Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Значение иммунных нарушений при наложении толстокишечных анастомозов 10
Глава I. Лингвистический статус инвектив 8
1.1 Определение инвективы в современной лингвистике 8
1.2 Место инвектив в системе культуры 19
Выводы к главе I 42
Глава II. Инвективные обозначения человека: семантический аспект 45
2.1 Семантическая классификация немецких инвективных обозначений человека 45
2.2 Тематическая классификация немецких инвективных обозначений человека 79
Выводы к главе II 103
Глава III Инвективные обозначения человека: деривационный аспект 107
3.1. Метафорический перенос в немецкой инвективной лексике 107
3.2. Метонимический перенос в немецкой инвективной лексике 164
3.3. Расширение и сужение значения слов как способ формирования немецких инвектив 187
3.4. Этимологическая характеристика немецких базисных инвектив 195
Выводы к главе III 217
Заключение 222
Библиография 229
Список лексикографических источников 245
Приложения 246Глава и.
материалы и методы исследования 23
Глава III. Морфо-функциональная характеристика процесса заживления толстокишечных анастомозов и колостом 33
Глава IV. Анатомо-морфологическое обоснование методики регионарной иммунопрофилактики
несостоятельности толстокишечных анастомозов...44
Глава V. Клинико-морфологическая оценка результатов местной иммунопрофилактики несостоятельности толстокишечных анастомозов 52
Заключение 78
Выводы 94
Практические рекомендации 95
Список литературы 96
- Определение инвективы в современной лингвистике
- Семантическая классификация немецких инвективных обозначений человека
- Метафорический перенос в немецкой инвективной лексике
- Этимологическая характеристика немецких базисных инвектив
Введение к работе
В современной отечественной филологии важное место занимают работы по эмотиологии (В.И. Шаховский, Л.Г. Бабенко, Н.А. Красавский, З.Е. Фомина и др.), что обусловлено психологической и в целом социокультурной ролью эмоций в жизни любого общества. Эмотиологию мы считаем одной из базисных парадигм бурно развивающейся сегодня в России аксиологической лингвистики (Е.В. Бабаева, С.Г. Воркачев, В.И. Карасик, Е.И. Шейгал, Д.Н. Шмелев и мн. др.), поскольку основу категорий оценки, ценности и образности составляют эмоции.
Эмотиология как относительно самостоятельное, стремительно развивающееся ответвление аксиологической лингвистики обладает своим терминолого-понятийным аппаратом. Учеными определен, в частности, статус таких ее центральных терминов, как эмотив, эмотивная сема, экспрессив, эмотивный текст, эмотивная коммуникация, эмотивная доминанта текста (см.: В.И. Шаховский, Е.Ю. Мягкова, Н.С. Болотнова, И.В. Быдина, СВ. Ионова). Названные языковые феномены уже получили достаточно глубокое и полное освещение в эмотиологии. Сложнее обстоит дело с определением статуса инвективы, которая также относится к базисным понятиям эмотиологии.
Объектом нашего исследования являются инвективы (Schimpfen, Fluchen, Verfluchen) немецкого языка. Предметом диссертационной работы выступают значения инвективных семем, сформировавшиеся в немецком языке посредством метафоры и метонимии.
Актуальность предпринятого исследования обусловлена следующими моментами.
Во-первых, в науке до сих пор окончательно не определен лингвистический статус понятия «инвектива».
Во-вторых, немецкие инвективы не исследованы как целостное системное языковое образование, в частности, нет обобщающих работ, исследовавших их способы, средства формирования и происхождение.
В-третьих, работ, посвященных лингвокультурологическому описанию инвектив, в особенности немецких, в российском языкознании явно недостаточно.
Их изучение важно не только для лингвистики, но и для смежных с ней наук — прежде всего для культурологии, этнографии, психологии и социологии.
В-четвертых, значимость изучения инвективной лексики объясняется также и тем, что ее анализ позволяет выявить ценностные ориентиры того или иного социума, специфику менталитета носителей определенной культуры.
Основную цель нашей работы мы формулируем следующим образом: описать немецкую инвективную лексику как системное языковое образование с лингвокультурологических позиций.
