Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Языковая личность и картина мира 12
1.1. Языковая личность и языковое сознание 12
1.2. Типы и структура языковой личности 17
1.3. Языковая личность и культурный код 20
1.4. Понятие и разновидности картины мира 26
1.5. Концепты и ценности 35
1.6. Структура концепта, типы концептов 40
1.7. Прецедентные феномены и стереотипы в когнитивной базе социума 46
Глава 2. Семантика фразеологических единиц и деонтические нормы 53
2.1. Объем фразеологии и параметры фразеологичности 53
2.2. Семантика фразеологических единиц и модальности 61
2.2.1. Семантическая структура ФЕ 68
2.2.2. Денотативный компонент ФЕ 76
2.2.3. Мотивационный компонент и внутренняя форма ФЕ 79
2.2.4. Аксиологическая модальность и оценочный компонент ФЕ 85
2.2.5. Эмотивная модальность и эмотивный компонент ФЕ 96
2.2.6. Деонтическая модальность и деонтический компонент ФЕ 104
Выводы по теоретическим главам 112
Глава 3. Русская и английская языковые личности и деонтические нормы в семантике глагольных ФЕ, содержащих наименования головных уборов ... 120
3.1. Деонтические нормы русской и английской языковых личностей, представленные в семантике ФЕ общих фреймов 124
3.2. Деонтические нормы языковой личности, представленные во фреймах только русских ФЕ 164
3.3. Деонтические нормы языковой личности, представленные во фреймах только английских ФЕ 174
3.4. Характеристика английской и русской языковых личностей как носителей деонтических норм 181
Заключение 190
Литература 195
Список источников исследования 212
Список сокращений 215
Приложение 216
Список фразеологизмов общих фреймов 216
Список фразеологизмов русских фреймов 220
Список фразеологизмов английских фреймов 221
- Языковая личность и культурный код
- Семантика фразеологических единиц и модальности
- Эмотивная модальность и эмотивный компонент ФЕ
- Деонтические нормы русской и английской языковых личностей, представленные в семантике ФЕ общих фреймов
Введение к работе
В последние десятилетия исследование человеческого фактора в языке занимает все большее место. Лингвистов, психолингвистов, культурологов и ког-нитологов интересуют проблемы связи языка и мышления, а шире - способы отражения объективной действительности в сознании представителей различных этносов, национальные особенности восприятия окружающего мира, отражение ценностей и норм в языке и в языковой картине мира представителей различных языковых сообществ.
Изучение языка в семантическом и когнитивном аспекте позволяет понять природу языка, его связь с мышлением, способствует более глубокому овладению иностранным языком, позволяет найти наиболее адекватные формы выражения мысли при переводе с одного языка на другой.
Антропологическая парадигма исследования в центр внимания ставит комплекс проблем, связанных с взаимодействием человека, языка и культуры. Одним из центральных понятий такого подхода в отечественной лингвистике является понятие языковой личности, исследованием которой занимались Ю.Н. Караулов, Л.П. Клобукова, В.В. Красных, Д.Б. Гудков, В.А. Маслова, В.И. Карасик и др.
Национальные особенности языковой личности (ЯЛ) связаны с когнитивными процессами в языковом сознании личности. В этой области проводили исследования Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.В. Морковкин, А.В. Морковкина, А.Н. Леонтьев, В.В. Красных.
Языковая личность является носителем определенных ценностей и норм социума, которые входят в концептуальную, ценностную и деонтическую картины мира и могут быть вербализованы в языковой картине мира (ЯКМ). Являясь базовым понятием когнитивной лингвистики, картина мира как система знаний, представлений и мнений об объективной действительности восходит к трудам В. фон Гумбольдта, Э. Сепира, Б. Уорфа, Л. Витгенштейна, Л. Вайсгербера, М. Хайдеггера, нашла отражение в работах отечественных лингвистов Б.А. Серебренникова, В.И. Постоваловой, В.Г. Колшанского, Е.С. Кубряковой, Ю.Д.
5 Апресяна, В.Н. Телия, Н.В. Уфимцевой, В.А. Масловой, О.А. Корнилова, Е.В. Рахилиной, О.Б. Абакумовой и др.
В центре внимания современных лингвокоінигивньїх и лингвокулыуро-логических исследований находится понятие «концепта», его определение, типы и структура, его отражение в языке. Эти вопросы рассматривались в трудах А. Вежбицкой, Е.С. Кубряковой, Л.О. Черненко, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюновой, М.В. Никитина, З.Д. Поповой и И.А. Стернина, Н.Ф. Алефиренко, В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина и др.
В рамках языковой картины мира выделяют фразеологическую картину мира, которая формируется фразеологическим фондом языка и отражает многовековой процесс постижения и преобразования человеком окружающеі о мира.
