Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общетеоретические вопросы исследования 10
1.1. Проблема сознания в философии и психологии 10
1.2. Языковое сознание и образ мира 16
1.3. Картина мира как регулятив человеческой жизнедеятельности 19
1.4. Культура. «Центральная зона» культуры 26
1.4.1 .Ценности и установки 33
1.5. Выводы по первой главе 35
Глава 2. Православие как нравственный компонент картины мира 37
2.1. Историко-культурологический аспект проблемы 37
2.2. Религия. Религиозность 38
2.3. Место и роль веры в жизни русского народа 43
2.3.1. Историческая справка 43
2.3.2. Современное общество: различные оценки 48
2.4. Выводы по второй главе 51
Глава 3. Анализ языкового сознания современных русских 52
3.1. Ассоциативный эксперимент как способ актуализации языкового сознания 52
3.2. Отбор словника 55
3.3. Испытуемые 57
3.4. Материал для сравнения 59
3.5. Описание результатов ассоциативного эксперимента 60
3.6. Метод вербального семантического дифференциала 176
3.7. Выводы по третьей главе 185
3.7.1. Выводы по эксперименту методом семантического дифференциала 185
3.7.2. Выводы по ассоциативному эксперименту 185
Заключение 193
Литература 199
Приложения 212
Приложение 1. Ассоциативный словарь 212
Приложение 2. Феномен семантической опустошенности 260
Приложение 3. Диаграммы совпадения реакций по возрастным группам 268
Приложение 4. Стимулы, вызвавшие наибольшее число отказов 289
Приложение 5. График отказов отвечать 291
Приложение 6. Данные сопоставительного анализа словарных дефиниций и результатов АЭ 292
Приложение 7. Данные семантического дифференциала 296
Приложение 8. Бланк для проведения АЭ 301
Приложение 9. Бланк для проведения СД 302
- Картина мира как регулятив человеческой жизнедеятельности
- Историческая справка
- Описание результатов ассоциативного эксперимента
- Выводы по ассоциативному эксперименту
Введение к работе
Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью изучения изменений в содержании единиц семантического поля «Нравственный идеал» в языковом сознании русских.
За последние десятилетия изменилась внутриполитическая ситуация. Социологи указывают на разрушение традиционного общества в России XX века [Вызов 2003: 75], констатируют процесс серьезного переосмысления жизненных ценностей. В этих условиях некоторые ученые считают, что традиционные ценностные структуры русской культуры разрушены. Нам представляется важным исследовать, насколько произошедшие изменения
затронули содержание языкового сознания представителей разных поколений носителей русской культуры и каким образом в нем преломились.
Методологической основой работы являются положения теории деятельности А.Н. Леонтьева, а также развитая на ее основе теория речевой деятельности А.А. Леонтьева, разрабатываемая в исследованиях московской психолингвистической школы; концепция языкового сознания Е.Ф. Тарасова; деятельностно-адаптивный подход к пониманию культуры Э.С. Маркаряна; концепция этнической культуры и этнической картины мира СВ. Лурье.
Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые сделана попытка анализа языкового сознания носителей русского языка разных возрастных групп на материале семантического поля «Нравственный идеал», а также в привлечении для интерпретации лингвистических, исторических и культурологических данных.
Объектом настоящего исследования является языковое сознание носителей русской культуры в сопоставлении с языковым сознанием их предков (по материалам словаря В.И. Даля и данных старославянского языка).
Предмет исследования - содержание единиц семантического поля «Нравственный идеал» в языковом сознании носителей русской культуры разных возрастов и его изменение во времени.
Материалом исследования послужили результаты свободного ассоциативного эксперимента с 497 русскими испытуемыми в возрасте от 18 до 60 лет, словарные статьи русских толковых, энциклопедических и ассоциативных словарей [Даль 2003; СОШ 1999; ППБЭС 1992; РАС 2002], а также данные эксперимента Б.В. Дашиевой [Дашиева 1999], собранные десятилетие назад и представляющие для нас интерес с точки зрения временного и географического фактора, а также материалы эксперимента, проведенного методом семантического дифференциала, с теми же испытуемыми. Для интерпретации стимулов мы в отдельных случаях привлекаем лингвокультурологический материал. Привлечение других источников (помимо вышеуказанных) производится нами в тех случаях, когда содержащийся в них материал либо подтверждает полученные в ходе исследования выводы, либо служит прекрасной иллюстрацией словарных дефиниций.
Методы исследования определялись целями и задачами работы. Нами использовались метод свободного ассоциативного эксперимента, сопоставительный метод, метод семантического дифференциала, факторный анализ. В качестве инструмента анализа результатов использовался метод варимакс и стандартный пакет программ «Статистика».
Целью исследования явилось выявление общего и специфического в содержании нравственного идеала в языковом сознании современных русских и его изменение во времени, выявление факторов, характеризующих функционирование данной культурной константы.
Поставленная цель предполагала решение следующих задач:
1. Анализ литературы по тематике диссертационного исследования.
