Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Научно-теоретический контекст исследования образа семьи в языковом сознании русских
1.1. Понятия «языковое сознание» и «образ мира», их соотношение 11
1.2. Образ семьи как объект исследования 18
1.2.1. Семья и брак как объекты исследования социологии 19
1.2.2. Семья и брак как объекты исследования культурологии 25
1.3. Кросскультурные исследования и место семьи и языка в системе этих исследований 27
1.3.1 .Основные характеристики русской семьи 33
1.3.2. Основные характеристики британской семьи (как вспомогательный компонент применения кросскультурного метода) 38
1.4. Ассоциативный эксперимент как один из методов исследования языкового сознания 42
1.5. Тендерный компонент исследования проблемы 48
Глава II. Анализ ассоциативных полей тематической группы «Семья»
2.1. Менталитет и ментальность. Место брачно-семейных отношений в структурах менталитета 55
2.2. Составление списка стимульных слов и характеристика испытуемых 64
2.3. Способы классификации реакций в ассоциативных полях 67
2.4. Способы интерпретации данных психолингвистического эксперимента 71
2.5. Анализ ассоциативных полей, описывающих добрачный статус человека
2.6. Анализ ассоциативных полей, составляющих триаду «родительство-супружество-родство» 87
2.7. Анализ ассоциативных полей, описывающих семейные кризисы 139
Заключение 170
Список сокращений и аббревиатур 176
Библиография 177
Приложение 188
- Понятия «языковое сознание» и «образ мира», их соотношение
- Образ семьи как объект исследования
- Менталитет и ментальность. Место брачно-семейных отношений в структурах менталитета
- Составление списка стимульных слов и характеристика испытуемых
Введение к работе
В последние годы в структуру междисциплинарной концепции тендерных исследований активно стал вовлекаться лингвистический компонент. Внимание фокусируется на социально-культурной обусловленности полоролевого поведения, на институциональности пола, где пол рассматривается не как природный феномен, а как динамически изменчивый фактор развития человеческого общества. Данный феномен поддается социальному моделированию. Если подвергнуть анализу всевозможные источники по исследованиям пола как социального конструкта, то гендерология не в последнюю очередь обращается к анализу вербализованных продуктов языкового сознания мужчин и женщин с целью выявления в нем манифестации гендера и его культурно маркированной специфики (Кирилина 1999, Кирилина 1999а). Значительная роль в исследовании тендерных особенностей принадлежит, таким образом, психолингвистике.
Но, говоря о тендерных аспектах языка, нельзя не упомянуть о роли сознания как основного источника идеальных представлений и образов, стереотипов поведения. Говоря об образах сознании как о средстве разрешения многих вопросов гуманитарного характера, необходимо отметить, что существует достаточно большое количество трактовок сознания. Наиболее продуктивными, учитывая весь эмпирический и экспериментальный багаж и эволюционирование научной мысли, в российской психолингвистике представляются положения о системном характере сознания и значения, разработанные Л.С. Выготским, представления о языковом сознании, развитые отечественной психолингвистикой в рамках теории деятельности А.Н. Леонтьевым и дополненные В.П. Зинченко. Эти положения составляют методологическую основу диссертации.
В кругу специалистов, занимающихся проблемами человека и различными видами его деятельности, все больший вес приобретает точка зрения, что ничто
иное, как язык может выступать в роли проводника традиционных схем культурно-исторического содержания. Поэтому индивиду не остается ничего иного, как принимать, перерабатывать и присваивать весь набор фундаментальных культурных ориентации и поведенческих стереотипов, "...which are handed down from one generation to the next through the means of language and imitation"1 (Barnouw 1973). Поэтому с полным правом культурный компонент должен быть включен в интерпретацию результатов эксперимента, так как только с позиций культурно-исторической преемственности поколений в данном этносе можно говорить об адекватности толкования материализованных фрагментов языкового сознания носителей изучаемого языка и, соответственно, российского менталитета.
Способов регистрации феноменов языкового сознания немало. Одним из наиболее распространенных является используемый в настоящей работе метод, получивший название «ассоциативный эксперимент». В настоящее время используется, главным образом, массовый ассоциативный эксперимент, что связано со смещением фокуса внимания исследователей на минимальную единицу ассоциативно-вербальной сети «стимул - реакция». Полученные ассоциативные поля исходных слов-стимулов рассматриваются как модели образов языкового сознания. Для анализа содержания ассоциативных полей используется метод классификации.
