Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвистическое моделирование как способ реконструкции языковой картины мира 9
1.1. Основные направления в исследовании языковой картины мира 9
1.1.1. Концепт как структурный компонент языковой картины мира 11
1.1.2. Классификация концептов 24
1.1.3. Основные тенденции в изучении языковой картины мира 31
1.2. Теоретические основания моделирования языковой картины мира 51
1.2.1. Методика исследования фрагментов языковой картины мира 52
1.2.2. Лингвистическое моделирование как метод исследования языковой картины мира 60
1.3. Выводы по главе 95
Глава 2. Структурно-семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира 96
2.1. Структурное моделирование фрагмента языковой картины мира 96
2.2. Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в диахронии 124
2.3. Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в синхронии 153
2.3.1. Лексико-семантические группы с доминантой труд/Arbeit 158
2.3.2. Лексико-семантические группы с доминантой ленъ/Faulheit 176
2.4. Выводы по главе 205
Глава 3. Метафорическое моделирование фрагмента языковой картины мира 207
3.1. Антропоморфный код 210
3.2. Натурморфный код 217
3.3. Предметный код 226
3.4. Пространственный код 242
3.5. Акциональный код 254
3.6. Временной код 264
3.7. Выводы по главе 278
Глава 4. Моделирование фрагмента языковой картины мира в различных типах дискурса 280
4.1. Концепт «труд» в религиозном дискурсе 286
4.2. Концепт «труд» в немецких и русских сказках 295
4.3. Концептуализация труда в пословично-поговорочном дискурсе 310
4.4. Труд в идеологическом дискурсе 330
4.5. Отношение к труду сквозь призму интернет-форума 344
4.6. Выводы по главе 361
Глава 5. Ассоциативное поле как способ моделирования фрагмента языковой картины мира 362
5.1. Выводы по главе 465
Заключение 467
Список использованной литературы 472
Список словарей, энциклопедий и их сокращений 489
Список источников 492
Приложение 1 506
Приложение 2 509
Приложение 3 513
- Концепт как структурный компонент языковой картины мира
- Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в диахронии
- Пространственный код
- Ассоциативное поле как способ моделирования фрагмента языковой картины мира
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью
упорядочения лингвистических и междисциплинарных данных по проблеме моделирования структуры и содержания картины мира и
разработки лингвокультурологической концепции моделирования языковой картины мира как одной из базовых категорий антропоцентрической парадигмы в языкознании.
Цель исследования - теоретическое и экспериментальное обоснование лингвокультурологической концепции моделирования языковой картины мира на основе лексических данных языка.
Достижение цели потребовало решения ряда теоретических и экспериментальных задач:
теоретически обосновать возможность решения поставленной проблемы в рамках лингвокультурологической парадигмы;
определить содержание основных понятий, используемых для моделирования картины мира в рамках лингвокультурологического подхода, и исследовать их объяснительные возможности;
выявить те отношения элементов лексико-семантических и ассоциативных полей и способы действования со словом в различных типах дискурса, которые играют существенную роль в формулировании и обосновании принципов лингвокультурологического моделирования картины мира;
- экспериментально верифицировать сформулированную гипотезу.
Материалом исследования послужили лексико-семантические поля,
названные лексемами труд/Arbeit, в немецком и русском языках; дискурсы различных типов, в которых используются частотные компоненты лексико-семантических и ассоциативных полей; ассоциативные поля слов-стимулов в указанных языках; результаты метода субъективного шкалирования. Картотека автора включает около 3000 слов русского языка и 3000 немецких лексем, 250 русских и 300 немецких фразеологических единиц, 500 русских и 450 немецких пословиц и поговорок, 400 русских и 600 немецких изречений и афоризмов, то есть всего около 8 500 единиц более чем в 30 000 употреблений в немецкой и русской художественной литературе XX в., Библии, немецких сказках братьев Гримм и русских народных сказках, в немецком и русском идеологическом дискурсе, в интернет-форумах на немецком и русском языках.
Решение поставленных задач предполагает применение целого ряда методов современного языкознания: основным классифицирующим методом является лингвистическое моделирование структуры и содержания фрагмента немецкой и русской языковой картины мира; обращение к словарям различного типа
обусловливает анализ словарных дефиниций, семный (компонентный) анализ, этимологический анализ, словообразовательный анализ лексики; исследование концепта в дискурсах делает необходимым дискурсивный анализ речевого материала; основной метод, с помощью которого осуществляется проверка гипотезы, - свободный ассоциативный эксперимент; для верификации его результатов применяется метод субъективного шкалирования.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем.
-
Впервые языковая картина мира рассматривается как динамическая функциональная система, способная к саморазвитию и самоорганизации в процессе функционирования.
-
Впервые доказывается, что функциональность языковой картины мира как системы отражает ее способность к проявлению/образованию новых свойств составляющих ее единиц в процессе функционирования системы.
-
Впервые демонстрируется эффективность лингвокулътурологического моделирования картины мира на основе принципов, касающихся как устройства самой функциональной системы (принципы функциональной системности, иерархичности, стабильности/вариативности), так и специфики концепта как лингвокультурологической единицы, сконструированной моделирующим субъектом - исследователем (принципы интегративности, репрезентативности, интерпретативности).
