Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Традиционная колыбельная песня: историко-типологический подход 13
1.1. Традиционная колыбельная песня как этнолингвокультурный феномен: история вопроса 13
1.2. Параметризация традиционных колыбельных песен 20
1.2.1. Внутрижанровая классификация колыбельных песен 21
1.2.2. Специфика композиции колыбельных 27
1.2.3. Образная система колыбельных песен 33
Выводы по главе 40
Глава 2. Невербальное коммуникативное пространство колыбельной песни 42
2.1. К понятию о сущности коммуникативного пространства 42
2.1.2. Границы коммуникативного пространства в колыбельной песне 50
2.2. Музыкальное пространство колыбельной песни 53
2.3. Компоненты невербального коммуникативного пространства колыбельной песни 65
2.3.1. Голос 65
2.3.2. Интонация 72
2.3.3. Касания 76
Выводы по главе 79
Глава 3. Вербальное коммуникативное пространство колыбельной песни 81
3.1. Понятие картины мира 81
3.1.1. Языковая или концептуальная картина мира в традиционной колыбельной песне 85
3.1.2. Основные концепты колыбельной песни 90
3.2. Общая харктеристика этносоциокультурных стереотипов в колыбельной песне 100
3.2.1. Этнические и социокультурные стереотипы: сходство и различия 101
3.2.2. Этнические и социокультурные стереотипы поведения в колыбельной песне 110
3.2.3. Гендерное конструирование этнического поведения в колыбельной песне 115
3.3. Суггестолингвистическая характеристика колыбельных песен 122
3.3.1. Суггестия как явление 122
3.3.2. Вербальные и невербальные коды в колыбельной песне 127
3.3.3. Прагматическая функция колыбельной песни 133
Выводы по главе 138
Заключение 142
Литература 147
Приложение
- Традиционная колыбельная песня как этнолингвокультурный феномен: история вопроса
- Параметризация традиционных колыбельных песен
- К понятию о сущности коммуникативного пространства
- Понятие картины мира
Введение к работе
Актуальность темы исследования заключается в целом ряде моментов. Следует отметить, что феномен колыбельной песни изучался в различных аспектах: фольклористическом, литературоведческом (В.П. Аникин, С.Н.Азбелев, А. Ветухов, Г.С. Виноградов, В.В. Головин, О.И. Капица, С.Ф.Капица, А.Н. Мартынова, Н.М. Мельников, Л.Р. Хафизова, Н.М. Элиаш,); музыкальном (Л.В. Демина, И.С. Карабулатова, Л.Р.Сурметова); лингвистическом (И.И. Архипова, И.С. Карабулатова). Одним из решающих факторов обращения к теме является недостаточная изученность колыбельной песни с позиций лингвистики, психолингвистики в том числе. Интересно, что в то время как колыбельная песня признана лирикой материнства и одним из инструментов педагогического воздействия (В.П. Аникин, А.Н. Мартынова, М.Н. Мельников), практически не исследуется вопрос механизма воздействия колыбельной песни (исключение составляют исследования И.С. Карабулатовой). Поэтому возникает вопрос, каков механизм воздействия колыбельной песни на слушающего, а также прагматический аспект колыбельной песни.
Вторая причина обращения к данной теме исследования является не менее важной, но наиболее дискуссионной. Традиционно считается, что колыбельная песня не имеет коммуникации. Например: «Сторонникам теории «дословесной коммуникации» следует заметить, что колыбельная, наоборот, стремится выключить младенца из процесса коммуникации - она его усыпляет» [Белоусов 2005: 221]. На наш взгляд, данное положение можно оспорить. Другое дело, что коммуникативное пространство колыбельной песни действительно имеет свою специфику.
