Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические принципы описания пресуппозиции как смыслообразующей категории 15
1.1. Лингво-философская основа исследования пресуппозиции 15
1.2. Проблема пресуппозиции в лингвистике 23
1.2.1. Логико-семантический подход к исследованию пресуппозиции 28
1.2.2. Коммуникативно-прагматические основания к определению пресуппозиции 33
1.2.3. Проекционный подход 39
1.2.4. Когнитивно-дискурсивный вектор исследования пресуппозиции 44
1.2.5. Комплексный подход в определении типов пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе 53
1.3. Типология механизмов имплицирования художественного произведения 62
1.3.1. Дифференциация пресуппозиции от подтекста и затекста 64
1.3.2. Пресуппозиция и импликация 71
1.3.3. Пресуппозиция и импликатура 77
1.3.4. Пресуппозиция и фоновые знания 89
1.3.5. Качественные характеристики пресуппозиции как смыслообразующей единицы организации дискурса художественного произведения -. 99
Выводы по Главе 1 103
Глава II. Оппозиция «универсальное - национальное» как основа формирования пресуппозитивных знаний 108
2.1. Трансформация понятий «универсальное» и «национальное» в философской и лингвистической традициях 108
2.1.1. Лингво-когнитивный аспект выявления универсальных и национальных пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе 125
2.1.2. Универсальные и национально-специфичные составляющие пресуппозитивной базы знаний в структуре художественного произведения 141
2.2. Способы маркирования универсальных и национально-специфичных компонентов пресуппозитивной базы знаний в иноязычном художественном дискурсе 153
2.2.1. Коммуникативно-прагматический пласт пресуппозитивных знаний — универсальные и национальные варианты — в произведении «Ein weites Feld» 158
2.2.2. Образ автора как способ репрезентации ядерных пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе 173
2.2.3 Режимы «переключения» ядерных пресуппозиций в художественном дискурсе: рассказчик — Фонти — Хофталлер — второстепенные персонажи 184
2.2.4. Экспликация языковых и энциклопедических пластов пресуппозитивных знаний в системе персонажей, их универсальные и национально-специфические подтипы 199
2.2.5. Пресуппозитивная база знаний реципиента как основа интерпретации художественного дискурса 241
Выводы по Главе II 250
Заключение 254
Литература
- Логико-семантический подход к исследованию пресуппозиции
- Качественные характеристики пресуппозиции как смыслообразующей единицы организации дискурса художественного произведения
- Лингво-когнитивный аспект выявления универсальных и национальных пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе
- Режимы «переключения» ядерных пресуппозиций в художественном дискурсе: рассказчик — Фонти — Хофталлер — второстепенные персонажи
Введение к работе
Современная лингвистика, не отставая от актуальных тенденций развития наук в мире, обнаруживает все большую «склонность» к синтезу подходов и методов в исследовании различных языковых категорий. Как отмечает Н. Д. Арутюнова, интерес к минимальным лингвистическим единицам сменился интересом к «максимуму» - тексту, рассматриваемому в его взаимодействии с прагматическими факторами»1, или, иными словами, к дискурсивному процессу. Пройдя сложный интерпретативный путь, дискурс до сих пор остается одним из наиболее многозначных лингвистических понятий. Многие исследователи признают дискурс в качестве «явления когнитивного порядка, т. е. феномена, имеющего непосредственное отношение к передаче знаний, оперированию ими и созданию новых связей»2. В современной интерпретации дискурс подвергается рассмотрению через призму составляющих когнитивно-дискурсивной парадигмы, описанной Е. С. Кубряковой. Данная парадигма основывается на двух составляющих - когнитивной и дискурсивной. Когнитивная составляющая определяет связи «с внутренней ментальной деятельностью человеческого сознания», а дискурсивная - то, «как используется изучаемое явление в процессе общения» . Такое понимание дискурса делает немыслимым рассмотрение данного процесса без подробного изучения механизмов его кодирования и декодирования.
На новый уровень поднимается один из сложнейших онтологических вопросов - вопрос смысла. Для того чтобы понять передаваемую в дискурсе информацию, декодировать ее, необходимо раскрыть заложенный в нем смысл путем соотнесения его с уже имеющимся у дешифратора набором смыслов или, иными словами, набором знаний.
В частности, к смыслообразующим категориям дискурса как формы реализации знаний, организующихся в дискурсивном процессе, относится и исследуемое нами понятие пресуппозиции.
Актуальность диссертационной работы определяется тем, что она посвящена исследованию одной из наиболее спорных и неоднозначных категорий в лингвистической науке - пресуппозиции. Возникшая в качестве экзистенциальной категории истинности суждения (концепции Г. Фреге и Б. Рассела), а затем с появлением оксфордского направления в аналитической философии (У. Куайн, Дж. Остин, П. Ф. Стросон) вынесенная за пределы предложения в качестве внеречевых условий функционирования речевых актов, пресуппозиция была унаследована наукой о языке. Терминологическая
1 Арутюнова, Н. Д. Фактор адресата [Текст] / Н. Д. Арутюнова // Известия АН СССР. Серия литературы и
языка. - 1981. - Т. 40. - № 4. - С. 3.