Фразеология, понимаемая в нашем исследовании в широком смысле, включая пословицы, поговорки и крылатые выражения, является языковым творчеством народа. Во фразеологическом фонде языка находят свое отражения историческое развитие лингвокультурной общности, нравы и обычаи народа, культурные ценности, традиции и нормы, которые преломляются и видоизменяются на каждом новом этапе развития данного этноса. Однако основные ценностные установки передаются из поколения в поколение, воспроизводя законы общенародного менталитета, национальной языковой картины мира. Она проявляется в языке и при помощи языка, воплощаясь в общенародных представлениях о действительности, а также во фразеологических единицах. ФЕ через определенные ассоциации дают статичное представление о менталитете и культуре народа.
В настоящее время многие исследования в области фразеологии связаны с человеческим фактором в языке. Фразеологизмы рассматриваются как знаки, обладающие своей особой природой, имеющие очевидную прагматическую ориентацию. Антропологическое направление в лингвистике и фразеологии рассматривалось в трудах Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, Ю.Н. Караулова, В.Н. Телия, В.И. Карасика, И.М. Кобозевой, В.В. Красных, И.В. Захаренко, Д.Б. Гудкова, О.В. Латиной, М.Л. Ковшовой. Это направление предполагает исследова-
ниє соотношения объективного и субъективного факторов в значении ФЕ, их приспособленности к коммуникативным процессам, способности выполнять номинативное задание в ходе организации высказывания, включаясь в когнитивные процедуры, обеспечивающие понимание, а также в социальные условия речи.
Важной особенностью современных семантических исследований является обращение к принципам логического анализа на новом уровне, что помогает лучше осмыслить взаимодействие языка и мышления и выявить не замеченные ранее явления. Логическое направление в лингвистике связано с именами Н.Д. Арутюновой, Е.М. Вольф, Т.В. Булыгиной, А.Д. Шмелева, О.Н. Лагута, Е.В. Милосердовой и др.
В рамках логической парадигмы исследования языка рассматривалась категория субъективной модальности, которая представляет наиболее яркую антропоцентрическую категорию языка, обладает сильно выраженной национально-культурной спецификой, характеризует особенности ЯЛ как представителя определенного лингвокультурного сообщества.
Деонтическая картина мира как совокупность норм и правил поведения индивидов необходимых для функционирования общества, связана с деонтической модальной логикой, разработанной Г. фон Вригтом, она находит отражение в языке, в частности, в семантике фразеологических единиц (ФЕ), и считается наименее изученной среди многообразия других картин мира. Анализируя семантику ФЕ можно реконструировать нормативную (деонтическую) картину ЯЛ. Семантика ФЕ, отражая фрагмент реального мира, категоризует и квалифицирует его. Семантическая структура знакового образования многогранно представлена в работах И.В. Арнольд, А.В. Кунина, В.Н. Телия, М.В. Никитина и др.
Фразеологизмы содержат как универсальные знания, представления, ценности и нормы, так и национально-специфические - веками накопленный опыт, ощущения, знания, мировоззрения и представления отдельно взятого этноса о человеческих недостатках и достоинствах, пороках и добродетелях. Семантика глагольных фразеологизмов включает «пакет» информации о стереотипной си-
7 туации действительности. Эта информация в виде инварианта восприятия хранится в когнитивной базе социума, которая является частью концептуальной картины мира человека.
Актуальность работы обусловлена неослабевающим интересом к проблеме модальности (объективной и субъективной) в языке и речи, статусом модальности как обязательной категории в семантической структуре ФЕ. Актуальность диссертационного исследования связана с выявлением деонтических норм, отражающих общечеловеческие нормы восприятия и поведения индивида в обществе и национально культурную специфику этноса. Актуальность работы определяется также перспективностью изучения фразеологизмов в рамках антропологической парадигмы исследования, возрастающими масштабами межкультурной коммуникации и необходимостью рассматривать проблемы межкультурных сходств и различий.
Объектом нашего исследования является семантика глагольных фразеологических единиц, содержащих наименования головных уборов, в русском и английском языках.
Предметом исследования выступают деонтические нормы русской и английской языковых личностей, представленные в семантике глагольных фразеологизмов, которые отражают и характеризуют поведение и состояние личности в стереотипных ситуациях действительности, а также концепты головных уборов во всем многообразии их ассоциативных связей в двух языках.
Материалом исследования послужил корпус русских и английских глагольных ФЕ с наименованием головных уборов, отобранных методом сплошной выборки из 18 различных словарей английского языка и 15 словарей русского языка, которые перечислены в списке источников исследования. Головные уборы являются наиболее национально специфическими предметами одежды, концепты которых содержат множество ассоциативных связей с восприятием мира, с ценностями и нормами этноса. Выбор глагольных ФЕ обусловлен тем, что денотатом глагола является ситуация, т.е. совокупность обстоятельств, в которых действуют люди и проявляются нормы их взаимоотношений.