Третьим мотивом актуальности выбора темы является недостаточная изученность колыбельных песен тех этносов, которые проживают в Тюменской области. Например, колыбельные песни татар, казахов юга Тюменской области, являясь региональным материалом, практически не исследованы. Пионером в решении данной проблемы выступила И.С. Карабулатова, собрав и по возможности обработав колыбельные песни
отдельных этносов, населяющих Тюменскую область. В ее монографии «Культура детства Тюменской области: традиции и современность» [2004] дан не только этнопсихолингвистический анализ, но и нотное приложение, что делает эту работу интересной и для фольклористов, и для музыковедов, а также CD-приложение (69 треков), где колыбельные песни даны в исполнении информантов, проживающих на севере и юге области. Те пути, которые намечены в разработках И.С.Карабулатовой, мы продолжаем в своих исследованиях, в том числе и в данной работе.
Объектом настоящего диссертационного исследования являются традиционные колыбельные песни разных народов (русских, украинцев, татар, казахов, немцев), собранные в ходе полевых и кабинетных изысканий.
Предметом исследования является коммуникативное пространство колыбельной песни.
Материалом для исследования послужили колыбельные песни, собранные автором и другими исследователями (Л.В. Деминой, И.С. Карабулатовой, Е.Е. Ермаковой, Г.И.Зиннатуллиной) во время полевых экспедиций по югу Тюменской области в 1994-2006 гг. (Бердюжский, Вагайский, Викуловский, Ишимский, Сладковский, Сорокинский, Тюменский, Уватский, Ялуторовский, Ярковский районы). Задействованы колыбельные песни, хранящиеся в архиве сектора филологии Института гуманитарных исследований Тюменского государственного университета. Всего 157 текстов, из них русских колыбельных 72, татарских - 64, украинских - 8, казахских - 8, немецких - 5.
Цель исследования - изучение специфики коммуникативного пространства колыбельной песни юга Тюменской области (на примере татарских, русских, украинских, немецких, казахских колыбельных песен).
В соответствии с целью исследования в работе поставлены следующие задачи:
Обозначить границы и аспекты изучения народной колыбельной песни (история вопроса); дать научно-аналитический обзор приоритетных направлений в изучении колыбельной песни как жанра фольклора;
Дать общую характеристику структуры коммуникативного пространства традиционной колыбельной песни; описать вербальное коммуникативное пространство колыбельной; раскрыть понятие картины мира; сопоставить языковую (концептуальную) картину мира в тюркской (казахской, татарской) и славянской (украинской, русской) и европейской (немецкой) колыбельной песне; выделить основные концепты колыбельной песни;
Охарактеризовать невербальное коммуникативное пространство колыбельной песни; раскрыть составляющие невербального коммуникативного пространства (голос, интонация, касание); выявить специфику музыкальной составляющей в коммуникативном пространстве колыбельной песни;
Раскрыть прагматическую функцию колыбельной песни; описать коды колыбельной песни; охарактеризовать суггестивный механизм в колыбельной песне);
Определить основное содержание этнических и социокультурных стереотипов; установить специфику этнических и социокультурных стереотипов поведения в традиционной колыбельной песне
Теоретической базой исследования послужили работы таких лингвистов-классиков, как Э. Бенвенист, В. Гумбольдт, Л.Л. Потебня, Э. Сепир; исследования этнолингвистов: Х.Ч.Алишиной, Л.А.Араевой, А.В.Жукова, Н.И. Толстого, СМ. Толстой; работы ученых, занимающихся проблемами когнитивной лингвистики: Н.Д. Арутюновой, А.Г.Баранова, А. Вежбицкой, А. Зализняк, Е.С. Кубряковой, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, В.И.Шаховского. Также исследования ученых в области коммуникативной лингвистики: Б.Гаспарова, М.Р. Желтухиной, В.И. Карасика, Г.В. Колшанского, А.А.Романова, Н.И. Формановской; работы по языковой
личности Ю.Н. Караулова, Т.В.Кочетковой, В.Д.Лютиковой; исследования фольклористов: А.Н. Веселовского, В.М. Гацака, В.В. Головина, О.И. Капицы, Ф.С.Капицы, С.А.Каскабасова, А.Н. Мартыновой, А.Н. Мельникова, исследования специалистов по невербальной семиотике: Г.Е. Крейдлина, А.А. Романова, К.Ф.Седова.
