Идеографическая классификация кашубской фразеологии и языковая картина мира кашубов Семенова Александра Всеволодовна

Содержание к диссертации

ВВЕДЕНИЕ 7
ПЕРВАЯ ГЛАВА. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПЮБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ И

ПРАКТИКА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА 17

1. ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ 17
2. (^МАШІЖАФРАЗЮЛОгаЧВЖИХЕДИНИЦМЕТАФОРАИМЕТОНИМИЯКАК

ПГОИЕС(Ъ1,ЛЕЖАЩИЕВС>СНОВЕФРАЗЕООБРАЗОВАНИЯ 28

3. СИСТЕМНОСТЬ ФРАЗЕОЛОГИИ 35

4. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКОГРАФИЯ (ФРАЗЕОГРАФИЯ) 39

1. Типы фразеологических словарей 39

2. Идеографическая лексикография и фразеография 42 Выводы 49

ВТОРАЯ ГЛАВА. ОТРАЖЕНИЕЯЗЬПСОВОЙКАРТИНЬІМИРА ВО ФРАЗЕОЛОГИИ 51

1. ФРАЗЕОЛОГИЯ И ЯЗЫКОВАЯ КАРТИНА МИРА 51

2. ИЗУЧЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИИ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ АСПЕКТЕ 58
3. ОСОБЕННОСТИ КАШУБЩИНЫ И ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ КАШУБСКОГО

ДИАЛЕКТНОГО КОНТИНУУМА 61

3. Краткая характеристика основных особенностей кашубских говоров 61

4. История описания кашубского фразеологического фонда и его структура. Классификации Е. Тредера и В.И. Ермолы 63

Выводы 69
ТРЕТЬЯ ГЛАВА. ЛОІШО-СЕМШТИШСКАЯКтССИФЖАІЩЯКАШУБСКИХФЕНА

ФОНЕКОЧЕВСКОЙФРАЗЕОЛОГИИ 71

1. МОДЕЛЬ ИДЕОГРАФИЧЕСКОГО ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ 71
2. ИДЕОГРАФИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ ФЕ КАК ОСНОВА

ИДЕОГРАФИЧЕСКОГО ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ 78

3. ГІАРАДШАтаЧНЖИЕОгаОШЕН^ 123

5. Многозначные ФЕ 124

6. Омонимичные ФЕ 125

7. Синонимичные и вариативные ФЕ 126

8. Антонимические ФЕ 130

9. Энантиосемия и конверсия во фразеологии 133 4. ГІРИНЦИПЬІПОСТЮЕНИЯ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ В ИДЕОГРАФИЧЕСКОМ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОМ СЛОВАРЕ 134 Выводы 137

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. КАШУБСКАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ НА ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОМ

ФОНЕ 140

1. ХАРАКТЕРИСТИКА ЗНАЧЕНИЙ В РАМКАХ ФРАЗЕОСЕМАНТИЧЕСКОГО

ПОЛЯ "ЧЕЛОВЕК КАК БИОЛОГИЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО" 140

1.1. "Максимальная сетка" фразеологических значений ФСП "Человек как
биологическое существо" 140

1.1.1. Подкласс "Наружность человека" 141

1.1..2.Подкласс "Жизнедеятельность" 144

3. Подкласс "Мимика, телодвижения, перемещение в пространстве" 147

4. Подкласс "Здоровье " 151

5. Подкласс "Психическое состояние " 154

6. Подкласс "Появление человека на свет, мать иребенок" 154

7. Подкласс "Ступени человеческой жизни" 155

8. Подкласс "Смерть человека" 156

2. Количественная характеристика "центральных" групп в кашубском, кочевском и восточнославянских идиомах для ФСП "Человек как биологическое существо" 157

3. Набор ядерных значений ФЕ во фразеосемантическом подклассе "Человек как биологическое существо" 161

1. Подкласс "Наружность человека " 162

2. Подкласс "Жизнедеятельность" 163

3. Подкласс "Мимика, телодвиоісения, перемещение в пространстве" 165

4. Подкласс "Здоровье" 167

5. Подкласс "Психическое состояние" 169

6. Подкласс "Появление человека на свет, мать иребенок" 169

7. Подкласс "Ступени человеческой эюизни" 169

8. Подкласс "Смерть человека" 170

1.4. Отличия кашубского ФСП "Человек как биологическое существо" от
восточнославянских фразеосемантических полей 171

Выводы к 1 178

4 2. ОТРАЖЕНИЕЯЗЬІКОЮЙЮ\РТШЬІМИР^^ ПОЛЯ 'ЧЕЛОВЖКАКШОЛОгаЧЕСКОЕ(ЗТЦЕСТВО" КАШУБСКОГО И

ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХЯЗЫКОВ 180

2.1. Подкласс "Наружность человека" 181

9. Характеристика глаз 181

10. Характеристика волос 182

11. Характеристика человеческого роста 184

12. Характеристика полного или худого человека 185

13. Характеристика телосложения 186

14. Характеристика ног 187

15. Характеристика цвета лица 187 2Л&.Характериапишпривлекаттыюстиинег^^ 188

2.2. Подкласс "Жизнедеятельность" 189

16. ФЕ со значением "сонливость, засыпание " 189

17. ФЕ со значением "прием пищи" 191

18. ФЕ, характеризующие ощущение холода 194

19. ФЕ, характеризующие рвоту 195

20. Группа "половое влечение и coire" 196

21. Характеристика "естественных надобностей" 196

2.3. Подкласс "Мимика, телодвижения, перемещение в пространстве" 197

22. Характеристика бега 197

23. Характеристика медленного движения 199

24. Характеристика "прикосновения к другому лицу" 200

2.4. Подкласс "Здоровье" 201

25. Характеристика пищеварения 202

26. Характеристика болезни и здоровья в целом 203

5. Подкласс "Психическое состояние" (характеристика психического расстройства) 205

6. Подкласс "Появление человека на свет" 209

7. Подкласс "Ступени человеческой жизни" 210

1. Характеристика младенчества и детства 210

2. Характеристика старости 211

2.8. Подкласс "Смерть человека" 213
Выводы к 2 216

5 3. ПЮЯBЛEHИЯГЩЦEPHOЙCHvIAШИKИBKAIIIУБCKaKOЧШCKOЙ ФРАЗЮЛОПМНАВ(ХТОЧН(ХЛАВЯНСКОМФОЖ(ФРАЗЕО<^МАШТ1ЧЕСКОЕПОЖ

ЧЕЛОВЕККАКБИОЛОГИЧЕСКОЕ СУЩЕСТВО") 217

3. Отражение тендерных значений в ФСП "Человек как биологическое существо" 218

4. Характеристика тендерно маркированных ФЕ в ФСП "Человек как биологическое существо" 220

5. Подкласс "Наружность человека " 220

6. Подкласс "Жизнедеятельность" 223

7. Подкласс "Мимика, телодвижения, перемещение в пространстве" 225

8. Подкласс "Здоровье" 225

9. Подкласс "Психическое состояние" 226

10. Подкласс "Появление человека на свет, мать и ребенок" 227

3.2.7. Подклассы "Ступени человеческой жизни"

и "Смерть человека" 229

3. Структура семантики тендера в ФСП "Человек как биологическое существо" 230

4. Стереотипы в тендерно маркированных идиомах кашубско-кочевского и восточнославянских ФСП "Человек как биологическое существо" 233

Выводы к 3 240

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 243

БИБЛИОГРАФИЯ 248

ПРИЛОЖЕНИЯ 271
ПРИЛОЖЕНИЕ!. ИФККАШУБ(ЖИХГОЮЮВНАБАЗЕСЛОВАРЯКАШУБСКИХ

ГОВОЮВБ.СЫХГЫ 271
ПРИЛОЖЕНИЕ! ИФККОЧЕВСКИХ ГОВОЮВ НА БАЗЕ СЛОВАРЯ КОЧЕВСКИХ

ГОВОРОВ Б. СЫХТЫ 346
72РЛШЖЕНЖІ.ФРАГМЕНТИФКРУСХЖОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА НА БАЗЕ

ФРАЗЮЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ РУССКОГО ЯЗЫКА 375
ЯРЯ^ОЖЕНЖ^ФРАГМЕОТИФК СМОЛЕНСКИХ ГОВОЮВ РУССКОГОЯЗЫКА НА

БАЗЕСЛОВАРЯСМОЛЕНСКИХГОЮЮВ 382
ЯРЯШЖЕШЖ5.ФРАГМЕНТИФКП(ЖОВ(ЖИХГОВОЮВРУССКОГОЯЗЬ1КАНАБАЗЕ

ПСКОВСКОГО ОБЛАСТНОГО СЛОВАРЯ 388

ПРИЛОЖЕНИЕ 6. ФРАГМЕНТ ИФК СИБИРСКИХ ГОВОЮВ РУССКОГО ЯЗЫКА НА БАЗЕ
ФРАЗЮЛОГИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ РУССКИХ ГОВОЮВ СИБИРИ 394

ЯР/Ш^ЖШЕ7. ФРАШЕНТИФКБЕЛОРУС^

ФРАЗЮЛОГИЧЕСКОГО БЕЛОРУССКаПОЛЬСКОГО СЛОВАРЯ 413

ПРИЛОЖЕНИЕ8. ФРАГМЕНТИФКУКРАИНСКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА НАБАЗЕ
ФРАЗЮЛОгаЧЕСКОГОСЛОВАРЯУКРАИНСКОГОЯЗЬПСА 423

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 439

Введение к работе

Настоящее диссертационное исследование посвящено комплексному (в том числе сопоставительному) изучению феномена кашубской фразеологии. Оно выполнено в русле современной идеографической фразеографии и исследований языковой картины мира на фразеологическом материале.

Кашубы, их язык, кашубская культура в целом стали серьезно изучаться в середине XIX в. (ср. труды П. И. Прейса, А. Ф. Гильфердинга, Ф. Цейновы, И. А. Бодуэна де Куртенэ, С. Рамулта). Позднее, на рубеже XIX - XX вв. появились исследования по истории языка, словари. Во второй половине XX в. интерес к кашубам возрос во многом благодаря "Словарю кашубских говоров на фоне народной культуры" Б. Сыхты и пятнадцатитомному Атласу кашубских говоров. Автор диссертации "Кашубская фразеология", положившей начало исследованию данной проблематики в России, В.И. Ермола отмечает, что в конце семидесятых - начале восьмидесятых годов XX века кашубская проблематика вновь становится объектом многих серьезных лингвистических, литературоведческих, этнографических исследований.

Носители кашубщины в настоящее время населяют Гданьское и Быдгощское воеводства Польши, их численность составляет около 300 тыс. человек. Протяженность территории с востока на запад приблизительно равна 80 км. Точные сведения о кашубах были впервые записаны А. Гильфердингом в 1856 г. В XIX в. Флориан Цейнова создавал художественные произведения на этом диалекте. Первая кашубская грамматика была написана по-немецки в 1879 г., но и ранее в истории кашубской письменности и культуры были попытки создать кодифицированный литературный язык.

Из истории кашубов известно, что сохранившаяся на сегодняшний день область распространения кашубщины представляет собой восточную периферию значительно большей территории, подвергшейся германизации в течение прошлых столетий.

До XIII в. Поморье населяли славянские племена, после XIII в. началась немецкая колонизация. Однако славянская речь продолжала звучать в этих местах, не уступая немецкому языку. Например, в области географических названий, которых на Поморье насчитывается около 20 тыс., только 17,5% - иноязычные и только 11% - немецкие¹. Что касается происхождения этнонима "кашубы", то впервые это название встречается в форме Cassubitae в XIII в. в исторических хрониках и юридических документах . Первое печатное упоминание о кашубах относится к середине XVI в. Конрад Геснер — составитель большой библиографии под названием "Всеобщая библиотека", описавший

¹ Ср. [Belchnerowska, 1994: 11 -14].

² [Дуличенко, 1994: 29].

15 тыс. греческих, латинских и других книг, отмечает, что в 1555 г. на латинском языке вышло издание "Mithridates", в котором упоминались Pomerani. Возможно, это были и другие поморские племена, включавшие в свой состав и кашубов. В начале периода Реформации Поморье было заселено немцами и славянами (кашубами). Язык последних существовал в основном в устной форме.

"Кашубщина", реально существующая в виде группы говоров и кодифицированного (или кодифицируемого) варианта, наряду с польским языком, а также прекратившим свое существование полабским языком (на котором говорило население в окрестностях Люнебурга на левом берегу Нижней Эльбы) и вымершими славянскими диалектами Бранденбургии, входит в группу лехитских языков. Своеобразие данной группы говоров определяется наличием у них специфических западнолехитских признаков, географической удаленностью от центральных польских диалектов, спецификой поморского быта и др. Особенности прослеживаются на уровне фонетики, морфологии, лексики.

В настоящей диссертации подробно анализируется понятие "фразеология" и его . объем, очерчиваются границы материала, представленного в последующих главах. В основном граница между фразеологизмом и не-фразеологизмом в нашем исследовании понимается так, как ее определили В. В. Виноградов (в работах по русской фразеологии) и Ст. Скорупка (в польском языкознании). Поэтому за рамками исследования остаются паремии, крылатые слова и речевые (в том числе этикетные) клише, относимые к фразеологическим единицам (ФЕ) в работах некоторых современных лингвистов, '. развивающих идеи "фразематики" - учения о воспроизводимых речевых единицах (ср. взгляды В. Хлебды).