2 Андронкина, Н. М. Понятие «дискурс» в междисциплинарных исследованиях и его содержание в методике
преподавания иностранных языков [Текст] / Н. М. Андронкина // Мир науки, культуры, образования. - 2008.
-Т. 10. -№3.-С. 88.
3 Кубрякова, Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зре
ния. Роль языка в понимании мира [Текст] / Е.С. Кубрякова // РАН, Институт языкознания. Язык. Семиоти
ка. Культура. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 519.
многозначность понятия обусловила несколько подходов к его определению в зависимости от аспекта исследования: логико-семантический подход (Н. Д. Арутюнова, Дж. Катц и П. Постал, Е. Л. Кеенан, Е. В. Падучева, Бас Ван Фраасен), определяющий пресуппозицию как совокупность значений, выраженных грамматическими категориями; коммуникативно-прагматический (И. Р. Гальперин, В. А. Звегинцев, С. Д. Кацнельсон, Д. Т. Лангедоен, Ч. Филлмор, А. Цвики), направленный на большую субъек-тивизацию данной смыслообразующей категории; проекционный подход (К. Гокер, Ван Дер Сандт, С. Соумс, И. Хейм и др.), перемещающий пресуппозицию в область известной коммуникантам информации, и когнитивно-дискурсивный подход (А. Р. Бейсембаев, Г. В. Колшанский, А. П. Костяев, Е. С. Кубрякова, Д. Норманн, Д. Румельхарт и др.), рассматривающий данное понятие с позиции его ментальной обусловленности и вовлеченности в дискурс.
Объектом исследования является пресуппозиция как единица лингвистических и экстралингвистических знаний, реализованных автором в художественном произведении в виде режимов «переключения» авторской позиции внутри текстовой реализации дискурса и воспринятых читателем благодаря имеющемуся комплексу пресуппозитивных знаний. Пресуппозиции, переданные в совокупности в художественном дискурсе и воспринятые в процессе его интерпретации, образуют комплекс знаний, который именуется нами как пресуппозитивная база знаний (далее - ПБЗ).
Предмет исследования составляют универсальные и национально-специфичные компоненты пресуппозитивной базы знаний в системе «автор - персонажи - читатель», опора на которые помогает интерпретировать немецкоязычное художественное произведение.
Целью диссертационного исследования является теоретическое обоснование понятия пресуппозиции как ментальной единицы формирования смысла художественного произведения, рождающегося на всех уровнях языка, а также обоснование необходимости комплексного подхода к изучаемому понятию, формирующему в совокупности нескольких типов предпосылок пресуппозитивную базу знаний, внутри которой, применительно к иноязычному художественному дискурсу, возможно выделение универсальных и национально-специфичных составляющих.
Достижение этой цели потребовало решения ряда конкретных задач:
выработать авторское определение пресуппозиции как единицы лингвистических и экстралингвистических знаний субъектов дискурса художественного произведения, находящейся в области их ментально-лингвальной компетенции, необходимой для установления соответствия между языковой наполняемостью, коммуникативной направленностью и фоновым заполнением микротекста каждого участника дискурса в системе «автор - персонажи -читатель», что в совокупности направлено на раскрытие множества смыслов данного художественного произведения;
дифференцировать понятие «пресуппозиция» и «пресуппозитивная база знаний»;
выявить типы пресуппозитивных знаний, составляющих пресуппози-тивную базу знаний;
определить способы презентации пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе;
выделить пласты знаний пресуппозитивной базы внутри дискурса относительно каждого участника, структурировать их в соответствии с ком-петентностными характеристиками в системе «автор - персонажи - читатель»;
установить универсальные и национально-специфичные особенности пресуппозитивной базы знаний, провести её количественно-качественную параметризацию;
разработать алгоритм анализа пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе;
определить основные свойства и характеристики пресуппозиции как единицы компетентностных знаний участников художественного дискурса;
доказать ментальную отнесенность предпосылки к глубинному уровню создания и интерпретации художественного дискурса;
раскрыть лингвокогнитивную обусловленность пресуппозиции с целью выявления универсальных и национально-специфичных особенностей ее реализации и восприятия в художественном произведении;
установить компоненты пресуппозитивной базы знаний в соответствии с типом дискурса, а также «сферу» ее функционирования как константного набора знаний относительно определенного дискурса;
найти соотношение универсальных и национально-специфичных компонентов пресуппозитивной базы знаний относительно каждого участника данного дискурсивного взаимодействия.
