Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Семантика экспрессивности и оценочности в языке романа М. Митчелл «Унесенные ветром» 11
1.1. Теоретические предпосылки исследования категорий экспрессивности, эмотивности и оценочности в лингвистике 11
1.2. Прагматика языковой и речевой экспрессивности и средства их реализации в романе М. Митчелл «Унесенные ветром» 45
1.3. Репрезентация семантической основы экспрессивного словоупотребления в тексте романа
Выводы 87
ГЛАВА 2. Индивидуально-художественные средства выражения экспрессивности и оценочности в языке романа М. Митчелл «Унесенные ветром» 91
2.1. Тропы - маркеры образных художественных средств в языке романа 91
2.1.1. Экспрессивность и оценочность метафоры, метонимии и сравнения ... 101
2.1.2. Гипербола и литота как средство выражения экспрессивности и оценочности 117
2.1.3. Экспрессивность и оценочность эпитетов 120
2.2. Специфика реализации перифразы в языке романа 129
2.3. Функционально-семантические особенности фразеологических единиц в художественном тексте романа 140
2.4. Прагматика образных художественных средств в описаниях событий и фактов в романе «Унесенные ветром» 145
Выводы 157
Заключение
- Прагматика языковой и речевой экспрессивности и средства их реализации в романе М. Митчелл «Унесенные ветром»
- Репрезентация семантической основы экспрессивного словоупотребления в тексте романа
- Экспрессивность и оценочность метафоры, метонимии и сравнения
- Функционально-семантические особенности фразеологических единиц в художественном тексте романа
Введение к работе
Язык художественной литературы, как известно, представляет собой, с одной стороны, открытую систему и не ограничен в использовании языковых возможностей, с другой же стороны, текст художественного произведения создается не только автором, но и другими участниками этого процесса.
В научной литературе, посвященной вопросам лингвистики текста, выделяются различные его планы: оценочный, метафорический, прагматический, эмотивный, экспрессивный и другие подтексты. Особое место в языке художественного текста отводится категории экспрессивности, поскольку она связана с проявлением субъективного начала в языке, которое сопровождает познание объективной действительности и представляет собой один из сложных и спорных разделов, привлекающих внимание ученых разных наук (языкознания, психологии, философии).
В вопросе о роли экспрессивной функции языка в коммуникативном процессе мы солидарны с точкой зрения Н.А. Лукьяновой, по мнению которой «экспрессивность является одной из характерных особенностей живой разговорной речи» (Лукьянова 1976 : 5), хранящей в своем арсенале богатейшие средства и возможности для реализации экспрессивной функции. Обращение же к экспрессивным, разговорным по своей природе, средствам является нормативным для языка художественной литературы.
В центре настоящего исследования находится языковая личность автора в аспекте экспрессивно-оценочных репрезентаций. Поскольку «художественный текст – это "изобретенный" автором мир, особенностью которого является замысел», постольку «авторизация представлена коммуникативной стратегией, которая направляет смысловую организацию, построение и языковые средства выражения в произведении» (Диброва 1996 : 4).
Актуальность данной работы определяется, прежде всего, необходимостью рассмотрения разнообразных и разноуровневых средств выражения экспрессивности и оценочности в художественном тексте и отсутствием на данный момент единства в понимании категорий эмоциональности, оценочности, экспрессивности и их разграничении и наличием острой необходимости в решении данного вопроса, а также в уточнении терминологии, связанной с компонентами коннотации: эмоциональным, оценочным, экспрессивным.
Обращение к таким важным лингвистическим вопросам как способы выражения экспрессивности и оценочности образными художественными средствавми в языке романа обусловлено также и проявлением в лингвистике последних лет повышенного интереса к вопросу метаязыковой субстанци-ональности художественного текста и, в частности, к проблеме образных средств и их функциональности, которыми, как правило, насыщен текст художественного произведения. Рассмотрение данных аспектов проводится в русле новейших лингвистических тенденций, с учетом принципов антропоцентризма (автор как языковая личность), функционализма и дескриптивизма языковых явлений.
Предметом исследования выступают экспрессивно-оценочные функции образных средств в языке романа М. Митчелл, а также их текстообразующий потенциал.
Исходный объект диссертационного исследования – единицы и комплексы, выступающие в тексте романа М. Митчелл «Унесенные ветром» как носители образности.
Практическим языковым материалом исследования послужили тропы и семантически связанные сочетания слов – фразеологизмы, извлеченные методом сплошной выборки из текста романа М. Митчелл «Унесенные ветром».
Объем картотеки выборки составляет 4500 единиц анализа.