8 Сплошная выборка ФЕ дала следующие результаты: в русском языке обнаружено всего 69 фразеологизмов, из них со словом шапка - 62 ФЕ, со словом шляпа - 5 ФЕ, со словом платок - 1 ФЕ, со словом клобук - 1 ФЕ. В английском языке выявлено 49 фразеологизмов, из них со словом cap - 19 ФЕ, со словом hat - 23 ФЕ, со словом bonnet - 3 ФЕ и 4 ФЕ, в которых вариативно употребляются названия различных упомянутых головных уборов. Было определено 17 общих фреймов, 11 фреймов в русских ФЕ и 11 фреймов в английских ФЕ. Общие фреймы в большинстве случаев отличаются количеством слотов и наполнением слотов, выделяемых в данном фрагменте опыта каждого этноса.
Целью настоящей работы является выявление деонтических норм поведения и состояния русской и английской языковых личностей в стереотипных ситуациях, и связанный с этим анализ, который позволяет уточнить и расширить представление о некоторых фрагментах ценностной картины мира.
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующего комплекса задач:
сформулировать значения фразеологических единиц, опираясь на словарные дефиниции, контекст употребления, опрос информантов - носителей языка;
выявить стереотипные ситуации-фреймы, представленные в семантике ФЕ в двух языках;
выделить информационные блоки в семантической структуре ФЕ;
выявить национальную специфику концептов головных уборов в картине мира русской и английской языковых личностей;
5) определить деонтические нормы через субъективную модальность,
представленную в семантике ФЕ;
сопоставить выделенные деонтические нормы в двух языках;
описать русскую и английскую языковые личности как носителей различных деонтических норм, представленных в семантике глагольных ФЕ, содержащих наименования головных уборов.
Для решения поставленных задач был использован комплекс исследовательских методов и приемов: описательный метод и методика направленного психолингвистического эксперимента, таксономический метод и методика компонентного анализа, метод индукции для выведения деонтических норм, методика количественного анализа, сопоставительный метод.
На первом этапе исследования, используя метод анализа словарных статей, контекста, результаты лингвистическою эксперимента (опроса) мы произвели описание экстралингвистических ситуаций и провели компонентный анализ семантических информационных блоков ФЕ.
На втором этапе исследования в результате анализа компонентов семантической структуры фразеологизмов были выявлены национально специфические концепты головных уборов и деонтические нормы, характерные для двух лингвокультурных общностей.
Сопоставительный анализ, выявление общих и специфических деонтических норм, описание русской и английской языковой личности как носителей различных нравственных и утилитарных норм составляли содержание третьего этапа исследования.
Научная новизна работы заключается в соединении принципов компонентного и концептуального анализа при описании ФЕ, в определении и описании универсальных и национально специфических деонтических норм, выявленных при анализе общих и национально специфических фреймов, представленных фразеологизмами в двух языках. Значение ФЕ описывается с помощью методики компонентного анализа и когнитивно-модальных операторов, которые фиксируют оценки и нормы в семантике глагольных фразеологизмов. Анализируя описываемые сигуации-фреймы, удалось выявить нормы поведения или состояния, установить сходство и различие в ценностной и нормативной картинах мира русской и английской языковых личностей. Антропоцентрический подход к исследованию ФЕ позволяет определить, какие представления, ассоциации, верования, связанные с головными уборами, оказываются
10 актуальными для языковых личностей, представителей английской и русской культуры.
Теоретическая значимость исследования состоит в разработке вопросов, связанных с изучением модального аспекта семантической структуры ФЕ, в обосновании связи субъективной модальности (аксиологической и эмотив-ной) и деонтических норм, представленных в семантике фразеологизмов, включающих названия головных уборов, в двух языках. Теоретическое значение работы определяется возможностью описания ФЕ, содержащих деонтические нормы, с точки зрения ценностной картины мира социума, а также более детальным исследованием когнитивного и прагматического уровней языковой личности.
Теоретические обоснования и выводы исследования позволяют глубже проникнуть в природу фразеологизмов, отражающих особенности языкового сознания, национального характера и социального поведения представителей двух этносов.
Практическая ценность диссертационного исследования определяется возможностью прикладного использования ее теоретических положений, иллюстративного материала и выводов в лекционных курсах по лексикологии, фразеологии, когнитивной лингвистике. Результаты могут быть использованы при разработке курсов по лингвокультуролої ии, страноведению, теории и практике перевода. Фактический материал представляет интерес и известную ценность для обучения межкультурной коммуникации и как объект лингвострановедения в школьной и вузовской практике.
Рабочая гипотеза состоит в том, что глагольные ФЕ, отражая ситуации действительности, содержат в своей семантике деонтические нормы. Изучая субъективные модальности, присутствующие в семантике ФЕ, можно выявить типичные нормы поведения и нормы состояния человека, представителя определенного лингвокультурного сообщества. Нормы могут быть универсальными и национально специфическими, что можно объяснить общими закономерностями человеческого мышления и поведения в сходных ситуациях, а также осо-
бенностями восприятия окружающего мира представителями различных этносов, различиями ценностной и деонтической картин мира русской и английской языковых личностей.