В качестве методологической и философской основы данной работы следует рассматривать базовые положения аналитической философии в области исследования процессов естественного языка (теория знака Г. Фреге, теория дескрипций Б. Рассела, концепции представителей оксфордского направления в аналитической философии У. Куайна, Дж. Остина, П. Ф. Стро-сона), семантики предложения, в том числе порождающей семантики (Ф. Кифер со ссылкой на теорию Н. Хомского о селективных ограничениях, Н. Д. Арутюнова, Дж. Катц и П. Постал, Е. Л. Кеенан, П. и И. Кипарские, И. М. Кобозева, Е. В. Падучева, Г. Г. Почепцов), прагматики (И. Р. Гальперин, Г. П. Грайс, В. А. Звегинцев, Л. Картуннен, Дж. Лакофф, Р. С. Столней-кер), когнитивно-дискурсивной теории (А. Р. Бейсембаев, Ш. К. Жаркынбе-кова, В. И. Карасик, В. В. Красных, Е. С. Кубрякова, М. Л. Макаров, М. Ю. Олешков, Э. Д. Сулейменова), психолингвистики (Н. В. Дмитрюк,
A. А. Залевская, Е. Ф. Тарасов), лингвокогнитивистики (3. К. Ахметжанова,
М. К. Исаев, В. В. Красных, И. А. Стернин, Н. В. Уфимцева,), межкультурной
коммуникации (С. Е. Исабеков, О. А. Леонтович, 3. К. Сабитова, А. П. Садо-
хин), этнолингвистики, лингвокультурологии и лингвострановедения
(Е. М. Верещагин, В. фон Гумбольдт, Л. Н. Гумилев, А. Е. Карлинский,
B. Г. Костомаров, С. Г. Тер-Минасова).
Методы и приемы исследования. Специфика выбранного материала исследования, цель и задачи диссертации определили использование в качестве основных методов: а) когнитивно-дискурсивный анализ, направленный на установление границ реализации пресуппозитивной базы знаний в иноязычном художественном произведении с опорой на позиции субъектов художественного дискурса и формируемые ими когнитивно-дискурсивные микрообразования (опора на алгоритм анализа текста и дискурса А. Е. Карлинского и психолингвистическую проекцию текста А. А. Залев-ской); б) сравнительно-сопоставительный и описательный методы, позволяющие проводить количественный и качественный анализ языковых явлений, фоновых знаний и процессов речемыслительной деятельности субъектов произведения в лингвокультурологическом контексте; в) контент-анализ, на основе которого были заданы критерии выявления пресуппозитивных знаний в художественном произведении и составлена единая таблица необходимой пресуппозитивной базы знаний реципиента (прогноз портрета читателя).
На разных этапах работы широко использовались общенаучные методы и приемы, такие как анализ и синтез, классификация и обобщение.
Материалом исследования послужил оригинальный роман немецкоязычного автора, лауреата Нобелевской премии по литературе Г. Грасса «Ein weites Feld», включающий в себя пять книг и тридцать шесть глав. К настоящему времени роман подвергался детальному анализу с позиций лингвистики и литературоведения, однако в несколько ином ракурсе, с более узкой направленностью, например, в аспекте социопрагматического исследования лексики романа, интертекстуальной насыщенности или культурной специфики переводов произведения. Наше исследование отличает комплексный подход, вовлекающий роман в сферу функционирования дискурса с акцентом на когнитивно-дискурсивные и лингвокогнитивные параметры его анализа. Историчность романа и выраженная автобиографичность дают возможность провести оригинальный анализ, позволяющий увидеть личностно-ориентированную имплицитную информацию в художественном произведении.
Основные положения, выносимые на защиту
В системе компетентностных знаний человека объективно выделяется пресуппозиция как ментальная единица лингвистических и экстралингвистических знаний субъектов дискурсивного взаимодействия, которая представлена в художественном дискурсе как единая база значений, свойственная автору, персонажам, читателю. Знание этой совокупности значений является необходимым условием адекватного функционирования дискурса художественного произведения в процессе создания и дешифровки художественного смысла.
Определение пресуппозиции предполагает учет следующих компонентов художественного дискурса: 1) адресант и адресат дискурсивного взаимодействия как носители ментально-лингвального комплекса знаний, реализуемых в данном процессе (автор - персонажи - читатель); 2) сообщение (текстовая реализация), где текст как способ организации значений во-
влекается в процесс дискурсивного взаимодействия его участников, задавая единую гиперситуацию и тему; 3) код или, иначе говоря, тонально-жанровые изменения ведения данного взаимодействия, стратегически выбираемые его участниками с целью достижения определенного эффекта (режимы интерпретации авторской позиции внутри текстовой реализации дискурса); 4) результат, то есть необходимое для завершения данного процесса совпадение реализованных ментально-лингвальных комплексов взаимодействующих субъектов (пресуппозиции читателя); 5) обратная связь - соответствие пре-суппозитивных знаний читателя реализованной в художественном произведении базе значений.
Тип дискурса как «сфера реализации» пресуппозиции устанавливает специфический набор пресуппозитивных знаний, релевантных для него, организованных в единый константный комплекс - пресуппозитивную базу знаний. В художественном дискурсе ПБЗ представлена тремя пластами знаний: коммуникативно-прагматическим, языковым и энциклопедическим, каждый из которых состоит из определенных типов пресуппозиций, в совокупности неизменных относительно художественного дискурса.
В силу отнесенности пресуппозитивной базы знаний к глубинному (когнитивному) уровню смысловой организации художественного произведения, рассматриваемого во взаимодействии его автора, персонажей и читателя как представителей определенного языка-культуры, она (ПБЗ) анализируется в соотношении релевантных ей категорий языка, сознания и культуры, в том числе в их национальных вариантах. Это обнаруживает лингво-когнитивную обусловленность пресуппозиции, позволяя выявлять универсальные и национально-специфичные особенности формирования пресуппозитивной базы знаний, а также установить их в структуре иноязычного художественного дискурса.