Целью диссертационного исследования является выявление и описание специфики художественного текста, обусловленной использованием экспрессивно-оценочных средств, а также анализ их когнитивно-прагматического и текстообразующего аспектов.
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:
– установление категориальных параметров экспрессивности и оценочности в лингвистике;
– обоснование категориального аппарата, отражающего систему отношений между образностью, экспрессивностью, оценочностью, а также смежными феноменами;
– выявление прагматической направленности экспрессии;
– детерминирование комплексного характера экспрессивности;
– осуществление отбора и инвентаризации образных средств выражения экспрессивности и оценки в тексте романа М. Митчелл «Унесенные ветром» в пределах рассматриваемых аспектов для дескриптивного анализа;
– изучение и описание способов выражения образными средствами экспрессивности и оценки при экспликации событий и фактов в тексте романа.
На защиту вынесены следующие основные положения:
1. Экспрессивно-оценочная функция образного художественного средства многомерна. Она проявляется в исследуемом материале в специфической связи между тремя основными аспектами: семантическим, прагматическим и метаязыковым, из которых каждый, в свою очередь, характеризуется многоплановостью.
Образное средство как конструктивный элемент исследуемого художественного текста направлено на достижение такой основной эстетической цели как многогранное представление контрастных начал цельной динамичной языковой личности. Этому представлению служит семантическое своеобразие образных средств. В представлении целеустремленности, как значимой характеристики языковой личности, ведущую роль играет прагматический аспект образных средств.
2. Главное проявление выявленной специфической связи между аспектами исследуемой образной функции – их внутреннее взаимодополнение, которому может сопутствовать поверхностное доминирование того или иного аспекта. Это внутреннее взаимодополнение может проявляться элементарно и многонаправленно. При элементарном взаимодополнении наиболее показательны два свойства: прагматическая направленность синтаксической экспрессии и семантический аспект как основа экспрессивного словоупотребления. Многонаправленное взаимодополнение аспектов образной функции наиболее определенно проявляется в комплексном характере экспрессивности. Указанному взаимодополнению соответствует взаимодействие между экспрессивностью слова и экспрессивностью текста.
3. Экспрессивно-оценочная функция у различных образных средств совпадает не полностью. Типовой характер носит функционирование сравнений. Их экспрессивно-оценочное функционирование раскрывает такие свойства языковой картины мира автора и персонажей, как личностная самодостаточность, специфическая религиозная окрашенность, взаимодействие эгоцентризма и альтруизма. Сравнение как конструктивный элемент текста, его часть в ряде случаев служит познанию сущности целого. Соотносительность между организацией текста и природой сравнения объяснима на семиотической основе, т.е. с опорой на взаимосвязь между семантикой, синтактикой и прагматикой данного образного средства.
Сходные характеристики определяются также у гиперболы. Ряд других образных средств в исследуемом материале обладает меньшей функционально-оценочной емкостью. Для метонимии и литоты, например, характерна специализация в представлении переживаний отдельных личностей, причем функционирование литоты связано и с особыми эмоциональными состояниями.
4. Именно в функционировании образного средства осуществляется взаимодействие между его контрастными чертами: с одной стороны, его выключенностью из эмпирического пространства и времени, принадлежностью внутреннему, так называемому иллюзорному миру произведения; с другой стороны – своеобразной высокой достоверностью. Экспрессивно-оценочная функция исследуемых средств играет решающую роль в том, что бытие образа (подобно смыслу и содержанию) в восприятии (посредством фантазии) возможно при определенных условиях, что оно всякий раз заново реализуется в воображении адресата, владеющего «ключом», культурным «кодом», в создании общего поля между языковой картиной мира автора и читателя, в их взаимодействии. Наиболее регулярно в исследуемом материале это проявляется в описаниях событий и фактов.
5. Организация исследуемого текста в целом и функционирование образного средства соотносительны. Их отношения определяются как взаимная детерминация. Экспрессивно-оценочная функция образных средств в языке романа М. Митчелл «Унесенные ветром» связана с взаимной детерминацией конструктивного элемента текста и вбирающего его целого. Это проявляется в системе характерных признаков. Важнейшие из них два: соотнесенность между функциональным планом образного средства и прагматической доминантой в макроконтексте; своеобразное удвоение, «разрастание» образности, при котором семантика и прагматика части, с одной стороны, и семантика и прагматика целого, с другой, усиливают друг друга.