Обработка полученных в настоящем исследовании данных осуществляется с помощью статистических методов: выявляется и прослеживается иерархия частотности полученных реакций в каждом ассоциативном поле; подсчитывается количество ассоциатов на каждый заданный стимул; оценивается значимость разниц (в качестве граничной была взята величина р =0.05)
Методом сопоставления ассоциативных полей слов предполагается выявить влияние фактора тендерной принадлежности, причем в некоторых
которые передаются из поколения в поколение посредством языка и подражания
случаях будут привлекаться данные исследований с англоязычными испытуемыми.
Описательный метод использовался при характеристике и интерпретации рассматриваемых лексико-семантических групп ассоциаций, обнаруженных в сопоставляемых ассоциативных полях.
Исходя из вышесказанного, объектом исследования является образ семьи в языковом сознании русских, овнешненный в ассоциативных реакциях. Предметом же исследования - тендерная специфика языкового сознания русских. Реакции получены в ходе проведения свободного ассоциативного эксперимента с определенным количеством слов-стимулов, содержательно ограниченными рамками тематической группы «Семья».
Актуальность диссертации определяется растущим интересом лингвистов к изучению влияния тендерного компонента языкового сознания (ЯС) на речевое поведение человека и необходимостью включения лингвистических данных в междисциплинарное рассмотрение указанной проблемы. Немаловажным моментом в настоящем исследовании является необходимость дифференциации испытуемых по возрастному признаку, анализа идеологических воззрений информантов разных поколений и динамики их изменений в зависимости от исторического периода и происходящих в данный момент событий.
Кроме того, изучение семьи, брака, семейных и родственных отношений позволяет приблизиться к пониманию объективных, стабильных, чуждых стремительным изменениям, базисных структур человеческого и общественного бытия.
Целью исследования является изучение проблемы социального пола (гендера) в контексте культурных ориентации социума и влияния последних, наряду с другими факторами, на формирование, функционирование и специфику мужского и женского языкового сознания;
Достижение цели исследования предполагает решение следующих задач:
1) проведение обзора существующих на данный момент теорий (гипотез) в
дисциплинах, заполняющих научный контекст исследуемой проблемы в
отечественной и зарубежной науке;
изучение основных направлений исследования языкового сознания в российской психолингвистике;
изучение основных понятий тендера, теорий и направлений в этой области в отечественной и зарубежной науке;
проведение ассоциативного эксперимента для раскрытия основных специфических черт мужского и женского языкового сознания;
соотнесение, сопоставление и систематизация данных проведенного ассоциативного эксперимента с данными других экспериментов, а также привлечение иноязычных ассоциативных словарей;
выполнение формального анализа стереотипных реакций мужчин и женщин в рамках исследуемой тематической группы, акцентируя внимание на объем их количественного и качественного совпадения и несовпадения;
осуществление содержательной интерпретации полученных результатов и их верификация путем соотнесения с данными культурологических, психологических, исторических и социологических исследований.
Материал для исследования был получен в результате проведения массового свободного ассоциативного эксперимента методом письменного опроса (анкетирования), проведенного автором в 2002-2003 гг. с носителями русского языка, представителями различных социальных, возрастных, и профессиональных групп. Репрезентативность выборки была также обеспечена привлечением сельского и городского населения различных регионов России: Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Камчатская область, Пенза, Нальчик (Кабардино-Балкарская республика), Брянск. В исследовании были представлены две возрастные группы: 17-25 лет и 40 лет и выше в другой. Цель такого разграничения - идентифицировать предположительные различия и сходства во взглядах испытуемых разных генераций. В эксперименте приняло
участие около 500 человек, для которых русский язык является родным, а также незначительная часть респондентов, для которых русский язык является вторым (КБР).