Теоретическая значимость работы определяется уточнением содержания базовых понятий лингвокультурологии (концепт, языковая картина мира, стереотип, менталитет) и установлением их объяснительных возможностей. Исследование фрагмента немецкой и русской языковой картины мира осуществляется в рамках лингвокультурологической парадигмы, в связи с чем потребовалась методологическая обработка указанных понятий.
Кроме того, в диссертации разработана и обоснована методика анализа структуры и содержания концепта, включающая несколько этапов его моделирования. При этом моделирование рассматривается как интегративный метод, в наибольшей степени приспособленный к синтезу фактов различной природы и выявлению сущностных свойств объекта (языковой картины мира).
Практическая ценность диссертации определяется возможностью применения разработанной методики в теории и практике лингвистических и междисциплинарных исследований, связанных с изучением сущностных характеристик картины мира.
Разработанная методика анализа структуры и содержания концепта может применяться в исследовании других фрагментов языковой картины мира различных этносов, т.е. других концептов.
На защиту выносится следующая гипотеза: моделирование картины мира может быть представлено алгоритмической последовательностью процедур, определяемых
спецификой отношений компонентов лексико-семантических и ассоциативных полей и
способом действования со словом в дискурсе.
Верификация сформулированной выше гипотезы включает различные этапы моделирования языковой картины мира, что находит отражение в структуре диссертации. На первом этапе исследования фрагмента немецкой и русской языковой картины мира рассматривается его структура на основе полевого подхода, позволяющего создать структурную модель концепта, рассмотреть иерархию и корреляцию его составных частей как функциональной системы.
Содержанием второго этапа изучения данного фрагмента является моделирование семантического развития ключевых слов концепта, которое дает представление о том, как менялась семантическая структура слов, наиболее точно и полно отражающих суть концепта, в результате изменения взглядов немецкого и русского народов на труд, иными словами, концепт рассматривается как специфическая модель значения, акцентирующая его роль в познавательных процессах.
На третьем этапе осуществляется моделирование фрагмента языковой картины мира на основе сопоставительного изучения лексико-семантических полей немецкого и русского языков, названных лексемами труд/Arbeit и ленъ/Faulheit, что позволяет установить, что наряду с общими закономерностями в структурировании этого участка, в его репрезентации языковыми средствами, существуют расхождения, свидетельствующие о значимости какого-либо параметра для представителей немецкого и русского этносов, что находит отражение в степени его разработанности в лексико-семантической системе двух языков.
Четвертый этап посвящен метафорическому моделированию на основе синтагматических связей номинантов труда, в результате которого выявляются и описываются культурные коды (когнитивные модели), наиболее характерные для исследуемого концепта (антропоморфный, натурморфный, предметный, пространственный, акциональный, временной).
На пятом этапе концепт «труд» рассматривается в различных типах дискурса (Библия на немецком и русском языках, сказки братьев Гримм и русские народные сказки, немецкие и русские пословицы и поговорки, идеологические дискурсы эпохи национал-социализма и советской эпохи, немецко- и русскоязычные интернет-форумы), содержащих частотные компоненты лексико-семантических и ассоциативных полей, т.е. осуществляется моделирование по дискурсу.
На шестом этапе осуществляется реконструкция фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов на основе детального представления его содержания в рамках семантических полей, сформированных на основе компонентного анализа дефиниций толковых словарей, касающихся десяти слов-стимулов, и ассоциативных полей этих же слов, формируемых на базе вербальных ассоциаций, полученных в свободном ассоциативном эксперименте, что дает возможность выявить и сопоставить сущностные черты объекта с точки зрения его иерархии (ядро и периферия) и количественных, качественных, структурных отношений компонентов.
Содержанием седьмого этапа является верификация результатов свободного ассоциативного эксперимента, касающихся десяти слов-стимулов, методом субъективного шкалирования, позволяющая установить степень расхождения/совпадения в количественных показателях, демонстрирующих нейтральное, отрицательное и положительное отношение носителей русского и немецкого языков к данным словам-стимулам.
Апробация работы. По теме исследования опубликованы: две монографии (23,25 п.л. и 5,1/2,5 п.л.), учебное пособие (12 п.л.), глава в коллективной монографии (0,5 п.л.), статьи, тезисы различных конференций (14,6 п.л.), всего 48 работ (объемом более 53 п.л.). Основные положения и результаты работы обсуждались на международных и всероссийских научных и научно-практических конференциях в Москве (2007, 2008, 2009), Санкт-Петербурге (2005, 2006, 2008), Нижнем Новгороде (2007, 2009), Иркутске (2003, 2005, 2006), Барнауле (2006), Пензе (2005), Томске (2006), Улан-Удэ (2006, 2008), Благовещенске (2007), Самаре (2008), Костроме (2009), Кемерове (2002, 2003, 2005, 2006, 2007), на заседании кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета, на заседании кафедры западноевропейских языков и переводоведения Московского городского педагогического университета.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей, энциклопедий и их сокращений, списка источников, трех приложений, содержащих схемы моделей; образцы анкет на русском и немецком языках для проведения свободного ассоциативного эксперимента и применения метода субъективного шкалирования; таблицы, демонстрирующие соотношение семантических и ассоциативных полей десяти слов-стимулов.