Любой художественный дискурс содержит пресуппозитивную базу знаний, включающую универсальную и национально-специфичную зоны, неразрывно связанные друг с другом: первая отражает общепринятые и известные нормы его организации и функционирования; вторая связана с отображением узких, принятых в данной национальной культуре особенностей реализации дискурса.
Доминантным способом презентации универсальных и национальных пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе является принцип «сверху - вниз»: от коммуникативно-прагматического пласта, оформляющего дискурс на уровне его участников, до языкового и энциклопедического, располагающихся внутри его текстовой реализации.
Научная новизна исследования. В современной лингвистике до сих пор не существует комплексного исследования пресуппозиции в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы с учетом семантической и прагматической обусловленности данной категории.
В диссертационном исследовании впервые:
- проведено комплексное исследование пресуппозиции как ментальной единицы знаний участников художественного дискурсивного взаимодействия;
- выделен единый набор пресуппозитивных знаний, реализованных в
художественном дискурсе, при этом этапы дискурсивной модели выступают
в качестве детерминанты пресуппозиции, принятых принципов ее описания,
которые помогают выявить границы ее реализации внутри дискурса;
- описаны способы презентации пресуппозитивной базы знаний в
структуре художественного дискурса (слойная реализация) и роль пресуппо
зиции в организации данного типа дискурса;
- определены и выявлены универсальные и национально-специфичные
компоненты пресуппозитивных знаний, реализованных в художественном
произведении (коммуникативно-прагматический, языковой и энциклопеди
ческий уровни реализации пресуппозитивной базы знаний).
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в уточнении термина пресуппозиции в контексте комплексного ее понимания с доминирующей когнитивно-дискурсивной и лингвокогнитивной направленностью, а также в авторском определении понятия; в детализации компонентов пресуппозитивной базы знаний в рамках особого типа дискурсивного взаимодействия - художественного произведения; в обосновании пресуппозиции в аспекте основных положений лингвокогнитивного подхода к дискурсу - выявление универсальных и национально-специфичных составляющих применительно к немецкому языку-культуре.
Практическая ценность данной работы заключается в возможности применения основных результатов и материалов исследования при разработке теоретических курсов общего языкознания, обучении межкультурной коммуникации, а также при подготовке лекционных и практических занятий по таким дисциплинам, как лингвокультурология, линвострановедение, культура страны изучаемого языка, лингвокогнитология; кроме того, выводы предлагаемого сочинения могут найти применение в построении курса «Теория и практика перевода», написании курсовых и дипломных работ, магистерских диссертаций.
Апробация работы. Основные положения исследования обсуждались на конференциях разного уровня: IV Международной научно-практической конференции «Наука и образование без границ - 2008» (Пшемысль, Польша, 2008 г.), V Международной научно-практической конференции «Научный потенциал мира - 2009» (София, Болгария, 2009 г.), Международной научной конференции «Традиции и инновации в лингвистике и лингвистическом образовании» (Томск, Россия, 23-24 октября 2009 г.), IV Международной научно-практической конференции «Наука и современность - 2010» (Новосибирск, Россия, 7 июля 2010 г.), Международной научно-практической конференции «Обучение языкам в условиях би- и полилингвизма: проблемы, инновации, перспективы» (Алматы, Казахстан, 25-26 ноября 2010 г.).
Логико-семантический подход к исследованию пресуппозиции
Впервые способность к смыслообразованию категории пресуппозиции в естественном языке была рассмотрена в работе «Sinn und Bedeutung» немецкого логика, математика и философа конца XIX- начала XX века Г. Фреге - представителя аналитической школы.
Основной проблемой, выдвинутой Г. Фреге, стало нахождение соответствия между знаком, его смыслом-и денотатом.
Именно денотат (=фоновые знания) есть «залог истинности суждения» [Фреге 1977: 190]. Как отмечает Г. Фреге; «в любом утверждении [Urteil] уже сделан- шаг от мысли (суждения) к денотату (то есть к объективному содержанию высказывания)» [Фреге 1977: 191]. Этот тезис наглядно отражен в знаменитом примере исследователя о Кеплере. Знание о существовании человека по имени Кеплер и явилось предпосылкой для истинности суждения «Кеплер умер в нищете».
Только те предложения или высказывания (иначе — знаки) являются истинными, которые имеют смысл, создаваемый путем отсылки к реально существующей или. существовавшей личности — имени собственному, обладающему денотатом. В. таком случае в качестве пресуппозиции выступает предпосылка о- знании1 говорящим и слушающим определенного значения (Bedeutung) или денотата знака (в широком смысле), то есть того, что мы называем фоновыми знаниями, но несколько ограниченными в круге лиц, событий и предметов.
Тем не менее, не всегда реальные лица или предметы могут лежать в основе суждения. На это, в отличие от Г. Фреге, опиравшегося при описании смысла знака лишь на действительную референцию, указывает английский математик и философ, создатель «логического атомизма» и теории дескрипций Б. Рассел.