В диссертации используются материалы ассоциативного эксперимента с
испытуемыми - носителями русского языка, проведенного Сектором
психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН в
рамках кросскультурного исследования на материале 118 слов-стимулов. В
качестве эталона русского языкового сознания были использованы материалы
Русского ассоциативного словаря Ю.Н.Караулова, Ю.А.Сорокина,
Е.Ф.Тарасова, Н.В.Уфимцевой и Г.А.Черкасовой (Русский ассоциативный словарь 1994, 1997, 1998). В качестве материала исследования языкового сознания англичан для сопоставления отдельных стимулов и реакций были использованы данные ассоциативного эксперимента, проведенного в Великобритании в 90-х годах прошлого столетия. Результаты эксперимента опубликованы в Birkbeck Word Association Norms (Moss, Older 1996). Также активно привлечен в качестве вспомогательного вербального материала Эдинбургский Ассоциативный словарь, который можно найти на сайте . Следует сделать существенную оговорку, что необходимо учитывать при сопоставлении английских ассоциативных полей (ААП) и русских ассоциативных полей (РАП) частичное несовпадение значений стимулов в русском и английском языках, что совершенно естественно объяснимо в свете данных последних исследований национально-культурной специфики языков.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том в том, что в нем впервые:
предпринята попытка выявить представления о социальном институте "Семья" в языковом сознании мужчин и женщин;
проведено исследование и сопоставление образов сознания в диахроническом аспекте;
3) исследуются образы сознания в рамках тематической группы
«Семья» мужчин и женщин с учетом возрастных различий;
Теоретическая значимость диссертации заключается в установлении закономерностей функционирования языкового сознания мужчин и женщин в тематической области «Семья». Кроме того, теоретическую значимость имеет рассмотрение тендерно маркированного аспекта языкового сознания в контексте экстралингвистических факторов с привлечением результатов культурологических исследований.
Практическая значимость диссертации определяется полученными в ходе исследования новыми данными о тендерных и возрастных стереотипах языкового сознания и его манифестации в речи. Эти данные существенно дополняют содержание существующих ассоциативных словарей. Результаты и выводы исследовательской работы могут использоваться в практических курсах по психолингвистике и фамилистике.
Гипотезы исследования: имевший место в последние годы пересмотр ценностных ориентации и установок оказал существенное воздействие на содержание менталитета россиян. Перестройка условий существования индивидов в реформируемом обществе отражается на изменении содержания образов сознания. Видение и иерархическое ранжирование мужчинами и женщинами семейных ценностей должны существенно различаться. Это обусловлено традиционными канонами воспитания детей, особенностями мужской и женской психофизиологии, а также достаточно жестко детерминированными социальными ролями.
Следует добавить, что психолингвистическое исследование заявленной тематики открывает широкие перспективы многостороннего изучения проблемы института семьи и брака опосредованно, через призму обыденного сознания, вернее его вербализованного сегмента - языкового сознания. Многостороннее исследование предполагает привлечение материалов по фамилистике, этнографии, культурологии, лингвистике, психологии. Такой
подход способен повысить валидность результатов экспериментов в его интерпретационной части, поэтому психолингвистику в определенном смысле можно считать «удобной» наукой, так как она предоставляет простор для привлечения фактологического материала из тех дисциплин, которые имеют мало общего с лингвистикой.
Логическим завершением вводной части работы мы считаем выдвижение положений, выносимых на защиту:
не существует кардинальных тендерных различий в языковом сознании мужчин и женщин относительно взглядов на семейные отношения, что позволяет говорить о постепенном размывании тендерных границ;
существуют заметные различия в образах языкового сознания русских информантов и информантов с иной языковой идентичностью в области семейных отношений, что обусловлено принадлежностью этих образов к глубоким пластам национального менталитета;
в языковом сознании русских институт семьи не идентифицируется полностью с институтом брака, более того, оценка их функциональной значимости существенно отличается;
существуют как сходства, так и ряд различий в брачно-семейных ориентациях русских, принадлежащих к различным поколениям;
Понятия «языковое сознание» и «образ мира», их соотношение
В основу настоящей работы положены базовые теоретические и методологические принципы московской психолингвистической школы. За последние двадцать лет в обиход отечественной психолингвистики прочно вошло понятие «языковое сознание» (ЯС), что обусловлено вниманием психолингвистов к узуальному вербальному поведению носителей языка. Следовательно, проводя исследование в рамках основного направления психолингвистического учения, внимание в настоящей работе фокусируется на анализе ЯС. В качестве материала для анализа ЯС используется экспериментально создаваемое ассоциативное поле. Материализованное АП предоставляет нам опосредованный доступ к коллективному сознанию.