Концепт как структурный компонент языковой картины мира
В качестве компонентов картины мира в современных концептуальных исследованиях рассматриваются различные конструкты: фреймы, гештальты, скрипты и др. (см. об этом подробнее параграф 1.1.2). Но чаще всего в качестве единицы картины мира выступает концепт. Одним из сложных и до сих пор не решенных вопросов является описание концепта как основной формы категоризации знания и главного средства концептуализации действительности. Осмысление понятия «концепт» развивается в различных направлениях. Следует подчеркнуть, что указанные направления или подходы в определении концепта несколько условны. Это обусловлено тем, что концепт является сложным, многоаспектным понятием, в определениях которого отмечаются различные признаки. Кроме того, различия в трактовках термина связаны с его включенностью в терминосистемы различных гуманитарных дисциплин. Иными словами, понятие «концепт» методологически обрабатывается в современной лингвистике с целью его включения в различные парадигмы исследования для интерпретации того или иного научного объекта.
В.А. Пищальникова указывает на ряд недостатков методологического и методического характера в исследовании национально-культурной специфики концептов. По ее мнению, первый недостаток связан с нетерминологическим использованием самого понятия концепт. «Такое терминоупотребление обнаруживает, во-первых, недостаточно четкое представление о научном объекте и способах задавания его параметров, принятых в науке, во-вторых, нечеткость отграничения национально-специфичного концепта от других типов» [Пищальникова, 2007а, с. 39-40]. В связи с этим, представляется целесообразным рассмотреть основные тенденции в определении концепта и установить его содержание и параметры, значимые для настоящего исследования.
Психологическое направление (С.А. Аскольдов-Алексеев, М.А. Холодная). В 1928 г. С.А. Аскольдов-Алексеев опубликовал статью «Концепт и слово», в которой впервые употребил понятие «концепт» в соотношении со словом. Но еще в течение долгого времени данное понятие не воспринималось как терминологическое обозначение, так как оно употреблялось наряду с такими синонимическими терминами, как «общие понятия» и «универсалии». С.А. Аскольдов-Алексеев указывает на то, что вопрос о природе концептов, или общих понятий, или универсалий имеет давнюю традицию. Подчеркивая заместительную функцию концепта, он определяет его следующим образом: концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода [Аскольдов, 1997, с. 267].
Психологический подход получил развитие в работах современных отечественных ученых. Так, М.А. Холодная трактует концепт как «познавательную психическую структуру, особенности организации которой обеспечивают возможность отражения действительности в единстве разнокачественных аспектов» [Холодная, 1983, с. 23]. В своей более поздней работе ученый уже оперирует понятием когнитивный стиль личности, определяя его как «индивидуально-своеобразные способы переработки информации о своем окружении в виде индивидуальных различий в восприятии, анализе, структурировании, категоризации, оценивании происходящего» [Холодная, 2004, с. 38]. По мнению ученого, когнитивные стили выступают в качестве посредника между «ментальным миром» субъекта и «миром реальности» [там же, с. 362].
Философский подход в определении концепта (В.В. Колесов). В философии за основу принимается онтологическая сторона концепта: концепт - содержание в отвлечении от языковой формы его выражения. Иными словами, концепт понимается как онтологизированный комплекс представлений о действительности. Современные французские философы Ж. Делез и Ф. Гваттари выделяют следующие признаки концепта: абсолютность и относительность (с одной стороны, концепт отнесен к своему содержанию, с другой стороны, он отсылает к другим концептам); недискурсивность (находит отражение в опосредованности, формализованности концепта); бесконечность (определена бытием концепта как явления культуры: он постоянно существует, совершая движение от центра к периферии и от периферии к центру, его содержательное наполнение также безгранично); событийность (обусловлена его функцией в человеческом сознании, его участием в мыслительном процессе) [Делез, Гваттари, 1998].
По мнению В.В. Колесова, философия и лингвистика тесно связаны друг с другом, и их взаимодействие обогащает как философию, так и лингвистику. «Философия и есть в известном смысле раскрытие национальной ментальносте, представленной в структурах родного языка. Философское в таком случае предстает не как прием или метод, т.е. как узкологическое, но как материал для воссоздания ментальных характеристик русского сознания в слове» [Колесов, 2004, с. 59]. Основная единица ментальносте, концепт данной культуры, в границах словесного знака и языка в целом предстает в своих содержательных формах как образ, как понятие и как символ. Определяя концепт, В.В. Колесов подчеркивает, что под ним «следует понимать не conceptus (условно передается термином «понятие»), a conceptum — «зародыш, зернышко» первосмысла, из которого и произрастают в процессе коммуникации все содержательные формы его воплощения в действительности» [Колесов, 1999, с. 81]. С точки зрения В.В. Колесова, концепт — это то, что не подлежит изменениям в семантике словарного знака, что, напротив, диктует говорящим на данном языке, определяя их выбор, направляя их мысль, создавая потенциальные возможности языка-речи.
Очевидно, что позиция В.В. Колесова в толковании концепта соотносится с учением А.А. Потебни о внутренней форме слова. В структуре лингвистического значения ученый выделяет значение и представление, причем представление — это «способ, каким обозначено это значение» и «в значении всегда заключено больше, чем в представлении». А.А. Потебня называет представление внутренней формой и рассматривает его как структурообразующий элемент значения, подчеркивая, что «слово служит лишь точкой опоры для мысли» [Потебня, 1989, с. 134].