Идеографические словари (лексические и фразеологические) составляются для различных языков, и интерес к ним все возрастает. Фразеологические идеографические словари организованы в соответствии с семасиологическим или ономасиологическим принципом построения. Таким образом, таксономия, создаваемая на идеографических основаниях, классифицирует фразеологию либо по "опорным словам", либо по толкованию. Первый подход позволяет выявить образы и стереотипы, лежащие в основе ФЕ, то есть описать фразеологические модели. Второй подход дает возможность представить фразеологический материал, выводя на первый план "ментальную карту", совокупность отраженных в языке фрагментов действительности, имеющих настолько важное значение для носителей языка, что они были закреплены в устойчивых образных выражениях. В нашей работе при составлении идеографической классификации кашубской фразеологии (ИФК), а также кочевской ИФК и фрагментов ИФК

9 восточнославянской фразеологии применяются оба подхода. В процессе анализа фразеологии определялось значение ФЕ по ее толкованию в словаре-источнике, затем эта ФЕ вносилась в ту или иную группу классификации в соответствии с этим значением.

Языковая картина мира (ЯКМ) - термин чрезвычайно популярный в лингвистике и смежных науках в последние десятилетия. Существуют целые научные школы, изучающие ЯКМ определенных народов (ср. люблинскую группу исследователей под руководством Е. Бартминьского, работающих над созданием монументального Словаря народных стереотипов и символов). Многие крупные лингвисты современности внесли большой вклад в теоретическую разработку постулатов данного направления в науке. Их основной задачей является разграничение ЯКМ и других "картин мира" (в частности, научной и художественной), а также - в конечном итоге - нахождение индивидуальных мировоззренческих особенностей, отраженных в конкретных языках, и общих, универсальных способов восприятия действительности, свойственных носителям различных языков и культур. Под ЯКМ мира народа - носителя языка подразумевается отражение представлений об окружающем мире, зафиксированных в сознании в виде концептов (см. об этом первую главу). Последние преломляются в языковых единицах всех уровней и хранят "память" об исторических судьбах народа и эволюции его представлений о мире и о своем месте в нем. Одним из основных источников информации о ЯКМ является фразеология.

Цель нашего исследования - 1) идеографическое описание кашубского (а также кочевского) фразеологического фонда; 2) сопоставительная репрезентация одного из фразеосемантических классов на фоне восточнославянской фразеологии, позволяющая выявить "вероятностно универсальные" фразеологические значения для данного класса; 3) контрастивное описание фрагмента картины мира, связанного с характеристикой ЧЕЛОВЕКА КАК БИОЛОГИЧЕСКОГО СУЩЕСТВА, для установления общеславянских черт и специфических особенностей кашубской фразеологии на материале трех литературных восточнославянских языков и некоторых диалектов русского языка. Данный класс как отражающий антропоцентрический взгляд на мир и взгляд человека на самого себя сквозь призму фразеологии представляет особый интерес для лингвокогнитивного исследования.

Указанные цели реализуются в следующих конкретных задачах: 1) выявление инвентаря фразеологических значений, присутствующих в кашубских и кочевских ФЕ; 2) составление "идеографической сетки" (логико-семантической классификации), являющейся основой ИФК кашубских и кочевских идиом; 3) сопоставление одного из шести выделенных логико-семантических классов, а именно класса "Человек как

10 биологическое существо", с соответствующими фразеологическими фрагментами восточнославянских литературных языков и некоторых диалектов русского языка; выявление общих для большинства языков и диалектов идиоэтнических элементов в фразеологических значениях и фразеологических моделях; 4) учет в сопоставительном анализе кашубско-кочевского и восточнославянского фразеологического материала тендерного аспекта; 5) составление ИФК кашубского языка; 6) составление ИФК кочевских говоров. Важнейшей из перечисленных задач является сопоставительное исследование фразеологии как одно из наиболее актуальных на сегодняшний день направлений в лингвистических исследованиях.

Для решения указанных задач в работе применяются следующие методы и приемы исследования:

1. совмещение семасиологического и ономасиологического методов анализа при синхронном подходе к изучению фразеологии;

2. сопоставительный метод в рамках монолингвального исследования (сопоставление фразеологии кашубского и кочевского этнолектов, традиционно относящихся к одному этническому идиому - польскому языку);

3. сопоставительный метод в рамках полилингвального подхода (сопоставление с фразеологией восточнославянских языков);

4. элементы лингвостатистического анализа;

5. исследование фразеологии с применением тендерного подхода; Теоретическая ценность и практическая значимость работы заключаются в ее

вкладе в лексикографическую практику (составление идеографических фразеологических словарей). Материал, представленный в исследовании, и результаты его анализа могут быть использованы в курсах по диалектологии польского языка, спецкурсах по славянской фразеологии и кашубистике.

Диссертация прошла апробацию на заседании кафедры славянской филологии филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Результаты исследования были изложены на конгрессе молодых ученых "Шаг в будущее" (Москва, 2002 г.), на VI Международной научной конференции "Белорусско-русско-польское сопоставительное языкознание, литературоведение, культурология" (Белоруссия, Витебск, 2003 г.), на Научных чтениях памяти заслуженных профессоров МГУ им М.В. Ломоносова P.P. Кузнецовой и А.Г. Широковой (Москва, 2004 г.) и на международной научной конференции "VI Славистические чтения памяти профессора П.А. Дмитриева и профессора Г.И. Сафронова" (Санкт-Петербург, 2004 г.). По теме диссертации имеется семь публикаций.

Источником материала нашего исследования были прежде всего Словари кашубских и кочевских говоров Б. Сыхты, являющиеся и по сей день крупнейшими (по крайней мере в славянской лексикографической практике) лингвокультурологическими лексикографическими трудами. Первый том Словаря кашубских говоров на фоне народной культуры Б. Сыхты (далее - Словаря) вышел из печати в 1967 г., а создавался на протяжении более четверти века. Все издание состоит из шести томов, содержащих словарные статьи от А до Z, а также седьмой том - дополнения ко всему словарю. Ксендз Б. Сыхта, доктор этнографии и этнологии, родился в кашубской деревне Пуздрово в картуском повете. В своем словаре он поместил подлинные материалы, собранные во время многочисленных путешествий по Кашубии. Доверие, с которым к нему относились информаторы, безукоризненное знание родного кашубского диалекта в совокупности со знанием местной культуры и добросовестность лексикографа помогли Б. Сыхте создать уникальное собрание лексики, фразеологии и сведений о традиционном кашубском быте и фольклоре. За создание Словаря Поморская Академия присудила его автору награду -большую серебряную медаль за неоценимый вклад в изучение языка и культуры кашубского региона.

В Словаре содержится более 60 тыс. слов, представлена их сочетаемость. Статьи богато иллюстрированы примерами фольклорных произведений (песен, сказок, легенд, поверий, народных примет и др.) и фразеологическим материалом. К фразеологизмам (zwroty) автор относит более широкий круг единиц, чем мы избрали для своего исследования, в частности, слова с уникальной сочетаемостью. Слова приводятся в широких контекстах и сопровождаются описаниями связанных с ними областей духовной, общественной и материальной народной культуры (пословицы, песни, сказки, загадки, магические формулы, описания поверий, обрядов, обычаев, костюмов и предметов обихода, блюд). В Словаре даются многочисленные топонимы и другие классы онимов. В нем содержится огромное количество словоформ, неизвестных ранее, которые приводятся с точным указанием места их регистрации. Для исследователя истории языка здесь особенно интересными будут различные архаизмы и инновации. В среде ученых-славистов Словарь Б. Сыхты считается одним из лучших произведений в своем роде. Его используют в качестве основного источника при исследовании кашубских говоров. Компаративисты также не обходятся без него при проведении более широких исследований славянских языков. Этим собранием лексики пользуются этимологи,

12 занимающиеся отдельными славянскими языками, так как ряд слов и форм, приводимых в Словаре, проливает свет на интерпретацию славянской лексики .

Словарь кочевских говоров состоит из трех томов, значительно уступая по объему кашубскому словарю Б. Сыхты. Он построен по тому же принципу, что и кашубский, то есть относится к категории культурологических словарей. Б. Сыхта не успел подготовить Словарь кочевских говоров к печати при жизни, и своим выходом от А до Z этот словарь обязан прежде всего Г. Поповской-Таборской, изучившей кочевскую картотеку Б. Сыхты, старательно скомпоновавшей большую часть материала в словарные статьи и придавшей завершенный вид всему изданию.

В настоящей работе кочевский фразеологический материал привлекается в качестве фона для сопоставления кашубской фразеологии с территориально близкой группой говоров с целью выяснить, какие черты, свойственные кашубской фразеологии, служат проявлением более общих, региональных особенностей.

Актуальность исследования кашубской фразеологии определяется тем интересом к кашубскому языку и культуре, который проявляется во все возрастающем количестве научных трудов по кашубистике. За последние несколько десятилетий силами польских ученых были созданы многочисленные работы, освещающие различные явления кашубского языка и аспекты кашубской культуры, в частности, Атлас кашубских говоров в 15 томах. В настоящее время завершается издание Этимологического словаря кашубских говоров. Кашубская фразеология глубоко исследована в работах крупнейшего кашубиста-фразеолога Е. Тредера. Ученым из СПбГУ В. И. Ермолой была защищена единственная в России кандидатская диссертация, посвященная кашубской фразеологии. Исследование также актуально в связи с тем, что ИФК способствует оптимальному выявлению особенностей ЯКМ того или иного этноса или субэтноса (в данном случае кашубов).

Научная новизна нашей работы заключается в том, что впервые производится попытка создания кашубского ИФК, совмещающего семасиологический и ономасиологический подходы. Другой важной особенностью работы является изучение фрагмента кашубской и кочевской фразеологии в сопоставлении с восточнославянской фразеологией. Е. Тредер, которому принадлежит несколько монографий по кашубской фразеологии, проводит параллели между кашубской фразеологией и фразеологическими фондами других языков и диалектов, преимущественно западнославянских. Он намечает сопоставление кашубской фразеологии с восточнославянской как одну из важных и

³ [Popowska-Taborska 1996: 46 - 47].

перспективных задач исследований в данной области. Таким образом, в настоящей диссертационной работе используется не сопоставлявшийся никогда ранее материал.

Кашубский материал был получен методом сплошной выборки фразеологизмов из всех томов Словаря кашубских говоров, но затем его объем был ограничен 3000 единицами. Это количество на четверть меньше того, что было отмечено специалистами по кашубской фразеологии Е. Тредером и В.И. Ермолой, в связи с тем, что для наших целей необходимо было установить инвентарь фразеологических значений, а синонимические и вариантные ряды были сокращены при составлении нашего кашубского ИФК. Фразеологический материал соседнего Кочевья, близкий кашубскому в языковом отношении, насчитывает около 500 единиц и расширяет картину, представленную кашубской фразеологией. В Приложении 1 представлена краткая кашубская ИФК, в Приложении 2. - полная кочевская ИФК. Все ФЕ снабжены дословным переводом, чтобы по возможности выявить внутреннюю форму фразеологизма, а также более свободным переводом, который помогает понять точный смысл ФЕ. В качестве перевода мы старались дать фразеологические русские эквиваленты при наличии ₍ таковых.

Источниками фразеологии литературных восточнославянских языков
послужили Белорусско-польский фразеологический словарь, составленный А. С.
Аксамитовым и М. Чурак, Фразеологический словарь украинского языка, изданный
Академией Наук Украины, и Фразеологический словарь русского литературного языка
под редакцией А. И. Молоткова. ,

В нашей картотеке представлено более 200 белорусских ФЕ. Несмотря на скромный объем словаря А. С. Аксамитова и М. Чурак, нам представляется важным учет результатов классификации белорусских фразеологизмов, так как данный словарь отражает современное состояние белорусской фразеологической системы и является, таким образом, источником актуального материала. Из двухтомного Фразеологического словаря украинского языка путем сплошной выборки было эксцерпировано свыше 500 ФЕ, семантически соотносимых с полем "Человек как биологическое существо". Фразеологический материал русского литературного языка (более 150 единиц) как родного языка автора настоящего исследования используется в качестве вспомогательного, "контрольного" фразеологического массива. При значительной степени отдаленности русского литературного языка от народно-разговорной основы, его материал используется как "контрольная группа" с целью более точного определения общего для большинства восточнославянских языков фразеосемантического ядра, которое

14 поможет выявить основные отличия восточнославянской фразеологии от кашубской и, соответственно, от картины мира, отраженной в ней.

Украинский и белорусский литературные языки довольно близки к их народно-разговорной основе, поэтому представляется достаточным для данной работы ограничиться фразеологическими словарями литературного варианта этих языков. Отдаленность русского литературного языка от его народно-разговорной основы потребовала расширения фразеологического материала русского языка за счет диалектной русской фразеологии. В качестве диалектных источников фразеологии были выбраны три словаря русских говоров - смоленских, псковских и сибирских. Эти говоры представляют разные "полюса" русской языковой территории, западные и восточные черты русских диалектов. Западные диалекты, по нашему предположению, могут иметь некоторые общие черты с кашубским языком как представителем западнославянской группы. Сибирские говоры представляют собой "плавильный котел", в котором в силу исторических причин переплелись языковые черты носителей всех славянских и прежде всего русских диалектов. Таким образом, учитывая, что восточнославянский материал _t служит в нашем исследовании прежде всего фоном для выделения свойственных кашубскому языку фразеологических значений и фразеологических моделей, представляется оправданным выбор этих источников русской диалектной фразеологии.