Исследователи ЯС, как объекта психолингвистического анализа, приходят к выводу, что оно может трактоваться в отечественной психолингвистике «... как совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых при помощи языковых средств - слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» (Тарасов, 2000:26). В нашем случае таким языковым средством оказывается ассоциативное поле, полученное путем проведения ассоциативного эксперимента. Нельзя также не согласиться с Т.Н. Ушаковой, что «... термин «языковое сознание» имеет свою специфику, подчеркивая момент смыкания, совокупности феномена сознания, мысли, внутреннего мира человека с внешними по отношению к нему языковыми и речевыми проявлениями. Этот важный момент высвечивает главную сущность языка и речи - быть выразителем психического состояния говорящего» (Ушакова 2000:22).
Таким образом, ключевыми составляющими феномена языкового сознания оказываются, что весьма очевидно, сознание и язык, и главное в этой дихотомии, отмечает Е.Ф. Тарасов, это сознание (Тарасов 2004:36). А сознание - это фокус чувственного (Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu2) и логического познания, их интеграция; оно продукт обобщения прошлого и настоящего, кумуляция всей истории развития человеческого познания и практики, итог «всех времен». Для постижения сути языкового сознания нам необходимо понять природу непосредственно самого человеческого сознания, его формирование и составляющих.
Исходя из определения языкового сознания, мы присваиваем языку инструментальную функцию во взаимоотношениях с сознанием, так как посредством языка упорядочиваются и упрочиваются все формы жизни общества, он служит средством общения и носителем общественно-выработанных значений.
Сложнее обстоит дело со структурой сознания, которая уже по определению не может быть простой, если исходить из всего объема приписываемых ему свойств и функций, известных и тех, которых ожидает потенциальная перспектива обнаружения в силу недостаточной изученности исходного материала, т.е. непосредственно сознания. Несмотря на то, что «...снова и снова воспроизводятся сомнения в доступности его (сознания) познания с помощью научных средств и методов» (Зинченко 1991:16), относительно продуктивной, учитывая весь эмпирический и экспериментальный багаж и эволюционирование научной мысли, представляется идея отечественного психолога, стоявшего у истоков теории деятельности, А.Н. Леонтьева (Леонтьев А.Н. 1975). Он выделил три основных образующих сознания: чувственную ткань образа, значение и смысл. Чувственная ткань сознания - чувственный состав конкретных образов объективной реальности. Эти образы обладают различными модальными характеристиками, исключительной вариативностью задействованных психических процессов от индивида к индивиду. Совершив ряд логических операций по идентификации, отождествлению, обобщению и т.д. с чувственными образами, сознание формирует своеобразную базу данных предметного мира в его идеальном существовании, свойства которого, связи и отношения представлены в значениях, где идеальная форма свернута в материи языка. Образы становятся амодальными.
Значение транслируется как часть общественного сознания, которое мы получаем в готовом виде, что позволяет утверждать об укорененности сознания в культуре. «... сознание человека развивается ... внутри культурного целого, в котором исторически кристаллизирован опыт деятельности» (Зинченко 1991:23). Но мы присваиваем культурное значение как свое собственное в виде личностного смысла, как результат нашего собственного опыта. Личностный смысл не имеет, в отличие от чувственной ткани сознания и значений, своего «надиндивидуального» существования, и создает пристрастность человеческого сознания. Следует отметить в данном случае тот факт, что Гуссерль отрицал совпадение смысла воспринятого слушающим с действительными мыслями говорящего, значение не может совпадать с интенцией мысли. Утверждение Гуссерля аналогично высказыванию о том, что «мысль изреченная есть ложь». То есть при вербализации образов сознания, мысли происходит смысловое искажение. Это становится существенной трудностью при описании сознания.