Методологической базой исследования послужили идеи и концепции по данной проблематике, изложенные в работах лингвистов отечественной и зарубежной школ: (Балли 1961; Галкина-Федорук 1958; Шмелев 1964; Нехлина 1968; Апресян 1974; Арнольд 1975; Гридин 1976; Лукьянова 1976; Гак 1977; Черемисина 1977; Вайгла 1978; Виноградов 1980; Худяков 1980; Цоллер 1996; Волкотруб 1999; Гиндлина 1999; Гончарова 1999; Нечай 1999, 2000; Важева 2000; Самсонова 2000; Ромашова 2001; Шарова 2003; Буянова, Нечай 2006; Болотов 2009; Муминов 2009; Кульбит 2010; Nida 1951; Sieberer 1957; Bhler 1982; Ekman 1984; Haftka 1982, 1994; Ltscher 1984; Fiehler 1990; Welke 1992; Dietrich 1994; Hellman 1997; Zifonun 1997; Croft 2000; Crystal 2003 и др.).
Методы и приемы исследования представляют собой комплекс взаимосвязанных способов решения поставленных задач. Основным является системный анализ, частными проявлениями которого выступают приемы лексикографического, компонентного (семного) и контекстуального (контекстного) анализа.
Научная новизна работы заключается, во-первых, в выявлении системных отношений в семантике текста и, во-вторых, в обнаружении их специфической связи с прагматикой. Обосновано и реализовано представление о семантико-образном единстве как особом комплексе языковых средств, являющемся носителем сложной семантики в составе текста как целого.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней впервые проводится лингвистический анализ функционального аспекта образных средств выражения экспрессивности и оценочности на материале языка романа М. Митчелл «Унесенные ветром». Эмотивность традиционно определяется как языковая категория, подразумевающая наличие в том и или ином языке средств системной репрезентации эмоций. Отмечается, что данная категория находится в диалектических отношениях с психологической категорией эмоциональности и с пограничными языковыми категориями оценочности и экспрессивности: с одной стороны, она тесно взаимосвязана с ними, с другой – может быть отграничена от них на основе ряда критериев. Анализ же различных концепций эмотивности позволил выделить четыре основных подхода к её теоретизации. Исторически исходным является лексикоцентрический. Вариантами этого подхода являются так называемые понятийная, функциональная и коннотативная концепции. В соответствии с ними в качестве ядерных средств выражения эмотивности определяются аффективы, эмолексемы, оценочные слова, единицы, отражающие чувственные явления в виде понятийных знаков. Три остальных подхода к интерпретации эмотивности можно характеризовать как производные от лексикоцентрического и в то же время концептуально отталкивающиеся от него. Так, коммуникативный подход нацеливает на роль эмолексем, аффективов и т.п. в общении. При психолингвистическом подходе основное внимание уделяется языковым единицам, которые характеризуются разного рода коллективными и индивидуальными ассоциациями, имеющими эмоциональную значимость для говорящего. Наконец, когнитивный подход к эмотивности показывает, что эмоции могут быть поняты путём исследования описывающих их метафор и в силу этого подкрепляет существенную категориальную связь между эмотивностью и образностью новыми аспектами.
Практическую значимость результатов определяет возможность их применения для разработки и освоения филологических дисциплин в различных условиях обучения, включая вузовские курсы стилистики и прагмалингвистики, а также для создания лексикографических источников, в частности, словарей языка писателя.
Апробация материалов и положений исследования была проведена на научных конференциях и семинарах, в том числе на 1-й международной научной конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи» (КубГУ 2007), на международной научно-практической конференции «Проблемы прикладной лингвистики» (Пенза 2007), на межвузовской конференции молодых учёных «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар 2008), на международных научных конференциях «Язык профессиональной коммуникации: функции, среды, технологии» (Ростовский филиал Российской академии правосудия 2008-2009), а также на заседаниях кафедры теоретической и прикладной лингвистики Кубанского государственного университета.
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, заключения и Библиографического списка.
Прагматика языковой и речевой экспрессивности и средства их реализации в романе М. Митчелл «Унесенные ветром»
Как показал анализ языка художественного текста романа, разноуровневые языковые средства выражения категории интенсивности, помимо образных, эмоциональных и экспрессивных функций, выполняют в нем и строевую роль. Находясь в центре авторских языковых приемов и обладая значительной текстообразующей, композиционной нагрузкой, они способствуют семантической организации всего текста. Другими словами, категория интенсивности является тем приемом, который обслуживает внутреннюю структуру языка романа, а модусные рамки лишь отсылают к автору интенсивов и интенсификато-ров, употребленных в тексте.
Нарастание частотности форм выражения интенсивности по мере развития сюжета в романе - отражение того постепенного эмоционального накала экспрессивности, который и составляет сущность содержания произведения.
