Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Типология реферабельных выражений языка 19
1.1. Истоки учений о референции 19
1.2. Разработка теории референции в лингвистике 22
1.3. Семантико-прагматические особенности речевого взаимодействия 38
1.4. Проблемы идентификации знака и денотата 48
1.5. Выводы по І главе 61
Глава II. Акты референции в художественном дискурсе 63
2.1. Семиотика и литература 64
2.11. Понятие художественной литературы 64
2.12. Понятие образности художественного стиля 70
2.13. Проблемы межкультурной коммуникативной компетенции при формировании и восприятии художественных образов 80
2.2.. Различные типы референции художественного дискурса 88
2.3. Проблемы идентификации знака и образа в художественном дискурсе 97
2.4. Выводы по II главе 101
Глава III. Акты референции в переводах художественной литературы . 102
3.1. Понятие адекватности перевода 105
3.11. Виды перевода и единица перевода 114
3.12. Особенности перевода художественных текстов 120
3.13. Проблемы межкультурной коммуникативной компетенции при восприятии художественных переводов 129
3.2. Различные типы референции, препятствующие адекватному переводу художественного текста 139
3.3. Способы решения проблемы передачи и восприятия образной картины художественного произведения 141
3.4. Выводы по III главе 146
Заключение 149
Список литературы. 153
- Разработка теории референции в лингвистике
- Понятие художественной литературы
- Понятие адекватности перевода
- Способы решения проблемы передачи и восприятия образной картины художественного произведения
Введение к работе
Реферируемая диссертация представляет собой исследование референции при переводе художественной литературы (на материале англоязычной и русскоязычной художественной литературы).
Предметом диссертационного исследования является референциаль-ный аспект в художественном переводе. Объектом исследования предстает художественный перевод, в котором и наблюдаются различные типы референции. При этом рассматривается весь семантико-прагматичес-кий аспект художественного перевода на материале авторской и неавторской англоязычной и русскоязычной художественной литературы.
Исследованию лингвистической референции посвящено немало работ зарубежных и отечественных ученых. Систематизацией и анализом собранных сведений в этой области занимались Н.Д. Арутюнова 1975, 1998; Дж. Браун, Дж. Юл 1983; П. Коул 1982; У.О. Куайн 1982; Дж. Лайонз 1978; Е.В. Падучева 1985, 1996; И.П. Сусов 1980 и мн. др. Почти каждый из исследователей прежде всего обращает внимание на терминологическое соответствие используемых для описания референции слов (таких, как денотат, сигнификат, референт и т.д.), а затем характеризует общую семантическую концепцию, в рамки которой должно укладываться каждое последующее исследование, дополняя предыдущее. Одной из первых вариантов референциальной теории семантики, по словам Е.В. Падуче-вой, (Падучева 1985: 14), является теория истины А. Тарского, применимая лишь к формализованным языкам, что сужает сферу применения этой теории. Однако постепенный отход от исследования логически выстроенных конструкций к рассмотрению референции высказываний привел ученых к новому объекту исследования - «живой речи» (Почепцов 1987; Анисимова 1996; Пойманова 1997 и др.).
В случае с художественным дискурсом мы имеем целое переплетение вербального и невербального компонентов, предстающими в образах, овеществленных знаковой оболочкой.
Чтение художественной литературы и понимание ее подчас невозможно без комментария, в особенности, он просто необходим для иностранных читателей. Для классической литературы он нужен чаще всего, поскольку она прошла испытание временем и, следовательно, язык ее устарел. В случае с современной литературой мы можем наблюдать наличие субкода - языка ограниченной части общества и других особенностей в произведении, допущенных автором. В этой связи референция
возможна лишь при наличии комментария (или описания, дескрипции). Устаревшие слова могут быть заменены на синонимы только в случае с архаизмами, историзмы же выходят из обихода вместе с уходом из жизни тех референтов, денотатов, благодаря которым они существовали. Итак, в связи с изменениями жизни и культуры людей изменяется и их мировосприятие, поэтому расчет на адекватную реакцию читателя и вместе с ней на правильную трактовку композиционно-идейной стороны произведения может быть необоснованным и нереализованным.
Исследование процессов формирования различных типов референции при восприятии информации художественного дискурса напрямую не связано с проблемой коммуникативного воздействия, к которому можно отнести «разговор автора со своим читателем». Субъектноцентрическому подходу исследования этой области языкознания посвящено немало работ (У.Хараш 1983; Добрович 1987 и др.). Та же автоцентрическая концепция лежит в основе исследования особенностей реализации личности в тексте, при которой необходимым является вопрос о типологии языковых личностей, в основе которых лежат коммуникативно ориентированные признаки (Сусов 1989), на соотношение прагматикона, лексикона и тезауруса при порождении текста (Караулов 1987), на доминирующие типы понимания текстов (Богин 1986), на индивидуальный ешль общения (Маствилискер 1981), на речевые портреты, реконструируемые на основе данных формально-семиотического, когнитивно-интерпретируемого и социально-интерактивного уровней (Пушкин 1990), а также на психопатологическое поведение в коммуникации (Olsen 1979).