Для реализации поставленной цели необходимо решение следующих задач:
составить перечень инвектив, образованных посредством вторичной номинации; установить их удельный вес в немецком бранном лексиконе;
установить основные типы метафор, лингвистически объективирующие немецкие инвективы;
составить тематическую и семантическую классификации инвективных обозначений человека в немецком языке;
определить лингвокультурологическую значимость социального статуса, пола, возраста человека для формирования инвективной понятийной сферы;
выявить базисные понятийные сферы инвективизации в немецкой лингвокультуре;
выяснить происхождение немецких базисных инвектив.
Гипотеза исследования заключается в том, что в инвективной лексике находят отражение наиболее нетерпимые недостатки характера человека с позиции системы ценностей носителей немецкого языка и культуры, а также его поступки, наиболее резко осуждаемые социумом. При этом мы предполагаем, что в основу инвектив будут положены различного рода метафорические и метонимические переносы с уже существующих наименований объектов мира на номинации человека, его аксиологические характеристики. Данное предположение мы выдвигаем с учетом того, что часто оценочные значения слов апеллируют к образам, неразрывно связанным, как известно, с метафорой. Мы полагаем, что инвективами окажутся охвачены прежде всего такие понятийные сферы мира, как социальный статус и пол человека.
В диссертации нашли применение как общие методы - дедуктивный, индуктивный, сравнительно-исторический, интроспективный, так и ряд частных методических процедур и приемов — компонентный анализ, этимологический анализ, сплошная выборка и количественный подсчет.
Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной лингвистике предложено лингвокультурологическое описание инвектив немецкого языка; выявлены и системно описаны их основные способы и средства формирования; теоретически разведены понятия «бранная лексика», «ругательство» и «инвектива».
Теоретическая значимость работы заключается в том, что определены языковые (стилистические) критерии инвектив, обозначающих человека; выявлены семантические трансформации слов, ведущие к образованию в немецком языке инвективных семем; установлены базисные понятийные сферы инвективизации в немецкой лингвокультуре.
Практическая ценность выполненного исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при чтении вузовских курсов по стилистике немецкого языка, лексикологии, лингвокультурологии и межкультурной коммуникации, а также при чтении элективного курса «Экспрессивная лексика современного немецкого языка».
Методологической базой проведенного исследования является положение о диалектической взаимообусловленности, взаимосвязи языка, познания и культуры.
Теоретической базой диссертации послужили работы известных российских и зарубежных лингвистов-аксиологов (Н.Д. Арутюнова, Т.Н. Астафурова, А. Вежбицкая, В.И. Карасик, Ю.С. Степанов, Н.Л. Шамне, Д.Н. Шмелев, J. Dolnik, W. Zillig и др.) и эмотиологов (Ю.А. Бельчиков, С.Г. Воркачев, В.И. Жельвис, В.Н. Телия, В.И. Шаховский, D. Supper, L. Jager, S. Plum, В. Volek, H. Vester и др.).
Материалом исследования явились словари немецких ругательств — Н. Pfeiffer «Das groBe Schimpfworterbuch», J. Miiller «Schiiler Schimpfworterbuch» и электронный словарь ругательств, размещенный на сайте . Из этих источников нами был отобран для анализа такой тип ругательств, как инвективы. Общее количество последних составило 1330 единиц.
На защиту выносятся следующие положения:
В лингвоаксиологической картине мира значительное место занимает эмотивная лексика, в особенности инвективы. В силу своей эмоционально-экспрессивной семантики инвективы, выражающие в экстремальной форме оценочные суждения о человеке, четко иллюстрируют систему ценностей того/иного лингвокультурного сообщества. В инвективной лексике находит достаточно полное отражение иерархия ценностей социума.
Социальный статус человека и тендерная принадлежность человека - это базисные понятийные сферы семиотического пространства языка, определяющие специфику формирования и функционирования инвективной лексики. Аксиологические характеристики человека, эксплицированные инвективами, определяются, главным образом, его социальным статусом и полом.
Базисными семантическими признаками, формирующими значения немецких инвектив, являются «интеллект» (глупость), «характер» (болтливость, злобность и др.), «внешность» (нечистоплотность, физические недостатки) человека. Актуализация этих признаков зависит, главным образом, от рода занятий человека и его пола. К периферийным семантическим признакам инвектив относятся «расовая и национальная принадлежность», «вероисповедание», «место рождения (сельская местность)», «партийная принадлежность».