Словарь смоленских говоров (ССГ) не завершен. В нашей картотеке насчитывается около 140 ФЕ из этого словаря, поэтому количественные данные в сопоставлении с кашубскими говорами не играют решающей роли. На сегодняшний , момент имеется 13 выпусков Псковского областного словаря (ПОС), создаваемого силами филологов Санкт-Петербургского государственного университета. Его 13-й выпуск появился в 2003 г., и словник доведен до буквы "К". Поэтому данные этого словаря, будучи важным подспорьем в нашем сопоставительном анализе кашубской и восточнославянской фразеологии, также не дают полной картины по настоящей группе говоров. В связи с этим в таблицах, показывающих численный и процентный состав тех или иных групп ФЕ, данные ПОС приводятся в скобках. Всего было собрано около 130 псковских ФЕ, относящихся к анализируемому логико-семантическому классу. Однако, характеризуя фразеологию Псковской области по данным названного словаря, следует отметить перспективность дальнейшего изучения отраженной во фразеологии картины мира кашубов и носителей псковских говоров. На перспективность такого исследования указывает, в частности, наличие фразеологических единиц, построенных на идентичных или сходных с кашубскими стереотипах и метафорических переносах. Например, совпадает образность в ФЕ, означающих бесснежную зиму: в кашубских говорах это goli

15 mroz, а в псковских говорах - голая зима; есть ФЕ с идентичным лексическим составом и сходным, но не идентичным значением, например, в кашубских говорах sesec zqbe означает "смеяться", а в псковских - "болтать с кем-нибудь", наряду с ФЕ зубки помыть -"смеяться, болтая, балагуря". Изучение подобных ФЕ позволит определить степень аутентичности, неповторимого своеобразия фразеологии данных языков.

Фразеологический словарь говоров Сибири (ФСГС) представляет фразеологию сибирских говоров в алфавитном порядке и насчитывает 4000 ФЕ. Он является одним из лучших фразеологических словарей такого типа в России на сегодняшний день. В нем представлен уникальный фразеологический материал путем сплошной выборки и данные об употреблении фразеологизмов в живой речи. Из этого словаря было извлечено свыше 500 ФЕ, относящихся к фразеосемантическому классу "Человек как биологическое существо".

Таким образом, в нашем распоряжении имеется более 1600 восточнославянских ФЕ, относящихся к фразеосемантическому полю "Человек как биологическое существо", из них около 800 принадлежат диалектам русского языка, остальные - литературным восточнославянским языкам. Следует отметить, что для всех остальных пяти макрополей также имеются фразеологические массивы, коррелирующие с соответствующими фрагментами кашубского фразеологического фонда, но в работе они не рассматриваются.

Диссертация состоит из четырех глав, заключения, библиографии и восьми приложений. В первой главе описывается терминологический аппарат, используемый в работе, в частности, вопросы, связанные с формальным и содержательным анализом , фразеологии, дан обзор литературы по проблемам структуры и семантики фразеологических единиц, фразеология описывается как система, характеризующаяся парадигматическими отношениями между ее компонентами.

Во второй главе вводится понятие ЯКМ, репрезентированной во фразеологии, в частности диалектной. Понятие ЯКМ анализируется преимущественно на материале работ русских и польских ученых. Специальный раздел посвящен кашубам и истории изучения кашубского языка. В нем же анализируется соотношение понятий "язык", "этнолект", "идиом", "диалект" в связи с проблемой статуса кашубского языка.

В третьей главе приводится идеографическая таксономия кашубских ФЕ на фоне кочевской фразеологии. Соположение близких по географическому расположению, историческим судьбам и языковому развитию фразеологических фондов позволяет подчеркнуть "семантические центры" или "узлы" кашубской фразеологии. Кашубский фразеологический фонд рассматривается также с парадигматической точки зрения -

)

исследуются явления фразеологической синонимии, омонимии и вариативности, антонимии и полисемии.

В четвертой главе предпринимается попытка представить "идеографическую сетку" для фразеосемаптического класса "Человек как биологическое существо" на восточнославянском фоне с целью выявления общих фразеосемантических "узлов", которые могут служить точкой отсчета при создании идеографической таксономии фразеологизмов в других славянских языках. Это позволяет выявить исходный набор значений на фоне других (славянских) фразеологических систем, а также обнаружить лакуны по сравнению с теми языками, фразеология которых уже подверглась такого рода классификации.

В работе используются понятия фразеосемантический класс (ФСК) (а также фразеосемантический подкласс), фразеосемантическая группа (подгруппа) и фразеосемантическое поле. Поле понимается как полевая структура, характеризующая как более крупные семантические объединения фразеологизмов (классы), так и меньшие (подклассы, группы и подгруппы).

В четвертой главе анализируется также способ репрезентирования общих для большинства анализируемых языков значений ФЕ и предпринимается исследование тендерных значений, отраженных в выражениях, принадлежащих фразеосемантическому классу "Человек как биологическое существо".

В заключении подводятся итоги и предлагаются пути дальнейшего исследования данной проблематики.

Приложения 1 - 8 содержат идеографическую таксономию кашубских и кочевских ФЕ, а также идеографическую классификацию более чем 1,5 тысяч восточнославянских ФЕ, принадлежащих фразеосемантическому классу "Человек как биологическое существо".

17 ПЕРВАЯ ГЛАВА ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ И ПРАКТИКА

ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

1. ПРОБЛЕМЫ ТИПОЛОГИИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

Фразеология представляет собой "неотъемлемый компонент системы языка" и

наряду с лексикой входит "в единую лексико-фразеологическую подсистему, охваченную общими процессами слово- и формообразования, направленными на общую цель -создание и употребление новых номинаций"⁴.

Термин "фразеология" употреблялся в европейской лексикографии с XVI в. Лингвистические и энциклопедические словари французского, английского и немецкого языков содержат сведения о происхождении этого термина и его значениях. Например, по данным этимологического словаря Альберта Доза, слово "phrase" впервые отмечено в 1546 г., a "phraseologie" - в 1786 г. Несмотря на то, что термин "фразеология" использовался многими авторами в конце XIX - первой половине XX в., предмет фразеологии понимался широко как "способ высказываться", стиль высказывания или как идиоматика⁵.

Из огромного числа определений фразеологизма в научной литературе ясно, что
это явление сложное и противоречивое, так как фразеологизм является "переходным
звеном" между единицами лексико-семантического и синтаксического уровней⁶. Так как
' фразеология представляет собой крайне неоднородное множество, состоящее из единиц,

различных по структуре, терминология, служащая для наименования ФЕ, тоже очень многообразна. ФЕ подразделяются по структуре в зависимости от роли, которую они играют в высказывании, от части речи опорного слова, валентности, которую они замещают, от членопредложенческой позиции, от состава компонентов и формальной структуры.

"Теоретическое", "умозрительное" решение вопроса об объеме, объекте, границах

фразеологии привело, как отмечает В.М. Мокиенко, к "диаметрально противоположным

) трактовкам" ее сущности. Одни исследователи рассматривают фразеологию как общую

синтаксическую комбинаторику, другие - как множество высокоидиоматичных оборотов,

семантически соотносимых со словом. Фразеография помогает разрешить данный

⁴ [Копыленко, Попова 1989: 148].

⁵ [Skorupka 1988: 9-10].

⁶ [Aksamitow, Czurak 2000: 7].

18 вопрос,отсеивая крайние воззрения на ФЕ и предлагая читателю "фрагменты материала", который он интуитивно ищет в идиоматическом словаре⁷.

"Швейцарская школа" Ф. де Соссюра, А. Сеше и Ш. Балли много сделала для выяснения типов фразеологических сочетаний. Ш. Балли выделяет в сфере ФЕ полярные разновидности - неразложимые единства {unites indecomposables) и переменные словосочетания (groupements passagers), а между ними допускает выделение произвольного количества промежуточных разновидностей "стереотипных оборотов речи"⁸.

В польской лингвистике (Ст. Скорупка) выделяются четыре типа словосочетаний: устойчивые сочетания {zwiqzki stale), сочетания с переменными (вариативными) членами {wymiennoczlonowe), фразеологические сочетания (в прямом смысле) - laczliwe и свободные словосочетания (luzne) . Таким образом, фразеология в работах этих авторов расширяется до учения о сочетаемости.

Среди классификаций, возникших на российской почве, следует отметить точку зрения Б.А. Ларина, подразделяющего сочетания слов на а) обычные словосочетания (переменные, свободные); б) устойчивые метафорические словосочетания (фразеологические единства, стереотипные речения); в) идиомы (фразеологические сращения, неразложимые речения)¹⁰.

В.В. Виноградов в работе, посвященной типологии ФЕ, писал, что для фразеологических сращений обязательна семантическая неразложимость и, факультативно, синтаксическая и грамматическая неразложимость (ср. ничтоже сумняшеся). Фразеологические единства характеризуются смысловой разложимостью и большей самостоятельностью компонентов (ср. поминай как звали), а также дополняются эмоциональными и экспрессивными компонентами, ритмом и рифмой. Для фразеологических сочетаний свойственна ограниченная сочетаемость. Они стоят ближе к свободным словосочетаниям (ср. беспробудный сон) '.

Сопоставляя учение о ФЕ В.В. Виноградова и Ст. Скорупки, В. Хлебда отмечает, что учение польского фразеолога приближается к пониманию фразеологической системы как совокупности единиц, воспроизводимых в готовом виде, а не только основанных на том или ином типе семантического переноса. Выявляя различия между этими двумя концепциями, В. Хлебда приходит к выводу, что Ст. Скорупка положил начало функционально-коммуникативному пониманию фразеологии и заложил основы для

⁷ [Мокиенко 2001:37-40].

⁸ [Виноградов 1977].
⁹[Skompkal977:13].
¹⁰ [Ларин 1977: 130].
" [Виноградов 1977].

замены дихотомии "фразеологизм - свободное словосочетание" на трехкомпонентную структуру "фразеологизм - выражение с сильным потенциалом переносного значения в лексемах, входящих в его состав, - выражение со слабой вероятностью преобразования во фразеологизм"¹². Это положение вещей объясняется тем, что "классы языковых фактов не существуют до их выделения в лингвистических работах"¹³, то есть язык - в том числе фразеология - представляет собой недискретное целое, подвергаемое анализу в работах ученых. В. Хлебда, в свою очередь, придерживается максимально широкого взгляда на фразеологию: для него "фраземы" - это как выражения, имеющие переносное значение, так и различные речевые формулы (например, этикетные), клише, крылатые слова и т.п. Таким образом, в рамках "фразематики" В. Хлебда рассматривает самые различные воспроизводимые единицы, как относящиеся к фразеологии в традиционном понимании, так и иные воспроизводимые словосочетания¹⁴.

Точка зрения Ст. Скорупки на фразеологию разделяется большинством польских авторов и составителей фразеологических словарей. Так, С. Бомба, Г. Джамска и Я. Либерек подразделяют фразеологизмы на три основных типа. Это, во-первых, фразы (frazy), которые состоят из глагола и существительного. Они выступают в роли предложения, причем стабильно в 3-м лице: korona komus z gtowy nie spadla/ nie spadnie (корона с головы не упадет/ не упала). Обороты (zwroty), главный компонент которых является глаголом. В тексте они выполняют функции глагола: bic si? w piersi > kajac siej (бить себя в грудь - раскаиваться). Выражения (wyrazenia) состоят как минимум из двух слов, между которыми существует синтаксическая связь. Оба компонента относятся к именным частям речи. Главный компонент таких выражений - существительное или прилагательное, иногда причастие или наречие: bialy kruk, kaszka z mlekiem¹ . Другие польские исследователи, в частности Е. Тредер, являющийся автором нескольких работ по кашубской и славянской фразеологии, разделяют эту точку зрения на типологию фразеологизмов'⁶.

По своей формальной структуре ФЕ похожи на словосочетания и предложения, являющиеся, однако, единицами языка, а не речевыми произведениями. ФЕ представляют собой закрепленные языковой практикой сочетания знаковых сегментов языка, некатегориальные, т. е. реализованные наборами компонентов в форме списка (реестра), и нерегулярные, т. е. обладающие асимметрией структуры плана выражения и плана содержания. В противоположность ФЕ языковые структуры являются категориальными

^l2[ChIebda 1991: 18].

¹³ Там же: 19. В. Хлебда цитирует в данном случае А. М. Левицкого.

¹⁴ [Chlebda 1991].
^l5[Babaetc. 1995: 126].
¹⁶ [Treder 2001:230].

20 сочетаниями знаков, семантически регулярными и образуемыми в процессе коммуникации¹⁷. A.M. Левицкий пишет, что ФЕ характеризуются следующими особенностями: 1) раздельнооформленность в текстовой реализации; 2) вариативность морфем или лексем в текстовой реализации; 3) синонимия с лексическими единицами языка; 4) отсутствие симметрии между планом выражения и планом содержания -невозможность описать по правилам [лексико-грамматических] категорий; 5) принадлежность к так называемой "вторичной номинации", то есть зависимость не только от целей передачи информации, но и других прагматических целей¹⁸.

