировав вероятность случайных событий, Галилей пришел к выводу, что из 16 числовых комбинаций, которые можно получить при трех игральных костях, вероятность выпадения десятки и девятки соотносится как 27 к 25. Разгадка чрезвычайно проста и состоит в том, что три игральные кости содержат 27 различных сочетаний чисел, дающих в сумме 10 очков, а количество подобных сочетаний для девятки всего лишь 25.
Среди первопроходцев в области теории вероятностей заметную роль сыграл Джероламо Кардано (1501-1576 гг.), известный иногда под именем Кардан. Еще, будучи студентом Падуйского университета, ученый начал собирать материал для своего труда под названием «Книга азартных игр». Не имея постоянных источников дохода, будущее светило науки вынужден был в молодости зарабатывать себе на жизнь азартными играми. Кардано коснулся различных аспектов азартных игр: моральных, исторических, прикладных и теоретических (109). Помимо чисто практических аспектов азартных игр он подробно изложил и принципы теории вероятностей. Его рассуждения базируются на строго логических умозаключениях. Игральная кость-это куб с шестью одинаковыми гранями. При броске шансы, что любая из них окажется верхней, абсолютно одинаковы. Мастерство и навык здесь совершенно ни при чем. Другими словами, мы имеем «шесть одинаково равных случаев». Отсюда следует, что вероятность выпадения одной из граней выражается соотношением 1:6.
Следовательно, возможность события, основанного на чистой случайности, определяется универсально формулой р = f/c (где р - степень вероятности, с - общее число возможных вариантов, f - количество благоприятных результатов). В случае с монетой мы имеем соотношение 1 к 1, так как число сторон равно 2, а возможность выпадения орла или решетки при каждом отдельном броске не превышает единицы. Историческое открытие Кардано можно сформулировать в виде следующего правила: Все события делятся на три категории: А) нереальные (скажем, выбросить семерку, имея в наличии всего одну кость); Б) неизбежные (после броска одна из граней всегда будет верхней); В) вероятные (при первом же броске выпадает шестерка). Если категория «А» в арифметическом виде выражается нулем, а категория «Б» единицей, то все степени вероятности в промежутке между нулем и единицей могут быть представлены в виде дробных чисел. Однако всегда необходимо учитывать одну особенность этого универсального правила: оно справедливо только для игр, основанных на принципе абсолютно случайных событий (таких, как кости, рулетка или лотерея). Вслед за Кардано многие великие умы бились над разрешением проблемы взаимосвязи категорий случайного и вероятного. Не последнее место среди них принадлежит выдающемуся французскому математику и мыслителю XVII столетия Блезу Паскалю. Его перу принадлежат многочисленные религиозные и теологические сочинения. Наконец, он блестяще разрешил ряд проблем из области теории азартных игр и, в частности, известную как задача Антуана Гомбо, псевдоним шевалье де Мере.
Карточные игры и азарт: их социальное определение и лингвистическая трактовка
«Игра» есть слово без значения, что-то вроде артикля. Оно бессмысленно без дополнения или определения. Слово это само, по сути, является дополнением. Попытки дать определение понятию «игра» многочисленны и чем-то напоминают аналогичные усилия по отношению к понятию «любовь», которому, впрочем, еще повезло — его можно классифицировать как «чувство» или «состояние». С понятием «игра» это сделать сложнее. Классификация игр запутана не меньше, чем определение самой игры. В литературе игр множество, и различаются они, прежде всего тем, где ведутся,— в тексте или вне него. Игры, ведущиеся вне текста, — это, как правило, игры с автором или его творением, все то, что не связано с собственно чтением написанных автором страниц.
Эти игры наполнены битвой биографий реальных и мнимых, драками псевдонимов, тщательно выверенными, как ритуальные танцы, скандалами, получением премий и отказом от них. Игры внутри текста тоже разные. Часть из них — это игры сюжета: так, всякий детектив есть игра автора с читателем, игра, которая вертится вокруг преступления, как вертится охотничья собака вокруг дерева, на котором сидит белка. Карты и шахматы были обручены с литературой, но если среди романов о шахматах читатель навскидку назовет, пожалуй, только «Защиту Лужина», то карты, листки картона с цветным изображением фигур и знаков, полный комплект которых состоит из 52 или 56 листков (и называется хорошим русским словом «колода»), от литературы неотделимы. Особую роль приобретал карточный долг как обстоятельство, подлежащее исключительно сфере чести, то есть общественно, а не законодательно регламентированное.