Логическое толкование концепта (Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев и др.) представлено в работах проблемной группы «Логический анализ языка», созданной в 1986 г. при Институте языкознания РАН по инициативе и под руководством проф. Н.Д. Арутюновой, представляющей направление лингвистических исследований, в которых используются методы и категории логики и логического анализа языка в его отношении к мышлению и знанию.
Выбор логического подхода к описанию языка был мотивирован тем, что в основе языка лежит единая и неизменная система человеческого мышления, доступ к которой возможен только через анализ естественных языков, сколь бы разнообразны ни были их структуры и их звуковой облик. Концептуальный анализ, наряду с логическим и логико-прагматическим, определил второе направление группы, в работе которой участвуют логики, философы, филологи и лингвисты. Основой концептуальных исследований группы являются следующие положения. Культура является для человека «второй реальностью». Он создал ее, и она стала для него объектом познания, требующим особого - комплексного анализа. Культура тесно связана с создавшим ее народом. В ее арсенал входит набор общечеловеческих мировоззренческих понятий, определяющих «практическую философию» человека (добро, зло, истина, правда, ложь, красота, закон и др.). Вместе с тем каждое из этих понятий национально специфично.
Инвариантный смысл названных слов и их коннотации вырисовываются на фоне контекстов их употребления, формирующих то, что можно условно назвать «языком» того или другого концепта. Поэтому вполне закономерно, что в определении Н.Д. Арутюновой, концепты — это понятия практической (обыденной) философии, возникающие в результате взаимодействия таких факторов, как национальная традиция и фольклор, религия и идеология, жизненный опыт и образы искусства, ощущения и системы ценностей [Арутюнова, 1998, с. 3].
Семантическое моделирование фрагмента языковой картины мира в диахронии
Целью параграфа является реконструкция фрагмента языковой картины мира как функциональной системы на основе его семантического моделирования в исторической ретроспективе.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
1) выявить и описать семантическое развитие ключевых слов немецкого концепта во взаимосвязи с изменениями в представлениях о труде;
2) выявить и описать семантическое развитие ключевых слов русского концепта с учетом динамики взглядов на труд;
3) сопоставить результаты реконструкции фрагмента немецкой и русской языковой картины мира как функциональной системы на основе семантического моделирования в исторической ретроспективе.
Ряд исследователей отмечает, что специфика лингвокультурологии заключается в том, что она рассматривает взаимоотношения языка и культуры в синхронной перспективе [Телия, 1996; Токарев, 2000]. «Предмет лингвокультурологии - синхронно действующие средства и способы взаимодействия языка и культуры» [Телия, 1996, с. 16]. Однако в последнее время наметилась тенденция исследования концептов в том числе и в диахронии, иными словами, в изучение концептов включается этимологический анализ его номинантов [Степанов, 1997; Красавский, 2001; Воркачев, 2002]. С.Г. Воркачев отмечает: «Настоящее - это следствие прошлого, и поэтому вполне оправдан и закономерен интерес исследователей синхронного состояния языка к фактам диахронии, определяющим направление семантической деривации и в снятом виде присутствующим в семантике слова в форме его культурной памяти» [Воркачев, 2002, с. 238]. В.А. Маслова считает, что для установления смыслового объема концепта одним из этапов исследования является обращение к этимологии и учет ее особенностей [Маслова, 2004, с. 46]. Г.В. Токарев подчеркивает, что развитие семантической структуры слова иллюстрирует особенности осмысления трудовой деятельности в исторической перспективе и тем самым отражает процессы концептуализации труда и имеет культурно обусловленный характер [Токарев, 2003, с. 27-28].
В современных исследованиях признается, что язык каждого народа можно назвать народной энциклопедией, фиксирующей все знания о мире и опыт предыдущих поколений. В языке хранится многое из того, что было познано народом на протяжении своей истории. В этой связи В.В. Колесов подчеркивает: «Мы должны понять, что и каким образом когда-то открывали для себя наши предки, восстановить, хотя бы в общих чертах, картину их познания мира и объяснить себе эти достижения как успех цивилизации и человеческого духа в их национальных формах — потому что любая культура ... рождается и развивается в национальных формах» [Колесов, 2000, с. 8]. Как отмечает Т.А. Фесенко, «интерпретация фрагмента действительности в концептуальной системе - это, по сути, конструирование информации об определенном мире или «картине мира», 126 при этом смысл вербальных единиц оказывается как бы «вплетенным» в данную концептуальную систему» [Фесенко, 2002, с. 133].
Ю.С. Степанов подчеркивает роль метода моделей в исторических реконструкциях: «В узком и самом конкретном смысле лингвистической моделью будет воспроизводство динамического аспекта структуры естественного языка или ее относительно самостоятельного фрагмента в каком-либо материальном предмете или, вместо воспроизводства, обнаружение сходства в динамике преобразования их структур» [Степанов, 2005, с. 107-108]. Этот факт дает основание для применения метода моделирования с целью реконструкции фрагмента языковой картины мира как функциональной системы в исторической ретроспективе.