Теоретическая значимость работы связана с дальнейшей разработкой частных проблем коммуникативной лингвистики и онтолингвистики. Результаты работы могут служить теоретической базой для дальнейшего исследования темы, заявленной в диссертации. Кроме того, разработка данной проблемы дает возможность формирования языковой компетентности личности ребенка в различных языковых средах, и следовательно, вскрыть эти тенденции в развитии коммуникации на разных этапах оногенеза.
Приемы и методы исследования. Сложный характер объекта исследования и многоаспектность подходов к теме потребовали сочетания различных методик и приемов. В работе использованы следующие общепринятые в лингвистике способы: наблюдение, под которым понимается планомерное и целенаправленное непосредственное восприятие объекта, позволяющее отмечать в предметах и явлениях детали. Метод лингвистического наблюдения был использован при выделении из текста того или иного языкового факта и включения его в систему. Лингвистическая интерпретация применялась при раскрытии смысла полученных результатов и включении их в существующие теории. При установлении количественных характеристик анализируемого материала использовался количественный прием. Также применены такие методы исследования, как описательный^ сравнительно-сопоставительный, классификационный, а также концептуальный анализ. С помощью описательного метода произведена инвентаризация. Сравнительно-сопоставительный метод помог соотнести друг с другом тексты русских и татарских колыбельных песен. Распределить колыбельные песни по тематическим группам позволил прием
классификации. Исследование концептов колыбельной песни проводилось при помощи метода концептуального анализа.
Научная новизна исследования. Одним из существенных аспектов научной новизны работы является введение в научный обиход новых фольклорно-этнографических материалов, значительно расширяющих сложившиеся ранее представления о лирике материнства в различных этнических культурах населения юга Тюменской области. Данный материал может послужить базой для дальнейших исследований не только в области лингвистики, но и фольклористики, и этнографии.
В настоящей работе впервые предпринята попытка исследования коммуникативного пространства колыбельной песни в различных этнических культурах юга Тюменской области, специфики невербального/ вербального, коммуникативного пространства колыбельной, а именно: рассмотрение картины мира, представленной в колыбельных песнях различных народов, проживающих на юге Тюменской области; выделение основных концептов колыбельной песни, стереотипов поведения этих народов, отраженные в колыбельной песне; выявление этнокультурных кодов региональных колыбельных песен, прагматической направленности колыбельных.
Практическая значимость работы заключается в том, что положения, изложенные в работе, могут найти применение в научно-исследовательской и учебно-педагогической деятельности. Материалы работы могут быть использованы для дальнейшего самостоятельного исследования в курсовых и дипломных работах, кандидатских диссертациях, для разработки лекционных теоретических спецкурсов по общему и сопоставительному языкознанию, региональной лингвистике, этнолингвистике, психолингвистике, онтолингвистике, семиотике, региональной фольклористике.
Содержащиеся в работе новые фольклорно-этнографические источники, а также ее теоретические положения и выводы обладают определенной значимостью для дальнейшего исследования фольклорных
традиций юга Тюменской области, Сибири в целом, и сопредельных территорий.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Традиционные колыбельные песни народов, компактно
проживающих на юге Тюменской области (русские, украинцы, татары,
казахи, немцы), имеют национальную и региональную специфику, которая
репрезентируется в языковой картине мира; параметризация колыбельных
песен на сегодняшний день довольно сложна и неоднозначна с учетом
сложившихся подходов;
Картина мира колыбельных песен данных этносов имеет универсальные черты, а именно концептосферу, в составе которой концепты «жизнь - смерть», а также «свой - чужой» являются общими. В условиях тесного межэтнического контактирования общие воспринимаются как свои собственные, а специфические как имеющие региональную специфику;
Стереотипы поведения, зафиксированные в традиционных колыбельных песнях, отражают этнокультурные приоритеты, характерные для того или иного народа. Состав стереотипов универсален, восходит к архетипу поведения в человеческом обществе, но имеет свою специфику в содержании, особенно в тендерном аспекте;
4. Коммуникативное пространство колыбельной песни представляет
собой совокупность различных форм коммуникаций с использованием
различных специфических кодов (вербального, музыкального, тактильно-
соматического, паравербального), с помощью которых осуществляется
взаимодействие адресанта и адресата речи, происходит передача того или
иного содержания от одного сознания к другому посредством языка и других
знаковых систем, зафиксированных на материальных носителях.