Ответственность игрока перед регламентом игры была выше, чем ответственность перед родственниками или полковой казной. Но карты имели еще и иную функцию. Лотман утверждает, что в функции карточной игры проявляется ее двойная природа. С одной стороны, карточная игра есть игра, то есть представляет собой образ конфликтной ситуации. В рамках карточной игры каждая отдельная карта получает свой смысл по тому месту, которое она занимает в системе карт. Так, например, дама ниже короля и выше валета, валет, в свою очередь, также расположен между дамой и десяткой и так далее.
Вне отношения к другим картам отдельная, вырванная из системы карта ценности не имеет, так как не связана ни с каким значением, лежащим вне игры. С другой стороны, карты используются и при гадании. Здесь активизируются другие функции карт: прогнозирующая ("что будет, чем сердце успокоится") и программирующая. Одновременно при гадании выступают на первый план значения отдельных карт. Американские ученые открыли секрет настоящего здоровья и долголетия. Это не физкультура, не хорошая наследственность, витамины или здоровый сон.
Исследование, проведенное учеными-биологами из Университета Беркли, свидетельствует о том, что крайне благотворной для организма является игра в бридж. У людей, которые увлекаются этой карточной игрой, по сравнению с другими существенно повышен иммунитет. Впервые найдены свидетельства того, что кора головного мозга играет определенную роль в стимуляции иммунной системы. Предварительные данные свидетельствуют о том, что активность мозга во время интеллектуальных карточных игр, в первую очередь бриджа, влияет на иммунную систему и даже предположительно позволяет контролировать содержание белых кровяных телец в организме.
За последние годы невероятно разрослась в нашей стране система азартных игр. Зависимость от игры можно сравнить разве что с наркотической. Медицине известны случаи, когда на фоне азарта люди сходили с ума. Азартные игры выступают как наркотик нашего времени. Новейшие исследования врачей доказали: биохимический эффект, который оказывают на мозг человека азартные игры, идентичен последствиям приема кокаина. Зависимость и в том и в другом случае - одинаковая. Игромания как явление появилась в 60-х годах под названием «китайский синдром». По «теории вероятности», играя постоянно, можно выиграть только половину потраченной суммы. Играют все и всю жизнь. Постигая Божий мир и мир взрослых, душа маленького человека постигает и самое себя. Пробуя на вкус ощущения, обнаруживает вкус дивный и не приедающийся. Вкус адреналина. Вкус азарта, зарт заставляет заключать безумные пари и совершать нелепые, и даже опасные поступки.
Азартность, которой человек наделен от природы в той или иной степени, остается с ним на всю жизнь и неизбежно реализуется в тех или иных играх. Как упоминалось выше история игр уходит в глубокую древность, но это предмет отдельных исследований. Если вспомнить, какое место занимала азартная игра в жизни наших предков в прошедшие два века, то можно назвать пушкинского Петрушу Гринева, который проигрывает родительскую сотню на бильярде; пушкинский Герман сгорает внутренним огнем тайной своей страсти к игре. У Гоголя «исторический человек» Ноздрев весьма нечестно играет на мертвые души с Чичиковым в шашки. А в «пропавшей грамоте» старый казак с чисто украинским азартом «режется в дурака» с чертями, отыгрывая у них сначала свою бессмертную душу, а затем шапку и коня. У Толстого милейший Николай Ростов проигрывает отцовское состояние в карты.
При этом писатели нисколько не осуждают своих героев, представляя игру как составляющую образа жизни, а азартность - как одну из сторон человеческой натуры. Дальше всех пошел Достоевский, который сделал героем своего романа рулеточного игрока, «поэта в своем роде», чья «потребность риска облагораживает его в глазах самого себя». Надо сказать, что упомянутые писатели, особенно Достоевский, ощущения игроков знали не по рассказам бабушки, а вкушали азарт самолично. Статичный XIX век усаживал азартного человека за игровой стол, а вот век XX требовал движения, динамики, а затем и скорости. Гонки на победителя. Тотализатор. Не важно, кто бежит или едет: лошади, собаки, автомобили. Литературно-художественным воплощением игровой страсти минувшего века можно считать булгаковского генерала Чарноту, который крадется по Парижу в подштанниках по причине полного проигрыша на тараканьих бегах.
Сегодня мы переживаем совершенно новый этап в истории игры. Опыт веков накладывается на возможности СМИ, и в первую очередь, экрана. Каждый гражданин любого интеллектуального уровня может включиться в одну из множества популярных телеигр. Не случайно первые телевизионные игры, появившиеся еще в советское время, использовали рулеточную символику.
