Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Обсущение проблемы великой октябрьской социалистической революции на начальном этапе становления советской истори 30
1. Вопрос о предпосылках революции в первых дискуссиях советских историков 44
2. Анализ объективных экономических закономерностей созревания пролетарской революции в России 66
3. Дискуссия о политических предпосылках Октябрьской революции 84
Глава II. Дискуссии о октябрьской революции в период в советской исторической науке марксистско-ленинской методологии 109
1. Изучение вопроса о предпосылках перерастания буряуазно-демократической революции в социалистическую 114
2. Выявление взаимосвязи экономических и политических факторов развития пролетарской революции в России 141
3. Отношения истории и политики в исторических дискуссиях конца 1920 - качала 1930 гг 164
Заключение 190
Список использовании. Источников и литературы 197
- Вопрос о предпосылках революции в первых дискуссиях советских историков
- Анализ объективных экономических закономерностей созревания пролетарской революции в России
- Изучение вопроса о предпосылках перерастания буряуазно-демократической революции в социалистическую
- Выявление взаимосвязи экономических и политических факторов развития пролетарской революции в России
Вопрос о предпосылках революции в первых дискуссиях советских историков
В 1922 г. Советская Россия отмечала пятилетний юбилей Октября. Событие это сопровождалось появлением большого числа статей, брошюр, докладов, воспоминаний, посвященных истории революции . Первый столь массовый выход марксистской литературы сразу же вызвал активную полемику по самым различным проблемам истории социалистической революции в России.
В 1922 г. известные историки В.А.Быстрянский и П.Н.Лепешин-ский от рецензирования одного из истпартовских изданий перешли к спору о взаимоотношении буржуазной и социалистической революции Б россии . В ТОМ же году между Л.Д.Троцким и М.Н.Покровским состоялась дискуссия о связи особенностей русской истории с по ниманием сущности Октябрьской революции . В 1923 г. прошло обсуждение первого тома книги А.Г.Шляпникова "Семнадцатый год", которое затронуло многие принципиальные вопросы истории Октября. По мере выхода остальных трех томов обсуждение этого издания продолжалось до начала 30-х гг. В нем приняли участие такие известные историки того времени, как М.Н.Покровский, Г.Лелевич, Д.Кин,О.Чаадаева, А.Ломакин и др.3. Наконец, в 1924 г. ряд историков и литераторов (0.Бош,М.И.Васильев-Южин , Г.Лелевич, И.П.Флеровский) на страницах печатного органа Истпарта - журнала "Пролетарская революция", подняли вопрос о том, как вообще писать историю Октябрьской революции, 4 какими принципами и критериями при этом руководствоваться . Несомненно, все эти обсуждения имели существенное значение для изучения истории Октябрьской революции, но наиболее значительной из них представляется дискуссия М.Н.Покровского с Л.Д.Тро цким. Именно на ней остановим внимание не только потому, что в ней участвовали видные политические и научные деятели, не только потому, что .она была хронологически одной из первых дискус 46 сии по истории Октября, но прежде всего потому, что поднятые в ее ходе проблемы затронули наиболее важные аспекты исторической науки:, и политической практики, тем самым значительно расширив значение дискуссии. В современной литературе наметились два основных подхода к изучению данной полемики: в первом ее рассматривают как одну из страниц в творческой биографии М.Н.Покровского , во втором как идеологическое сражение, предшествующее партийной борьбе с троцкистами в I924-1927 гг. . Иногда в одной монографии, как скажем у Е.Н.Городецкого, в разных параграфах можно обнаружить оба подхода . Конечно, и тот и другой имеют право на существование, так как отражают различные стороны анализа этого историографического явления. Однако не менее важным-J представляется определение места упомянутой дискуссии в общем процессе становления советской историографии. Подобный подход поможет во многом прояснить вопрос о причинах возникновения дискуссий среди советских историков в 1920-е гг. и выявить истоки тех явлений, которые в дальнейшем оказали влияние на развитие советской историографии. Столкновение М.Н.Покровского с Троцким, позднее получившее название дискуссии об особенностях русского исторического процесса и природе русского самодержавия, было вызвано появлением книш Троцкого "1905", в основу которой автор положил свои статьи и речи времен первой русской революции. Обращение Троцкого к 1905 г. было не случайным, так как именно в период первой русской революции сформировалась, а точнее была заимствована Троцким у Парвуса теория "перманентной революции". Неслучайность своего обращения к этому периоду подчеркивал в предисловии и сам автор, открыто утверждая, что будто бы в 1917 г. большевистская партия была вынуждена перейти с ленинских позиций на те, которые Троцкий предложил ей еще в 1905-1907 гг. Смысл выступления Троцкого в печати сводился к попытке обосновать "оригинальность" своей политической программы особенностями исторического развития России. Книга Троцкого не осталась без внимания. В том же году в журнале Ленинградского истпарта "Красная летопись" в рецензии В.И.Невского на "1905" были развенчаны утверждения Троцкого о якобы имевшем место в 1917 г. "перерождении" ленинизма в троцкизм . Одновременно в журнале "Красная новь" появилась рецензия М.Н.Покровского, анализирующая историческую схему Троцкого. Покровский обратился к исходному пункту толкования Троцким истории России - вопросу о природе русского самодержавия. По-Троцкому, "не равновесие экономически-господствующих классов, как на Западе, а их социальная слабость и политическое ничтожество создали из бюрократического самодержавия самодавле-ющую организацию.