2. Выбор методики проведения ассоциативного эксперимента и
разработка списка стимулов.
3. Проведение свободного ассоциативного эксперимента с
носителями русского языка, принадлежащими к разным возрастным группам
(18-21 год; 28-42 года; 50-60 лет).
4. Сопоставление данных свободного ассоциативного эксперимента с
данными словарей [Даль 2003; СОШ 1999; ППБЭС 1992; РАС 2002],
лексикологическим и культурологическим материалом.
5. Проведение эксперимента методом семантического
дифференциала.
6. Анализ содержания семантического поля «Нравственный идеал» в
обыденном языковом сознании современных русских и его изменение во
времени.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Культурная «сердцевина» семантического поля «Нравственный
идеал», представленная по А.А. Леонтьеву, личностно-смысловыми
образованиями и оказавшаяся единой для всех наших испытуемых, во
многом обусловлена русской традиционной культурой, сформированной
православием.
2. Анализ языкового сознания испытуемых подтвердил
существование: 1. «поколенческого» разрыва между разными по возрасту
носителями русской культуры, обусловленного социализацией в разных
исторических и политических условиях; 2. «феномена семантической
опустошенности», выражающегося в отсутствии у молодежи четкого
представления о нравственных категориях.
3. Использование материалов толковых словарей (В.И. Даль,
СИ. Ожегов) позволило выявить изменяющиеся фрагменты образа мира
русских, отражающие нравственные ценности, а, с другой стороны,
стабильную, неизменяющуюся их часть.
В языковом сознании наших респондентов сохранено содержание таких понятий, как духовность, молитва, жертвование собой, очищение души; утрачено христианское значение понятий счастье, пост, страх.
4. Полученные нами данные подтверждают выводы Е.С. Яковлевой о
том, что временной фактор не влияет на содержание языкового сознания,
если значения слов обусловлены типом культуры и принадлежат к
культурно-значимым текстам - Библии и духовной литературе.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что полученные результаты вносят вклад в имеющиеся представления о структуре языкового сознания, устойчивости /изменчивости во времени его содержания и в комплексном использовании лингвистических и психолингвистических подходов при изучении содержания семантического поля «Нравственный идеал» в языковом сознании представителей русской культуры.
Практическая значимость усматривается в возможности использования результатов работы в учебных курсах по психолингвистике,
при написании дипломных и курсовых работ, в лексикографии, а также в социологических исследованиях.
Апробация работы. Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на заседаниях кафедры РОУ МГЛУ (2004-2008 гг.), на VIII-й Международной научной конференции «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Ульяновск, 13-17 мая 2008г). По теме диссертации опубликовано 4 работы.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений.
Картина мира как регулятив человеческой жизнедеятельности
Для отображения в сознании человека окружающего мира современная наука использует такие понятия, как «образ мира» (психология), «языковое сознание» (психолингвистика), «этническая картина мира» историческая этиология), «картина мира», «языковая картина мира» (лингвистика). Все эти понятия, являясь синонимичными, относятся к числу фундаментальных понятий данных наук, отражающих специфику взаимоотношений человека с миром.
Понятия «картина мира», «языковая картина мира» используются современной лингвистикой, базирующейся на антропологическом принципе и предполагающей изучать язык, по мнению В.И. Постоваловой, в тесной связи с сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью человека [Постовалова 1988].
Проблема изучения языковой картины мира, как указывает Е.С. Яковлева [Яковлева 1994], имеет давнюю историю. В настоящее время проблемами картины мира занимаются такие ученые, как Ю.Д. Апресян [Апресян 1995], Т.В. Булыгина, А.Д.Шмелев [Булыгина, Шмелев 1997], Н.Д.Арутюнова [Арутюнова 1987], А. Вежбицкая [Вежбицкая 1997], А.Зализняк [Зализняк 2000], В.И. Постовалова [Постовалова 1988], Ю.Н. Караулов [Караулов 1987; 1976], О.Ю.Богуславская, И.Б. Левонтина, Е.В. Урысон [Русская языковая картина мира и системная лексикография 2006].
В.И. Постовалова рассматривает картину мира как целостный глобальный образ мира, результат всей духовной активности человека, который возникает в результате всех контактов человека с миром. [Постовалова 1988]. Таким образом, окружающий мир является источником человеческого знания, отражаясь в сознании человека в форме ощущений, восприятий, представлений и понятий.
Согласно «Психологическому словарю», ощущения - это отражение свойств предметов объективного мира, первичное знание человека об окружающем мире. Они возникают при непосредственном воздействии предмета на органы чувств и бывают разных модальностей: зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые [Психологический словарь 1998: 244-245].
Восприятие является более высокой формой чувственного познания. Это субъективный образ предмета, явления или процесса, непосредственно воздействующего на систему анализаторов. Отличие восприятия от ощущения заключается в том, что в восприятии предмет дан в совокупности всех его ощущаемых свойств, в его объективной целостности. Восприятие служит информационной базой для формирования представлений [Там же: 56-57].