Под образностью традиционно понимается способность языковых единиц создавать наглядно-чувственные представление о предметах и явлениях действительности. Образность в языке текста романа «Унесенные ветром», по нашим наблюдениям, всегда отличается индивидуальностью и воплощается в первую очередь в образном слове. Поэтому некоторые современные исследователи текста, например, А.Б. Аникина, предлагают слово считать «наименьшей семантической единицей художественного текста, в которой концентрируется личный смысл, неповторимые индивидуальные особенности видения мира и отражение его художником» (Аникина 1987 : 19).
В нашем понимании образ предстает как что-то новое, более яркое представление определенного понятия, которое создается в результате сопоставления двух денотатов на базе их общего признака - семы.
В языке романа образность можно обнаружить не только на уровне отдельного слова, но и на уровне словосочетания, предложения, абзаца и целого текста (Чебаенская 1983; Чернявская 2009; Якобсон 1975). Средствами создания такой разноуровневой образности выступают метафора, символы, аллегория, метонимия и некоторые другие тропы, например:
Не would never be any different and now Scarlett realized the truth and accepted it without emotion — that until he died Gerald would always be waiting for Ellen, always listening for her. He was in some dim borderline country where time was standing still and Ellen was always in the next room. The mainspring of his existence was taken away when she died and with it had gone his bounding assurance, his impudence and his restless vitality. Ellen was the audience before which the blustering drama of Gerald O Hara had been played. Now the curtain had been rung down forever, the footlights dimmed and the audience suddenly vanished, while the stunned old actor remained on his empty stage, waiting for his cues (XXVI/426-427).
Мало-помалу Скарлетт поняла, что он останется таким уже навсегда и до конца дней своих вечно будет ждать появления Эллин, вечно будет прислушиваться, не раздадутся ли ее шаги, - поняла и бесстрастно примирилась с этой мыслью. Джеральд жил в каком-то своем мире, где время остановилось, а Эллин всегда находилась в соседней комнате, казалось, смерть Эллин отняла него силу, и он сразу утратил и свою хвастливую самоуверенность, и напористость, и свое неугомонное жизнелюбие. Эллин О Хара была для него тем зрительным залом, перед которым он разыгрывал увлекательный спектакль под названием «Жизнь Джералда О Хара». Теперь же огни рампы потухли, занавес опустился навечно, зрительный зал внезапно куда-то ис-чезчез, и старый актер остался как громом пораженный, один на пустых подмостках, тщетно ожидая очередной реплики (Пер. Т. Озерской).
Главным символом данного отрывка служит образ театра, так часто используемый в английской литературе. Сразу вспоминается У. Шекспир с монологом Жака из комедии «Как вам это понравится»: «Весь мир — театр. /В нем женщины и мужчины — все актеры. / У них свои есть выходы, уходы,/И каждый не одну играет роль».
Символика театра раскрывается при помощи ключевых слов audience — зрительный зал, blustering drama —увлекательный спектакль, play — играть, the curtain had been rung down — занавес опустился, the footlights dimped — огни рампы потухли, old actor — старый актер, empty stage — пустые подмостки.
В приведенном примере метафора «was the audience / была для него тем зрительным залом», относящаяся к Эллин О Хара, применяется, как нам видится, автором романа с целью представить в очередной раз глубокий внутренний мир этой женщины - женщины незаурядной, способной идти в ногу со времени в своих мыслях, чувствах и фантазиях.
Следует отметить и широкое присутствие в языке романа такого тропа как олицетворение. Олицетворению подвергаются реалии различного типа: природные реалии-натурфакты; искусственные реалии, созданные руками человека - артефакты; части тела человека; эмоции и продукты интеллектуальной деятельности; абстракции и концепты. Семантические процессы в конструкциях - олицетворениях обусловливаются сочетаемостью слов, которые называют олицетворенные понятия, например:
Scarlett came down the dark stairs slowly, like an old woman, feeling her way clinging to the banisters lest she fall. Her legs were leaden, trembling with fatigue anc stain, and she shivered with cold from the clammy sweat that soaked her body.
Feebly she made her way on to the front porch and sank down on the top step She sprawled back against a pillar of the porch and with a shaking hand unbuttoned hei basque half-way down her bosom. The night was drenched in warm soft darkness anc she lay staring into it, dull as an ox (1/362).
Медленно, словно старуха, Скарлетт спустилась ощупью по тёмной лестнице, цепляясь за перила, чтобы не упасть. Ноги у неё одеревенели и подгибались от усталости и напряжения, и её трясло от холодного липкого пота, насквозь пропитавшего одежду.