Метафора является доминантным способом образования инвектив, что обусловлено наличием в ее структуре образно-ценностного компонента. К наиболее продуктивным относятся зооморфная и натурморфная метафоры. Это детерминировано высокой ассоциативной плотностью зоонимов и ряда психологически релевантных материальных объектов мира в немецкой лингвокультуре.
Появление новых инвективных семем формируется преимущественно за счет расширения значений лексических единиц, существующих уже длительное время в немецком языке. Сужение лексических значений слов как способ образования новых семем не характерно для формирования инвективного фонда немецкого языка.
Апробация работы. Результаты исследования получили апробацию на
международной научной конференции «Социальные варианты языка» (Нижний
Новгород, 2003); на Всероссийской научной конференции «Язык и мышление:
психологические и лингвистические аспекты (Москва - Пенза, 2002); на городской
научной конференции «Аксиологическая лингвистика: проблемы
коммуникативного поведения» (Волгоград, 2003); на региональных конференциях молодых исследователей Волгоградской области (Волгоград, 2002, 2003), на ежегодных научных конференциях преподавателей Волгоградского государственного педагогического университета (2003, 2004); на ежегодных научных конференциях преподавателей Волгоградского социально-педагогического колледжа (2003, 2004); на заседаниях научно-исследовательских лабораторий «Язык и личность» и «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете. По материалам диссертации опубликовано 9 работ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, посвященных соответственно описанию лингвистического статуса инвектив, в целом ругательств (Schimpfen, Fluchen, Verfluchen), исследованию семем с инвективным значением и их этимологии, а также заключения, библиографии, списка лексикографических источников и приложения.
Определение инвективы в современной лингвистике
Общеизвестно, что в современной лингвистике наметился очевидный поворот от описания языка как системно-структурного образования к его изучению с коммуникативно-прагматических, когнитивных и, в особенности, культурологических позиций. Это значит, что лингвисты уделяют, в частности, значительное внимание языковой объективации социальных, возрастных, тендерных и индивидуальных характеристик личности; речь человека изучается как часть деятельности индивида.
Все большее значение отводится лингвистике, ориентированной на взаимоотношение человека и окружающего его мира. Выражается оно посредством эмоций, психических реакций человека на стимул, который заставляет его по-иному группировать объекты мира и их свойства (см.: Шаховский 1987: 50), а также оценок, соотносящих то или иное явление с идеальной картиной мира.
В этой связи интересен для языковедения вопрос о взаимосвязи словесных выражений человеческих эмоций и эмоциональной разрядки индивида. Самое прямое отношение к этому явлению имеет изучение национально-специфического фона, на котором происходит эмоциональная нагрузка речи: совершенно очевидно, что различия в выражении эмоций не могут не находиться в зависимости от их национальной формы.
Многие исследователи едины во мнении, что именно язык является основным средством выражения оценки и эмоционального состояния личности (см.: Воркачев 2001; Думанова 1996: 176; Жуков 1990: 554; Маркелова 1995: 66-67; Москвин 2000; Харченко 1976: 66; Шаховский 1998: 3).
Являясь неотъемлемой частью человеческой психики, эмоционально-оценочные реакции по своей сути имеют ярко выраженный национальный характер. Представители различных наций воспринимают, понимают и интерпретируют одни и те же факты окружающей действительности далеко не всегда идентично. Уместно привести мнение В.И. Шаховского, полагающего, что «различные доминирующие эмоции целой культурной общности и ее индивидов детерминируют вербальное наполнение эмотивной функции языка» (Шаховский 1996: 84).
Спектр эмоциональных реакций человека, как мы знаем, весьма богат и разнообразен. В ходе конкретного исследования целесообразно остановиться на каком-то определенном средстве их выражения. В настоящей работе предпринимается попытка проанализировать такую важную группу эмотивной лексики, как инвективы в немецкой лингвокультуре.
Инвективная лексика еще не в достаточной степени подверглась серьезному, основательному анализу как за рубежом, так и в России. В нашей стране этот пласт лексики длительное время оставался вне поля зрения ученых, что мы объясняем прежней советской идеологией. Между тем, данная лексика представляет собой большой интерес как важное средство реализации связи между ценностными представлениями социума и выражением крайне негативного отношения к объекту оценки — человеку как носителю определенных черт характера, вредных привычек, нарушителю норм общественного поведения. В нашей работе мы попытаемся дать системное комплексное описание инвектив как особого лексического разряда слов, интерпретация которого будет проведена в лингвокультурном, культурно-исторического аспекте.