Подобные признаки ФЕ отмечаются и российскими исследователями. В диссертации, посвященной принципам составления многоязычного фразеологического словаря, М.И. Умарходжаров, обобщив многое из отмеченного в работах его предшественников - фразеологов, перечисляет главные определяющие признаки ФЕ. Большинство из выделенных признаков совпадают с упоминаемыми A.M. Левицким и другими исследователями, однако, кроме них автор отмечает устойчивость употребления (ФЕ в своем подавляющем большинстве не индивидуальны и не окказиональны), структурно-семантическую устойчивость (не может быть "единичного сцепления компонентов"), семантическую устойчивость (инвариантность полностью или частично переосмысленного значения) и лексическую устойчивость (замена только в рамках фразеологической вариативности или структурной синонимии)¹⁹. Таким образом, мы видим, что набор признаков ФЕ варьируется достаточно сильно у разных исследователей, причем на первом месте, как правило, стоит раздельнооформленность и образность, а ., остальные характеристики не представляют закрытого списка.

Авторы двуязычного словаря польских и болгарских фразеологизмов делят ФЕ на глагольные и субстантивные, то есть используют также формальную классификацию, и исследуют их функционирование в предложении (в тексте) в роли членов предложения. Отдельно они рассматривают "frazy kompletne" - полные предложения, существующие на правах цитаты-речения: , Jak ten czas lecil В классификацию входят и неполные предложения: Zarty па bok\ . Также отмечается, что некоторые ФЕ, особенно субстантивные, демонстрируют легко определяемые границы сочетаемости. За ними обычно следуют "семантические глагольные группы". Некоторые номинативные ФЕ

у I

выполняют роль обстоятельства или именной части сказуемого . Для того чтобы понять, в качестве какой части речи выступает ФЕ, недостаточно выяснить, к какой части речи

¹⁷ [Левицкий 1987:32].

¹⁸ [Lewicki 1987: 6].

¹⁹ [Умарходжаров 1972: 6].

²⁰ [MaldZyjewa, Wojtowiczowa 1994: 15].

²¹ Там же: 12.

21 относятся ее компоненты; необходимо также установить, какой член предложения замещает та или иная ФЕ. Иногда ФЕ имеют ограничения на изменения по времени, наклонению, залогу и т. д.²²

К особому типу фразеологизмов многие фразеологи относят устойчивые сравнения (УС). УС представляют собой структурное, семантическое и функциональное единство. Они занимают важное место во фразеологии любого языка .

Во фразеологическом словаре В Малджиевой и Я. Вуйтович УС рассматриваются в отдельной части. Среди них представлены единицы с сильной идиоматичностью (например, biedny jak mysz koscielna) и "беден като църковна мишка", а также менее идиоматичные УС - "biafy jak snieg" - "бял като сняг". По поводу принадлежности последних к фразеологии авторы высказывают определенные сомнения. Основным аргументом против включения их в словарь является то, что каждый из их компонентов выступает в своем дословном значении. Однако это устойчивые сочетания, которые имеют гиперболическую функцию, а именно усиливают значение глагола, прилагательного или наречия.²⁴ УС можно отнести к трем типам: 1) номинальные фразы, сочетаемость которых ограничивается глаголами bye, stac si?, wygla^dac, wydawac si? etc.: biafy jak mleko (белый как молоко), wysoki jak tyka (высокий как палка); 2) вербальные УС, чья сочетаемость ограничивается одним-единственным глаголом, который благодаря этому признается компонентом УС. В этих случаях еще есть открытая позиция для именной группы - patrzec jak ciele_ па malowane wrota (букв.: смотреть как теленок на крашеные ворота, ср. рус: как баран на новые ворота); 3) сочетаемость с глаголами не ограничивается одним глаголом, она распространяется на целые семантические группы (вплоть до нескольких групп): jak blyskawica (как молния), jak mnie matka urodzila (как меня мама родила), jak па rozzarzonych w?glach (как на раскаленных углях) .

На материале русского языка много внимания этим единицам уделил В.М. Огольцев. Ему же принадлежит первый опыт создания словаря устойчивых сравнений. Говоря о формальной структуре УС, он отмечает, что в структурно-логическом отношении УС разбивается на две части: сравнительную и сопроводительную. Сравнительная часть состоит из сравнительного союза как (словно, будто, точно) и слова или словосочетания, выражающего предмет, с которым осуществляется сравнение (субъект сравнения): (задиристый) как петух. Сравнительную часть характеризует постоянство, неизменность состава в процессе воспроизведения. "Сопроводительная

²² Там же: 14.

²³ [Кювлиева-Мишайкова 1988:259].

²⁴ [Maldiyjewa, Wqjtowiczowa 1994: 10].

²⁵ Там же: 15.

22 часть" представляет собой слово, выражающее общий признак сравниваемых предметов, т. е. tertium comparationis: задиристый (как петух). Слова, выражающие основание сравнения, то есть слова-сопроводители, как правило, характеризуются регулярностью употребления, устойчивостью, однако они могут быть заменены другими словами компаративно-синонимического ряда слов-сопроводителей, синонимичными словами, не входящими в ряд слов-сопроводителей, или совсем опускаться в речи²⁶.

По мнению В.М. Огольцева, своеобразие логической структуры УС состоит в том, что "в них сопоставляется конкретный индивидуальный предмет с понятием" (разрядка наша - А.С.)²⁷.

Обобщив результаты исследований, посвященных вопросу определения границ фразеологии, В.Н. Телия выделила шесть классов воспроизводимых, устойчивых и обладающих идиоматичностью единиц, которые рассматриваются разными исследователями в рамках фразеологии . К первой группе (Фразеология-1) относятся идиомы, которые "эквивалентны словам по выполняемой теми и другими целостной номинативной функции", то есть по "способности имени, выраженного сочетанием слов, указывать на объект, соотносимый с денотатом [...], ни один из признаков которого не соотносится с отдельным именем, входящим в сочетание слов". Процесс образования идиомы состоит в вовлечении "сочетания слов в метафору (или другой троп) на основе подобия того смысла, который лежит в основе номинативного замысла, и того, что обозначается сочетанием в его буквальном значении". К Фразеологии-2, по В.Н. Телия, относятся лексические коллокации с аналитическим типом значения (АЛК), например, утечка мозгов, которые В.В. Виноградов относил к фразеологическим сочетаниям. Фразеология-3 - это клише, или формулы вежливости, а Фразеология-4 - штампы, которые автор относит скорее к области "семантики и прагматики лингвистики текста" . Фразеология-5 - паремии и Фразеология-6 - цитации (крылатые выражения) не имеют статуса единиц языка.

К переходным явлениям (между идиомами и АЛК) В.Н. Телия относит "обороты с остаточными или приобретенными лексико-семантическими свойствами отдельных компонентов" . Среди примеров переходных случаев приводится и сравнительный оборот биться как рыба об лёд.

[Огольцев2001:8]. [Огольцев 1978: 27]. [Телия 1966; Телия 1996]. [Телия 1996: 60, 72] Там же.

Итак, собственно фразеология - это Фразеология-1 и Фразеология-^. Для этих единиц, во-первых, свойственна воспроизводимость как следствие устойчивости, проявляющаяся в стабильности значения и специфичности формы, которые отличают фразеологизмы от слов и переменных сочетаний слов. Во-вторых, фразеологизмы характеризуются произвольностью означающего в его отношении к означаемому, вследствие чего на структуру фразеологических оборотов не влияют действия носителей языка, направленные на изменение системы языка в целом. В-третьих, для собственно фразеологизмов характерно наличие определенных синтагматических и парадигматических отношений - отождествление с определенными лексико-грамматическими разрядами всего фразеологизма в целом или его отдельных компонентов, синонимические ряды и антонимические противопоставления. Фразеологии свойствен незамкнутый характер системных связей, обусловливающий возможность появления новых и отмирания старых фразеологических единиц (ФЕ), не вызывающих существенных изменений в отношениях между остальными членами фразеологического фонда того или иного идиома.

Кроме формальных признаков в классификации ФЕ важную роль играет семантический критерий. Так, например, существует особый тип устойчивых оборотов, описывающих различные занятия, предметы обихода и инструменты: запрягать плот -"завершать изготовление плота, закрепляя его бревна", поплавная тонъ - "невод, закинутый по течению реки, плывущий по течению". От большинства "стандартных" ФЕ они отличаются своей номинативностью и отсутствием коннотата. Эти единицы следует, по-видимому, отнести к профессионализмам, сохраняющим диалектные черты своих местностей³². Подобные ФЕ - "профессионализмы", как и другие ФЕ, способны играть роль "фразообразовательной основы" для других ФЕ, не связанных напрямую с той областью деятельности, которая содержит денотаты данных ФЕ. Например, в некоторых сибирских говорах определенные важные для жителей промыслы накладывают отпечаток на наименование других занятий. Так, стирка белья тоже называется рыбалкой: рыбачить в бане - "стирать"³³. Нам представляется, что для таких единиц более всего подходит название "устойчивые выражения терминологического характера". В зависимости от задач конкретного исследования они могут включаться в число ФЕ или нет, однако не вызывает сомнения, что эти языковые единицы должны быть помещены на пересечении между фразеологической и лексической системами языка.

³¹ [Телия 1966].

³² [Смолякова2000: 383 - 384].

³³ Там же: 387.

Сущность ФЕ выявляется также при анализе их внутренней формы. Хотя понятие внутренней формы является существенным прежде всего для лексикологии, фразеологизм также нуждается в ее анализе. Это часто позволяет прояснить этимологию выражения, определить путь возникновения метафоры, установить заимствования ФЕ в различных языках из общих источников, таких как Библия. При сопоставительном изучении фразеологии выявляются случаи, когда за схожей или идентичной внутренней формой стоят совершенно различные значения ФЕ.

Диалектная фразеология тоже имеет важное значение для анализа указанной проблематики. При описании семантики ФЕ того или иного говора важно учитывать особую роль диалектных слов, являющихся компонентами этих единиц вместе со словами литературного языка. Диалектные слова свободного употребления, известные носителям говоров и вне структуры данных ФЕ, сообщают их семантике определенную "прозрачность", придают их смысловой структуре мотивированность. И напротив, диалектные слова ограниченного употребления, не встречающиеся в свободных словосочетаниях местного говора, как правило, придают семантике ФЕ, в которой они "застыли", немотивированность³⁴.

Существуют определенные различия между диалектной фразеологией и фразеологией литературного (общеупотребительного) языка (в том числе между кашубской и общепольской фразеологией). Эти различия касаются прежде всего двух сфер: 1) формы, то есть компонентного состава ФЕ и синтаксической структуры; 2) их семантики . Хотя лексическая вариативность служит универсальной чертой фразеологии, в диалектах это явление представлено гораздо шире, чем в литературном языке. В некоторых случаях ряду вариантов в диалектах соответствуют 1-2 ФЕ литературного языка, например, X chodzi w zaloty/ w burki/ w komendy/ w rajby/ w kawalerke. - "X ухаживает за девушкой, хочет добиться ее расположения", тогда как в литературном языке - "chodzic w zaloty". В плане семантических различий можно выделить 5 типов отношений. Первый тип: когда в диалекте и в литературном языке существует один и тот же оборот, который имеет то же значение: X chodzi spac z kurami - "X рано ложится спать". Второй тип: когда диалектная ФЕ обладает фразеологическим значением, а в литературном языке это словосочетание имеет лишь дословное значение: X chodzi w butach ро ojcu - ходить босиком (в диалекте) - ходить в сапогах, оставшихся после отца -в литературном языке. Третий тип: если оборот может иметь два значения в диалекте -фразеологическое и дословное, а в литературном языке какое-либо одно: chodzic z szopkq -

³⁴ [Попов, Бахвалова 1987:44].

³⁵ [Krawczyk-Tyrpa 1988: 139].

25 колядовать (в лит. яз. и в диалекте) - "быть беременной" - в диалекте. Четвертый тип: когда фразеологическое значение оборота в диалекте может не совпадать с фразеологическим значением в литературном языке: X chodzi Y-kowi wedlde piora - X заботится об Y, X robi Y-kowi kolo piora - X вредит Y. При значительном формальном сходстве значение практически антонимичное. Пятый — последний - тип: когда некоторые диалектные ФЕ отражают определенные фрагменты действительности, характерные только для фольклора. Они не могут иметь эквивалентов в литературном языке. Некоторые из них отражают исторические факты или являются архаизмами³⁶.

В грамматической и семантической системе языка существуют определенные образцы, которые используются при создании ФЕ в литературных языках и диалектах. Эти схемы реализуются по-разному: потенциальные возможности языка проявляются неодинаково. На уровне синтаксиса чаще выступают варианты и параллельно существующие ФЕ. Существенные различия между диалектными ФЕ и фразеологией литературного языка, содержащей одни и те же лексические компоненты, проистекают из различия между теми "мирами", которые отражаются в этих структурах³⁷.