Образ семьи как объект исследования
В современном мире в условиях быстрого развития практически всех сфер общественной и научной жизни соответствующие тенденции сменяют одна другую, модифицируя свои прежние формы. Для адекватного понимания происходящих процессов нам необходимы разъяснения ныне существующих общественных явлений и особенности их функционирования, а также ретроспективный взгляд в их историческое прошлое. В данном разделе необходимо дать некоторые определения и термины, которые помогут прояснить суть эволюционных процессов в институте семьи, а также ее функциональной значимости. Мы будем придерживаться традиционного определения брака, как исторически обусловленной, санкционируемой обществом формы отношений между полами, между мужчиной и женщиной, устанавливающей их права и обязанности по отношению друг к другу, к детям, своему потомству. В свою очередь, семья - это основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью и моральной ответственностью. (СЭС 1984). Традиционные, антропологические, равно как и другие воззрения, можно считать справедливыми для определения сути рассматриваемого социального института. Но является общепринятой точка зрения, что семья — объект исследования социологии, прежде всего, поэтому видится правомерным рассмотрение, прежде всего, ее с позиций социологического учения. Для понимания в дальнейшем особенностей семьи, как понятия социологии, ее изменяющейся с течением времени структуры, в обращение следует ввести некоторые термины. Согласно типологии, общепринятой в современной исторической демографии, различают пять форм семейной организации (Миронов 2000:219): 1) семья, состоящая из одного человека; 2) группа родственников или неродственников, не образующих семьи, но ведущих общее хозяйство; 3) простая малая, или нуклеарная, семья, состоящая только из супругов или супругов с неженатыми детьми; 4) расширенная семья, включающая супружескую пару с детьми и родственников, не находящихся друг с другом в брачных отношениях; 5) составная семья, состоящая из двух или более супружеских пар. В эту же категорию входят большие патриархальные отцовские или братские семьи. Также нам необходимо различать разновидности семьи: 1) реальная семья - конкретная семья как социальная группа, объект исследования; 2) типичная семья - наиболее распространенная в данном обществе вариант модели семьи; 3) идеальная семья - нормативная модель семьи, которая принимается обществом, отражена в коллективных представлениях и культуре общества. Семья, как и любой другой социальный институт, скрепляется системой власти. Различают три типа властных структур: патриархальные структуры, где власть принадлежит мужу, матриархальная семья, где власть принадлежит жене, и эгалитарная семья - власть равномерно распределяется между мужчиной и женщиной. Исследования генезиса брачных отношений фиксируют следующие взаимоотношения между полами. Первоначально каждая женщина данного стада могла принадлежать каждому мужчине этого же стада, и наоборот, каждый мужчина - каждой женщине. Такую форму взаимоотношений полов называли эндогамией, т.е. браком внутри данной общности, «внутренним» браком. Со временем такая связь была табуирована, и, лишенные возможности вступления в связь с женщинами своего рода, мужчины стали вступать в случайные связи с женщинами другого рода, другой общности, что породило экзогамию. Экзогамные отношения, по-видимому, сразу же обнаружили свои биологические преимущества: от связей подобного рода рождались более жизнеспособные дети. Поэтому эндогамные браки были запрещены.
Менталитет и ментальность. Место брачно-семейных отношений в структурах менталитета
Семья, семейный быт, система родственных отношений составляют первостепенный интерес для каждого человека, поскольку являются ближайшей сферой его существования, общения, переживаний. В последние годы можно наблюдать массовый интерес к семейной истории, активизацию генеалогических разысканий. Современная общественная ситуация породила потребность в научном осмыслении культуры семейных отношений. Тенденция к переоценке статуса семьи в условиях существующих идеологических и социальных изменений, заставляет обратиться к проблеме семейно-группового самосознания и анализу форм внутрисемейного воздействия. Для достижения этой цели анализируется эволюция обыденного сознания русских в терминах национально-культурного, синхронического и диахронического сравнения. Таким образом, объектом исследования наряду с языковым сознанием становится менталитет названной группы. Следует отметить, что наш менталитет детерминирован тем, какие поведенческие паттерны предписывает нам наша культура. Очень большое значение приписывается ритуалам, в которых закреплена упорядоченность времени, как ответная реакция на регулярно повторяющееся событие (урожай, свадьба), а также зависящее от климатическо-ландшафтных условий (Касьянова 1994:166). Автор монографии об особенностях русского характера К.