Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историография изучения миграций в хакасско минусинскую котловину в эпоху энеолита (афанасьевская культура) 16
1. История изучения и характеристика культуры 16
2. Исторические концепции происхождения афанасьевской культуры 1940-х-концаі 960-х гт 21
3. Миграционные гипотезы происхождения афанасьевской культуры в Исследованиях 1970-х- конца 1980-х гг 24
4. Миграционные гипотезы происхождения афанасьевской культуры в Исследованиях 1990-х-2000-х гт 29
Глава II. Историография изучения миграций в хакасско-минусинскую котловину в эпоху ранней бронзы (окуневская культура) 40
1. История изучения и характеристика окуневской культуры 40
2. Исторические концепции происхождения окуневской культуры 1960-х-конца 1980-х гг 50
3. Миграционные гипотезы происхождения окуневской культуры 1990-х-2000-х гг 56
Глава III. Историография изучения миграций в хакасско-минусинскую котловину в эпоху средней бронзы (андроновская культура) 68
1. История изучения и характеристика культуры 69
2. Исторические концепции происхождения Андроновской культуры 1 920-х-конца 1 940-х гт 74
3. Становление миграционной гипотезы происхождения Андроновской культуры в исследованиях 1950-х-конца 1970-х гг 79
4. Миграционные гипотезы происхождения андроновской культуры в исследованиях 1980-х- 2000-х гг 88
Глава IV. Историография изучения миграций в хакасско минусинскую котловину в эпоху поздней бронзы (карасукская культура) 101
1. История изучения и характеристика культуры 101
2. Исторические концепции происхождения карасукской культуры 1920-х-конца 1950-х гт 107
3. Развитие миграционных гипотез происхождения карасукской культуры в исследованиях 1960-х - конца 1980-х гт 111
4. Миграционные гипотезы 1990-х-2000-х гт 118
Заключение 131
Библиография
- Миграционные гипотезы происхождения афанасьевской культуры в Исследованиях 1970-х- конца 1980-х гг
- Исторические концепции происхождения окуневской культуры 1960-х-конца 1980-х гг
- Становление миграционной гипотезы происхождения Андроновской культуры в исследованиях 1950-х-конца 1970-х гг
- Развитие миграционных гипотез происхождения карасукской культуры в исследованиях 1960-х - конца 1980-х гт
Введение к работе
Актуальность темы. Проблема миграций всегда остается актуальной в исторической науке и перемещения больших масс людей затрагивали политические и экономические основы многих государств. Древний мир не является исключением, именно тогда, в связи с освоением скотоводства, начинаются континентальные миграции в евразийских степях.
Изучение археологических памятников Хакасско-Минусинской котловины ведется более трех столетий. Хакасия одна из наиболее археологически изученных степных провинций Евразии. Поэтому именно на археологических материалах Минусинских степей предлагаются решения многих общеевразийских вопросов, в частности прародины индоевропейцев, континентальные связи Сибири с регионами Дальнего и Ближнего Востока. Все это является актуальным для большого круга российских и зарубежных исследователей и вызывает большой интерес у любителей древней истории.
На современном этапе изучения актуальны принципы миграционного подхода. Прежде всего, необходимо отметить повышение степени изученности бронзового века Евразии. Еще одна причина связана с применением новых методик и повышением уровня сложности анализа источников, использованием междисциплинарного подхода. Следующую группу составляют новые методологические установки и парадигмы. Процесс изучения ранних скотоводческих культур Минусинской котловины приводит к тому, что все глубже осознается необходимость комплексного анализа концепций, подходов, методов и результатов отдельных ученых, занимавшихся вопросами их генезиса.
Степень изученности темы. За три столетия археологического изучения Хакасии были выявлены – курганные могильники, петроглифы и каменные стелы, разные типы поселений, памятники горного дела и металлургического производства. Первое историографическое исследование древних периодов Минусинской котловины было осуществлено С.В. Киселевым в работе «Разложение рода и феодализм на Енисее» (М., 1933). В этой работе С.В. Киселев попытался наложить на классификацию культур С.А. Теплоухова схему развития родового строя, изложенную Ф. Энгельсом. Исходя из позиций автохтонизма и стадиальности, он критикует попытки реконструкции миграций. Однако для обоснования своей точки зрения он не приводит точных данных, а ссылается на положения Ф. Энгельса. Основными причинами невозможности миграций С.В. Киселев считает малоподвижность населения и труднопроходимость Кузнецкого Алатау и Томско-Чулымской тайги.
Позже краткий историографический очерк изучения бронзового века дает Г.Ф. Дебец в работе «Палеодемография СССР» (М., 1948). Настаивая на миграции андроновских племен, он приводит факты, опровергающие аргументы С.В. Киселева.
Самой крупной историографической работой по древней истории Хакасии является труд С.В. Киселева «Древняя история Южной Сибири» (М., 1951), в которой автор изложил итоги довоенных исследований. Всё также настаивая на автохтонности афанасьевской и андроновской культур, С.В. Киселев детально прорабатывает гипотезу юго-восточного происхождения карасукской культуры.