Сложившаяся в западной лингвистике так называемая имманентность постепенно преодолевалась через расширение модели языковой компетенции и включение ее в процессы языковой активности (Хомский 1962), гипотеза вершинного перформатива (Sadock 1974), через построение речеак-товой теории (Austin 1962, 1963; Searle 1969, 1975, 1976; Cohen 1974; Wunderlich 1974, 1976; Почепцов 1975; Hindelang 1983) и через поиск новых референтов в конверсационной теории в опоре на разработку модели вербальной деятельности (Wunderlich 1976; Habermas 1976; Pask 1976; Rehbein 1977; Henne 1975,1979; Schwitalla 1983; Михайлов 1986). Сюда можно отнести и процесс разных способов сегментации коммуникации (Rehbein 1979), и классификацию действий управления диалогом (Schwitala 1979). Более фундаментальное описание получила категория отношения в коммуникативном процессе, что обусловлено аксиоматической моделью Карла Бюлера, которая послужила основой будущего интегративного под-
хода, воплощаемого в лингвистической прагматике. «Физика и психология сталкиваются в лингвистике, как и в любой другой культурно-исторической дисциплине, и не было бы никакого выхода, если бы между физическим и психическим лежала пропасть, а исследователь языка старался бы обнаружить между ними точку соприскосновения...» (Бюлер 1993:11).
В ходе исследований ученых в рамках социо-психолингвистического феномена были выявлены стилевые особенности коммуникации (Sager 1981), что повлияло на само развитие прагмалингвистики в целом. Также неоднократно предпринимаются попытки создания комплексной теории с учетом различий понимания говорящим и слушающим в рамках структуры определенной социальной ситуации (Cicourel 1975; Beyer 1977). Поиск единиц секвенции коммуникативных событий, включающих акты, ходы, обмены, фазы и интеракции проводились многими учеными (Edmonson 1981; Schank 1981, 1983). Неоднократно предпринимались попытки найти интегрирующие начала коммуникации в стратегиях (Т. Ван Дейк 1983, 1989; Rosengren 1983), а также в прикладных моделях общения (Койт, Ыйм 1988). Выявление иллокутивных составляющих в речевом плане описывают только формально-прагматические секвенции в диалоге (Schleker 1983).
Однако при текстоцентрическом подходе к изучению коммуникации ощущается его некоторая однобокость, не позволяющая построить целостную модель коммуникативного процесса. Особое место в изучении человеческого общения занимает целый ряд нейролингвистических методик, появившихся в последнее время и использующих знаковые структуры в решении своих задач, например, генеративная модель порождения высказывания при снятии симптоматики консультируемого. Также к построению модели коммуникативного процесса, в котором происходит знаковое опредмечивание интегральной индивидуальности в речевом дискурсе, побуждают практические требования проведения психотерапевтической, консультационной и диагностико-аналитической работы в различных сферах человеческой деятельности. Выделение в прагмалин-гвистике собственного концептуального аппарата, ориентированного на коммуникативный процесс в знаковом взаимодействии предполагает, что теоретические концепты лингвистической прагматики имеют своих референтов в социальной, когнитивной, педологической, этнической сферах. Поэтому построение чисто прагмалингвистической феноменологии вряд ли сумеет преодолеть имманентность в лингвистике. Интегративная парадигма в современной науке предполагает обращение внимания на
сам процесс опосредования содержания бессознательного «семантического вакуума» (Налимов, Дрогалина 1995) в генеративном процессе. Этот процесс совершается через когнитивные коды, которые в свою очередь опосредуются через глубинные структуры языкового сознания, через процесс опредмечивания картины мира и совершения речевых действий, которые по своей сути прагматичны. Данный закон аналогий (телеоло-гичность процесса, опосредующего отношения между разными уровнями) представляет разные качества интенциональности сознания, назначение которого и состоит в процессе самоактуализации.
Накопленный опыт прагмалингвистики, включающий этапы построения теории речевых актов и разработки конверсационого анализа, а также вычленение релевантных переменных модели общения, указывает на тот факт, что только интердисциплинарность позволяет преодолеть нарушение одного из основных принципов организации универсума - принципа опосредования. Сознание человека опосредуется через знаковые структуры, что, с одной стороны, породило в прагматике языка проблему языковой личности, а, с другой, - позволило преодолеть главный недостаток структурного языкознания - отрицание первичности коммуникативной реальности и подмену его исходного референта теоретической областью построений, на что еще в свое время указывал Л.В. Щерба (Щерба 1974).
Коммуникативно-прагматический подход в языкознании предлагает триаду для исследования, во главе которой стоит прагматика, стимулирующая процесс активизации семантической сферы и обусловливающая формально-синтаксический способ расчленения или опредмечивания ин-тенциональной составляющей сознания. Как показывает анализ существующих прагмалингвистических моделей, главным их недостатком является высокая степень дискретности «схватывания» таких существенных качеств коммуникации, как целостность и дискурсивная континуальность.
Поэтому в данном диссертационном исследовании делается упор на сочетании коммуникатороцентрического и текстоцентрического подходов, позволяющих произвести более целостную концептуализацию пространства лингвистической прагматики в полученных схемах, а также установить возможную границу в области восприятия вербальных и невербальных составляющих художественного дискурса. При этом ..ішму-никация рассматривается как сфера, где происходит процесс опосредования или перевода энерго-информационной природы сознания (автора) в дискретные величины языкового воплощения.
Как показал анализ состояния исследованности референциального ас-
пекта перевода художественных текстов с прагмалингвистической точки зрения, концептуализация изучаемого феномена не проводилась под углом зрения, отраженным в данной работе и связанным с рассмотрением референции не только лингвистического, но и паралингвистического компонента в переводе.