Инвективы занимают определенное место в языке любого социума, и поэтому их научный анализ объективно необходим, если мы хотим в полной мере исследовать сам язык и общество, им обслуживаемое. Социум оценивает действительность, в том числе и посредством языковой экспрессии, служащей способом выражения эмоций, преимущественно отрицательного характера. Нанести оскорбление, обидеть другого человека можно, как известно, и без применения инвектив (например, иронией, неуместной шуткой или нарушением правил вежливости), но именно инвективы, по определению, составляет список наиболее «резких» слов в языке.
Инвективная лексика, как мы уже отмечали, сравнительно недавно стала объектом научного интереса. В зарубежной лингвистике работы на подобные темы, претендующие в той или иной степени на научную полноту, стали появляться в конце 70-х начале - 80-х годов 20 века. Особо в этой связи следует отметить исследования американского лингвиста немецкого происхождения Р. Амана, который одним из первых составил и опубликовал словарь ругательств баварского диалекта, а также выдвинул психосоциальную теорию ругательств. В настоящее время под его редакцией в США издается журнал «Maledicta: The International Journal of Verbal Aggression». Значительное место в нем занимают серьезные научные исследования, посвященные ругательствам, но, прежде всего, он ценен как источник обильного фактического материала.
Безусловный интерес представляет монография немецкого исследователя Ф. Кинера (Kiener 1983), построенная в основном на материале немецкого языка, в том числе и немецких диалектов, но прибегающая и к обширной эмпирической базе многих других языков. В исследовании Ф. Кинера содержится ряд глубоких наблюдений и верных выводов о сущности инвективной коммуникации, главная цель которой, по мнению автора, заключается в принижении статуса другого человека и выражении отрицательных эмоций. Исследователь указывает на ее связь с понятиями катарсиса и агрессивности.
Немецких языковедов Р. Амана и Ф. Кинера по праву называют основателями современной маледиктологии - науки о вербальной агрессии: «Audi die Tatsache, dass die beiden Begriinder der modernen Malediktologie - Reinhold Aman und Franz Kiener - von Bayern stammen, spricht fur sich» (Frank 2001:19).
Среди исследований на материале английского языка несомненный интерес представляет книга Э. Клейр «Dangerous English 2000», составленная как справочное пособие по табуированным словам английского языка. По мнению автора, данная работа призвана помочь иностранцам избежать неприятных ситуаций в связи с неумышленными нарушениями вербальных табу в английской языковой среде. В книге рассматриваются семантические группы табуированной лексики английского языка, выделяются темы, табуированные речи американцев, рассматриваются возможные последствия употребления «грязных» слов в неуместной ситуации, анализируются примеры ненамеренного использования табуированных слов в речи иностранцев и даются рекомендации относительно избежания коммуникативных промахов вследствие употребления ругательств в речи. Данная работа не претендует на научную полноту, она имеет скорее практическую, чем теоретическую значимость. Между тем, данная книга демонстрирует практическую ценность лингвокультурологического изучения инвективной лексики, ибо подобного рода работы на материале других языков необходимы для разрешения многих проблем, возникающих в межкультурной коммуникации.
Семантическая классификация немецких инвективных обозначений человека
Инвективы представляют собой уникальный по своему семантическому и эмоциональному наполнению лексический слой языка. Уникальность их семантики заключается в ее преимущественно коннотативной направленности. Это значит, что инвектант в момент эмоционального возбуждения не стремится к точному обозначению предмета своей агрессии, главное для него - выразить свое отношение и сделать это в наиболее унизительной, уничижительной форме. Наибольшего эффекта при этом можно достигнуть, употребив инвективу. Заложенное в инвективной семантике несправедливое обвинение в общественно осуждаемых пороках унижает адресата, а факт нарушения словесного или тематического табу заставляет его чувствовать свою крайнюю неуместность, вызывая состояние оскорбленности и чувство стыда. Таким образом, инвектива оказывается более эффективным средством вербальной агрессии, чем любой другой литературный пейоратив.
Пейоративы включают в себя ругательства, последние, однако, представляют собой особый лексический слой, максимально заряженный эмоционально, соответственно, смыслы, фиксируемые инвективами, обладают для языковой личности наибольшей актуальностью. Мы предполагаем, что на вопрос о том, какие качества человека вызывают особую неприязнь у представителей той или иной культуры, позволит ответить семантическая классификация инвектив. Предполагается также, что лексическая разработанность выделенных лексико-семантичесих групп, а также наличие вторичной номинации свидетельствуют об актуальности того или иного порока для данной культуры, соответственно существует возможность составления образа идеального человека с точки зрения данной культуры.