Касьянова также утверждает, что человек в такие моменты может позволить себе свободно перемещаться во времени, ощущать настоящее и прошлое, связь поколений (Касьянова 1994:167). В далеком прошлом совершение определенного действия было необходимым для решения текущей задачи. Затем, в силу каких-то обстоятельств, оно закрепилось в практике человека и, в конце концов, утратило первоначальный смысл много веков спустя, так как обстоятельства изменились. Но человек продолжал с почтением регулярно исполнять это действие, превратив его постепенно в ритуал. Семейная жизнь как никакая другая наполнена обрядовыми культами. Если рассматривать свадебный обряд, как один из наиболее долговечных в историческом континууме, то возникает закономерный вопрос, почему в различных культурах он совершается по-разному, что есть общего, что всему этому способствует и определяет веками сложившуюся церемонию брачного ритуала. Очень многие обрядовые традиции пришли к нам из дохристианской эпохи язычества. Например, обычай умыкания девушки, будущей невесты потенциальным избранником. Этот обычай имел довольно широкое распространенное во многих культурах прошлого. На помощь приходит фактор неравномерного прохождения стадий цивилизационного развития, что принимается аксиоматично. Это позволяет синхронизировать стадии развития общества примитивных народов и современных в новейшей истории мира. В этом случае применяется этнографический метод исследования, при котором сравниваются этнографические данные варваров и исследования образа жизни цивилизованных народов в прошлом. Данные, полученные таким путем, помогали соотнести этот факт с ментальным процессам, так называемыми «темницами долгого времени» в интерпретации Ф. Броделя (История ментальностей... 1996). Он подразумевает такие ментальные структуры, которые упорно сопротивляются изменениям. Они образуют глубокий пласт представлений и моделей поведения, не изменяющихся со сменой поколений, совокупность этих структур придает каждой длительной фазе истории ее специфический колорит. Впрочем, и эти структуры не вполне неподвижны: Ж. Дюби полагает, что изменение происходит в результате довольно быстрых, хотя, может быть, и незаметных мутаций. Ж. Дюби упоминает еще один, наиболее глубоко залегающий ментальный слой, связанный с биологическими свойствами человека. Он неподвижен или почти неподвижен, изменяясь вместе с эволюцией самих биологических свойств. Возвращаясь к обряду похищения невесты, именно требования экзогамного брака вели к умыканию девушек из соседних племен. Но это лишь следствие. Вполне обоснованными причинами могли быть запрет на браки внутри рода (считались кровнородственными, т.е. биологическими, а потому налагалось табу), а также во многих человеческих объединениях древнего периода новорожденные девочки уничтожались, так как не представляли ценности для ведения боевых действий, которые были неизменными спутниками жизни древних человеческих объединений (Например, Спарта). Это одни из примеров формирования менталитета на основе биологических потребностей и свойств человека. Э.Б. Тейлор (Тейлор 1989: 73), английский ученый, назвал это явление методом «пережитков» (survivals), т.е. изучение настоящего быта с целью открыть в нем следы прошлого. В период зарождения традиционных способов реагирования на определенные сигналы и требования ежедневной жизненной практики, ритуал имел свой глубинный смысл, а затем он превратился в отработанную до автоматизма последовательность действий, которая позволяет экономить время и энергию и дает ощущение выполненного долга. С достаточной долей уверенности можно предположить, что смена одной системы общественных отношений другою не происходит мгновенно, система долго еще сохраняется в виде обычаев, поверий, значительного количества пережитков. Большинство их теряет всякий смысл или приобретает новое значение. Например, еще один случай сохранения обычая - деверство, при котором вдова переходит к брату покойного мужа, т.е. остается в семье, не переходит в другой родовой клан с повторным замужеством. Это связано не столько с биологическими потребностями, сколько с имущественными отношениями, а также сохранением целостности родового клана (Ковалевский 1895:14).
Составление списка стимульных слов и характеристика испытуемых
Для проведения эксперимента в первую очередь было отобрано 100 соответствующих заявленной теме стимулов. Тематическое поле «Семья» формировалось на основе уже существующего ассоциативного словаря. На стадии составления списка лексических единиц привлекались материалы Русского ассоциативного словаря10 для отбора ключевых стимулов, которые отразили бы непосредственных участников и взаимоотношения в структуре семьи, как малой социальной группы. Как было заявлено в начале настоящей работы, предполагается проследить эволюцию взаимоотношений внутри типичной российской семьи, обратившись к результатам ассоциативного эксперимента, проведенного в 1994-1996 годах при Российской Академии Наук, но при условии, если будет очевидным динамическое изменение на протяжении прошедшего десятилетия. Поэтому видится целесообразным использование РАС в качестве готового поля для отбора стимулов, так как тематическая группа «семья» в основе своей представлена в данном словаре. Во-вторых, это облегчит дальнейшее сопоставление ассоциативных полей в их гетерохронном анализе, что позволить нам проследить динамику изменения коллективного сознания россиян за истекший период, между 1994 и 2002 годами.