Сущность ФЕ выявляется также через сопоставление с другими языковыми единицами. Так, некоторые лингвисты относят паремиологические единицы (ПЕ) к фразеологизмам. Однако не все паремии обладают статусом устойчивых словесных комплексов. Особенностью паремий является то, что они, в отличие от собственно идиоматических (одноплановых) фразеологизмов-сращений, сохраняют два плана -буквальный и переносный. Идиомы лишены способности употребляться в прямом и переносном смысле. Следовательно, (ПЕ), в отличие от ФЕ, состоят из слов с вполне определенным самостоятельным лексическим значением. Компоненты ФЕ полностью или частично лишены семантической самостоятельности. В структурном отношении ПЕ представляют собой предложения, а их толкование осуществляется развернутым описанием смысла предложения - ПЕ. "Лингвистическая природа ПЕ по существу обнаруживается лишь в контексте речевого употребления" .

Изучение фразеологии тесно связано с другими гуманитарными науками, например, с этнографией, о чем писал, в частности, Н.И. Толстой. Фразеология всегда была погружена в широкий этнографический контекст. Более того, интерес к изучению фразеологии своего языка был вызван в первую очередь "стремлением увидеть в фразеологизмах отпечатки или осколки старого быта, обрядов и верований, воссоздать породивший их контекст и ситуацию...". Вместе с тем, славянская фразеология до сих пор

³⁶ Там же: 140-144.

³⁷ Там же: 145.

³⁸ [Эманкулов 1986: 60 - 61].

26 была более ориентирована на "синхронное изучение структуры, грамматических функций и семантических типов фразеологизмов" .

В основе многих фразеологизмов лежит обрядовый текст. Поэтому ФЕ являются тем минимумом, к которому сводится вербальный компонент этого текста. При этом образность не исчезает, а сохраняется на всех стадиях становления и конденсации фразеологизма, и поэтому "фразеологизм не обобщается: не становясь безобразным, он не теряет основного смыслового компонента внешней и внутренней формы". Если интерес славянских ученых к своей фразеологии объясняется желанием проникнуть в глубь архаичных представлений носителей языка, то "почти вся народная этимология или просто этимология является основным стимулом для развертывания слова во фразеологизм, представление, обряд и даже сюжет"⁴⁰.

Приведенная выше точка зрения развивается в лингвистическом исследовании, тесно связанном с этнографией и имеющем целью восстановить ход мысли носителей языка, который привел к образованию целых моделируемых фразеологических рядов. Моделируемость этнофразем свидетельствует "о существовании во фразеологии народной духовной культуры ряда "порождающих" схем, образцов построения наиболее типичных устойчивых сочетаний"⁴¹. Например, во многих славянских языках обнаруживается модель "совершить активное действие + животное с негативными ассоциациями = ошибиться при сновании (прядении): бел. палажицъ казла, кашуб.: konia umotac". В.И. Коваль отмечает, что одни и те же компоненты-зоонимы зачастую реализуют противоположные ("антонимические") значения. Подобное противоречие объясняется тем, что "многие животные в сфере народной духовной культуры обладают амбивалентными характеристиками". Например, коза наделена негативной характеристикой "нечистого" животного и позитивной характеристикой "продуцирующего", так как в фольклорной традиции коза обладает магической способностью влиять на урожай. Слово-компонент "коза" также может иметь "привязку" к детородной сфере, "синонимичную" продуцирующей символике компонента "заяц" (ср. представления о плодовитости зайца, о зайце, "приносящем детей"), и "антонимичную" негативным представлениям "привязку" к детородной сфере, что подтверждается кашубским фразеологизмом koza je pobodla "о беременной". Таким образом, "учет роли этнокультурного фактора, формирующего семантику немотивированных фразеологизмов, а также "синонимичных" и "антонимичных" мифологем, реализованных в словах-компонентах, способствует соотнесению фразеологичских оборотов с рядом сходных в

³⁹ [Толстой 1988: 15].

⁴⁰ Там же: 24-25.

⁴¹ [Коваль 2000: 75-76].

27 деривационно-семантическом отношении фразеологизмов, что, в конечном итоге, позволяет более объективно выявить их внутреннюю форму"⁴².

А.В. Гура, автор монументального труда по исследованию символики животных в славянских культурах, отраженной сквозь призму языка, пишет, что "сплошное комплексное этно- и лингвогеографическое исследование дает возможность лучше разглядеть такие явления традиционной культуры, которые находятся на пограничье народных представлений, языка и фольклора, например, языковые клише (фразеологические обороты и паремиологические единицы), ускользающие подчас от внимания и диалектологов, и фольклористов. Между тем именно такой материал дает значительное число славянских соответствий и выявляет важные в этногенетическом плане изоглоссы, что делает плодотворным и необходимым применение ареального метода в области изучения диалектной фразеологии"⁴³.

Изучение фразеологии теснейшим образом связано с анализом культурно-национальной специфики в сопоставительном (синхронном) и историческом плане, чему в последние годы посвящено немало работ. Оказывается, что ФЕ всегда в явной или неявной форме, на уровне этимологических разысканий сохраняют свою историко-семантическую природу, наблюдения над которой с необходимостью приводят к первоисточнику, к переменному прототипу языковой единицы⁴⁴.

Очень важным является факт, что ФЕ с социолингвистическими, этнографическими и региональными характеристиками отличаются большим культурно-национальным потенциалом. "Современный литературный язык включает только "айсберговые" отслоения, которые возвышаются в океане исторически изменяемых и локальных выражений, которые сформировались как отражение социальных взаимоотношений людей, их верований, обычаев, обрядов..."⁴⁵. Для изучения национально-культурной семантики богатый материал дают безэквивалентные фразеологизмы, которые "непосредственно связаны с максимальной углубленностью в этнокультуру, отражая ее всем фразеологическим словокомплексом, в частности при назывании обрядов, примет, поверий, или выразительно маркированными компонентами ФЕ"⁴⁶.

Таким образом, фразеология дает обширный материал для различных гуманитарных исследований, но и сами эти исследования способствуют развитию

⁴² Там же: 78-85.

⁴³ [Гура 1997: 242].
⁴⁴[Ужченко2000:186].

⁴⁵ Там же: 188 и след.

⁴⁶ Там же: 192.

28 теоретической и практической фразеологии (то есть созданию словарей, пособий для изучения и преподавания языка).

Предметом нашего исследования являются фразеологизмы - идиомы, обладающие основными признаками фразеологизма и относящиеся к основным типам ФЕ, выделяемым большинством фразеологов. Таким образом, рассматриваются единицы, которые В. Н. Телия относит к Фразеологии - 1 и Фразеологии - 2, выполняющие целостную номинативную функцию, и "лексические коллокации с аналитическим типом значения" (например, УС). Соответственно, не рассматриваются паремии, клишированные безобразные формулы речи, "крылатые слова", авторство которых прослеживается на современном этапе развития языка (для литературных языков). Составные выражения терминологического типа и ФЕ, представляющие собой сочетание предлога с существительным в фиксированном падеже, формально относятся к периферии фразеологии, однако, некоторые из них включаются в нашу классификацию.

В данном исследовании часть фразеологического фонда славянских языков изучается в синхронном плане. Работа строится как на монолингвальном, так и сопоставительном изучении фразеосемантических классов. В ней классифицируются и анализируются фразеологические значения, что позволяет рассмотреть материал в лингвокультурологическом и этнокультурологическом аспектах. Большая часть исследуемого фразеологического материала принадлежит кашубскому языку -"этнолекту" (см. об этом далее), кочевским говорам польского языка и отдельным русским говорам.

2. СЕМАНТИКА ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ. МЕТАФОРА И МЕТОНИМИЯ КАК ПРОЦЕССЫ, ЛЕЖАЩИЕ В ОСНОВЕ ФРАЗЕОБРАЗОВАНИЯ

Семантика ФЕ является традиционным предметом теоретических дискуссий. Обычно рассуждения на данную тему приводят к признанию "компликативности" значения и поискам "добавочного смысла" (термин Б.А. Ларина)⁴⁷.

Семантика идиом (ФЕ) обладает некоторыми особенностями по сравнению с другими языковыми единицами, например с лексемами. В.Н. Телия считает, что "специфика идиомы как знака должна соответствовать специфике того, что им обозначается". Знаковая специфика идиом, по мнению исследователя, заключается "в отношении изоморфизма, которое устанавливается между отражаемым объектом... и его денотатом". Далее автор указывает на то, что идиомообразование

[Мокиенко2001:41].

29 является особым типом вторичной номинации, где метафора служит "моделью порождения новых значений", соотносимой со словообразованием, но действующей "скрыто и нестандартно"⁴⁸.

Говоря о значении идиом, В.Н. Телия утверждает, что так как это значение образно мотивировано, оно "всегда более насыщено деталями, чем значение слова". Значение идиом, передаваемое дескрипцией, по сравнению со значением слов, в которых четко определен класс обозначаемых, обладает диффузностью "номинативного аспекта"⁴⁹.

Рассуждая о семантике фразеологизма, необходимо помнить, что это единицы, принадлежащие к экспрессивному фонду языка⁵⁰. Если сравнить семантику слова и ФЕ, то мы обнаружим, что первое содержит лексический, словообразовательный и грамматический компоненты, а второе - фразеологический и грамматический, но не только. Значение ФЕ заключает еще и фразеобразовательный компонент. Кроме того, в лексическом значении содержится а) денотативный компонент, то есть его концептуальное ядро и б) коннотативное (добавочное) значение. Благодаря денотативному компоненту, однословные номинации исчерпывающе членят определенный отрезок содержания, называя те или иные элементы окружающего мира. В отличие от них фразеологизмы не могут этого делать, не могут они также находиться в предметной классификации вместе с другими знаками - их задача выражать наше отношение к тем или иным явлениям. Так, ФЕ "седьмая вода на киселе" не принадлежит к группе терминов родства: когда эта ФЕ употребляется, речь вовсе не обязательно идет о дальних родственниках; кроме того, нет четкой позиции в поле терминов родства, куда бы могла быть помещена эта ФЕ. Таким образом, оказывается, что задача ФЕ состоит не в том, чтобы назвать те или иные элементы окружающего мира, а чтобы выражать наше отношение к ним. "Именно поэтому они являются единицами вторичной номинации -косвенными наименованиями"⁵¹.

Наличие фразеологизмов, выражающих понятия, для обозначения которых в языке нет отдельного слова (например, соломенная вдова), свидетельствует о наличии у ФЕ, как и у слова, денотативного содержания, а также о том, что языковая картина мира (см. далее) на нижнем ярусе - ярусе единиц, основная функция которых обозначить, выразить понятие, не совпадает с тем, что имеется на высшем ярусе - ярусе экспрессивных единиц. У фразеологизмов и слов - характеристик в переносном значении - коннотативное

⁴⁸ [Телия 1996: 132-135].

⁴⁹ Там же: 84-86.

⁵⁰ [Крутикова 1988: 4]

⁵¹ Там же: 5-13.

содержание превалирует над денотативным, своеобразным является и соотношение денотативного и сигнификативного компонентов⁵².

Существенную особенность ФЕ, по В.Н. Телия, по сравнению с лексическими единицами языка составляет их прагматическая функция, так как идиомы представляют собой свернутые речевые акты (одобрение/неодобрение, пренебрежение, порицание и

др.)⁵³.

Для определения семантики ФЕ важен термин "коннотация", который употребляется в нескольких значениях. Одно из них предполагает, что у лексемы есть добавочные (то есть модальные, оценочные, эмоционально-экспрессивные) элементы значения, включаемые непосредственно в толкование слова (righteous/just 'справедливый'). Второе значение предполагает узаконенную в данной среде оценку вещи или иного объекта действительности, обозначенного данным словом, не входящую непосредственно в лексическое значение слова. Мы придерживаемся второй точки зрения, изложенной, в частности, в работах Ю.Д. Апресяна. По Ю.Д. Апресяну, коннотация - это оценка и "несущественные, но устойчивые признаки выраженного лексемой понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности. Они не входят непосредственно в лексическое значение слова и не являются следствиями или выводами из него"⁵⁴.

Коннотации лежат в основе многих метафор и сравнений. Так, например, коннотации невежества и примитивности лексемы "свинья" лежат в основе фраземы "метать бисер перед свиньями", т. е. "говорить нечто такое, чего собеседник, в силу своей примитивности и неотесанности, не сумеет оценить по достоинству". Коннотация подлости, низости лежит в основе фраземы "подложить свинью кому-либо". Главное внутриязыковое свойство коннотаций можно условно назвать компаративностыо. Наличие коннотации у слова фиксируется в тот момент, когда "несущественный признак обозначаемого им объекта действительности" становится "семантическим компонентом в толковании какой-то другой единицы языка, которая, таким образом, становится связующим звеном между двумя разными единицами языка, и отношения, в которые она ставит эти две единицы, есть отношения уподобления ("как бы")" .

В основе семантической организации фразеологического состава языка лежит способность ФЕ иметь типологически однородное со словом, группой слов, семантической категорией и целой частью речи значение. Самый большой разряд

⁵² Там же: 14-17.

⁵³ [Телия 1996: 152].

⁵⁴ [Апресян, 1995,:157-158].

⁵⁵ [Апресян 1995,: 163-169].

31 составляют ФЕ со следующими значениями: предметным (морской волк, длинный рубль), процессуальным (нести околесицу), атрибутивным (единственный в своем роде), качественным (непочатый край чего-л.). Два других разряда представлены ФЕ, соотносительными по значению и функции со служебными частями речи, например предлогами (во имя чего...), и с модальными словами (на первый взгляд, во всяком случае). Однако ни один класс ФЕ не тождественен классу слов в плане семантики и грамматики⁵⁶.