Апробация работы. По теме диссертационного исследования опубликовано шесть работ. Результаты работы докладывались на аспирантском объединении ОГУ (2005 г.), на научно-методическом семинаре Академии ФСО России (2005 г., 2006 г.). Основные положения диссертации были представлены в виде тезисов доклада в материалах Всероссийской научной конференции «Семантика общения» (2005 г., Орловский государственный университет) и доклада, опубликованного в сборнике материалов Всероссийской научной конференции «Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики» (2004 г., Тульский государственный университет), в сборниках Орловского государственного университета «Язык и коммуникация» (11 выпуск 2003 г., 13 выпуск 2005 г.), «Полифилология» (2006 г.), в журнале «Вестник Поморского университета» (№ 6, 2006 г.).
Специфика рассматриваемой проблемы обусловила структуру диссертационной работы: работа состоит из введения, двух теоретических глав, практической главы, заключения, списка использованной литературы, списка источников исследования, списка сокращений и 1 приложения.
Языковая личность и культурный код
Язык и культура - плоды творческой ментальной деятельности человека, и их развитие всегда происходит путем взаимодействия. При этом под культурой следует понимать деятельность и достижения человека во всех областях знания и умений - в литературе и искусствах, общественном устройстве и науках, в системе обучения и воспитания, в устоях морали и гуманитарных принципах.
Сфера языка, отражающая ментальность, шире по своим возможностям сферы реального многообразия в мире и обществе. Это определяется широтой самой ментальносте человека как единства сознательного и бессознательного, наличием и возможностью появления в ней концешов чисто условного, абстрактного плана, не отражающих непосредственно факты реальности. В ментальность входят также концепты психического плана - эмоциональность, оце-ночность разных видов и уровней референтности, навыки и закрепленные модели поведения, привычки этикетности и другие проявления культуры человека. Все это отражается в языке, так как язык есть среда культурного обитания его носителей.
Эти две стороны ментальной деяіельности получают отражение в языке. С одной стороны, все осознанное, основанное на знании мира и потому понятное всем членам общества, получает выражение и закрепление в системе языка в виде классов, категорий, норм и правил организации в структуру. С другой стороны, неосознанный аспект ментальносте предопределяет образование всего интуитивного, при котором роль чувственных образов, эмоций, настроений, оценочности и др. может стать главным фактором вербализации. Эти обе стороны равным образом присутствую і в реализации связи языка и культуры, предопределяя эту связь и подтверждая ее неизбежность.
Когнитивный подход раскрывает новые возможности в исследовании национально-культурной специфики языковых значений, он позволяет рассматривать соотношение значений этих единиц языка с концептами общечеловеческой или национальной культуры.
В современном отечественном языкознании выдвигается понятие «культурный компонент значения» [Комлев 1969]. При узком подходе национально-культурный компонент усматривается только в значении слов-реалий и идиомах. При более широком взгляде «не только реалии, безэквиваленгная лексика, но и практически все ключевые слова языка накапливают и хранят в своей семантике внеязыковые знания» [Верещагин, Костомаров 1980: 84]. Национально-культурный компонент отражает исторические, географические и прочие реалии данного народа, не имеющие прямых соответствий в других языках.
Под национально-культурной спецификой понимается возможность интерпретировать значение единиц языка в кагегориях культуры, т.е. в терминах культурных стереотипов, ценностных установок, прескрипций народной мудрости, мировидения народа. В одной культуре в разные исторические эпохи, несмотря на их своеобразие, сохраняется культурная континуальность [Слышкин 2000]. Однако в рамках одного сообщества в разные исторические периоды имеет место апелляция к различным морально-этическим ценностям, наиболее актуальным для данной эпохи. Изменения в удельном весе, который получают те или иные ценности ЯЛ в рамках одного лині вокультурного сообщества, свидетельствуют о переосмыслении эшх ценностей в обществе. ЯЛ существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах и нормах, в предметах материальной культуры и т. д. Определяющая роль в культуре принадлежит ценностям нации.
Культурные ценности представляют собой систему, в которой можно выделить универсальные и индивидуальные, доминантные и дополнительные смыслы. Они находят отражение в языке, точнее, в значениях слов и синтаксических единиц, во фразеологизмах, в паремиологическом фонде и прецедентных текстах. «Для языковой личности нельзя провести прямой параллели с национальным характером, но глубинная аналогия между ними существует. Она состоит в том, что носителем национального начала и в том, и в другом случае выступает относительно устойчивая во времени, т. е. инвариантная в масштабе самой личности, часть в ее структуре, которая является на деле продуктом длительного исторического развития и объектом межпоколенной передачи опыта» [Караулов 1987: 42].