Таким образом, изучение актов референции вербальных и невербальных компонентой перевода представляет собой обширное поле деятельности для исследователя. Выделение различных компонентов художественного дискурса и анализ их взаимосвязи на фоне целостности текста является актуальной проблемой прикладного языкознания, получившей на современном этапе развития человечества новое осмысление в рамках не только литературоведения, но и лингвистики.
Актуальность работы обусловлена необходимостью поиска ответов на существующие вопросы в области адекватной передачи и восприятия переводных текстов художественной литературы в современном мире. В работе используется интегральный анализ художественного дискурса и выявляются основные черты новой семиотической системы, в основу которой положены наблюдения за трансформацией смысла в условиях лингвистической референции под влиянием различных факторов передачи оригинального текста, его восприятия и перевода автором-переводчиком. Исследование актуально для таких дисциплин, как общая семиотика, теория референции, прагмалингвистика, этнопсихолингвисти-ка, теория перевода, межкультурная коммуникация.
Научная новизна исследования заключается в оригинальности синкретизма референциального фактора в случаях перевода художественного текста, а также в междисциплинарности подхода к изучению актов референции, что позволило посмотреть не проблему перевода в целом и в частности (авторская и неавторская англо- и русскоязычная художественная литература) и получить интересные результаты наблюдений и исследования, что позволит в дальнейшем преодолеть искусственный разрыв между рядом научных дисциплин (лингвистикой, литературоведением и др.).
Специфика художественного дискурса (текста) предполагает многогранный подход к его изучению, поэтому в данном исследовании особое внимание уделяется как теории речевых актов, организации письменной и устной речи с точки зрения лингвистики, так и с учетом социо- и психолингвистических факторов языковой личности. В данном исследовании при анализе художественного перевода затрагиваются проблемы межкультурной компетенции как с точки зрения вербального, так и невер-
бального компонентов и предлагается несколько схем, в основу которых положен аспект передачи и восприятия пресуппозицональной информации с учетом исторических особенностей, связанных как со временем написания, так и со временем описания.
Основная цель работы сводится к характеристике соотношения адекватности и эквивалентности в художественном переводе с учетом рефе-ренциального аспекта.
Для достижения поставленной цели требуется решение следующих задач:
-
изучить основные проблемы референции в современной науке;
-
уточнить понятие адекватности при переводе, учитывая референци-альный аспект;
-
определить роль референциального аспекта при переводе с одного языка на другой;
-
охарактеризовать эквивалентные и вариантные соответствия перевода художественного текста с точки зрения референции;
-
описать переводческие приемы, используемые при переводе художественного текста;
-
рассмотреть коммуникативные каналы художественного текста как приемы взаимодействия автора с читателем под углом межкультурной коммуникации;
-
определить семантико-прагматические особенности речевого взаимодействия персонажей художественного текста;
-
рассмотреть взаимосвязь авторской интенции и идейного содержания произведения;
-
описать влияние референциального фактора на художественный перевод.
Научная и практическая значимость полученных результатов состоит в возможности их использования в прикладных сферах, где необходимо проведение лингвистической экспертизы (для идентификации языковой личности), при обучении иностранным языкам и обучении навыкам PR-технологий (Public Relations, Spin Doctor и др.), а также при изучении средств анализа дискурса и референциальных особенностей перевода художественного текста.
При проведении идентификации личности через порождаемые индивидуумом тексты (в юридической психологии, в психодиагностике, а также в литературоведении при работе над текстами и анализе творчества писателя) результаты исследования используются при формализации зна-
ковых построений.
Исследование опирается на анализ различных семиотических систем, а также дискурса как коммуникатороценгрической единицы и текста как концептуальной единицы теоретического конструирования лингвистики.
В диссертации используются различные методы исследования. Теоретико-эмпирический метод исследования использовался как для наблюдения и сравнения разных типов коммуникаций на различном их уровне, а также для интегрального анализа вербальных и невербальных средств выражения смыслов. Путем абстрагирования, анализа и синтеза, индуктивно-дедуктивного методов познания, путем моделирования создавался исследовательский материал, позволивший прийти к выводу об использовании в процессе подготовки и восприятия художественного дискурса принципиально новой семиотической системы, в основу которой входят вербальный и невербальный компоненты, формирующиеся на базе уже известных моделей. Теоретико-гипотетический подход использовался как при моделировании перцепции образного, метафорического компонента художественной литературы с учетом вербальной и невербальной составляющей в непосредственной зависимости от авторской установки, так и при моделировании интерпретации смысла предложения через элементарные пропозиции, парафразирование. Путем эксперимента, проведенного на базе обучения иностранному языку (с использованием возможностей опроса), были определены особенности возникновения референции при переводе художественных текстов у студентов первых курсов и выявлены ее основные типы.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Художественная литература представляет собой особый срез культурного развития как всего человечества в целом, так и определенного народа, и конкретно взятого человека (например, автора произведения). Для исследования этого среза используется лингвоцентрический, текстоцен-трический, коммуникатороцентрический и антропоцентрический подходы. Данные подходы позволяют интерпретировать объектно-ориентированные компоненты, составляющие часть среды (действительность вне произведения, эпоха, исторический процесс), и субъектно-ориентирован-ные компоненты, представляющие языковую личность автора произведения во всех его ипостасях и действительность созданного им произведения. Оба компонента представляют неотъемлемую часть общереференци-ального понимания окружающего мира. В связи с этим формируется дву-плановое восприятие мира - объективно-субъективное, составляющими
которого являются вербальные и невербальные факторы выражения, составляющие в совокупности сложный механизм, схематически отраженный в исследовании. Данные подходы осуществляются совместно с когнитивным анализом текста.