Кое-как добралась она до веранды и опустилась на ступеньки. Прислонившись спиной к столбу, она дрожащей рукой расстегнула пуговки лифа на груди. Тёплая, мягкая тишина ночи обступила её со всех сторон, и она полулежала, отупело, словно больная буйволица, глядя во мрак (Пер. Т. Озерской)
Репрезентация семантической основы экспрессивного словоупотребления в тексте романа
Следует подчеркнуть и тот факт, что в научной литературе практически не описана прагматика художественного языка романа М. Митчелл «Унесенные ветром» с точки зрения специфики употребления и отбора лексических и образных средств, как средств, реализации экспрессивно-оценочной функции, что позволило бы не только более полно охарактеризовать идиостиль автора романа, но и, в целом, попытаться найти пути определения функциональных возможностей выражения экспрессивности и оценочности средствами языка (в нашем случае - образными) в художественном тексте ее романа.
Выступая языковой универсалией, экспрессивность, как свидетельствуют результаты наших наблюдений, актуализируется в языке романа различными средствами, в том числе фразеологическими сочетаниями и тропами {аллегорией, гиперболой, иронией, литотой, метафорой, метонимией, олицетворением, перифразой, синекдохой, сравнением, эпитетом). Однако рамки диссертационного исследования не позволяют провести анализ всего спектра лексических и образных средств, поэтому объектом нашего рассмотрения выступают лишь те, которые не просто контекстуально обусловлены, но и вносят свои оттенки, придавая тексту художественный колорит, будят воображение читающего и конкретизируют его представления о сообщаемом.
В палитре образных средств языка романа М. Митчелл одно из ведущих мест занимает метафора, функциональные возможности которой подмечены уже в работах античных философов. Например, Аристотель отмечает, что из различных способов выражения «... всего важнее - быть искусным в метафорах. Только этого нельзя перенять от другого; это признак таланта, потому что слагать хорошие метафоры - значит, подмечать сходство» (Аристотель 1952 : 117). Иными словами, метафора индивидуализирует речь, концентрируя в себе непосредственное авторское отношение к действительности. Она всегда модальна, т.к. отражает как отношение к тому, о чем сообщается (вопрос выбора «нужной» метафоры), так и отношение сообщаемого к действительности (возможность приспособления уже известного понятия для выражения конкретного от ношения). «Метафора не называет, а главным образом, характеризует... Метафорические значения экспрессивны: в них заложены оценочно-характеристические признаки» (Ефимов 1957 : 103), «...метафора содержит оценку явлений действительности... » (Черкасова 1959 : 9).
Широкое же исследование этого тропа началось в середине прошлого столетия, и не утихает до сих пор, а поток публикаций на эту тему продолжает расти.
В традиционном учении о тропах и фигурах метафора (греч. metaphora -перенос) - «троп, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основании сходства, аналогии» (Ахманова 1966 : 231).
Из всех тропов метафора отличается не только особой экспрессивностью, но и тем, что она выступает главенствующим тропом. О ней пишут лингвисты, литературоведы, философы, культурологи, психологи, социологи, историки науки, искусствоведы и т.д.
Обладая неограниченными возможностями в сближении самых различных предметов и явлений, по существу по-новому осмысливая предмет, метафора способна вскрыть, обнажить его внутреннюю природу; нередко, являясь своего рода микромоделью, она выступает выразителем индивидуально-авторского видения мира. По мнению А.И. Федорова, «метафора - семантическое явление, обусловленное наслоением на прямое значение слова под влиянием узкого или широкого контекста добавочного смысла, который у этого слова в составе художественного произведения становится доминирующим. Прямое же значение слова теряет свою роль, являясь лишь ориентиром для авторской ассоциации» (Колшанский 1980 : 18). Иными словами, ассоциативный признак, служащий основанием метафоризации, в семантической структуре слова являющийся коннотативным, существует в виде «потенциальной семы» (термин В. Гака) и в метафорическом слове выдвигается на передний план, становясь ведущей, дифференциальной семой (Гак 1972 : 151), например:
Anger and hurt pride drove out some of the pain. "I haven t been running after him. It - it just surprised me." "It s lying you are!" said Gerald, and then, peering at her stricken face, he added in a burst of kindliness: "I m sorry, daughter. But after all, you are nothing but a child and there s lots of other beaux." /.../ "He thinks I m a child," thought Scarlett, grief and rage choking utterance, "and he s only got to dangle a new toy and I ll forget my bumps." "Now, don t be jerking your chin at me," warned Gerald. "If you had any sense you d have married Stuart or Brent Tarleton long ago" (11/35). Гнев и оскорбленная гордость заглушили на мгновение боль. — Я не вешалась ему на шею. Просто эта новость удивила меня. — А ведь ты врешь! - сказал Джералд и, вглядевшись в ее убитое горем лицо, добавил в порыве доброты и жалости; — Прости меня, доченька. Но ведь ты же еще ребенок, и поклонников у тебя хоть пруд пруди /.../ «Он считает меня ребенком, - подумала Скарлетт. Горе и досада на отца сковали ей язык. - Куплю ей, дескать, новую погремушку, и она забудет, что набила себе на лбу шишку!» — И нечего смотреть на меня бешеными глазами, — сказал Джералд. Будь у тебя в голове побольше мозгов, давно могла бы выйти замуж: хоть за Брента, хоть за Стюарта Тарлтона (Пер. Т. Озерской).