Представление - наглядный образ предмета или явления, возникающий на основе прошлого опыта и сохраняемый памятью или существующий в воображении. В отличие от восприятий, представления могут возникать в отсутствие относящихся к ним объектов [Там же: 279].
Понятие - форма знания, отображающая единичное и особенное, являющееся одновременно и всеобщим, т.е. наиболее существенные стороны предмета [Там же: 271-272].
Как пишет В.И. Постовалова, «человек ощущает мир, созерцает его, постигает, познает, понимает, осмысляет, интерпретирует, отражает и отображает, пребывает в нем, воображает, представляет себе "возможные миры"» [Постовалова 1988:20].
Картина мира, по В.И. Постоваловой, имеет двойственный статус существования: полуобъективированный и объективированный.
Объективируется картина мира в различных «следах» человеческой жизнедеятельности: в языке, в жестах, в культовом и светском изобразительном искусстве и музыке, ритуалах, вещах, этикете, мимике, модах, способах ведения хозяйства и т.д. Полуобъективированный статус означает, что картина мира, относясь к сфере идеального, полностью не запечатлевается ни в одном из этих образований. Опредмечивание в знаках для идеального не является обязательным, т. к. «человеческие знания о действительности "совершенно не обязательно должны опредмечиваться, закрепляться в виде понятийных характеристик, в виде семантических признаков знака"», - так, цитируя А.А. Леонтьева, объясняет В.И. Постовалова полуобъективированность существования картины мира [Там же: 22].
Являясь регулятивом человеческой жизнедеятельности, картина мира «живет» не только в сознании, психике, человеческом духе, но и во всем том, что она регулирует: в поведении людей, материально-чувственной практике, продуктах культуры и т.д. [Там же].
Картина мира осуществляет, по В.И. Постоваловой, две основные функции: интерпретативную (осуществлять видение мира) и вытекающую из нее регулятивную (служить ориентиром в мире, быть универсальным ориентиром человеческой жизнедеятельности). Картина мира как глобальный образ мира служит опорой для человека как в его биосоциальной, так и в социокультурной деятельности. Благодаря картине мира оказывается возможным "человеческое общение и взаимопонимание, так как она является «стержнем интеграции людей, средством гармонизации разных сфер человеческой жизнедеятельности, их связи между собой» [Там же: 25]. Тип отношения человека к миру, система запретов, которой пользуется в своей повседневной практике человек, зависят от сформировавшейся у человека картины мира, служащей посредницей как при взаимопонимании индивидов, так и при контакте различных сфер человеческой культуры - философии, науки, искусства и т.д.
Картина мира, являясь ядром мировидения человека, представляет собой создаваемый человеком субъективный образ объективной реальности, а потому всегда содержит в себе черты человеческой субъективности. Базисным свойством картины мира как ядра мировоззрения является ее космологическая ориентированность (она есть глобальный образ мира) при одновременной антропоморфичности (она несет в себе черты специфически человеческого способа миропостижения). Картина мира и общественная практика зависят друг от друга и друг на друга влияют. Практика создает картину мира и постоянно на нее влияет: «уточняет, "дорисовывает" и "перерисовывает" ее отдельные фрагменты, способствует вытеснению омертвевших ее фрагментов» [Там же: 57]. Картина мира как универсальный регулятив организует и модифицирует практику. Общая картина мира транслирует культурную традицию, обеспечивая ее введение в сознание индивидов через обучение в самом широком смысле слова.
В центр изучения антропологической лингвистики, в рамках которой и разрабатывается концепция картины мира, ставятся проблемы, касающиеся связи человека и его языка: язык, мышление и сознание человека; язык и культура; язык и коммуникация; язык и ценности человека. В лингвистике, избравшей в качестве своей методологической основы антропологический принцип, в центре внимания оказываются два круга проблем: 1) определение того, как человек влияет на язык, и 2) определение того, как язык влияет на человека, его мышление, культуру [Там же: 9].
Язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с картиной мира. В его недрах происходит формирование языковой картины мира, являющейся одним из наиболее глубинных слоев картины мира у человека. Кроме того, благодаря языку, в культуру посредством специальной лексики входят другие картины мира человека, язык их формирует, выражает, объясняет. Опытное знание отдельных индивидов становится знанием коллектива [Там же: 11].
Интересным представляется и вопрос о том, каким язык предстает в «глазах» лингвистики, семиотики, философии, теологии, мифологии, фольклора, искусства, поэтики, обыденного сознания. В.И. Постовалова по этому поводу пишет: «Каждая из картин мира... представляет язык как особый феномен, задает свое видение языка и по-своему определяет принцип действия языка. Изучение и сопоставление различных видений языка через призмы разных картин мира может предложить лингвистике новые эвристические ходы для проникновения в природу языка и его познание» [Там же: 11].