-
При формировании понимания реципиентом того или иного дискурса художественного произведения вербальные и невербальные средства выражения образной картины создаваемого автором мира (при помощи прежде всего пресуппозиции адресата) проходят процесс идентификации на нескольких уровнях, в ходе которого структура и семантика текста образуют одну целостную часть сложного механизма понимания, а другая содержится в сознании, подсознании (памяти) индивида. При этом осуществляется поэтапный синтез смыслового содержания текста на базе перцептивного анализа, в результате чего происходит идентификация и удерживание в кратковременной памяти символов (знаков) вербального и невербального характера.
-
Процесс референциального восприятия не является простым отражением референциальной действительности. Он предусматривает пространственно-временной фактор, выраженный как конкретно-историческим фоном, общественно-практическим опытом, так и непосредственными интересами участников (автора и читателя) особого типа коммуникации. Сам процесс референции носит ярко выраженный социально-культурный и этнопсихологический характер. Поэтому референция носит не только лингвистический, но и паравербальный характер.
-
Любое понимание дискурса, и, в частности, художественного, связано с процессом адаптации реципиента к смысловым и языковым единицам на всех уровнях (концептам, фонемам, морфемам, лексемам, семантемам, синтаксемам и т. д.). Поэтому особое значение при передаче и восприятии текста переводчиком имеет проблема межкультурной коммуникативной компетенции, что обычно не учитывается исследователями вербальной идентификации смыслов.
-
В качестве семиотических систем, используемых при формировании текста художественного перевода, выступают вербальные и невербальные средства, поэтому природа креолизированного текста художественной литературы является гетерогенной и позволяет не только рассмотреть его составляющие, но и выявить переменную данной составляющей.
Материал исследования составляют оригинальные англо- и русскоязычные тексты художественной литературы, как авторской так и фольклора.
Разработка теории референции в лингвистике
Речевая коммуникация в современном мире представляет собой ин-тегративно исследуемый многогранный объект, при изучении которого используются текстоцентрический и коммуникатороцентрический подходы. И если первый подход отвечает целям семантического анализа содержания того или иного высказывания, то второй подход используется для изучения прагматических аспектов высказывания. Оба подхода учитывают взаимосвязь четырех составляющих: говорящего или пишущего (отправителя, адресанта, автора, коммуникатора); слушающего или читающего (получателя, адресата, реципиента, коммуниканта); референта (предмета, ситуации, объекта) и текста (высказывания) (Сусов 1980).
Главным условием успешного совершения речевой коммуникации является прежде всего язык. «Язык дает возможность говорящему брать понятия, находящиеся в его собственном сознании, и вызывать эти понятия в сознании своего слушателя» (Чейф 1975:93). При этом возникает акустический образ (Ф.Соссюр), или мысленный образ (У.Чейф), который не является понятием, подразумеваемым лексическое значение. Мостиком через пропасть, разделяющую отправителя и получателя, по словам У.Чейфа, может стать так называемая символизация — «нечто из мира идей и понятий» (Чейф 1975:31). В сущности, символизация обладает свойствами референции (того, что дает нам наше сознание, опыт, интуиция, наша ментальность). Референция является связующим звеном между референтом (предметом, процессом, ситуацией) и знаком, символом, кодом, алгоритмом, не подменяющим собой собственно лексическое значение (денотативное значение). «Референциальная модель, берущая свое начало в логике Аристотеля, определяет значение как ментальное представление (концепт)» (Анисимова 1998:21).
В логической семантике используются термины двух этимологических гнезд: denote — денотат, денотативный и refer — референт, референтный, референция. Первое слово переводится как обозначаемый предмет (лат. denotatum — обозначаемое), а второе как объект внеязыковой действительности, предмет референции (англ. refer — соотносить, ссылаться; лат. refer ens, в родительном падеже refer ends — относящий, сопоставляющий). В работах некоторых ученых (Ч.Огдена, А.А.Ричардса и др.) часто наблюдается взаимозаменяемость терминов «референт» и «денотат» (Pfei-fer 1962:146). Некоторые ученые, в том числе и Л. Линский, считают, что различие между двумя этимологическими гнездами «denote» и «refer» и их производными «денотат, денотативный»; «референт, референтный, референция», состоит в двуместном отношении между языковым выражением и обозначаемым объектом в первом случае и трехместным отношении (появление говорящего, субъекта референции) — во втором случае. На самом деле референция применительно к высказываниям, а именно в них она проявляется наиболее ярко, всегда подразумевает участие говорящего, ведь именно он является автором высказывания. Большой энциклопедический словарь «Языкознание» (под ред. В.Н. Ярцевой) разъясняет: «Предметная отнесенность противопоставляет референт смыслу знака (значению, концепту, сигнификату), а соотнесенность с конкретным речевым актом — денотату». (Булыгина, Крылов 1998:411). Однако на практике некоторые ученые называют референциальными все виды отношений языковых выражений с действительностью, а не только отношения обозначающих выражений, как, например, у Рассела денотат является объектом, к которому отсылает обозначающее выражение {denoting phrase), а у Г. Фреге (1973 - Dummett) Bedeutung переводится уже как reference, несмотря на те же отношения языковых выражений, что и у Рассела, т.е. так называемые двуместные. Но встречающиеся в более ранних работах Г. Фреге (Фреге 1952) Bedeutung переводится все же denoting. По мнению многих исследователей, в том числе Е.В. Падучевой, это связано прежде всего с возросшим интересом ученых к прагматическим аспектам высказывания и использования не только текстоцентрической, но и коммуникатороцен-трической (Сусов 1980, Арутюнова 1975) исследования дискурса. Таким образом, референция - это «соотнесенность актуализированных, (включенных в речь) имен, именных выражений (именных групп) или их эквивалентов к объектам действительности (референтам, денотатам)» (Арутюнова 1998:411). Референция представляет собой, упрощенно говоря, отношение имени к объекту, им называемому. В своем полном объеме «характеризует не предложение, а высказывание: референция осуществляется говорящими в речевом акте» (Падучева 1985:3).