Коммуникативное пространство колыбельной песни особое из-за
включенности музыки и телесности; коммуникативное пространство
колыбельной песни разворачивается не только от исполнителя к слушателю
(ребенку), но и наоборот, от ребенка к исполнителю; колыбельная песня способствует оформлению первой коммуникативной системы протознаков;
5. Коммуникативные ситуации колыбельной песни предопределены
внутрижанровой спецификой колыбельной песни. Коммуникативное
пространство колыбельной песни обладает своей спецификой,
заключающейся в позиции адресанта; коммуникация происходит в
следующих направлениях: а) от взрослого к младенцу (реакция -
психофизиологическая реакция последнего); б) от младенца к взрослому
(ребенок, не зная слов, т.е. на доречевои стадии развития напевает мотив
колыбельной и/или ее рефрен в значении «хочу спать», «уложи спать» и т.п.);
в) от старшего ребенка к другому ребенку (более младшему по возрасту); г)
от взрослого ко взрослому (чаще всего с психотерапевтической целью,
например, во время болезни, или во время концертных выступлений);
6. Колыбельная песня идеально соответствует оптимальному развитию
коммуникативного поведения ребенка в будущем, тренируя механизмы
будущей устной речи маленького человечка: один из которых обеспечивает
выход, а второй - вход коммуникативной системы человека;
7. Структура коммуникативного пространства традиционной
колыбельной песни содержит невербальное коммуникативное пространство;
музыкальное коммуникативное пространство; вербальное коммуникативное
пространство; при восприятии колыбельной песни как некоего вербально-
невербалыю-музыкального единства происходит объединение
речедвигательного и слухового анализаторов в общий
слухоречедвигательный анализатор, служащий психофизиологической
основой устной речи;
8. Суггестивный механизм воздействия традиционной колыбельной
песни ориентирован, с одной стороны, на усвоение основных культурных
ценностей того или иного народа, а с другой, на стимуляцию освоения языка
и речи.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на заседаниях сектора филологии Института гуманитарных исследований и заседании кафедры общего языкознания филологического факультета Тюменского государственного университета. По теме диссертации опубликовано 17 работ (из них 15 статей, 1 глава в коллективной монографии и 1 книга в соавторстве), в которых нашли отражение основные положения исследования.
Методика и результаты исследования апробированы в докладах на международной научно-практической конференции «Валихановские чтения -10» (Кокшетау, 2005), на круглом столе «Университет и гуманитарные проблемы региона» (Тюмень, 2005), на международной научно-практической конференции «Образовательно-инновационная и социокультурная политика в Казахстане: опыт, проблемы и перспективы (Астана, 2005)», на международной научно-практической конференции «Ахановские чтения» (Алматы, 2006), на региональной научно-практической конференции «Сулеймановские чтения - 2006» (Тюмень, 2006), на международной научно-практической конференции «Стеллеровские чтения» (Тобольск, 2006), в научном сборнике г. Калуги (2005) и международном сборнике г. Алматы (2006).
Тема исследования была поддержана грантом РПІФ (коллективный, 2005) и грантом губернатора Тюменской области В.В.Якушева (молодые ученые, 2006).
Структура работы традиционна для научного исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложений. Введение содержит описание актуальности темы исследования, обозначение объекта, предмета, материала исследования, постановку цели, задач, также во введении определяется теоретическая база, приемы и методы, теоретическая и практическая значимость исследования, научная новизна и общая структура работы.
Традиционная колыбельная песня как этнолингвокультурный феномен: история вопроса
Существует два взгляда на принадлежность жанра колыбельной песни. Некоторые ученые относят его к взрослому фольклору [Виноградов 1926: 29; Капица 1928]. Г.С. Виноградов не относит колыбельные песни к детскому фольклору: «Оттого, что их исполняют и дети, произведения этой группы не делаются детским фольклором, подобно тому, как исполнение детьми солдатских песен не дает права на включение солдатской песни в детский фольклор, пока эти песни не выпадут из фольклора взрослых и не станут достоянием только детей» [Виноградов 1926: 29]. Такой же позиции придерживается и О.И. Капица [Капица 1928: 31].