В последующие годы специальных историографических исследований по данной проблематике не осуществлялось. Краткие историографические обзоры давались учеными в монографиях, диссертациях и статьях. Критический анализ гипотез происхождения афанасьевской культуры, провел С.В. Цыб в работе «Афанасьевская культура Алтая». Исследователь, скептически оценивая подходы автохтонистов и сторонников среднеазиатского направления миграционной гипотезы, обосновывает восточноевропейское направление миграционной гипотезы.
В.И. Молодин, характеризуя состояние изученности бронзового века, сформулировал гипотезу о сложении афанасьевской культуры в Центральной Азии на основе местной неолитической культуры. Сходство с ямными памятниками он считает конвергентным и объясняет эпохальными тенденциями.
Основные направления миграционных гипотез происхождения афанасьевской культуры были рассмотрены А.В. Фрибусом в диссертационном исследовании «Происхождение афанасьевской культуры». Он предложил периодизацию изучения вопроса происхождения афанасьевской культуры: 1) 1920-е – нач.1950-х; 2) нач. 1950-х – кон. 1970-х; 3) нач. 1980-х – 1990-е гг. Каждый из периодов характеризовался формированием новых концепций и расширением источниковой базы.
Особенности миграционных гипотез происхождения окуневской культуры стали рассматриваться, в отличие от историографии данной проблематики по афанасьевской культуре, довольно поздно. Д.Г. Савинов в статье «Проблемы изучения окуневской культуры (в историографическом аспекте)» (СПб., 1997), положительно оценил вклад М.Д. Хлобыстиной в реконструкцию миграции окуневских племен и отметил, что за прошедшее время, с момента выделения культуры, в отечественной историографии не выработался подход, позволяющий в полной мере решить вопрос о месте происхождения окуневской культуры.
Анализ исторических концепций происхождения андроновской культуры был предпринят в работе Г.А. Максименкова «Андроновская культура на Енисее» (Л., 1978). Резкой критике были подвержены позиции Э.А. Федоровой-Давыдовой, М.Ф. Косарева и В.С. Стоколоса. В 1990-е гг. была опубликована монография Е.Е. Кузьминой «Откуда пришли индоарии? (Материальная культура племен андроновской общности и происхождение индоиранцев)», в которой была предложена периодизация развития андроноведения:1) дореволюционный, включающий начало 1920-х гг. 2) 1920-е гг. – 1947гг; 3) 1947 – конец 1960 – начало 1970-х гг.; 4) современный.
Подробный историографический обзор гипотез происхождения карасукской культуры представлен в монографии Э.А. Новгородовой «Центральная Азия и карасукская проблема». Исследовательница подвергла критическому анализу разработки отечественных и зарубежных исследователей и положительно оценивает вклад С.В. Киселева, Г.Ф. Дебеца, М.М. Герасимова и В.В. Волкова в изучение карасукской культуры. Немного позже выходит статья Г.А. Максименкова, посвященная состоянию вопроса о периодизации эпохи бронзы Минусинской котловины. Анализируя порядок смены культур Г.А. Максименков, подвергает критике подходы М.Д. Хлобыстиной, Н.Л. Членовой и Э.А. Новгородовой, в работах которых представлена идея сосуществования культур в эпоху средней бронзы.
В целом, в своих работах исследователи бронзового века указывают на альтернативные мнения по дискуссионным вопросам, правда, часто не раскрывая причин, повлиявших на их формирование. Особенность историографических исследований данной проблематики заключается в том, что основное внимание ученых сосредоточено на попытках выявления слабых сторон гипотез того или иного исследователя. К началу 2000-х гг. в работах посвященных изучению бронзового века Минусинской котловины ведущим фактором культурогенеза признаются миграции. Занимаясь вопросами реконструкции миграционных процессов в Минусинскую котловину, исследователями отмечается, что нет единства точек зрения в локализации начальных пунктов миграций.
Тем не менее, несмотря на пристальное внимание ученых к тенденциям развития отечественной историографии бронзового века, многие вопросы, связанные с историей данного направления, остаются нерешенными. Прежде всего, отсутствуют работы, в которых в рамках целостной концепции были бы представлены особенности исторических концепций ученых, касающихся миграций в Минусинскую котловину. Не выработана единая периодизация, отражающая особенности развития научных гипотез, не рассмотрено влияние методологических подходов и идеологии на формирование исторических концепций. Особенно слабо разработанной является проблематика, затрагивающая историографические проблемы реконструкций миграционных процессов. Возникает потребность в историографических исследованиях с целью выявления общих закономерностей становления исторических знаний и фактов в изучении бронзового века Хакасии.
Объектом исследования диссертации является историография исторической науки, занимающаяся изучением миграций эпохи бронзы в Хакасско-Минусинскую котловину.
Предметом исследования является совокупность историографических фактов и источников, отражающих процесс становления и эволюции миграционного подхода в научных разработках по древней истории Хакасии.
Цель и задачи исследования – изучение концептуального развития отечественной историографии миграций в эпоху бронзы в Хакасско-Минусинскую котловину, выявление причин и закономерностей миграций.
Задачами работы являются:
1. Проанализировать процесс становления и эволюции миграционного подхода в решении вопроса происхождения афанасьевской культуры.
2. Охарактеризовать особенности миграционных гипотез происхождения окуневской культуры.
3. Выявить основные тенденции в изучении миграции андроновских племен в долину Енисея.