У Е.В.Падучевой «...осуществление референции связано с прагматикой коммуникативного акта. Сама семантика референциальных элементов языка прагматична: она обращена на говорящих, на их общий фонд знаний, на контекст. Смысл слова, выполняющего референциальную функцию, — это своего рода инструкция по нахождению референта, выполнить которую предстоит участникам речевого акта»» (Падучева 1985:8, 9). Референцию она связывает с индивидуализацией объектов через указание их соотнесенности с речевыми актами (Падучева, там же).- Такой же точки зрения, придерживается И.П. Сусов, отметивший, что узкое понимание референции ведет к сужению коннотативной возможности языковых средств и даже к речевым неудачам (Сусов 1980) Поэтому вслед за И.П.Сусовым, определившим референцию предложения (равно как и высказывания) референцией «входящих в его состав предметных и признаковых слов» (Сусов 1980:34), остановимся на следующем:
1) референт должен взаимообратно соотносится со словом, другим знаком или символом без обязательного подтверждения физического существования, поскольку гарантом его существования и есть взаимообратность;
2) референт должен быть конкретен;
3) референтом может быть не только предмет.
Коммуникативным аспектом референции является процесс выбора того или иного выражения для указания на объект.
"Между естественной дискретностью мира и ее отражением в языке нет полного тождества, но между ними необходимо существует соответствие, без которого язык не мог бы выполнить своего коммуникативного назначения" (Тондл 1975:343). Само коммуникативное значение в естественном языке отражает общие свойства человеческой природы, т. е. является антропоцентричным и, по словам Анны Вежбицкой, ориентировано на определенный этнос, т.е. по своей сущности оно этноцентрично (Wierzbicka 1991:16).
Языковые значения являются в принципе прагматичными, т. к. связаны с человеком, речевой ситуацией. Связана с прагматикой и референция, поскольку "в естественных языках нет кванторов или референциаль-ных операторов, как в логических; есть слова типа какой-то, кое-какой, некоторый, некто — с массой прагматических компонентов, таких как известность/неизвестность говорящему; среднее, с точки зрения говорящего, число или количество (ср. некоторое недовольство = "не большое и не маленькое"; кое-какие данные — "данные в среднем количестве") (Падучева 1996:222). Будучи определенной как "соотнесение и соотнесенность языковых выражений с внеязыковыми объектами и ситуациями" (Падучева 1996:244), референция представляет собой сложный механизм связи знака с действительностью, в которой основная роль отводится автору информации, рассчитанной на ее восприятие. Поэтому при характеристике референции необходимо рассматривать прежде всего речевые акты, в процессе которых говорящими и осуществляется референция. В связи с этим возникает ряд проблем, связанных с возможностью правильного или адекватного восприятия высказываний с целью избежания коммуникативных неудач. Их решению посвящено немало работ, как в области синтаксической семантики, так и в области прагматики. В последнее время их объединяет общая ориентация на исследование живой речи, разговорного языка, речевых актов: Н.Д. Арутюнова 1998, Е.В. Падучева 1996, И.П. Сусов 1990, А. Вежбицкая 1999, У. Вейнрейх 1987, Г.П. Грайс 1984, А.Д. Шмелев 1984 и многие другие представители отечественного и зарубежного языкознания.
Понятие художественной литературы
Придерживаясь традиционных взглядов на литературное творчество и в современном литературоведении, и в лингвистике, обратимся тем не менее к разным точкам зрения как на саму литературу (как понятие), так и на литературное творчество.
«Термины "семиотика" и "литература" не обладают теоретическим существованием; парадоксально, но это обстоятельство не ведет к уничтожению "литературной семиотики", ибо фактом является существование "специалистов по семиотике литературы"», — считает Ц.Тодоров (Тодоров 1983:350-354) . Данное изречение согласуется с точкой зрения ученого о литературе вообще. Давая определение литературе, Тодоров приводит многочисленные примеры, показывающие, что черты "литературности" обнаруживаются также и за пределами литературы (начиная от каламбуров и детских считалок и кончая философскими медитациями, не говоря уже о журналистских репортажах или описаниях путешествии), равно как и невозможность найти общий определитель для всех "литературных" произведений (если не считать того, что все они пользуются языком) (То-доров 1983:355-369). Ученый отмечает, что само понятие литературы включает в себя все разнообразие культурного понимания данного феномена: в разных языках эквивалентное название высвечивает самобытное понимание его и отношение к этому роду деятельности — от вымысла до полного отсутствия эквивалента. Ц.Тодоровский пишет, что «создать целую дисциплину на столь узком (или, если угодно, столь широком) пространстве — это примерно то же самое, что утверждать целесообразность "науки об отношениях" или "науки об импликациях". Остается, следовательно, третья возможность: одни и те же термины, употребляемые в различных областях семиотики, следует — пока не доказано обратное — рассматривать как омонимы (число их к тому же невелико: означающее — означаемое, синтагма — парадигма, иконическии знак - знак-признак).» (То-доров 1983:350-354).