Другие исследователи считают, что колыбельные песни являются принадлежностью детского фольклора (М.Н. Мельников, А.Н. Мартынова, Новицкая, Ф.С. Капица, Т.М. Колядич), рассматривая при этом детский фольклор как особую часть народной культуры, которая выполняет важнейшую роль в жизни каждого народа.
Различают две возрастные группы детского фольклора. Первая - это творчество взрослых, предназначенное для детей. Значительную часть его называют поэзией пестования, или иначе - материнской поэзией, поскольку сфера младенчества - это преимущественно женская, материнская сфера общения с ребенком. Сюда входят колыбельные песни, пестушки, потешки, прибаутки. В силу особенностей возраста для первой возрастной группы особенно значимы стихотворные жанры и художественная проза особого типа - с эстетически актуальной для детей кумулятивной композицией, сильно ритмизированная, со вставными сказочными песенками. Вторая группа детского фольклора - это собственно детское народное творчество, создаваемое и передаваемое непосредственно от одного детского поколения к другому [Новицкая 2002: 5-6].
Произведения детского фольклора помогают, во-первых, становлению и развитию личности каждого вновь появившегося на свет человека, освоению им культурных богатств, предшествующих поколений, что обеспечивает преемственность и сохранность духовного облика народа. Во-вторых, детский фольклор дает ребенку выработанные временем словесно -поэтические средства, необходимые ему для выражения в художественной форме особого, детского видения мира, порожденного возрастными психическими особенностями [Новицкая 2002: 5-7].
Собиранием и изучением колыбельных песен занимались такие исследователи, как В.П. Аникин, А. Ветухов, Г.С. Виноградов, В.В. Головин, И.С. Карабулатова, О.И. Капица, А.Н. Мартынова, М.Н. Мельников, Д.М.Мухамадиева, Л.Р. Хафизова, Н.М. Элиаш, а также многие педагоги, врачи, фольклористы.
Изучение русской народной колыбельной песни началось в 1892 г. с исследования А. Ветухова «Народные колыбельные песни», опубликованного в трех выпусках «Этнографического обозрения». Следует отметить, что А. Ветухов уже в XIX в. впервые разглядел и сумел поставить существенную и интересную проблему национального своеобразия колыбельных песен и тем самым обозначил перспективу ее развития [Ветухов 1892].
Известный испанский писатель Федерико Гарсия Лорка отмечает существование европейского типа колыбельных песен: «Мягкие, монотонные, они сладко обволакивают ребенка, и все в них навевает сон. Характерные примеры предлагают Франция и Германия... Колыбельные песни, которые я называю европейскими, благодаря своему ритму и монотонности могут показаться грустными, но сами по себе они не таковы. Срединная Европа развешивает перед своими детьми большой серый занавес, чтобы они хорошо спали.
Известные мне русские колыбельные песни, хотя в них слышна, как во всей русской музыке, угловатая и смутная славянская тоска - скука и даль, -не знают безоблачной ясности, глубокого надрыва и трагической простоты, отличающих нас. В конце концов, печаль русской колыбельной ребенок может перенести, как переносишь ненастный день, глядя сквозь оконное стекло; не то в Испании. Испания - страна резких линий. Здесь нет размытых граней, через которые можно было бы спастись в иной мир. Все очерчено и обозначено с предельной точностью. Мертвый в Испании более мертв, чем в любой другой стране мира. И тот, кто хочет перескочить в сон, ранит себе ноги о лезвие бритвы брадобрея» [Лорка lib.ru/POEZIQ/LORKAl_7.txt]. Так Федерико Гарсия Лорка очень поэтично показал нам отличительные черты на эмоциональном уровне европейских, русских и испанских колыбельных песен.
Опыт исследования и сопоставления татарских и русских колыбельных несен показал, что языковые картины мира колыбельных двух народов имеют и отличительные черты, и сходные [Мухамадиева 2006]. В качестве сходных черт выступают концепты «жизнь - смерть», а также «свой -чужой». Данные концепты являются, на наш взгляд, надкультурными универсалиями и актуализируются в колыбельных всех народов. Отличительными чертами обладает этносоциокультурное наполнение колыбельных двух народов.