Понимание значения слова как когнитивной структуры, на котором базируется настоящее исследование, дает возможность рассмотрения процесса становления значения, а не только констатации его составляющих, как в других лингвистических моделях значения. В данном случае концепт рассматривается как специфическая модель значения, акцентирующая роль языкового значения в познавательных процессах. Поэтому семантическое моделирование рассматривается как исследовательская процедура, целью которой является создание научного конструкта, воспроизводящего в упрощенном и формализованном виде способность языка к саморазвитию под воздействием культурологических факторов.
Основой рассмотрения динамики семантической структуры ключевых слов, объективирующих немецкий концепт «Arbeit», являются следующие словари: Kluge F. Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache [EWdS]; Pfeifer W. Etymologisches Worterbuch des Deutschen [EWD], Althochdeutsches Worterbuch [AW], Benecke G.F., Muller W., Zarncke F. Mittelhochdeutsches Worterbuch [MW], Mathias Lexers Mittelhochdeutsches Taschenworterbuch [Lexer], Deutsches Worterbuch von J. und W. Grimm [DWB], Fruhneuhochdeutsches Worterbuch [FWB], Adelung J.Ch. Grammatisch-kritisches Worterbuch der Hochdeutschen Mundart 127 [Adelung], Sanders D. Worterbuch der Deutschen Sprache [Sanders], Deutsches Universalworterbuch [DUW], Paul H. Deutsches Worterbuch [DW].
К ключевым словам немецкого концепта относятся die Arbeit, der Bern/, der Job, das Werk, die Tatigkeit. Ключевые слова представляют собой ядро репрезентаций того или иного концепта. А. Вежбицкая в работе «Понимание культур через посредство ключевых слов» называет их следующие признаки: общеупотребительность, частотность употребления, образование на базе данного слова фразеологических гнезд, включенность данного слова в пословично-поговорочный фонд, широкая сочетаемость [Вежбицкая, 2001, с. 282). Перечисленные лексемы удовлетворяют названным требованиям, они имеют достаточно простой семный состав, общеупотребительны, частотны, имеют широкую сочетаемость, являются основой для образования производных и сложных слов, фразеологических единиц, пословиц и поговорок, афоризмов.
Ключевым словом немецкого концепта является лексема die Arbeit. В древневерхненемецком это слово имело форму arbeit f., arbeiti п. со значением «Muhsal, Plage, Anstrengung, Ertrag der Arbeit» (8. Jh.) [EWD, S. 55] - тягостный труд, мучение, усилие, напряжение, результат, выручка от работы (VIII в.). В Словаре древневерхненемецкого языка для лексемы arbeit таюке указывается это значение: 1. Drangsal, Muhsal, Beschwer, Plage, Anfechtung - нужда, бедствие, тягостный труд, затруднения, мучение, искушение. По данным словарей указанное значение восходит к глаголу germ. arbejo «bin verwaistes und daher aus Not zu harter Arbeit gezwungenes Kind» - осиротевший и потому из бедности вынужденный заниматься тяжелой работой ребенок [EWD, S. 55; EWdS, S. 28]. Тем самым устанавливается связь с индоевропейским orbh - осиротевший, сирота, от которого предположительно происходит также arm, а также за пределами германских языков старославянское гаЬъ, русское «работа». В Словаре бр. Гримм указывается на несомненное родство немецкого слова arbeit и русского слова «работа»: rabota bedeutet arbeit, knechtsarbeit, frondienst, hier haben wir es blosz mit rabota und arbeit zu thun, die unbedenklich dasselbe Wort sind, selbst das si. t deckt sich mit dem goth. p in arbeipt und ahd. d in arepeid [DWB, S. 539] - rabota 128 означает труд, труд слуги, барщинный труд, здесь мы имеем дело со словами rabota и arbeit, которые, несомненно, являются одним и тем же словом, славянское t совпадает с готским ]э в слове arbeij t и с древневерхненемецким d в слове arepeid.
Пространственный код
Как известно, пространство есть форма существования материи. А.В. Кравченко подчеркивает: «Предмет и место - эти два вида объективной реальности даны человеку в ощущениях, и на них строится все здание концептуальной картины мира, представленной в языке как знаковой (репрезентативной) системе» [Кравченко, 2004, с. 34). Человек, воспринимая окружающую действительность, наделяет присущими ей признаками различные явления. В частности, трудовая деятельность человека осмысляется в том числе и через характеристики пространства.
Пространственный код немецкого и русского концепта «труд» находит отражение прежде всего в том, что работа связана в представлениях немецкого и русского этносов с каким-либо пространством. Показательной в этом смысле является лексема die Arbeitswelt, которой в русском языке соответствует словосочетание мир труда, иными словами, трудовая деятельность человека представляет собой своеобразный мир, в котором существуют различные пространства. Так, работа может касаться определенных сфер деятельности, ср.: der Arbeitsbereich — сфера трудовой деятельности; der Arbeitskreis, das Arbeitsgebiet — область трудовой деятельности; das Berufsfeld — поле профессиональной деятельности, die Arbeitsflache - рабочая поверхность; der Arbeitsmarkt — рынок труда; der Arbeitsraum — помещение для работы; der Arbeitsplatz — рабочее место; die Arbeitsstatte — место работы. Выражение vor 243 Ort, заимствованное из языка горняков, имеет значение «непосредственно на рабочем месте» [WDU, S. 587]. Интерес представляет немецкая фразеологическая единица einem ins Gehege kommen/gehen/fallen, прямое значение которой связано с внедрением на огороженную территорию, в огороженное пространство. В переносном смысле она значит «не имея полномочий, заниматься чем-либо на чужом поле деятельности» [SRV, S. 170]. Wir waren politisch iminteressiert una1 begannen unser Arbeitsfeld in die Kirchen zn verlegen (Grass G. Die Blechtrommel, S. 311) - Мы не интересовались политикой и начали переносить поле нашей деятельности в церкви. Здесь действительно поле деятельности необъятное (Парнов Е. Третий глаз Шивы, с. 27).