3. Систематизировать миграционные взгляды исследователей на происхождение и смену культур эпохи поздней бронзы в Хакасско-Минусинской котловине.
4. Дать сравнительный анализ миграционных гипотез и их исторической трактовки и изложить авторский взгляд на дискуссионные проблемы в рамках обозначенной проблематики.
5. Разработать этапы становления и развития миграционного подхода в сложении культур эпохи бронзы Минусинской котловины.
Хронологические рамки диссертации включают период 1920-е – начало 2000-х гг. – период, в котором происходит становление и развитие миграционного подхода в разработках исторических концепций по происхождению культур бронзового века Минусинской котловины.
Территориальные рамки исследования охватывают территорию Республики Хакасии. В диссертации также употребляются и другие названия: Хакасско-Минусинская котловина, долина Енисея.
Методология и методы исследования. Основополагающими принципами при написании диссертации стали историзм, объективность, системный и комплексный подход. Исходя из принципа историзма, исторические концепции исследователей бронзового века Хакасии, в диссертации рассматриваются в связи с уровнем развития исторической науки в целом, объемом источниковой базы оказывавших влияние на развитие концептуальных подходов. Научная объективность историографических исследований обеспечивается анализом исторической литературы во всем ее многообразии, без каких-либо априорных оценочных суждений.
Системный подход представляет возможности для исследования историографии проблемы миграций в Минусинскую котловину как определенной системы взглядов на исторический процесс.
Из методов, являющихся общезначимыми для исторического познания, в работе задействованы проблемно-хронологический, компаративный, ретроспективный, структурно-системный, периодизации и другие, изложенные и обоснованные в трудах отечественных ученых по теории методологии, историографии и источниковедения. Они позволяют обеспечить соответствие содержания исследования процедурам, правилам и требованиям современной исторической науки.
Проблемно-хронологический метод, используемый в диссертации, позволил вычленить проблему изучения миграций в Минусинскую котловину в эпоху бронзы и рассмотреть ее в хронологической последовательности. Компаративный метод, позволяет проводить сравнения различных исторических концепций с целью выявления их общих черт, особенностей, самобытности и степени заимствования. Метод периодизации, направленный на выделение отдельных этапов в развитии миграционных теорий в бронзовом веке Хакасии дает возможность наметить ведущие направления научной мысли, выявить наиболее характерные черты этапа. Метод ретроспективного анализа, позволяет изучить процесс движения мысли, исследователей бронзового века Хакасии, от современности к прошлому с целью выявления базовых историографических фактов, оценки выводов в прежних историографических исследованиях данными сегодняшнего дня.
Источниками для написания диссертации послужили научные труды российских исследователей, посвященные различным аспектам истории и культуры древнего населения Хакасии. Работы, на которые опирался автор при исследовании, можно условно разделить на несколько групп.
I. Монографии, диссертации и публикации, в которых непосредственно изучаются те или иные миграции древнего населения. В их числе работы С.В. Киселева «Древняя история Южной Сибири» (М., 1951), «Карасукские кинжалы» (М., 1976), М.Д. Хлобыстиной «Бронзовые изделия и развитие карасукской культуры» (Л., 1963), «Древнейшие южносибирские мифы в памятниках окуневского искусства» (Новосибирск, 1971), Э.Б. Вадецкой «Гипотеза происхождения афанасьевской культуры» (Томск, 1979, Э.А. Новгородовой «Центральная Азия и карасукская проблема» (М., 1970), Л.Р. Кызласова «Древнейшая Хакасия» (М., 1986), В.В. Боброва «К проблеме миграции европеоидного населения на территории Южной Сибири в сейминскую эпоху» (Барнаул, 1994), Вл.А. Семенова «Древнеямная культура – Афанасьевская культура и проблема прототахарской миграции на Восток» (Томск, 1987) и др.
II. Научная литература по палеоантропологии и палеоклиматологии Минусинской котловины. Это труды и научные публикации Г.Ф. Дебеца «Палеоантропология СССР» (М., 1948), В.П. Алексеева «Историческая антропология и этногенез» (М., 1989), Г.В. Рыкушиной «Палеоантропология карасукской культуры» (М., 2007), А.Г. Козинцева «О ранних миграциях европеоидов в Сибирь и Центральную Азию (в связи с индоевропейской проблемой)» (Новосибирск, 2009), А.В. Громова «Происхождение и связи окуневского населения Минусинской котловины» (СПб., 1997), К.Н. Солодовникова «Население горного и лесостепного Алтая эпохи ранней и развитой бронзы по данным палеоантропологии: автореф. дис. канд.ист.наук» (Барнаул, 2006), В.Г. Диркенса, М.А. Кульковой, Ван Гил Б. «Климат и растительность Минусинской котловины в голоцене по данным детальных палинологических, микрофоссиальных и геохимических исследований» (Красноярск, 2005) и др.
Научная новизна диссертации определяется следующими позициями:
- впервые на основе широкого круга источников представлена целостная историографическая концепция миграций в Хакасско-Минусинскую котловину;
- в работе в полном объеме на широкой историографической базе представлены итоги изучения историко-культурного развития Хакасско-Минусинской котловины в эпоху бронзы, рассмотрены основные дискуссии по проблеме происхождения и смены культур;
- предлагается периодизация развития миграционных направлений, выработанная с учетом процесса накопления источниковой базы, тенденций разработки исторических концепций;
- автором сделаны выводы, что основными причинами миграций в Хакасско-Минусинскую котловину были: 1) Развитие скотоводства; 2) Демографический рост; 3) Конфликты, вследствие миграции.