Параметризация традиционных колыбельных песен
Само свойство колыбельных несен в любой национальной культуре усыпить младенца (а порой и не только младенца, но и взрослого) обуславливало поиски ученых к составлению разных классификаций с учетом различных аспектов. Исходя из этого, параметризация колыбельных песен на сегодняшний день довольно сложна и неоднозначна с учетом сложившихся подходов. Однако следует учесть, что чаще всего колыбельную песню трактуют именно как родительский фольклор для исполнения маленьким детям (младенцам), отказывая последним в обратной связи.
Однако мы считаем, что исполнение колыбельной песни может иметь следующую градацию: а) исполнение взрослым для младенца; б) исполнение взрослым и младенцем для последнего, где инициатором исполнения може г быть как взрослый, так и ребенок (который, не зная слов, т.е. на доречевой стадии развития напевает мотив колыбельной и/или ее рефрен в значении «хочу спать», «уложи спать» и т.п.); в) исполнение старшим ребенком для другого ребенка (более младшего по возрасту); г) исполнение взрослым для взрослого (чаще всего с психотерапевтической целью, например, во время болезни). Кроме того, колыбельные песни зачастую используются в концертных программах, преследуя развлекательные цели, но не первичную цель усыпления.
Вопрос об истории классификации колыбельных песен является достаточно сложным, это обусловлено тем, что ученые (А.М.Астахова, О.И.Капица, А.Н.Мартынова, Мельников М.Н., Элиаш Н.М. и др.) в качестве классифицирующего признака выбирают разные категории (образы, тематику, идею, персонажи, сюжет).
Существуют различные подходы к классификации колыбельных песен. Н.М. Элиаш ставит мотив как конструктивную часть сюжета в основу классификации [Мельников 1987: 23]. В.В. Головин отмечает, что Н.М. Элиаш выделила «стадии» жанра (исторические, бытовые и с советской тематикой) и предложила классификацию жанра по мотивам (Сон и Дрема, кот, гули, кормление ребенка, возвеличивание колыбели и др.). І Іесмотря на критическую оценку взглядов Н.М. Элиаш на генезис колыбельной песни и иное понимание мотива в жанре (в труде Н.М. Элиаш он понимается через образ), В.В. Головин считает, что своевременная публикация этого труда могла бы значительно повлиять на дальнейшие исследования колыбельной песни. По его мнению, труд Н.М. Элиаш продолжает традиции значимых школ в русской фольклористике - школ А.Н. Веселовского и В.Я. Проппа [Головин 2000].
О.И. Капица выделяет песни-импровизации, песни другой социальной среды (из «барской» в крестьянскую). Определяются две группы: колыбельные песни «мира матери», в которых исследователь «рисует мир матери, ее настроения и переживания, это лирика материнства, и конечно, эти песни к детскому фольклору отнести нельзя, они представляют для нас интерес как поэзия, создавшаяся около ребенка» [Капица 1928: 38] и песни «мира ребенка» - «В них в центре внимания ребенок и весь окружающий его мир, по форме и содержанию эти песни примыкают к детскому фольклору» [Капица 1928:42].
В первую группу, как считает О.И. Капица, входят, например, сюжеты о неблагодарном сыне, пожелания богатства, песни с рекрутским контекстом, песни, в которых наказывают ребенка, смертные колыбельные песни. Вторая группа включает песни с героем котом, голубями, песни о подарках, песни -пугания. Вне данных групп стоят песни исторического содержания (о татарском иге) и книжного происхождения. Как считает В.В. Головин, О.И. Капица справедливо указала на возможность исполнения у колыбели песен других жанров, характер колыбельных которым придают только «мелодии и припев»: «баю-баюшки» или «люли, лю-ли-лю» [Головин 2000]. На эту возможность указывают и педиатры-неонатологи [Яцык 2002].