В своей теории ученый опирается на основное положение исследования пресуппозиции Г. Фреге — референциальность — однако ему удалось уточнить и дополнить его. Вместо знака у Б. Рассела выступает символ, причем он может быть не только простым, то есть не членимым на отдельные символы (как это отражено у Фреге — имена собственные), но и сложным — делимым на символы (его ярчайший пример — Нынешний король Франции) [Рассел 1982: 48]. Б. Рассел называет их дескрипциями (от англ. description — описание), подчеркивая, что в любом знании, выраженном словами «не могут фигурировать никакие имена в строгом смысле этого термина, и то, что кажется именем, на самом деле является дескрипцией» [Рассел 1982: 53]. Истинность или ложность суждения,в понимании исследователя зависит, в первую очередь, именно от дескрипций - суждение будет истинным только в том случае, если дескрипция ничего не описывает [Рассел 1982: 45], то есть, если она реальна.
Однако, не всегда дескрипции, содержащиеся в суждении, могут соответствовать реальности. В1 таком случае1 нам- приходится производить определенные «операции с символами, и, приписав значение группам символов, которые на самом деле его лишены, мы тем самым допустим существование несуществующего в единственно возможном смысле, а именно-в качестве описаний, предметов» [Рассел 1982: 44]. То есть/гому, что Г. Фреге называл предложениями, лишенными смысла из-за отсутствия денотата, Б. Рассел приписывает значение и указывает на возможность дать дефиницию символам с дескрипциями, описывающими несуществующие вещи без искажения, смысл а предложения.
Итак, основополагающим признаком пресуппозиции в теориях Г. Фреге и Б. Рассела является референциальность, что позволяет отнести предпосылку в ранг экзистенциальных категорий, выражающих определенные факты действительности.
Но Б. Рассел рассматривает в качестве пресуппозиций также знания о несуществующих лицах и предметах, которым в процессе осмысления суждения приписывают значение. Такая трактовка расширила границы предпосылки, обозначенной Г. Фреге, и позволила, по сути, нивелировать критерий ложности или бессмысленности суждения, содержащего неверную, точнее нереференциальную пресуппозицию путем придания, ему значения или дефиниции.
Еще одним сходным пунктом обеих теорий является рассмотрение пресуппозиции, как атомарной категории, входящей в состав предложения в виде знака (у Г. Фреге) или символа (у Б. Рассела). Различаются же эти понятия по структуре (простые и сложные согласно теории Б. Рассела) и распространенности (объективные, общеизвестные и субъективные, частные в концепции Г. Фреге).
И последним признаком, характеризующим пресуппозицию в, рамках указанных взглядов, является ее истинностное значение. Наличие предпосылки в предложении указывает на его- осмысленность, правдоподобность. Однако отсутствие ссылки на реальный факт обуславливает ложность или бессмысленность предложения в теории Г. Фреге или требует дополнительных усилий для придания- данной дескрипции значения — согласно концепции Б. Рассела.
Так или иначе, эти исследователи определили три признака данной категории смысла, перенесенных в лингвистику и разрабатываемых как, основополагающие для пресуппозиции — референциальность, истинностное значение и атомарность. Под пресуппозицией в этом аспекте понимают компонент смысла предложения, отвечающий за его истинность путем соотнесения передаваемой информации с фактами действительности. Заслуга Г. Фреге и Б. Рассела заключается в том, что они сумели вывести это понятие за пределы идеальной знаковой системы и перенести его в процессы живого естественного языка, - это позволило выделить пресуппозицию в области коммуникативной и когнитивной деятельности субъектов речи и дать ей определение в качестве самостоятельной смыслообразующей лингвистической категории.
Качественные характеристики пресуппозиции как смыслообразующей единицы организации дискурса художественного произведения
В этом случае предпосылка есть «когнитивная составляющая дискурса» [Верещагин 2007: 10], образующая; его «смысловую? ткань» за счет «пропозициональной; установки, а не семантического отношения» [Макаров 2003:135].
Mi Л; Макаров , опираясь на; воззрения? Дж. Юла, понимает под пресуппозицией; механизм имплицирования; лежащий; в основе интерпретационной; деятельности; коммуникантов. С данной точки зрения она входит віобїций; когнитивный фонд, подразумевающий; наличие некоего единого набора;пропозиций-;контекстау.участников коммуникации [Макаров 2003: 136]:
Подобная; трактовка предпосылки,, по мнению исследователя; представляется наиболее предпочтительной; поскольку позволяет более точно интерпретировать «роль имплицитного знания-в речи»- [Макаров 2003: 137];
G другой стороны, пресуппозиция; наравне; с прочими; имплицитными понятиями, рассматривается; с позиции социально-когнитивной-; психологии;: которая; определяет: общение как сложный процесс;; «нацеленный на установление и поддержание интерсубъективности в. каждом конкретном, коммуникативном;эпизоде, в;каждой;интеракции» [Макаров 2003: 244-245]. В этом случае она рассматривается; как «такой компонент высказывания; который;, судя по его оформлению, оправитель текста-; считает истинным, известным-адресату» [Бейсембаев 2007: 22].
На- многофакторную природу речевого общения указывает также М. Ю.! Олешков, который в качестве основного фактора выделяет «связь речи с целостной когнитивной иэмоционально-личностнойсферойтоворящего. ... Исходным для описания дискурса является целевое назначение, речи, а ее организация предстает как последовательность шагов — речевых актов, ведущих к решению соответствующих коммуникативных задач» [Олешков 2006: 13].