Что касается образных сравнений, то их задача состоит в том, чтобы выражать представления о конкретных, индивидуальных признаках предметов и явлений действительности⁵⁷. Из бесконечно многочисленных и многообразных компаративных связей предметов и явлений действительности, устанавливаемых индивидуально-речевыми актами образного сопоставления, язык закрепляет лишь незначительную долю. Эти связи подвергаются отбору в соответствии с нравами и обычаями народа, особенностями его культуры и истории, поэтому УС национально специфичны и выверены длительным общенародным опытом.

Своеобразие "суперсегментного" значения УС заключается, во-первых, в том, что оно является результатом семантического преобразования знаменательного слова с незнаменательным - сравнительным союзом, а не сочетания полнознаменательных слов, как это происходит в случае с остальными ФЕ. Во-вторых, в УС знаменательное слово, теряя свою первичную номинативную функцию, выступает лишь в понятийной функции (служит для выражения представления об индивидуальном признаке предмета), но не получает новой номинативной функции. Фразеологизация УС "заключается в

преобразовании компаративного значения в метафорическое" . Во многих случаях эти единицы многозначны, некоторые из них насчитывают более десяти значений. Существуют также сравнения-штампы, которые, в отличие от УС общенародного употребления, лишены узуальной, языковой воспроизводимости и ограничены в своем употреблении узкой сферой литературно-художественной речи⁵⁹. Имеется также большое количество УС с территориально ограниченной сферой употребления, т. е. сравнения-диалектизмы. Для УС всегда свойственен ярко выраженный семантический элемент усиления признака, который часто невозможно отразить в дефиниции, например, в случае сделать что-либо как миленький (в данном случае присутствует сема "обязательность").

Для выявления семантики ФЕ важную роль играет мотивация - способ фразеообразования. Мотивация ФЕ выражается не только в семантических

⁵⁶[Чепасова 1987:46-47]. ⁵⁷[Огольцев2001:5]. ⁵⁸ [Огольцев 1978: 59-60]. ⁵⁹[Огольцев2001:7]

32 характеристиках компонентов, но и учитывает семантические коннотации (те, которые отражают действительность, и те, которые приписываются слову языковым сообществом, согласуются с культурой и "прагматическим знанием" (wiedza pragmatycznd). Происходит не просто актуализация значений компонентов: в семантическую структуру целого выражения входят лишь некоторые компоненты значения, при этом добавляются определенные элементы. Значения компонентов не актуализируются непосредственно: обычно многие или все элементы лексического значения нейтрализуются, а актуализируются только коннотации⁶⁰.

Большинство фразеологизмов имеют корни в метафоре или метонимии. В соответствии с классификацией, приведенной в одной из работ В.Н. Телия⁶¹, метафоры подразделяются на идентифицирующие, когнитивные, образные, оценочные и оценочно-экспрессивные, или эмотивно окрашенные. В основе ФЕ преимущественно лежат образные и оценочно-экспрессивные метафоры, тогда как идентифицирующие, когнитивные и оценочные утрачивают образность в процессе развития и, следовательно, не могут быть основой образных, идиоматических выражений.

Польская исследовательница А. Пайдзиньска, характеризуя процессы образования ФЕ, проводит дифференциацию между метафорическим и метонимическим путем возникновения ФЕ. Некоторые идиомы возникают в результате нарушения правил лексико-семантической сочетаемости, например, ktos chodzi па rzqsach (букв, "кто-л. ходит на ресницах"). Чаще, однако, происходит перенос уже существующих названий предметов или ситуаций на другие предметы и ситуации. Это происходит благодаря отношениям сходства или смежности (по-польски дословно "сходства или аналогии" -podobienstwa lub analogii). Общие элементы, связывающие значение сочетания слов с идиоматическим значением, могут быть имплицированы или могут составлять пресуппозицию. Они представляют собой "надстройку" над дословным значением, интерпретируя его, опираясь на представления о мире (например, podnosic poprzeczkq - поднимать планку). Поэтому для того, чтобы понять механизм метафоризации, недостаточно хорошо знать систему языка. Иногда знания о мире (о современности и истории) здесь бывают важнее. Может возникать дополнительное усложнение значения за счет иронии, например, в случае, когда ФЕ означает банальность или трюизм - odkryc Amerykq. В.Н Телия, в частности, справедливо пишет, что "узнавание метафоры - это разгадка и смысловая интерпретация текста... доступная человеческому восприятию благодаря языковой компетенции

[Pajdzinska 1996: 170-171]. [Телия 1988: 180]

33 носителя языка", что предполагает прежде всего компетенцию на уровне мировоззрения, отраженного в языке, и в узуально-стилистическом плане⁶².

СМ. Прокопьева в своей монографии "Проблема фразеологической образности в исследовании универсально-типологического и национально-специфического в фразеологической системе языка"⁶³, комплексно исследуя семантику и коннотативный аспект значений ФЕ, рассматривает два типа переосмысления: при вторичной и при третичной номинации. Ко вторичной номинации она относит такие способы фразеообразования, как метафорический перенос, перенос, основанный на буквальном значении компонентов ФЕ, и случаи, когда второй фразеосемантический вариант является производным от первого, имеющего буквальное значение⁶⁴.

Третичная номинация - одна из особенностей фразеологической номинации: семантика фразеосемантического варианта обусловлена семантикой предшествующего варианта, оба варианта являются переосмысленными. Таким образом, имеет место фразеологическая деривация. Существуют также ФЕ, значения которых детерминированы значениями их индивидуально-авторских прототипов: здесь происходит переосмысление ФЕ при окказиональном употреблении. Например, кашубский фразеологизм М'ес slep'a jak carovn'ica (иметь глаза как колдунья) означает "иметь красные глаза с кругами", а также характеризует сонные глаза. В данном случае, по всей вероятности, первое значение представляет явление вторичной номинации, так как внешние признаки являются наиболее "очевидными", а второе значение уже относится к третичной номинации, являясь "переосмыслением переосмысленного значения". В основе ФЕ Oka v zup'ejak kola od voza (блестки жира - дословно "глаза" - в супе как колеса телеги) - 'о жирном супе' лежит языковая метафора "кружочки жира в супе подобны глазам", а также "фразеологизованное" в кашубском языке сравнение больших глаз с колесами телеги. Таким образом, образ, лежащий в основе ФЕ, характеризующей большие глаза, переносится на характеристику пищи.

Благодаря тому, что идиома возникает в результате оперирования образными сущностями, в ее значение обязательно привносятся следы "исходного" образа, то есть "метафоризация сопровождается вкраплением в новый концепт знаний об уже познанном и названном объекте, отображенных в значении переосмысляемого имени, что оставляет следы в метафорическом значении..."⁶⁵. Метафора "начинается" "с оперирования модусом

⁶²[Телия1988:204].

⁶³ [Прокопьева 1995: 23 и след.]

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ [Телия 1996: 136].

34 фиктивности как если бы, "завершается" она выводным знанием"⁶⁶. Отношения между исходным словосочетанием и идиомой, сформировавшейся на базе этого словосочетания, В.Н. Телия считает мотивационными, так как в идиоме возникает новая референтная отнесенность^б7.

Подводя итоги рассуждений о "метафоре в действии", то есть о процессе идиомообразования, В.Н. Телия пишет, что "идиомообразование... можно представить как такой процесс метафоризации, который синтезирует в себе выводное знание о денотате [...], ценностную его квалификацию [...], восприятие образной гештальт-структуры [...], а также задает на основе "тональности" образного подобия осознание того, в каких социально значимых условиях речи может употребиться идиома"⁶⁸.

Н.Д. Арутюнова видит в метафоре совокупность сокращенного сравнения и противопоставления, так как она "отражает противоречивость впечатлений, ощущений, чувств" и превращает "заведомо ложное высказывание... если не в истинное, то в верное"⁶⁹. При этом основную роль в образовании большинства ФЕ, метафорическая основа которых базируется на конкретной лексике, играет не значение слова или

логическое понятие, а "ходячие представления" о классе реалий .

А. Вежбицкая, полемизируя с точкой зрения И. Мельчука и А. Жолковского, которая состояла в том, что УС рассматривались ими как выражения со значением "очень + качество", например, худой как щепка, по их мнению, это очень худой, указывает на невозможность подобной семантизации УС типа лысый как колено и чёрный как уголь. Первое УС она трактует как "совсем лысый", а для второго УС считает невозможной замену ни на слово очень, ни на слово совсем. В качестве смыслового инварианта для всех УС А. Вежбицкая предлагает: 'ничто не могло бы быть более (больше)'. Правильность такого толкования подтверждается тем, что утверждение "X такой худой, как щепка худая" является бессмыслицей, так как сравнение не относится к худобе щепки и худобе человека, а к человеку и щепке, то есть человек сравнивается со щепкой⁷¹.

Мы уже говорили, что ФЕ создается путем вовлечения сочетания слов в метафору или другой троп. Это характерно для идиом, но УС в этом отношении отличаются от них. А. Вежбицкая убедительно доказывает, что метафора и сравнение различаются глубинными структурами. А. Вежбицкая считает этот тезис особенно важным, так как

⁶⁶ [Вежбицкая 1990].

⁶⁷ Там же.

⁶⁸ Там же: 150.

⁶⁹ [Арутюнова 1990: 5-32].

⁷⁰ [Арутюнова 1979: 172].

⁷¹ [Вежбицкая 1990: 143 и след.].

35 именно благодаря этому можно понять метафору и эксплицировать ее смысл. В глубинной структуре метафоры содержится отрицание: говорящий не утверждает, что X является Y, но говорит, что X как бы является Y, что выводит метафору за пределы области, для которой актуальна оценка истинности - лооюности высказывания.

Из сказанного выше следует, что для ФЕ характерны как семантическое сходство со словом (ФЕ, как и слова, служат для номинации) и предложением (прагматическая функция), так и отличия - особенности номинации ("вторичная" или "третичная" номинация) и характеристика идиомы как "свёрнутого" речевого акта (прагматическая информация в ФЕ присутствует имплицитно в отличие от предложения). Прагматическая функция идиом реализуется в их коннотациях, то есть в добавочных, в частности, эмоционально-экспрессивных, значениях. Фразеологическое значение образуется метафорическим или метонимическим путем, часто с опорой на представления носителей языка о мире (в частности, с использованием "общеизвестных" в данном языковом коллективе истин), поэтому интерпретация семантики ФЕ непосредственно зависит от языковой компетенции говорящего.

3. СИСТЕМНОСТЬ ФРАЗЕОЛОГИИ

Как для лексики, так и для фразеологии характерны различные парадигматические отношения между единицами.

Во фразеологии представлены те же "параметры системности", что и для лексики (синонимия, вариативность, антонимия, паронимия, структурно-семантическая моделируемость, "серийность", тематическая группируемость). Однако существуют значительные "количественные и качественные диспропорции в работе этих системных блоков" в сравнении с лексическим уровнем языка. В частности, это проявляется в значимости структурно-семантической моделируемости во фразеологии, "идеографической лакунности фразеологической системы и интенсивной "избыточности" некоторых экспрессивно маркированных полей"⁷².

Во многих работах по фразеологии указывается, что для ФЕ свойственны отношения синонимии. Т.З. Черданцева характеризует синонимичные ФЕ как "ФЕ, имеющие разную внутреннюю (образ) и внешнюю форму (компоненты), но общую идеограмму (нейтральный эквивалент, смысл) и используемые в аналогичных

⁷²[Мокиенко2001:45].

36 ситуациях" . Необходимо добавить, что фразеологические синонимы имеют различия в оттенках значений, сфере употребления, стилевой принадлежности и т. д.⁷⁴

М. Копыленко и З.Д. Попова считают, что существуют ФЕ-дублеты, которые не различаются в узусе (типа раскрывать карты/козыри), а также стилистические варианты (типа взять на себя — нейтр. и взять на свои плечи - книжн.), лексически связанные варианты (как рукой сняло - о боли, усталости и т. п. и как корова языком слизала - о предмете, артефакте), конструктивно обусловленные варианты {мертвым сном

- спать, но заснуть как убитый)¹⁵.

Для ФЕ характерна лексико-грамматическая вариативность компонентного состава (дурака валять/ Ваньку валять - замена слов-компонентов; чесать язык/языки -вариативность морфологической формы; носиться как угорелая кошка/ как угорелый (-ая)

- возможное опущение одного из компонентов). По мнению В.Н. Телия, вариативность
ФЕ доказывает, что это "не просто аномалии языка, а знаки, обладающие "размытым"
объективным содержанием и вместе с тем прагматической нагруженностью, что и
обеспечивает специфику их функционирования в языке"⁷⁶.

При анализе фразеологических моделей, которые представлены синонимичными и вариативными фразеологизмами, встречаются случаи, когда несколько синонимичных ФЕ в одном языке или диалекте образованы по одной модели, а также встречаются ФЕ -синонимы, основанные на различных моделях. Это явление (различные фразеологические модели) продемонстрировал, в частности, Е. Тредер на примере кашубских идиом с общим значением "о кушанье: пригореть". В кашубском этнолекте зафиксировано около 20 ФЕ с этим значением, и они могут быть разделены на три группы. К первой группе относятся ФЕ, образованные по модели "X wlozi w Т' (X влез в Y), где X - человек, животное или потустороннее существо, a Y - молоко, обед или какое-то блюдо. Вторая группа образована по модели "les w strawie zamieszol (zakrqcyl/' zamiotl)" ("лиса в кушанье [хвостом] помела.помешала и т.п."). Третья фразеологическая модель представлена следующим образом: "X (например, ksq3) (pfejaXol) [і cos poswiacyl]/ zrobil/ zamieszol" (ксендз проехал и что-то освятил/ сделал/ помешал в У)⁷⁷.