Анализ объективных экономических закономерностей созревания пролетарской революции в России
В первой половине 1920-х гг. в уже отмеченных работах С.М.Дубровского, С.А.Пионтковского, М.Н.Покровского и других исследователей нашли отражения первые достижения советских историков в обосновании закономерного характера победы Октябрьской революции. Однако сделано это было с крайне слабым привлечением ленинского учения об империализме, как материальной базы социализма, как предверии социалистической революции. Активное усвоение данных идей, их широкое конкретно-историческое обоснование началось в период интенсивного обсуждения проблем формирования финансового капитала в России.
Эта дискуссия, проходившая с середины 1920-х до начала 1930-х гг., наиболее полное освещение получила в работах К.Н.Тарновского, В.И.Бовыкина, А.Л.Сидорова, вышедших в свет в I конце 1950-1960-х гг. . Интерес к данной дискуссии именно в это время был не случаен. С середины 50-х гг. обнаружилось явное противоречие мекду "общепринятой" трактовкой российского империализма как слаборазвитого, зависимого от иностранного капитала и новейшими результатами историко-экономических исследований, свидетельствовавших о том, что монополистический капитализм в России принщшиально не отличался от западно-европейского .Возникла необходимость выяснить, каким образом сформировалось расхождение теоретических положений с итогами конкретных исследований. Именно эта целевая установка определила во многом утилитарный характер использования историками 60-х гг. материалов дискуссии о финансовом капитале для решения современных вопросов изучения истории российского империализма. Так, К.Н.Тарнов-ский в предисловии к своему историографическому исследованию писал: "Моя задача ограничивалась выявлением основных линий, основных направлений разработки проблемы в прошлом для того, чтобы уяснить настоящее. ...Круг основных вопросов, которые сейчас обсуждаются, в какой-то мере и критерием отбора исто- риографического материала .
Столь ярко выраженная ориентация историографических исследований 60-х гг. на современность обусловила некоторый отрыв в них материалов изучения российского шлпериализма в 20-е гг. от общего развития советской исторической науки того периода. Примером подобного использования выводов дискуссии о финансовом капитале "по специальности" является предисловие к монографии В.И.Бовыкина "Зарождение финансового капитала в России", в котором автор воссоздал ход дискуссии согласно своим практическим целям.
Переход от такого несколько прикладного изучения дискуссии о финансовом капитале к более широким историографическим исследованиям наметился в конце 70 - начале 80-х гг. в монографиях А.И.Алаторцевой и Е.Н.Городецкого1. В них указанная дискуссия была рассмотрена в связи с общині процессом развития советской исторической науки, во взаимоотношении с другими дискуссиями того периода, что позволило авторам выявить специфику изучения российского империализма в 20-е гг., обозначить место анализа социально-экономических предпосылок Октябрьской революции в общем развитии советской историографии начального периода. "Для последующих этапов развития советской историографии Октября проблема социально-экономических предпосылок революции постепенно вычленяется из общей историографии,- считает Е.Н.Городецкий,- и ею занимаются больше экономисты, чем историки. Однако, для первого этапа изучения истории Октябрьской революции эта проблема являлась неотъемлемой частью формирующейся историографии. От того как, в каком направлении будет решаться проблема социально-экономических предпосылок социалистической революции, зависело дальнейшее развитие всей советской историографии" .
К сояалению, всесторонне аргументировать этот тезис ни А.И.Алаторцева, ни Е.Н.Городецкий не пытались, так как основные задачи их исследований лежали в несколько иной плоскости. Однако само смещение акцентов изучения историографии российского империализма 20-х гг., в частности дискуссии о финансовом капитале, в сторону установления тесных связей с другими историографическими явлениями того периода наметило путь для более широкого прочтения данного материала.