В этой связи в лингвистической науке в последнее время введено понятие «языковой» (или лингвистической) картины мира - отражения образа мира в языке, или, по определению Е.С. Яковлевой, «зафиксированной в языке и специфической для данного языкового коллектива схемы восприятия действительности» [Яковлева 1994: 9].
Историческая справка
Обращение к истории нашего государства должно, по нашему замыслу, послужить двойной цели. Во-первых, для понимания современных ценностей необходимо рассмотреть явление в его динамике, привлечь диахронический аспект. Во-вторых, привлечение исторических источников имеет целью лучшее понимание содержания понятий, используемых нами в качестве слов-стимулов.
Для Московской Руси допетровских времен было характерно так называемое «бытовое исповедничество» (термин Н.С. Трубецкого), т. е. весь уклад жизни, где вероисповедание и быт являются частями одного целого, одной системы, существующей в подсознании каждого человека [Трубецкой 1995: 159].
В XVI веке высшие классы общества были даже более усердными исполнителями уставов о пище во время постов, чем народ [Смирнов 1901].
О глубокой религиозности русского народа, о религии как основе жизни России писали иностранцы, посещавшие «страну Московию» в разное время и с разными целями [Россия - это сама жизнь 2004: 89-111].
Далее, вследствие реформ Петра, Россия подвергается «поверхностной европеизации», и затем в течение двухсот лет дворяне и крестьяне становятся полярными фигурами. Полярность означает огромный культурный разрыв, образовавшийся между укладом жизни указанных социальных слоев. Происходит резкое изменение всех основ русской жизни [Трубецкой 1995; Панченко 2000], полное изменение сферы бытового поведения, глубокий функциональный сдвиг: нормой для родного домашнего поведения делалось «чужое» [ЛотманЛ976].
Как же здесь обстоит дело с религией, религиозностью и верой?
В качестве основного принципа для своих реформ Петр избирает принцип полезности. Церковь теперь должна полностью подчиниться государству, отчуждаются ее доходы и земельные владения [Панченко 2000]. Подвергнувшись европеизации, дворяне не потеряли веру в Бога. Но «общество» после Петра живет «как бы вне Православной Церкви». Образованные люди храмы посещают неохотно. Отношение к вере становится поверхностным и выражается часто лишь во внешнем соблюдении обрядов. Духовное сословие становится «низшим» [Панченко 2000; Воловикова 2005].
Православие начинает восприниматься как слишком «простонародное». Образованная часть общества, в отличие от простого народа, противопоставляет себя Церкви, ее идолами становятся западные ценности (независимость, равенство), направленные на разрушение [Филянова 2007; Воловикова 2005].
В дворянской среде уживаются традиционные православно-христианские представления и скептические идеи Просвещения.
Здесь нужно провести границу между столичными и нестоличными дворянами. Нестоличное дворянство, менее подверженное влиянию моды, сохранило в основной своей массе глубокие церковные традиции и веру предков. Это относилось, в частности, к обрядовой традиции, связанной с церковными или календарными праздниками [Лотман 1994: 110-111].
Иное положение дел было характерно для крестьянства. Оставаясь относительно замкнутым, этот класс сохранил внутри себя русскую национальную традицию [Русский народ 2001: 350-351].
Православная вера была непременным свойством человека, она была слита с самим образом жизни крестьян. Это и поминовение усопших; крестные ходы и молебны; исповедь и причащение; паломничество (т.е. хождение на богомолье); тайная милостыня; посты как средство прежде всего духовного очищения; говение, т. е. подготовка постом и молитвами к исповеди и причастию.
С детства закладываются понятия греха и кары Божией. Исследователи отмечают массовость представления о препятствовании страха Божьего совершению грехов и в связи с этим указывают, что обучение страху Божию было очень важной задачей воспитания детей. Особым было также отношение к храму и священнику. Обязательным было посещение церкви в воскресенье и праздники, за которым наблюдала вся община.
Состояние веры проступало и в самом обыденном поведении, и в повседневных занятиях, и во многих чертах домашней обстановки [Громыко, Буганов 2000]. Это обязательное присутствие в доме икон и других святынь; повседневные домашние молитвы; посты, «придававшие особый смысл и единство духовным и телесным потребностям» и являвшиеся одновременно национальной чертой русских [Там же: 171].
Обучение крестьян грамоте, в отличие от дворянского образования, осуществлялось в рамках православной традиции. Под грамотой понимались священные книги Писания и Предания. И в церковноприходских, и в домашних школах после азбуки дети учились по часовнику и псалтыри, каноннику и другим церковным книгам. Воспитание и образование начиналось со слов Бог, Богородица, ангел [Там же: 408].
Православные традиции народа наиболее отчетливо проявлялись в сложные периоды русской истории, а именно во время военных действий. Русское воинство было православным как по духу, так и по форме (а состояло оно не только- из крестьян). Как указывают ММ. Громыко и А.В. Буганов, об идее защиты веры напоминали все военные реликвии. Присяга принималась перед Евангелием [Там же: 514-515]. В дореволюционной России при армии находились полковые священники, занимавшиеся созданием православной атмосферы в армии и воспитанием молодых солдат. Преданность Божьей воле помогала терпеливо переносить испытания, смело идти навстречу любой опасности [Там же: 523-524].