К понятию о сущности коммуникативного пространства
К понятию о сущности коммуникативного пространства Коммуникация в человеческом обществе означает прежде всего общение людей с помощью языка в целях установления взаимного понимания в трудовой и социальной деятельности [Колшанский 1984: 18J. Однако общеизвестно, «что прежде чем человек как участник коммуникативного процесса успевает что-либо довести до сведения других вербальным путем, около 85% людей формируют о нем как партнере по общению свое представление на основе его внешнего облика» [Романов 2004: 9]. Хотя в лингвистике распространено мнение, что первичная коммуникация может быть только языковой, поскольку первичной формой существования идеального мира в общественном сознании является язык [Колшанский 1984: 20]. В результате многих исследований выяснилось, что все слова языка, которыми пользуется человек, хранятся в форме целостного массива, который правильнее называть понятийно-вербальной сетью. Ее целостность проявляется в том, что каждое слово не самостоятельно, а находится в тесной взаимосвязи с рядом других слов, чем в общей сложности и создается красивая и плотная материя лексикона, формирующая коммуникацию. Теория коммуникации является не чем иным, как теорией речевого общения, и должна включать в себя исследования функционирования языковых средств в реальных речевых актах [Колшанский 1984: 21]. Однако в последнее время все чаще постулируются всказывания о том что «невербальная коммуникация людей предполагает настоящий, а не иллюзорный контакт людей и включает в себя много такого, о чем мы, пока прогресс не приручил нас к эрзацу, и не догадывались. Это и взгляд, и молчание, и жест, и гримаса, а главное - еще не открытое накой, но знакомое каждому «биополе», вступив в которое, мы постигаем другого или ненавидим его» [Крейдлин 2005: 12]. Поскольку человек представляет собой целостную систему, состоящую из трех взаимосвязанных уровней -физического, умственного и духовного, изменения на одном из них неизбежно вызывают изменения на других. Исходя из этого, мы полагаем, что коммуникативное пространство включает в себя не только собственно вербальную характеристику общения, но и такие специфические компоненты, «которые стоят за возникновением, развитием и проявлением эмоций», но которые «практически не исследованы и теоретически плохо осмыслены» [Крейдлин 2005: 17].
Коммуникативная лингвистика рассматривает язык как динамическую систему, т.е. как речевую деятельность и последовательно охватывает собой как единство отдельные изолированные элементы с их внутренней, относительно обособленной структурой и обосновывает каждый элемент как составную часть интегральной системы языка [Колшанский 1984: 5]. Коммуникативная лингвистика в центр внимания ставит единство познавательной и социальной сущности языка и требует рассмотрения его структуры и системы не как части приложения абстрактных правил, а как компонента осмысленной, целенаправленной и познавательно - корректной содержательной коммуникации. Вследствие своего особого качества, а именно репрезентации мышления, язык -единственное средство, способное осуществить общение [Колшанский 1984: 6]. Языковое общение человека есть прежде всего сообщение некоторой мысли, отражающей в своей самобытной плоти реальные предметы, их отношения и процессы, как бы воссоздающие при этом материальный мир в его вторичном проявлении, а именно в идеальном воплощении на уровне «язык - мышление» [Колшанский 1984: 7].
Предметом коммуникативной лингвистики является исследование собственно структуры языка, всеобщих закономерностей организации речевого общения: взаимодействие семантической и синтаксической структуры высказывания [Колшанский 1984: 9]. На динамический характер коммуникации и дискурса как коммуникативного события указывает ван Дейк: «Поскольку дискурс - это коммуникативное событие, то в нем задействованы не только язык в его актуальном употреблении, а также те ментальные процессы, которые непременно имеют место в процессе коммуникации» [Dijk 1997: 1-3].
Коммуникативная лингвистика включает в себя следующие аспекты исследования: а) лингвистический (вербальный и паралингвистический); б) психологический; в) социально - культурный; г) семиотический [Колшанский 1984:23].