Вообще говоря о литературе, Ц. Тодоров называет её некой сущностью, которая «функционирует на межсубъективном, социальном уровне» и «в рамках более широкой системы, образуемой обществом и культурой, существует составная часть, которую можно выделить и которую принято обозначать при помощи слова "литература"», отказывая, по существу, художественной литературе в самом термине (Тодоров 1983:355-369).
На наш взгляд, отличительные черты литературы различных авторов, принадлежащих к разным культурам (социальным слоям, лингвокуль-турным сообществам), не дает право отказывать литературе в ее термине, а наоборот, повышает её значение для народа и каждого автора в отдельности взятого.
В прошлом веке Р.Барт (1915-1980 гг.), глава французской «новой критики», разрабатывал наряду с Кл. Леви-Строссом, Ж. Лаканом, М. Фуко и др. структуралистскую методологию в гуманитарных науках, посвященную проблемам семиотики культуры и литературы, отмечал: «Наши писатели в течение долгих веков не представляли, чтобы литературу (само это слово появилось недавно) можно было рассматривать как язык, подлежащий, как и всякий язык, подобному логическому разграничению. Литература никогда не размышляла о самой себе (порой она задумывалась о своих формах, но не о своей сути), не разделяла себя на созерцающее и созерцаемой; короче, она говорила, но не о себе. Однако в дальнейшем - вероятно, с тех пор, как начало колебаться в своих основах буржуазное бла-гомыслие, - литература стала ощущать свою двойственность, видеть в себе одновременно предмет и взгляд на предмет, речь и речь об этой речи, литературу-объект и литературу.» (Барт 1989:131).
Ролан Барт понимает литературу не как совокупность или последовательность тех или иных произведений и даже не как определенный вид деятельности или предмет преподавания, но как «сложный граф, образованный следами известного типа практики — практики письма» (Барт 1989:551). Ученый выделяет в ней прежде всего текст, «или ткань означающих, создающих произведение, ибо текст есть непосредственная яв-ленность языка, и именно изнутри самого себя язык должен быть подорван, изобличен; это должно быть сделано отнюдь не при помощи сообщения, чьим орудием является язык, но посредством игры слов, сценической площадкой для которой он служит» (Барт 1989:551). При этом он говорит: литература, письмо или текст, перечисляя их, соотнося, делая равноправными. Однако, выражаясь образным языком, он отмечает, что «силы свободы, заключенные в литературе, не зависят ни от гражданской личности, ни от политической ангажированности писателя (который, в конечном счете, есть всего лишь человек среди многих других), ни даже от направленности его произведений, но от той работы по смещению, которую он производит над языком: с этой точки зрения, Селин не менее важен, чем Гюго, а Шатобриан — чем Золя» (Барт 1989:551-552). В этом смысле ученый имеет в виду форму произведения, которая, по его словам, «не может быть оценена при помощи идеологических критериев; вот почему, собственно, науки об идеологии всегда могли так мало сказать о ней» (Барт 1989:552). И в этом можно, с одной стороны, согласиться Рола-ном Бартом, поскольку форму произведения идеологией не измерить, это так. Но с другой стороны, существуют «привилегированные формы» той или иной идеологии. Это, правда, уже другой ракурс взгляда на литерату РУ Однако в данной работе мы будем придерживаться известной трактовки литературы как рода художественного творчества - явления духовной культуры человечества (Поспелов 1984:9). При этом мы будем рассматривать художественный стиль как отражение общенародного языка, а не как книжный или кодифицированный, или просто литературный язык. Отражение общенародного языка означает присутствие в произведении по авторскому замыслу любой формы речи, любого воплощения в известные знаки — будь то буквы или знаки препинания. По словам Г.Н.Поспелова, литературу можно отнести к так называемым «односоставным» видам искусства, «в произведениях которых для выражения их обобщающего жизнь содержания применяется какой-то один вид материальных средств (это человеческая речь) (Поспелов 1984:9). В нашем случае это знаковая система. Рассматривая язык художественной литературы, необходимо сказать о триединстве стилей, воплощающемся в нем: с одной стороны, как функциональный стиль (художественный) может представлять собой симбиоз из известных других функциональных стилей - научного, официально-делового, публицистического (в разных жанрах — от научной фантастики и до путевого очерка); с другой стороны, как эмоционально-экспрессивный, отражающийся на пафосе произведения, а с третьей, как авторский стиль, связанный с особенностями речевого склада: либо это прозаическое, либо поэтическое произведение, связанное с особенностями использования автором средств художественной выразительности — тропов, стилистических фигур, пунктуационных знаков.
Литературное произведение характеризуется в своей завершенности определенными взаимоотношениями его формы и содержания. Без этого постулата произведение не может состояться, и бесполезно в нем отыскивать какие-то особенности, план автора, задумку. «Понятия содержания и формы так же соотносительны друг с другом, как понятия «причина» и «следствие», «родители» и «дети», как «верх» и «низ», как «направо» и «налево». Одно из них не может мыслиться без другого», — пишет Г.Н.Поспелов (Поспелов 1984:21). Однако достаточно трудно понять, в чем отличие одного от другого, если некоторые философы и литературоведы говорят о переходе формы в содержание и наоборот (Гегель 1930:223-224).