Использование метафорических оборотов в приведенном контексте, находится, по нашим наблюдениям, в полном соответствии с общей его тональностью. С помощью метафорических тропов автору удается передать накал возмущения, котрый охватил независимую, юную Скарлет, когда отец пытается ограничить ее свободолюбивые поступки. Палитра образных средств позволяет М. Митчел ярко выразить не только отношение героини к сложившейся ситуации, но и имплицитно побудить читателя стать на сторону девушки.
Экспрессивность и оценочность метафоры, метонимии и сравнения
«Носить брюки» означает «быть мужчиной», поэтому метонимичная перифраза помогает правильно воспринять насмешливый тон главной героини в ее разговоре с мужем.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в палитре образных средств языка романа М. Митчелл перифраза занимает довольно значительное место. Употребление, например, тропа «носить брюки» позволяет художнику более точно сформировать и выразить задуманную мысль и представить, тем самым, целый спектр экспрессивно-оценочных значений.
В зависимости от отношения автора к объекту описания, перифразы могут приобретать форму эвфемизма - замены грубого выражения более мягким или дисфемизма - замены мягкого или нейтрального выражения более грубым.
Результаты проведенного исследования свидетельствуют о присутствии в языке романа тех и других перифраз, что объясняется особенностями авторского дискурса, установкой на субъективность мысли, «предельность» оценок и иронию как способ восприятия и отображения мира.
Присутствие перифразы в текстах романа - это игра ума, атрибут изящной интеллектуальной речи. Придавая языку особую выразительность и колорит, перифраза одновременно выполняет и другие функции. Так, например, в последующем примере ее употребление преследует цель смягчить высказывание, завуалировать жестокий смысл словесной формы:
And Belle and her girls will gladly lie themselves black in the face and say Mr. Wilkes and the others were — upstairs all evening. And the Yankees will believe them. Yankees are queer that way. It won t occur to them that women ofheir profession are capable of intense loyalty or patriotism (XLV/791-792).
А Красотка и ее девочки с восторгом будут до посинения утверждать, что мистер Уилкс и все остальные провели весь вечер... у них наверху. И янки поверят им. В этом отношении янки — странные люди. Им невдомек, что женщины... м-м... определенной профессии способны быть преданными патриотками (Пер. Т. Кудрявцевой).
Недосказанность, имплицитность - это один из способов смягчения сита-ции, что и видно в данном примере: номинация женщин определенных профессий являлось эвфемизмом в обществе того времени, поэтому тактичное название просто слово «profession / профессия» помогает имплицитно понять смысл высказывания.
Перифразы делятся на оригинальные и традиционные. Традиционными перифразами называются такие, которые понятны и без соответствующего контекста, т. е. для раскрытия значения которых не требуется пояснительного текста. К таким перифразам относятся, например, сочетания типа: cap and gown (student / студент), a gentleman of the long robe (lawyer / адвокат, юрист), the fair sex (women /женщины), my better half (wife / жена) и др. Эти традиционные перифразы являются синонимами соответствующих слов, заключенных в скобках. Они входят в словарный состав языка как фразеологические единицы. К таким перифразам-синонимам могут быть отнесены также и следующие установившиеся фразеологические сочетания: a pillar of the state (statesman /государственный деятель), the ship of the desert (camel / верблюд) и др.
Перифразы-синонимы обычно ограничены в своем употреблении определенной сферой применения и эпохой, в которую те или иные традиционные пе рифразы (перифрастические синонимы) употреблялись. Так например, эпоха феодализма создала много перифрастических синонимов для такого понятия как the king например, the leader of hosts, the giver of rings, the protector of earls, the victory lord; слово battle имело перифрастический синоним the play of swords; слово saddle - the battle-seat; слово warrior - the shield-bearer и т.д.