Гораздо сильнее отличались и от дворянства, и от крестьянства представители разночинства (об этом см. [Лотман 1994].
К. Касьянова характеризует разночинцев как людей с низким моральным уровнем, направленных на разрушение существующего, которые занимались лишь накоплением информации, не размышляя над сущностью и истоками русской культуры [Касьянова 1994].
С.Н. Булгаков отмечал атеизм русской интеллигенции: «Атеизм есть общая вера, в которую крещаются вступающие в лоно церкви интеллигентски-гуманистической, и не только из образованного класса; но и из народа» [Вехи 1991: 49]. Традиционный атеизм русской интеллигенции, будучи ее особенностью, являлся в ее глазах признаком хорошего тона.
Разночинцы пыталась просветить народ, издавая для него журналы, учреждая библиотеки и читальни. Но народ, по свидетельству М.О. Гершензона, не понимал интеллигентов потому, что не видел в них людей: «мы для него человекоподобные чудовища, люди без Бога в душе» [Вехи 1991: 98]. Народ -«ребенок по знаниям, но старик по жизненному опыту и основанному на нем мировоззрению» - имел свою «совокупность незыблемых идей, верований, симпатий» в первую очередь религиозно-метафизических, «которые, раз сложившись, определяют все мышление и всю деятельность человека» [Там же]. Интеллигенции все это казалось диким, она не понимала, что душа народа качественно иная.
Таким образом, Россию предреволюционного периода можно охарактеризовать как страну со сложной картиной общественной жизни, основным населением которой было крестьянство [Воловикова 2005].
Политика Советского государства была крайне агрессивной по отношению к церкви и проводилась в духе воинствующего материализма.
Давала себя знать трагическая ситуация, сложившаяся до октябрьской революции: Церковь, по мнению В. Филяновой [Филянова 2007], воспринималась как часть государственной машины, часть аппарата принуждения. О неоднозначном положении Церкви в те времена см. также и воспоминания митрополита Вениамина Федченкова [Митрополит Вениамин 1994].
В конце 20-х годов государство начинает борьбу с религией политическими средствами. Эта борьба обернулась насильственным закрытием церквей, массовыми репрессиями против духовенства и рядовых верующих [Русское православие 1989].
Однако о вере вспомнили во время Великой Отечественной войны [Правда - 12 ноября 1943]. В 1943 году - наиболее трудном и переломном -Сталин приглашает митрополитов Сергия, Алексия, Николая. Итогом встречи является подготовка церкви к Поместному собору для избрания патриарха, открытие духовных учебных заведений, издание «Журнала Московской патриархии». Для регулирования отношений между государством и церковью учреждается Совет по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР.
Описание результатов ассоциативного эксперимента
Проанализируем и сравним понятия, как они представлены в словарях В.И.Даля [Даль 2003], С.И.Ожегова и Н.Ю. Шведовой [СОШ 1999], частично в Полном православном богословском энциклопедическом словаре [ППБЭС 1992], а также языковом сознании наших испытуемых, пользуясь данными нашего эксперимента, словарем РАСа [РАС 2002] и данными эксперимента Б.В. Дашиевой [Дашиева 1999], который был проведен в 1997 году в г. Улан-Удэ с русскими студентами разных вузов города.
НРАВСТВЕННОСТЬ, БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ
У В.И. Даля: Безнравственность - это разврат, свойство, состояние развратного [Даль 1978, т.1: 67]. (Развратный человек, - жизнь и нравы порочные, преступные, особенно распутные. Распутный человек, распутная жизнь -развратный, безнравственный, плотской, животный, предающийся всем соблазнам греховной и скотской природы своей [Даль 1978, т.4: 20]). Нравственный, противопол. телесному, плотскому; духовный, душевный. // Относящийся к одной половине духовного быта, противополож. умственному, но составляющий общее с ним духовное начало: к умственному относится истина и ложь, к нравственному -добро и зло. II Добронравный, добродетельный, благонравный; согласный с совестью, с законами правды, с достоинством человека, с долгом честного и чистого сердцем гражданина [Даль 1978, т.2: 558].
Согласно Полному православному богословскому энциклопедическому словарю (ППБЭС), нормы нравственного поведения представлены в заповедях [ППБЭС 1992], согласно которым нужно быть смиренным (т.е. сознавать свое несовершенство перед Богом и не думать, что ты лучше других); плакать, скорбеть и каяться в своих грехах; не раздражаться и не роптать; сознавая свою греховность, стараться угодить Богу жизнью по правде, т. е. по Христову Евангельскому закону; быть милосердным; подавлять порочные мысли и желания, постоянно помышляя о Боге и оберегаясь от объедения, пьянства, неприличных зрелищ и увеселений, чтения неприличных книг; жить со всеми в мире и согласии и стараться примирить враждующих; терпеливо переносить гонения за праведную жизнь и не только гонения, но и «поношение, злословие, клевету, издевательства, бедствия и самую смерть». Это уже подвиг мученичества, выше которого ничего нет [Закон Божий 2003: 586-594].