Когда мы говорим о художественном произведении, то сразу понимаем, что для начала необходимо определить его жанровую принадлежность, то есть охарактеризовать его форму: композиционную особенность, художественные детали, «лирические отступления» (внесюжетные вкрапления — пейзажные зарисовки, добавочные сюжеты и т. д.), особенности стиля, связанные с самим дискурсом (поэтическая речь, рифмованная, нерифмованная, прозаическая речь), манеру использования языковых средств художественной выразительности. После определения жанра произведения нас интересует его идейно-содержательная сторона: тематика, проблематика и пафос произведения. Выбрав героя, его окружение, эпоху, автор произведения продумывает сюжетную линию, исходя из своего отношения к герою (пафос произведения), сталкивает его в пучину событий, эпизодов, ситуаций, позволяя раскрыться его характеру в отношениях с другими персонажами в соответствии с лейтмотивом произведения (тематика, проблематика).
Понятие адекватности перевода
Перевод является одним из древнейших занятий человека. Когда он возник, точно установить невозможно. Одно лишь очевидно: необходимость в переводе с одного языка на другой у человека появилась тогда, когда возникла дву- или многоязычная среда общения. Возникновению этой среды способствовали и завоевательные походы в период рабовладения, и смешанные браки в период первобытнообщинного строя. Словом, почти сразу с появлением различных языковых сред общения появилась и необходимость в переводе с одного языка на другой.
Само слово «перевод» имеет несколько значений, два из которых являются собственно терминологическими. Первое определяет мыслительную деятельность, процесс передачи содержания, выраженного на каком-либо языке средствами другого языка. Второе подразумевает результат этого процесса — текст устный или письменный. Безусловно, эти два понятия представляют собой неразрывное единство. Однако в языкознании существует более широкое, чем перевод, понятие двуязычной коммуникации, в которой главное место занимает языковое посредничество, к которому относится и собственношеревод, и реферирование, и пересказ, и другие адаптированные переложения.
Нынешнее название передачи чужошречи посредством или средствами другого языка — перевод — сложилось сравнительно»недавно, где-то-в-XVI веке: До этого на Руси, например,4 переводчики,называлисьтолмачами и занимались они «растолмачиванием», переводом иноязычной, «немой», «не моей» речи.
В1 других странах, по свидетельствам учёных, также существовали иные названия перевода и переводчиков. Например, Цицерон, переводивший труды Платона и Демосфена, Гораций в трактате «Наука поэзии» использовали слово interpres в значении «переводчик», «толкователь». То же именование употребляет переводчик Библии Святой Иероним (IV в. н. э.). И в Средние века монахи-переводчики пользовались именами interpres и hermeneuma. Однако уже в конце той эпохи эта терминология становится малоупотребительной.
В формирующихся романских языках понятие «писать на народном языке», т. е. на народной латыни, передавалось теми же глаголами, что и понятие «переводить с латинского на народный язык»: enromancier (фр.), romancar (исп.), romanzare и vulgarizzare (ит.). После XII века переводчика во Франции называли - droguement (drugement) H trucheman (truchement), a в Италии — droggomanno и (trucimano), заимствованные из сирийского targmana и византийского dragoumanos.
Примерно в тот же период во французском языке от латинских translatio (перенесение значения, метафора) и translator (передающий что-либо кому-либо) образуются слова translation и translateur в значении «перевод» и «переводчик», которые были освоены и другими европейскими языками.
Возникновение книгопечатания стимулировало переводческую деятельность. Именно тогда и появляются современные термины.
Однако несмотря на кажущуюся прозрачность понятия «перевод», его определение (дефиниция термина) складывалось непросто. До сих пор имеются существенные разногласия среди ученых-лингвистов в понимании этого термина. Так, например, один из основателей отечественного переводоведения А.Ф.Фёдоров считает, что перевод представляет собой умение «выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка». Сторонница структурных методов исследования А.А.Черняховская определяет перевод как «преобразование структуры речевого произведения, в результате которого, при сохранении неизменным плана содержания, меняется план выражения «один язык заменяется другим». В данном случае может возникнуть вопрос, а не является ли тогда перевод механической заменой определённых понятий на различных структурных уровнях? Пожалуй, определение, данное в своё время А.В.Фёдоровым, наиболее точно отражает понятие перевода, ибо переводчик, всегда имеющий дело с конкретным текстом, оперирует на уровне смысла, а не значения. Значения аналогичной языковой единицы в разных языках могут не совпадать. Например, слова table и стол по своим значениям не совпадают: «стол находок» в английском языке переводится словосочетанием «lost and found», а сема «питание» — словом «board».
Фраза «Осторожно, стекло» передаётся в английском языке другим набором сем: «Fragile. Handle with care». Обе фразы, русская и английская, передают один и тот же конкретный смысл, но каждая из них выражает этот смысл не только с помощью разных слов, но и с помощью разных значений.