Как видно из приведенных выше примеров перифрастические синонимы имеют ту же номинативную функцию, что и слова, которые они заменяют.
Перифраза может обладать и номинативной функцией, предоставляя возможность автору именовать одного из персонажей романа при отсутствии каких-либо данных о нем, за исключением внешних признаков:
The group in blue shuffled their feet and looked embarrassed, and after several clearings of throats they tramped out (XXXIV/570).
Синие мундиры переступали с ноги на ногу, вид у всех был смущенный, и, покашляв, они гуртом выйти из комнаты (Пер. Т. Кудрявцевой). Данный троп в состоянии также обогатить содержательную сторону предложения, расширить его фактические рамки и зрительно эксплицировать образ человека: "/ did kill the nigger. He was uppity to a lady, and what else could a Southern gentleman do? And while I m confessing, I must admit that I shot a Yankee cavalryman after some words in a bar-room. I was not charged with that peccadillo, so perhaps some other poor devil has been hanged for it, long since" (XXXVI/607). — Я действительно убил негра. Он нагло вел себя с дамой — что оставалось делать южному джентльмену? И раз уж признаваться — так признаваться: я действительно пристрелил кавалериста-янки, обменявшись с ним несколькими фразами в баре. За мной эта мелочь не числится, так что, по всей вероятности, какого-нибудь бедного малого давно уже за это повесили (Пер. Т. Кудрявцевой).
Фраза «the poor devil / бедный малый» звучит насмешливо и иронично в высказываниях Батлера по поводу безнаказанности его поступка. Самодовольство по поводу своей уязвимости перед янки. Короткая фраза, в данном случае, способна передать целую гамму эмоций, создать зрительно образ и вызвать у читателя соответствующее чувство.
Функционально-семантические особенности фразеологических единиц в художественном тексте романа
Важным моментом в данном повествовании является и место рождения, и «полученное воспитание»: She had been born in the Robillard great house, not in the quarters, and had been raised in Ole Miss bedroom, sleeping on a pallet at the foot of the bed - Она и родилась-то в барском доме у самих Робийяров. а не в негритянской хижине, и выросла прямо в спальне у Старой Хозяйки — спала на полу на тюфячке в ногах ее кровати.
Опасность размывания основных принципов протестантской этики беспокоила южан, заставляя сопротивляться деградации. Некоторая часть плантторов старались все же привить трудолюбие своим детям. В столь противоречивом отношении южан к труду выразились не только раздвоенность их сознания, но и противоречивость самого Юга, его сущностный дуализм. Однако барство оказалось непродолжительным, исчезнув вместе с институтом рабства, зато в обществе Юга и в душах южан сохранился более устойчивый слой американской этики и характера. Эту историческую эволюцию М. Митчелл показала на примере своей главной героини. Скарлетт - полукровка, дочь французской аристократки и безродного ирландца, выгодной женитьбой достигшего положения в обществе. Но именно Скарлетт, а не ее мать, типична для американского Юга, где аристократами была лишь небольшая группа потомков английских кавалеров, французских гугенотов, испанских грандов. Основная же часть плантаторов - выходцы из средних и даже бедных слоев, подобно отцу Скарлетт, Д. О Харе, выигравшему в карты плантацию и первого раба:
They were a pleasant race, these coastal Georgians, with their soft-voiced, quick rages and their charming inconsistencies, and Gerald liked them... From them he learned what he found useful, and the rest he dismissed. He found poker the most useful of all Southern customs, poker and a steady head for whisky; and it was his natural aptitude for cards and amber liquor that brought to Gerald two of his three most prized possessions, his valet and his plantation. The other was his wife, and he could only attribute her to the mysterious kindness of God (111/46).
Они были славный народ, эти южане с прибрежных плантаций — неж-ноголосые, горячие, забавные в своих непостижимых прихотях: они нравились Джералду. Но молодого ирландца, явившегося сюда из страны холодных влажных ветров, дующих над повитыми туманом топями, не таящими в себе тлетворных миазмов, отличала такая крепкая жизненная хватка, какая и не снилась высокомерным отпрыскам благородных семей из края тропического солнца и малярийных болот (Пер. Т. Озерской).
Два качества, которые оказались важными для Джеральда, были his natural aptitude for cards and amber liquor that brought to Gerald two of his three most prized possessions, his valet and his plantation — эта его врожденная смекалка в карточных играх и способность легко поглощать золотистое питье и принесли Джералду два самых драгоценных приобретения - его плантацию и его черного лакея. Таким образом, как уже было сказано раньше, при помощи разно образных средств, писательница рисует портреты представителей всех классов Америки того периода.