Деривация семем в рамках инвективного полисеманта показывает динамику развития представлений о том или ином пороке, а этимологические данные о происхождении инвектив дают возможность выявить источники языковых табу и проследить развитие ценностных ориентиров социума. В настоящей главе предпринята попытка доказать высказанные выше предположения посредством составления семантической и тематической классификаций инвектив, сопоставления количественных данных о лексической разработанности тематических групп инвективных обозначений человека в немецком языке, разработки семантической классификации инвективных метафор и метонимий, сопоставления количественных данных их лексической разработанности.
Представленный в настоящей главе подход к изучению семантики инвектив провоцирует ряд закономерных вопросов и критических замечаний. Поэтому прежде чем приступить непосредственно к интерпретации языковых фактов, возьмем на себя смелость пояснить некоторые, вероятно, уязвимые для критики моменты предложенного подхода.
Во-первых, данная работа опирается на лексикографические источники, т.е. имеется в виду анализ языка, а не речи. Между тем, мы не раз указывали на речевой характер инвективных слов и упоминали о трудностях описания их значений, закрепленных в языковом узусе. В данном случае возможно закономерное сомнение в правомерности предпочтения лексикографических данных речевым значениям инвектив. В ответ на это отметим, что данное предпочтение обусловлено нашей исследовательской позицией — рассмотрение инвектив как своеобразных оценочных стереотипов человека с точки зрения иерархии ценностей в данном социуме. В то же время мы, естественно, не отрицаем целесообразности и возможности исследования инвектив как речевых единиц - изучение стратегий оскорбления, рассмотрение предпочтений в выборе инвективы в зависимости от социальных, половых, возрастных характеристик инвектантов и/или условий общения, рассмотрение предпочтительных функций для тех или иных тематических классов инвектив и т.п. Следует особо подчеркнуть, что в последнем случае речь идет о другой исследовательской позиции, которая может лежать в основе новой работы.
Второй вопрос, который возникает при рассмотрении выбранного нами подхода, касается объективности данных о коннотативном и денотативном содержании той или иной инвективы, представленных в словаре ругательств. Можно предположить, что эти данные во многом отражают субъективную точку зрения составителя словаря на эмоционально-оценочное и понятийное содержание ругательств. С одной стороны, в словарь могут быть включены лексемы, не являющиеся ругательствами в нашем понимании, с другой, то или иное инвективное значение может быть описано недостаточно точно в коннотативной или денотативной части. Чтобы избежать подобного субъективизма, мы соотнесли данные нескольких словарей ругательств - Г. Пфайффера, электронного словаря инвектив, составленного немецкоговорящими пользователями сети Интернет, и словаря ругательств Й. Мюллера. Совпадения в коннотативной и денотативной частях словарных статей для соответствующих инвектив в разных словарях свидетельствуют, очевидно, об объективности представленных в них данных.