Экспликация культурно-национальной значимости знакового образования вообще и ФЕ в частности достигается на основе рефлексивного - бессознательного или осознанного - соотнесения этого живого значения с кодами культуры, которые известны носителю языка [Телия 1996]. В.В. Карасик [2004: 137] считает, что существуют концепты, которые отражают специфическую логику, свойственную носителям определенной лингвокультуры. Такие концепты «представляют собой своеобразные коды - ключи к пониманию этой культуры, условий жизни людей, стереотипов их поведения». В.В. Красных определяет «культурный код» как «сетку», которую культура набрасывает на окружающий мир, членит, категоризует, структурирует и оценивает ею [Красных 2002: 232-247]. Коды культуры являются универсальным явлением и свойственны человеку как homo sapiens. Но их проявления, удельный вес каждого из них в определенной культуре, а также метафоры, в которых они реализуются, всегда национально детерминированы и обусловливаются конкретной культурой.
Исследователь выделяет шесть базовых кодов культуры, фиксирующих наивные представления о мироздании: соматический (телесный) код, пространственный код, временной код, предметный код, биоморфный код, духовный код, включающий нравственные ценности и эталоны и связанные с ними базовые оппозиции культуры. Между кодами нег и не может быть жестких границ.
Соматический код является самым древним, поскольку человек начал постигать окружающий мир с познания самого себя, перенося знания о себе самом на окружающую действительность (например, голова, рука - символы человека, считать по головам, отдать в хорошие руки).
Пространственный код связан с членением пространства (близкий, свой, родной, чужой, враждебный). Пространственный код трудно отделить от соматического кода культуры, поскольку универсальными измерениями пространства с древнейших времен являлись параметры тела человека. Соматический код культуры наслаивается на пространственный и предопределяет пространственные представления человека (под рукой, в двух шагах, с головы до ног, с ног на голову). Пространственный код неразрывно связан с кодом временным, поскольку пространственные отношения накладываются на временные и тесно связаны в сознании человека (в шаге от победы, в двух минутах отсюда).
Временной код культуры фиксирует членение временной оси, отражает движение человека по временной оси (год, месяц, секунда, век, вечность). Временной код также связан с соматическим (остаться за плечами, быть на носу).
Предметный код культуры соотносится с миром «Действительное» и связан с предметами, заполняющими пространство и принадлежащими окружающему миру.
Семантика фразеологических единиц и модальности
Понятие «модальность» восходи і к классической модальной логике. Сам термин "логика", введенный стоиками (в отличие о і них Аристотель применял к законам мышления термин "аналитика"), обозначал словесное выражение мысли (logos). Именно в античной философии обозначился вопрос о соотношении мышления и языка, и именно с античности мы наблюдаем встречающееся до сих пор в некоторых работах отождествление мыслительных, логических и языковых структур. Язык рассматривается как инструмент для выражения мысли, соответственно языковая система считается своего рода экспликацией системы мыслительной. Модальное іь может рассматриваться как категория логическая, так и как лингвистическая.
В логике модальность (лат. modus - мера, способ ) понимается как явно или не явно выраженная в суждении дополнительная информация о характере зависимости между реальными явлениями, о логическом статусе суждения, об оценочных, регулятивных, временных и других его характеристиках. Н.И. Кондаков понимает модальность как «различие между суждениями в зависимости от степени зафиксированной в них достоверности оюбражаемого факта, явления» [Кондаков 1975: 359].
В практике лингвистических исследований границы употребления термина «модальность» утратили свою определенность. Трактовка модальности в современной лингвистике необычайно широка. Трудно найти двух авторов, которые понимали бы модальность одинаково. Различия в понимании модальности сказываются в том, что объем этого понятия и охват им языковых явлений не совпадают в концепциях разных авторов.
В качестве языковой универсалии она принадлежит к числу основных категорий естественных языков, в языках европейской системы она, по словам В.В. Виноградова, «охватывает всю ткань речи». Модальность в его трактовке представляет собой «существенный, конструктивный признак» любого предложения [Виноградов 1975: 55]. Согласно этой точке зрения, модальность не выражает синтаксических отношений, а поэтому является понятийной, семантической категорией, в которой выражается и конкретизируется категория предикативности с общим грамматическим значением отнесенности основного содержания предложения к действительности [Виноградов 1975: 268], т.е. автор рассматривал модальность как семантическую категорию широкого объема.
Семантический признак «точка зрения говорящего» связан и с другими концепциями, сопряженными с разными исходными позициями и различными системами понятий и терминов. A.M. Пешковский выдвинул концепцию «субъективно-объективных синтаксических категорий», выражающих «отношение говорящего к своей речи и к тем отношениям между частями ее, которые он в ней устанавливает» [Пешковский 1956: 89].
В современной лингвистике под модальностью понимают функционально-семантическую катеюрию, выражающую разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого, т.е. отношение говорящего к высказыванию [Ляпон 1990: 303]. Термин "модальность" используется для обозначения широкої о круга явлений, неоднородных по смыслу, грамматическим свойствам и по степени оформлен-ности на разных уровнях языка.
«Позиция говорящего» в явном или скрытом виде включается в любое истолкование модальности. В каждой из модальных категорий точка зрения говорящего выступает в особом аспекіе актуализации. Говоря об «отношении к действительности», мы имеем в виду действительность в представлении говорящего. Именно это представление отражено в языковых модальных значениях, включающих элементы языковой семантической интерпретации смысловой основы выражаемого содержания.