- определены наиболее дискуссионные и перспективные направления дальнейшего поиска исходных территорий и этноязыковой атрибуции мигрирующих групп населения на территорию Хакасии.
В целом следует отметить, что работ, посвященных историографии миграционных процессов на территорию Хакасии нет, вследствие чего диссертация во многом имеет новаторский характер.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретические результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных занятий по древней истории Хакасии. Практическое значение состоит в том, что в работе систематизируются данные для написания обобщающих трудов по древней истории евразийских степных культур. Собранные материалы, основные положения и выводы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельности и научно-исследовательских работах по древней истории Южной Сибири и Центральной Азии.
Апробация работы. Основные положения диссертации излагались на научных конференциях – IV Международной научно-практической конференции «Егуновские чтения» (Улан-Удэ, 2008), 47 Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2008), II Международной научно-практической конференции «Кочевые цивилизации народов Центральной и Северной Азии: история, состояние, проблемы» (Кызыл, 2010). Основное содержание диссертации отражено в девяти научных статьях, в том числе в рецензируемых изданиях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 4 глав, состоящих из 4 параграфов с выводами по каждой из них, заключения, библиографии и списка сокращений.
Миграционные гипотезы происхождения афанасьевской культуры в Исследованиях 1970-х- конца 1980-х гг
В этот период совершаются первые исторические обобщения по афанасьевской культуре полученные, к началу 1940-х гг. В вопросе ее происхождения намечаются две гипотезы — автохтоническая и миграционная.
Основателем гипотезы о миграции афанасьевского населения считается А.П. Окладников (Окладников, 1941). Основываясь на анализе керамики — афанасьевской и прибайкальской, академик пришел к выводу, что «Афанасьевская культура чужда тому, из чего ее иногда прямолинейно выводят: типичному, т.е. известному нам сейчас наиболее полно лесному сибирскому неолиту. Особенно характерна с этой стороны афанасьевская керамика, отличная от лесной байкальской» (Окладников, 1941, с. 13). Развитое скотоводство и техника обработки металла позволили наметить связи с культурами Запада — ямно-катакомбной культурой в южнорусских степях и на Кавказе с кельтеминарскими племенами. Однако А.П. Окладников наметил эти связи лишь в общих чертах.
К другим выводам пришел СВ. Киселев. В капитальном труде «Древняя история Южной Сибири» он дал развернутую характеристику культуры, сопоставил минусинские памятники с алтайскими и вслед за С.А. Теплоуховым указал на связи с западом и Средней Азией (Киселев, 1951, с. 28, 33, 42). Но в отличие от А.П. Окладникова, СВ. Киселев отводил огромную роль в формировании афанасьевской культуры неолитическим племенам Енисея. Критикуя подход А.П. Окладникова — сравнение афанасьевской керамики с байкальской, СВ. Киселев ищет ей аналогии в среде местных неолитических комплексов — района Красноярска и недатированном подъемном материале минусинских дюн. Кроме того, о связях афанасьевской культуры с сибирским неолитом, по его мнению, свидетельствует ожерелье из зубов животных (найденное в афанасьевском кургане около с. Копен), костяная кинжаловидная подвеска. Все вместе взятое и данные по антропологическому типу афанасьевцев позволили, СВ. Киселеву высказать гипотезу о том, что в формировании афанасьевской культуры принимали участие местные племена,/ наряду с новыми, проникавшими с запада еще со, времен неолита (Киселев 1951,с.44); .
В: дальнейшем гипотеза G.B. Киселева была поддержана и развита А.Н. Липским (1952; 1961). В 1950-х. гг.. А.Н. Липский исследуя могильншси в южных районах Хакасии (Камышта, Тас-Хазаа, Бельтыры, у станции Аскиз и др.). Несмотря на явное отличие материала этих памятников от типичных афанасьевских (квадратная форма сосудов,, фестонный и елочным орнамент, курильницы с «карманом», вкладышевый нож глазковского типа, мраморные шары, медный проушный топорик, обломки каменных плит с изображениями личин, антропоморфных фигур, птиц и птицеголовых фантастических существ, квадратные ограды, ярусные и одно катакомбное погребение) и расового типа погребенных (монголоидные черты - широкое лицо, невысокий череп, узкий лоб), А.Н. Липский отнес эти памятники к афанасьевской культуре и заключил, что базой сложения ее в Минусинской котловине была местная неолитическая культура. А изменения в афанасьевской культуре он связал с развитием: культуры и связями ее с другими культурными образованиями (Липский, 1952, с. 77; 1961, с. 278).
Параллельно автохтонной гипотезе, развивались миграционные гипотезы происхождения афанасьевской культуры. Так возникло среднеазиатское направление исследований. Последователи среднеазиатского направления развивали тезисы С.А. Теплоухова и СВ. Киселева о наличии среднеазиатских черт в культуре афанасьевцев, пытаясь связать афанасьевцев с кельтеминарскими племенами (Формозов, 1949).