Как показал наш анализ, данные совпадения обнаружились в 80% случаев, что говорит о большой степени объективности описания инвективных значений в упомянутых словарях. В 16% случаев наблюдались незначительные расхождения в коннотативной и денотативной части словарной статьи. Так, ругательство «Schwachkopf» в электронном словаре оценивается как грубое - «derb», в словаре Г. Пфайффера оно вообще не имеет оценочных маркеров. Расхождения в коннотативных маркерах наблюдалось преимущественно в употреблении их различных наименований, синонимичных друг другу. В целом, в описании коннотативных маркеров указанные словари обнаруживают удивительную общность. К сожалению, то же самое нельзя сказать в отношении денотативного содержания значения инвектив. Расхождения в большинстве случаев касаются общих инвектив, которые, как мы отмечали выше, предполагают множественность интерпретаций их значений и степени детализации этого содержания. Наконец, в 4% случаев наблюдались значительные расхождения в дефиниции соответствующих инвектив в разных словарях. В первую очередь это относится к словам, которые в одном словаре обретают статус ругательств, в другом же либо вообще не находят отражения, либо определяются как более слабые пейоративы. Однако, как показал анализ примеров, данные отличия касаются, прежде всего, лексем, находящихся на периферии инвективной лексики - это либо устаревшие, либо диалектные слова, к примеру, ругательство «Rejf», которое в электронном словаре определяется как «грубое обозначение легкомысленной женщины» и снабжается маркером «устаревшее», в словаре Г. Пфайффера вообще не зафиксировано. В ряде других случаев наблюдается значительное расхождение в дефиниции одной и той же инвективы в разных словарях. К примеру, слово «Lasterschwein» определяется электронным словарем как «обозначение назойливой злобной персоны», что расходится с дефиницией Г. Пфайффера «шутливое обозначение назойливой сестры» (Pfeiffer 1996: 242). Без сомнения, подобные несовпадения закономерны - было бы удивительно не обнаружить вообще никаких различий в определении разными лексикографами такого сложного с точки зрения семантики явления, как ругательства. Следует признать, что различия в толковании значений инвектив представляют определенные трудности для настоящего исследования. Было бы неправомерно отдавать предпочтение тому или иному варианту дефиниции. Поэтому в целях сохранения объективности мы предпочли рассматривать их как лексико-семантические варианты одного значения с обязательным указанием на их различную интерпретацию в разных словарях. В связи с тем, что данные расхождения занимают незначительное место в исследуемом материале, их действие может быть приравнено к статистической погрешности.
Метафорический перенос в немецкой инвективной лексике
Инвективы представляют собой инвентарь языковых средств, выражающих в своей семантике критическое, отрицательно оценочное отношение общества к человеку, который либо реально обладает, либо которому приписывают определенные недостатки характера или пороки. Семантическая классификация инвективных семем типологизирует их вокруг конкретных групп этих недостатков и пороков, позволяя определить ценностные предпочтения социума.
Инвективы представляют собой четко оформленное семантическое объединение, которое существует в соответствии с закономерностями развития языка. Так, инвективы способны развивать широкий спектр разнообразных ЛСВ, связанных между собой отношениями производности. Такого рода семантические процессы называются в лингвистике семантической деривацией. Данный термин прочно вошел в лингвистический обиход для обозначения отношения семантической производности, связывающие между собой разные значения одного слова на уровне синхронной полисемии, и отношения между значениями слова в разные моменты его истории (см.: Кустова, Падучева 1994; Падучева 1998; Шмелев 1973: 191; Апресян 1974: 175, 187). Семантическая деривация является одним из вариантов лексических деривационных процессов, которые сводятся к отношениям семантического варьирования отдельного многозначного слова и формально семантической деривации или отношениям словообразовательной производности. Последняя получила название словообразовательной деривации (Трубачев 1988: 199).
К семантической деривации принято относить довольно широкий круг преобразований, в том числе и изменения семантического объема слов.
Особенностью лексического значения, в том числе и инвективного, является то, что одно и то же слово может иметь множество значений. Это объясняется тем, что в речи слова используются для наименования объектов действительности денотатов, однако в речи связь между ними устанавливается не непосредственно, а через сигнификат. На основании выделенных свойств говорящий подводит его под определенное понятие, для которого в языке уже есть соответствующее обозначение. Поскольку любой объект имеет множество признаков, то он может получать в речи различные наименования.
Семантическая деривация - это и один из способов образования инвективной лексики, и характерная закономерность развития ее семантики. Таким образом, анализ этого процесса позволяет, с одной стороны, раскрыть основания возникновения инвективных значений, а с другой - определить взаимоотношения между литературными и инвективными семемами. Для того чтобы выявить основные семантические способы образования инвективной лексики, необходимо проанализировать существующие нормативные и новые инвективные значения слов, определить отношения между ними, а также выявить те признаки, на основании которых происходит вторичная номинация. Качественный анализ деривационных процессов позволяет определить закономерности семантических преобразований инвектив, выявить тенденции их развития и установить основные способы семантической деривации. Количественный анализ дает возможность выявить деривационно активные понятийные сферы в инвективной лексике. Анализ модификации коннотативной сферы значений раскрывает динамику возникновения и дальнейшего развития инвективных значений.
Результаты анализа привели к выделению таких традиционных форм семантических изменений, как модификация значения (расширение и сужение) и перенос наименования (метафора и метонимия). В основе большинства семантических изменений лежит перенос наименования, при котором референты не имеют общих существенных признаков. Разновидностями подобного переноса являются метафора и метонимия. Эти процессы, основанные на общности предметов, различаются степенью абстрактности. Метонимия отражает реально существующие отношения между предметами внешнего мира, а также понятия, связанные с ними. Метафора, обладая большей абстрактностью, основывается на ассоциативном сходстве предметов или признаков этих предметов.
