Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным 15
1. Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в номинативе 15
2. Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительньм в косвенных падежах 26
Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в родительном падеже 27
Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в дательном падеже 47
Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в комитативе 51
Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в темативе 52
3. Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в местных падежах 54
Зависимое существительное в лативе 54
Зависимое существительное в эссиве 58
Зависимое существительное в аллативе 60
Зависимое существительное в аблативе 62
ГЛАВА II. Субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным, причастием, числительным, местоимением и зависимым компонентом «имя + служебная часть речи» 65
1. Субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным 65
2. Субстантивные словосочетания с зависимым причастием 71
3. Субстантивные словосочетания с зависимым числительным 76
4. Субстантивные словосочетания с зависимым местоимением 88
5. Субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, выраженным именем в сочетании со словами служебных частей речи 99
Субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, выраженным послеложной конструкцией 100
Субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, выраженным комплексом «имя + частица» 102
ГЛАВА III. Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме падежей и с атрибутизированными послеложными конструкциями 108
1. Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме общих падежей 110
2. Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированных формах местных падежей (локативов) 118
Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме эссива 119
Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме аллатива 122
Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме аблатива 124
Субстантивные словосочетания с атрибутизированными падежными формами местоимений 126
Субстантивные словосочетания с зависимой атрибутизированной послеложной конструкцией 128
Заключение 131
Принятые сокращения 143
Литература 144
- Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в номинативе
- Субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным
- Субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, выраженным комплексом «имя + частица»
- Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме общих падежей
Введение к работе
Объектом научного анализа настоящего диссертационного исследования являются простые (парные) субстантивные словосочетания, состоящие из двух знаменательных слов, которые, наряду с глагольными относятся к основному и широко функционирующему структурному типу словосочетаний современного даргинского языка и которые по характеру синтаксических отношений относятся к словосочетаниям, выражающим атрибутивные отношения. Словосочетания как одна из синтаксических единиц относится к наименее изученным проблемам синтаксиса даргинского языка. В лингвистическом даргиноведении нет работ, посвященных именным словосочетаниям, чем и обуславливается актуальность настоящей диссертации.
Актуальность темы определяется, с одной стороны, тем, что до настоящего времени проблемам словосочетаний в даргиноведении не уделялось должного внимания, и с другой стороны, существенным положением, которое занимает проблема словосочетания в системе синтаксических единиц любого языка.
Из актуальности темы диссертационного исследования вытекает необходимость постановки соответствующей цели и решения конкретных задач.
Основной целью диссертации является полное и всестороннее описание всех грамматических параметров синтаксиса субстантивных словосочетаний даргинского языка в аспекте их функциональной и структурно-семантической типологии, характера синтаксических отношений и связи. Для достижения этой цели нам необходимо было решить ряд конкретных задач, которые сводятся к следующим:
1) собрать достаточный необходимый фактический материал по теме;
2) выяснить состав исходных теоретических и методологических позиций, по которым надо подвергнуть научному анализу собранный материал;
3) определить критерии и принципы классификации субстантивных словосочетаний;
4) выявить и описать все возможные структурные типы субстантивных словосочетаний, их схемы и модели;
5) выяснить лексико-семантические и грамматические взаимоотношения между компонентами субстантивных словосочетаний.
Для достижения поставленной цели и решения предложенных задач необходимо было определить принципы, приемы и методы исследования. При выборе соответствующих методов и приемов исследования необходимо было также учесть характер объекта исследования. Исходя из этого, в настоящей диссертации мы, в основном, пользовались методами, приемами и принципами синхронного описательного анализа собранного фактического материала, ориентированными на осмысление природы субстантивных словосочетаний даргинского языка. Кроме того, в связи со спецификой материала и целей исследования можно выделить и некоторые другие конкретные способы и подходы к лингвистическому анализу материала. В частности, в настоящей работе принят такой подход, который принимает во внимание со-четаемостные потенции лексических единиц, создающие субстантивные словосочетания даргинского языка и средства, выражающие синтаксические отношения в них и связи между компонентами субстантивных словосочетаний. Для выяснения универсальных характеристик и специфических признаков субстантивных словосочетаний даргинского языка мы пользовались и некоторыми понятиями лингвистической типологии и лингвистических универсалий.
В результате проведенного нами анализа фактического материала по субстантивным словосочетаниям даргинского языка выяснились научная новизна; положения, выносимые на защиту; теоретическая значимость и практическая ценность данной диссертационной работы.
Научная новизна работы прежде всего заключается в выборе самого объекта исследования, который в даргиноведении оставался без особого внимания исследователей. Следовательно в настоящей работе впервые в даргиноведении всесторонне и в многоаспектном плане исследованы компоненты содержательной и формально-грамматической сторон субстантивных словосочетаний даргинского языка, предложена их классификация. На основе учета их семантических и грамматических признаков выявлены их схемы, типы и модели, характерные случаи реализации которых подробно описаны.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертации.
1. Обоснование широкого функционирования в современном даргинском языке наряду с глагольными и субстантивных словосочетаний, где главенствующим словом является имя существительное.
2) Подтверждение присущности субстантивным словосочетаниям, с одной стороны, свойств, характерных всякому словосочетанию, и сугубо специфических, характерных именно субстантивному словосочетанию, с другой.
3) Аргументированность факта многочисленности типов схем и моделей субстантивных словосочетаний в зависимости от лексико-семантического и грамматического характера зависимого компонента.
4) Обусловленность типов моделей субстантивных словосочетаний сочетательными потенциями компонентов (как главного, так и зависимого), образующих субстантивные словосочетания.
5) Свойственность компонентам субстантивных словосочетаний устанавливать различные виды синтаксических отношений и связей (согласование, управление, примыкания и координация).
6) Характерность даргинскому языку функционирования специфических субстантивных словосочетаний с зависимым именем в атрибутизиро-ванной падежной форме и с зависимыми атрибутизированными послелож-ными конструкциями.
Полученные результаты проведенного исследования обладают соответствующей теоретической значимостью и практической ценностью.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что основные результаты диссертации могут быть использованы при разработке синтаксиса словосочетания даргинского языка, описании типов синтаксических связей и отношений, определении типов словосочетаний даргинского языка. Кроме того, наши выводы будут способствовать углублению знаний о сущности словосочетания вообще как синтаксической единицы.
Практическая ценность исследования в том, что полученные результаты могут быть использованы при корректировке теоретических сведений о словосочетании даргинского языка, включаемых в школьные и вузовские учебные пособия; при составлении спецкурсов.
Материал, содержащийся в диссертации, прошел соответствующую научную апробацию. Основные результаты и выводы диссертации были изложены на региональных и межвузовских конференциях и ежегодных научных сессиях профессорско-преподавательского состава. Рукопись диссертации обсуждалась на заседании кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. Результаты исследования отражены в пяти публикациях автора.
Из истории изучения вопроса
Несмотря на то, что исследование синтаксических проблем даргинского языка в целом имеет определенные результаты, субстантивные словосочетания по сегодняшний день оставались одним из наименее разработанных разделов синтаксиса этого языка. Следует отметить, что в общем-то проблема словосочетания как одна из центральных синтаксических категорий в дар-гиноведении, в отличие от проблемы предложения долгое время находилась вне поля зрения исследователей. Первой работой, посвященной проблеме словосочетания даргинского языка, является кандидатская диссертация Исаева М.-Ш. А. «Синтаксис глагольных словосочетаний даргинского языка», в которой впервые рассматриваются вопросы структуры и функционирования глагольных словосочетаний даргинского языка. Основные результаты данного диссертационного исследования • далее были опубликованы в пособии «Словосочетания даргинского языка и их изучение в школе» [1982]. Что же касается других структурных типов словосочетаний даргинского языка, то они ждут своего изучения. Предметом научного анализа в нашей диссертации служат субстантивные словосочетания даргинского языка, которые, наряду с глагольными, являются наиболее распространенными.
Говоря об истории изучения субстантивных словосочетаний даргинского языка, следует отметить лишь следующее.
Отдельные вопросы, связанные с субстантивными словосочетаниями в той или иной степени затрагивались начиная с первых же работ по даргино-ведению в связи с исследованием других проблем даргинского языка.
В данном случае речь идет о парадигматической стороне словосочетания, как о единице, представляющей систему форм, опирающихся на формы главного и зависимого слова. Так, например, в работе П. К. Услара подробно рассматриваются классное и числовое словоизменение прилагательных. Следовательно, затронуты вопросы синтаксической связи согласования зависимых прилагательных с главным словом-субстантивом.
Аналогичные моменты имеются и в работе Л. И. Жиркова [Жирков 1926:13-17].
Вот что пишет Л. И. Жирков по этому поводу: «В изложении даргинской морфологии придется во всех отделах затрагивать вопросы согласования по роду. Система такого согласования в даргинском языке довольно сложна..., ее проявление пронизывает собой весь строй даргинской речи. [Жирков 1926:13]. Далее эту мысль Л. И. Жирков демонстрирует на субстантивных словосочетаниях с зависимым прилагательным в виде ухьна адамъи-ли ( — вухъна адамъили) «старый мужчина», духьна хьунул «старая женщина», бухъна биці «старый волк» [Жирков 1926:15].
Отдельные грамматические явления, связанные с субстантивными словосочетаниями рассматриваются и в работе С. Абдуллаева, посвященной фонетике и морфологии даргинского языка [Абдуллаев 1954]. Говоря об изменении прилагательных даргинского языка по классам и числам, он пишет, что отдельные прилагательные даргинского языка «изменяются по классам и числам, согласуясь с определяемым» [Абдуллаев 1954:133]. Согласование зависимого прилагательного с главным существительным он показывает на таких субстантивно-адъективных словосочетаниях, как гіяхіси адом «хороший человек» и гіяхіти адамти «хорошие люди» и т. д. [Абдуллаев 1954:134]. Кроме того, он отмечает, что в даргинском языке функционируют и такие прилагательные, которые не согласуются с определяемым. Для подтверждения данного положения он приводит такие субстантивно-адъективные словосочетания, как: гіясикар адом «сердитый человек», цулбар чар «зубчатое колесо» и т. д. [Абдуллаев 1954:134]. В данной работе С. Абдуллаев демонстрирует и такие субстантивные словосочетания, в которых отмечается согласование в классе или в числе отдельных зависимых числительных и местоимений.
На некоторые проблемы, связанные с субстантивными словосочетаниями, обращено внимание и в работах Магометова А. А. при рассмотрении отдельных вопросов морфологии и синтаксиса. В своей книге «Кубачинский язык» (Тбилиси, 1963) в разделе, посвященном прилагательному, он указывает на атрибутизированную падежную форму локатива (эссива), которая, сочетаясь с существительными, как бы дважды согласуется в классе и числе: при помощи классного суффикса прилагательного = зиб и при помощи классного окончания эссива = жиб, ср. бикіли +жиб+зиб кьапіа букв, «на-голове-шная шапка», т. е. «шапка, находящаяся на голове». Подобную падежную форму А.А. Магометов называет прилагательным, образованным от локативного падежа [Магометов 1963:133]. В нашей же работе такие падежные формы названы атрибутизированными падежными формами и рассматриваются в специальной, третьей, главе под названием «Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме падежей и с атрибутизированными послеложными конструкциями». Кроме того, Магометов А. А. в той же монографии в небольшом разделе «Основные вопросы синтаксиса» на конкретных примерах показывает двойное согласование в классе и числе некоторых зависимых прилагательных с существительными в субстантивно-адъективных словосочетаниях кубачинского диалекта. Для подтверждения сказанного приводит такие примеры, как:
в-икіази-в гал «маленький мальчик»
й-икіази-й йуссе «маленькая девочка»
б-ик1ази-бхъхъачча «маленький теленок».
В данных примерах, как видно, в составе прилагательного один и тот же классный показатель повторяется дважды: в начале и в конце слова.
Относительно больше сведений о субстантивном словосочетании даргинского языка содержится в монографии Абдуллаева 3. Г. «Очерки по синтаксису даргинского языка». В ней отсутствует раздел, посвященный словосочетанию. Но тем не менее в параграфе, где рассматривается определение как второстепенный член предложения имеется материал, содержащий некоторые лингвистические сведения о субстантивном словосочетании [Абдулла-ев 1971:151-195]. Рассматривая сущность определения даргинского языка, особое внимание автор обращает на характер синтаксических отношений и связей между компонентами субстантивных словосочетаний, а также на то, чем выражается определение и какое конкретное значение оно выражает.
Впервые в даргиноведении словосочетание как минимальная синтаксическая единица выделено в особый раздел синтаксиса и рассматривается в учебном пособии Б.С. Сулейманова «Дарган мезла синтаксис» («Синтаксис даргинского языка») [Махачкала, 1966], написанном на даргинском языке. В данном пособии в специальном параграфе дается понятие о словосочетании как об одной из синтаксических единиц, синтаксических связях между компонентами словосочетания, а также видах словосочетаний [Сулейманов 1966:6-11]. Но здесь в качестве одного из типов словосочетания выделяется и послеложное словосочетание, наравне с глагольным, субстантивным, адъективным, нумеративным, прономинальным и наречным [там же], с чем трудно согласиться.
В последнее время словосочетание как самостоятельную синтаксическую единицу, обособив его в отдельный раздел, стали рассматривать и в школьных учебниках по даргинскому языку [Мусаев и др., 1995:9-16], а также в учебнике даргинского языка для педучилищ [Мусаев 1993:189-194].
Отдельные проблемы словосочетания относительно лучше решены в некоторых родственных дагестанских языках. В этом плане особо выделяются монографии Ханмагомедова Б. Г.-К. «Очерки по синтаксису табасаранского языка» [Махачкала, 1970] и Сулеймановой С. К. «Именные словосочетания в аварском языке» [Махачкала, 1980].
В монографии Ханмагомедова Б. Г-К., в отличие от монографий Гад-жиева М. М., посвященных синтаксису лезгинского языка [Гаджиев 1954 (часть I)], 1963 (часть И)] и монографии Абдуллаева 3. Г. [1971], посвященной синтаксису даргинского языка, впервые в дагестанском языкознании в специальном плане рассматривается синтаксис словосочетания табасаранского языка. Заслуга Ханмагомедова Б. Г.-К. в том, что он акцентирует внимание дагестановедов на необходимость специально исследовать проблему словосочетания в дагестанских языках, цитируя мысль Н. Н. Прокоповича, кото рый писал, что «...наряду с предложением объектом самостоятельного изучения в синтаксисе является и словосочетание. Специфика этой синтаксической категории требует углубленного изучения различных разрядов и групп словосочетаний в различных национальных языках как необходимой основы для разработки общей теории словосочетания» [Прокопович 1966:35]. Следует отметить, что проблема словосочетания дагестанских языков к тому времени, когда об этом писал Ханмагомедов Б. Г.-К. оставалось почти не исследованной [1970:8].
Ханмагомедов Б. Г.-К. предпринял первый шаг в изучении особенностей словосочетания одного из дагестанских языков - табасаранского. На 50 страницах своей монографии он описывает основные типы словосочетаний в табасаранском языке. В составе последних им подробно анализируются глагольные и субстантивные словосочетания и способы выражения в них синтаксических связей. Подводя итоги в конце раздела, посвященном словосочетанию, он пишет: «Заканчивая раздел о словосочетаниях, необходимо отметить, ЧТО МЫ СТаВИЛИ Перед СОбоЙ ЦеЛЬ ОСВеТИТЬ В НЄМ ОСНОВНЫе ТИПЫ СЛОВОг сочетаний в табасаранском языке в той степени, в какой необходимо для понимания состава и структуры предложения, его синтаксического строя. Поэтому некоторые другие вопросы, связанные с изучением словосочетания (об изменениях в системе словосочетаний, о синтаксических рядах и др.), мы в работе не рассматриваем, ибо изучение этих вопросов должно быть предметом специальных исследований» [Ханмагомедов 1970:56].
Первым из таких подобных специальных исследований, посвященных проблемам словосочетания аварского языка, явилась вышеупомянутая нами монография Сулеймановой С. К., которая по словам редактора данной монографии Н. Ш. Микаилова, значительно восполнила пробел, имеющийся в изучении синтаксиса словосочетаний не только аварского языка, но и других дагестанских языков и расширила представление о словосочетании как синтаксической категории вообще» [Сулейманова 1980:4]. В данной монографии Сулеймановой С. К. дается структурно-семантическое описание именных словосочетаний аварского языка, где центральное и основополагающее место отведено рассмотрению субстантивных словосочетаний. Автором максимально полно выявлен и тщательно проанализирован весь состав словосочетаний аварского языка, в которых главенствующим компонентом является имя существительное; определены структурные типы словосочетаний и их компонентов, выяснены смысловые и грамматические отношения сочетающихся слов.
Поскольку дагестанские языки в своем синтаксическом строе обнаруживают множество типологических схождений и представляют собой единый тип, мы сочли возможным и нужным в своей работе привлечь опыт анализа словосочетаний табасаранского и аварского языков, представленный Ханмагомедовым Б. Г.-К. в его монографии «Очерки по синтаксису табасаранского языка [Махачкала, 1970] и Сулеймановой С. К. в ее монографии «Именные словосочетания в аварском языке» [Махачкала, 1980].
Определенный материал, касающийся вопросов синтаксиса словосочетания отдельных дагестанских языков отмечается в статьях Османовой Р. А. и Магомедовой П. Т., а также в работе Сулеймановой П. А.
В статье Османовой Р. А., посвященной структурным особенностям словосочетания лезгинского языка, рассматриваются вопросы сочетаемост-ных потенций знаменательных глаголов и наречий лезгинского языка [Осма-нова 1970:84-85].
В трех статьях П. Т. Магомедовой, посвященных словосочетаниям бесписьменного чамалинского языка, описываются типы словосочетаний, синтаксические отношения и синтаксические связи слагаемых словосочетаний. Характерно то, что в своих статьях П. Т. Магомедова особое внимание обращает на словосочетания, образованные при помощи послелогов [Магомедова 1972а:94-108; 19726:109-122; 1972в:317-326].
В кандидатской диссертации П. А. Сулеймановой в сопоставлении со словосочетаниями русского языка анализируются глагольные словосочетания лакского языка [Сулейманова 1969].
Следовательно, в связи с этим предпринятая нами попытка подвергнуть научному анализу субстантивные словосочетания даргинского языка является вполне своевременной и актуальной. Если, как это было отмечено выше, глагольные словосочетания даргинского языка в той или иной мере стали объектом специального исследования, то субстантивные словосочетания даргинского языка не были еще объектом подобного исследования. В этом случае материал даргинского языка в силу своей самобытности может оказаться весьма полезным как в общетеоретическом, так и практическом отношении, ибо, как отмечает В. В. Виноградов, «в правилах сочетания слов, в закономерностях образования разных видов и типов словосочетаний ярко проявляется национальная специфика языка» [Виноградов 1954:4].
Субстантивные словосочетания с зависимым именем существительным в номинативе
Субстантивные словосочетания, где главный компонент распространен зависимым именем существительным в номинативе, - явление, довольно широко представленное в даргинском языке. Номинатив - основной падеж в падежной системе даргинского языка, форма которого служит основой для всех остальных падежей и которая выступает как название лица, предмета или явления.
Именительный падеж даргинского языка несет ряд самых разнообразных функций, обусловленных его сочетаемостными свойствами. Сочетаясь с именем существительным, он, выполняя функции зависимого слова, выражает различные определительные отношения.
В зависимости от лексико-семантических значений зависимого имени существительного в номинативе субстантивные словосочетания делятся на следующие подтипы. 1) Словосочетания, в которых зависимый компонент выражает специальность, профессию, род занятий или должность, ср.: букіун Исмягінл «чабан Исмаил», учитель Писа «учитель Иса», директор Мяхіяммад «директор Магомед»: кьараул Мухтар «сторож Мухтар», почтальон Хамис «почтальон Хамис» и т. д. 2) Словосочетания, в которых зависимый компонент в номинативе обозначает прозвище, ср.: Гурда Мяхіяммад «Лиса Магомед», БецІ Пяли «Волк Али», Мямми Мяхіяммад «Мямми Магомед», Валри Мяхіяммад «Верблюд Магомед», Шайтіан Патіимат «Чёрт Патимат» и т. д. 3) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает звание или титул, ср.: профессор Хадижат, чемпион Паша, доцент Исмягіил, академик ГІябдулла «академик Абдулла», игитурши «герой парень» и т. д. 4) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает национальность, ср.: булеги Мариям «лачка Мариям», урус учитель «русский учитель», къумукъ мез «кумыкский язык» (букв, «кумык язык»), лезгин Артур «лезгин Артур», чячянурши «чеченец мальчик» и т. д. 5) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает географическое название, ср.: Волга хіеркі «река Волга», Къавкъаз улка «страна Кавказ», Къяба Дарга «Каба Даргиния», Каспи урхьу «море Каспи», Москва шагьар «город Москва», ХІяжи къада «Гаджи долина» (сел. Мургук), Башир къада «Башир долина» и т. д. Подобные словосочетания получили широкое распространение в микротопонимии даргинских аулов, ср.: шурай кьаті «пруд квартал», гіиниз кьаті «родник квартал», (т. е. «квартал при роднике»), Эсбет хъу «Эсбет поле» и т. д. 6) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает родственные или дружеские связи, ср.: узи Мухтар «брат Мухтар», адавзи Пяли «дядя Али», юлдаш Писа «товарищ Иса», валликьяна Халид «приятель Ха-лид», рузикьар Салимат «двоюродная сестра Салимат», кьариган Залбей «троюродный брат Залбей» и т. д. 7) Словосочетания, в которых зависимый компонент указывает на пол человека, на пол или возраст животного, ср.: мурул адом букв, «муж человек» т. е. «мужчина»; хьунул адам букв, «жена человек», т. е. «женщина»; унцкьача букв, «бык теленок», т. е. «телок»; кьял къача букв, «корова теленок», т. е. «телка»; кьяца гежба букв, «козел козленок», т. е. «козленок мужского пола»; марга хя «самец собака»; галса хя «самка собака»; галса кеціа «щенок женского пола»; марга кеціа «щенок мужского пола»; кеціа беці букв, «щенок волк», т. е. «волчонок»; тяй урчи «жеребенок лошадь», т. е. «совсем молодая лошадь»; гіежа гежба букв, «коза козленок», т. е. «козленок женского пола»; кигьа мукьара букв, «баран ягненок», т. е. «ягненок мужского пола»; маза мукьара букв, «овца ягненок», т. е. «ягненок женского пола»; дагъа чіикіа букв, «петух цыпленок», т. е. «цыпленок мужского пола»; гіяргія чіикіа букв, «курица цыпленок», т. е. «цыпленок женского пола»; дурхія мирхъи «ребенок пчела», т. е. «нововыведенный пчелиный рой»; унц гудег букв, «бык буйволенок», т. е. «буйволенок муж. пола» и т. д. 8) Словосочетания, в которых зависимый компонент называет организацию, в которой числится определяемое лицо или предмет, ср.: коммунист дурхія «коммунист парень», комсомол рурси «комсомолка девушка», меньшевик Мажид «меньшевик Мажид», Госстрах Мирза «Госстрах Мирза» и т.д. 9) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает марку предмета, названия газет, журналов, предприятий, организаций и т. д., ср.: «Жигули» машина «машина «Жигули», джип машина «машина марки «Джип», Ленин колхоз «колхоз имени Ленина», «Замана» газета «газета «Замана», «Металлист» завод «завод «Металлист», «Лачин» журнал «Журнал «Соколенок» и т. д. 10) Словосочетания, в которых зависимый компонент обозначает сорт или вид фруктов и растений, ср.: гурда улелъа «лиса земляника» (сорт земляники); ваца хъяр «мышь груша» (сорт груши); шаха гіинц «гной яблоко» (дикий сорт яблок); гилавка гіинц «гилавка (т. е. фунт) яблоко», т. е. «антоновка»; змхіе гіинц «осел яблоко» (сорт яблок); гуржи хъара «грузин горох» (т.е. «фасоль»); гамуш къабакъ «буйвол тыква» (сорт тыквы); змхіе михіули «осел крыжовник» (сорт несъедобного крыжовника); чакар хъяр «сахар груша» (сорт груши); Мямма хъяр «Мямма груша» (сорт груши); Пябасбей хъяр «Абасбей груша» (сорт груши); урчи къар «лошадь трава» (т. е. «подорожник»); унц къар «бык трава» (вид травы) и т. д. 11) Словосочетания, в которых зависимый компонент выражает вид птиц или животных, ср.: хіеркі чяка «речка птица» (т. е. «синица»), занзи чяка «колючка птица» (т. е. «птица, обитающая в терновниках»), дарай чяка «муар птица» (т. е. «горихвостка»), ваца чяка «мышь птица» (т. е. «кулик»), къаркьа чяка «камень птица», низ чяка «крапива птица» («птица, обитающая в зарослях крапивы»), байрахъ чяка «знамя птица», кьуран чяка «коран птица» («священная птица») и т. д. 12) Словосочетания, в которых зависимое слово представляет собой название месяца ли дня недели, ср.: март баз «март месяц», май баз «май месяц», декабрь баз «декабрь месяц»; итин бархіи «понедельник день», сут бархіи «суббота день» и т. д. 13) Словосочетания, представляющие собой названия частей тела, состоящие из двух имен существительных в номинативе, где первое существительное определяет второе, ср.: лутіи тіяхі «дно нога» («подошва»), хъяб някъ «шея рука» («предплечье»), газа някъ «мотыга рука» (т. е. «локоть»), къакъ някъ «спина рука» («тыльная часть кисти»), кьаси пула «полка зуб» («коренной зуб»), ганжи цула «клык зуб», хъяб кьяш букв, «шея нога» (т. е. «предплюсня») и т. д.
Субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным
Прилагательное является одним из основных видов зависимых компонентов субстантивного словосочетания даргинского языка, которое характеризуется рядом грамматических свойств. По словам С. Абдуллаева, прилагательное даргинского языка считается морфологически четко оформленной частью речи [Абдуллаев 1954:126]. Оно имеет специфические, характерные только для него суффиксы (-си, -ар, -ан, -чев/р/б, -ла), изменяется по классам и числам (за исключением отдельных случаев), имеет полную и краткую формы, в сочетании с существительными не склоняется.
Субстантивные словосочетания с зависимым словом - именем прилагательным - один из наиболее употребительных в даргинском языке типов словосочетания. Образуются они в речи путем распространения имен существительных прилагательными с целью их характеристики по самым различным признакам в соответствии с их лексическим значением. Имена прилагательные могут сочетаться со всеми именами существительными, обозначающими лицо, предмет, отвлеченное понятие и т. д.
С именами существительными сочетаются имена прилагательные любой семантики и любой грамматической характеристики.
По грамматической характеристике зависимого прилагательного субстантивные словосочетания даргинского языка делятся на две группы: а) субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным полной формы и б) субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным краткой формы. Оба вида субстантивных словосочетаний различаются по функциональным, стилистическим, синтаксическим и другим свойствам, о чем будет сказано ниже.
По характеру же производящей основы производных прилагательных, сочетающихся с именами существительными, субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным полной формы делятся на: 1) субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным, производным от имен существительных, числительных, местоимений, ср.: ціакь-си адам «сильный человек» (от ціакь «сила»), ца-йиси адам «одинокий человек» (от ца «один»), вегі-си юрт «собственный дом» (от вегі «сам, хозяин»); 2) на субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным полной формы, производным от глагольной основы, ср.: дяргіиб+ти шин «холодная вода» (от дяргіиб «остыли»), уриб+си далайчи «известный певец» (от уриб «назвали») и т. д.
Субстантивные словосочетания, разумеется, в языке возникли из-за потребности отличить, разгранить, выделить тот или иной предмет от однородных ему подобных предметов, назвав или указав на его какие-то специфические признаки. Что же касается таких признаков, то они могут быть самыми разными, обозначающими внешность {ркагаси рурси «красивая девушка»); внутренние свойства или черты характера (гіяхіси рурси «хорошая девушка»); признаки, обозначающие принадлежность определенной географической местности (ахъушан хьунул «акушинская женщина», или «акушинка») или национальную принадлежность (дарган рурси «даргинская девушка»); признаки, характеризующие отношения предмета к пространству (ургабси юрт «средний дом») или времени {дата кьаці «вчерашний хлеб») и т. д.
Довольно многообразны конкретные внешние, внутренние и другие признаки, выражаемые зависимыми прилагательными полной формы в субстантивных словосочетаниях, перечислять которые нет особой необходимости.
Между оформленным прилагательным и определяемым им существительным устанавливается, в основном, синтаксическая связь согласование. Как правило, классные прилагательные согласуются с главным словом словосочетания в классе и числе, притом в числе согласуется дважды, при помощи классного показателя и при помощи суффикса, ср: бархьси пикри «правильная мысль» и дархыпи пикруми «правильные мысли», давлачебси улка «богатая страна» и давлачерти улкни «богатые страны» и т.д.
Неклассные же оформленные прилагательные согласуются с определяемым именем только в числе при помощи суффикса, ср.: ахъси юрт «высокий дом» и «ахъти юртани» «высокие дома». Оформленные же при помощи суффиксов -а (-я, -е), -ар, -кар, -ан (-ян, -єн), -ла, -лан прилагательные не согласуются с определяемым именем существительным ни в классе, ни в числе и поэтому они сочетаются со стержневым компонентом способом примыкания, ср.: хьанціа урхьу «синее море» и хьанціа урхъни «синие моря», гіямултар адам «хитрый человек» и гіямултар адамти «хитрые люди», дубурлан адам «горский человек» и дубурлан адамти «горские люди», дурала улка «чужая страна» и дурала улкни «чужие страны». Как показывают примеры, отмеченные прилагательные остаются неизменяемыми как в случаях их сочетания с существительными в единственном числе, так и с существительными во множественном числе. Однако же, как отмечает К. Г. Гаджиев [Гаджиев 1982:9] данные прилагательные изменяются по числам в случаях, когда они выступают в роли основного компонента именного составного сказуемого, ср.: иш кьаці ціуба саби «этот хлеб есть белый» и ишди кьуціри ціубаби сари «эти хлебы есть белые» и т. д.
Несколько специфичны по своей функциональной характеристике менее распространенные субстантивные словосочетания с зависимым прилагательным краткой формы, а также некоторые субстантивные словосочетания с зависимым сложным прилагательным.
Наряду с прилагательными полной формы или оформленными прилагательными в даргинском языке функционируют и неоформленные [Абдуллаев 1954: 134] или краткие прилагательные, т. е. прилагательные краткой формы. В отличие от оформленных прилагательных, неоформленные прилагательные не содержат суффикса, они равны первичному корню, ср.: мурхь къада «глубокое ущелье» при мурхь-си къада «глубокое ущелье» (оформленное прилагательное). «Такое прилагательное, -пишет С. Абдуллаев, - характеризуется тем, что оно употребляется только с определяемым словом, вместе с определяемым словом составляя единое целое, синтаксически не расчленяемое. Между таким прилагательным и определяемым им словом нельзя вставить другое слово, такое прилагательное не склоняется и отдельно не отвечает ни на какой вопрос... Такие неоформленные прилагательные всегда сопровождаются в речи выражением эмоциональных чувств, они являются эпитетами в художественной речи и употребляются в поэзии, в разговорной же речи только тогда, когда хотят придать ей эмоциональность...» [Абдуллаев 1954:127], ср.: ахь дубура «высокая гора» (в поэзии) при полной форме ахъси дубура «высокая гора», хьанці беці «серый волк» (в поэзии) при полной форме хьанціа беці «серый волк» и т. д.
Аналогичные прилагательные краткой формы аварского языка А. А. Бокарев характеризует следующим образом: «Употребление краткой формы представляет собой определенный стилистический прием, используемый в аварских художественных, преимущественно поэтических произведениях. Они соответствуют общему приподнятому стилю произведения и сходны в этом отношении с краткими формами, употребляемыми в русском фольклоре. Часто они превращаются в постоянные эпитеты, неизменно следуя за своим определяемым». [Бокарев 1949:150-151]. Данная характеристика вполне подходит и к даргинским кратким прилагательным.
Субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, выраженным комплексом «имя + частица»
В системе субстантивных словосочетаний даргинского языка особую группу составляют субстантивные словосочетания с зависимым комплексом, где имя сочетается с уподобительной или со сравнительной частицами. Такими в даргинском языке являются часто употребляемые частицы -гъуна и -цад. Частица -гъуна является уподобительной, которая, сочетаясь с именем, уподобляет один предмет другому, ср.: нартгъуна дурхія «юноша такой, как нарт», т. е. «как сказочный герой», кіалгіягьуна юрт «дом такой, как дворец» или «дом, подобный дворцу», кьалтингъуна гьуни «дорога, подобная ковру», бецігьуна мурул «мужчина такой, как волк», т. е. «храбрый».
Другая же частица -цад является сравнительной частицей, которая, сочетаясь с именем, сравнивает один предмет с другим или уподобляет предметы по величине, ср.: хункіцад хив «орех величиной с кулак», змціецад беці «волк величиной с осла», дубурацад уркіи «сердце величиной с горы» и т.д.
В даргиноведческой литературе можно встретить разные мнения о статусе частиц -гъуна и -цад и о конструкциях, образуемых при их помощи. В свое время П. К. Услар частицы -гъуна и -цад считал падежными окончаниями, а конструкции, образованные при их помощи — падежными формами. Сочетание имени с частицей -гъуна он считал «уподобляющим» падежом, а сочетание имени с частицей -цад «тождественным» [Услар 1892:16]. Это мнение оказалось ошибочным, что было убедительно доказано Л. И. Жирковым, так как данные частицы свободно сочетаются не только с формой именительного падежа, но и с формами всех косвенных падежей [Жирков 1926:51]. Кроме того, в пользу того, что конструкции с данными частицами не являются падежными формами, говорит и такой факт: между этими частицами и именными формами свободно вставляются повторяющиеся союзы, ср.: узирарузирагъунти «наподобие брата и сестры», xlypa нурацад «такой величины как ты и я (вместе взятых)» и т. д. Следовательно конструкции с рассматриваемыми частицами нельзя квалифицировать как падежные словоформы. Их нельзя квалифицировать, на наш взгляд, и как прилагательные, как это делают в отдельных дагестанских языках, квалифицируя их как сравнительные прилагательные [Сулейманов 1964:116], поскольку с этими единицами языка сочетаются свободно прилагательные, ср.: рузигъуна рурси «девочка наподобие сестры» и дила риштіаси рузигъуна рурси «девочка наподобие моей маленькой сестры» и т. д. Следовательно, если иметь в виду то, что прилагательное с прилагательным не сочетается, то рассматриваемые конструкции и по данному критерию не могут быть квалифицированы как прилагательные, а частицы -гъуна и -цад как суффиксы.
Таким образом, выясняется, что комплексы «имя + -гъуна» и «имя + -цад» представляют собой сравнительные конструкции или более конкретно «эквативные атрибутивные конструкции» [Кибрик 1999:568].
Основным семантическим значением эквативной атрибутивной конструкции даргинского языка с частицей -гъуна является характеристика предмета указанием на его признаки через их уподобление признакам другого предмета. Уподобляться могут самые разные признаки субъекта, с которыми сравнивают признаки объекта сравнения. В частности, признаки внешней характеристики (маймунгъуна хъунул «женщина наподобие обезьяны или обезьянообразная женщина»), качественной характеристики (чіичіалагьуна рурси «девушка наподобие змеи», т. е. «злая девушка»), временной или пространственной характеристики (ср.: дусгъуна дуги «ночь наподобие года»), т. е. «такая долгая, продолжительная, как год», дубуртачибгъуна къар «трава наподобие (той), что на горах»); характеристики целевого назначения (ср.: дурхінасгьуна кьаці «хлеб, наподобие того, который назначен для детей»); характеристики качества, свойственного какому-нибудь предмету (ср.: пачалагъуна хіурмат «такой авторитет, как у царя», шандангъуна уркіи «сердце наподобие стали»), т. е. «твердое»; характеристики принадлежности (ср.: нешлагъуна хіева «платье, наподобие маминого (платья)», Мухтарлагьуна кьапіа «шапка как у Мухтара» и т. д.
Уподобительная частица -гъуна сочетается с любой падежной формой имени, в силу чего соответственно варьируется и значение уподобляемого признака, ср.: нешгъуна (И. п.) хъунул «женщина наподобие мамы», нешлагъуна (Р. п.) хіева «платье, как у мамы», нешлисгъуна хіева (Д. п.) «платье, как маме», т. е. «наподобие тому, какое (купили) маме», игитличилагъуна хабар «такая слава, как о герое» (тематив), узичилгъуна (совм. п.) анцібукь «такой случай, какой был с братом», Москвализибгъуна (эссив) аргъ «погода, как в Москве»; Исачигьуна балагь «такая беда, какая (случилась) у Исы», т. е. «какая (нагрянула) на Ису» (латив.) и т. д.
Уподобительная частица -гъуна присоединяется ко всем именным частям речи, образуя при этом атрибутивные словосочетания с главным компонентом, выраженным именем существительным. Например, сочетается с местоимением (хіугьуна адам «такой человек, как ты», нушагъунти адамти «люди, такие, как мы», т. е. «наподобие нас»), с числительным {ил кіелгьуна хіева «платье такое, которое в два раза (лучше) того», цаибилгъуна юрт «такой дом, как первый»), с прилагательным (шиншти гъунти ранг «такой цвет, как красный») и т. д.
В речи широкое распространение получило явление, когда уподобительная частица -гъуна присоединяется к атрибутизированной падежной форме. Частица -гъуна фактически присоединяется к атрибутизированным формам почти всех падежей, ср.: душмансигъуна адам «такой человек, как враг (И. п.), нешласигъуна уркіеціи «такая жалость, как у матери» (Р. п.), нешлисигъуна пай «такая доля, какая для матери» (Д. п.), нешличилсигъуна ихтилат «такая беседа, как с матерью» (совм. п.), нешличиласигъуна хабар «такая весть, что о матери», нешлизибсигъуна сабур «такое терпение, как у матери» (эссив), хіеркіличибяхісигьуна гъуни «такая дорога, какая в сторону реки».
Аналогичным образом функционируют в языке субстантивные словосочетания с зависимым компонентом, образованным с помощью сравнительной частицы -цад. Основным значением таких компонентов, как было отмечено выше, является выражение признака субъекта сравнения по величине или количеству путем его уподобления признаку объекта сравнения, ср. хяцад кеціа «щенок величиной с собаку», абацад рурси «дочь величиной (ростом) с маму» и т. д. Конструкции с частицей -цад, выполняя различные стилистические функции, употребляются часто в переносном значении, которое не может быть в реальности, ср.: дубурацад уркіи «сердце величиной с гору» (о гордом человеке), змхіецад беці «волк величиной с осла», унццад къяна «ложь величиной с быка» и т. д.
Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме общих падежей
Как известно, в современном даргинском литературном языке, по мнению М.-С. М. Мусаева [Мусаев 2002:42], функционирует восемь общих падежей (номинатив, эргатив, фактив, генитив, датив, комитатив, тематив и инструменталис). В существующей же учебной литературе отмечаются семь общих падежей, без фактива, недавно включенного М.-С. М. Мусаевым в число общих падежей даргинского литературного языка [Мусаев 2002:43-44]. Как показало наше исследование, теоретически почти все формы общих падежей за исключением формы фактива, способны атрибутизироваться при помощи суффиксов -си (ед. ч.) и -ти (мн. ч.). Однако атрибутизированные формы не у всех общих падежей в одинаковой степени функционируют в языке. Только в исключительных речевых ситуациях и очень редко встречаются атрибутизированные формы номинатива и эргатива. Чаще употребляются, как будет показано ниже, атрибутизированные формы генитива, комитатива и тематива.
Субстантивные словосочетания с зависимым именем в атрибутитизированной форме номинатива в даргинском языке употребляются, как было сказано выше, очень редко, и многие из таких превратились уже в прилагательные, ср.: ціакь «сила» и ціакьси «сильный»; бекі «голова» и бекіси «головной»; вай «зло» и вайси «плохой, злой»; гіяхі «добро» и гіяхіси «хороший, добрый»; мар «правда» и марси «правдивый»; къяна «обман» и къянати арц «фальшивые деньги». О подобных прилагательных говорил в свое время и С. Абдуллаев [1954:132]. Однако помимо подобных исторических атрибутизированных форм номинатива, в даргинском языке встречаются и другие атрибутизированные формы номинатива, о которых нельзя сказать, что они являются полноценными прилагательными, ибо с ними свободно сочетаются другие прилагательные или слово лебгіеб «очень», выражающее степень качества, ср.: душман «враг» и душманси «враждебный, т. е. свойственный врагу» и ціудара дуишанси адам букв, «человек, что черный враг», т. е. «человек, как черный (заклятый) враг»; юлдаш «друг» и юлдашси «дружеский, как друг» и марси юлдашси адам букв, «верный дружеский человек», т. е. «как верный друг человека»; эмх1е «осел» и эмх1еси адам «ослиный, как осел человек» и барскъа змхіеси адам «упрямый ослиный человек», т. е. «человек, как упрямый осел»; дарман «лекарство» и лебгіеб дарманси кьар «очень лекарственная (целебная) трава» или лергіер дарманти шин «очень лекарственная (целебная) вода» и т. д. Но необходимо отметить, что аналогичные атрибутизированные формы номинатива, хотя так и можно сказать, употребляются в исключительных речевых ситуациях.
Особо следует остановиться на специфической, своеобразной атрибутизированной номинативной форме, на которую в существующей литературе пока почему-то не обращено внимания специалистами. Речь идет об атрибутизированной при помощи сложного суффикса -хіелла форме номинатива, ср.: студентхіелла гіямру «жизнь (периода), когда (был) студентом». В даргинском варианте данного субстантивного словосочетания, разумеется, не представлен вспомогательный глагол «был» и слово «периода». Они просто подразумеваются. Буквальный поморфенный перевод подобной атрибутизированной формы номинатива на русский язык выглядел бы в виде «студент-когда-шний», т. е. «в тот период, когда был студентом». Данная атрибутизированная форма номинатива возникла на базе адвербиализованной (деепричастизированной) формы имени при помощи деепричастного суффикса -хіели с временным значением, ср.: вакіиб «пришел» и вакіибхіели «когда пришел», студент «студент» и студентхіели «будучи студентом, в бытность студентом» (букв, «студент-когда»). Далее от данной деепричастизированной формы при помощи суффикса-атрибутизатора -ля (генетического окончания родительного падежа) возникает атрибутизированная форма студентхіели + ла — студентхіелла «периода студенчества или студента (букв, «студент+когда-шний»). Подобные атрибутизированные формы номинатива вполне можно считать узуальными и общепринятыми. Они широко употребляются в языке.
Употребление в речи субстантивного словосочетания с зависимым именем в атрибутизированной форме эргатива является не узуальным, не соответствующим общепринятому употреблению, характеризующимся индивидуальным вкусом, обусловленным специфическим контекстом употребления. Подобное функционирование атрибутизированной формы эргатива нами было замечено в случаях, когда в диалогической речи переспрашивают. Так, например, на вопрос Чиди саби лебхуси жуз? Дудешли асибсив, узинив? «Какую именно книгу принести? Отцом купленную или братом?» возможен такой ответ «узиниси жуз» букв, «братом+ную книгу», т. е. «братом (купленную) книгу». Приведенный случай употребления атрибутированной формы эргатива, разумеется, относится к чисто окказиональным явлениям языка, но допустимым в определенных речевых ситуациях. Носители языка считают возможным подобное употребление атрибутизированной формы эргатива.
В отличие от рассмотренных атрибутизированных падежных форм номинатива и эргатива, атрибутизированная форма генитива является узуальной и широко употребляемой. В результате многие такие формы уже воспринимаются даже как типичные прилагательные, ср.: политикала къадри «значение политики» (род. п.) и политикаласи къадри «политическое значение», лирикала произведение «произведение лирики» (род. п.) и лирикаласи произведение «лирическое произведение» и т. д. Но вместе с тем отдельные атрибутизированные формы генетива, если они образовались от одушевленных существительных, еще не перешли в разряд прилагательных, так как с ними свободно сочетаются другие прилагательные или различные определительные слова, ср.: рузиласи пальто букв, «сестринское пальто», т. е. «пальто, принадлежащее сестре» и риштіаси рузиласи пальто букв, «младшей сестринское пальто», т. е. «пальто, принадлежащее младшей сестре» или дила рузиласи пальто букв, «моей сестрино пальто», т. е. «пальто моей сестры». Субстантивные словосочетания с атрибутизированной падежной формой генитива употребляются, в основном, в письменной речи, науке и публицистике [Абдуллаев 1954:132]. Атрибутизированные падежные формы генитива как и других падежей в числе согласуются с главным словом словосочетания, ср.: унраласи унц букв, «соседский бык» и унралати унци «соседские быки» и т. д.