А.В. Бондарко рассматривает модальность «как комплекс актуализацион-ных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение пропо-зитивной основы содержания высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/нереальности. То или иное отношение к этим признакам представлено в значениях: 1) актуальности / потенциальности (возможности, необходимости, гипотетичности и т.д.), 2) оценки достоверности, 3) коммуникативной установки высказывания, 4) утверждения / отрицания, 5) засвидетельствованное («пересказывания» / «непересказывания») [Бондарко 1990: 59]. А.В. Бондарко не включает в модальность качественную оценку содержания высказывания, а рассматривает оценочность как «особую семантико-прагмагическую сферу, взаимодействующую с модальное і ью» [Бондарко 1990: 61]. Однако ученый не исключает отнесение качественной и эмоциональной оценки к модальности, но отводит им место «периферии».
Е.М. Вольф, напротив, считает оценку одним из видов модальностей, которые накладываются на дескриптивное содержание языкового выражения [Вольф 1985: 11].
Наиболее известные способы выражения модальности - это наклонения: изъявительное - оно описывает реальность («Я иду»), повелительное - оно ведет диалог с реальностью («Иди») и сослагательное («Я бы пошел») - оно вообще слабо связано с реальностью. Отсюда, понятие модальность отождествляется с понятием наклонения [Есперсен 1958]. В таком понимании модальность полностью поглощается предикативностью и трактуется как сугубо морфологическая категория, атрибуї глагола, а не всего предложения (высказывания).
Если в советском языкознании основоположником самой распространенной концепции модальности был В.В. Виноградов, то в западноевропейской лингвистике эта роль принадлежит Ш. Балли. По мнению Ш. Балли, в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума. Модальность, в трактовке Ш. Балли, выступает как синтаксическая категория, в выражении которой первостепенную роль играют модальные глаголы - подкласс глаголов, обозначающих суждение говорящего о предмете речи, которые отличаются от других глаголов тем, что они могут присоединять дополни іельное придаточное предложение [Балли 1955].
В современных концепциях модальности выделяются два основных типа -объективная и субъективная. Объективная модальное і ь - обязательный признак любого высказывания, одна из категорий, формирующих предикативную единицу - предложение. Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности (осуществляемое или осуществленное) и ирреальности (неосуществленное). Объективная модальность также органически связана с категорией времени и категорией пространства. К объективной модальности относятся алетические модальности (модальные операторы «необходимо», «возможно», «невозможно», «случайно»), временные (модальные операторы «прошлое», «настоящее», «будущее») и пространственные (модальные операторы «здесь», «там», «нигде»). Модальное і и существуют как бы незримо. При логическом анализе они добавляются к предложению в виде особых зачинов на метаязыке, модальных операторов. Термины «модальные операторы» или «операторы модальности» заимствованы из логики и определяются как «логические константы (постоянные), которые входя і в состав высказываний» [Кондаков 1975: 407].
Эмотивная модальность и эмотивный компонент ФЕ
Эмоции представляют собой одну из форм отражения действительности, познания ее и выражаются языковыми средствами, будучи отраженными сознанием. Эмоциями называется такой способ отношения человека к окружающему миру и себе самому, который связан с образным основанием и выражается в виде непосредственного переживания. А это переживание отражает значимость для человека воздействующих на него явлений и фактов [Жельвис 1990: 8]. Эмоциональный мир представляет собой неотъемлемую часть человеческой психологии. «Человек разумный» - это обязательно еще и «человек эмоциональный». Причем, эмоциональное и рациональное находя іся у человека в динамическом единстве, что обеспечивает возможность преобладания в высказывании то интеллекта, то аффекта, при обязательном сохранении обоих компонентов в каждом случае.
В.И. Шаховским [1995: 13] впервые была предложена лингвистическая концепция эмоций, включающая в себя следующие положения:
Эмоции регулируют процесс восприятия и интерпретации действительности языковой личностью, воспроизводя в сознании человека его эмоциональное отношение к ней;
Эмоции - феномен социальный, следовательно, эмоциональное отношение человека к действительности іакже является социально осознанным, а значит в какой-то мере типизированным;
Эти типизированные эмоциональные отношения закрепляются в семантике слов и фразеологизмов в виде семантических компонентов, коюрые формируют эмотивность слова.
В лингвистике сложились два подхода к описанию эмоций, которые условно называют смысловым и метафорическим. В первом случае эмоции описываются через прототипические ситуации, в которых они возникают, например, «X испытывает стыд» = «X чувствует го, что чувствует человек, когда он думает, что он делает нечто плохое или смешное, и когда он хочет, чтобы никто об этом не знал». Говоря о метафорическом подходе, следует указать на то, что эмоция практически никогда не выражается прямо, а уподобляется чему-то. Поэтому наиболее адекватным лингвистическим способом описания эмоций считают метафоры, в которых эти эмоции концептуализируются в языке. В ходе анализа ФЕ в нашем исследовании мы пришли к выводу, что второй подход уместнее назвать не метафорическим, а тропеическим, поскольку эмотивное отношение к фрагменту из мира «Действительное» проявляется не только с помощью метафоры, но и с помощью других тропов (сравнения, метонимии).