У Дж. Лакоффа и М. Джонсона пространственные характеристики получили название ориентационной метафоры, так как большинство подобных понятий связано с пространственной ориентацией, с противопоставлениями типа «верх низ», «внутри - снаружи», «впереди - сзади», «глубокий - мелкий», «центральный - периферийный». «Подобные ориентационные противопоставления проистекают из того, что наше тело обладает определенными свойствами и функционирует определенным образом в окружающем нас физическом мире» [Лакофф, Джонсон, 2004, с. 153].
По мнению А.В. Кравченко, пространство характеризуется трехмерностью. Главным пространственным измерением в языке является вертикаль. Главенство вертикального измерения отражает характерную для человека пространственную ориентированность его тела в нормальных условиях, т.е. в положении стоя, когда восприятие направлено по оси «верх - низ». В своей когнитивной деятельности человек накладывает вертикальное измерение на любой предмет или явление реальной действительности [Кравченко, 2004, с. 37].
Так, в сфере трудовой деятельности вертикаль «верх — низ» переосмысляется в представлениях немецкого и русского народов как иллюстрация карьеры, когда человек пробивается снизу вверх, как отражение его положения в обществе. В немецком языке положение в обществе, карьерный рост может обозначаться наречиями unten и оЪеп в переносном значении, ср.: Die einen verstehen es, die 244 Ellbogen zu gebrauchen und sind oben, und man selbst bleibt unten; unten bei den Gimpeln, die immer dann gefragt sind, wenn es Jobs zu vergeben gibt wie den, mit dent all das Ungluck der letzten Tage begonnen hatte (Caumarms P. Goldene Geschafte, S. 272) - Одни умеют расталкивать локтями и они вверху, а такие, как я, остаются внизу; внизу с такими же неудачниками, которые нужны только тогда, когда раздают работу типа той, с которой начались все несчастья последних дней. В русском языке аналогичную функцию выполняют наречия внизу и вверху в переносном значении, ср.: Его жизнь кипела, работа была интересна и вела все вверх и вверх (Солженицын А. В круге первом, с. 68).
Кроме того, тот факт, что человек в результате трудовой деятельности делает карьеру, выражается в немецком языке полупрефиксом auf-, первыми компонентами в составе сложных слов hoch- и етрог-, обозначающими направленность движения вверх [ССЭ, с. 70, 124, 218].
Самым употребительным в этом переносном значении является компонент hoch-, (sich hocharbeiten, sich hochdienen, hochkommen), ср.: Bei der Bahn diente er sich hoch (Strittmatter E. Der Wundertater, S. 313) - На железной дороге он сделал карьеру. Er kannte den Menschenschlag, hatte sich vom Melker zum Schweizer und schliefilich zum Inspektor hochgearbeitet (Bruckner Chr. Jauche und Levkojen, S. 156) - Он знал людей, сделал карьеру от доилыцика до швейцара и наконец стал инспектором. Примечательно, что этим же словом hoch обозначаются профессия или место работы с точки зрения карьерной лестницы и тем самым престижности: Dabei hatte sie eiskalt gepokert, bis sie den zweithochsten Job und das zweithochste Gehalt in Willys Firma bekam (Zimmer D. Kalifornisches Quartett, S. 73) - При этом она все точно рассчитала, пока не получила в фирме Вилли вторую по престижности работу и второй по величине заработок. Афоризм Ф. Ницше актуализирует также образ карьерной лестницы, по которой нужно подниматься ступенька за ступенькой, следуя определенным правилам, ср.: Entweder kommst du heute eine Stufe hoher, oder du sammelst deine Krdfte, damit du morgen hoher steigst — Либо ты сегодня поднимешься на одну ступеньку, либо ты соберешь силы, чтобы завтра подняться еще выше. В этом смысле интерес представляет и афоризм 245 Роберта Лембке, в котором речь идет о способе достижения высоких должностей: Es gibt hohe Stellungen, die man am leichtesten in gebiickter Haltung erreicht Существуют высокие должности, которые легче всего получить согнувшись. В немецких пословицах содержится предостережение для тех, кто стремится занять высокую должность, не соответствующую их способностям и возможностям, так как падать с высоты больнее. Данные пословицы построены на антитезе: в них противопоставляются глаголы steigen (подниматься) и fallen (падать), а также лексемы hoch (высокий) и tief (низкий): Wer hoher steigt, ah er sollte,fallt tiefer, ah er wollte - Кто поднимается выше, чем ему положено, падает ниже, чем он хотел бы. Wer nicht zu hoch steigt iiber sich, braucht nicht zu fallen unter sich — Тому, кто не поднимается слишком высоко над собой, не нужно падать под собой. Ср. в русской языковой картине мира: Завидная карьера, потому что без протекции Филиппа Аскольдовича Ваня высоко не поднялся бы (Тронина Т. Русалка для интимных встреч, с. 34). Лучший способ избавиться от тебя - повысить в должности, тут уж комар носа не подточит (Дворецкий Л. Безоружна и очень опасна, с. 81).