В этой связи пресуппозиция, как и ряд других терминов, обозначающих механизмы импликации, будет относиться «к существенно важным и определяющим дефинициям теории дискурса» [Олешков 2006: 93].
Таким образом, М. Ю: Олешков с опорой на теорию М. Л. Макарова выстраивает следующую схему дискурсивной модели, в которую, по нашему мнению, вписывается пресуппозиция как единица ментального уровня в структуре дискурсивного процесса: «адресант (субъект коммуникативного процесса) - сообщение (текст/дискурс) - канал (типологическая разновидность, текста — вербальный/невербальный) - код (жанровая разновидность текста)- - адресат (субъект коммуникативного процесса) - результат коммуникации (воспринятая1 и интерпретированная информация) - обратная связь» [Олешков 2006: 100].
То есть пресуппозиция — это единица, возникающая до процесса порождения речи на ментальном, уровне адресанта, который в соответствии со своим коммуникативным опытом, целью и ситуацией общения, выстраивает сообщение с намерением1 достигнуть наибольшего перлокутивного эффекта. Для этого он использует определенный файл или жанр и соответствующие ему правила построения, опираясь на собственные фоновые знания. С другой стороны, адресат, обладая своим набором пресуппозиций, делает попытку восприятия, сообщения. И в случае совпадения данных наборов пресуппозитивных знаний, реализовавшихся в текстовых сообщениях при построении дискурса у обоих коммуникантов, можно- говорить, об адекватности восприятия и достижении перлокутивного эффекта, что способствует успешности дискурсивного процесса.
Относительно художественного произведения такая, трактовка пресуппозиции, по нашему мнению, является наиболее точной, так как в основе нашего подхода к исследованию художественного произведения лежит когнитивно-дискурсивный аспект, где оно рассматривается как единый организм, состоящий из внутренне движимых и «живых» частей. К таким составляющим относится все многообразие жанрово-тональных «островов» текстовой реализации дискурса (в русле «тонально-жанровых изменений» [Красных 2002: 194]), анализ которых невозможен без учета когнитивных факторов, и коммуникативных условий, помогающих извлечь заложенную в нем информацию и понять основные установки и цели автора и героев. Именно в дискурсивном событии происходит реальное взаимодействие когнитивного и социокультурного уровней с опорой на фоновые знания коммуникантов, поэтому дискурс антропоцентричен, а пресуппозиция находит свою реализацию лишь в рамках данного дискурсивного взаимодействия. То есть когнитивная обработка дискурса подразумевает использование механизма пресуппозиции — единицы компетентностных знаний участников дискурса, для успешности которого важно опираться на общие прагматические принципы, на понимание контекстнообусловленных ожиданий в описываемой деятельности, знание процедур структуризации информации и естественной аналогии. Информация, поступающая-к человеку в дискурсе, подвергается когнитивной обработке, осуществляемой в процессе его порождения и понимания.
В этом аспекте по-иному рассматриваются основные свойства, предпосылки. В первую очередь они определяются через соотношение с прочими категориями дискурса, характеризующими его «механизмы когерентности и оптимальные условия взаимопонимания субъектов речевого взаимодействия» [Олешков 2006: 94]. Имплицитный характер пресуппозиции подчеркивается в ее взаимосвязи с пропозицией, так как первая выступает в качестве «сложных предрасположений, которые проявляются в речевом поведении. Набор пресуппозиций человека определяется на основании тех утверждений, которые он делает, вопросов, которые он задает, приказов, которые он отдает, и т. п. Пресуппозиции — это не что иное, как пропозиции, неявно подразумеваемые еще до начала передачи речевой информации» [Олешков 2006: 94].
Лингво-когнитивный аспект выявления универсальных и национальных пресуппозитивных знаний в художественном дискурсе
В соответствии с этим, явление пресуппозиции необходимо рассматривать в тесной связи с языковой личностью, включенной в контекст мировой и национальной культуры, концептуализированной и категоризированной в ее сознании, которое находится в постоянном диалоге, как между собой, так и относительно любого дискурса [Сабитова 2007: 35]. В таком случае «универсальное» и «национальное» в разрезе пресуппозиции исследуются нами как составляющие ПБЗ, проявляющиеся на различных ее уровнях - от уровня прагматической реализации этих знаний (образ автора, авторский замысел, иллокуции, жанрово-тематические переходы), через концептосферу и когнитивную базу (выражаемую комплексом лингвистических и экстралингвистических знаний1 и представлений), до языкового выражения (типичные грамматические и синтаксические конструкции).