Проблема рабства не была для М. Митчелл главной, в романе даже не упоминается о его отмене во время войны, но эта тема не могла не присутствовать в романе об американском Юге. Эталоном отношения к рабам для автора служит Эллин О Хара, которая считает, что рабы - большие дети и рабовладелец должен сознавать свою ответственность за них, а потому заботиться о них, воспитывать их, не в последнюю очередь собственным поведением.
Писательница отвергает широко распространенное мнение о жестоком обращении с неграми:
"But all dem Yankee folks, fust time dey meet me, dey call me "Mist O Hara". An dey ast me ter set down wid dem, lak Ah wuz jes as good as dey wuz. Well, Ah ain nebber set down wid w ite folks an Ah is too ole ter learn. Dey treat me lak Ah jes as good as dey wuz. Miss Scarlett, but in dere hearts, dey din like me-dey din lak no niggers. An dey wuz sceered of me, kase Ah s so big. An dey wuz alius as tin me bout de blood-houn s dat chase me an de beatin s Ah got. An , Lawd, Miss Scarlett, Ah ain nebber got no beatin s! You know Mist Gerald ain gwine let nobody beat a spensive nigger lak me!"
"Wen Ah tell dem dat an tell dem how good Miss Ellen wuz ter de niggers, an how she set up a whole week wid me w en Ah had depneumony, dey doan b lieve me" (XLIV/763-764).
А все эти янки спервоначалу все звали меня «мистер О Хара». И предлагали посидеть с ними, будто я им ровня. Ну, а я-то ведь никогда с белыми господами не сиживал, да и старый я уже — где мне переучиваться. А они, мисс Скарлетт, ко мне - ну, точно я им ровня, а в душе-то ведь не любили меня - не любят они негров вообще. Да и потом боялись, потому как я такой агромад-ный. И все про собак меня расспрашивали: как меня ими травили, да как меня били. А ведь, бог ты мой, мисс Скарлетт, мня же никто никогда не бил! Вы-то знаете: мистер Джералд никогда бы не позволил, чтобы кто ударил такого негра — я же дороге стою! Я рассказывал им, какая была мисс Эллин к неграм добрая и как она сидела со мной целую неделю, когда я воспалением легких болел, только они мне не верили (Пер. Т. Кудрявцевой).
И если хозяин не позволял бить негров из материальных соображений, то при описании хозяйки акцент смещается на чисто человеческие чувства {how good Miss Ellen wuz ter de niggers, an how she set up a whole week wid me w en Ah had de pneumon — какая была мисс Эллин к неграм добрая и как она сидела со мной целую неделю, когда я воспалением легких болел).
Особый уклад старого Юга был сметен Гражданской войной, «унесен ветром». Последствия поражения в войне были особенно страшны для Юга. Невосполнимы человеческие потери: погибло свыше четверти миллиона населения региона, среди оставшихся было немало инвалидов:
Atlanta was crowded with visitors, refugees, families of wounded men in the hospitals, wives and mothers of soldiers fighting at the mountain who wished to be near them in case of wounds. In addition, bevies of belles from the country districts, where all remaining men were under sixteen or over sixty, descended upon the town. Aunt Pitty disapproved of these last, for she felt they had come to Atlanta for no reason at all except to catch husbands, and the shamelessness of it made her wonder what the world was coming to (XVIII/309-310).
Атланта была наводнена пришлым людом: беженцами, семьями раненых, лежавших в госпиталях, женами и матерями солдат, сражавшихся в горах,- женщины стремились быть возле своих близких на случай, если их ранят. И вдобавок ко всему целые стаи юных красоток со всей округи, где не осталось ни одного мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти с лишним лет, хлынули в город (Пер. Т. Озерской).
Боязнь остаться незамужними позволила женщинам переступить через определенные моральные ценности: bevies of belles from the country districts, where all remaining men were under sixteen or over sixty, descended upon the town -целые стаи юных красоток со всей округи, где не осталось ни одного мужчины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти с лишним лет, хлынули в город.
Данное поведение возмущает женщин более старшего возраста: and the shamelessness of it made her wonder what the world was coming to —и перед лицом такого бесстыдства она не переставала с изумлением вопрошать: куда идет мир? Ключевое слово данного отрывка - shamelessness {done without shame, greatl and openly immoral) показывает нам деградацию нравов и норм поведения.