Как уже отмечалось, эмоции непосредственно связаны с оценкой. Рациональная и эмоциональная оценки взаимосвязаны и взаимообусловлены. Хотя следует отметить, что в некоторых словах, словосочетаниях и высказываниях может отсутствовать какая-либо оценка (О, ужас - присутствует только эмо-тивная оценка; Этот стол плохой - присутствует только рациональная оценка; Земля вращается вокруг Солнца - нет ни рациональной, ни эмоциональной оценки). ФЕ в подавляющем большинстве содержат как рациональную, гак и эмотивную оценку.
Говоря об эмоциях, мы имеем в виду исключительно сложный феномен, не поддающийся непосредственному наблюдению. Отличительной чертой всех явлений, связанных с аффективной стороной психики человека, является то, что задействованные в ней процессы осуществляются на разных уровнях осознания [Хомская, Батова 1988]. Кроме того, очень трудно в каждом конкретном случае разфаничить аффективную и когнитивную стороны деятельности, поскольку «сами эмоции человека представляют единство эмоционального и интеллектуального, так же как познавательные процессы обычно образуют единство интеллектуального и эмоционального» [Рубинштейн 1989 б: 141].
Эмоциональная сфера человека традиционно исследуется психологами. По мнению В.В. Вилюнаса, «противопоставление переживания и отражаемого содержания (образов, знаний) является относительным, так как в целостных психических явлениях эти два полюса всегда выступают в диалектическом единстве формы и содержания» [Вилюнас 1976: 53]. А. Дамазио [Damasio 1995] предполагает, что чувства и эмоции - не аномалия по отношению к рассудку, но неотъемлемая его часть, задействованная во всех его проявлениях: возможно, стратегии человеческого сознания не могли бы развиться без направляющей силы механизмов биологической регуляции. Чувства и эмоции являются самыми замечательными проявлениями действий этих механизмов.
А. Дамазио считает, что следует разграничивать так называемые «первичные» эмоции, которые возникли непосредственно на основе процессов биологической регуляции деятельности и обусловлены врожденными биологическими механизмами, и «вторичные» эмоции, которые возникают на основе первичных эмоций и чувств [Damasio 1995: 131-132]. Первичные эмоции обеспечивают удовлетворение элементарных потребностей организма и организации его поведения. Механизм вторичных эмоций возникает, когда мы начинаем испытывать чувства и формировать систематические связи между категориями объектов и ситуаций, с одной стороны, и первичными эмоциями, с другой. Вступая во взаимодействие с окружающим миром, овладевая языком, ребенок постепенно осваивает социальные условности и этические нормы, которые «надстраиваются» над биологически обеспеченными механизмами [Damasio 1995].
Р. Харе [Харе 1996: 9-Ю], обсуждая проблемы психологии эмоций, говорит о том, что в определенной культуре таксономия эмоций может быть выделена при изучении «местного словарного запаса», но списки эмоций, выявляемые в реальных действиях и истории людей, расходятся от культуры к культуре.
Он связывает это с тем, что эмоции развиваются, эмоциям учат, на них настаивают, за них наказывают или поощряют в разных культурах по-разному.
Понятно, что эмоции социально и культурно детерминированы: «Социальная детерминация (через вид психической деятельности) объясняет возникновение той или иной эмоции. Кульгурно-исюрическая деіерминация определяет также и формы выражения эмоций, процессы их саморегуляции» [Хомская, Батова 1998: 12]. И хотя представители разных культур испытывают универсальные эмоции, «распределение этих универсальных эмоций, их интенсивность, акцентирование в речевых актах различно как на уровне ЯЛ, так и на национально-культурном уровне» [Шаховский 1996: 30].
Норман Маркел [Markel 1998] показывает, как в процессе «врастания» индивида в культуру у него формируются привычки восприятия окружающего мира, которые, однажды возникнув, определяют отношение индивида к своему собственному поведению и поведению других людей. Это отношение в большинстве случаев проявляется автоматически, на бессознательном уровне и во многом определяет поведение индивида.
Ч. Стивенсон говорил о двух способах употребления языка. Первый состоит в том, чтобы фиксировать, прояснять и сообщать наши взгляды. Второй заключается в том, чтобы давать выход нашим чувствам, создавать насгроения или побуждать людей к действиям и убеждениям [Stevenson 1964: 16]. Употребление первого типа Стивенсон называет дескриптивным, а употребление второго типа динамическим. Ч. Стивенсон прямо писал, что значение не может быть оторвано от психологического состояния говорящего. Автор считал, что дескриптивное значение соответствует когнитивному состоянию психики, если же состояние субъекта речи эмотивно или выражает некоторое отношение, то можно говорить о динамическом употреблении языка.