Это, конечно, очень высокое понятие о нравственности. Такое понятие отражено и в паремиях В.И. Даля: Христианская вера заключает в себе правила самой высокой нравственности. Нравственность веры нашей выше нравственности гразісданской: первая требует только строгого исполненья законов, вторая Dice ставит судъею совесть и Бога [Даль 1978, т.2: 558].
СОШ: «Безнравственный - нарушающий правила нравственности, противоречащий им» [СОШ 1999: 41]. «Нравственность - внутренние духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы; правила поведения, определяемые этими качествами» [СОШ 1999: 423].
Таким образом, НРАВСТВЕННОСТЬ в понимании современных пензенских студентов - это мораль (9,6% опрошенных), порядочность (4,3%), чистота (3,5%), г\еломудрие и честь (по 2,6%). 2,6% студентов считают, что это хорошо, столько же ассоциируют нравственность с чертой характера. Для московских студентов нравственность — это мораль (7,7%), порядочность (6%), характер (5,1%), чистота (4,3%), культура, образ и совесть (по 2,6%). 2,6% считают, что это хорошо. 5,1% ассоциируют понятие нравственность с его антонимом. Для взрослых пензяков нравственность - это порядочность (9,9%), мораль (9,2%), чистота (8,4%), духовность (5,3%), а также вера, воспитание, совесть, честность (по 2,3% упоминаний). Нравственность должна быть высокая (3% опрошенных). Взрослые москвичи и люди старше 50 лет едины во мнении, что нравственность - это прежде всего чистота (9,3% и 14%), порядочность (5,3% и 10,5%) и мораль (6,7% и 8,8%).
Взрослые москвичи считают, что нравственность достигается воспитанием (6,7%), в группе старше 50 лет выделяют духовность (12,3%) и честность (7%).
Евангельское понятие нравственности не воспроизводится, слишком высок и далек от современного общества его идеал. В двух возрастных группах - взрослых пензяков и людей старше 50 лет - называется духовность, и только,в одной из них присутствует вера. Частично воспроизводится далевское определение нравственности как совести, правды, достоинства человека, честности и чистоты. Совесть в трех возрастных группах: студенты Москва, взрослые Пенза и респонденты 50-60- лет (2,6% + 2,3% +3,5% соответственно), честность в трех возрастных группах - взрослые Пенза (2,3%), взрослые Москва (2,7%) и респонденты старше 50 лет (7%). Общий процент этих реакций, как мы видим, невысок. Лучше обстоит дело с чистотой, ее упоминают все возрастные группы: пензенские студенты - 3,5%) реакций, московские - 4,3% , взрослые пензяки - 8,4%), москвичи - 9,6%, группа старше 50 лет - 14%.
О снижении планки понятия «нравственность» в современном обществе см. также [В поисках настоящего].
БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ, по мнению студентов, - это плохо (9,4% Пенза и 8,4% Москва), глупость (5,1%) Пенза и 2,5% Москва). У 2,6% пензяков и 7,6% москвичей она связана со стыдом. Для пензяков она — пошлость и искушение (по 2,6%), для москвичей - аморальность и грех (по 2,5%). Взрослые из обоих городов едины во мнении, что безнравственность это грех (6,1% Пенза и 6,7% Москва), грязь (2,3% и 5,3% соответственно), стыд (3,8% и 5,3%). Взрослые пензяки считают также, что безнравственность - это распущенность (7,6%), плохо (4,6%), порок (3,8%), непорядочность и пошлость (по 3%), аморальность, безразличие, беспринципность, низость и разврат (по 2,3%). У взрослых москвичей это понятие включает в себя также хамство (5,3%), проституцию и пустоту (по 4%). В целом, в представлении пензяков картина более разнообразна. В группе старше 50 лет дается прежде всего оценка - плохо (10,5%), затем называется реакция падение (5,3%).
Студенты, в отличие от взрослых, дают очень высокие цифры отказов на данный стимул (14,5% и 6,7%). Высок процент единичных реакций: Пенза 45%; Москва - 61,3%. Это, скорее, свидетельствует о незнании того, что стоит за данным понятием, о размытости, нечеткости представления о нем в общественном сознании. Ответы студентов, скорее, содержат оценку качества, тогда как характеристика взрослых приближается к далевскому определению безнравственности.
ПОРЯДОЧНОСТЬ
У В.И. Даля: Порядочный - идущий порядком, по порядку, сряду. Порядочный человек, любитель порядка, или ведущий, держащий себя изрядно, прилично, как должно [Даль 1978, т.2: 327].