Рассмотрим каждый из этих способов семантической деривации подробнее. Начнем с инвективной метафоры. Метафору можно рассматривать как сложный языковой знак, план выражения которого составляют слово-параметр (собственно метафора) и слово-аргумент (микроконтекст метафоры), а план содержания -вспомогательный субъект (прямое значение метафоры) и основной субъект (метафорическое значение) (Москвин 1997: 13). Кроме того, метафорическое значение имплицирует также аспект сравнения, т.е. общую смысловую сферу основного и вспомогательного субъектов и символ метафоры, под которым Г.И. Скляревская понимает «компонент семантики, связывающий метафорическое значение с исходным» (Скляревская 1993: 17). С другой стороны, аспект сравнения не может быть признан компонентом семантики, так как параметр анализа не может быть частью анализируемого.
Отличие аспекта сравнения от субъекта метафоры состоит в том, что первый характеризует общую смысловую сферу для вспомогательного и основного субъектов. Это может быть устанавливаемая эмпирическим путем общность поведения, внешних признаков, ощущений от восприятия двух объектов. Так, для метафоры осел, употребленной по отношению к глупому человеку, аспектом сравнения являются интеллектуальные качества. Символом метафоры является уже конкретная сема, которая является общей как для прямого, так и для переносного значений. В данном примере такой семой является «глупость».
При лингвистическом анализе метафорических обозначений следует учитывать их сложную структуру. Основными методами исследования метафор являются мотивационный и компонентный анализ. Как отмечает В.П. Москвин, мотивационный анализ заключается в установке основного и вспомогательного субъектов, а также аспекта сравнения. Таким образом, выявляется понятийная часть значения метафоры (ядро) и периферийная часть (производное значение). Компонентный анализ состоит в противопоставлении когипонима и гиперонима, в результате чего выявляется архисема и дифференциальная сема в составе значения метафоры. Компонентный анализ позволяет сегментировать ядерную часть значения метафорического знака (Москвин 1997: 13-19).
Этимологическая характеристика немецких базисных инвектив
Изучение семантических процессов в диахронии предполагает обращение исследователя к самим истокам оязыковленных понятий - их этимологии. В этом разделе работы мы хотели бы остановиться на этимолого-историческом «портрете» исходных инвективных номинантов.
Прежде чем затронуть вопрос этимологии немецких инвектив, следует указать на многочисленные трудности, с которыми сталкиваются исследователи в своих попытках установить происхождение слов в языке. В первую очередь это касается инвективной лексики, так как большинство составляющих ее слов представляют собой сильные вербальные табу. На этом основании данные лексемы единогласно игнорировались составителями письменных рукописей. Преимущественной устный характер инвектив и их табуированность практически сделали невозможными установить истоки происхождения некоторых слов.
Известный составитель этимологического словаря немецкого языка Ф. Клуге в одной из словарных статей пишет: «Так как в ранней литературе примеры слов со значением «заниматься сексом» не встречаются, установить связь с похожими по звучанию словами очень сложно либо вообще невозможно» (Kluge 1999: 243. -Перевод наш. - А.П.).
Между тем, этимологические данные для нашего исследования ценны, поскольку этимологический анализ инвектив позволяет установить истоки происхождения вербальных табу, а также проследить динамику развития оскорбительных понятий в ретроспективе. Как справедливо отмечал в свое время А.А. Потебня, этимология позволяет увидеть направление мысли человека, людей, говорящих на разных языках (Потебня 1997: 51-53).
Еще одним препятствием на этимологическом пути является позднее появление письменности. Многие древние слова просуществовали в устной речи достаточно продолжительный промежуток времени, прежде чем они или их измененные формы были зафиксированы письменными источниками.
Анализ этимологических данных, повествующих о прошлой жизни языка, его слов и значений, многие из которых стали достоянием истории, сам по себе сложен, поскольку исследователь ограничен рамками эмпирической базы — сохранившимся языковым материалом. При интерпретации материала следует избегать толкования этимологических данных с позиций современных представлений человека о том/ином феномене.