Профессиональный рост обозначается и полупрефиксом auf. Так, лексемой der Aufsteiger разг. обозначается человек, который получил более высокую должность и тем самым занял более престижное место в обществе (JmcU der in eine hohere Position und damit in eine angesehenere gesellschaftliche Stellung aufgeriickt ist GWdS): Die jungen Clerks und Manager ... haben es genausq eilig wie die karrierebewufiten Aufsteiger, die in Hamburg oder Frankfurt ihren Buros zustreben (Heym St. Traumschiff, S. 194) - Молодые клерки и менеджеры спешат так же, как и люди, стремящиеся сделать карьеру и пробиться наверх, которые в Гамбурге или во Франкфурте идут на работу. Beruflicher Aufstieg wechselt mit Ruckschlagen im privaten Bereich (Miller B. Zwischenbilanz, S. 49) — Профессиональный рост сменяется неудачами в частной жизни. Глагол aufbauen, имеющий прямое значение «сооружать, строить», в разговорной речи в качестве семантической инновации получил значение «продвигать по службе» [Розен, 2000, с. 93]. Der Prasident erinnerte sich: Schygulla hatte eine ausgezeichnete Beurteilung aus der 246 Polizeischule mitgebracht. Damals hatte er sich noch vorgenommen, den Mann aufzubauen (Poth Ch. Kontaktperson, S. 37) -Президент вспомнил: Шигулла принес из полицейской школы прекрасные рекомендации. Тогда он еще намеревался продвигать его по службе.
Интерес представляют и сложные слова с первым компонентом heranf-(разговорный вариант ran/-) в выражении значения продвижения по службе. Согласно данным Словаря словообразовательных элементов немецкого языка, этот компонент имеет значение движения снизу вверх по направлению к говорящему [ССЭ, с. 203]. Так, глагол raufkrabbeln разг. (букв, ползти вверх) обозначает продвижение по службе в предписанный период времени; при этом благодаря своему усердию человек добивается лучших условий жизни (beruflich in den vorgeschriebenen Zeitspannen aufsteigen; durch Eifer in bessere Lebensumstande kommen) [WDU, S. 654]. Во фразеологической единице eins raufkommen разг. актуализируется тот факт, что по лестнице профессиональной карьеры человек поднимается еще на одну ступеньку [WDU, S. 654]. Фразеологизм die Leiter rauffallen также включает в себя образ лестницы, символизирующий улучшения в профессиональной сфере, рост зарплаты, достижение более высокого ранга - sich beruflich (gehaltlich, ranglich) verbessern [WDU, S. 494].
Ассоциативное поле как способ моделирования фрагмента языковой картины мира
Целью главы является моделирование фрагмента языковой картины мира немецкого и русского этносов на основе детального представления его содержания в рамках ассоциативных полей (далее АП) в сопоставлении с семантическими полями (далее СП).
Для достижения поставленной цели предусматривается решение следующих задач:
1) с помощью метода компонентного анализа дефиниций толковых словарей сформировать семантические поля десяти слов-стимулов;
2) на базе вербальных реакций, полученных в свободном ассоциативном эксперименте, сформировать ассоциативные поля этих же слов-стимулов;
3) на основе схематичного представления структуры семантических и ассоциативных полей на примере десяти слов-стимулов продемонстрировать совпадения/расхождения в количестве, качестве и структуре их компонентов;
4) доказать, что семантическая и смысловая структура соотносимого слова-находятся в отношении структурного изоморфизма;
5) верифицировать результаты свободного ассоциативного эксперимента данными, полученными с помощью метода субъективного шкалирования.
Теоретическим основанием исследования является положение о том, что современный этап развития языкознания диктует необходимость применения интегративного подхода в лингвистическом исследовании. По словам В.А. Пищальниковой, «характер осознания многих вечных проблем лингвистики, усиление междисциплинарных связей между различными ипостасями языковедения требует интеграции всех имеющихся языковедческих знаний для осознанного перехода к иному уровню исследования языка как научного объекта. Объективное состояние лингвистики выдвигает на первый план в качестве принципа интеграции знаний принцип дополнительности» [Пищальникова, 2003, 363 с. 4-5]. По справедливому замечанию А.А. Залевской, «дальнейшие исследования языка в контексте культуры, скорее всего, будут вестись в русле интегративного подхода при возрастании роли теоретических построений и с применением разнообразных процедур обращения к языковому сознанию представителей разных этносов для выявления естественных механизмов семиозиса и влияния комплекса факторов на реальные процессы означивания и взаимопонимания в условиях межкультурного общения» [Залевская, 2000, с. 50].