В СОШ Порядочный интерпретируется как честный, соответствующий принятым правилам поведения [СОШ 1999: 566-567].
В толковании этих понятий у В.И. Даля и СИ. Ожегова наблюдаются существенные различия.
В языковом сознании наших испытуемых ПОРЯДОЧНОСТЬ интерпретируется чаще всего как честность. Здесь воспроизводится определение СИ. Ожегова. Во всех группах испытуемых эта ассоциация занимает первое место: 15,7% и 19,3% студентов; 31,3% и 26,7% взрослых; 26,3% людей старше 50 лет. Затем порядочность ассоциируется с честью (2,6% и 8,4% студентов; 5,3% и 8% взрослых), совестью (по 3,5% студентов обоих городов; 4,6% взрослых пензяков), чистотой (2,6% и 3,8% пензяков студентов и взрослых соответственно), воспитанием (3,4% (сюда же мы включили и воспитанность) и 5,3% москвичей студентов и взрослых), верностью (1,7% и 2,5% студентов; 2,3%) взрослых пензяков), культурой (1,7% и 4,2% студентов), аккуратностью (2,6% студентов-пензяков), нравственностью (3,4% студентов-москвичей), надеэюиостъю (5,3% в группе от 50 до 60 лет). Порядочность - это качество (2,6% пензенских студентов) и связано оно с человеком (2,6%о и 5,9% студентов; 6,7%) взрослых москвичей). 3,4% московских студентов считают, что это редкость. В то же время порядочность - это хорошо (2,6% и 5,9% студентов). 4,3% отказов дают пензенские студенты.
Далевское определение порядочного как любителя порядка встречается лишь у 1,7% пензенских студентов.
Выводы по ассоциативному эксперименту
В заключение мы вновь хотим обратиться к определению образа мира, данному А.А. Леонтьевым. Образ мира как отображение в психике человека предметного мира посредством предметных значений имеет, как было сказано выше, две «ипостаси» своего сущесівования: индивидуально-личностное видение мира, опосредованное личностными смыслами, и инвариантный образ мира, связанный со значениями, общими для всех членов социума. То или иное видение мира связано с особенностями национальной культуры и национальной психологии, что и было выявлено в результате сравнения обыденного языкового сознания современного наивного носителя языка с отрефлектированным сознанием создателей словарей в синхроническом и диахроническом аспекте. Речь идет о сравнении реакций на слова-стимулы, совпавшие во всех группах наших испытуемых, с пониманием этих слов-стимулов современниками В.И. Даля и людьми, жившими в эпоху Средневековья, по материалам книги Т.И. Вендиной «Средневековый человек в зеркале старославянского языка» [Вендина 2002].
Все группы испытуемых связывают БЕЗНРАВСТВЕННОСТЬ со стыдом. Это единственная совпавшая у всех реакция.
БЕСКОРЫСТИЕ ассоциируется с добротой, помощью и щедростью.
БЛАГО - добро как для наших испытуемых, так и для современников В.И. Даля. Кроме того, в обыденном сознании современного носителя языка БЛАГО оценивается словом хорошо, а также ассоциируется с достатком.
БЛИЖНИЙ в представлениях наших респондентов мыслится как друг, родственник, свет, человек, родной.
БОГ во всех группах ассоциируется с верой (единственная совпавшая реакция), а ВЕРА - с надеэ/сдой и Богом. В словаре В.И. Даля ВЕРА также связывается с Богом.
БОЛЬ ассоциируется со страданием и раной.
ВЕРНОСТЬ - с преданностью, и у В.И. Даля, и в языковом сознании наших современников. Далее идут расхождения: у В.И. Даля ВЕРНОСТЬ - это правдивость, твердость, стойкость, надежность, точность, исправность, достоверность. В языковом сознании наших современников она связывается с любовью, дружбой, честностью, другом.
ВЕРНЫЙ в словаре В.И. Даля интерпретируется как исповедующий истинную веру ; в представлениях же наших современников данный стимул связывается со словом преданный. Кроме того, наши современники считают, что верными могут быть друг и пес.
ВЗАИМОПОМОЩЬ связывается с друэюбой, поддержкой, выручкой и друзьями.
В словаре В.И. Даля ГРЕХ интерпретируется как вина перед Богом. Все наши испытуемые считают, что ГРЕХ - это плохо. Это единственная совпавшая во всех группах реакция. В целом же у данного стимула очень пестрое ассоциативное поле со слабо выделенным ядром. Во всех группах испытуемых, кроме группы 50-60-летних людей, совпадают реакции стыд и убийство. Первая связана с морально-нравственной оценкой, последняя относится более к современному юридическому пониманию ГРЕХА как преступления.
ДОЛГ в языковом сознании наших испытуемых также является понятием секуляризованным и имеет только одно пересечение со словарем В.И. Даля -обязанность. Однако если у В.И. Даля общий долг человека вмещает долг его к Богу, долг гражданина и долг семьянина; эти обязанности составляют долг человека, как.взятые у кого взаймы деньги или вещи , то в языковом сознании наших испытуемых ДОЛГ ассоциируется с деньгами, честью, Родиной.