Деонтические нормы русской и английской языковых личностей, представленные в семантике ФЕ общих фреймов
Шляпа - это предмеї одежды, как правило, богатых людей, дворян, интеллигенции (благородных людей). Но за богатством, за респектабельным видом часто стоят неблаговидные дела, грехи и даже преступления, которые не может скрыть дорогая одежда [Н]: Не следует скрывать поступки за дорогой одеждой и респектабельным внешним видом. Не следует судить о порядочности человека по его внешнему виду. 1. То give sb. a back cap -разоблачить кого-либо (информанты). [Д]: Знай, что X разоблачает Y-ка, срывает с него маску, раскрывает его замыслы и неблаговидные поступки. [М]: Представь, что X выворачивает наизнанку шапку Y-ка, раскрывает его замыслы, так как головной убор всегда ассоциируется с головой, с мыслями человека. [О]: Считай, что «хорошо», что X разоблачает Y-ка и «плохо», что Y поступает недостойно, или имеет нехорошие мысли. [Э]: Испытай одобрение действий Х-а и осуждение Y-a. Соотнеси это с принятыми в обществе правилами взаимоотношений людей, с необходимостью их регулироваїь. [Н]: Следует разоблачать недостойное поведение и замыслы людей. Не следует совершать неблаговидные дела и иметь «черные» замыслы. 2-3. If the cap fits, wear it (разг.) - если кто-то принимает замечание или критику на свой счет, то пусть будет так, значит, есть основание (LDCE); и производный фразеологизм to fit the cap on - принимать замечание на свой счет. [Д]: Знай, что если X принимает критику на свой счет, значит он чувствует за собой вину. Например: I never said you were a liar, but if the cap fits... [М]: Представь, шапки и шляпы отличаются очень мало по размеру и внешнему виду, но каждый узнает свою, когда надевает (BDPF). Так и замечание или критика, если справедлива, то ее можно приняіь на свой счет, с ней можно согласиться. [О]: Считай, что «хорошо», если X принимает критику и замечания. [Э]: Испытай одобрение к Х-у, признающему свои недостатки. Соотнеси с представлениями людей об ответственности за свои действия и поступки. [Н]: Следует соглашаться со справедливыми замечаниями и критикой. Деонтические нормы данного фрейма отличаются в двух языках. Русские считают, что не следует совершать неблаговидные дела, поскольку они все равно станут известны, следует ожидать наказания за проступок, следует наказывать и лишать достоинства враюв. Нечестный человек не должен (не имеет права) судить других. Не следует также судить о честности и порядочности человека по внешнему виду. Англичане считают, что следует разоблачать недостойное поведение людей, их замыслы, но людям следует сої лататься со справедливой критикой и замечаниями. 11. Фрейм «трудовая и профессиональная деятельное і ь». Различные ситуации данного фрейма представлены пятью ФЕ в русском языке и пятью фразеологизмами в английском языке. 1. Ох, тяжела ты, шапка Мономаха! - О тяжести власти, ответственности (СТСРЯ). О тяжелом бремени обязанностей, сопряженных с высоким постом и большой ответственностью (СРФ). [Д]: Знай, что X жалуется на тяжесть обязанностей руководителя. [М]: Представь, что X надел шапку Мономаха. Шапка Мономаха - головной убор, представляющий собой символ царской власти; шапка Мономаха - это метонимический образ обязанностей начальника по названию венца великого князя Владимира Мономаха. Источником эюю фразеологизма является трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов». 151 [О]: Считай, что «плохо» жаловаться на бремя обязанностей, сопряженных с высоким постом. [Э]: Испытай неодобрение Х-а. Соотнеси такое поведение Х-а с тем, что люди час і о сами стремятся занять высокий пост. [Н]: Не следует жаловаться начальнику на ірудности и бремя власти. 2. Дом построить - не шапку на голову надеть (РППА) - дом построить очень трудно. [Д]: Знай, что X строит дом. [М]: Сравни строительство дома (тяжелый труд) с надеванием шапки (легкая работа). В жизни это не сравнимые по затратам труда и времени виды деятельности. [О]: Считай, это «хорошо», что X занимается трудным и нужным делом. [Э]: Испытай одобрение и уважение к Х-у. Соотнеси с тем, что строительство - ответственная , трудоемкая и важная деятельность. [Н]: Следует приложить много труда, затратить много сил, времени и средств, чтобы построить дом. 3. Под красную шапку пойти / угодить (устар.) - отдать, пойти в солдаты (ФСРЯМ). [Д]: Знай, что X идет в солдаты, идет служить в армию. Например: Намеднись Никешку чуть-чуть под красную шапку не отдали. {Салтыков-Щедрин Господа ташкентцы) Верь - не верь, а я с охотой шел под красную шапку, - заговорил другой гусар. (Л Никулин, России верные сыны )