Итак, перевод - это языковой контакт, который можно одновременно считать явлением билингвизма. Но это особый случай билингвизма, к которому у многих исследователей был далеко не однозначный взгляд, и связано это было прежде всего с разным представлением о переводимости. Бесспорно, перевод является результатом не только языкового контакта, поэтому его и следовало бы описывать не только как языковой контакт, но и как особый случай, каждый раз представляющий соприкосновение различных культур и особенностей психолингвистических, социолингвистических, этнолингвистических, нейролингвистических и др., где сопротивление обычным последствиям билингвизма более сознательно и более организованно; случай, когда говорящий билингв сознательно борется против любого отклонения от лингвистической нормы, против любой интерференции. Мартине подчеркивает, говоря о билингвах, которых можно было бы назвать вообще «профессионалами» (Martinet А. 1952, N 1:7), явление сплошного сопротивления интерференции — редкость: «Основная лингвистическая проблема, которая возникает в отношении билингвизма, сводится к необходимости знать, до какой степени две структуры, находящиеся в контакте, могут сохраниться нетронутыми и в какой мере они взаимно влияют друг на друга (...). Мы можем констатировать, что, как правило, имеет место определенное число взаимных влияний и что четкое разделение является исключением. Это последнее потребовало бы со стороны говорящего билингва постоянного внимания, на которое мало кто из людей способен, по крайней мере, в течение длительного периода» (Martinet А. 1952, N 1:7). Мартине противопоставляет и по другому признаку этот «профессиональный» билингвизм, который включает переводчиков, обычному билингвизму (который всегда является коллективной практикой народа). Профессиональный билингв изолирован в социальной практике: «Представляется, что цельность двух структур имеет больше возможностей сохраниться, когда два языка, находящихся в контакте, являются равными или сравнимыми с точки зрения престижа, ситуация, которая не является редкой в случаях, которые мы могли бы именовать индивидуальным билингвизмом или плюралингвизмом» (Martinet А. 1952, N 1:7). Та же идея содержится в предисловии к книге Вайнрайха, где он ставит несколько особняком случай «нескольких лингвистических виртуозов», которые «в силу постоянных упражнений добиваются сохранения четких различий между двумя (или более) лингвистическими инструментами». «Конфликт в речи одного и того же индивида между двумя языками, обладающими схожей социальной и культурной ценностями, может быть с психологической точки зрения разительным, но постоянные лингвистические следы этого конфликта будут равны нулю, если только мы не сталкиваемся с литературным гением» (Weinreich U., 1953:1).
Итак, определение перевода и его исследование как языкового контакта носителей различных этнокультур представляло и продолжает представлять собой достаточно сложный объект, неоднозначно трактуемый представителями различных направлений в лингвистике. Некоторые отрицают перевод вообще, при этом пользуясь его плодами, другие ставят под сомнение существования проблемы как таковой, с недоумением знакомясь с работами по интерференции в теории перевода, рассматривая лишь проблему билингвизма или многоязычия и только. Так например, Гансом Фогтом, специалистом по изучению языковых контактов, было сказано следующее: «Можно даже задать себе следующий вопрос: существует ли стопроцентный билингвизм; это означало бы, что один и тот же человек может использовать каждый из двух языков, которыми он владеет, в любой ситуации с одинаковой легкостью и с одинаковой правильностью, присущей говорящим, для которых эти языки являются родными. Если такие случаи и существуют, очень трудно понять, каким образом они могут заинтересовать лингвиста, потому что явление интерференции в этом случае было бы исключено по определению» (Vogt Н., 1954:369).
Способы решения проблемы передачи и восприятия образной картины художественного произведения
Художественная литература является, как известно, отражением общенародного языка, связанного с культурой народа, его историей, мировоззрением и концептуальными особенностями, в широком смысле этого слова, автора произведения. При переводе художественного произведения с одного языка (Яі) на другой (Яг) оригинал подвергается переводческой обработке текста, при которой очень часто теряется первоначальный смысл, колорит или особенности авторского стиля оригинала. Наименьшие потери в связи с переводом напрямую зависят от мастерства переводчика, его навыков не только в Яг, но и в Я]. Можно с уверенностью сказать (практика тому доказательство), что из незнающего хорошо свой родной язык (native language) человека не получится хорошего переводчика. Поэтому наряду с изучением лексико-грамматических особенностей Яг нельзя забывать о постоянном совершенствовании владения родным языком, поскольку от этого зависит и объем «овеществления» (по Е.Ф.Тарасову) образов картины мира каждого переводчика и ценность самой языковой картины мира автора произведения.
Роль переводов художественной литературы имеет неоценимую роль как для культуры носителей Яг, так и для культуры и развития языка носителей Я\ Взаимопроникновение культур на современном этапе развития человеческого общества достигло необычайного до этой поры роста, связанного прежде всего с развитием межкультурных контактов и связей. Поэтому в целом произошли особые перемены и в когнитивной (понятийной) базе в планетарном масштабе, приведшие к унификации форм выражения и расширению, таким образом, референциальной базы, что, с одной стороны, облегчает задачу переводчика, а с другой, требует от него больших знаний и умений.
Как видим, Борис Пастернак, переводивший «Гамлета»/ Шекспира, во-первых, нарушил порядок представления действующих лиц, отнеся, например, Офелию, дочь Полония, в конец списка вместо шестого места у Шекспира). Розенкранц, Гильденстерн и Озрик представлены как товарищи Гамлета, что не является нарушением истины, но Шекспир их представил прежде всего как вельмож.
При переводе текста мы можем найти интересные соответствия
Как видим, лингвистическое различие между языками заставляет переводчика искать решения, основываясь на стилистических особенностях речи определенной эпохи, особенностях речи персонажей, вкладывая в их монологи и диалоги такой лексико-грамматический материал, который не просто передает смысл, но передает характер персонажа, его образование, воспитание и даже пол (gender). Сам художественный перевод, без сомнения, оказывает большое влияние на общелитературный язык, хотя чаще всего язык художественной литературы (художественный стиль) не является нормированным, кодифицированным в прямом понимании этих слов, поскольку является отражением общенародного языка с его исторически-культурным колоритом, нелитературными вкраплениями и авторским мировоззрением (в нашем случае перевода в двойном объеме), отражающимся на языке самого произведения.