Следующий пример позволяет вычленить универсальные и национально-специфичные компоненты ПБЗ, реализованной в микродискурсе письма из исследуемого нами романа Г. Грасса «Ein weites Feld» [Grass 1995: 625-630]. Дискурс представлен следующей ситуацией — после убийства главы ведомства (представителя западной" Германии), в котором работает главный герой Фонти (представитель восточной Германии), ищущий свое место в новой объединенной стране, в состоянии глубокого потрясения он пишет письмо своей случайно объявившейся (как отголосок второй мировой войны) и ставшей близкой по духу внучке во Франции, которая, как и он, увлечена творчеством немецкого писателя Т. Фонтане:
а) пласт коммуникативно-прагматических пресуппозитивных знаний (жанровая идентификация, тема и структура текста, контекстное поведение коммуникантов) - универсальным является выбранный главным героем жанр письма. Так как письмо как жанр предполагает адресацию своих мыслей и чувств в письменной форме, подразумевающую несиюминутное прочтение, автор обладает возможностью использовать естественный способ экспликации себя как личности. Перлокуцией жанра письма выступает стереотип о том, что переписка обычно предусматривает непринужденность и искренность отношений адресата и адресанта, в противном случае «отсутствие этой предпосылки обычно сразу же ощущается как препятствие для общения и может даже привести к его прекращению» [Демьянков 1979: 112]. Доказательством подобного типа общения являются формулы приветствия и прощания, выработанные веками. Так, в данном отрывке письмо начинается- с вполне соответствующего статусу адресата обращения — «mein liebes Kind» («мое дорогое дитя»); — на уровне тематики универсальной является основная тема письма — весть об убийстве главы ведомства, которое глубоко потрясло главного героя, считавшего его хорошим. человеком: «Mir wird er noch lange fehlen. Ein Mann ganz ohne Alluren» {«Мне будет не хватать его. Мужчины без лишней манерности») [Grass 1995: 629]. Даже не вдаваясь в подробности описываемой действительности,, любому человеку будут понятны испытываемые горем чувства - сожаления и даже скорби; - письму как особой жанровой форме, вне зависимости от национально культурной принадлежности автора, характерен диссонанс линейных синтаксических связей в виду произвольного характера- тематических элементов, в ходе изложения мысли: «Er lief sich davon. Und nun hat es ihn eingeholt. Was wird kommen? Man sagt, eine Frau sei als Nachfolgerin im Gesprdch» ... Danach gingFonty in seinem Brief auf Madeleines Studium ein» {«Он пытался убежать от реальности. Но тщетно. Что теперь будет? Говорят, в качестве приемника выбирают женщину» ... После этого Фонти стал интересоваться учёбой Мадлен в университете») [Grass 1995: 629]; б) в пласте лексико-грамматических характеристик повествования главного героя общеизвестное обнаруживается в разговорном стиле литературного немецкого языка, на котором написано письмо в соответствии с адресатом (для Мадлен немецкий язык не является родным, поэтому ей ближе его литературный вариант) — «Naturlich ist nach aufien hin Halbmast angesagt. Mit offiziellen Trdnen ware ein Schwimmbassin zu fallen. Aber so siichtig ich alles mir greifbare Zeitungsloschpapier nach einem guten Wort durchraschle, nichts spricht zu Herzen, spaltenlang werden lederne Hiilsen geboten, der Mord hat feige oder hinterriicks zu sein, dem Opfer wird Mut zur Harte und Pflichterfiillung bis zum Letzten bestatigt, und in Leitartikeln ist man bestuerzt oder betroffen» {((Конечно же кругом приспущены флаги. Слезалш официальных лиц можно было бы наполнить целый бассейн. Целыми днями пытаюсь отыскать во всей этой газетной чепухе хоть одно нормальное слово, но все не по душе, везде одна шелуха, его смерть явно была коварно и предательски спланирована, жертве приписывают твердость характера и чувство долга, а в передовых статьях лишь слова сожаления иpacmepnHHocmu»y\Gxzs& 1995: 625];
в) уровень энциклопедических пресуппозитивных знаний раскрывается в описании, и передаче многих общеизвестных фактов и процессов реальной жизни: «als fordere der freie Markt diesen Preis» («как будто бы этой цены требовал свободный рынок»), «Der Kanzler hingegen scheint mir eher verdrgert, ... er mag sich (wie der Kaiser im Maerchen) entblofit vorkommen, ein kolossaler Nackedei» («Катер выглядет раздраженным, он чувствует себя будто обнаженный (как король в сказке), огромный голыш») [Grass 1995: 625], «Unser Riese hat was Kleines im Gemut» («Наш гигант мелок душой»), «Attentate waren schonimmer die Kegel» («Политические убийства существовали во все времена») [Grass 1995: 626].
Как показывает пример, «универсальное» определяется на всех уровнях пресуппозитивных знаний, реализуемых в данном дискурсе, выстраивая каркас для его понимания и интерпретации представителям иных языков-культур. При этом к наименее культуроносным относится пласт коммуникативно-прагматических знаний, то есть собственно область дискурсивного взаимодействия,1 естественно свойственного человеку говорящему.
Режимы «переключения» ядерных пресуппозиций в художественном дискурсе: рассказчик — Фонти — Хофталлер — второстепенные персонажи
Вне групп находятся: святой отец, духовный- наставник Марты — священник Матуль, призванный помочь- найти ориентир дляих; объединения; и внезапно объявившаяся: внучка Фонти из. Франции Мадлен, также рассматривающая этот процесс как само собойфазумеющийся факт.. Каждый;из них,, как. шглавные1 герои не: существует сам по; себе, однако отличаются большей степенью вовлеченности; в действительность. Они отображают сценарии; судеб реальных людей — очевидцев: «Wende», а их прототипичность лишь усугубляет эту вовлеченность.