Таким образом, если исследователей 60-х гг. интересовало прежде всего что знали в 20-е гг. о российском империализме, то в настоящее время назрела необходимость выяснить, в каких условиях шел процесс формирования этих знаний, каким образом данные условия определили характер изучения вопроса о предпосылках Октября в 20-е гг.
В данной диссертации нет смысла излагать весь ход дискуссий о развитии: финансового капитала в России, так как это достаточно подробно сделано в монографии К.Н.Тарновского. Обратимся лишь к тем моментам в ее освещении, которые нуждаются, на наш взгляд, в некотором уточнении.
Изучение вопроса о предпосылках перерастания буряуазно-демократической революции в социалистическую
Обилие литературы по истории первой русской и Октябрьской революций, вышедшей в 1925-1927 гг., позволило советским историкам от статичного, во многом фрагментарного изображения созревания пролетарской революции в России, от простой констации наличия в стране ее объективных экономических и политических предпосылок перейти к созданию масштабной, динамичной картины развития российского революционного процесса. Путь к решению данной задачи лежал через конкретную разработку ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, ибо эта теория в обобщенном виде выражала основные качественные изменения, которые происходили в историческом развитии России с конца XIX по начало XX вв.
В.И.Ленин считал, что развитие российского империализма в тесном переплетении с феодальными пережитками определило экономический и политический союз русских капиталистов с царизмом. Буржуазно-демократическая революция в России в условиях существования данного союза не могла до конца решить поставленные перед ней задачи, для этого она неминуемо должна была перерости в революцию социалистическую. Ведущей силой такого перерастания являлся российский пролетариат, который в обстановке контрреволюционных действий русской буржуазии становился гегемоном не только социалистической, но и буржуазно-демократической революции.
Усвоение русскими марксистами ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую шло в процессе столкновения с развиваемыми правыми и левыми оппортунистами концепции пролетарской революции в России.
Эсеро-меныпевистские деятели считали, что в нашей стране революционный процесс должен, как и в Европе, развиваться по классическим канонам: буржуазную революцию возглавляет буржуазия, пролетарскую - пролетариат. В результате, буржуазная и социалистическая революции в России оказывались отделены у них непроходимой стеной, а перспектива победы социалистической революции отодвигалась на долгие годы.
"Левые", во главе с Троцким, вообще отрицали необходимость буржуазной революции в России, раз русская буржуазия реакционна, а цролетариат является гегемоном демократического движения. В то же время, по их мнению, пролетариат России, не прошедший этапа буржуазно-демократической революции, во время которой он должен был укрепить свой союз с крестьянством, после прихода к власти оказывался во враждебном окружении реакционной мелкобуржуазной массы и вынужден был уповать на помощь пролетарских революций Запада.
Трудности усвоения всего комплекса ленинских взглядов на российский революционный процесс послужили причиной неточного толкования ленинской теории перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую некоторыми советскими историками. Фактически снимая с повестки дня проблему перехода одной революции в другую уже упомянутый тезис о двойственном характере Октябрьской революции, изображение ее в виде "двуликого Януса". В работах С.А.Пионтковского этот тезис продержался до конца т 20-х гг. . Вопрос о перерастании заменялся здесь решением буржуазно-демократических и социалистических задач в один прием разными классовыми силами (пролетариат делает свою революцию, крестьянство - свою). Л.Н.Крицман наделял равными правами буржуазные и социалистические мероприятия Октябрьской революции, подводя читателя к мы ели не о связи, а о параллельности этих тенденций в революции . Подобные взгляды во второй половине 20-х гг. встретили законные возражения ряда историков. Так, В.М.Рахметов в рецензии на книгу С.А.Пионтковского напоминал, что, по мысли Ленина, социалистическая революция в России решала задачи буржуазно-демокра-тической революции "походя, мимоходом" . М.Н.Покровский, также отталкиваясь от работ В.И.Ленина, утверждал в 1921., что "никаких непроницаемых перегородок между буржуазной и социалистической революцией, никаких "антрактов" между ними Ленин не ставил: конец буржуазной революции и начало борьбы за социализм -это один акт" . Ленинского понимания соотношения социалистических и буржуазно-демократических задач Октябрьской революции придерживался Я.А.Яковлев . Активно отстаивал ленинский взгляд на процесс перерастания буржуазно-демократической революции в социалистичес р кую Д.А.Баевский . Однако, нельзя не заметить, что успешная разработка советскими историками данной проблемы шла главным образом на примере Февральской и Октябрьской революций 1917 г. Значительно сложнее обстояло дело с истолкованием процессов перерастания на материале первой русской революции 1905-1907 гг. А ведь именно на этом материале троцкисты основывали все свои "доводы", которые затем распространяли и на Октябрьскую революцию. По словам Троцкого и его единомышленников выходило, что они еще в 1905 г. имели план пролетарской революции, который в октябре І.9І7 г. осуществился. Большевики же в 1905-1907 гг. якобы "блуждали в потемках" буржуазных теорий революции, отстаивая необходимость буржуазно-демократических мероприятий, но осознав ошибочность своих взглядов, в 1917 г. перешли на троцкистские позиции, добиваясь диктатуры пролетариата.