И.Н. Хлопин развивая тезисы о наличии в культуре афанасьевцев среднеазиатских черт (ожерелье из раковин аральского моллюска в могиле 12 Афанасьевой горы, роспись на керамическом сосуде из кургана 14 могильника Тесь I) и сходство с ямной культурой, предположил, что выше названные культуры следует рассматривать как происходящие из среднеазиатского междуречья, но разошедшиеся в противоположные стороны. Их позднейшая специфика зависела от конкретных географических условий, в которые они попали, но основа была общей. Этой основой, по мнению-исследователя, могла быть заман-бабинская культура долины Зеравшана (Хлопин, 1969, с. 164). Однако после передатировки заман-бабинских памятников эта точка зрения потеряла свою актуальность.
Значительную поддержку сторонники автохтонной гипотезы получили со стороны антропологов. Первые антропологические исследования афанасьевских материалов были совершены Г.Ф. Дебецем (1932; 1948). По основным параметрам (рост, строение черепа) он отнес их к- «кроманьонскому» типу европейского расового ствола. Также Г.Ф. Дебец отметил, что сходство афанасьевских серий идентичны с черепами древнеямной культуры Нижнего Поволжья. Однако, несмотря на эти сходства, он не допускал возможность переселения больших масс людей с запада и полного вытеснения местного монголоидного населения, вероятнее всего, по мнению Г.Ф. Дебеца, что европеоиды заселили степную полосу Сибири еще со времен палеолита (Дебец, 1948, с. 68).
В.П. Алексеев (1961 а; 1961 б), изучив черепа с монголоидными чертами, найденные А.Н. Липским в могильниках у с. Аскиз и Бельтыры в южной части Хакасии, которые автор раскопок отнес к афанасьевской культуре, пришел к выводу о существовании двух компонентов в составе афанасьевской культуры. Основной — европеоидный компонент, имеет наибольшее сходство с древнеямными сериями южнорусских степей, а второй - «остаток монголоидных автохтонов». Исходя из того, что для смешения двух типов необходимо достаточное время, он отнес начало проникновения европеоидного компонента к эпохе неолита. При этом считалось, что движение европеоидного компонента на восток шло не с узколокальных территорий отдельных археологических культур, а со всей зоны распространения этого типа, то есть с Волго-Окского междуречья (Алексеев, 1961 а, с. 140, 141).
Так на первоначальном этапе построения исторических концепций происхождения афанасьевских племен сложились две гипотезы. Сторонники автохтонной гипотезы получили мощную поддержку со стороны антропологов. В.П. Алексеев надеялся, что дальнейшие исследования позволят расширить ареал распространения выявленной им территориальной группы афанасьевцев с монголоидными чертами, свидетельствующей об участии местных компонентов в формировании культуры, однако они привели к тому, что памятники, на которые он ссылался, были выделены в самостоятельную окуневскую культуру, сменившую афанасьевскую. В итоге автохтонная гипотеза лишилась доказательной базы. И в последующий период актуализируется миграционная гипотеза, сторонники которой, сделав упор на древнеямные параллели афанасьевской культуры (курильницы, антропологический тип), развили восточноевропейское направление миграционной гипотезы. Это направление получило более основательную фактологическую базу и развивалось по пути выявления хронологического этапа и территориального варианта ямной общности, которому соответствовали памятники афанасьевской культуры.
Исторические концепции происхождения окуневской культуры 1960-х-конца 1980-х гг
В вопросах формирования окуневской культурной традиции Л.А. Соколова выделяет три фактора: неолитические истоки, окуневско-афанасьевский синтез и восточный импульс, эти процессы проходят на фоне климатических изменений (Соколова, 2007, с. 129, 130). Основным принципом выделения этих факторов является анализ керамического комплекса. Поскольку керамика, по мнению исследователя, обладает устойчивыми традиционными признаками и является этническим определителем, то трансформация их означает влияние чуждой традиции. Она выделяет четыре типа окуневской керамики, основным типологическим признаком считается дно - тип А-округлодонная, А-1 - полусферическая, А-2 - митровидная, А-3 -параболоидная формы; тип Б - плоскодонная керамика, Б-1 - с прямым или округлым профилем, Б-2 - цилиндрические сверху, усечено-коннические у дна, Б-3 — усечено-коническая с прямыми стенками, Б-4 — с венчиком слегка отогнутым наружу; тип В - сосуды на поддоне, В-1 — сосуды с низким полусферическим резервуаром - курильницы, В-2 - сосуды с высоким резервуаром, близкие к типу А - кубки, В-3 — сосуды с высоким резервуаром, близким к типу Б, но с небольшим поддонном; тип Г — небольшое дно раздутые бока, отогнутый венчик, близки афанасьевским (Соколова, 2002, с. 235-234; 2009, с. 13). Изменения формы дна, по Л.А. Соколовой, «диагностируют обширные этногенетические процессы, выходящие за рамки внутрикультурной изменчивости» (Соколова, 2009, с. 14).
Результаты проведенного анализа привели исследователя к выводу о наличии трех составляющих компонентах окуневской культуры. Первый связан местным неолитом. Ранняя окуневская керамика объединяется с усть-бельской культурой эпохи неолита, в ареал которой входила долина Енисея, сходством параболоидной или митровидной формы, общим принципом организации орнамента. Неолитический импульс затухал постепенно, уступая место новым признакам, и, тем не менее, его влияние ощущалось на всем протяжении существования окуневской культурной традиции (орнаментация дна сосудов, накол горизонтальными рядами, жемчужник под венчиком, диагональные ряды) (Соколова, 2009, с. 19).
Вторым составляющим окуневского комплекса Л.А. Соколова считает окуневско-афанасьевский контакт, произошедший во время активного формирования комплекса развитого окуневского гончарства. И в итоге синтез традиций культур привел к появлению гибридных форм и заимствований -курильниц и кубков (Соколова, 2009, с. 19). Согласно схеме Л.А. Соколовой, на момент появления афанасьевцев в долине Енисея раннеокуневское население было малочисленным и поэтому не могло активно противостоять вторжению афанасьевцев, но первичный контакт проходил мирно. Расцвет окуневцев связан с климатическими изменениями, когда на фоне похолодания происходит увлажнение климата, увеличивается доля хвойных лесов и луговой растительности, что способствовало развитию скотоводческо-охотничьего хозяйственного цикла. В этот период контакт окуневцев с афанасьевцами, по мнению ученого, становится более активным со стороны окуневцев и приводит к появлению смешанных памятников с разнокультурным инвентарем (Афанасьева гора-6, Тас-Хазаа, Карасук-VIII, Большое кольцо), а также памятников, где конструкции и инвентарь, сочетают в разных комбинациях признаки обеих культур (могильники Листах, Бельтыры, Моисеиха, Карасук III) (Соколова, 2007, с. 130). Автор полагает, что результаты межэтнического контакта отразились в кургане Тас-Хазаа, который первооткрыватели окуневской культуры считали древнейшим из-за сочетания в нем афанасьевско-окуневских черт, об этом также свидетельствуют заключения антропологов, определившие мужские черепа как европеоидные, которые Л.А. Соколова относит к афанасьевским. Последующее увлажнение климата лишь способствовало развитию окуневской культуры, контакт с афанасьевцами прекращается (Соколова, 2007, с. 129). Мнение о сосуществовании афанасьевцев с окуневцами в литературе высказывалось не раз (Шер, 1980; 1991; 1994; 2006; Вадецкая, 1986), подтверждают эту гипотезу недавние раскопки на афанасьевском поселении Гляден VIII на юго-западе Красноярского края, где гибридная афанасьевско-окуневская керамика была найдена в большом количестве (Красниенко, 2002, с. 173, 174).
Третий составляющий окуневский культурный комплекс Л.А. Соколова связывает с восточным импульсом, который имел место в развитом периоде, когда неолитическая традиция становится фоновой и уступает место другим признакам: плоское дно, замена жемчужника под венчиком многорядной полосой из параллельных линий, преобладание гребенчатой орнаментации над накольчатой, появляются антропоморфные личины, не свойственные для местного неолита, но характерные для Тихоокеанского региона. В погребальном обряде появляются каменные ящики, также не характерные для неолита и энеолита Южной Сибири. Эти различия рассматриваются Л.А. Соколовой как несомненные признаки инфильтрации иной культурной специфики. Единственный регион, по мнению исследователя, в котором складываются все составляющие этого комплекса - Северная Корея, Дунбэй и юг российского Дальнего востока (Соколова, 2002, с. 235-236; 2009, с. 18-19).
В целом же, гипотеза Л.А. Соколовой, несомненно имеет перспективы, учитывая то, что окуневское искусство является частью обширной центральноазиатской культурной области, в которую входили северные районы Китая и Корея (Леонтьев и др., 2006, с. 76; Чжан Со Хо, 1999). Вполне правомерно предположить возможность миграции населения с восточной зоны этой области в Минусинскую котловину через территории Прибайкалья и далее по Ангаре на запад.
Становление миграционной гипотезы происхождения Андроновской культуры в исследованиях 1950-х-конца 1970-х гг
На этом этапе изучения карасукской культуры М.П. Грязнов разделил карасукскую эпоху на два этапа: собственно карасукский (или классический) и каменноложский (Грязнов, 1965, с. 66), что позволило взглянуть на культурногенетические процессы иначе, учитывая особенности культуры на ранних этапах. В результате М.П. Грязновым была разработана схема последовательной смены культур ранней и средней бронзы Южной Сибири и преемственности в поздний период. Согласно этой схеме карасукская культура сложилась на основе местной андроновской, с постепенным переходом к «классическому» этапу, а затем его трансформации в каменноложский (Грязнов, 1957, с. 26; Грязнов, Максименков, Пяткин, 1968, с. 180; Gryaznov, 1969). Миграционная гипотеза в этот период получает дальнейшее развитие в трудах Н.Л. Членовой (1964; 1968; 1972; 1976; 1977), Э.А. Новгородовой (1965; 1970) и В.В. Волкова (1966; 1967). В рамках гипотезы вырабатывается два направления - центральноазиатское (Волков, 1966; 1967; Новгородова, 1970) и ближневосточное (Членова, 1972; 1976). В их работах отражается идея полилинейного развития культур эпохи бронзы. Авторы возражали против схемы Грязнова-Пяткина-Максименкова о строго последовательной смене одной культуры другой за короткий промежуток времени, ими была выдвинута гипотеза о возможности сосуществования нескольких культур, а карасукская культура, по их мнению, сложилась в результате прихода новых групп населения, смешавшихся с местными племенами.
Согласно схеме Н.Л. Членовой, карасукские племена, попав на Енисей, застали здесь сосуществующие андроновское население на севере и потомков афанасьевцев и местных лесных племен в южной части котловины. Пришлые племена карасукцев, продвигаясь по Абакану и его притокам и по правым притокам Енисея выше р. Тубы, смешиваются с постафанасьевскими племенами, сохранив при этом физический тип (близкий к афанасьевскому), некоторые черты погребального обряда (юго-западная ориентация покойников, в отличие от северо-восточной карасукской), а также форму и орнамент керамики (яйцевидные круглодонные или остродонные сосуды, расширяющиеся кверху). Новое население Н.Л. Членова объединяет в лугавскую культуру, которая, по ее мнению, затем «становится одним из основных компонентов складывающейся тагарской культуры» (1964, с. 276). Продвигаясь дальше в северо-западном направлении, карасукские племена смешиваются с андроновцами, крайним западным пределом их продвижения считается улус Орак. Другая часть карасукского населения продвинулась на восток и вниз по Енисею. Предполагается и третья группа, с которой произошло смешение, но она «еще плохо изучена» (Членова, 1964, с. 276-277).
Истоки карасукской культуры, по Н.Л. Членовой восходят не к Китаю, а к Среднему Востоку. Она предположила, что сходства вещей (форм керамики, бронзовых чеканов, секир, ножей, бубенчиков и всех видов украшений) не связано с влиянием, торговлей и заимствованиями, а с движением населения с юго-запада в Хакасско-Минусинскую котловину. Формирование культуры происходило при движении из Ирана или вблизи него - Афганистане, или Синьцзяне. Оттуда карасукская культура проникла в Монголию, затем, с одной стороны, через Туву — в Минусинскую котловину, а с другой стороны — в Забайкалье, Ордос и Маньчжурию. Из Ордоса носители близкой к карасукской культуре, проникали южнее в область, близкую к территории государства Инь в Китай, где оказали свое влияние на культуру Китая (Членова, 1964, с. 276; 1972, с. 77).
Опираясь на исследования Б.О. Долгих и В.Н. Чернецова, Н.Л. Членова, путем сопоставления ареала распространения кетских топонимов в Сибири и культур карасукского типа пришла к выводу, что вероятнее всего карасукцы были одними из предков кетов (Членова, 1969; 1975). В качестве дополнительных доказательств исследователь приводит примеры, указывающие, по ее мнению, на связи между карасукской культурой и материальной культурой кетов: детали погребального обряда (положение и ориентировка покойников, обкладка могилы досками напоминает каменную обкладку карасукцев), предметы украшения (бронзовые выпуклые бляшки-пуговицы с петелькой; бронзовые круглые бляхи; бронзовые зеркала-бляхи), формы и орнаменты с карасукских браслетов, которые находят параллели среди кетских (полоса с закругленными концами; ряды косых крестов или ромбов с выпуклостью посередине; ряд ромбов с косыми крестами в центре) (Членова, 1975, с. 225). Таким образом, Н.Л. Членова, увязав данные языкознания о южном происхождении кетского языка и некоторые параллели материальной культуры карасукцев и кетов, подкрепила свою гипотезу о ближневосточном происхождении карасукцев.
Точка зрения Н.Л. Членовой была подвергнута критике как со стороны автохтоннистов (Максименков, 1969; 1975), так и сторонников центральноазиатского направления (Новгородова, 1970). В качестве одного из аргументов против гипотезы Н.Л. Членовой выдвигался тезис о позднем бытовании луристанских бронз, по сравнению с карасукскими изделиями, которые к тому же являются пришлыми на территории Западного Ирана (Новгородова, 1970, с. 23-26).
Близкая точка зрения выдвигалась М.Д. Хлобыстиной. Она выделяет три группы: бейская (отражающая древнюю местную традицию, связанную с окуневской культурой), батеневская и усть-ербинская (классическая карасукская культура). По мнению исследовательницы, они сосуществуют, располагаясь "чересполосно", но в то же время это не разные культуры, а единая карасукская культура, включающая в себя ряд культурных групп, в каждой из которых преобладала та или иная этнокультурная среда (Хлобыстина, 1970, с. 128-129). Основу данной схемы составляет типология карасукских ножей, разработанная М.Д. Хлобыстиной ( 1963). Она построена на измерениях величины центрального угла между лезвием и рукоятью. Бейская группа памятников связывается с коленчатыми ножами и, на основе аналогий с окуневским ножом из Бельтыр, считается более ранней, восходящей к местной традиции. Батеневская и усть-ербинская группы выделяются на основании дугообразных ножей и связаны с традициями, принесенными с юго-востока. В ранних работах М.Д. Хлобыстина отрицала их связь с андроновской культурой, но в последней статье на эту тему признала наличие значимых параллелей и усть-ербинская (отражающая влияние андроновской культурной традиции) (Хлобыстина, 1970, с. 124-126).