Эмми № Марта являют собой персонификацию, не разделяющей взглядов мужа супруги и близкой по духу дочери Т. Фонтане, поздно вышедшей замуж за архитектора (Grundmann также руководит строительной компанией: и носит говорящую- фамилию,, переводимую дословно- как, «человек, владеющий; землей» ил» «человек, основательно, прочно стоящий на ногах»): Обе они не родились, в Берлине; к тому же достаточно образованы (Эмми ,— стенографистка и первый рецензент мужа, Мете — учительница), поэтому их речь хотя и наполнена» некоторыми особенностями берлинского диалекта, но в большей степени приближена к литературной, пусть даже в ее разговорном варианте. Крометого, в их портретах много деталей изшроизведений Т. Фонтане: - свою: гостиную; в маленькой квартире они называют «Pbggenpulscher Salon» (ссылка на роман «Поггенпулы», в центре которого стесненная в финансовых средствах родовитая; семья); - в браке Мете прослеживается ссылка на роман «Пути-перепутья», повествующий о любви неравных по положению людей — барона «Botho von Rienaecker» и швеи «bene Nimptscn»; - Копенгаген, где был проведен медовый месяц пары, является отражением аналогичной сцены в романе «Unwiederbringlich», где изображается»неудачный брак графа «Helmuth Hoik» и «Frau Christine»; — и, наконец; Мете — приверженка марксизма-ленинизма, как героиня1 романа.писателя «Graf Petoefy» (протестантка)- меняет свои взгляды в сторону католической церкви . а; после трагической гибели мужа: решает взять все его делапод свой контроль и уезжает в Шверин. ЗаЭмми и; Мартой, покинувших Берлин после свадьбы. и объединения, в качестве: экономки следует их соседка Инге Шервински — уроженка Берлина, домохозяйка, в. одиночку воспитывающая детей и, несмотря? на: трудности; сожалеющая: об; уходящем; государстве.- на как «Roswitha»— служанка из романа «ЭффиБрист» фанатичная католичка, не может оставить, тех,, к;кому привязалась. .
Уроженкой Берлина является также: Фрау Фрюауф — уборщица в-здании Тройханд, оказавшаяся участницей радикального,- движения «RA.E», причастного к убийству главы ведомства поприватизациш
Особым; образом? среди «восточного» сообщества; выделяется профессор Фройндлих, прототипом: которого выступает друг Т. Фонтане, юрист Фридлендер, с которым писатель вел тесную переписку! Как и всем остальным жителям бывшей ГДР ему необходимо доказать, свою необходимость в;новом государстве: и пройти: унизительную-процедуру оценки знаний. Профессор не выдерживает, этого испытания и кончает с собой; подтверждая один из мотивов произведения-«увы,, нр евреямшет. места в этойгстране»:.
Bs противовес «восточному». сообществу выступают представители западной Германии, негативно оцениваемые как «захватчики» новых земель. К ним, относятся жених и муж Марты, имеющий: реального прототипа — муж дочери Т. Фонтане был архитектором и достаточно обеспеченным человеком; дочь Грундманна - студентка,, довольно поверхностно изучающая литературу в одном из западногерманских вузов; сын Фонти, некогда бежавший на запад, этим значительно испортивший жизнь своему отцу в ГДР, и ставший главой издательства, которое выпускает «набожные» («frornme») книги. Несколько в стороне от этой группы стоит глава ведомства по приватизации — также выходец из запада — но представленный как приятный образованный человек, живо интересующийся судьбами людей. Его прототипом стал действительный глава Тройханд конца 80-х начала 90-х годов в. Германии Детлеф Карстен Роведдер, убитый в своем доме в г. Дюссельдорф из снайперской винтовки. Это до сих пор- нераскрытое убийство стало одним из наиболее громких дел в истории Германии.
Объединить эти группы призван духовный отец Марты — священник Матуль. Однако, как показывает произведение, вера на стыке эпох хоть и играет важную роль, но пока не крепка, общество потеряло прежние идеалы, не найдя, новых. Необходимо- проделать сложный путь сквозь сомнение, чтобы вновь обрести себя и новый смысл жизни.
Не найдя единения, к которому призывал святой отец, немцы покидают страну в поисках себя, осуществляя одну их основных жизненных установок -«Fernweh». Таким проводником за пределы государства1 является незаконная внучка Фонти Мадлен, прибывшая из Франции; чтобы познакомиться со своим дедом. Фигура Мадлен глубоко автобиографична: Франция подвигла Г. Грасса к творчеству; потомком французских гугенотов был Т. Фонтане. Поэтому Мадлен - это особый персонаж - такой близкий и такой далекий. Г. Грассу и-Т. Фонтане, а соответственно главному герою. Фонти.
Именно Мадлен осуществляет мечту Фонти о том, чтобы, сбежать из страны, перевозя его в тихое место, где главный герой- наконец-то находит покой, уединение и душевное равновесие и видит финал этой вечной темы-объединения.
Итак, проведя подробный анализ всех режимов «переключения» авторской позиции внутри данного текста, мы можем построить верхнюю часть дискурса произведения «Ein weites Feld» как иноязычного произведения, в котором располагается коммуникативно-прагматический пласт представленных в нем пресуппозитивных знаний:
