Содержание к диссертации
Введение
I. Отечественная историография истории России в годы Первой мировой войны 17
1. Становление проблемы в историографии 1914 - конца 20-х гг. XX в 17
2. Опыт изучения российской истории 1914-1918 гг. в конце 20-х - первой половине 50-х гг. XX века 69
3. Советская историческая литература о России периода Первой мировой войны. Середина 50-х - первая половина 80-х гг. XX в 89
II. Историография истории России в годы Первой мировой войны в 1985 - 2000 гг.: новые подходы и основные тенденции 135
III. Развитие зарубежной историографии истории России 1914 - 1918 гг.: некоторые итоги и значение 207
Заключение 252
Список источников и литературы 258
- Становление проблемы в историографии 1914 - конца 20-х гг. XX в
- Опыт изучения российской истории 1914-1918 гг. в конце 20-х - первой половине 50-х гг. XX века
- Советская историческая литература о России периода Первой мировой войны. Середина 50-х - первая половина 80-х гг. XX в
- Развитие зарубежной историографии истории России 1914 - 1918 гг.: некоторые итоги и значение
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Первая мировая война 1914— 1918 гг. явилась событием, оказавшим решающее воздействие на все последующие развитие России, сыгравшим эпохальную роль в мировой истории XX века. Война во многом обусловила историческую судьбу России. К 1914 году она была прочно включена в систему международных союзов, сложившихся в Европе, и не могла оставаться с стороне от мирового конфликта, объективно не отвечавшего национальным интересам страны. Именно участие в мировой войне предопределило качественно новый период отечественной истории, главным содержанием которого явилось завершение буржуазно-демократической революции и переход к новой социальной революции социалистического типа, революционный способ решения задач модернизации российского общества.
Изучение всех аспектов истории Первой мировой войны составляет важную научную задачу, позволяет в рамках процесса качественных изменений в развитии исторической науки России уточнить наши представления о взаимосвязи политического, военного, экономического, социального и международного положения государства, выявить и учесть весьма полезные уроки для обеспечения эффективной экономики и социальной стабильности, конструктивного взаимодействия и функционирования государственных институтов, политических партий и общественных организаций, формирования сильного правового государства и гражданского общества в нашей стране.
Актуальность данной проблематики обусловлена спецификой процессов исторической преемственности в России, глубиной и масштабами ци-вилизационных сдвигов в современном российском обществе и государственном устройстве. На рубеже ХХ-ХХ1 веков развернулись кардинальные
преобразования, успешные результаты которых в социальной, экономической, политической и идеологической сферах невозможны без учета опыта прошлого.
В этом плане научный анализ итогов и перспектив изучения истории России в 1914-1918 гг., когда в результате мировой войны начался новейший период в истории всего человечества и нашей Родины, приобретает не только теоретическую, но и практическую значимость. В силу переломного характера этих событий и качественных перемен в развитии научного гуманитарного знания сегодня обобщение опыта их исследования позволит определить принципы, направления, темы и сюжеты, требующие дополнительного изучения, будет содействовать дальнейшему развитию отечественной исторической науки, прежде всего по проблемам истории России начала XX века.
Целью настоящей работы является анализ процесса развития историографии истории России в годы Первой мировой войны, выявление основных тенденций и узловых проблем отечественной и зарубежной исторической мысли, определивших ее наиболее существенные достижения и недостатки, начиная со времени появления первых трудов в начале XX века вплоть до ее завершающего современного этапа.
Для достижения вышеуказанной цели автором решаются следующие задачи:
проанализировать процесс становления проблематики и основные черты российской литературы периода Первой мировой войны и второго десятилетия XX века;
исследовать и обобщить опыт изучения российской истории 1914-1918 гг. в советской историографии конца 20-х - первой половине 50-х годов XX века;
выявить и оценить основные результаты исследований советских ученых середины 50-х - первой половины 80-х годов XX века по проблемам истории России в годы Первой мировой войны;
определить существо и значение новых подходов и основных тенденций в отечественной историографии истории России 1914-1918 гг. за последнее пятнадцатилетие XX века;
показать основные итоги и значение зарубежной историографии истории России периода Первой мировой войны.
Объектом исследования является отечественная и зарубежная историографии истории России в период Первой мировой войны.
При этом автор исходил из того, что неотъемлемой частью отечественной историографии являются труды эмигрантских ученых, мемуаристов и публицистов. Их сопоставление с параллельно создававшимися в СССР работами советских специалистов по истории Первой мировой войны позволяет составить целостное представление о развитии российской исторической науки, независимо от места проживания ее представителей. Главное значение имели собственно научные результаты, на которые, несомненно, огромное влияние оказывали политическое кредо, мировоззренческие установки, а также личный жизненный опыт и конкретная судьба каждого автора.
Степень изученности темы. Создание историографии истории России в период Первой мировой войны началось уже в 20-е годы, когда формировалось само названное направление исторических исследований. Как правило, в этот период выходили в основном рецензии, предисловия к различным документальным и монографическим изданиям, комментарии и отклики ученых. К примеру, в процессе публикации работ иностранных и российских авторов, в том числе исследований, издатели готовили предисловия и комментарии, которые позволяют составить представление о движении на-
учной мысли и собственно первых опытах историографии истории Первой мировой войны.
Так, воспоминания Т. Бетмана-Гольвега «Мысли о войне» (М. - Л., 1925) - канцлера Германии в 1909 - 1917 гг. вышли с предисловием В. Гурко-Кряжина. Он характеризовал мемуариста как совершенно неспособного, растерявшегося политика, провалившегося в своей политике компромиссов. Доводы Бетмана-Гольвега касательно миролюбия Германии и ее лидеров накануне и в годы мировой войны он расценивал как трусливую политику выгадывания времени. Этот курс рецензент считал характерным и для Германии 20-х годов (1). В целом подобного рода предисловия имели прежде всего политически заданный характер.
К изданной в 1926 г. в Ленинграде книге немецкого автора Р. Фирле «Война на Балтийском море» было предпослано предисловие М.А. Петрова. Он же снабдил работу довольно обширными комментариями. Кроме данных уточняющего характера, ссылок на документы и т.д., предисловие показывает, как оценивались некоторые эпизоды и события войны и исторические труды зарубежных авторов в 20-е годы советскими историками.
Петров признавал, в частности, что Фирле подготовил первую работу, которая «устанавливает оценку кампании 1914 года на Балтийском море», и поскольку первые впечатления особенно сильны, позиция автора, считал он, повлияет на восприятие опыта войны, и с ней «придется долго считаться». В то же время он осуждает тенденциозность изложения, целью которого является демонстрация доблести германского флота на Балтике. Это, по мнению Петрова, предопределило поверхностность суждений, не подтвержденных событиями.
Кроме того, сам труд рецензент рассматривал с точки зрения использования изложенного опыта для создания Красного флота и его боевой подготовки. Что же касается собственно изложения хода военных действий, то
Петров, несмотря на безусловно критическое отношение к царской армии и флоту, отвергает как ошибочное мнение Фирле о том, что превосходство было на стороне Германии. Он утверждал - положение русских на этом театре все время улучшалось, а флот усиливался. Общая оценка кампании и пренебрежение врагом - главные ошибки Фирле, как считал Петров. И если фактический материал о германском флоте и его действиях изложен добросовестно, то в отношении действий русских в книге много неточностей, к тому же одностороннее изложение проблемы составляет одну из основных слабостей работы (2).
Крупных историографических трудов по истории России в 1914 -1918 гг. вплоть до второй половины XX века в нашей стране не появлялось. Анализируя основные проблемы и некотореы итоги развития советской историографии, А.Л. Сидоров в 1955 г. резюмировал, что основное внимание советские историки уделяли международным отношениям эпохи империализма, много сделали для выявления и публикации документальных материалов о внешней политике стран - участниц Антанты и Тройственного Союза в годы мировой войны. Доказывалась решающая роль англогерманского антагонизма в развязывании глобального конфликта. Приоритетное место в советской историографии занимала революционная тематика и все аспекты истории военного времени, связанные с этим направлением (3).
Заметно активизировалась научная мысль в изучении истории Первой мировой войны с 60-х гг. В частности, значительное внимание в историографическом осмыслении проблем истории Первой мировой войны советские историографы уделяли критике западной, немарксистской исторической литературы о происхождении войны, международных отношениях в начале века и непосредственно во время войны, политике отдельных держав и блоков в 1914-1918 гг. (4).
При этом на историографические труды заметный отпечаток накладывали идеология «холодной войны», оторванность от достижений передовой научной мысли за рубежом. В частности, В.И. Бовыкин в 1961 г. подробно анализировал труды западных ученых об истории возникновения войны. Он подчеркивал, что при всем разнообразии методов освещения происхождения мировой войны буржуазных историков объединяет стремление обойти вопрос об ее империалистическом характере.
Автор обвинял их в подмене анализа действительных причин освещением обстоятельств, послуживших поводом к тому или иному изучаемому событию. Это относилось в том числе и к непосредственным причинам войны, когда западные ученые детально прослеживали факты дипломатической борьбы и прочие перипетии кануна войны. Он также связывал эволюцию взглядов французских историков с переменой внешнеполитического курса страны в середине XX века, но основной упор делал на критике «легенды о невинной Франции, павшей жертвой ее обязательств перед Россией», которую считал одним из важнейших элементов буржуазной фальсификации истории возникновения Первой мировой войны. Таким образом, советские историографы не выходили за рамки официальной трактовки, а догматическое следование приоритетам социально-экономического развития в общеисторическом процессе не позволяло увидеть многие другие важные аспекты проблемы по-новому. (5).
В названных трудах В.И. Бовыкина, К.Б. Виноградова и других авторов одним из главных пороков западных историков мировой войны назывались недооценка экономического соперничества и в целом экономической сущности империализма, непосредственно определявшего его агрессивную направленность. Большое внимание буржуазных ученых к дипломатической подготовке и истории войны, персонификация исторического процесса также рассматривались как недостатки (6).
В историографическом анализе проблем изучения истории революции и прежде всего деятельности партии большевиков - центральной темы всей советской исторической науки - обращалось внимание на дальнейшую детализацию конкретных сюжетов периода 1914 - 1918 гг. К ним относились, в частности, задачи исследования истории местных партийных организаций в годы мировой войны, причин победы меньшевиков и эсеров на выборах в Советы в феврале 1917 года, работы большевиков по привлечению на свою сторону демократических городских слоев, солдат и матросов. В обобщающем плане ставился вопрос об изучении соотношения стихийности и сознательности, уровня организованности пролетариата, особенно в Февральской революции (7).
Важное место в историографии истории Первой мировой войны в 70 -80-е годы заняли вопросы эволюции политической системы России. Существенный вклад в конкретно-историческое изучение и историографическое осмысление проблемы внес своими трудами А.Я. Аврех. В частности, в монографии «Третьиюньская система» (М., 1985) он высказал свою точку зрения по поводу дискуссионных вопросов темы. Так, историк обращал внимание на то, что именно в либеральной оппозиции западная буржуазная историография видела так или иначе ту реальную альтернативу, которая противостояла социалистической революции в России.
Аврех считал наиболее обстоятельным исследованием по вопросу о взаимоотношениях либеральной буржуазной оппозиции и царизма в последние три года существования последнего монографию В. С. Дякина «Русская буржуазия и царизм в годы первой мировой войны» (Л., 1967). В заслугу Дя-кину он ставил мобилизацию большого опубликованного и особенно архивного материала,, исследование и установление тех или иных фактов, раскрывающих смысл происходивших событий. В. С. Дякина он считал, наряду с Э. Н. Бурджаловым, пионером в новой постановке вопроса «о двух заговорах».
В то же время историк высказал свои замечания по поводу взглядов А.Г. Слонимского, выпустившего в 1975 г. книгу «Катастрофа русского либерализма: Прогрессивный блок накануне и во время Февральской революции 1917 года». Он считал неверным поставленный историком знак равенства между либерализмом и «Прогрессивным блоком», указывал, что история последнего начинается в августе 1915 г. В целом книга Слонимского стала еще одним шагом в разработке сложной и важной проблемы третье-июньской монархии на последнем этапе ее существования.
Оценивая монографию Е.Д. Черменского «IV Государственная дума и свержение царизма в России» (М., 1975), А.Я. Аврех отметил, что Чермен-ский нереальность методов борьбы либералов с царизмом («законность» и легальность во что бы то ни стало) объявлял нереальностью самой борьбы, хотя само содержание книги опровергало эту мысль. Неубедительным он называл и определение Черменским хронологических рамок и сути политики цезаризма.
Кроме того, ученый выразил категорическое несогласие с идеей В.И. Старцева («Русская буржуазия и самодержавие в 1905 - 1917 гг.» Л., 1977), что в периоды «резкого нарастания революционного кризиса, как это было в 1905—1907 и 1915—1917 гг.», буржуазия «требовала... введения действительной конституции с полновластным парламентом, с ответственным перед ним правительством», а буржуазные лидеры «стремились путем сделки с царским самодержавием прийти к исполнительной власти». По его мнению, в период 1914—1917 гг. русская либеральная буржуазия больше всего боялась власти, не хотела ее, уклонялась от нее всеми силами.
В целом позиция А.Я. Авреха в оценке политической системы России в годы первой мировой войны сводилась к тому, что третьеиюньская система не была результатом некоего политического озарения. Царизм создавал Думу как инструмент бонапартистского лавирования между помещиками и бур-
жуазией. Уже в самом этом механизме были заложены все элементы кризиса и крушения системы. Ее сложная и хрупкая равновесность могла держаться только при исключительно счастливом стечении обстоятельств как для самого царизма, так и для его союзников по контрреволюции. К началу Первой мировой войны третьеиюньская система находилась в состоянии глубочайшего кризиса (8).
Историографы, анализировавшие суть полемики, указывали, что с позицией Авреха был не согласен А.П. Бородин (9), который поддерживал B.C. Дякина по вопросу о причинах краха реформ и сути третьеиюньской системы. Было отмечено, что Аврех не рассматривал практическую деятельность царского правительства, которое отнюдь не самоустранилось, а также не учел глубинных социальных корней «кризиса верхов», сосредоточившись на различных проявлениях их разложения (10). Таким образом, в середине 80-х годов были намечены новые ориентиры для более глубокого анализа политической истории России в канун и в годы мировой войны, продолженного уже в новой исторической обстановке в последнее 15-летие XX века.
Определенный интерес у историографов вызвали труды по социально-экономической истории России начала XX века, в которых затрагивались и проблемы военной экономики. В частности, отмечалось, что при характеристике сельскохозяйственной переписи 1917 г. И.Д. Ковальченко, Н.Б. Селун-ская и Б.М. Литвакова в своей работе «Социально-экономический строй помещичьего хозяйства Европейской России в эпоху капитализма» (М., 1982) совершенно не анализировали обстоятельства военного времени, оказавшие существенное влияние на все народное хозяйство страны, в том числе на возрождение отдельных пережиточных форм эксплуатации в помещичьих хозяйствах.
Отмечая внимание ученых к проблеме концентрации производства и капитала, возникновения и функционирования монополий в отраслях, рабо-
тавших на казну и на широкий массовый рынок во время войны, историографы в то же время считали, что к середине 80-х гг. отсутствовал экономический анализ производственной деятельности монополий, ее зависимости от особенностей рынка, конъюнктуры, этапа развития, особенностей получения прибыли и ее механизма, анализа разных сторон оснащения предприятий. Именно такой подход, указывалось далее, мог бы преодолеть декларативный характер рассуждений о топливном и металлургическом кризисе накануне войны.
Констатировалось также, что изучение развития мелкой промышленности в годы войны показало ее включение в систему государственно-монополистического регулирования и, как следствие, резкое ускорение ее разрыва с торгово-ростовщическим капиталом, что вело к преобразованию мелкотоварного уклада в мелкокапиталистический. Наметился интерес и к социальным портретам крупнейших представителей финансового капитала периода мировой войны (11).
А.Н. Боханов в 1989 г. проанализировал некоторые проблемы истории монополистической буржуазии в России и показал, что недостаточно изучены такие конкретные вопросы, как процесс формирования русской финансовой олигархии в годы мировой войны, социальные группы буржуазии в целом, многие ее общие и специфические черты развития. Он предлагал осуществить комплексный подход к изучению экономических и социальных аспектов исторического процесса в момент вызревания предпосылок революции (12).
При подведении некоторых итогов изучения внешней политики и международных отношений в канун и во время войны в период с 1974 по 1987 гг. в статье Ю.Н. Задавысвички в 1990 г. отмечалось, что советские историки почти не обращались к анализу двусторонних отношений стран Европы с США, внешней политики нейтральных государств, комплексу международ-
ных противоречий на Дальнем Востоке, латиноамериканскому фактору. По-прежнему одной из ключевых задач историографии считалась критика буржуазных фальсификаций и концепция истории мировой войны (13). И хотя основное внимание обращалось на проблемы' изучения всеобщей истории, такой подход помогал более глубокому осмыслению российского исторического опыта в контексте основных тенденций мирового развития в начале XX века.
Новый поворот в развитии историографии истории России в годы Первой мировой войны обозначился в последнее 15-летие XX века. Его качественное отличие определяется общими сдвигами в развитии отечественной исторической науки - расширение источниковой базы исследований, обновление и дополнение тематики научных работ, освобождение от идеологической и иной ангажированности, снятие запретов на изучение различных эпизодов истории, диктовавшихся политической конъюнктурой (впрочем, до конца эта проблема, характерная и для зарубежной историографии, не решена), утверждение плюрализма мнений и развитие творческого сотрудничества, интеграции исследований российских и зарубежных специалистов и др. Об этом свидетельствует, в частности, монография Ю.П.Свириденко, А.И.Зевелева, В.В.Шелохаева и других авторов «Историография истории политических партий России» (М., 1992).
В результате появились отдельные статьи, анализирующие те или иные аспекты состояния изученности истории России в 1914 - 1918 гг. Прежде всего в них рассматриваются историография внешнеполитической предыстории и истории войны, а также некоторые спорные трактовки военных действий на русском фронте. Историографическим вопросам традиционно отводится определенное место (в рамках избранной темы) в диссертационных исследованиях (14). Специально избранной теме посвящена статья Б.Д.Козенко. (15) Соглашаясь с выделенными ученым направлениями ис-
следовательского поиска, в то же время следует отметить, что в данной работе краткий обзор историографии истории России 1914-1918 гг. дается как часть общей литературы по истории Первой мировой войны. В целом же следует констатировать, что обобщающих трудов, подводящих итоги изучения одной из важнейших проблем исторической науки, намечающих направления и перспективы дальнейшего поиска, пока нет. Между тем, в настоящее время ощущается настоятельная потребность и имеются необходимые предпосылки для проведения такого исследования.
Предмет изучения - сложный и неоднозначный процесс накопления и развития научных знаний, движения исторической мысли по избранной проблеме.
Методология исследования, обеспечивающая научную объективность данной работы, опирается на базовые принципы исторического и историографического анализа - историзм, объективность, системный подход. Основными методами изучения темы явились хронологически-проблемный, синхронистический, ретроспективный, сравнительный и типологический метод актуализации. (16)
Хронологические рамки исследования охватывают весь период изучения избранной темы в XX веке.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым обобщающим исследованием характера, содержания, тенденций и значения основного массива отечественной и зарубежной научной литературы по истории России в период Первой мировой войны. В диссертации дан анализ этапов и направлений историографии проблемы, определены качественные изменения, результаты и перспективы дальнейшего изучения темы.
Практическая значимость диссертации обусловлена настоятельной необходимостью для гуманитарных наук, политических и общественных деятелей всего общества в целом, иметь объективное представление о со-
стоянии и задачах изучения истории России начала XX века, содействовать теоретическому обоснованию общественно-политических преобразований. Работа может быть использована для воспитания патриотизма в процессе преподавания истории Отечества, при подготовке обобщающих трудов по истории России XX века.
Источниковая база исследования определена предметом и задачами диссертации и обеспечивает достоверность выводов и обобщений автора.
Основную группу источников составляют обобщающие труды, монографии, брошюры, статьи, диссертационные исследования, научно-популярные работы по истории России начала XX века, Первой мировой войны, революции 1917 г., а также по основным вопросам и отдельным сюжета истории 1914-1918 гг. В них получили отражение различные аспекты формирования, развития и обновления как теоретико-методологических основ, так и конкретных результатов движения исторической мысли, приращения или утраты научного знания, закономерности исследовательского поиска, методы научного изучения темы. В эту группу входят также ценные по форме и содержанию материалы различных конференций, дискуссий, изданные в виде тезисов, сообщений или реферативных сборников.
К ним относятся также эмигрантские издания и труды российских историков, оказавшихся и работавших в зарубежье. Несмотря на то, что в самой России они стали реальным историографическим фактом лишь в последние пятнадцать лет, эти работы составляют неотъемлемую часть отечественной научной мысли. Их использование обеспечивает комплексный, всесторонний подход к решению поставленных в диссертации задач.
Существенную часть источников составляют опубликованные документы, материалы периодической печати - в них прослеживаются определенные оценки, выводы и обобщения, получившие затем развитие в научных
трудах и отражающие начальный этап становления историографии избранной темы.
Немаловажную роль в ее изучении играют и мемуары участников Первой мировой войны, дипломатов, государственных и политических деятелей России и других стран - участниц Первой мировой войны.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории и культуры МГУ С. Основные положения и результаты исследования нашли отражение в опубликованных трудах соискателя, докладывались на научных конференциях разного уровня.
Структура диссертации определяется логикой исследовательского процесса . В работе выделены два блока научной литературы по теме - отечественной и зарубежной. Анализ движения исторической мысли опирается на хронологически проблемный подход в рамках введения трех разделов , заключения, списка источников и литературы.
Примечания
Бетман Гольвег Т. Мысли о войне. М. - Л, 1925. С. YII - XIII.
См. Фирле Р. Война на Балтийском море. Т.1. Л., 1926. С.5 - 12.
См.: Сидоров А.Л. Основные проблемы и некоторые итоги развития советской исторической науки. М., 1955. С. 57 - 59.
4 Виноградов К.Б. Основные направления историографии австро-
сербского конфликта и возникновения первой мировой войны. М., 1962; Его
же. Буржуазная историография первой мировой войны. Происхождение вой
ны и международные отношения 1914-1917 гг. М., 1962; Его же. Советская и
зарубежная историография новой и новейшей истории. Л., 1981; Тарновский
К.Н. Советская историография российского империализма. М., 1964; Берж-
ховский Д., Ляхов В. Советская историческая литература о первой мировой
войне // Военно-исторический журнал. 1964. № 12. С. 86 - 93; Емец В.А. Со
ветская историография происхождения первой мировой войны. М., 1968;
Григорцевич С.С. Вопросы международных отношений, историографии и источниковедения. М., 1970; Леонидов Л. Военно-исторические исследования A.M. Зайончковского // Военно-исторический журнал. 1972. № 6. С. 99 -104; Яровой В.В. Политика США в Китае в годы первой мировой войны (ос-новные проблемы истории США в американской историографии 18161-1918 гг.). М., 1974; Кирисенко М.В. К историографии внешней политики Греции накануне первой мировой войны // Вестник Киев, унив-та. Вып.5. Киев, 1977. С.51-59; Малахаев В.И. Американские «новые левые» историки о целях США в первой мировой войне //Вопросы методологии истории, историографии, источниковедения. Томск, 1980. С.48-57; Индукаева Н.С. Американские историки радикального направления о гегемонистской политике США накануне и в годы первой мировой войны // Вопросы всеобщей истории и историографии. Томск, 1984 и др.
Бовыкин В.И. Из истории возникновения первой мировой войны. М., 1961. С. 21-22,43, 52.
См.: Бовыкин В.И. Указ. раб.; Виноградов К.Б. Буржуазная историография первой мировой войны. М., 1962.
Семенова Е.Г. Новейшая литература по истории деятельности партии большевиков в годы первой мировой войны и Февральской революции (Вопросы историографии). М., 1985. С. 21.
См.: Аврех А.Я. Третьеиюньская система. М., 1985.
Бородин А.П. Третьеиюньский блок и крушение политики мирного реформирования самодержавия // Вопросы истории, 1982. № 8.
10 Королева Н.Г. Новейшая советская литература по проблеме прави
тельственного лагеря в царской России начала XX в. // Новейшие исследова
ния по истории России периода империализма в советской и зарубежной ис
ториографии. М., 1985. С. 40 - 41.
11 Корелин А.П. Социально-экономическая проблематика российского
империализма в новейшей советской историографии // Новейшие исследова
ния по истории России периода империализма в советской и зарубежной ис
ториографии. М., 1985. С. 48, 54 - 55, 58.
Боханов А.Н. Некоторые проблемы истории монополистической буржуазии в России // Монополистический капитализм в России. Сб. науч. тр.М., 1989. С. 163-180.
Задавысвичка Ю.Н. Новейшая советская литература о внешней политике и международных отношениях накануне и в период первой мировой войны (обзор) // Первая мировая война: политика, педология, историография. Куйбышев, 1990. С. 135 - 148.
См.: Первая мировая война: политика, идеология, историография. Куйбышев, 1990; Первая мировая война. Дискуссионные проблемы истории. М., 1994; Виноградов В.Н. Еще раз о новых подходах к истории Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 1995. № 5; Первая мировая война. Пролог XX века. М., 1998; Коваленко Н.А. Центральная власть и аппарат управления в России (февраль - октябрь 1917 г.). Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. М., 2000; Степанов А.И. Россия в годы Первой мировой войны: изменения власти и геополитического статуса. Автореф. дисс. ... докт. ист. наук. М., 2000 и др.
Козенко Б.Д. Отечественная историография Первой мировой войны. // Новая и новейшая история, 2001, № 3. С. 3-27.
Для методологии исторического и историографического исследования важное значение имеют труды: Маслов Н.Н. Методология исторического исследования. М., 1979; Жуков Е.М. Очерки методологии истории. М., 1980; Зевелев А.И. Историографическое исследование: методологические аспекты. М., 1987 и др.
Становление проблемы в историографии 1914 - конца 20-х гг. XX в
Первые работы, посвященные .проблемам истории России в мировой войне, стали появляться по горячим следам событий. Довольно много внимания уделялось пропаганде официального курса власти в отношении войны, месту России в системе международных отношений. Большинство изданий носило в основном публицистический характер и отвечало злобе дня, но сохранило свое значение не только как исторический источник, но и в определенной степени как историографическое наследие.
Непосредственно в годы войны вышел ряд документальных публикаций, носивших на себе отпечаток времени, и имеющих важное значение как исторический источник до настоящего времени. Они содержали официальные документы и материалы о ходе военных действий, о формировании политического курса во время войны, об общественном движении в стране и т.д. (1). Были предприняты и попытки анализа наиболее острых проблем внешней политики России в связи с войной, а также оперативного опыта действий вооруженных сил противника. Наряду с этим рассматривались проблемы развития народного хозяйства страны в военное время (2).
Так, в 1915 г. вышел в свет сборник статей «Вопросы мировой войны» под редакцией М.И. Туган-Барановского. В одной из статей этого известного экономиста «Война и народное хозяйство» в 1915 г. подчеркивались небывалые до тех пор масштабы войны, ее новый характер, обусловленный не только всеохватностью, но и условиями капитализма со всеми сложностями его экономики. Автор указывал, что разрушение народного капитала самой войной сопровождается невиданным доселе ростом расходов на ее ведение. Единственным источником для их покрытия становятся бумажные деньги, оказывающие разрушительное действие на народное хозяйство. Для России это означало, по мнению экономиста, быстрый рост инфляции.
В то же время в статье весьма оптимистически (и, как показало время, некритически) оценивались перспективы российской экономики и самого хода войны. Туган-Барановский остановился на влиянии военных условий на развитие сельского хозяйства и промышленности России, пытаясь дать прогноз их развития с учетом изменения условий и масштабов внешнеэкономических связей, конкуренции с иностранными производителями и партнерами, обеспеченности рабочей силой и т.д. С окончанием войны, победоносным для России, как считал автор, даже при самых благоприятных условиях пройдет немало времени, прежде чем воевавшие страны смогут возобновить нормальную хозяйственную жизнь. Для России с ее богатыми естественными ресурсами и огромной территорией успешное развитие экономики автор связывал с изменением условий торгового договора с Германией, обеспечивающего открытие германского рынка для русского сельского хозяйства и устранение зависимости отечественной промышленности от немецкой. Под впечатлением побед русской армии в 1914 г. он возлагал большие надежды на расширение экономического влияния России на Балканах .и хозяйственный подъем на Юге благодаря планируемому открытию свободного выхода из Черного моря (3).
В целом же более справедливой по поводу состояния изученности экономических проблем военного времени выглядит точка зрения М.И. Фридмана, который в 1916 г. писал, что эта тема не изучена, «у нас нет даже достаточного и достоверного материала для заключений» (4).
В 1918 г. в Москве вторым изданием вышла книга известного экономиста, бывшего министра Временного правительства С.Н. Прокоповича (1871 - 1955) «Война и народное хозяйство», который остался в Советской России и недолгое время работал в Помголе, пока в 1922 г. не был выслан из страны. Она весьма примечательна как серьезное аналитическое исследование развития экономики страны в 1914 - 1917.гг., которым позже пользовались советские историки.
Автор рассмотрел позиции наиболее известных специалистов по поводу возможного развития экономики во время войны, которые были распространены до ее начала (И.С. Блиох, А.А. Гулевич, П.Б. Струве), а также, в частности, дал обоснованную критику упоминавшихся выше взглядов М.И. Ту-ган-Барановского. В предмет его исследования вошли проблемы состояния внешней торговли и финансов, источников покрытия расходов, народнохозяйственных последствий военных расходов, влияния войны на производство и национальный доход, транспорт, кредит и торговлю, а также влияния войны на экономическое положение трудящихся.
Остановимся на некоторых наиболее важных положениях и выводах работы С.Н. Прокоповича. Они отличались реалистичностью и были серьезно обоснованы. В частности, автор показывал, что положение дел на фронте прямо влияло на стоимость русского рубля на иностранных рынках. Важно и то, что Россия на мировом рынке выступала как должник, и продажа ценных бумаг за границу как способ регулирования курса валюты быда недоступна. Падение курса рубля не смогли удержать и военные успехи русской армии летом 1916 г. даже после войны перспективы рубля Прокопович оценивал как тревожные. Он также подчеркивал интеллектуальное банкротство правительства, не сумевшего справиться с этими проблемами, что проявилось в том числе в кризисе разменной монеты (5).
На состояние финансов повлияли, как показал автор, и неверные политические прогнозы относительно возможности кратчайшего окончания войны. Он проанализировал главные причины понижения налоговых поступлений в казну, прежде всего свидетельствовавших о сокращении хозяйственной деятельности в стране и падении ее производительных сил, определил динамику и роль выпуска бумажных денег, открывавших новые источники заимствований из народного хозяйства, на состояние экономики. В то же время были детально показаны последствия роста военных расходов на благосостояние населения. Прокопович считал, что «денежные расходы государства на войну важны лишь как мера расходования на нужды войны материальных ценностей, т.е. товаров» и основным экономическим фондом войны называл народный доход. Нельзя перекладывать бремя реальных расходов войны на будущие поколения, поэтому так важно высокий уровень развития производительных сил страны.
Прокопович указывал, что более 50% своего дохода народное хозяйство не могло отдавать на нужды войны. А колоссальный спрос на нужды армии привел к дефициту товаров и сильному сокращению потребления (на 52%). Наиболее тяжело, по его мнению, война отразилась на труде, в сравнении с землей, средствами и орудиями производства. Он привел многочисленные фактические и статистические данные, позволяющие реально представить положение рабочей силы в народном хозяйстве, особенно в деревне, состояние всех названных им аспектов этой проблемы. Они и сегодня служат ценным источником для специалистов по истории экономики 1914 - 1918 гг. в России.
Показателен вывод автора о том, что в политическом плане расстройство экономической жизни не приводило никого, кроме большевиков, к выводу о необходимости социалистической революции и распространению социалистических идей. «Слабое развитие капитализма в России совершенно исключает возможность обобществления всего производства». В то же время он подчеркивал абсолютную неспособность административного аппарата России в годы войны не только разрешить, но и понять всю сложность задачи регулирования цен, что дорого обошлось стране. Не менее убедительны выкладки Прокоповича относительно динамики материального положения рабочих и крестьян промышленных губерний в годы войны, которое ухудшалось и после ее окончания.
Опыт изучения российской истории 1914-1918 гг. в конце 20-х - первой половине 50-х гг. XX века
С конца 20-х гг., когда произошел окончательный слом нэпа и установился режим личной власти И.В. Сталина, историографическая ситуация серьезно изменилась. Она определялась охранительной идеологией власти и характеризовалась отказом от относительного плюрализма мнений, жесткой догматизацией классовой парадигмы и запретом на творческий, самостоятельный анализ спорных вопросов истории. В период правления Сталина приоритетное место в изучении истории России начала XX века заняла военно-революционная тематика. Ее изучение велось в рамках политики укрепления режима личной власти и мобилизационной экономики, модернизации страны в условиях необходимости подготовки СССР к новым вооруженным столкновениям с враждебным капиталистическим окружением.
В соответствии с господствовавшей трактовкой исторического процесса в целом, в том числе истории России начала XX века - эпохи войн и революций - центральной темой советской историографии Первой мировой войны, безусловно, была деятельность В.И. Ленина и партии большевиков. Подавляющее большинство документальных публикаций и научных трудов было посвящено доказательству исторической правоты стратегии и тактики партии большевиков в отношении к войне, ее характеру, целям, значению и перспективам для России, неизбежности краха имперской системы, обреченности и непригодности всех иных проектов переустройства страны, представленных любыми, кроме большевистской, партиями и движениями. Ярким примером могут служить 10-томник документов из архивов царского и Временного правительств «Международные отношения в эпоху империализма» (М., 1931-1936), а также подготовленный А. Ерусалимским сборник «Документы по истории мировой войны» (М, 1932).
Отечественная историография вообще уделяла большое внимание внешнеполитической истории России в годы Первой мировой войны и ее роли в развязывании конфликта. При этом основополагающим был тезис об изначально реакционной сущности любых коалиций и соглашений империалистических стран, их внутренней слабости и объективно неизбежном обострении противоречий в блоках, независимо от объединяющих их целей и задач.
Колебания в освещении этой проблематики зачастую были связаны с конкретной политической ситуацией. Так, в связи с 20-летием начала войны к 1934 г. вышло значительное число публикаций, причем с середины 30-х гг., когда международная обстановка стала быстро обостряться и нарастала угроза мирового конфликта, особую актуальность приобрел вопрос об истоках войны. В целом же основные тенденции в развитии исторической науки были определены постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 15 мая 1934 г. «О преподавании гражданской истории в школах СССР» и «Замечаниями тт. Сталина, Кирова и Жданова о конспектах учебников истории СССР». В них, в частности, давалась установка на изучение периода мировой войны: требовалось показать роль царизма как резерва империалистических держав Западной Европы и полуколониальное положение России в условиях общеевропейского политического кризиса в канун войны (1).
Большое внимание уделялось также показу нарастания революционного кризиса в стране в годы войны и доказательству объективной подготовленности России к социализму. В частности, «Красный архив» в разные годы, а особенно в связи с 10-летием начала войны в 1934 г. опубликовал документальные материалы о солдатских настроениях и рабочем движении накануне и во время войны, об истории т.н. «гвоздевщины» - деятельности рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета. Были изданы документы о деятельности кадетов во время войны, в т.ч. в дни Галицийской битвы 1915 г., переписка царских сановников в 1914 - 1917 гг. и т.д. Вышел в свет ряд сборников документов и материалов по истории армии, политическому положению в стране, которые наглядно демонстрировали неспособность старого режима справиться с вызовом времени и обеспечить социальный, экономический и духовный прогресс страны (2).
Наиболее показателен в этом отношении 3-й (64) том «Красного архива» за 1934 год. В нем помещены материалы и документы по внешнеполитическим и международным проблемам накануне и в ходе войны, но приоритет отдан характеристике революционного движения в армии, среди рабочих, истории думской пятерки большевиков. При этом авторы предисловий руководствовались теми установками, которые партийная доктрина к тому времени определила как директивные.
В частности, Н. Ванаг, комментируя публикуемый доклад А.И. Шинга-рева в Военно-морской комиссии Думы 20 июня 1916 г., подчеркивал, что документ демонстрирует позицию двух империалистических лагерей. Один из них, как трактовала тогда советская историография, пытался решить цели войны путем сохранения верности в данной войне Англии и Франции, прежде всего с точки зрения финансового давления. Другой же в связи с ростом революционного движения все более ориентировался на заключение грабительского мира с Германией (3).
Е. Адамов в предисловии к документам русской военно-политической разведки 1913 - 1914 гг. о подготовке войны утверждал, что планомерное изучение военно-политической информации безусловно показывает - Германия и Австро-Венгрия в 1913 - 1914 гг. не только готовились к войне, но и готовили ее. Наряду с этими общими местами рецензент обращает внимание на некоторые важные детали, позволяющие уточнить роль и значение, характер и методы деятельности русской разведки, что само по себе представляет немаловажный специальный интерес.
Половина опубликованных в номере документов была посвящена революционной тематике. Авторы предисловий - А. Бадаев, А. Спирова, Ф. Нотович, В. Далаго - обращали внимание прежде всего на целенаправленную политику властей по борьбе с большевистской партией, конкретные эпизоды движения текстильных рабочих Промышленного района накануне войны, антивоенные настроения солдат перед войной по анонимным письмам из армии. Все приводимые факты и материалы, комментарии к ним были выдержаны в духе, заданном идеологическим курсом сталинского режима (4).
Несомненно, огромное влияние на выработку общей исторической концепции по важнейшим вопросам истории Первой мировой войны оказывал М.Н. Покровский. Он, в частности, акцентировал внимание на политической стороне проблемы сепаратного мира. В отличие от И.И. Минца, хотя в значительной степени и допавшего под влияние теории М.Н. Покровского о соревновании торгового и промышленного капитала, но утверждавшего, что ведущим был аспект внутренний - борьба за власть, сам он считал основным аспект внешний - желание (самодержавие) или нежелание (русская буржуазия) заключить сепаратный мир.