ДРУЖБА ассоциируется с верностью, доверием и помощью.
ДУХОВНОСТЬ по В.И. Далю - это все относящееся к Богу, церкви, вере, душе. Значение этого слова имеет максимальные пересечения с обыденным языковым сознанием наших современников: вера, церковь, душа, чистота.
ДУША ассоциируется с телом, а ТЕЛО - с организмом и красотой. (С душой ТЕЛО связали все группы испытуемых, кроме людей старше 50 лет).
ЕВАНГЕЛИЕ представлено у наших испытуемых реакциями Библия и книга; в словаре В.И. Даля определяется как учение Господа о Царствии Божием, благовестие, первая и главнейшая часть Нового Завета . Таким образом, в обыденном сознании наших испытуемых отражены лишь самые общие представления о Евангелии.
На стимул ЖЕРТВОВАТЬ все группы испытуемых прореагировали словами собой и отдавать. Эти реакции, данные нашими современниками, также имеют максимальные пересечения с соответствующей словарной статьей В.И. Даля: отдачь на жертву, лишить себя чего добровольно .
ЖИЗНЬ во всех группах испытуемых ассоциируется с радостью и смертью. СМЕРТЬ - с жизнью, концом и страхом. У В.И. Даля СМЕРТЬ - это конец земной жизни . Кроме того, в словаре зафиксировано устойчивое выражение страх смерти , страх перед смертью характерен и для всех наших испытуемых - состояние, которого не знал средневековый человек [Вендина 2002; Лотман 1994].
На стимул КАЙФ были даны реакции хорошо, удовольствие, наслаждение.
ЛЮБОВЬ всем приносит счастье, для всех испытуемых это чувство.
МОЛИТВА - понятие, имеющее в современном обыденном языковом сознании достаточно пересечений с отрефлектированным сознанием, отраженным в словаре В.И. Даля. Содержание, суть просьбы у В.И. Даля (предполагается, что эта просьба обращена к Творцу) и церковь, Бог, просьба, вера у наших испытуемых.
НРАВСТВЕННОСТЬ для наших респондентов значит прежде всего мораль, порядочность, чистота, хорошо.
ОПОРА ассоциируется с поддержкой, другом, семьей, столбом.
ПОДДЕРЖКА мыслится как помощь, опора, друг, друзья, дружба.
ОСУЖДЕНИЕ представляется грехом, сплетнями (или сплетней в группе 50-60-летних людей), к укором.
На стимул ОТЕЦ были даны реакции мать, папа, родитель, опора.
На стимул ОЧИЩЕНИЕ - реакции души и организма.
ПОРЯДОЧНОСТЬ в языковом сознании наших испытуемых связывается с честностью, а ЧЕСТНОСТЬ - с правдой, порядочностью и совестью. В ассоциативном поле данного стимула мы наблюдаем сохранение связи языкового сознания наших современников с современниками В.И. Даля.
ПОСТ - воздержанье от скоромной пищи и от суетных наслаждений и ограничение, воздержание в языковом сознании наших испытуемых.
Во всех группах испытуемых на стимул ПРЕОДОЛЕВАТЬ были даны реакции трудности и препятствия.
На стимул ПРОЩАТЬ чаще реагируют словом обида. Но ПРОЩАТЬ для наших испытуемых также значит любить и забыть. Здесь мы можем наблюдать, что значение слова стало секуляризованным. У В.И. Даля ПРОЩАТЬ значило отпустить провинность, примириться сердцем, переложить гнев на милость .
Паремии указывают на связь идеи прощения с Богом. Прощает Он или прощают ради Него.
РАДОСТЬ ассоциируется со счастьем и смехом. У В.И. Даля - веселье, услада, наслажденье, утеха . Приводимые им паремии относят чувство радости к ее духовному переживанию.
СЧАСТЬЕ - рок, судьба, часть, участь, доля, удача, успех, благоденствие, благополучие" у В.И. Даля. Хотя эти определения В.И. Даля незначительно совпадают с реакциями отдельных групп испытуемых, в целом же в обыденном языковом сознании наших современников СЧАСТЬЕ предстает как радость, любовь и семья.
САМООГРАНИЧЕНИЕ - это только пост (реакция не самая частотная, но представленная во всех группах испытуемых).
САМООТВЕРЖЕНИЕ связывается с жертвой и в синхроническом, и в диахроническом аспектах. Но если у В.И. Даля жертва связана с преодолением в себе мирских страстей, жизнью на пользу ближних, то в языковом сознании наших испытуемых, судя по количеству отказов отвечать (вторая совпавшая во всех группах испытуемых реакция) и негативных реакций на данный стимул, такая связь отсутствует. Причиной большого количества отказов может быть принадлежность слова к пассивному словарю испытуемых.