Этимологический анализ опирается на сильную методологическую основу, которая начала формироваться в недрах сравнительно-исторического языкознания (Я. Гримм, В. Гульбольдт, Ф. Шлегель) и была развита и расширена в середине 20 века в рамках исследований языков в исторической ретроспективе (Н.И. Толстой, Э. Бенвенист, Г.А. Климов и др.). Между тем, названные выше трудности существенно ограничивают возможности этимологов при установлении истории слов. Так, известный русский исследователь-этимолог О.Н. Трубачев отмечал: «Полезно отдавать себе отчет в том, что мы лишь приблизительно нащупываем древнее значение или, вернее, его основные признаки. Описанное показывает не слабость этимологического метода семантической реконструкции, а трудности самой реконструкции (Трубачев 1988: 214-215).
Возможность получения действительно объективных данных ограничена ориентацией многих этимологических методов на формальную фонетическую сторону языковых знаков. Так, Ю.В. Монич в одной из своих статей указывает на игнорирование содержательной стороны слов при этимологическом анализе (Монич 1998: 97). Расширению эмпирической базы этимологических штудий способствует привлечение нелингвистических методов и приемов для уточнения достоверности фактов, установленных лингвистическим путем.
При толковании некоторых языковых явлений с точки зрения их этимологии имеет место множество версий, что подтверждается так же и нашим материалом. Инвективам немецкого языка нередко дается различное этимологическое объяснение. Это вполне закономерно в свете тех многочисленных проблем, с которыми сталкивается этимолог при воссоздании первичных значений и форм слов.
В нашей работе мы используем наиболее авторитетные этимологические словари немецкого языка - Etymologisches Worterbuch des Deutschen (Pfeifer 1997), Etymologisches Worterbuch der deutschen Sprache (Kluge 1999). В данных словарях представлены наиболее полные сведения о происхождении, в частности, немецких инвектив. Для настоящего исследования очень важно то, что в этих лексикографических источниках предложены развернутые хронологические характеристики инвектив. Это позволяет рассмотреть последовательность появления форм и инвективных значений в исторической плоскости. Филологические данные о времени появления тех или иных ругательств могут служить одним из аргументов в пользу признания древности этого лексического слоя.
Для решения поставленных задач принципиально важной является сам материал исследования, рассмотрение и интерпретация которого поможет сделать научные выводы. В качестве материала этимологического анализа мы избрали непроизводные инвективы, а также однокоренные инвективы, ставшие основой для образования большинства существующих ругательств немецкого языка. Подобного рода лексемы являются главным «строительным материалом» инвектив. Таким образом, установив истоки происхождения этих слов, можно проследить все этапы развития инвективного значения.
Установленные в предыдущих разделах диссертации тенденции развития инвективного значения в синхронии позволяет предположить, что инвективы должны быть производными от слов, изначально обозначающих более конкретные понятия. Это предположение основывается на том тезисе, что процесс формирования человеческого мышления начинался с предметно-действенной стадии (Красавский 2001). Способность к абстрагированию от непосредственно наблюдаемой реальности является более поздней стадией развития мышления. Язык как инструмент человеческой мысли отражает эволюцию мышления в семантическом развитии слов.
Этимологический анализ немецких инвектив мы проводим по следующим параметрам: а) время появления в языке самой лексемы, б) время появления инвективного значения, в) источник и причины возникновения слова и инвективного словозначения.
Материал, избранный для этимологического анализа методом сплошной выборки, можно разбить на 2 группы:
1) однокоренные инвективные обозначения людей (не мотивированные семантически и морфологически) - например, Flegel, Bastard, Dime, Tolpel, Schelm, но не Dummkopf (морфологическая и семантическая мотивация), Affe (семантическая мотивация), Blodian (морфологическая мотивация).
2) однокоренные ругательства (не мотивированные семантически и морфологически) - например, Arsch, ficken, Fotze, wichsen, bumsen, scheifien, но не Arschloch (морфологическая мотивация), Dreckfotze (морфологическая мотивация).
Рассмотрим первую группу лексем. В нее входит 23 слова, обозначающих различные недостатки человека: Bastard, Tolpatsch, Halunke, Gesindel, Gelichter, Schelm, Flegel, Lump, Liimmel, Schlampe, Vettel, Nutte, Bonze, Trottel, Hure, Memme, Tolpel, Ganove, Luder, Kanaille, Fatzke, Depp, Dime.