В сборнике статей разных лет «Империалистическая война» Покровский доказывал, что послы Антанты Палеолог и особенно Бьюкенен становятся чуть ли не центральными фигурами «заговора, дворцового переворота», направленного против существующего режима. «У так называемого прогрессивного блока, т.е. у империалистической русской буржуазии, с одной стороны, и у английского после Бьюкенена, - утверждал он, - явилась мысль убрать царя, неспособного, непопулярного Николая II и особенно непопулярную Александру Федоровну и на их место посадить императора общественного доверия, Михаила». Когда этого осуществить не удалось, то, как считал Покровский, союзники «подобрали» другую фигуру ставленника -А.Ф. Керенского (5).
Советская историческая литература о России периода Первой мировой войны. Середина 50-х - первая половина 80-х гг. XX в
Рубежный характер для развития отечественной исторической науки имели известные решения XX съезда КПСС (1956г.). Даже ограниченная и непоследовательная критика культа личности Сталина оказала огромное воздействие на всю общественную атмосферу, социально-политическую ситуацию в стране. Вместе с тем концептуальная направленность документальных изданий и исследований не изменилась и во второй половине XX века, несмотря на заметные сдвиги в исторической науке СССР благодаря «хрущевской оттепели». Были изданы сборники документом, статьи и речи видных государственных деятелей, дополнявшие фактологическую базу исторических исследований. По-прежнему ведущее место в них занимала военно-революционная тематика, история КПСС и история советского общества (1).
Так, в 1966 г. под редакцией А.Л. Сидорова вышел сборник документов «Революционное движение в армии и на флоте», который целенаправленно освещает деятельность большевиков по усилению своего влияния среди солдат и матросов, на предприятиях, пропаганде большевистских решений о войне и революционизированию армии и флота. Аналогичный характер имели посвященные этой же теме исследования. Они последовательно и детально раскрывали политическую деятельность социал-демократов-ленинцев не только в армии и на флоте, но и среди военнопленных, в эмиграции и в России (2).
Большое внимание уделялось в советской литературе и усилиям большевиков через печать, в т.ч. нелегальную, другие формы и способы пропаганды и агитации, использование думской трибуны большевистскими депутатами по .внедрению в массовое сознание и поведение лозунга «Война войне» (3). Наиболее показательным в плане изучения взаимосвязи и взаимовлияния войны и революции, реализации основополагающих идей официальной доктрины исторического развития России в начале XX века и в том числе в годы мировой войны явился трехтомный труд И.И. Минца «История Великого Октября» (М., 1967 - 1973).
Именно в этот период, когда произошла определенная демократизация и либерализация системы, наблюдалось расширение источниковой базы и усиление внимания к ранее закрытым темам, повысилась объективность исследований, были сделаны новые выводы и обобщения. Это относится прежде всего к трудам видных советских историков В.И. Бовыкина, Р.Ш. Ганели 91 на, К.В. Гусева, А.В. Игнатьева, А.Г. Кавтарадзе, Ю.И. Кирьянова, В.Я. Ла-верычева, В.И. Миллера, И.И. Минца, Ю.А. Полякова, И.М. Пушкаревой, И.И. Ростунова, А.Л. Сидорова, К.Ф. Шацилло и других. В 1956 г. возобновлено издание «Военно-исторического журнала».
Творческое развитие марксистских взглядов на войну и ее влияние на все стороны жизни российского общества предприняли историки «нового направления» А.Я. Аврех, П.В. Волобуев, М.Я. Гефтер, К.Н. Тарновский и др. Именно в эти годы были предприняты исследования уровня развития капитализма в России в канун войны и его эволюции в 1914-1918 гг., проблем многоукладности отечественной экономики, особенностей функционирования российского абсолютизма и его краха, а также трансформации государственности в экстремальных условиях войны и революции в 1917 г., поставлен вопрос об альтернативности исторического процесса. Подробный анализ этой темы содержится в коллективной монографии «Советская историограф-тия»(М.,1996, с.349-400).
Ученые в 60 - 70-е гг. получили возможность более непредвзято и относительно свободно подойти к осмыслению целого ряда вопросов, с новых позиций-трактовать те этапы истории России (в том числе историю Первой мировой войны), оценки которых ранее строго регламентировались официальными догмами и постулатами. И, наконец, можно было вновь вернуться к использованию более широкого круга источников, недоступных в течение десятков лет, в первую очередь архивных, свидетельств дореволюционной прессы, мемуаров государственных, дипломатических, военных и общественных деятелей России, в том числе многочисленных воспоминаний эмигрантов.
Среди них были как те, кто впоследствии перешел на сторону Советской власти, так и оставшиеся непримиримыми врагами большевизма. Те и другие были патриотами, имели огромный багаж ценных сведений, личного участия в решении важнейших проблем военного времени. Их мемуары, насыщенные не только субъективными впечатлениями, но и глубокими размышлениями, нередко документированные, давали основу для уточнения и расширения научных представлений о самых разных аспектах военной истории России 1914-1918 гг.
Так, о мнению А.А. Игнатьева (1877-1954), который был военным атташе в скандинавских странах и Франции и занимался поставками в Россию промышленных товаров и вооружения из стран Антанты, крайне отрицательную роль сыграли низкий уровень материально-технического оснащения русской армии в сравнении и с союзниками, и с противником, а также небрежность и халатность руководства, стоившие многих жизней, нескоорди-нированность действий с союзниками и т.д.. Непоследовательность и недооценка сложности и масштабов предстоящей войны в период подготовки к ней, экономическая зависимость империи от европейских поставщиков и неразработанность в мирное время вопросов поставок военных материалов различными путями, в т.ч. морским, обернулись трагическими потерями в 1914 г. Он оставил подробные описания истории взаимоотношений с союзниками по.вопросам поставок, их организации, подчеркивая «преступное отношение русского тыла к потребностям русской армии», неразбериху в системе управления, непрофессионализм многих чиновников и военных, а также тяжелое положение русской промышленности (4).
А.И. Деникин также указывал на угрожающее положение армии после поражения в русско-японской войне и явную недостаточность мер, предпринятых в 1910-1914 гг. для восстановления и реорганизации вооруженных сил, особенно в техническом и материальном плане. При этом, как и Игнатьев, Деникин считал, что «нельзя искать причин бедствия в одной серии явлений, как это имело место в односторонних обвинениях друг друга торгово-промышленниками и рабочими» (5). Вместе со стремлением выявить истинные причины постигшей их Родину катастрофы 1917 года авторы воспоминаний о войне большое место уделяли анализу не только собственно военных событий, но и их морально-политическим основам и последствиям. Об этом подробно писали, например, А.И. Деникин и А.А. Игнатьев. В частности, Деникин подчеркивал, что идеи монархии в солдатской массе и среди офицеров были достаточно укоренены силой привычки и консерватизма, но постоянно подрывались самой разрушительной политикой власти.