Помимо лексических единиц, непосредственно относящихся к тематической группе «семья», стимульныи список в целях снижения воздействия на сознание испытуемых вербальных раздражителей единого семантического плана и, как следствие, формирования установки сознания в рамках одной тематической группы, был «разбавлен» не относящимся к семейным отношениям лексическими единицами, такие как зарплата, алкоголик, связь и др. Но впоследствии они тоже были задействованы в ходе анализа и интерпретации ассоциативных полей. Полный список вербальных единиц, выступивших в качестве стимулов в ассоциативном эксперименте, а также реакции представлены в приложении исследовательской работы.
По возрастному признаку все 465 респондентов были разделены на две большие группы - в возрасте от 17 до 25 лет, а также от 40 и старше. В основном первую группу представили студенты вузов. Привлечение в качестве информантов студентов высших и средних специальных учебных заведений (за исключением тех случаев, когда предусмотрены другие критерии в проведении эксперимента), является традиционным в международной практике, поскольку полагается, что к возрасту 17-27 лет становление языковой личности в основном завершается, а в ассоциациях находит отражение сформировавшаяся языковая способность участника эксперимента. Согласно Ю.Н. Караулову "содержательное наполнение (т.е. словарный запас, иерархия ценностных отношений, прагматические установки) языковой способности и ее формально-комбинаторные возможности у большинства остаются относительно стабильными на протяжении жизни. Вторая группа включила испытуемых в возрасте от 40 и выше различного социального статуса, образования и профессиональной принадлежности. Очевидно, что обе группы сформировали так называемый контингент «отцов и детей», что, вероятно, позволит нам в определенной степени проследить, существуют ли кардинальные отличия во взглядах двух поколений на базовые ценности общества. Для того чтобы повысить уровень репрезентативности выборки мы территориально варьировали проведение АЭ. Эксперимент был проведен в Камчатской (в основной массе), Нижегородской, Пензенской, Брянской, Ленинградской, Московской областях, Кабардино-Балкарской республике.
Среди испытуемых младшего поколения опрошены 131 женщина и 131 мужчина, в то время как в старшей возрастной группе соответственно 131 и 74. К сожалению, удалось собрать только 74 валидных анкеты мужчин старшего возраста по причине большого числа отказов от участия в эксперименте и анкет, в которых не реакций оказалось менее 75%. Как известно, результаты эксперимента принимаются для анализа при условии, если в совокупности ответы одного испытуемого в одной анкете составляют не менее 75% от общего количества стимулов. Следует отметить, что эксперимент в возрастной группе от 40 лет и выше впервые проведен для выявления установок россиян в области семейных отношений, а сопоставление результатов АЭ в названной категории с группой испытуемых младшего возраста предположительно должно помочь выявить динамику изменения ментальных установок россиян.
Количество испытуемых (465) можно считать вполне достаточным в качестве образца совокупности реакций, образующих расширенное ассоциативное поле, которое можно подвергнуть анализу, а конечный результат экстраполировать на много большее количество индивидов, принадлежащих к той же самой языковой группе, которая была объектом экспериментального исследования. Во-первых, по данным А.А. Залевской, исследовавшей зависимость количества разных ответов от числа испытуемых, наличие 80 информантов в ассоциативном эксперименте является вполне допустимым (Залевская, цит. по Колосовской 2004). Во-вторых, просмотрев зарубежные научные журналы, мы убеждаемся, что в этих экспериментах также привлекается небольшое количество информантов, но на основе предоставленных ими данных исследователи приходят к выводам, имеющим немаловажное значение в познании психологии поведения человека, его внутренних установок. Так, например, 181 студент принимали участие в эксперименте под названием «Я - ДРУГОЙ», 61 мужчина и 61 женщина - в исследованиях групповой ответственности, 97 реципиентов при изучении внутригруппового поведения, 375 испытуемых помогли определить основные ценности раннего опыта в семейной жизни (Personality and Social Psychological Bulletin 1998).