Отношения паронимии также встречаются во фразеологии. Паронимичными ФЕ признаются на основе формального сходства и дифференцированной семантики. В плане выражения они близки, хотя и не тождественны, а в плане содержания это разные, хотя и в чем-то близкие по значению единицы. Подобно лексическим паронимам,

⁷³ [Черданцева 1977: 127]. ⁷⁴[Ваподжиев1987: 18].

⁷⁵ [Копыленко, Попова 1972: 33].

⁷⁶ [Телия 1996: 42].

⁷⁷ [Treder 2001:228-229].

37 фразеологические паронимические ФЕ не взаимозаменяемы. Однако следует учитывать функциональный признак: в речи паронимы смешиваются. Между этими единицами наблюдается семантическая близость, благодаря чему существует возможность их ошибочного или преднамеренного смешения в речи⁷⁸.

У ФЕ-паронимов должна быть общая сема, которая позволяет их смешивать. Ядро паронимии составляют единицы со сходным компонентным составом и общими семами, из-за чего они смешиваются носителями языка. Единицы, у которых только сходный компонентный состав, но различное значение, смешиваются только теми говорящими, для кого данный язык не является родным. Второй тип составляет периферию⁷⁹.

О системности отношений между ФЕ свидетельствуют также антонимические отношения, в которые вступают многие из фразеологизмов. Антонимия в языке детерминирована отношениями противоположности реального мира и представлениями о них, исторически выработанными сознанием и выраженными в единицах и фигурах языка независимо от конкретных форм. Развитие антонимии во фразеологии не существует отдельно от развития антонимов в лексике, хотя объем лексики значительно превосходит объем фразеологии⁸⁰.

Антонимия признается фразеологической, если установлено, что образуемая словосочетаниями противоположность значений не идентична одной из противоположностей компонентов этих словосочетаний в статусе антонимов-слов⁸¹.

Противопоставляться могут не только отдельные ФЕ, но и целые синонимические ряды антонимов. Выбор синонимичного антонима не всегда обусловлен противопоставлением между собой одноструктурных или содержащих одинаковые и неодинаковые компоненты фразеологизмов. Фразеологизму "красный свет", казалось бы, должен противопоставляться только антоним "зеленый свет", но есть и ФЕ "зеленая улица". Следовательно, при противопоставлении фразеологических антонимов выбор компонентов оппозиции определяется в первую очередь содержанием контекста и лишь затем формой ФЕ. Поэтому любые ФЕ, противоположные по значению, могут быть противопоставлены независимо от их формы и, естественно, считаться антонимами .

Явления антонимии и синонимии тесно связаны между собой. Например, ФЕ-синонимы рукой подать и под боком означают "очень близко", и каждый из них противопоставлен по значению фразеологическим синонимам "на краю света" и "у черта на куличках". Фразеологизмы могут быть многозначны, следовательно, противоположные

⁷⁸ [Никитина, 2000: 76].

⁷⁹ Там же: 79.

⁸⁰ [Миллер 1990:97].

⁸¹ Там же: 91.

⁸² Там же: 116-117.

38 антонимы в конкретном контексте не всегда возможны. Тождественные по значению фразеологизмы образуют две группы антонимов: с семантически равнозначными и семантически неравнозначными синонимическими компонентами антонимического

противопоставления .

Особые случаи антонимии: конверсивы, энантиосемия - промежуточный (средний) член антонимической оппозиции. Лексические конверсивы, обозначающие обратные по своему характеру и направленности действия и отношения, являются антонимами.

Т.З. Черданцева, подробно описавшая фразеологический фонд итальянского языка, упоминает, в частности, о полисемии фразеологических единиц. Автор пишет, что полисемия ФЕ сложнее, чем лексическая многозначность "в силу того, что первое и основное значение фразеологизма - это, как правило, уже переносное значение. ФЕ, будучи более или менее замкнутой, весьма ограничена с точки зрения сочетаемости и дистрибуции. Все это, безусловно, ограничивает полисемию фразеологии, но она... имеет место..." . Обычно полисемия встречается среди фразеологизмов, которые имеют свободную валентность "при включении в речь", т.е. в случаях, когда наличие открытой позиции приводит к новой сочетаемости, которая, в свою очередь, "вызывает к жизни потенциальные семы". Между первоначальным и "вторичным" значениями ФЕ имеется существенное различие по способу формирования образа. Первое возникает на основе переосмысления значения компонентов, второе - на основе переноса значения первых. По утверждению Т.З. Черданцевой, многозначные ФЕ находятся в условиях дополнительной дистрибуции по отношению друг к другу⁸⁵.

Фразеологическая омонимия - это разность фразеосемантических вариантов при идентичной структурной организации многозначной ФЕ⁸⁶. К омонимии можно подходить как к результату расщепления полисемии (особенно это характерно для идиом). Однако для УС как особого типа идиом омонимия невозможна. Омонимам присуща функция номинации, а УС не обладают прямым номинативным значением, поэтому и омонимичное номинативное значение не может возникнуть у единиц этого типа.

К. Добжаньска, обращаясь к лексической сочетаемости ФЕ, отмечает, что сложность описания ФЕ состоит в том, что они представляют собой синтаксические группы, но одновременно требуют рассмотрения как лексические единицы. Как и последние, ФЕ могут сочетаться с одними и не сочетаться с другими лексическими

⁸³ Там же: 119.

⁸⁴ [Черданцева 1977: 113].

⁸⁵ Там же: 114.

⁸⁶ [Прокопьева 1995: 89].

единицами. Это "притягивание" и "отталкивание" не случайно, а вытекает из образцов и схем сочетаемости, существующих в системе языка. ФЕ одного типа сочетаются с лексикой определенных семантических полей (это системная сочетаемость). Второй тип ФЕ сочетается с лексикой, относящейся к определенному семантическому полю, - это системно-нормативная сочетаемость. Третий тип ФЕ сочетается только с определенными лексемами, причем в разных значениях они сочетаются с разными лексемами - это

нормативная сочетаемость .

Все разнообразие парадигматических и синтагматических связей между фразеологизмами показывает системность взаимоотношений между единицами этой подсистемы языка.

В нашей работе парадигматические связи между кашубскими ФЕ охарактеризованы в третьей главе. Семантические центры фразеосемантического поля (ФСП) "Человек как биологическое существо", анализируемые в четвертой главе настоящего исследования, выделяются на основании выявления "сгущений" ФЕ, то есть преимущественно в тех фразеосемантических группах (ФСГ), которые репрезентированы наибольшим количеством ФЕ-синонимов и вариантов. Антонимические или, точнее, ситуативно антонимические значения, выявляемые во фразеологии, позволяют в большей степени упорядочить ФСК. Они также учитываются при тендерном анализе фразеологических значений, так как во многих случаях именно мужской и женский тендер различают ФЕ, относящиеся к одной и той же ФСГ. В таких случаях эти ФЕ составляют антонимические пары. В работе также характеризуются фразеологическая омонимия, полисемия и отмечаются отдельные случаи энантиосемии и конверсии в кашубской фразеологии. Явление паронимии выявляется прежде всего в узусе, поэтому в нашем исследовании, основанном на материале Словаря, ФЕ-паронимы не анализируются.

4. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКОГРАФИЯ (ФРАЗЕОГРАФИЯ)

4.1. Типы фразеологических словарей

В современной лексикографии представлены как одноязычные, так и переводные фразеологические словари. Существует два вида одноязычных фразеологических словарей синхронного типа, которые четко разграничиваются по своему назначению. Это словари-справочники и учебные словари. Первые содержат языковой материал, не ограниченный какими-либо условиями. Словари второго типа строго ограничены

[Dobrzaiiska 1995: 111 -112].

40 специальным отбором единиц и преднамеренно сконцентрированы лишь на отдельных, наиболее существенных сторонах ФЕ .

Остальные виды фразеологических словарей-справочников составляются на основе общих словарей. К ним относятся, во-первых, двуязычные фразеологические словари-справочники, специфика которых сводится к проблемам отбора и перевода фразеологии одного языка на другой. Во-вторых, это специальные фразеологические словари: семантико-тематические, синонимические, историко-этимологические и т. д.

В.М. Мокиенко называет следующие типы фразеологических словарей, в которых существует наиболее острая потребность на сегодняшний день: 1) сводные национальные фразеологические тезаурусы; 2) полные идеографические, тематические и синонимические словари; 3) словари славянских фразеологических неологизмов; 4) большие словари диалектной и жаргонной фразеологии ; 5) историко-этимологические словари фразеологии⁹⁰.

Теоретическая и практическая научная ценность любого фразеологического словаря "определяется категориальной однотипностью единиц, включенных в него, и соответственной однотипностью их лексикографической разработки"⁹¹. Полнота и разнообразие информации о ФЕ в словаре полностью зависят от содержания, формы и особенностей употребления.

В современной фразеографии обычно реализуются семантический, синтаксический и формальный приемы словарной презентации ФЕ. Семантический прием представляет ФЕ по семантически стержневому слову; синтаксический - по синтаксически ведущему слову; формальный - фиксирует ФЕ в словаре в условно избранном месте в зависимости от частеречной характеристики полнознаменательных компонентов (например, сначала для существительных, далее - для глаголов). Для теории и практики словарной репрезентации фразеологии важное значение имеет "признание словных признаков у компонентов ФЕ, которые зачастую сохраняют значительным образом свои исходные словные характеристики"⁹².

Главный шаг в создании полноценного (прежде всего одноязычного) словаря -формулирование толкования. Толкование ФЕ состоит из нескольких уровней представления. Наиболее глубинный - пропозитивный уровень. При толковании ФЕ, как и при толковании лексемы, производится выделение пресуппозиций (например, для намылить /наломать и др. холку пресуппозицией будет "хотеть физически наказать", для

⁸⁸ [Молотков 1987:40].

⁸⁹ Там же: 41-42.

⁹⁰ См. [Мокиенко 2001: 48], а также др. работы этого автора.

⁹¹ [Молотков 1987:40]

⁹² [Бушуй 1986: 5-6].

ЭССИЙСКАЯ
'ДАРСТВЕННАЯ
ИБЛИОТЕКА
fi ~~

"намылить/ намять/ *наломать шею - "хотеть сделать выговор" и т. п.). Пресуппозиции отсылают к фоновому знанию ³. При внешней параметризации ФЕ выявляются единицы и их вариантные группировки по линии полисемии и лексико-грамматической вариативности; в случае необходимости в толкование включаются знания фреймового характера⁹⁴.

В толкование ФЕ входят по крайней мере три макроэлемента - категориально-грамматический, логико-предметный, или денотативный, а также стилистическая маркированность. Параметр вариантности включает в себя, в частности, сведения о связи компонента с номинативным, фоновым значением, сохраняющимся и в дальнейшем при разложении смысловых преобразований слова - компонента ФЕ. Так как всем идиомам свойственна коннотативность, то в ФЕ существует и параметр, обеспечивающий коннотацию, - оценочная модальность, слитая воедино с денотативным и категориально-грамматическим компонентом. Например, смотреть сквозь розовые очки означает "воспринимать факты неадекватно, замечать только приятные стороны жизни", "и это плохо". Роль внутренней формы ФЕ является в определенном смысле "раздражителем" эмотивной модальности. Эмотивный параметр проявляется в чувстве-отношении к обозначаемому, выраженном самим актом выбора данной ФЕ в ходе организации сообщения. Наслоение эмотивной модальности на оценочную создает такое усиление количественного и качественного характера, которое приводит к экспрессивному эффекту, обязательному для ФЕ⁹⁵.

Стилистический параметр в толковании показывает уместность или неуместность употребления ФЕ относительно тех или иных социально маркированных условий речи. В толковании должны присутствовать также параметры, связанные с особенностями сочетаемости ФЕ. Они представляют несомненный интерес для сопоставления разных языков - как близкородственных, так и неродственных. Следует также отметить наличие - отсутствие в составе ФЕ уникальных компонентов, например, наличие слов с уникальными корневыми морфемами или словообразовательными конструкциями (ср. змея подколодная), грамматическими формами - лечь костьми, фонетикой - вострить зубы, архаическими элементами, историзмами и др.

Перевод ФЕ в двуязычных словарях может осуществляться несколькими способами. Это может быть полный эквивалент, совпадающий с исходным по семантике, внутренней форме, лексико-грамматическим характеристикам, эмоционалыю-

[Борисова 1987: 11].

⁹⁴ Там же.

⁹⁵ Там же: 12-14.

⁹⁶ Там же: 14-17.