Не отрицая «крупных недостатков в системе назначений и комплектования высшего командного состава, ошибок нашей стратегии, тактики и организации, технической отсталости нашей армии, несовершенства офицерского корпуса, невежества солдатской среды, пороков казармы», зная размеры дезертирства, в котором считал повинной более интеллигенцию, чем массы, он тем не менее справедливо подчеркивал, что армия, страдая пороками русского народа, «вместе с тем в своей преобладающей массе обладала его достоинствами и прежде всего необычайным долготерпением в перенесении ужасов войны; дралась безропотно почти три года; часто шла с голыми руками против убийственной высокой техники врагов, проявляя высокое мужество и самоотвержение, и своей обильной кровью искупала грехи верховной власти, правительства, народа и свои» (6). Неиспользованный потенциал армии и разлагающую роль негодной системы управления отмечал и В.И. Игнатьев (7).
Развитие зарубежной историографии истории России 1914 - 1918 гг.: некоторые итоги и значение
Полноценное изучение движения исторической мысли невозможно без анализа основных тенденций и результатов развития зарубежной историографии. Применительно к истории России в годы Первой мировой войны она отличалась известным своеобразием, без учета которого и без включения трудов западных историков в багаж историографии трудно оценить итоги и перспективы исследования избранной темы.
Осмысление истории мировой войны и роли в ней России в западной исторической науке началось, так же, как и в нашей стране, уже в ходе и непосредственно после окончания войны. Как и в России, но гораздо более резко здесь проявилось деление на сторонников доказательства исторической правоты Антанты, с одной стороны, и Центральных держав, с другой. При этом, и те и другие, хотя и с разных позиций, рассматривали Россию, ее военные, финансовые, людские и иные ресурсы, роль в развязывании войны как немаловажный фактор мировой истории.
Значительную роль в понимании этих вопросов и тенденций развития научной мысли за рубежом играют воспоминания непосредственных участников войны, прежде всего дипломатов и военачальников, чьи судьбы так или иначе были связаны с контактами их стран с Россией или событиями на восточном театре военных действий. Безусловный интерес для историографии истории России в годы Первой мировой войны представляют воспоминания французского посла при царском правительстве М. Палеолога о событиях с января 1916 вплоть до его отъезда из страны в мае 1917 года. Аналитический ум, наблюдательность и образный литературный язык позволили автору дать не только точное и разноплановое освещение событий, происходивших в правящих кругах столицы
Российской империи в один из самых критических моментов ее истории, взаимоотношений с Францией и другими союзниками, меткие характеристики большого круга ведущих политических и государственных деятелей, имевших прямое и косвенное отношение к военным проблемам.
Наряду с этим в воспоминаниях дипломата содержатся многочисленные факты и примеры, создающие живые картины ухудшающегося социально-экономического положения рабочих и крестьян вследствие тягот войны, взаимодействия думцев и членов правительства, представителей императорской фамилии, их отношения к текущим событиям на фронте и в тылу, политической ситуации в стране и т.д. Мемуары позволяют полнее представить внешнеполитическую линию Франции и в целом Антанты к роли России и ее внешнеполитическим целям в войне, оценку союзниками стратегических и тактических результатов военных действий на Восточном фронте в 1916 -1917 гг., а также внутриполитического развития России с точки зрения ее вклада в борьбу против Тройственного Союза и т.д.
Следует отметить, что Палеолог трезво оценивал угрозу нараставшего всеохватного кризиса в России, неспособность императора и его окружения справиться со стоящими перед страной проблемами («у него наихудший для самодержавного монарха недостаток: отсутствие личности», «ему не хватает божественной искры» - при этом посол высоко ценил и его «выдающиеся достоинства» - «добросовестность, человечность, кротость, честь»), пагубную роль Распутина при дворе и т.д. (1)
Немаловажное значение имеют и те главы книги, где автор описывает разработку Временным правительством своей внешнеполитической линии, его взаимоотношения с Советами в вопросе о войне и мире и стремление представителей союзных стран, прежде всего Франции, обеспечить дальнейшее участие России в войне. В связи с этим Палеолог приводит также характеристику позиции большевиков и Ленина, которую заключает выводом: «Напрасный труд хотеть ему доказать, что, если русская армия будет уничтожена, Россия окажется добычей в когтях немецкого победителя, который, вдоволь насытившись и поиздевавшись над ней, оставит ее в конвульсиях анархии» (2).
Повествуя о наиболее значительных встречах, решениях, результатах своей дипломатической деятельности, М. Палеолог вместе с тем приводит свои размышления и выводы о ментальных, цивилизационных особенностях российского общества, которые позволяют понять ее роль и судьбу в условиях войны и революции, обусловивших глобальные перемены во всем мире. Так, он подметил, что «война, которая держит нервы русских людей в постоянном напряжении, еще более усилила» одно из основных свойств национального характера - резкие скачки в развитии, умонастроениях и политике от одной крайности к другой, когда общество не способно длительно поддерживать стабильность, постепенность, эволюционный характер преобразований и движения вперед (3).
В то же время в мемуарах западных дипломатов и других современников войны отчетливо прослеживаются внутренние механизмы союзнической политики я истинные мотивы их отношения к России. К примеру, французский дипломат Ф. Гренар, живший в России в 1917 г., позднее признавал, что союзники стремились любой ценой заставить Россию продолжать войну, и этим объективно пытались изолировать Временное правительство от нежелавшего воевать народа лишь помогали Ленину и большевикам, оказавшись неспособными понять реальные обстоятельства развития ситуации в стране (4).
Стремясь всячески использовать ее огромные ресурсы в целях поражения противника, страны Антанты вместе с тем настороженно относились к возможности усиления ее влияния на международной арене, в том числе идеологического, никогда не признавая Россию равной себе в цивилизаци-онном отношении. Не случайно в ответ на кадетские рассуждения о защите общечеловеческой культуры против воинствующего германизма английский посол в Париже лорд Ф.Л. Берти записал в своем дневнике: «Каково представить себе Россию спасительницей цивилизации!» Особенно тревожили союзников намерения России на Балканах, и здесь они делали все, «дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решать вопрос» о Константинополе и проливах (5).
Похожие диссертации на Россия в Первой мировой войне. Историография проблемы (1914-2000 гг.)