Таким образом, исследуя принципы моделирования языковой картины мира, мы предпринимаем попытку интеграции результатов, полученных в рамках лингвокультурологическои и этнопсихолингвистическои парадигм. Следует отметить, что проблематика и область исследования лингвокультурологии и этнопсихолингвистики пересекаются. По определению В.В. Красных, лингвокультурология изучает «проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе. Лингвокультурология непосредственно связана с изучением национальной картины мира, языкового сознания, особенностей ментально-лингвального комплекса» [Красных, 2002, с. 12]. Проблематика этнопсихолингвистики касается отражения национально специфических компонентов культуры в речевой деятельности. Следовательно, различие между лингвокультурологией и этнопсихолингвистикой должно обусловливаться специфичностью объекта и предмета исследования и методами изучения научного объекта. По мнению В.А. Пищальниковой, «пока эта специфичность, несмотря на большое количество работ, вполне не определена, а специфические этнопсихолингвистические методы не разработаны» [Пищальникова, 2007а, с. 134]. Однако уже сейчас можно утверждать, что, по сравнению с лингвокультурологией, этнопсихолингвистика работает на более широком материале, активно используя данные ассоциативного и других видов экспериментов.
Отечественные этнопсихолингвистические исследования развиваются в различных направлениях. Первые исследования в этой области относятся к 70-м гг. XX в. Они основываются на теоретической концепции создателя отечественной этнопсихолингвистики А.А. Леонтьева. Ученый подчеркивал, что «в основе мировидения и мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем. Поэтому сознание человека всегда этнически обусловлено, видение мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перенести на язык культуры другого народа» [Леонтьев А.А., 1997, с. 20]. Поэтому в современной отечественной психолингвистике на первый план выходит отражение взаимовлияния и взаимодействия носителей разных культур в речевой деятельности. По мнению А.А. Леонтьева, «психолингвистика давно уже идет в направлении моделирования ситуативного взаимодействия человека и мира, в направлении построения «психолингвистики событий» или «психолингвистики деятельностного взаимодействия» [там же, с. 276).
В рамках другого направления считается, что еще одной составляющей картины мира является ассоциативно-вербальная сеть, систематическое изучение которой началось с исследований А.А. Залевской и было продолжено Ю.Н. Карауловым. Так, А.А. Залевская говорит о национально-культурной специфике картины мира, подчеркивая, что «постепенно происходит осознание необходимости решительной переориентации подобных исследований с сопоставительного анализа языковых систем на изучение национально-культурной специфики реального функционирования языка и увязываемых с ним культурных ценностей, языкового сознания, языковой/л ингвокультурн ой компетенции и т.п.» ([Залевская, 2000а, с. 39-40] (курсив мой. - Р.С). Поэтому языковая картина мира может реконструироваться не только из значений языковых единиц путем логико-рационального анализа текстов и словарных дефиниций, но и на базе соотнесенности и противопоставления слов в процессе их употребления в речевой деятельности. В этом случае лингвистическое понятие «языковая картина мира» выступает определенным аналогом психолингвистического понятия «образ мира», а объектом исследования наряду со значением единиц лексикона становится языковое сознание представителей определенной культуры, касающееся объектов реального мира.
365 Ю.Н. Караулов подчеркивает, что «наблюдения над составом и соотношением фрагментов ассоциативно-вербальных сетей разных языков тоже могут приблизить нас к пониманию особенностей видения мира и его оценки национально-языковым сознанием. Объектами сопоставления в этом случае становятся фрагменты картины мира, особенности менталитета и национального характера носителей языков, запечатленные в ассоциативно-вербальных сетях, которые отражают предречевую готовность носителя, его, текстовый потенциал» [Караулов, 2000, с. 191]. Развитие когнитивной лингвистики и психолингвистики делает очевидным и то, что ономасиологический подход не может претендовать и на реконструкцию языковой картины мира, которая «вырастает из содержащихся в языковой памяти знаний, включающих и культурную составляющую, и должна строиться не на семантической, а на когнитивной основе, на основе системно отраженных в языке, а точнее, в языковом сознании носителя, знаний о мире [Караулов, 2004, с. 246].
С начала 90-х гг. XX в. в одном из направлений Московской психолингвистической школы осуществляется дальнейшее развитие теории речевой деятельности и центральной проблемой становится исследование этнокультурной специфики языкового сознания, а главной причиной непонимания при межкультурном общении признается различие национальных сознаний коммуникантов (курсив мой. — Р.С). Центральным объектом исследования становится образ мира, моделируемый на основе изучения языкового сознания носителей культуры. Межкультурное общение, как «действительно новая и многообещающая онтология анализа языкового сознания» [Тарасов, 2000, с. 25], ставит новые теоретические проблемы и, безусловно, требует разработки эффективных методов (инструментов) исследования, а также выявления сущностных свойств используемых понятий - образ мира, образ языкового сознания и др.
Для этнопсихолингвистического исследования языковой картины мира, с позиций Е.Ф. Тарасова, существенную роль играют основные понятия, которые еще не являются общепринятыми в современной психолингвистике. Одним из них является понятие «языковое сознание». Языковое сознание трактуется в 366 современной отечественной психолингвистике не однозначно, но чаще всего исследования базируются на определении языкового сознания Е.Ф. Тарасова, который рассматривает его «как совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых при помощи языковых средств - слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» [Тарасов, 2000, с. 26). В свою очередь, образ сознания, по Е.Ф. Тарасову, - совокупность перцептивных, концептуальных и процедурных знаний носителя культуры об объекте реального мира.