Выявление взаимосвязи экономических и политических факторов развития пролетарской революции в России
Работа советских историков над созданием широкой картины созревания пролетарской революции в России, начатая во второй половине 20-х гг., сопровождалась активными поисками взаимосвязей между экономическими и политическими аспектами данного процесса. Особенно интенсивно эти поиски развернулись в рамках дискуссии о финансовом капитале в России. Завязавшаяся в середине 20-х гг. дискуссия к концу десятилетия приобрела чрезвычайно острый накал. Это обстоятельство было связано как с изменением во второй половине 20-х гг. характера изучения российского империализма, так и особенностями политического развития страны в тот период.
В упомянутых уже монографиях К.Н.Тарновского и В.И.Бовыкина в целом довольно четко изложены основные моменты дискуссии о финансовом капитале на последнем этапе ее развития. Он, как известно, расп&тся на две фазы: обсуждение первой Всесоюзной конференцией историков-марксистов вопроса о происхождении российского финансового капитала в комплексе с политическими особенностями развития России в эпоху империализма и дискуссию 1931 г. в Обществе историков-марксистов, на которой этот вопрос был рассмотрен в свете ленинского учения о двух путях развития капитализма в нашей стране.
Несмотря на значительное расширение подхода участников второго этапа дискуссии к изучению российского финансового капитала, историки 60-х гг. анализировали этот этап, также как и первый, в рамках борьбы двух школ - "денациональной" и "национальной". Поэтому, по мнению К.Н.Тарновского, "главный итог второго этапа дискуссии состоит в отказе сторонников "денационализации" русского капитализма от основных положений этой теории".
Такой взгляд на дискуссию значительно сужает действительное содержание второго этапа и, как следствие этого, дает одностороннее представление о выступлениях некоторых ее участников.
При самом беглом рассмотрении второго этапа анализируемой дискуссии бросается в глаза его качественное отличие от первого. Оно заключается в том, что если на первом этапе финансовый капитал изучался советскими историками сам по себе, обособленно от других событий российской истории, то на втором этапе финансовый капитал исследовался путем установления широких связей с основными явлениями истории России эпохи империализма. Образование финансового капитала в данном случае вписывалось в общую систему предпосылок Октябрьской революции как один из главных показателей их зрелости. Поэтому и саму дискуссию необходимо рассматривать прежде всего с позиций того, как это расширение подхода повлияло на обоснование историками 20-х гг. идеи закономерности Октябрьской революции.
Предложенный подход к дискуссии позволяет установить ее место в общем развитии историографии Октябрьской революции и с более широких позиций подойти к оценке деятельности некоторых ее участников.
В связи с изменением подхода к изучению дискуссии о финансовом капитале нам хотелось бы уточнить некоторые положения, выдвинутые историками 60-х гг.
Прежде всего вызывает возражение тот факт, что в названных работах выступления "денационализаторов" и поддержавших их исследователей односторонне представлены сплошной полосой погрешностей, исправляемых сторонниками теории национального происхождения финансового капитала в России.
Безусловно, уже в ходе дискуссии конца 20 - начала 30-х гг. ее участники со всей очевидностью убедились в ошибочности идеи о полной зависимости российской системы финансового капитала от иностранных капиталовложений. Но ведь нельзя не признать, что помимо этой идеи ее последователи высказали и ряд других соображений, прямо или косвенно способствовавших развитию отечественной историографии. Так, не кто иной, как Н.Н.Ванаг - глава "денацио-нализаторов", предложил подвергнуть российский финансовый капитал всестороннему анализу и тем самым преодолеть ограниченность бытовавшего ранее сугубо экономического анализа. "Решение проблемы о характере финансового капитала в России должно опираться на тщательное изучение не только статистико-экономического материала,- заявил он на конференции историков-марксистов,- но и всей совокупности экономических и социальных условий, в которых складывалась система финансового капитала в России" .
Историки 60-х гг. более чем скромно оценивают это предложение. К.Н.Тарновский находит, что "Ванаг несколько продвинулся вперед в понимании методики исторического исследования, основное требование которой заключается в том, что сложное социально-экономическое явление можно правильно понять и объяснить в результате изучения всей совокупности фактов, всех связей и процессов"2.