Развитие миграционных гипотез происхождения карасукской культуры в исследованиях 1960-х - конца 1980-х гт
Несмотря на актуализацию, миграционные гипотезы этого периода ограничивались лишь поиском аналогий в других культурах, и на основании заключений о сходстве делались выводы о переселении населения в Минусинскую котловину. Большинство гипотез рассматривались в отрыве от теоретико-методологических разработок изучения миграций, практически не уделялось внимание таким важным моментам, как причины миграций, факторы, обусловившие передвижки, количественное соотношение мигрантов на новых территориях, что делало их уязвимыми. То есть миграции в этот период не были объектами специальных исследований.
III период - 1980 — 2000-е гг. — к этому времени был накоплен огромный материал, нуждающийся в интерпретации. Происходит осознание, что в течение бронзового века территория Минусинской котловины становится местом миграции европеоидных скотоводческих племен. Миграции рассматриваются как фактор исторического развития региона, стимулирующий культурогенетические процессы. Исследования сосредоточиваются не на поисках узколокальных и хронологических соответствий культурам Минусинской котловины, а на решении проблем, связанных с процессом миграции. Выявляются причины миграций, в том числе на основе изучения климатических колебаний. Исследуются пути проникновения и характер взаимодействия с предшествующим населением, рассматриваются ассимиляционные процессы и другие вопросы, связанные с механизмом миграции.
Сравнительный анализ высказанных гипотез показывает, что среди исследователей нет единства мнений о месте начала миграции. Очень часто одни и те же факты трактуются по-разному. Неоднозначно определяется роль местных племен в развитии региона. Выводы археологов и антропологов зачастую оказываются кардинально противоположными, от чего общая картина выглядит крайне запутанной.
В итоге общая ситуация выглядит следующим образом. Афанасьевские племена признаются в Минусинской котловине пришлыми с территории древнеямной культурной области. Естественно афанасьевские памятники отличаются своеобразием и не являются точной копией древнеямных, в связи с чем их родство трактуется по-разному. С одной стороны совершаются попытки выявить территориальный и хронологический вариант древнеямной культуры, которому соответствуют афанасьевские памятники (Цыб, 1984; Вадецкая, 1986; Фрибус, 1998; 2005). С другой стороны, сходства и отличия между двумя культурами объясняются тем, что афанасьевские племена не связаны происхождением непосредственно с древнеямной культурой, а свидетельствуют о единой основе (Степанова, 2008, с. 352, 354). При этом предполагается, что основа афанасьевской и древнеямной, скорее всего, располагается в Передней Азии (Кирюшин, 1991; Хлопин, 1999). Точка зрения о единой основе происхождения двух культур подтверждается антропологами, которые установили, что афанасьевские серии восходят к энеолитическому населению восточно-европейских степей, на основе которых также формировалась древнеямная культура (Солодовников, 2003, с. 5, 6; 2006, с. 12; Козинцев, 2009, с. 131).
Окуневское культура предстает очень сложным археологическим комплексом. Керамический набор явно отличается от афанасьевского, наследуют неолитические традиции. Многочисленные сборы костных остатков и зубов диких животных из погребений свидетельствуют о высокой роли охоты. Сюжеты каменных стел, ассоциируемых с окуневской культурой, демонстрируют переднеазиатские и ближневосточные импульсы (Формозов, 1962; Хлобыстина, 1971а; 1971 б; Пяткин, 1987; 1992; Бобров, 1991; Подольский, 1997; Мачинский, 2002). Они подчеркивают скотоводческую тематику (изображение быков, повозок), и, вероятно, связаны с миграцией каких-то групп населения с территории Передней Азии, в то же время прослеживаются лесные мотивы (изображение лосей, мифических хищников). Традиции изображения солнцеголовых божеств широко распространенны на территории "центральноазиатской культурной области", по выражению Н.В.Леонтьева (Леонтьев и др., 2006, с. 78). Отдельные изображения имеют много аналогий на территории Приангарья, Северного Китая, Дальнего Востока, Кореи (Липский, 1970; Им Се Гвон, 1994; Чжан Со Хо, 1999; Соколова, 2002; Леонтьев и др., 2006; Миягашев, 2008; 2010). Антропологические материалы окуневской культуры показывают принадлежность к кругу сибирских монголоидов (Козинцев, 2008; 2009). В то же время выделяются западные черты, но они трактуются неоднозначно - И.П. Лазаретов считает их доказательством связи с катакомбной культурой (Лазаретов, 1995; 1997; Солодовников, 2006; 2007), Л.А. Соколова относит катакомбные погребения к группе ранних, имеющих неолитические истоки (Соколова, 2010). Если принять во внимание гипотезу И.Н. Хлопина о прикаспийских корнях катакомбного погребального обряда и учесть переднеазиатские истоки сюжетов каменных стел, можно заключить, что миграция с юго-западных территорий могла иметь место. Вероятнее всего, миграция была до появления афанасьевско-окуневских комплексов и не внесла значительного вклада, так как археологически она не проявляется. Все вместе взятое крайне затрудняет решение окуневского вопроса. Совокупный анализ окуневского культурного комплекса позволяет видеть в нем интеграцию местных сибирских племен и пришлых скотоводческих, которыми, как мы знаем, были афанасьевские племена. Процесс интеграции афанасьевского комплекса с окуневским фиксируется по смешанным афанасьевско-окуневским памятникам (Листах, Бильтыры, Моисеиха, Карасук III) и появлением метисных типов (Громов, 1997).