Признание языка как средства общения дает основание рассматривать язык в его единственной функции, а именно в функции коммуникативной, представляющей собой действительно сложное интегрированное явление, в котором интегрированы все свойства языка, обнаруживаемые в процессе обслуживания им жизни человеческого общества на всех этапах его развития. Коммуникативная функция языка исследовалась и получила множество интерпретаций и обоснований как аспектов единой функции, так и различных функций языка в обществе. Язык един по своей природе, имеет одну цель - установление взаимопонимания в процессе коммуникации [Колшанский 1984:3].
Понятие картины мира
Не вызывает сомнений, что язык является метаязыком культуры, «закрепляющим в вербальных формах смыслы, мотивы и трактовки, передаваемые вербальными текстами» [Толстая 2005: 123]. Сам термин картины мира возник в естественнонаучном знании (Г.Герц, М.Планк). Макс Планк понимал картину мира как систему, создаваемую физикой и отражающую реальные закономерности. Ему представлялось, что общая картина мира содержит лишь объективные представления об устройстве природы, исключая антропоморфные элементы. При этом не отрицалось существование индивидуального образа мира, возникающего у каждого человека. Планк считал, что частные представления могут быть различными, а картина мира должна быть у всех людей одинакова.
В настоящее время существует несколько подходов к пониманию картины мира. В частности, философский, культурологический, семиотический, психологический, религиоведческий, математический, языковой.
«Мир в целом может быть отображен в общенаучной картине мира, которая возникает в итоге синтеза частнонаучных картин. Научная картина мира понимается нами как система наиболее общих представлений омире, вырабатываемых с помощью фундаментальных понятий и принципов определенной науки. Наивная картина мира складывалась задолго до появления научной. Это система представлений, используемых человеком в независимости от его знаний [Чинь 2000:103-104].
Термин «картина мира» в аспекте философии и логики впервые был предложен Л.Витгенштейном [Новикова 2000:40]. Философская концепция картины мира усиливает аксеологический аспект. Картина мира соотносится с определенной исторической эпохой и понимается как иерархическая система ценностей, норм, принципов, значимых для данного времени. Соотношение частного и общего заключается в том, каким образом сознание индивида ориентируется в мире духовных ценностей [Борко 1999: 41].
При культурологическом подходе в изучении картины мира на первый план выдвигается попытка воссоздания исторической реконструкции мировосприятия, возникшего в ту или иную эпоху, отражающего дух времени, сформировавшегося в той или иной этнической среде и связанного с определенным географическим ландшафтом [Борко 1999: 42].
В то же время при семиотическом подходе проблема решается более узко. В.В. Иванов, В.Н. Топоров рассматривают образ мира как структуру, полученную путем перекодировки первичных данных [Борко 1999: 43]. Предлагается реконструкция модели мира, описанного как набор основных семантических противопоставлений, имеющих универсальный характер для всех структур (вареный - сырой, близкий - далекий), выдвинутых К.Леви-Стросом как способ дуальной классификации в архаических обществах [Борко 1999: 43]. Описывая мир посредством соотношения противоположных качеств, ученые воссоздают мифологическую модель космоса у славян. Образ мира выступает в данном случае как некая модель, схема, являющаяся эталоном для всех существующих ситуаций [Борко 1999: 43-44].
В психологической концепции картины мира особо подчеркивается ее значимость для индивида. И главная функция при таком подходе заключается в осуществлении ценностной интерпретации деятельности, закладывании ориентиров и моделей поведения на всю оставшуюся жизнь, создании системы образов - наглядных представлений о мире и месте человека в нем [Борко 1999: 44]. Отнюдь не случайно К.Г.Юнг считает, что архетипические символы и мифология очень значимы в осуществлении индивидуации, т. к. происходит интеграция бессознательной и сознательной сфер человека и психическое становление его в единое целое [Юнг 1991: 304]. К.Г. Юнг отмечает, что индивид достраивает образ самого себя и действительности путем мифологических содержаний, представляя действительность в виде завершенной картины, благодаря которой человек «не исключает себя из мира, но собирает в себя мир» [Юнг 1994: 127]. Таким образом, следует обратить внимание на то, что в психологической концепции иод термином «картина мира» понимаются приведенные в целостную систему представления человека о мире и о своем месте в этом мире. А это требует, в свою очередь, включение субъекта в предмет исследования [Борко 1999:44-45].