42 стилистической и экспрессивной окраске: чеш. jit svou cestou ~ идти своей дорогой. Второй вариант перевода - подбор частичного эквивалента: от всей души - чеш. od srce. Далее возможен относительный эквивалент: в этом случае происходит частичная замена образа при тождественной семантике: до гробовой доски - чеш. do [nejdelsi] smrti. Четвертый вариант перевода - подбор фразеологических аналогов, у которых иная образная основа: голова варит - чеш. та filipa. Последний тип перевода - подбор лексических эквивалентов для безэквивалентных ФЕ⁹⁷. 4.2. Идеографическая лексикография и фразеография

Еще в начале позапрошлого века В. И. Даль отмечал в предисловии к своему словарю "тупость" и "сухость" алфавитного способа расположения материала в словаре. Он, в частности, писал, что "всякая живая связь речи" в алфавитном словаре "разорвана и утрачена.., читать такой словарь нет сил, на десятом слове ум притупеет и голова вскружится, потому что ум наш требует во всем какой-нибудь разумной связи, постепенности и последовательности"⁹⁸. Напротив, идеографическая организация материала позволяет получить четкое и наглядное представление о синонимических рядах, экспрессивной и стилистической окраске ФЕ. Она дает также возможность широкого лингвистического и страноведческого комментирования при введении в словарь соответствующих помет и комментариев.

О необходимости "Сродствеппого Словаря" высказывался в 1821 году академик И.А. Гульянов, то есть еще за 30 лет до выхода в свет тезауруса П. М. Роже - первого идеографического словаря среди других подобных ему словарей современных европейских языков. Позже вышел в свет словарь X. Касареса, в котором лексика была разбита на 38 понятийных классов и далее на 2 тысячи понятийных групп, а также словарь М. Молинера. Однако уместно вспомнить, что в древности также существовали словари, составленные по тематическому принципу. Например, словарь Юлия Поллукса, состоявший из 10 книг, и словарь "Амаракоша".

Всего в современной лексикографии представлено три типа идеографических словарей: словарь тезаурус, аналогический словарь, сочетающий алфавитный метод расположения лексики с отсылками к семантическому слову-центру, и учебный тематический словарь, в котором отбор материала связан с конкретными задачами

г 99

обучения .

При составлении идеографических словарей используются различные принципы описания: с точки зрения синхронии или диахронии; такие, где словарный (или

⁹⁷ [Яранцев, Степанова 1992:4].

⁹⁸ [Даль 1955: XVIII]
"[Морковкин 1970].

43
фразеологический) фонд членится на семантические поля или тематические группы;
словари, в которых выделяются синонимические ряды или представлены

ономасиологические ряды, то есть способы выражения того или иного понятия, существующие в данном языке. При этом, однако, следует помнить, что язык представляет собой континуум, в котором слова "связаны друг с другом тысячами нитей", поэтому разбиение на "замкнутые" классы является лишь техническим приемом, облегчающим анализ, а "в словаре нельзя найти такую пару слов, между которыми не существует семантической связи"¹ .

При составлении лексических идеографических словарей их авторы обычно разделяют органическую и неорганическую материю, растительный и животный мир, противопоставляют человека всем остальным живым существам, но тем не менее и в этих схемах обязательно присутствует идеология. Так, например, у X. Касареса религия существует как бы априорно, до человека, а "суждения" оторваны от языка. В идеографической схеме В. фон Вартбурга и Р. Халлига "Универсум" подразделяется на классы "Вселенная" и "Человек" и "Человек и вселенная", куда входят априорные понятия, такие как бытие, качество, состояние и т.д., а также лексико-семантическое поле "Наука и техника". Таким образом, совершенно верным оказывается утверждение Ю.Н. Караулова о том, что структура идеографического словаря является статическим компонентом картины мира, то есть отражает наиболее общие, доминантные грамматические и семантические категории¹⁰¹.

Фразеологический состав каждого языка также может быть представлен с точки зрения типичности и массовости фразеологически выражаемых значений как плотное ядро (основные значения, представленные большим числом семантически близких фразеологических величин) и "разреженная", "периферийная" область (сложные значения, выраженные единичными ФЕ, далекими друг от друга по семантике) . Однако как лексика, так и фразеология "не допускает строгого и однозначного разбиения" на логико-семантические группы, поэтому необходимо, чтобы в словаре была отражена "семантическая полифоничность" словарных единиц, или "свойство его значения состоять из разных дифференциальных элементов и входить поэтому в разные.. .группы"¹ .

Задачу современной фразеологической идеографии определяют как "изучение объективной картины семантического пространства фразеологии, отражения во фразеологии связей и отношений внеязыковой действительности, а также разработку

¹⁰⁰ [Караулов 1976: 34,49, 76].

¹⁰¹ [Там же: 259]. Ср. также классификационные схемы В.В. Морковкина [Морковкин 1977] и О.С. Баранова
[Баранов 1990].

¹⁰² [Харченкова, Шашков 2000: 23].

¹⁰³ [Морковкин 1970: 69-70].

44 теории фразеологического идеографического словаря и ее практическое воплощение"¹⁰⁴. Фразеологические единицы, обладающие синкретической семантикой, совмещенной с прагматическими интенциями, поддаются идеографическому описанию сложнее, чем лексические единицы, однако в мировой практике встречаются образцы подобным образом расклассифицированного фразеологического материала, хотя ни в одном из этих словарей не отражена вся многоярусная логико-понятийная классификация фразеологического фонда того или иного языка. Так, во фразеологическом словаре немецкого языка В. Фридериха ФЕ группируются по тематическому принципу, Т. Игликовска и Г. Курковска используют тематико-идеографический принцип для идиоматики польского языка, а семантический указатель чешских ФЕ Ф. Чермака скорее принадлежит к аналогическому типу¹⁰⁵.

Данный принцип воплощается, в частности, в словаре-справочнике Р.И. Яранцева и Л.И. Степановой, распределяющих ФЕ в зависимости от принадлежности к определенному тематическому полю, а также отмечающих случаи своеобразного "перекрещивания" эмоционально-экспрессивных ФЕ, возможность отнесения их к нескольким тематико-идеографическим полям¹⁰⁶. Фразеоблокирование, т. е. группировка ФЕ в словаре, проводится здесь разными способами. В частности, метод тематико-ситуационного группирования ФЕ позволяет достигнуть эффекта сорасположения разнообразного по семантике фразеологического материала, имеющего общую эмотивную оценку ("восхищение", "удивление", "раздражение" и др.). Таким способом "устанавливается семантическая цельность отдельных фразеомикрогрупп в контексте более широкого ряда ФЕ". Например, в рамках фразеоряда к одной микрогруппе относятся следующие ФЕ, обозначающие пренебрежительное, отрицательное отношение к людям с одинаковыми недостатками: одним миром мазаны, два сапога пара и т. д. В словарях реализуются также принципы построения блоков ФЕ с общим фрагментом, ФЕ синонимов и антонимов и т. д.¹⁰⁷

С. Влахов полагает, что тематическая сетка, составленная для лексики, может быть применена лишь в качестве основы для идеографического представления фразеологии, так как она "окажется неравномерно заполненной фразеологическим материалом, причем многие из ее ячеек окажутся вовсе незаполненными"¹⁰⁸.

[Никитина 1995:68] [Никитина 1995:68-69]. [Яранцев, Степанова 1992: 3]. Там же: 16-17. [Влахов 1987:20].

Разбивку ФЕ по семантико-тематическим группам, т. е. идеографическую классификацию ФЕ, С. Влахов считает сложнейшим из этапов фразеологической работы, которые не под силу ни одной ЭВМ (в отличие от разбивки в алфавитном порядке)¹⁰⁹.

Несмотря на общность человеческого мышления в целом, в деталях оно сильно различается, отлична логика и способ классификации объектов окружающего мира, а также выражающие их языковые средства. Отсюда отсутствие единой в деталях для всех языков идеографической системы. Второе затруднение при формировании идеографической классификации - "обязательное требование логичности и стройности пирамиды понятий, т. е. четкого построения "низовой" понятийной группы""⁰. В этом следует добиваться соседства семантики близких единиц по признаку синонимии/ антонимии, который, по мнению С. Влахова, является одним их главнейших в идеографическом словаре.

В монографии "Русская фразеология" В.Н. Телия предлагает идеографически
ориентированную классификацию ФЕ на материале русского языка, но эта
классификация, данная "в первом приближении", претендует, однако, на

универсальность, "пригодность" и для других языков. В качестве основания классификации служит "денотативный аспект значения - его категоризующий макрокомпонент, соотносимый с типовым представлением и обеспечивающий модельную изоморфность значения тому, на что это значение способно указывать"¹¹¹. Автор считает, что "только на идеографических массивах можно проследить... номинацию всех мыслимых признаков того или иного лексически категоризованного объекта" . В.Н. Телия выделяет около двадцати семантических полей, которые она иллюстрирует ФЕ, относящимися к множествам Ф-1 и Ф-2.

Первое поле в ее классификации содержит идиомы с таким типом значений, который указывает на натуральные объекты, относящиеся к животному и растительному миру {анютины глазки), а также некоторые идентифицирующие по своим значениям наименования, например названия болезней (грудная жаба).

Второе поле представлено идиомами, обозначающими вещи, артефакты (например, желтый дом).

Третье множество составляют функциональные имена типа серый кардинал.

¹⁰⁹ Там же: 23.

¹¹⁰ Там же.

^1,1 [Телия 1996: 157]. ¹¹² Там же: 80.

Далее называется поле идиом с реляционным основанием типа седьмая вода па киселе, но автор отмечает, что знаковая функция таких идиом относится к предикации признака.

Поле времени содержит в основном идиомы, квалифицирующие меру и интенсивность протекания времени и т. д., то есть идиомы, которые характеризуют время, а не измеряют его.

За полем времени следуют поля, содержащие идиомы со значением меры, места и месторасположения.

По классификации В. Н.Телия, идиомы, называющие физические действия и действия в пространстве, типа свить гнездо или проливать кровь составляют отдельное поле.

К событийным именам поведенческого типа автор монографии "Русская
фразеология" относит идиомы, характеризующие волевые акции (или наоборот,
поведение, которое можно назвать безвольным). К периферии отнесены идиомы со
значением "обман" (например, водить за нос), но при этом отмечается, что в подобных
идиомах "предполагается наличие определенных целей в межличностных отношениях"¹¹³.
К поведенческим акциям отнесены также идиомы со значением "наказание". Последняя
группа идиом пересекается с полем речевых действий (например, заговаривать зубы). В
основном данное поле состоит из идиом, которые определенным образом интерпретируют
речевые действия или сам речевой акт (например, распускать язык). Среди идиом с
событийными значениями выделено поле деятельности. )

Значительное поле составляют чувства: чувства - отношения, чувства - состояния и аффективы (собственно эмоциональные состояния). Интеллектуальные акции или состояния образуют еще одну тематическую группу.

Выделяется идеографическая группа идиом с классемой "отношение", типа два сапога пара. Такие идиомы, по мнению В.Н. Телия, составляют наиболее "отвлеченный" тип значения идиом.

В одну тематическую группу В.Н. Телия помещает все идиомы со значением свойств лица, квалифицируемых по физическим параметрам, типа косая сажень в плечах. Далее указывается на то, что идиомы описывают также свойства характера.

Последнее идеографическое поле, выделенное в данной работе, - это поле, содержащее идиомы, характеризующие лицо по социальному положению, что включает оппозиции бедность - богатство, высокая/низкая иерархическая ценность.

¹¹³ [Там же: 166-167].

Во многих случаях автор указывает на проблематичность выделения идеографических полей идиом, связанную с "раздвоением" денотативного аспекта значения, ср. нестабильную (относительную) оценку в идиомах типа стреляный воробей.

В классификации С. Влахова довольно сложная многоступенчатая система, состоящая из разделов, которые делятся на уровни и подуровни¹¹⁴.

В первом разделе "Вселенная, природа" он выделяет группы "Земля" и "Природные явления".

Во втором разделе - "Априорные понятия" - восемь групп: "Время", "Пространство", "Количество", "Качество", "Сравнение, сопоставление", "Действие", "Причинность", "Условность".

Третий раздел - "Человек как живое существо" — состоит из групп "Наружность человека", "Жизнедеятельность человека", "Здоровье", "Ступени человеческой жизни", "Жизнь - смерть человека", "Судьба человека".

Похожие диссертации на Идеографическая классификация кашубской фразеологии и языковая картина мира кашубов

Фразеология и национальная картина мира, фразеологизмы с компонентом-названием дерева в восточнославянских и польском языкахМалюха, Мирослава

Языковая картина мира сквозь призму фразеологии военной сферы : на материале русского и немецкого языковАхметсагирова Лейсан Исламовна

Динамика гендерных стереотипов в английской и русской языковых картинах мира (на материале фразеологии)Соловьева Наталья Сергеевна

Концептосфера "Право - Закон - Преступление - Наказание - Милосердие" в русской языковой картине мира : на материале фразеологииБайдавлетова, Лилия Ринатовна

Фразеология в русской языковой картине мира на примере концепта "ДОМ" с позиции носителя китайского языка и культурыЛи Ли

Оценочная картина мира в испанской лексике и фразеологии (на материале испанской разговорной речи)Мед Наталья Григорьевна

Картина мира в русской и французской фразеологии (на примере концепта "Поведение человека")Кравцов Сергей Михайлович

Фразеология романа "Анна Каренина" как фрагмент языковой картины мира Л.Н. ТолстогоМигранова Лилия Шатлыковна

Образ времени в диалектной картине мираБелякова Светлана Михайловна

Комическая картина мира как фрагмент эмоциональной картины мираПопченко Ирина Викторовна